Содержание
«Военная Литература»
Военная история

VI. Военные действия на прибрежном театре

Итальянцы хорошо восприняли урок русско-японской войны в смысле необходимости строго ограничивать газетные сведения о военных действиях. Вред, который нам принесло недостаточное сохранение в тайне данных о расположении и численности наших войск, заставил итальянцев обратить самое серьезное внимание на цензуру корреспонденции с театра войны. Меры эти, с разумностью которых нельзя не согласиться, весьма затрудняют более или менее подробное и связное изложение событий на театре военных действий. Поневоле приходится довольствоваться, с одной стороны, скудными и односторонними сведениями, проходящими через строгую итальянскую цензуру, а с другой — отрывочными и нередко весьма искаженными, как это уже не раз выяснялось, турецкими сообщениями.

Но как ни скудны известия с театра войны, попробуем, однако, систематизировать [84] их, по возможности проверяя, дабы получить общую картину первого периода военных действий в Средиземном море и на северном берегу Африки.

С самого начала военных действий решительную роль должен был играть флот. Хорошо понимая это, итальянское правительство организовало незадолго до разрыва большие морские маневры в Тарентском море, а также заблаговременно послала сильную эскадру для крейсирования у берегов Триполитании.

К моменту объявления войны итальянский флот, подразделенный на две эскадры, дивизию особого назначения, отряд миноносцев и суда вспомогательного назначения, имел следующий состав и расположение:

1-я эскадра — под командой вице-адмирала Обри.

1-я дивизия — четыре линейных корабля{11}.

2-я дивизия — три броненосных крейсера{12}.

Четыре вспомогательных судна.

2-я эскадра — под командой вице-адмирала Фаравелли.

3-я дивизия — три линейных корабля{13}.

4-я дивизия — четыре броненосных крейсера{14}.

Три вспомогательных судна.

Дивизия особого назначения контр-адмирала Бореа-Ричи — три линейных корабля{15} и один броненосный крейсер{16}. [85]

Отряд миноносцев и подводных лодок контр-адмирала герцога Абруццкого — два крейсера{17}, 22 истребителя миноносцев и 6 подводных лодок.

Суда вспомогательного назначения — три крейсера, две канонерские лодки и три транспорта.

Суда 2-й итальянской эскадры и дивизия особого назначения к началу войны частью крейсировали у побережья Триполитании, частью находились на пути к этому побережью; 1-я эскадра плавала недалеко от о. Родоса, а отряд миноносцев в Ионическом море.

В турецком флоте хотя и числится по спискам 8 эскадренных броненосцев, 9 броненосцев береговой обороны, 3 крейсера 1-го ранга, 9 крейсеров 2-го ранга и до 35–40 миноносцев и контр-миноносцев, однако огромное большинство этих судов совершенно непригодны для боевых действий.

Лучшая часть турецкого военного флота, способная не только стоять на якоре в Золотом Роге под прикрытием Босфорских и Дарданелльских укреплений, но и совершать дальние плавания по Средиземному морю, ко времени предъявления ультиматума находилась в составе двух недавно купленных в Германии линейных кораблей постройки 1891 г., двух небольших крейсеров и 6 миноносцев у берегов Сирии. Кроме того, несколько хороших миноносцев находились в портах западного побережья европейской Турции.

Такое подавляющее превосходство в силах итальянского флота над турецким обеспечивало за первым полное господство на море, но обширность морского театра затрудняла исключение всякой возможности прорыва и удачных активных действий отдельных турецких военных судов. Поэтому для надежного обеспечения себя от возможных случайностей итальянцам необходимо было: во-первых, сопровождать эшелоны транспортов, перевозивших экспедиционный корпус, [86] надежным конвоем из боевых судов, и, во-вторых, совершенно обезвредить турецкий флот, либо уничтожив его активную часть, либо надежно заперев его где-нибудь в бухте или проливе. Достижение этой цели и было первоначальной задачей части итальянского флота, тогда как другая его часть занялась бомбардировкой различных портов африканского побережья и содействием десанту войск экспедиционного корпуса.

Эскадра, находившаяся у о. Родос, одна, по-видимому, могла найти и уничтожить сирийскую эскадру турок. Но этого не случилось: турецкая эскадра, покинув Бейрут, беспрепятственно прошла через Эгейское море и целая и невредимая укрылась в Дарданелльском проливе. Было ли это просто случайной удачей турок или оплошностью итальянской эскадры, или, наконец, явилось результатом преднамеренного решения Италии не уничтожать турецкий флот, разгадать трудно. Довольно распространена последняя версия, утверждающая, что в угоду своему союзнику — Германии — Италия решила не лишать Турцию ее слабого флота и не топить Бейрутскую эскадру, а лишь обезвредить ее, заперев в Дарданеллах.

Еще в период, предшествовавший разрыву, итальянцы озаботились надлежащей морской разведкой побережья Турции; поэтому немедленно же, после объявления войны, отряд миноносцев герцога Абруцкого, получивший задачу защищать восточное и южное побережье Италии и судоходство в Ионическом и Адриатическом морях, предпринимает поиск на западном побережье европейской Турции, причем минный истребитель «Альпино» преследует и обстреливает два турецких миноносца у Превезы. Одна миноноска, спасаясь от преследования, выбрасывается на берег, а другая укрывается в защищенном порту. На следующий день, 17 сентября, два итальянских минных истребителя обстреливают две турецких миноноски, скрывшиеся в порту Превеза, причем одна пущена ко дну, а на другой вспыхнул пожар. В тот же день итальянцами был [87] захвачен греческий пароход, везший в Превезу 5 турецких офицеров, 162 нижних чина и боевые припасы. В следующие дни герцог Абруццкий бомбардировал порт Сан-Джованни-ди-Медуа и, согласно уверениям турок, требовал в Превезе сдачи военных судов под угрозой обстрела города. Эти действия итальянского отряда миноносцев, а особенно высадка небольшой команды вблизи Превезы с целью захвата, в виде трофея, флага с выбросившегося на берег турецкого миноносца, возбудили (как указывалось в гл. I) большие волнения как в Турции, так и в Австро-Венгрии, которые видели в этом угрозу Италии перенести действия в европейские владения Оттоманской империи. Чтобы успокоить союзницу, Италия поспешила отозвать отряд герцога Абруццкого в Тарент.

15-го сентября, накануне объявления войны, у берега Триполи крейсировали суда дивизии контр-адмирала Таон ди Ревеля, а у берега Киренаики другая дивизия 2-й эскадры. Суда были готовы быстро подать помощь европейцам в случае резни христиан в прибрежных портах Африки. Итальянцы обратили серьезное внимание на установление надежной связи Триполи и своей эскадры с Италией. Так как телеграфный кабель был в руках турок, то на судах были установлены мощные станции беспроволочного телеграфа для сношений с Сицилией. Кроме того, была установлена оптическая сигнализация между судами и итальянскими консулами в Триполи и Бенгази.

В ночь с 13 на 14 в гавань Триполи успел пройти турецкий транспорт «Дерна» с грузом оружия, снаряжения и припасов.

Для пополнения имевшихся о Триполийском порте сведений в ночь на 15 сентября морские офицеры произвели тайную рекогносцировку порта на шлюпке с одного из судов. Утром 16-го миноносцы «Гарибальдино» и «Ланчиере» вошли под парламентерским флагом в порт, чтобы, после переговоров коменданта с итальянским консулом, забрать иностранцев, желавших покинуть [88] город, но не успевших сделать этого на частных пароходах.

В день объявления войны и в следующий за ним море было бурное, и флот не предпринимал ничего существенного, хотя блокада побережья у Триполи фактически уже началась{18} и кабель был прерван. 18 сентября к Триполи подошла дивизия Фаравелли и дивизия особого назначения, причем общее командование морскими силами у Триполи принял на себя вице-адмирал Фаравелли. На предложение итальянских парламентеров сдать город турецкие власти медлили с ответом, ссылаясь на невозможность сделать это без приказания Порты и на медленность сношения с последней через Тунис и Францию.

Сроком для ответа на предложение о сдаче Фаравелли назначил 3 часа 30 мин. дня 20 сентября. За неполучением к этому времени решительного ответа итальянский флот начал бомбардировку. «Сицилия», «Сарденья» и «Ре Умберто» должны были обстреливать форт Султание; «Б. Брин», «Карло Альберто» и «Э. Филиберто» — три старые форта (Маячный, Красный и на рифе) у приморской стороны; «Гарибальди» и «Феруччо» — форт Хамидие. Для обеспечения эскадры от нечаянного нападения со стороны моря, сзади и по сторонам ее расположились «Варезе», «Коатит», 16 истребителей и 4 транспортных орудия.

Щадя крупные орудия, суда стреляли по преимуществу орудиями средних калибров, от 150 до 200 мм. Стрельба велась медленно{19}, и результаты попаданий были незначительны: много снарядов найдено впоследствии неразорвавшимися. Старые каменные форты замолчали уже к 5 ч. пополудни; фланговые — Хамидие [89] и Султание отвечали до заката солнца. Турецкие 150– и 210-мм старые береговые орудия имели предельную дальность лишь в 4 вер., а потому суда, став на расстояние превышающее эту дистанцию, (на 38 каб.) вели обстрел турецких батарей совершенно безнаказанно для себя. В этот же день в порту были пущены ко дну турецкий стационер «Сейяд-и-Дэрья» и транспорт «Дерна»{20}. На следующий день бомбардировка укреплений продолжалась, причем турецкие гарнизоны вскоре покинули их, унеся замки береговых орудий; войска также были выведены из города, предоставив его власти неприятеля. 22 сентября утром, т.е. еще за неделю до прибытия первого эшелона экспедиционного корпуса, итальянцы высадили десант в 1200 человек морской пехоты с несколькими легкими орудиями. Бомбардировка и быстрый, хотя и незначительный десант произвели необходимое впечатление, так как жители города не оказали никакого сопротивления и сейчас же стали, по требованию итальянцев, выдавать находившиеся у них ружья за определенную плату и под угрозой смертной казни тем, кто утаит у себя оружие{21}. Возможность производства такого ничтожного десанта ввиду многолюдного города и присутствия турецких войск объясняется наличием сильного флота, огонь которого, в случае чего, мог обеспечить отступление высадившейся морской пехоты, а также видимым решением турок не препятствовать вовсе высадке итальянцев. Итальянский отряд моряков занял в городе важнейшие правительственные здания, а также ближайшие к городу укрепления, а удаленная от города на 2 1/2 километра к востоку батарея Хамидие была взорвана, ввиду рискованности занятия ее небольшим гарнизоном. [90]

В то время как на море происходили только что описанные события, в Италии шла горячая, энергичная работа по формированию и посадке на суда экспедиционного корпуса.

Опыт войны с Абиссинией в 1895 году показал всю невыгодность принятой тогда системы формирования экспедиционного корпуса путем выхватывания мелких подразделений из всех отдельных частей войск, причем не замедлили обнаружиться все дефекты, связанные всегда с импровизацией войсковых организаций. Поэтому теперь при формировании экспедиционного корпуса было принято за принцип сохранение организационных единиц мирного времени, но только мелких, до отдельных частей войск различных родов оружия включительно, высшие же организационные единицы — бригады, дивизии, а также управление экспедиционного корпуса были сформированы вновь. Отдельные части войск были взяты целиком из различных корпусов и пополнены до штатов военного времени нижними чинами из других частей преимущественно того же корпуса. Таким образом, весь экспедиционный корпус состоит исключительно из людей действительной службы, некомплект же в войсках, оставшихся в Италии, пополнен призывом младшего контингента резервистов, т.е. чинами, уволенными в бессрочный отпуск в прошлом 1910 году. В результате все корпуса итальянской армии так или иначе участвуют в комплектовании экспедиционного корпуса.

Подобная система формирования корпуса, назначенного к отправлению в Африку, хотя с внешней стороны как будто бы мало отражается на состоянии остающихся в Италии войск, но при общей мобилизации, в случае разрыва с одним из своих северных соседей, несомненно оказала бы вредное влияние на боевую готовность итальянской армии, так как выхватывание войсковых частей из всех корпусов, конечно, нарушает стройность всей организационной системы. [91]

Состав итальянского экспедиционного корпуса первоначально был определен следующий:

  бат. эск. батар.
1-я дивизия ген.-лейт. Пекори-Джиральди:      
4 полка по 3 батальона 12  —  —
3 эскадрона  — 3  —
1 полк артиллерии  —  — 6
2-я дивизия ген.-лейт. Брикола того же состава: 12 3 6
Два полка берсальеров по 3 батал 6  —  —
Один альпийский батальон 1  —  —
4 горных батареи  —  — 4
Вспомогательные части  —  —  —
Итого 31 6 16

Общей численностью около 35 тысяч человек при 72 орудиях.

42-я Триполи-Африканская турецкая дивизия, на которую всей тяжестью легла настоящая война, состоит из 13 батальонов пехоты (4 полка по 3 батальона и один стрелковый полк), 19-й бригады кавалерии в два полка по 5 эскадронов, артиллерийского полка в 6 батарей и трех рот крепостной артиллерии. Штатная численность батальона мирного времени в Триполийской дивизии еще в 1909 году была определена в 600 человек, но, имея в виду хронический некомплект во всех турецких войсковых частях, ни в коем случае нельзя предполагать, чтобы фактически батальоны имели больше 500 человек, и то принимая во внимание недавнее переформирование 17-батальонной дивизии в 13-батальонную; количество коней в эскадроне тоже нельзя считать более 100, а потому численность турецких [92] регулярных войск в Триполи едва ли может превосходить 6 1/2 тысяч штыков, 1000 сабель и 36 орудий.

Число арабов, присоединившихся к турецким войскам, учесть совершенно невозможно. Во всяком случае арабы не войско, а лишь необученная и недисциплинированная толпа, не могущая оказать в открытом бою сколько-нибудь серьезного сопротивления регулярным войскам.

Вопрос о дислокации турецкой Триполи-Африканской дивизии, т.е. о том, какая часть дивизии находилась у города Триполи и какие части в других пунктах Триполитании и Киренаики, до сих пор остается не совсем выясненным. По сведениям, относящимся еще до периода реорганизации турецкой армии, Триполи-Африканская дивизия была расквартирована следующим образом: в Триполи — 6 бат., 9 эскадр, и 2 горн, батареи, в Бенгази — 4 бат., 1 эскадрон и 4 ездящих батареи и по одному батальону в Феосато, Хомсе, Мурзуке, Зуаре, Ефрене и на египетской границе. Какие перемены в дислокации последовали после переформирования Триполи-Африканской дивизии из 17-батальонной в 13-батальонную, а также с начала высадок итальянцев, — неизвестно, и поэтому нет определенных сведений о том, в каких пунктах какое количество турецких регулярных войск встретили итальянцы после вступления частей экспедиционного корпуса на африканский материк. По германским сведениям, собственно в Триполи перед высадкой находились 4 батальона, 9 эскадронов, 2 батареи, 2 роты крепостной артиллерии и 1 рота саперов, общей численностью не свыше 2500 человек при 24 орудиях. Если эти сведения и не вполне точны, то, во всяком случае, едва ли они далеко отклоняются от истинных цифр.

Для перевозки итальянского экспедиционного корпуса были законтрактованы 40 больших торговых судов, командование которыми было передано морским офицерам, остальной же персонал оставлен свой. Для передачи сигналов на каждый пароход назначены матросы-сигнальщики. [94] Транспортные суда были хорошо обеспечены десантными средствами и конвоировались боевыми судами, а именно, в голове и хвосте крейсерами и на флангах — миноносцами.

Подготовка частей десантного корпуса, а также сбор и подготовка транспортов в общем продолжались 10 дней, и первый эшелон был посажен в Неаполе и Палермо 26 сентября.

Первой задачей экспедиционного корпуса был захват важнейших портов Триполитании и Киренаики и обеспечение за собой уже занятого г. Триполи. Особое значение справедливо придавалось Мирза — Тобруку. С целью овладения им еще за три дня до отправления в Триполи первого эшелона экспедиционного корпуса, т.е. 23 сентября, в Неаполе был посажен на транспорты и отправлен в Тобрук небольшой отряд в 1 батальон, 2 батареи и 1 роту саперов. Туда же двинулась и эскадра адмирала Обри: 27-го числа Тобрук был занят почти без сопротивления после непродолжительной бомбардировки. Намерение быстро захватить Тобрук настолько хорошо было сохранено в тайне, что овладение этим портом явилось полной неожиданностью не только для неприятеля, но даже и для итальянского общества. Кроме Тобрука решено было занять порты Дерна, Хомс и Бенгази.

После высадки 3 октября у Дерны отряд был обстрелян турками и арабами, на что в ответ был открыт огонь с судов, заставивший неприятеля отступить, после чего город был занят итальянцами, причем вооруженное сопротивление было оказано и на улицах города. Два дня спустя, почти без боя, был занят Хомс. Более серьезное сопротивление итальянцы встретили в Бенгази, главном городе Барки.

По приходе на рейд Бенгази эскадры адмирала Обри и части дивизии генерал Бриколана на 7 транспортных судах, итальянцы 5 октября предложили туркам сдать город, но получили отказ. Началась бомбардировка, но высадку пришлось отложить до следующего дня из-за [95] бурного моря. 6 октября утром была произведена высадка в двух верстах к югу от города у мыса Джулиана. Арабы пытались атаковать высаживающийся отряд в конном строю, но были отбиты ружейным огнем итальянской пехоты, причем понесли большие потери. При движении итальянского отряда к г. Бенгази, в обход лагуны Сиби, они встретили сопротивление у казармы Берка и селения Сиди-Дауд, но после короткой перестрелки неприятель отступил в город. Тогда в 6 ч. вечера с эскадры Обри была начата бомбардировка города. Турецких регулярных войск, по газетным сведениям, здесь было до 3000 человек, усиленных 1500 арабами, но цифры эти, вероятно, преувеличены; едва ли турки имели здесь больше 3 батальонов мирного состава, т.е. 1500–1800 человек. Итальянский десантный отряд у Бенгази состоял из 5 батальонов при двух батареях. 7-го и 8-го продолжались атаки турок на итальянский отряд и только 9 октября город был окончательно занят итальянцами, причем турки отступили на юг. Потери итальянцев убитыми и ранеными достигли 90 человек.

Таким образом, к 9 октября итальянцы выполнили первоначальную свою задачу на африканском побережье — занятие важнейших портов Триполитании и Киренаики. Турки везде отступили, но серьезного поражения нигде не потерпели и, как показывают дальнейшие их активные выступления, не пали духом и далеко не отчаялись в возможности отстаивать шаг за шагом территорию своей колонии.

Рассмотрим теперь действия сторон у г. Триполи: высадившийся в Триполи отряд матросов занял позицию в 1 ¼ версты к югу от города для охраны так называемых Бумелианских колодцев, имеющих весьма важное значение, как источник снабжения города водой. Турки поэтому и направили свои первые усилия на этот пункт и произвели атаку в ночь с 27 на 28 сентября на слабый итальянский отряд с целью овладения колодцами, но были отбиты. 27 сентября в Триполи прибыли 6 батальонов, высланные вперед из состава [96] первого эшелона экспедиционного корпуса на двух наиболее быстроходных транспортах под прикрытием одного военного корабля, для подкрепления отряда матросов.

На следующий день прибывает в Триполи и начинает высадку остальная часть первого эшелона, а 29 и 30-го высаживается и второй эшелон в числе 19 транспортов, и в Триполи сосредоточивается вся 3-я бригада второй дивизии экспедиционного корпуса и два берсальерских полка, общей численностью до 22 тысяч человек.

После высадки дивизии итальянцы прочно обосновываются в городе, устанавливают свою полицию и управление городом, причем вице-губернатором назначается местный богатый и знатный араб Гассан-Караманлы, известный своим италофильством{22}. Назначенный губернатором Триполи генерал Канева обращается к жителям с прокламацией, в которой объявляет, что итальянцы пришли не порабощать население Триполитании, а освободить их от турецкого ига и дать им все блага цивилизации.

С целью надежного прикрытия г. Триполи от покушений извне турецких войск и присоединившихся к ним арабов, итальянцы заняли позиции полукругом верстах в двух к югу от окраины города, опираясь обоими флангами на берег моря. Передовые их части заняли линию от форта Султание через колодцы Бумелиан, форты Месри и Хейи к Хамидие, общим протяжением около 8 верст. Такое расположение 20–22-тысячного отряда на неукрепленной заблаговременно позиции, если не считать нескольких незначительных старых земляных укреплений, надо считать безусловно растянутым. Опасность такого расположения значительно увеличивалась невыгодными для обороны условиями местности на левом фланге позиции, где оазис с почти сплошными садами, разделенными рядами глинобитных [98] стен, позволял наступающим приблизиться к позиции скрытно от взоров и выстрелов обороняющихся.

Распределение войск на позиции, к сожалению, до сих пор еще неизвестно. Газетные сообщения дают отдельные сведения о расположении на позиции частей различных полков, но определенной картины общей группировки войск по ним установить невозможно. Нельзя не обратить внимание на указание о почти полном отсутствии мер охранения и разведывания. Такая крупная погрешность в самой азбуке военного дела положительно непонятна. Невольно сомневаешься в возможности такой ошибки со стороны итальянских военных начальников, но события 10 и 13 октября, явившиеся для итальянцев полной неожиданностью, показывают, что действительно дело охранения и разведывания было поставлено совсем плохо.

После неудачных троекратных попыток овладеть Бумелианскими колодцами в конце сентября и первых числах октября турки почти вовсе прекратили свои активные действия, кроме небольших перестрелок рекогносцировочных партий. Казалось, что они решили выжидать переход итальянцев в наступление, с целью завлечь их в глубь страны и подвергнуть всем невзгодам и трудностям экспедиции в пустыне. Появились даже упорные известия, что турецкие войска и арабы отступили к югу на 100 километров от г. Триполи. Но 10 октября утром они внезапно появились перед итальянскими позициями и повели на них энергичную атаку. Турки, видимо, правильно поняли недостаток растянутого итальянского расположения и поставили общей задачей своей атаки — демонстрацией на фронте и правом фланге позиции отвлечь сюда резервы итальянских войск, а затем повести главную атаку на слабый левый фланг и здесь прорвать оборонительную линию неприятеля.

В 7 часов утра обнаружилось наступление арабов со стороны Гаргареша и Эль-Маамара на Бумелианские колодцы и участок позиции к западу от них. Отвлекши сюда внимание итальянцев, к 10 часам утра арабы прекратили [99] здесь свои действия и отошли; между тем, еще с 8 часов утра итальянцы заметили наступление неприятеля с юго-востока со стороны Айн-Сара. Завязалась перестрелка. Часа два спустя арабы, занявшие незаметно оазис, стали обстреливать ближним сильным огнем войска левого фланга итальянцев, в то же время арабы, населявшие оазис, собрались у Шарашата и открыли огонь по итальянцам с фланга и тыла. Бой продолжался до наступления темноты. Итальянцы, хотя и отстояли свои позиции, но понесли значительные потери.

Этот первый серьезный бой итало-турецкой войны в сущности не изменил общего положения сторон, но он несомненно имел серьезное моральное значение. В Италии он вызвал заметное разочарование; стало ясно, что новая африканская колония достанется им совсем не даром и что для утверждения в Триполитании и Киренаике придется, может быть, выдержать серьезную борьбу, сопряженную с большими потерями и финансовыми жертвами.

На турок, наоборот, частный успех 10 октября произвел ободряющее действие. Константинополь обнародовал событие этого дня, как блестящую победу турецкого оружия. Вместо растерянности и упадка духа сразу явились энергия и решимость бороться до конца. Турецкие войска и арабы в Триполитании, несмотря на крупные потери в бою и на суровые меры, принятые итальянцами для наказания арабов, пойманных с оружием в руках, все-таки, видимо, воспрянули духом после боя 10 октября, так как через три дня повели еще более энергичную атаку на итальянские позиции.

Интересны некоторые тактические особенности совместных действий турецких войск с арабами, которые можно проследить, несмотря на скудость сведений. Более или менее основательной подготовки ни артиллерийским, ни пехотным огнем не наблюдается. Наступление начинается широким фронтом кавалерийскими партиями, под прикрытием которых и пользуясь условиями местности, подходит к позиции пехота и с близкой дистанции начинает энергичную и быструю атаку. [100]

В 5 часов утра 13 октября летчиками с аэропланов было обнаружено наступление кавалерии турок и арабов против фронта почти всей позиции, начиная от Триполи и кончая Шарашатом. Пользуясь отсутствием выдвинутого на достаточное расстояние итальянского сторожевого охранения, арабы еще до рассвета приблизились к позиции и с рассветом сразу появились на сравнительно небольшом расстоянии. Сильный артиллерийский и ружейный огонь итальянцев заставил вскоре кавалерийские части отступить, но их сменили пешие части турок и арабов, которые направили главный удар опять-таки на более доступную левую часть позиции от Месри — Хейи до Шарашата, причем в нескольких местах дело дошло до штыковой схватки. На крайнем левом фланге скопившиеся конные арабы пытались прорваться в тыл и сперва имели успех, но итальянцы загнули фланг и сильным ружейным огнем заставили арабов отступить.

Результатом дня и на этот раз было повсеместное отбитие итальянцами неприятельских атак, но все-таки энергичные действия турок и арабов 10 и 13 октября убедили итальянцев, что они имеют более серьезного противника, чем думали, а потому наличными силами трудно оборонять столь длинную позицию. Чтобы несколько сократить ее, итальянцы решили отодвинуть назад левый фланг позиции на 1 1/2–2 версты назад, дав ему направление с юга на север от Сиди-Масри в центре позиции через Фешлюм к мусульманскому кладбищу Караманли. Вместе с тем итальянцы обратили внимание и на фортификационное усиление позиции, что до того времени оставалось у них в относительном пренебрежении. Наконец итальянское военное министерство решило значительно увеличить первоначальный состав экспедиционного корпуса командированием туда еще одной дивизии.

Сокращение итальянцами своих позиций дало туркам возможность снова громко оповестить миру о победе над врагами, причем на этот раз у них было доказательство успеха — занятые ими итальянские позиции.

В этих общих чертах рисуются нам по полученным до сих пор сведениям события на театре военных действий [101] в первый месяц итало-турецкой войны. Хотя общая обстановка этих действий далеко еще не вполне выяснилась в ее целом, имеются, однако, уже некоторые основания для суждения о характере действий итальянцев в первый период войны. Проявив большую твердость и решимость в дипломатических переговорах перед войной, выполнив с энергией и быстротой мобилизацию и высадку экспедиционного корпуса, итальянцы, после занятия г. Триполи и нескольких других прибрежных пунктов, приняли строго оборонительный образ действий. Больше того, они добровольно поставили себя в положение осажденного, но не в крепости, а на полевых позициях. Такая осторожность прежде всего не отвечает характеру противника, основной чертой которого является крайняя впечатлительность, благоговение перед силой и твердой властью и полное презрение ко всякому проявлению слабости и нерешительности. На турок и в особенности на арабов прежде всего надо было воздействовать эффектом победы, хотя бы по существу незначительной, но блестящей по внешности. Выиграть такую победу, по-видимому, было возможно ввиду превосходства в силах и полной растерянности турок в первые дни войны. Вначале турки, по-видимому, не решались открыто выступить против итальянцев, они даже не пытались противодействовать десанту и занятию города, а бросили его на произвол судьбы и отступили; но пассивность действий десантного корпуса в течение почти двух недель после высадки дала возможность туркам и арабам оправиться от впечатления неожиданности, собраться с силами и даже вступить в борьбу в роли атакующего. Инициатива действий, таким образом, перешла в руки слабого противника итальянцев — турок. Образ действий экспедиционного корпуса не может быть оправдан и желанием овладеть страной с наименьшими потерями, так как продолжительная оборона на позициях повлечет за собой не меньшие потери, чем один решительный наступательный бой. Активная тактика действий итальянцев едва ли могла бы быть признанной рискованной, так как, во-первых, на рейде у Триполи [102] стоит могущественный флот, под прикрытием которого они всегда могли бы отступить в случае неудачи и, во-вторых, Италия всегда имеет возможность доставить в Триполи сильные подкрепления.

Возможно, что не вполне еще ясные нам особенности обстановки войны в Африке заставили итальянцев воздержаться от наступления в глубь пустынной страны, где экспедиционный отряд мог бы быть поставлен в тяжелое положение партизанскими действиями турок и арабов; но между углублением далеко внутрь страны и остановкой у самой окраины города дистанция огромного размера. Можно было не предпринимать экспедиции в пустыню, можно было бы даже остановиться первоначально на оборонительном образе действий, но, следуя современной европейской военной мысли, необходимо было бы обороняться активно в самом широком смысле этого слова, удерживая в возможной степени инициативу в своих руках. Во всяком случае гораздо рациональнее было бы выдвинуться вперед хотя бы на один-полтора перехода от города Триполи и если бы турки уклонились от боя и отступили дальше, то, выиграв пространство, организовать широкую разведку, установить надежное сторожевое охранение авангардами, выдвинутыми на важнейших путях и тогда главные силы, находясь у города в нормальном положении, имели бы полную возможность не ограничиваться пассивным ожиданием неприятеля на позициях, а в случае обнаружения его наступления двинуться ему навстречу с целью разбить его в решительном бою. Конечно, для широкой разведки необходимо было бы усилить слабую кавалерию десантного корпуса, но сделать это итальянцы имели полную возможность, обладая большими транспортными средствами. Перебросить в Триполи лишний полк кавалерии в настоящем положении было бы важнее усиления экспедиционного корпуса 3-й пехотной дивизией, так как, по-видимому, не недостаток сил, а недостаток решительности является действительной причиной сравнительно малой успешности итальянской операции в первый месяц войны.

Примечания