{1} См. приложение, схема I.

{2} Этой задачи армии выполнить не пришлось, так как она в большей своей части была отправлена на Дон.

{3} Исключением были латышские стрелковые части. Сформированные в свое время «верноподданически» и «патриотически» настроенной латышской буржуазией, использовавшей для формирования этих частей ненависть латышского крестьянина к помещику-немцу, эти части еще в мае 1917 г. открыто встали на сторону большевиков. Сохранив при демобилизации старой армии свои кадры, латышские стрелковые части в ходе Гражданской войны выделялись своей высокой сознательностью и боеспособностью (лево-эсеровский мятеж, Казань, орловская операция, Каховка, Перекоп).

{4} Административное деление территории.

{5} Сокращенное его название — Румчерод.

{6} Сговорчивость, проявленную румынами в это время в отношении Бессарабии, некоторые авторы (см.: Анишев. Очерки истории Гражданской войны 1917–1920 гг. — Л., Госиздат, 1925, с. 101) объясняют не столько их неудачей под Рыбницей, сколько давлением на них антантовской дипломатии, имевшей целью таким образом сделать советское правительство более склонным к идее воссоздания противогерманского фронта. Нам не удалось найти документальных подтверждений этой точки зрения.

{7} Норвежский полковник Генерального штаба Шнитлер в своей книге «Мировая война 1914–1918 гг.» (Берлин, 1926), написанной им в известной части на основании его личных наблюдений (Шнитлер в качестве военного атташе находился при австро-германском командовании), дает следующую характеристику задач австро-германской оккупации и того напряжения, которого потребовала оккупация от стран согласия:

«Центральные державы должны были решить на востоке крупные задачи. Они должны были разбить большевиков на Украине, в Крыму, на Кавказе и в Финляндии. Они вторглись в Россию и оккупировали значительную часть страны и многие важные города, как Киев, Одесса и Севастополь. Они продвинулись до Кавказа. Юг России должен был дать им хлеб, Кавказ — нефть. Но для этого оказалось необходимым, чтобы центральные державы сохранили на востоке значительные силы, в то время как на западе шла борьба не на жизнь, а на смерть. Войска, оставшиеся на востоке, находились под влиянием того брожения, в котором жили народы России... Достижения оккупации оказались меньшими, чем ожидались».

Шнитлер перечисляет причины, умалившие значение оккупации и обратившие ее в конечном счете против стран согласия: разложение под влиянием большевистской пропаганды австро-германских войск (перебрасываемые на запад эти войска приносят туда настроения усталости и жажду мира), эгоизм (?) крестьянства, сокращение продовольственных припасов в стране, вызвавшее даже на юге в городах продовольственные затруднения, пропаганда Антанты (?), многочисленные военнопленные, возвращающиеся из России (одна Австрия дала до 2 млн военнопленных)... Несмотря на карантины, через которые пропускаются военнопленные, большевистская пропаганда, приносимая возвращающимися военнопленными, проникает в самые глухие углы страны.

{8} Австрийские корпуса перешли в наступление 28 февраля.

{9} Как он пишет во II томе своей книги «Записки о Гражданской войне на Украине».

{10} Наша работа по исследованию событий, которые связаны с австро-германской оккупацией, затрудняется отсутствием достаточно исчерпывающих исследований, характеризующих действия оккупационных войск. В австрийских и германских военных журналах появился лишь ряд отдельных статей, причем в этих статьях основное внимание уделялось таким вопросам, как разлагающее влияние большевистской пропаганды на оккупационные войска и борьба с этой пропагандой. Вышедшая в Германии мемуарная литература также очень скупо характеризовала действия и состояние австро-германских войск в этот период (Людендорф, Гофман и др.). Ряд авторов отмечают неподготовленность австро-германских войск к действиям в своеобразных условиях эшелонной войны. Из числа журнальных статей мы считаем необходимым отметить статью полковника Драгони «Австро-венгерские операции по оккупации Украины в 1918» (Австрийский военный журнал. — Вена, 1928, май — июнь). Полковник Драгони, бывший начальник штаба XII австрийского корпуса, сообщал ряд интересных фактов как о боевых действиях его корпуса на Украине, так и о той обстановке, в которой развертывались действия корпуса. Начав 28 февраля из района Гусятино — Сатанова — Подволочиск свое продвижение на Украину, XII корпус уже 6 марта у Слободки встречает первое серьезное сопротивление красных войск. Передовые эшелоны корпуса, довольно беспечно двигавшись по железной дороге, подвергаются внезапному огневому нападению красных, в результате чего под Слободкой, по свидетельству полковника Драгони, развернулся довольно серьезный бой. Потери немцев и австрийцев в этом бою — 7 офицеров и 430 солдат убитыми. Бои 7 марта, развернувшиеся в районе ст. Бирзула, снова потребовали от оккупантов серьезных жертв — 90 убитых и 600 раненых... Несмотря на тот высокомерный тон, с которым полковник Драгони подходит к своему неорганизованному противнику, читатель находит в статье ряд примеров, свидетельствующих о мужественном сопротивлении оккупантам первых частей Красной Армии и красногвардейских отрядов (длительные бои в районе Николаева и Херсона). Автор статьи рассказывает и о том содействии, которое оказали оккупационные войска своему бывшему противнику ген. Щербачеву (командующий царскими войсками на Румынском фронте), по словам полковника Драгони, пробравшегося в апреле с отрядом 1500–2000 офицеров на Дон к Краснову. Сторонник войны с Германией до победного конца, ярый патриот Щербачев в результате оказался под покровительством германского командования.

{11} «Иногородними» в казачьих областях назывались жители, не принадлежавшие к казачьему сословию. К ним относилось также малоземельное и безземельное крестьянство казачьих областей.

{12} Эти отряды составляли 1, 2-ю и 3-ю армии красных, но были настолько малочисленны, что каждая из них могла быть названа собственно отрядом.

{13} К формированию этой армии в Ростове-на-Дону приступил сначала ген. Алексеев в конце 1917 г., а затем к нему присоединились бежавшие из Быховской тюрьмы генералы Корнилов и Деникин. Армия формировалась на основе добровольчества, главным образом из офицерства и юнкеров, а также из буржуазной молодежи на средства крупной буржуазии и отчасти держав Антанты. Это определяло ее в высшей степени контрреволюционный характер. Армия стояла на платформе антантовской ориентации.

{14} Такое количество приводит ген. Деникин в своих «Очерках русской смуты». Проверить эти данные по другим источникам нам не удалось.

{15} Эта просьба являлась результатом соглашения между чехо-словаками и французским правительством, заключенного еще в конце 1917 г. Согласно этому соглашению чехо-словацкий корпус должен был явиться основанием чехо-словацкой армии, предназначавшейся для действий на Западном фронте Первой мировой войны (французском). Во главе этой армии должно было стоять французское командование (подробности см.: Rouquerol. L'avcnture de 1'amiral Koltchax, Payot. — Paris, 1921).

{16} В своей книге Rouquerol (L'aventure de 1'amiral Koltchak, Payot) прямо говорит, что первоначально французская дипломатия усиленно советовала чехо-словакам следовать во Францию через Архангельск. Действительно, отбрасывая в сторону интересы интервенции, которые требовали присутствия чехо-словаков на востоке, в их прямых выгодах было стремиться именно к Архангельску: в то время он являлся ближайшим к Франция русским морским портом. На мурманском побережье были уже войска Антанты; там же находились огромные склады снабжения всякого рода.

{17} 28 мая белогвардейцы попробовали активно выступить в Томске. Эта попытка была легко ликвидирована местной Красной гвардией и рабочими. Но 31 мая к Томску подошли части чехо-словаков, и город перешел в их руки.

{18} Книга ген. Рукероля проливает свет на подробности иностранной интервенции в Сибири. Версию о каком-либо подробно разработанном и заранее согласованном плане о фактическом осуществлении интервенции теперь приходится отбросить. По-видимому, более определенные перспективы имело французское правительство, стремившееся занять руководящую роль в сибирской контрреволюции. Поэтому оно поспешило направить в Сибирь ген. Жанена в качестве командующего армией, вокруг которой должны были оформиться силы сибирской контрреволюции. Но английское правительство с той же целью, но только без войск и без ведома французского правительства, послало в Сибирь английского ген. Нокса. Когда оба правительства осведомились об этих миссиях, им пришлось путем переговоров разграничить будущие сферы влияния ген. Жанена и Нокса. Первый должен был вступить в начальствование всеми союзными и русскими белыми войсками к западу от Байкальского озера и в Восточной России. Нокс получал назначение начальника тыла, действующего по указаниям ген. Жанена и должен был заняться подготовкой обмундирования и снаряжения для армии на 100 000–200 000 чел. В ведении Нокса должно было быть формирование и обучение Белой русской армии. Таким образом, не до начала интервенции, а после ее начала и после разграничения функций между различными державами начал обрисовываться оперативный план интервенции в Сибири. Он сводился в крупных чертах к следующему. В Европе Антанта ставила своей целью первоначально обеспечить свои сообщения с севером России путем занятия в качестве опорных пунктов Мурманска и Архангельска; в дальнейшем, опираясь на эти пункты и за завесой союзников, надлежало приступить к формированию Белой русской северной армии и стремиться к соединению с чехо-словацкими силами на линии р. Волги. В Азии роль объединенного начала для всех сил контрреволюции возлагалось на чехо-словацкий корпус. Последний вместе с русскими контрреволюционными частями должен был стремиться к соединению с десантом союзников в Архангельске, а на юге войти в связь с вооруженными силами южной контрреволюции.

Выполнение первой части плана, т. е. соединение сил, действующих на севере от Архангельска и на востоке со стороны Сибири, должно было осуществиться не позднее наступления зимы 1918/19 г.

Характерно, что авторы этого плана, главную роль в создании которого сыграл французский Генеральный штаб, считали, что главный удар должен наноситься со стороны Архангельска. Чтобы понять мотивы предпочтения Архангельску, следует иметь в виду, что активностью в этом районе французский Генеральный штаб предполагал упредить и обезвредить возможный активный маневр германцев из Финляндии в сторону Мурманска и мурманского побережья.

{19} О размахе политико-агитационной работы, достигнутом в кратчайший срок, свидетельствуют следующие цифры: обычный тираж «Уральского рабочего», органа Уральского областного комитета большевиков, 5000 экземпляров; месяц спустя, т. е. в начале июля 1918 г., его тираж утроился (15 000). С 10 по 28 июня распространено 28 248 брошюр и 2 688 000 воззваний. С 25 июня по 3 июля распространено 23 025 книг и брошюр и 217 650 разных воззваний. С 3 по 9 июля распространено 21 779 книг и брошюр и 168 000 воззваний.

{20} Эти цифры весьма показательны для суждения о действительном военном масштабе событий в начале Гражданской войны и о колоссальных достижениях советской власти в отношении строительства вооруженных сил.

{21} Муравьев вступил в фактическое командование Восточным фронтом 18 июня 1918 г. Его деятельность на фронте была очень кратковременна. Ему удалось 19 июня, лично командуя небольшим отрядом, отбить обратно у чехо-словаков Сызрань и провести ряд организационных мероприятий: наметить образование четырех армий, отдать приказ о сведении разнотипных организаций в армиях в штатные однотипные единицы (полки, батареи, эскадроны). После ликвидации мятежа левых эсеров в Москве Муравьев 9 июля в своем приказе призывал войска к исполнению революционного долга, но в то же время сам бежал в Симбирск, где объявил о войну Германии, потребовал поддержки местного совета и приказал войскам своего фронта перестроить фронт на запад и двигаться на Москву. Поддержки Муравьев не нашел и вынужден был застрелиться.

{22} Главнокомандующим вооруженными силами белых на Восточном фронте в первоначальный период кампании на нем был ген. Болдырев. Чехо-словаки временно подчинялись ему в оперативном отношении до прибытия ген. Жанена. Ген. Болдырев в своих воспоминаниях (Директория, Колчак, интервенты. — Сибкрайиздат, 1925) указывал причины, побудившие его остановиться на Северном операционном направлении. Их можно свести к следующим основным положениям:

1. Сепаратизм белых южан был слишком заметен; при этих условиях задача выхода на фронт Саратов — Царицын, что повлекло бы за собой установление оперативного взаимодействия между восточными и южными белыми армиями, являлась непосильной для одной «народной армии» Комуча;

2. Северное белое правительство приветствовало Уфимскую директорию как всероссийскую власть и приглашало установить оперативную связь с его силами. В военно-экономическом отношении выбор северного направления открывал путь на Котлас, где имелись некоторые запасы. Далее по Двине устанавливалась связь с Архангельском, являвшимся богатым источником боевого снабжения;

3. Пермское направление по времени скорее можно было усилить сибирскими формированиями и чехо-словацкими эшелонами, подходившими из Сибири. Болдырев не указывал, что Северное направление представлялось более желательным и для чехов, и для военных представителей держав Антанты. Нетрудно видеть из объяснений Болдырева, что вопрос о всероссийском первенстве не менее интересовал Уфимскую директорию, чем правительство южной контрреволюции. Политическому местничеству были принесены в жертву жизненные интересы южных и восточных белых армий.

{23} В глубоком тылу за этими силами на пространстве между озером Байкалом и Великим океаном имелось до 100 000 японских, американских, английских, сербских и прочих войск, с которыми местное население вело упорную партизанскую войну. Эти войска находились под командой японского ген. Отани. Однако японская дивизия ген. Оба, занимавшая Забайкалье, не подчинялась Отани, а получала директивы непосредственно из Токио (см. книгу ген. Рукероля).

{24} Сибирская армия белых в это время заканчивала еще свое формирование и находилась в глубоком тылу.

{25} Эта медленность, как мы узнали из книги Рукероля, проистекала не из субъективных свойств характера ген. Пуля, а в силу несоответствия его сил и средств поставленной ему цели. Согласно единодушному мнению военных представителей Антанты в Архангельске, ген. Пулю для развития энергичного наступления необходимо было, по крайней мере, еще 5 батальонов. Ни английское, ни французское высшие командования не могли дать их. Обратились к высшей военной инстанции союзников — маршалу Фошу. Последний считал целесообразным, чтобы США отправили эти пять батальонов из Америки прямо в Архангельск. Однако правительство США отклонило эту просьбу. Таким образом, вопрос об отправке пяти новых батальонов в Архангельск разросся до международного события. Коалиция Антанты в этом случае разделяла судьбу всех коалиций, а пока дипломатические и военные канцелярии Старого и Нового Света обменивались между собой нотами и проявляли соревнование в бюрократизме и волоките, ген. Пуль стоял на месте и ждал.

{26} Краснов в письме к императору Вильгельму выдвигал следующие основные линии своей внешней «политики»: 1) независимый Дон со включением Таганрога, Царицына и Камышина, 2) уплата большевиками по требованию Германии издержек Дону, 3) нейтралитет Дона в войне между Германией и Антантой и т. д. (Аншиев. Очерки истории Гражданской войны 1917–1920 гг., с. 154). Однако в своих зарубежных статьях Краснов утверждал, что основной его целью и тогда было стремление к походу на Москву для восстановления «единой и неделимой России».

{27} В. И. В. — ваше императорское величество.

{28} В. В. Д. — Всевеликое войско Донское.

{29} К. Е. Ворошилов в своей работе «Сталин и Красная армия» (Госиздат, 1929, с. 9) по этому поводу писал:

«Тов. Сталин развивает колоссальную энергию и в самое короткое время из чрезвычайного уполномоченного по продовольствию превращается в фактического руководителя всех красных сил Царицынского фронта. Это положение получает оформление в Москве, и на т. Сталина возлагаются задачи «навести порядок, объединить отряды в регулярные части, установить правильное командование, изгнав всех неповинующихся» (из телеграммы РВСР с надписью: «Настоящая телеграмма отправляется по согласованию с Лениным»).

{30} По некоторым источникам, численность этой армии доходила до 20 000 чел.

{31} Всеукраинский ревком после занятия Украины австро-германцами временно обосновался в Курске.

{32} Фактически в районе восстания единой власти так и не было создано. Гражданская часть правительства во всей своей работе ориентировалась на восток — на Петровское правительство Бичерахова, в то время как командование войсками (полковник Федюшкин) стремилось установить связь с Добровольческой армией.

{33} Новороссийск был занят германо-турецким отрядом в связи с общей оккупацией германцами Крыма, а турками и германцами — Закавказья и Грузии. В Новороссийске оккупантов влекло желание овладеть судами Черноморского флота. Однако при приближении германцев часть кораблей была потоплена своими командами, а другая часть вернулась в Севастополь.

{34} Скоропадский — бывший генерал царской армии.

{35} Людендорф. Мои воспоминания, т. II, с. 191, 192, 297.

{36} Там же, с. 296.

{37} В районе Харьковской губернии оперировали отряды Сахарова — Саблина численностью около 6000 бойцов; в районе Полтавщины — отряды Сердюка численностью около 2000 бойцов; в районе Екатеринославской губернии и Северной Таврии — отряды Котова и Махно общей численностью до 15 000 бойцов; в северной части Херсонской и Одесской губерний — части Григорьева численностью 8000 бойцов.

{38} Ленин В. И. Собр. соч., 1923, т. XV, с. 421.

{39} См. Аншиев, с. 185.

{40} Там же, с. 186.

{41} Последние две цифры заимствованы из книги Анишева (с. 181).

{42} Бригада — 3 стрелковых полка 3-батальонного состава, 1 легкий артиллерийский дивизион — 3 батареи (12 орудий), 1 саперная рота, рота связи, обоз.

{43} Материалами для этого расчета явились доклады главкома Вацетиса от 23–25 февраля 1919 г. № 849/оп (Архив Красной армии, дело 34 806) и приложение к его докладу № 500/м от 20 декабря 1918 г. (Архив Красной армии, дело 34 805), а также труд М. С. Свешникова «Борьба на Северном Кавказе».

{44} Там же.

{45} См. приложение, схема III.

{46} Деникин А. И. Очерки русской смуты, т. IV, с. 38–39.

{47} Архив Красной Армии, дело № 22 (протоколы и доклады).

{48} Фактическое изложение этих событий не совсем совпадает с данными, которые приводятся Деникиным в его книге «Очерки русской смуты» (т. V). Деникин утверждает, что еще в декабре им была переброшена в Донецкий бассейн 3-я стрелковая дивизия под командой ген. Май-Маевского. Выброшенная первоначально в район Юзовки, она имела своей задачей прикрыть в связи с уходом немцев левый фланг донских войск и организовать оборону Донецкого бассейна. Деникин не указывает точно сроков прибытия 3-й дивизии Май-Маевского в Донецкий бассейн, но в дальнейшем подчеркивает, что уже в средних числах января группа Май-Маевского, последовательно усиленная основными ударными частями Добровольческой армии (с Корниловским, Марковским, Дроздовским, Самурским полками), занимает главными силами район Юзовки, выдвинувшись в Харьковском направлении до Бахмута и Константиновки и в Бердянском — до Пологи. В течение февраля группа Май-Маевского усиливается Кавказской дивизией ген. Шкуро, 1-й Кубанской дивизией ген. Петровского, 1-й Терской дивизией и другими частями, освободившимися на Северном Кавказе в связи с разгромом 11-й красной армии, — иначе говоря основными частями так называемой Кавказской Добровольческой армии, возглавлявшейся ген. Врангелем.

Эта переброска основных частей Добровольческой армии в Донецкий бассейн явилась яблоком раздора между Врангелем и Деникиным. Начальник штаба Врангеля Юзефович, а затем и Врангель, находившийся в это время на излечении, еще в феврале настаивали на сосредоточении главных сил Добровольческой армии на Царицынском направлении. Их план сводился к тому, чтобы, прикрывшись с севера Донской армией, всеми силами Добровольческой армии решительно выдвинуться к Царицыну и установить на Волге единый фронт с наступающим Колчаком. По мнению Врангеля, это должно было привести к созданию наиболее благоприятной стратегической ситуации для дальнейшего согласованного действия сил южной и сибирский контрреволюции против Москвы. Деникин отклонил этот план как авантюристический. Неизбежный, по его утверждению, разгром Донской армии привел бы к выходу красных войск к северу через Новочеркасск и Ростов на сообщения Добровольческой армии и быстро ликвидировал бы ее успехи в Царицынском направлении.

{49} Всего было образовано четыре стрелковые дивизии (№ 1–4), а вся конница была сведена в Кубанско-Терскую конную дивизию.

{50} Директива главкома Вацетиса от 4/1 1919 г.

{51} Дальнейшие события на Крымском участке развертывались следующим образом. Попытки частей Крымско-Азовской армии в начале апреля оказать сопротивление на Перекопском перешейке были ликвидированы красными частями Украинского фронта. 10 апреля последние занимают узловую станцию Джанкой. Развал крымского правительства усиливается революционным брожением в союзническом флоте, которое в Севастополе выливается в демонстрацию (20 апреля) французских матросов против войны. К концу апреля части Крымско-Азовской армии, переформировавшиеся в дивизию, при поддержке французского флота задерживаются в юго-восточном углу Крыма на Акманайских позициях, удерживая за собой Керченский полуостров.

{52} Очищение греко-французскими войсками Одессы лишь условно может быть названо добровольным. Для характеристики положения оккупантов под Одессой считаем целесообразным привести несколько выдержек из V тома деникинских «Очерков русской смуты»: «Неуверенность в своих войсках наложила совершенно пассивный отпечаток на стратегию французского командования, которое сосредоточило все свои силы в Одессе ближе к транспортам, выставив на дальних подступах лишь надежные заслоны», — жалуется Деникин. Он весьма неодобрительно отзывается также и о боеспособности греко-французских частей. В середине февраля изменивший Петлюре атаман Григорьев повел наступление неорганизованными бандами силой в 1700 человек с 3 орудиями на Херсон, занятый I батальоном греков и ротой французов с 2 орудиями. Несколько дней длился бой, главной тяжестью легший на греков; под прикрытием прибывших на поддержку двух батальонов и огня судовых орудий союзнический отряд, понесший большие потери, был посажен на транспорт и увезен в Одессу... Вслед за Херсоном уже без всякого давления противника союзники с большой поспешностью бросили и Николаев. «Через несколько дней (в марте) союзники понесли новое поражение в Вознесенском направлении у станции Березовка. Атакованные большевиками (повстанцами. — Ред.), они начали беспорядочное отступление, оставив 6 орудий, 5 танков, бросая раненых, обозы и амуницию». Деникин не скрывает своего разочарования в помощи союзников. На страницах своих очерков он неоднократно жалуется на высокомерное отношение представителей французского командования к его представителям. Примеры, приводимые им, действительно достаточно убедительно рисуют методы хозяйничанья оккупантов на берегах Черного моря — методы, которые способны выводить из равновесия даже Деникина.

{53} На Нарвском направлении действовала 6-я стрелковая дивизия. Красная эстонская дивизия только еще формировалась.

{54} Численность ее достигла 25 000 штыков и сабель. Армия состояла из двух пехотных дивизий и русского белогвардейского Северо-Западного корпуса.

{55} В это время в Восточной Галиции на чехо-словацкой границе между чехо-словаками и поляками происходили споры из-за пограничной линии, и, наконец, до окончания спора с немцами на границе с Силезией также приходилось держать войска.

{56} Состав северного корпуса перед началом его наступления — 4700 штыков, 1100 сабель, 11 легких орудий (Надежный. На подступах к Петрограду. — Госиздат, с. 34). Против этих сил красное командование на Нарвском участке располагало силами в 2700 штыков, 160 сабель, 12 легких и 6 тяжелых орудий (там же, с. 35). Столь слабое обеспечение Нарвского направления объясняется тем, что центр внимания советского командования и центр тяжести приложения его сил был перенесен в сторону Финляндии, активного выступления которой ожидали с весны 1919 г. (тот же источник).

{57} Мы не можем согласиться с утверждениями, встречающимися в военной литературе, что выступление Юденича явилось, главным образом, результатом давления Англии. Отдавая должное этому бесспорному давлению, мы считаем необходимым подчеркнуть, что октябрьское выступление Юденича вызывалось целым рядом обстоятельств, неумолимо толкавших его на мероприятия, которые могут быть охарактеризованы лишь как стратегия «вабанк». Основные из этих обстоятельств:

а) нарастающие противоречия между боровшейся за свою «независимость» эстонской буржуазией и Юденичем как носителем идеи «единой и неделимой России»; эти противоречия не могли быть смягчены и бутафорным Северо-Западным правительством Лианозова, созданным в течение 45 минут по приказу английского генерала;

б) близость мира между Эстонией и РСФСР, который мог быть сорван лишь успешным наступлением Юденича. Угроза такого мира со всей резкостью ставила перед Северо-Западной армией проблему создания своей собственной базы (Петроград);

в) противоречия и раздоры внутри самой армии Юденича (например, оппозиция Булак-Булаховича Юденичу);

г) неподготовленность Северо-Западной армии к зимней кампании.

Несоответствие сил поставленным задачам Юденич стремился компенсировать стремительностью натиска и быстротой маневра. В своем стремительном движении к Петрограду он сознательно идет на недостаточное обеспечение фланга и тыла своей операции (II корпус круто поднимается на помощь I, оставив на Псковском и Лужском направлениях лишь слабые заслоны). Эта ставка на ошеломляющий удар, стремление возможно скорее дорваться до Петрограда придает всей октябрьской операции Юденича характер какого-то набега. Ставка на быстроту маневра и выигрыш во времени, на стремительность наскока и ошеломляющую силу такой стремительности заставляет Юденича отказаться от всяких других планов операции, требующих большего количества времени, хотя и менее рискованных (например, план Родзянко). Уверенность Юденича и англичан в успехе была настолько велика, что к моменту выхода частей I корпуса к Пулковским высотам английское радио оповестило весь мир о взятии Ленинграда и дало подробное описание той торжественной встречи, какая, якобы, была оказана Юденичу «благодарным»населением.

{58} Первый удар Юденича пришелся по слабой, еще находившейся в стадии формирования 19-й дивизии и малочисленной, неподготовленной, к тому же, к обороне 2-й дивизии. В полках последней за исключением сравнительно сильного по своему составу 7-го Самарского полка, по целому ряду данных (в том числе и рассказов участников), к этому времени насчитывалось от 200 до 300 штыков, занимавших по фронту 6 и больше километров. Следует также учесть, что к началу операции имелось налицо некоторое ослабление политического аппарата армии. Внимание Петрограда, как и всей страны, в это время привлекал Южный фронт. Туда были брошены новые партии мобилизованных коммунистов и пролетариев Питера; туда же была брошена и часть работников 7-й армии. Недостаточно высокий уровень политической работы армии может быть охарактеризован и таким фактом, как далеко не удовлетворительные результаты проведенной в сентябре в рядах 7-й армии партийной недели, давшей всего 3000 человек, и то, главным образом, за счет Петроградского гарнизона.

{59} Для характеристики насыщенности фронтов Гражданской войны даже на ударных направлениях приводим следующий расчет: протяжение фронта белых от Турийского завода до тракта Екатеринбург — Кунгур (включительно) равно 240 км; плотность живой силы на 1 км фронта равна от 183 1/3 штыков и сабель до 195 5/6 штыков и сабель; у красных при таком же примерно протяжении фронта на 1 км его приходилось 125 штыков и сабель.

{60} Ворошилов К. Е. Сталин и Красная армия. — Госиздат, 1929, с. 18.

{61} Из книги Рукероля мы узнаем, что появление Колчака на исторической сцене в качестве диктатора, а следовательно, полного распорядителя всех вооруженных сил контрреволюции вовсе не нравилось французскому правительству. При Колчаке ген. Жанен, еще не успевший доехать до Омска, оказывался на положении как бы «безработного», поскольку раздражительный, несдержанный и стремившийся вмешиваться во все мелочи командования адмирал не склонен был делиться с кем-нибудь правами верховного военного командования. Хотя Рукероль и уверяет в своей книге, что в результате переговоров Жанена и Колчака последний предложил Жанену вступить в командование войсками восточного противобольшевистского фронта, но мы считаем это маловероятным. Во всяком случае Жанен после объезда фронта, получив невыгодное впечатление об его устойчивости, якобы отказался от этого назначения. В итоге в установление взаимоотношений между Колчаком и Жаненом вмешался Верховный союзный совет, который уполномочил Жанена выполнять роль оперативного комиссара при Колчаке. Ни один план крупной операции не мог быть осуществлен иначе, как с ведома ген. Жанена. Если это было действительно так, то французский Генеральный штаб несет еще большую оперативную ответственность за последующие неудачи белых, как и их командование.

{62} Туркестанская армия, как известно, присоединилась к войскам красного Восточного фронта по занятии ими Оренбурга. Слабая ее численность (12 000 бойцов) заставляла неоднократно поднимать вопрос об ее расформировании или сведении в дивизию. Однако разрешение вопроса затянулось до окончания решительных операций на Восточном фронте.

{63} Взято с округлением. Точная цифра бойцов 2-й армии — 22 700 чел.

{64} Составлено на основании данных в деле № 336 (Архив Красной Армии).

{65} Эта группа образована 19 марта 1919 г. под командованием т. Фрунзе в составе 1, 4-й и Туркестанской армий.

{66} Подробности окончательного оформления контрманевра Южной группы рисуются в следующем виде. 7 апреля командвост С. С. Каменев по прямому проводу спросил согласия т. Фрунзе на объединение под его командованием 1, 4, 5-й и Туркестанской армий. Согласие было дано, и тотчас же т. Фрунзе на небольшом совещании установил в общих чертах основную идею своего плана. Фрунзе настаивал на немедленном начале операции, не дожидаясь сосредоточения всех сил, предназначаемых главкомом на Восточный фронт (25, 31, 33, 35, 2-я стрелковые дивизии), на что потребовалось бы еще около месяца.

{67} Эта директива встретила возражения Фрунзе в том смысле, что точные указания фронтом задач для каждой из его армий делают излишним объединение в его лице управления ими, поскольку лишают его определенной оперативной самостоятельности.

{68} 2-я стрелковая дивизия в это время лишь подходила по железной дороге к Самаре. К 19 апреля там сосредоточилось всего 5 полков этой дивизии. Она нуждалась в пополнении.

{69} Протяжение фронта — 80 км; на 1 км фронта — 145 ¼ штыков и сабель.

{70} Общий резерв группы — 74-я стрелковая бригада — посчитан в составе своей дивизии.

{71} Протяжение фронта — 120 км; на 1 км фронта — 200 штыков и сабель.

{72} На 1 км фронта приходится 32 1/7 штыков и сабель.

{73} 25 апреля один из отрядов противника даже захватил этот пункт.

{74} Один полк 2-й стрелковой дивизии был брошен на Мелекес, один — направлен на Симбирск, где находился штаб Восточного фронта, а один из полков главком Вацетис еще на пути свернул в Глазов на усиление 3-й армии. В дальнейшем командование Восточным фронтом направило на Мелекес и подходившую бригаду 4-й стрелковой дивизии.

{75} 31-я стрелковая дивизия была двухбригадного состава.

{76} По-видимому, командование фронтом рассчитывало на скорое прибытие 33-й стрелковой дивизии из Астрахани и 1-й стрелковой дивизии из центра страны, которые Главное командование перебрасывало на Восточный фронт и предполагало ими усилить группу Фрунзе взамен взятых из нее частей, тем более что по новому замыслу командования Восточным фронтом наступление группы Фрунзе должно было начаться по окончании маневра против Сергиевской группы противника. Последующие события не оправдали этих предположений. Однако непосредственным их результатом было, как мы упоминали, направление бригады 4-й стрелковой дивизии главкомом не на Алатырь, как первоначально ходатайствовало командование фронтом, а на Мелекес.

{77} Более широкие действия Северной группы армий, по мысли командвоста, должны были начаться по окончании весенней распутицы. По-видимому, Северная группа должна была выполнить самостоятельно такую же операцию по ликвидации противостоящего ей противника, которая теперь начиналась Южной группой. В своих донесениях главкому командвост указывал, что для этого потребуется усиление 3-й армии одной, а 2-й — двумя бригадами. Отсюда можно сделать вывод, что командование Восточным фронтом в оценке возможного размаха операции Фрунзе предвидело доведение его до параллели Уфы и таким образом мыслило выполнить свою задачу в целом ряде последовательных операций. Учитывая пространственность театра и разброску на нем сил, это, конечно, являлось единственно возможным способом действий.

{78} Для подкрепления вышеприведенного нами утверждения о начавшемся внутреннем развале в армии белых весьма интересны подробности разгрома их 11-й пехотной дивизии. Он начался с перехода на сторону красных 41-го пехотного полка, перебившего предварительно всех своих офицеров, за исключением четырех, которых солдаты считали своими за их крестьянское происхождение и за продолжительное проживание в тех же местностях, откуда происходили солдаты.

{79} Итак, 5-я армия за время с 11 по 19 мая получила целый ряд взаимноисключающих указаний. 11 мая Самойло предусматривал нацеливание ее прямо на север для действий по тылам группы противника, ведущей борьбу за рубеж р. Вятки, затем 14 мая сворачивает ее на Белебей, 17 мая вновь ворочает прямо на север, а 19 мая уклоняет на северо-восток. Такие методы управления вызвали горячий протест ее командующего М. Н. Тухачевского. Вместе с тем в том назначении, которое Самойло давал 5-й армии, можно усмотреть отказ его от самостоятельной операции Северной группой армий, которую Каменев мыслил осуществить ударом 2-й армии в направлении Сарапуль — Воткинск и ударом 3-й армии в охват правого фланга противника. Некоторые исследователи (Огородников) указывали, что Самойло в этом случае явился лишь простым исполнителем распоряжений главкома Вацетиса.

{80} Тов. Фрунзе был несогласен с этой обстановкой. В телеграмме № 01645 от 19 мая он настаивал на немедленном проведении операции с целью овладения районом Уфы. После этого последовала директива Самойло от 19 мая о продолжении преследования. Она и директива от 18 мая и определили задачи армий фронта на время Уфимской операции. Эти задачи изложены нами в начале главы.

{81} На Шенкурском направлении действовали американские части. Они, как и прочие войска интервентов, за исключением английских, постепенно покинули Северный фронт в течение весны и лета 1919 г.

{82} Эти силы состояли из русских белогвардейских и английских войск. Войска прочих интервентов (американцы, французы, итальянцы) покинули Северный фронт еще ранее.

{83} По поводу этого направления движения 5-й красной армии на Красноуфимск см. в предшествующей главе директивы этой армии, данные т. Самойло.

{84} Таким образом Южной группе предстояло еще три дня простоять на месте.

{85} Эта операция фронта проводилась вновь под руководством его бывшего командующего С. С. Каменева, так как А. А. Самойло был отозван 29 мая 1919 г.

{86} План по форсированию Уральского хребта был принят командованием Восточного фронта 22 июня, а 5-я армия начала свою операцию в ночь с 23 на 24 июня. Можно предположить по расчету времени, что перегруппировку она выполнила раньше, в порядке почина своего командования, и эта группировка уже готовой данной вошла в план командвоста.

{87} По свидетельству бывшего военного министра сибирского правительства барона Будберга, замысел и разработка этого плана принадлежат начальнику штаба Колчака ген. Лебедеву. Последний крупными военными специалистами старой армии, пребывавшими как-то в тени и не у дел при ставке Колчака, расценивался очень низко с точки зрения своего оперативного творчества из-за неумения наладить управление крупными войсковыми соединениями. Ссора Лебедева с Гайдой была одной из причин ухода в отставку Гайды, этого наиболее талантливого самородка в белом стане. В частности, главный недостаток замысла челябинской операции Будберг видел в том, что сложный по замыслу план требовал первоклассных по боеспособности и выучке войск и начальников с хорошо развитым военным интеллектом. Ни тех, ни других у Колчака не было. Подробности см. Архив русской революции, 1924, т. 14–15 (Записки Будберга); сборник «Белое дело» (Берлин, 1926, ст. Иностранцева).

{88} Неудача под Челябинском свидетельствовала о начале агонии белого Восточного фронта. Рукероль следующим образом характеризует этот фронт во время его летнего отступления 1919 г.: «Фронты огромного протяжения занимались войсками, находившимися в состоянии полного разложения. Население в тылу этих войск было готово к немедленному восстанию. Бои имели место чрезвычайно редко. Чаще всего дело сводилось к партизанским стычкам. Часто вместо применения оружия обе стороны прибегали к братанию» (с. 122–123).

{89} Фронт и ближайшие тылы колчаковских армий в то время представляли следующую картину: набранные наспех пополнения с Урала расходились кто куда, унося с собой оружие. Сопротивляемость фронта, превратившегося в редкую паутину, окончательно пала, и войска быстро катились на восток, отбирая у населения для этой цели подводы.

{90} Дивизии 5-й армии форсировали р. Тобол на широком фронте: 26-я стрелковая дивизия — в районе Усть-Уйская — Озерная и Звериноголовская; 27-я стрелковая дивизия — в районе Утяцкая и 5-я стрелковая дивизия — в районе г. Курган.

{91} По вопросу о группировке главных сил 5-й армии между командармом 5-й (Тухаческий) и командвостом (т. Ольдерроге) произошли крупные разногласия. Опасаясь охвата своего правого фланга и, наоборот, желая выиграть фланг противника, командарм 5-й решил вести свои главные силы вдоль Звериноголовского тракта, т. е. вдоль крайнего правого фланга армии. Но командвост, повторно настаивая, приказал группироваться вдоль железной дороги Курган — Петропавловск.

{92} Здесь надо отметить то отношение сибирского крестьянства к Красной Армии, которое проявилось в этом случае. В Челябинской губернии без всякого нажима местного административного аппарата, который еще только организовался сам, на призыв добровольно явились 24 000 бойцов. Они почти целиком влились в ряды Красной Армии.

{93} До последнего времени история о выдаче Колчака Политическому центру имела несколько версий. Одной из наиболее распространенных была версия о том, что выдача Колчака была произведена чехо-словаками с прямого согласия ген. Жанена и верховных комиссаров союзников. Рукероль в своей книге приводит документально обоснованное изложение обстоятельств выдачи Колчака. Согласно Рукеролю, дело происходило так. Когда в Иркутске начались бои между войсками Колчака и сторонниками нового «революционного правительства», Колчак был уведомлен представителями Антанты, что чехо-словацкие войска сохранят свой нейтралитет в этом конфликте, тем более что несколько раньше, а именно 21 декабря 1919 г., была перехвачена телеграмма Колчака атаману Семенову, с которым Колчак успел примириться и которому теперь приказывал всеми мерами задержать отступление чехов, не останавливаясь перед взрывами мостов и туннелей на сибирской магистрали. Японское военное командование устранилось от подписания этого уведомления Колчаку. Однако Колчак, пребывание которого в Нижне-Удинске сделалось невозможным из-за революционного брожения в этом городе, выразил желание быть доставленным в Иркутск, чтобы вступить в личные переговоры с Политическим центром. Тогда ген. Сыровой, командовавший чехо-словацкими войсками, охранявшими линию железной дороги, получил задачу от представителей Антанты принять все меры к безопасному доставлению Колчака в Иркутск. Когда поезд последнего прибыл на ст. Иркутск, там уже находился батальон японских войск. Командир последнего заявил, что он имеет задачу защищать правительство, т. е. в данном случае Колчака и его министров, но по сложившейся обстановке считает это невозможным. По словам Рукероля, чехо-словацкое командование было того же мнения. Оно считало, что стремление и в дальнейшем продолжать охрану Колчака поведет к вооруженному конфликту между чехо-словаками и восставшими. Этот же конфликт был запрещен чехам их правительством. С этой точкой зрения согласился и ген. Жанен, и Колчак был выдан.

Полагаем, что дальнейшее изложение Рукеролем мотивов, почему именно Жанен вынужден был согласиться на выдачу Колчака и не мог поступить иначе, не представляет особого интереса, а важно лишь для Жанена в целях самооправдания перед буржуазными историками.

{94} Эту дивизию командюж Гиттис 24 января 1919 г. бросил в Красный Яр, чтобы подтолкнуть ею Камышинскую группу 10-й армии. 8 февраля она сосредоточилась в Красном Яре, и в этот же день остатки Царицынской группы противника сдались под Арчедой. 14-й дивизии больше нечего было делать в Красном Яре, и ей затем пришлось опять нагонять свою армию походным порядком. Несомненно, что эта дивизия за то время могла быть с большим успехом использована в Донбассе.

{95} Первоначально командовал 10-й армией. Был назначен командюжем 21 января 1919 г. вместо т. Славена.

{96} На участке Царицын — Поворино взорвано 6 железнодорожных мостов. На участке Воронеж — Ростов-на-Дону взорван мост у Евстратовки, который удалось исправить только 6–7 мая 1919 г.

{97} Гражданская война в России 1918–1919 гг.: Стратегический очерк наступательной операции Южного фронта за период январь — май 1919 г. — М., 1919, с. 34.

{98} Согласно данным нашей разведки, к 23 февраля в Донбасс прибыло 13 добровольческих эшелонов, а к 1 марта силы добровольцев в Донбассе исчислялись в 17 000–18 000 чел.

{99} Необходимо подчеркнуть крайне тяжелое положение, которое создалось в центральной по своему положению 9-й армии красных к моменту ее выхода к берегам Донец. Тылы этой армии, состоявшей из трех дивизий, оторвались, осев в том районе, откуда начали свое наступление. При продвижении 9-я армия прошла через район, зараженный сыпным тифом; некоторые части подошли к Донцу, потеряв от 40 до 50 % своего личного состава больными и умершими. Выход к Донцу, приведший к скученности частей в станицах и хуторах, прилегавших к реке, вызвал новую вспышку сыпняка.

{100} Партизанские части и дивизии этой армии были сведены в две номерные дивизии — 41-ю и 42-ю стрелковую. В состав армии включены 13-я стрелковая дивизия и подходившая 9-я стрелковая дивизия, первые эшелоны которой начали прибывать в район расположения армии только 25 марта. Конница армии была сведена в отдельную кавалерийскую бригаду.

{101} Ген. Деникин («Очерки русской смуты») утверждал, что на всем Северном фронте «вооруженные силы юга России», включая сюда и участок нашей 10-й армии, состояли всего из 42 000–45 000 штыков и сабель. Группу Май-Маевского — так называемую Кавказскую Добровольческую армию — он к этому времени определял в составе 12 000 бойцов (штыков и сабель). Эти сведения Деникина резко расходятся с информацией, имеющейся в наших архивах.

{102} На это рассчитывать было трудно. 16-я стрелковая дивизия 9-й армии только лишь заканчивала смену 12-й стрелковой дивизии на участке от устья р. Калитвы до ст. Митякинской.

{103} События, развернувшиеся 13–14 мая в районе хутора Грачевского, представляют некоторый тактический интерес, почему мы считаем необходимым на них несколько остановиться. Прорываясь в район хутора Грачевского, противник быстро распространяется на северо-восток и к утру 14-го передовыми частями подходит к станции Глубокой, выставив слабые заслоны на запад против станицы Митякинской, где была расположена кавалерийская бригада 16-й дивизии, и на восток — против станицы Старо-Каменская, не доходя до нее к вечеру 13-го на 6–8 км. Захват противником станицы Старо-Каменской означал бы захват всех переправ в тылу Каменского плацдарма, что могло бы привести к окружению расположенных на нем частей (16-й и 23-й дивизий). Однако, устремляясь на северо-запад, по-видимому, на соединение с вешенскими повстанцами, противник не использовал этой возможности. В ночь с 13 на 14 мая командование 16-й дивизией бросает Каменский плацдарм и с освободившимися силами на рассвете 14-го переходит в энергичное наступление на запад, нанося главный удар вдоль р. Донец и отрезая тем самым прорвавшуюся группу белых от переправ. Одновременно во фланг и в тыл этой группы белых в направлении на хутор Грачевский действует со стороны станицы Митякинской кавалерийская бригада 16-й стрелковой дивизии.

{104} Гражданская война 1918–1919 гг., с. 24.

{105} Вот краткий перечень наиболее значительных подкреплений, направленных на Южный фронт в течение апреля и мая 1919 г.: 5 апреля отправлены 2-я бригада 7-й стрелковой дивизии (из Ярославского ВО), 3-й Кронштадтский полк с батареей, 25 апреля на ст. Бутурлиновка прибыло два резервных полка, сформированных Всевобучем. 26 апреля на Козлов, Чертково двинуты Калужские и Орловские курсы (700 штыков). Они предназначались для борьбы с казачьим восстанием. 28 апреля приказано из Нежина и Киева перебросить в район Камышин — Елань кадры 3-й стрелковой дивизии, а в район ст. Кантемировка — кадры 2-й кавалерийской дивизии. 5 мая бригада 23-й стрелковой дивизии, направлявшаяся по Волге из Астрахани на Восточный фронт через Царицын, повернута в район ст. Миллерово. 9-го туда же направлена другая бригада этой дивизии. 9 мая на Миллеровское направление из центра двинута сводная бригада из запасных полков. 20 мая из Харьковского района в распоряжение Южного фронта приказано направить 5-ю Украинскую дивизию. Кроме того, 27 апреля 2-я Украинская армия на левом берегу Днепра передана в оперативное подчинение Южного фронта. 3 мая 10-й красной армии оперативно подчинены действовавшие в Задонских степях отдельная стрелковая бригада и отряд Жлобы, входившие в состав 11-й армии. Наконец, 22 мая вся эта армия вошла в состав Южного фронта.

{106} По некоторым источникам, прорыв совершен 25 мая на рассвете.

{107} «Бей красных, пока поумнеют, бей белых, пока покраснеют» — под таким лозунгом кое-где на Украине выступала атаманщина, разъедавшая тыл Красной Армии.

{108} В 60 км к юго-западу от Астрахани.

{109} Во второй половине мая Деникин войскам, наступавшим на Царицын, присвоил название Кавказской армии. Ее командующим был назначен ген. Врангель. Войска бывшей Кавказской Добровольческой армии, действовавшие в районе Донецкого бассейна, одновременно были переименованы в Добровольческую армию под командованием Май-Маевского.

{110} В это количество вошел целый ряд частей, переброшенных с Восточного фронта. Между прочим, оттуда была снята бригада Аргира и снимались 25-я и 28-я стрелковые дивизии с бригадами Казанского и Саратовского укрепленных районов. Кроме того, на Средней Волге формировался целый ряд частей для Южного фронта. 47-я стрелковая дивизия заканчивала там свое формирование. Приказано было там же до 1 августа сформировать еще 6 стрелковых бригад. Из всех этих сил в районе Симбирск — Самара — Саратов предполагалось образовать особую армию численностью до 40 000 бойцов.

{111} Мы считаем необходимым отметить, что противник в этот период направляет все усилия своей политической пропаганды к разложению Красной Армии. Им широко используется авиация для разбрасывания в тылу красных войск демагогического содержания воззваний к населению. Авиация распространяет в 8-й и 9-й армиях во время майского отхода последних поддельную «Правду», насыщенную паническими сообщениями о неудачах на фронтах красных войск, печатающую поддельную речь Ленина о гибели революции и т. п.

{112} Архив Красной Армии, д. № 868, л. 33–34.

{113} Для выполнения этого маневра 14-я армия была усилена по распоряжению командования 7-й стрелковой дивизией и бригадой 9-й стрелковой дивизии.

{114} Главком С. С. Каменев требовал 19 сентября еще более резкого маневра со стороны группы Шорина; он ставил ей задачей скорейший выход на линию р. Дона на фронте Павловск — Усть-Медведицкая с последующим развитием удара на запад вдоль Дона. Здесь, очевидно, начинало уже сказываться преобладание точки зрения предреввоенсовета.

{115} Архив Красной Армии, д. № 738, л. 93.

{116} Там же, л. 94–95.

{117} Там же, л. 105.

{118} Там же, л. 111.

{119} Архив Красной Армии, д. № 831, л. 334. В этом же разговоре главком сообщил т. Егорьеву об освобождении его от командования фронтом. Командюжем вскоре был назначен А. И. Егоров.

{120} Триандафилов в статье «Краткий стратегический очерк наступательной операций Южного фронта по ликвидации Деникинской армии» (Сборник трудов ВНО. — Госиздат, 1921, с. 129) писал: «Предполагалось, сосредоточив ударную группу под Орлом, ударить в общем направлении на железную дорогу Орел — Курск, проведя одновременно удар конницей Буденного от Воронежа» и т. д.

{121} Архив Красной Армии, д. № 738, л. 115.

{122} Архив Красной Армии, д. № 738, л. 114.

{123} Это решение определило дальнейшие действия ген. Деникина в расходящихся направлениях на Орел и Новохоперск, что лишило его возможности черпать резервы из Донской армии для развития своего удара на главном направлении.

{124} Архив Красной Армии, д. №831, л. 348–349.

{125} Произведенный расчет взят с округлением.

{126} Произведенные расчеты взяты с округлением.

{127} Архив Красной Армии, д. № 2022 (25-в карта).

{128} Произведенные расчеты взяты с округлением.

{129} Там же, д. №738, л. 117.

{130} Архив Красной Армии, д. № 738, л. 117.

{131} Там же, л. 118.

{132} Архив Красной Армии, д. № 738, л.119.

{133} Труд был сверстан, когда появилась работа К. Е. Ворошилова «Сталин и Красная армия» (1929), в которой дается ряд новых данных, характеризующих процесс возникновения решения о нанесении главного удара Деникину в направлении Курск — Харьков — Донбасс. Осуществление этого плана, как известно, привело к разгрому Деникина.

К. Е. Ворошилов пишет (с. 21): «Осень 1919 года памятна всем. Наступал решающий, переломный момент всей Гражданской войны. Снабженные «союзниками», поддержанные их штабами белогвардейские полчища Деникина подходили к Орлу. Весь громадный южфронт медленными валами откатывался назад. Внутри положение было не менее тяжелое. Продовольственные затруднения чрезвычайно обострились. Промышленные районы останавливались от недостатка топлива. Внутри страны, и даже в самой Москве, зашевелились контрреволюционные элементы. Опасность угрожала Туле, опасность нависла над Москвой.

Надо спасать положение. И на Южный фронт ЦК посылает в качестве члена РВС т. Сталина. Теперь уже нет надобности скрывать, что перед своим назначением т. Сталин поставил перед ЦК три главных условия: 1) Троцкий не должен вмешиваться в дела южфронта и не должен переходить за его разграничительные линии; 2) с Южного фронта должен быть немедленно отозван целый ряд работников, которых т. Сталин считал непригодными восстановить положение в войсках, и 3) на южфронт должны быть немедленно командированы новые работники по выбору т. Сталина, которые эту задачу могли выполнить. Эти условия были приняты полностью. Но для того, чтобы охватить эту громадную махину (от Волги до польско-украинской границы), называвшуюся Южным фронтом, насчитывающую в своем составе несколько сот тысяч войск, нужна была ясно формулированная задача фронту. Тогда эту цель можно было бы поставить перед войсками и путем перегруппировки и сосредоточения лучших сил на главных направлениях нанести удар врагу.

Т. Сталин застает очень неопределенную и тяжелую обстановку на фронте. На главном направлении Курск — Орел — Тула нас бьют; восточный фланг беспомощно топчется на месте. Что же касается оперативных директив, ему предлагается старый план (сентябрьский) нанесения главного удара левым флангом, от Царицына на Новороссийск, через донские степи:

«Основной план наступления южфронта остается без изменения, именно главнейший удар наносится особой группой Шорина, имеющей задачей уничтожение врага на Дону и Кубани» (из директивы главкома, сентябрь 1919 г.).

Ознакомившись с положением, т. Сталин немедленно принимает решение. Он категорически отвергает старый план, выдвигает новые предложения и предлагает их Ленину в следующей записке, которая говорит сама за себя. Она настолько интересна, настолько ярко рисует стратегический талант т. Сталина, настолько характерна по самой решительности постановки вопросов, что мы считаем полезным привести ее полностью.

«Месяца два назад главком принципиально не возражал против удара с запада на восток через Донецкий бассейн как основного. Если он все же не пошел на такой удар, то потому, что ссылался на «наследство», полученное в результате отступления южных войск летом, т. е. на стихийно создавшуюся группировку войск Юго-Восточного фронта, перестройка которой (группировки) повела бы к большой трате времени и выгоде Деникина... Но теперь обстановка и связанная с ней группировка сил изменились в основе: 8-я армия (основная на бывшем южфронте) передвинулась в районе южфронта и смотрит прямо на Донецкий бассейн, кон-корпус Буденного (другая основная сила) передвинулся тоже в район южфронта, прибавилась новая сила — латдивизия, которая через месяц, обновившись, вновь представит грозную для Деникина силу... Что же заставляет главком (Ставку) отстаивать старый план? Очевидно, одно лишь упорство, если угодно — фракционность, самая тупая и самая опасная для республики, культивируемая в главкоме состоящим при нем «стратегическим» петушком... На днях главком дал Шорину директиву о наступлении на Новороссийск через донские степи по линии, по которой, может быть, и удобно летать нашим авиаторам, но уже совершенно невозможно будет бродить нашей пехоте и артиллерии. Нечего и доказывать, что этот сумасбродный (предполагаемый) поход в среде, вражеской нам, в условиях абсолютного бездорожья грозит нам полным крахом. Не трудно понять, что этот поход на казачьи станицы, как это показала недавняя практика, может лишь сплотить казаков против нас вокруг Деникина для защиты своих станиц, может лишь выставить Деникина спасителем Дона, может лишь создать армию казаков для Деникина, т. е. может лишь усилить Деникина. Именно поэтому необходимо теперь же, не теряя времени, изменить уже отмененный практикой старый план, заменив его планом основного удара через Харьков — Донецкий бассейн на Ростов: во-первых, здесь мы будем иметь среду не враждебную, наоборот, симпатизирующую нам, что облегчит наше передвижение, во-вторых, мы получаем важнейшую железнодорожную сеть (Донецкую) и основную артерию, питающую армию Деникина — линию Воронеж — Ростов... в-третьих, этим продвижением мы рассекаем армию Деникина на две части, из коих добровольческую оставляем на съедение Махно, а казачьи армии ставим под угрозу захода им в тыл, в-четвертых, мы получаем возможность поссорить казаков с Деникиным, который (Деникин) в случае нашего успешного продвижения постарается передвинуть казачьи части на запад, на что большинство казаков не пойдет... в-пятых, мы получаем уголь, а Деникин остается без угля. С принятием этого плана нельзя медлить... Короче: старый, уже отмененный жизнью план ни в коем случае не следует гальванизировать — это опасно для республики, это наверняка облегчит положение Деникина. Его надо заменить другим планом. Обстоятельства и условия не только назрели для этого, но и повелительно диктуют такую замену... Без этого моя работа на южфронте становится бессмысленной, преступной, ненужной, что дает мне право, или, вернее, обязывает меня уйти куда угодно, хоть к черту, только не оставаться на южфронте. Ваш Сталин».

Комментарии к этому документу излишни. Обращает на себя внимание, какой мерой т. Сталин измеряет кратчайшее оперативное направление. В Гражданской войне простая арифметика бывает недостаточна и часто ошибочна. Путь от Царицына до Новороссийска может оказаться гораздо длинней, потому что он проходит через враждебную классовую среду. И наоборот, путь от Тулы до Новороссийска может оказаться гораздо короче, потому что он идет через рабочий Харьков, через шахтерский Донбасс. В этой оценке направлений сказались основные качества т. Сталина как пролетарского революционера, как настоящего стратега Гражданской войны.

План Сталина был принят Центральным комитетом. Сам Ленин собственной рукой написал приказание полевому штабу о немедленном изменении изжившей себя директивы. Главный удар был нанесен Южфронтом в направлении на Харьков — Донбасс — Ростов. Результаты известны: перелом в Гражданской войне был достигнут. Деникинские полчища были опрокинуты в Черное море. Украина и Северный Кавказ освобождены от белогвардейцев. Т. Сталину во всем этом принадлежит громадная заслуга.

{134} Архив Красной Армии, д. № 738, л. 121–122.

{135} Архив Красной Армии, д. № 738, л.344–346.

{136} Там же, л. 123–124.

{137} Там же, д. №738, л. 128.

{138} Приводим по вышецитированной нами статье В. Триандафилова.

{139} Для создания ударного кулака на Севском направлении в виде 57-й стрелковой дивизии командарм 14-й Уборевич растянул правый фланг своей правофланговой (46-й стрелковой) дивизии до хутора Михайловского, что дало возможность снять с ее участка 57-ю стрелковую дивизию. Кроме того, в ударе на Севск участвовали и некоторые части 41-й стрелковой дивизии, наступавшие на него с севера.

{140} Архив Красной армии, д. № 738, л. 139.

{141} Архив Красной Армии, д. № 738, л. 167.

{142} Архив Красной Армии, д. № 738.

{143} Сталин И. В. Об оппозиции. — Госиздат, 1928, с. 110.

{144} Остатки Корниловской и Дроздовской дивизий белых.

{145} Раковский Г. П. В стане белых, с. 5.

{146} 6–8 км к западу от Бирюча.

{147} Архив Красной Армии, д. № 944, л. 287–319; д. № 6142, л. 123–189; д. №206, л. 63.

{148} Архив Красной Армии, д. № 73–016, л. 11, 17.

{149} Архив Красной Армии, д. № 47397, л. 146–149, 164–173.

{150} При изложении событий за январь 1920 г. на Дону и Маныче использовано дело № 47397, Архив Красной Армии, л. 30–46, 54–173.

{151} Архив Красной Армии, д. № 63–711, л. 1–67.

{152} Архив Красной Армии, д. № 73–016, л. 11; д. № 1487 по описи Полевого штаба РВСР.

{153} Кроме того, на Кавказский фронт шли перебрасываемые распоряжением главкома 34-я и 50-я стрелковые дивизии и намечалась переброска туда же с Юго-Западного фронта Латышской и 52-й стрелковой дивизий.

{154} Мы не обнаружили записи разговора в архиве, но со слов и разрешения С. С. Каменева можем привести его содержание в части оперативной. Оно сводилось к предложению двигаться по степям в обход всего расположения противника. На сомнение главкома в возможности совершения такого рейда конницы зимой в безлюдной степи при частых буранах Буденный указал, что он пойдет от зимовника к зимовнику и тем сбережет свою конницу.

{155} Архив Красной Армии, д. № 47397, л. 184–185.

{156} Там же, д. № 47964, л. 2.

{157} Там же, д. № 249 без нумерации листов.

{158} Там же, д. № 47964, л. 3.

{159} Архив Красной Армии, д. № 47964, л. 4.

{160} Там же, д. № 36497, л. 1–5.

{161} Архив Красной Армии, д. № 47964, л. 26–30.

{162} Весьма характерно, что наша точка зрения об умышленном нежелании польского правительства пойти навстречу мирным предложениям советского правительства нашла подтверждение в книге ген. Шептицкого, бывшего командующего Польским Белорусским фронтом в 1920 г. Автор, обосновавший свою работу на исторических документах, указывал, что своим упрямством и несговорчивостью в деле переговоров правительство маршала Пилсудского упустило благоприятный случай для себя закончить войну. Вместо того, отвергая всякий компромисс с советским правительством, оно носилось уже с новой мыслью похода на Киев (Stanislaw Szeptycki. Front Litewsko-Bialoruski 10 marca 1919–30 lipca 1920. Krakow, 1925, c. 13–14).

{163} Wladislaw Sikorski. Nad Wisia i Wkra Studjum Z, Polsko-RosyjskieJ Wojny 1920 roky Lwow — Warszawa — Krakow, 1928, c. 215–218.

{164} К сожалению, польские источники не дают нам подробного распределения этого количества на штыки, сабли и едоков.

{165} Либо можно допустить другое предположение, а именно, что 113 000 (за округлением) пополнений, о которых мы говорили выше, не успели еще к 1 апреля 1920 г. влиться в ряды войск.

{166} Ген. Шептицкий указывал, что в начале апреля он получил приказание вывести в резерв Главного командования в Барановичи 1-ю пехотную дивизию легионеров. Вскоре эта дивизия была переброшена на Украину, где 13 апреля была образована группа полковника Рыбака в районе Ельска в составе 9 батальонов пехоты, 12 эскадронов и 5 батарей. На Украине формировалась кавалерийская дивизия и группа тяжелой артиллерии. Туда же направлялись и укомплектования.

{167} Обстановка на Польском фронте вновь требует напряжения всех сил страны армии и решительных мер к усилению Западного фронта. 12 мая В. И. Ленин телеграфирует реввоенсовету Кавказского фронта: «Дивизии, которые главком приказал отправить на запад, должны пойти без задержек, без промедления. Сами лично следите за этим. Примите меры, чтобы дивизии по дороге не уменьшались в числе и чтобы фронт их не ограбил перед отправкой. Если считаете возможным выделить дополнительно части, поднимите вопрос перед главкомом. Надо энергичнее помочь Западному фронту». Характерно, что т. Ленин еще задолго до апрельского выступления Пилсудского предвидел неизбежность польского наступления. Так, И марта 1920 г. он телеграфировал в реввоенсовет Кавказского фронта (Орджоникидзе): «Поляки, видимо, сделают войну с нами неизбежной; поэтому главная задача сейчас — не забота о Кавтрудармии, а подготовка быстрейшей переброски максимума войск на Западный фронт; на этой задаче сосредоточьте все усилия».

{168} Из всего вышеприведенного количества дивизий, прибывших на Польский фронт в течение мая и июня, 11 стрелковых и 1 кавалерийская дивизия были направлены на Белорусский театр.

{169} Ген. Шептицкий высказывал сомнение, что у Пилсудского вообще существовал какой-либо определенный план войны. По крайней мере, командующим польскими армиями он был неизвестен. Мнение Шептицкого косвенно подтверждается отсутствием каких-либо определенных указаний на общий план войны во всех до сих пор появившихся в печати польских источниках.

{170} На Литовско-Белорусском фронте 1,4-я и 7-я армии были образованы в конце марта 1920 г. На Украине 3-я армия была образована из частей 2-й армии и подходивших подкреплений к 20-м числам апреля 1920 г.

{171} Архив Красной Армии, д. № 58–263, л. 10; д. № 58–275, л. 132.

{172} Там же, д. № 80–986, л. 36.

{173} Подписывая договор, Пилсудский рассчитывал, конечно, не на реальные силы Петлюры, которых было всего несколько тысяч, а на петлюровские силы в потенции, в виде политического бандитизма на Правобережной Украине.

{174} Неизвестно количество сабель только что прибывшей на Украину 5-й кавалерийской бригады, поступившей в состав сводной кавалерийской дивизии ген. Ромера.

{175} В нашем распоряжении нет сведений о численности 15-й пехотной дивизии. Известна численность только одного ее полка, определяемая в 1406 штыков. Поэтому мы принял условно численность 15-й пехотной дивизии в 4300 штыков. Украинская пехотная дивизия представляла собой одни лишь кадры численностью 1886 штыков при четырех легких орудиях.

{176} Таким образом, на 1 км протяжения фронта 3-й польской армии приходилось 115 штыков и сабель (за округлением); во 2-й польской армии — 138 штыков и сабель (за округлением); в 6-й польской армии — 231 штык и сабля.

{177} 41-я стрелковая дивизия была расположена по линии р. Днестр, кордоном против румын.

{178} На 1 км фронта — 33 штыка.

{179} Силы эти состояли из 1-й конной армии т. Буденного, которая походным порядком перебрасывалась с Северного Кавказа на Украину.

{180} Эта армия, боровшаяся за независимость Восточной Галиции, летом 1919 г. была вытеснена из ее пределов на Украину поляками, после чего осела на Правобережной Украине, вынужденная в силу полного своего материального расстройства и повальных эпидемий в ее рядах признавать поочередно власть всех временных оккупантов Правобережной Украины. Особого участия в Гражданской войне в силу вышеуказанных причин она не принимала и в феврале 1920 г. признала советскую власть.

{181} На грузовых автомобилях.

{182} 3-я польская армия в ее прежнем составе расформировывалась, причем 4-я пехотная дивизия поступала в резерв Пилсудского.

{183} Тухачевский М. Н. Поход за Вислу, 1923, с. 7.

{184} Как выяснилось, эти предположения Тухачевского имели за собой определенные основания. 11 мая в Калинковичах Пилсудский дал указания командующему 4-й польской армии ген. Шептицкому подготовиться к наступлению в общем направлении на Жлобин и Рогачев. Шептицкий предназначил для наступления 6, 14-ю и часть 9-й пехотной дивизии. Наступление должно было начаться 17 мая (Шептицкий, с. 17.).

{185} Учитывая такую группировку своих сил, Соллогуб предлагал командованию фронтом свой вариант действий, сводившийся к нанесению главного удара 16-й армии на Бобруйск. Тогда он во времени совпал бы с нанесением удара 15-й армии на Вильно и Молодечно. По существу, этот удар 16-й армии на Бобруйск должен был явиться сильной демонстрацией, как его и расценивало командование армией. Командзап отклонил это предложение, указав, что 16-я армия не демонстрирует, а наносит вспомогательный удар для содействия 15-й армии (подробности см. в книге Е. А. Шиловского «На Березине»).

{186} На 1 км фронта (за округлением) приходится 234 штыка и сабли.

{187} На 1 км фронта (за округлением) приходится 694 штыка и сабли.

{188} Цит. по материалам Е. А. Шиловского.

{189} На 1 км фронта (за округлением) приходится 637 штыков и сабель.

{190} Ввиду общего запоздания 21-й стрелковой дивизии 23-я стрелковая бригада была в дальнейшем сменена Алатырской стрелковой бригадой, также следовавшей в состав 16-й армии и успевшей прибыть ранее.

{191} Таким образом, вспомогательный удар 16-й армии сильно запаздывал во времени в силу причин, освещенных нами выше.

{192} 54-я дивизия перебрасывалась с бывшего Северного фронта на Западный фронт. Ее головная бригада также была передана командзапом в распоряжение командарма 15-й.

{193} К концу дня фронт 15-й армии принял примерно следующее ломаное начертание: Озеряны — Поставы (искл.) — Дуниловичи (искл.) — Кривичи — Шклянцы.

{194} Правда, между 11 и 13 июня Пилсудский приказал перебросить обратно на украинский театр 2 1/2 пехотных дивизии (3-я пехотная дивизия легионеров, 16-я пехотная дивизия и бригада 6-й пехотной дивизии), но они запоздали к назревшему в это время перелому кампании на украинском театре не в пользу поляков.

{195} 27 мая эта армия расформирована; ее штаб обращен в штаб Украинского фронта (Житомир); 13-я пехотная дивизия передана в 6-ю, 7-я пехотная дивизия — 3-ю армию.

{196} Одна бригада 5-й пехотной дивизии была направлена в Белоруссию.

{197} Этот прорыв 1-й конной армии заслуживает внимания не только по своему крупному оперативному значению, но и по своему удельному весу в истории военного искусства периода после мировой войны. Известный французский военный деятель и теоретик ген. Фори, на которого мы будем неоднократно ссылаться в последующих главах, в своей рецензии на капитальный исторический труд польского ген. Сикорского «Над Вислой и Вкрой», помещенной в журнале за 1929 г., подчеркивал, что прорыв 1-й конной армии свидетельствовал о крахе польской военной доктрины кордонной обороны, являвшейся наследием мировой войны. Фори указывал, что именно красное командование предугадало эволюцию военного искусства в этой области, предпочтя длинным кордонам эшелонное сосредоточение таранных масс. Вскоре на белорусском театре польское командование получило еще новый и не менее чувствительный урок оперативного искусства большой маневренной войны от советского командования.

{198} Нами уже указано, что для этого он между 11 и 13 июня приказал перебросить с белорусского театра на Украину опять 2 1/2 дивизии (3-я пехотная дивизия легионеров, 16-я пехотная дивизия и бригада 6-й пехотной дивизии).

{199} Удачные действия Мозырской группы и правого фланга 12-й красной армии в Полесье привлекли к нему особое внимание Пилсудского. Он не терял надежды до конца июня организовать контрнаступление своей Полесской группы Сикорского (две пехотные дивизии и бригада Балаховича) и 3-й польской армии с целью выбить красных из промежутка между pp. Припять и Днепр. Поэтому Полесская группа за счет сил польского белорусского театра увеличивалась еще на одну пехотную дивизию (16-я пехотная). Этот план был сорван бурно развивающимся наступлением наших южных армий. От него остались лишь отрицательные последствия для поляков в виде ослабления главного фронта ген. Шептицкого еще на одну дивизию пехоты.

{200} Мы не располагали сведениями о боевом составе 24-й стрелковой дивизии.

{201} Эти действия выразились в производстве ряда коротких ударов красными армиями Западного фронта по различным участкам противостоящего Польского фронта. Такие бои произошли 20 и 21 июня на участке 1-й польской армии. 25 июня наступательные попытки красных были повторены в районе оз. Межужол. 26 июня бои частного характера имели место в районе р. Черница. На участке 4-й польской армии 17 и 24 июня красные вели наступление на Верхней Березине. В районе Бобруйска не прекращалась оживленная боевая деятельность передовых частей обеих сторон. Особого напряжения она достигла 27 июня.

{202} Ген. Шептицкий определяет боевой состав своего фронта к концу июня 1920 г. (по-видимому, тоже не считая этапных и запасных частей) в 69 000 штыков и сабель при 464 орудиях. В дальнейшем эти силы к началу решительного сражения в Белоруссии, по его словам, уменьшились еще до 62 000 штыков и сабель за убылью мелких частей в командировки, за убылью больных, раненых и пр. В наши расчеты мы включали и 7-ю (обсервационную) польскую армию, не подчиненную Шептицкому, и этапные части. Отбросив их, наш расчет должен довольно точно совпасть с данными первого варианта Шептицкого. Таким образом, можно признать, что численность собственно боевой силы Шептицкого не превышала 40 000 штыков и сабель при 464 орудиях.

{203} Согласно данным М. Н. Тухачевского в книге «Поход за Вислу».

{204} III конный корпус в составе 10-й и и 15-й кавалерийских дивизий образован из 15-й кавалерийской дивизии, сформированной Западным фронтом, управления корпусом и 10-й кавалерийской дивизии, переброшенных с Кавказа. Командовал им т. Гай.

{205} На участке фронта Опочка — Дрисса на демаркационной линии с Латвией, протяжением 120 км, была расположена 48-я стрелковая дивизия. На фронте Дрисса — оз. Жадо, протяжением 40 км, развернуты были прочие дивизии армии. На этом участке на 1 км фронта приходилось около 345 штыков и сабель.

{206} Разница с цифрой в 95 000 штыков и сабель, приведенной нами в предыдущей главе, происходит от того, что здесь на учет не взята 48-я стрелковая дивизия, стоявшая на демаркационной линии с Латвией и, следовательно, непосредственного участия в операции не принимавшая.

{207} Впрочем, необходимо иметь в виду, что 7-я обсервационная армия не была подчинена Шептицкому, а непосредственно подчинялась Пилсудскому. Последний же 27 июня уведомил своих командиров, что они должны рассчитывать только на свои силы, так как у него больше нет резервов.

{208} В течение июня Шептицкий выделил армейские и фронтовые резервы, которые по его указаниям расположились: резервы 1-й армии 8-я пехотная дивизия в районе Германовичей и бригада 1-й Литовско-белорусской дивизии — в Тумиловичах за правым флангом 1-й армии. Резерв фронта в двух группах: 17-я пехотная дивизия в Голубичах (за 1-й армией) и 4-я пехотная дивизия в районе Жодина (на северо-восток от Минска).

{209} Этот документ вполне объясняет последующие действия Шептицкого и является прямым обвинением против Пилсудского, который в своей книге «1920 год» резко критиковал последующее маневрирование Шептицкого, им же самим предложенное.

{210} По этому поводу Шептицкий имел личную беседу с Пилсудским 1 июля в Варшаве: Пилсудский в книге «1920 год» довольно ясно намекал на трусость Шептицкого. Ее он видел в заявлении Шептицкого о необходимости заключить мир с большевиками. Не отрицая этого предложения, Шептицкий говорил, что оно было сделано в форме указания использовать ближайший подходящий случай для заключения мира. Последующие события показали, что силой вещей польское правительство вынуждено было пойти по пути, предложенному Шептицким. С объективной точки зрения оценивая этот эпизод, мы не склонны считать обвинение Пилсудского основательным, так как Шептицкий сумел настоять на принятии сражения на Ауте и Березине.

{211} Ген. Сикорский также подтверждал данную нами оценку событий дня 4 июля: «Под давлением столь старательно подготовленного перевеса сил, как под налетом урагана, рухнуло левое крыло Северо-Восточного фронта. Мы не в состоянии были оказать достаточно сильного сопротивления как хорошо задуманному плану удара, так и разумно использованным силам и средствам при его проведении, несмотря на то, что еще до начала сражения мы догадывались о намерениях противника» (Над Вислой и Вкрой, с. 19).

{212} Это решение Пилсудского подтверждено им в его «инструкции» от 9 июля 1920 г., хотя он в книге «1920 год» и утверждал, что «инструкция» эта не получила его одобрения. Согласно этой инструкции, противник предполагал задержать продвижение красных войск на линии Вильно — старые германские окопы — Лунинец и далее линии р. Стыри и Збруч. Ген. Сикорский называл эту инструкцию «нереальной» и «невыполнимой». («Над Вислой и Вкрой», с. 20). Последующие события подтвердили это мнение ген. Сикорского.

{213} Интересно отметить при этом ту утечку сил, которой сопровождалось польское отступление. 1-я польская армия за неделю уменьшилась на 19 000 штыков, т. е. на 57 %.

{214} Лишь в этот день, т. е. 14 июля, последовало согласие Пилсудского на передачу Вильно литовцам, но оно уже явилось запоздалым.

{215} Выполняя этот маневр, Шептицкий предполагал вытянуть 14-ю пехотную дивизию из Полесской группы в свой резерв в Волковыск, но вскоре отменил это решение, распорядившись перебросить в Гродно только 41-й пехотный полк.

{216} Гродненская крепость была разоружена поляками еще летом 1919 г. Ко времени захвата ее конным корпусом Гая гарнизон ее состоял из 3000 штыков, преимущественно этапных и запасных частей, 300 сабель и 14 легких и тяжелых орудий. Эта бригада спешно переброшена по железной дороге из Полесской группы в Белосток согласно указаниям Пилсудского от 17 июля. Сомневаясь в возможности удержаться на линии старых германских окопов, он надеялся еще организовать оборону на линии pp. Шары и Немана.

{217} Отойдя за Неман и Шару, Шептицкий предпринял значительное усиление своей 1-й армии за счет Полесской группы и 4-й армии. Из первой на Белостокское направление перебрасывались еще 1 бригада 9-й пехотной дивизии — 17-я, но она запоздала к бою 20–21 июля, 41-й пехотный полк из м. Черемха в Кузницу, сводная бригада пехоты в Брест по распоряжению Пилсудского. Из 4-й армии Шептицкий убирал в свой фронтовой резерв в г. Соколку 2-ю пехотную дивизию легионеров. Этой дивизией также предполагалось усилить 1-ю польскую армию. Рокировка сил справа в сторону левого фланга была предпринята со значительным запозданием во времени, почему и не могла повлиять на устойчивость положения поляков на Немане и Шаре. По обстановке к ней надлежало и было возможно приступить ранее.

{218} Необходимо при оценке этого отказа иметь в виду, что английское правительство уже вело переговоры такого же рода относительно армии Врангеля. Эти переговоры имели только тот непосредственный результат, что Врангель успел подготовиться к продолжению борьбы с Советской Россией. Советское правительство вправе было рассчитывать, что предложения английского правительства в отношении Польши преследуют ту же цель. Тем более что польское правительство в момент обращения Керзона не сделало еще никаких конкретных предложений со своей стороны.

{219} Еще 21 июля Пилсудский в своей директиве Шептицкому указывал, что «удержание линии Немана и Шары имеет основное значение для общего хода войны».

{220} По-видимому, основная мысль об использовании линии р. Зап. Буг с крепостью Брест как исходной линии для будущего контрманевра зародилась уже давно у главы французской военной миссии в Польше — генерала Анри. Об этом можно судить по косвенным намекам в книге «Над Вислой и Вкрой». На с. 21 Сикорский связывает письмо Анри к начальнику польского Генерального штаба ген. Розвадовскому от 3 июля 1920 г. с директивой Пилсудского 27 июля 1920 г. Согласно этой директиве предполагалось, упорно обороняясь на линии р. Зап. Буг — Остров — Граево, а в крайности на линии р. Зап. Буг — Остроленка — Омулев, перейти в наступление двумя группами резервов: одной из района Бреста, другой из района Острова (с. 22).

{221} Решение об отходе на линию р. Вислы сложилось не сразу после падения Бреста. Сикорский писал, что ген. Розвадовский, несмотря на падение Бреста, на то, что 4-я польская армия отступала уже в полном беспорядке, а 1-я армия была отброшена под Брянском и Тыкоцином, продолжал упорствовать в намерении перейти в общую контратаку из района Седлеца в целях обратного овладения Брестом и стремился организовать такое же наступление на левом фланге Северо-Восточного польского фронта (с. 28). Поскольку ген. Розвадовский не был главнокомандующим, а лишь начальником Генерального штаба, мы считаем, что эта мысль принадлежала не ему, а Пилсудскому. Сикорский же в силу каких-то своих соображений решил фигуру Пилсудского замаскировать Розвадовским.

{222} Пилсудский Ю. 1920 год, с. 100.

{223} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 237–239.

{224} ЛенинВ. И. Собр. соч., т. XVIII. М.,Госиздат, 1925, ч. I, с. 108.

{225} Какурин В., Меликов В. Война с белополяками, с. 288.

{226} Ленин В. И., Собр. соч., т. XVII, с. 205.

{227} Какурин Я, Меликов В. Война с белополяками, с. 206.

{228} Линия-граница, предложенная Керзоном, проходила примерно по меридиану Бреста.

{229} Какурин И., Меликов В. Война с белополяками, с. 475.

{230} Ленин В. И. Собр. соч., т. XVII, с. 331.

{231} Там же.

{232} Там же, с. 349.

{233} Ленин В. И. Собр. соч., т. XVII, с. 335.

{234} Там же, с. 308.

{235} Там же, с. 336.

{236} Там же, с. 337.

{237} Какурин Н., Меликов В. Война с белополяками, с. 210.

{238} Какурин Н., Меликов В. Война с белополяками, с. 210.

{239} Вопрос о директивах главкома, отданных в Минске, требует специального освещения в связи с утверждениями А. И. Егорова в книге «Львов — Варшава» (М., Госиздат, 1929, с. 33), что директива № 4343/оп отдана в Минске 21 июля, а директива № 4434/оп — там же 22 июля.

При тщательной проверке всего имеющегося материала и воспоминаний участников выясняется следующее: 20 июля 1920 г. поездом главкома взяты из исходящего журнала полевого штаба № 4343, 4344, 4345, 4346 (остался не использован см. дело АКА № 1507 исходящий журнал полевого штаба, л. 151).

22 июля 1920 г. после полудня главком отбыл из Смоленска в Минск, где пробыл до утра 23 июля. В ночь с 22 на 23 июля и утром 23 июля главкомом и были отданы обе директивы. Первой последовала директива № 4344/оп, на которой действительно стоит пометка 0 ч 30 мин. 22 июля, что является явной опиской, ибо показывает время отдачи директивы как бы в ночь с 21 на 22 июля. В эту же ночь, как мы теперь знаем, главком был не в Минске, а еще в Смоленске. Что касается директивы № 4343/оп, адресованной командюзу, то мы лично еще раз проверили дату ее отдачи и убедились, что она действительно отдана 23 июля, а не 21 июля, в чем и может убедиться каждый желающий, обратившись к делу № 1742 АКА, л. 159. На основании этих данных мы категорически настаиваем на наших датах: ночь с 22 на 23 июля и утро 23 июля.

{240} Полный текст этой директивы см. в книге А. И. Егорова «Львов — Варшава», 1929 г., с. 32. Поэтому мы ограничиваемся здесь приведением ее основного содержания. Она расходилась с предположениями командюза, изложенными им в телеграмме № 609 (сек.) 4095/оп от 22 июля на имя главкома. В этой телеграмме А. И. Егоров предлагал ввиду сильного сопротивления, встреченного со стороны противника на Львовском направлении, «центр тяжести главного удара своих армий перенести в пределы Галиции, нацелив 12-ю армию после взятия Ковеля на Холм, Люблин, а 1-ю конную армию направить в обход Львова, нанося ею главный удар в общем направлении Берестечко — Рава — Русская — Ярослав. 14-я армия должна была наступать в общем направлении Тарнополь — Миколаев(с. 27).

{241} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 32. Все споры о том, должно было или не должно было задаваться целью взятия Львова и кто виноват в постановке этой цели, нам кажутся совершенно излишними. При такой постановке задачи армиям Юго-Западного фронта, какая сделана в директиве № 4343/оп, вопрос о взятии Львова рано или поздно должен был встать перед командованием Юго-Западного фронта. Поэтому мы считаем, что Львовская операция не прямо, но косвенно была определена самим главным командованием. Чтобы сбросить противника круто к югу от его коммуникационных линий, шедших на Львов, необходим был глубокий охват его, а этот охват приводил к тому же Львову.

{242} Егоров А. И. Львов — Варшава, с. 58–59.

{243} Егоров А. И. Львов — Варшава, с. 63.

{244} Там же, с. 65.

{245} Егоров А. И. Львов — Варшава, с. 67–68.

{246} Еще до получения директивы командюза о выводе в резерв конных дивизий 1-й конной армии (директива № 748/С/4521 от 24 часов 7 августа) эта последняя в силу утомления частей самостоятельно вывела в резерв 4-ю и 11-ю кавалерийские дивизии и перешла к обороне на значительной части своего фронта, действуя активно лишь своим правым флангом (24-я стрелковая, 14-я кавалерийская дивизии). Когда была получена вышеупомянутая директива, командование 1-й конной армией старалось вывести в резерв и остальные конные дивизии (14, 6-я кавалерийские дивизии, особая кавалерийская бригада). Однако контрнаступление противника не только не позволило этого сделать, но даже вынудило вновь ввести в дело только что выведенную в резерв 4-ю кавалерийскую дивизию. Таким образом, фактически в резерв согласно вышеупомянутой директиве вышла не вся 1-я конная армия, а только одна ее дивизия (11-я кавалерийская). Поскольку в последующие дни до 12 августа характеризуются сильным боевым оживлением на ее фронте, то полного вывода в резерв всех конных дивизий 1-й конной армии так и не удалось осуществить до конца, а потому надлежит считать, что 1-я конная армия в дни 8–12 августа не была оперативно свободной, хотя командование Юго-Западным фронтом и стремилось сделать ее оперативно свободной, выводя в резерв.

{247} Какурин Н., Меликов В. Война с белополяками, с. 278.

{248} Там же, с. 277.

{249} Еще 5 августа командзап приказал командарму 16-й направить не менее трех дивизий своей армии на Венгров и Седлец, перенося таким образом центр тяжести сосредоточения сил 16-й армии в сторону ее правого фланга (Какурин Н. , Меликов В. Война с белополяками, с. 218).

{250} Цитируем по расчетам т. Шапошникова, приведенным на с. 288 книги «Война с белополяками».

{251} Егоров А. Я Львов — Варшава, с. 31–32.

{252} Ивангород — русское название крепости Демблин.

{253} Полностью директива приведена у А. И. Егорова («Львов — Варшава», с. 97).

{254} Полностью разговор см.: Егорова А. И. Львов — Варшава, с. 94–95.

{255} Егоров А. Я Львов — Варшава, с. 100–101.

{256} Егоров А. и Львов — Варшава, с. 109.

{257} Опускаем те подробности, которые не вносят никаких существенных изменений в совершившийся факт, но весьма характерны для той обстановки недоумения, в какой оказался командюз, получив 12 августа указания главкома в развитие его директив от 11 августа, еще не расшифрованных в штабе Юго-Западного фронта. Подробнее см.: Егоров А. И. Львов — Варшава, с. 112–114.

{258} Там же, с. 114.

{259} Егоров А. И. Львов — Варшава, с. 109.

{260} Там же, с. 117.

{261} Там же, с. 120.

{262} Полностью она приведена в книге «Львов — Варшава», с. 125–126.

{263} Многие авторы совершенно неправильно переводили польское слово ochotnize буквально «охотничьи», что может дать повод к недоразумению и совершенно не отвечает смыслу понятия.

{264} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 48.

{265} Напомним о ее численности: 11 225 штыков и сабель.

{266} Между прочим, она там не была. 13 августа она была еще на крайнем правом фланге польского заслона в районе Войславице (к с.-з. от Грубешова); затем перешла в район Холма, откуда и повела наступление прямо на Влодава.

{267} Егоров А. И. Львов — Варшава, с. 175.

{268} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 245.

{269} С. М. Буденный, бывший командарм 1-й конной, следующим образом оценивал директиву командзапа от 15 августа о переброске 1-й конной армии:

«Переброску 1-й конной армии 15 августа от Львова в район Владимир — Волынск — Устилуг нужно рассматривать как предсмертную конвульсию плана командзапа, построенного на перегруппировке своих сил к северу без своевременной постановки вопроса о взаимодействии с Юго-Западным фронтом. Положение к 15 августа создалось следующее:

1) Директива командующего Западным фронтом о переброске конной армии в Люблинское направление настолько запоздала, что конная армия своим переходом в район Владимир — Волынск — Устилуг уже не могла оказать существенной поддержки Западному фронту. Для выполнения этой перегруппировки конной армии пришлось бы два раза форсировать р. Зап. Буг движением назад и снова вперед на северо-запад.

2) Если бы командование Западным фронтом не нервировало бы без нужды своими директивами о переброске конную армию, а согласилось бы с предложением командования 1-й конной армии, то падение Львова при всяких условиях было бы обеспеченным. Отсюда положение как Западного, так и Юго-Западного фронтов было бы совершенно иным: во-первых, противник вынужден был бы для обратного взятия Львова бросить значительные силы и тем самым облегчилось положение Западного фронта; во-вторых, занятие нами Львова обеспечивало конной армии выход в Люблинский район кратчайшими путями, двигаясь между реками Западный Буг и Висла. Этим и выигрывалось время и создавалась большая угроза противнику, действовавшему перед нашим Западным фронтом. Во всяком случае, сложившаяся к тому моменту обстановка диктовала полную необходимость захвата Львова.

3) Нужно признать, что падение Львова, несомненно, создало бы перелом в нашу пользу в отношении восстановления равновесия в ходе всей кампании.

С. Буденный».

{270} Подробнее см.: Какурин И., Меликов В. Война с белополяками, с. 342–346.

{271} Директива № 361/оп была подписана командзапом и за члена РВС фронта комиссаром штаба в 18 ч 40 мин 15 августа. По ошибке телеграфа в 1-ю конную армию была передана телеграмма лишь за подписью командзапа. Это привело к задержке в выполнении приказа. На повторную директиву командзапа от 17 августа № 406/оп, в которой 1-й конной армии указывалось «напрячь все силы и во что бы то ни стало сосредоточиваться в назначенный срок в районе Владимир — Волынский — Устилуг, имея целью в дальнейшем наступать в тыл ударной группы противника» (Какурин Н., Меликов В. Война с белополяками, с. 321). Конная армия отвечала, что «в данный момент для новой перегруппировки она выйти из боя не может». (Егоров А. И., Львов — Варшава, с. 152). Лишь после директивы РБСР, последовавшей 20 августа, 1-я конная армия приступила к исполнению директив командзапа (Какурин Н., Меликов В. Война с белополяками, с. 346–347).

{272} Об этом свидетельствуют многочисленные «ноты» ген. Вейганда к ген. Развадовскому за время с 30 июля по 5 августа 1920 г.

{273} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 40.

{274} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 46.

{275} Предполагалось, что Румыния, хотя и сохранявшая до сих пор нейтралитет, вступит активно, как только обнаружится глубокое вторжение красных в Галицию, так как это вторжение косвенно задевало существенные интересы Румынии (Буковина). Во всяком случае, Пилсудский сознательно шел на риск временной утраты Восточной Галиции и даже Львова.

{276} Последняя цифра — согласно сведениям польских источников.

{277} Пилсудский рассчитывал, что воздействие его контрманевра на Варшавском направлении скажется не ранее 19 августа (Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 571).

{278} Эта была сборная группа из разных добровольческих формирований и регулярных частей. Основным ее ядром являлись 18-я пехотная бригада и 8-я кавалерийская бригада. Общая численность к 1 августа достигла 4390 штыков и сабель (Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 67–69).

{279} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 57–58.

{280} Там же, с. 69.

{281} Там же, с. 98.

{282} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 60.

{283} Перебрасывалось с Украинского фронта.

{284} Шла походным порядком из Варшавы.

{285} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 60.

{286} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 60. Из опасения, что и этот приказ может сделаться известным красным, ген. Розвадовский собственноручно написал и размножил его и поставил на нем вымышленный № 10000.

{287} Там же, с. 61.

{288} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 61–62.

{289} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 66–67.

{290} Очевидно, здесь Вейганд имел в виду направление Сибирский бригады на Зегрж, не зная еще о том, что Сикорский уже сам повернул ее на Модлин.

{291} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 77–78.

{292} Там же, с. 79–80.

{293} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 81–82.

{294} Там же, с. 86.

{295} Там же, с. 90–91.

{296} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 94.

{297} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 100.

{298} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 101.

{299} Шапошников Б. На Висле, с. 142.

{300} Шапошников Б. На Висле, с. 146.

{301} Там же, с. 147.

{302} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 103–104.

{303} Это случилось потому, что 27-я стрелковая дивизия по овладении Дрогичином прямо двинулась вперед, а 17, 2-я и 10-я стрелковые дивизии предварительно должны были принять вправо и нацелиться затем уже на новые направления своего движения.

{304} Только теперь начинает выясняться в полной мере удельный оперативный вес боя за Радимин. Например, Фори, сам участник событий 1920 г. на Польском фронте, наш успех на Радиминском участке поля сражения определял как прорыв центра 1-й польской армии. По его словам, красные части были уже в 15 км от мостов на Висле, и потребовалось привлечение значительной части резервов фронта для контратак, которые длились два дня (см. рецензию Фори на книгу Сикорского в «Revue militaire francaise» за 1929 г.).

{305} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 106.

{306} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 117.

{307} Этот расчет Сикорского весьма важен. Он показывает, что частной победы на северном польском крыле мы могли достигнуть ранее, чем успели бы сказаться последствия удара «центральной группы армий» Пилсудского.

{308} Необходимо обратить внимание на то действительно трудное положение, в котором находилась армия Сикорского в момент получения приказания о переходе в наступление и которое подчеркивает Фори в выше цитированной нами рецензии: будучи оперативно окружен сам и не успев еще сосредоточить и развернуть целиком свою армию, Сикорский вынужден был принять сражение на р. Вкре.

{309} Командарм 16-й т. Соллогуб во время этого сражения был тяжело болен и лишен возможности передвигаться. Выдвинутый в Седлец оперативный пункт штаба 16-й армии не мог, конечно, заменить полностью командарма.

{310} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 124.

{311} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 132–133.

{312} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 131.

{313} Там же, с. 134.

{314} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 138–139.

{315} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 146.

{316} Ген. Сикорский ошибочно считал, что дело под Вянзовной имело место в ночь с 16 на 17 августа.

{317} Перехваченный 14 августа 12-й красной армией приказ № 110 по 3-й польской армии, сделавшийся известным командзапу лишь 15 августа.

{318} Некоторые историки указывали, что этот эпизод имел место в Цеханове и было захвачено в плен 1200 чел. На самом деле это случилось в районе Сонска и Сарновой Гуры.

{319} Сикорский. Над Вислой и Вкрой, с. 154.

{320} По мнению Фори, действия 5-й польской армии в течение 14–16 августа являются ярким примером того, как скверное оперативное положение может быть изменено под влиянием тактических успехов. Правда, последние имели место исключительно из-за ряда крупнейших промахов управления 4-й красной армии.

{321} Подробно организация этого наступления выглядит так: 4-я польская армия своими пехотными дивизиями к концу 16 августа должна была выйти на фронт Радин — Желехов — Гончице: 21-я пехотная дивизия шла на Луков — Седлец; при этой дивизии для ускорения темпа наступления следовал командующий 4-й польской армией ген. Ридз-Смиглый; 16-я пехотная дивизия получала направление на Желехов — Сточек — Калушин; 14-я пехотная дивизия, при которой находился сам Пилсудский, шла по Варшавскому шоссе на Гончице — Гарволин — Ново-Минек.

Обеспечивая ударный кулак 4-й польской армии справа, две пехотные дивизии и одна кавалерийская бригада (4-я) 3-й польской армии имели следующие задачи: 1-я пехотная дивизия легионеров из района с. Пугачев получала направление на Парчев. 3-я пехотная дивизия легионеров из района севернее Холма нацеливалась на Влодаву. 4-я кавалерийская бригада, следуя в промежутке между ними, должна была обеспечивать связь между обеими дивизиями.

В своей рецензии Фори дает несколько интересных и характерных подробностей об организации контрудара «центральной группы армий», которые мы считаем необходимым привести здесь.

Командование 4-й польской армии считало недостаточным то обеспечение для своего правого фланга, которое должен был образовать наступательный эшелон 3-й польской армии, оттянутый на полперехода назад. Поэтому оно изломало свой правый фланг из уступов слева для установления более тесной связи с 1-й пехотной дивизией легионеров 3-й армии. Фори находит это решение чрезвычайно разумным. С точки зрения методической осторожности оно и было таковым, но мы должны при этом указать, что именно благодаря ему благополучно под носом поляков в день 17 августа отошли по Седлецкому шоссе тяжелая артиллерия 16-й красной армии, артиллерия 10-й и 17-й стрелковых дивизий и части этих дивизий.

{322} В виду того что командование 4-й красной армии в момент отхода армии не находилось при ней, руководство отходом выпало на долю командира III конного корпуса Гая. Это он дважды прорывал кольцо окружения противника своим III конным корпусом. Прорывы облегчались тем обстоятельством, что все преследующие польские армии подходили к Восточно-Прусской границе в различные сроки, а именно: 21 и 23 августа к Млаве и Хоржеле подошла 1-я польская армия; 24 августа к Кольно подходили головные части 4-й польской армии; 2-я польская армия 25 августа заняла Граево; что касается 5-й польской армии, то она шла в хвосте за конным корпусом Гая, поскольку последнему удалось прорваться через ее кольцо окружения под Млавой.

{323} Правда, такие же благоприятные случайности имели и мы, захватив приказ по 3-й польской армии, но своевременно на это не реагировали.

{324} Весьма ценное признание дает Фори, говоря, что в начале операции на Висле для всех военных специалистов судьба Польши казалась окончательно обреченной, причем не только стратегическое положение было безнадежным, но и в моральном отношении польские войска имели грозные симптомы, которые, казалось, должны были окончательно привести страну к гибели.

{325} 21-я стрелковая дивизия — армейский резерв 3-й красной армии при первом известии о занятии противником м. Друскеники была подтянута командармом 3-й т. Лазаревичем 27 сентября в район с. Острино; 2-я стрелковая дивизия (переданная 5-й армии) была в это время на марше из м. Жирмуны в м. Озеры.

{326} Главным образом тут сказывался недостаток обмундирования.

{327} Шустов Б. Крымская АССР. М., Госплан, 1927, с. 33. См. приложение, схемы XVII, XVIII.

{328} До вступления Врангеля в командование собранными в Крыму остатками Добровольческой армии оборона Крыма возглавлялась ген. Слащовым.

{329} Нам не удалось установить достаточно точные цифры, характеризующие силы стороны перед началом решительных действий в Северной Таврии. Однако несмотря на противоречивость материалов, имеющихся в нашем распоряжении редакции, мы можем с полной категоричностью утверждать, что к началу операции Врангель имел примерно двойное превосходство над противостоящей ему частью 13-й армии.

{330} По некоторым данным, общее число едоков армии Врангеля достигало к началу июля 150 000. Это примерно совпадает с признанием самого Врангеля, что в его армии на одного бойца приходилось шесть едоков.

{331} Журналист Г. Н. Раковский, близко стоявший к кругам Донской армии, в своей книге «Конец белых» (изд. «Воля России», 1921) утверждал, что первоначально Врангель преследовал более скромные цели. Он стремился сделать просто вылазку за продовольствием из «Крымской бутылки» на континент, почему ему и надо было выдвинуться на линию, указанную в пункте один вышеприведенного плана Врангеля. Операции на Кавказе первоначально, согласно утверждений Раковского, вовсе не планировались. В целях политического обеспечения главной операции с флангов предполагалось поднять восстание на Дону и связаться с украинскими повстанцами.

{332} Небезынтересно отметить, что ген. Слащов в своих воспоминаниях говорил о каких-то неимоверно тяжелых и полных героизма боях его корпуса.

{333} Вот как описывал эти события комдив 2-й т. Лысенко 29 июня в своем донесении комкору т. Жлобе: «Дивизия сгруппировалась на церковной площади села Черниговка в 6 часов. Ввиду запоздания выступления из села головных частей дивизия задержалась в последнем до 9 часов. С северо-западной стороны появились до 12 самолетов противника, которые сбрасывали на село бомбы. В 10 часов дивизия выступила из села Черниговка и двинулась с одной кавалерийской дивизией по тракту. Подойдя к сс. Контенусфельд, Шпаррау, дивизия свернула влево и пошла по долине по направлению села Руднервейд, куда и прибыла в 12 часов. Оттуда дивизия направилась по тракту на село Александерталь, но, подойдя к сопке, что в 3 км западнее села, заметила движение противника силою до дивизии кавалерии при двух автобронемашинах из с. Франциталь. Дивизия двинулась в с. Мариенталь и начала группироваться на южной окраине последнего в лесу. Заметив это, противник стал принимать влево по своему фронту и перешел в атаку. Левый фланг 4-й бригады не выдержал и стал отходить в направлении с. Контенусфельд, чем принудил и 3-ю бригаду, намеревавшуюся перейти в контратаку, отойти в долину реки Юшанлы. Навстречу отходившим частям дивизии и дивизии Дыбенко появились 8 неприятельских аэропланов, которые, сбросив до 20 бомб, внесли расстройство в войска. Потери в бойцах и лошадях значительны, у пяти орудий 2-го артиллерийского дивизиона были побиты и переранены лошади и прислуга, вследствие чего орудия были брошены, но вторичным наступлением частей дивизии возвращены полностью. Сгруппировавшись на окраине с. Гнаденфельд, дивизия вместе с остальной кавалерией группы перешла в 18 часов в наступление, сбила противника с занимаемых им высот. Противник, не приняв атаки, стал спешно уходить в направлении с. Александерталъ — Мариенталь, откуда, не останавливаясь, двинулся в направлении с. Мануйловка — Марияновка. Дивизия сгруппировалась в долине р. Юшанлы, выслав цепь для преследования. В 20 часов над фронтом вновь появилось 11 аэропланов, которые сбросили до 15 бомб. За сегодняшний бой потери в дивизии значительны, подробности выясняются. Преимущественно — от артиллерии и аэропланов. Необходимо ускорить высылку на фронт аэропланов корпуса, так как заметно недовольство среди бойцов на бесцельные потери» (этот документ стилистически отредактирован).

Здесь мы видим полное взаимодействие конницы и авиации у белых и неподготовленность нашей конницы в борьбе с авиацией.

{334} Основанием правобережной группы явилась Латышская стрелковая дивизия, действовавшая против Каховки еще в начале июля 1920 г. (см. выше). В начале августа в состав правобережной группы вошли: 15-я стрелковая дивизия и 52-я стрелковая дивизия, а также Херсонская группа (три батальона ВОХР). Кроме того, к Бериславу со станции Апостолово подтягивалась 51-я стрелковая дивизия, переброшенная с бывшего Восточного фронта. Она прибыла уже в момент развития боевых действий правобережной группы. Таким образом, в состав правобережной группы вошли: Латышская, 15, 51, 52-я стрелковые дивизии и небольшие по численности Херсонская и Никопольская группы. 4 августа 1920 г. оформилось и управление этой группы. Был создан оперативный штаб группы, и командование ею принял т. Р. П. Эйдеман. 51-я стрелковая дивизия прибыла к моменту развития операции, почему в первоначальный подсчет штыков правобережной группы нами не включена, она была наиболее сильной по составу, имея 9787 бойцов при 182 пулеметах и 24 орудиях (Архив Красной Армии, д. № 58–333, л. 2; д. № 78–929, л. 215; д. № 49946, л. 30, 32; д. № 78–833, л. 54; д.№ 53653, л. 291,292, 293).

{335} Линия фронта в первых числах августа показана на схеме 21.

{336} Архив Красной Армии, д. № 81–201, л. 123; д. № 78–833, 14,57,128–132; д. 78–832, л. 6,60–70,75.

{337} Все цифры взяты с округлением.

{338} Архив Красной Армии, д. № 53653, л. 291–293; д. № 78929, л. 180.

{339} Бывали случаи, что пехотный полк в составе 3600 винтовок и 8 пулеметов за один день боя расходовал 2,5 млн. ружейных патронов. Известен случай, когда артиллерийская бригада в составе 36 легких орудий в 1916 г. за один день боя израсходовала 12 000, т. е. по 334 (за округл.) снаряда на орудие.

{340} Архив Красной Армии, д. № 58–263, л. 10.

{341} Архив Красной Армии, д. № 78–832,л. 112–115; д. № 78–833,л. 235,237;д. № 81–204,л. 123;д.№ 58–734,л. 77;д.№ 58–734, л. 85,86.

{342} Там же, д. № 78–929, л. 27.

{343} На первой: армейский отдел снабжения, армейский артиллерийский склад, отделения аптекарских магазинов № 283, 10-й рабочий батальон; на ст. Синельниково также находился изоляционно-пропускной пункт.

{344} Эти данные, а также все прочие об устройстве тыла правобережной группы, составлены на основании дел: Архив Красной Армии, д. № 49948, л. 282; д. 49946, л. 27.

{345} Архив Красной Армии, д. № 78–929, л. 100; д. № 58–275, л. 169–174.

{346} В боях под Корсунским монастырем особенно сильно пострадала 15-я дивизия, где погибли штаб и начальник этой дивизии т. Солодухин. Дивизия до этого пополнялась в Екатеринославе и впитала высокий процент слабо подготовленных и политически неустойчивых контингентов из дезертиров.

{347} Ныне Краснодар.

{348} На карте Актара.

{349} Эта новая операция явилась результатом переоценки Врангелем всей общей стратегической обстановки в связи с событиями на Польско-русском фронте.

Как увидим ниже, эти события заставили и французское правительство изменить свою точку зрения на авантюру Врангеля и искать делового контакта с ним.

Переоценивая успехи поляков на берегах Вислы и придавая преувеличенное значение белоповстанческому движению на Украине, Врангель отказывался от продолжения дальнейших операций на Кубани, каковые, по его мнению, возможны были лишь при условии очищения Таврии и отхода за Перекоп, но зато выдвигал проект «создания единого и связного фронта с общим военным руководством» для объединения борьбы с большевизмом. Единый фронт мыслился совместно с поляками, а политическая цель требовала перенесения центра тяжести на западные операционные направления. Для осуществления этого проекта Врангель искал поддержки французского правительства. Из этого проекта ничего, однако, не вышло. Поляки согласились лишь на сформирование из остатков русских белогвардейских отрядов, разновременно переходивших на польскую сторону (Булак-Булахович и др.), так называемой 3-й русской армии, официально подчинявшейся ген. Врангелю, но фактически руководимой Савинковым.

{350} Как указывал Врангель в своих записках, начиная с 11 октября он приступил к новой перегруппировке, вызванной угрожающим для него нажимом частей 13-й красной армии на Мелитопольском направлении. А именно Врангель передавал на восточный участок своего фронта Корниловскую дивизию, которая 11 октября вновь переправилась у Никополя на левый берег Днепра и направилась на восток. В то же время и Марковская дивизия постепенно оттягивалась на левый берег Днепра. Вся конница переправившихся на правый берег Днепра групп белых была объединена под командованием ген. Бабиева и двинута на ст. Апостолово.

{351} Врангель в своих записках указывал на полученное им от своей авиации донесение на начавшееся очищение красными Каховского плацдарма.

{352} По свидетельству самого Врангеля, отступление частей III корпуса и конной группы бывшей ген. Бабиева, который был убит 13 октября, через Днепровские плавни происходило в чрезвычайном беспорядке.

{353} Кабинет имени т. Фрунзе при Военной академии РККА, д. № 28, л. 79–80.

{354} Кабинет имени т. Фрунзе при Военной академии, дело № 30, л. 53–54. По данным, имеющимся в д.№ 28, л. 52 того же кабинета, общая численность противника составляла 57 815 штыков и сабель.

{355} Командование 1-й конной армией (Буденный, Ворошилов) на совещании в Харькове, состоявшемся в октябре, предложило командованию Южным фронтом и присутствовавшему на этом совещании главкому более решительный план оперативного использования 1-й конной армии. По этому предложению Конная армия должна прорваться через Сальковский перешеек в Крым и перехватить с юга пути отступления армии Врангеля. Этот план был отклонен как командованием Южным фронтом, так и Главным командованием. В настоящее время, когда историк обладает материалами, характеризующими состояние тыла белых и группировку их сил к началу решительных действий Красной Армии, нельзя не признать, что смелый и полный риска план командования Конной армией в тех условиях мог дать совершенно исключительные результаты. Вот как характеризовал сам Врангель в своих записках положение под Сальковым в ночь с 29 на 30 октября, когда уже наметилось движение южной группы Конной армии к Сальковскому перешейку:

«1-я конная армия красных всей своей массой двинулась в тыл нашим армиям, стремясь отрезать их от Крыма. Между тем ген. Кутепов медлил. В течение целого дня 29 октября он продолжал оставаться в районе Серагоз. Я по радио передал ему приказание спешно двигаться к Салькову, стремясь прижать прорвавшегося противника к Сивашу. Однако было ясно, что противник успеет подойти к перешейку прежде, нежели части ген. Кутепова туда прибудут. Противник двигался беспрепятственно, и ожидать его в районе Сальково можно было к вечеру 30. Укрепленная позиция, прикрывшая выход из Крыма, была занята лишь слабыми караульными командами. Красные части с налета легко могли захватить Сальковское дефиле, прервав всякую связь Крыма с армией. Необходимо было спешно занять дефиле войсками. Ген. Абрамову я послал приказание в ночь с 29-го на 30-е направить к Салькову под прикрытием бронепоездов сосредоточенную в Мелитополе 7-ю пехотную дивизию. В течение ночи эшелоны с войсками двинулись по железной дороге. Однако вследствие забитости путей движение шло крайне медленно. Мороз достиг 20°. Неприспособленные к таким холодам станционные водокачки замерзли. Эшелоны с войсками застряли в пути. Наступили жуткие часы. Под рукой у меня войск не было, доступ в Крым для противника был открыт. В течение всего дня 30-го все, что только можно было собрать из способного носить оружие, направлялось к Салькову: юнкерское училище из Симферополя, артиллерийская школа, мой конвой; из Феодосии были вытребованы не успевшие закончить формирование кубанские части ген. Фостикова. В сумерках передовые части красной конницы подошли к Салькову и завязали перестрелку с нашими слабыми частями».

Это свидетельство самого Врангеля как будто не оставляет сомнения в том, что при стремительном движении на Сальковский перешеек красная конница могла опередить белых и прорваться в Крым.

{356} Ряд интересных данных можно найти в III томе полного собрания сочинений М. В. Фрунзе.

{357} Переброска 1-й конной армии совершалась в крайне трудных условиях: осенняя распутица, необходимость двигаться через районы, охваченные петлюровским бандитизмом, значительная измотанность конского состава, к тому же не обновляемого регулярным ремонтированием — все это затрудняло и замедляло темп переброски армии. 4 октября В. И. Ленин телеграфировал реввоенсовету 1-й конной: «Крайне важно изо всех сил ускорить передвижение Вашей армии на Южный фронт. Прошу принять для этого все меры, не останавливаясь перед героическими. Телеграфируйте, что именно делаете».

{358} Это же обстоятельство отмечает главком в своей телеграмме командюжу за № 640/оп, указывая, что в самые решительные моменты операции дрались только Латышская дивизия и 1-я конная армия, без всякой помощи остальных частей фронта (Кабинет имени т. Фрунзе, д. № 28, л. 56).

{359} В ночь с 10 на 11 ноября после долгих трудов удалось перебросить через Сиваш на протяжении 200 м жиденький пешеходный мост в два бревна. По этой хрупкой переправе незаметно для противника первым перешел Сиваш 266-й стрелковый полк 30-й стрелковой дивизии. Под уже сильным огнем противника полк атаковал позицию противника на крымском берегу и, несмотря на огромные потери, утвердился в первой линии окопов противника. За 266-м стрелковым полком начали переправу остальные полки 30-й стрелковой дивизии. Бой носил чрезвычайно упорный и кровопролитный характер. Потери некоторых частей (89-я стрелковая бригада) достигали до 75 %. К концу дня 11 ноября 30-я стрелковая дивизия овладела районом Тюп-Джанкой и подошла к ст. Таганаш.

{360} Местное название бандитского движения.

{361} 7 стрелковых полков, 3 1/2 полка конницы, 40 легких и 5 тяжелых орудий (по материалам т. Рождественского).

{362} Эту задачу первоначально взял на себя командующий 1-й армией Г. В. Зиновьев: он с конным отрядом гнался за эмиром до г. Карши.