IX. Блокада прорвана. Ленинград в 1943 г.
Положение Ленинграда к началу 1943 г. по сравнению с первой военной зимой улучшилось, однако город все еще находился в осаде. Отсутствие сухопутного сообщения со страной не давало возможности полностью удовлетворить насущные потребности войск и населения, продолжались артиллерийские обстрелы и бомбардировки с воздуха.
Верховное Главнокомандование решило провести операцию по прорыву блокады Ленинграда и тем самым серьезно улучшить положение города. Решающее значение для успешного выполнения этой операции имел коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны, начавшийся в связи с победами Красной Армии в Сталинградской битве. Противник стянул на юг стратегические резервы и не смог усилить свои войска на северо-западе.
В начале декабря 1942 г. Ставка Верховного Главнокомандования утвердила план операции по прорыву блокады Ленинграда, зашифрованной под кодовым названием «Искра». Замысел операции состоял в том, чтобы встречными ударами двух фронтов — Ленинградского (командующий — генерал [277] Л. А. Говоров, член Военного Совета — А. А. Жданов, начальник штаба — генерал Д. Н. Гусев) и Волховского (командующий — генерал К. А. Мерецков, член Военного Совета — Л. З. Мехлис, начальник штаба — генерал М. Н. Шарохин) — разгромить группировку противника в районе шлиссельбургско-синявннского выступа, соединиться южнее Ладожского озера и этим самым прорвать блокаду Ленинграда.
Для осуществления этой задачи были созданы две ударные группировки. Ударная группировка Ленинградского фронта состояла из войск 67-й армии под командованием генерала М. П. Духанова. Она должна была форсировать Неву, прорвать оборону противника на участке Московская Дубровка — Шлиссельбург, разгромить оборонявшегося здесь противника, соединиться с войсками Волховского фронта.
Ударную группировку Волховского фронта составляла 2-я ударная армия под командованием генерала В. З. Романовского. 2-я ударная армия при содействии части сил 8-й армии должна была наступать на участке Гайтолово — Липки, разгромить противника в восточной части шлиссельбургско-синявинского выступа и соединиться с частями 67-й армии Ленинградского фронта.
В действиях по прорыву блокады предусматривалось участие артиллерии Балтийского флота. Для этой цели была создана специальная группировка морской артиллерии (насчитывавшая около 100 орудий крупного калибра) в составе батарей железнодорожной артиллерии, стационарных батарей, орудий научно-испытательного морского артиллерийского полигона и артиллерии Отряда кораблей р. Невы.
Обеспечение операции с воздуха было возложено на 13-ю воздушную армию Ленинградского фронта, 14-ю воздушную армию Волховского фронта и авиацию Балтийского флота. Всего для участия в операции по прорыву блокады привлекалось около 900 боевых самолетов.
Координировать действия фронтов и флота было поручено представителям Ставки Верховного [278] Главнокомандования Маршалам Советского Союза К. Е. Ворошилову и Г. К. Жукову.
Перед советскими войсками стояла очень трудная задача. Германское командование, считая шлиссельбургско-синявинский выступ (где расстояние между Ленинградским и Волховским фронтами равнялось всего 12-16 км) самым уязвимым участком кольца блокады, за полтора года сильно его укрепило. Вдоль левого берега Невы находились две-три линии траншей, соединявшихся ходами сообщения с многочисленными дотами. Передний край обороны прикрывался густой сетью проволочных заграждений, минных полей и других препятствий. Каждый километр фронта простреливали 10-12 артиллерийских орудий, 12 станковых, 20-22 ручных пулемета, 75 автоматов. Все поселки, находившиеся в районе шлиссельбургско-синявинского выступа, были превращены врагом в сильные опорные пункты, связанные между собой траншеями.
Поэтому наступлению советских войск предшествовала длительная всесторонняя подготовка. Производилась тщательная разведка сил и огневых средств противника, в районе предстоящих боев сосредоточивались орудия и минометы, боеприпасы и продовольствие, медикаменты и пр.
В пологе наступления 67-й армии было сконцентрировано 1873 орудия и миномета калибра 76 мм и крупнее, что составляло среднюю плотность на участке прорыва 144 орудия и миномета на километр фронта. Это вдвое превосходило плотность нашей артиллерии при контрнаступлении под Сталинградом. Еще более высокой была артиллерийская плотность в полосе наступления войск Волховского фронта, где на направлении главного удара она доходила до 180 орудий и минометов на 1 км фронта{468}.
В связи с тем что основная часть войск Ленинградского фронта находилась долгое время в обороне [281] и не имела достаточного опыта ведения наступательных боев, командование придавало исключительное значение обучению войск приемам наступательных действий в лесу и способам штурма опорных пунктов и узлов сопротивления противника в условиях снежной зимы.
Для этого на местности, схожей по рельефу с районом предстоящих военных действий, были специально оборудованы учебные поля — городки, воспроизводившие укрепления и основные элементы обороны и инженерные заграждения врага. В этих городках и проводились учения различных воинских соединений.
Войска 67-й армии, которым предстояло форсировать Неву, настойчиво тренировались быстро преодолевать ледяное поле и крутые ледяные подъемы через Неву. В качестве реального водного пространства была выбрана Нева в районе Колонии Овцино и озера в тылу армии. Многое было сделано инженерными войсками Ленинградского фронта под командованием полковника Б. В. Бычевского.
Большая работа по подготовке войск к наступлению велась политорганами, партийными и комсомольскими организациями. Политорганы особое внимание уделяли созданию полнокровных ротных и батарейных партийных и комсомольских организаций. Политический подъем среди личного состава соединений проявился в росте партийных и комсомольских рядов. За время подготовки операции партийные организации частей и подразделений войск ударных группировок фронтов увеличились в 4 раза.
Значительную помощь политорганам фронта оказывала Ленинградская партийная организация. На позиции к воинам обоих фронтов направлялись делегации трудящихся города Ленина, которые рассказывали о стойкости и мужестве ленинградцев, их беззаветном труде, о трудностях и лишениях, перенесенных ими, об их уверенности в победе Красной Армии. Все это вдохновляло воинов на борьбу с врагами, усиливало их желание скорее прорвать блокаду Ленинграда. [280] Перед воинами Ленинградского фронта выступали А. А. Жданов, А. А. Кузнецов, Я. Ф. Капустин, А. И. Маханов, П. С. Попков и др.
С другой стороны, многие представители воинских частей были направлены на заводы и фабрики Ленинграда, где на митингах заявляли о своей решимости быстрее вызволить город из кольца блокады.
За два-три дня до начала наступления во всех партийных и комсомольских организациях частей и подразделений состоялись партийно-комсомольские собрания с повесткой дня «Задачи коммунистов и комсомольцев в бою». Красноармейцы и командиры давали клятву выполнить свой долг. Воины 2-й ударной армии Волховского фронта, отвечая на призыв ленинградцев прорвать кольцо блокады, писали:
«Наступил долгожданный час. Мы идем к тебе, многострадальный Ленинград... Мы будем идти вперед и только вперед. Среди нас не будет трусов и малодушных. Мы будем равняться по вашей доблести и мужеству, дорогие ленинградцы. Другого пути у нас нет. Смерть или победа! Мы клянемся тебе, Ленинград: только победа!»{469}.
Накануне наступления в воинских частях состоялись митинги, на которых были зачитаны обращения Военных советов обоих фронтов. В обращении-приказе Военного совета Ленинградского фронта говорилось:
«Войскам 67-й армии перейти в решительное наступление, разгромить противостоящую группировку противника и выйти на соединение с войсками Волховского фронта, идущими с боями к нам навстречу, и тем самым разбить осаду города Ленина...Военный совет Ленинградского фронта твердо уверен, что войска 67-й армии с честью и умением выполнят свой долг перед Родиной.
Дерзайте в бою, равняйтесь только по передним, проявляйте инициативу, хитрость, сноровку!
Смерть немецким мерзавцам! [281]
Слава храбрым и отважным воинам, не знающим страха в борьбе!
Смело в бой, товарищи! Помните: вам вверена жизнь и свобода Ленинграда!..»{470}.
Всесторонняя, боевая и политическая подготовка ударных группировок Ленинградского и Волховского фронтов, материальное и техническое оснащение, достигнутое при помощи всей страны, позволили создать общее превосходство сил на стороне наших войск и обеспечить их полную готовность к наступлению и прорыву блокады Ленинграда.
За несколько дней до начала боев командование 67-й и 2-й ударной армий на совместном заседании уточнили линию встречи войск обеих армий, решили вопрос об огневом воздействии по целям, расположенным на линии встречи, и другое459.
Важным обстоятельством являлась скрытность подготовки операции, что обеспечило ее оперативную внезапность для противника. И хотя гитлеровцы за несколько дней до начала операции узнали о готовящемся наступлении, но предпринять что-либо для его срыва они уже не смогли.
Морозным утром 12 января в 9 ч. 30 м. на позиции противника обрушились залпы более 4.5 тыс. орудий и минометов. Это началась артиллерийская подготовка наступления в полосах прорыва 67-й и 2-й ударной армий.
Ленинградцы с надеждой и тревогой слушали доносившийся до них гул артиллерийской канонады, но никто из них еще не знал, что происходит.
Тысячи артиллеристов отличились при выполнении этой и других задач. Так, в период артиллерийской подготовки атаки в районе Марьино наводчик орудия 269-го стрелкового полка рядовой Д. С. Науменко, наводчик орудия [282] 342-го стрелкового полка сержант В. А. Бабийчук, командир орудия 596-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка старший сержант В. С. Пузиков и другие уничтожили по 2-3 деревоземляных огневых сооружения противника{471}.
Большое мастерство и отвагу показали бойцы 1-й батареи 91-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона 16-го укрепленного района под командованием старшего лейтенанта В. Е. Зубакова. Несмотря на сильный обстрел противника, артиллеристы этой батареи с открытой позиции и прямой наводкой уничтожили девять вражеских пулеметов вместе с прислугой, одно 75-миллиметровое орудие и два миномета.
Гитлеровцы не могли опомниться от мощного удара советской артиллерии.
«Я до сих пор не могу забыть впечатления от губительного огня русских пушек, — говорил на допросе пленный солдат 170-й пехотной дивизии немцев. — Как вспомню весь этот адский грохот и разрывы снарядов и мин, так снова и снова меня бросает в дрожь»{472}.
В 11 ч. 50 м. началась общая атака. Ударные группировки с двух сторон устремились навстречу друг другу. С запада, прорывая оборону противника на участке от Московской Дубровки до Шлиссельбурга, навстречу волховчанам шла 67-я армия Ленинградского фронта.
С плацдарма в районе Московской Дубровки перешли в наступление полки 45-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием Героя Советского Союза генерала А. А. Краснова. Левее ее шли части 268-й стрелковой дивизии полковника С. Н. Борщева. Главный удар в направлении дер. Марьино наносила 136-я стрелковая дивизия под командованием генерала Н. П. Симоняка, ее бойцы пошли в атаку под звуки «Интернационала», который исполнял духовой оркестр. На Шлиссельбург наступала 86-я стрелковая [283] дивизия под командованием Героя Советского Союза полковника В. А. Трубачева.
Вся Нева от Московской Дубровки до Шлиссельбурга заполнялась атакующими. Первыми вышли на лед реки штурмовые группы, в которых немало было моряков-балтийцев, и группы разграждения.
Наступление было столь стремительно, что уже через 15-20 мин. после начала атаки первые эшелоны овладели немецкой траншеей, проходившей вдоль левого берега Невы.
12января 1943 г. одновременно с войсками Ленинградского фронта начали наступление войска Волховского фронта. Особенно напряженными были бои за три наиболее укрепленных опорных пункта немецко-фашистских войск — дер. Липки, Рабочий поселок № 8 и рощу «Круглая», где были сосредоточены самые отборные части противника, получившие приказ любой ценой удержать эти опорные пункты.
В первый же день боев обе ударные группировки прорвали основные оборонительные рубежи противника и создали условия для уничтожения гарнизонов вражеских узлов сопротивления и для дальнейшего успешного развития наступления.
13и 14 января войска обоих фронтов продолжали с боями продвигаться навстречу друг другу.
Гитлеровское командование, стремясь удержать шлиссельбургско-синявский выступ и воспрепятствовать соединению Ленинградского и Волховского фронтов, спешно вводило в бой новые и новые силы, подтягивало резервы с других участков (фронта. Советское командование, чтобы развить достигнутый успех и нанести противнику решающее поражение, также ввело в бой новые силы.
В течение 15-17 января войска Ленинградского и Волховского фронтов, преодолевая сопротивление и яростные контратаки противника, нанося ему большие потери, продвигались вперед. Бои, развернувшиеся в эти дни, отличались большой ожесточенностью. Особенно упорными они были в самом Шлиссельбурге, куда 15 января [284] ворвались части 86-й стрелковой дивизии 67-й армии. Гарнизон Шлиссельбурга имел приказ держаться до последнего солдата. Бои в городе велись за каждую улицу, каждый дом. Жестокие бои шли у Рабочих поселков №№ 1 и 5, на рубеже, где предполагалось соединение войск Ленинградского и Волховского фронтов.
Советские воины, стремясь во что бы то ни стало выполнить задачи, проявляли массовый героизм. В первый же день наступления бессмертный подвиг в бою за дер. Липки совершил старший лейтенант 533-го полка комсомолец Я. И. Богдан. Когда губительный огонь противника буквально прижал к земле наши наступавшие части, Я. И. Богдан пробрался к дзоту и закрыл своим телом амбразуру. Я. И. Богдан погиб, но боевая задача была выполнена. 13 января такой же подвиг на Ленинградском фронте совершил красноармеец Д. С. Молодцов.
Смело и решительно действовал старшина 342-го стрелкового полка И. А. Лапшов. В бою на левом берегу Невы он прикладом выбил окно большого блиндажа и кинул в него гранату. Выскочивших с поднятыми руками гитлеровцев И. А. Лапшов сдал подоспевшим солдатам, а сам с четырьмя другими бойцами стал пробиваться вперед. Увлекшись, группа И. А. Лапшова оторвалась от своих и оказалась отрезанной противником. Однако действуя дерзко и стремительно, И. А. Лапшов со своими товарищами до подхода роты захватил пленных, четыре орудия, склад боеприпасов.
Исключительное мужество проявили советские летчики. На третий день боев героический подвиг совершили старший лейтенант И. С. Пантелеев и старший сержант П. С. Сологубов. Во время штурмовки вражеских эшелонов в районе Синявина их самолет был подбит и загорелся. Вместо того чтобы выброситься с парашютом или совершить вынужденную посадку на вражеской территории, советские летчики, израсходовав все боеприпасы, направили горящий самолет в колонну немецких автомашин. [285]
Высокое мастерство, смелость и отвагу проявили наши танкисты. В одном из боев легкий танк лейтенанта Д. И. Осатюка встретился с тремя тяжелыми танками противника. Одна вражеская машина была подбита, но две другие наседали на советский танк, стремясь его уничтожить. Поединок был неравный, но Д. И. Осатюк не вышел из боя. Он стал маневрировать и завлек вражеские танки под огонь замаскированного орудия. Один танк был подбит снарядом, а другой покинул поле боя.
Несмотря на то что гитлеровцы сражались с ожесточением, выдержать натиск наступавших войск Красной Армии они не смогли. 18 января в 9 ч. 30 м. на восточной окраине Рабочего поселка № 1 части 123-й стрелковой бригады Ленинградского фронта соединились с частями 372-й дивизии Волховского фронта.
В полдень в Рабочем поселке № 5 соединились части 136-й стрелковой дивизии и 61-й танковой бригады Ленинградского фронта с частями 18-й стрелковой дивизии Волховского фронта{473}. К концу дня произошли встречи и других соединений и частей Ленинградского и Волховского фронтов. Встречи воинов двух фронтов были полны радости и ликования. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, координировавший тогда действия Ленинградского и Волховского фронтов, вспоминал:
«Находясь в это время в районе поселка № 1, я видел, с какой радостью бросились навстречу друг другу бойцы фронтов, прорвавших блокаду. Не обращая внимания на артиллерийский обстрел противника из района Синявинских высот, солдаты обнимали друг друга. Это была воистину долгожданная радость»{474}.
В тот же день, 18 января, после упорных уличных боев был полностью очищен от вражеских войск г. Шлиссельбург. К концу дня южное побережье [286] Ладожского озера было освобождено, и через создавшийся коридор шириной в 8-11 км Ленинград получил сухопутную связь со страной. Блокада Ленинграда была прорвана. Свершилось то, о чем мечтал каждый ленинградец, вынесший на своих плечах всю тяжесть блокады. Произошло то, чего ждала вся Советская страна, с огромным напряжением следившая за жизнью и борьбой осажденного Ленинграда. Чувства и мысли ленинградцев ярко выразила писательница Ольга Берггольц в выступлении по радио Ленинграда в ночь на 19 января:
«Блокада прорвана. Мы давно ждали этого дня. Мы всегда верили, что он будет. Мы были уверены в этом в самые черные месяцы Ленинграда — в январе и феврале прошлого года. [287] Наши погибшие в те дни родные и друзья, те, кого нет с нами в эти торжественные минуты, умирая, упорно шептали: "Мы победим". Они отдали свои жизни за честь, за жизнь, за победу Ленинграда. И мы сами, каменея от горя, не в силах даже облегчить свою душу слезами, хороня в мерзлой земле их без всяких почестей, в братских могилах, вместо прощального слова клялись им: "Блокада будет прорвана. Мы победим". Мы чернели и опухали от голода, валились от слабости с ног на истерзанных врагом улицах, и только вера в то, что день освобождения придет, поддерживала нас. И каждый из нас, глядя в лицо смерти, трудился во имя обороны, во имя жизни нашего города, и каждый знал, что день расплаты настанет, что наша армия прорвет мучительную блокаду»{475}.
В ту историческую ночь Ленинград не спал. Всю ночь играло радио, песни и музыка разносились в эфире. Незнакомые люди поздравляли друг друга, обнимались и целовались, на глазах у многих были слезы от счастья. Ленинградцы благодарили своих освободителей.
В адрес фронтовиков — героев прорыва блокады Ленинграда — шли письма с выражением признательности. Все советские люди горячо приветствовали победу под Ленинградом. Со всех концов нашей Родины в Ленинград направлялись делегации с приветственными письмами и подарками. Во всех газетах — центральных и местных — помещались приветствия трудящихся ленинградцам.
В ознаменование одержанной победы сотни предприятий и колхозов страны проводили «неделю помощи» Ленинграду.
Блестящая победа советских войск под Ленинградом и беспримерный героизм ленинградцев были высоко оценены всем прогрессивным человечеством.
В результате успешно проведенной операции улучшилась оперативно-стратегическая обстановка [288] для советских войск под Ленинградом. Восстановление сухопутных коммуникаций сделало возможным непрерывное пополнение людскими резервами и боевой техникой войск Ленинградского фронта и Балтийского флота. Создались условия для тесного взаимодействия двух фронтов — Ленинградского и Волховского.
В районе Ленинграда был осуществлен первый в ходе Великой Отечественной войны прорыв сильно укрепленной обороны противника. Этим был развеян пропагандировавшийся врагом миф о неприступности его укреплений под Ленинградом.
В результате семидневных ожесточенных боев войска Ленинградского и Волховского фронтов, разгромили до семи фашистских пехотных дивизий. Враг потерял только убитыми свыше 13 тыс. солдат и офицеров. Наши войска уничтожили более 250 орудии и 300 минометов, разрушили около 800 укреплений оборонительных сооружений и сбили не менее 100 вражеских самолетов. Они захватили большие трофеи — до 400 орудии и минометов, 500 пулеметов, до 60 тыс. снарядов и мин, 23 разных склада и большое количество других видов вооружения и снаряжения. Среди трофеев был новый немецкий танк «тигр»{476}.
Крупное поражение немецких войск под Ленинградом в январе 1943 г. привело к тому, что расчеты гитлеровцев удушить город-герой голодной блокадой и захватить его окончательно провалились.
Успешное осуществление столь сложной операции свидетельствовало о возросшем военном искусстве командных кадров нашей армии и росте их оперативно-тактического мастерства, о высоком моральном духе советских войск. За проявленный героизм, за отвагу при прорыве блокады [289] Ленинграда около 22 тыс. бойцов и командиров Ленинградского и Волховского фронтов и Балтийского флота были награждены орденами и медалями. 25 воинов были удостоены звания Героя Советского Союза{477}, среди них Г. И. Заика, И. А. Лапшов, И. М. Макаренков, Д. С. Молодцов, Д. И. Осатюк, Т. С. Пирогов, Н. П. Симоняк. Многие соединения и части за стойкость и мужество были отмечены правительственными наградами. 136-я и 327-я стрелковые дивизии были преобразованы в 63-ю и 64-ю гвардейские стрелковые дивизии, а 61-я танковая бригада — в 30-ю гвардейскую танковую бригаду. 122-я танковая бригада была награждена орденом Красного Знамени.
Прорыв блокады стал переломным моментом в битве за город Ленина. Отныне инициатива ведения боевых действий под Ленинградом перешла всецело к советским войскам. Правда, немецко-фашистское командование в первой половине 1943 г. сохраняло еще надежду разделаться с Ленинградом. В оперативном приказе ставки вермахта № 5 Гитлер 13 марта 1943 г. писал:
«Во второй половине лета (в начале июля) предполагается провести операцию против Ленинграда. Операция будет проведена при максимальном сосредоточении всей имеющейся в распоряжении артиллерии, с использованием новейшего наступательного оружия. Для этого необходимо заблаговременно начать развертывание артиллерии и создание запасов боеприпасов. Конкретные задачи в связи с этим будут поставлены специальным приказом»{478}.
Но специального приказа так и не последовало. Разгром немцев под Курском и последующее наступление советских войск окончательно похоронили планы гитлеровцев в отношении Ленинграда. [290] Победа под Ленинградом в 1943 г., тесно связанная с остальными операциями наших войск на других участках советско-германского фронта, в значительной степени предопределила окончательный разгром войск группы армий «Север».
Хотя Ленинград все еще находился в осаде, враг стоял у его ворот и продолжал подвергать город артиллерийским обстрелам, прорыв блокады оказал существенное влияние на жизнь и борьбу трудящихся города-героя.
Освобожденная в результате прорыва блокады территория ограничивалась с одной стороны южным берегом Ладожского озера, а с другой — линией фронта. Почти безлесная, болотистая местность на многих участках хорошо просматривалась со стороны противника. Но именно ей, этой небольшой полоске земли, было суждено сыграть важную роль в судьбе осажденного города. Здесь, между Шлиссельбургом и участком Северной железной дороги Назия — Жихарево, решили строить железнодорожную ветку, которая связала Ленинград с Большой землей. Решение о строительстве дороги было принято Государственным Комитетом Обороны 18 января. Вечером того же дня, буквально по следам советских войск, сюда пришла группа инженеров, а на следующий день стали прибывать отряды рабочих. Работы велись днем и ночью. Через три дня по восстановленному перегону со станции Дунай пришел поезд с оборудованием. А на Неве уже развернулось строительство свайно-ледовой переправы. Тысячи людей, расположившихся на льду в палатках, работали днем и ночью. В этих условиях в дно реки было забито три тысячи свай. На скованную льдом Неву легла железнодорожная переправа. Изогнутая по направлению течения, она представляла собою дугу в 1300 м. На левой стороне реки путь врезался в высокий обрывистый берег, что весьма осложняло вождение поездов, но с этим приходилось мириться.
Одновременно со строительством свайной переправы велась прокладка пути со стороны Шлиссельбурга и от Северной железной дороги, где на [291] участке между Назией и Жихарево появилась новая станция Поляна. Промерзшая земля затрудняла работу. Для экономии времени строители не возводили земляных насыпей. Шпалы укладывались в утрамбованный снег. С большим отступлением от технических норм были возведены три моста средней величины{479}. Но главное было сделано. Утром 7 февраля в 10 ч. 09 м. после полутора лет перерыва к перрону Финляндского вокзала подошел первый поезд с Большой земли. На паровозе был укреплен плакат «Привет героическим защитникам Ленинграда!». Локомотив разорвал красную ленту и под сводами израненного снарядами вокзала раздалось радостное «ура!».
Началась упорная, полная героики и драматизма борьба за работу фронтовой магистрали, названной ленинградцами «дорогой победы». Уже через несколько дней после ввода в эксплуатацию свайно-ледовой переправы развернулось строительство второго, более капитального железнодорожного моста через Неву. В течение весны и всего лета 1943 г. перестраивалась и усовершенствовалась вся железнодорожная ветка от Шлиссельбурга до Поляны. Введенный в действие 25 марта второй железнодорожный мост на свайно-ряжевых опорах облегчил работу магистрали, создал возможность маневрирования в условиях постоянных артиллерийских обстрелов и бомбежек. Но условия работы фронтовой магистрали оставались крайне тяжелыми. В первые дни стало ясно, что движение поездов в светлую часть суток осуществить не удастся: путь проходил в 4-5 км от линии фронта. Артиллеристы противника открывали ожесточенный огонь по поездам, появлявшимся на открытых участках. Над магистралью постоянно кружили самолеты-разведчики, корректируя огонь артиллерии. Ценой больших усилий в начале апреля удавалось пропускать [292] за ночь по 7-8 поездов. А для удовлетворения самых неотложных нужд города и фронта требовалось в среднем не менее 30-40 поездов в сутки{480}. В мае кончилось строительство автоблокировки. Несколько позже строители завершили дополнительный восемнадцатикилометровый обходной путь, дублировавший наиболее опасный участок магистрали. Одновременно завершилось строительство третьего (автодорожного) моста через Неву. Этим комплекс работ в районе Шлиссельбурга был закончен. Умело используя двухпутный участок магистрали, железнодорожники тяжелым, героическим трудом добились сравнительно устойчивого движения поездов. В течение 1943 г. на небольшом участке от Шлиссельбурга до Поляны они 1200 раз ликвидировали крупные разрушения пути, не менее 10 раз восстанавливали железнодорожный мост через Неву{481}. К осени работа магистрали была налажена настолько хорошо, что отдельные поезда стали пускать днем.
В тяжелых условиях борьбы за каждый состав по фронтовой магистрали в 1943 г. было проведено более 4700 поездов{482}. Надо отметить, что, по свидетельству начальника Ленинградского управления Главнефтеснаба при СНК СССР А. И. Шпака, благодаря работе железнодорожной линии потребление нефтепродуктов к концу года увеличилось более чем в два раза{483}. Это имело большое значение для укрепления обороны Ленинграда и усиления работы его промышленных предприятий.
Коммунистическая партия и Советское правительство по заслугам оценили доблестный труд работников фронтовой магистрали. В январе 1944 г. «дорога победы» получила переходящее [293] Красное знамя ГКО. Высокое звание Героя Социалистического Труда было присвоено машинистам В. М. Елисееву и В. И. Виноградову, главному кондуктору 48-й паровозной колонны М. Г. Кардашу, начальнику Октябрьской железной дороги Б. К. Саламбекову. Сотни строителей-железнодорожников были награждены орденами и медалями.
Прорыв вражеской блокады Ленинграда был встречен всеобщей радостью.
«Путь на Ленинград свободен, — писал в эти дни И. Эренбург. — Этот путь проложили герои Красной Армия. Они проложили его своей грудью. Они сняли камень с сердца России!»{484}.
Постройка железнодорожной ветки совершенно изменила перспективы осажденного города. Кроме топлива и боеприпасов, по ней повезли в Ленинград пшеницу, рожь, картофель, консервы, сыр и другие продукты{485}. До весеннего таяния льда, до конца марта 1943 г., продолжала работать и Ладожская автотрасса. Это позволило создать трехмесячные, а по зерну и муке даже четырехмесячные запасы продовольствия{486}.
Через две недели после того, как на Финляндском вокзале ленинградцы встретили первый поезд с Большой земли, в Ленинграде начали действовать нормы продовольственного снабжения, установленные для крупнейших промышленных центров страны. Работники оборонных предприятий и металлургических цехов стали получать по 700 г хлеба в день, рабочие других предприятий по 600, служащие — по 500, дети и иждивенцы — 400 г.{487} Увеличились нормы снабжения другими видами продовольствия. [294]
Всего в течение 1943 г. в осажденный город было завезено 4 млн. 441 тыс. т грузов, в том числе 630 тыс. т продовольствия, 426 1ыс. т угля, 1381 тыс. т дров, 725.7 тыс. т торфа{488}.
С момента установления железнодорожного движения усилился поток в Ленинград делегаций трудящихся союзных республик, краев и областей. Фонд помощи осажденному городу, созданный еще в 1942 г., пополнился новыми денежными взносами, продовольствием и топливом. Всенародная помощь Ленинграду приобрела в это время большой размах. Горняки шахты 10/16 в Черемхове в ознаменование прорыва блокады обязались добыть ко дню Красной Армии пять эшелонов угля сверх плана и построить на собственные сбережения танк. Коллектив Иваново-Владимирской шахты Епифановского района Тульской области послал ленинградцам 21 вагон добытого сверх плана угля{489}. Шахтеры Воркуты провели фронтовой месячник помощи осажденному Ленинграду. Забойщик В. И. Погорельский, оставаясь в шахте после смены, вырубил для Ленинграда 50 т угля{490}. Машинист Северо-Печорской железной дороги П. X. Заведей приобрел на свои сбережения эшелон дров, сам со своей поездной бригадой доставил его в Ленинград и передал в дар детским учреждениям города{491}. Добыча сверхпланового топлива в фонд Ленинграда развернулась и на шахтах Подмосковного угольного бассейна.
В некоторых областях начался сбор средств на постройку боевой техники для Ленинградского фронта. Новосибирцы собрали деньги на эскадрилью [295] самолетов, трудящиеся Вологодской области на авиасоединение — «Героическому Ленинграду», омичи — на танковую колонну{492}.
По инициативе крестьян колхоза «Новая жизнь» в конце января в Новосибирской области была проведена неделя помощи Ленинграду{493}.
Ленинградцы получали подарки от трудящихся Поволжья, Урала, Казахстана, Сибири, Туркмении, Киргизии, Узбекистана. Подарки приходили из прифронтовых и даже из освобожденных от вражеской оккупации районов страны.
В апреле население Ленинграда получило сверх установленной нормы муку, манную крупу, сухие грибы, овощи, грецкие орехи — все это были продукты, присланные трудящимися Горьковской и Ярославской областей, Приморского и Красноярского краев, Узбекской и Kaзaxcкой ССР и других областей и краев страны{494}.
Постоянная поддержка, которую оказывала ленинградцам страна, вдохновляла население города-фронта на героическую борьбу до победного конца. Сложные задачи вставали перед ленинградской промышленностью. В условиях вражеской осады она должна была внести свой вклад в снабжение Ленинградского фронта боеприпасами, оружием, обеспечить ремонт боевой техники, а также создать резерв, необходимый для нанесения сокрушительного, решающего удара по немецко-фашистским войскам, осаждавшим город. Выполнение этих задач было связано с большими трудностями, вызванными усилившимися обстрелами города артиллерией противника, тяжелым состоянием предприятий, значительная часть которых была полностью или частично выведена из строя в результате воздушных налетов и обстрелов. [206]
Между тем расширения деятельности ленинградской промышленности ждала вся страна. Потребность в изделиях ленинградских заводов и фабрик увеличилась с того момента, когда встал вопрос о восстановлении промышленности районов, освобожденных от немецкой оккупации. С начала 1943 г. Государственный Комитет Обороны принял ряд постановлений, предусматривавших восстановление производства на крупнейших предприятиях Ленинграда. Особое внимание было обращено на возрождение энергомашиностроения, судо- и электроприборостроения. В специальных решениях были определены задачи таких заводов, как «Электросила», Невский машиностроительный им. В. И. Ленина, Кировский, Ижорский, «Большевик». Уже в первой половине 1943 г. задание ГКО получили 15 крупнейших заводов, 12 предприятиям задания были установлены соответствующими наркоматами{495}.
Но борьба за расширение деятельности ленинградской промышленности протекала в сложных условиях. Не хватало рабочих рук. Не было не только квалифицированных, кадровых рабочих (на предприятиях давно уже преобладали женщины и молодежь, впервые пришедшие на производство в годы войны), негде было взять даже совершенно необученных людей. Опустели промышленные районы города, близкие к фронту, но и в центре, в «тылу», куда в блокаду частично перебрались люди с окраин, численность населения резко сократилась. В Куйбышевском районе, стоявшем на одном из последних мест (12-м) по числу обстрелов, к концу года оставалось лишь 28 тыс. человек из 175 тысяч, проживавших там в 1941 г. (т. е. численность населения уменьшилась более чем в 6 раз){496}.
Город не располагал свободными трудовыми резервами. Ввозить рабочих в условиях продолжавшейся осады было преждевременно. Укреплять [297] рабочей силой предприятия, производящие боеприпасы, вооружение, литье, прокат, организации, заготовлявшие топливо, проводившие ремонтно-восстановительные и погрузо-разгрузочные работы, приходилось путем перераспределения наличных сил между отраслями хозяйства и отдельными предприятиями. Часть людей взяли из обслуживающих отраслей. Провели сокращение штатов на второстепенных предприятиях, 15 предприятий частично или полностью законсервировали. Были закрыты или объединены десятки мелких артелей, временно ликвидировали около 150 магазинов и киосков{497}. Благодаря всем этим мерам в оборонную промышленность удалось направить около 20 тыс. человек{498}. Но и эти меры не дали возможности полностью решить проблему кадров. Положение с рабочей силой на заводах Ленинграда в 1943 г. оставалось весьма тяжелым. Когда в конце года заводу «Металлист» для выполнения плана по деталям для пистолета-пулемета Судаева потребовались рабочие руки, так как в результате мобилизаций во II и III кварталах коллектив предприятия сильно поредел (на нем оставалось около сотни человек), районное бюро по учету и распределению рабочей силы в качестве крайней меры смогло послать на «Металлист» 20 инвалидов II и III группы и около десятка женщин в возрасте старше 50 лет и несколько подростков{499}.
Приходилось обращаться за содействием к частям Ленинградского фронта. Большую помощь в восстановлении и пуске цехов оказали подразделения Инженерного управления Ленинградского фронта. В проведении ремонтно-монтажных работ на «Электросиле» принял участие отряд из 500 военных строителей{500}. В ряде случаев для [298] Монтажа и пуска оборудования на заводы посылали отряды моряков Балтийского флота. Когда в октябре на Кировском заводе были пущены два листопрокатных и один сортовой стан, то обслуживали их первое время около сотни моряков одной из воинских частей{501}. В порядке исключения наиболее нужных из числа квалифицированных рабочих отзывали из частей Ленинградского фронта. Некоторым предприятиям, например «Электросиле», разрешили набрать небольшое число рабочих на Большой земле.
Значительное внимание было уделено и повышению интенсивности труда. Улучшение питания и сокращение в связи с этим заболеваемости среди рабочих позволило продлить рабочий день на всех предприятиях Ленинграда до 10-11 час{502}. Большую работу провели по пересмотру заниженных в условиях голодной блокады норм выработки. Этот вопрос в начале 1943 г. неоднократно обсуждался в партийных организациях города. На заседании партийного актива Петроградского района при обсуждении итогов работы предприятий за первый квартал 1943 г. коммунисты пришли к выводу о необходимости пересмотра производственных норм. Все чаще об этом говорили и на предприятиях. 2 июля комсомольцы Адмиралтейского завода обратились к молодежи Ленинграда с призывом начать пересмотр блокадных норм. В ответ рабочие 58 предприятий города предложили повысить нормы на 15-40%. Летом движение за пересмотр норм распространилось во всех отраслях промышленности. К сентябрю закончили пересмотр устаревших норм ленинградские предприятия судостроительной промышленности. Требовалось не только усилить организацию и интенсивность труда, но и обратить самое серьезное внимание на улучшение обучения новых пополнений. От подготовки операционщиков на предприятиях стали переходить к более систематическому и полному обучению рабочих кадров. [299]
Большую трудность представляло материальное обеспечение работы промышленности. Возможности железнодорожной магистрали, соединявшей Ленинград с Большой землей, использовались предельно, однако нехватка топлива, оборудования и сырья сказывалась в осажденном городе еще достаточно сильно. Вновь и вновь приходилось изыскивать внутренние ресурсы и использовать их наиболее целесообразно лишь на самых, ответственных участках производства.
В конце мая Городской комитет партии совместно с Исполнительным комитетом Горсовета приняли постановление о мобилизации материальных ресурсов. В постановлении указывалось на необходимость еще более суровой экономии сырья, топлива и электроэнергии, предлагалось полностью использовать наступающее летнее время для выявления дефицитного сырья и металлов, для заготовки местных видов топлива. Был усилен контроль над распределением материалов и оборудования. Специальные комиссии провели проверку законсервированных предприятий и уточнили наличие у них различных материалов.
Находчивость и изобретательность проявили ленинградцы, решая вопросы обеспечения промышленности металлом, запасы которого за время блокады значительно сократились. В дело шли ломаные механизмы, разбитые железнодорожные вагоны и рельсы, отслужившие свой век корабли, металлоконструкции разрушенных построек. А школьники Кировского района, наиболее близкого к линии фронта, собрали более 5 тыс. кг осколков снарядов и мин{503}.
В результате усилий ленинградцев в 1943 г. подавляющая часть черного и цветного металлов для промышленности была изыскана внутри города. Более того, по заданию ГКО во второй половице года трудящиеся заводов и фабрик собрали и отгрузили в адрес Магнитогорского, Кузнецкого [300] и других металлургических комбинатов около 200 тыс. т лома черного и цветного металлов{504}.
Конечно, далеко не все виды сырья можно было найти внутри осажденного города. Некоторых материалов продолжало не хватать. Это вызывало перебои в работе отдельных цехов и целых предприятий. Даже в октябре, когда железнодорожная ветка работала уже довольно устойчиво, из-за отсутствия материалов цехам Кировского завода случалось простаивать целые педели{505}.
Еще в большей степени развертывание работы предприятий ленинградской промышленности зависело от решения топливной проблемы. Внутри города запасов топлива больше не было. В 1942 г. на дрова были разобраны тысячи домов и деревянных построек. К середине 1943 г. этот источник топлива в основном был исчерпан. Иссякли возможности заготовки торфа и древесины внутри блокадного кольца за чертой города. В конце марта в связи с таянием льда прекратилось движение на Ладожской автотрассе. Работа железнодорожной ветки еще не была налажена достаточно хорошо. Затруднения с топливом в городе увеличились. В первой половине апреля из-за отсутствия электроэнергии заводы простаивали более половины рабочего времени{506}.
Чтобы поддержать работу промышленности, ленинградцы собирали уголь на железнодорожных путях. В Торговом порту водолазы поднимали со дна уголь, упавший в воду при разгрузке судов. В качестве топлива использовались отходы гидролизного производства — лигнин. Практиковалось брикетирование угольной мелочи с пеком. В смеси с древесными опилками использовался гудрон, извлеченный из отходов на нефтеперегонных заводах{507}. [301] По решению ГКО весной 1943 г была усилена заготовка древесины и торфа в северо-восточных районах Ленинградской области. За Ладогу было послано более 14 тыс. ленинградцев{508}.
Вместе с тем по инициативе Красногвардейского и Володарского районов во втором квартале была начата заготовка торфа на территории города внутри блокадного кольца, у Стеклянного городка, на Клочковском, Коломяжском, Стародеревенском, Ланском и Сосновском болотах. В Володарском, Приморском и Выборгском районах (в черте города) было заготовлено около 50 тыс. т торфа{509}. Летом на городские электростанции стал поступать бурый уголь из Комаровского и Боровичского районов. Использовались все возможности, чтобы укрепить топливный баланс города. В Приморском районе на Неве организовали даже вылавливание принесенных весенним паводком бревен. Выкорчевывали пни в пригородных лесах{510}. Все это, как и малопродуктивная добыча торфа на мелких участках в черте города, были меры экономически, может быть, и не оправданные, но необходимые в условиях осажденного города. В совокупности они сыграли свою роль, став серьезным подспорьем при решении топливной проблемы.
Трудящиеся Ленинграда делали все возможное, чтобы усилить работу промышленных предприятий. Меры по решению топливной проблемы, жесткая экономия и поиски заменителей дефицитных материалов, обучение неквалифицированных рабочих и пересмотр норм выработки постепенно стали давать положительные результаты.
В начале лета отдельные крупные предприятия города из-за нехватки квалифицированных рабочих, отсутствия топлива и материалов, из-за простоев, вызванных обстрелами, не выполняли [302] заданий по вооружению и боеприпасам В результате потребность фронта в боеприпасах обеспечивалась лишь на 10-15 %{511}.
Однако по мере укрепления материальной базы ленинградской промышленности положение менялось. Выпуск оборонной продукции стал резко возрастать. Так, завод им. С. П. Бескова, одно из многих предприятий, которые в начале лога не выполняли программы, в августе выпустил продукции на 75% больше, чем в предыдущем месяце{512}. Во втором полугодии выпуск авто матом и пулеметов увеличился в два раза, реактивных и артиллерийских снарядов соответственно в три и четыре раза по сравнению с первой половиной 1943 г. В сентябре — декабре артиллерия Ленинградского фронта и флот получили от предприятий города 920 тыс. мин и снарядов{513}.
Ленинградцы освоили ряд новых видов оборонной продукции. Было восстановлено производство тяжелых морских орудий. Впервые в стране на заводах Ленинграда были освоены новые типы пороха и организован комплектный выпуск всех видов минометного выстрела, которые летом 1943 г. стали большими партиями вывозиться на другие фронты. Ленинградские судостроители изготовили на своих заводах более 100 тыс. единиц автоматического стрелкового оружия, значительное количество боеприпасов и минно-трального вооружения. Широко развернутыми ремонтными работами судостроители вернули флоту более 250 боевых кораблей разных классов. В отличие от 1942 г они не только ремонтировали, но и заложили более сотни новых кораблей небольшого водоизмещения. Это тоже имело большое значение для подготовки разгрома немецко-фашистских захватчиков. Позднее на Апрельском пленуме (1944 г.) Городского комитета [303] партии, оценивая роль трудящихся в подготовке разгрома оккупантов под Ленинградом, А. А. Жданов говорил:
«Вся потребность фронта в автоматическом оружии, в значительной мере потребность в снарядах и минах наиболее ходовых калибров... была обеспечена в достаточной мере силами самой ленинградской промышленности»{514}.
Большую помощь в укреплении обороноспособности города оказали ученые. В 1943 г. в Ленинграде уже работало 61 научно-исследовательское учреждение. Каждое из них так или иначе вносило свой вклад в общее дело. В июле 1943 г. при Доме ученых было организовано Бюро научной и научно-технической помощи городу и фронту. Бюро стало центром всей научно-исследовательской работы оборонного характера. С помощью и при активном участии членов Бюро было решено свыше двухсот проблем ленинградской промышленности по металлургии, машиностроению, приборостроению, химии и другим отраслям{515}.
Но ленинградцы не ограничили свои задачи обеспечением фронта и созданием резерва для готовившегося наступления. В условиях вражеской осады они приступили к частичному восстановлению ряда наиболее важных предприятий.
Одним из первых начал восстанавливаться завод «Электросила». С марта по июнь 1943 г. электросиловцы с помощью строителей провели самые необходимые работы и установили 720 единиц различного оборудования. Враг не прекращал обстрелов территории завода, подчас разрушая только что отремонтированное, и тогда восстановительные работы приходилось повторять. Но люди не сдавались, не опускали рук. В этих тяжелых условиях при нехватке специалистов, оборудования и материалов в нескольких километрах от линии фронта коллектив «Электросилы» сумел наладить мирное производство и [304] уже в 1943 г. дать стране первые турбогенераторы и электромашины общей мощностью 103 тыс. кВт, более чем вдвое превысив задание ГКО{516}. Рабочие осажденного города уже готовили турбогенераторы для шахт Донбасса, гидрогенератор для разрушенной Рыбинской электростанции, ремонтировали генератор для Дубровской ГЭС.
Работы по восстановлению мирного производства начались и на других крупнейших предприятиях Ленинграда (Металлический, «Севкабель», «Экономайзер», им. Карла Маркса, «Красный выборжец», «Красный химик»). Невскому машиностроительному заводу им. В. И. Ленина решением ГКО было поручено восстановить в 1943-1944 гг. производство стационарных паровых турбин малой и средней мощности и турбомашин и уже в 1943 г. начать производство запасных частей и ремонт вспомогательных судовых механизмов.
В начале февраля рабочие «Русского дизеля» приступили к восстановлению механического цеха, а в марте цех уже дал первую продукцию. На заводе не оставалось оборудования, производственные помещения были повреждены пожаром. Самые необходимые станки и механизмы пришлось брать с других ленинградских заводов. В разрушенных цехах рабочие собирали уцелевший инструмент. Преодолев все трудности, коллектив завода восстановил ремонтно-сборочный цех, где в августе был закончен первый капитальный ремонт мощного дизельного двигателя{517}.
На «Светлане» возврат к производству довоенной продукции начался в конце февраля с восстановления стекольного производства, когда на заводе оставалось всего лишь два специалиста-инженера и один квалифицированный стеклодув. Были восстановлены газовый завод, водопроводная [305] станция и ряд других вспомогательных производств. 19 марта усилиями всего коллектива завода была пущена первая стеклоплавильная печь. Уже в 1943 г. коллектив «Светланы» обеспечил выпуск 15 типов электровакуумных приборов и дал стране продукции более чем на 10 млн. руб.{518}
В 6 км от фронта восстанавливали производство на своем заводе рабочие-кировцы. Правительство поставило перед ними задачу возобновить работу среднесортного прокатного стана и пустить электропечь. Коллектив Кировского завода не только выполнил задание ГКО, но пустил, сверх того, мелкосортный прокатный стан и мартеновскую печь. Большую помощь рабочим оказали военные строители и моряки Балтийского флота. Но и сами кировцы выполнили около трети всех ремонтно-строительных работ, проведенных на заводе, и уже в 1943 г. дали стране на 84 млн. руб. продукции.
Тяжелые испытания выпали на долю коллектива завода «Большевик». Очевидно, фашисты знали, что изготовляется на этом предприятии, и систематически обстреливали его. На территории завода постоянно рвались снаряды. Два особенно сильных массированных обстрела в мае 1943 г., последовавших один за другим, вызвали сильный пожар горючего, находившегося на складе{519}. Над складом поднялся высокий столб черного дыма. Ориентируясь на него, враг усилил обстрел. Снаряды рвались на территории завода и в цехах. Были порваны электросиловые линии, полопались трубы водопровода — пожарным пришлось качать воду из Невы. Ввиду частых артиллерийских обстрелов под угрозой оказалось своевременное выполнение важного правительственного задания. Чтобы обсудить создавшееся положение, было собрано общезаводское партийное собрание. Перед коммунистами выступил секретарь [306] Горкома партии Я. Ф. Капустин. Коллектив «Большевика» выполнил ответственное задание. По итогам работы за май 1943 г. завод получил переходящее Красное знамя Наркомата и ВЦСПС. А в августе благодаря усилиям трудящихся предприятия на «Большевике» начала действовать первая в осажденном городе мартеновская печь.
Интересен пример завода им. Карла Маркса. Начало 1943 г. коллектив завода отметил освоением производства подвижных установок, которые накапливались специально для январского наступления. Уже в начале года завод выпустил первые несколько десятков боевых установок, переконструированных и приспособленных к машинам типа «ЗИС-5». Выполняя задание Военного совета Ленинградского фронта, трудящиеся предприятия увеличили производство 76-миллиметровых снарядов, освоили новые образцы миномета и штыков. Одновременно началось восстановление своими силами цехов и подсобных производств. К концу 1943 г. в эксплуатацию было пущено около 30 тыс. кв. м. производственных площадей, что почти вдвое превышало возможности 1942 г.{520} Параллельно с выполнением военных заказов коллектив завода им. Карла Маркса по заданию Городского комитета партии приступил к конструированию к выпуску трехлемешных тракторных плугов, штампов и инструментов для других заводов города. Большой победой трудящихся предприятия было конструирование и выпуск в декабре 1943 г. нового образца крутильного кордного ватера{521}. Не имея еще к этому времени достаточного материального обеспечения и необходимого качественного оборудования, трудящиеся завода не смогли приступить к массовому, поточному производству этого вида мирной продукции, но сам факт выпуска текстильных машин в условиях осажденного города был замечательным свидетельством наступившего [307] коренного перелома в положении Ленинграда.
Восстанавливалось и расширялось производство на многих заводах и фабриках Ленинграда. Всего в течение 1943 г. удалось частично восстановить работу 85 крупных промышленных предприятий города{522}.
Усилению работы промышленности в значительной мере содействовало широко развернувшееся социалистическое соревнование. С мая 1943 г. но призыву комсомольских организаций заводов «Большевик» и Балтийского, торфопредприятия «Дунай» и колхоза им. XVIII съезда партии Тихвинского района развернулось социалистическое соревнование молодежи Ленинграда и Ленинградской области. Соревнуясь за выпуск сверхплановой продукции для фронта, комсомольцы организовали 2100 комсомольско-молодежных бригад, объединивших 14.5 тыс. молодых рабочих. За год силами этих бригад на заводах и фабриках Ленинграда было выпущено сверхплановой продукции более чем на 108 млн. руб.{523}
Коллективы большинства предприятий вступили во всесоюзное социалистическое соревнование. Успешно развивалось начатое рабочими «Большевика» и Кировского завода соревнование по профессиям{524}. На предприятиях создавались «бригады мести», ширилось соревнование за звание фронтовых бригад. Повсюду распространилось соревнование за экономию топлива, сырья и электроэнергии. Целые коллективы промышленных предприятий показывали образцы массового трудового героизма. Особенно отличились в 1943 г. ленинградские судостроители. Вступив в апреле во всесоюзное социалистическое соревнование, они удерживали переходящее знамя Наркомата Военно-Морского Флота в течение всего года. [308]
В мае за успешное выполнение венного задания переходящее знамя Государственного Комитета Обороны получил коллектив завода «Электросила». Этой высокой награды были удостоены также заводы Адмиралтейский, Балтийский, им. Н. Г. Козицкого и тринадцать других передовых предприятий города. Всего за 1943 г. коллективы ленинградских предприятий 216 раз завоевывали переходящие красные знамена ГКО и 127 раз знамена ВЦСПС и отраслевых профессиональных союзов{525}.
Благодаря усилиям ленинградских трудящихся 1943 год стал годом ускорения темпов в работе промышленности. По Ленинграду производительность труда по сравнению с 1942 г. возросла на 60%. После прорыва блокады объем валовой продукции ленинградской промышленности стал быстро возрастать. Всего за 1943 г. заводы и фабрики Ленинграда произвели промышленной продукции на 2.5 млрд. руб.{526} Общий прирост производства увеличился но сравнению с предыдущим годом на 84%. С ноября 1943 г. вывоз оборудования с ленинградских заводов в тыловые районы был окончательно прекращен. К концу года в осажденном городе полностью или частично действовало уже 186 крупных промышленных предприятий{527}. С четвертого квартала частично, а с января 1944 г. полностью ленинградская промышленность была снова включена в общесоюзный план народного хозяйства{528}. К этому времени около трех четвертей крупных предприятий Ленинграда выпускали военную продукцию. Ленинградцы с честью справились с основной задачей — выполнением заказов фронта. Но это уже не была их единственная цель. Несмотря на вражеские обстрелы, нехватку оборудования и топлива, они помогали [309] Стране, выпуская продукцию, необходимую для восстановления народного хозяйства и новостроек. По заданию правительства трудящиеся осажденного города приступили к производству турбин, генераторов, текстильных машин, универсально-расточных станков, злектровакумных изделий, абразивов и других видов мирной продукции.
В середине февраля 1943 г. Сталинградский городской комитет партии принял решение о начале восстановления своего города. Ленинградцы одними из первых протянули братскую руку помощи защитникам волжской цитадели. Уже в марте ленинградские железнодорожники и рабочие Пролетарского и Октябрьского заводов собрали и отправили поезд с оборудованием для восстановления сталинградского железнодорожного узла{529}. 7 апреля в Смольный пришла телеграмма. Сталинградцы благодарили за помощь и, отвечая на запрос Городского комитета партии, перечисляли материалы, необходимые им для восстановительных работ. Кроме того, они просили выслать типовые проекты жилых домов, административных зданий, в частности подобрать проект дома Советов. Уже через три дня трудящиеся ленинградских заводов собрали первые несколько вагонов строительных материалов и оборудования{530}. Движение помощи Сталинграду нашло широкую поддержку среди трудящихся Ленинграда. На одном из заводов рабочие организовали бригаду, которая, работая внеурочно, приготовила и погрузила 6 т различных слесарных и токарных инструментов. Работники НИИ послали волжанам много ценных электроприборов. Всего было собрано 84 вагона грузов для восстановления почти полностью разрушенного города{531}. 25 апреля из Ленинграда отправился 1 эшелон из 40 вагонов. Его сопровождала делегация [310] из 6 человек. Рабочий, архитектор, инженер и партийно-комсомольские работники везли сталинградцам от трудящихся осажденного города сварочные аппараты, электромоторы, строительные материалы, лебедки, камнедробилки, водопроводные и фановые трубы, телеграфную и радиоаппаратуру, болты, гвозди, инструмент и два вагона книг — учебники для школ и художественную литературу{532}.
Готовность, с которой ленинградцы спешили помочь волжанам, не была случайной. Население города, пережившего ужасную блокаду и продолжавшего находиться в осаде, знало цену братской солидарности. Взаимопомощь, ответственность за свое предприятие, за свой город никогда до этого не были так осязаемы, так практически применимы, как в эти тяжелые годы. И вместе с тем, может быть, никогда не была так нужна людям моральная поддержка, как в эти дни смертельной опасности и высшего напряжения. Война ожесточала, но и сплачивала людей, порождая потребность верить в товарища, в крепость тыла.
Предприятия и учреждения посылали коллективные письма на фронт, между незнакомыми людьми легко завязывалась дружеская переписка. Об исключительном внимании ленинградцев к воинам, защищавшим город, свидетельствует масса фактов. Характерен трогательный и немного комичный случай с артиллеристом старшим сержантом Чистовым. 12 сентября 1943 г. «Ленинградская правда» опубликовала его письмо-стихотворение «Просьба», в котором были такие строки:
Девчата родины моей , Чтоб в яростной войне Я стал к врагу в три раза злей, Пишите письма мне {533}. [311]
Уже на третий день после опубликования стихотворения в газете почтальон принес Чистову целый вещевой мешок писем. За несколько дней число писем составило около трех тысяч, и сержант стал отдавать их в другие подразделения. Ему писали и подростки, и девушки, и пожилые женщины, но все письма в главном были похожи.
«В марте я потеряла сестру от артобстрела, — писала работница военного завода Е. Колесникова. — В тяжелые дни блокады я потеряла тетку, много хороших знакомых. Все это сделали немцы. А сколько потеряно здоровья!.. Я не говорю о тех разрушениях, которые они причинили городу. Всего описать невозможно. И я знаю, что после моего письма, письма совершенно незнакомой женщины, у вас станет сильнее чувство ярости к этому проклятому врагу»{534}.
Ленинград сражался. В мае 1943 г. его роль в борьбе вынужден был признать финский журнал «Суомен Кувалехти» (орган национально-коалиционной партии), писавший, что Ленинград подобен руке, сжимающей горло рвущегося на Восток немецкого солдата. Но противник еще не отказался от замысла захватить Ленинград. Вражеский журнал писал, что
«с наступлением весны вновь возрождаются надежды на падение Петербурга. Активизация действий, выразившаяся прежде всего в усилившемся обстреле тяжелой артиллерией промышленных объектов города, дает возможность предполагать, что нынешним летом судьба Петербурга будет решена»{535}.
Ленинградская промышленность работала в тяжелых условиях. Враг продолжал бомбить и обстреливать город. В течение весны — в марте, апреле и мае — фашисты бомбили город 69 раз{536}. Всего за 1943 г. фашистские самолеты сбросили на Ленинград 600 фугасных и более 2600 зажигательных [312] авиабомб{537}. Стремясь вызвать пожары, фашисты стали применять крупнокалиберные зажигательные бомбы весом свыше 50 кг. Во второй половине 1943 г. в связи с усилением нашей противовоздушной обороны немецко-фашистская авиация была вынуждена значительно сократить налеты на город. В июне — августе на Ленинград было совершено 9 воздушных нападений, в сентябре — ни одного, а в октябре в воздушное пространство города прорвался лишь один самолет противника. 17 октября 1943 г. на Ленинград упала последняя фашистская бомба{538}.
Вынужденное сокращение налетов фашисты старались компенсировать усилением артиллерийских обстрелов. Они стремились деморализовать, подавить волю защитников Ленинграда. Отдавая приказ о систематическом разрушении города, Гитлер подчеркивал, что постоянным обстрелам подлежат «не столько оборонительные сооружения, сколько жилые кварталы»{539}. Немцы усилили обстрелы людных перекрестков, трамвайных остановок, кинотеатров, госпиталей, больниц и школ.
О том, как выполнялась эта директива, свидетельствуют суровые цифры. В 1942 г. тревога в связи с артиллерийским обстрелом районов города объявлялась 391 раз, в 1943 г. 2486 раз звучал по радио взволнованный голос диктора:
«Внимание! Внимание! Говорит штаб местной противовоздушной обороны. Район подвергается артиллерийскому обстрелу, движение по улицам прекратить, населению немедленно укрыться!»{540}.
За 1943 г. по Ленинграду было выпущено более 68 тыс. артиллерийских снарядов{541}.
Стараясь дезорганизовать жизнь населения, добиться наибольшего числа жертв, фашисты стреляли по городу залпами с интервалами [313] в 5-10 мин. Они то обрушивали огонь нескольких батарей на отдельные объекты, то обстреливали несколько районов одновременно. 17 мая работник Кировского завода Л. П. Галько записал в своем дневнике:
«Сегодня первая ВТ была объявлена в 0 ч. 15 м., отбой — в 1 ч. 10 м., вторая ВТ — в 5 ч. 25 м., отбой — в 6 ч. 17 м., третья ВТ — в 7 час., отбой — в 10 ч. 30 м... Сотни рабочих и служащих не попадают на работу, так как движение трамвая и пешеходов во время ВТ приостанавливается»{542}.
В апреле — мае враг сосредоточил массированные огневые налеты на склады жидкого топлива. Увеличилось применение термитных снарядов. Обстрелам, вызвавшим сильные пожары, подверглись 1-я ГЭС, заводы «Большевик», «Красный выборжец», нефтебаза Кировского завода и «Красный нефтяник», Торговый порт. Всего в 1943 г. врагу удалось вызвать в городе 412 крупных пожаров{543}. Вызвав пожар, немецкие артиллеристы усиливали обстрел объекта и прилегавшей к нему территории, стараясь затруднить его тушение. Так было, например, на I городской электростанции, когда снаряды попали в резервуары с мазутом. Пожару нельзя было дать распространиться, так как это грозило остановкой электростанции, снабжавшей током промышленные предприятия и город. А противник, чтобы помешать пожарникам, 8 раз обстреливал ГЭС и прилегающую к ней территорию{544}. Большая отвага и упорство требовались в этих условиях от бойцов огневого фронта. В 1943 г. личный состав противопожарных подразделений потерял 176 человек убитыми, более 300 человек было тяжело ранено или контужено{545}. [314]
3 мая ожесточенному обстрелу подверглась нефтебаза «Красный нефтяник». Фашистам удалось разбить несколько резервуаров, и горючее, растекаясь во все стороны, образовало огромный очаг пожара. Батальоны МПВО Московского района не смогли сдержать лавину огня. Пожар распространился на пять других резервуаров, охватил насосную станцию. Угроза нависла над всем запасом горючего. К нефтебазе прибыло около 400 пожарников, среди которых было много женщин и девушек{546}. Борьба с огнем велась в чрезвычайных условиях. Горящая нефть текла бойцам под ноги. От жара загоралась одежда ствольных, и их приходилось все время обливать водой. Все это происходило днем, при отличной видимости. Очаг пожара хорошо просматривался со стороны немцев, и они усилили обстрел района нефтебазы. Падали убитые и раненые. Их сразу же выносили из опасной зоны, а другие продолжали на их местах борьбу с разбушевавшимся огнем. Командир пожарной охраны «Красного нефтяника» С. А. Шкарин, будучи ранен, не оставил своего поста и продолжал тушить огонь. Командир отделения Бусов, пренебрегая смертельной опасностью, спустился на веревке внутрь горящего резервуара и работал там со стволом, пока не ликвидировал очаг. Боец МПВО Баранова не покинула свой пост, хотя вышка, на которой она находилась, была наполовину разрушена снарядом. Мужество ленинградцев победило. С огромным трудом пожар был ликвидирован. Большая часть драгоценного в осажденном городе горючего была спасена. Но и потери были велики. Из строя выбыло 40 человек, 14 бойцов-пожарников погибло в этот день от огня и снарядов врага{547}.
Артиллерийские обстрелы, пожары, гибель мирного населения не могли сломить стойкости ленинградцев. В течение весны и лета 1943 г. силами пожарников и населения на чердаки и [315] верхние этажи домов было поднято 800 тыс. ведер песка для тушения зажигательных бомб. Был приведен в порядок пожарный инвентарь домохозяйств, сооружено более 1.5 тыс. трапов и лазов на крышах и чердаках зданий. Принятые меры и опыт, накопленный населением, а также улучшение общего положения в городе сказались на значительном сокращении числа пожаров (по сравнению с 1942 г.). Несмотря на резкое усиление обстрелов города и применение немцами термитных снарядов, убытки от пожаров по городу уменьшились в несколько десятков раз{548}. Трудящиеся города прилагали все усилия, чтобы в кратчайшие сроки ликвидировать последствия варварских обстрелов и быстро наладить работу предприятий, движение транспорта на поврежденной магистрали. В осажденном городе стал правилом сразу же после налета делать все необходимое, чтобы по возможности ослабить последствия бомбежек и артобстрелов. Можно привести много примеров того, как сразу после бомбежки, а иногда и до окончания вражеского налета рабочие и отряды ремонтников брались за восстановление поврежденных коммуникаций, за ремонт оборудования. В цех попадал снаряд, а через час люди уже закладывали пробоину в стене, вставляли в окна фанеру, ремонтировали станки и возобновляли работу. И так было не только там, где производили оружие или боеприпасы для фронта. Характерный эпизод вспоминает Б. П. Федоров, бывший в те героические дни секретарем Октябрьского РК ВЛКСМ:
«Я был свидетелем того, как несколько снарядов влетели в дом № 10 по улице Герцена. Они выбили все окна, разбили крышу, но уже через 15 минут после артиллерийского налета в каждом окне можно было увидеть девушку, которая тщательно забивала его фанерой, заделывала картоном или просто бумагой. Дворники подметали стекла с тротуара, и уже через час в доме был наведен порядок»{549}. [316]
У ленинградцев сложилось негласное правило не прекращать работу во время обстрела. В укрытие уходили только тогда, когда снаряды начинали рваться в непосредственной близости. Многие и в этом случае пренебрегали опасностью. Гибель на своем рабочем месте, у своего станка во время вражеского налета не была редкостью в Ленинграде. Люди некоторых профессий и не могли покинуть свое рабочее место даже во время обстрелов и бомбежек. Речь идет не только о наблюдателях МПВО, пожарниках, охране военных заводов, милиции и т. и. Боевым постом стали рабочие места работников городских электростанций, литейные цехи заводов. Везде, где нельзя было внезапно прервать производственный процесс, люди оставались на своих местах, становясь бойцами передовой линии фронта. Особенно тяжело и опасно было работать в литейных цехах летом. В условиях ночной светомаскировки окна и двери цеха закрывались, естественная вентиляция нарушалась, и температура на рабочей площадке поднималась до 50°, поручни и все металлические предметы накалялись и обжигали руки. Наибольшие трудности испытывали машинисты мостовых кранов, так как температура воздуха на высоте их кабин достигала 60 и более градусов{550}.
Летом и осенью обстрелы еще более усилились. За весь июль только три дня в городе не рвались вражеские снаряды. 17 июля 1943 г. в Дзержинском районе (кстати сказать, стоявшем на 10-м месте по числу и интенсивности обстрелов!) было зафиксировано 180 новых очагов поражения{551}. В течение августа город не подвергался обстрелу только один день! В сентябре на город обрушилось более 5 тыс. снарядов. Особенно много разрушений фашисты причиняли районам города, находившимся в непосредственной близости к фронту — Кировскому, Московскому, Володарскому, Ленинскому. В течение [317] 1943 г. Кировский район обстреливался 134 раза{552}. В один из сентябрьских дней (1943 г.) фашисты обрушили массированный огонь на Кировский завод. В инструментальном цехе рухнула стена, по соседству в литейном цехе большой ущерб был причинен шишельному участку. В этот день жертвами обстрела стали лучшие работницы участка комсомолки А. Барышева и Л. Баранова. Над телами подруг работницы поклялись отомстить за их смерть.
Но усиление артиллерийских обстрелов не породило паники. Во время налетов люди неохотно уходили в укрытия. Многие предпочитали оставаться на своих рабочих местах или дома. Не прекращалось пешеходное движение на улицах. Чтобы сократить неоправданные потери, пришлось усилить внимание к вопросам дисциплины. В июле начальник Ленинградского гарнизона отдал приказ о привлечении к ответственности лиц (независимо от их служебного положения), грубо нарушивших правила поведения по сигналу «ВТ» и артобстрелов{553}.
Несколько позже к этому вопросу были вынуждены вернуться Городской комитет партии и Исполком Ленгорсовета.
Населению осажденного города необходимо было поддерживать железную дисциплину. Ленинград накапливал силы, готовясь нанести захватчикам сокрушительный удар, но не следовало терять бдительности. Враг мог повторить свои попытки овладеть городом. Весной в штаб фронта поступили сведения о перегруппировке немецких войск, о подвозе химического оружия{554}. 17 мая в Смольном состоялся партийный актив. А. А. Жданов призвал всех коммунистов города сосредоточить внимание на укреплении обороноспособности города. Военный совет Ленинградского фронта перевооружил и переформировал [318] рабочие батальоны. Они получили танки и полевые пушки, минометы и противотанковые ружья. Значительно возросла насыщенность автоматами и пулеметами{555}.
Военную подготовку проходили все коммунисты города, включая ответственных работников Горкома и Обкома партии{556}. Были проведены дополнительные работы по укреплению и ремонту старых и постройке новых оборонительных сооружений. Продолжала работать сеть всевобуча, где велась подготовка стрелков, пулеметчиков, снайперов, автоматчиков, минометчиков, истребителей танков. На предприятиях и в учреждениях были организованы военные кружки, в которых обучали женщин обращению с огнестрельным оружием, готовили связистов и медсестер. Единственной целью спортивной работы было создание подготовленного резерва для Красной Армии. Молодежь обучали зимой хождению на лыжах, летом — плаванию. С 1 мая начались занятия по обучению юношей 1926-1927 гг. рождения рукопашному бою{557}. На предприятиях и в домохозяйствах продолжали действовать кружки Осоавиахима. В апреле 1943 г. Ленинград включился в IX всесоюзное соревнование по противовоздушной и противохимической обороне. За апрель — май около 80 тыс. человек прошли переподготовку или были обучены заново по программе «Готов к ПВХО», около 150 тыс. человек получили опыт работы в противогазах{558}.
Для населения осажденного города противовоздушная оборона не была только учебной дисциплиной, второй год люди жили в тяжелых условиях боевых будней. Многие ленинградцы — пожилые женщины и подростки — проявили смелость и находчивость в борьбе с зажигательными бомбами противника — «зажигалками», как буднично и несколько презрительно называли их в народе. И не случайно начальник Главного [319] управления Всевобуча Наркомата обороны генерал Ф. С. Пронин признал Ленинград лучшим в стране городом по организации военной подготовки населения{559}.
Не меньшее значение для укрепления обороноспособности города имело бесперебойное снабжение его продовольствием. К маю 1943 г. в Ленинграде (вместе с посланными на заготовку торфа и древесины) насчитывалось около 640 тыс. человек{560}. Следовало хорошо подготовиться к зиме, чтобы население города и войска Ленинградского фронта не испытали больше голода. Благодаря железнодорожной ветке Шлиссельбург — Волховстрой, в 1943 г. удалось значительно улучшить положение с продовольствием внутри кольца осады и создать некоторые запасы. Меры по улучшению продовольственного снабжения сказались на состоянии здоровья ленинградцев. Заболеваемость среди населения сократилась в три-четыре раза. По сравнению с предыдущим годом резко упала смертность. За весь 1943 г. в Ленинграде умерло около 6 тыс. мужчин и 14 тыс. женщин{561}. (Среди этих 20 тыс. человек 1410 погибли от артиллерийских обстрелов){562}.
Профсоюзы смогли начать кое-какую работу по профилактике заболеваний. Возобновило (правда, в очень ограниченной мере) работу несколько домов отдыха и санаториев. Для детей фронтовиков в области создали 14 пионерских лагерей, в которых летом отдохнуло около 15 тыс. детей. Для этого по решению Городского комитета партии и Военного совета Ленинградского фронта некоторые воинские подразделения перебрались на лето в землянки и палатки, освободив помещения детям. В самом городе было организовано около трех десятков оздоровительных площадок, которые посещало 6 тыс. детей. Старшие [320] школьники летом были отравлены на сельскохозяйственные работы и совхозы Ленинградской области.
В марте — апреле 1943 г. была проведена коренная перестройка всей системы лечебно-профилактической помощи детям: детские поликлиники и консультации объединились, врачебное обслуживание детей улучшилось. Ста процентов достиг охват детей профилактическими прививками{563}. В начале года при Педиатрическом институте возобновило работу Научное общество детских врачей, начали работать лаборатории. Не прекращалось обучение периферийных врачей. Побывавший в июне 1943 г. в институте корреспондент агентства Юнайтед Пресс Генри Шапиро писал:
«Крайне счастливый случай позволил мне увидеть в истерзанном войной Ленинграде это замечательное учреждение, продолжающее работать, несмотря на блокаду, голод и холод, учреждение, держащее высоко факел науки, который нацисты пытаются угасить»{564}.
Эту оценку постороннего наблюдателя можно распространить и на другие медицинские, учреждения Ленинграда. Большую работу по повышению квалификации военных и гражданских медиков вел Ленинградский институт усовершенствования врачей. Профессора и преподаватели Гидува читали лекции для врачей в городе и на фронтовых эвакопунктах, консультировали в госпиталях и гражданских лечебных учреждениях. Сравнительно широкое распространение получила система научно-практических конференций типа учебных сборов. Регулярно проводились лекции для врачей-рентгенологов, на кафедре санитарно-химической защиты и т. д. Одновременно сотрудники Гидува не прекращали плодотворную научно-исследовательскую работу{565}. [321]
Усилилась исследовательская работа в других институтах. Так, в 1941/42 г. сотрудники Ленинградского филиала Всесоюзного научно-исследовательского института витаминов были вынуждены заниматься сугубо технической работой. В новых условиях 1943 г. удалось расширить исследования амидо-никотиновой кислоты и методов создания новых витаминных препаратов{566}.
Большое внимание уделялось снабжению населения овощами и картофелем. Посевы огородных культур были расширены до 10 тыс. га. В 1943 г. индивидуальным и коллективным огородничеством было охвачено 443 тыс. человек{567}. Это означало, что практически почти каждая семья обрабатывала свой участок земли или принимала участие в обработке коллективных огородов. Все удобные земли под городом были использованы. В городе под грядки пошли скверы и газоны. Огороды были даже на Марсовом поле и в Летнем саду. Вот как вспоминает об этом учительница одной из школ Дзержинского района М. Никольская:
«... школа получила огородные участки в ... Летнем саду. Да, да, в знаменитом Летнем саду! На грядках были посажены капуста, обыкновенная и цветная, морковь, свекла, картофель, укроп... В каникулы мы, учителя, работали в "своем" Летнем саду — пололи, окучивали, поливали. Иногда нас застигал там артобстрел. Если он был "так себе", то ложились просто в борозды между грядками, если же "как следует", то прятались в дзоты»{568}.
В течение 1942 г. ленинградцы приобрели некоторый опыт ведения огородного хозяйства, оценили исключительное значение огородов в условиях вражеской блокады. Никто не терял времени. Сотрудники Ботанического института Академии наук СССР приготовили для ленинградцев [322] 11 млн. штук рассады{569}. Посевная кампания началась с первых благоприятных для посадки дней. На территории города и в его окрестностях было обработано и засажено 11.8 тыс. га земли{570}. Учтя опыт первого года, ленинградцы еще осенью начали заготовлять удобрения для своих коллективных и индивидуальных огородов. На удобрения шел торф, мусор старых свалок, по районам города работники подсобных хозяйств и совхозов собрали 190 тыс. т древесной золы. Ученые разработали способ употребления в широком масштабе бактериального удобрения — азотогена. Еще ранней весной была заготовлена рассада{571}. Упорно трудились работники совхозов и подсобных хозяйств. Несмотря на большие потери, которые понесли пригородные хозяйства за годы войны в кадрах, технике и гужевой силе, они сумели добиться большого успеха. Благодаря исключительно самоотверженной работе производство овощей на одного совхозного рабочего возросло в 1943 г. почти в полтора раза по сравнению с 1940 г.
Ленинградцы вполне обеспечили себя на зиму овощами. С осени 1943 г. норма выдачи овощей и картофеля в столовых предприятий, имевших подсобные хозяйства, увеличилась до 650 г в день{572}. На городских рынках появились сельскохозяйственные продукты, которых не было в 1942 г., в 6 раз (по сравнению с летом 1942г.) упали цены на картофель, более чем в 4 раза — на свежую капусту и свеклу{573}.
Для улучшения снабжения рабочих и служащих постановлением правительства с 1 июля на предприятиях Ленинграда начали создаваться Отделы рабочего снабжения (ОРС). К концу 1943 г. в городе действовало около тридцати [323] ОРСов{574}. К зиме 1943/44 г население Ленинграда получило по кубометру дров{575}.
Изменение положения Ленинграда после прорыва блокады позволило начать пересмотр плана капитальных вложений в городское хозяйство. Объем ремонтно-восстановительных работ, намеченных на начало года, до прорыва блокады был незначителен. Между тем очень многие здания города, разрушенные авиабомбами и артиллерийскими снарядами, требовали если не ремонта, то по крайней мере консервации. В Московском районе поврежденный снарядами дом рухнул от сотрясения, когда рядом по улице проходила колонна тяжелых танков.
В апреле плановая комиссия Ленсовета разработала «План первоочередных восстановительных работ по городскому хозяйству Ленинграда на 1943 г.». В зависимости от того, насколько позволяли военные условия, предполагалось начать ремонтно-восстановительные работы на некоторых разрушенных объектах, расширить работу городских предприятий, организаций, транспорта и социально-культурных учреждений. В жилых домах необходимо было провести ремонт кровли, водопроводной сети и канализации, разобрать грозящие обвалом здания. Работы было много. Проведенная в 1943 г. предварительная техническая инвентаризация установила картину разрушений жилого фонда. На 1 ноября 1943 г. из 7752 каменных домов около 2000 (не считая полностью уничтоженных) имели повреждения от артобстрелов и бомбежек от 20% и выше{576}. Часть зданий, имевших разрушения в объеме до 20% общей площади, можно было начать ремонтировать уже в 1943 г. В дорожном хозяйство требовалось выполнить ряд работ по ремонту мостов и важнейших магистралей города, по которым проходило движение транспорта к фронту. [324]
Были предусмотрены работы по ремонту трамвайного парка и некоторых участков пути. На осуществление первоочередных мероприятий по восстановлению городского хозяйства на год выделялось до 180 млн. руб., в то время как по плану, имевшему место до прорыва блокады, предполагалось, что эти затраты в I квартале 1943 г. составят 650 тыс. руб.{577}
Первые ремонтные работы начались еще до наступления весны.
«С первых дней, — говорил позднее секретарь Ленинского РК ВКП(б) А. М. Григорьев, — вслед за тем, как Красная Армия прорвала блокаду, наша строительная организация сразу взялась за восстановление жилой площади»{578}.
Весной и летом в районах создавались ремонтно-строительные конторы. Дело это было трудное, поскольку большинство строителей еще в начале войны ушли в саперные части и в городе подходящих кадров не имелось. В некоторых случаях пришлось пойти на крайнюю по тому времени меру — привлечение людей с Большой земли. Так, на Васильевском острове ремстройконтору укомплектовали сотней ленинградцев из числа эвакуированных ранее в Ярославскую область{579}.
По всему городу развернулся, как тогда говорили, «заплаточный ремонт». И, может быть, самым срочным, самым массовым видом «заплаточных» работ в 1943 г. был ремонт кровли. За годы войны крыши большинства зданий Ленинграда были частично разрушены во время авианалетов и артобстрелов, повреждены осколками зенитных снарядов или просто нуждались в текущем ремонте, который не производился с июня 1941 г. Весной и осенью кровли начинали протекать, создавая угрозу сохранности большей части уцелевшего жилого фонда Ленинграда. На третьем году войны это приняло характер массового бедствия. Какими силами приходилось иной раз ремонтировать [325] кровлю, свидетельствуют воспоминания секретаря Смольнинского РК ВКП(б) Т. А. Петровой:
«Главными кровельщиками у нас были женщины и ребятишки. На одном из объектов но Херсонской улице, д. 9, работала бригада 14-15-летних кровельщиков. Бригадиром был мальчик 15 лет». В докладной записке, которую он называл «накладной», мальчик жаловался на одну из своих «работниц»: «...она плохо работала, потому что принесла с собой куклу и играла на крыше с куклой. Когда я сделал ей замечание, то она после обеда принесла, кроме куклы, еще и куклину кровать. Прошу принять меры»{580}.
Конечно, такие бригады не могли осуществлять капитального ремонта. Но тогда в широком масштабе эта задача и не ставилась. Проведение любых ремонтно-восстановительных работ было связано с большими трудностями. Ощущалась острая нехватка строительных материалов, так как большинство предприятий промышленности строительных материалов было разрушено. Из 17 кирпичных заводов 15 были полностью или частично выведены из строя. Правда, с марта 1943 г. делались попытки возобновить работу наиболее сохранившихся заводов и мастерских, но, несмотря на все усилия, к июлю из 32 предприятий промышленности строительных материалов действовало только 7. Восстановление кирпичного завода № 1 по разным объективным причинам затянулось до конца года, и лишь в декабре завод дал небольшую партию кирпича. Во второй половине года дал сотню тысяч рулонов толя пущенный наспех завод «Картонтоль». Главным источником строительных материалов в 1943 г. оставались так называемые самозаготовки, т. е. сбор материалов от разрушенных зданий. В Московском районе населением было собрано 765 тыс. штук кирпича, более 1 тыс. куб. м деловой древесины, 2.5 тыс. комплектов строительных инструментов. Выполнение плана восстановительных [326] работ, как признавал секретарь районного комитета партии М. Г. Тихонов, стало возможным благодаря строительным материалам, собранным населением. Большую помощь городскому хозяйству оказали трудящиеся крупнейших заводов (Кировский, «Большевик», Металлический), изготовившие для строителей большую партию инструментов.
Ремонтно-восстановительные работы в 1943 г. велись еще в условиях артиллерийских обстрелов, и случалось, что в отремонтированное здание снова попадал вражеский снаряд. На Петроградской стороне так было с домом № 9/5 по Большой Посадской улице, где работники жилищного управления своими силами ликвидировали разрушения, причиненные зданию авиабомбой, а в сентябре в него снова попало несколько фашистских снарядов. Были случаи, когда от артиллерийских налетов гибли и сами восстановители. Но ленинградцы не прекращали работ. В течение 1943 г. было отремонтировано 3,5 млн. кв. м кровли, забито фанерой 750 тыс. оконных проемов, отремонтировано большое количество водопроводных труб. К зиме 1943/44 г. подавляющее число жилых домов города было обеспечено действующим водопроводом{581}. Улучшилось снабжение ленинградцев электроэнергией.
Значительного успеха добились транспортники. С помощью населения и промышленных предприятий к началу 1944 г. они ликвидировали 350 повреждений трамвайных путей общей протяженностью 80 км, исправили около тысячи обрывов контактной сети. Возрос подвижной состав: вместо пяти стало действовать двенадцать маршрутов пассажирского трамвая{582}. Улучшились бытовые условия жизни ленинградцев. К концу года в городе работало 28 бань и 187 парикмахерских.
Укрепляя обороноспособность города и тщательно готовясь к военной зиме 1943/44 г., ленинградцы [327] не оставляли мысли о скорейшем расширении капитального восстановления. Еще зимой 1942 г., в самое трудное время, архитекторы приступили к выполнению решения Горкома партии и Исполнительного комитета Городского Совета «Об обеспечении проектами и сметами восстановительных работ в городе Ленинграде». В течение 1942 и 1943 гг. проводились конкурсы на лучшие проекты восстановления разрушенных зданий и архитектурных ансамблей. К ноябрю 1942 г. были созданы проекты восстановления Гостиного двора, дома № 11 по улице Пестеля, дома № 4 по улице Гоголя, дома № 68 на Невском проспекте и т. д. Уже тогда наши архитекторы думали о том, как сделать Ленинград еще более красивым и благоустроенным. Ряд проектов предусматривал реконструкцию улиц и площадей. Именно тогда архитекторы подготовили проекты восстановления и реконструкции Международного (ныне Московского) и Суворовского проспектов, Мытнинской набережной и некоторых других центральных магистралей{583}.
Несмотря на то что враг все еще стоял под стенами города, велось восстановление зданий Театра оперы и балета им. С. М. Кирова, Смольного, Адмиралтейства, Ботанического института, Елагина дворца.
Все яснее становилась необходимость создания кадров высококвалифицированных мастеров архитектурно-отделочных работ, способных осуществить сложнейшие реставрационные работы. 25 августа Государственный Комитет Обороны принял решение об открытии в Ленинграде единственного в то время в стране учебного заведения по подготовке специалистов архитектурно-художественной отделки зданий. Осенью открылись Архитектурно-художественное училище Управления по делам архитектуры (с 1945 г. Высшее художественно-промышленное училище) и девятое художественное училище системы трудовых резервов. Начало занятий Архитектурно-художественного [328] училища было отмечено трагическим событием: артиллерийским снарядом были убиты семь учащихся и семь тяжело ранены. Но несмотря на все трудности, руководители училища архитекторы В. Д. Голли и И. А. Вакс, преподаватели В. А. Щербаков, Л. А. Дитрих, И. Д. Кондратьев, мастер И. П. Стрижов сумели организовать учебу 178 учащихся на отделениях живописи, мрамора, лепки и краснодеревных работ. С самого начала учебный процесс был связан с практической работой, и уже в 1943 г. учащиеся под руководством своих учителей осуществили полное восстановление живописи плафона в Театре оперы и балета им. С. М. Кирова и реставрировали росписи потолков в здании Росси на Чернышевой площади{584}.
Большое внимание было уделено подготовке кадров строителей. В 1943 г. около 2 тыс. человек стали обучаться профессиям плотников, столяров, штукатуров, кровельщиков, маляров, сантехников, электротехников и рабочих-механиков. Подготовке строителей придавали такое значение, что, несмотря на острую нехватку рабочих на производстве, Исполком Ленгорсовета пошел даже на такую меру, как возвращение в ремонтно-строительные конторы квалифицированных строителей, занятых в промышленности не по специальности. Началось обучение строительным профессиям бойцов МПВО, которых также предполагалось привлечь к восстановительным работам{585}. Так, не ослабляя вооруженной борьбы, ленинградцы начали основательную подготовку к восстановлению родного города.
Активизировалась и вся жизнь осажденного города. После прорыва блокады заметно возросло число учащихся, посещавших школы. В 1943/44 учебном году в 124 действующих школах Ленинграда [329] обучалось свыше 36 тыс. ребят{586}. Осенью 1943 г. в Ленинграде была проведена городская конференция учителей. Преподаватели средней школы собрались в Большом зале Дворца пионеров, чтобы обсудить задачи, стоящие перед средней школой в новом учебном году. Район подвергся артиллерийскому обстрелу, но конференция но прерывалась{587}. Возобновили работу Дворец пионеров и районные дома пионеров и школьников. Большую помощь оказали ленинградцы школам в освобожденных районах области. Взяв шефство над отдельными районами (вооруженцы, швейники и обувщики — над Тихвинским, судостроители — над Лычковским и т. д.), трудящиеся города на Неве с лета начали собирать и осенью послали в одиннадцать районов учебники, литературу, учебные пособия и школьно-канцелярские принадлежности{588}. Заметно увеличилась сеть действующих средних специальных учебных заведений. Если зимой 1942/43 г. в нескольких техникумах обучалось в общей сложности 600 человек, то в 1943/44 учебном году в стенах 24 техникумов училось 4 тыс. человек{589}. В 1943 г. возобновили свою деятельность Механический, Индустриальный, Энергетический, Судостроительный техникумы. Кадры восстановителей для городского хозяйства стали готовить Техникум жилищного хозяйства и Строительный, Дорожно-механический и Трамвайно-троллейбусный.
Расширилась работа высших учебных заведений. В 1943/44 учебном году в Ленинграде действовало 13 вузов. Возобновили учебные занятия такие институты, как Политехнический, Кораблестроительный, Электротехнический им. В. И. Ульянова (Ленина), Химико-технологический им. Ленсовета. Большинство студентов этих вузов сочетали учебу с работой на производстве, [330] поэтому занятия проходили обычно по вечерам, 3-4 раза в неделю{590}.
Оживилась музыкально-театральная жизнь города. Созданные еще в 1942 г. из оставшихся в городе артистов оперная и балетная труппы составляли вместе всего 89 человек. Тем не менее им удалось поставить оперы «Евгений Онегин», «Пиковая дама», «Травиата» и балеты «Шопениана», «Эсмеральда» и «Конек-Горбунок». Трудности при этом возникали на каждом шагу. Здание театра им. С. М. Кирова только начинали восстанавливать, поэтому первые спектакли пришлось давать в помещении Театра комедии. 15 октября 1943 г. кировцы перебрались на сцену Малого оперного театра, еще не вернувшегося к тому времени из эвакуации. Не было дирижера, художников-декораторов, не хватало артистов. Известной балерине О. Г. Иордан приходилось совмещать обязанности художественного руководителя балета, балерины, репетитора, педагога, администратора и балетмейстера. Дирижировать оперными спектаклями стал К. И. Элиасберг — дирижер Ленинградской филармонии. Архитекторы И. И. Фомин и Б. Р. Рубаненко заменили театру художников, создав декорации к балету «Эсмеральда». Несколько артистов балета, мобилизованных в армию, находились в частях, расположенных в самом городе. По просьбе театра начальник Ленинградского гарнизона генерал Г. А. Степанов разрешил отпускать их на некоторые спектакли{591}.
В трудных условиях начинал работу в 1943 г. и Большой драматический театр им. М. Горького. Собственно сам театр находился в эвакуации в городе Кирове, а в Ленинград сразу после прорыва блокады приехала лишь гастрольная группа из 60 артистов. С первых дней им пришлось столкнуться с суровыми буднями осажденного города. Артистам самим пришлось наводить порядок в запущенном здании театра. Первыми [331] за уборку помещений взялись О. Г. Казино и В. Т. Кибардина. В. П. Полицеймако начал дежурства в качестве кочегара у топки котла парового отопления. Артшлам пришлось заменить и рабочих сцепы. Первый спектакль, которым 24 марта открылись гастроли, — давали «Давным-давно» А. К. Гладкова — не удалось закончить из-за воздушного налета и артиллерийского обстрела района. Невзирая на все трудности, гастрольная группа возобновила десять спектаклей. Радостно встреченные ленинградцами артисты пробыли и осажденном городе все лето, а в августе по их просьбе было принято решение о реэвакуации, и из Кирова вернулись все артисты театра{592}.
После успешной выставки в Москве (октябрь 1942 г.) активизировалась творческая деятельность ленинградских художников. В 1943 г. написаны картины «Уходят в леса» Я. С. Николаева, «Прорыв блокады» И. А. Серебряного, «Переправа через Неву» А. А. Казанцева, «Оборона Колпина» Т. И. Ксенофонтова. За год в Ленинграде было организовано 12 стационарных и 22 передвижных выставки в частях Ленинградского фронта{593}.
Ленинградцы, каждый на своем посту, своим трудом упорно готовили разгром немецко-фашистских войск, блокировавших город.
«В Ленинграде нет такой работы, — писала в эти дни «Ленинградская правда», — нет такого участка, который прямо или косвенно не был бы связан с обороной города»{594}.
Страна высоко оценила мужество защитников Ленинграда. 3 июня 1943 г. в городе началось торжественное вручение медали «За оборону Ленинграда», учрежденной Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 декабря 1942 г. Решением Исполнительного комитета Ленгорсовета в числе первых эту награду получили А. А. Жданов, А. А. Кузнецов, [332] генерал Л. А. Говоров, адмирал В. Ф. Трибуц, бригадир строительства оборонительных сооружений У. А. Григорьева, писатель Вс. Вишневский, профессора И. П. Виноградов, Ф. И. Машанский, народная артистка СССР В. А. Мичурина-Самойлова, начальник цеха военного завода А. Ф. Соколов и многие другие.
«Все, кто с оружием в руках отстаивал подступы к нашему городу, — говорил П. С. Попков, вручая награды, — все, кто самоотверженно трудился для фронта... получают высокое и почетное право украсить свою грудь медалью "За оборону Ленинграда"«{595}.
Таким образом, прорыв вражеской блокады изменил военное и экономическое положение Ленинграда. Существенные изменения произошли во всей жизни города. Улучшилось питание и бытовое обслуживание населения. Оживилась культурная жизнь.
В течение всего года ленинградцы упорно готовились к окончательному разгрому немецко-фашистских войск, осаждавших город. Три четверти предприятий Ленинграда выпускали в 1943 г. оборонную продукцию{596}. В тяжелых условиях осады, под бомбежками и артиллерийскими обстрелами трудящиеся промышленности начали восстанавливать свои предприятия. К концу года ленинградская промышленность настолько окрепла, что смогла приступить к выполнению заказов на ремонт и изготовление оборудования для других индустриальных центров Советского Союза. С января 1944 г. промышленность Ленинграда была снова включена в общесоюзный план народного хозяйства. Для осажденного города это был большой успех, свидетельствовавший об исключительной самоотверженности и непреклонной воле ленинградцев. [333]