На Дальнем Востоке

В степях Монголии

После взятия Кенигсберга и разгрома земландской группировки фашистских войск артиллеристы получили возможность привести в порядок себя и орудия. Но долго заниматься этим делом не пришлось.

6 мая была получена новая задача: выйти по маршруту Браунсберг, Кенигсберг, Тильзит, Мемель, Салантай и, совершив 500-километровый марш, сосредоточиться в лесах юго-восточнее Скоудаса в Латвийской ССР, войдя в оперативное подчинение командующего 6-й гвардейской армией Ленинградского фронта, готовившегося к ликвидации курляндский группировки фашистских войск.

Однако вести боевые действия в новом районе не пришлось, так как противник в ночь на 10 мая принял требования советского командования и безоговорочно капитулировал.

Война Советского Союза с гитлеровской Германией закончилась полным разгромом немецко-фашистских войск.

3-я гвардейская артиллерийская Витебская Краснознаменная, орденов Суворова и Кутузова дивизия прорыва РВГК сосредоточилась в районе Скоудас, Вайноди, Приекуле. Штаб дивизии расположился в маленьком населенном пункте южнее Скоудаса — Почкаряй.

В бригадах и полках проводились торжественные встречи и собрания, посвященные Великой Победе советского народа над фашистской Германией.

Большую работу проводил в частях политотдел дивизии во главе с полковником А. П. Бабичем, а также политотделы бригад, которые возглавляли гвардии [174] полковник И. Ф. Кузьмин, подполковники П. Е. Мазуров, А. И. Сергеев, К. О. Абасеев, В. Л. Лесков и Н. И. Фенин. Много и плодотворно занимались воспитанием личного состава политработники майоры М. О. Киселев, С. Г. Тарасов, С. И. Трифонов, С. И. Шапин, А. П. Рогачевский, Е. И. Мишин, А. А. Игнатов, В. П. Мухранов, Ф. А. Редько, Н. М. Румянцев, В. К. Журавлев, В. М. Алтухов и другие.

26 мая в Риге начальник штаба Ленинградского фронта генерал-полковник М. М. Попов вручил командиру дивизии боевое распоряжение — срочно подготовить дивизию к длительному маршу по железной дороге, взяв с собой 40 суточных дач продовольствия, 3 боевых комплекта боеприпасов и 2 заправки горючего{42}.

Перед маршем в состав дивизии были включены 14-я гвардейская минометная бригада реактивных минометов под командованием гвардии полковника Н. М. Ковчура и 50-я тяжелая минометная бригада, которой командовал полковник В. Д. Русинов. Из штатов дивизии исключалась 7-я гвардейская артиллерийская бригада. Теперь в дивизии было семь артиллерийских и минометных бригад. Огневая мощь соединения значительно возросла, особенно его разрушительная сила.

В июне все подготовительные работы были закончены. На железнодорожных станциях Вайноди, Скоудас, Приекуле днем и ночью грузились эшелоны и отправлялись в далекий путь.

Поезда, отсчитывая километры, оставляли позади районы Латвии и Литвы, где еще зимой 1944 года воины дивизии громили фашистских захватчиков. В вагонах около дверей и окон толпились бойцы, жадно всматриваясь в знакомые места, где год назад стояли их батареи, находились наблюдательные пункты.

Вот уже позади остались Смоленская, Калужская и Тульская области, затем города Мичуринск, Тамбов, Саратов, Актюбинск. Промелькнули синие дали Аральского моря, зеленые берега красавицы Сыр-Дарьи, снежные вершины Алатау, белые домики Алма-Аты. Миновали Барнаул и Красноярск, расположенный по обеим сторонам могучего Енисея, затем Иркутск, а дальше дорога пошла по берегам Байкала. [175]

После Читы железнодорожные составы дивизии направились к границе Монгольской Народной Республики. Эшелоны же 107-й артиллерийской Кенигсбергской ордена Александра Невского бригады большой мощности продолжали путь на восток.

По сухой, разогретой солнцем безводной степи эшелоны подошли к станции Чойбалсан. В районе станции и на берегу реки Керулен было большое скопление войск: машины, орудия, минометы, танки, знаменитые «катюши».

10 июля, после 30-суточного марша по железной дороге, 3-я гвардейская артиллерийская дивизия прорыва сосредоточилась на берегу реки Керулен, юго-западнее города Чойбалсан.

В течение двух суток бойцы приводили себя в порядок, готовили боевую технику к походу. С офицерским составом в бригадах проводились занятия, отрабатывались ориентирование и работа с картой в условиях степной местности, вождение колонн по заданному азимуту. Одновременно велись занятия с сержантами, водителями машин и трактористами по подготовке машин к маршу, порядку движения и дисциплине на марше.

Совместно готовились к боевым действиям две дружественные армии: Советская и монгольская Народно-революционная. Офицеры Советской Армии охотно делились с монгольскими товарищами по оружию боевым опытом, приобретенным в борьбе с фашистскими захватчиками, а командиры армии МНР, хорошо зная условия района предстоящих военных действий, помогали в быстрейшем его освоении, учили искусству ориентирования в пустынно-степной местности, рассказывали, как находить источники воды, давали сведения о расположении приграничных японских застав и т. д.

В ходе подготовки к войне против общего врага — японских империалистов еще больше крепла боевая дружба советских и монгольских солдат.

Двое суток пролетели незаметно, и 12 июля по приказу штаба Забайкальского фронта дивизия начала 400-километровый поход в район Баин-Бурды. Марш проходил по степным просторам Монголии, где отсутствовали населенные пункты и ярко выраженные ориентиры, что весьма затрудняло продвижение частей. Первую половину пути колонна двигалась преимущественно [176] днем, под палящими лучами солнца. Температура воздуха достигала 45 градусов. Моторы перегревались, шоферов клонило ко сну. Это вынуждало делать остановки чаще обычного.

На маршруте не было ни рек, ни озер, ни других водоемов, за исключением малоемких колодцев, предназначенных для водопоя скота и располагавшихся друг от друга в 30–50 километрах. Запасы воды в частях делали из расчета: одна машина с резиновым резервуаром емкостью до 1000 литров воды на каждый дивизион. Кроме того, в каждой батарее имелось еще и по одной бочке с водой емкостью до 200 литров. Исходя из наличия запасов воды, были установлены и нормы ее расхода: не более 5 литров на человека, на автомашину — 30 литров, трактор — до 40 литров. Помимо воды каждая бригада везла 20-дневный запас дров.

Марш осуществлялся в три перехода. Автомобильные колонны двигались по основному маршруту. Бригады на тракторной тяге шли параллельно колонными путями, обозначенными условными знаками бригад.

Для рекогносцировки дорог и выбора мест сосредоточения бригад из районов дневок вперед высылалась оперативная группа, которая работала под руководством командира дивизии. Служба технического обеспечения осуществлялась силами и средствами бригад, служба регулирования — штабом дивизии, управление частями и подразделениями — через офицеров связи и путем личного общения командиров. В дивизионах для управления батареями применялась флажковая сигнализация днем и световая — ночью. Пользоваться радиосредствами категорически запрещалось. Все радиостанции были опечатаны. Впереди предстоял большой и трудный путь по пыльным дорогам, поэтому особое внимание уделялось тщательной подготовке автомобильного и тракторного парка.

Длинной вереницей двигались по монгольским степям орудия, минометы, автомашины, нагруженные горючим, продовольствием, боеприпасами, водой, лесоматериалами, дровами. Все это приходилось везти за сотни километров через бесконечную высохшую степь. От пыли, висевшей в воздухе, некуда было деться. Она густо покрывала лица, одежду, орудия.

С Улан-Цярига двигались только ночью. Дневное [177] время отводилось для отдыха, хотя отдыха, как такового, не получалось. Нестерпимая жара не давала людям возможности отдохнуть; водители использовали большие привалы для проверки состояния машин.

Совершать марш по степи, где прошедшие раньше части проложили много новых дорог, было весьма трудно, так как колонны бригад могли легко сбиться с заданного пути. Чтобы не заблудиться, помимо хорошо организованной комендантской службы и службы технического обеспечения на особо тяжелых участках командиры бригад выставляли регулировщиков, направлявших свои подразделения по маршруту.

Несмотря на все эти трудности, дивизия вовремя прибыла в район Баин-Бурды, войдя в состав войск 39-й армии, которой командовал генерал-полковник И. И. Людников, и находилась там до 2 августа.

Дивизия размещалась в районе сосредоточения 5-го гвардейского стрелкового корпуса. Полученное штабом предварительное боевое распоряжение свидетельствовало о том, что командующий имеет целью использовать в предстоящей операции 3-ю гвардейскую артиллерийскую дивизию для усиления этого корпуса.

Новый театр боевых действий для наших офицеров был совершенно незнаком. Командному составу требовалось в короткий срок освоить особенности этого направления, условия, в которых предстояло действовать артиллеристам против хорошо подготовленного и опытного врага, о котором они весьма мало знали.

Для изучения района предстоящих боевых действий командир дивизии совместно с командиром 5-го гвардейского стрелкового корпуса гвардии генерал-лейтенантом И. С. Безуглым провели ряд общих рекогносцировок, уделив особое внимание изучению местности на солуньском направлении. Определили исходный рубеж атаки и район боевых порядков артиллерии. Была отработана возможная группировка артиллерийских подразделений, методы и способы их взаимодействия со стрелковыми частями корпуса и наиболее целесообразное их использование.

После рекогносцировочных работ командиры бригад занялись изучением участков для огневых позиций, рубежей наблюдательных пунктов и маршрутов вывода бригад в позиционные районы. С особой тщательностью отрабатывались такие вопросы, как ведение разведки и действия отдельных артиллерийских [178] подразделений в горной местности при полном отсутствии дорог.

По данным разведки, пограничная группировка японских войск в этом районе была незначительна, а их оперативные резервы находились от государственной границы в 200–300 километрах, но были готовы к маневру в любом направлении. Непосредственно же перед войсками 39-й армии на солуньском направлении находились пограничные отряды японских частей 107-й и 2-й пехотных дивизий, которые прикрывали солуньское направление. Значительно меньшими данными разведчики располагали о системе инженерных укреплений японцев. Не рассчитывал на легкую победу, мы тщательно готовились преодолеть эти трудности.

В бригадах круглосуточно шли работы по ремонту автомашин и тракторов. По восемь часов в день шли занятия, на которых изучались особенности боевых действий артиллерийских подразделений в условиях степной и горной местности. С офицерским составом проводились учения по тактической и стрелковой артиллерийской подготовке, в частности отрабатывались такие вопросы, как стрельба в горах, взаимодействие с пехотой и танками, ориентирование на местности, вождение подразделений по компасу, борьба с танками врага в условиях резкопересеченной местности. Занятия в бригадах проводили командиры бригад, со старшей группой офицеров занимались командир и начальник штаба дивизии. С командирами дивизий и корпусов занимался командующий 39-й армией генерал-полковник И. И. Людников. На отдельные общевойсковые занятия приглашались и командиры бригад.

С сержантским и рядовым составом проводилась учеба по специальности, причем особое внимание уделялось действиям мелких подразделений в горно-пустынной местности, хождению по азимуту днем и ночью, стрельбе прямой наводкой по амбразурам дотов и дзотов, борьбе с танками.

Штаб дивизии совместно со штабами бригад, продолжая изучать противника, занимался планированием предстоящей операции.

Командующий Забайкальским фронтом Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский поставил перед войсками 39-й армии задачу: нанести главный удар [179] стрелковыми дивизиями из района северо-восточнее Саппа-Хоран в общем направлении на Солунь, Ванемяо, Таоань и обойти Халун-Аршанский укрепленный район японцев с юга. Ближайшая задача армии состояла в том, чтобы выйти на рубеж реки Урленгуй-Гол, стремительным ударом отрезать путь отхода на юго-восток солуньской группировке противника и на 15-й день операции овладеть районом станция Халахай, Теяхонера, Солунь на восточных склонах Большого Хингана.

Помимо этого, войска армии должны были нанести вспомогательный удар силами до двух стрелковых дивизий из района восточнее Хамар-Даба по направлению на озеро Солунь и Цаганнур, перерезав дороги в районе озера, воспретить оперативно-тактическому взаимодействию между хайларской и солуньской группировками противника. В дальнейшем наступать на Хайлар во взаимодействии с войсками 36-й армии, не допустить отхода противника к Большому Хингану{43}. Исходя из полученной задачи, командующий 39-й армией в своем решении предусматривал создание двух группировок: на главном — солуньском направлении должны были наступать два стрелковых корпуса, танковая дивизия, две танковые бригады и две артиллерийские дивизии прорыва РВГК. На вспомогательном — хайларском направлении — один стрелковый корпус.

Главная группировка 39-й армии в составе 5-го гвардейского и 113-го стрелковых корпусов, действовавших на солуньском направлении, осуществляла оперативное взаимодействие с 6-й гвардейской танковой армией по рубежам и времени.

94-му стрелковому корпусу, действовавшему на хайларском направлении, приказывалось в оперативном, а затем тактическом взаимодействии с войсками 36-й армии не допустить отхода японцев к Большому Хингану.

Таким образом, основной смысл решения командующего сводился к тому, чтобы стремительным броском опередить противника в захвате Большого Хингана и отрезать пути отхода на юг солуньской и хайларской группировкам японцев. [180]

Для решения этой задачи предполагалось использовать 61-ю танковую дивизию и танковые бригады в первом оперативном эшелоне армии в качестве сильного передового отряда. В первый день операции 61-я танковая дивизия должна была вклиниться на глубину до 90 километров, а 206-я и 44-я танковые бригады и передовые отряды стрелковых дивизий — на 70 километров, главные силы корпусов — на 50 километров{44}.

113-й стрелковый корпус, усиленный 6-й гвардейской артиллерийской дивизией прорыва под командованием опытного и храброго артиллериста гвардии генерал-майора артиллерии Г. С. Куликова, должен был наступать несколько южнее Солуни в направлении на станцию Дашисуй.

5-й гвардейский стрелковый корпус, усиленный 3-й гвардейской артиллерийской дивизией прорыва, наступал на Солунь. Это направление являлось самым трудным как по географическим особенностям, так и по инженерным оборонительным сооружениям. Основные силы японцев были сосредоточены именно на этом направлении, что требовало большого напряжения сил и четкого взаимодействия подразделений дивизии с частями 5-го гвардейского стрелкового корпуса.

2 августа 3-я гвардейская артиллерийская дивизия была поднята по тревоге и выступила в район горы Баян-Ургана. Марш протяженностью 70 километров приказывалось провести ночью при строжайшем соблюдении маскировки.

Огромная стальная лавина двинулась к маньчжурской границе. Пошел дождь, видимость ухудшилась. Стала резко меняться и сама местность. Кончилась степь, и начались сопки, потом пошли горы, голые и безлюдные, не имеющие названия. Двигаться с каждым километром становилось все труднее. А горы росли и росли, их склоны становились все круче и круче. В лощинах стали попадаться отдельные островки кустарников, дикий урюк, трава и даже кое-где цветы. Но вскоре снова пошли бесконечные пески, в которых кем-то были проложены дороги, часто не отмеченные на карте. Ориентироваться стало сложнее. [181]

И все же артиллерийские бригады дивизий к назначенному сроку сосредоточились в намеченном районе — в 15 километрах от маньчжурской границы.

Рассредоточившись, подразделения замаскировали, насколько могли, орудия и машины пучками свежей травы и ветками дикого урюка. К рассвету все вокруг замерло. Лишь кое-где дымились походные кухни. Замаскировать их не представлялось возможным.

8 августа во второй половине дня по приказу штаба 39-й армии бригады дивизии заняли огневые позиции и наблюдательные пункты в районе горы Хорехонта и к исходу дня были готовы поддерживать боевые действия корпуса. Штаб дивизии разместился у подножия горы Хорехонта, а наблюдательный пункт командира дивизии вместе с наблюдательным пунктом командира корпуса — на ее вершине.

Части 5-го гвардейского стрелкового корпуса в ночь на 9 августа вышли к границе и также заняли исходное положение.

Особое внимание командование дивизии уделяло вопросам управления артиллерийскими бригадами, которым предстояло действовать в сложных условиях. Телефонно-телеграфная связь исключалась. Прокладка линий связи в горной местности неизбежно запаздывала. Главным средством связи становилось радио.

Были созданы основной и подвижный командные пункты и тыловой пункт управления. На основном командном пункте постоянно находились начальник штаба дивизии, заместитель начальника связи, основной состав офицеров штаба и политотдела дивизии. На подвижном командном пункте — командир дивизии с группой офицеров (начальник связи, начальник оперативного и разведывательного отделений, начальник топографической службы, офицер артиллерийского вооружения, офицер тыла и медицинский работник). Тыловой пункт управления возглавлял заместитель командира дивизии по материальному обеспечению гвардии подполковник Б. М. Бараш.

Все пункты управления обеспечивались лучшими радиостанциями, позволявшими держать связь с командирами бригад и другими органами управления дивизии. Примерно такая же схема связи была и в бригадах. С командирами стрелковых соединений и их штабами связь поддерживалась путем личного общения и по радио. [182]

Ночь на 9 августа тянулась бесконечно долго. Тишину нарушал только дождь. И все же настроение у гвардейцев-артиллеристов было приподнятое. В штабе дивизии и штабах бригад шли последние приготовления. Офицеры подробно изучали карты с нанесенной на них обстановкой, систему укреплений и возможные районы расположения войск противника.

В полосе наступления 39-й армии, перед ее левым флангом, располагался Халун-Аршанский укрепленный район с долговременными полевыми оборонительными сооружениями, построенными в сопках в несколько ярусов и надежно прикрывавшими внутренние районы Маньчжурии. Впереди железобетонных укреплений шла полоса противотанковых рвов, проволочных заграждений в два-три кола. Все это надежно прикрывалось артиллерийским и пулеметным огнем.

На солуньском направлении японцы, по данным разведки, имели две пехотные дивизии, три пехотные бригады, два пехотных полка, кавалерийскую бригаду и другие части армейского подчинения. Численный состав войск — 125 тысяч, из них 49 тысяч японцев и 76 тысяч маньчжур.

3-я гвардейская артиллерийская дивизия прорыва была предназначена для усиления 5-го гвардейского стрелкового корпуса. Боевой порядок корпуса строился в два эшелона. В первом наступали 91-я и 17-я гвардейские стрелковые дивизии, во втором — 19-я стрелковая дивизия. Части 3-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва, усиливая стрелковые соединения, входили в полковые и дивизионные артиллерийские группы поддержки пехоты. 213-й гвардейский гаубичный артполк (без дивизиона) придавался 44-й танковой бригаде. 22-я гвардейская пушечная артиллерийская бригада, два дивизиона 99-й гаубичной бригады и два дивизиона 14-й гвардейской минометной бригады составили корпусную артиллерийскую группу дальнего действия. Дивизионные группы возглавляли командиры бригад С. И. Долгов, Д. Е. Старынин и В. Д. Русинов, корпусную артиллерийскую группу — командир дивизии, а ее подгруппами командовали полковники Н. М. Ковчур и А. А. Литинский.

9 августа в 3 часа по местному времени по радио было передано правительственное сообщение о том, что Советский Союз присоединяется к Потсдамской декларации трех великих держав и с 9 августа [183] 1945 года считает себя в состоянии войны с Японией.

Это сообщение было доведено до всего личного состава дивизии. В частях прошли митинги. Артиллеристы и минометчики приветствовали решение правительства, давая клятву с честью выполнить свой долг перед Родиной.

Перед нами Большой Хинган

По всему лагерю прозвучала команда: «По машинам!» Сразу ожили лощины и сопки. Танки стремительно начали штурмовать горные подъемы. Комья земли и камни летели из-под мощных гусениц, а на танках, крепко держась за поручни, сидели автоматчики. Вскоре танковые и стрелковые соединения 39-й армии перешли государственную границу Монгольской Народной Республики с Маньчжурией, и десятки тысяч моторов нарушили тишину пустынных районов.

Двигаясь по двум направлениям за головными силами 5-го гвардейского стрелкового корпуса, артиллерийские бригады дивизии перешли границу и вступили на территорию Китая в провинцию Чахар.

Командир дивизии с оперативной группой штаба двигались вместе с командиром 5-го гвардейского стрелкового корпуса. Командиры бригад, артиллерийских полков и дивизионов с органами управления шли в одной колонне с командирами стрелковых частей и подразделений.

Далеко позади осталась граница. Передвигаясь с сопки на сопку, в пыли и поту шагали советские воины. Они шли безостановочно в три-четыре потока. Нескончаемой лентой двигались танки, самоходные орудия, тягачи, тянувшие за собой пушки. Незнакомые дороги с подъемами и спусками, болота и объезды по целине требовали от водителей машин и тракторов не только богатырской силы, но и виртуозной сноровки, чтобы не отстать и не нарушить графика движения. И это было непросто, так как частенько приходилось вытаскивать то застрявшую пушку, то прицеп, груженный боеприпасами.

Обливаясь потом, вел свой тягач дважды орденоносец гвардии сержант Ю. Любимов, за ним следом вел машину ветеран дивизии гвардии старший сержант Т. Скворцов. Так же спокойно и уверенно, выдерживая необходимую дистанцию, двигались мастера своего [184] дела гвардейцы-трактористы 99-й тяжелой гаубичной артиллерийской бригады Жуков, Доценко, Марушкин.

За первый день марша дивизия с соединениями 5-го гвардейского стрелкового корпуса прошла более 50 километров и к вечеру вступила в широкую заболоченную пойму реки Урленгуй-Гол. Река была не так широка — всего 40–50 метров, но топкое илистое дно и болотистая пойма шириною 2 километра являлись серьезным препятствием для передвижения. Машины всасывало в почву, их разгружали и тянули тягачами или вручную. Работать красноармейцам приходилось по пояс в воде. Пришлось использовать переправившиеся на другой берег тягачи-трактора и с помощью тросов перетаскивать автомашины на противоположный берег. Такой способ переправки мог надолго задержать дивизию, тем более что в четырех ее бригадах не было тракторов.

Надо было найти выход из положения. И тогда командиры бригад, построив в два ряда по 200–300 красноармейцев, образовали две цепочки между рекой и ближайшей сопкой, где можно было раздобыть камни, и стали передавать их по живому конвейеру, сбрасывая камни на дно речки и на болотистые берега. В течение полутора часов в реку и на укрепление подходов к ее берегам было сброшено огромное количество камней. И только после этой трудной и изнурительной работы подразделения беспрепятственно и быстро переправились на восточный берег реки.

Переправившиеся части немедленно выходили на свой маршрут, догоняли стрелковые соединения и, восстанавливая с ними взаимодействие, продолжали выполнять свою сложную и ответственную задачу. Надо сказать, что переправа через Урленгуй-Гол была подлинным героизмом наших воинов. Люди преодолевали непреодолимое, так как знали — чем скорее они разгромят милитаристскую Японию, тем быстрее наступит на земле долгожданный мир.

В ходе первого дня наступления командный состав обнаружил неточность топографических карт. Дорог в полосе движения дивизии было мало, но и их на карте не оказалось. Поэтому нередко происходили неприятности. Опытный и хорошо подготовленный командир 22-й пушечной артиллерийской бригады гвардии полковник А. А. Литинский, определив маршрут [185] движения своей бригады по карте, сбился с пути, и на ее розыски пришлось потратить немало времени.

То же самое произошло и с 99-й тяжелой гаубичной бригадой. Преодолев перевал Тафутай-Дабаг, командир бригады, пользуясь картой, сбился с маршрута, отстав от частей 17-й стрелковой дивизии.

Позже офицеры стали отказываться от таких карт, предпочитая компас, который здесь весьма пригодился.

С приближением к Большому Хингану возникла необходимость в разведке пути, которую возглавили командир дивизии и командиры бригад. Двигаясь впереди частей дивизии, они разведывали и прокладывали маршруты. В тяжелых условиях круглые сутки работали разведчики.

Тем не менее благодаря героическим усилиям личного состава артиллеристы 11 августа достигли западных склонов Большого Хингана.

От Желтого моря до лесных берегов Амура с севера на юг тянулась на сотни километров длинная гряда горных хребтов, носящих название Большого Хингана. Горы были безлюдны и угрюмы. Только орлы одиноко парили над дикими и голыми вершинами. Командование японской армии считало Большой Хинган с его сильными инженерными укреплениями неприступным рубежом.

И вот теперь на штурм его высот неудержимой лавиной двинулись советские войска.

Переход через Большой Хинган осуществлялся в условиях полного бездорожья, при очень крутых спусках и подъемах. Высота перевалов достигала более 1500–2000 метров над уровнем моря. Горные хребты тянулись непрерывной чередой. Ровных долин не было. Узкие седловины представляли собой труднопроходимые болота. Крутизна склонов достигала 50 градусов, и преодолевать их приходилось только круговыми движениями или зигзагообразно. На подъемах и спусках бойцы сходили с машин и помогали водителям штурмовать горы.

Бывали случаи, когда машины не могли преодолеть отдельных подъемов, и тогда приходилось с помощью тракторов втаскивать их на перевалы. Артиллеристы и минометчики 3-й гвардейской артиллерийской дивизии вместе с передовыми частями корпуса успешно форсировали Большой Хинган. [186]

В этом беспримерном по своим трудностям походе командиры проявили высокое воинское мастерство, сержанты и солдаты — безграничную храбрость и отвагу.

Переход через Большой Хинган осложнялся еще и непрерывными ливнями, начавшимися здесь 11 августа. Разлив рек и непролазная грязь чрезвычайно затрудняли продвижение войск. Особенно труден был подвоз продовольствия и горючего. Но и это не остановило продвижения войск, причем артиллеристы часто оказывали стрелковым полкам помощь в переброске бойцов на своих машинах.

Основным средством управления частями и подразделениями являлась радиосвязь, но, когда артиллерийские бригады вступили в пределы Большого Хингана, радисты стали ощущать резкое понижение слышимости, особенно это сказывалось во второй половине дня. Пришлось более активно использовать подвижные средства связи. Управление бригадами, а в бригадах полками и дивизионами даже в эти трудные для радистов часы не нарушалось. Начальник связи дивизии гвардии майор А. Т. Кафанов и его заместитель по радио гвардии капитан Р. В. Егоров со своей задачей справились отлично.

Преодолев горные вершины Большого Хингана, 3-я гвардейская артиллерийская дивизия продолжала двигаться по степным просторам Барги, не встретив ни одного населенного пункта в течение четырех дней. Бригады шли колоннами на малых скоростях и с большим расходом горючего, подвоз которого с каждым днем затруднялся, так как базы снабжения остались на станции Тамцак-Булак.

12 августа передовые части дивизии вышли на шоссейную дорогу в районе Хакусунера, где сходились основные пути, соединяющие важные пункты Маньчжурии и Внутренней Монголии. По обеим сторонам шоссейной дороги тянулись вершины Хингана, превращенные японцами в укрепленный район, состоявший из нескольких узлов сопротивления. Прочные железобетонные долговременные оборонительные сооружения, оснащенные орудиями и пулеметами разных калибров, надежно прикрывали горные массивы.

Когда передовые подразделения подошли к этой, казалось бы, неприступной крепости, то быстро обнаружили, что большинство позиций брошены. Японцы, [187] по-видимому, растерялись перед столь решительным движением советских войск и, оставив укрепления, отошли на восток, так и не оказав какого-либо сопротивления.

3-я гвардейская артиллерийская дивизия, взаимодействуя с частями 5-го гвардейского стрелкового корпуса, подошла к городу Солунь.

За Солунь

Командование дивизии в ходе марша уделяло большое внимание ведению разведки противника. В бригадах и полках были созданы подвижные разведывательные группы в составе пяти — семи человек во главе с начальником разведки бригады. Разведывательные группы двигались с передовыми подразделениями танковых и стрелковых частей, имели своей целью своевременно вскрыть систему оборонительных сооружений и наличие войск противника в полосе наступления 5-го гвардейского стрелкового корпуса.

Инженерных сооружений непосредственно перед границей МНР и в глубине маньчжурской провинции Чахар не имелось. Первые укрепления были вскрыты дивизионной разведкой в 120 километрах от границы, в районе Хакусунера, по реке Куирен и высотам, расположенным по обеим сторонам дороги, идущей к городу Солунь. Оборонительные укрепления представляли здесь систему железобетонных сооружений, пулеметных и орудийных площадок, командных пунктов, прикрытых противотанковыми заграждениями. Узлы сопротивления, расположенные на вершинах и по склонам высот, служили для прикрытия долин и узких дефиле.

В районе Хакусунера разведка обнаружила около 20 дотов и наблюдательных пунктов. Сооружения соединялись между собой подземными ходами и имели открытые подходы, а к отдельным дотам были проложены специальные дороги.

Японцы рассчитывали, что Красная Армия нанесет основной удар вдоль железной дороги на халун-аршанском направлении, и бросили туда основные силы, оставив для прикрытия Солуни пехотный и артиллерийский полки.

При приближении наших войск к городу стало появляться китайское население. Сначала робко, небольшими группами, а затем смелее выходили люди навстречу [188] красноармейцам, радостно улыбались и приветствовали их маленькими красными флажками. Они выносили из своих домиков огромные корзины с продуктами. Сообщали разведчикам сведения о наличии японских войск в этом районе. Отношение китайцев к советским воинам было самым дружеским и теплым.

12 августа во второй половине дня передовой отряд 17-й гвардейской стрелковой дивизии, усиленный 1-м дивизионом 212-го гвардейского гаубичного артиллерийского полка 8-й гвардейской артиллерийской бригады и 1-м дивизионом 14-й гвардейской реактивно-минометной бригады, вышел на подступы к Солуни — важному узлу шоссейных и железных дорог — и встретил здесь упорное сопротивление японцев. Стремясь остановить наше продвижение, они открыли сильный артиллерийский огонь. Завязался ожесточенный огневой бой. За мощными залпами «катюш» и огнем артиллерийского дивизиона последовала атака.

Но сломить сопротивление японцев сразу не удалось. Они яростно вступали в рукопашные схватки. Смертники бросались под самоходные орудия.

Наши артиллерийские удары нарастали. Японцы стали отходить, но на восточной окраине города снова перешли в контратаку.

В результате первого огневого удара и смелой рукопашной схватки советские воины разрушили несколько опорных пунктов.

Начальник разведки 1-го дивизиона 14-й гвардейской минометной бригады гвардии лейтенант М. И. Долгих с отделением разведчиков овладел железнодорожной станцией и отбил несколько контратак. С наступлением ночи заняв круговую оборону, он решил удержать станцию до подхода основных сил.

Но японцы не оставили в покое смельчаков. Воспользовавшись темнотой, они окружили станцию и обрушили на позиции разведчиков минометный и ружейно-пулеметный огонь, сопровождавшийся непрерывными атаками.

Более десяти часов продолжался неравный бой. Японцы вступали в рукопашные схватки, но захватить станцию им так и не удалось.

Утром 13 августа, после короткого огневого налета и залпа «катюш», советская пехота пошла в атаку. Выбив противника с захваченных позиций, начала медленно продвигаться к центру Солуни. Подразделения, [189] действовавшие в районе вокзала, прорвали кольцо окружения, дав возможность лейтенанту Долгих с группой разведчиков выйти из котла с боями и продвигаться вместе с ними в восточном направлении.

Не считаясь с потерями, японцы пытались удержать город. С фанатическим упорством они дрались за каждую улицу, за каждый дом. Разгорелся сильный бой, сопровождавшийся непрерывными атаками с обеих сторон. В течение дня город трижды переходил из рук в руки.

В разгар боя 2-му дивизиону 214-го гвардейского гаубичного артиллерийского полка под командованием гвардии капитана М. Д. Дремова было приказано занять огневые позиции на западной окраине Солуни, поддержав боевые действия передового отряда. Через полчаса дивизион открыл огонь. Но японская пехота продолжала упорно обороняться. И все же при воздействии сильного артиллерийского огня, особенно «катюш», сопротивление врага удалось сломить.

Утром 14 августа Солунь была полностью очищена от японских войск.

В то время когда передовые части 17-й гвардейской стрелковой дивизии при поддержке артиллерии вели упорный бой за Солунь, главные силы 19-й гвардейской стрелковой дивизии, взятой из второго эшелона корпуса, при подходе к станции Цзиньинькау встретились с отходящими из Халун-Аршанского укрепленного района частями 2-й Хинганской японской пехотной дивизии. Завязался бой, причем основную тяжесть его принял на себя 54-й гвардейский стрелковый полк, оказавшийся без средств усиления. Артиллерия усиления дивизии, встретив на своем маршруте ряд серьезных препятствий, на преодоление которых ей потребовалось затратить значительное время, не смогла своевременно поддержать полк.

Командир 50-й минометной бригады полковник В. Д. Русинов получил приказание от командира дивизии поддержать боевые действия 54-го гвардейского стрелкового полка, оказавшегося в крайне тяжелом положении. Для этой цели Русинов решил использовать 2-й дивизион, которым командовал опытный, хорошо подготовленный майор И. С. Климов. Совершив 25-километровый марш, дивизион под ружейно-пулеметным огнем противника с ходу занял огневые позиции в лощине северо-западнее станции Цзиньинькау. [190]

Связавшись с командиром стрелкового полка, Климов открыл сильный огонь из тяжелых минометов по контратакующим японцам, стремившимся захватить брод через реку Цогонтай-Гол и пробиться на Солунь. Сосредоточенным огнем дивизиона удалось рассеять до 3500 солдат противника.

Бой длился свыше пяти часов. Более десяти раз японцы бросались в контратаку и каждый раз, неся большие потери в людях и боевой технике, вынуждены были отходить на прежние позиции.

14 и 15 августа подвижные отряды 5-го корпуса, уничтожая разрозненные части противника, вышли в долину реки Таоэрхэ и, форсировав ее, стали продвигаться на Ванемяо.

Отлично действовали воины 8-й гвардейской артиллерийской бригады. Ее 212-й гвардейский гаубичный артиллерийский полк, которым командовал гвардии полковник И. В. Турченко, двигаясь по маршруту Солунь, Ванемяо, поддерживал боевые действия передового отряда 17-й стрелковой дивизии. Полк проходил по горно-лесистой местности, где еще находились большие группы пехоты и кавалерии противника. Перед выступлением полковник И. В. Турченко организовал непосредственное охранение и выслал разведку пути, которую возглавил начальник штаба гвардии майор А. Г. Наконечный.

В этот день стемнело раньше обычного. Отяжелевшие тучи лежали почти на земле. Незаметно стал накрапывать дождь. Колонна полка медленно двигалась между сопками. Машины изредка освещали дорогу. Приближаясь к станции Дэбосы, на рассвете полк встретил свыше пехотного батальона японцев и до двух эскадронов конницы с артиллерией. Наши батареи с ходу открыли ураганный огонь. Японцы строчили из пулеметов и с криками «банзай!» бросались на позиции 3-й и 1-й батарей 212-го гвардейского гаубичного артиллерийского полка. Когда японцы оказались настолько близко к орудиям, что огонь гаубиц уже не мог поражать противника, командиры батарей гвардии капитаны Е. А. Злыгостев и И. Б. Ковалев с гранатами в руках повели бойцов на врага. Японцы не выдержали смелого натиска советских воинов и, побросав оружие, стали сдаваться в плен, лишь незначительной части конников удалось уйти в лес. [191]

При возвращении из разведки, в пути, погиб начальник штаба полка гвардии майор Анатолий Гаврилович Наконечный.

Двигаясь с четырьмя разведчиками в 30–40 километрах впереди колонны, он проехал по заданному маршруту и, освоив его, повернул в полк. В районе небольшого населенного пункта разведчики встретили значительную группу японцев. От неожиданности те сначала растерялись и бросились в лес, но быстро опомнились и решили атаковать советских бойцов.

Неравный бой продолжался недолго. Вскоре у гвардейцев кончились патроны. Майор Наконечный приказал приготовить ручные гранаты и с возгласом «За Родину!» пустил их в ход.

Шальная пуля оборвала жизнь храброго советского офицера в тот момент, когда подошла вторая разведывательная группа полка и японцы, бросив убитых, бежали в лес.

За доблесть и отвагу, проявленные в бою, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 сентября 1945 года гвардии майору Анатолию Гавриловичу Наконечному было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

По маршруту на Ванемяо, проходившему по восточному берегу реки Таоэрхэ, двигался 214-й гвардейский гаубичный артиллерийский полк, которым командовал гвардии полковник С. В. Новиков. При подходе к деревне Дэхэ передовые подразделения настигли на привале артиллерийский полк 107-й японской пехотной дивизии.

Батареи 2-го дивизиона с ходу вступили в бой, который длился всего лишь 30 минут. В итоге артиллерийский полк противника был полностью уничтожен. Преодолевая на своем пути сопротивление японских войск, наши части упорно продвигались к намеченной цели. 16 августа войска 39-й армии, в составе которой действовала и 3-я гвардейская артиллерийская дивизия прорыва, успешно выполнив поставленную боевую задачу, захватили города Ванемяо и Таонань. Военные действия были окончены, но кое-где все еще скрывались разрозненные группы японских частей и даже целые соединения, не выполнившие приказа своего командования о капитуляции. В связи с этим 26 августа начальник штаба 39-й армии генерал-майор М. И. Симиновский информировал командира [192] 3-й гвардейской артиллерийской дивизии о том, что 107-я пехотная дивизия врага общей численностью до 25 тысяч солдат и офицеров, не зная о капитуляции своих войск, движется в направлении на Ванемяо.

Вскоре последовал приказ командующего 39-й армией: командиру 192-й стрелковой дивизии занять оборону в районе Ванемяо, а 3-й гвардейской артиллерийской дивизии — поддерживать ее боевые действия. Артиллеристы немедленно подготовили огневые позиции и заняли наблюдательные пункты. По отдельным маршрутам были высланы подвижные разведывательные группы.

В район деревни Алиготэ вышла разведывательная группа 14-й гвардейской минометной бригады в составе восьми человек под командованием гвардии лейтенанта М. И. Долгих, которая должна была установить наличие войск противника в данном районе.

Разведчики были один к одному — молодые, сильные, тренированные. Все восемь были коммунистами и комсомольцами, лучшими разведчиками в бригаде. Их командир — парторг дивизиона М. И. Долгих являлся героем боев в Восточной Пруссии и балтийских портах, отличился он и в боях с японцами при захвате Солуни. Кроме него в группе были гвардии младшие сержанты А. Г. Гургенидзе, И. Е. Тордия, гвардии рядовые П. Н. Никонов, В. И. Сенькин, А. Н. Львов, М. А. Сачков и П. С. Фролов. Ведя наблюдение за противником в районе Маань-Шаня, они по радио передавали сведения в штаб бригады.

В поселке Алиготэ японцы заметили разведчиков и решили взять их в плен.

Лейтенант М. И. Долгих сообщил в штаб, что ведет бой. Четыре машины с автоматчиками во главе с командиром бригады гвардии полковником Н. М. Ковчуром вышли на помощь товарищам, но опоздали. Неравный бой, который вели советские разведчики с сотней японцев, был уже кончен. Свидетелей, которые могли бы восстановить картину схватки, не осталось, но буквально все здесь говорило о беспримерном героизме и стойкости советских воинов.

Гвардейцы, окруженные японцами, сражались до последнего патрона. Груды отстрелянных гильз валялись возле них. Герои дрались до последней капли крови, каждый имел по нескольку ранений, но никому [193] не пришла мысль уйти с поля боя. Они погибли, но выполнили свой солдатский долг.

Провожая в последний путь героев, воины дивизии дали клятву верно служить своему народу, достойно выполняя солдатский долг. Похоронили гвардейцев в Ванемяо. Почтить память отважных воинов пришло все население города. Китайцы принесли на могилу множество цветов с красными лентами...

Боевых действий в районе Ванемяо нам вести не пришлось — 107-я японская пехотная дивизия сложила оружие без сопротивления.

Вскоре наша дивизия была передислоцирована в Пхеньян.

Победа!

Преодолев все трудности, воины-артиллеристы 3-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва выполнили стоявшую перед ними задачу с честью. Помог в этом богатый опыт, приобретенный в боях с немецко-фашистской армией, который они творчески использовали в тяжелых условиях Дальневосточного театра военных действий.

3 сентября 1945 года, когда артиллеристы торжественно отмечали победу над Японией, была получена радостная весть о присвоении дивизии почетного наименования Хинганской. Хинганскими стали 12-й и 13-й минометные полки 43-й минометной бригады, которыми командовали гвардии майор Е. В. Тамаров и подполковник Е. И. Кваша.

107-я тяжелая гаубичная бригада большой мощности полковника Н, М. Богданова, действовавшая в составе 1-го Дальневосточного фронта, Указом Президиума Верховного Совета СССР была награждена орденом Красного Знамени.

Боевые действия на Дальнем Востоке обогатили воинов дивизии. Они научились двигаться по бездорожью и драться в условиях горной местности и пустыни. Любая задача, которая ставилась перед ними, решалась в срок и в высоких темпах.

За успешное руководство частями и подразделениями при форсировании безводных пустынь Монголии и штурме Большого Хингана, за участие в боях против японских милитаристов сотни бойцов, сержантов и офицеров дивизии были награждены орденами и медалями. [194]

3-я гвардейская артиллерийская Витебская, Хинганская Краснознаменная, орденов Суворова и Кутузова дивизия прорыва РВГК рождалась и закалялась в тяжелых боях с фашистской Германией и империалистической Японией. Боевой путь дивизии — это путь труда и героизма ее воинов. Более 15 тысяч километров было пройдено дивизией своим ходом и по железной дороге, из них 4500 километров с тяжелыми, кровопролитными боями.

В ходе боевых действий бригады своим огнем подавили и уничтожили 2500 артиллерийских и минометных батарей противника, свыше 3 тысяч станковых и ручных пулеметов, сожгли и подбили тысячу танков и штурмовых орудий, уничтожили 19 материальных складов, 36 штабов, истребили более 100 тысяч солдат и офицеров противника{45}.

Дивизия принимала участие в разгроме многих гитлеровских армий, освобождении десятков тысяч населенных пунктов на территории Воронежской, Харьковской, Смоленской областей, Белорусской, Латвийской и Литовской ССР. Ее воины освобождали многие города, в том числе Россошь, Харьков, Мерефа, Дорогобуж, Ельня, Смоленск, Витебск, Вильнюс, Каунас.

В дивизии сражались одиннадцать Героев Советского Союза и один полный кавалер ордена Славы. Около 20 тысяч воинов-артиллеристов награждены орденами и медалями. Дважды награждены орденами Советского Союза шесть артиллерийских бригад дивизии с присвоением им почетных наименований Виленских, Неманских, Ковенских, Кенигсбергских и Хинганских. Семь полков дивизии удостоены правительственных наград.

На берегах Тихого океана закончился боевой путь 3-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва. Гвардейцы, пройдя по Украине, Смоленщине, Белоруссии, Литве, Латвии и Восточной Пруссии, по северо-восточным районам Китая, с честью выполнили свой долг перед Отчизной. [195]