XII. Совместный маневр 9-го и 10-го турецких корпусов в районе Сарыкамыша и контрманевр русского командования с 14 по 25 декабря

14 декабря в Сарыкамыш стали прибывать подкрепления: а) с утра три батальона 80-го пехотного кабардинского полка [79] с восемью пулеметами во главе с командиром полка Барковским, который был назначен Мышлаевским командующим войсками района Сарыкамыша вместо Букретова, получившего участок обороны у В. Сарыкамыша; б) к ночи подтянулся 155-й пехотный кубинский полк с восемью пулеметами и восемью орудиями 20-й артиллерийской бригады; в) вечером же были получены сведения о движении через станцию Соганлугская к Сарыкамышу из состава 2-гo сводного корпуса 2 1/2 батальонов 15-го туркестанского стрелкового полка с 8 орудиями, 4 пулеметами:

Всего в районе Сарыкамыша к концу дня 14 декабря было сосредоточено, считая и различные, мало боеспособные формирования, оборонявшие этот пункт накануне, — 17 ¼ батальонов, 7 сотен, 22 орудия и 38 пулеметов против сильно ослабленных 52 батальонов 9-го и 10-го турецких корпусов.

Рано утром 14 декабря оборонявшиеся русские располагались следующим образом (схема 5):

1) Правый боевой участок — 2 батальона 80-го пехотного кабардинского полка с 4 орудиями.

2) Центральный боевой участок — около 2 батальонов различных формирований, 3 сотни 1-го запорожского казачьего полка с 2 орудиями — в районе вокзала и высоты «Орлиное гнездо».

3) Левый боевой участок под командой Букретова — 2 батальона различных формирований и 2 конные сотни — у В. Сарыкамыша.

4) Резерв — 2 батальона 80-го пехотного кабардинского полка — южнее Сарыкамыша.

На рассвете 14 декабря вдоль исходного рубежа, занятого турками для наступления, догорали костры, которые вследствие сосредоточения почти всего 9-го корпуса распространялись по отрогам хребта Турнагель, восточнее, в направлении к Карсу.

После сильной артиллерийской подготовки Энвер-паша тогда же приказал 9-му корпусу вновь повторить атаку. В этот день все, в том числе командующие армией и корпусом, были в цепи с револьверами в руках, посылая людей вперед.

Командир 9-го корпуса Исхан-паша фактически перестал командовать корпусом и всем распоряжался Энвер-паша, настойчиво требуя перехода в энергичное наступление. Горные орудия были на линии огня и использовались как пулеметы для стрельбы по русским позициям, располагавшимся ниже. Хотя артиллерия русских и занимала выгодные огневые позиции и могла брать противника всюду под перекрестный огонь, тем не менее ее было слишком мало, [80] чтобы в борьбе с артиллерией турок добиться успеха. Русская артиллерия взяла под обстрел пехоту турок, которая с раннего утра перешла в наступление в густых построениях, отчетливо выделяясь на фоне снега и на склонах высот, окружавших Сарыкамыш с северо-запада и запада. Русская артиллерия шрапнелью пробивала широкие бреши в рядах турок и принудила их приостановить свое наступление и вступить с русскими в огневой бой. Занимая крайне невыгодное положение, русские проявляли необычайное упорство и, несмотря на тяжелые потери, отбили все атаки турок. Русские удержали В. Сарыкамыш, но турки заняли последние уступы отрогов хребта Турнагель: «Воронье гнездо» и «Орлиное гнездо», нависшие над железнодорожным вокзалом. Распространяясь к востоку, турки заняли и весь гребень, протягивающийся вдоль железнодорожного полотна и командовавший над южной частью Сарыкамыша, где были сосредоточены все запасы русских. К вечеру 14 декабря было обнаружено наступление 82-го пехотного полка 28-й пех. дивизии, стремившегося спуститься с лесистого хребта Чамурлы-даг и перехватить подходившее вплотную к хребту шоссе Сарыкамыш-Караурган, по которому шло сообщение между Сарыкамышем и главными силами Сарыкамышского отряда в Пассинской долине. Эта попытка была остановлена 155-м пехотным кубинским полком, который в это время подходил от станции Соганлугская к Сарыкамышу. Первый батальон, прибывший на повозках, остался в виде заслона к стороне хребта Чамурлы-даг, остальные три батальона прибыли ночью к Сарыкамыш{46}. Подходивший же вслед за этим 15-й туркестанский стрелковый полк был направлен в охват правого фланга турок на хребет Чамурлы-даг. От сотни, высланной для разведки вдоль железной дороги на Чатах, ночью было получено донесение, что близ Лал-оглы, западнее Н. Селима, ею была обнаружена пехотная колонна турок силой до 1 батальона с 3 эскадронами, занявшая высоты в 2 км западнее Дивика. Другой батальон турок наступал на Ель-Кечмез. С ночи на 15 декабря по кострам турок возможно было установить удлинение их фронта на северо-восток. Это были 30-я и 31-я пехотные дивизии 10-го турецкого корпуса, выступившие в поход в числе 20 000 человек, из которых 14 декабря достигли района северо-западнее Сарыкамыша всего лишь 3200 человек (12%). Командир 10-го корпуса, донося Энвер-паше о том, что эти части накануне 13 декабря [81] совершили переход через хребет Алла-Икпар с чрезвычайными трудностями, имея до 20% бойцов с отмороженными ногами, просил о предоставлении этим частям двухдневного отдыха для приведения их в порядок и сбора отставших. На это время он предлагал 9-му корпусу перейти к обороне с тем, чтобы затем совместными усилиями сломить сопротивление русских у Сарыкамыша. Однако Энвер-паша категорически отверг это предложение указанием: «Нельзя, невозможно, русские бегут, не позволю им отступать; 10-му корпусу двигаться на Сарыкамыш! Наступать!».

Исполняя указанное выше приказание, остатки 10-го корпуса под вечер 14 декабря перешли в наступление, им удалось ворваться в Сарыкамыш, но вскоре они были, вытеснены оттуда с большими потерями контратакой. Энвер-паша, наблюдавший с высот эту неудачу, приказал 9-му корпусу вновь начать наступление с целью поддержки изнемогавшего 10-го корпуса, но это приказание не было выполнено истомленными войсками.

В общем к вечеру 14 декабря выяснился полный неуспех 9-го и 10-го турецких корпусов, остатки которых занимали окопы в снегу.

Твердое управление на стороне турок отсутствовало. Энвер-паша часто был в несоответетвовавшик его положению ролях — командиром то батареи, то пулеметной или стрелковой роты, нисходя даже до роли коменданта штаба, боровшегося с дезертирством. Командир 10-го корпуса действовал самостоятельно, командир 11-го корпуса также был предоставлен самому себе. Связь между ними в решительный период боя у Сарыкамыша отсутствовала.

Итак, 14 декабря в районе Сарыкамыша, кроме 9-го турецкого корпуса, разрозненно подошли еще и части 10-го корпуса.

В итоге боя 14 декабря подоспевшие в Сарыкамышскую группу подкрепления настолько усилили русские войска, что они отразили все наступательные попытки турок и даже временно выбили их из В. Сарыкамыша.

Высылка турками 14 декабря частей от 28-й пехотной дивизии для перехвата шоссе от Сарыкамыша на Караурган явилась запоздалой. Эту задачу следовало выполнить 13 декабря, чем в значительной мере была бы обеспечена операция 9-го корпуса справа.

Турецкие войска, не имевшие палаток и теплого обмундирования, вследствие сильных морозов разводили по вечерам и ночью громадные костры. Это позволяло русским не только определять фланги и стык 9-го и 10-го корпусов, но и точно отмечать подход новых турецких частей. [82]

15-му туркестанскому стрелковому полку, подошедшему еще накануне вечером к хребту Чамурлы-даг, было приказано 15 декабря в 11 ч. 45 м. наступать во фланг туркам и подняться на этот хребет с целью наступления затем на Бардусский перевал с охватом его с юго-запада. В то же время Букретову надлежало, объединив действия трех батальонов 155-го пехотного кубинского полка, перейти в решительное наступление на правый фланг турок. Однако это наступление вследствие сильного огня турок и трудных местных условий развивалось медленно. Тем не менее в результате наступления частей Букретова и 15-го Туркестанского стрелкового полка турки были сбиты с хребта Чамурлы-даг, кроме района В. Сарыкамыш. В итоге правый фланг турок был далеко отброшен от шоссе Сарыкамыш — Караурган.

В связи с невыясненной обстановкой на правом фланге группы войск Барковского и полученными сведениями о движении через Ель-Кечмез и Чатах двух колонн турок были высланы с целью разведки на Али-Софи четыре сотни 1-го запорожского казачьего полка с четырьмя орудиями.

У Али-Софи был обнаружен разъезд противника, которому содействовало местное курдское население. Для обеспечения связи с Карсом было отдано распоряжение по радио о высылке из гарнизона этой крепости сильного заслона к Ново-Селиму, в районе которого появился неприятельский отряд с артиллерией, обстрелявший два поезда, высланных из Карса, и прервавший связь Сарыкамыша с Карсом.

К вечеру 15 декабря группировка сил Сарыкамышской группы Барковского представлялась в следующем виде (схема 5):

1) Около полка конницы, выдвинутой в направлении Али-Софи и Чатах, обеспечивало правый фланг и тыл отряда с востока.

2) На фронте у вокзала станции Сарыкамыш под командой Кравченко находились 11/2 батальона и 1 1/2 сотни, имея правее 1 батальон 80-го пехотного кабардинского полка.

3) На левом фланге Сарыкамышского отряда колонна Букретова (7 3/4 батальона, 4 горных орудия, 1 1/2 сотни) занимала исходное положение на восточной части хребта Чамурлы-даг.

4) 15-й туркестанский стрелковый полк (2 батальона) с 2 горными орудиями — на западной части этого хребта.

5) Резерв отряда — 5 1/2 батальонов и 12 орудий — в районе Сарыкамыша. [83]

15 декабря в 20 ч. 30 м. в Сарыкамыш прибыла 1-я кубанская пластунская бригада{47} во главе со своим командиром Пржевальским, объединившим затем оборону Сарыкамыша в своих руках. С этого времени положение русских на этом участке фронта упрочилось, хотя для участников оно представлялось тогда грозным, так как им рисовался не только 9-й турецкий корпус, но, главным образом, части 10-го турецкого корпуса, которые, по имевшимся сведениям, пополнились до штата и, недавно выдвинутые из резерва, совершали еще более далекий обход Сарыкамыша с севера В действительности только остатки этого корпуса вечером 14 декабря начали выходить к этому пункту, о чем русское командование не было осведомлено вследствие слабо организованной разведки. Положение всего Сарыкамышского отряда Берхмана признавалось и 15 декабря до крайности тяжелым вследствие перерыва единственного пути подвоза (шоссе и железной дороги на Карс).

Потери всего отряда у Сарыкамыша в многодневных боях были большие и увеличивались еще постоянно прибывавшими в большом числе обмороженными из числа несших службу охранения и проводивших ночи на позициях.

На случай появления турок в районе Меджингерта 15 декабря был сформирован отряд Цулукидзе в составе 2 рот этапного батальона, роты Кубинского и роты Куринского пехотных полков, гаубичного дивизиона (12 гаубиц) и 1 1/2 сотен; части этого отряда заняли массивы горы Мелидюз, фронтом на север, и опушку леса по обе стороны дороги на Караурган.

К вечеру 15 декабря весь 10-й турецкий корпус подошел к Сарыкамышу, и кольцо окружения, учитывая восставшее местное население к востоку от Сарыкамыша, было сомкнуто. Задуманный Энвер-пашой план операции, казалось, был выполнен. «Канны» фактически были осуществлены, но с затратой всех физических и моральных сил. Между тем силы русских все прибывали.

Действительно, с подходом 1-й кубанской пластунской бригады (5 батальонов с 40 пулеметами, 12 орудиями и 1 сотней) русские имели в районе Сарыкамыша к вечеру 15 декабря 22 ¼ батальона, 8 сотен, 34 орудия и 78 пулеметов{48} против 45 турецких батальонов, чрезвычайно ослабленных [84] и притом разрозненно подошедших к расположению русских{49}. Все их атаки производились в лоб, тогда как местность и наличие сил русских, особенно в первые дни, давали туркам возможность их полного окружения.

Русское командование в лице Мышлаеского полагало, что занятие противником Чатаха и Али-Софи являлось началом охвата Сарыкамышского отряда с востока, причем план Энвер-паши представлялся ему в таком виде: сильный удар на Сарыкамыш с севера и двойной охват с запада и с востока. При успехе турок русские войска оказались бы отброшенными в лучшем случае в трещину р. Араке. Подобный вывод установился в то время, когда всякая надежда на успех отхода на Каракурт была утеряна и когда единственным выходом из создавшегося положения являлся разгром турок у Сарыкамыша, чем открывался путь к Карсу. Последствия показали, как писал в своем отчете Мышлаевский 10 мая 1915 г., т. е. спустя почти полгода после Сарыкамышской операции, что в предположениях он ошибся только относительно атаки противника с юго-запада, где действия турок до конца оставались малоэнергичными.

По показаниям пленного турецкого офицера эти атаки имели конечной целью «овладеть Каракуртом, выйти к Али-Софи, где и сомкнуть в прочное кольцо русские войска у Сарыкамыша». [85]

«Что же касается охвата с востока, то предположение в этом отношении подтвердилось как стремлением турок наступать на Али-Софи, так и отмечаемым выше приказом Энвер-паши, в котором он требовал предупредить войска, что тыл некоторых из них будет в стороне неприятеля».

Берхман после «бегства» Мышлаевского, в соответствии с приведенными выше соображениями Мышлаевского, 15 декабря отдал распоряжение об общем отходе главных сил Сарыкамышского отряда. Эти распоряжения были продиктованы, с одной стороны, теми же причинами, которые вызвали «бегство» Мышлаевского, а с другой — желанием Берхмана как можно скорее выполнить приведенные выше указания Мышлаевского об отступлении в глубь территории Закавказья.

Получив сведения о внезапном отъезде Мышлаевского из района Сарыкамышского отряда и сообщение Берхмана о его решении немедленно начать отход или мимо Сарыкамыша, или, что только и было возможно, через Каракурт и Кагызман, командующий 2-м сводным корпусом решил всемерно противиться выполнению приказа Мышлаевского, проводимого в жизнь Берхманом.

Командующий 2-м сводным корпусом полагал, что отступление Сарыкамышского отряда повлекло бы его гибель, так как в условиях создающегося окружений — бездорожья, суровой зимы и неизбежного падения боеспособности — это отступление протекало бы непланомерно и «отдавало войска отряда разгрому по частям». Вследствие этого он настаивал на продолжении решительной борьбы с окружившим отрядом противника. Он полагал, что «если мы будем отступать, то в конечном итоге будем разбиты обязательно; если мы будем вести решительный бой до конца, то можем или быть разбиты, или победить; т. е. в первом случае результат будет обязательно отрицательный; во втором может быть и положительный».

Это решение, принятое в самую критическую минуту, дало новый ход последующим событиям{50}. [86]

Мышлаевский поспешно оставил ряды армии, не осведомив начальника штаба армии Юденича ни о своем отъезде, ни о принятом решении начать отступление и не передав ему командования. Между тем последний прибыл сюда лишь потому, что по всем данным Берхман «не охватывает» всего значения происходивших событий. Оставление Юденича заместителем вполне отвечало бы «положению о полевом управлении войск», указывавшему, что ближайшим заместителем командующего армией является начальник штаба армии. Между тем Мышлаевский оставил своим заместителем, как старшего в чине, разделявшего его идею об отступлении, командира 1-го кавказского корпуса Берхмана, о чем Юденич узнал лишь из сообщения последнего.

Неясность взаимоотношений между командирами корпусов вытекала и из неопределенности указаний об этом в приведенной выше «директиве» Мышлаевского. Однако 16 декабря из района Кагызмана Мышлаевский телеграммой № 51 на имя Берхмана разрешил вопрос командования, не поставив опять в известность своего начальника штаба, следующим образом:

«Ввиду прорыва турок у Ново-Селима и создавшегося положения у Карса предлагаю вам вступить в командование войсками 1-го кавказского и 2-го сводного корпусов. Совместно с Юденичем, который остается у вас, вы должны разбить турок у Сарыкамыша и открыть себе выход на Карс вдоль железной дороги, а при невозможности — на Каракурт и даже по обходным путям в направлении к Карсу, уничтожая турок, которые перебросились с Ольтинского направления на пути между Сарыкамышем и Карсом. Для облегчения вашего движения можно уничтожить часть ваших обозов и бросить излишние тяжести. В случае недостатка продовольствия широко пользуйтесь местными средствами. Сам я переезжаю в Александрополь, чтобы принять дальнейшие меры. Необходимо, чтобы связь ваша с Тифлисом [87] и Александрополем не прерывалась, организуйте ее на Кагызман, откуда до Каракурта есть летучая почта».

Несмотря на настойчивые просьбы командующего 2-м сводным корпусом 15 декабря об отмене Берхманом приказа об отступлении, последний настоял на своем, и с наступлением темноты вечером 15 декабря части 1-го кавказского корпуса начали отход с позиции у Ардоса (схема 2). В связи с этим отходом командующий 2-м сводным корпусом принужден был также отдать приказ об отходе частей корпуса, так как положение его, и так весьма тяжелое при обойденном правом фланге, стало бы безвыходным с обнажением и его левого фланга.

Решая однако препятствовать отступлению войск группы, он отвел свои войска лишь на несколько километров от первоначальных позиций и, стремясь выиграть время, вновь попросил Берхмана в ночь на 16 декабря остановить части 1-го кавказского корпуса хотя бы до вечера 17 декабря. С своей стороны он указывал Берхману, что останавливает свой корпус на позиции Кабах-тапа — гора Хорум-даг, так как преждевременный отход с этой позиции должен был повлечь за собой, по его мнению, немедленное отозвание отряда Довгирта, действовавшего против турок в районе Бардус, а это давало им возможность усилить 9-й корпус у Сарыкамыша, куда они могли притти скорее Довгирта.

В результате многочисленных просьб Берхман приказал 1-му кавказскому корпусу на рассвете 16 декабря приостановиться на позиции у Чермука.

Учитывая вялые действия 11-го турецкого корпуса, который лишь в течение 15 декабря пытался безрезультатно вести наступление на фронте Сонамер-Хоросан-В. Тарходжа, Берхман решил для противодействия обходу 10-го корпуса еще ослабить наименее опасный свой левый фланг. Из взятых войск был образован отряд Баратова в составе пяти батальонов 2-й кубанской пластунской бригады и трех полков 1-й кавказской казачьей дивизии с батареей. Этот отряд был двинут через Каракурт и Али-Софи в район севернее Сарыкамыша, откуда он по обстановке мог или противодействовать обходу 10-го корпуса, или оказать помощь отряду Пржевальского у Сарыкамыша (схема 6).

Сосредоточивая части колонны Баратова севернее Сарыкамыша, русское командование указывало ему принять меры маскировки. Главнейшей из них являлось запрещение открыто разводить костры, огонь и дым которых далеко виден в горах. [88]

Что касается ударного крыла 3-й турецкой армии, та 15 декабря, в результате многочисленных ходатайств войсковых начальников, Энвер-лаша разрешил дать передышку нескольким сотням бойцов, «называвшимся дивизиями», 9-го и 10-го корпусов. Части оставались на занятых ими накануне оборонительных позициях.

Однако Энвер-паша, лично наблюдавший в сторону Сарыкамыша, принял спустившийся туман над этим пунктом за начало сжигания якобы отступавшими русскими своих запасов и складов. Вследствие этого вновь последовал приказ о наступлении обходного крыла, которое опять разбилось о сопротивление русских. Еще более поредевшие турецкие цепи вернулись в свои прежние снежные ямы — окопы. Штаб 28-й пехотной дивизии к этому времени обнаружил медленно развивавшийся обход русскими 9-го корпуса со стороны хребта Чамурлы-даг. В этот день для всего командования 9-го и 10-го корпусов стало ясно их положение, требовавшее начала планомерного отступления.

В ночь на 16 декабря командир 9-го корпуса донес Энвер-паше, что 29-я пехотная дивизия, выступившая в поход в составе 6 500 человек, имела всего около 300 человек, 11 горных орудий, 8 пулеметов.

15 декабря пленный русский солдат показал в штабе 3-й армии, что русские располагают в районе Сарыкамыша пятью полками, стремящимися окружить турок; роты у русских имеют по 160 винтовок. Это известие надломило упорство Энвер-паши, так как он видел печальное состояние войск 9-го и 10-го корпусов, оборонявшихся на лесных склонах к северо-западу и западу от Сарыкамыша.

К 16 декабря в 5 часов все войска в районе Сарыкамыша, оповещенные Пржевальским о вступлении его в командование, получили от него следующие задачи на 16 декабря (схема 5):

1) Колонне Барковского, усиленной 2 батальонами пластунов и 10 орудиями, до захвата Букретовым Бардусского перевала на правом фланге 9-го турецкого корпуса отвлекать на себя силы турок, не допуская их оказывать поддержку атакуемому флангу. Вместе с тем Барковский (всего 5 батальонов) должен бить противника по частям при попытках перехода его через овраг у Ягба-сана и сдерживать 10-й турецкий корпус.

2) Колонне Кравченко с рассветом перейти в наступление против центра турок и не допустить усиления уже атакованного их правого фланга, а также поддержать атаки колонны Букретова. [89]

3) Колонне Букретова в составе 5 батальонов, 4 орудий и 1 1/2 эксплоатационных батальонов, вооруженных берданками, с рассветом 16 декабря перейти в наступление для охвата правого фланга турок, чтобы опрокинуть их на восток от Бардусского перевала. Этой колонне было придано 4 горных орудия с целью скорейшего уничтожения турок, засевших в «красных саклях» (домах) В. Сарыкамыша.

4) 15-му туркестанскому стрелковому полку (2 батальона с 2 горными орудиями) также овладеть Бардусским перевалом, наступая через хребет Чамурлы-даг, левее колонны Букретова.

5) Для обеспечения важного направления на Каракурт (за правым флангом отряда) были направлены 4 сотни с 4 орудиями, которые одновременно должны были и вести; разведку в районе Али-Софи, Бозат, Чатах.

При наступлении к Бардусскому перевалу русским войскам предстояло преодолеть глубокий овраг р. Ахардахар, ограничивающий с юга хребет с этим перевалом. Позиция турок на хребте Турнагель представляла ряд отрогов, в значительной части поросших хвойным лесом, скрывавшим расположение турок на командующих высотах. Стороны оврага, обращенные к русским, имели местами крутые и обстреливаемые пулеметным огнем скаты; дно оврага было завалено снегом.

К 14 часам 16 декабря части колонны Букретова и 15-го туркестанского стрелкового полка, перевалив через западный участок хребта Чамурлы-даг под сильным огнем турок, главными силами (3 ¼ батальона) достигли восточных отрогов высоты Гусейнагаюрт, господствующей над Бардусским перевалом. На гребень этой высоты русскими было поднято 2 горных орудия, обстреливавших названный перевал. Резерв — 1 3/4 батальона — двигался уступом за левым флангом. Против этого перевала на хребте Чамурлы-даг русскими была выставлена батарея.

16 декабря в 10 часов части 10-го корпуса повели наступление (схема 5) на фронте Ягбасан-Али-Софи. Хотя роты 80-го пехотного кабардинского полка, составлявшие ядро колонны Барковского, и были изнурены предшествовавшими боями, но они произвели несколько успешных контратак, доходивших до штыковой схватки, и принудили 30-ю турецкую пехотную дивизию очистить район Али-Софи и отойти севернее железной дороги. Две сотни пластунов, усиливших колонну Барковского, заметив, что турки на их участке дрогнули и начали, отстреливаясь, отступать, перешли в энергичное преследование. Турки не в состоянии были [90] быстро подняться по глубокому снегу по крутым занесенным снегом скатам высот, с которых они легко спустились, и почти поголовно были уничтожены. Потери турок на участке пластунов достигали 500 человек.

С отходом 30-й турецкой пехотной дивизии к северу от железной дороги миновала серьезная угроза правому флангу Сарыкамышской группы Пржевальского.

В центре один из батальонов русских, глубоко вклинившийся в расположение турок на отрогах хребта Турнагель, был охвачен турками и в сумерках был вынужден отойти обратно с большими потерями.

К 16 часам к Сарыкамышу подошла 1-я батарея (6 гаубиц) 2-го мортирного дивизиона{51} с прожекторной ротой 1-го саперного батальона; 2-я батарея этого же дивизиона прибыла на следующий день утром. В последующих боях эти орудия, установленные в районе Сарыкамыша, наносили туркам, пытавшимся укрыться в снежных окопах, большие потери. Русская конница, занимая район Али-Софи-Амамлы, вела разведку в направлении Бозат-Ель-Кечмез.

К вечеру 16 декабря в лесах к северу от вокзала было замечено накапливание больших сил турок. Кроме того, охранением 80-го пехотного кабардинского полка был захвачен в тот же день ночью приказ, адресованный 10-му турецкому корпусу, «никогда не знавшему поражений». Этот приказ призывал турецкие войска к новым победам. Далее в приказе имелись указания, содержание которых заставляло предполагать, что намечалось новое наступление. Данный документ является дополнением к какому-то уже ранее отданному приказу.

Действительно, 16 декабря около 22 часов 3-й пластунский батальон 1-й кубанской пластунской бригады, занимавший высоту «Орлиное гнездо», вокзал и мост на шоссе, был атакован превосходными силами турок, наступавшими густыми колоннами. Этот участок являлся наиболее опасным для русских, так как непосредственно за ним находились склады огнестрельных припасов и продовольствия. Под давлением энергично наступавших больших сил турок пластуны принуждены были отходить к Сарыкамышу. Начальник вокзального сектора обороны командир 1-го запорожского казачьего полка Кравченко, видя отход [91] войск у моста на шоссе при входе в Сарыкамыш, бросился туда с целью восстановить положение, но был убит.

На плечах отступавших русских турки захватили вокзал и ворвались в Сарыкамыш, заняв крайние его дома и казармы 156-го пехотного елисаветпольского полка.

В итоге фронт русских был прорван, и возникла угроза самому Сарыкамышу с многочисленными складами. Положение создалось критическое.

В течение 16 декабря Пржевальский направлял на угрожаемые участки подкрепления, для чего снимал резервы с менее опасных участков. К моменту начала атаки турок в резерве имелись две сотни (роты) 6-го кубанского пластунского батальона, которые были брошены как последний резерв во главе с начальником штаба 1-й кубанской пластунской бригады Терменом против турок, появившихся в домах северной окраины Сарыкамыша и в прилегающем леске. Контратака резерва, произведенная без выстрела, закончилась успешно; турки, понеся большие потери от внезапного штыкового удара 6-го пластунского батальона, были опрокинуты и более уже не возобновляли атаки. Оправившиеся русские части на других атакованных участках также перешли в наступление и снова овладели вокзалом, отбросив турок на шоссе.

Однако до полутора батальонов турок засели в казармах 156-го полка и остались, будучи окруженными, до следующего дня. Много турок засели в крайних «красных каменных саклях» северной части В. Сарыкамыша, которыми турки в предшествовавшие дни несколько раз овладевали, и препятствовали наступлению Букретова.

В течение ночи турки безуспешно пытались возобновить атаки, но части Сарыкамышского отряда оттеснили турок с ближайших от шоссе высот и снова овладели высотой «Орлиное гнездо», господствующей над вокзалом.

К утру 17 декабря выяснилось, что в этой неудачной ночной атаке турки понесли большие потери, оставив до 400 пленных. Кроме того, прибывшая к русским вечером 16 декабря гаубичная батарея, открыв огонь по казармам 156-го пехотного полка, где удерживались турецкие части, принудила их положить оружие.

Во время ночного боя в русском обозе возникла паника, с трудом подавленная. Отличное знание русскими местности в районе Сарыкамыш позволило им легко ориентироваться в ночном бою, в котором по инициативе младших командиров положение было восстановлено. В решительный момент небольшой резерв русских, правильно использованный, восстановил положение на открытом и угрожаемом [92] правом фланге русских. С другой стороны, слабо управляемые турецкие войска, спускавшиеся с высот к Сарыкамышу, ночью были хорошо заметны на белом снежном фоне, почему понесли большие дотери; некоторые турецкие части, видимо, заблудившиеся в районе В. Сарыкамыш и Сарыкамыш, оказались окруженными.

Главная линия сообщений русских — шоссе Сарыкамыш — Меджингерт — днем обстреливалась турецкой артиллерией из района Бардусского перевала, поэтому движение по шоссе происходило только с наступлением темноты.

Несмотря на достигнутую устойчивость фронта в районе Сарыкамыш, общее положение Сарыкамышского отряда в целом рисовалось Берхману «безнадежным». Вследствие этого он тогда же обратился радиограммой к коменданту крепости Карс и просил его уведомить командира 3-й кавказской стрелковой бригады Габаева о том, что в связи со сложившейся обстановкой Сарыкамышский отряд будет пробиваться к Карсу, и его бригаде решительным наступлением на Ново-Селим следует оказать содействие Сарыкамышскому отряду.

Кроме того, в этот же день Берхман обратился к Пржевальскому с телеграммой, в которой указывал, что настал момент, когда необходимо произвести отход всех частей, сдерживавших 11-й турецкий корпус. Телеграмма заканчивалась указанием, что «мы все уверены здесь, что вы разобьете сегодня, 16 декабря, противника перед Сарыкамышем и откроете нам, таким образом, доступ в тыл, где мы найдем хлеб и фураж. Но если турки не отступят, то оставайтесь на занятых позициях и деритесь на них до тех пор, пока наши части и обозы не пройдут через Сарыкамыш. Туркестанские войска будут отступать первыми. Колонны начнут прибывать только 17 декабря. Только ваше мужество может спасти армию».

Приняв решение отступать, Берхман по настойчивой просьбе Юденича задержал на рассвете 16 декабря части 1-го кавказского корпуса до вечера 17 декабря на позиции у Чермука (схема 2), 2-й сводный корпус был остановлен на рубеже горы Хорум-даг. В общем отряд занял заранее подготовленную позицию на фронте Кабах-тапа-Хорумдаг-Канны-даг-Тоды.

11-й турецкий корпус продвигался вслед за русскими, но наступление его было вялое и ограничивалось, главным образом, огневым преследованием.

В результате русские к концу дня 16 декабря имели в районе Сарыкамыш 22 батальона, 8 сотен, 40 орудий и 78 пулеметов против 45 турецких слабых батальонов. [93]

9-й турецкий корпус, насчитывавший перед выступлением 21000 бойцов, а с тылами 28000 человек, по прибытии 12 декабря в район Бардус имел уже до 18000 человек, а к вечеру 16 декабря общая численность его снизилась до 1 000 бойцов и 16 пулеметов. Артиллерия потеряла 50% своего состава, животные выбились из сил; из 40 горных орудий было лишь 20, годных для стрельбы.

В итоге, как доносил командир корпуса, 9-й корпус не был способен к дальнейшему наступлению.

Командир 10-го турецкого корпуса указывал 16 декабря, что в его распоряжении всего лишь 800 утомленных и измученных солдат, которых он старался заставить повиноваться ему. «Наступление невозможно, укрепляюсь; голова корпуса сегодня в Сарыкамыше, а тылы в Баш-кее и еще западнее. Все силы в окрестном районе: 1 800 человек, 8 полевых и 16 горных орудий. Если еще немного соберу людей, то завтра к вечеру, может быть, буду в состоянии перейти в наступление».

Получив эти донесения, Энвер-паша вновь подтвердил командирам обоих корпусов необходимость дальнейшего энергичного наступления 17 декабря.

Для обеспечения тыла 9-го корпуса в районе Бардус находились: случайно прибывшие туда 32-я пехотная дивизия 10-го корпуса и 2 полка 9-гo корпуса (82-й пехотный полк 28-й пехотной дивизии и 49-й полк 17-й пехотной дивизии), а всего, следовательно, 5 пехотных полков, сдерживавших натиск русских на направлении Ени-кей-Бардус.

17 декабря, выполняя поставленные накануне задачи, войска Букретова подошли на 1 000–1 500 шагов к окопавшимся турецким цепям, занимавшим Бардусский перевал, Букретов доносил о трудностях наступления вследствие крайней утомленности войск, пробивавшихся в снегу; войска его оказались сильно растянутыми. Этому наступлению много содействовал огонь гаубичных батарей по целям скрытым в многочисленных складках горного рельефа и в лесу.

Против турок силой до батальона, засевших в «красных каменных саклях» местного мусульманского населения В. Сарыкамыша, сочувствовавшего туркам, действовали две роты 80-го пехотного кабардинского полка, но выбить турок из занятой части горного селения не удавалось в течение 3 дней, так как все подступы к саклям обстреливались турками с окружающих высот. Только под воздействием огня прибывших гаубиц, местами подвезенных на огневые позиции на быках, так как лошади были бессильны втащить эти орудия на высоты, противник очистил часть [94] домов, затем охотники из саперной роты к вечеру подползли к ближайшей сакле и взорвали ее мощным зарядом пироксилиновых шашек, положенных на крышу сакли. Строение рухнуло, и все оборонявшиеся, засевшие в сакле, погибли. Это деморализующе подействовало на остальных турок, засейших в других саклях; большая часть бойцов в числе 11 офицеров и 300 солдат разных полков во главе с командиром 83-го пехотного полка сдалась. По показаниям пленных Сарыкамышской операцией лично руководил Энвер-паша, при котором находились 2 немецких генерала и 1 немецкий штаб-офицер.

Несмотря на трудности наступления, колонна Букретова продолжала движение и 17 декабря; охватывая фланг противника на хребте Турнагель, она сумела захватить дорогу с Бардусского перевала и отрезать прямое сообщение 9-го турецкого корпуса с тылом не только на Бардус, но и на Кизил-килису. Однако самим перевалом русские не могли овладеть ввиду того, что турки хорошо укрепили его и вели оттуда сильный огонь.

Для связи между 9-м и 10-м турецким корпусами имелись трудные пути, занесенные снегом в районе Кизил-килисы. Часть этих путей просматривалась с Бардусского перевала, почему турки упорно и удерживали его. Русские же со своей стороны напрягали усилия к овладению им.

В районе вокзала Сарыкамыша турки несколько раз переходили в наступление, но контратаками русских отбрасывались в исходное положение и оставили свыше 200 человек пленных.

Здесь русским вечером 17 декабря большое содействие оказывал прожектор, установленный на высотах. Обе стороны понесли большие потери.

Конный отряд, высланный Пржевальским для разведки в сторону Карса, 17 декабря в 13 ч. 30 м. достиг Ель-Кечмеза, занятого турками, которые встретили русских артиллерийским и пулеметным огнем. Под давлением пехоты турок отряд отошел на юг.

17 декабря отряд Воронова (3 батальона, 1 батарея и 1 сотня), высланный из Карса, произвел широким фронтом разведку и, дойдя к вечеру без боя до Кара-Гамзы, установил там только незначительные силы турок. В районе Ново-Селима отрядом были захвачены пленные 88-го пехотного полка 30-й пехотной дивизии 10-го корпуса, давшие показания о подходе 30-й пехотной дивизии со стороны Ольты.

В связи с перехватом турками пути, Карс-Сарыкамыш Берхман 17 декабря сообщил по радио коменданту крепости [95] Карс Зубову о том, что вследствие недостатка продовольствия в Сарыкамыше он вынужден будет возможно скорее отходить на Карс, куда явится совершенно без запасов. Вследствие этого Берхман просил Зубова усилить хлебопечение, а также — «выслать во время его общей атаки турок какие-либо части им в тыл, дабы облегчить операцию».

Таким образом, Берхман под влиянием событий минувшей ночи, когда турки большими силами произвели атаку с целью овладения Сарыкамышем, вновь намеревался, не задерживаясь своими арьергардами на занятом рубеже Кабах-тапа-Хорум-даг-Канны-даг-Тоды, продолжать отход к границе, чем он поставил бы группу войск Пржевальского, сражавшуюся у Сарыкамыша, в тяжелое положение.

Начальник всех этих арьергардов Юденич настаивал на том, чтобы войска были оставлены на занимаемых позициях и на 18 декабря. Юденич указывал Берхману, что на правом фланге главных сил Сарыкамышского отряда в этот день произошло важное событие, а именно отряд Довгирта штыковой атакой овладел Яйля — Бардусом, вследствие чего кратчайший путь отступления 9-го турецкого корпуса оказался перехваченным и ему для этого остался кружной путь через Кизил-килису на Чермук{52} -Заким — Бардус. «Владея высотами у Яйля-Бардус, — как указывал Юденич, — отряд Довгирта препятствует усилению турок у Сарыкамыша и доставке им довольствия; в этом заключается важное для нас значение отряда Довгирта. Наш отход с позиции Кабах-тапа — Хорум-даг-Чермук заставит меня отозвать отряд Довгирта от Бардуса и открыть путь сообщения для турок на Сарыкамыш, что даст возможность спастись их отряду у Сарыкамыша, а может быть, поставит нас в еще более тяжелое положение...». Но Берхман оставался при своем мнении, и 1-й кавказский корпус, оставив позицию у Чермука (юго-западнее Меджингерта), начал отход. За ним должны были последовать и войска 2-го сводного корпуса. Юденич командировал в штаб 1-го кавказского корпуса генштаба Драценко, чтобы объяснить Берхману гибельность дальнейшего отступления при сложившейся обстановке и передать решительное требование «прекратить отступление». Если бы никакие доводы не убедили Берхмана остановить войска 1-го кавказского корпуса, то Драценко указывалось передать от имени Юденича, что «последний в согласии с «положением о полевом [96] управлении войск» вступает в командование войсками группы и тотчас же отдает приказ о прекращении отхода».

Драценко удалось доказать Берхману, что отходить к Карсу через Сарыкамыш невозможно, отступление же через Каракурт на Кагызман одного 1-го кавказского корпуса при бездорожьи грозило потерей не только всего 2-го корпуса, но и всей артиллерии и обозов 1-го кавказского корпуса. Эти доводы убедили Берхмана в необходимости остановиться на приграничном рубеже — гора Геля на правом фланге и Баш-кей на левом, на который Сарыкамышский отряд уже отходил, почему Драценко не объявил ему «окончательного ультиматума Юденича».

Отход русских к Сарыкамышу позволил бы 11-му корпусу, войдя в связь с окружаемым русскими 9-м корпусом, оказаться на фланге и в тылу левофланговых частей группы Пржевальского. Это вызвало бы разгром последней, а следовательно, и падение Сарыкамыша (схема 6).

Если Берхману обстановка на фронте представлялась мрачной, требовавшей «принятия решительных мер» вплоть до начала отступления на Карс, то в Тифлис главнокомандующему он доносил в других тонах. Как сообщал туда Берхман, «у него росла уверенность в победе, несмотря на серьезные потери, главным образом, за счет обмороженных людей, уже много дней не знающих крыши».

B результате продолжительных боев в Сарыкамыше к концу дня 17 декабря собралось более двух десятков пленных турецких офицеров и до 1500 солдат, крайне стеснявших русских, так как нужны были конвой, помещение, пища, а многие раненые, кроме того, требовали ухода и перевязки. Между тем во всем этом русские сами испытывали крайнюю нужду.

Вследствие отхода русских арьергардов перед 11-м турецким корпусом Берхман со своим штабом 17 декабря переехал из Меджингерта в Сарыкамыш{53}.

В ночь на 18 декабря начальник штаба 9-го турецкого корпуса трезво оценил всю сложившуюся обстановку и в связи с обнаружившимися потерями{54}, окружением корпуса [97] русскими, уже отрезавшими последний от Бардуса, посоветовал Энвер-паше отправиться со штабом в 11-й корпус, сковывавший Сарыкамышский отряд. Там Энвер-паша, энергично наступая, мог бы несколько улучшить положение 9-го корпуса. Кроме того, он рекомендовал также отправить в Эрзерум лишние орудия, пулеметы и знамена.

Энвер-паша осознал, наконец, что операция «Сарыкамыш» ему не удалась. Вместо быстрого и легкого овладения тыловой базой русских он встретил там все усиливавшееся сопротивление значительных сил, которых раньше не было на этом участке. Поэтому он легко согласился на указанное предложение, дававшее ему выход из труднейшего положения.

18 декабря на фронте возобновился огневой бой, турки «яростно» обстреливали Сарыкамыш. Особенно стремились они удержать за собой Бардусский перевал. В 14 часов внезапно спустился густой туман, различать цели можно было лишь в 4–5 шагах. Огневой бой усилился; со всех секторов обороны сообщали о подготовке турками наступления. С криками «алла», раздавшимися по всему фронту, турки бросились с гор в долину. Однако они были всюду отбиты. Пржевальский, убежденный в серьезности предпринятого турками наступления, подтянул резервы к наиболее угрожаемому участку фронта, т. е. к стыку правофлангового и центрального участков. К 16 часам командир центрального участка сообщил по телефону, что три турецкие атаки отбиты, подготовлялась четвертая, а в его резерве оставался только взвод, направленный на усиление обороны. Но четвертая и последняя атака турок окончилась полной неудачей, с большими потерями.

С этого дня роли сторон в районе Сарыкамыш переменились, и Энвер-паша, поняв, что план его не осуществился, перешел к обороне. В первый раз с начала операции в его приказе встречается фраза: «Я надеюсь, что мы завтра сумеем удержаться на наших позициях».

План русских по переброске резервов в район Сарыкамыш методически выполнялся, что в связи с наметившимся переломом в ходе операций в районе этого пункта благоприятствовало переходу русских к активным действиям на фронте 9-го турецкого корпуса.

Так как Энвер-паша предвидел, что отступление будет тяжелым, то знамена в турецких частях были сняты со своих древков и отправлены в Эрзерум с несколькими офицерами и унтерофицерами, которые для большей сохранности должны были обмотать их вокруг тела. Энвер-паша, который до этого все время находился при 17-й пехотной [98] дивизии, перенес свой командный пункт в Дивик, т. е. ближе к своему левому флангу и к пути отступления как на Косор, так и через Эшак-мейданский перевал на Бардус.

18 и 19 декабря арьергарды Юденича, оставаясь на занятых накануне рубежах (Ени-кей, государственная граница, Баш-кей), остановили напор турок на правом фланге 2-го сводного корпуса, где турки стремились продвинуться к Бардусу, и в центре, где они пытались прорвать фронт русских в районе Караурган. В районе Бардус русские, заняв окружающие его высоты, принудили турок очистить это селение и не допускали соединения частей 9-го и 11-го турецких корпусов. Последний стремился своим наступлением обеспечить тыловые пути 9-го корпуса.

Позиции 16-го туркестанского стрелкового полка у Караургана несколько раз переходили из рук в руки; положение русских на этом участке фронта в конце концов было восстановлено.

Вообще положение 2-го сводного корпуса, выделившего из 18 батальонов 71/2 в районы Сарыкамыш и Ханский перевал и усиленного лишь 2 батальонами 79-го пехотного Куринского полка, было крайне тяжелым (схема 4).

11-й турецкий корпус при действиях против русских арьергардов широко применял «кочующие батареи», которые после 2–3 выстрелов меняли огневые позиции. Во время ночной стрельбы положение этих турецких батарей точно определялось русскими, но с рассветом этих батарей на засеченных местах уже не оказывалось.

Обессиленный 10-й турецкий корпус в результате неудачного наступления на Сарыкамыш с севера и северо-востока 18 декабря так же, как и 9-й корпус, перешел к обороне в районе Дивик.

Занятое накануне колонной Букретова выгодное положение в районе Бардусского перевала обеспечивалось с фланг га и тыла правофланговым отрядом Чаплыгина — арьергардом 2-го сводного корпуса, захватившим накануне Яйля-Бардус.

В итоге 18 декабря на фронте войск Пржевальского, в особенности в обходящей колонне Букретова, не было достигнуто существенных результатов, что возбудило крайнее неудовольствие Пржевальского, доносившего 18 декабря Берхману, что «он в течение 3 дней ежедневно отдавал приказания о решительном наступлении на Бардусский перевал, и эта медленность нарушила план боя». Для этой задачи Пржевальский выделил в распоряжение Букретова из 13 имевшихся у него полевых батальонов 6, «сам же [99] сдерживал натиск турок 7 батальонами с фронта и правого фланга»{55}.

13 декабря турецким снарядом была разбита единственная в Сарыкамышском отряде радиостанция; 14 декабря части 10-го турецкого корпуса, заняв Ново-Селим, перехватили шоссе, повредили железную дорогу и разрушили телефонную линию, нарушив, таким образом, связь с Тифлисом. 18 декабря эта радиостанция была исправлена, и связь с последним пунктом была восстановлена.

19 декабря весь день горный район сражения был окутан густым туманом, позволившим сражавшимся производить перегруппировки. Наступление русских на пересеченной горной местности с высотами в 2 400–2 700 м, затруднявшими дыхание, при сильных морозах, глубоком снеге чрезвычайно утомляло сражавшихся, уже много дней не бывших под крышей. Действия бойцов были вялы; шла перестрелка, гулко раздававшаяся в морозном воздухе среди лесов и гор, и только в районе Бардусского перевала в этот день при проблесках солнца, прорезывавшего туман, наблюдалось некоторое оживление: там медленно выполнялся план окружения 9-го турецкого корпуса.

Попов, сменивший заявившего о болезни Букретова, обеспечивал операцию по захвату перевала с запада и северо-запада. Для овладения самим перевалом была организована колонна Масленникова, наступавшая вдоль дороги Кизил-килиса-Сарыкамыш. Эта колонна к исходу дня окончательно закрепила за собой все рощи на подступах к названному перевалу; остальные части Пржевальского сковывали турок и отвлекали их от Бардусского перевала. Для усиления колонн Масленникова и Попова намечено [100] было использовать 154-й пехотный дербентский полк, подошедший к Сарыкамышу 18 декабря.

В этот же день Воронову, возглавлявшему колонну, выдвинутую из Карса, были подчинены и 4 сотми 1-го запорожского казачьего полка с 4 конными орудиями, и ему было указано обязательно иметь в этот день ночлег в Ель-Кечмезе с тем, чтобы 20 декабря начать наступление «в направлении на Чатах-Дивик». Расположившись у Ель-Кечмеза, Едды-килисы, Карагамзы, Воронов вместе с тем должен был обеспечивать движение поездов по железной дороге от Карса до Ель-Кечмеза. Эту конечную железнодорожную станцию надлежало прочно закрепить за собой и оборудовать к приему грузов для войск. Одновременно Воронов должен был связаться с Баратовым, который к вечеру подходил к району Али-Софи-Бозат.

Произведенная отрядом Воронова 19 декабря разведка установила присутствие турок у Едды-килисы в количестве до 2 батальонов.

Пока происходили описанные события, Габаев после нанесения поражения туркам 16 декабря у Мерденека, оставив Истомину один полк, выступил с другими полками 17 декабря форсированным маршем в Карс, куда и прибыл к 19 часам 18 декабря. В тот же день вечером Габаев по телефону имел разговор с Мышлаевским, находившимся в то время уже в Александрополе и направлявшимся в Тифлис. В результате этих переговоров Габаеву было приказано с 10-м и 11-м стрелковыми полками, батареей и сотней двинуться 19 декабря в Ново-Селим, с задачей оттуда энергично наступать на Эмир-хана{56} и далее на перевал Эшак-Мейдан с целью выйти в тыл 10-му турецкому корпусу и этим лишить турок: возможности отступать к Бардусу через этот перевал. Для выполнения предстоящей задачи 10-й кавказский стрелковый полк был отправлен в Ново-Селим по железной дороге, а 11-й кавказский стрелковый полк — туда же походным порядком.

Отряду Габаева надлежало вечером 20 декабря сосредоточиться в районе Ново-Селим, где в его подчинение должен был перейти отряд Воронова (3 батальона гунибского пехотного полка, батарея 66-й артиллерийской бригады, полсотни казаков и 2 роты 196-й дружины государственного ополчения).

В свою очередь оба эти отряда, т. е. Габаева и Воронова, в оперативном отношении были подчинены Баратову. Последнему было приказано, оставив на Баш-кейском плато [101] и у Каракурта арьергарды, прибыть 19 декабря в район Амамлы-Али-Софи, не обнаруживая туркам своего расположения бивуачными огнями.

В общем для оказания противодействия 10-му турецкому корпусу русское командование искусно оттянуло из наиболее пассивного левофлангового участка Сарыкамышского отряда колонну Баратова, которая совместно со своевременно подошедшими из Карса частями образовала сильную ударную группу.

В этот же день (схема 4) из состава частей 2-го сводного корпуса, овладевшего районом Бардус, было направлено через Кизил-килису к Бардусскому перевалу три батальона 17-го туркестанского стрелкового полка, которые должны были достигнуть перевала 20 декабря в 8 часов с тем, чтобы принять участие в овладении им.

Для усиления колонны Масленникова{57}, предназначенной овладеть Бардусским перевалом, был выдвинут из резерва Берхмана 154-й пехотный дербентский полк.

К 11 часам 19 декабря с целью занятия более узкого фронта арьергарды Юденича (штаб-станция Соганлугская) оборонялись на рубеже (схемы 2 и 4): гора Ахмезар, господствовавшая над Бардусом и Яйля-Бардусом — высота в 2 км западнее Ени-кея — район Караурган — Алтун-Булаг — Меджингерт — пост Исламзор — Баш-кей; особое значение придавалось правому флангу, где в районе перевала Ханский — гора Ахмезар действовал отряд Чаплыгина в составе шести батальонов. К этому же флангу группировались резервы Юденича с целью парировать главные усилия 11-го турецкого корпуса, стремившегося прорвать фронт русских арьергардов на Бардусском направлении и этим оказать содействие окружаемому 9-му корпусу. 11-й турецкий корпус при коротких контратаках русских терял много людей пленными и орудия.

Так как операции в районе Сарыкамыш развивались крайне медленно, то Берхман 19 декабря указал Юденичу, [102] что занятые им арьергардные позиции должны удерживаться продолжительное время, так как Берхман имел намерение разбить противника в районе Сарыкамыш и вновь перейти в наступление на всем фронте. «Если бы обстановка сложилась иначе, то наши арьергарды должны были отходить к Сарыкамышу и, мажет быть, далее».

В итоге, как и в предшествовавшие дни, у Берхмана 19 декабря не было твердой уверенности в благоприятном исходе операции.

20 декабря день был ясный. Колонна Масленникова, в состав которой вошли все части, действовавшие в районе Бардусского перевала, наступала на последний двумя группами: с юго-востока и с юго-запада. К 14 часам пластуны овладели этим перевалом, захватили там пленных и пулеметы и начали теснить турок на северо-восток вдоль хребта Турнагель, взяв при этом батарею в шесть орудий и много снарядов. Турки окапывались на опушке Турнагельского леса, установив там батарею из 16 пулеметов.

Как отмечено выше, для усиления этого флангового удара колонну Масленникова решено было усилить 17-м туркестанским стрелковым полком, двинутым накануне от Яйля-Бардус через Кизил-килису к Бардусскому перевалу. Однако вместо содействия колонне Масленникова 17-й туркестанский стрелковый полк, прибыв на рассвете 20 декабря в район южнее Кизил-килисы, оставался там в бездействии почти 11/2 суток, ограничиваясь 20 и 21 декабря лишь разведкой{58}.

При атаке Бардусского перевала, с падением которого 9-й турецкий корпус лишился своего лучшего пути сообщения, русскими был удачно задуман обходный маневр. Но он не отличался внезапностью, был задолго обнаружен турками с командующих высот, не был организован и поддержан артиллерией, а потому свелся к лобовому удару, продолжавшемуся несколько суток, и вызвал у русских большие потери.

В данной же обстановке, после оттеснения турок с хребта Чамурлы-даг, следовало бы к имевшимся в колонне Букретова для атаки этого перевала шести батальонам придать 17-й туркестанский стрелковый полк, занять этими частями скрытно лесистые отроги хребта Чамурлы-даг, произвести тщательную разведку, а затем, имея мощную артиллерийскую и пулеметную поддержку, начать атаку. Методично подготовив наступление, возможно было бы начать [103] его с целью внезапности во время тумана или метели. Во всех случаях обходящей колонне следовало бы глубоко «захлестывать» турок с запада и северо-запада в районе Бардусского перевала с целью отрезать их одновременно и от 10-го турецкого корпуса. В таком случае 9-й турецкий корпус мог быть уничтожен не 22 декабря, а 20 декабря, т. е. в день овладения русскими этим перевалом, С другой стороны, действия сильной русской обходной колонны угрожали бы правому флангу и тылу 10-го корпуса.

Медленность наступления обходной колонны, руководимой случайными начальниками, в значительной степени объяснялась отсутствием регулярного подвоза артиллерийского снабжения и продовольствия, слабой организацией санитарной службы и необеспеченностью войск теплой одеждой.

Хотя с 20 декабря турки в районе Сарыкамыш оказались полуокруженными и, судя по захваченным пленным, деморализованными и от недоедания истощенными, тем не менее они оказывали отчаянное сопротивление.

К вечеру 20 декабря от Каракурта должна была подойти в район Али-Софи колонна Б аратов а в составе 5 батальонов 2-й кубанской пластунской бригады и 14 сотен 1-й кавказской казачьей дивизии, а от Карса в район Ново-Селим колонна Габаева, усилившаяся отрядом Воронова. Берхман, переехавший еще 17 декабря в Сарыкамыш, когда успех в районе последнего начал склоняться на сторону русских, решил 21 декабря принять общее командование над всеми частями, действовавшими против 9-го и 10-го турецких корпусов, ставя войскам общую задачу — открыть прочное сообщение с Карсом. Пржевальскому было приказано начать общее наступление 21 декабря в 12 часов, когда по его расчету колонна Баратова сосредоточится у Ель-Кечмеза. Баратов должен был в это же время начать общее наступление силами 111/2 батальонов на Дивик-Чатах, охватить у Дивика с севера предполагаемый левый фланг турок и отбросить его от железной дороги, выдвинув конницу на Веришан для того, чтобы отрезать путь отступления туркам на северо-запад. Как указывал Берхман в директиве Баратову, главнейшей его задачей «во всех условиях» являлось удержание железной дороги на Карс и обеспечение ее от повреждений со стороны противника, который ослаблен атаками русских, холодом, голодом и готовится к отступлению.

Баратов решил нанести главный удар на Дивик, нацеливая туда отряд Габаева.

Как уже отмечалось, при первоначальном выдвижении Габаева из Карса в район Ново-Селима ему указывалось Мышлаевским [104] совершить глубокий обход на Эмир-хан-даг с целью отрезать турок от перевала Эшак-Мейдан. Удар отряда Габаева, имевшего с колонной Воронова около 3 000 бойцов, обещал большой успех и приводил, в связи с окружением 9-го турецкого корпуса, к полному окружению и 10-го корпуса. Но вместо смелого обхода, обещавшего большой успех, отряд Габаева — ударная группа Баратова — оказался направленным на Дивик, где, по ошибочному мнению Берхмана, якобы находился левый фланг 10-го корпуса. В действительности же этот фланг, обеспечиваясь отдельными частями, протягивался до хребта Эмир-хан-даг, командующего над районом Дивик. Эти части своим командующим положением в свою очередь могли угрожать правому флангу отряда Баратова при ударе на Дивик.

Высылка из Карса колонн Воронова и Габаева — последних резервов, которыми располагало русское командование на Кавказе, во фланг 10-му турецкому корпусу явилась своевременной и целесообразной мерой, однако окончательное нацеливание Баратовым колонны Габаева не на фланг и тыл 10-му турецкому корпусу, а на фронт его левофланговых частей позволило этому корпусу безнаказанно оторваться от русских и уйти от преследования.

Габаев по прибытии 20 декабря в 24 часа в Ново-Селим еще не знал об изменении Баратовым первоначальной задачи, указанной ему Мышлаевским. От Воронова Баранову стало известно, что он вошел в связь с Сарыкамышским отрядом и что дорога на Сарыкамыш через Али-Софи свободна от турок. Вследствие этого Габаев решил оставить отряд Воронова на пути Ель-Кечмез-Карс в виде заслана и для связи с Сарыкамышским отрядом, а остальными силами с 7 часов 21 декабря собирался выполнить поставленную Мышлаевским задачу, т. е. наступать на Эмир-хан; но около 1 часа 21 декабря из полученной от Берхмана полевой записки, датированной 20 декабря 16 ч. 40 м., Габаев узнал о своем подчинении Баратаву и о том, что 21 декабря к 8 часам он должен был занять исходное положение у Лал-оглы с целью наступления на Дивик. Габаев, верно оценивший обстановку и свою роль в этой операции, прежде чем приступить к выполнению приказа Берхмана, снесся по телефону с комендантом Карса для выяснения этого вопроса, но комендант и сам оказался подчиненным в оперативном отношении Берхману и изменить приказание последнего не мог.

Группе войск Пржевальского особой инструкцией указывалось (схема 4) закрепить за собой Бардусский перевал возведением на нем опорного пункта и назначением туда постоянного гарнизона в составе 2 батальонов, 2 орудий и полусотни, [105] с возложением на этот гарнизон задачи — удерживать во что бы то ни стало перевал и разведывать на фронте Кизил-килиса — станция Соганлугская, не допуская подхода турок в тыл арьергардам русских, оборонявшихся на фронте Ахмезар-Меджингерт.

Тщетно напрягая усилия прорвать фронт русских арьергардов у Караургана (схема 2), командир 11-го турецкого корпуса главный удар направил на Алтун-булаг, в стык 2-го сводного и 1-го кавказского корпусов. На этом направлении имелся хороший подступ, выводивший к станции Соганлугская и далее по шоссе на Сарыкамыш. В случае прорыва фронта русских турки могли подать руку помощи 9-му корпусу, на чем особенно настаивал Энвер-паша. Удар турок приняли 153-й пехотный бакинский полк и полтора батальона с пулеметной командой 14-го туркестанского стрелкового полка. Для парирования этого нового удара турок направлялись все части, какие могли быть сняты с других участков: один батальон 156-го пехотного елисаветпольского полка, два батальона 79-го пехотного куринского полка и бывший по соседству 16-й туркестанский стрелковый полк. Русские встретили удары превосходных сил турок контратаками. В одной из таких контратак 10-я рота 153-го пехотного бакинского полка опрокинула две роты турок, овладела турецкой батареей, особенно беспокоившей русских, и захватила много пленных.

Войскам Пржевальского, действовавшим на склонах гор в районе В. Сарыкамыш, предписывалось при всякой попытке турок начать отход — атаковать их. Для атаки лучшим временем признавалось, «когда от Кизил-килисы к колонне Масленникова, занимавшей Бардусский перевал, подойдут три батальона 17-го туркестанского стрелкового полка», которым надлежало наступать вдоль хребта Турнагель на восток. Это позволило бы совершенно окружить 9-й турецкий корпус. Если бы указанные батальоны не успели подойти, то около полудня 21 декабря, одновременно с атакой Баратова, надлежало перейти в наступление и группе Пржевальского.

Колонна Барковского{59} (схема 4) должна была, согласовав свои действия с Баратовым и Масленниковым, начать наступление на турок, занимавших южные склоны хребта [106] Турнагель, с тем чтобы, нанося удар западнее селения Ягбасан, развивать успех колонны Масленникова и опрокинуть противника в ущельи р. Кизил-Чубух-су.

За колонной Барковского был образован резерв Сарыкамышской группы в составе 1 батальона пехоты, 1 1/2 батальонов эксплоатационников и 1 железнодорожной роты.

Что касается действий русских со стороны Карса, то высланный оттуда отряд Воронова, усиленный 1-м запорожским казачьим полком, 20 декабря был направлен для разведки с целью точного определения левого фланга турок на фронте Дивик-Чатах; на последний пункт, по сведениям русских, якобы отступали части 9-го турецкого корпуса, сбитые с Бардуcского перевала. Использование этого казачьего полка для разведки на правом фланге отряда Пржевальского являлось вполне целесообразным, так как эта часть горного Карсского плато по многочисленным путям его вполне допускала действия конных частей. Одновременно Воронову была поставлена задача, имея обязательно ночлег 20 декабря в Ель-Кечмезе{60}, прикрыть головную станцию железной дороги, куда должны были подойти поезда для эвакуации больных и раненых и доставки продфуража.

20 декабря Энвер-паша с ранеными и больными офицерами штаба 9-го корпуса отправился кружным путем в Бардус из Дивика, где располагался штаб 10-го корпуса. Командование 9-м и 10-м корпусами Энвер-паша передал Хафыз-Хакки-иаше, командиру 10-го корпуса.

По дороге в Бардус Энвер-паша, ехавший под охраной небольшого конвоя, столкнулся с казачьим разъездом, высланным 16-туркестанским полком. При столкновении Бронсарт фон-Шеллендорф был легко ранен, а начальник разъезда убит адъютантом Энвер-паши; последнее обстоятельство спасло Энвер-пашу от плена, так как разъезд отступил и Энвер-паша прибыл в Бардус{61}. [107]

С 21 декабря центр тяжести боев перешел к правому флангу в район Дивик-Чатах.

С этого времени наметился перелом в ходе операций, которые протекали на Ольтинском (Ардаганском) и Сарыкамышском операционных направлениях и велись отдельными колоннами, отрядами и группами войск и в основном имели задачей окружение 10-го турецкого корпуса, а затем и ликвидацию его контрманевра в районе Бардус. С целью лучшего уяснения событий прилагаются в конце книги синхронистическая таблица и к ней схема 8.

Данные приложения, охватывая переломный период Сарыкамышской операции с 21 декабря 1914 г. по 5 января 1915 г. и вскрывая оперативную обстановку в ее взаимоотношении на всем театре военных действий, облегчают изучение ее по главнейшим направлениям и позволяют легче уяснить положительные стороны и оперативные ошибки командования сторон.

21 декабря к Ель-Кечмезу подходила колонна Баранова в составе трек казачьих полков и 2-й кубанской пластунской бригады с их артиллерией. Высланная пешая разведка установила, что в районе севернее Сарыкамыша действовал 10-й турецкий корпус, наступавший без обозов, получая продовольствие и фураж от местных курдов, что при крайней малочисленности этого корпуса, потерявшего свыше 80% одними лишь погибшими от морозов, явилось для курдов посильной задачей.

С занятием Барановым в 12 часов 21 декабря Ель-Кечмеза сообщение с Карсам было восстановлено. В этом селении Баранов решил остановиться со своим штабом.

Вследствие тумана в районе Сарыкамыш 21 декабря боевых действий на фронте Пржевальского не происходило. Части отряда Баранова, несмотря на эти неблагоприятные метеорологические условия, все же начали наступление.

Авангард колонны Габаева, подойдя в 8 часов 21 декабря к Лал-оглы, захватил в нем транспорт с орудийными и ружейными патронами, следовавший под прикрытием на Дивик. Вследствие тумана, не позволявшего различать предметы далее 100–200 шагов, в 11 часов Габаев с целью разведки выдвинул 11-й кавказский стрелковый полк. К этому времени коннице отряда под командой Фисенко, сосредоточенной в районе Белюк-баш-кей, было приказано содействовать наступлению Габаева захватом Веришана, ведя при этом разведку на Баш-кей и перевал Эшак-Мейдан с целью «не упустить возможности отрезать пути отступления турок». [108]

Кроме того, этому отряду указывалось вести разведку на правом фланге всей группы Баратова.

Коннице удалось около 12 часов занять Веришан и Н. Салут, чем создзвалась серьезная угроза частям 10-го турецкого корпуса, путь сообщения которых проходил через перевал Эшак-Мейдан. Вследствие этого к вечеру турки силой более полка начали наступление от В. Салута на Н. Салут. Под давлением турок конный отряд, отойдя к востоку, занял высоты севернее и южнее Чаплахлы, где им был порван телеграфный провод между 10-м корпусом и его тыловыми учреждениями.

2-я пластунская бригада наступала медленно: собравшиеся восточнее Чатаха 11-й и часть 7-го пластунских батальонов под командой Демьянина должны были наступать на Ягбасан, имея 10-й пластунский батальон Чеботаева правее. Но так как последний не вышел еще на указанную ему линию, то и части Демьянина оставались в бездействии до полудня 21 декабря, когда Чеботаев был, наконец, разыскан. Стаявший густой туман мешал развитию операций, и лишь пешей разведке к 22 ч. 30 м. удалось занять Чатах. Однако обстрелянные турками пластуны оставили этот пункт, и 2-я пластунская бригада заночевала в 2 км восточнее Дивика. При, наступлении в этот день русских на Дивик им оказал содействие высланный из Карса поезд с пулеметами. На одной высоте с поездом наступала с севера сотня пластунов, а с юга — рота гунибского пехотного полка, что позволило русским прочно закрепить за собой железную дорогу Карс-Сарыкамыш.

Около 14 часов 11-й кавказский стрелковый полк колонны Габаева, имея уступом за своим правым флангом 10-й кавказский стрелковый полк, вошел в соприкосновение с противником. Батарея, поддерживавшая Габаева, стреляла, ориентируясь из-за тумана по карте. Около 17 часов туман сразу рассеялся. Правый фланг 11-го кавказского стрелкового полка подвергся сильному ружейному и пулеметному огню с высот, занятых турками. Однако быстрое выдвижение вперед 10-го кавказского стрелкового полка заставило турок осадить свой левый фланг и прекратить огонь. С наступлением темноты 11-й кавказский стрелковый полк заночевал в снегах в 800–1 000 шагах от противника; 10-й кавказский стрелковый полк и батарея были отведены на ночлег в Лал-оглы.

Отряд Воронова, выделивший в распоряжение Фисенко 1-й запорожский казачий полк и оставивший один батальон с батареей в Ель-Кечмезе для прикрытия головной железнодорожной станции, [109] с остальными силами к 9 ч. 30 м. сосредоточился в Котранльг с задачей оказать содействие колонне Габаева по его требованию.

К исходу дня 21 декабря части 10-го турецкого корпуса оборонялись на рубеже Баш-кей-Чаплахлы-Н. и В. Салут-Дивик-Чатах, т. е. они прикрывали пути своего отхода как через перевал Эшак-Мейдан, так и кружный путь от Баш-кея на Косор.

В общем наступление Габаева точно установило, что его колонна нацелена не на открытый левый фланг 10-го корпуса, а на организованную им оборону с фронта. Следовательно, фланг турок надлежало искать севернее, а главное, обеспечить за собой командующий хребет Эмир-хан-даг. Но этих выводов Б аратов и его штаб не сделали.

Только 22 декабря частями Пржевальского был выполнен отданный 20 декабря приказ на наступление против полуокруженного с юго-востока, юга и запада 9-го турецкого корпуса.

Главный удар (схема 7) на фронте 9-го турецкого корпуса был нанесен колонной Масленникова на лесистые высоты Турнагель, где турки укрепились и еще 20 декабря выставили 16 пулеметов. Атака эта накануне подготовлялась артиллерией, которая по местным условиям могла вести огонь только с дальних дистанций.

В этот день командир 10-го корпуса, принявший (командование над ударной группой 3-й турецкой армии, объехал фронт 9-го корпуса, части которого занимали следующее положение:

1) против Сарыкамыша по опушке леса и в лесу небольшая группа бойцов 17-й пехотной дивизии с 2–3 орудиями и 2 пулеметами;

2) юго-западнее этой группы такой же силы группы 29-й пехотной дивизии;

3) на правом фланге 9-го корпуса закрепилась группа 28-й пехотной дивизии; подошедшие 200 человек из резерва 10-го корпуса усилили 17-ю пехотную дивизию, на которую особенно давили русские.

Русские с утра 22 декабря усилили артиллерийский, ружейный и пулеметный огонь и сжимали остатки 9-го турецкого корпуса. 80-й пехотный кабардинский полк наступал в стык 9-го и 10-го турецких корпусов, стремясь овладеть районом Ягбасан и охватывая левый фланг 17-й турецкой пехотной дивизии. 154-й пехотный дербентский полк наступал на центр 9-го корпуса. В то же время колонна Масленникова, имея в главных силах 155-й пехотный кубинский полк и шесть рот 15-го туркестанского стрелкового полка, [110] продвигаясь с Бардусского перевала, охватывала правый фланг 9-го корпуса.

Давление наступавших усиливалось. Со всех сторон турки просили о помощи.

2-й эшелон штаба 9-го корпуса и его оперативные документы турки успели заблаговременно отправить через Бардус в Эрзерум. Прибывший в 14 часов командир 10-го — корпуса с улыбкой заявил командиру 9-го корпуса Исхан-паше по-французски: «Все кончилось», и отдал приказ о начале общего отступления, указав, что в районе Кизил-килиса — Чермук имелась горная дорога, связывавшая оба корпуса, по которой командир 10-го корпуса и рекомендовал Исхан-паше начать отход, так как русские вряд ли могли понять на пересеченной местности этот маневр турок.

Около 16 часов штаб 9-го корпуса оказался под обстрелом русских, стрелковая цепь которых показалась на просеке в стыке между 17-й пехотной дивизией и 10-м корпусом.

В то время как прибывший из 28-й пехотной дивизии ординарец доложил, что последняя окружена и взята в плен и чины штаба начали сжигать оперативные документы, вблизи раздался окрик по-русски: «Не двигайтесь, сдавайтесь!». С этими словами обращался к туркам русский офицер с револьвером в руке, шедший впереди пехоты{62}.

Командир корпуса и его штаб сдались этому офицеру, который принял пленников за пост сторожевого охранения, так как в людях, проживших 11 дней в Сарыкамышских лесах, закопченных дымом костров, нельзя было узнать командиров.

Отряд Пржевальского захватил командира корпуса, его штаб, всех командиров дивизий, их заместителей и начальников штабов 17-й, 28-й и 29-й пехотных дивизий 9-го корпуса в составе 106 офицеров и нескольких сот солдат, 30 орудий, 20 пулеметов, много боеприпасов, вьючные транспорты, лагерь и прочее имущество, которое бросалось турками в горах, лесах и ущельях, занесенных снегом.

В общем, находясь на подступах к Сарыкамышу, 9-й и 10-й корпуса растянулись в одну линию без резервов и без должного обеспечения флангов, что дало возможность русским сравнительно легко сбить правый фланг 9-го корпуса, а затем прижать его части на хребте Турнагель к труднодоступному ущелью р. Кизил-Чубух-су (схема 4).

В последний момент борьбы за Сарыкамыш турецкие командиры, покинутые Энвер-пашой, растерялись и выпустили [111] из своих рук управление войсками, в результате чего остатки 9-го корпуса оказались в плену. Между тем обстановка 22 декабря позволяла как командиру этого корпуса, так и командирам дивизий, оставив арьергарды на высотах хребта Турнагель, попытаться выйти из боя под прикрытием 10-го корпуса, через его расположение по путям, выводившим в район Бардус.

Для обеспечения отхода остатков 10-го корпуса большую роль сыграла 32-я пехотная дивизия, которая случайно оказалась в районе Бардус и сдерживала натиск русских на направлении Ени-кей-Бардус.

С 22 декабря обозначился резкий перелом в ходе Сарыкамышской операции вследствие уничтожения 9-го турецкого корпуса и начала отхода 10-го корпуса.

В этот же день 22 декабря после многодневного перерыва русским удалось эвакуировать из Сарыкамыша в Карс 2 500 раненых и больных{63} и свыше 3000 пленных. Эвакуация раненых была произведена на повозках обоза, а пленные были отправлены пешком под конвоем. Эта эвакуация была начата ночью под прикрытием выдвинутых частей отряда Баратова; на рассвете турки заметили длинную колонну, которую они приняли за отступавшие из Сарыкамыша в Карс части русских.

Теперь для того чтобы не дать уйти из окружения войскам 10-го турецкого корпуса, требовались большие усилия со стороны всего отряда Баратова, а между тем операции на его фронте в этот день развивались чрезвычайно медленно:

1) колонна Габаева получила приказание с утра 22 декабря атаковать турок на фронте В. Салут — высота к северо-западу от Дивика;

2) 2-й кубанской пластунской бригаде (Гулыги) надлежало атаковать левее на фронте (искл.) Дивик-Чатах;

3) конница Фисенко должна была занять перевал Эшак-Мейдан.

С 7 часов 22 декабря начался бой на всем фронте колонны Габаева, причем турки, как и накануне, намеревались охватить правый фланг 11-го кавказского стрелкового полка, перейдя в наступление своим левым флангом. Этот маневр был парализован 10-м кавказским стрелковым полком и артиллерией, заставившей турок очистить свои снежные окопы. К 11 часам турки дрогнули, и колонна Габаева, заходя правым флангом, перешла в энергичное преследование. [112]

К этому времени правый фланг 2-й кубанской пластунской бригады подошел к Дивику, уже занятому стрелками Габаева. Медленность наступления пластунов Гулыга объяснял необходимостью сначала овладеть на своем левом фланге Ягбасаном, где еще держались турки. Условия горной местности на правом фланге его отряда в районе Дивик, удаленном от Ягбасана на 5–6 км, были таковы, что части колонны Гулыги могли бы примкнуть к преследующим частям Габаева, развивать удар на северо-запад и отрезать части 10-го корпуса, державшиеся у Ягбасана. С целью оказания содействия Гулыге 22 декабря правофланговым частям, сражавшимся в районе Сарыкамыша под командой Барковского, было приказано направить свой удар на Ягбасан-В. Салут-Веришан, войдя в подчинение Баратова. Для исполнения этого приказания колонна Барковского целый день производила перегруппировки и лишь в сумерки вышла против Ягбасана, которым ей в этот день овладеть не удалось.

Конница Фисенко выдвинула из Лал-оглы один казачий полк с четырьмя орудиями в направлении на В. Салут для содействия Габаеву. С остальными частями конницы Фисенко двинулся к северу от хребта Эммр-хан-даг в направлении Баш-кей.

В то время как Габаев успешно развивал свой удар на фронте В. Салут — Дивик, было установлено, что оживленный артиллерийский и пулеметный огонь, который вела конница Фисенко севернее указанного хребта, удалялся к востоку. Посланные для связи разъезды донесли Габаеву, что главные силы Фисенко под давлением турок, внезапно перешедших в наступление, на фронте Баш-кей — Веришан медленно отходили на восток.

10-й турецкий корпус, начав отход на Бардус и Баш-кей с целью обеспечения себя от ударов конницы Фисенко, угрожавшей перевалу Эшак-Мейдан, выдвинул сильный арьергард, потеснивший Фисенко и к вечеру 22 декабря вышедший на фронт Каряджик-хребет Эмир-хан-даг-Чаплахлы.

После оттеснения противника из района Дивик необходимость в содействии стрелков пластунам миновала, и Габаев к 18 ч. 30 м. 22 декабря оттянул на ночлег свой отряд в Белюк-баш-кей, чтобы на следующий день действовать против турок, наступавших со стороны перевала Эшак-Мейдан. Впереди в Лал-оглы был расположен в качестве авангарда отряд Воронова. Все эти части имели усиленное охранение в сторону хребта Эмир-хан-даг. Конница Фисенко на ночь сосредоточилась в Котранлы, имея сильную заставу у Енгиджа. [113]

В итоге в решительный день 22 декабря лишь на участке В. Салут-Дивик-Чатах отряд Баратова имел некоторый успех, на правом же фланге части этого отряда принуждены были вследствие весьма искусного и смелого контрманевра турок, проявивших высокие боевые качества, отойти на ночлег в район Лал-оглы — Белюк-баш-кей. Это позволило туркам 10-го корпуса беспрепятственно в течение ночи оторваться от русских и начать отступление на Баш-кей и от Веришана в сторону перевала Эшак-Мейдан. На решающем правом фланге отряда Баратова преследование 22 декабря не было начато. Между тем в этот день, как доносил Баратов, «была видна громадная колонна турок, отступавших из Дивика в западном направлении».

В итоге при наступлении частей Габаева на правом фланге отряда Баратова не было придано значения командующему на его правом фланге хребту Эмир-хан-даг, с которого для турок открывался хороший обзор и обстрел. Предприняв наступление против 10-го корпуса, Баратов обязан был бы обеспечить себя с этой стороны занятием сильным боковым отрядом этого хребта. Кроме того, обстановка требовала выдвижения обходной колонны на Эмир-хан — перевал Эшак-Мейдан. Невыполнение таких элементарных мер при данной обстановке позволило туркам внезапно выдвинуть на этот хребет арьергард, потеснить правый фланг отряда Баратова и обеспечить отступление главных сил 10-го корпуса.

Энвар-паша, покинув 9-й корпус и прибыв в Бардус, уверял там всех, что армия сражается успешно. Из Бардуса он отправился в Хопик, в 10 км севернее Кепри-кея, где находился штаб 11-го корпуса. 11-й корпус занимал широкий фронт, почему и не мог развить энергичного наступления, несмотря на то, что Энвер-паша категорически ему указывал, «как можно прочнее сковывать находившиеся против него главные силы Сарыкамышского отряда».

Несмотря на все усилия командира 11-го корпуса, все же Сарыкамышский отряд сумел отойти на новый оборонительный рубеж.