А. Д. Окороков

И словом и делом

До свидания, родная Ладога! С некоторых пор она действительно стала для меня родной, хотя я и вырос далеко от этих мест.

В предвечернем августовском закате Ладога будто была вся отлита из золота. Косые лучи солнца купались на застывшей поверхности озера, пламенем горели в перекрещенных бумажными наклейками окнах уцелевших домов, отражались в зеркальных стеклах ближнего маяка.

Я представил себе в эту минуту вечерний Ленинград, Невский проспект, а по нему шагающих в военной форме девушек из отрядов местной противовоздушной обороны. Звонкие голоса выводят самую популярную теперь в городе на Неве песню. Запомнились слова припева:

Недаром Ладога родная Дорогой жизни названа.

По-разному запомнилась мне та дорога. Я видел ее в зимний морозный день, когда стаи «юнкерсов» налетали на колонны наших автомашин с продовольствием, чтоб преградить им путь в осажденный Ленинград. Зенитные батареи, установленные прямо на льду, вдоль всей ладожской трассы, вели такой огонь, что всем чертям, наверно, становилось тошно в небе, не говоря уже об экипажах «юнкерсов». Видел холодной осенью, когда те же «юнкерсы» падали с неба в свинцовые волны, а баржи все шли и шли туда, к Осиновцу, [52] на западный берег, чтоб осажденный город мог жить и сражаться.

Очень, конечно, жаль расставаться с коллективом политработников ладожской трассы, который мне в качестве комиссара довелось возглавлять в самые трудные дни ленинградской блокады. Но, ничего не поделаешь, мы солдаты партии: куда пошлют, там и будет отныне твой боевой пост.

И вот «дуглас» уже несется над зелеными московскими пригородами. Прошло только полгода, как прокатилась здесь война. Земля пестрит воронками от бомб. То там, то тут вдоль Октябрьской железной дороги видны остовы полусгоревших вагонов, сбитых взрывной волной паровозов, но жизнь уже входит в привычное русло. На полях — горячая пора уборки урожая, мелькают цветные платки женщин, белые рубашонки подростков — они теперь главная ударная сила в колхозах.

И вот короткий разговор в кабинете секретаря ЦК ВКП(б), начальника Главного политического управления Красной Армии Александра Сергеевича Щербакова.

В кабинете полумрак, а Александру Сергеевичу видятся, наверное, опаленные огнем леса Северо-Западного фронта, куда мне и предстоит выехать в самые ближайшие часы.

— Фронт, куда вы направляетесь, Андрей Дмитриевич, по-своему сложен и своеобразен, — говорит Щербаков, расхаживая по кабинету. — Учтите, что это первый из наших фронтов, который в сентябре сорок первого года остановил наступление противника на подступах к Валдайской возвышенности. В этом большая заслуга бойцов, командиров, политработников фронта перед нашим народом.

Александр Сергеевич подошел к карте, занимавшей почти всю стену кабинета.

— А теперь прошу вас сюда, бригадный комиссар, — сказал Щербаков, повернувшись к карте, где была нанесена обстановка на 16 августа 1942 г. — Я хочу подробнее ввести вас в курс событий...

И снова самолет. Под крылом — желтые плешины болот, маленькие речки, торфяные озера с застоявшейся водой. «Да, осенью там не поманеврируешь. Танки увязнут в болоте», — вспоминал я слова А. С. Щербакова.

Вскоре самолет приземлился, а еще несколькими часами позже я уже входил в один из корпусов бывшего дома отдыха неподалеку от Валдая, где в густом лесу расположились отделы политуправления фронта.

На другой день, не теряя времени, выехал в район боевых действий 11-й армии, штурмовавшей рамушевский коридор.

На наблюдательном пункте армии, в двух километрах от переднего края, было оживленно. Приникнув к стереотрубе, какой-то генерал с бритой головой следил за тем, как пехота штурмует высоту, где раньше находилось село. То, что там было село, можно [53] было заключить по печным трубам да полуразвалившимся печам.

— И опять сегодня эту Васильевщину не возьмем! — устало произнес генерал, вытирая пот с широкого лба. И тут же изучающе взглянул на меня.

— Курочкин! — сказал он, протягивая мне руку. Я назвал себя.

В серых глазах командующего фронтом искрится ум. Резко очерченный подбородок свидетельствует о воле. Только мягкие, несколько расплывчатые губы выражают доверчивую натуру. Приятный голос с чуть раскатистым «р» надолго врезался в память. В следующий раз уже не ошибешься, кому он принадлежит.

— Леса и болота, озера и реки, клюква и брусника — таков у нас с вами фронт, Андрей Дмитриевич, — сказал Курочкин и с легкой усмешкой добавил: — Кое-кого эти болота затягивают, они даже утрачивают веру в то, что и у нас можно вести активные боевые действия. Вам, товарищ Окороков, вместе со всем аппаратом политуправления предстоит много поработать, чтобы подготовить людей к большим наступательным боям...

С членом Военного совета фронта Владимиром Николаевичем Богаткиным я познакомился чуть позже. В ту пору он находился на излечении в Москве после полученной контузии. А когда узнал Богаткина, то всецело попал под обаяние его недюжинной натуры. Представитель старшего поколения политработников, Владимир Николаевич получил боевую закалку еще на фронтах гражданской войны. Во всей его спокойной манере рассуждать проявлялся политработник, умеющий влиять на окружающих. Он хорошо разбирался в человеческих характерах, мог в нужную минуту разрядить назревающий конфликт в личных отношениях и становился глубоко принципиальным, когда нужно было действовать в интересах общего дела. Перенеся две операции, но все еще тяжело физически страдая, он никогда и никому не жаловался.

Забегая чуть вперед, скажу, что сменившие на посту командующего фронтом П. А. Курочкина Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, а затем генерал И. С. Конев, а В. Н. Богаткина — Ф. Е. Боков также во всей своей практической работе опирались на аппарат политуправления, что в немалой степени содействовало успеху дела.

В целом политическое управление, сформированное в первые дни войны на базе политуправления бывшего Прибалтийского особого военного округа, было укомплектовано знающими и опытными политработниками. Коллектив оказался очень дружным и работоспособным. Недаром говорят: «Все за одного, а один за всех, тогда и в деле будет успех».

Заместителем начальника политуправления работал генерал-майор В. Н. Глазунов, до войны он был секретарем Пермского обкома партии. По своему умению вникнуть в дело, исключительной трудоспособности он был олицетворением тех лучших кадров, которые Центральный Комитет передал с гражданской партийной работы в армию. [54]

Позже его сменил генерал-майор Н. Г. Пономарев, тот самый генерал, который в 50-х годах, уволившись из армии, пошел трудиться в сельское хозяйство и возглавил совхоз «Рубеженский» в Оренбургской области. Можно себе представить, как эти товарищи трудились в годы войны, когда сама обстановка заставляла работать с полным напряжением сил, говоря по-солдатски, «с полной выкладкой».

Большие и ответственные задачи решал наш отдел организационно-партийной работы, выполнявший роль своеобразного штаба. Здесь готовили проекты директив, обобщали опыт партполитработы, организовывали контроль и проверку политорганов и парторганизаций на местах. Начальник отдела полковой комиссар Е. И. Сорокин, инспекторы, старшие батальонные комиссары И. С. Железняков, И. И. Иванов, Ф. Н. Утенков, М. К. Николаев редко засиживались в политуправлении. Почти безвыездно находились в частях и работники комсомольского отдела, которым руководил сначала майор И. А. Немцов, а затем майор А. В. Стоноженко, оказывавшие значительную помощь своим старшим товарищам. Задор, инициатива, умение подхватить новое и широко распространить почин в солдатских массах — таков был стиль работы наших комсомольских работников. [55]

Агитационно-пропагандистской работой руководил отдел агитации и пропаганды, возглавляемый очень опытным организатором подполковником Василием Дмитриевичем Кульбакиным. В мае 1943 г. Центральный Комитет партии отозвал его на работу ректором Высшей школы партийных организаторов при ЦК ВКП(б). Заместителем начальника отдела бессменно работал подполковник Алексей Петрович Голубев. С ним я прошел до конца войны. Это был инициативный политработник, хорошо разбиравшийся не только в марксистско-ленинской теории, но и в военном деле. Особенно много он работал над вопросами печатной агитации и пропаганды.

Наиболее длительное время в отделе работали: лекторы Я. Б. Эйсепский, М. М. Колчин, И. Е. Фельдман; агитаторы: И. В. Рошин, Я. Т. Дивинский, А. Д. Волков; инструкторы: В. С. Кислинский, Н. Д. Рабинович и др. С отделом агитации и пропаганды имели тесную связь фронтовые писатели и поэты, редакторы армейских и фронтовых газет.

В политуправлении были и другие работники, которые тоже упорно трудились над воспитанием личного состава войск.

Летом 1942 г. в составе фронта насчитывалось около 12 тыс. политработников. Это была большая цементирующая сила, опираясь на которую можно было рассчитывать на успех.

К осени 1942 г. фронты в основном стабилизировались, кадры командного состава окрепли, приобрели опыт воспитательной работы, подавляющее большинство командиров стало коммунистами. Одним из условий успешной войны с немецко-фашистскими захватчиками явилась необходимость дальнейшего укрепления единоначалия в армии. ЦК партии принял решение об установлении единоначалия в армии и на флоте, упразднении института военных комиссаров и введении института заместителей командиров по политчасти.

Одновременно были отменены воинские звания, установленные ранее для политсостава: политрук, старший политрук, батальонный комиссар и т. д. На политсостав, как и на командный состав, распространялись общие воинские звания. Требовалось всю эту реорганизацию провести в очень сжатые сроки. Мне и начальнику отдела кадров полковнику П. И. Зальнову пришлось много поработать для переаттестации политработников. У нас во фронте в октябре 1942 г. было: корпусных комиссаров — 1, дивизионных комиссаров — 2, бригадных комиссаров — 22, полковых комиссаров — 84, старших батальонных комиссаров — 340, батальонных комиссаров — 1418, старших политруков — 2765, политруков — 4650, младших политруков — 3044.

В 1943 г. было принято новое решение о реорганизации партийно-политического аппарата в армии. Первичные партийные и комсомольские организации создавались в батальонах и дивизионах. В полку же появились партийные и комсомольское бюро по руководству первичными партийными и комсомольскими организациями. [56] В дивизиях и корпусах должность заместителя командира по политчасти совмещалась с должностью начальника политотдела. Высвободившийся политсостав предлагалось передать на командную работу.

На командную работу на нашем фронте перешел 4151 политработник. Это было новое пополнение командных кадров. К концу Отечественной войны многие из них накопили немалый боевой опыт и стали командирами полков и дивизий, сочетавшими в себе опыт политработника с опытом боевого командира.

Сейчас нельзя не вспомнить о тех, кто воодушевлял воинов на подвиги, о ком часто писали фронтовые газеты.

Боевые будни были наполнены героизмом. Преодолевая препятствия, презирая опасность, политработники во главе бойцов бросались в атаку на врага и сокрушали его. Они всегда вселяли бодрость духа, бесстрашие в сердца воинов.

В июньских боях 1941 г. военный комиссар 48-й стрелковой дивизии, полковой комиссар А. К. Фоминов пошел на фашистов в первых рядах сражавшихся и погиб смертью храбрых на поле брани. Его личный пример придал новые силы воинам дивизии, и они стойко отбивали вражеские атаки.

17 июля 1941 г. к командному пункту 22-го стрелкового корпуса прорвались вражеские автоматчики. В это время на КП находилось немного бойцов. В этот критический момент заместитель политрука 415-го батальона связи А. К. Мери проявил замечательную силу воли, храбрость и инициативу. Собрав десятка два бойцов, он принял на себя командование, и группа вступила в бой с вражескими автоматчиками. Арнольд Мери личным примером воодушевил оборонявшихся. Подоспевшие курсанты полковой школы завершили разгром прорвавшегося противника. За совершенный подвиг отважный сын эстонского народа Арнольд Константинович Мери был удостоен звания Героя Советского Союза.

В передовой статье «Комсомольская правда» 31 марта 1942 г. писала:

«Война выковала замечательные кадры молодых политработников. Подвиг замполитрука Героя Советского Союза Арнольда Мери вошел в историю Ленинского комсомола как символ мужества и отваги. Дважды раненный, Мери оставался на боевом рубеже. Когда все его боевые товарищи были убиты, он отражал атаки фашистов до тех пор, пока их воинственный дух не выдохся. Только когда получил по счету третье ранение, отважный комсомолец вышел из боя».

Сделав глубокий прорыв на правом фланге в районе оз. Ильмень, в августе 1941 г. фашисты создали реальную угрозу частям 11-й армии. Отдельные подразделения не выдержали натиска противника, начали в беспорядке отходить. Член Военного совета 11-й армии дивизионный комиссар И. В. Зуев проскочил на машине к Старой Руссе через мост, охваченный пламенем, и вовремя появился на поле боя. Остановив артиллерийскую батарею, он приказал развернуть орудия, и бойцы прямой наводкой стали разить [57] фашистов. А тем временем, собрав до сотни солдат и командиров, И. В. Зуев сам повел их в контратаку.

У стен древнего Новгорода 24 августа 1941 г. политрук танковой роты 125-го танкового полка 28-й танковой дивизии младший политрук Александр Константинович Панкратов в трудную минуту боя с возгласом «За Родину, за партию!» бросился к вражескому пулемету и своей грудью перекрыл смертоносный огонь, дав возможность бойцам своей роты выполнить боевую задачу. За свой подвиг он удостоен высокого звания Героя Советского Союза.

В октябре 1941 г. фашисты вклинились в боевые порядки 245-й стрелковой дивизии и часть ее сил оттеснили к Пестовскому озеру. Многие раненые, больные, медперсонал полка, размещенные в д. Исакове, попали в плен.

На следующий день гитлеровские головорезы пошли в атаку а впереди себя пустили пленных. Все ближе и ближе пленные, а сзади них маячат фигуры врага. Как быть? И тогда комиссар 898-го стрелкового полка политрук Колесниченко с одного фланга обороняющихся, а инструктор по пропаганде полка — с другого поднялись впереди своих бойцов врагу и без выстрелов устремились навстречу врагу.

Фашисты были настолько ошеломлены контратакой, что не выдержали и в панике повернули назад. Наши воины отбили всех пленных и захватили в этом бою пушку, три миномета и пять пулеметов

Политрук роты первого батальона 154-й морской стрелковой бригады мичман Сергей Николаевич Васильев попал на Северо-Западный фронт с Черноморского флота.

В наступательном бою под д. Верхняя Сосновка 22 февраля 1942 г. он возглавил роту моряков и повел ее в атаку. В этой схватке с врагом огнем из автомата и гранатами он уничтожил 25 гитлеровцев. В бою отважный моряк пал смертью храбрых. С. Н. Васильев посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

Среди прославленных летчиков фронта — Героев Советского Союза — почетное место занимает военный комиссар эскадрильи бомбардировщиков Григорий Аверьянович Таряник. Он умело сочетал в себе политработника с глубоким знанием летного искусства. На Северо-Западном фронте он совершил со своей эскадрильей 90 вылетов. Политуправление фронта не раз писало о его подвигах в листовках, А. А. Исбах рассказал о нем в очерке «Комиссар-герой», поэт М. Л. Матусовский посвятил Г. А. Тарянику стихи.

В Отечественной войне героизм был массовым. И среди гевоев фронта почетное место занимали герои-коммунисты, герои-комсомольцы, герои-политработники. Они всегда и во всем показывали пример. В пропаганде отваги героизма политуправление видело свой долг. Со старших товарищей брали пример коммунисты недавно принятые в ряды партии. Сочетание чувства долга с беззаветной [58] храбростью и мужеством проявилось ярко в характере молодого коммуниста Анатолия Халина, воспитанника Ленинского комсомола. В боях за с. Новая Русса в феврале 1942 г. младший лейтенант А. Е. Халин грудью закрыл вражескую амбразуру и этим обеспечил успех боя.

Особое место в работе политуправления фронта занимала печатная и устная пропаганда и агитация. В августе 1942 г. по инициативе члена Военного совета фронта корпусного комиссара В. Н. Богаткина было проведено специальное заседание Военного совета фронта, посвященное этому вопросу.

На заседании много говорили и об обогащении языка агитатора, чтоб умел он найти нужные, яркие слова, образы и сравнения, воздействовал на ум и сердца людей.

Ведь правдивое, к месту сказанное слово сильно воздействует на человека. Я чувствовал и знал это по собственному опыту. Еще в 1919 г., когда я вступал в комсомол, в анкете на вопрос: «Какие общественные нагрузки хотите выполнять?» — ответил: «Агитатора». С тех пор прошло почти полсотни лет, а я и сейчас продолжаю [59] быть агитатором и горжусь этим. Всегда говорю об этом, когда вы ступаю перед молодежью.

На этом же совещании обобщили мы и опыт индивидуальной политико-воспитательной работы. Начальник политотдела 11-й армии бригадный комиссар В. Д. Шабанов поднял очень важный вопрос о сочетании политического убеждения с обучением бойца умению воевать. Интересные мысли высказал и опытный политработник, начальник политотдела 53-й армии бригадный комиссар А. И. Шмелев. О преодолении формализма в работе остро поставил вопрос начальник политотдела 34-й армии полковой комиссар А. И. Михайлов.

Надо жить одной жизнью с бойцами, знать их настроения, влиять на них — только при этих условиях возможен успех политико-воспитательной работы во всех звеньях, начиная от взвода и кончая штабом фронта. Эта мысль лейтмотивом проходила через все выступления. И далее: нельзя решать задачи воспитания голым администрированием. Надо все сделать, чтобы внедрять в сознание солдата и командира глубокую убежденность в правоте нашего дела.

Мы особенно акцентировали внимание политработников на четком обеспечении личного состава питанием, обмундированием, медицинским обслуживанием. Об этом должны были помнить все политработники фронта. [60]

«Слово горы ворочает», «Ветер горы разрушает — слово народы поднимает» — эти популярные русские пословицы сразу наполняются вполне конкретным содержанием, когда вспоминаешь дела наших фронтовых пропагандистов и агитаторов.

За два года и четыре месяца фронт издал 830 листовок, памяток, брошюр общим тиражом 18 млн. экземпляров. Печатали их на своей передвижной фронтовой полиграфической базе. Тематика печатной агитации была самой разнообразной, она отражала все происходившие события войны.

Живое слово агитатора, подкрепленное печатным словом листовки, достигало большого эффекта в воспитании боевых качеств, в повышении политико-морального состояния воинов фронта. Ведь листовка давала нам возможность в минимально короткий срок довести до бойцов призыв партии, Военного совета фронта, политуправления. Это было великолепное оружие массовой политической агитации.

Совместно со штабом и управлениями фронта много издавалось листовок, памяток по военно-технической пропаганде. Тематика их была весьма разнообразной: «Использовать мощь пехоты», «Минометы в наступлении», «Уязвимые места немецких танков», «Знать [61] тактику врага», «Как отражать танковые атаки», «Ни шагу без разведки», «Памятка бойцу в обороне», «Самолеты противника», «Умей строить дороги в лесу и на болотах» и т. д. Эти листовки были хорошим пособием и для командиров в обучении своих подразделений, ведь они обобщали опыт войны.

Большой популярностью пользовались у воинов листовки, посвященные героям фронта: «Отважный снайпер Калыков», «Герой-снайпер Алексей Пупков», «Подвиги сержанта Биккушина», «Отважный истребитель танков» (о капитане Погорелове), «Снайпер Тулаев истребил 283 немца», «Советский ас» (о летчике Ф. И. Шинкаренко), «Три тарана летчика Б. Ковзана» и т. д.

Для листовок использовались факты из фронтовой жизни, имевшие общественное значение.

Наш фронт, как и все остальные, представлял собой вооруженный союз всех национальностей Советского Союза. Весной 1943 г. в его составе сражались представители 50 различных национальностей. После русских, украинцев, белорусов по статистике шли казахи — 7500, татары — свыше 7000 и узбеки — более 5000. В этих условиях от нас потребовалось уделить серьезное внимание работе среди воинов, не знавших русского языка или слабо владевших им.

Постоянной заботой стала подготовка агитаторов из числа воинов этих национальностей. Большую роль в их воспитании сыграла наша фронтовая газета «За Родину», выходившая помимо русского на татарском, казахском и узбекском языках. Эти газеты редактировали способные журналисты: на татарском языке — майор X. Г. Гильманов, на казахском — капитан Ш. А. Булатов.

Политическая работа среди воинов нерусской национальности имела свои особенности и трудности. Необходимо было учитывать национальный характер, бытовые привычки, о которых мы в ряде случаев и не знали. Припоминается такой случай. Однажды в 188-й стрелковой дивизии меня окружили бойцы-казахи и высказали свою обиду:

— Мы уважаем старших, с почтением слушаем, но только любим слушать правду... Был у нас агитатор дивизии, наобещал всего, а ничего не сделал.

Начальник политотдела полковник В. С. Игнатов рассказал, что агитатор обещал казахам и узбекам открыть в полку чайхану, но до сих пор ничего не сделано, хотя в других частях они действуют. Чайханы пользовались большой популярностью. Это были землянки, где всегда можно было почитать газету на своем родном языке, поиграть с земляками в шахматы, домино.

Особенно широкое распространение чайханы получили, когда правительство Узбекской ССР прислало фронту подарок для бойцов-узбеков — зеленый чай. [62]

Среди представителей нерусских национальностей немало было и политработников. Особенно мне запомнился один из популярнейших политработников, заместитель командира стрелкового батальона 1024-го стрелкового полка 391-й стрелковой дивизии Файзрахманов. Кроме своего родного татарского языка, он свободно владел языками почти всех народов Средней Азии. Его всегда можно было видеть беседующим с бойцами. В боях вел себя геройски. Неподалеку от д. Васильевщина, когда под сильным минометным огнем противника батальон залег у проволочного заграждения, Файзрахманов, понимая, что это угрожает выполнению боевой задачи, крикнул сначала на казахском, а потом на узбекском языках: «Товарищи! Задержка здесь — смерть для нас. Бросок вперед обеспечит победу. Вперед, за мной!» Бойцы поднялись вслед за Файзрахмановым и овладели вражеской позицией. В этом бою Р. М. Файзрахманов погиб смертью героя, но своей отвагой обеспечил выполнение боевой задачи.

Хочется сказать и о начальнике политического отдела 245-й стрелковой дивизии полковнике А. Ш. Чекушине. Он отлично знал татарский, узбекский, казахский языки. Бойцы ею очень любили и относились к нему с большим уважением.

Разнообразная, непрерывная воспитательная работа среди воинов нерусской национальности давала свои плоды. На Северо-Западном фронте прославилось много воинов нашей дружной многонациональной страны. Они совершили немало замечательных боевых подвигов. Среди них латыши: командир 43-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор Д. К. Бранткалн, командир роты 91-го стрелкового полка 201-й (ставшей потом 43-й гвардейской) стрелковой дивизии, Герой Советского Союза младший лейтенант Я. В. Вилхелмс, уничтоживший 150 фашистов, эстонцы: лейтенант Лайпандис, командир роты 232-го стрелкового полка, и заместитель политрука радиороты 415-го батальона связи А. К. Мери. Знаменитые снайперы фронта старшина Жамбыл Евщеевич Тулаев (уничтожил 283 фашиста), Захар Киля (уничтожил 170 фашистов), И. М. Мамедов (уничтожил 70 фашистов), тунгусский охотник-зверолов Семен Номоконов (уничтожил 367 фашистов). Всем воинам фронта запомнились подвиги Героя Советского Союза, автоматчика, верного сына Осетии X. З. Мильдзихова и многих, многих других.

В 391-й стрелковой дивизии 1-й Ударной армии сражался казах, сержант Дасманбай Киргизбаев. Его храбрость не знала предела. Умелый, опытный воин много раз водил свое отделение в атаки, причем делал это обдуманно, поэтому и потерь было мало.

На Северо-Западном фронте прославился замечательный сын татарского народа снайпер Фахретдин Атнагулов. Он истребил свыше 200 гитлеровцев.

Политуправление выпустило о нем листовку с призывом:

«Учись бить без промаха врага, так, как бьет его верный сын татарского народа снайпер Фахретдин Атнагулов».

В северо-западных областях, временно захваченных врагом, действовали многочисленные партизанские бригады и отряды. Все основные партизанские операции проводились под руководством Военного совета фронта. С этой целью при политуправлении фронта в июле 1941 г. по указанию Ставки Верховного Командования был создан 10-й отдел. С ноября 1941 г. этот отдел был превращен в партизанский отдел Военного совета фронта, упраздненный в мае 1942 г. Вместо него при Военном совете фронта была образована оперативная группа по руководству партизанским движением. С июля 1941 г. и по ноябрь 1942 г. оперативной группой руководил полковник А. Н. Асмолов, заместителем у него был подполковник А. А. Тужиков, а с убытием А. Н. Асмолова в ноябре 1942 г. на Юго-Западный фронт она возглавлялась А. А. Тужиковым. С превращением партизанского отдела фронта в оперативную группу из Ленинградского штаба партизанского движения для координации действий к нам прибыл В. П. Гордин. [64]

За первый же год борьбы партизаны истребили около 22 тыс. гитлеровцев, пустили под откос 91 железнодорожный состав, уничтожили 51 склад, 860 автомашин, 22 самолета и взорвали 24 моста. Партизанами было освобождено из плена 480 бойцов и командиров, более 6 тыс. военнослужащих переправлено через линию фронта — в расположение советских войск. В тяжелые дни блокады Ленинграда партизаны отправили через фронт обоз с продовольствием для трудящихся голодающего города.

Нужно сказать, что до 1942 г. партизанские бригады еще были малочисленны, в каждой из них насчитывалось от 400 до 500 бойцов. Лишь 2-я партизанская бригада имела более двух тысяч человек. Ею командовал легендарный герой старший батальонный комиссар Николай Григорьевич Васильев.

Наше знакомство состоялось в начале октября 1942 г., когда Н. Г. Васильев прилетал из вражеского тыла в штаб фронта. Вместе с ним был военком бригады С. А. Орлов — секретарь Порховского РК ВКП(б) и начальник штаба А. Ф. Майоров. В политуправление они пришли вместе с А. А. Тужиковым.

Наша беседа затянулась далеко за полночь. Слушали обстоятельные, без тени бахвальства рассказы Васильева о боевых подвигах партизан. Я смотрел на стройную фигуру Николая Григорьевича, [65] его простое, красивое русское лицо и думал: «Был армейским клубным работником, возглавлял новгородский Дом Красной Армии... А на войне развернулся в нем талант партизанского вожака».

Фашисты дважды организовывали карательные экспедиции против бригады, но ничего у них из этого не получалось. Отличное знание местности позволяло народным мстителям уходить от ударов карателей, и партизаны вновь громили вражеские тылы. Впоследствие Николаю Григорьевичу было присвоено звание Героя Советского Союза.

В беседах с партизанскими руководителями, естественно, возник вопрос о героях бригады. Васильев, подумав немного, скромно улыбнулся и ответил:

— Да у нас особых героев и нет. Все партизаны стараются и по мере своих сил бьют фашистов.

— Но все-таки интересно знать о наиболее отличившихся партизанах.

— Есть у нас женщина-парторг, Анна Петровна. Так вот: она первая идет на самые опасные операции...

Военком бригады Орлов вспомнил, как пять стариков колхозников решили не пускать гитлеровцев в свое село. Все население ушло в леса, а они остались охранять деревню. Старики еще в первую мировую войну воевали с немцами в окопах Западного фронта, и в мужестве нельзя было им отказать. Они подготовили село к обороне и встретили огнем приближающийся вражеский отряд. В том неравном бою они уничтожили 14 солдат противника. Фашисты так в село и не вошли.

— А ты расскажи про нашего Ивана Сусанина, — напомнил Васильев комиссару бригады.

— Да, был у нас такой партизан, он действительно повторил подвиг Ивана Сусанина, — ответил Орлов. — Каратели после расправы с населением с. Мухарева взяли проводником до д. Гнилицы пожилого колхозника Михаила Семенова.

Семенов, великолепно зная дорогу, поступил так, как когда-то сделал Иван Сусанин. Всю ночь он водил гитлеровцев по лесам и болотам, а утром они вновь оказались в Мухареве.

Фашисты собрали население и зверски избили Семенова. Когда ему пригрозили расстрелом, он крикнул: «А вы думали, что русский человек вам, гадам, помогать будет». Враги тут же расстреляли героя.

— Мы недавно понесли большую потерю, — продолжал Васильев, — месяц тому назад погиб наш юный разведчик Юра Иванов. Он сирота, родителей фашисты повесили, и в один из переходов мальчика подобрала наша разведка. Никто не мог лучше разведать расположение врага, чем наш Юра. Но однажды он с двумя другими разведчиками попал в засаду. Перед казнью Юра обратился к гестаповцам с просьбой:

— Развяжите мне руки, я хочу перед смертью помолиться богу.

По приказанию гитлеровского офицера ему развязали руки.

Тогда Юра подскочил к офицеру и при всех дал ему пощечину. [66] Взбешенный офицер выхватил пистолет и двумя выстрелами убил мальчугана. Так погиб наш Юра, погиб как герой, как настоящий патриот.

Работники политуправления не раз вылетали в партизанский край. Частыми гостями у партизан бывали С. М. Беспрозванный, С. В. Касьян, С. А. Зайцев, И. Е. Фельдман, начальник фронтовой киногруппы С. Е. Гусев, фотокорреспондент С. И. Лоскутов и многие другие. Все они там проводили большую агитационно-пропагандистскую и организационную работу. А политуправление фронта с их помощью всегда было осведомлено о положении дел в бригадах и отрядах.

Особое внимание мы обратили на распространение среди партизан и населения листовок. Это, пожалуй, был основной способ разъяснения всех военных событий и классовой сущности немецкого фашизма. В них печатались наиболее важные сообщения Совинформбюро, рассказывалось о зверствах оккупантов, об укреплении партизанского движения. Многократно мы издавали обращения к населению временно оккупированных районов Ленинградской области с призывом усилить борьбу с фашистскими захватчиками. Так, в 1943 г. было издано 40 листовок общим тиражом свыше трех миллионов экземпляров.

Среди населения оккупированных районов наши листовки пользовались большой популярностью.

Во 2-й бригаде была своя полиграфическая база, на которой печаталась партизанская газета «Коммуна». Для подпольных райкомов партии политуправление фронта издавало газеты: «Порховская правда» — орган Порховского райкома, «Коммуна» — орган Дедовичского райкома и райсовета, «Дновец» — орган Дновского райкома. Материал редакции получали от подпольных партийных организаций и партизанских бригад. За расклейку листовок или за их хранение гитлеровцы жестоко расправлялись с подпольщиками. И все же, несмотря на террор и угрозу смерти, мужественные советские люди в глубоком подполье печатали маленькие листовки и распространяли их среди населения. И сейчас, когда после войны прошло много лет, нельзя без волнения читать гневные слова этих листовок, призывавших еще яростнее бороться с врагом. [67]

Оккупированные районы Латвии и Литвы также снабжались специальными газетами на латышском и литовском языках. Газету на латышском языке редактировал один из секретарей ЦК Компартии Латвии Я. Спуре. Редактором газеты на литовском языке был майор Б. Фогелевичиус. К нам часто приезжали первый секретарь ЦК компартии Латвии Я. Э. Калнберзин и предсовнаркома В. Т. Лацис, первый секретарь ЦК Компартии Литвы А. Ю. Снечкус. Они оказывали неоценимую помощь в организации политической работы среди населения Литвы и Латвии.

У меня сохранилось письмо секретаря ЦК Компартии Литвы А. Ю. Снечкуса от 19 апреля 1943 г. Он в нем писал:

«... По имеющимся в ЦК КП(б) Литвы сведениям, литература, распространяемая при помощи самолетов на территории оккупированной Литовской ССР, оказывает большое влияние на население.... Выражаем нашу благодарность за руководство по изданию литовской литературы и за оказанную нам помощь в деле ее распространения во временно оккупированной Литве. Секретарь ЦК КП(б) Литвы А. Снечкус».

Нам было приятно сознавать, что наша повседневная работа имела положительные результаты.

Политуправление вело большую работу и среди войск противника. Отдел нашего управления возглавлял политработник, кандидат исторических наук, подполковник Л. А. Дубровицкий. Отдел располагал довольно мощной полиграфической базой на автомобилях, что позволяло нам издавать большими тиражами газету «Друг солдата» и листовки.

О размерах пропагандистской работы среди немецких солдат можно судить хотя бы по таким двум цифрам: с осени 1942 г. по декабрь 1943 г. политуправление фронта издало 241 листовку, в том числе 83 номера газеты «Друг солдата» на немецком языке. А всего с начала войны до весны 1943 г. только на нашем фронте было распространено среди немецких солдат свыше 132 млн. листовок.

При политуправлении фронта имелась антифашистская школа. Многие антифашисты, окончившие нашу школу, после окончания войны стали надежным партийным активом в Германской Демократической Республике.

Интересная форма пропаганды среди немецких солдат была найдена в 43-й гвардейской латышской стрелковой дивизии. В одну из поездок в эту дивизию я познакомился со старшим инструктором по работе среди войск противника капитаном Вольфсоном. Он рассказал, что на трофейной немецкой войсковой радиостанции он включался в радиосеть противника и вступал в разговор с немецкими радистами.

Как известно, во всех армиях мира безотказно работает так называемый солдатский вестник. Такой «солдатский вестник» был и в немецкой армии. На это и рассчитывал Вольфсон. Безупречно владея немецким языком, он сообщал немецким радистам те или [68] иные новости, в распространении которых мы были заинтересованы. Мы знали, что по «солдатскому вестнику» эти новости дойдут до многих и довольно быстро.

Эти беседы давали весьма положительные результаты.

24 февраля 1943 г. радист 290-й пехотной дивизии Крафт запросил Вольфсона:

— Русский, что нового?

Вольфсон ответил:

— Подождите до 9 часов вечера, тогда передам вам последние известия.

Крафт предупредил:

— В 9 часов вечера я буду на волне 3300.

Изучив опыт Вольфсона, политуправление дало указание политорганам о широком применении этого метода. Как-то А. А. Тужиков рассказал:

— В 3-ю партизанскую бригаду перешло два немецких солдата Скибе и Хехт. Они уже участвовали в боевой и разведывательной работе, в операции по подрыву железной дороги. Хехт был тяжело ранен. Люди надежные. Им нужен инструктаж. Мы пришли к выводу о необходимости развернуть широкую работу среди немецких солдат и в партизанских бригадах. Не откладывая дела в долгий ящик, мы разработали короткую инструкцию для политотделов партизанских бригад по работе среди немецких солдат. Договорились о подборе в каждую бригаду немцев-антифашистов. Для этой работы направили в 3-ю бригаду старшего лейтенанта А. В. Колегаева, в помощь ему — антифашиста-военнопленного Вернера Гольма. В 4-ю партизанскую бригаду послали старшего лейтенанта Петрова с Августом Торманом. Наши политработники, посланные в бригады, отлично знали немецкий язык и великолепно выполняли порученное им дело.

При политуправлении фронта работала группа антифашистов: Ахаммер, Веркель, Эмпер, Гольм, Зангер и др. Вели они себя мужественно, особенно во время радиопередач на мощных говорящих радиоустановках.

Эти установки, как правило, располагались на переднем крае, и для дикторов возникала явная угроза жизни, так как противник яростно обстреливал места, откуда шла передача. Правда, в этих случаях наши агитаторы на специальных блоках поднимали огромный портрет Гитлера, и фашистам приходилось прекращать обстрел... Неудобно ведь обстреливать своего «фюрера». Такое невежливое обращение с портретом могло породить среди солдат неуважительное отношение к «фюреру».

При политуправлении фронта работало звено агитсамолетов ПО-2, оборудованных мощными говорящими установками. Обычно на этих самолетах дикторы летали с наступлением темноты. Учитывая специфические условия передач, текст выступления был предельно краткий. По отзывам военнопленных, на солдат противника всегда производила огромное впечатление внезапно раздающаяся с неба [69] речь на чистом немецком языке, призывающая их к борьбе против фашистов. Для выполнения задания от диктора требовалось большое самообладание. Я как-то спросил Владимира Герцика, одного из дикторов радиовещания, воевавшего тогда на Северо-Западном фронте и участвовавшего в этих передачах.

— Не страшно вам выполнять свои обязанности диктора в небе?

— Вначале было страшновато, а потом привык и в кабине агитсамолета чувствовал себя довольно спокойно, — скромно ответил Герцик.

Фронт располагал обширной сетью красноармейских газет. Наша фронтовая газета «За Родину» печаталась в специальном поезде, оснащенном полиграфическим оборудованием. В этом же поезде, в вагонах, размещались и сотрудники газеты. В резерве содержалась походная типография на автомобилях. Но поезд хорошо маскировали, берегли его, и он ни разу не подвергался бомбежке.

Редакция газеты с поездом размещалась недалеко от политуправления. Редактировал ее полковник Николай Николаевич Кружков, журналист с большим опытом, долгое время работавший в «Правде», прекрасный товарищ, пользовавшийся среди всех политработников и газетчиков непререкаемым авторитетом. Николай Николаевич умел быстро ориентироваться в обстановке и живо откликаться на все требования, выдвигаемые Военным советом и политическим управлением фронта. Будучи на редкость трудолюбивым и оперативным журналистом, он и сам много писал. Вспоминается такой эпизод. В связи с юбилеем разгрома наполеоновской армии в 1812 г. я договорился с Кружковым по телефону о том, чтобы поместить большую статью о М. И. Кутузове. Через несколько часов был получен типографский оттиск со статьей Н. Н. Кружкова о великом русском полководце, написанной им, как говорят, с ходу, в редакционной сутолоке.

Однако вскоре Главное политическое управление Красной Армии назначило Николая Николаевича заместителем главного редактора газеты «Красная Звезда». Вместо него прибыл полковник Д. А. Чекулаев. Новый редактор довольно быстро вошел в наш дружный сплоченный коллектив.

Во фронтовой и армейских газетах сложился работоспособный коллектив журналистов, писателей и поэтов. Армейские газеты редактировали: в 1-й Ударной армии Ю. М. Корольков, в 11-й армии В. Б. Фарберов, в 27-й армии Е. Е. Поповкин и 34-й армии М. А. Крючкин. В редакциях наших газет повседневно сотрудничали К. Я. Горбунов, А. А. Исбах, Б. Р. Изаков, М. Л. Матусовский, С. В. Михалков, М. А. Светлов, В. А. Соловьев, С. П. Щипачев и многие другие. Они были одержимы страстью написать больше и лучше для воинов фронта. В рассказах, стихотворениях, очерках все они стремились воспеть подвиги героев фронта. [70]

Как-то в политуправлении мы собрали всех фронтовых журналистов, писателей и поэтов для обсуждения работы газет. Встреча оказалась очень полезной и своевременной. На совещании многие выступившие резко критиковали тех из своих коллег, которые трафаретно описывали людей военного времени, тех, у кого «боевой порыв» обязательно — стремительный, «огонь по противнику» — непременно ураганный. Если солдат ползет, то ползет только по-пластунски. Командир в бою — всегда спокоен и выдержан. Глаза у немцев — только оловянные, а у труса — бесцветные.

Военный совет и политуправление фронта призвали военных литераторов своим писательским трудом помогать командирам и политработникам воспитывать воинов; воодушевлять бойцов на подвиги, писать о лучших воинах.

Особенно популярен был у нас Сергей Михалков. До Отечественной войны его знали как поэта, пишущего стихи для детей. «Дядя Степа» стал известен всей советской детворе, но война превратила автора «Дяди Степы» в поэта, отдавшего весь свой талант делу защиты страны. Сергея Владимировича любили не только за талант, но и за простое, товарищеское отношение ко всем. Всегда подмечавший острым глазом юмориста теневые стороны фронтовой жизни, он как никто умел мягко, милой шуткой обратить внимание на эти отрицательные моменты. В компании любил иногда подшутить и над собой, простодушно используя свое небольшое заикание. Вспоминаю его шутливый рассказ о встречах с М. И. Калининым.

— Михаил Иванович, — рассказывал Михалков, — всегда заботливо относился ко мне, как к молодому поэту, и часто спрашивал меня: не нуждаюсь ли я в чем-либо. А когда я ему в шутку сказал, что мне нужен самолет, то он ответил: «А в отношении самолета. Михалков, и не заикайся».

Сергей Владимирович всем нам нравился своей готовностью в любое время откликнуться на фронтовые события. Многие его стихотворения стали любимыми. Их вырезали из фронтовой газеты и хранили на память. Сохранил и я все его стихотворения, написанные на Северо-Западном фронте. Особенно популярна была поэма «Мать солдатская», стихи «Откуда ты», «Письмо из неволи». [71]

Неменьшую работу провел на Северо-Западном фронте Михаил Матусовский — поэт эпического и лирического жанра. Полюбились воинам фронта талантливые строки его поэмы «Друзья», посвященной дружбе двух знаменитых снайперов фронта — Номоконова и Санжеева, поэмы «Дед» — о старике колхознике Липатове, оказавшем большую помощь нашему фронту, поэмы «Володька» — о маленьком бойце-герое Володе Попове.

Михаил Львович до сих пор остался верен дружбе с воинами Северо-Западного фронта и написал недавно стихотворение:

Где ж эти парни безусые,
С кем в сорок первом году
Где-то под Старою Руссою
Мы замерзали на льду;

С кем по жаре и по холоду
Шли мы упрямо вперед,
Наша военная молодость —
Северо-Западный фронт.

В газете 1-й Ударной армии сотрудничал поэт М. А. Светлов. Много и интересно писал во фронтовой газете К. Я. Горбунов.

Наши литераторы не только писали свои произведения, но и часто бывали в войсках, помогали командованию устранить те или иные недостатки, сообщали о причинах неудач. Мне вспоминается такой эпизод. К. Я. Горбунов, находясь во время наступательной операции в войсках 1-й Ударной армии, после нее обратился с письмом к члену Военного совета В. Н. Богаткину. Восхищаясь героическим подвигом саперов, наводивших переправу через Карповку для танкистов, он с возмущением писал, что по вине каких-то начальников танки так и не попали на мост. Элемент внезапности был упущен. Более того, танки наступали кильватерной колонной и почти все были подбиты противником. В заключение Кузьма Яковлевич Горбунов писал:

«... Не беру на себя смелость подсказывать, как надо было действовать в данных условиях, но долг гражданина, военнослужащего, писателя заставляет меня со всей прямотой и резкостью сказать правду: операция проводилась исключительно неорганизованно, без знания огневых средств противника, без твердого руководства на месте, без учета пожелания саперов, при грубом нарушении элементарных правил взаимодействия между пехотой и танками. В результате героизм пехоты и саперов, их многочисленные жертвы пропали впустую».

Письмо было правдивое, и оно во многом помогло руководству фронта разобраться в причинах неудачи наступательной операции 1-й Ударной армии под Цеменой в начале января 1943 г.

Большую помощь в разработке пропагандистских материалов по международным вопросам оказал нам корреспондент фронтовой газеты Борис Изаков. Он был у нас самым популярным докладчиком по международному положению. [72]

Однажды командование 2-й особой партизанской бригады попросило прислать в партизанский край докладчика-международника. Зная желание Б. Изакова побывать в партизанском крае, я предложил ему выполнить эту просьбу. В течение месяца он выступал с докладами в партизанских бригадах. Борис Романович Изаков принимал непосредственное участие в боях с карателями и был тяжело ранен. Срочно вывезти его из района боев не удалось из-за маневренных передвижений партизан. Лишь к середине августа 1943 г. мы смогли послать самолет и эвакуировать его в один из фронтовых госпиталей.

За мужество Военный совет фронта наградил Б. Р. Изакова орденом Красного Знамени.

Большинство журналистов, писателей и поэтов были членами Коммунистической партии, они на своих постах честно и самоотверженно выполняли долг перед Родиной и партией.

Священным было наше чувство ненависти к немецко-фашистским захватчикам. Задача политуправления и всех политорганов фронта заключалась в том, чтобы воспитывать и развивать у каждого солдата и офицера жгучую ненависть к озверелому врагу. До освобождения Демянска вся наша работа по воспитанию у личного состава войск ненависти к фашистским захватчикам носила до некоторой степени общий характер. Фронтовики знали о зверствах гитлеровцев, но больше из газет, из писем от родных и знакомых, из рассказов агитаторов.

Пройдя с боями через освобожденные ими Демянский, Лычковский и другие районы и увидев своими глазами обесчещенный и разоренный фашистскими извергами край, наши войска по-другому стали воспринимать всю работу политорганов и партийных организаций фронта.

Деревни и села предстали перед ними мертвой пустыней. Из 280 освобожденных населенных пунктов более 200 были сожжены или разрушены. Многие жители освобожденных районов были увезены в гитлеровскую Германию в фашистское рабство. Все это видели воины фронта. Их сердца, ум и сознание еще больше ожесточились против фашистских захватчиков, и каждый давал клятву: «Не щадить врага в бою! Отомстить ему за все горе и слезы советских людей».

Политуправление оперативно собирало все материалы о зверствах и злодеяниях гитлеровцев, немедленно издавало листовки, бюллетени, чтобы вооружить агитаторов фактами совершенных гестаповцами зверств, проводило беседы, митинги.

Бойцы 1-го батальона 127-й стрелковой бригады взяли в плен немецкого солдата из карательного полицейского полка, у него обнаружили фотографию, на которой запечатлен расстрел советских людей. Гестаповский изверг приберег ее на память. [73]

Политуправление выпустило листовку с этой фотографией. Воспроизвела этот снимок и вся наша центральная печать. Бойцы фронта долго хранили нашу листовку, она напоминала им об их священной обязанности: мстить врагу за все страдания советских людей.

К нам в политуправление поступало много личных дневников и писем пленных или убитых фашистских солдат и офицеров. Фашистские выродки в дневниках и письмах с исключительным цинизмом описывали свои «подвиги» и изощрения в жестокости. Они опирались на «учение» бесноватого «фюрера» Гитлера, писавшего в бредовой книге «Моя борьба», что мир может управляться лишь путем использования страха, что в обращении с человеком позволительны любые методы.

Нам стало известно обращение гитлеровского командования к своим солдатам:

«У тебя нет сердца и нервов, на войне они не нужны. Уничтожь в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского, советского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик: убивай».

В дневнике немецкого солдата было написано:

«По дороге от Мира до Столбцов мы разговаривали языком пулеметов. Крики, стоны, кровь, слезы и много трупов. Никакого сострадания мы не ощущали. Мы бросаем ручные гранаты в дома. Дома горят очень быстро. Красивое зрелище. Люди плачут, а мы смеемся над слезами...»

А вот выписка еще из одного дневника:

«12.7.41. Мы остались караулить пленных. А когда нашим солдатам это надоело — русских просто поставили к стенке и расстреляли...
15.7.41. Сейчас доставили штатского, допросили и тут же прикончили.
7.8.41. Пошли на рыночную площадь. Там вешают двух русских. Когда я пришел, там уже собралась большая толпа. Оба русских болтались на страх другим...»

Все эти и подобные им документы мы широко использовали в политической работе среди воинов фронта.

Когда был освобожден демянский плацдарм, политуправление фронта немедленно командировало во все населенные пункты специальные комиссии для установления и актирования совершенных фашистских зверств. Они представили документы о страшных муках и страданиях советских людей под игом фашистских оккупантов.

Вот один из актов о зверствах гитлеровских захватчиков в Демянском районе.

Комиссия под председательством капитана 3. П. Капустина в подвале одного из домов в д. Заболотье Лычковского района нашла восемь зверски замученных бойцов и командиров Красной Армии. По найденным у них документам были установлены личности трех погибших. На телах изуродованных воинов остались следы зверских пыток. Сержант Григорий Захарович Муромцев подвергся пытке раскаленным железом. Обе кисти рук у него были сломаны. У командира отделения Василия Алексеевича Китаева раскаленным железом выжжены кисти рук и сожжена грудная клетка. Красноармеец Егор Леонтьевич Бондарев умер от прокола черепа раскаленным [74] железом. У него же руки оказались вывернутыми. Пять зверски изувеченных человек не опознано.

Тела замученных бойцов были изъяты из подвала и похоронены с воинскими почестями в братской могиле.

Недалеко от Демянска был обнаружен лагерь смерти, где фашисты держали военнопленных — советских воинов. Лагерь был размещен на топком Поповом болоте. Это место у жителей Демянска всегда пользовалось дурной славой. Здесь ничего не росло, кроме мха и лишайника, и всегда стоял туман. Пленные жили в 16 подземных бункерах, у которых не было ни окон, ни дверей. В лагере люди умирали от холода, голода, болезней и зверств врага. Спасенные нашими войсками воины, умиравшие в этом лагере смерти, рассказали нам о страшных 18 месяцах фашистского плена.

Командиры и политработники фронта систематически разоблачали зверства гитлеровцев. Все это вызывало чувство ненависти к немецко-фашистским захватчикам и повышало боевой дух.

В течение 1942 — начала 1943 г. войска фронта своими действиями наносили большой урон врагу, сковывали его крупные силы, лишали возможности перебрасывать войска с этого направления под Москву и Сталинград.

2 марта 1943 г. Совинформбюро опубликовало сообщение о ликвидации укрепленного демянского плацдарма противника в районе Демянска.

В старинных русских легендах сохранились сказания о живой воде, воскрешавшей мертвых и дававшей силу ослабевшим в борьбе с вражескими силами. Такой «живительной водой» в годы Отечественной войны было задушевное, пламенное большевистское слово фронтовых коммунистов. Оно воодушевляло воинов фронта, сплачивало их вокруг родной Коммунистической партии, звало к преодолению трудностей военного времени, удесятеряло их силы в самой тяжелой боевой обстановке, неудержимо влекло вперед. Политработники всего нашего, фронта с честью выполнили свой долг перед Родиной и словом и делом обеспечивали достижение победы над врагом. [75]

На Северо-Западный фронт 1-я Ударная армия прибыла из-под Москвы. Это ее бригады на полях Подмосковья прямо с ходу вступили в бой с фашистами, отбросили вражеские дивизии в районе Яхромы за канал Москва — Волга, а затем и разбили гитлеровцев на этом направлении.

Прошло уже много лет, а как свежи в памяти все события, которые мы пережили, защищая столицу нашей великой и прекрасной Родины — Москву.

Хорошо помню и бои, и приезд к нам Михаила Ивановича Калинина.

Кто бывал в Клину и знакомился с его достопримечательностями, тот непременно видел мемориальную доску на здании Дворца культуры с надписью: «Здесь 30 января 1942 года перед воинами 1-й Ударной армии выступал М. И. Калинин».

Это было 27 лет тому назад... Морозный день. В нетопленном зале Дворца культуры собрались бойцы, командиры и политработники 1-й Ударной армии. Среди них командир 2-й гвардейской морской стрелковой бригады полковник Я. П. Безверхов, военком этой бригады полковой комиссар Е. В. Бобров, командир 47-й курсантской стрелковой бригады полковник С. Н. Лысенков, начальник политотдела батальонный комиссар А. И. Алехин, командир 62-й морской стрелковой бригады полковник В. М. Рогов, военком Д. И. Бессер, подполковник Субботин, полковой комиссар Д. И. Андреев, разведчик Г. Я. Никитин, капитан М. Г. Филынин, старший политрук Ф. И. Куцепин, батальонный комиссар С. Е. Стрельцов, полковник [76] Козырь, батальонный комиссар Д. А. Медведников, П. В. Маклаков, С. С. Перепелица, И. Д. Ковязин.

Взоры участников встречи были устремлены к сцене. Вошли М. И. Калинин, командарм В. И. Кузнецов, член Военного совета Д. Е. Колесников, начальник штаба армии Н. Д. Захватаев.

Участники встречи ждали выступления М. И. Калинина, горды были тем, что он к ним приехал.

Михаил Иванович внимательно слушал выступления, потом поднялся, вышел из-за стола президиума, осмотрел зал, просто, по-отечески улыбнулся и повел задушевную беседу.

— Вы прошли с боями 150 км. Освободили от врага около тысячи населенных пунктов. Это имеет важное значение. Это большая честь. Но главное, что вы совершили, — это приучили фашистов быть битыми. Это своего рода историческая привычка.

С большой благодарностью участники встречи восприняли высокую оценку их ратного труда.

Перед ними в эти минуты прошли бои и сражения великих дней битвы за Москву. Задумался над словами М. И. Калинина и прославленный командир, любимец моряков Яков Петрович Безверхов. Перед его мысленным взором, как на экране, кадр за кадром всплыли воспоминания о первых днях Великой Отечественной войны. Он встретил ее на Дальнем Востоке. Митинг моряков. Сообщение Советского правительства. Глубоко в душу запали слова: Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами! Суровы лица моряков. Их думы об Отчизне, о ее судьбе... На митинге они произносят великую клятву Родине, своей родной ленинской партии отдать все силы, все знания, жизнь делу разгрома врага! Яков Петрович вместе со всеми мысленно повторяет эти святые слова. Он рвется в бой, в действующую армию, на фронт. Но ему разъяснили, что Дальний Восток — тоже фронт, по-своему опасный фронт. Умом он это понимал, а сердцем нет. Но он коммунист, он воин, он будет ждать своего часа. И этот час наступил. Это было в суровые, грозные октябрьские дни. Враг был у стен Москвы... Его вызвали к руководству флотом. Беседа была краткой — обстановка Вам ясна? — и, не ожидая ответа, продолжали: — формируются из моряков Тихоокеанского флота несколько морских бригад — 71, 62, 84, 64-я ... для защиты Москвы. Мы учли ваше желание и вносим предложение назначить вас командиром 71-й морской стрелковой бригады.

— Как ваше мнение?

С большой радостью и волнением в голосе он ответил:

— Согласен. Доверие оправдаю.

И вот бригада сформирована. Эшелоны двигаются к Москве по «зеленой улице» с быстротой курьерского поезда. Москва...

Это больше, чем город,
Это нового мира столица,
Это свет, [77]
Это — жизнь,
Это сердце твое и мое.

И любою ценой
В беспощадных боях сбережем,
Чтобы подступы к городу
Стали для немцев могилой
И рубеж под Москвой —
Последним его рубежом

Эти думы о Москве, в те дни так ярко выраженные в стихотворении Михаила Матусовского, были в сердце каждого советского человека, всех защитников Москвы

Михаил Иванович, продолжая свою речь, повернулся в сторону, где сидел Я. П. Безверхов. Радостно стало на сердце этого боевого командира. В битве за Москву, мысленно произносил он, как отчет Родине, всесоюзному старосте М И. Калинину моряки его бригады, все морские бригады, сформированные из моряков Тихоокеанского флота, достойно выполнили свою святую клятву, наказ своих товарищей. Они заслужили благодарность Верховного Главнокомандующего, бессмертную славу, память и признание благодарной Москвы и Подмосковья [78]

Особо высокой оценки удостоилась 71-я морская стрелковая бригада. Она 5 января 1942 г. приказом НКО была преобразована в гвардейскую. В те дни на Ламском рубеже шли непрерывные кровопролитные бои. Враг с упрямством смертников оказывал нашим войскам упорное сопротивление.

Радостная весть о присвоении бригаде звания гвардейской как бы умножила силы, ее наступательный порыв Ламский оборонительный рубеж был прорван, и последние населенные пункты Московской области были освобождены от немецко-фашистских захватчиков.

Останется навсегда в памяти еще одно яркое событие в жизни Якова Петровича и воинов гвардейской бригады — вручение гвардейского знамени.

На вручение гвардейского знамени в бригаду приехали командарм, член Военного совета и начальник политотдела армии.

Как это было?

... 23 января 1942 г. Седой морозный день. На площади д. Селинское, под Клином, была построена бригада. Вот она, Советская гвардия, рожденная в битве за Москву, здесь, во всем ее величии. Гордая и грозная! Железная стойкость, высокий наступательный порыв и хладнокровие — таков облик этих воинов. Такую силу не сломить никакому врагу. [79]

Парад на сельской площади наполнен особого смысла, сурового и торжественного. Парад на освобожденной, отвоеванной нами у лютого врага советской земле. Не легкой ценой досталась эта победа! Многих из тех, кто отбросил далеко на запад от Москвы фашистские полчища, нет больше в живых... Погибли смертью героя командир батальона Аркадий Голяков, командир взвода комсомолец Гайнутдин Гилязов, комиссар батальона Максим Субботин, красноармеец Иван Кудрявцев.

Память о них сохранится в веках.

Командующий армией генерал-лейтенант В. И. Кузнецов вручает знамя командиру бригады полковнику Безверхову.

— Герои великой битвы за Москву, — говорит командарм, — поздравляю вас с высокой наградой. Вы ее с честью заслужили. Берегите это ленинское знамя. Под этим знаменем вы пойдете в бой для окончательного разгрома врага. Помните: гвардейцы никогда не отступают. Гвардейцы всегда идут только вперед!

Неподвижно застывшие ряды гвардейцев своим суровым молчанием как бы отвечали ему:

— Верно! Только вперед!

Командир бригады Я. П. Безверхов принимает из рук командарма гвардейское знамя и широко его раскрывает.

На белом снежном фоне красный шелк знамени горит точно жаркое пламя, точно драгоценная кровь павших героев-гвардейцев.

Безверхов в речи заявил:

— Знамя будет находиться в надежных руках. С этим знаменем, как символом победы, мы и впредь будем истреблять немецких захватчиков всех до единого.

Парад заканчивается. Войска проходят церемониальным маршем.

А впереди были новые бои и сражения.

В заключение речи М. И. Калинин от всей души пожелал нашим частям, чтобы воинская честь не только была сохранена, но и чтобы к славной истории боев под Москвой присоединились в будущих сражениях новые замечательные победы над фашистами.

Это был наказ Родины.

А на следующий день во всех частях прошли митинги и собрания. Воины нашей армии с радостью воспринимали наказ М. И. Калинина и клялись прославить свои боевые знамена новыми победами, полным разгромом врага.

19 января в армию поступило распоряжение командующего Западным фронтом о выводе нашей армии в резерв Ставки. В этот же день в армию поступило приказание Ставки. Вот оно:

«Заместителю наркома обороны СССР армейскому комиссару 1-го ранга тов. Щаденко.

Начальнику Главного артиллерийского управления Красной Армии генерал-полковнику тов. Яковлеву.

Копия: Командующему 1-й Ударной армии.

1-я Ударная армия к исходу 21.1.42 г. выводится в резерв Верховного Главнокомандования в составе: 2-й гвардейской стрелковой [80] бригады, 44, 47, 50, 56, 46 и 41-й стрелковых бригад, 62-й и 84-й морских стрелковых бригад, 123-го танкового батальона, 1, 2, 4, 5, 7, 8, 17, 18, 19, 20-го лыжных батальонов, 701-го ПАП, 1, 3 и 38-го гвардейских минометных дивизионов, управление армии со всеми армейскими частями в район Завидово, Решетникове, Клин, Покровка, Высоковское. Штаб армии — Клин.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. К 25.1.42 г. полностью доукомплектовать личным и конным составом и довооружить по штатам и табелям все выведенные в резерв соединения и части 1-й Ударной армии, пополнение людским составом должно быть произведено из частей лучших, наиболее подготовленных контингентов.

2. План дообеспечения, составленный на основании заявок, должен быть представлен командованием 1-й Ударной армии в каждое центральное управление к 18.00 20.1.42 г. и в ГШКА к 15.00 21.1.42 г.

Ставка Верховного Главнокомандования. 19.1.42 г.

Сталин, Василевский»{31}.

Ставка Верховного Главнокомандования в короткий срок пополнила [81] нашу армию людьми, техникой и вооружением. Шла упорная учеба. Бывалые воины передавали свой боевой опыт новому пополнению. Проводились совещания военкомов и начальников политотделов, семинары пропагандистов, секретарей партийных и комсомольских организаций. На них подводили итоги партийно-политической работы в боевой обстановке.

Политорганы, партийные организации оформляли прием в партию, выдавали вновь принятым в партию партийные билеты. В каждой роте и батарее создавали полнокровные партийные организации. Расставляли партийные кадры. В торжественной обстановке вручали правительственные награды.

Шел упорный процесс сколачивания частей и подразделений. Армия готовилась к новым боям и сражениям на новом северо-западном направлении.

Наступило 29 января. Армия получила приказ о передислокации в район Старой Руссы. И пошли эшелоны в район сосредоточения. Ознакомившись с положением дел, я 4 февраля выехал для доклада и получения указаний в политуправление Северо-Западного фронта. Начальника политуправления не было на месте. Представился его заместителю бригадному комиссару Н. А. Радецкому. Он собрал руководящий состав политуправления. Я подробно доложил о боевом составе армии, политико-моральном состоянии личного состава, руководящих кадрах, составе партийных и комсомольских организаций и о ходе передислокации. В свою очередь меня проинформировали об обстановке на фронте, задачах армии. Н. А. Радецкий особо остановился на боевых действиях по окружению демянской группировки противника. А в заключение сказал, что армия осуществляет марш по району, откуда недавно выбили немецких фашистов. Они заразили население сыпным тифом. Командование фронта 2 февраля по этому поводу издало приказ. Следует принять необходимые меры. Забегая вперед, скажу, мы предупредили заболевание сыпным тифом.

Все указания политуправления фронта были приняты к неуклонному исполнению.

По плану армия должна была закончить железнодорожные перевозки к 9 февраля. Фактически они продолжались до 19 февраля. Марш в районы сосредоточения происходил в основном ночью, в ряде случаев под воздействием вражеской авиации. Расстояние от станции выгрузки до района сосредоточения — 160 — 250 км. Снежные заносы затрудняли марш. Тылы, артиллерия, танки растянулись и к началу наступления полностью не сосредоточились. А это потом сказалось на ходе боя.

Одновременно с соединениями и частями армии прибыли на Северо-Западный фронт 129-я и 201-я латышская стрелковые дивизии и влились в состав нашей армии, дивизиями тогда командовали генерал-майор В. А. Смирнов и полковник Г. Г. Паэгле.

10 февраля, когда сосредоточение армии еще не завершилось, она получила боевой приказ: продолжая сосредоточение, с утра [82] 13 февраля прорвать оборону противника и, имея главную группировку на левом фланге, наступать в направлении Взгляды, Городцы, Учно с задачей разбить противостоящего противника и овладеть к исходу 15 февраля рубежом Климково, Замошье, в дальнейшем перерезать железную дорогу Старая Русса — Дно и совместно с 11-й армией уничтожить старорусскую группировку противника.

Район Старой Руссы был важен для гитлеровцев в том отношении, что он прикрывал главные коммуникации, питавшие немецко-фашистские армии, двинутые на блокаду Ленинграда. На нашу армию легла почетная задача своими боевыми действиями создавать угрозу для вражеских коммуникаций и тем самым оказывать помощь героическому Ленинграду. Здесь, под Старой Руссой, мы оказывали посильную помощь в защите Москвы и Ленинграда.

К исходу 12 февраля на рубеж Пенна — Соколово были выведены стрелковые бригады — 50, 84-я и 2-я гвардейская, 201-я и 129-я стрелковые дивизии, 1-я и 5-й лыжные батальоны, 7, 33 и 38-й дивизионы «катюш», часть сил 83-й танковой бригады. Второго эшелона не было. В резерве — один стрелковый полк. На главном направлении — 2-я гвардейская стрелковая бригада, 201-я и 129-я стрелковые дивизии. На вспомогательном — 50-я и 84-я стрелковые бригады. [83] С получением боевого приказа Военный совет издал обращение ко всем воинам армии.

Политотдел армии направил в политорганы директиву о партийно-политической работе по мобилизации личного состава на выполнение боевого приказа. В соединения направлены в помощь политорганам работники политотдела армии. Во всех частях состоялись митинги. Перед атакой до всех солдат и сержантов была доведена конкретная задача роты. Воины рвались в бой.

Армия передовыми частями в 10.00 13 февраля перешла в наступление. Преодолевая сопротивление противника и непрерывное воздействие его авиации, за первые три дня боев войска в основном успешно выполнили задачу. Наибольший успех обозначился на направлении действия 2-й гвардейской и 84-й стрелковых бригад.

К 14.00 15 февраля войска армии главными силами вышли на рубеж Утошкино, Полуково, Гачки, Григорово, южная окраина Дедова Лука. Однако левый фланг армии несколько отстал.

В войсках господствовал высокий наступательный порыв. Только одна 2-я гвардейская стрелковая бригада моряков за эти дни уничтожила свыше тысячи вражеских солдат и офицеров, захватила 40 автомашин, 3 пушки, а в Григорово бригада взяла в плен 21 гитлеровца.

Множество бойцов, командиров и политработников с первых же дней боев на Северо-Западном фронте показали замечательные образцы мужества, героизма. Среди них парторг батареи 220-го артиллерийского полка 201-й латышской стрелковой дивизии Михайлов. Будучи ранен в лицо и руки, он бросился к загоревшимся машинам со снарядами и быстро потушил огонь.

Первая танковая рота 123-го танкового батальона в составе четырех машин в бою за д. Бородино была встречена сильным огнем противотанковой артиллерии. И тем не менее рота, умело маневрируя на поле боя, уничтожила 6 орудий и свыше 50 гитлеровцев. Несмотря на то что каждая машина имела по 5 — 6 пробоин и вмятин, танки продолжали вести уничтожающий огонь по противнику.

В ответственный момент боя у командира танковой роты старшего лейтенанта Молочкова вышла из строя пушка, тогда он взял пулемет и метким огнем уничтожил до 40 гитлеровцев. Военком роты Гришин из своего танка уничтожил 2 орудия противника.

Однако противник, видя, что нас не поддерживает авиация, сумел сосредоточить крупную группировку. Во второй половине дня 15 февраля он нанес сильный контрудар в направлении Утошкино, Ивановское — во фланг и тыл 84-й стрелковой бригады и с направления Дедова Лука — по 2-й гвардейской стрелковой бригаде. Вражеская авиация буквально висела в воздухе. Это вынудило бригады отойти на рубеж Утошкино — Ивановское. Войска армии вели тяжелые кровопролитные бои. Населенные пункты переходили из рук в руки.

В боях за эти дни 2-я гвардейская, 50-я и 84-я стрелковые бригады понесли большие потери. 80% потерь были вызваны действиями [84] авиации противника. На ВПУ{32} был тяжело ранен заместитель командующего армией генерал-майор К. Н. Галицкий.

И в условиях активного воздействия вражеской авиации наши воины вели себя стойко и мужественно. На участке 84-й стрелковой бригады весь день шел напряженный бой. Под огнем авиации бойцы лейтенанта Стольника стойко сдерживали натиск фашистской пехоты. Вечер. После налетов стервятников на правом фланге бригады появились фашистские танки и пехота. С грохотом и шумом они двигались на нашу линию обороны. Складывалась угрожающая обстановка. В этот напряженный момент артиллеристы капитана Перепелицы выкатили орудие навстречу железным чудовищам. Танки открыли сильный огонь. После неравного боя артиллерийский расчет был полностью выведен из строя. Казалось, нет больше силы, которая могла бы преградить путь фашистским танкам. Но вот из кустов появился высокий человек в черном полушубке. Он быстро бежал к орудию. Раздался выстрел, и танк, двигавшийся на орудие, заглох. Снова выстрел, другой, третий — два оставшихся танка повернули назад.

Человек в черном полушубке ловко работал у орудия один за весь расчет. Повернув танки, он начал расстреливать шрапнелью фашистскую пехоту. Атака была отбита.

— Кто же этот человек в черном полушубке? — интересовались пехотинцы.

Это был дважды орденоносец Семен Семенович Перепелица из 84-й стрелковой бригады.

Перед боями на Северо-Западном фронте в конце января член Военного совета армии бригадный комиссар Колесников вручил ему орден Красного Знамени. Принимая орден, он сказал: «Эту высокую оценку моего ратного труда оправдаю в последующих боях». И он оправдал. Подразделение С. С. Перепелицы уничтожило восемь танков; один трактор. За этот подвиг и умелое командование капитану Перепелице было присвоено воинское звание майора.

Наше авиационное прикрытие было крайне слабым. Летчики в воздушных боях проявили исключительную храбрость. Всем известен подвиг Тимура Фрунзе, сына легендарного полководца, который ринулся в воздушный бой против большой группы вражеских самолетов и пал смертью героя.

20 февраля во время воздушного боя летчик 38-го истребительного авиационного полка Груздев и командир звена капитан Киричук сбили два вражеских самолета Ю-87. Экипаж одного самолета был взят в плен. За этим воздушным боем наблюдал командарм. За успешно проведенный бой Василий Иванович Кузнецов объявил командиру эскадрильи Соболеву, комиссару Чанчахову, летчикам Груздеву и Киричуку благодарность и наградил их часами.

Особое хладнокровие и мужество в воздушном бою проявил штурман 744-го истребительного авиационного полка майор Конев, награжденный [85] тремя орденами Красного Знамени. 23 февраля он сбил еще один Ю-88. Несмотря на интенсивный огонь вражеских самолетов, он подошел к пяти «юнкерсам» и с дистанции 150 м сбил один из них. Он дважды еще атаковал и разогнал оставшиеся четыре самолета. На поздравления товарищей с успешным выполнением боевого задания в честь 24-й годовщины Красной Армии майор Конев ответил:

— Я бы и второго сбил, но у меня одна лыжня не убиралась.

Отважный летчик был членом партийного бюро полка. Он внимательно следил за совершенствованием молодых летчиков. Например, комсомолец Поляков в одном из воздушных боев вел огонь по вражеским самолетам с большой дистанции. Конев указал ему на этот недостаток, дал нужный совет. 23 февраля Поляков в воздушном бою сбил самолет противника. Радостным возвратился он на аэродром. Это была его первая победа. Он на всю жизнь сохранил память о старшем боевом товарище.

В боях западнее р. Редья враг понес большой урон. Только за период с 13 февраля до середины марта уничтожено 12 тыс. фашистов. К нам попал интересный документ — неотправленное письмо унтер-офицера Франца Бартке жене:

«За известный срок я получил представление о войне в России и рад, что мне пока еще везет. Ничего подобного я еще не переживал. Лучше десять походов во Францию, чем один в Россию. Мы имеем большие потери. Русские атакуют нас непрерывно и дерутся до последнего».

А ефрейтор-телефонист штаба, прибывший на советско-германский фронт из Франции, при допросе заявил:

«11 февраля наш батальон был высажен в Старой Руссе. В первые же дни потери в батальоне были очень велики. Из 600 человек, прибывших на фронт в середине февраля, осталось в строю только 105».

В середине февраля к нам в армию прибыла делегация с Урала. Она привезла подарки. Мы составили план встреч делегации с нашими воинами. В первую очередь делегация захотела побывать у гвардейцев бригады Безверхова и вручить именные часы от уральцев Безверхову и Боброву. Это было учтено в плане.

Наш командующий Василий Иванович Кузнецов в Березниках провел детство и юность. Оттуда он пошел в армию. На встрече с уральской делегацией он много говорил о своем родном Урале. «Там живут русские люди. И я горжусь, что я русский. Все равно, как ни трудно нам, а немца мы разобьем. Вот я дважды был в окружении и оба раза выходил из окружения. Выходил с боями для того, чтобы вновь и вновь вместе со своей родной Красной Армией громить заклятого врага». И я думал, какие благородные чувства в сердце этого сурового воина. И так в каждом нашем советском человеке. Вот почему мы и здесь под Старой Руссой обязательно разгромим врага.

В середине апреля я был в лыжной бригаде. Она действовала на левом фланге армии. Наши разведчики ворвались в д. Меньково на [86] полпути между Старой Руссой и Холмом. Фашисты, застигнутые врасплох, в панике бежали несколько километров. Об этом мне доложили. Я с начальником политотдела батальонным комиссаром бригады Ф. И. Куцепиным поехал верхом в эту деревню. Мы застали всех жителей на колхозном дворе. Они обсуждали, как лучше подготовиться к весеннему севу, где взять семена и инвентарь. Увидев нас, они задали нам уйму вопросов. Завязалась теплая непринужденная беседа. Мы им рассказали о жизни страны, положении на фронтах, о разгроме фашистов под Москвой. Они нас слушали со слезами радости на глазах, рассказали нам о своей жизни во время оккупации: «Не было у нас жизни. Одни угрозы. Фашисты — звери, а не люди».

Это был яркий пример того, что колхозный строй прочно вошел в жизнь нашей деревни.

Вот еще один эпизод. Летчик младший лейтенант Белоус получил письмо! от Н. Колосниковой.

«Дорогой Вадим Арсентьевич!

Сегодня утром в 7 часов я услышала по радио ваше письмо с фронта Отечественной войны вашему брату. Узнала ваш адрес и пишу вам.

Недавно Красная Армия освободила населенный пункт В. на Северо-Западном фронте, куда я вынуждена была эвакуироваться еще осенью. Потом наш район был захвачен врагами.

У нас поселились немецкие солдаты. Один из них, мальчишка лет 18, разделся донага, заставил под угрозой оружия раздеться всех нас, женщин, которым и приказал под хохот солдат обтирать себя одеколоном. А потом на наших глазах изнасиловал одну девушку. Это был ужас, которого нельзя забыть. Они считали нас не за людей, а за скотов...

Однажды всех жителей села выгнали из домов и под конвоем повели в тыл. И вот моя семья: мать — 64 лет, тетка — 80 лет, жена брата с двумя маленькими и я с девятимесячным сыном вместе с односельчанами рано утром тронулись в путь. Наша колонна растянулась на несколько километров. Можно ли представить тот ужас, который нам пришлось пережить. Мой сынок Женя погиб от холода и голода на дороге. Весь путь наш был усеян такими могилками. Умирали от холода, голода, побоев и пуль конвоя.

Ночевали мы в сараях, свинарниках, так как в дома, занятые немецкими солдатами, нас не пускали. Многих жителей, которые из сострадания хотели нас накормить, били и отбирали у нас пищу. Да, много пришлось мне пережить за эти страшные дни. Мне 25 лет, а я стала совсем седая. На этой страшной дороге я потеряла всех: сына, мать, тетку, сестру, сама чудом осталась в живых.

Дорогой Вадим Арсентъевич!

Бейте беспощадно этих извергов. Не давайте им покоя ни днем, ни ночью. Отомстите за наш позор, разорение и мучения, за кровь наших детей, матерей и сестер.

С приветом и глубоким уважением к вам Н. Колесникова». [87]

Не могу не привести еще выдержки из дневника Фридриха Шмидта, секретаря тайной полевой полиции немцев.

«26 февраля. События сегодняшнего дня превосходят все мною пережитое... Большой интерес вызвала красотка Тамара. Затем привели еще 6 парней и девушку. Не помогали никакие уговоры, никакие самые жесткие избиения нагайкой. Они вели себя чертовски! Девушка только скрежетала зубами... После беспощадного избиения моя рука перестала действовать ... Однако они ни в чем не сознались.

9 марта ... Ко мне в 10 часов снова привели двух девушек и шесть парней. Мне пришлось беспощадно избить их ... Затем начались массовые расстрелы... Вчера шестерых, сегодня 33. Бесспорно, что они меня ненавидят. Если бы мои родные знали, какой трудный день я провел!

Ров почти уже наполнен трупами. И как чертовски умеет умирать эта большевистская молодежь. Что это такое — любовь к Отечеству или коммунизм, проникший в их кровь и плоть? Некоторые из них, в особенности девушки, не проронили ни слезинки. Им приказали раздеться догола (одежду нам надо продать). Горе мне, если меня здесь поймают...»

Перед нами был страшный злодей и в то же время презренный трус. Письмо русской женщины и выдержки из дневника эсэсовца мы опубликовали в армейской газете. Взрыв негодования и ненависти к фашистским извергам вызвали эти зверства в сердцах наших людей. Воины клялись: «Не жить немецким оккупантам на Советской земле! Истребим фашистов всех до единого».

Весенние месяцы 1942 г. прошли для нашей армии в тяжелых кровопролитных боях. В середине марта враг предпринял яростное наступление с целью разомкнуть кольцо, в котором находилась его 16-я армия, и добиться соединения старорусской и демянской группировок.

Для этого против нашей армии немецко-фашистское командование стянуло большое количество авиации, танков и подбросило свежие резервы. Это было серьезное испытание для 1-й Ударной армии. Весенняя распутица, болота, бездорожье, перебои с доставкой продовольствия и боеприпасов создали крайне тяжелые условия для боевых действий. Фашисты обрушились на войска армии многочисленной авиацией. Враг совершал до тысячи самолето-вылетов в день. Однако, несмотря на отчаянные усилия, его продвижение осуществлялось медленно и стоило ему огромных потерь. Враг натолкнулся на железную стену нашего сопротивления. Личный состав армии боролся мужественно и стойко. Вот характерные примеры.

В середине марта я был в 254-й стрелковой дивизии. Она действовала южнее и юго-восточнее Старой Руссы на левом фланге 11-й [88] армии, и с 17 февраля ее переподчинили нашей армии. Командовал этой дивизией боевой, опытный полковник П. Ф. Батицкий (ныне Маршал Советского Союза). Дивизия стойко вела себя в бою. Мы прошли по переднему краю. На участке одного стрелкового батальона спросили молодого капитана, командовавшего батальоном:

— Как, удержите этот рубеж?

— Пока хоть один боец останется, фашист не пройдет. До этого батальон выдержал много атак немцев и не отошел ни на один шаг. Капитан Котенко, сказал П. Ф. Батицкий, храбрый командир, воюет хорошо. На рубеже не видно было его солдат. Батальон закопался в землю. Правильно расставил он и свои огневые средства.

Вскоре враг возобновил наступление. Против батальона в атаку пошла пехота с танками. С грохотом двигались вражеские машины, ведя на ходу огонь из пулеметов и пушек и грозя все подавить на своем пути. Наши бойцы подпустили их поближе, сильным прицельным артиллерийско-пулеметным огнем и пехотным оружием нанесли противнику большие потери и отбили эту вражескую атаку.

Фашисты подготовили новую атаку. Передний край батальона Котенко нещадно обрабатывала вражеская авиация, и под ее прикрытием они шли в атаку. Было такое впечатление, что все смешалось. Нет жизни... Но была отбита и эта атака фашистов.

Особенно тяжелая обстановка сложилась 23 и 24 марта на участке 254-й стрелковой дивизии и южнее — 50, 84, 62, 2-й гвардейской и 44-й стрелковых бригад.

Командир 254-й стрелковой дивизии полковник П. Ф. Батицкий докладывал тогда командующему армией:

«В течение 23 марта противник силою до 400 человек атаковал Пенна после предварительной бомбежки 30 — 38 бомбардировщиками. В Пенне ранен командир 930-го стрелкового полка. Группа бойцов 933-го стрелкового полка обороняет дорогу Пенна — Сычево. Командир второго батальона этого полка капитан Котенко лично в решающий момент боя из противотанкового ружья подбил немецкий танк, организовал стойкую оборону. Личным примером мужества отразил четыре атаки противника. В этом бою тов. Котенко погиб смертью храбрых. 936-й стрелковый полк в течение дня подвергался непрерывной бомбардировке авиации и артиллерийскому обстрелу противника. Отразил восемь атак. К исходу дня оборонял дорогу на опушке леса восточнее Ногатино.

Бойцы и командиры проявляют исключительную стойкость».

Бригады, которые действовали южнее 254-й стрелковой дивизии, объединялись оперативной группой армии во главе с начальником штаба генералом Н. Д. Захватаевым. Группа приняла на себя основной удар противника, но силы были неравными.

На 24 марта сложилась такая обстановка, что оперативные интересы диктовали необходимость вывода группы из леса, что западнее Бол. Горбы. Об этом генерал Захватаев докладывал Военному совету армии. [89]

На командном пункте армии был командующий фронтом генерал-лейтенант П. А. Курочкин. Он принял во второй половине дня 24 марта решение вывести эти соединения и организовать оборону по р. Редья, южнее и севернее Бол. Горбы.

Но обстановка вскоре еще больше осложнилась: «Противник окружает непосредственно мой командный пункт. Связь с частями нарушена», — сообщал генерал Захватаев.

В это время меня вызвал по телефону командующий фронтом генерал П. А. Курочкин. Я прибыл на командный пункт. День клонился к вечеру. Командующий фронтом вышел из блиндажа. От Борисова до Бол. Горбы, где находился наш командный пункт, было около двух километров. Слышна орудийная стрельба, бомбежка авиации, ружейно-пулеметная стрельба.

— Принято решение, — сказал генерал Курочкин, — вывести из леса группу генерала Захватаева.

— Надо выехать в Бол. Горбы с группой работников, связаться с Захватаевым, не допустить, чтобы эти войска в районе Бол. Горбы противник замкнул. Наш приказ Н. Д. Захватаев получил.

Я немедленно с группой работников политотдела армии выехал на машине в Бол. Горбы. Уже смеркалось. Южнее этой деревни на восточном берегу Редьи должен был обороняться полк 180-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник И. И. Миссан. Офицеры политотдела армии доложили, что на этом участке никого нет, а западнее Редьи слышна стрельба. Я дал указание найти командира полка и с ним явиться ко мне. Севернее Бол. Горбы должна была действовать 50-я стрелковая бригада, которая взаимодействовала с 254-й стрелковой дивизией, ее тоже не было.

В этот момент мне доложил заместитель политрука:

— Группа заместителей политруков в количестве 15 человек располагается в Бол. Горбы, являясь резервом отдела кадров политотдела армии.

— Какое оружие у вас и много ли боеприпасов?

Он ответил, что они вооружены автоматами, патронов много.

Тут же принял решение: оставить трех заместителей политруков в Бол. Горбы, а остальными четырьмя группами по три человека выдвинуться в две-три деревни севернее Бол. Горбы и вести оттуда стрельбу в сторону немцев, демонстрируя, что деревня занята нашими войсками.

А в это время была слышна стрельба из автоматов западнее Редьи. Прибыл и командир полка. Разговор был кратким и строгим. Он получил задачу занять оборону по р. Редья южнее Бол. Горбы и не допускать немцев на восточный берег.

Было уже темно. Из леса прибыла группа офицеров, которые по поручению генерала Захватаева вышли для выяснения обстановки.

Я им передал, что по Редье оборона восстановлена и надо немедленно и организованно выводить войска на рубеж, указанный генералом Курочкиным. [90] Тем временем в деревнях, где находились заместители политруков, шла интенсивная стрельба.

Занял оборону и полк дивизии И. И. Миссана. Ночью он выдержал несколько тяжелых атак противника и все их отбил. Вскоре вышел генерал Захватаев. Мы очень тепло с ним поздоровались. Это был отважный генерал. До войны преподавал в Академии Генерального штаба. Исключительно дисциплинированный и храбрый. Для него приказ — это закон Родины. И он его не мог не выполнить.

Вскоре выяснилось, что приказ до 44-й стрелковой бригады не был доведен. Она к этому моменту была отрезана от наших войск. Бригада по решению своего командира подполковника Шишмарева заняла круговую оборону и в течение пяти дней вела ожесточенные бои. За это время бригада уничтожила до 800 гитлеровцев, подбила и сожгла 4 танка и бронемашину. 27 марта вышли все боеприпасы, не было продовольствия. Командир бригады решил пробиться из окружения и выйти к своим частям.

При переходе через Редью комбриг Шишмарев и начальник штаба бригады подполковник Писарев были убиты. Командование бригадой приняли на себя командир 1-го стрелкового батальона майор Романенко и комиссар штаба бригады батальонный комиссар М. К. Наков. В ночь на 28 марта бригада с боями вышла из окружения. Вынесла с собой оружие и всех раненых.

За мужество и героизм, проявленные в боях, большая группа бойцов, сержантов и офицеров была награждена орденами и медалями, в том числе Романенко и Наков.

Немало героев выдвинули из своих рядов наши разведывательные подразделения. 129-я стрелковая дивизия вела бой за Великое Село. Враг под прикрытием вражеской авиации срывал все наши атаки. Командир решил небольшой группой разведчиков ночью внезапно ворваться в Великое Село. Выполнить эту задачу поручили политруку В. В. Жмурову с 30 бойцами. Он объяснил задачу бойцам, проверил, в порядке ли оружие, установил сигналы.

Они внезапно ворвались в Великое Село. Враг был застигнут врасплох. Гитлеровцы спокойно грелись в блиндажах возле железных печек. Жмуров приказал бойцам бросать в дымоходные трубы гранаты. Так в течение нескольких минут было уничтожено около 100 гитлеровцев. Умело воспользовавшись паникой врага, наши разведчики сержант Монастырский, красноармейцы Мельков и Гурьев уничтожили четыре вражеских орудия, три станковых пулемета, две повозки с грузом и нарушили телефонную связь. За этот бой политрук Жмуров был награжден орденом Красного Знамени, получили правительственные награды многие другие воины этой группы разведчиков.

В сумке убитого немецкого офицера красноармеец Воронов обнаружил документы 8-й немецкой пехотной дивизии, в том числе обращение командующего немецкой ударной группой генерала Зейдлица. Этот документ окончательно раскрыл планы весеннего наступления врага. [91] Боевые действия ожесточались и в полосе действий 364-й стрелковой дивизии (дивизией командовал генерал-майор Ф. Я. Соловьев), которая незадолго до этого вошла в состав армии. В боях с немецкими захватчиками геройски проявили себя минометчики 766-го отдельного минометного дивизиона во главе со своим командиром старшим лейтенантом И. Ф. Малюсенькиным и военкомом В. Тереховым. В течение двух дней они отбивали яростные атаки врага на д. Чернышево. В боях за Чернышеве минометчики уничтожили до 250 гитлеровцев и 10 пулеметных точек противника.

К вечеру второго дня подошло подкрепление, и оборонительный рубеж был удержан и закреплен. 11 апреля 1942 г. Совинформбюро сообщило о подвиге старшего политрука Варлама Сирика. Как это было?

В течение дня он трижды водил роту в атаку, в результате гитлеровцы потеряли 400 человек убитыми. Лично Сирик уничтожил 30 гитлеровцев. Заметив на поле боя подбитый танк, он забрался в него и расстреливал оттуда фашистов из автомата. Враг открыл по танку ураганный огонь, но это не поколебало Сирика. Осколками разорвавшейся мины был разбит в его руках автомат, сам он был ранен в ногу. Но, истекая кровью, он продолжал вести бол и забрасывал гитлеровцев гранатами. Когда храбрый воин был направлен в медсанбат, у него обнаружили пять ран. Он дрался с врагом до последней возможности.

Геройски действовал старший инструктор политотдела дивизии по агитации и пропаганде П. М. Бигаев. После гибели военкома 1216-го стрелкового полка он принял его обязанности на себя. Бигаев вложил всю свою душу, умение и настойчивость большевика в организацию боя. Он переползал от одного бойца к другому, беседовал с ними, разъяснял задачу. Ночью во время боя он был на самых ответственных участках, увлекая бойцов личным примером. 16 бойцов во главе с Бигаевым были отрезаны от своей части. Однако напрасно фашисты надеялись взять их в плен. Ни артиллерия, ни минометы не могли сломить стойкости и мужества наших героев. Тогда враг бросил против них авиацию.

Петр Бигаев и его боевые товарищи выполнили свой долг. Они погибли, но с рубежа не ушли. Для трудящихся Тобольска, где он вырос, его имя и ратный подвиг священны.

Упорные бои шли на стыке 1-й Ударной и 11-й армий. Враг рвался по дороге Борисово — Рамушево, Борисово — Гридино к своей окруженной группировке. И здесь наши воины дрались до последнего.

На опушке леса, что восточнее деревни Мал. Горбы, оборонялась 2-я гвардейская бригада морской пехоты. Она честно выполняла клятву Родине, которую дала при вручении ей гвардейского знамени.

С Яковом Петровичем Безверховым мы были боевыми друзьями. Так сложилось, что еще в боях за Москву я несколько раз был в этой бригаде. [92]

— Ну как, Яков Петрович, удержите этот рубеж?

— Нас мало, но, пока жив хоть один гвардеец, враг не пройдет.

При этом глубоко вздохнул и сказал:

— Тяжелую утрату мы понесли. Нет с нами боевого друга — начальника политотдела бригады. Погиб Николай Васильевич Никифоров как герой.

Скорбя о гибели начальника политотдела, замечательного коммуниста, политработника, мужественного воина, мы и не знали в тот момент, что эта наша беседа последняя. Рассказал он мне при свете коптилки о своей жизни, участии в гражданской войне, борьбе с басмачами, службе на флоте. Бывает так, в самые тяжелые дни хочется поделиться с другом самым сокровенным.

С прискорбием мы узнали, что при отражении одной из вражеских атак Яков Петрович был смертельно ранен. По дороге в госпиталь он умер. Его похоронили в Крестцах. Могила эта священна для трудящихся Старорусского района.

Решением Солнечногорского горсовета Московской области его именем названа одна из улиц Солнечногорска, где он и его бригада в декабре 1941 г. дрались и победили.

План немецкого командования в несколько дней соединится с окруженной 16-й армией был сорван стойкостью нашей обороны. Врагу пришлось затратить более месяца на то, чтобы ценой громадных потерь преодолеть ничтожное расстояние и пробить себе проход к 16-й армии. Проход этот был очень узок и на всем своем протяжении находился под обстрелом наших огневых средств.

За период с 20 марта по 7 мая 1942 г. только войсками 1-й Ударной армии было истреблено 17 137 гитлеровцев. Сбито в воздушных боях 67 самолетов, наземными средствами — 60 самолетов, уничтожено 47 танков, 74 орудия, 74 миномета, 172 пулемета и 137 автомашин.

Снабжение 1-й Ударной армии с 4 апреля было перебазировано из района ст. Любница и Дворец на ст. Осташков.

Весенняя распутица нарушила наши коммуникации. Разлились реки Ловать, Порусья и затопили прилегающие районы. Дороги на юг в сторону Холма оказались непроходимыми для всех видов транспорта. Подвоза не было. В армии создалось трудное положение. Армия использовала все инженерные войска, мобилизовала местное население на приведение дорог в проезжее состояние. Приступили к заготовкам продовольствия на месте, ловили рыбу, собирали березовый сок.

Военный совет армии дал телеграмму Военному совету фронта и Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину с просьбой оказать помощь армии. И помощь была оказана. Но и при этом в течение целого месяца армия снабжалась продовольствием, которое на парашютах сбрасывали с самолетов. Это было трудное время. К чести [93] наших воинов надо сказать, что они в этой трудной обстановке проявили стойкость и великое терпение.

Враг думал, что советские войска не выдержат этого испытания. К нам попал один любопытный документ.

В конце февраля 1942 г. командир 2-го. армейского корпуса, входящего в состав 16-й армии, генерал фон Брондорф издал особо важный приказ для своих солдат. В этом приказе была дана подробная характеристика болотистой, имеющей мало хороших дорог местности в районе р. Ловати и делался вывод: «исключена возможность, что русские могут продержаться весною со своей многочисленной армией в этих сырых, низких местах. При снеготаянии они сдадутся или отступят».

«Пророк» фон Брондорф старался успокоить свои войска. Но, издавая этот приказ, он не учел особых качеств советских воинов — их непреклонную стойкость, непоколебимую волю к победе.

В ходе весенних боев в нашу армию влилось новое пополнение солдат и офицеров. Многие из них не имели боевого опыта.

Военные советы фронта и армии не раз указывали, что наступление на укрепленные пункты в ряде случаев проводилось в лоб, мало было обходных и фланговых маневров. Не всегда командир располагал данными разведки о противнике. Огневые средства использовались в ходе боя неполностью. Управление боем нарушалось. При захвате населенных пунктов они медленно закреплялись. Военные советы требовали устранить эти и другие недостатки.

В армии развернулось массовое движение за совершенствование боевого мастерства. В 201-й латышской стрелковой дивизии инициатором снайперского движения стал верный сын латышского народа Янис Вилхелмс. Им было уничтожено к концу марта 116 фашистов. Он мужественно дрался с гитлеровцами под Москвой, в этих боях получил три ранения, но в госпиталь не ушел. За боевую доблесть ему присвоено звание младшего лейтенанта. Он стал командиром взвода, а затем и роты. В одном из боев герой уничтожил танк. Когда подразделение находилось в обороне, Вилхелмс начинал «охоту» на гитлеровцев. Он пробирался ночью далеко от своего переднего края, подползал к деревне, где закрепился враг, выбирал удачную позицию и искусно маскировался в кустах, на дереве или в снегу. И каждого фашиста, который показывался из укрытия, разила пуля меткого стрелка. Он подкарауливал презренных гитлеровцев у ручья, когда те приходили по утрам за водой, у походной кухни, где они становились в очередь за обедом, он выслеживал место и время смены часовых на посту и регулярно их «снимал». Он поджидал в засаде одиночные обозы и патрули на дорогах и без промаха уничтожал каждого взятого на мушку фашистского солдата или офицера. В течение первых двух недель он уже насчитывал 48 надрезов на прикладе своей винтовки. [94] Когда противник, бросив в контратаку крупные силы пехоты, много самолетов и танков, прорвался на фланге полка, Вилхелмс, возглавив небольшую группу бойцов, в течение двух дней сдерживал напор врага. В этом бою он уничтожил из винтовки и ручного пулемета 68 фашистских солдат и офицеров.

Героический пример командира роты Вилхелмса был поддержан командованием и политотделом дивизии. Опыт был распространен партийной и комсомольской организациями полка. Снайперское движение в дивизии стало популярным. Работала школа по подготовке снайперов. Широко прогремела слава снайпера Вилхелмса по всей армии. По представлению Военного совета армии Президиум Верховного Совета СССР присвоил ему звание Героя Советского Союза, его в Кремле принял и беседовал с ним И. В. Сталин.

С целью обобщения и распространения передового опыта лучших мастеров своего оружия Военный совет и политотдел армии созвали слет наиболее отличившихся стрелков, пулеметчиков, минометчиков, артиллеристов.

Слету предшествовала большая подготовительная работа. В частях развернулось соревнование за право участия в армейском слете. Состоялись слеты мастеров оружия в соединениях.

Армейский слет состоялся 3 июня. На него были приглашены 75 лучших из лучших мастеров своего оружия. В их числе: снайперов — 17, истребителей танков — 8, истребителей самолетов — 6, артиллеристов — 10, минометчиков — 8, пулеметчиков — 5, саперов — 2, танкистов — 2, связистов — 17.

Из них 42 человека были членами и кандидатами партии, 26 комсомольцами. Душой этого движения являлись коммунисты и комсомольцы.

На слете с гордостью были произнесены имена Вилхелмса, Андерсена, уничтожившего 105 фашистов, минометчика Мурзинова, который создал школу минометного дела и добился того, что в расчетах все номера были взаимозаменяемы, танкиста Кислицына, пулеметчика Белокопытова, обучившего пулеметному делу 10 своих товарищей.

Названы на слете были и группа Ковалева (в составе 7 снайперов), на ее счету 254 уничтоженных гитлеровца, группа Крупченко — 136 уничтоженных фашистов.

На слете выступили и делились опытом сами мастера своего оружия. Выступил на слете командарм генерал-лейтенант В. 3. Романовский и член Военного совета бригадный комиссар Колесников. Были награждены знаками «Снайпер» — 11, «Отличный артиллерист» — 16, «Отличный пулеметчик» — 6 и «Отличный танкист» — 1 человек.

Слет принял обращение. Все части откликнулись на его призыв. Партийные и комсомольские организации направили свои усилия на пропаганду боевого опыта.

Это движение пошло вширь и вглубь. [95] Военный совет и политотдел армии подготовили и провели 10 сентября 1942 г. слет лучших разведчиков, 14 сентября — слет лучших водителей, 28 сентября — слет лучших саперов, 31 октября — слет лучших танкистов.

Если в марте мы в армии имели единицы снайперов, в лучшем случае десятки, то к осени их уже насчитывались сотни и тысячи. На 1 ноября 1942 г. по армии было награждено нагрудными знаками «Снайпер», «Отличный артиллерист», «Отличный минометчик», «Отличный минер» и «Отличный сапер» свыше 1500 воинов.

В армии широко были известны имена разведчиков — Павла Некрасова, Александра Хрипкина, Сони Кулешовой; минеров — Николая Устинова, Коржикова, Кузсахметова; танкистов — Андрея Петрова, Кислицына; истребителей самолетов — Макара Грома, Николая Привалова; пулеметчиков — Федора Чистякова, Петра Гришина, Федора Козина ...

Центральный Комитет партии придавал большое значение росту партии за счет лучших воинов, отличившихся в боях за Родину. В нашу ленинскую партию шли лучшие люди. Вопрос о приеме в партию и выдаче партийных документов был важнейшим вопросом в работе партийных организаций. Мне вспоминается одно партийное собрание. Рассматривалось заявление разведчика Хамата Нургалиева.

В поисках «языка» он с группой бойцов ворвался в деревню. Противник их обнаружил. Разведчики вынуждены были отойти, а Нургалиев был отрезан от своих. Прошел день, наступила ночь. Хамат стал пробираться к своим, чтобы передать ценные данные, которые он имел, но на пути стоял часовой. Хамат выстрелил — фашист навсегда умолк. Тут же к нему присоединился разведчик Репин. Они вернулись в свою часть и передали данные разведки своему командиру.

После этого был бой, и деревня стала советской.

На собрании Нургалиев был принят в партию единогласно.

В апреле армейская партийная комиссия принимала в партию лучших воинов лыжной бригады. Заседание партийной комиссии проходило в 600 м от переднего края. Рассматривалось заявление старшины Хрипкина, который уничтожил в одном бою 18 фашистов и вывел из строя орудийный расчет. Он также единогласно был принят в партию. За умелое командование и подвиги ему присвоили звание лейтенанта, наградили орденами Красного Знамени и Красной Звезды. На этом же заседании принимали в партию красноармейца Костина. Он всегда был примером для других в стойкости и мужестве. Говорить о себе он много не любил.

— Я уничтожил 19 фашистов. Вот и все.

— Он еще уничтожил фашистский расчет, — подсказал секретарь парторганизации. [96]

— Расскажите как это было? — спрашивает секретарь партийной комиссии.

— Отобрал я у них ручной пулемет, потом им же расстрелял пулеметный расчет врага. Вот и все.

А когда пригласили на заседание для рассмотрения заявления комсомольца И. Попова, то его не оказалось. Секретарь партийной комиссии батальонный комиссар П. В. Маклаков спрашивает, где же он. Потом лишь выяснилась действительная причина его исчезновения. Во время работы партийной комиссии на обороняемый им участок просочилась фашистская группа. Попов помог выбить гитлеровцев и вернулся на партийную комиссию. Он был принят в партию.

За 5 дней партийная комиссия приняла в партию в этой бригаде 76 воинов. Им тут же были выданы партийные билеты.

Можно приводить много примеров, но и эти достаточно характеризуют тех, кто шел в ленинскую партию.

За февраль — октябрь 1942 г. в 1-й Ударной армии в партию было принято 19 109 человек, в комсомол — 6971.

Рост рядов партии усиливался в особенности тогда, когда шли ожесточенные бои. Каждый из этих 19 109 человек хотел идти в бой коммунистом.

Политорганы, партийные организации делали все, чтобы звание члена партии каждый коммунист держал высоко. Это — знамя для коммуниста, знамя, с которым он шел на врага за свободу и независимость нашей Родины. Хочется в связи с этим привести только один пример.

Шел горячий бой. Вражеские автоматчики при поддержке минометного и пулеметного огня бросились на наши подразделения, пытаясь контратаками вернуть отбитые позиции. На взвод, которым командовал коммунист лейтенант Николай Сергеев, наступало вдвое больше гитлеровцев. Но дружный огонь наших бойцов опрокинул фашистов. Они побежали. Тогда взвод начал преследовать врага.

— Бей фашистов! — раздался голос Сергеева.

Уничтожив половину автоматчиков, бойцы закрепились на опушке леса. Обозленные неудачей, гитлеровцы вызвали артиллерийский огонь. Снаряды стали ложиться вблизи наших боевых порядков, и фашисты снова бросились в атаку. Вдруг вблизи, взвизгнув, разорвалась мина. Командир упал. Осколок попал ему в грудь, вырвал карман гимнастерки вместе с партийным билетом. Второй осколок пробил левую руку командира. В сознании Николая Сергеева мелькнула мысль о партийном билете. Превозмогая боль, истекая кровью, он искал партийный билет. Нашел его. Потянулся к билету. Здесь силы оставили лейтенанта. Вовремя подоспев, санитары подняли командира. В его руке был зажат партбилет, пробитый осколком. В санчасти, когда Сергеев пришел в сознание, он прежде всего спросил:

— Где партбилет?

Сергееву принесли партийный билет, покрытый кровью. [97] Воин-большевик сохранил его в самые тяжелые минуты боя. Он ценил эту маленькую красную книжку как жизнь. Партийный билет лежал перед раненым командиром — подтверждение его боевого подвига, верности своей родной ленинской партии.

В ходе боев армия поддерживала тесную связь с трудящимися Урала и Москвы. В конце августа в нашу армию прибыла делегация из Москвы. Ее возглавляла член ЦК партии, член Президиума Верховного Совета СССР, секретарь ВЦСПС Клавдия Ивановна Николаева. Делегация привезла бойцам и командирам приветы и подарки от москвичей.

Приезд на фронт делегации вызвал огромный подъем среди воинов армии. Во многих частях прошли красноармейские митинги.

Как сейчас я помню эти волнующие встречи Клавдии Ивановны с бойцами нашей армии. Вот из рядов воинов выходит сержант Огурцов.

— Жена и дети пишут мне в письмах, — говорит он, — бей фашистов. Это голос моей семьи, моей Родины. Недавно наш взвод ходил в атаку. Не зная страха, дрались бойцы. Мы не жалели огня. Я русский. Рядом со мной сражался казах Бекпирген Сегимбаев. Пусть он расскажет об этом бое. Пусть знают все, что русские и украинцы, белорусы и казахи — все едины своей ненавистью к врагу. Велика ненависть в нашем сердце. Я буду уничтожать гитлеровцев, где угодно и чем угодно. Товарищ командир, давайте боевой приказ. Мы готовы выполнить его в любую минуту, выполним любой ценой.

Просит слово герой недавних боев Сегимбаев. Он плохо говорит по-русски, но участники митинга отлично понимают его. У меня осталось в памяти его выступление. Он сопровождал свои слова жестами, показывая как действовал в бою. Его рассказ произвел на всех неизгладимое впечатление. Потом Клавдия Ивановна говорила: «Какой казах — это богатырь! Сердце радуется!»

Командир роты, начал Сегимбаев, дал приказ — ни шагу назад. Значит надо идти вперед, стоять на месте нечего. Немцы открыли огонь, пули косили траву. Кругом рвались мины. Ну, думаю, смерть все равно один раз бывает, бегу вперед и стреляю. Пока наступали — обойм десять выпустил. А фашисты из дзота палят, мешают нам. Мы первыми с командиром подбежали к дзоту. Командира тут ранили. Залегли в воронку, до немцев рукой подать — метров 15 осталось. Пулей их никак не убьешь. Вытащил я из-за пазухи противотанковую гранату. Угодил в самую амбразуру. Вторую взял у командира. Так же попал. Очень не понравились немцу наши гранаты. Перестал стрелять. Ни один из них не ушел. А из дзота только дым повалил. Радостно стало у меня на сердце, что уничтожил врагов, выполнил боевую задачу, боевой приказ командира. [98] Потом выступили другие лучшие воины.

В заключение на митинге выступила К. И. Николаева. Эго был пламенный оратор, ее речь по яркости, образности, силе эмоционального воздействия напоминала выступления Долорес Ибаррури.

«Злобный враг, — говорила Клавдия Ивановна, — хочет отнять нашу свободу, наше счастье. Хочет заковать в кандалы советский народ. Камни вопиют о диких зверствах, которые творят фашисты. Убейте их, пока они не убили вас. Сейчас судьба Родины решается на полях сражений. Мы в состоянии разбить врага. Все зависит от нашей стойкости и мужества. Советский народ в напряженном труде дает вам все, что необходимо для победы. Он требует от вас самоотверженной борьбы. Будьте достойны своего героического народа!»

Громкое многоголосое «ура» разнеслось по лесу на берегу р. Ловати.

Через несколько дней делегация отбыла в Москву. В письме бойцам, командирам и политработникам нашей армии она писала:

«Мы расскажем рабочим и работницам о ваших славных боевых делах, расскажем о Соне Кулешовой, об автоматчике Михаиле Максимове, дважды награжденном правительством, о славных героинях — снайперах Ковшовой и Поливановой, которых вы с такой любовью ласково называли — Наташа и Маша, и о сотнях других героев и героинь вашей армии».

На празднование 25-й годовщины Октября от нашей армии выехала в Москву делегация в составе десяти человек. Среди делегатов — пулеметчик Ф. Козин, снайпер И. Панов, младший лейтенант И. Квашнин, старший сержант А. Панкратов, санинструктор В. Злодеева и другие.

Воины присутствовали на торжественном заседании в Кремле, встречались с рабочими и работницами завода «Красный пролетарий», «Трехгорной мануфактуры», были на приеме у Н. М. Шверника и К. И. Николаевой. Им предоставили почетное право вручить переходящее Красное знамя ГКО заводам «Динамо» и «Красный пролетарий».

Рабочие «Красного пролетария» просили передать фронтовикам:

— Рабочие и работницы, не жалея сил, работают для фронта. Бейте врага до полного разгрома!

И этот наказ рабочих Москвы воины нашей армии восприняли, как наказ Родины.

А в ночь на 7 ноября 1942 г. в 44-й стрелковой бригаде делегация Дмитровского района Московской области вручала Красное знамя передовой части бригады. Его принимал участник освобождения д. Степанове Дмитровского района капитан М. Г. Фильшин.

— Передайте труженикам Дмитрова, — говорил Фильшин, — мы клянемся, что в боях за нашу Родину доверие советского народа оправдаем.

Большое значение мы придавали своевременному вручению правительственных наград. Их вручали непосредственно в частях, госпиталях, на слетах мастеров оружия, в торжественной обстановке. [99] За февраль — ноябрь 107 раз выезжали в части руководители армии для вручения героям боев 2111 орденов и медалей.

Помню, как сейчас, в лыжной бригаде вручал награды бригадный комиссар Д. Е. Колесников. Подходит к столу старшина А. М. Хрипкин. Ему вручается орден Красного Знамени. Его поздравляют. Он стоит. «Желаю вам успеха в бою», — говорит Колесников. Но он продолжает стоять. А сзади офицер отдела кадров армии подает Д. Е. Колесникову орден Красной Звезды. Получив еще один орден, старшина ответил на поздравление: «Служу Советскому Союзу!».

Более четверти личного состава армии было коммунистами и комсомольцами. Это большая сила. Коммунист — это звание высокое. Он идет всегда впереди — в труде, бою. Он — идейный боец партии. И в самые тяжелые дни ожесточенных боев в партию шли самые лучшие, самые боевые воины.

В армии было около 500 первичных партийных организаций. Свою работу они проводили с учетом боевой обстановки. Партийные организации были прочной опорой командира в выполнении боевого приказа. Они мобилизовывали личный состав на разгром врага, воспитывали любовь к Родине и ненависть к немецко-фашистским захватчикам. Формы и методы работы партийных организаций были разнообразны.

Коммунисты собирались на партийные собрания и в боевой обстановке. А там, где обстановка не позволяла, проводили делегатские партийные собрания. На партийных собраниях обсуждали вопросы о передовой роли коммуниста в бою, выполнении боевой задачи, приеме в партию. Обсуждали многие назревшие вопросы. Коммунисты на партийных собраниях заслушивали отчеты секретарей партийных бюро об их работе.

Партийные собрания были краткие. Этого требовала боевая обстановка. Проводились на фронте с учетом конкретной обстановки в дивизиях и бригадах партийные активы. Например, в 254-й стрелковой дивизии в середине марта на партактиве с докладом «Об итогах прошедших боев и задачах коммунистов» выступил командир дивизии П. Ф. Батицкий. Он подвел итоги боевых действий. В последних боях части дивизии добились немалых успехов. Докладчик сделал подробный анализ боевых наступательных действий, вскрыл тактические и организационные недочеты, допущенные в ходе боев, и подробно ознакомил партактив с предстоящими задачами. Очень активно прошла эта встреча партийного актива. Такие собрания целеустремляли действия коммунистов.

В армии было свыше тысячи ротных и батарейных партийных организаций. Политотдел армии и политотделы дивизий и бригад придавали огромное значение их работе. Перед каждой боевой операцией политотделы принимали все меры, чтобы в каждой роте и батарее были полнокровные партийные организации. [100] Приведу в качестве примера работу парторганизации батареи, где был командиром Михайловский.

Батарея вышла на огневую позицию. Предстоял первый бой. Как политически обеспечить выполнение болевой задачи, когда на батарее нет партийной организации. Коммунистов было двое: командир орудия Аниканов и старший политрук Барковский, Ковалев был кандидатом в члены партии.

Вражеские танки подошли метров на 200. Чувствовалась растерянность, а от нее до паники — один шаг. В эту минуту нужен был пример большевистской стойкости, непоколебимой выдержки, чтобы отразить атаки врага.

Этот пример был подан. Всех отрезвил ободряющий голос командира орудия — коммуниста Аниканова. Командир скомандовал: — Расчеты к орудиям! Огонь по немецким танкам! Ударили пушки, подбили три бронемашины и танкетку врага, а танки повернули обратно.

Этот бой был хорошей проверкой наших людей. Коммунисты видели, на кого можно опереться. Это были младший командир Кузнецов, наводчик Горбунов, замковый Горохов, наводчик Доценко. Они не растерялись во время опасности. Вместе с Аникановым расстреливали вражеские машины.

На первом партийном собрании отличившиеся в боях были приняты в партию — командир батареи Михайловский, младший лейтенант Деревянников, заместитель политрука Карпенко. Это собрание запомнилось всем батарейцам. На нем говорили о героической гибели младшего лейтенанта Казакова. Он находился на наблюдательном пункте, когда его окружили фашисты, предложившие ему сдаться в плен. Казаков с презрением ответил: «Советские воины в плен не сдаются». Гитлеровцы бросили в него гранату и тяжело раненного пленили. Его пытали, но он умер, не сказав ни слова. На партийном собрании прочли заявление Казакова о приеме его в партию. Постановили — считать лейтенанта коммунистом, а за его смерть отомстить гитлеровцам.

В боях создалась и крепла партийная организация батареи. Две трети ее личного состава были коммунистами и каждый коммунист являлся вожаком бойцов. В последних боях огнем пушек батарея уничтожила 10 фашистских танков, 3 бронемашины, 10 пулеметных точек, 14 минометов, 2 орудия и сотни вражеских солдат и офицеров.

В достижении этих побед огромная заслуга партийной организации батареи. За боевые заслуги в борьбе против немецко-фашистских оккупантов 11 воинов награждены орденами и медалями, 10 из них были коммунистами.

Большую роль для идейной закалки коммуниста играли партийные поручения. Они были разнообразны, но главным всегда было — быть впереди в бою, показывать пример стойкости, высокого наступательного порыва, воинского мастерства. [101] Вот как выполнял свое партийное поручение красноармеец-орденоносец М. Горбунов. Об этом он рассказал на страницах нашей армейской газеты «На разгром врага»: был я запасным наводчиком, находился во втором эшелоне. И вот появляется как-то посыльный: «Горбунов, вызывают на огневую, наводчика заменить». Молниеносно собрался. Прихожу на огневую, а мне говорят: «Мы уже нашли наводчика». Хотел уйти, но было поздно, и я остался переночевать. Рано утром — тревога: немцы наступают. Орудийному расчету дана команда: огонь! Но что такое? Огня нет. Копошатся бойцы у орудия, а ничего на выходит. Огня нет, а немец идет. Уже хорошо видна его первая цепь.

Покажи, как работать с отражателем, мы забыли, кричали мне бойцы.

Встаю я к орудию и начинаю бить прямой наводкой. Бил 30 минут беспрерывно и разделал гитлеровцев под орех. Тут командир и говорит мне: «Не уходи, оставайся в батарее». Так и остался я в расчете.

Как коммуниста партийная организация обязала меня выучить бойцов артиллерийскому делу. Выполнил я это поручение. Товарищи учились серьезно. В результате учебы достигнута полная взаимозаменяемость расчета.

Орудийный расчет был подготовлен к борьбе с танками. Так я выполняю свои партийные поручения.

Пламенная агитация за идеи партии всегда должна быть в сердце коммуниста. На фронте это необходимо в особенности. Летом 1942 г. в «Красной звезде» об этом появилась передовая и статья Ем. Ярославского. Значение ее мы видели на примере таких людей, как Клавдия Николаева, комиссар дивизии бригадный комиссар А. Я. Сергеев, военком полка Сова, агитаторы полка и дивизии политрук П. М. Бигаев и В. Сирик, начальники политотделов батальонные комиссары А. И. Ломоносов, А. И. Алехин, Ф. И. Куцепин, член Военного совета армии бригадный комиссар Д. Е. Колесников, командир бригады Я. П. Безверхов, военкомы бригад полковой и батальонный комиссары Е. В. Бобров и Д. И. Бессер, лектор политотдела армии Л. А. Коган, военком дивизиона В. Терехов.

Разнообразны были формы агитации, применяемые нами на фронте. Тут и беседы на привале, встречи бывалых воинов с новым пополнением, листовки-молнии, сводки Совинформбюро, материалы из газет.

Вот, например, как действовал агитатор старший сержант Корень.

Однажды во время боя Корень возглавлял группу бойцов из восьми человек. Силы гитлеровцев были значительнее. Атаки шли одна за другой. Но агитатор сказал бойцам: «Не отступим, будем драться до последнего». И горсточка храбрецов не отступила ни на шаг. Они отбили ожесточенные атаки. Потеряв до 30 солдат и офицеров, гитлеровцы отошли на исходные позиции.

Не менее геройски вел себя Корень и в другом бою. Фашисты цепь за цепью надвигались на наши позиции. Их беспощадно косил [102] наш «максим». Но вдруг пулеметчика ранило, а враг продолжал наседать.

— Нет, не пройдете, гады! — крикнул Корень и сам лег за пулемет. Он хорошо владел им. Корень уложил 25 фашистов, а остальные повернули вспять.

Таков был агитатор Корень. Умение страстно и убедительно говорить, умение отважно и стойко действовать в бою — эти два качества обусловливали авторитет агитатора.

В боевой обстановке начала внедряться такая форма агитации, как боевой листок-молния.

Бронебойщик Мирошниченко подбил танк. Комиссар батальона Марков вырвал из блокнота листок и написал:

«Слава герою-бронебойщику Мирошниченко, уничтожившему вражеский танк. Товарищи бронебойщики, следуйте его примеру!

Тов. Мирошниченко множьте свои боевые подвиги!»

Листок пошел по цепи.

Вскоре в обратном направлении пошел из рук в руки другой листок-молния, в нем сообщалось, что Мирошниченко подбил второй танк.

Красноармеец Василий Гуськов убил из винтовки гитлеровца. Командир поздравил его с открытием счета.

— Нас мало, но наша стойкость победит! — ответил Гуськов.

После этого он уничтожил еще вражеского пулеметчика и гранатой вывел из строя его пулемет. И об этом узнали бойцы из листовки-молнии.

Действенной была эта форма агитации!

Армейская газета «На разгром врага» ввела рубрику «Рассказы бывалых воинов», в них они делились боевым опытом. Рассказы тепло принимались нашими воинами.

В редакцию, как отклик на такие публикации, поступило письмо группы отважных бойцов: старшего сержанта П. Пескова, сержанта А. Костюченко, красноармейцев А. Кокина, П. Прокурова и Н. Герасимова.

«Мы прочитали помещенные в газете «На разгром врага» «Рассказы бывалых воинов» о смелости, выдержке, инициативности, хитрости и о других качествах советского бойца. Обсудив эти рассказы, мы решили сами написать в газету об одном из таких качеств — о дисциплинированности. Нам кажется, что это самое главное качество, что без него все другие теряют свою силу.

В одном бою случилось так. Нас было меньше сотни, а немцев появилось 700 — 800. На одном из флангов несколько наших бойцов дрогнули, покинули окоп и стали отползать. Эти люди испугались истошных криков пьяной немчуры, беспорядочной стрельбы фашистов. Эти люди отступили без приказа и все погибли. Часть их была сразу скошена огнем противника, других догнали немцы и прикололи штыками. Нам не жаль трусов. Нам жаль, что из-за них погиб один замечательный воин. Когда фланг обнажился, немцев могла сдержать в этом месте только одна наша точка, где стоял пулемет старшего сержанта Тазбулатова. Казалось, [103] что ему уже не справиться с этой задачей — весь огонь врага обрушился теперь на него. Но Тазбулатов не умел поворачиваться спиной к опасности. Даже смертельно раненный он продолжал стрелять. Когда кто-то крикнул ему, чтобы отползал, он ответил: «Приказано стрелять, а не ползать». Подвиг Тазбулатова дал нам возможность оправиться и заделать образовавшуюся в нашей обороне трещину.

Немцы всегда делают ставку на то, что им удастся нарушить порядок в наших рядах. Но стоит им получить в этом деле осечку, как они сами лишаются своей хваленой организованности.

Дисциплина — залог наших успехов в бою. Устами командира говорит наша Родина. Выполнять приказ так, как выполнял его храбрый воин Тазбулатов»,

— закончили они свое письмо.

Я с большой благодарностью хочу отметить весь коллектив армейской газеты «На разгром врага», он был настоящим помощником Военного совета и политотдела армии. Считаю своим долгом особенно отметить редактора газеты Юрия Королькова, писателей Михаила Светлова, Бориса Бялика, Вячеслава Ковалевского и литературных сотрудников Григория Аристова и Исаака Белкина.

Политотдел армии часто выпускал листовки о героях боев за Родину. Приведу одну из них.

Шесть связистов под руководством лейтенанта Коваленко во время боя находились в блиндаже на контрольном пункте связи. Большая группа немецких автоматчиков просочилась в наш тыл и окружила блиндаж. Связисты взялись за винтовки и гранаты. Часть из них отбивала натиск врага, другие продолжали работать у аппаратов. На помощь к ним уже спешили бойцы.

Бой длился долго, но слишком неравны были силы. Блиндаж окружили 40 фашистских автоматчиков. Они предложили героям сдаться в плен. В ответ раздался голос: «Русские в плен не сдаются». Этот возглас слышали бойцы, спешившие на помощь. Но гитлеровцы успели бросить гранаты в блиндаж, где находились связисты. Все они погибли, не покинув своего поста.

Подоспевшие бойцы уничтожили всех вражеских автоматчиков и вошли в блиндаж. На столе лежала недописанная записка. Вот что писали герои:

«Нас осталось пятеро: Прыщиков, Коваленко, Чекашов, Гришанов и Горбунов. Одного убили при выходе из блиндажа. Это — Каширин. Мы, бойцы и командиры батальона связи, умрем на своем посту, но в плен фашистам не сдадимся. За Родину! До последней минуты жизни...»

Герои не успели дописать письмо. Шесть стойких воинов-связистов погибли, но не сдались врагу. Они были истинными патриотами своей Родины.

«Слава отважным воинам! Их имена бессмертны! Воины! Отомстите фашистам за их смерть!» — говорилось в листовке политотдела армии.

В 7-ю гвардейскую дивизию, которой командовал полковник Е. В. Бедин, прибыло новое пополнение. В сосновом лесу на рассвете с прибывшими встретился комиссар дивизии бригадный [104] комиссар А. Я. Сергеев. Беседа продолжалась долго. Много было вопросов.

— Вы просите рассказать о подвиге Якова Духовного и его 13 боевых товарищей? — спрашивает комиссар.

— Да, нам по дороге говорили, что он герой, а о подробностях не сказали.

— Слушайте:

Их было 14 человек. Все они комсомольцы. Во главе группы был испытанный гвардеец, секретарь комсомольской организации Яков Духовной. Приказ был кратким: десанту автоматчиков ворваться с тыла в деревню, превращенную немцами в мощный опорный узел, укрепиться там и ждать подхода подразделений полка. В эти минуты к Духовному подошел Александр Заметалин. «Вот, — сказал он, передавая секретарю листок бумаги, — здесь заявление в партию». «И от меня», — подал заявление Жуков. Остальные 11 объяснили Духовному, что заявления написать не успели, и поэтому просят принять устную просьбу.

В 6.00 к дороге подошли три наших танка. На них разместились бойцы, и десант ринулся в бой. Могучим рывком с тыла танки ворвались в деревню. 14 автоматчиков спрыгнули на землю. Все было обдуманно и рассчитано. Гранаты полетели в дом, который был оборудован в сильный дзот. После этого группа гвардейцев Овчинникова бросилась на правую окраину деревни, а группа Духовного — на левую. Они напали на дом, в котором засело около 50 фашистов и ударили с разных сторон. Завязался ожесточенный бой. Гвардейцы били из автоматов, забрасывали фашистов гранатами. Они перебили около 70 гитлеровцев, но силы героев ослабевали. На гвардейца Заметалина напало несколько гитлеровцев. Он яростно отбивался, но пуля пробила тело отважного героя. И в этот момент товарищ Духовной крикнул: «Смелее гвардейцы! Ни шагу назад!» Ранены Заев, Овчинников, Максаков, Еркин, разрывной пулей в плечо ранен Духовной. Но раненые гвардейцы ведут огонь по врагу. «Наши!» — кричит наблюдатель. В деревню врываются бойцы под командованием орденоносца Талушко. Приказ выполнен. Около 100 фашистов перебила горстка смельчаков в одном бою.

Стоял я во время беседы и внимательно смотрел на лица солдат. С каким огромным вниманием слушали они рассказ Сергеева о герое Духовном. Такие беседы на привале, у костра, при встрече нового пополнения имели огромное значение. Они воспитывали героизм, мужество, отвагу, стойкость, любовь к Родине и ненависть к врагам. А Сергеев продолжал: «Учитесь бить гитлеровцев так, как били их Духовной и его товарищи». И этот наказ нашел горячий отклик в сердце советского солдата.

Своими боевыми действиями 1-я Ударная армия заставляла врага все время подтягивать резервы, которые перемалывались нашими войсками. [105] Эту роль по истреблению живой силы оккупантов армия продолжала выполнять и в последующие месяцы.

Более 200 гитлеровцев перебил любимец нашей армии, пулеметчик Федор Чистяков. Он в совершенстве изучил свое оружие и бил врага наверняка.

Во время одного боя он с блестящим успехом применил против врага несколько видов стрелкового оружия. Вначале Чистяков разил фашистов из пулемета — до тех пор, пока не израсходовал всех патронов. После этого он взялся за автомат. Когда кончились диски, он взял у раненого товарища винтовку и продолжал вести огонь, пока хватило обоймы. Потом пустил в дело пистолет и уложил подкрадывавшегося сзади гитлеровского офицера. Затем стал бросать в гитлеровцев гранаты. Какое бы оружие ни брал в руки Федор Чистяков, оно становилось губительной смертоносной силой для врагов. Этот бой длился шесть часов.

Однажды гитлеровцы силами до 100 человек вели наступление на населенный пункт Быстрый Берег, оборонявшийся 13 нашими лыжниками под командованием старшины Хрипкина. Рука об руку с бойцами дрались и молодые колхозницы — Зоя Николаева, Мария Пантелеева и ее два младших брата — Петр и Иван. Бойцы поклялись: «Будем драться до последнего. Умрем, но ни на шаг не отступим». Горстка храбрецов отразила четыре вражеские атаки. Боец Антипов, раненный трижды, не захотел уйти от миномета и, лежа возле товарищей, подбадривал их. Хрипкин также был ранен, но продолжал командовать. Мария Пантелеева под градом пуль помогала красноармейцу Чевелеву поджечь мост, по которому могли переправиться фашисты. Зоя Николаева под огнем противника перевязывала раненых и стреляла по врагу из автомата.

Преследуя врага, Хрипкин, переправился через реку вплавь и с помощью Орлова захватил двух пленных. Натиск врага был отбит. Враг отошел, потеряв только убитыми 76 солдат и офицеров.

Старшина Хрипкин и его бойцы показали, что значит быть стойкими, что успех боя решается не числом, а умением.

Пример непоколебимой стойкости — старший лейтенант Константин Черемин, политрук Дмитрий Иванов и их 30 боевых друзей.

Однажды ночью гитлеровцы повели наступление на населенный пункт, обороняемый этим гарнизоном. Ценой больших потерь им удалось сомкнуть вокруг деревни кольцо. Много раз устремлялись волны атакующих фашистов, но вынуждены были в бессильной ярости отхлынуть обратно. Все больше и больше выбывало из строя наших бойцов. Но те, кто оставался в живых, смело бросались в контратаку, пока хватало сил. Набив доверху патронами закопанную танкетку, коммунист-пулеметчик Илья Ханшин отстреливался до последнего момента.

Не могу не привести последний телефонный разговор с Константином Череминым комбата Славного.

«Товарищ комбат, — говорит по телефону Черемин, — если мы станем теперь выходить из кольца, мы почти наверняка погибнем, а задачу не выполним. Здесь же мы [106] часов 10 продержимся и сотни три-четыре немцев уложим. Я особенно на Илью Ханжина надеюсь — коммунист, мировой пулеметчик. Но и другие ребята не хуже... Связь сейчас прерывается. Прощай командир, прощай друг!»

Утром враг бросил на гарнизон авиацию. Наши герои погибли все до единого, не отступив ни на шаг. Своей смертью они завоевали бессмертие.

Не могу не рассказать об одном замечательном большевике — начальнике политотдела 47-й стрелковой курсантской бригады комиссаре Алехине.

Во время ожесточенного боя, когда наши бойцы, выйдя на ближние подступы к вражеской обороне в населенном пункте Рамушево, готовились к стремительной атаке, на линию огня пришел коммунист Алехин. Не раз бывавший в жарких схватках, скромный большевик и храбрый воин с автоматом в руках вышел в первые ряды атакующих. Завязался жаркий уличный бой. Бойцы беспощадно истребляли фашистов. Комиссар и здесь шел впереди, расстреливая в упор из автомата фашистских захватчиков, увлекая бойцов за собой. Но вот зловещая очередь из вражеского автомата смертельно ранила героя. Он пал, но подвиг его живет. Не забудут его имя труженики Рамушево и Старой Руссы.

Вместе с воинами-мужчинами в нашей армии сражались и девушки. Они спасли тысячи раненых. Храбрые связистки — они обеспечивали бесперебойную связь под яростной бомбежкой и артобстрелом. Они показывали образцы искусства снайперов и разведчиков. Вместе со всеми бойцами шли в атаки на врага.

Ярким примером героизма девушек-воинов явились подвиги и снайперов Маши Поливановой и Наташи Ковшовой, разведчицы Сони Кулешевой, отличной связистки Л. Самойлис, санинструктора Тоси Родионовой.

Много ярких страниц вписали в историю нашей армии героические сыны многих национальностей Советского Союза.

На сентябрь 1942 г. в частях армии было 10 тыс. 785 бойцов нерусской национальности. В их числе: казахов — 1441, татар — 1368. Среди бойцов нерусской национальности одну треть составляли коммунисты и комсомольцы. У них было одно стремление, одна благородная цель. Русский колхозник Павел Некрасов, украинский слесарь Феодосии Фондорат, казахский наездник Расулов, белорусский хлебороб Николай Шашков, татарский ремесленник Мугатасим Хасанжин, удмуртский охотник Яков Анисимов, латвийский печатник Янис Вилхелмс, все они жили единым стремлением — отстоять свою Родину от врага. Спаянная кровью дружба советских народов была во время войны крепкой, как никогда.

Осенью 1942 г. мы собрали слет дружбы. Это было волнующее явление. Поэт Михаил Светлов написал песню о дружбе — поэтическое послание Джамбулу. На слете, выражая мысли и чувства воинов всех 56 национальностей, сыны которых сражались в нашей армии, боец-ненец Евстюгин сказал:

«До войны я охотился на разного [107] зверя. Сейчас я охочусь на фашистов. Вот из этой винтовки я убил 77 гитлеровцев. Я буду бить гитлеровцев, пока мы не отправим их всех в могилу. Сколько убью — не знаю. Знаю одно: фашист, которого я увижу, будет убит».

Особенно большой урон был нанесен фашистам частями нашей армии во время упорных сентябрьских боев 1942 г. Враг на узком участке фронта Великое Село — совхоз «Знамя», в полосе 7-й гвардейской стрелковой дивизии, двинул части 5-й легкопехотной и 126-й пехотной дивизий при поддержке большого количества самолетов и танков.

И вновь геройски проявили себя воины нашей армии. В их числе артиллеристы: Еремеев, Морозов и Акиншин, истребители самолетов: Гром и Привалов, минометчик Квашнин.

Иван Морозов был замковым у орудия, когда в бою вышли из строя командир и наводчик. Морозов заменил их обоих. Ночью вражеские танки несколько раз пытались прорваться на этом участке. Не ведая страха и усталости, Морозов бил по ним из тяжелого орудия прямой наводкой. Утром пыталась просочиться вражеская пехота, но она натолкнулась на смертоносный огонь. Всего в этом бою Еремеев и Морозов подбили 7 вражеских танков и уничтожили 100 гитлеровцев.

Хорошо действовала в этом бою 130-я (3-я Московская коммунистическая) стрелковая дивизия (дивизией командовал полковник Н. П. Анисимов, военкомом был полковой комиссар А. П. Лазарев). Она уничтожила до 2000 вражеских солдат и офицеров, подбила и сожгла 17 танков, захватила большие трофеи. 47-я стрелковая бригада (командир полковник С. Н. Лысенков) за эти бои истребила до 1000 фашистов и сожгла 27 танков. Воины 397-й стрелковой дивизии (дивизией командовал полковник К. Т. Ильин, комиссаром дивизии был полковой комиссар М. И. Зяблов) уничтожили 3800 гитлеровцев, подбили и сожгли 17 танков. Особенно прославились в ходе боев воины из этой дивизии Макар Гром, Иван Квашнин, Бекпирген Сегимбаев.

Замечательно дрались и гвардейцы 7-й гвардейской дивизии (командир полковник Е. В. Ведин, комиссар бригадный комиссар А. Я. Сергеев).

В этих боях наша армия уничтожила 10 тыс. 850 фашистов, 98 танков, 220 пулеметов, 353 автомашины и 58 самолетов противника.

1-я Ударная армия продолжала оттягивать на себя вражеские силы и наносила немецко-фашистским войскам значительные потери.

Осенью 1942 г. в нашей армии развернулось боевое соревнование за достойную встречу 25-й годовщины Октября.

Лучшие из лучших воинов по решению Военного совета армии были занесены на Доску почета. Вот они, герои боев, передовики предоктябрьского боевого [108] соревнования: Николай Вознов — младший лейтенант, снайпер. Один из инициаторов снайперского движения в нашей армии. Истребил 126 фашистов;

Макар Гром — старший сержант, зенитчик. Из зенитного пулемета уничтожил со своим расчетом 6 немецких самолетов;

Василий Еремеев — старший лейтенант, артиллерист. Вместе с наводчиком Иваном Морозовым уничтожил 7 немецких танков и более 100 немецких автоматчиков;

Федор Козин — младший лейтенант, пулеметчик. Будучи ранен в бою, принял на себя командование взводом, отразил несколько атак противника и истребил 40 фашистов;

Галим Копшибаев — красноармеец, снайпер, истребил снайперским огнем и в рукопашных схватках 64 фашиста;

Иван Квашнин — младший лейтенант, минометчик. В бою, когда кончились ленты, смело вступил один в рукопашную схватку с несколькими немцами и вышел победителем. Захватил винтовку, автомат и ручной пулемет врага;

Иван Морозов — красноармеец, артиллерист. Вместе со старшим лейтенантом Еремеевым отразил несколько атак противника, уничтожил при этом 7 вражеских танков и более 100 немецких автоматчиков;

Павел Некрасов — младший лейтенант, разведчик. Неоднократно руководил вылазками в тыл врага и захватил 8 «языков»;

Петр Орешкин — военврач 2-го ранга, хирург. Организовал вблизи передовых позиций образцовое хирургическое отделение. Спас своевременными и умелыми операциями жизнь многим бойцам и командирам;

Андрей Петров — лейтенант, танкист. Уничтожил в последних боях 2 немецких танка и 50 фашистов. Всего имеет на своем счету 9 уничтоженных танков, 2 орудия, 2 пулемета, 8 машин с боеприпасами и много истребленных фашистов;

Николай Привалов — старший сержант, зенитчик. Из зенитного пулемета вместе со своим расчетом уничтожил 10 немецких самолетов;

Бекпирген Сегимбаев — красноармеец, пехотинец. Участник рукопашных схваток. В бою забросал гранатами вражеский дзот. Уничтожил два пулемета;

Эмир Трубчу — красноармеец, агитатор. Один из лучших агитаторов нашей армии. Имел на своем счету 31 убитого захватчика;

Антон Устименко — старший лейтенант, летчик. Совершил около 400 успешных боевых вылетов, громя технику и живую силу противника;

Николай Устинов — сержант, сапер. Один из лучших минеров пашей армии. Расставил сотни мин в тылу врага;

В боях в составе 1-й Ударной армии на Северо-Западном фронте особо отличились: 180-я стрелковая дивизия, 201-я латышская стрелковая дивизия и 130-я стрелковая дивизия. За боевые успехи [109] они были преобразованы в 28, 43 и 53-ю гвардейские стрелковые дивизии.

518-й стрелковый полк 129-й стрелковой дивизии (командир полка майор Я. А. Романенко, военком батальонный комиссар Коркин) награжден орденом Красного Знамени. Этот полк 7 ноября 1941 г. участвовал в параде на Красной площади, сразу после парада пошел в бой и прославил свое боевое знамя.

Во время весенних, летних и осенних сражений 1942 г. множество бойцов, командиров и политработников 1-й Ударной армии совершили подвиги, которые вписаны золотыми буквами в историю Великой Отечественной войны.

Наступил 1943 г. Демянская группировка врага была ликвидирована. Наши войска погнали гитлеровцев на запад. 1-я Ударная армия в 1944 г. вписала новые славные страницы в свою историю в боях за освобождение Старой Руссы, Псковщины с ее дорогими каждому советскому человеку пушкинскими местами, Прибалтики и столицы Латвии — Риги. В мае 1945 г. ликвидацией курляндской группировки немецко-фашистских войск она завершила свой боевой путь в Великой Отечественной войне.

Если, читавший эти строки, встретишь где-либо названных в этом очерке воинов, совершивших подвиги во славу Родины, поклонись им низко. Они заслужили это. А имена тех, кто отдал свою жизнь за Отчизну, кто не дожил до светлых дней победы, следует увековечить.

Их память, их имена — бессмертны!