Накануне наступления

Смоленская наступательная операция явилась составной частью общего наступления Красной Армии в летне-осенней кампании 1943 года. В ходе этой кампании Ставка Верховного Главнокомандования намечала разгромить группы армий «Центр» и «Юг», освободить Левобережную Украину и Крым, выйти на Днепр и захватить плацдарм на его правом берегу, освободить Донбасс, восточные районы Белоруссии и выйти на линию Смоленск, река Сож, среднее и нижнее течение Днепра. Поэтому замысел Смоленской операции разрабатывался одновременно с общим планом кампании, а ее подготовка проводилась параллельно с другими операциями, развернувшимися в ходе общего наступления наших войск летом и осенью 1943 года.

Известно, что в результате сокрушительного поражения немецко-фашистских войск на Курской дуге советское Верховное Главнокомандование решило незамедлительно расширить фронт активных действий и развернуть общее наступление на фронте от Великих Лук до Черного моря.

«Этот крупный по замыслу и участвовавшим в его выполнении силам план, — отмечает Маршал Советского Союза А. М. Василевский, — осуществлялся в ходе следующих операций: Смоленская — с 7 августа по 2 октября (со взятием Смоленска и Рославля, начало освобождения Белоруссии); Донбасская — с 13 августа по 22 сентября (освобождение Донбасса); операция по освобождению Левобережной Украины — с 25 августа по 30 сентября [19] (прорыв к Днепру); Черниговско — Припятская — с 26 августа по 1 октября (освобождение Черниговской области); Брянская — с 1 сентября по 3 октября (продвижение от Средне-Русской возвышенности к бассейну Десны); Новороссийско-Таманская — с 10 сентября по 9 октября (завершено освобождение Кавказа); Мелитопольская — с 26 сентября по 5 ноября...; Керченская...»{8}.

Замысел Смоленской операции. Еще в июне 1943 года Ставка Верховного Главнокомандования ориентировала командующих Западным и Калининским фронтами на то, что в предстоящей летне-осенней кампании 1943 года главный удар Красная Армия будет наносить на юго-западном стратегическом направлении, где находилась основная группировка немецко-фашистских войск. Внимание командующих фронтами было обращено на то, что перед Западным и Калининским фронтами гитлеровцы держат крупные силы (около 40 дивизий), и если их не разбить или не сковать, то они смогут часть этих сил перегруппировать на юг и тем самым затруднить наступление советских войск на юго-западном направлении. Одновременно советское командование намеревалось также завершить освобождение Смоленской области от оккупантов и овладеть Средне-Русской возвышенностью с ее ключевыми позициями: Духовщиной, Ярцево, Смоленском, Рославлем — и создать плацдарм для последующего наступления. Советские войска должны были нанести поражение 3-й танковой и 4-й армиям противника, входившим в группу армий «Центр», и овладеть рубежом Смоленск, Рославль. [20] Операция должна была осуществляться в тесном взаимодействии с армиями, наступавшими на орловско-брянском и белгородско-харьковском направления.

По замыслу стратегической операции двух фронтов главный удар наносился войсками Западного фронта — командующий генерал В. Д. Соколовский, члены Военного совета генералы Н. А. Булганин, И. С. Хохлов, начальник штаба генерал А. П. Покровский. Западному фронту предстояло разгромить противника в районах Ельни и Спас-Деменска и в дальнейшем наступать на Рославль. На правом крыле часть часть сил фронта во взаимодействии с Калининским фронтом должна была овладеть районом Ярцево, Дорогобуж и развивать наступление на Смоленск. С выходом основной группировки в район Рославля Ставка предусматривала развитие удара в юго-западном направлении во фланг группировки противника, действовавшего против Брянского фронта. Этому варианту присваивалось условное наименование «Суворов I».

На случай успешного наступления Брянского фронта предусматривался другой вариант — поворот главных сил Западного фронта на Смоленск, то есть вариант [21] «Суворов II». Фактический ход событий со второй половины операции предопределил развитие Смоленской операции по второму варианту.

Войскам Калининского фронта — командующий генерал А И Еременко, члены Военного совета генералы Д. С. Леонов и В. Н. Кудрявцев, начальник штаба генерал В В Курасов — ставилась задача нанести удар своим левым крылом на Духовщину и во взаимодействии с правофланговыми армиями Западного фронта наступать на Смоленск.

Таким образом, Калининскому и Западному фронтам в Смоленской операции предстояло выполнить весьма важную задачу — сокрушить центральную часть так называемого Восточного вала, отбросить врага еще дальше от Москвы и овладеть «смоленскими воротами» — междуречьем Днепра и Западной Двины{9}. Овладение этим рубежом открывало для Красной Армии два важнейших направления — на Советскую Прибалтику и на Белоруссию. [22] После разгрома немецко-фашистских войск в районах Смоленска и Рославля предполагалось развивать наступление в глубь Белоруссии{10}.

В этой связи следует напомнить о том, какое значение придавали гитлеровцы району Смоленска. В 1941 году после захвата города фашисты объявили на весь мир, что теперь они уже почти достигли цели. «Смоленск — это взломанная дверь. Германская армия открыла себе путь в глубь России. Исход войны предрешен». Так заявил тогда Геббельс»{11}.

В целях сохранения строжайшей секретности в деле подготовки Смоленской операции все указания по подготовке [23] операции командующие фронтами получили непосредственно в Ставке и Генеральном штабе.

Мероприятия Ставки Верховного Главнокомандования по усилению фронтов. Как видно из замысла, прорыв столь сильной обороны противника требовал тщательной подготовки войск, а также большого количества артиллерии, танков, боеприпасов и горючего.

Несмотря на трудности с резервами (наступление советских войск в июле — августе 1943 года развернулось от Балтийского до Черного моря), все же находили возможность усилить фронты, привлекаемые для проведения Смоленской операции. Западному фронту передавались 11, 21 и 68-я армии и 5-й механизированный корпус{12}. 1-я воздушная армия была усилена тремя авиационными корпусами (1-м гвардейским бомбардировочным, 2-м штурмовым, 8-м истребительным) и ночной бомбардировочной авиационной дивизией (213 нбад). Кроме того, Западный фронт в июле на усиление получил девять танковых полков, которые прибывали в различные сроки в период 16-30 июля 1943 года{13}.

Дополнительно фронт получил в июле 298 танков на доукомплектование танковых и механизированных частей и соединений. Ставка намеревалась также на период проведения Смоленской операции оставить в Западном фронте 4-ю танковую армию, 5-й и 25-й танковые корпуса и выделить ему пять боекомплектов боеприпасов, о чем командующий фронтом был ориентирован в июле 1943 года в Ставке при докладе плана операции. Однако обстановка сложилась так, что танковая армия вместе с 11-й гвардейской{14} и 11-й армиями, а также другими войсками согласно директиве Ставки от 28 июля 1943 года из Западного фронта были переданы в Брянский фронт, в составе которого и участвовали в завершении Орловской операции. Вывод из состава Западного [24] 25-й танковый корпус — резерв Западного фронта. 14 июля Ставка разрешила его использовать для развития успеха 11-й гвардейской армии. 18 июля он был введен в сражение. Вместе с 1.1-й гвардейской армией и эти три танковых корпуса были переданы в Брянский фронт.

фронта 4-й танковой армии и трех танковых корпусов заметно сказался на планировании и ходе Смоленской операции.

Генерала В. Д. Соколовского очень беспокоило, что многие материальные запасы еще находились в пути. Однако он понимал, что наибольшее внимание в то время уделялось южному направлению. Большую озабоченность в этом вопросе проявлял и представитель Ставки маршал артиллерии Н. Н. Воронов. 1 августа при докладе в Ставку он просил подтянуть к Западному фронту оперативные резервы, направить в его полосу не менее трех зенитно-артиллерийских дивизий, артиллерийскую дивизию прорыва для 10-й армии, не менее 30-40 тыс. пополнения. Он доложил также о необходимости усиления фронта истребительной авиацией, привлечения дальней авиации для нанесения ударов по аэродромам противника в районах Витебска, Смоленска и Брянска.

Беспокойство командующего Западным фронтом и представителя Ставки, видимо, имело основания, хотя, конечно, они понимали сложность обстановки, в которой готовилась Смоленская операция.

К началу Смоленской операции Западный фронт имел: 31, 5, 10-ю гвардейскую, 33, 49, 10, 50, 68, 21-ю общевойсковые и 1-ю воздушную армии, 5-й механизированный и 6-й гвардейский кавалерийский корпуса. Калининский [25] фронт был усилен 3-м гвардейским кавалерийским корпусом. К 13 августа этот фронт имел 3-ю и 4-ю ударные, 43, 39, 3-ю воздушную армии и 3-й гвардейский кавалерийский корпус{15}.

Были приняты меры и по усилению фронтов артиллерией. Всего к началу наступления в артиллерию усиления Западного фронта входили 5-й артиллерийский корпус прорыва генерала М. П. Кутейникова (3-я и 5-я гвардейская артиллерийские дивизии прорыва и 7-я гвардейская минометная дивизия (М-31), 4-я гвардейская пушечная артиллерийская дивизия, 117-я и 119-я гаубичные артиллерийские бригады большой мощности 8-го артиллерийского корпуса прорыва, 15-я гвардейская пушечная артиллерийская бригада, 3 бригады, 6 полков и 7 отдельных дивизионов полевой реактивной артиллерии, 30 артиллерийских и 11 минометных полков, из них 37 армейских. Кроме артиллерии усиления к началу операции в Западном фронте имелось 58 полков дивизионной артиллерии.

Артиллерию усиления Калининского фронта представляли [26] артиллерийская дивизия прорыва, минометная бригада, 2 бригады и 6 полков истребительно-противотанковой артиллерии, бригада, 5 полков и 3 отдельных дивизиона реактивной артиллерии, 19 артиллерийских и 8 минометных полков РВГК. Кроме того, к началу операции Калининский фронт имел 31 полк дивизионной артиллерии.

Фронты были усилены также частями и соединениями инженерных войск. Западный фронт получил на усиление две штурмовые инженерно-саперные и две инженерно-саперные бригады и инженерную бригаду специального назначения; Калининский — две штурмовые инженерно-саперные и инженерную бригаду специального назначения, а также инженерно-саперную бригаду.

В ходе Смоленской операции Калининский и Западный фронты дополнительно были усилены зенитными, самоходно-артиллерийскими и танковыми частями и соединениями. Так, Калининский фронт в августе 1943 года получил два средних, легкий самоходно-артиллерийский и три танковых полка. Кроме того, фронт в сентябре получил 70 танков, предназначенных для пополнения частей.

Западному фронту в августе были переданы 2-й гвардейский танковый корпус, зенитно-артиллерийская дивизия, два танковых, четыре отдельных зенитно-артиллерийских, пять самоходно-артиллерийских и пушечный артиллерийский полки; в сентябре — танковый, два самоходно-артиллерийских полка, отдельный дивизион особой мощности и 349 танков{16}.

Следует иметь в виду, что и противник в ходе Смоленской операции дополнительно также ввел в полосах наступления Западного и Калининского фронтов 16 соединений и поэтому их общее количество достигло 55.

Наступлению войск Западного и Калининского фронтов на смоленском направлении придавалось большое значение. 3 августа Верховный Главнокомандующий Маршал Советского Союза И. В. Сталин прибыл на Западный фронт. Его интересовали вопросы боевой готовности войск, меры оперативной маскировки, расстановка руководящих кадров. Он дал ряд указаний по практической подготовке операции{17}. [27] Воспоминаниями и впечатлениями о встрече с Верховным Главнокомандующим делятся в своих мемуарах некоторые ее участники.

Как видно из воспоминаний Н. Н. Воронова, в беседе с И. В. Сталиным в районе Юхнова принимали участие он, генерал В. Д. Соколовский и командующий артиллерией фронта генерал И. П. Камера. После доклада командующего была сделана попытка, пишет Н. Н. Воронов, «пожаловаться, что Западный фронт не получил достаточного количества резервов и боевой техники.

— Все, что сможем, дадим, — последовал ответ, — а не сможем — обходитесь тем, что имеете»{18}.

Маршал А. И. Еременко о встрече с И. В. Сталиным в селе Хорошево под Ржевом рассказывает, что Верховный Главнокомандующий прежде всего задал ему несколько вопросов, в том числе о противнике и о снабжении войск продовольствием и боеприпасами, после чего заслушал доклад о предстоящей операции. План И. В. Сталиным был одобрен.

Был решен вопрос и о подкреплениях. Верховный Главнокомандующий позвонил в Генеральный штаб и дал указание: 3-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Н. С. Осликовского направить в распоряжение Калининского фронта, в район города Белый, А. И. Еременко вспоминает также, что поезд, на котором приехал Верховный Главнокомандующий, состоял из нескольких товарных вагонов и платформ и одного салон-вагона, камуфлированного под основной состав. Прощаясь, И. В. Сталин разрешил сообщить войскам о посещении им фронта{19}.

Генерал армии С. М. Штеменко, касаясь выезда Верховного Главнокомандующего на фронт, пишет:

«Сам И. В. Сталин выезжал на фронт лишь в начале августа 1943 г. Тогда шла подготовка Смоленской наступательной операции силами Калининского и Западного фронтов. Они должны были освободить важную часть Средне-Русской возвышенности и разгромить противника в районе Смоленска. Кроме того, мы получали тем самым возможность обеспечить с севера правый фланг наших [28] главных сил (четыре фронта), наступающих с Курской дуги. 3 августа, в день, когда войска Воронежского и Степного фронтов во взаимодействии с правым флангом Юго-Западного фронта перешли в наступление на белгородско-харьковском направлении, Верховный Главнокомандующий прибыл к генералу В. Д. Соколовскому на КП Западного фронта в районе Юхнова. Командующий фронтом доложил обстановку. Были рассмотрены вопросы планирования и готовности операции, особенно тщательно разобрали задачи армий, артиллерии и танков.

Утром 5 августа И. В. Сталин был в селе Хорошего под Ржевом, где на КП Калининского фронта встретился с его командующим — генералом А. И. Еременко. Здесь также разобрали обстановку, план операции обоих фронтов, особенно Калининского, и вопросы ее материального обеспечения. Было, в частности, решено довести плотность артиллерии на участке главного удара до 170 стволов на километр фронта прорыва за счет маневра артиллерией с второстепенных направлений. Калининскому фронту были даны дополнительные силы (3-й гвардейский кавкорпус генерала Н. С. Осликовского, части авиации)»{20}.

Координацию действий фронтов в период подготовки и проведения Смоленской операции осуществлял маршал артиллерии Н. Н. Воронов. В ходе боевых действий в качестве представителя Ставки прибыл маршал авиации А. А. Новиков.

Планирование и организация наступления. Каждая наступательная операция Красной Армии отличалась от других операций времен минувшей войны рядом характерных особенностей и, главное, условиями их подготовки и проведения.

Известно, что летом 1942 года на сталинградском направлении сложилась тяжелая обстановка. Для того чтобы сковать противника и лишить его возможности маневрировать силами, были проведены операции на других участках советско-германского фронта. Среди них Ржевско-Сычевская наступательная операция, в ходе которой 31-я армия осуществила Зубцовскую, а 20-я армия — Погорело- Городищенскую операции. [29] Несмотря на то что Западный фронт имел ограниченные боевые возможности, он вынудил противника привлечь к участкам активных действий до 12 свежих дивизий.

Оценивая эти события, Типпельскирх пишет:

«Прорыв удалось предотвратить только тем, что три танковые и несколько пехотных дивизий, которые уже готовились к переброске -на южный фронт, были задержаны и введены сначала для локализации прорыва, а затем и для контрудара»{21}.

Позже в течение всей осени активными действиями фронтов на ржевском, сычевском и гжатском направлениях немецко-фашистское командование было введено в заблуждение о направлении главного удара Красной Армии. Полагая, что операцией под Ржевом и Сычевкой, а также на гжатском направлении советские войска возобновили главными силами прерванное наступление, начатое под Москвой, гитлеровский генеральный штаб не установил своевременно сосредоточение крупной группировки [30] советских войск для контрнаступления под Сталинградом{22}.

В марте 1943 года Западный фронт в ослабленном составе преследовал противника, отходившего из ржевско-вяземского выступа.

Разумеется, эти операции обессилили войска фронта.

Для перехода в наступление летом 1943 года на орловском направлении пришлось спешно создавать 11-ю гвардейскую армию. В это мощное объединение были включены 12 лучших стрелковых дивизий фронта, танковые и артиллерийские соединения и части. Численность большинства дивизий удалось довести до 7 тыс. человек.

Операция, начатая 11-й гвардейской армией, потребовала привлечь для ее развития 4-ю танковую, 11-ю и 50-ю армии, а также 25-й танковый и 2-й гвардейский кавалерийский корпуса.

Таким образом, армейская операция переросла во фронтовую и потребовала от войск, командования фронтом и всего фронтового аппарата максимального напряжения.

Только после 30 июля, когда войска, участвовавшие в этой операции, были переданы в Брянский фронт, командование Западного фронта смогло в полной мере заняться подготовкой Смоленской наступательной операции, до начала которой оставалось всего семь суток.

Конечно, штаб и управления Западного фронта могли бы провести подготовительные мероприятия по Смоленской операции во время боев на орловском направлении, но этого не делалось. И вот почему. Ставка Верховного Главнокомандования, учитывая трудности проведения операции на западном направлении, решила добиться максимальной скрытности ее подготовки. Командующему фронтом было категорически запрещено сообщать о намеченной операции кому бы то ни было.

По этому вопросу, но в другой связи Маршал Советского Союза А. М. Василевский отмечал:

«Нередко бывало и так, что командующий войсками фронта, принимая личное участие в отработке в Ставке оперативного решения на операцию, в целях сохранения скрытности предстоящих действий, тут же обязывался Ставкой впредь [31] до получения официальных директивных указаний никому во фронте ничего не сообщать из того, что касалось замысла и принятых по нему решений»{23}.

Таким образом, подготовка Смоленской наступательной операции 1943 года является одним из примеров, иллюстрирующих приведенное положение маршала.

Отдельные распоряжения, которые генерал В. Д. Соколовский отдавал командармам и фронтовому руководящему составу, обеспечивали скрытность существа операции, но не позволяли штабу фронта и фронтовым управлениям своевременно приступить к полной подготовке операции. В тех же целях скрытности командующий и штаб Западного фронта письменных оперативных директив и боевых приказов (распоряжений) не отдавали. Основным документом являлась карта с разработанным на ней решением на операцию. Задачи до войск доводились в устной форме.

19 августа 1943 года на запрос Генерального штаба генерал А. П. Покровский доложил, что копии оперативных директив и боевых распоряжений по проведению операции в Генштаб не представлены потому, что они не издавались. Все задачи до военных советов армий были доведены в устной форме{24}.

Командующий и штаб Калининского фронта кроме карты с решением на операцию подготовили оперативные директивы, в которых излагались задачи войск и некоторые другие необходимые сведения.

В обоих фронтах были разработаны планы артиллерийского и авиационного наступления, политического, инженерного и материального обеспечения.

Решение командующего войсками Западного фронта. Исходя из -замысла операции и поставленной задачи, командующий фронтом решил главный удар нанести силами четырех армий (10-й гвардейской, 33, 68 и 21-й), 5-го механизированного и 6-го гвардейского кавалерийского корпусов на участке Шимени (2 км южнее Чащи), Куприно протяженностью 16 км, разгромить главные силы 4-й армии противника и овладеть важным узлом железных и шоссейных дорог — городом Рославль. [32] Для обеспечения действий ударной группировки с юга и содействия ей в уничтожении войск противника в районе Спас-Деменска намечался переход в наступление части сил 10-й армии из района Кирова на Оболовку и Воронцово.

Кроме того, силами правого крыла фронта (31-й и 5-й армий) планировалось нанести еще два удара с целью разгрома группировок противника в районах Ярцево и Дорогобужа, во взаимодействии с войсками Калининского фронта этими силами развивать наступление на Смоленск. Предусматривалось, что наступление 31-й и 5-й армий будет обеспечивать с севера действия ударной группировки фронта.

Две слабые по своему составу армии (49-я и 50-я) должны были оборонять занимаемые рубежи в готовности перейти в наступление по особому приказу.

Разгромив главные силы 4-й армии противника и развивая наступление, войска Западного фронта должны были овладеть рубежом Ярцево, Починок, Рославль, Дубровка. Планируемая глубина фронтовой операции на направлении главного удара достигала 180-200 км. Наступление было приказано начать 7 августа.

Оперативное построение фронта состояло из двух эшелонов.

Как видно из решения, прорыв обороны противника намечалось осуществить на четырех участках. Ширина всех участков прорыва составляла 42 км, из них 16 км приходилось на направление главного удара, которое являлось и направлением главного удара Смоленской операции в целом.

В соответствии с решением войскам фронта были поставлены следующие задачи.

31-й армии было приказано прорвать оборону противника на участке река Вопь, Ивонино (протяженность 8 км), во взаимодействии с соединениями 39-й армии Калининского фронта уничтожить вражескую группировку в районе Ярцево, выйти на рубеж Ярцево, Прость и в дальнейшем наступать на Смоленск. Частью сил армия должна была во взаимодействии с войсками 5-й армии окружить и уничтожить группировку врага в районе Дорогобужа и овладеть железнодорожной станцией и городом Дорогобуж. [35] 5-я армия должна была прорвать оборону противника на участке Секарево, Курворсть (протяженность 11 км), частью сил выйти в район Усвятье и во взаимодействии с войсками 31-й армии окружить и уничтожить противника в районе Дорогобужа. Одновременно главными силами армия должна была наступать в общем направлении на Смоленск.

10-й гвардейской армии была поставлена задача прорвать вражескую оборону на участке Чащи, Карповка (протяженность 10 км) и развивать наступление в общем направлении на Рославль. Подвижную группу армии — 5-й механизированный корпус — предполагалось ввести в прорыв с рубежа Черничник, Бывалки для развития успеха армии на направлении главного удара.

33-й армии было приказано прорвать оборону противника на участке Лукино, Куприно (протяженность 6 км) и наступать в направлении Оболовки, чтобы во взаимодействии с войсками 10-й армии окружить и уничтожить группировку противника в районе Спас-Деменска.

49-я армия в составе четырех стрелковых дивизий получила задачу оборонять занимаемый рубеж, находясь в готовности к переходу в наступление в общем направлении на Спас-Деменск.

10-й армии ставилась задача прорвать оборону противника на фронте Острая Слобода, Песочная Верхн. (протяженность 7 км) и, развивая наступление на Оболовку и Воронцово, во взаимодействии с 33-й армией окружить и уничтожить группировку противника в районе Спас-Деменска.

50-я армия должна была оборонять занимаемый рубеж и быть в готовности перейти в наступление в общем направлении Людиново, Дубровка.

68-я армия — второй эшелон фронта — предназначалась для ввода в сражение в стыке 5-й и 10-й гвардейской армий с рубежа Мазово, Вититнево с задачей, развивая наступление в направлении Ельни, уничтожить подходящие резервы противника, овладеть Ельней и в дальнейшем наступать на Починок.

21-ю армию — второй эшелон фронта — планировалось ввести в сражение в стыке 10-й гвардейской и 33-й армий с задачей развить наступление в направлении Шуи, ст. Дубровка. [36] 6-й гвардейский кавалерийский корпус в составе трех кавалерийских дивизий и трех танковых полков — резерв фронта — должен был следовать за наступавшими войсками 10-й гвардейской армии и по достижении района Липня, Передельники, Мутище быть в готовности войти в прорыв с задачей наступать в направлении Стодолище, Нов. Деребуж.

1-я воздушная армия имела задачу содействовать наземным войскам в прорыве обороны противника и действиям их в глубине, не допустить подхода его резервов из глубины.

Численный состав войск Западного фронта без тыловых частей и частей боевого обеспечения к началу наступления приведен в табл. 1.

Как показывают данные табл. 1, из 58 стрелковых дивизий, имевшихся в Западном фронте, 42 дивизии (около 73%) предназначались для создания ударных группировок. Из этих 42 дивизий 25 дивизий (около 60%) предполагалось использовать для действий на направлении главного удара и 17 дивизий — для нанесения ударов на других направлениях. Такое сосредоточение сил позволяло иметь на направлении главного удара одну стрелковую дивизию на 2-2,5 км фронта прорыва.

Численный состав боевых войск Западного фронта (без тыловых частей и частей боевого обеспечения) по отношению ко всему его личному составу составлял около 68%. Таким образом, тыловые части и части боевого обеспечения составляли по этим показателям почти одну треть Западного фронта. Личный состав, непосредственно находившийся в дивизиях Западного фронта, по отношению ко всему составу фронта достигал 50%. Еще менее благоприятное соотношение было на Калининском фронте.

Такое положение сложилось не случайно. Только 10-я гвардейская армия имела дивизии по 8-8,2 тыс. человек при штатной численности 10 670 человек{25}, а остальные имели от 5300 до 8000 человек, причем наиболее укомплектованные дивизии были в армиях, действовавших на направлении главного удара. Количество дивизий в армиях было различным. Из девяти армий шесть [39] были шестидивизионного состава, 49-я имела четыре, 21-я — восемь и 31-я — девять дивизий. Среди объединений, которым предстояло прорывать оборону противника, самой относительно малочисленной являлась 31-я армия, в которой средняя численность дивизий составляла 6959 человек.

Всего во вторых эшелонах армий и фронта имелось 24 стрелковые дивизии, из них 14 дивизий — во втором эшелоне фронта и 10 дивизий — во вторых эшелонах пяти армий.

Из общего количества 13 374 орудий и минометов всех калибров (кроме 50-мм минометов и зенитных орудий), имевшихся во фронте к началу наступления, на направлении главного удара было сосредоточено 5641 орудие и миномет (около 42%) и для нанесения ударов на других направлениях — 4332 орудия и миномета (около 33%). Таким образом, на четырех участках прорыва находилось около 75% всей артиллерии, что обеспечивало артиллерийскую плотность свыше 200 орудий и минометов всех калибров на 1 км фронта прорыва.

Из 961 танка на направление главного удара предназначалось 549 танков (более 57%) и для нанесения ударов на других направлениях — 220 танков (23%); 71 танк (7%) был в 50-й армии, которая одновременно с подготовкой к наступлению должна была упорной обороной обеспечить операцию фронта с юга. На всех четырех участках прорыва было сосредоточено 80% всех танков, что могло обеспечить оперативную плотность 18 танков на 1 км фронта прорыва. 20% всех танков выделялось на второстепенные направления и в резерв фронта.

В соответствии с задачами командующие армиями Западного фронта приняли решения и отдали боевые приказы. Штабами армий были разработаны соответствующие документы. Командиры корпусов, дивизий и их штабы разработали плановые таблицы боя, определили построение боевых порядков соединений и частей, готовили войска к наступлению.

Учитывая обстановку и исходя из задач, командование определило построение войск. Так, оперативное построение 10-й гвардейской армии было двухэшелонным. 5-й механизированный корпус составлял подвижную группу. 33-я армия имела также двухэшелонное построение. Резерв армии составляла стрелковая дивизия. Кроме того, [40] одна стрелковая дивизия, прочно обороняя указанный рубеж, должна была быть в готовности перейти в наступление в ходе операции.

Боевые порядки дивизий этих армий строились в один, а стрелковых полков — в три эшелона. Ширина участков прорыва для стрелковых дивизий колебалась от двух до четырех километров{26}. [41] Решение командующего войсками Калининского фронта. Оценив обстановку, сложившуюся к концу июля, командующий войсками Калининского фронта решил главный удар нанести силами 39-й армии из района Дмитровки (60 км юго-западнее города Белый) в общем направлении на Духовщину, Смоленск с целью разгрома 27-го армейского корпуса противника и овладения к исходу второго дня операции Духовщиной. В дальнейшем 39-я армия должна была развивать наступление на Смоленск и во взаимодействии с войсками правого крыла Западного фронта на восьмой-девятый день операции овладеть Смоленском{27}.

Для обеспечения действий ударной группировки с севера намечался вспомогательный удар силами двух стрелковых дивизий 43-й армии из района северо-восточнее Вердино в общем направлении на Скугрево.

На правом крыле и в центре Калининского фронта войска 3-й и 4-й ударных армий и часть сил 43-й армии должны были оборонять занимаемый рубеж.

В соответствии с принятым решением командующий фронтом поставил войскам следующие задачи.

39-й армии в составе трех стрелковых корпусов и со средствами усиления прорвать оборону противника на двух участках (удаленных один от другого на 11 км): силами 84-го стрелкового корпуса на участке Вердино, высота 254,7 (ширина участка 6 км) и силами 2-го гвардейского и 83-го стрелковых корпусов на участке Стар. Капешня, Мышково (ширина участка 10 км). После прорыва обороны эти корпуса должны были разгромить группировку противника в районе Духовщины и в дальнейшем развивать наступление на Смоленск.

Войскам левого фланга 43-й армии (179-я и 306-я стрелковые дивизии) было приказано осуществить прорыв обороны противника на участке Дурнево, Бол. Толкачи (ширина участка 4 км) и, развивая наступление в общем направлении на Ефремов и Скугрево (15 км юго-восточнее Демидова), прочно обеспечить с северо-запада действия 39-й армии.

После прорыва тактической зоны обороны противника и овладения Духовщиной командующий фронтом планировал для развития успеха в оперативной глубине [42] ввести в прорыв подвижную группу в составе 46-й и 47-й механизированных и 143-й танковой бригад с задачей во взаимодействии с войсками 39-й армии овладеть Смоленском. 3-й гвардейский кавалерийский корпус и четыре стрелковые дивизии — резерв фронта. 20-я армия еще только сосредоточивалась в районе Белого, и задач ей командующий фронтом пока не ставил.

Как видно из решения, командующий войсками Калининского фронта для выполнения задач, поставленных Ставкой, привлекал десять стрелковых дивизий. Основная задача возлагалась на 39-ю армию, которая имела в своем составе восемь стрелковых дивизий, укрепленный район, стрелковую бригаду, свыше 2400 орудий и минометов разных калибров и 102 танка.

Численный состав войск Калининского фронта без тыловых частей и частей обеспечения к началу наступления приведен в табл. 2.

Из таблицы видно, что укомплектованность боевых войск Калининского фронта (без тыловых частей и частей боевого обеспечения) по отношению ко всему личному составу достигала 66 %.

Личный же состав частей, непосредственно находившихся в дивизиях и бригадах фронта, по отношению ко всей численности фронта достигал 45 %.

Из этих данных видно, что соотношение количества людей, находившихся в дивизиях и бригадах, по отношению ко всему составу фронта было на 5% ниже, чем на Западном фронте. Вряд ли могли увеличиться эти показатели, если бы в операции принимали участие все армии Калининского фронта, поскольку укомплектованность дивизий других армий не была выше привлеченных для операции.

На всех трех участках прорыва командующий фронтом с учетом использования танков 43-й и 39-и армий, а также резерва имел возможность сосредоточить к началу операции около 270 танков и тем самым создать следующие плотности: оперативную — 13-14 танков и непосредственной поддержки пехоты — 6-7 танков на 1 км фронта прорыва.

Из общего количества 7253 орудий и минометов всех калибров, имевшихся во фронте к началу операции, более 3,5 тыс. (около 50%) предназначались для действий на направлении главного удара, что обеспечивало [45] плотность 175 орудий и минометов всех калибров на 1 км фронта прорыва.

Поскольку войскам 39-й армии предстояло прорывать сильно укрепленную оборону противника на двух участках шириной 16 км, командарм из имевшихся в его распоряжении сил не мог создать ни второго эшелона, ни резерва. В связи с этим командующий фронтом предполагал развивать успех операции подвижной группой и частью сил своего резерва. Для этой цели в его распоряжении к началу наступления находились 3-й гвардейский кавалерийский корпус, 5-й гвардейский стрелковый корпус 3-й ударной армии, 8-й эстонский стрелковый корпус, а также подходившие дивизии 20-й армии.

Таким образом, войскам левого крыла фронта предстояло прорывать оборону на трех участках, разобщенных между собой, что привело в известной степени к распылению сил и средств.

Учитывая значение, которое придавал противник удержанию района Смоленска, и особенно то, что с этой целью он сосредоточил крупные силы, вряд ли можно было рассчитывать овладеть Смоленском силами Калининского фронта, даже при содействии 31-й и 5-й армий Западного фронта. Как увидим дальше, только поворот главных сил Западного фронта по варианту «Суворов II» смог в итоге упорных боев разрешить проблему овладения этим крупным стратегическим пунктом.

Оперативное построение войск Калининского и Западного фронтов к началу Смоленской наступательной операции показано на стр. 46.

Положение и состояние войск обоих фронтов и решения на операцию имеют ряд особенностей.

Так, наиболее выгодное оперативное положение по отношению к Смоленску занимали войска левого крыла Калининского фронта, они нависали над Смоленском и были менее удалены от «смоленских ворот», запирающих пути на Минск. Однако ограниченные силы этого фронта не позволяли рассчитывать на самостоятельное успешное развитие операции на этом направлении.

Поэтому на первый взгляд целесообразнее было создать сильную группировку войск Западного фронта и на его правом крыле, что обеспечило бы возможность организации более тесного взаимодействия с соседом справа и значительно увеличить силу удара. [47] Но осуществить подобный вариант не представлялось возможным, так как Западный фронт должен был по первому варианту главный удар наносить на рославльском направлении в тыл орловско-брянской группировке противника.

Вместе с тем наличные силы фронта не позволяли иметь одновременно две крупные ударные группировки на смоленском и рославльском направлениях. Поэтому пришлось ограничиться нанесением на первом из них двух вспомогательных ударов.

Западный фронт должен был предусмотреть и действия на смоленском направлении. Однако второй вариант разрешалось осуществлять в том случае, если отпадет надобность развивать наступление в интересах Брянского фронта.

Нанесение нескольких одновременных ударов сковывало действия противника на всех важных направлениях, не давало ему возможности перебрасывать свои соединения и части на те участки, где наши войска имели успех.

Командующий Калининским фронтом имел возможность организовать вспомогательный удар только на одном направлении.

В ходе Великой Отечественной войны нередко практиковалось нанесение вспомогательных ударов, и довольно крупными силами. Так было, например, на 1-м и 3-м Белорусских фронтах в Белорусской операции.

Перегруппировка войск фронтов. В подготовительный период в Калининском и Западном фронтах были произведены большие перегруппировки сил и средств.

Так, в Западном фронте на направлении главного удара была введена в стыке между 5-й и 33-й армиями 10-я гвардейская армия. Эта армия перед занятием исходного положения совершила марш из района Гжатска на расстояние свыше 160 км. В целях усиления 5-й армии в ее состав был передан из 68-й армии 62-й стрелковый корпус двухдивизионного состава. Были также усилены 33-я и 10-я армии. Каждая из них получила по стрелковой дивизии за счет 49-й армии, действовавшей на второстепенном направлении. 68-я и 21-я армии, 6-й гвардейский кавалерийский и 5-й механизированный корпуса были выдвинуты в полосы 10-й гвардейской и 33-й армий. [48] В 31, 5, 10-й гвардейской, 33, 10 и 5-й армиях были проведены внутриармейские перегруппировки. Так, в 31, 5 и 10-й армиях, которым предстояло прорывать оборону противника, 60-80% всех дивизий сосредоточивались на направлении главных ударов. На второстепенных направлениях на каждую дивизию приходилось 24-35 км.

Одновременно с перегруппировкой общевойсковых армий, механизированного и кавалерийского корпусов на Западном фронте было осуществлено в крупных масштабах также и перемещение артиллерийских, инженерных и других сил и средств.

Значительные перегруппировки были проведены и на Калининском фронте. 39-я армия усиливалась за счет резерва фронта 2-м гвардейским стрелковым корпусом и 155-м укрепленным районом. За счет ввода в первый эшелон армии укрепленного района и расширения полос соединений армии, действовавших на второстепенном направлении, были созданы две ударные группировки в армии.

Командующий фронтом вывел в свой резерв из 3-й ударной армии 5-й гвардейский стрелковый корпус. Планировалась перегруппировка в исходный район двух механизированных и танковой бригад, находившихся в распоряжении командующего фронтом и предназначавшихся для развития успеха после прорыва вражеской обороны. Соединения перебрасывались на расстояние 20-100 км, а в некоторых случаях и до 160 км.

В результате проведенных перегруппировок на участках прорывов армий Западного фронта и 39-й армии Калининского фронта к началу наступления было создано превосходство над противником в живой силе в 2-3,5 и в боевой технике в 1,5-3 раза{28}.

Такое соотношение на направлении главного удара позволяло успешно прорвать тактическую зону обороны противника и развивать наступление в оперативной глубине. Однако это превосходство в ходе прорыва полностью использовать наши войска не смогли.

Несмотря на принятые меры маскировки, противнику все же удалось получить некоторые данные о перегруппировке войск фронтов и новых районах сосредоточения ударных группировок и тем самым вскрыть в какой-то мере [49] подготовку к наступлению. Так, в бюллетене противника № 1 оценки обстановки на советско-германском фронте с апреля 1942 года по декабрь 1944 года (по состоянию на конец июля 1943 года) отмечается:

«Последние данные воздушной разведки вновь подтверждают сложившееся до сих пор впечатление о противнике и свидетельствуют о подбрасывании ударных сил на участок внутренних флангов 12-го и 9-го армейских корпусов, а также 39-го танкового корпуса и 27-го армейского корпуса»{29}.

Враг, обнаружив сосредоточение наших войск, предпринял ряд мер, в том числе подтянул резервы. Он выдвинул 246-ю пехотную дивизию и часть сил 18-й моторизованной дивизии против ударной группировки 39-й армии Калининского фронта. Против ударных группировок 31, 5, 10-й гвардейской и 33-й армий Западного фронта перебросил с орловского направления 1-6 августа 56-ю пехотную и 2-ю танковую дивизии в район севернее Гнездилово и 36-ю пехотную дивизию в район Ст. Павлиново.

Из этого следует, что проведенная в Западном фронте с 26 июля по 2 августа 1943 года система мероприятий по оперативной маскировке («маскировочная операция») с задачей показать «сосредоточение» группировки войск и боевой техники в полосе 50-й армии и тем самым ввести его в заблуждение относительно истинного направления главного удара Западного фронта своей цели не достигла{30}.

Все это значительно осложнило последующие действия наших войск при прорыве обороны противника.

Таким образом, замысел Смоленской операции способствовал решению главной задачи летне-осенней кампании 1943 года — разгрома группировки немецко-фашистских войск на юго-западном направлении. Конкретной целью операции являлся разгром армий левого крыла группы армий «Центр», противостоящих Калининскому и Западному [50] фронтам. Одновременно выполнение этой задачи обеспечивало создание благоприятных условий для последующей операции по освобождению Белоруссии. Она была спланирована на глубину 180-200 км.

Удар на Рославль рассекал группу армий «Центр» на две части, создавал условия для выхода войск Западного фронта во фланг и тыл брянской группировки противника и в то же время лишал его важнейших рокадных шоссейных и железной дорог Смоленск — Брянск. Все это, вместе взятое, создавало предпосылки для разгрома противника по частям.

Оборону противника планировалось прорвать силами двух фронтов на семи участках общей шириной 62 км. Формами операции были избраны фронтальные удары. Главный удар наносился на участке 16 км силами четырех общевойсковых армий, механизированного и кавалерийского корпусов Западного фронта.

Такое решение позволяло сковать крупные силы противника на широком фронте и исключало возможность переброски сил на юго-западное направление. В то же время планирование ударов на нескольких направлениях распыляло усилия наступающих войск и в какой-то степени ослабляло силу удара на главном направлении, хотя на нем и была сосредоточена крупная группировка войск Западного фронта.

Решение использовать 5-й механизированный корпус в качестве подвижной группы 10-й гвардейской армии, наступающей на направлении главного удара, а 6-го гвардейского кавалерийского корпуса в резерве (кавкорпус предполагалось ввести в прорыв в полосе 10-й гвардейской армии для содействия последней в овладении Рославлем) позволяло наращивать удар наступающих войск на главном направлении.

Для развития прорыва обороны противника на духовщинском направлении планировалось ввести подвижную группу фронта (две механизированные и танковая бригады). 3-й гвардейский кавалерийский корпус входил в состав резерва Калининского фронта.

Танковые батальоны, полки и бригады (кроме трех бригад Калининского фронта) в обоих фронтах использовались для непосредственной поддержки пехоты.

Организация артиллерийского наступления. Войскам фронтов предстояло преодолеть заблаговременно подготовленную [51] оборону противника. Развитая система траншей и ходов сообщения в главной полосе обороны, большая насыщенность ее огневыми средствами, а также наличие второй полосы требовали уделить особое внимание планированию использования артиллерии, особенно на период прорыва тактической зоны обороны врага.

Перед артиллерией стояли задачи обеспечить этот прорыв, а также непрерывно поддерживать наступление пехоты и танков в глубине обороны врага, участвовать в отражении контратак и контрударов и обеспечивать форсирование многочисленных водных преград.

Основная масса артиллерии Калининского и Западного фронтов была сосредоточена на участках прорыва. Так, на Западном фронте — командующий артиллерией генерал И. П. Камера — для артиллерийской подготовки атаки на всех участках прорыва привлекалось 4950 орудий и минометов калибра 76 мм и выше, что составляло 77% общего их количества. Артиллерия Калининского фронта — командующий артиллерией генерал Н. М. Хлебников — была привлечена для проведения артиллерийской подготовки атаки на все участки прорыва в количестве 1653 орудий и минометов (в том числе 1315 орудий и минометов в 39-й армии).

Средняя артиллерийская плотность (орудий и минометов калибра 76 мм и выше) в полосах армий, осуществлявших прорыв, а также артиллерийская плотность на участках прорыва приведены в табл. 3.

Таким образом, для артиллерийской подготовки атаки войск обоих фронтов привлекалось 6603 орудия и миномета калибра 76 мм и выше, или 80% всей имевшейся артиллерии в армиях (с учетом артиллерии усиления), прорывавших оборону противника.

Плотность всей артиллерии Западного фронта на участках прорыва составляла свыше 200 стволов на 1 км фронта, калибра 76 мм и выше — около 118, а на направлении главного удара -165. На Калининском фронте соответственно 175 и 83. Максимальная артиллерийская плотность на направлении главного удара 39-й армии на участках прорыва соединений первого эшелона колебалась в пределах 100-130 стволов на 1 км фронта.

Планированию артиллерийского наступления предшествовала детальная разведка противника. В условиях лесистой местности широко применялись подвижные и [52] боковые наблюдательные пункты, с которых можно было просматривать почти все наиболее важные участки обороны противника. На Западном фронте в определении артиллерийской группировки гитлеровцев решающую роль сыграли мощные средства разведки фронтовой артиллерийской группы.

В 10-й гвардейской и 33-й армиях армейские средства разведки доложили сведения о 69 батареях. Однако они оказались неточными, потому что противник широко применял [53] кочующие орудия и взводы, в том числе штурмовые орудия. Разведка фронтовой группы к началу операции установила, что из 69 батарей истинными являются лишь 36. Это подтвердилось и после прорыва обороны противника.

Возможности ведения разведки при помощи аэростатов наблюдения в связи с неблагоприятными метеорологическими условиями были резко ограничены.

Продолжительность артиллерийской подготовки атаки на Западном фронте планировалась различной по времени и колебалась от 1 часа 30 минут до 1 часа 50 минут. Максимальная продолжительность артиллерийской подготовки — 1 час 50 минут намечалась в армиях, привлекаемых для прорыва обороны противника на направлении главного удара.

Она должна была начаться 10-минутным огневым налетом. Затем 55-60 минут отводилось для контроля пристрелки и разрушения особо важных целей специально выделенными батареями тяжелой артиллерии. Закончить артиллерийскую подготовку планировалось 40-50-минутным периодом подавления, состоявшим из сочетания огневых налетов и методического огня. При этом последний огневой налет предполагалось произвести за 15 минут до конца артиллерийской подготовки. За 5 минут до ее окончания должен был начаться третий и последний 10-минутный огневой налет группы артиллерии дальнего действия (АДД) по батареям противника, захватывавший начало атаки.

Поддержку атаки пехоты и танков и обеспечение боя в глубине планировалось осуществить огневым валом в сочетании с последовательным сосредоточением огня.

Для прорыва обороны гитлеровцев в соединениях и объединениях обоих фронтов организовывались артиллерийские группы различного состава и назначения.

Так, во всех общевойсковых армиях Западного фронта, прорывавших оборону врага, стрелковых корпусах, дивизиях и полках создавались следующие артиллерийские группы: в полках — поддержки пехоты в составе до двух артиллерийских и минометных полков и группы орудий прямой наводки; в дивизиях — поддержки пехоты, в которые обычно включались от одного до трех артиллерийских полков; корпусах — из двух-трех пушечных артиллерийских полков; в армиях — группы дальнего действия в составе [54] до четырех артиллерийских бригад каждая и армейские группы ГМЧ.

Особенность использования армейских групп 10-й гвардейской и 33-й армий состояла в том, что они в период артиллерийской подготовки, по существу, не привлекались к контрбатарейной борьбе. Эту задачу в полосах указанных армий решала 4-я пушечная артиллерийская дивизия, составлявшая фронтовую группу артиллерии дальнего действия.

Ее создание являлось особенностью использования артиллерии в данной операции. На 4-ю пушечную артиллерийскую дивизию была возложена задача разведки и подавления всех выявленных артиллерийских батарей в полосах 10-й гвардейской и 33-й армий. В этих целях 4-я пушечная артиллерийская дивизия усиливалась мощными средствами разведки. Пушечной артиллерийской дивизии придавались 831-й и 824-й отдельные разведывательные артиллерийские дивизионы, 62-я корректировочная авиационная эскадрилья и 1-й и 2-й воздухоплавательные отряды аэростатов наблюдения. Фронтовая группа АДД по числу поддерживаемых армий делилась на две подгруппы — правую и левую. Создание фронтовой группы АДД, предназначенной специально для контрбатарейной борьбы, вызывалось стремлением централизованно использовать 4-ю пушечную артиллерийскую дивизию с ее мощными средствами разведки на направлении главного удара фронта. При этом на нее возлагалась полная ответственность за надежное подавление артиллерии противника при прорыве{31}.

Количество артиллерии в армии, группировку артиллерии и организацию артиллерийского наступления в Калининском фронте целесообразно проследить на примере 39-й армии (табл. 4), которой предстояло выполнить основную задачу по прорыву обороны противника.

Как видно из таблицы, во всех корпусах 39-й армии, в том числе и во 2-м гвардейском стрелковом корпусе, плотность артиллерии на участках прорыва была явно недостаточной. [55] Артиллерийская подготовка из-за ограниченного количества боеприпасов планировалась продолжительностью 35 минут, из них 5 минут — огневой налет, 10 минут — подавление отдельных целей в глубине, разрушение и уничтожение целей огнем орудий прямой наводкой, последние 20 минут — подавление отдельных целей на переднем крае и опорных пунктов. Таким образом, как и на Западном фронте, в конце артиллерийской подготовки не предусматривалось огневого налета, чтобы скрыть от противника окончание артиллерийской подготовки и начало атаки. На направлении главного удара 43-й армии, где местность не позволяла наблюдать за действиями противника в его глубине, огонь планировался по площадям. Поддержку атаки соединений 39-й армии намечалось осуществить огневым валом по трем рубежам, отстоявшим один от другого на 100 м, в течение 20 минут, а затем методом последовательного сосредоточения огня на глубину 1,2-2 км.

В обеих армиях Калининского фронта были созданы армейские артиллерийские группы. Наиболее сильной из них являлась группа 39-й армии, состоявшая из четырех артиллерийских бригад и насчитывавших 326 орудий. Она делилась на две подгруппы: одна в составе 290 орудий действовала в полосе наступления 2-го гвардейского стрелкового корпуса, другая — в составе 36 орудий в полосе 84-го стрелкового корпуса.

В стрелковых корпусах были созданы корпусные артиллерийские группы. Например, во 2-м гвардейском [56] стрелковом корпусе артиллерийскую группу составляла 25-я минометная бригада. В стрелковых дивизиях создавались группы артиллерийской поддержки пехоты силой от одного до трех артиллерийских и минометных полков{32}.

Обеспеченность боеприпасами войск Западного фронта и левого крыла Калининского фронта к началу наступления по основным видам боеприпасов колебалась в пределах от 2 до 2,5 боекомплекта.

Даже Западный фронт, наносивший главный удар, был обеспечен снарядами и минами в пределах от 2,3 до 2,6 боекомплекта{33}. Некоторые армии к началу операции располагали еще меньшим количеством боеприпасов. Так, например, 31-я армия имела снарядов для 76-мм орудий и мин для 82-мм минометов по два боекомплекта.

Калининский фронт располагал примерно таким же количеством боеприпасов, как и Западный, однако по некоторым видам и меньшим. В частности, мин для 120-мм минометов имелось 1,8, а снарядов для 203-мм гаубиц — 1,9 боекомплекта.

На первый день артиллерийского наступления армиям Западного фронта было выделено 1,6 боекомплекта, из них 1,1 боекомплекта на артиллерийскую подготовку. В последующие дни операции намечалось израсходовать: на второй день — 0,5 боекомплекта, на третий — 0,4 боекомплекта, на четвертый — 0,3 боекомплекта.

Подвоз боеприпасов в ходе операции планировался таким образом, чтобы в войсках оставался неснижаемый запас в количестве 0,8 боекомплекта.

В Калининском фронте в первый день боя предполагалось расходовать (в зависимости от калибров) всего лишь 1,25-1,5 боекомплекта, из них 0,5 боекомплекта на бой в глубине.

Приведенные данные по артиллерийскому обеспечению показывают, что оба фронта располагали ограниченными средствами для прорыва хорошо подготовленной обороны противника. Особенно это относится к Калининскому фронту. При общей ширине участка прорыва в 20 км фронт мог создать плотность всего лишь около 83 орудий [57] и минометов на 1 км фронта и имел к тому же ограниченные запасы снарядов и мин. Да и примыкающие к Калининскому фронту 31-я и 5-я армии Западного фронта, располагая артиллерийской плотностью в среднем около 100 орудий и минометов на 1 км фронта прорыва, не могли оказать существенную поддержку.

В объединениях, соединениях и частях Калининского и Западного фронтов были созданы артиллерийско-противотанковые резервы. Для этой цели использовались главным образом, например, на Западном фронте истребитель-но-противотанковые артиллерийские бригады и полки. Бригадами были усилены 10-я гвардейская, 5-я и 10-я армии. Кроме того, все армии фронта получили по одному истребительно-противотанковому полку. В армиях Западного фронта и в 39-й армии Калининского фронта основу артиллерийско-противотанковых резервов, как правило, составляли истребительно-противотанковые артиллерийские полки. В стрелковых дивизиях в эти резервы включали чаще всего штатные истребительно-противотанковые артиллерийские дивизионы, а иногда и приданные истребительно-противотанковые артиллерийские части и подразделения.

Позиции противотанковой артиллерии оборудовались обычно на направлениях возможных танковых атак противника. На эту артиллерию возлагались также задачи по прикрытию пунктов управления, а также огневых позиций полевой артиллерии и противотанковых препятствий.

Большую помощь в планировании артиллерийского наступления фронтам оказал представитель Ставки Верховного Главнокомандования маршал артиллерии Н. Н. Воронов.

Организация авиационного наступления. Авиационное наступление в Смоленской операции осуществлялось двумя армиями: 1-й воздушной армией Западного фронта — под командованием Героя Советского Союза генерала М. М. Громова и 3-й воздушной армией Калининского фронта — под командованием генерала Н. Ф. Папивина. Данные о наличии самолетов в воздушных армиях (вместе с усилением){34} к началу операции приводятся в табл. 5. [58] На авиацию Калининского и Западного фронтов возлагались следующие задачи: вести воздушную разведку; прикрывать перегруппировку и сосредоточение войск в исходном положении; поддерживать соединения при прорыве обороны противника и действиях их в глубине; обеспечить ввод в прорыв подвижных соединений; не допустить подход резервов противника из глубины.

План боевых действий авиации обоих фронтов был детально разработан только на первый день операции. В планах предусматривалось два периода: период непосредственной авиационной подготовки атаки и период поддержки (сопровождения) наземных войск в глубине обороны противника.

Всего на первый день операции в Западном фронте было запланировано 2076 самолето-вылетов (на каждый самолет приходилось в среднем 2,4 вылета). Из общего количества самолето-вылетов 1340 предназначалось для [58] непосредственной авиационной подготовки по важнейшим объектам главной полосы обороны врага, 736 намечалось использовать на поддержку наступления войск в ходе прорыва обороны противника.

Несколько меньшее напряжение для авиации было в Калининском фронте. В первый день наступления здесь планировалось произвести 426 самолето-вылетов. В среднем на каждый самолет приходилось до двух вылетов.

В Калининском фронте на период непосредственной авиационной подготовки, в течение которой штурмовая и бомбардировочная авиация должна была нанести удары по штабам и опорным пунктам гитлеровцев, выделялось 182 самолето-вылета.

С началом атаки планом предусматривалась постановка дымовой завесы вдоль правой разграничительной линии 2-го гвардейского стрелкового корпуса и нанесение повторных ударов по опорным пунктам противника. На выполнение этих задач отводилось 90 самолето-вылетов.

Кроме того, в течение первого дня операции на штурмовую авиацию возлагалась задача воспретить подход резервов немецко-фашистских войск из глубины, на что выделялось 40 самолето-вылетов. Истребительная авиация [60] обоих фронтов должна была прикрывать ударные группировки.

Всего на первый день боя в обоих фронтах было запланировано 2502 самолето-вылета.

Таким образом, планирование боевого применения авиации в Смоленской наступательной операции осуществлялось творчески, с учетом конкретных условий обстановки в полосе каждого фронта, состояния обороны противника, характера решаемых задач и наличия сил и средств в воздушных армиях. Характерным для обоих фронтов было то, что основные усилия авиации были сосредоточены на направлениях главных ударов в целях надежного прикрытия с воздуха ударных группировок, в исходном положении, содействия наземным войскам при прорыве тактической зоны обороны противника и при их бое в глубине.

Инженерное обеспечение операции. Учитывая большой объем инженерных задач, которые предстояло решить при подготовке и осуществлении Смоленской операции, были приняты меры по усилению фронтов инженерными соединениями и частями. Имелось также в виду и то обстоятельство, что боевые действия возможно придется вести в условиях дождливой погоды, когда грунтовые дороги окажутся непригодными для движения войск и техники.

О количестве инженерных войск во фронтах (кроме войсковых) можно судить по данным табл. 6.

Командования фронтов, кроме того, приняли меры по доукомплектованию войсковых, армейских и фронтовых инженерных частей личным составом и техникой.

Планами инженерного обеспечения фронтов предусматривалось выполнение следующих важнейших задач: инженерная разведка; оборудование исходных районов для наступления; проделывание проходов в минных полях и других заграждениях, как своих, так и противника, организация на них комендантской службы; обеспечение наступавших войск достаточным количеством колонных путей и дорог, поддержание их в проезжем состоянии; подготовка переправочных средств, строительство командных и наблюдательных пунктов и т. п.

Командующие Калининским и Западным фронтами в период подготовки операции наибольшее количество инженерных сил и средств придали общевойсковым армиям, [61] действующим на направлении главного удара. Так, 68-я, 10-я гвардейская и 39-я армии получили каждая одну-две штурмовые инженерно-саперные бригады, один-два понтонно-мостовых батальона и один переправочный парк, а 33-я армия была усилена тремя отдельными мотоинженерными и тремя понтонно-мостовыми батальонами и тремя переправочными парками.

Особенностью группировки инженерных войск к началу операции является наличие крупного фронтового резерва. В частности, в инженерном резерве Западного [62] фронта имелось две инженерные бригады, два армейских инженерных, два гвардейских батальона минеров и шесть понтонно-мостовых батальонов. Значительные силы и средства были и в инженерном резерве Калининского фронта{35}.

Таким образом, усиление инженерными силами и средствами армий ударных группировок фронтов позволило на главных направлениях создать следующие оперативные плотности инженерных войск: на Калининском фронте — 4,35, на Западном — 5,7, а в среднем в операции — 5,25 расчетных рот на 1 км фронта прорыва.

Учитывая, что инженерные части, находящиеся в резерве фронтов, также предназначались в основном для использования на участках прорыва, оперативные плотности будут еще выше.

Большое внимание в подготовительный период обращалось на подготовку войск в инженерном отношении. Так, на Западном фронте — начальник инженерных войск [63] генерал И. П. Галицкий — были проведены сборы корпусных инженеров в целях отработки вопросов, связанных с выполнением основных задач инженерного обеспечения боя, а также дивизионных инженеров и командиров инженерных частей, которым показали порядок работ по разграждению и оборудованию проходов в минных полях. В дивизиях и в армейских инженерных батальонах также были проведены сборы, на которых было изучено содержание тем, касавшихся дивизионных инженеров.

С командирами понтонных частей наиболее тщательно отрабатывались организация комендантской службы на переправах, разведка водных препятствий, тренировки личного состава по сборке паромов и наводке мостов.

Учебные занятия и сборы по подготовке инженерных частей и войск к операции проводились и в армиях. Например, в 5-й и 10-й гвардейской армиях офицеры инженерных частей и подразделений изучали организацию и порядок действий подвижных групп (отрядов) заграждения; способы разминирования; приемы действий штурмовых групп при блокировке и штурме огневых точек противника; организацию скоростной постройки мостов из заранее заготовленных деталей и др.

Совершенствовали свои знания и навыки минеры-разведчики и другие специалисты артиллерийских, стрелковых частей и подразделений, частей связи и др.

На занятиях с офицерским составом особое внимание уделялось приемам маскировки материальной части, районов сосредоточения, огневых позиций. Для артиллерийских орудий от полковой до большой мощности были изготовлены типовые (по системам орудий) маскировочные покрытия из масксетей, маскковров и других табельных средств. На специальных занятиях были показаны приемы инженерного оборудования огневых позиций, а также маскировки артиллерийских систем с применением табельных маскировочных средств и использованием естественных масок.

В период подготовки операций на Калининском и Западном фронтах были приняты меры обеспечения войск средствами инженерного вооружения. В частности, армиям Западного фронта с 1 июля по 8 августа 1943 года с фронтовых баз было выдано: противотанковых мин — 68 500 шт., противопехотных мин — 76 600 шт., миноискателей — 917 шт., деревянных саперных лодок — 130 шт., [64] труднозатопляемого имущества — 8 комплектов, резиновых надувных лодок А-3-25 шт., взрывчатых веществ — 11000кг{36}.

В результате усиления войск фронтов инженерными частями, обеспечения их средствами инженерного вооружения, совершенствования инженерной подготовки личного состава к началу наступления возможности Калининского фронта — начальник инженерных войск генерал В. В. Косарев, так же как и Западного фронта, резко возросли.

К началу наступления были проделаны следующие инженерные работы: отрыты дополнительные траншеи и ходы сообщения для размещения войск в исходном районе, а также укрытия для личного состава и техники, к началу атаки были подготовлены проходы в минных полях из расчета на дивизию 10-25 проходов шириной 15-20 м каждый, причем проходы шириной 15-25 м предназначались для пехоты, наступавшей без танков, и 30-50 м — для пехоты, наступавшей при поддержке танков; имевшаяся сеть дорог и колонных путей в оперативном и войсковом тылу была приведена в проезжее состояние, часть дорог построена заново; на всех подготовленных дорогах и колонных путях установлены необходимые указатели и организована комендантская служба. Кроме того, были оборудованы дополнительно наблюдательные пункты на направлениях главных ударов наступавших войск, а также усиленно проводилась инженерная разведка и выполнялись мероприятия по оперативной маскировке предстоящей операции. В каждой армии, корпусе и дивизии были созданы подвижные отряды заграждений.

Разведка. Большое внимание при подготовке операции уделялось разведке. В тот период разведывательные отделы возглавляли: на Западном фронте — полковник Я. Т. Ильницкий, а на Калининском фронте — полковник А. А. Хлебов.

Разведке накануне операции предстояло выполнить значительный объем задач, и в частности вскрыть систему обороны противника, группировку его сил и средств, расположение огневых позиций артиллерии и пунктов управления; следить за подходом резервов врага из глубины или с других участков фронта, а также за всеми производимыми [66] им перегруппировками; детально изучить естественные и искусственные препятствия в полосах предстоящего наступления, произвести в полосе наступления фотографирование, подготовить схемы крупного масштаба и разослать в войска.

Задачи по разведке выполняла разведывательная и боевая авиация. Одновременно необходимые сведения добывались наблюдением, ночными и дневными поисками, разведывательными группами, при помощи партизан. Практиковалась и разведка боем, которая позволяла устанавливать стыки соединений и частей, вскрывать группировку артиллерии, танков, наличие оборонительных сооружений, заграждений и минных полей.

Разведчики стремились максимально использовать подготовительный период для того, чтобы получить наиболее полные сведения о противнике, местности и др. и тем самым обеспечить командования фронтов и армий, командиров корпусов и дивизий необходимыми данными для принятия решения. Как показал ход операции, разведывательные органы всех звеньев фронтов располагали более или менее точными данными о количестве вражеских дивизий, организации обороны немецко-фашистских войск и особенно о построении тактической зоны.

Однако некоторые разведданные оказались недостаточно точными и полными. Это касается, например, численности дивизий противника. Разведчикам не удалось своевременно установить прибытие на смоленское направление трех дивизий гитлеровцев с орловского плацдарма. Все это, безусловно, сказалось на ходе и результатах Смоленской наступательной операции.

Противовоздушная оборона. Перед войсками Западного и левого крыла Калининского фронтов действовали соединения 6-го воздушного флота противника. Всего противник имел около 770 самолетов, из них до 40% бомбардировщиков, до 35% истребителей и до 12% разведчиков. Основными районами базирования авиации противника были Смоленск, Сеща, Олсуфьевский, Шаталовск и Брянск. Для организации противовоздушной обороны Западный фронт располагал истребительным авиационным корпусом, 2 истребительными авиационными (в составе 1-й воздушной армии) и 3 зенитно-артиллерийскими дивизиями, 19 зенитно-артиллерийскими полками и 6 отдельными зенитно-артиллерийскими дивизионами. Всего во фронте [67] имелось около 300 истребителей и до тысячи зенитных орудий.

Калининский фронт имел истребительную авиационную дивизию (76 истребителей) в составе 3-й воздушной армии и в армиях левого крыла (39-й и 43-й) 5 зенитно-артиллерийских полков и 2 зенитно-артиллерийских дивизиона. Всего около 150 зенитных орудий.

Таким образом, всего в обоих фронтах имелось около 380 истребителей и в армиях Западного и левого крыла Калининского фронтов — около 1150 зенитных орудий. Средняя плотность зенитной артиллерии была относительно невысокая и составляла 1,5-2 орудия на километр фронта. В Курской битве, например, она доходила до 8,5 орудия.

Войска и объекты тыла при подготовке операции прикрывались соединениями истребительной авиации 1-й и 3-й воздушных армий и зенитной артиллерией. Важнейшей задачей в этот период являлось прикрытие войск фронтов при совершении перегруппировки, а также надежное прикрытие железнодорожных станций, на которые прибывали соединения, части, техника и материальные средства.

С занятием войсками исходного положения для наступления, а также в ходе развития наступления основная задача истребительной авиации и зенитной артиллерии заключалась в том, чтобы прочно прикрыть от ударов авиации противника боевые порядки войск и важнейшие объекты тыла.

Основная масса зенитных средств находилась в армиях, действовавших в ударных группировках фронтов. Так, в армиях Западного фронта находились две зенитные дивизии из трех, имевшихся во фронте. При средней плотности зенитной артиллерии во фронтах 1,5-2 орудия на 1 км фронта на направлении главного удара (на участках прорыва 10-й гвардейской и 33-й армии) плотность орудий зенитной артиллерии достигала 30 стволов на 1 км фронта{38}.

В 39-й армии Калининского фронта имелось пять зенитных полков малокалиберной артиллерии (80 37-мм орудий) и четыре батареи среднекалиберной артиллерии (16 85-мм орудий). Основная масса зенитных средств соcредоточивалась [68] для прикрытия ударных группировок Прикрытие войск Калининского и Западного фронтов и их тыловых объектов усиливалось частями и соединениями Западного фронта ПВО{39}. Территория с ее важнейшими объектами, прикрытие которой на них возлагалось перекрывала в значительной степени районы сосредоточения объединений, соединений и частей, поступавших на усиление Калининского и Западного фронтов при [69] подготовке и в ходе операции, железнодорожные узлы и крупные станции, фронтовые базы и склады. В необходимых случаях часть истребительной авиации ПВО страны могла быть привлечена и для непосредственного прикрытия совместно с фронтовыми средствами ПВО ударных группировок фронтов.

Противохимическая защита войск. На Калининском и Западном фронтах при подготовке операции были проведены мероприятия, обеспечивающие войска от внезапного химического нападения противника. В частях и соединениях было организовано круглосуточное химическое наблюдение. Оно велось наблюдателями передовых постов, артиллерийскими наблюдателями, а также специальными постами химического наблюдения, выставляемыми от взводов и рот химической защиты, офицерскими постами наблюдения полков и дивизий, а также в тыловых частях и учреждениях суточными нарядами{40}.

Посты химического наблюдения от взводов химической защиты (один на полк) выставлялись на переднем крае с таким расчетом, чтобы хорошо просматривался весь передний край обороны противника. Посты чаще всего располагались вблизи наблюдательных пунктов батальонов или полков и имели телефонную связь с командными пунктами. Места постов химического наблюдения от рот химической защиты стрелковых дивизий выбирались в наиболее опасных в химическом отношении районах, а также вблизи наблюдательных пунктов дивизий.

На офицерских постах периодически в наиболее напряженные моменты боя должны были дежурить начальники химической службы полков, дивизий, корпусов, офицеры взводов и рот химзащиты, а также химических отделов армий. Эти посты имели телефонную связь с командными пунктами полков и дивизий.

Все наблюдательные посты оборудовались средствами звуковой сигнализации. Сигналы химической опасности были доведены до всего личного состава.

Средства противохимической защиты (ПХЗ) были по возможности сосредоточены ближе к войскам первого эшелона и держались в полной боевой готовности. Во фронтах имелся четкий план обеспечения войск средствами ПХЗ. В период подготовки операции и в ходе наступления [70] средства противохимической защиты частей и подразделений находились на батальонных и полковых пунктах боевого питания. Такая организация перемещения средств ПХЗ позволяла личному составу в ходе боя быстро изготовиться для действий в условиях угрозы химической опасности.

Накануне начала операции восстановили должность химического инструктора батальона, который наряду с выполнением других обязанностей должен был принимать и выдавать противогазы, вести учет и организовывать их сбережение.

В войсках в период подготовки операции были проведены занятия, на которых солдаты, сержанты и офицеры совершенствовали свои навыки в пользовании индивидуальными средствами дегазации оружия и техники.

Батальоны химической защиты, кроме того, готовились к выполнению задач по дымовому обеспечению войск, а отдельные огнеметные роты учились действовать совместно с пехотой при бое в главной полосе обороны противника и в составе противотанковых резервов.

К началу наступления войска Калининского и Западного фронтов табельными средствами противохимической защиты были укомплектованы полностью.

Обеспечение флангов и стыков. Обеспечению флангов и стыков, особенно ударных группировок, уделялось особое внимание. Для обеспечения флангов ударной группировки Калининского фронта с севера командующий фронтом планировал переход в наступление части сил 43-й армии. С юга ударная группировка обеспечивалась переходом в наступление войск 31-й армии Западного фронта.

В связи с этим командующий Западным фронтом предусматривал переход в наступление 5-й и 10-й армий, а в последующем также и 50-й армии. На стыках наступающих армий (а в армиях — корпусов и дивизий) планировался ввод в сражение вторых эшелонов фронтов и армий.

Кроме того, на флангах и стыках, как правило, сосредоточивались артиллерийско-противотанковые резервы армий, корпусов и дивизий, подвижные отряды заграждений, предусматривалось более плотное прикрытие их артиллерийским огнем. [70] Организация взаимодействия и управления. При подготовке Смоленской операции командования Калининского и Западного фронтов стремились как можно лучше организовать взаимодействие и управление.

Взаимодействие между фронтами строилось исходя прежде всего из общей задачи операции. Наиболее полно и всесторонне эти вопросы были решены на глубину ближайшей задачи.

Взаимодействие между общевойсковыми армиями во фронтах организовывалось командующими войсками и штабами фронтов и нашло свое отражение в планах операции. Между соединениями, особенно соседних армий, взаимодействие отрабатывалось обычно на местности, при этом уделялось особое внимание наиболее важным направлениям.

Действия наземных войск и авиации согласовывались штабами фронтов совместно с командованиями воздушных армий и представителями штабов тех общевойсковых армий, в полосах которых предстояло действовать авиации.

Кроме того, в штабы общевойсковых армий, а также корпусов и дивизий, с которыми авиационным соединениям предстояло взаимодействовать на поле боя, были направлены представители авиационных соединений.

Взаимодействие между родами войск было отражено в планах артиллерийского наступления, инженерного обеспечения и в боевых приказах командующих армиями. Действия пехоты, танков, артиллерии, частей и подразделений других родов войск согласовывались на местности, а также на занятиях по боевой подготовке.

Организация управления и связи находилась постоянно в поле зрения командований фронтов и армий. Сразу же с началом подготовки Смоленской операции командования Калининского и Западного фронтов приняли решительные меры по укомплектованию штабов офицерами. Весь подготовительный период штабы всех степеней совершенствовали свои знания и навыки в организации управления и связи, особенно в наступательных операциях.

Всесторонне оценивались варианты расположения пунктов управления.

На Западном фронте было принято решение: командный пункт из-под Юхнова переместить в район станции Угра. Таким образом, КП фронта к началу операции [72] находился в 25-30 км от переднего края. Вспомогатель-ный пункт управления был развернут в районе Шадрино.

Командные пункты армий были также перемещены и к началу наступления находились в 7-15 км от переднего края. Соответственно приблизили и наблюдательные пункты фронтов и армий. Штабы своевременно определили ось перемещения пунктов управления в ходе наступления.

Большую подготовительную работу провели войска связи Западного фронта — начальник связи генерал Н. Д. Псурцев — и Калининского фронта — начальник связи генерал И. Т. Булычев.

Основным средством связи до начала операции являлась проводная связь, которая в исходном положении получила наибольшее развитие. Радиосвязь находилась в полной готовности, но до начала операции работа радиостанций была запрещена.

Накануне перехода в наступление в обоих фронтах имелась связь командования и взаимодействия.

Для непрерывного управления войсками штабы Западного и Калининского фронтов к началу операции имели связь: с Генеральным штабом — проводную-телеграфную по двум каналам Бодо и телефонную высокочастотную (ВЧ); со штабами общевойсковых и воздушных армий — как правило, телеграфную Бодо и СТ-35; телефонную ВЧ; со штабами отдельных корпусов — по радио. Кроме того, была организована телеграфная и телефонная связь со вторыми эшелонами штабов фронтов и последних со вторыми эшелонами штабов армий, а также с некоторыми тыловыми учреждениями. Со всеми вышеперечисленными штабами устойчиво работала радиосвязь и широко использовались самолеты и другие средства связи.

Для поддержания взаимодействия штабы Северо-Западного, Калининского, Западного и Брянского фронтов пользовались телеграфной связью и радио; штабы фронтов с вспомогательными пунктами управления — телеграфом и радио; штабы соседних армий — телеграфом, телефоном ВЧ, радио и подвижными средствами{41}.

В целом средства связи, развернутые к началу операции на Западном и Калининском фронтах, обеспечивали [73] бесперебойное управление войсками и взаимодействие в ходе операции.

Топогеодезическое обеспечение. Основными задачами топогеодезического обеспечения операции являлись снабжение войск топографическими и специальными картами, планами и другими документами, обеспечение координатами опорных геодезических пунктов, обработка мате-риалов аэрофоторазведки и обеспечение разведывательными схемами и другими документами.

Части военно-топографической службы (ВТС) фронтов к началу Смоленской операции имели двухлетний опыт обеспечения боевых действий войск, позволявший успешно выполнить задачи в установленные сроки.

Накануне наступления и в ходе операции войска обеспечивались картами в централизованном порядке. Военно-топографическое управление Генерального штаба направляло карты штабам фронтов, затем они поступали в штабы армий и дивизий. Запасы карт на фронтовых складах держались на уровне 7-10 млн., на армейских складах — около 400 тыс., а в соединениях — 9-20 тыс. листов.

Части и органы ВТС Калининского и Западного фронтов подготовительную работу по топогеодезическому обеспечению Смоленской наступательной операции развернули в апреле 1943 года и успешно выполнили свои задачи в ходе операции.

Всего за период подготовки и в ходе операции частями военно-топографической службы фронтов было отпечатано карт и графических документов 668,9 тыс. листов, выдано войскам из складов фронтов топографических карт различных масштабов 11266,3 тыс. листов. Для обеспечения артиллерии были выполнены следующие геодезические работы: определено 7253 геодезических и артиллерийских пункта; привязано 2165 элементов боевых порядков артиллерии; засечено 986 целей и ориентиров для артиллерии. Кроме того, большая работа была проведена по дешифрированию аэроснимков. За операцию в обоих фронтах в общей сложности было отдешифрировано около 30 тыс. аэроснимков.

Организация тыла и материальное обеспечение войск. К началу Смоленской наступательной операции Западный фронт — заместитель командующего — начальник тыла фронта генерал В. П. Виноградов, начальник военных сообщений генерал А. В. Добряков — базировался на [74] следующие участки железных дорог: Москва — Вязьма; Москва — Калуга — Сухиничи; Калуга — Вязьма.

Тыловая граница фронта проходила по линии Тургиново, (иск.) Москва, Кашира{42}.

Вся глубина тылового района фронта не превышала 250-300 км. Глубина тыловых районов армий колебалась от 120 до 150 км. В тыловом районе фронта проходили две шоссейные дороги: Москва — Минск и Москва — Варшава. Эти магистрали имели весьма важное оперативное значение.

В период подготовки операции участки шоссейных и железных дорог были восстановлены вплоть до линии фронта.

Основные склады фронта размещались: артиллерийские — в Можайске, Калуге; продовольственные — в Вязьме, Москве, Калуге; склады горюче-смазочных материалов — в Малоярославце, Наре, Калуге, Вязьме.

При развитии наступления планировалось армии правого крыла фронта базировать на железнодорожные участки Вязьма — Ярцево — Смоленск, армии левого крыла — на Сухиничи — Киров — Рославль.

Учитывая, что противник при отходе будет разрушать дороги и мосты, планом предусматривалось восстановление в первую очередь железнодорожных участков: Дурово — ст. Дорогобуж; Ярцево — Кардымово; ст. Дорогобуж — Дорогобуж; Занозная — Спас-Деменск; Ельня — ст. Клоково; Киров — Бетлица — Аселье. Одновременно предусматривалось восстановление разрушенных участков дорог, мостов и устройство объездов на автомагистралях Москва — Минск, Москва — Варшава, а также восстановление мостов и устройство переправ через Днепр в 15 км южнее Ярцево, у Дорогобужа, деревни Задня и через реку Болва у Людиново, Куява, Любохна{43}.

Калининский фронт — заместитель командующего — начальник тыла фронта генерал Д. И. Андреев, начальник военных сообщений полковник Б. Н. Горяинов — базировался на железнодорожные участки Лихославль (севернее Калинина) — Торопец — Великие Луки; Торжок — Ржев; Ржев — Великие Луки. Тыловая граница фронта проходила по линии Вышний Волочек, Калинин, [75] Тургиново. Общая глубина тылового района фронта достигала 300-350 км{44}. Сеть грунтовых дорог с твердым покрытием была развита слабо.

Основные склады фронта размещались в Калинине, Торопце, Ржеве, Торжке, Андреаполе.

43-я и 39-я армии базировались на железнодорожный участок Оленино — Земцы.

Фронты к началу наступления располагали следующим количеством горюче-смазочных материалов (табл.7): Как видно из приведенной таблицы, наиболее напряженное положение в войсках Западного фронта было с автобензином. Во фронте к началу операции имелось всего 1,3 заправки автобензина. Поэтому уже с самого начала операции ощущались перебои в снабжении войск этим видом горючего. С развитием операции трудности в обеспечении войсковых частей автобензином усугублялись. Достаточно сказать, что уже на 20 августа на фронтовых складах находилось всего 229 т автобензина, что составляло в среднем 7-8 кг на одну автомашину.

Особенно ощущался недостаток горючего в дождливую погоду, так как ухудшение состояния дорог вызывало увеличение расхода автобензина.

Несравненно лучше фронты снабжались продовольствием. Обеспеченность войск фронтов основными видами продовольствия колебалась от 18 до 25 сутодач.

Партийно-политическое обеспечение. При подготовке Смоленской операции важное значение имело ее политическое обеспечение. Во фронтах, армиях, дивизиях и полках были составлены планы политического обеспечения [76] с учетом особенностей обстановки, в которой предстояло действовать войскам.

Основная особенность обстановки состояла в том, что Западному и Калининскому фронтам предстоял после значительной паузы переход в наступление с задачей прорыва прочной обороны противника.

В призывах ЦК ВКП(б) к 1 Мая 1943 года говорилось: «Воины Красной Армии! Вас ждут, как освободителей, миллионы советских людей, изнывающих под немецко-фашистским игом. Вперед на Запад, за освобождение Советской земли!»{45}.

Призывы ЦК определили содержание работы политорганов, партийных и комсомольских организаций как в подготовительный период, так и в ходе наступления. Было обращено большое внимание на организацию партийно-политической работы в войсках как Западного — начальник политического управления генерал В. Е. Макаров, так и Калининского — начальник политического управления генерал М. Ф. Дребеднев — фронтов. Военные советы фронтов и армий, политические органы, командиры-единоначальники, партийные и комсомольские организации, используя многообразные формы политико-массовой работы с личным составом, добились того, что войска в политико-моральном отношении были подготовлены к предстоящим напряженным боям с сильным противником в сложных условиях боевой обстановки.

В подготовительный период военные советы фронтов и армий, политические органы, партийные и комсомольские организации продолжали проводить в войсках большую воспитательную работу с личным составом, причем особое внимание уделялось пополнению. На митингах, политических информациях, собраниях, на страницах газет и боевых листков разъяснялись личному составу особенности обстановки и задачи войск, популяризировались успехи советских войск на орловском и белгородско-харьковском направлениях, рассказывалось о славных подвигах бойцов и командиров Красной Армии.

Солдаты, сержанты и офицеры, воодушевленные победами, говорили о своей готовности беспощадно истреблять врага. [77] При проведении воспитательной работы большое значение имела письменная связь частей и соединений фронта с предприятиями, колхозами и учреждениями страны. Командование и личный состав частей получали сотни писем от рабочих и колхозников. В этих письмах трудящиеся нашей Родины призывали бойцов к быстрейшему освобождению советской земли от немецко-фашистских захватчиков и рассказывали о героических трудовых подвигах советских людей в тылу.

Например, 42-я стрелковая дивизия 33-й армии поддерживала постоянную письменную связь с трудящимися Алтайского края. Оживленную переписку с предприятиями и колхозами вела 29-я гвардейская Краснознаменная стрелковая дивизия 10-й гвардейской армии. Регулярно обменивалась письмами 119-я стрелковая дивизия 21-й армии с учреждениями, предприятиями и колхозами Горьковской области.

Переписка с тылом действовала на бойцов и командиров мобилизующе, поднимала боевой дух и веру в несокрушимую мощь нашей страны, воодушевляла их на подвиги и самоотверженную борьбу с немецко-фашистскими оккупантами.

Большую работу к предстоящей операции проводили партийные и комсомольские организации частей и подразделений обоих фронтов. На партийных и комсомольских собраниях, а также собраниях партийного актива обсуждался вопрос о морально-политическом и психологическом воспитании личного состава частей и подразделений, о передовой роли коммунистов в бою. Обращалось внимание на необходимость изучать опыт наступательных действий советских войск в битве под Курском, использовать его в ходе боевой подготовки с учетом особенностей предстоящей операции.

В подразделениях, где позволяла обстановка, проводили ротные партийные и комсомольские собрания, на которых обсуждали вопрос об авангардной роли коммунистов и комсомольцев в бою.

Командиры и политработники проявляли особую заботу об укреплении партийных и комсомольских организаций разведывательных частей и подразделений.

Например, в разведроте 62-й стрелковой дивизии 21-й армии насчитывалось 34 коммуниста и 33 комсомольца. Партийные организации отдельных разведрот 10-й армии [78] имели в своем составе от 10 до 38 коммунистоь. В разведвзводах полков было чаще всего не менее 10 коммунистов, а взвод разведки 1113-го стрелкового полка 33-й стрелковой дивизии насчитывал 16 коммунистов. Примерно таким же образом были укомплектованы разведподразделения и части 68, 50, 33, 31-й армий Западного фронта{46}, 43-й и 39-й армий Калининского фронта. На выполнение наиболее ответственных задач разведки направлялись солдаты, сержанты, офицеры — коммунисты и комсомольцы, имеющие боевой опыт, смелые и отважные бойцы.

Подготовка операции совпала с большой работой по выполнению Постановления ЦК ВКП(б) от 24 мая 1943 года «О реорганизации структуры партийных и комсомольских организаций в Красной Армии и усилении роли фронтовых, армейских и дивизионных газет»{47}. ЦК ВКП(б) признал целесообразным ввести новую структуру армейских партийных организаций, в соответствии с которой первичные партийные организации создавались не в полках, в которых учреждалось партийное бюро во главе с парторгом, а в батальонах, а также учредил институт назначаемых парторгов. В ротах предусматривалось иметь ротные партийные организации во главе с парторгом. Соответственно перестраивались и армейские комсомольские организации.

В связи с этим была проведена реорганизация структуры партийных и комсомольских организаций Западного и Калининского фронтов.

В армиях и дивизиях были проведены инструктивные совещания парторгов батальонов, занятия с парторгами рот и батарей. Коммунисты и комсомольцы были ознакомлены с последними событиями на фронте, в тылу, еще раз изучили требования Постановления ЦК ВКП(б), обменялись мнениями о возможных формах организации партполитработы в предстоящей операции.

В целом партийные и комсомольские организации Калининского и Западного фронтов были твердой опорой командования. Об этом говорит и численный состав организации. К началу операции в Западном фронте насчитывалось [79] около 305 тыс. коммунистов и комсомольцев, а в Калининском фронте — около 180 тыс. Только в подготовительный период в ряды Коммунистической партии и в комсомол вступило более 40 тыс. лучших воинов, при этом из общего числа принятых в члены и кандидаты ВКП(б) около 80% составляли рядовые и сержанты{48}.

Наличие многотысячной армии коммунистов и комсомольцев позволило укрепить партийные и комсомольские организации, повысить уровень партийно-политической работы. Эти и другие мероприятия имели для Калининского и Западного фронтов огромное значение. Войскам предстояло выполнять задачи в весьма сложных условиях, требующих от каждого солдата и офицера смелости, находчивости, инициативы, высокого сознания ответственности.

За период подготовки операции в обоих фронтах добавилось более 750 первичных партийных и комсомольских организаций и около 1300 ротных и им соответствующих. Количество первичных и ротных партийных и комсомольских организаций на Калининском и Западном фронтах к началу операции{49}приведено в табл. 8.

Таким образом, в итоге проведенной работы в обоих фронтах по реализации Постановления ЦК ВКП(б) от 24 мая 1943 года во всех батальонах к началу наступления были созданы первичные партийные и комсомольские [80] организации. Из общего количества 13 954 рот и им соответствующих подразделений-13279 (более 95%) к этому времени имели партийные и 12269 (около 90%) — комсомольские организации. Это позволило привлечь к партработе широкий круг офицеров, сержантов и солдат, усилить влияние партийного актива на личный состав. Определенное значение имели и меры по повышению роли фронтовых, армейских и дивизионных газет в политическом, военном и культурном воспитании личного состава. Результаты проведенной работы плодотворно сказались в ходе Смоленской операции и дальнейшей борьбы против фашистских захватчиков.

Партийно-политическая работа, проведенная в войсках фронтов при подготовке операции, была целеустремленной и, несмотря на большое разнообразие форм и методов, подчинялась единой цели — успешному выполнению боевых задач в предстоящей операции. [81]