Структура Верховного штаба союзных эспедиционных сил
(Схема 2)
Еще до того как верховный штаб был сформирован, КОССАК передал тактическое планирование наступления через Ла-Манш командующим 21-й группой армий, союзными экспедиционными морскими и воздушными силами. Позднее детальное планирование наступления наземных сил было передано полевым армиям, участвовавшим в операции. Штабы морских и воздушных сил также составляли сами для себя детальные планы. В результате верховный штаб не играл особенной роли в оперативном планировании начального периода операции «Оверлорд», и стороннему наблюдателю могло казаться, что он был почти полностью отстранен от руководства десантной операцией. Рассмотрение структуры верховного штаба поможет исправить это неправильное представление.
Назначая генерала Монтгомери командовать американскими и английскими наземными силами в десантной операции, генерал Эйзенхауэр предоставил ему оперативное руководство силами, которые должны были быть использованы в первые дни наступления. Было понятно, что такое решение вопроса носило временный характер. Установив промежуточную инстанцию оперативного руководства союзными наземными силами, Эйзенхауэр не отстранялся от ответственности за принятие тактических решений{43}, связанных со значительными изменениями в плане «Оверлорд» или с вводом в первый эшелон дополнительных сил. Его вмешательство было также необходимо для усиления поддержки наземных войск авиацией и флотом.
В области службы тыла, в вопросах, касающихся снабжения и личного состава, верховный командующий оставил за собой много обязанностей. СХАЕФ как главный союзный штаб координировал административно-снабженческие проблемы между видами вооруженных сил и между союзниками. [77] Эта координация распространялась на такие вопросы, как вербовка рабочей силы, заготовка предметов снабжения, медицинская служба, дисциплина, награды, содержание военнопленных, передвижение войск и строительство аэродромов. В обязанности верховного штаба входили: разработка административно-снабженческих планов, для будущих операций союзников, распределение дефицитных запасов перед отправкой за Ла-Манш, мероприятия по вопросам политики в отношении других государств (кроме США и Англии), выработка руководящей линии в использовании горючих и смазочных материалов и сношения с министерствами США и Англии по вопросам о материальных потребностях, касающихся театра в целом.
В так называемой политической области верховный командующий и его штаб имели особенно много дел. По существу ни одна из этих обязанностей не передавалась подчиненным инстанциям. Взаимоотношения Англии и США с представителями Франции, подготовка к руководству гражданской администрацией после освобождения оккупированных стран и планирование военного управления на занятой территории Германии — все это были задачи, которые верховный командующий оставил за собой. С этой деятельностью в известной мере были связаны проблемы прессы, цензуры и психологической войны, которые также должны были тщательно координироваться в высшем союзном штабе.
Верховный штаб сохранил также за собой активное руководство перспективным планированием на период после захвата плацдарма в ходе наступления на Германию. Еще до начала операции по вторжению в штабе были разработаны планы и собраны значительные данные, относящиеся к продвижению в глубь Германии и к форсированию Рейна.
Основным центром верховного штаба было оперативное (третье) управление. Оно объединяло планирование и оперативные функции. Начальник этого управления генерал-майор Булл осенью 1943 г. был назначен в оперативное управление КОССАК в порядке подготовки к занятию поста в верховном штабе. До того он служил начальником третьего управления военного министерства США, летом 1943 г. находился на Средиземноморском театре в качестве специального наблюдателя военного министерства и затем командовал 3-м армейским корпусом. 14 февраля 1944 г. он заменил генерал-майора Уэста на посту начальника оперативного управления верховного штаба. Уэст остался его заместителем до мая 1944 г., когда был заменен бывшим заместителем начальника штаба Средиземноморского театра и некоторое время занимавшим должность начальника разведки верховного штаба генерал-майором Уайтли. [78] Два наиболее важных отдела оперативного управления — плановый и оперативный — были первоначально объединены под руководством бывшего члена группы планирования операции «Торч», затем некоторое время — начальника оперативного отдела 5-й армии и в последующем — начальника оперативного отдела штаба генерала Александера на Сицилии бригадного генерала Невинса. В конце мая 1944 г. эти отделы разделились, но Невинс продолжал координировать их работу, Бывший начальник армейского планирования КОССАК бригадир Маклин возглавил плановый отдел. В марте 1945 г. генерал-майор Руке был назначен заместителем начальника оперативного управления генерал-майора Булла.
Плановый отдел, именовавшийся штабом планирования СХАЕФ, был создан в середине марта 1944 г. для координации оперативного планирования. В его состав вошли представители союзных экспедиционных воздушных и морских сил, а также представители управлений и отделов общей и специальной частей, верховного штаба. Штаб планирования оценивал текущую обстановку, составлял планы всех операций и разрабатывал в деталях планы последующих действий. До начала наступления штаб планирования составлял планы овладения Нормандскими островами, операций в Северо-Западной Европе в случае внезапной капитуляции Германии, форсирования Сены и захвата ее портов, включая Париж, планы действий, которые должны быть предприняты в Норвегии в случае капитуляции Германии, а также планы действий после захвата плацдарма в Нормандии.
Оперативный отдел разрабатывал и отдавал оперативные директивы и приказы на основе планов, составленных штабом планирования и одобренных начальником оперативного управления и начальником штаба. Он составлял и выпускал наставления по действиям в наиболее типичных условиях и случаях, необходимых для надлежащей координации деятельности различных видов вооруженных сил и родов войск. Он разрабатывал также проекты мероприятий в области дезинформации противника относительно намерений союзников. В составе оперативного отдела были отделения, занимавшиеся вопросами координации воздушно-десантных операций, противохимической защиты и мероприятий по сбору метеорологических данных.
Оперативный отдел также направлял деятельность сил сопротивления во Франции за пределами сферы ответственности 21-й группы армий, взаимодействовал с отделом психологической войны в выработке линии пропаганды и согласовывал деятельность этого отдела с проводимыми операциями, осуществлял оперативную связь с союзными военными миссиями и координировал составление коммюнике. [79] В обязанности этого отдела входило также содействие другим отделам в составлении общих оперативных и разведывательных сводок, дневных и недельных итоговых сводок, сводок связи и донесений о ходе текущих исследований.
Важным видом деятельности оперативного отдела было содержание особой комнаты штаба, где сосредоточивалась информация из штабов морских и воздушных сил, 21-й группы армий, американских стратегических и тактических ВВС, из штаба английского бомбардировочного командования, штаба специальных сил и первого, второго и четвертого управлений верховного штаба. Такая информация содержалась в дневных и недельных сводках. В этой комнате военной обстановки офицер оперативного отдела давал новейшую информацию о планах будущих операций воздушных, наземных и морских сил, о нумерации и дислокации своих войск, включая воздушные силы, об обстановке на Восточном и Западном фронтах в Европе, сообщал метеорологические прогнозы, сведения о дислокации и нумерации войск противника (включая данные о состоянии дивизий наземных войск, о системе береговой обороны противника, о расположении основных группировок авиации), планы четвертого управления верховного штаба и намечаемые перемещения тыловых учреждений.
Третье (оперативное) управление верховного штаба поддерживало связь со штабами 2–1-и группы армий, союзных экспедиционных воздушных и морских сил, а также со штабом стратегической авиации. Частично эта задача выполнялась офицерами связи, находившимися при соответствующих штабах, в основном же связь осуществлялась посредством личных посещений, телефонных переговоров и участия в объединенных совещаниях. Офицеры оперативного управления прилагали особые усилия, чтобы посещать нижестоящие штабы по возможности чаще.
Условия работы до начала наступления были таковы, что верховный командующий привык опираться на два источника информации и оперативных предложений. Когда же, как это часто случалось в период десантной операций, к нему обращались только за тем, чтобы утвердить тот или иной план, предложенный Монтгомери или Брэдлй, он во многом зависел от намерений некоторых других штабов. В таких вопросах, как руководство боевыми действиями сил сопротивления, увеличение воздушно-десантных сил в операции, планирование ударов по железным дорогам с воздуха, а также по другим вопросам, связанным с применением различных видов вооруженных сил или имеющим отношение более чем к одному государству, он обращался, как правило, к своему собственному штабу. [81]
Перед тем как оставить Средиземноморский театр в декабре 1943 г., генерал Эйзенхауэр высказал пожелание, чтобы начальник второго управления штаба Средиземноморского театра английский генерал-майор Стронг был назначен начальником разведки верховного штаба на Европейском театре. Этот генерал незадолго до начала войны являлся помощником военного атташе в Берлине, а затем — более года начальником германского отдела разведывательного управления военного министерства. Просьба Эйзенхауэра, пришедшая вслед за многими другими перемещениями со Средиземноморского театра, встретила сопротивление в военном министерстве Англии. Когда первоначальные просьбы оказались неудовлетворенными, на этот пост был назначен генерал Уайтли. В мае 1944 г. после повторных ходатайств Эйзенхауэра и Смита англичане согласились перевести генерала Саронга, и 25 мая он стал начальником разведывательного управления верховного штаба. Его заместитель — американский бригадный генерал Беттс — прибыл со Средиземноморского театра на несколько недель раньше.
Разведывательное управление, разумеется, не пыталось добывать сведения путем опроса пленных и не высылало само воздушных и наземных разведывательных групп. В получении разведывательных сведений из таких источников оно, как и штабы групп армий, зависело от полевых армий и нижестоящих соединений. Эти соединения, как было им указано, должны были добывать сведения на месте, рассчитывая на собственные силы. Добытые сведения сосредоточивались в штабе армии и отсылались в штаб группы армий и в верховный штаб.
Разведывательное управление верховного штаба получало сведения о противнике из .штабов армий и групп армий, от групп сил сопротивления как непосредственно, так и через посредство других органов, из сводок стратегических служб и органов службы психологической войны, из оценок противника, составляемых в военном и морском министерствах в Вашингтоне, и из объединенного разведывательного комитета в Лондоне{44}.
Вскоре после создания верховного штаба он принял от отдела фронтовой разведки, созданного англичанами в 1940 г., значительную часть личного состава и многие из его функций. Вначале этот отдел состоял только из англичан, но в 1943 г. туда были введены и американцы. Составляя часть управления английской армии метрополии, а затем входя в КОССАК, этот отдел провел значительную работу по разведке Германии и оккупированной немцами территории. Он добыл множество сведений топографического характера и давал подробные сводки по дислокации и нумерации войск противника, расположению его артиллерии и фортификационных сооружений. [82]
В конце июня 1944 г. генерал Стронг предложил создать в верховном штабе объединенный разведывательный комитет, состоящий из английских и американских представителей трех видов вооруженных сил, английского или американского советников по экономическим вопросам и, если понадобится, представителей английского и американского политических советников верховного командующего. Этот комитет, возглавляемый начальником разведки верховного штаба, должен был держать под неослабным наблюдением военную и политическую обстановку в районе, за который верховный командующий нес ответственность. Этот комитет должен был стать единственным органом, подготавливающим разведывательные данные для штаба планирования, и высшей инстанцией по всем вопросам разведки в верховном штабе. Пока верховный штаб оставался в Соединенном Королевстве, комитет был необходим для поддержания тесного контакта с английским объединенным разведывательным комитетом, для осуществления широкого обмена информацией. Генерал Смит, хотя и неохотно, одобрил предложенную систему, и в июле 1944 г. она была принята. Начальник верховного штаба указал, что он чувствует излишнюю склонность к признанию системы «командования через комитеты», которой верховный командующий пытается избежать.
Различные разведывательные данные, поступавшие в верховный штаб, систематизировались, оценивались и отправлялись подчиненным штабам в виде недельных итоговых сводок и периодических оценок положения противника. Часть этих разведывательных данных поступала в низшие штабы либо в виде информационных сводок, либо часто в виде приложений к периодическим сводкам. Информационные сводки имели тот недостаток, что помещаемые в них разведывательные данные теряли свою свежесть и ни в коем случае не представляли собой новейших сведений, имеющихся в верховном штабе в данное время. В отдельных случаях, когда сразу после отправки информационной сводки происходили важные изменения в боевой обстановке, немедленно посылались дополнительные сведения на одном или нескольких листах. В информационные сводки не попадали те разведывательные сведения, которые могли подвергнуть опасности источник. Таким образом, верховный командующий и командующие группами армий могли получать наиболее свежую и полную информацию только из личных докладов их начальников разведки и работников разведывательных отделов. Штабы групп армий держали верховный штаб в курсе событий в их полосе посредством вечерних докладов. [83]
Значительная часть работы разведывательного управления верховного штаба, так же как и оперативного управления, проводилась посредством личного контакта работников верховного штаба и штабов групп армий. Между ними установились задушевные отношения, что, к сожалению, не всегда можно было сказать о взаимоотношениях между работниками штабов групп армий и штабов армий.
Руководство КОССАК первоначально имело намерение построить административные органы штаба по английской системе: создать единое административное управление с отделами личного состава и снабжения. Когда в конце 1943 г. было решено построить верховный штаб по американской системе организации, было создано два самостоятельных управления — первое и четвертое. Ни то, ни другое управление никогда не имело такого оперативного контроля, каким обладали второе и третье управления штаба. Причина этого заключалась в различии систем организации органов личного состава и снабжения, принятых в английской и американской армиях, которые требовали создания совершенно отдельных тыловых органов для английских и американских сил. Руководство английскими войсками и их снабжением было возложено на 21-ю группу армий, а руководство американскими войсками и их снабжением — на командование американскими войсками на Европейском театре военных действий, которое возглавлял Эйзенхауэр как старший американский начальник на Европейском театре. Практически работа по снабжению американских войск в боевой зоне была передана американскому штабу снабжения{45}. Административно-снабженческое руководство английской тактической авиацией было подчинено главному маршалу авиации Ли-Меллори. В отношении американской авиации, входившей в состав союзных экспедиционных воздушных сил, административно-снабженческое руководство осуществлял штаб американской стратегической авиации.
Начальником первого управления (управления личного состава) стал бывший заместитель начальника КОССАК генерал Баркер. Начальником четвертого управления (управление тыла) был генерал-майор Кроуфорд, который ранее служил начальником службы снабжения американских войск на Среднем Востоке, а затем — начальником штаба американской службы снабжения в Соединенном Королевстве.
Ввиду двойной роли генерала Эйзенхауэра как верховного командующего и командующего американскими силами на театре необходимо более подробно рассмотреть организацию органов снабжения в американской зоне. Чтобы упростить структуру американских органов, Эйзенхауэр в середине января 1944 г. приказал объединить штаб американских сил на Европейском театре со штабом американской службы снабжения в Англии. Этот укрупненный штаб унаследовал название штаба американских сил на Европейском театре (ЕТОУЗА) и находился под командованием генерала Эйзенхауэра и генерала Смита, как его начальника штаба. Фактически же он находился под руководством заместителя верховного командующего на театре по административно-снабженческим вопросам генерал-лейтенанта Ли.
Организация управления гражданской администрации верховного штаба (пятое управление) требует болае детального рассмотрения, чем другие управления общей части штаба. Поскольку эта организация была совершенно нового происхождения, планирующие органы должны были определить методы и характер его деятельности. В отличие от других управлений общей части штаба пятое управление не могло быть создано по образцу давно существующих американских и английских организаций. Наоборот, нужно было использовать совершенно новый опыт союзников на Средиземноморском театре, но и это не вполне соответствовало потребностям верховного командующего на Европейском театре. Другой фактор, обусловивший здачительные затруднения, возник из различия взглядов между английскими и 'американскими начальниками штабов, между американскими начальниками штабов и госдепартаментом, между работниками верховного штаба, пришедшими из КОССАК, и теми, которые пришли из штаба Средиземноморского театра, а также между отдельными лицами по вопросу о принципах и методах деятельности органов руководства гражданской администрацией. Далее, поскольку здесь примешивались политические соображения, верховный штаб с самого начала осуществлял более тесное руководство деятельностью в области гражданской администрации, чем в других областях деятельности. Наконец, верховный командующий и его начальник штаба должны были более непосредственно вмешиваться в окончательное решение вопроса об организации органов руководства гражданской администрацией, чем они это делали при создании других управлений штаба.
В начале второй мировой войны не было точного разграничения между органами военного управления оккупированной территорией и органами руководства гражданской администрацией на освобожденной территории. Оба эти вида деятельности относились к компетенции пятого управления верховного штаба. Было известно, что органы военного управления — это власти, создаваемые на занятой войсками территории вражеской стороны главным образом с целью обеспечения порядка в тех районах, через которые проходят победоносные армии. [85]
Чаще всего термин «военное управление» применялся, конечно., в отношении властей, создаваемых в завоеванной стране после заключения перемирия. В первую мировую войну практиковалось сохранение местных правительственных органов под надзором военных властей при некоторых мерах предосторожности против неподчинения приказам, отданным оккупационными властями. Имели место попытки как можно скорее восстанавливать прежний экономический и социальный строй, чтобы уменьшить ответственность войск за обеспечение населения продовольствием и за осуществление государственного управления.
Во второй мировой войне обстановка была совершенно другой. В Италии и на контролируемых ею территориях бассейна Средиземного моря и на немецкой территории на континенте союзники предприняли меры к отстранению прежних фашистских и нацистских чиновников, к ликвидации политических элементов, которые Муссолини и Гитлер внесли в юридические системы этих двух стран, к отмене установленных фашистами и нацистами мер по регулированию экономики, короче — к осуществлению политического переворота под руководством союзников. Часть этой задачи была передана военному командованию, которое первым вступило на территорию противника. Оно вскоре обнаружило, что прежние взгляды по этому вопросу не соответствуют новым задачам военного управления на оккупированной территории. Оказалось, что по меньшей мере в первый период оккупации не было достаточного количества офицеров, подготовленных для выполнения обязанностей мэров, директоров железных дорог, водопроводных станций, электростанций и десятков других важных должностей, которые ранее занимались людьми, преданными нацистской партии, а теперь при политике союзников, подлежащими беспощадному изгнанию. В условиях первой мировой войны командование могло при надлежащем контроле со стороны военных властей восстановить у власти прежних чиновников и позволить им управлять по-прежнему. Новые условия потребовал и от армии-завоевательницы создания в городах и районах новой администрации.
Управление гражданской администрацией на освобожденной территории дружественной страны также претерпело изменения со времени первой мировой войны. Еще тогда стало ясно, что в условиях «тотальной войны», когда важнейшие шоссейные дороги заполняются огромными массами беженцев, командование вынуждено восстанавливать некое подобие гражданских властей, чтобы обеспечить возможность продолжать боевые действия. В 1914–1918 гг. английская и американская армии могли еще передать решение этой проблемы в основном французскому правительству и армии, которые в большинстве случаев нуждались только в некотором дополнительном снабжении и транспорте для восстановления гражданской администрации. [86] При подготовке вторжения в Европу через Францию весной 1944 г. верховное командование учитывало, что французская гражданская администрация, которая окажется на месте при вступлении союзных войск, находилась под контролем германских военных властей или «правительства» Виши. В обоих случаях эти власти, по-видимому, должны были подвергнуться значительным изменениям. Далее, огромный ущерб, причиненный во второй мировой войне бомбардировками, диктовал необходимость оказать поддержку местному населению или предоставить транспорт в значительно большей степени, чем это делалось раньше. При этом союзное командование не могло рассчитывать на то, что французская армия, которая сама снабжалась из средств союзников, возьмет на себя ответственность за это дело. Поскольку голодающее гражданское население, хотя и симпатизирующее союзникам, казалось, может превратиться в опасную силу, если оставить его ненакормленным, союзное командование в силу необходимости должно было развернуть обширную деятельность в области руководства гражданской администрацией. Военному командованию не всегда нравилось, что оно вынуждено отвлекать свое внимание от задач по обеспечению победы в сражениях к такому занятию, как снабжение населения продовольствием и восстановление электростанций и водопровода. Еще менее ему нравилось, когда группам офицеров из высших штабов приходилось вести работу в боевой зоне по гражданскому администрированию. В результате вопрос об ответственности командных инстанций за руководство гражданской администрацией стал объектом препирательств между различными штабами.
Создание органов руководства гражданской администрацией в КОССАК и в верховном штабе было так же затруднено, как и предпринимавшиеся ранее попытки создать систему союзного контроля в области гражданской администрации. 22 августа 1943 г. премьер-министр и президент заявили на Квебекской конференции, что их правительства возьмут на себя ответственность за создание администрации на территории, занятой их войсками. На освобожденных территориях английские и американские войска должны были осуществлять военное управление до тех пор, пока противник не потерпит полного поражения, но при этом допускалось, чтобы освобожденные народы сами устанавливали у себя законность и порядок при необходимой помощи со стороны США и Англии.
Создавая орган руководства гражданской администрацией в КОССАК, генерал Морган исходил из принципа, что соответствующие органы на театре военных действий должны не допустить влияния беженцев на боевые действия союзников, что эти органы должны освободить верховного командующего от забот о делах, не имеющих прямого отношения к командованию. [87] Они должны были гарантировать, что ценные в военном отношении ресурсы, захваченные на освобожденной или оккупированной территории, будут отданы в распоряжение войск союзников. Это служило правильной основой для создания органов гражданской администрации, но, к несчастью, когда дело дошло до претворения в жизнь этих принципов, генерал Морган оказался в весьма затруднительном положении.
Планирующие работники КОССАК осенью 1943 г. не пришли к единому мнению по вопросу о том, в какой степени нужно подражать органам руководства гражданской администрации и военного управления, функционировавшим на Сицилии и в Италии. Вообще говоря, союзники там создали органы военного управления на занятой территории, которые в большой степени были независимы от органов вооруженных сил. Старший офицер из органов управления гражданской администрацией осуществлял руководство властями провинций и местной администрацией непосредственно через офицеров районных органов руководства гражданской администрацией. Когда планирующие работники КОССАК предложили аналогичную систему, она подверглась нападкам со стороны группы офицеров службы руководства гражданской администрацией во главе с полковником Беыдетсеном, который подверг критике систему, столь независимую от органов военного командования, и заявил, что принципы, выработанные для применения на оккупированной вражеской территории, не подходят для освобожденных стран. Взгляды, которые могут быть названы антисредиземноморскими, были изложены в выпущенном 13 декабря 1943 г. КОССАК наставлении по руководству гражданской администрацией. Это наставление вменяло в обязанность военному командованию руководство деятельностью органов гражданской администрации, которая должна проводиться через обычные каналы командования.
В начале 1944 г. пятое управление верховного штаба дважды подвергалось изменениям. 15 февраля генерал Ламли, получивший поддержку полковника Бендетсена, стал во главе этого управления. В апреле управление было вторично реорганизовано во исполнение решений, достигнутых в начале января. Начальник верховного штаба генерал Смит обратил внимание военного министерства на необходимость назначения кого-либо с большим опытом и более высоким рангом, чем генерал Ламли и полковник Бендетсен. Он высказал желание иметь на посту начальника управления американского офицера и предложил среди других генерал-майора Клея. Однако Смит взял обратно свое предложение, когда Эйзенхауэр решил, что будет лучше, если руководство гражданской администрацией возглавит английский офицер, что поможет верховному штабу избежать критики за политику, проводимую в районах, в которых заинтересованы англичане. [88] 22 апреля Эйзенхауэр после консультации с английскими властями назначил генерал-лейтенанта Гресетта начальником пятого управления.
Перед официальным объявлением о назначении генерала Гресетта он указал, что принимает некоторые взгляды его предшественника на организацию службы руководства гражданской администрацией. Он считал, что войсковое командование должно нести прямую ответственность за деятельность этой службы и что в проведении своей линии эта служба должна руководствоваться исправленным наставлением по стандартной политике и процедуре органов руководства гражданской администрацией. 30 апреля он реорганизовал часть управления, ликвидировав должность заместителя офицера по гражданским делам и назначив генерала Макшерри на должность начальника отдела операций. Отделы по странам теперь были переданы в непосредственное подчинение начальника управления. Таким образом, была ликвидирована возможность образования промежуточного звена между верховным штабом и штабами групп армий. Генерал Гресетт объявил, что французский, норвежский, датский и бельгийско-люксембургский отделы окончательно превратятся в соответствующие миссии, которые верховный штаб направит в эти страны, а германский отдел составит ядро системы органов военного управления на территории противника. Он указал также, что на первом этапе наступления органы руководства гражданской администрацией штаба 21-й группы армий будут нести ответственность за соответствующую деятельность во Франции. После создания американской группы армий на континенте пятое управление верховного штаба должно отвечать за координацию деятельности органов руководства гражданской администрацией в боевой зоне театра.
В обращении незадолго до начала наступления через Ла-Манш генерал Эйзенхауэр высказал свой взгляд на важность деятельности офицеров органов руководства гражданской администрацией. Указав, что эта служба «столь же современна и столь же важна для командования, как радиолокация», он заявил, что армия не будет иметь успеха, если эти органы не проведут как можно быстрее работу по организации тыловых районов. Повторив свой часто высказываемый взгляд, что задача солдат разбить противника, он отверг мысль, будто целью деятельности органов руководства гражданской администрацией является служба интересам того или иного государства. Представителям этой службы он сказал:
«Вы не являетесь политическими деятелями или еще кем-либо. Вы — солдаты. Организация службы гражданской администрации, — добавил он, — была выработана постепенно, на основе опыта, и была принята по соображениям военной необходимости; ее задача — помочь нам выиграть войну». [89]
14 февраля 1944 г. начало официально функционировать управление печати и психологической войны (шестое управление верховного штаба) во главе с бывшим начальником аналогичного управления штаба Средиземноморского театра бригадным генералом Макклюром. Задача этого управления состояла в координации деятельности союзных органов печати и психологической войны в Северо-Западной Европе. Данное управление, входившее в общую часть штаба, оказалось недолговечным; уже 13 апреля его разделили на два самостоятельных отдела, переданных в специальную часть штаба: отдел психологической войны во главе с Макклюром и отдел печати во главе с бригадным генералом Дэвисом, бывшим генеральным адъютантом верховного штаба. Поскольку каждый из этих двух отделов должен был действовать на основе принципов, выработанных для прежнего объединенного управления, необходимо рассмотреть вместе общую основу их деятельности, а затем уже отдельно их самостоятельное развитие.
Еще в сентябре 1939 г. англичане стали вести радиопропаганду и забрасывать на территорию противника пропагандистские листовки, используя такие органы, как министерство информации, управление политической разведки министерства иностранных дел и британскую радиовещательную корпорацию. Соединенные Штаты после их вступления в войну подкрепили английские усилия деятельностью своего управления военной информации и управления стратегической службы. Эти организации, как английские, так и американские, имели свои специальные фонды, кадры и оборудование. Их деятельность включала подготовку к наступлению через Ла-Манш.
Политическая линия, определявшая характер деятельности этих органов, была в то время, как и в период деятельности верховного штаба, дана президентом, премьер-министром, госдепартаментом США и министерством иностранных дел Англии. Министерство информации отвечало перед парламентом за проведение английской пропаганды. Степень руководства, осуществляемого американскими управлениями военной информации и стратегической службы, не всегда точно определялась, поскольку Рузвельт, возложив на управление военной информации главную ответственность за пропагандистскую деятельность за рубежом, не ограничивал управление стратегической службы в отношении применения им пропагандистского оружия для подрыва морального состояния противника.
Союзники первоначально возложили на комитет политической войны и управление военной информации задачу давать общие указания о направлении пропагандистских усилий союзников в Северо-Западной Европе. [90] Подобные указания, естественно, требовали одобрения Вашингтона и Лондона. Этот порядок был изменен в конце лета 1943 г., после того как обнаружилось, что союзники были не подготовлены к задаче максимального использования психологических последствий падения Муссолини. Была создана новая организация для общего руководства военно-пропагандистской деятельностью, известная под названием Лондонского комитета по координации политической войны. Он состоял из представителей английского министерства иностранных дел, комитета политической войны, английского комитета начальников штабов, государственного .департамента, управления военной информации и американского комитета начальников штабов. Вскоре американские члены комитета стали жаловаться, что англичане пытаются оказать решающее влияние на выработку направления пропаганды как повседневной, так и на случай чрезвычайных обстоятельств. Американские начальники штабов подготовили протест, однако государственный департамент похвально отозвался о работе Лондонского комитета, и они изменили свое мнение о нем.
Создание управления печати и психологической войны произошло в некоторой степени под влиянием отдела информации и цензуры, созданного в январе 1943 г. в штабе Средиземноморского театра,во главе с Макклюром. Ознакомившись с этой североафриканской организацией, генерал Морган в апреле 1943 г. предложил создать аналогичный орган в KOСCAK и выделил небольшую группу для разработки проекта создания такого органа для верховного штаба. В сентябре 1943 г. он сделал официальное представление о создании для верховного штаба отдела печати и психологической войны.
Предложение Моргана было немедленно одобрено английскими начальниками штабов, но американцы предложили решить этот вопрос после назначения верховного командующего. В противовес мнению английских и американских советников в Лондоне американские начальники штабов считали, что руководство этим органом должно быть смешанным — американо-английским. В начале 1944 г. Эйзенхауэр решил этот вопрос, отдав предпочтение единоличному руководству, при котором начальником управления должен был стать американец, а заместителем — англичанин. Генерал Макклюр, который прибыл из штаба Средиземноморского театра, чтобы возглавить отдел печати и психологической войны К.ОССАК, был назначен начальником нового шестого управления верховного штаба.
Это управление подверглось критике на основании того, что в зависимости от заинтересованности начальника управления одна из функций этого управления могла расширяться за счет другой. [91] Поскольку деятельность в области психологической войны требовала тесной согласованности между шестым управлением и гражданскими пропагандистскими органами Англии и США, представители печати опасались, что решению их задач не будет уделяться должного внимания. Генерал Макклюр признал основательность подобных опасений, когда в апреле заявил, что
«руководство этими совершенно различными органами может осуществляться более эффективно, если они будут разделены и каждый из них установит прямой контакт с соответствующими специальными и командными инстанциями».
Это первое предложение о ликвидации шестого управления было признано целесообразным, однако последующее предложение Макклюра об оставлении органа психологической войны в составе общей части штаба не получило одобрения. Разделение управления, как указано выше, было завершено 13 апреля.
В первый период деятельности отдела психологической войны — в период до и после начала наступления, вплоть до момента, когда моральное состояние Германии стало расшатываться, — его задача заключалась в том, чтобы посредством продолжительных усилий создать в сознании германского солдата веру в правдивость заявлений союзников о их прочном единстве, убедить его в неизбежности поражения Германии. Ближайшей целью на первый период было распространение среди германских солдат пораженческих настроений посредством показа превосходства союзников в людях и вооружении, демонстрация подчеркнуто хорошего обращения союзников с пленными, возбуждение у немцев озабоченности в связи с опасностью войны на два фронта и ростом саботажа и сопротивления населения оккупированных стран, а также распространение слухов о разногласиях и раздорах между немецкой авиацией и армией. После начала наступления усилия должны были быть направлены на то, чтобы сеять среди населения оккупированных стран неверие в силу немецкой армии.
Еще до ликвидации шестого управления были разработаны планы достижения этих целей, одобренные верховным командующим, и направлены в объединенный штаб. Чтобы сэкономить время, Эйзенхауэр дал указание своему штабу продолжать работу, исходя из того, что план будет утвержден.
Боевые действия союзников обеспечивались пропагандой трех видов: стратегической, тактической и связующей. Со стратегической пропагандой верховному штабу почти не приходилось иметь дела. Подавление воли противника к сопротивлению и поддержание морального состояния симпатизирующих союзникам входили в задачи управления военной информации, комитета политической войны, министерства информации и управления стратегической службы. Средства пропаганды включали широковещательные радиопередачи, забрасывание листовок и использование агентуры. [92] Тактическая пропаганда велась в соответствии с указаниями верховного штаба группами армий и при необходимости союзными военно-морскими и военно-воздушными силами. Деятельность этого рода включала сбор сведений, необходимых для ведения психологической войны, использование листовок в боевой зоне и действия подразделений подвижной радиопропаганды, подвижных громкоговорителей, контрольных радиостанций и полевых типографий. Связующая пропаганда осуществлялась исключительно верховным штабом и включала сбор сведений, необходимых для ведения психологической войны, использование и контролирование местных газет, радиостанций, кинотеатров, распространение пропагандистской литературы и плакатов, поддержание связи с различными штабами по вопросам ведения психологической войны. С целью объединения усилий в области психологической войны генерал Макклюр имел в качестве своих заместителей представителей основных гражданских органов пропаганды: Джексона (управление военной информации), Кроссмена (комитет политической войны), Раута (министерство информации), Ошснера (управление стратегической службы).
Генералу Макклюру трудно было убедить командования 1-й{46} и 21-й групп армий создать в составе общих частей штабов отделы психологической войны. Командование 1-й группы армий, не будучи убеждено в необходимости создания такого отдела, все же через некоторое время согласилось его создать, но командование 21-й группы армий не соглашалось на это вплоть до марта. В целях руководства деятельностью групп армий верховный штаб до начала наступления подготовил директиву о мероприятиях по психологической войне против немцев. Принципами этой директивы руководствовались в первые дни после вторжения, хотя до середины июня она официально не была издана.
Программа пропаганды союзников была направлена к тому, чтобы помочь верховному командующему выполнить поставленную перед ним задачу по возможности с наибольшей экономией войск, снаряжения и вооружения. В то же время нельзя было предпринять ничего, что могло бы нанести вред политике союзников в отношении Германии после того, как война окончится. Не следовало делать никаких заявлений о том, что с германской армии будет снято обвинение в агрессии или что после войны германскому, милитаризму будет дана возможность существовать в какой-либо форме. Полагали, что на немцев, которые уже слышали такую пропаганду в 1918 г., она не подействует. Вместо этого союзники должны были подчеркивать недостаток людских ресурсов, вооружения и снаряжения у противника, слабость его авиации и превосходство союзников, рекламировать неэффективность гитлеровского руководства, неспособность справиться с двумя фронтами и невозможность победы Германии. [93] Немецкий солдат должен был быть убежден, что он, как боец, полностью выполнил свою задачу и может сдаться с почетом.
На отдел печати была возложена ответственность за руководство цензурой прессы, фотоснимков и радиопередач в зоне операций верховного командующего, за общее наблюдение за средствами связи, которыми можно было воспользоваться в военной зоне для прессы, а также для передачи сообщений корреспондентам прессы и радио и за взаимоотношения с репортерами на Европейском театре.
В выполнении своих разнообразных обязанностей отдел печати должен был лавировать между необходимостью обеспечить строгое соблюдение военной тайны и стремлением дать народам Англии и США максимальную информацию об их вооруженных силах. Работники верховного штаба, стоя перед этой дилеммой, сталкивались со многими щекотливыми вопросами. Информация, данная корреспондентам перед началом наступления, передвижения корреспондентов в период перед началом вторжения, ориентирование корреспондентов нейтральных стран — все это могло быть использовано противником. Союзное командование считало, что датирование сообщения из района сосредоточения или сообщение хорошо известного корреспондента, как Пиль или Мурхед, о том, что он посетил определенное место в Англии, может обратить внимание на подготовительные мероприятия союзников. Черчилль, например, был встревожен, когда английский военный писатель показал ему частным образом основные черты плана вторжения, которые он вывел путем обобщения частичной информации, непредумышленно данной ему многими офицерами. Еще большее смущение вызывали довольно верные догадки, которые строились корреспондентами относительно планов союзников при условии, когда отсутствовали официальные заявления.
Дальнейшее осложнение обстановки в Англии произошло от того, что в предвидении начала наступления число корреспондентов быстро увеличилось. Здесь не было такого строгого контроля за репортерами и фотографами, какой был установлен цензорами на театре военных действий. Английские начальники штабов, озабоченные таким ходом дела, наблюдавшимся в первые дни 1944 г., просили, чтобы Эйзенхауэр ознакомился с положением, как только он прибудет в Лондон. Генерал Макклюр рекомендовал допустить в верховный штаб ограниченное число тщательно отобранных корреспондентов, так, чтобы их корреспонденция подвергалась военной цензуре. В конце января необходимость в какой-то форме контролировать корреспондентов была подчеркнута в докладе английской службы безопасности, в котором указывалось, что тайна подготовки к операции ослабляется неоднократными сообщениями о посещении генералом Монтгомери портов в исходных районах для вторжения. [94] Премьер-министр напомнил верховному командующему о мерах, предпринимаемых с целью убедить редакторов в США и Великобритании не делать предсказаний относительно возможного срока наступления через Ла-Манш или количества войск, которое должно быть в нем занято. Черчилль предложил
«занять очень твердую позицию в отношении передачи корреспондентам печати сведений относительно операции «Оверлорд» как перед началом наступления, так и в ходе его».
1 мая 1944 г. верховный штаб издал план контроля прессы в ходе операции «Оверлорд». Согласно этому плану корреспонденты, радиорепортеры, фотографы и представители кинохроники прикреплялись к войскам в определенном соотношении, каждая войсковая часть брала к себе установленное число корреспондентов. Корреспонденты союзных стран должны были быть поставлены в одинаковые условия в отношении пользования средствами связи, транспортом и прочим обслуживанием. В последующие месяцы отдел печати вел список прикомандированных корреспондентов, фотографов и радиорепортеров. На 7 июня 1944 г. в списке значилось 530 человек.
Верховный штаб в выполнении своей задачи по цензуре сообщений прессы и фотоснимков действовал в соответствии с английской и американской практикой, установившейся в Англии после начала войны. Американские цензоры были назначены в 1942 г. вскоре после прибытия американских войск в Англию и работали в тесном контакте с английскими цензорами. В конце апреля 1944 г. объединенная группа цензуры прессы во главе с подполковником Мерриком имела в своем составе офицеров союзных сухопутных, морских и воздушных сил. Назначение этой группы состояло в том, чтобы давать консультацию английскому министерству информации по вопросам цензуры печатных и радиоматериалов, составляемых в Англии, и материалов, поступающих в Англию с континента. Начальник отдела печати верховного штаба нес ответственность за цензуру материалов прессы, имеющих отношение к американским войскам. За цензуру прессы на театре военных действий ответственность была возложена на командования групп армий. При необходимости они должны были согласовывать эту свою деятельность с авиационным и морским командованием. Цензура хроникального материала осуществлялась в соответствии с принципом, что
«следует воздерживаться от публикования только того минимума материалов, который не может быть дан по соображениям безопасности».
В общем изъятию подлежали материалы военной информации, которая могла оказаться полезной противнику, недостоверные, неточные или ложные сообщения, а также сообщения, могущие нанести вред моральному состоянию союзных войск. [95] Следующие темы относились к категории материалов, которые могли публиковаться только с разрешения цензуры верховного штаба: все вопросы большой политики, затрагивающие верховный штаб или верховного командующего, сведения о войсках различных государств, принимающих участие в боевых действиях, состав войск и потери, шифры и коды, вопросы управления гражданской администрацией, подтверждение догадок, противника и его промахов и т. п., случаи уклонения от военной службы, химическая война, данные о вооружении и.снаряжении, боевое и моральное состояние войск, сведения о руководящих работниках верховного штаба, изменения в составе командования и перемещение офицеров высоких рангов, случаи сурового обращения с военнопленными, материалы о психологической войне, движение Сопротивления и подпольные организации, диверсии и шпионаж, сведения о боевых кораблях и их командирах.
Цензоры руководствовались наставлением по цензуре прессы, отпечатанным на мимеографе документом в 200 страниц, содержащим принципы работы цензуры Англии, Канады и США на Европейском театре. Дополнительно к этому наставлению давались повседневные указания, в которых перечислялись темы, подлежащие запрещению или разрешению цензурой; месячный список, выпускаемый военным министерством Англии, в котором давался перечень предметов вооружения и снаряжения с указанием секретности; копии газет, пропущенных и запрещенных цензурой; соответствующие заявления министерства информации.
Отдел генерального адъютанта был создан в соответствии с принятыми в армии США принципами организации и укомплектован главным образом американским личным составом. Он осуществлял обычные для этой службы функции: входящая и исходящая корреспонденция, подготовка и редактирование приказов, подготовка циркуляров и директив и ведение записей. Часть этих функций он вел вместе с секретариатом общей части штаба. Первым начальником отдела генерального адъютанта был генерал Дэвис, которого Эйзенхауэр привез, с аналогичной должности в штабе Средиземноморского театра. В конце марта 1944 г. Дэвис был назначен начальником отдела печати, а начальником отдела генерального адъютанта стал его заместитель полковник Бёнке. В октябре 1944 г. Дэвис вернулся на свою прежнюю должность генерального адъютанта.
Отдел связи, как и большинство отделов верховного штаба, был занят главным образом работой по планированию. Он также координировал всю деятельность союзников в области связи. [96] Отдел рассматривал заявки английских и американских войск на личный состав и аппаратуру связи и помогал в выработке руководящей линии и очередности в снабжении этой аппаратурой. Он готовил периодическое распределение радиоволн и координировал планирование и использование радиолокации, систему кодов и шифров, которые должны применяться войсками, подчиненными верховному штабу; устанавливал порядок работы средств связи, использования всей си-системы проводных и кабельных линий в Соединенном Королевстве и в предполагаемом районе боевых действий. Большая часть этой работы проводилась через объединенный комитет связи, председателем которого являлся начальник отдела связи верховного штаба. В состав этого комитета входили представители верховного штаба, союзных экспедиционных морских и воздушных сил Европейского театра и групп армий.
Первоначально имелось в виду назначить американского офицера начальником отдела связи, но ввиду того, что силы союзников зависели от английской системы связи как перед вторжением, так и непосредственно после его начала, эта должность была вручена английскому офицеру генерал-майору Валлиами, прибывшему из состава средневосточного командования. Его заместителем был назначен американец генерал-майор Ленехем. Ему было предоставлено право распоряжаться американскими связистами и средствами связи.
Сеть связи верховного штаба обслуживалась английскими и американскими частями под командованием американского полковника. Верховный штаб взял также под свой контроль организацию линий связи, вплоть до двадцатикилометровой полосы от линии фронта. Однако фактически эту работу проводил штаб зоны коммуникаций. Отдел связи создал линии связи для корреспондентов, работавших для верховного штаба, но над сетью разведывательной службы и службы психологической войны контроль не осуществлял.
Работа инженерного отдела верховного штаба ограничивалась главным образом координацией работы соответствующих отделов групп армий. Его важной функцией было предусмотреть потребности групп армий в инженерном имуществе и помочь в получении его от снабжающих органов. Выполнение этой задачи затруднялось из-за того, что не было ясного разграничения ответственности между управлением тыла верховного штаба и инженерным отделом. Осуществляя перспективное планирование, инженерный отдел имел возможность снабжать штабы групп армий материалами для изучения местности, данными инженерной разведки, рекомендовать новые методы действий, новые технические средства и вооружение и намечать инженерную оценку обстановки. [97]
В течение 1944 г. инженерным отделом руководил англичанин генерал-майор Хаджес, ранее занимавший аналогичную должность в средневосточном командовании. Во главе всех четырех отделений этого отдела — административного, оперативного, транспортного и аэродромного строительства — стояли американские офицеры.
Самый маленький отдел верховного штаба — медицинский, состоявший на протяжении большей части войны из одиннадцати офицеров и солдат, нес ответственность за медицинское обслуживание союзных экспедиционных сил. По словам начальника медицинского отдела генерал-майора Кеннера, его работа «являлась более кого-либо другого работой главного медицинского инспектора». Его задача состояла в объединении медицинского планирования в английской, американской, а затем и французской армиях. Ему было поручено корректировать медицинскую деятельность, которая находилась не на должном уровне.
Медицинский отдел, осуществляя свои функции, имел связь с английской и американской группами армий, со штабом американских сил на Европейском театре, с английским военным министерством, министерством авиации, адмиралтейством и министерством здравоохранения; он давал рекомендации и представлял доклады верховному командующему и штабу по вопросам, касавшимся медицинского обслуживания в английских и американских силах, собирал и сопоставлял все доступные медицинские данные, инспектировал медицинские учреждения, организовывал посещение учений и испытаний на Европейском и других театрах и представлял доклады о них.
Отдел противовоздушной обороны был создан на основе опыта аналогичного отдела, существовавшего на Средиземноморском театре с 1943 г., чтобы предупредить возможность уничтожения собственных самолетов частями ПВО. В верховном штабе Европейского театра не могла быть применена практика Средиземноморского театра, где генерал непосредственно командовал группой ПВО, так как здесь было три, а затем четыре таких группы, находящихся на значительном расстоянии одна от другой. Поэтому при назначении английского генерал-майора Камерона начальником отдела ПВО ему было сказано, что он должен быть в большей мере главным инспектором, нежели штабным начальником. Он должен был обеспечить такое положение, чтобы между зонами ПВО трех видов вооруженных сил в прикрытии портов не было неприкрытых полос и, действуя от имени верховного командующего, вносить изменения, если это понадобится. Другая задача отдела противовоздушной обороны заключалась в распределении частей ПВО между группами армий и 9-й воздушной армией. [98]
Политическими офицерами были дипломаты, назначенные госдепартаментом и английским министерством иностранных дел в качестве своих представителей в верховном штабе. США и Англия следовали практике, начало которой они положили в штабе Эйзенхауэра вскоре после высадки в Северной Африке. Назначенные советники оставались гражданскими чиновниками под контролем их руководителей в Вашингтоне и в Лондоне. Цель назначения этих лиц заключалась в обеспечении верховного командующего политической информацией, которая могла содействовать его работе по планированию, а также ознакомление его с политическими соображениями, связанными с предполагаемыми действиями.
Приглашение политических офицеров было прежде всего связано с деятельностью в области руководства гражданской администрацией и военного управления на оккупированной территории, с ведением психологической войны, разведки, а также с осуществлением планирования на послевоенный период. В сентябре 1943 г. английское министерство иностранных дел назначило Пика политическим советником в КОССАК. Примерно в середине этого месяца государственный секретарь назначил Филлипса своим представителем к начальнику штаба верховного командующего в ранге посла. В начале 1944 г. Пик и Филлипс были назначены в верховный штаб со званием политических офицеров. В этом звании они вносили предложения относительно организации руководства гражданскими организациями во Франции, поддерживая стремление верховного штаба установить там такие власти, с которыми верховный командующий мог бы иметь дело. Они также оказывали содействие отделу психологической войны в выработке заявления относительно безоговорочной капитуляции в направлении смягчения этой формулы. Они вошли в состав объединенного разведывательного комитета верховного штаба. Работники верховного штаба давали политическим офицерам полную возможность участвовать в планировании и затребовать любой план, имеющий отношение к политике. Эти два советника докладывали начальнику верховного штаба содержание политических материалов, которые, по их мнению, могли представить интерес для Эйзенхауэра и Смита.
В начале сентября 1944 г. Филлипс получил другое назначение, и советник миссии Филлипса Ребер был назначен президентом Рузвельтом политическим офицером верховного штаба по делам Франции и других освобожденных стран. Вскоре после этого посол Мэрфи был назначен политическим офицером по вопросам Германии. Он был хорошо знаком с Эйзенхауэром и многими работниками штаба, так как ранее служил политическим советником в Северной Африке, главным советником по вопросам Италии в штабе Средиземноморского театра и членом консультативного комитета союзной контрольной комиссии в Италии. [99] Пик оставался английским политическим офицером до февраля 1945 г., когда был заменен Стилом.
В период между освобождением Парижа и учреждением там американского и английского посольств политические офицеры верховного штаба несли ответственность за взаимоотношения с гражданскими властями, функционирующими во Франции. В их обязанности входила также координация работы специальных миссий верховного штаба, направлявшихся к правительствам на континенте. Когда нормальные дипломатические органы были вновь созданы, функции политических офицеров сократились. Преемник Пика посвятил себя главным образом германским делам. В апреле 1945 г. Ребер был переведен на другую работу.
Положение Мэрфи несколько осложнялось тем, что он служил одновременно в верховном штабе в качестве представителя госдепартамента в ранге посла и директором политического отдела в контрольном совете, созданного во главе с бригадным генералом Уикершемом для выработки политики и создания ядра организации американского военного управления в Германии. На его обязанности лежало отражать точку зрения госдепартамента в документах, подготавливаемых его группой. Он также вел активную работу в европейской консультативной комиссии, которая была занята выработкой условий капитуляции для Германии и политики оккупации страны.
Политические офицеры имели свою группу работников как военных, так и гражданских из состава персонала госдепартамента. Они имели доступ к верховному командующему, но обычно вели свои дела через начальника штаба. Они присутствовали на штабных совещаниях, проводимых верховным командующим и начальником штаба, когда обсуждались вопросы, касающиеся освобожденных стран и Германии.
Межсоюзнические комитеты вели большую часть координационной работы верховного штаба. Во многих случаях комитеты возглавлялись заместителями начальника верховного штаба или начальниками управлений и отделов. Многогранная деятельность этих комитетов распространялась на такие вопросы, как горючее, транспорт, вооружение и снаряжение войск в освобожденных странах, объединенная деятельность в области взаимоотношений с гражданскими властями, цензура, разведка, психологическая война, перемещенные лица, контрразведка, снабжение лесоматериалами, средства связи, военнопленные и широковещательные радиопередачи. [100] После освобождения ряда оккупированных стран верховный штаб имел своих представителей в четырехгрупповом комитете (этот комитет занимался всеми вопросами, относящимися к импорту предметов гражданского потребления), в подкомитете по углю, в угольной и портовой группах, в межсоюзнических комиссиях по железным дорогам и водным путям, в рейнском военном агентстве, в комиссии по торговому судоходству, в группе по горючим и смазочным материалам и в информационном комитете по снабжению продовольствием. Еще позже верховный штаб был также представлен в комитетах, связанных с деятельностью органов военной администрации в Германии.
Ко времени начала вторжения основной костяк верховного штаба был создан. Дальнейшее его развитие ограничивалось небольшими изменениями, которые вносились для того, чтобы приспособить его к требованиям, предъявляемым боевыми операциями, или чтобы подготовить его к выполнению задач послевоенной оккупации. Первоначальная идея небольшого штаба «фошевского типа», подходящего для командующего, чья задача ограничивается общей координацией, была забыта. Вместо этого был создан штаб, достаточно крупный, чтобы позволить генералу Эйзенхауэру осуществлять разнообразные функции верховного командующего, включая после 1 сентября руководство наземными операциями на театре военных действий. [101]