V. Сражение!
Накануне: 9-е — ночь на 10 июля 1943 года
(схема 1)
В течение дня 9 июля противник активных действий на прохоровском направлении не предпринимал. 52-я гвардейская и 183-я стрелковые дивизии доносили, что их части занимают прежние положения, совершенствуют оборонительные рубежи в готовности отразить атаки противника в любое время.
Разведка отмечала шум танковых моторов в районах Грезное, Калинин, Тетеревино. В районе Лучки, Нечаевка, Петровский (это по западному берегу реки Липовый Донец) отмечена установка минных полей и проволочных заграждений.
Надо отдать должное разведке 183-й стрелковой дивизии, точнее, действовавшей в ее полосе, она уже 7–8 июля отмечала «шум танковых моторов районе Грезное» и «сосредоточение танков и пехоты в районе Тетеревино, Ясная Поляна, где действительно готовились к наступлению дивизии СС «МГ» и «АГ». А в ночь на 10 июля разведка добыла документы убитого танковой дивизии СС «Мертвая голова»{50}.
На правом фланге 285-го стрелкового полка, точнее, на стыке 52-й и 183-й дивизий, в районе Козловка — Васильевка, и на высоте 258.2 отмечались попытки противника захватить пленного, которые не увенчались успехом.
5-я гвардейская танковая армия к исходу 9 июля вышла в указанный ей район{51}.
В 23.00 командующий армией генерал-лейтенант танковых войск П. А. Ротмистров отдал боевое распоряжение № 04, поставив задачи корпусам:
«Командиру 29 тк.1. 29 тк к рассвету 10.7.43 занять оборону с передним краем: юж. опушка леса, что 5 км южн. Марьино, южн. окраина Свинное, Погореловка, Журавка. В своем резерве иметь не менее двух тбр, одной из которых быть в готовности контратаковать противника в направлении: Журавка, Красное, Проворотъ.
2. ............
3. Готовность к отражению атак противника с получением распоряжения. Готовность к активным наступательным действиям с рассветом 10 июля».
«Командиру 5 гзмк.
5 гзмк к рассвету 10.7.43 двумя бригадами занять оборону с передним краем по северному берегу р. Псел на участке: р. Запселец, иск. Веселый. Одну тбр и одну мбр держать в резерве».
«Командиру 18 тк.
18 тк к рассвету 10.7.43 занять оборону с передним краем по северному берегу р. Псел на участке: Веселый, Полежаев, южная окраина Прелестное, южная окраина Александровский»{52}.
Судя по этим распоряжениям, к утру 10 июля армия должна была растянуться от Обояни до Прохоровки, частью сил заняв рубеж обороны. Но нигде нет ни слова о том, кто занимает эти позиции. Как будет организована смена? Кто будет отвечать за устойчивость обороны, с какого и до какого времени? Более того, нет ни слова о том, что на этот рубеж выходит 5-я гвардейская армия Жадова, имеющая задачу организовать на этом же рубеже «прочную оборону». И здесь ни слова о порядке смены и ответственности.
А ведь с армией Жадова Ротмистрову предстояло взаимодействовать и в ходе оборонительной операции, и в последующем контрнаступлении. Случайно или нет такое невнимание к вопросам взаимодействия — судить читателю. Я только приведу один документ в максимально сокращенном виде. Это разговор по Бодо. В то время был такой буквопечатающий телеграфный аппарат в звене армия — фронт — Ставка.
«Николаев» (это псевдоним Н. Ф. Ватутина) вызывает Ротмистрова;«Р. — У аппарата Ротмистров.
Н. — Доложите, какая у вас обстановка? Где ваши части? Увязана ли работа с Жадовым?
Р. [докладывает обстановку, в частности об отводе танковых бригад].
Н. — Первое — обращаю ваше внимание на неточное выполнение приказов и допущенное вами самоволие. [Ротмистров отвел свои бригады, не поставив в известность Жадова, который действовал с ним совместно]. Кроме того, считаю неразумным с вашей стороны производить отвод в дневное время на виду у противника. Танковые бригады должны были оставаться до 25.7.43.
Р. [Опять докладывает, почему так произошло].
Н. Советую вам после получения приказа не заниматься дискуссиями, а приказы принимать к точному выполнению. Ваши действия последние два дня явно неудовлетворительные... На первый случай предупреждаю вас...»{53}
И все же в несогласованности действий двух армий, решавших одни задачи совместными усилиями, виноват штаб фронта и его начальник. И прежде всего — оперативный отдел штаба фронта, который обязан был четко спланировать и увязать действия армий по выполняемым задачам, во времени и пространстве. Не только спланировать, но и довести указания по взаимодействию до исполнителей, а главное — проконтролировать точность выполнения поставленных задач.
Примером такой несогласованности явились боевые задачи армий.
Командующий 5-й гвардейской армией генерал А.С. Жадов в 4.30 9 июля, перед началом выдвижения, поставил своим корпусам задачи{54}.
«32 гв. ск (13, 66 гв. сд, 6 гв. вдд) к утру 11.7.43 сосредоточиться в районе Обоянь, Шипы, Первомайский, Верхняя Ольшанка и занять оборону по р. Псел на участке: Обоянь, Ольховатка».
Но здесь же с утра 10 июля Ротмистров развертывал отряд генерала Труфанова, прикрывая КП фронта, и по реке Пселл — бригады 5-го гвардейского Зимовниковского механизированного корпуса?!
«33 гв. ск (97, 95 гв. сд, 9 гв. вдд) к утру 11.7.43 сосредоточиться в районе Семеновка, Веселый, Верхняя Ольшанка и занять оборону на рубеже Семеновка, Веселый, южн. окраина Прохоровки».
А как же с 18-м танковым корпусом? Кто, когда, где и кого меняет? Кто ответственный на период смены?
Как видим, вопросов больше, чем ответов! В обычной жизни — это неразбериха. В бою — неоправданные жертвы, невыполнение поставленных задач. К сожалению, под Прохоровкой ни того, ни другого избежать не удалось. Были неоправданные жертвы, да и задачи, ни та, ни другая армиями так, как они были поставлены фронтом, выполнены не были.
Но вернемся к обстановке 9 июля.
5-я гвардейская танковая армия к исходу дня вышла в назначенные районы, а 5-я гвардейская общевойсковая армия выдвигалась форсированным маршем.
Организуя выдвижение корпусов, штаб армии, предвидя возможное развитие обстановки на фронте, заблаговременно наметил вероятные полосы из расчета — два маршрута на каждую дивизию первого эшелона и провел их рекогносцировку. Эго значительно сократило время на организацию форсированного марша с получением конкретной боевой задачи армией. Были только уточнены задачи разведки, время прохождения рубежей, порядок регулирования движения и обеспечения беспрепятственного продвижения по маршрутам.
В походное построение дивизий и полков с самого начала выдвижения был заложен замысел вероятного встречного боя с противником. Батальоны совершали марш со своими средствами усиления. Артиллерия дивизий шла в голове колонн главных сил. Противовоздушная оборона осуществлялась силами 29 зенитно-артиллерийской дивизии, перекатами от рубежа к рубежу, на уровне головных частей дивизий первого эшелона.
При организации выдвижения штабом армии были отданы дополнительные распоряжения:
— особое внимание было обращено на организацию борьбы с танка противника, для чего было приказано в первую очередь «выбросить на рубеж обороны артиллерию»;
— для обороны прежде всего использовать имеющиеся оборонительные сооружения, выгодные рубежи и населенные пункты;
- при отсутствии готовых оборонительных сооружений «в наикратчайший срок оборудовать необходимые инженерные сооружения для жесткой обороны»;
— строго «соблюдать тщательную маскировку»;
— «до выхода частей на рубежи обороны организовать устойчивую связь и бесперебойное управление выдвигающимися частями»{55}.
Сразу же с рассветом, еще в ходе постановки задач и организации выдвижения дивизий, ушел первый эшелон полевого управления армии с узлом связи, инженерно-саперными подразделениями и охраной для развертывания передового командного пункта и НП командующего. Возглавлял этот элемент органов управления первый заместитель начальника штаба армии. В составе эшелона ушел со своим взводом и автор.
К исходу 9 июля, уже в сумерках, мы прибыли в назначенные точки; передовой командный пункт (ПКП) — в рощу юго-западнее Ярыгино, а подразделения обеспечения развертывания наблюдательного пункта (НП) командарма — в балку юго-западнее хутора Остренький.
Марш прошел на удивление, без каких-либо осложнений, Авиация противника так и не появлялась. День выдался жарким. Пыль стояла столбом. Было душно. Даже после захода солнца прохладнее не стало. После постановки нам задач на местности мы приступили к оборудованию позиций: для семидесяток (Т-70) — их было три; для прикрытия НП с фронта, а бэашки (БА-64), предназначенные для офицеров связи, в балке. Закопаться и замаскироваться необходимо было до рассвета. А ночь короткая. Работалось тяжело. Дышалось трудом, да и в воздухе витало неприятное напряжение, вызывавшее какую-то душевную тревогу.
Впереди, километрах в пяти-шести, с наступлением темноты над передним краем стали взмывать одиночные и сериями осветительные ракеты — желто-оранжевые — наши и ослепительно белые, до голубизны — немецкие. Стояла, по фронтовым понятиям, тишина. Даже отдельные орудийные выстрелы и разрывы снарядов и мин ее не нарушали. Иногда в темноте возникали фейерверки трассирующих пулеметных очередей или серии снарядов МЗА — малокалиберной зенитной артиллерии, рвавшихся на излете, как бы ставя точку трассы.
И вдруг где-то около полуночи темень была разорвана ослепительной молнией, грянул гром. Небо разверзлось, и на наши головы обрушился такой ливень, словно там, наверху, открыли пожарный гидрант. Но длилось это светопреставление, сопровождаемое почти ураганным ветром, недолго. Так же внезапно, как и начался, прекратился ветер, унеся с собой и небесный водопад. Стало неправдоподобно тихо. Даже обычные «вздохи» передовой прекратились на некоторое время, Дышать стало легко, а работать еще трудней. Наши незавершенные окопы залило водой. А жирный чернозем превращал лопаты в пудовые гири.
Дойдя до эпизода с ливнем, я задумался, а стоит ли вспоминать о нем? Его, кстати, отмечали и артиллеристы 183-й стрелковой дивизии: «Ночью неожиданно небо распороли молнии, ударил гром, хлынул ливень»{56}. О дождях писал в своих воспоминаниях и генерал авиации А. В. Ворожейкин: «После дождя утро 14 июля выдалось прохладным»{57}.
Дело все в том, что в немецких документах есть ссылки на «трудности дорог» из-за дождей, что «невозможен» своевременный вылет авиации на поддержку наступления. А нам, участникам тех событий, запомнились жара и пыль столбом. Истины ради следует согласиться с тем, что временами дожди были, были и ливни. Они действительно осложнили немцам решение своих задач, а нашим войскам реально помогли избежать одновременного удара двух танковых дивизий СС «МГ» и «АГ» с утра 10 июля в самой неподходящей для нас обстановке.
5-я гвардейская армия находилась еще в суточном переходе, а оборона под Прохоровкой была слишком жидкой. Двум танковым дивизиям противостояла 52-я гвардейская стрелковая дивизия, имевшая в строю немногим более 3500 человек, и 285-й стрелковый полк 183 сд, оборонявший двенадцатикилометровый участок. 10-й танковый корпус ушел из-под Прохоровки на обояньское направление в ночь на 9 июля. 5-й гвардейский танковый корпус уходил с утра 10-го. А 2-й танковый корпус, ослабленный в результате предыдущих боев и растянутый почти на тридцатикилометровом фронте, не очень повышал устойчивость обороны. Да и перегруппировка в боевом порядке 183-й стрелковой дивизии, по замыслу фронта, укреплявшая оборону непосредственно под Прохоровкой, проводилась с большим опозданием — 10 июля, т. е. тогда, когда противник уже перешел в наступление.
Танковая дивизия СС «МГ», сосредоточившаяся к 4.00 на левом фланге 2-го танкового корпуса СС в районе Грезное, не смогла захватить плацдарм северном берегу р. Псел в течение ночи и не была готова к одновременному наступлению с тд СС «АГ» ни в 6.00, ни в 10.00 10 июля. Левый фланг дивизии «АГ» оказался не обеспеченным, что привело к дальнейшей корректировке планов немецкого командования.
52-я гвардейская стрелковая дивизия доносила, что ночь на 10 июля в полосе прошла сравнительно спокойно. Слышен был шум танковых моторов. На стыке 151-го и 155-го стрелковых полков, в районе Козловки и рощи, находившейся западнее, были попытки противника переправиться через Псел. Все они отражены, а переправившиеся небольшие группы уничтожены{58}.
183-я стрелковая дивизия в 2.00 докладывала, что противник активности не проявлял. Положение частей прежнее. Состояние дорог удовлетворительное{59}.
В 5.15 штаб 2-го танкового корпуса СС доносил командующему 4-й танковой армии о том, что намеченный план требует внесения изменений. «Мероприятия по созданию плацдарма» на р. Псел «не удались из-за сильной артиллерии и трудности дорог» - тяжелый переправочный парк к реке еще не вышел. Поэтому командир корпуса СС принял решение:
«Полк [1-й гренадерский тд «МГ»] будет наступать снова в 10.00 после артобработки, бомбардировки штурмовиков и установки дымовых завес... На это же время перенесено начало наступления дивизии «АГ» на Прохоровку»{60}.
Оказалось, что и 8-й авиакорпус, который должен был поддерживать наступление 2-го танкового корпуса СС, не мог пока выполнить эту задачу. В 8.45 он докладывал, что «вылет, вероятно, невозможен» {61}. Каковы были истинные причины срыва наступления в назначенное время, остается только предполагать. То ли погода, испортившая дороги и наполнившая мелководный Псел, то ли еще что-то?! Одно безусловно: отсутствие авиационной поддержки и боязнь тд «АГ» наступать с открытым левым флангом вполне могли вынудить немцев внести изменения в свои планы. Высокий правый берег Псела, не занятый дивизией «МГ», доминировал и позволял почти насквозь простреливать боевые порядки наступающих частей дивизии «АГ» фланкирующим артиллерийским огнем.
День первый: 10 июля 1943 года
(схема 4)
В 7.00 танковая дивизия СС «АГ», очевидно, провела разведку боем. До роты пехоты с пятью танками атаковали на стыке 1-го и 2-го батальонов 285-го стрелкового полка на высоте с отметкой 258.2. Два танка были подбиты. Остальные, немного постреляв, отошли вместе с пехотой. Отмечена была активность разведки немцев в районе Васильевки. На остальных участках обороны противник активности не проявлял.
В этой же оперативной сводке на 13.00 10.7.43 штаб 183-й стрелковой дивизии информировал, что авиация противника с 6.00 до 9.00 активно группами бомбила 1 и 2 сб. С 5.30 до 13.00 зарегистрировано до 500 самолетопролетов{62}.
Вместе с тем по документам 8-го авиакорпуса, поддерживавшего боевые действия 2-го танкового корпуса СС, он мог приступить к выполнению своих задач только в середине дня 10 июля.
Кстати, и в документах 52 гв. сд не отмечалась активность авиации противника в первой половине дня. Мне что-то тоже не запомнилось, чтобы в воздухе постоянно висело до 70 самолетов в течение 7 часов. Хотя доверять памяти по прошествии нескольких десятков лет не совсем оправданно, но хорошая бомбежка никогда не забывается.
Вот то, что в середине дня по переднему краю началась интенсивная артподготовка, запомнилось хорошо. Огонь был очень плотный, особенно влево от высоты 226.6, в районе совхоза Комсомолец. Там встала сплошная стена дыма и пыли. Отдельных взрывов или выстрелов различить было невозможно — стоял несмолкающий грохот. Тогда только появились в воздухе Ю-87, «лапотники», как их называли за обтекатели на неубирающихся шасси. Артогонь стих, но над передним краем закрутились «чертовы колеса». Так называли на фронте прием немецких летчиков при штурмовке наземных целей, когда они выстраиваются в большой круг и один за другим сваливаются через крыло в отвесное пике. И так они делают несколько заходов, вращая свое «колесо».
Тогда и нам досталось, правда не очень. Здесь действовали Ю-88 и другие бомбардировщики, бомбившие с горизонтального полета. Наиболее сильные удары пришлись по совхозу Октябрьский и по Прохоровке. Бомбили и где-то в тылу.
«Противник, — доносила 183-я стрелковая дивизия, — в 14.00 произвел сильную артподготовку по переднему краю 285 сп, после чего перешел в наступление силами до двух полков пехоты и 50 танков, с трех направлений:а) Яр Теплый — Андреевка;
б) выс. 258.2 — свх. Комсомолец;
в) выс. 258.2 — Ивановский Выселок»{63}.
По немецким документам, на стыке 52-й и 183-й дивизий на Андреевку наносила удар гренадерско-танковая группа тд «МГ». А на участке роща 2 км юго-западнее совхоза Комсомолец, изгиб железной дороги перешел в наступление 2-й танко-гренадерский полк. усиленный ротой танков «Тигр» и батареей тяжелых штурмовых орудий при поддержке всей артиллерии дивизии «АГ» и 55-го минометного полка (без 3-го батальона) 150 мм шестиствольных минометов.
1-й и 2-й стрелковые батальоны 285-го стрелкового полка, поддержанные дивизионом артполка, оказывали упорное сопротивление, отражая одну атаку за другой. В течение двух часов шел ожесточенный бой. Хорошо развитая система траншей и ходов сообщений позволяла подразделениям маневрировать силами и средствами и обеспечила устойчивость обороны. В какой-то момент наступила небольшая пауза. Противник даже несколько отошел назад. Но это было непродолжительное затишье перед новой бурей.
Вновь нанесли массированный удар штурмовики Ю-87 по боевым порядкам 1 и 2 батальонов. Под их ожесточенной бомбежкой и плотным огнем бортового оружия, несмотря на активные действия наших истребителей, и под напором эсэсовских частей 285-й стрелковый полк вынужден был оставить подготовленные позиции:
«1 сб — поодиночке, под давлением противника отходит с занимаемого рубежа: Васильевка.2 сб — занимается сбором бойцов, вышедших из боя в направлении Прохоровки.
3 сб — продолжает бой с противником в районе Сторожевое»{64}.
Танковая дивизия СС «АГ» доносила в штаб 2-го танкового корпуса СС:
«Хорошо окопавшийся противник оборонялся ожесточенно, но после захвата позиций сопротивление ослабло. Многочисленные русские обратились в бегство»{65}.
В результате более чем трехчасового боя немцы овладели совхозом Комсомолец, Ивановским Выселком и пытались развить успех в восточном и юго-восточном направлениях. Но здесь, за железной дорогой, они были остановлены 3-м стрелковым батальоном 285 сп и подразделениями 2-го танкового корпуса.
В эго самое время, в 16.00 10.7.43, штаб 183 сд докладывает в штаб 69-й армии, что дивизия в соответствии с приказом производит перегруппировку:
«285 сп выходит на рубеж северная окраина Виноградовка, Жиломостье.227 сп — снимается из Сажное и занимает рубеж 1 и 2 сб 285 сп»{66}.
Поразительно, но... факт! Рубеж, который занимали эти батальоны, был в руках противника. Сами батальоны беспорядочно отходили. Как человек военный, я не представляю, как можно совершать такие маневры под ударами противника, когда оборона уже потеряла устойчивость?!
Не мудрено, что уже к вечеру 10 июля небольшой группе танков противника с мотопехотой удалось проникнуть к южной окраине Прохоровки. За 285-м стрелковым полком, до самого совхоза Октябрьский, судя по архивным документам, практически никого не было, кроме разрозненных групп 183-й стрелковой дивизии и 2-го танкового корпуса. Если судить по боевым распоряжениям командующего 5-й гвардейской танковой армии, отданным в 23.00 9.7.43, то «на рубеже: Веселый, Полежаев, южн. окраина Прелестное, южн. окраина Александровский» должна была обороняться 32-я мотострелковая бригада 18-го танкового корпуса с 1000-м истребительно-противотанковым и 29-м минометным полками. Однако ни в одном документе 52-й гвардейской и 183-й стрелковых дивизий нет упоминаний об этих или каких-либо других частях 18-го танкового корпуса ни 10-го, ни 11 июля.
Фактически, дорога на Прохоровку была открыта. Поэтому вполне вероятна была возможность появления немецких танков на ближних подступах к Прохоровке. Еще в первый мой приезд в одной из бесед с директором Прохоровского музея промелькнуло упоминание о том, что кто-то из старожилов утверждал, мол немцы были в Прохоровке еще до начала танкового боя. Тогда я не придал значения этому факту. Мало ли кто и что вспоминает. Но на одной из встреч с ветеранами 95-й гвардейской стрелковой дивизии бывший командир артиллерийской батареи 287-го гвардейского стрелкового полка Михайлов Николай Дмитриевич (увы!, ныне покойный) рассказал о том, как он вступил в бой с немецкими танками уже 10 июля.
Батарея гвардии лейтенанта Н.Д. Михайлова совершала марш, как и было приказано командармом, впереди своего полка. Он должен был выйти на Береговое, а оказался на западной окраине Прохоровки. Немножко «блудонули». Но, как говорится: «Не было бы счастья, да несчастье помогло!» Только они двинулись по дороге на Береговое, которая идет по гребню высоты, откуда открывался вид на будущее «танковое поле» и южный железнодорожный переезд станции Прохоровка, как кто-то из наблюдателей крикнул: «Танки!» Комбат увидел, что метрах в 500–600 от них к переезду подходит несколько танков и 2–3 машины с пехотой. Недолго думая, подает команду: «Батарея, к бою!» и через считанные секунды открывает огонь. Говорил, что кто-то горел, кто-то повернул назад. Но не это важно!
Важно то, что этот эпизод мог свидетельствовать о нарушении системы обороны на прохоровском направлении уже во второй половине дня 10 июля. А эта группа противника, очевидно, имела разведывательные цели, поэтому не вступила в бой, а отошла. Документального подтверждения такому событию я не нашел. Но у Ротмистрова есть описание его поездки с маршалом Василевским, который захотел посмотреть «исходные районы 29-го и 18-го танковых корпусов». Во время поездки по дороге Прохоровка — Беленихино они увидели километрах в двух танки, двигавшиеся от совхоза Комсомолец по дороге на Прохоровку.
Василевский «с досадой в голосе спросил: «...Вас же предупреждали, что о прибытии ваших танков противник не должен знать? А они гуляют у вас среди бела дня на глазах у немцев». Затем они разобрались, что это танки немецкие. «Где-то прорвались... Противник хочет упредитъ нас и захватить Прохоровку»{67}.
П.А. Ротмистров писал впоследствии, что это было «около девятнадцати часов 11 июля». Но с уверенностью можно сказать, что Павел Алексеевич здесь допустил неточность. К исходу 11 июля немецкие танки были уже в совхозе Октябрьский. И ехать куда-то под Беленихино не было никакой необходимости, потому что исходные позиции танковых корпусов теперь могли быть только севернее совхоза. Такой эпизод мог иметь место только 10 июля именно в конце дня.
Закономерен вопрос: если оборона 183-й стрелковой дивизии потеряла устойчивость и дорога на Прохоровку была открыта, то почему танковая дивизия СС «АГ» не воспользовалась этим и не развила успех? Коли перед ней практически наших войск не было, то кто или что ей помешало продолжить наступление?
После овладения совхозом Комсомолец штаб 2 тк СС доносил, что «многочисленные танки из укрытий на склонах», видимо, правого высокого берега Псела [?], «и северо-западной окраины лесничества Слоевое мешают дальнейшему продвижению на Прохоровку» {68}, Со стороны урочища Сторожевое, наиболее вероятно, вели огонь подразделения 2-го танкового корпуса. А «из укрытий на склонах» кто вел огонь? Может, там действительно были какие-либо подразделения 5-й гвардейской танковой армии? С этим еще предстоит разобраться. Но ни в сводках штаба армии, ни в отчете «о боевых действиях 5-й гв. ТА в период с 7 по 24.7.43 г.»{69} нет ни слова об участии ее частей в боевых действиях 10 июля.
Главная причина неуспеха 2-го танкового корпуса СС в первьй день сражения состояла в упорстве наших соединений 6-й гвардейской и 69-й армий, сорвавших все расчеты немецкого командования. Это привело к тому, что фланги танковой дивизии «АГ» оказались необеспеченными. Справа — гренадерско-танковая группа полка СС «Великая Германия» тд СС «Р» была связана упорным сопротивлением танкистов 2-го танкового корпуса и частей 183-й стрелковой дивизии на подступах к Сторожевому. А слева — танковая дивизия СС «МГ» все еще топталась перед рекой Псел. Только в 15.15 ее штаб доносил, что, «несмотря на ожесточенное сопротивление, удалось продвижение через реку севернее Козловки, сразу же за этим последовал прорыв в первые вражеские позиции» {70}.
Только часам к 18 «противник без танков, по докладу штаба 52 гв. сд, атаковал в направлении Ключи. Смяв оборону 151-го стрелкового полка, он ворвался в первую траншею, оттеснив его батальоны к северу, стал развивать наступление в направлении хутора Веселый»{71}.
Эго атаковали гренадеры танковой дивизии СС «МГ» и автоматчики 680-го мотополка. Овладев первой траншеей, они рвались на высоту 226.6. Штаб дивизии докладывал:
«Вечером был образован плацдарм от северной оконечности Ключей, через выс. 226.6. Наблюдение в войсках на дуге Псела указывает на подвод сильных резервов»{72}.
Вероятно, они наблюдали выход артиллеристов 95-й гвардейской стрелковой дивизии в район высоты 237.6 и хутора Полежаев на исходе 10 июля. Помимо возможности просматривать глубину нашей обороны вплоть до дороги Карташевка — Береговое, противник получил возможность сравнительно беспрепятственно наводить переправы для танков. Но нанести удар и выйти к исходу дня до указанной дороги тд СС «МГ» так и не смогла. Танки все еще оставались на левом берегу Псела.
К двадцати часам напряжение боев спало. Немецкие войска прекратили наступление на всех направлениях. Подводя итоги первого дня наступления на Прохоровку, штаб 4-й танковой армии доносил в группу «Юг»:
«Перед южным крылом нашего восточного фланга враг начинает отходить в результате давления 3-го тк на север и северо-восток. Перед наступательным клином 2 тк СС юго-западнее Прохоровки враг оказывает ожесточенное сопротивление вновь введенными силами, причем танками. На северном берегу Псла противник обороняется пехотой с применением мощной артиллерии и тяжелого оружия»{73}.
2-й танковый корпус СС поставленную перед ним задачу на 10 июля не выполнил! Вместо рубежа Прохоровка, Карташевка он вынужден был приостановить свое наступление на рубеже: Красный Октябрь, Ключи, выс. 226.6, Козловка, выс. 241.6, западная опушка урочища Сторожевое, Ивановские Выселки, 1 км западнее Беленихино, а далее — вдоль железной дороги и западного берега реки Липовый Донец — занимала рубеж обороны 167-я пехотная дивизия. (Схема 1.)
Южнее Прохоровки 3-й танковый корпус оперативной группы «Кэмпф» также был остановлен перед оборонительными позициями 92-й гвардейской и 305-й стрелковых дивизий, В 20.00 командир 2-го танкового корпуса СС уточнил задачи на 11 июля:
«1) Задачи дивизий, как на 10 июля.2) Начало наступления в 4.15. На поддержку штурмовиков прежде всего надо рассчитывать при хорошей погоде дивизиям «АГ» и «МГ». Необходимо предварительное указание цели.
3) Между дивизиями «АГ» и «МГ» установить связь, чтобы помешать вклинению вражеских сил в течение ночи.
4) Средства связи и расположение корпуса без изменений»{74}.
Первый день сражения закончился. Мы можем подвести некоторые итоги.
2-му танковому корпусу СС удалось вклиниться в армейскую тыловую полосу обороны и, овладев батальонным районом обороны в совхозе Комсомолец, создать непосредственную угрозу прорыва с утра 11 июля на Прохоровку вдоль железной и шоссейной дорог.
Главный удар нанесла танковая дивизия СС «АГ» по 285-му стрелковому полку, усиленному артдивизионом 623-го артполка и оборонявшему участок 12 километров по фронту. Уплотнить боевой порядок на правом фланге 183-й стрелковой дивизии, как было приказано командующим фронтом, командование 69-й армии так и не успело.
Несмотря на их отчаянное сопротивление, они вынуждены были частично уступить свои позиции противнику. Явно не хватало сил. В то же время на удалении 15–20 километров стояли полностью укомплектованные свежие части 5-й гвардейской танковой армии, которой предстоял ввод в сражение на этом направлении с утра 12 июля. Но для организованного ввода, по всем нашим оперативным и стратегическим канонам, необходима устойчивая оборона впереди действующих войск. Эту задачу — создать прочную оборону — предстояло решить 5-й гвардейской общевойсковой армии. Но она не успевала, да и не могла успеть при всем желании, так как требовался еще суточный переход. Единственным средством обеспечения устойчивости обороны было выделение сильных передовых отрядов от танковых корпусов первого эшелона.
Однако это сделано не было! Зато уважаемый Павел Алексеевич впоследствии сетовал, что «отход наших войск... сорвал двухдневную напряженную работу по подготовке контрудара 5 гв. ТА, назначение новых рубежей развертывания корпусам»{75}. Оказалось, виноваты общевойсковые армии, а не штаб и командование 5-й гвардейской танковой!
В итоге боев 10 июля план ввода стратегических резервов — двух свежих, хорошо укомплектованных армий, был нарушен. Они вынуждены были спешным порядком вносить изменения в свои планы, что существенно, в отрицательном смысле, сказалось на последующих результатах.
Положение на прохоровском направлении в ночь на 11 июля оставалось крайне сложным, чреватым всякими неожиданностями, с далеко идущими последствиями. Но ни фронт, ни командование 5-й гвардейской танковой армии никаких превентивных мер по стабилизации обстановки не приняли.
День второй: 11 июля 1943 года
Ввод в сражение 5-й гвардейской армии
(схемы 4-6)
Закрыть наметившуюся брешь в обороне Воронежского фронта на стыке 6-й гвардейской и 69-й армий должен был 33-й гвардейский стрелковый корпус 95-й стрелковой и 9-й воздушно-десантной гвардейскими дивизиями. Их задача состояла в том, чтобы удержать тыловой рубеж обороны, отразив удар 2-го танкового корпуса СС, и обеспечить ввод в сражение 5-й гвардейской танковой армии на прохоровском направлении. А 32-й гвардейский стрелковый корпус, заняв рубеж обороны по р. Псел, обеспечивал устойчивость фронта на обояньском направлении.
Но обстановка к исходу 10 июля под Прохоровкой резко изменилась. 33 гв. ск не успевал утром 11 июля занять назначенные рубежи обороны. 95 гв. сд и 9 гв. вдд вынуждены были противостоять танковой армаде противника, с ходу вступив с ней в бой, не имея своих танков непосредственной поддержки пехоты{76}, притом на открытой местности.
Тыловой армейский рубеж обороны 6-й гвардейской армии не был подготовлен в инженерном отношении. На карте инженерного оборудования рубежей обороны по реке Псел были только намечены границы батальонных районов{77}.
В полосе 69-й армии была оборудована только первая позиция силами 183-й стрелковой дивизии с привлечением местного населения на рубеже: Васильевка, выс. 258.2, совхоз Комсомолец, Ивановские Выселки, Сторожевой, Виноградовка, Жиломостье. Это позволило 285-му стрелковому полку с артдивизионом во взаимодействии с 58 мсбр 2-го танкового корпуса сдерживать танковую дивизию СС «АГ» первую половину дня 10 июля. Но позиция была не глубокой. Второй — вообще не было, что привело к большим потерям при отходе по открытой местности. Штаб 285 сп докладывал: «После боя имеется личного состава 898 человек».
В начале боевых действий в полку было 1508 человек{78}. Командир полка решил из «1 и 2 сб, вышедшие из боя поодиночке, комплектовать в одну единицу, Сформировать 1 стрелковый батальон»{79}.
9-я гвардейская воздушно-десантная дивизия, выйдя утром 11 июля в свою полосу, докладывала, что рубеж Прелестное, совхоз Октябрьский, выс. 262.2, Ямки «не подготовлен. Окопные работы не проводились. Перед передним краем обороны дивизии два армейских инженерных батальона производят минирование»{80}.
С потерей первой позиции на участке 285-го стрелкового полка оборона на прохоровском направлении потеряла устойчивость. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло! Танковая дивизия СС «МГ» утром еще не имела танков на северном берегу Псела. Это не позволило ей развить успех 10-го и резко ограничивало ее возможности на 11 июля.
Читая и анализируя нашу историческую литературу, в том числе и имевшую в свое время гриф «секретно», как, например, «Битва под Курском», не складывается мнение о том, что 10–11 июля под Прохоровкой была столь сложная обстановка. При этом военные историки Генерального штаба писали, что «к утру 11 июля наши войска отбросили немцев за р. Псел, нанеся им большие потери, полностью восстановили положение на этом участке»{81}. Они утверждали, что совместно с «52 гв. сд в контратаке участвовали танки 5 гв. ТА». Ни то, ни другое не соответствовало действительности. Это подтверждают и немецкие документальные источники.
Танковая дивизия СС «МГ» доносила в 5.00 11.7:
«В 3.00 атака силой до роты на плацдарм отражена. Русская пехота на участке плацдарма на расстоянии броска гранаты от наших позиций. Дальний противник силой до полка на подходе из направления Веселого»{82}.
Не соответствует реальной обстановке и другое утверждение указанных источников:
«К 4 часам 11 июля на участок 52-й гвардейской стрелковой дивизии вышли части 95-й гвардейской дивизии 5-й гвардейской армии и приступили к занятию исходного положения для наступления»{83}.
95 гв. сд действительно вышла к 4.00 11 июля в излучину Псела и доносила, что:
«Воспользовавшись тем, что 52 сд, не дождавшись смены частями 95 гв. сд, оставила позиции, противник вышел на выс. 226.6, занял траншеи, подготовленные 52 сд, и приспособил их для обороны на север». «Заняв выс. 226.6 и Ключи, противник получил возможность наблюдать за выходом наших частей на сев. берег р. Псел и под прикрытием вышедших автоматчиков строить свои переправы»{84}.
Но ни дивизия, ни 5-я гвардейская армия не собирались занимать «исходное положение для наступления».
Во-первых, еще не было принято решение на нанесение контрудара. И даже если оно созрело у командования фронта, то до армии оно было доведено только к исходу 11 июля{85},
Во-вторых: «Частям дивизии [95 гв. сд] поставлена задача опрокинуть противника, занявшего выс. 226.6 и Ключи, и, выбив его, занять оборону по северному берегу р. Псел»{86},
5-я гвардейская армия должна была занять выгодный рубеж и организовать прочную оборону, а не наступать. Бывший командующий армией А. С. Жадов впоследствии писал: «В разговоре с А. М. Василевским, это было на КП армии 10 июля, шла речь главным образом об обороне, а о возможном участии армии в контрударе фронта даже не упоминалось»{87}.
Задача создания прочной обороны на прохоровском направлении, на стыке 6-й гвардейской и 69-й армий, была возложена на 33-й гвардейский стрелковый корпус генерала И. И. Попова.
95-й гвардейской стрелковой дивизии было приказано: «К 4.00 11.7.43 занять оборону в полосе: справа — х. Веселый, р. Ольшанка; слева — (иск) свх. Октябрьский, Думное.
Боевой порядок — в два эшелона.
Первый — 290 гв. сп с 2/233 гв. ап — х. Веселый, мост 300 метров с-з Михайловка, (иск) выс. 236.7;
— 287 гв. сп с 1/23 гв. ап — Прелестное, (иск) свх. Октябрьский, (иск) Петровка.
Второй — 284 гв. сп с 3/233 гв. ап — Басенков, Думное, Выш. Ольшанка»{88}.
9 гв. вдд — «К 4.00 11.7.43 занять оборону на рубеже: свх. Октябрьский, Ямки, Грушки, Борчевка. Боевой порядок в два эшелона: первый: 26 гв. вдп с 3/7 гв. ап — свх. Октябрьский, овраг 2 км вост. Ямки, (иск) выс. 252.4;
— 28 гв. вдп с 2/7 гв. ап — (иск) овраг 2 км вост. Ямки, Грушки, (иск) Борчевка.
Второй — 23 гв. вдп с 1/7 гв. ап — выс. 252.4, Борчевка, овраг 2 км ю-з Выш. Ольшанка»{89}.
Однако обстановка в ходе боев 10 июля резко изменилась. В излучине Псела 52-я гвардейская стрелковая дивизия оставила свои позиции на высоте 226.6. Между рекой и железной дорогой перед танковой дивизией СС «АГ» практически нашей обороны, способной противостоять удару противника, не было. К тому же 9-я гвардейская опаздывала с выходом на назначенный рубеж обороны. Она только к 5.00 достигла «исходного положения для занятия обороны»{90}.
В этой связи были внесены изменения в боевые задачи.
95-й гвардейской стрелковой дивизии было приказано восстановить положение в излучине р. Псел: выбить противника с высоты 226.6 и занять оборону по северному берегу реки. Одним полком надежно прикрыть участок: Прелестное, совхоз Октябрьский, Петровка и подступы к Прохоровке с юго-запада.
290-й полк занял исходное положение для атаки на рубеже:
-хутор Веселый, северо-западные скаты высоты 226.6;
284-й полк — северные и северо-восточные скаты высоты.
287-й полк, усиленный 3-м дивизионом 233-го гвардейского артполка и батареей 103-го гвардейского отдельного истребительно-противотанкового дивизиона [оиптд] 95 гв. сд, к 5.00 успел организовать систему огня и мало-мальски окопаться, а также прикрыть отдельные направления противотанковыми минными полями с половинной плотностью{91},
В 4.50 11.7.43 перешла в атаку танковая дивизия СС «АГ» только частью сил. Ее усиленный 2-й танко-гренадерский полк атаковал подразделения 183 сд и 2 тк северо-западнее урочища Сторожевое и, преодолевая их сопротивление, медленно продвигался вдоль шоссе и железной дороги.
287-й гвардейский стрелковый полк организованно вступил в бой с атакующими танками и пехотой противника восточнее Михайловки и на подступах к совхозу Октябрьский.
Хуже обстояло дело в полосе 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. 3-й стрелковый батальон 26-го гвардейского полка, усиленный 3-м дивизионом 7 гвардейского артполка, едва выйдя на рубеж: совхоз Октябрьский, железнодорожная будка, вступил в бой с атакующими танками противника. «Установлено наличие Т-VI»{92}. На помощь 3-му батальону был выдвинут 301 оиптд 9 гв. вдд. Под прикрытием этого батальона стали развертываться главные силы 26-го и 28-го полков.
С 5.00 11 июля 1943 года на юго-западных подступах к Прохоровке развернулся встречный бой 287 гв. сп 95-й гвардейской стрелковой и двух полков 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизий с атакующей танковой дивизией СС «АГ». По докладам из дивизий до 8.00 авиации противника над полем боя не было{93}.
В излучине Псела 290-й и 284-й гвардейские полки своими передовыми подразделениями с хода атаковали противника на высоте 226.6 и на хуторе Ключи. Но первая атака была противником отражена. Полки подтянули силы, организовали короткий артналет и артиллерийскую поддержку атаки. После залпа реактивных установок БМ-13 [«Катюша»], батальоны пошли в атаку. Дело доходило до рукопашных схваток, но противник хорошо использовал оборонительные сооружения 52 гв. сд и оборонялся ожесточенно.
Танковая дивизия СС «МГ» доносила в 7.00 11.7:
«Вражеская атака на плацдарм отражена»{94}
Правофланговый 2-й полк тд СС «АГ», попав под сильный огонь артиллерии и закопанных танков 2-го танкового корпуса, не только остановился, но и вынужден был и отойти несколько назад. Остановились и главные силы танковой дивизии под массированным огнем дивизионной и корпусной артиллерии 33-го гвардейского стрелкового корпуса.
Только к 8 часам появляется «Рама» [немецкий самолет авиаразведки], а за ней через некоторое время — штурмовая и бомбардировочная авиация противника. Группами по 15–20 самолетов они наносят удар по подразделениям 287-го и 26-го гвардейских полков, по 183-й дивизии и 2-му танковому корпусу.
«По позициям 26-го гвардейского воздушно-десантного полка гвардии подполковника Г.М. Кашперского и 287-го гвардейского стрелкового полка гвардии подполковника Ф. М. Заярного [cогласно записи в историческом формуляре 95 гв. сд с 4.6.43 г. по 20.1.44 г 287 гв. сп командовал гв. подполковник Соловьев Владимир Ильич — Прим.] нанесли бомбовые удары более 50 бомбардировщиков врага.Земля дрожала от разрывов снарядов и бомб»{95}.
Развернулся крайне напряженный бой с превосходящими силами танковой дивизии СС «Адольф Гитлер», рвавшейся к Прохоровке. Положение наших частей осложнялось отсутствием заранее подготовленных в инженерном отношении оборонительных позиций, что вынуждало их сражаться с танками противника на открытой местности, да еще без собственных танков непосредственной поддержки пехоты.
10-й танковый корпус, ранее оперативно подчиненный 5-й гвардейской армии, ушел из-под Прохоровки по распоряжению командующего Воронежским фронтом на обояньское направление, что значительно ослабило боевые возможности 5-й гвардейской армии.
Батальоны несли большие потери не только от огня. Многие воины гибли под гусеницами вражеских танков. Гвардейцы, проявляя истинно сталинградскую стойкость, погибали, но сражались до последнего патрона, гранаты, снаряда. И все же подавляющее преимущество противника в силах дало себя знать. Хоть и медленно, под ударами наших авиации и артиллеристов, он продвигался. Танковая дивизия СС «АГ» подошла, а затем, преодолев противотанковый ров и минное поле, к 11 часам начала штурмовать высоту с отметкой 252.2.
В это же время на других участках прохоровского направления:
— танковая дивизия СС «Р», сдав к 8.00 последний участок в районе Лучки 167-й пехотной дивизии завершила перегруппировку своих сил к левому флангу;
— танковая дивизия СС «МГ» вела упорный бой с 290-м и 284-м полками 95-й гв. сд на высоте 226.6, одновременно продолжала строительство мостовой переправы для танков.
9-я гвардейская воздушно-десантная дивизия доносит:
«1. Авиация группами 15–20 самолетов с промежутками 20–30 минут бомбит оборону дивизии. Главные удары наносит по выс. 252.4, Барчевка, свх. Октябрьский, выс. 252.2.2. В 14.00 до 30 танков и до полка пехоты в четвертый раз атаковали 3/26 в направлении свх. Октябрьский и овладели совхозом.
3. 26 вдгсп испытывает недостаток боеприпасов, подвоз задерживается»{96}.
Возникла угроза прорыва противника. Но дальнейшее продвижение дивизии СС «АГ» было остановлено огнем армейского противотанкового резерва, 7-го гвардейского артиллерийского полка и батарей 29-й зенитно-артиллерийской дивизии, которые почти в упор расстреливали немецкие танки. Противник, потеряв здесь до двух десятков танков, был не только остановлен, но и вынужден отойти назад, оставив совхоз Октябрьский. Штаб 4-й танковой армии доносил в 19.00:
«Наступление на Прохоровку натолкнулось на упорное сопротивление пехоты и сильной артиллерии. Нашему продвижению особенно мешает фланкирующий огонь артиллерии и тяжелых орудий из Провороти, Петровки и Берегового.
К 15.00 было завершено строительство двух мостов, один из них для танков «Тигр», и танковая дивизия СС «МГ» начала переправу на северный берег танковых подразделений. Очевидно, в этой связи 8-й авиакорпус получил распоряжение:
«Поддержка авиацией с настоящего времени [с 15.45] главным образом дивизии «МГ»{98}
Это означало, что командование 4-й танковой армией переносило основные усилия в полосу танковой дивизии СС «Мертвая голова». Но в 16.15 дивизия «МГ» докладывала, что ее танки из-за раскисшего грунта не могут подняться на береговые откосы. Наступление через высоту 226.6 11 июля срывается. Его возобновление, по мнению командования дивизии, возможно только на следующий день.
2-й тк СС доносил в армию о положении дивизий на 17.45:
«Враг оказывает нашему наступлению... ожесточенное сопротивление. Он, кажется, срочно укрепляется, прежде всего, севернее образованного див. «МГ» плацдарма. Деятельность нашей авиации была активной.Див. «Р» прикрывает юго-восточный фланг див. «АГ», полкам «ВГ» смогла просочиться через железную дорогу в лес, но натолкнулась на ожесточенное
сопротивление и вражеские контратаки из района Виноградовки, поддержанные танками.
Див. «АГ» в настоящее время продвигается боевой группой через лес севернее Сторожевое. Севернее шоссейной дороги продвигающаяся боевая группа взяла, несмотря на ожесточенное сопротивление, и сильный вражеский огонь из района Прелестное — Полежаев, в 14.00 с-з «Октябрьский».
Див. «МГ'» еще не приступила к наступлению с плацдарма, так как мост через Псел был установлен лишь в 14.40. Из-за очень плохих условий погоды танки смогли перейти через Псел лишь вечером, так что див. «МГ» может приступить к наступлению лишь 12 июля.
Прием участка фронта дивизии «Р» по северной окраине Калинина 167-й пехотной дивизией закончен в 08.00. Боевое расположение «Р» с 16.00 — северо-западнее угол леса в 2.5 км севернее Б. Лучки.
Достижение цели, как на 11 июля.
Погода: часто облачно, местами сильные дожди, дороги по фронту в очень плохом состоянии.
Командующий 2 тк...
Начальник штаба...»{99}
Ожесточенные боевые действия длились весь день. При малейшей удаче дальнейшего наступления 2-го танкового корпуса СС Прохоровка — важный узел дорог — могла оказаться в его руках. Это означало бы, что оборона Воронежского фронта прорвана на всю глубину. Противник получал возможность выхода на оперативный простор и дальнейшего развития наступления в северном и северо-восточном направлениях.
Командующий 5-й гвардейской армией генерал-лейтенант А. С Жадов принял меры, чтобы этого не допустить. «К вечеру пришлось ввести в дело резерв армии — 42 гвардейскую стрелковую дивизию и перебросить сюда же истребительно-противотанковый и реактивный минометный полки»{100}.
Ввод в сражение армейских резервов на прохоровском направлении существенно повлиял на дальнейший ход боевых действий. «К ночи враг, продвинувшийся всего на 2–3 км, был остановлен»{101}.
К исходу 11 июля противник так и не смог решить главную задачу — завершить прорыв обороны Воронежского фронта на прохоровском направлении. Несмотря на то, что дивизии 5-й гвардейской армии отразили все попытки 2-го танкового корпуса СС прорваться к Прохоровке, такая угроза оставалась реальной. Противник явно готовился с утра 12-го снова нанести удар, теперь двумя танковыми дивизиями СС: «МГ» — в излучине Псела и «АГ» — непосредственно на Прохоровку. Вполне вероятен был и удар на Прохоровку с юга через Провороть силами 3-го танкового корпуса опергруппы «Кэмпф» во взаимодействии с танковой дивизией СС «Райх» (схема 4).
Чтобы не допустить дальнейшего продвижения противника и дальнейшего осложнения условий ввода в сражение с утра 12 июля танковых корпусов, командующий 5-й гвардейской танковой армией наконец-то выдвигает две танковые бригады из 29-го танкового корпуса на рубеж: 2 км севернее совхоза Октябрьский — южная окраина Прохоровки{102}.
Немецкое командование, оценив сложившуюся обстановку, принимает решение на продолжение операции на южном фасе Курской дуги. В 20.55 11 июля командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Гот отдал приказ № 6, которым определил замысел и дальнейшие задачи войск армии (схема 5):
«4 ТА расширяет наступательный фронт на своем восточном фланге и отбрасывает врага южнее Обояни через Псел назад на восток»{103}.
В соответствии с этим замыслом уточняются задачи:
— 48-му танковому корпусу приказано отбросить 10-й танковый корпус, приданный 1-й танковой армии, за Псел юго-восточнее Обояни. В дальнейшем, развернувшись на северо-восток, создать условия для «планомерного наступления через Псел», видимо, всех остальных сил армии?!
— 52-й армейский корпус по-прежнему прикрывает левый фланг 48 тк в готовности использовать его успех на своем правом флангс{104}.
Эти задачи свидетельствуют, что 4-я танковая армия стремилась продолжать наступление с далеко идущими целями: форсировать Псел, овладеть Обоянью и развить наступление в обход правого фланга 5-й гвардейской армии, занимавшей рубеж обороны по северному берегу реки от Обояни на восток, а не «переходила к обороне на обояньском направлении», как утверждается в первой книге «Битва под Курском»{105}.
Войскам восточного фланга армии было приказано:
«167-я пехотная дивизия поддерживает наступление 2 тк СС на Провороть, разгромив врага у Лесков и в направлении на восток. Как только наступление 2 тк СС окажется действенным, дивизия своим северным флангом устремляется за отступающим врагом на высоты восточнее Тетеревино.Тк СС разбивает врага южнее Прохоровки и создает этим предпосылки к дальнейшему наступлению через Прохоровку»{106}.
В 22.50 11.7.43 «командующий» 2-м танковым корпусом СС обергруппенфюрер Хаузер поставил задачи дивизиям на 12 июля. Это даже не задачи в чистом виде, по нашим понятиям, скорее указания по взаимодействию. На мой взгляд, они представляют определенный интерес для нашего читателя, особенно военного. Поэтому я приведу их полностью в приложениях 1 и 2, не нарушая стилистики перевода.
Обобщая задачи, поставленные приказами 4 ТА и 2 тк СС на 12 июля, можно сделать ряд принципиальных выводов.
1. 4-я танковая армия отказывается от простого прорыва обороны Воронежского фронта, а стремится 48-м танковым корпусом обойти правый фланг обороняющихся на Пселе и ударом на северо-восток выйти им в тыл. На прохоровском направлении — расчленить противостоящие 2-му танковому корпусу СС наши войска и разгромить их по частям во взаимодействии с опергруппой «Кэмпф». (Схема 6.)
2. 2-й танковый корпус СС:
а) в полосе между железной дорогой и Пселом закрепляется частью сил, останавливает возможную атаку вновь подведенных танковых резервов, о чем упоминал Хаузер в приказе от 9.7;
б) главными силами тд СС «АГ» наносит удар на Сторожевое — Ямки и во взаимодействии с тд СС «Р» овладевает рубежом: Провороть, Ямки, создав условия для нанесения удара на Прохоровку с юга и обхода ее с юго-востока;
в) с утра 12-го главный удар нанести танковой дивизией СС «МГ» в излучине Псела с задачей: выйти на рубеж Береговое — Карташевка; а затем и концентрическими ударами с тд СС «АГ» разгромить наши войска в районе Прохоровка, Береговое, совхоз Октябрьский;
г) ударом танковой дивизии СС «Р» на восток создает условия для окружения в междуречье Липового и Северского Донца 48-го стрелкового корпуса 69-й армии во взаимодействии с 3-м танковым корпусом ОГ «Кэмпф».
В результате по замыслу немецкого командования должна была образоваться огромная брешь в оборонительном построении Воронежского фронта. А перебрасываемый из-под Харькова 24-й танковый корпус, — тд СС «Викинг» и 23 тд, — мог быть использован для наращивания удара в оперативной глубине.
Готовились на 12 июля и войска Воронежского фронта. Командующий фронтом в ночь на 11 июля принял решение о целесообразности перехода частью сил фронта в контрнаступление, чтобы «окружить и разгромить основную немецкую группировку, рвущуюся к Обояни и Прохоровке». (Схема 5.)
«Все необходимые мероприятия намечалось провести 11 июля и в ночь на 12 июля».«К утру 11 июля (?) это решение было сообщено командующим армиями для разработки планов наступления в масштабе армий»{107}.
Однако А.С: Жадов несколько иначе освещал события тех дней. Он писал в своих воспоминаниях: «Вечером [11 июля, а не к «утру»] я получил приказ командующего фронтом, в котором армии ставилась задача с утра 12 июля нанести контрудар левофланговым 33-м стрелковым корпусом совместно с 5-ой гвардейской танковой армией…»{108}
В соответствии с этой задачей он принял решение (схема 6):
— главный удар нанести 33 гв. ск (97, 95, 42-я стрелковые и 9-я воздушно-десантная гвардейские дивизии) во взаимодействии с 18-м и 29-м танковыми корпусами 5 гв. ТА с рубежа: Пересыпь, Михайловка, Грушки в общем направлении на Покровку;
— второй удар нанести 32 гв. ск (13 и 66 гв. сд) с рубежа Меловое, высота с отметкой 207.8 на Красную Поляну;
резерв — 6-ю гвардейскую воздушно-десантную дивизию — сосредоточить в районе Средняя Ольшанка, Остренький с задачей: «быть в готовности к вводу в сражение с целью развития успеха в общем направлении Петровка, Васильевка, Грезное»{109}.
Командующий 5-й гвардейской танковой армии решил:
«Главный удар нанести 18-м, 29-м и 2-м гв. Тацинским танковыми корпусами в общем направлении вдоль железной и шоссейной дорог и далее на Покровку и Яковлево.Задачи
а) 18 тк — ударом вдоль р. Псел уничтожает противника в Кр. Дубраве, Бол. Маячках, Кр. Поляне; в дальнейшем, повернувшись фронтом на север, обеспечивает наступление остальных сил армии в южном направлении;
б) 29 тк — ударом вдоль железной дороги уничтожает противника в районе Лучки, Бол. Маячки, Покровка, в готовности в дальнейшем к действиям в южном направлении;
в) 2 гв. тк — ударом на Калинин, Лучки уничтожает противника в районе Яковлево, лес восточнее; в дальнейшем — в готовности действовать в южном направлении;
г) 2 тк — оставаясь на занимаемых позициях, прикрывает выход армии на рубеж ввода. С началом атаки поддерживает танковые корпуса всеми своими огневыми средствами;
д) резервы:
— 5 гв. мк — в готовности развить успех 29 и 2 гв. тк в общем направлении на Лучки;
— отряд генерал-майора Труфанова (1 гв. мцп, 53 гв. ттп, 57 гап, 689 имтап) обеспечивает левый фланг армии»{110}.
«Боевой приказ № 03. Штарм — Ржавец. 18.00 11.7.43
Карта: 100000, 200000
1. Противник на белгородском направлении, введя в бой крупные силы танков, пытается развить успех в северном направлении на Обоянь, Курск (до 400 танков) и в восточном направлении — на Александровский, Скородное, Ст. Оскол (до 300 танков).
В районе Покровка, Яковлево, Бол. Маячки отмечено до 100 танков противника.
2. 5 гв. ТА с 2 тк, 2 гв. Ттк, 10 иптабр, 25 пабр, 522 и 1148 гап БМ, 26 зенад, 16 и 80 гв. минп, 1529 сап с 10.00 12.7.43 наносит удар в полосе: справа — Береговое, Андреевка, Мал. Маячки;
слева — Провороть, Беленихино, Тетеревино, во взаимодействии с 5 гв. А и 1 гв. ТА.
Исходное положение — Прелестное, Сторожевое, Мал. Яблонево — занять к 24.00 11.7.43
Готовность атаки — 3.00 12.7.43»{111}.
Формулировки задач 5-й гвардейской танковой армии и ее корпусов приведены из двух разных документов, чтобы обратить внимание на то, как решаются вопросы взаимодействия. Только в общей задаче армии есть упоминание о «взаимодействии с 5 гв. А и 1 гв. ТА», и то, скорее всего, это связано с тем, что об этом было сказано в директиве Воронежского фронта.
Но ни в задачах корпусов, ни в плановой таблице операции 5-й гвардейской танковой армии нет ни слова о взаимодействии на поле боя со стрелковыми частями и соединениями. Более того, корпусам даже не сказано, а кто же впереди них ведет бой с противником, и через чьи боевые порядки они должны будут проходить; каков порядок этого прохода и какие сигналы опознавания, наконец, порядок связи: волны и позывные.
К этому вопросу мы еще вернемся и увидим, чем обернулась несогласованность действий танкистов со стрелковыми частями и подразделениями.
В течение ночи с 11-го на 12 июля шла напряженная работа по организации контрудара. Параллельно проводилась перегруппировка войск. К рассвету в исходное положение для наступления южнее реки Псел были выведены 13-я и 66-я гвардейские дивизии 32 гв. ск. 6-я гвардейская воздушно-десантная дивизия вышла из состава корпуса в резерв 5-й гвардейской армии и сосредоточилась в указанном ей районе.
В состав 33-го гвардейского стрелкового корпуса временно вошла 52 гв. сд. Ему же переподчинялась 42 гв. сд, на которую возлагалась задача обеспечения стыка 95-й и 9-й гвардейских дивизии. Эти дивизии должны были взаимодействовать с 18-м и 29-м танковыми корпусами соответственно в ходе контрудара и развития наступления.
На усиление 5-й гвардейской армии прибыли минометная и гаубичная артиллерийская бригады РГК (резерва главного командования), но они имели всего половину боевого комплекта боеприпасов, что резко ограничивало их огневые возможности.
В оперативное подчинение командующего 5-й гвардейской танковой армией распоряжением фронта были переданы 2-й тк и 2-й гв. Тацинский танковый корпуса. Оба они имели значительные потери. В строю было всего 187 танков и незначительное количество артиллерии.
На усиление армии прибыли: 10 иптабр, 1529-й полк САУ-152; 1148-й и 1529-й гаубичные, 93-й и 148-й пушечные артиллерийские полки; 16-й и 80-й гвардейские минометные полки БМ-13. Все эти части уже имели большой некомплект штатного вооружения и личного состава из-за потерь в предыдущих боях.
Ночь на 12 июля выдалась сравнительно тихой и спокойной. Не верилось, что днем здесь был настоящий ад. Даже шум боя на высоте 226.6 и у хутора Веселый, казалось, только подчеркивали установившуюся тишину. Это 290-й и 284-й гвардейские стрелковые полки, выполняя приказ командарма, пытались с трех часов ночной атакой сбить противника с высоты и восстановить положение по северному берегу реки Псел.
День третий: кульминация! 12 июля 1943 года
Ввод в сражение 5-й гвардейской танковой армии
(схема 7)
Ночь перед генеральным столкновением танковых армад. Как она воспринималась его участниками?{112}
Жадов Алексей Семенович:
«Ночь на 12 июля была на редкость спокойной, но мы знали, что это затишье перед бурей».
Ротмистров Павел Алексеевич:
«...ночь прошла относительно спокойно. Гитлеровцы вели редкий артогонь и пускали осветительные ракеты. Но разведчики слышали в ночной темноте рокот многочисленных моторов... стояла тишина. По всем признакам чувствовалось, что недалек тот час, когда эту тишину с адским грохотом разверзнут сотни орудий, тысячи бомб...»
Штаб танковой дивизии СС «АГ» докладывал в 5.00:
«Многочисленный шум танковых моторов перед фронтом. Активные действия вражеской авиации».
Танковая дивизия СС «МГ»:
«Сильный огонь артиллерии и пехоты. Активные действия авиации противника».
А это доклад тд СС «Р»:
«Ночь спокойная. Полк «Великая Германия» на исходных позициях, готов следовать за наступлением «АГ» на правом фланге».
Однако это «спокойствие» и «тишина» были абсолютно относительными, в штабах, и особенно в войсках, фронтовая жизнь била ключом.
95-я гвардейская стрелковая дивизия двумя полками вела упорный бой с гренадерами и автоматчиками танковой дивизии СС «МГ», пытаясь отбросить их с высоты 226.6 и восстановить положение по ее южным скатам. В результате ночных атак батальонам 290-го и 284-го гвардейских полков удалось продвинуться «на 300–400 м, и они вынуждены были закрепиться на достигнутом рубеже»{113}. Только за одну эту «тихую» ночь они потеряли 147 человек, почти две полные стрелковые роты, в том числе убитыми 34 человека.
287 гв. сп этой же дивизии передал часть своего участка Прелестное — Петровка 42-й гвардейской стрелковой дивизии на исходе 11 июля, а участок Михайловка — (иск) Прелестное оставлял после прохождения через его позиции наступающей 42 гв. сд. После смены он выходил во второй эшелон своей дивизии на рубеж перекресток полевых дорог северо-восточнее хутора Веселый — 1 км севернее высоты 226.6 и занимал позицию за стыком 290-го и 284-го гвардейских стрелковых полков{114}.
52-я гвардейская стрелковая дивизия приводила себя в порядок на прежних рубежах и готовилась к наступлению с утра 12 июля в составе 33-го гвардейского стрелкового корпуса, которому она была переподчинена с 15.00 11.7.43 года. В строю к этому времени она имела всего 3380 человек{115}.
42-я гвардейская стрелковая дивизия, частично сменив 287-й полк, готовилась к наступлению с утра 12.7 во взаимодействии с 18-м танковым корпусом с рубежа Михайловка, высота с отметкой 224.9 в общем направлении Прелестное — Васильевка.
9-я гвардейская воздушно-десантная дивизия провела перегруппировку своих сил. В первый эшелон вместо 26-го полка, понесшего большие потери в бою с танковой дивизией СС «АГ», был введен 23-й полк. А 26-й занял исходное положение южнее Прохоровки. Сюда же были перемещены артиллерийский и минометный полки.
«Так закончилась подготовка войск армии к нанесению контрудара 12 июля 1943года»{116}.
Соединения 69-й армии, действовавшие на прохоровском направлении, также готовились к участию в контрударе. 183-я стрелковая дивизия «в течение ночи и первой половины дня 12 июля произвела сосредоточение на рубежах для совместной атаки со 2-м гв. Тацинским танковым корпусом. Ее 285 сп продолжал вести ожесточенный бой с превосходящими силами пехоты и танков противника на рубеже: Ямки — Сторожевое»{117}.
2-й танковый корпус генерал-майора А.Ф. Попова, оперативно подчиненный 5 гвардейской танковой армии, занимал рубеж совхоз Сталинское отделение — Сторожевое, готовился поддержать атаку 29-го и 2-го гвардейских танковых корпусов и обеспечить стык между ними огнем с места во взаимодействии с 285-м стрелковым полком, пехоту которого он «успешно» давил, но об этом — в заключительной части очерка.
При рассмотрении оперативных и оперативно-стратегических вопросов, очевидно, не стоит детально опускаться до тактического уровня. Но это сделать необходимо. Ознакомившись с подготовкой частей и соединений 5-й гвардейской и 69-й общевойсковых армий к сражению 12 июля, по меньшей мере странно будет звучать утверждение Ротмистрова о том, что «основную роль в этом сражении играли танки», «в боевых порядках танков на направлении главного удара пехоты почти [?] не было ни с той, ни с другой стороны»{118}. Это «ПОЧТИ» — всего-то: 42-я стрелковая и 9-я воздушно-десантная гвардейские дивизии, через боевые порядки которых должны были пройти 18-й и 29-й танковые корпуса, а затем и взаимодействовать с ними. Это «почти» — около 20 тысяч человек со своей артиллерией и минометами, не уступавшими ни по численности, ни по огневым возможностям артиллерии танковой армии; со своими проводными средствами связи, «злейшим врагом» которых были танки, а это управление.
Воистину бесконечно прав был Георгий Константинович, упрекая Ротмистрова в «нескромности»!
Тем более неправомерно было утверждать, что «эти армии» — 1-я танковая, 6-я и 5-я гвардейские общевойсковые, — «не успели подготовиться к проведению контрудара 12 июля и в нем в этот день не участвовали»{119}.
Противник тоже «не спал» и активно готовился к решающей схватке на Прохоровском направлении. Одновременно готовил удар на мелеховском направлении силами 3-го танкового корпуса, что угрожало левому флангу армии П.А. Ротмистррва. А на ее правый фланг должна была выйти танковая дивизия СС «МГ», но для этого ей прежде предстояло преодолеть ожесточенное сопротивление 95-й и 52-й гвардейских стрелковых дивизий гвардейской армии А.С. Жадова.
Пока же тд СС «МГ» продолжала накапливать силы на северном берегу реки Псел, переправляя свои танки, одновременно отражала настойчивые атаки полков 95 гвардейской на высоту 226.6.
Танковая дивизия СС «АГ» на своем левом фланге закреплялась на достигнутом рубеже, закапывая танки, штурмовые и противотанковые орудия. В центре готовилась вступить во встречный бой с атакующими танками 5 гв. ТА, сковать их своими «Тиграми» и штурмовыми орудиями. А главными силами нанести удар в обход Прохоровки с юга на Сторожевое — Ямки и овладеть рубежом совхоз Сталинское отделение, Ямки, высоты 2 км восточнее Сторожевое, в готовности в последующем овладеть Прохоровкой с юго-востока во взаимодействии с танковой дивизией СС «МГ».
К сражению готовилась и танковая дивизия СС «Р», но не на «Прохоровском поле». Ей было приказано перейти в наступление после того, как тд СС «АГ» возьмет Сторожевое силами танко-гренадерского полка «Великая Германия». Дивизия «Райх», используя этот успех, наносит удар в направлении Виноградовка — Ивановка и захватывает рубеж Ивановка, высоты юго-западнее Провороти, исключительно высоты 2 километра восточнее Сторожевое. Правее дивизии «Райх» переходила в наступление своим левым флангом и 167-я пехотная дивизия.
Из этого, так сказать, популярного изложения приказа 2-го танкового корпуса СС на боевые действия 12 июля видно, что командование группы армий Юг согласовало действия правого фланга 4-й танковой армии и опергруппы «Кэмпф» на прохоровском и мелеховском направлениях по окружению 48-го стрелкового корпуса 69-й армии в междуречье Липового и Северского Донца. Это было подтверждено последующим развитием событий.
К трем часам утра 12 июля войска 5-й гвардейской танковой армии и дивизии 33-го гвардейского стрелкового корпуса заняли исходные позиции для перехода в атаку. «Уже было подписано и отправлено боевое донесение о том, что армия заняла исходное положение для контрудара и готова к выполнению поставленной задачи. Но в четыре часа утра, — вспоминал Павел Алексеевич Ротмистров, — последовало приказание командующего фронтом генерала армии Н.Ф. Ватутина срочно направить мой резерв в полосу 69-й армии. Оказалось, что противник вводом в сражение главных сил 3-го танкового корпуса оперативной группы «Кэмпф» отбросил части 81-й и 92-й гвардейских стрелковых дивизий и овладел населенными пунктами Ржавец, Рындинка, Выползовка. В случае дальнейшего продвижения подвижных частей врага на север создавалась не только угроза левому флангу и тылу 5-й гвардейской танковой армии, но и нарушалась устойчивость всех войск левого крыла Воронежского фронта»{120}.
Ротмистров приказал командиру сводного отряда (1 гв. мцп, 53 гв. ттп, 679 гап, 689 иптап) генерал-майору Н.П. Труфанову форсированным маршем выдвинуться в полосу 69-й армии в район прорыва и «совместно с ее войсками остановить танки врага, не допуская их продвижения в северном направлении»{121}.
К шести часам стало известно, что 3-й танковый корпус немцев продолжает продвижение и находится в 28 километрах юго-восточнее Прохоровки. По распоряжению представителя Ставки маршала А. М. Василевского Ротмистров приказал командиру 5-го гвардейского мехкорпуса выдвинуть в группу Труфанова из района Красное 11-ю и 12-ю мехбригады, а командиру 2-го гвардейского танкового корпуса — развернуть 26-ю танковую бригаду в районе Плота фронтом на юг и прикрыть левый фланг армии.
Вскоре командующий Воронежским фронтом приказал объединить все эти части под командованием генерала Труфанова в оперативную группу с задачей: совместно с 81-й и 92-й гвардейскими стрелковыми дивизиями и 96-й танковой бригадой 69-й армии «окружить и уничтожить противника в районе Рындинка, Ржавец и к исходу дня выйти на рубеж Шахово — Щелканово»{122}.
Оценивая сложившуюся обстановку, можно констатировать, что противник одну из своих задач решил еще до нанесения контрудара войсками Воронежского фронта, несмотря на то, что командующий фронтом перенес атаку с 10.00 на 8.30, дабы упредить противника. Прорыв 3-го танкового корпуса на мелеховском направлении привел к частичному распылению сил 5-й гвардейской танковой армии, практически лишив Ротмистрова его мощного резерва. В 5-ом гвардейском мехкорпусе остались две из четырех бригад: 24-я танковая и 10-я механизированная.
В 5-й гвардейской армии Жадова только к утру 12 июля должна была сосредоточиться выведенная в резерв 6-я гвардейская воздушно-десантная дивизия. Других резервов на прохоровском направлении не было!
8.00:
— в воздухе появилась большая группа немецких бомбардировщиков в сопровождении истребителей прикрытия. Одновременно и наша штурмовая авиация начала наносить удары по танкам и артиллерийским позициям танковой дивизии СС «АГ». Несколько позже наши бомбардировщики нанесли удары по резервам и тылам противника;
— танковые бригады первого эшелона 18-го и 29-го танковых корпусов в ходе выдвижения с исходного рубежа стали развертываться в боевой порядок для атаки. Как было организовано взаимодействие в этот очень сложный и ответственный момент прохождения танков через боевые порядки артиллерии и стрелковых войск, сказать с уверенностью невозможно! Ни в одном документе 5-й гвардейской танковой армии ответов найти не удалось. Есть только упоминание о том, что «распоряжением командующего армией [А.С. Жадова] от дивизий первого эшелона были выделены представители для встречи танковых бригад и вывода их на исходные рубежи»{123}. Но и это не проясняет, что же было сделано, чтобы максимально снизить риск нанесения урона своим войскам своими же танками;
— в это же время на мелеховском направлении оперативная группа генерала Труфанова с ходу развернулась и перешла в атаку во взаимодействии со стрелковыми дивизиями и 96-й танковой бригадой 69-й армии.
8.15:
— артиллерия 5 гвардейской танковой армий и 33-го гвардейского стрелкового корпуса одновременным залпом начала пятнадцатиминутный огневой налет по боевым порядкам и огневым позициям артиллерии противника. Эта короткая подготовка атаки была завершена залпом полков «Катюш» (БМ-13).
Ротмистров писал впоследствии, что «Артиллерия вела огонь в основном по площадям — предполагаемым районам скопления танков врага и огневым позициям его артиллерии. У нас не было времени для того, чтобы точно установить, где расположены вражеские батареи и сосредоточены танки...»{124}
Возможно, это утверждение и работает на обоснование причин невыполнения армией задачи дня, выдвигаемых Павлом Алексеевичем. Может, и подтверждает его мнение о том, что на поле боя под Прохоровкой кроме его танков никого не было. Но я уверен, что артиллеристы его армии были людьми опытными и вряд ли стали бы так нерационально расходовать боеприпасы. Не 41-й же год!
Во-первых, артиллерия танковой армии развертывалась на огневых позициях еще до выхода танковых бригад в исходное положение и занимала их там, где уже были артдивизионы 5-й гвардейской армии и ее дивизий. А они уже вели борьбу с противником в ходе боев 11 июля. Это обеспечивало привязку огневых позиций артиллерии танковой армии в короткие сроки.
Во-вторых, артиллерийская разведка впереди действующих войск начиная с 10 июля вела разведку целей постоянно. Абсолютно не допускаю даже мысли, что артиллеристы Ротмистрова не воспользовались имеющимися данными о целях противника. Так что лукавит Павел Алексеевич, лукавит!
Имеющиеся документы свидетельствуют о том, что артиллеристы и полевой артиллерии, и противотанковой сыграли в этом сражении не меньшую роль, чем танкисты, и принижать их заслуги якобы «низкой эффективностью огня» некорректно!
8.30:
— с заключительным залпом «Катюш» был подан условный сигнал ракетами и последовала команда: «В атаку! Вперед!», а у танкистов: «Сталь! Сталь! Сталь!»{125}
Батальоны первых эшелонов 42-й и 9-й гвардейских дивизий вслед за танками поднялись в атаку.
«Вижу, как справа и слева выходят из укрытий и, набирая скорость, устремляются вперед наши славные тридцатьчетверки. И тут же обнаруживаю массу танков противника... Навстречу двигались две танковые лавины, — так виделось поле встречного боя П.А. Ротмистрову{126}.
Более конкретны были работники оперативного отдела штаба танковой армии, писавшие «Отчет о боевых действиях 5 гв. ТА в период 7 по 27.7.43 г.»:
«Таким образом, развернулось необычное по своим масштабам танковое сражение, в котором на узком участке фронта с обеих сторон участвовало более 1500 танков»{127}.
Опять этот МИФ! Становится понятным его исток, если взглянуть на карту разведотдела штаба 5 гвардейской танковой армии (ЦАМО, оп. 4948, д. 23, кар. 17381).(Схема 2.)
Реально же с обеих сторон непосредственно под Прохоровкой в 18-м и 29-м танковых корпусах и усиленной танковой дивизии СС «АГ» всего-то было не более 450–500 танков и штурмовых орудий (САУ). Притом — это без учета вероятных потерь дивизии «АГ» в предыдущих боях 5–11 июля. Полутора тысячам танков... просто неоткуда было взяться! Да и «лавины» Павел Алексеевич не мог наблюдать со своего НП. Исходя из построения боевого порядка его корпусов и конкретной местности он мог бы видеть не более 120–150 своих танков и 50–60 противника. 200 танков одновременно — это, конечно, много! И видеть их после артподготовки и ответного огня противника, когда в воздухе висит стена пыли и дыма, просто невозможно. Каждый, кто бывал в таком бою, подтвердит, что это не более, чем аллегория, Можно понять Ротмистрова, точнее — того, кто сочинял его мемуары. Но в отчетном боевом документе, который писали офицеры штаба, — это уже, мягко говоря, преувеличение, преднамеренное ли или из-за плохого знания реальной обстановки, но и в том, и в другом случаях заведомо искажающее историческое событие;
— одновременно с переходом в атаку танковых корпусов полки 95-й и 52-й стрелковых дивизий атаковали противника в излучине Псела на высоте 226.6. Однако успеха они не имели. Здесь уже была почти в полном составе танковая дивизия СС «МГ». Правда, танки ее еще оставались под береговыми кручами, а часть — еще на той стороне реки. Но ее гренадеры и автоматчики прочно засели в бывших наших окопах, а артиллерии у нас, особенно боеприпасов, на этом направлении было маловато для надежного подавления укрытых целей;
— на левом фланге 5-й гвардейской танковой армии перешел в атаку в направлении Калинин — Лучки 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус, усиленный 10-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригадой (без одного полка). С ним должна была взаимодействовать 183-я стрелковая дивизия 69-й армии, однако она была связана ожесточенными боями за Сторожевое и лес восточнее Ивановских Выселок.
9.00:
— 170-я танковая бригада 18-го, 32-я и 25-я танковые бригады 29-го танковых корпусов натолкнулись на очень плотный огонь противотанковой артиллерии и танков противника, прежде всего тяжелых Т-VI «Тигр», ведущих огонь из-за укрытий. Впечатляюще описан этот момент в воспоминаниях П.А. Ротмистрова; «Танки первого эшелона... стреляя на ходу, лобовым ударом врезались в боевые порядки немецко-фашистских войск, стремительной сквозной атакой буквально пронзив боевой порядок противника»{128}.
Однако это несколько не стыкуется с документальными данными. Атака танковых дивизий «АГ» и «МГ» была назначена на 9.10 12.7.43 года. Немецкие танки вели огонь с места. Поэтому их огонь был более эффективен; и такая лихая «кавалерийская» атака не могла не привести и привела 29-й танковый корпус к неоправданно большим потерям;
— 18-й танковый корпус продвигался вдоль реки Псел более успешно, так как Прелестное и Михайловка были в наших руках. А его левофланговая 170-я танковая бригада вынуждена была по мере продвижения разворачиваться влево, фронтом на гряду возвышенностей, занятых танковой дивизией СС «АГ»;
— дивизия СС «МГ» полностью завершила переправу на северный берег танков, за исключением небольшой боевой группы, предназначенной для действий вдоль поймы по левом берегу.
9.10:
— 8-й авиакорпус немцев нанес массированный удар по нашим войскам, перешедшим в атаку в излучине Псела, по боевым порядкам севернее Прелестное, у совхоза Октябрьский и по Прохоровке;
— вслед за авиационным ударом двинулись в атаку танки дивизий СС «Мертвая голова» с высоты 226.6 и «Адольф Гитлер» на совхоз Октябрьский и на Ямки. Полк «Великая Германия», наступающий за правым флангом тд СС «АГ», атаковал части 183-й стрелковой дивизии в Сторожевое.
Завязались упорные бои на северных скатах высоты 226.6, восточнее Прелестного, у совхоза Октябрьский, по обеим сторонам железной дороги, у Сторожевого и в лесу восточнее Ивановских Выселок. Ни противник, ни наши войска фактически продвижения не имели, за исключением части сил 18-го танкового корпуса и 42-й гвардейской стрелковой дивизии, наступавших вдоль поймы реки Псел. Здесь была только часть сил тд СС «АГ», занявшая рубеж по высотам восточнее Прелестное, прикрывая левый фланг дивизии. Поэтому танковые бригады, продвигаясь вдоль Псела, сразу же попали под фланкирующий огонь противотанковых и штурмовых орудий и закопанных танков.
А на так называемом ныне «Танковом поле « развернулось небывалое ранее встречное танковое побоище. Именно «побоище», так как десятками горели танки, штурмовые орудия и другая боевая техника, принимавшая участие в бою с одной и с другой стороны. Боевые порядки перемешались. Преимущество наших танков в подвижности и маневренности позволило сблизиться с танками противника в минимально короткие сроки. Это несколько компенсировало преимущество танковых пушек «Тигров», «Пантер» и модернизированных Т-IV, обладавших большей дальностью прямого выстрела и бронепробиваемостью по сравнению с нашими 76– и 45-миллиметровыми пушками Т-34 и Т-70, а также повышало эффективность огня наших танковых пушек, несмотря на мощное бронирование новых немецких боевых машин.
Над полем боя стояла сплошная пелена дыма и пыли, точнее, вздыбленной взрывами и гусеницами земли. Не менее жаркие схватки происходили в воздухе. Сюда была брошена практически вся авиация 4-го Воздушного Флота, поддерживавшего группу армий «Юг». С нашей стороны прикрывали наземные войска и наносили удары по противнику воздушные армии Воронежского, Степного и даже частично Юго-Западного фронтов (2-я, 5-я и 17-я ВА).
11.00:
— все попытки дивизии СС «МГ» продвинуться в северном и северо-восточном направлениях пока успешно отражались частями 95-й и 52-й гвардейских стрелковых дивизий;
— 181-я танковая бригада, а за ней часть сил 42-й гвардейской стрелковой дивизии овладели Михайловкой и завязали бой за Андреевку, 170 тбр, попав под сильный огонь противотанковых и штурмовых орудий, а также частично закопанных танков со скатов высот 224.9 и 231.5, вынуждена была развернуться влево и вести бой, прикрываясь складками местности и строениями хуторов.
Для наращивания силы удара и увеличения темпов наступления командир 18-го танкового корпуса генерал-майор танковых войск Б.С. Бахаров вводит в бой 36-й отдельный гвардейский танковый полк;
— в 11.15 противник предпринял попытку обратного форсирования Пселла с западного на восточный берег с целью нанесения удара в тыл продвинувшимся частям 18 тк и 42 гв. сд в районе Михайловки. Но она была отражена. Однако тяжелые танки, штурмовые орудия и артиллерия танковой дивизии СС «МГ»; вышедшие на кручи западного берега реки, получили возможность вести действенный огонь на поражение наших войск, прежде всего танков, ведущих бой в Андреевке и Васильевке;
— 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус, преодолев сопротивление незначительных сил немцев западнее железной дороги, стал развивать наступление на Калинин и частью сил на хутор Тетеревино;
— 29-й и 2-й танковые корпуса, 9 гвардейская и 183-я стрелковые дивизии продолжали вести ожесточенный бой на прежних рубежах с танковой дивизией СС «Адольф Гитлер» и танко-гренадерским полком СС «Великая Германия» тд СС «Райх». Главные же силы этой дивизии были развернуты в предбоевые порядки на рубеже Тетеревино — Калинин в готовности нанести удар после овладения полком «ВГ» Сторожевым.
13.00:
- после ожесточенного боя танковой дивизии СС «МГ» удалось оттеснить 290-й и 284-й полки 95 гвардейской дивизии на 300–400 метров и овладеть оборонительными позициями севернее Ключи, на северных скатах высоты 226.6, а на левом фланге они были оттеснены до 800 метров. «Создалось положение, когда наши частя частично [извините за тавтологию, но так в документе!] оставили подготовленные окопы, отдали противнику господствующую высоту и до 80 % расстреляли боеприпасы, особенно снаряды дивизионной и полковой артиллерии», — доносил штаб дивизии, одновременно прося подать боеприпасы в боевые порядки{129};
— «...в 13.30 бригады первого эшелона [18-го тк] подверглись сильно огневому нападению 13 «Тигров» с фланга из района выс. 226.6, которые двигались в направлении северо-западной окраины Михайловки. 36 гв. тп был встречен сильным огнем танков «Тигр» и орудий ПТО из оврагов, что в 2 км южнее Михайловки, и понес значительные потери»{130};
— «...наиболее тяжелый, крайне ожесточенный бой вел 29-й танковый корпус генерала И.Ф. Кириченко, наступавший вдоль железной и шоссейной дорог»{131}.
Две танковые бригады, применив обходный маневр, заняли южную часть совхоза Октябрьский и вышли к высоте с отметкой 252.2. Дальнейшие попытки развить успех натолкнулись на организованный огонь противотанковых орудий и закопанных танков;
— 53-я мотострелковая бригада, обойдя правый фланг тд СС «АГ», стала развивать успех в направлении высоты 241.6 и совхоза Комсомолец. Но в двух километрах от остатков совхоза столкнулась с танками полка СС «ВГ» танковой дивизии СС «Р» и после упорного боя вынуждена была отойти на исходный рубеж и перейти к обороне на высотах севернее и восточнее совхоза Сталинское отделение;
— 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус в 11.45 атаковал передовые подразделения противника в районе Калинин. Но был встречен ответной атакой крупных сил танков дивизии СС «Р».
И здесь завязался ожесточенный встречный танковый бой, в котором участвовало до 200–230 танков и штурмовых орудий. Корпус имел в строю около 100 танков. Ему тяжело пришлось бы в борьбе с превосходящими по численности и по боевым возможностям танками эсэсовской дивизии. Но корпусу большую помощь оказала 10-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада. Однако под ударами противника корпус вынужден был отойти и закрепиться на рубеже Виноградовка, Беленихино. Сюда же вышли некоторые части 68-й армии{132}.
15.00:
— до батальона гренадеров и роты автоматчиков 680-го мотополка СС при поддержке 18 танков, в том числе нескольких «Тигров», атаковали подразделения 290 гвардейского стрелкового полка в направлении хутора Веселый. В ходе почти двухчасового боя противнику удалось взять в полукольцо 1-й и 3-й стрелковые батальоны и 108-ю штрафную роту. Но, потеряв шесть танков, из них один Т-VI, они отошли к лесу северо-западнее хутора Ключи{133}.
По всему фронту весь день шли ожесточенные бои, сгруппировавшиеся в три основных очага напряженной борьбы:
а) справа — хутор Веселый, выс. 226.6, хутор Ключи, Андреевка, Васильевка;
б) в центре — совхоз Октябрьский, Ямки, совхоз Сталинское отделение;
в) слева — Сторожевое и железнодорожная станция Беленихино.
Наблюдая со стороны, невозможно было бы понять и разобраться в этой стихии огня, дыма, пыли и непрерывного грохота, где свои, где чужие — все перемешалось! Более четко была видна линия соприкосновения противников в излучине реки Псел. Здесь танки были только у немцев. Но, несмотря на такой, казалось бы, надежный ориентир, «наша авиация двумя заходами нанесла бомбовый удар по нашей пехоте и артиллерии на позициях. Есть убитые и раненые. Разбиты два тягача с боеприпасами»{134}.
Это, наверное, потому, что в воздухе было тесно и «жарко». И немецкая, и наша авиация почти постоянно висела над полем боя и в ближних тылах.
Практически ни мы, ни противник успеха не имели, за исключением незначительного продвижения танковой дивизии СС «МГ» в излучине Псела и 18-танкового корпуса с 42-й гвардейской стрелковой дивизией вдоль реки до Андреевки. Только танковая дивизия СС «Р» к 17.00 смогла оттеснить 2-й гвардейский и 2-й танковые корпуса и овладеть рубежом Сторожевое, станция Беленихино, Ивановка.
На 18.00:
— с 16.00 авиация противника значительно увеличила свою активность над излучиной Псела, нанося удары по хуторам Веселый и Полежаев, выс. 236.7, Береговое, Карташевка. После двух ударов по своим войскам наши авиаторы переключились на эсэсовцев в районах Кр. Октябрь, Ключи, Козловка и на переправах через Псел;
— дивизия СС «МГ» после безуспешных попыток продвинуться на север и северо-восток прекратила атаки, но усилила артиллерийский и минометный огонь, в том числи и шестиствольных реактивных установок, по позициям батальонов и тылам 290-го и 284-го гвардейских стрелковых полков;
— 18-й танковый корпус овладел Васильевкой и завязал бой за Козловку. «...На рубеже юго-западнее Козловки, выс. 241.6 корпус встретил сильное огневое сопротивление противника, штурмовые орудия, закопанные в землю танки, ожесточенные бомбардировки с воздуха — дальнейшее продвижение сделалось невозможным.»
Корпус вклинился в боевые порядки противника на: значительное расстояние, угрожая выйти к переправам танковой дивизии СС «МГ», и сам оказался в огневом мешке. Его бригады вынуждены были приостановитъ наступление и закрепились:
- «32 мсбр и 170 тбр с остатками 36 гв. тп — центр Васильевка, Михайловка, Прелестное;
— 181 тбр — Петровка;
— 110 тбр — Петровка, Береговое»{135}.
— «29-й танковый корпус, действуя на главном направлении, совпавшем с направлением главного удара немцев., принял на себя основную силу этого удара, имел незначительный тактический успех в пространстве, понес большие потери в людях и технике… «{136}
— «Оперативная группа генерала Труфанова после упорного боя выбила противника из Рындинки и Ржавца и во взаимодействии с дивизиями 69-й армии закрепилась на рубеже Щелоково, Рындинка, Выползовка»{137}.
Уже в середине дня стало ясно, что прорваться на Прохоровку в полосе наступления танковой дивизии СС «АГ» не удастся. Безрезультатными оказались и удары 48-го и 3-го танковых корпусов. Наступило в некотором роде состояние равновесия, когда ни та, ни другая сторона не могли рассчитывать на успех без принятия дополнительных мер или внесения корректив в свои планы. Сражение приобрело форму танково-артиллерийской дуэли и обмена ударами с воздуха.
Но командование группы армий «Юг» не отказалось еще от своих устремлений. Командующий 4-й танковой армией уточняет задачу 2-му танковому корпусу СС:
«1. Танковая армия намерена продолжать 13 июля сражение за расширение флангов, удерживая фронтом достигнутые рубежи.2. 2 тк СС собранно тотчас же приступает всей массой по северному берегу Псла охватывающее наступление против стоящих в районе Прохоровки танковых соединений.
Наступление у Беленихино и севернее на восток продолжать лишь тогда, когда окружение будет действенным.
Главнокомандующий генерал Гот»{138}.
Таким образом, 2-й танковый корпус должен «тотчас же» (как получит это распоряжение, т. е. сегодня, 12 июля), сосредоточить основные усилия в полосе танковой дивизии СС «МГ» с тем, чтобы создать условия для удара по главным силам 5-й гвардейской танковой армии и угрозы их окружения в районе Прохоровки. Только после этого 13 июля нанести удар на восток в обход Прохоровки танковыми дивизиями «АГ» и «Р». А затем встречными ударами дивизий «МГ» и «АГ» окружить 18-й и 29-й танковые корпуса Ротмистрова в районе Береговое, Прелестное, Прохоровка. А дивизия «Райх « в этом случае продолжит наступление на восток навстречу 3-му танковому корпусу, так сказать, «расширяя фланг» 4-й танковой армии немцев.
К 17.30–18.00 на всех направлениях несколько поутих бой. Наступило небольшое затишье. Стороны как бы собирались с силами. Поубавилось и авиации в воздухе. Если в районе Прохоровки и южнее бой хоть и вяло, но еще продолжался, то в излучине Псела с 15 часов просто наступила пауза. Однако активность авиации над районом хуторов Веселый и Полежаев, Карташевка, выс. 237.6, Береговое не прекращалась.
Наши войска, отбив атаки танков и мотоциклистов-автоматчиков, закреплялись на занимаемых рубежах, спешно закапываясь в землю:
52-я гв. сд — «600–700 м южн. Веселый»{139};
95-я гв. сд
«- 290 гв. сп — южная и юго-восточная окраина х. Веселый,
— 287 гв. сп — северо-западные скаты выс. 226.6, стык полевых дорог 1 км севернее выс. 226.6;
— 284 гв. сп — стык полевых дорог сев. выс. 226.6, северные отроги балки, что 2 км северо-восточнее выс. 226.6»{140}.
Дивизии к вечеру располагали следующими силами:
а) личного состава: в 95 гв. сд — около 8200–8300 человек,
в 52 гв. сд — до 3300 человек;
б) полевой артиллерии 76 и 122 мм — всего около 60 единиц,
в) ПТ орудий, в том числе 301 аиптап — до 70 единиц;
г) противотанковых ружей — более 100.
2-й танковый корпус СС, выполняя приказ командующего 4-й танковой армией, провел некоторую перегруппировку своих сил. В полосу танковой дивизии СС «МГ» были переброшены [количество — по подсчетам автора]
— остальная часть батальона 10 отбр — до 30 танков Т-V,
— весь 55-й минометный полк 150-миллиметровых шестиствольных реактивных минометов — до 20–24 установок.
К вечеру 12 июля в излучине Псела мог быть сосредоточен мощный «кулак» — усиленная танковая дивизия СС «Мертвая голова»:
до 3500 гренадеров и до 700 мотоавтоматчиков,
более 100 танков и штурмовых орудий,
около 50–60 орудий 105–155 мм;
до 60–70 минометов, в том числе шестиствольных. На поддержку атаки тд СС «МГ» был нацелен весь 8-й авиакорпус 4-го воздушного флота{141}.
Очевидно, что командование 4-й танковой армии рассчитывало на успех 2-го танкового корпуса СС в излучине Псела, как на необходимое условие для нанесения решающего удара с утра 13 июля.
В 16 часов с минутами по боевым порядкам 95-й гвардейской стрелковой дивизии и артиллерийским позициям немецкая авиация нанесла массированный удар группами 15–20 самолетов в районах: Карташевка, выс. 236.7, выс. 235.3, Береговое, Полежаев, Петровка. Вслед за авиационным ударом на огневые позиции артиллерии и на стрелковые батальоны обрушился плотный артиллерийско-минометный налет, завершившийся залпом «ишаков», как на фронте звали шестиствольные минометы за их скрипучий рев при пуске.
Не успели рассеяться дым и столбы пыли, поднятые сотнями разрывов, как в атаку двинулись танки со штурмовыми орудиями в сопровождении гренадеров на полугусеничных транспортерах и до 200 мотоциклов с экипажами автоматчиков. Основной удар наносился на высоту 236.7 и хутор Полежаев. Часть сил — до 20–30 танков и несколько БТР с гренадерами — наступала на хутор Веселый.
На 95-ю гвардейскую стрелковую дивизию обрушился удар такой силы, что, несмотря на отчаянное сопротивление стрелковых подразделений, кое-где танкам противника удалось пройти через их позиции, но пехота была отсечена, и они вынуждены были вернуться назад. Силы оказались далеко не равными. Сказывалось отсутствие танков непосредственной поддержки пехоты и самоходной артиллерии. Единственным средством борьбы с танками противника являлись дивизионная и полковая артиллерия, батареи 301-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка да противотанковые ружья и гранаты матушки пехоты.
В этом жесточайшем бою наши воины — и пехота, и противотанкисты, и артиллеристы, и саперы, и медики рот и батальонов — все, кто был на поле боя, показали беспримерные образцы массового героизма, вплоть до самопожертвования. Гибли, но позиции не сдавали. Борьбу нашей пехоты и артиллерии затрудняло то, что оборона была занята поспешно, в ходе встречных боев. Поэтому ее инженерное оборудование состояло из отдельных стрелковых ячеек, окопов для пулеметных расчетов и, в некоторых случаях, из окопов на отделение. Траншейная система и система ходов сообщения, позволяющая осуществлять скрытое маневрирование и уклонение от надвигающейся громады танка, отсутствовали. Отсутствовали и минно-взрывные противотанковые заграждения, кроме отдельных участков, установленных в основном внаброс.
Все это позволяло противнику не только поражать пулеметным и артиллерийским огнем, но и просто давить наших воинов гусеницами, сразу же «захоранивая» их в собственных окопах. Это привело к значительному числу без вести пропавших. Только за 11 и 12 июля в 95-й гвардейской стрелковой дивизии было зарегистрировано около 450 человек, которых не было ни среди убитых, ни среди раненых. Точно было известно, что танками были раздавлены командиры стрелковых рот 290 гвардейского полка — капитан Макуха и старший лейтенант Полевщиков{142}.
Взвод противотанковых ружей 284-го гвардейского стрелкового полка гвардии старшего лейтенанта Шпетного Павла Ивановича занимал позицию на южных склонах высоты 236.7. Во взводе было вместе с командиром девять человек: сержанты Салимов, Охренкин, Сухарский, Ойя и рядовые Гульков, Проскуряков, Бутко и Нелюбин. Они вступили в бой с семью танками противника. Ни один из этих танков дальше позиций взвода не прошел — все были поражены храбрыми гвардейцами. Но и все девять бронебойщиков погибли в этой жестокой схватке. Последним, будучи тяжело раненным, с гранатами бросился под последний танк сам командир взвода. За этот подвиг он был удостоен звания Героя Советского Союза (посмертно). Как проходил этот неравный бой, описано в воспоминаниях бывшего замначштаба армии, а затем командира 95-й гвардейской Полтавской четырежды орденоносной стрелковой дивизии гвардии генерал-майора Олейникова Андрея Ивановича{143}.
Все воины взвода Шпетного Указом Президиума Верховного Совета СССР были посмертно награждены боевыми орденами. А они, как и их командир, вполне заслуживали за этот коллективный героический подвиг самого высокого воинского отличия — звания Героев.
Естественно, этот подвиг наших славных пехотинцев не был единственным. Многие из них были совсем молодыми, 18–19-тилетними ребятами, для которых Прохоровское сражение было их боевым крещением. Добротный сплав опытных гвардейцев-сталинградцев и необстрелянного, но воспитанного на идеалах советского патриотизма и коллективизма молодого пополнения явился основой массового героизма и гвардейской стойкости, позволивших успешно противостоять бронированному эсэсовскому кулаку.
Безусловно, не один взвод Шпетного проявил такую стойкость. Можно было найти десятки подобных примеров. Но в пылу сражения их персональная заслуга, их героизм не были замечены, а главное — не разрекламированы впоследствии, Впрочем, это обычное, можно сказать, нормальное явление для такой войны, где сражаются миллионы и гибнут тысячи.
И все же противнику удалось вытеснить полки 95-й гвардейской стрелковой дивизии с хоть и поспешно, но подготовленных позиций. При отходе по открытой местности потери существенно возросли. Стрелковые подразделения, отойдя под прикрытием огня артиллерии, закрепились, используя складки местности, на рубежах:
— от устья реки Ольшанки до южной окраины хутора Веселый — 151-й и 155-й гв. стрелковые полки с 124-м гв. артполком и 57 гв. оиптд 52-й гв. стрелковой дивизии. 153 гв. сп с 1/124 гв. ап был оттеснен противником к Пселлу у Михайловки{144};
— от восточной окраины хутора Веселый по северному скату балки в 2–2,5 км южнее выс. 236.7 занял оборону 290 гв. сп с 103 гв. оиптд. Поддерживал его 1/233 гв. ап и 469-й минометный полк;
— на южных скатах выс. 236.7 закрепился 284 гв. сп. Сразу же за ним, в удалении не более километра, занимал огневые позиции 233 гв. ап без 1-го дивизиона;
— левее, до хутора Полежаев, закрепился 287 гв. сп. А на стыке 284-го и 287-го полков развернулся на огневых позициях 301-й армейский истребительно-противотанковый полк{145}.
Столь подробно я остановился на положении наших войск в излучине Псела, так как здесь фактически подводились итоги генеральной схватки 12 июля под Прохоровкой, а возможно, и решалась судьба всего сражения. Танковая дивизия СС «Мертвая голова» почти выполнила поставленную перед ней задачу - рукой было подать до дороги Карташевка — Береговое. Здесь сложилась самая критическая ситуация в ходе всей оборонительной операции Воронежского фронта. Однако она не нашла отражения в нашей исторической литературе.
«Дальше к востоку, — писал впоследствии генерал А.С. Жадов, — наших войск не было, там располагались только штабы, тыловые части и учреждения армии. Создалось опасное положение на флангах 5-й гвардейской танковой армии и 33-го гвардейского стрелкового корпуса»{146}.
Но для полного выполнения задачи танковой дивизией СС «МГ» и создания условия «к охватывающему наступлению против стоящих в районе Прохоровки танковых соединений» — еще предстояло преодолеть противотанковый рубеж 95-й гвардейской стрелковой дивизии, усиленной 301-м армейским иптап. Тут-то, как говорится, нашла коса на камень!
В борьбу с танками и штурмовыми орудиями, ведя огонь прямой наводкой с дистанции 400–600 метров, вступили пушечные и гаубичные батареи 233-го гвардейского артполка и истребительно-противотанковые орудия. В общей сложности сотне танков и штурмовых орудий танковой дивизии СС противостояло до 70 противотанковых и около 60 полевых орудий. Не беря в расчет противотанковые ружья, количественное соотношение противоборствующих средств практически было 1:1.
А на направлении главного удара дивизии «МГ», между высотой 236.7 и хутором Полежаев, где атаковало до 70–80 танков, соотношение было в пользу противника как 2–2,5 к 1. И, несмотря на такое превосходство противника, пехота со своими средствами, и противотанкисты, и артиллеристы в полном смысле этого слова стояли насмерть!
Гибли, но позиции не сдавали. Отход был смерти подобен!
Более сорока танков атаковали 284-й стрелковый и 233-й артиллерийский гвардейские полки 95 гв. сд. До 20 танков двинулось на хутор Веселый, и 20–30 атаковали 287 полк у хутора Полежаев. Все батареи, весь личный состав взводов и расчетов вел себя героически. Но в историю Прохоровского сражения вполне заслуженно было суждено вписаться командиру орудия 233 гв. ап сержанту Данилову Андрею Борисовичу.
Весь его расчет погиб. Он, несмотря на ранение, продолжал вести огонь по танкам,. действуя и за подносчика, и за заряжающего, и за наводчика. Из 15 танков противника, двигавшихся на позицию батареи, орудие сержанта Данилова уничтожило шесть. Из них — три лично командир орудия, оставшись один на один с атакующим противником. Только прямое попадание в орудие, разбившее его и тяжело контузившее отважного воина, прервало его поединок с танками.
Погиб в этом бою и командир полка гвардии майор Ревин Алексей Петрович. Он не только командовал полком. Когда рядом с ним погибли расчеты, Алексей Петрович стал к панораме одного из орудий и продолжил борьбу с танками противника. Только ранение в голову вывело его из строя. Оно оказалось смертельным. Пал смертью храбрых командир полка, но его гвардейцы-артиллеристы продолжали разить врага. 16 танков пылали перед огневыми позициями 3-го и 2-го артдивизионов 233-го гвардейского артполка. Горели танки «Мертвой головы» и у хуторов Веселый и Полежаев. Враг не прошел!
Бывший командующий артиллерией 95-й дивизии полковник Н. Себежко вспоминал:
«В этот день мы потеряли командира полка майора Ревина, пять командиров батарей [из девяти], почти всех командиров взводов, многих политработников, офицеров штабов, сержантов, бойцов. Когда думаешь об этих дорогих сердцу людях, в сотый раз возникает чувство глубочайшего уважения к их стойкости, к силе духа»{147}.
Большие потери были и у противотанкистов, и в стрелковых полках. Погиб секретарь партбюро 284-го полка гвардии капитан Зауташвили. Тяжело ранен заместитель командира этого же полка гвардии майор Рубеншнайзер.
Только за два дня боев, 11–12 июля, 95-я гвардейская дивизия не досчиталась около 1000 человек — убитых, раненых и пропавших без вести. Много было потеряно автотехники, вооружения и особенно лошадей — основной транспортной и тягловой силы наших стрелковых подразделений и частей. Обстановка обострялась еще и тем, что боеприпасы были на исходе, прежде всего артиллерийские.
Но противник, понесший большие потери, был остановлен. На поле боя догорали дымными кострами несколько десятков танков и другой техники врага. Однако танковая дивизия СС «МГ'» не повернула назад, она только несколько отошла, выведя свои танки за пределы эффективного огня прямой наводкой наших орудий. В 1–1,5 километрах от наших позиций, по северным скатам высоты 226.6 маячили, выстроившись в боевую линию, 3–4 десятка танков и штурмовых орудий, как бы в раздумье: куда дальше? А между ними сновало более сотни мотоциклов с экипажами.
Один из ветеранов дивизии, узнав, что я занимаюсь исследованием Прохоровского сражения, спросил на встрече: «Почему они демонстративно стояли? Мы на них смотрели и думали, если опять пойдут, то нам здесь всем крышка! Поле открытое. Боеприпасов нет. Хорошо, день совсем шел к концу — вот-вот стемнеет», Что можно было ему ответить?! И тогда, и теперь я тоже задаю себе такой же вопрос. Но факт остается фактом. Немцы прекратили наступление. А ночью был слышен шум танковых моторов, хорошо, что постепенно удаляющийся.
В 23.35 12 июля в связи с критической обстановкой в полосе 95-й гв. стрелковой дивизии и возможностью прорыва противника командующий 5-й гвардейской армией генерал-лейтенант Жадов поставил задачу командиру 14-й штурмовой инженерно-саперной бригады (привожу в сокращенном виде):
«2. ...выделить по одному батальону для совместных действий в полосах 32 и 33 ск.3. На основном танкоопасном направлении, в границах:
— слева — Михайловка, Петровка, Мал. Псинка, Вихровка;
— справа — выс. 174.0, выс. 227.6, Бобрышево иметь три батальона, включая батальон, действующий в полосе 33 гв. ск с задачей: не допустить продвижение танков противника на север и по дорогам:
а) Петровка, Карташевка, Верхне-ПроворотскиЙ, Бол. Псинка, Троицкое;
б) Мал. Псинка, Ср. Ольшанка, Троицкое.
Подготовить рубеж для минирования: Вышняя Ольшанка, х. Серебрянное и далее на юг по р. Олышанка до р. Псел.
Второй рубеж: Мал. Псинка, южные скаты выс. 246.4, роща Ярушка.
………………….
7. Готовность в полосе заграждений — 4.00 13.7.43»{148}.
Командующий 5-й гвардейской танковой армией генерал-лейтенант т/в Ротмистров, обеспокоенный обстановкой в полосе 95-й гвардейской стрелковой дивизии, решил «выручить своего соседа — 5-ю гвардейскую армию генерал-лейтенанта А. С. Жадова» и направил в район совхоза имени К. Е. Ворошилова 24 гв. тбр и 10 гв. мбр в район Остренький{149}.
Силы обеих армий были исчерпаны. Резервов для развития контрудара в контрнаступление практически не было. Однако командующий Воронежским фронтом требовал не прекращать наступательных действий. Но и противник еще не намерен был отказываться от своего замысла. Он срочно перебрасывает в полосу 4-й танковой армии дополнительные силы. В 21.10 12 июля штаб армии информирует командира 2 тк СС обергруппенфюрера Хаузера:
«По приказу группы «Юг» ночью 13–14 июля перебрасывается 24 тк из района Харькова. Танковая дивизия СС «Викинг» в район Белгорода (5 км северо-западнее Белгорода), Репное (6 км юго-западнее Белгорода). 23-я танковая дивизия — в район: Ближний — Бол., Должик — Орловка — Бессоновка — Алмазовка»{150}.
В ожесточенных боях 11–12 июля ударная группировка противника — танковые дивизии СС «Мертвая голова» и «Адольф Гитлер», потерявшие большое количество живой силы и бронетехники, были остановлены. Но упорные бои, в основном на достигнутых рубежах, продолжались до 16 июля. Однако их целенаправленность изменилась.
Финал сражения: 13–16 июля 1943 года
(схема 8)
Оценивая ход и результаты сражения 11–12 июля, командование 4-й танковой армии делает вывод, что «танковая дивизия «МГ», хоть и продвинулась «до дороги Береговое — Карташевка и перекрывает ее», — мы знаем, что только огнем, на небольшом участке, — но положение дивизии осложняется «сильной фланговой угрозой».
«Корпус [2 тк СС] вынужден защищать свои позиции 13 июля против вражеских контратак с направлением основного удара па левое крыло» {151}.
Это откровенное признание того, что танковые дивизии «МГ» и «АГ» понесли большие потери и не смогут решить ранее поставленные задачи. Поэтому командование 4-й танковой армии отказывается от наступления на Прохоровку с юго-запада и предпринимает в этой связи ряд мер для обеспечения ведения дальнейших боевых действий:
— во-первых, «в ранние утренние часы 13 июля» выводит танковые части тд СС «МГ» и ей приданные, «чтобы иметь в распоряжении танковые силы в качестве подвижного резерва». Выводятся они в район Покровка — Яковлево к утру 13 июля;
— во-вторых, «на основании вражеских расположений на левом фланге, прежнее намерение перейти к обширному наступлению против Прохоровки вдоль северного берега Псла отменить» {152}.
Упорное сопротивление дивизий 5-й гвардейской и 69-й армий и встречный удар 5-й гвардейской танковой армии заставили 2-й танковый корпус СС отказаться от попыток прорваться в оперативную глубину с плацдарма и по высотам между рекой и железной дорогой. Но намерение овладеть Прохоровкой обходом с юга и юго-востока все еще остается в силе.
Ночь на 13 июля, в отличие от предыдущих, не принесла покоя и тишины. Почти на всем фронте, от хутора Веселый до Ямки и Сторожевого, всю ночь шла с небольшими паузами сильная артиллерийско-минометная дуэль и ружейно-пулеметная перестрелка. Под этот аккомпанемент стороны проводили частичную перегруппировку сил и средств.
4-я танковая армия сосредоточивала усилия на своем правом фланге. С 13 июля главную роль должна была играть танковая дивизия СС «Райх» в взаимодействии: слева — с танковой дивизией СС «АГ» и справа со 167-й пехотной дивизией. Ей было приказано «наступлением сначала через Ивановку в восточном направлении, а потом вдоль водораздела пробиваться на северо-восток и атаковать Проворотъ» {153}.
Танковая дивизия СС «АГ» на всем фронте от Андреевки до железной дороги должна была удерживать достигнутый рубеж, отражая атаки и при необходимости контратакуя. А правым флангом, как и 12 июля, наступать на Ямки — Грушки, взаимодействуя с тд СС «Р», в готовности в последующем нанести удар на Прохоровку.
Наши войска в ночь на 13 июля воспользовались отходом танков в излучине Псела и с подходом 24-й танковой бригады потеснили противника и к утру заняли позиции:
— 290 гв. сп — на южной окраине хутора Веселый и по западным ската высоты 226.6;
— 287 гв. сп — по северо-западным скатам этой высоты до стыка полевых дорог 1 км северо-восточнее высоты 226.6;
— 284 гв. сп — левее 287-го до балки 2,5 км северо-восточнее высоты 226.6{154}.
52 гв. сд приводила себя в порядок, собирая остатки своих подразделений и частей, и с 15.00 13.7 выводилась в резерв командующего 5-й гвардейской армии, оставаясь в занимаемом районе{155}.
5-я гвардейская армия готовилась с утра 13 июля продолжать выполнение задачи, поставленной командующим Воронежским фронтом, и перейти в наступление в общем направлении на Грозное, Мал. Маячки, Покровка.
Несколько иначе обстояло дело в 5-й гвардейской танковой армии. В 3.35 13.7.43 командующий армией приказал:
«Командиру 18 танкового корпуса:В течение ночи закрепиться на занимаемом рубеже, особое внимание обратить на обеспечение правого фланга на рубеже: Петровка, Михайловка».
Аналогичные боевые распоряжения были отданы и остальным корпусам: 29-му, 2-му и 2-му гвардейскому, кроме 5-го гвардейского мехкорпуса{156}.
Все попытки дивизий 33-го гвардейского стрелкового корпуса и корпусов 5-й гвардейской танковой армии потеснить противника ни 13-го, ни 14-го, ни 15 июля успеха не принесли. Наоборот, на мелеховском направлении 69-я армия и левофланговые части 5 гв. ТА вынуждены были отойти до рубежа Виноградовка — Бол. Подъяруги.
Не может не вызывать вместе с тем удивления, я бы сказал, даже неловкости, когда в официальном издании вдруг встречаешь в публикациях лишенные каких-либо оснований утверждения, подобные приведенному ниже из книги «Стальная гвардия» П.А. Ротмистрова:
«Успешно наступали на правом фланге армии 24-я танковая и 10-я механизированная бригады 5-го гвардейского Зимовниковского механизированного корпуса, взаимодействуя с 18-м танковым корпусом и частями 5-й гвардейской армии генерала А.С. Жадова. В ходе боев в районе совхоза имени К. Е. Ворошилова [?] они нанесли поражение 11-й танковой дивизии 48-го танкового корпуса [???], а затем выбили [?!] танковую дивизию СС «Мертвая голова» из Полежаева»{157}.
Видимо, комментарий здесь излишен. Читающий этот очерк уже знает, кто и где вел боевые действия, с кем и когда сражался. Не случайно я так подробно, ссылаясь на архивные документы, описывал ход сражения, опускаясь до тактического уровня. Дело в том, что в дальнейших отчетных документах, особенно в политдонесениях, конкретные факты и результаты боевых действий обрастали различными непроверенными данными и подробностями, так что за ними сложно разглядеть, а что же было реально, Особенно это касается потерь, нанесенных противнику. И когда начинают перечислять, сколько убитых, сколько уничтожено пулеметов, сколько подавлено батарей противника и тому подобное, — это у людей, прошедших войну, вызывает в лучшем случае недоумение.
Одно только хочу для полной ясности добавить, так как об этом у нас разговора не было: 11-я танковая дивизия 48-го танкового корпуса 11–13 июля вела бой на обояньском направлении с 32-м гвардейским стрелковым корпусом 5-й гвардейской армии генерала А.С. Жадова.
«К 19 часам 12 июля 32-й стрелковый корпус, преодолевая упорное сопротивление частей 11-й танковой дивизии, вышел на рубеж: 13 гв. сд — северная опушка урочища Меловое, высота 236.6, 5 км западнее урочища; 66 гв. сд — высота с отметкой 227.0, 5 км северо-западнее Кочетовка, колхоз на северной окраине Кочетовки»{158}.
13–14 июля центр завершающего этапа Прохоровского сражения сместился в район Сторожевое, Виноградовка, Ивановка, Бол. Подъяруги.
В 21.00 13 июля командующий 4-й танковой армией генерал Гот уточняет задачу 2-му танковому корпусу СС на 14 июля, а в 22.00 отдает приказ обергруппенфюрер СС Хаузер:
«Приказ на 14 июля 1943 г.1) Див. «Р» продолжает начатое 13 июля наступление по линии Ивановка — Виноградовка. Занимает вражеские позиции на восточном берегу этого участка и, после выдвижения танкового полка для наступления, наступает на
Провороть. Дивизия устанавливается так, чтобы можно было одним переходом ударить по Прохоровке и неожиданно захватить ее.
167-я пех. дивизия ориентируется по ходу наступления на Ивановку, чтобы она могла примкнуть к нему левым флангом.
2) «АГ» удерживает сначала теперешнюю линию, изготавливается к тому, чтобы правым крылом через Ямки прорваться к Прохоровке. как только наступление дивизии «Р» осуществится через Провороть на Прохоровку.
3) Див. «МГ» удерживает позиции против всякого наступления»{159}.
Итак, наступление 2-го танкового корпуса СС и контрудар двух 5-х гвардейских армий, превратившийся во встречное сражение на юго-западных подступах к Прохоровке, завершилось. Здесь стороны стремились удержать достигнутые рубежи и попытаться их улучшить. А центр боев, как мы уже отмечали, сместился на мелеховское направление.
Наиболее точно в сжатой форме подвел итог Прохоровского сражения и определил дальнейший ход боевых действий в ближайшие дни представитель Ставки ВГК Маршал Советского Союза А.М. Василевский. Приведу его донесение Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину, так сказать, фрагментарно:
«Согласно Вашим личным указаниям с вечера 9.VII.43 г. беспрерывно нахожусь в войсках Ротмистрова и Жадова на прохоровском и южном направлениях».«Вчера сам лично наблюдал к юго-западу от Прохоровки танковый бой [а не «танковое сражение», как считал Ротмистров!] наших 18-го и 29-го корпусов с более чем двумястами танками противника в контратаке. Одновременно в сражении приняли участие сотни орудий и все имеющиеся у нас РСы. В результате все поле в течение часа было усеяно горящими немецкими и нашими танками».
«На завтра угроза прорыва танков противника с юга в районе Шахово, Авдеевка, Александровка продолжает оставаться реальной. Учитывая крупные танковые силы противника на прохоровском направлении, здесь на 14.VII главным силам Ротмистрова совместно со стрелковым корпусом Жадова поставлена задача — разгромить противника в районе Сторожевое, севернее Сторожевого, совхоз «Комсомолец», выйти на линию Грезное — Ясная Поляна и тем более прочно обеспечить прохоровскос направление».
«Донесение задержал в связи с поздним прибытием с фронта, 2 ч. 47 м. 14.VII.43.
Из 5-й гвардейской танковой армии»{160}
На этом можно поставить точку в рассмотрении хода и исхода Прохоровского сражения.
16 июля командующий Воронежским фронтом генерал армии Н. Ф. Ватутин отдал приказ о переходе к жесткой обороне. Это решение мотивировалось тем, что хотя противнику нанесены большие потери в личном составе и материальной части и его план по захвату Обояни и Курска сорван, однако «он не отказался от своих целей и стремится ежедневным наступлением главными силами обойти Обоянь с востока, а также расширить захваченный плацдарм.
Для того чтобы окончательно истощить силы наступающего противника, армиям Воронежского фронта следует перейти к упорной обороне на занимаемых рубежах с задачей не допустить ее прорыва противником»{161}.
Это решение и приказ последовали тогда, когда «16 июля противник окончательно прекратил атаки и начал отвод своих тылов на Белгород. 17 июля был обнаружен и отход войск, но части, находившиеся в соприкосновении с нашими войсками, оказывали упорное сопротивление»{162}.
Штаб 5-й гвардейской армии доносил в штаб Воронежского фронта по итогам за 16 июля:
«Боевое донесение № 00165/оп 17.7.43 13.00Карта:100000 и 200000
1. Противник производил перегруппировку, отводя танковые и мото-мех. части в юго-западном и южном направлениях.
2. Войска армии, занимая прежние рубежи, производят инженерные работы.
3. Для уточнения отхода противника действуют разведгруппы. Организуются отряды и проводится подготовка к ночным атакам... с целью определения намерений противника, его состава, силы и группировки»{163}.
Но категорическое требование о «совершенствовании обороны с развитой системой огня и инженерно-минных заграждений» подтверждалось до 18 июля!{164}
«В ходе боевых действий усиленных батальонов, а также разведки поисками обнаружилось, что активность противника резко упала, а интенсивность огня у переднего края, наоборот, еще больше повысилась. Мы доложили об этом в штаб фронта. Как потом стало известно, немецко-фашистское командование в эти дни часть танковых дивизий выводило из ударной группировки для переброски на другие участки фронта, в район Орла и Донбасса»{165}.
18 июля 5-я гвардейская армия перешла к преследованию отходящего противника. К исходу 23 июля наши войска вышли на рубеж, с которого они вынуждены были отойти под ударами 4-й танковой армии немецкой группы «Юг» в начале Курской битвы. Закончился оборонительный этап одной из величайших битв Великой Отечественной, да и Второй мировой войн. Впереди предстоял переход войск Воронежского, Степного и Юго-Западного фронтов в контрнаступление на южном фасе Курского выступа. Но это уже другая страница в летописи боевых дел 5-й танковой и 5-й общевойсковой гвардейских армий.