Круг первый. Лужский рубеж

Сражение за Ленинград было одним из самых драматичных в ходе Второй мировой войны. За спиной его защитников был второй по величине город СССР с населением более 2,5 млн. человек. Блокирование или штурм Ленинграда неизбежно приводили к большим человеческим жертвам. Этот фактор был тем более действенным в условиях, когда у занимавших позиции на подступах к городу бойцов и командиров в Ленинграде были родные и близкие. В свою очередь, вермахт направлял под Ленинград свои лучшие части, повинуясь раз за разом повторявшимся приказам Гитлера захватить и уничтожить город. Бои проходили в труднодоступной, лесисто-болотистой местности, бедной дорожной сетью, неблагосклонной к обеим сторонам конфликта.

К августу 1941 г. обстановка под Ленинградом была подобна натянутой струне, готовой лопнуть в любой момент. В первые три недели войны темпы наступления немецких войск в Прибалтике были рекордными в сравнении с продвижением других групп армий. Так XXXXI моторизованный корпус 4-й танковой группы Гепнера продвинулся на 750 км, LVI моторизованный корпус — на 675 км. Средний темп продвижения танковых соединений немцев составлял 30 км в сутки, а в некоторые дни они преодолевали свыше 50 км. Это позволило одним прыжком покрыть большую часть расстояния от границы до конечной цели наступления — Ленинграда. Прорвавшиеся в глубину танковые дивизии захватили плацдармы на реке Луге, которая должна была стать неприступной линией обороны на дальних подступах к Ленинграду. [15]

Однако столь быстрые темпы продвижения танковых войск вынуждали немецкое командование сделать паузу на подтягивание за ними пехотных соединений. Ближайшие задачи группы армий «Север» были определены Гитлером в Директиве № 33 от 19 июля 1941 г.:

«в) Северный участок Восточного фронта.

Продвижение в направлении Ленинграда возобновить лишь после того, как 18-я армия войдет в соприкосновение с 4-й танковой группой, а ее восточный фланг будет обеспечен силами 16-й армии. При этом группа армий «Север» должна стремиться предотвратить отход на Ленинград советских частей, продолжающих действовать в Эстонии. Желательно как можно быстрее овладеть островами на Балтийском море, которые могут стать опорными пунктами советского флота»{3}.

Восстановление соприкосновения 18-й армии с 4-й танковой группой требовалось в полосе действий XXXXI моторизованного корпуса, занимавшего два плацдарма на Луге. На правый фланг корпуса Рейнгардта подтягивался вдоль восточного берега Чудского озера XXXVIII армейский корпус генерала пехоты Фридриха-Вильгельма фон Шаппюи. Он должен был действовать в направлении Нарвы и Кингисеппа.

Решение развернуть крупные силы на Ленинград было подтверждено дополнением к директиве № 33, вышедшим 23 июля 1941 г. В нем предписывалось:

«3-ю танковую группу временно передать в подчинение группе армий «Север» с задачей обеспечения правого фланга последней и окружения противника в районе Ленинграда.

3) Северный участок Восточного фронта. Получив в свое подчинение 3-ю танковую группу, группа армий «Север» будет в состоянии выделить для [16] наступления на Ленинград крупные пехотные силы и избежать израсходования подвижных соединений во фронтальных атаках на труднопроходимой местности.

Силы противника, все еще действующие в Эстонии, должны быть уничтожены. При этом необходимо не допустить их погрузку на суда и прорыв через Нарву в направлении Ленинграда»{4}.

В задачах, поставленных группе армий «Север» высшим руководством Третьего рейха, тесно сплетались политические и военные цели. Ленинград, как город, названный именем ставшего иконой новой идеологии советского политика, и как город, ставший точкой отсчета жизни нового государства, имел огромное политическое значение. Географические условия театра военных действий также создавали благоприятную обстановку для блокирования и уничтожения крупных сил советских войск под Ленинградом. Поэтому на совещании, состоявшемся 21 июля в штабе группы армий «Север», Гитлер указал на необходимость перехвата железных дорог и шоссе, ведущих из Ленинграда на восток. Тем самым предполагалось воспрепятствовать отводу советских войск и их использованию на других направлениях.

30 июля 1941 г. последовала директива ОКВ № 34, в которой уточнялись задачи, поставленные в предыдущих документах:

«1) На северном участке Восточного фронта продолжать наступление в направлении Ленинграда, нанося главный удар между озером Ильмень и Нарвой с целью окружить Ленинград и установить связь с финской армией.

Это наступление должно быть ограничено к северу до озера Ильмень волховским участком, а к югу от этого озера — продолжаться так глубоко на северо-восток, [17] как потребуется для прикрытия правого фланга войск, наступающих к северу от озера Ильмень. Предварительно следует восстановить положение в районе Великих Лук. Все силы, которые не привлекаются для наступления южнее озера Ильмень, должны быть переданы в состав войск, наступающих на северном фланге. Намечавшееся ранее наступление 3-й танковой группы на Валдайской возвышенности не предпринимать до тех пор, пока не будет полностью восстановлена боеспособность и готовность к действиям танковых соединений.

Вместо этого войска левого фланга группы армий «Центр» должны продвинуться в северо-восточном направлении на такую глубину, которая была бы достаточной для обеспечения правого фланга группы армий «Север»{5}.

Обход Ленинграда и соединение с финской армией автоматически означали полное прерывание всех коммуникаций города на Неве и оборонявших его войск. Капитуляция армий Северного фронта и сдача 2,5-миллионного города на милость победителя в этом случае была бы только вопросом времени.

Одним из основных предметов дискуссий в ходе подготовки наступления на Ленинград стало направление и характер использования подвижных соединений. В группу армий «Север» был даже направлен Ф. Паулюс с целью выяснения возможностей использования двух подчиненных фон Леебу моторизованных корпусов. Командир LVI моторизованного корпуса Э. фон Манштейн впоследствии так описывал произошедший разговор:

«Я заявил Паулюсу, что, по моему мнению, было бы наиболее целесообразным высвободить всю танковую группу из этого района, где быстрое продвижение почти невозможно, и использовать ее на московском [18] направлении. Если же командование не хочет отказываться от мысли взять Ленинград и провести обходной маневр с востока через Чудово, то для этой цели прежде всего следует использовать пехотные соединения»{6}.

Также Манштейн предлагал использовать танковые соединения в районе Нарвы для удара на Ленинград вдоль берега Финского залива.

По возвращении из группы армий «Север» Паулюс докладывал:

«Гёпнер, Манштейн и Рейнгардт единодушно считают, что район между озерами Ильмень и Чудским неблагоприятен для действий подвижных соединений. Не остается ничего другого, как начать наступление в районе озера Ильмень силами пехоты и сосредоточить еще не скованные на фронте подвижные соединения (корпус Манштейна) для ввода в прорыв, достигнутый пехотой. Следствие: очень медленное развитие операции»{7}.

Особенный «оптимизм» внушал тот факт, что на столь красочно описанном Паулюсом направлении предполагалось использовать 3-ю танковую группу, ранее подчинявшуюся группе армий «Центр». Ее соединения должны были прибыть в распоряжение группы армий «Север» в первой половине августа 1941 г.

До прибытия корпусов танковой группы Г. Гота группа армий «Север» готовилась наступать с плацдармов на Луге имеющимися танковыми и пехотными соединениями. В группе армий были созданы три оперативные группы для грядущего наступления на Ленинград:

группа «Шимск»: I армейский корпус (11-я, 22-я пехотные дивизии и часть 126-й пехотной дивизии) и XXVIII армейский корпус (121-я, 122-я пехотные дивизии, моторизованная дивизия СС «Тотенкопф» и 96-я пехотная дивизия в резерве); [19]

группа «Луга»: LVI моторизованный корпус (3-я моторизованная дивизия, 269-я пехотная дивизия и пехотная дивизия СС «Полицай»);

группа «Север»: XXXXI моторизованный корпус (1-я, 6-я и 8-я танковые дивизии, 36-я моторизованная дивизия, 1-я пехотная дивизия), XXXVIII армейский корпус (58-я пехотная дивизия).

Как мы видим, от предлагавшихся вариантов использования танковых соединений после прорыва Лужского рубежа немецкое командование в конечном итоге отказалось. Танковые дивизии должны были стать высокоэффективными инструментами взлома обороны советских войск, окаймляющей захваченные на Луге плацдармы. По замыслу командования группы армий «Север» мощные удары механизированных соединений должны были «вскрыть» эти плацдармы, используя прежде всего свои ударные, нежели маневренные качества. Также в распределении сил по вышеуказанным группам хорошо просматривается создание двух крупных ударных группировок для классических «канн». Первая («Север») создавалась на плацдармах, захваченных XXXXI моторизованным корпусом в июле 1941 г. в районе Большого Сабска и Ивановского. Она нацеливалась на Красногвардейск (Гатчину). Вторая («Шимск») создавалась на рубеже реки Мшага в районе Шимска и нацеливалась на Новгород. Первую можно условно назвать «танковой», а вторую «пехотной». Связку между двумя этими группами, представлявшую собой слабый центр «канн», осуществляла группа «Луга» Манштейна.

В сущности, немцы демонтировали одну из ударных группировок июля 1941 г. — переживший эффектный советский контрудар под Сольцами LVI корпус. В нем было оставлено минимум сил для сковывания советских войск под Лугой, а наиболее сильное его соединение — 8-ю танковую дивизию — передали в распоряжение корпуса Рейнгардта для развития успеха [20] наступления с плацдармов у Ивановского и Бол. Сабска. Основная идея немецкого наступления на Ленинград заключалась в окружении и уничтожении его защитников на дальних подступах к городу. При этом сильный заслон советских войск на направлении Луга — Ленинград обходился с двух сторон. Отсекая от укреплений непосредственно под Ленинградом лужскую группировку советских войск, группа армий «Север» открывала себе возможность беспрепятственного продвижения, как на сам Ленинград, так и в обход города на соединение с финской армией на реке Свирь.

Сообразно задачам распределялось управление двумя ударными группировками. Штаб 16-й армии принимал командование над I и XXVIII армейскими корпусами, переходя к обороне южнее озера Ильмень. Армия получала сильную авиационную поддержку в лице VIII авиакорпуса Вольфрама фон Рихтгоффена. Этот авиакорпус всегда безошибочно указывал на направление приложения основных усилий вермахта на Восточном фронте, поддерживая с воздуха наступление на важнейшем на данный момент направлении. Всего на тот момент в составе VIII авиакорпуса числилось около 400 самолетов. Помимо собственно авиации, корпус Рихтгоффена обладал значительным количеством зенитной артиллерии, которая активно использовалась в сражениях на земле.

Действовавший совместно с группой армий «Север» с самого начала кампании I авиакорпус должен был осуществлять поддержку наступления 4-й танковой группы Гепнера. Штаб последней осуществлял руководство над центром «канн» и «танковой» ударной группировкой. Вспомогательная роль в наступлении досталась XXXVIII армейскому корпусу 18-й армии Кюхлера, который должен был наступать на кингисеппском направлении, обеспечивая левый фланг 4-й танковой группы.

Противником группы армий «Север» были войска северо-западного направления К. Е. Ворошилова, [21] объединявшиеся на направлении грядущего немецкого наступления управлениями Северного фронта генерал-лейтенанта М. М. Попова и Северо-Западного фронта генерал-майора П. П. Собенникова. Первоначально Северный фронт предназначался для управления войсками, действующими в Заполярье и в Карелии. Однако развитие обстановки на фронте вынудило привлечь Северный фронт для обороны Ленинграда с юго-запада. С этой целью 5 июля была создана Лужская оперативная группа под командованием генерал-лейтенанта К. П. Пядышева. Уже в середине июля Лужская оперативная группа вступила в бой с прорвавшимися в нескольких местах к Луге танковыми дивизиями XXXXI моторизованного корпуса 4-й танковой группы.

Советское командование использовало паузу, предоставленную подтягиванием немецкой пехоты к вырвавшимся вперед моторизованным корпусам, на всемерное усиление обороны Лужского рубежа. В первую очередь это выразилось в усилении действующих на этом направлении войск танками. Еще 14 июля в Директиве Ставки Верховного командования № 00329 Г. К. Жуков приказывал:

«Первое. Танковую дивизию из района Кандалакши перебросить под Ленинград немедленно.

[...]

Второе. Всем стрелковым дивизиям, действующим на таллинском, лужском, новгородском и старо-русском направлениях, немедленно придать по 3—5 танков KB для усиления их устойчивости. При недостатке KB дать танки Т-34 с последующей заменой на KB»{8}.

В районе Кандалакши с начала войны находилась 1-я танковая дивизия 1-го механизированного корпуса. Она прибыла на фронт уже после начала немецкого [22] наступления. Кроме этого, с Карельского перешейка были сняты 21-я и 24-я танковые дивизии 10-го механизированного корпуса и переброшены под Лугу. Придание стрелковым дивизиям танков KB не стало пустым обещанием — ряд сражавшихся на дальних подступах к Ленинграду дивизий действительно получил по нескольку тяжелых танков.

Помимо танков войска северо-западного направления могли противопоставить наступлению группы армий «Север» когорту ополченческих соединений. В отличие от московского ополчения, которое в массе своей вступило в бой уже будучи переформированным в линейные стрелковые соединения, ленинградское ополчение оказалось втянуто в жестокие бои уже в первые дни после прибытия на фронт. Решение о формировании первых трех дивизий народного ополчения было принято 4 июля 1941 г. 1-я дивизия народного ополчения комплектовалась в основном из рабочих и служащих Кировского района. На крупнейшем предприятии этого района — Ленинградском Кировском заводе — уже в первые дни войны было подано свыше 15 000 заявлений с просьбой о зачислении в районную дивизию народного ополчения. Однако изъятие с завода большого числа рабочих, занятых на производстве оборонной продукции, было сочтено нецелесообразным. Поэтому из рабочих и служащих Кировского завода формировались только первый стрелковый и артиллерийский полки дивизии. Второй стрелковый полк сформировал завод им. A. A. Жданова, третий состоял главным образом из работников предприятий Дзержинского района. 5 июля 1941 г. части дивизии были переведены на казарменное положение и приступили к боевой подготовке. 10 июля формирование 1-й дивизии народного ополчения было формально закончено. Командиром дивизии был назначен генерал Ф. П. Родин. 2-я дивизия народного ополчения комплектовалась в Московском [23] районе. 1-й стрелковый полк дивизии состоял в основном из рабочих завода «Электросила»; 2-й — фабрик «Скороход», «Пролетарская победа» № 1 и 2; 3-й — из добровольцев Ленинского, Куйбышевского и Московского районов. В артиллерийский полк влились работники Ленмясокомбината, а также студенты института и техникума авиаприборостроения. 12 июля 1941 г. формирование 2-й ДНО было закончено. Командиром дивизии был назначен Герой Советского Союза полковник Н. С. Угрюмов. 3-я дивизия народного ополчения формировалась в основном из рабочих и служащих Фрунзенского и частично Выборгского районов Ленинграда. Первые две дивизии народного ополчения были сразу же выдвинуты на самое опасное направление — Лужский рубеж. Однако в отличие от московских [24] ополченческих дивизий, получивших после формирования возможность завершить подготовку на Ржевско-Вяземском рубеже, ленинградские ополченцы уже в первые дни пребывания на фронте прошли крещение огнем. Прибыв 11 июля на станцию Батецкая, 1-я ДНО уже через несколько дней вступила в бой с боевой группой Рауса 6-й танковой дивизии, захватившей плацдарм на Луге. 3-я ДНО вначале выдвинулась в район Кингисеппа, а затем была переброшена на финскую границу. Ее место на восточной границе Эстонии заняла 4-я легкострелковая дивизия народного ополчения полковника П. И. Радыгина, формирование которой завершилось к 22 июля 1941 г.

Однако ополченцы и танковые соединения были экзотикой в составе войск на Лужском рубеже. Основными действующими лицами стали стрелковые дивизии с различных участков фронта. В первую очередь на Лугу были переброшены дивизии, находившиеся в непосредственном подчинении Северного фронта. Это были 237-я стрелковая дивизия из 7-й армии, 70-я, 177-я и 191-я стрелковые дивизии из резерва фронта. Также оборону на Луге заняли отброшенные на это направление соединения 11-й армии — 90-я, 111-я, 118-я, 128-я и 235-я стрелковые дивизии. Постепенно накачивавшаяся войсками Лужская оперативная группа 23 июля была разделена на кингисеппский, лужский и восточный сектора, а с 29 июля — участки обороны с непосредственным их подчинением штабу Северного фронта. В состав Кингисеппского участка обороны генерал-майора В. В. Семашко входили 90-я, 118-я и 191-я стрелковые дивизии, 2-я и 4-я ДНО, Ленинградское пехотное училище им. С. М. Кирова, 1-я танковая дивизия и части береговой обороны Балтийского флота. Лужский участок обороны генерал-майора А. Н. Астанина включал в себя 111-ю, 177-ю и 235-ю стрелковые дивизии и 24-ю танковую дивизию. В восточный участок обороны генерал-майора Ф. Н. Старикова вошли 70-я, [25] 237-я, 128-я стрелковые дивизии и 21-я танковая дивизия, 1-я ДНО и 1-я горно-стрелковая бригада. 31 июля восточный участок был преобразован в Новгородскую армейскую оперативную группу, которая в начале августа подчинялась Северо-Западному фронту. Директивой Генерального штаба КА от 4 августа Новгородская армейская оперативная группа была преобразована в 48-ю армию, которую возглавил генерал-лейтенант С. Д. Акимов.

В сущности, командование Северо-Западного направления в целом и Северного фронта в частности решало задачу с многими неизвестными, пытаясь угадать направления главных ударов немцев в грядущей оборонительной операции. Заунывный вой сирен «лаптежников», залпы «небельверферов» и тяжелой артиллерии могли в любой момент возвестить о начале немецкого наступления на нескольких направлениях. Достаточно опасным было направление Луга — Ленинград, по кратчайшему маршруту выводящее на ближние подступы к городу. Вполне обоснованно можно было предполагать, что немцы решат ударить всеми силами именно здесь. Подозрение усугубляли частные наступательные операции, проводившиеся на этом направлении 8-й танковой дивизией немцев 31 июля, дивизией СС «Полицай» 3 августа. Столь же обоснованно можно было ожидать ударов в обход созданной под Лугой «пробки» на пути немецкого наступления. Догадки, анализ обстановки и мешанины ложных и достоверных разведсводок могли свести с ума неопределенностью тех действий, которые мог предпринять противник.

Усугублялись общие для оборонительных операций проблемы состоянием войск, занимавших оборону на Луге. Несмотря на значительное усиление Лужского рубежа стрелковыми и танковыми соединениями, плотность советских войск оставалась достаточно низкой. Например, 177-я стрелковая дивизия Лужского участка [26] обороны, прикрывая важнейшее направление на город Лугу и имея перед собой три дивизии противника, занимала оборону на фронте 22 км. Точно такой же фронт обороняла и 111-я стрелковая дивизия этого же участка обороны. Даже труднопроходимая местность не компенсировала растянутости войск по фронту и их одно-эшелонное расположение соединений. Немецкие войска к 7 августа 1941 г. имели куда более плотное построение. Наибольшая плотность войск была достигнута в группе «Шимск» на новгородском направлении. Здесь на фронте 50 км действовали 5 1/3 пехотных дивизий и одна моторизованная дивизия, что дает нам оперативную плотность менее 10 км на дивизию. В 4-й танковой группе на фронте 150 км действовали 4 пехотные дивизии и 5 танковых и моторизованных дивизий (группы «Луга» и «Север»), т.е. оперативная плотность составляла 16 км на дивизию. Тактическая плотность с учетом концентрации усилий на захваченных плацдармах была даже большей, чем в группе «Шимск». Все это давало немцам все шансы на успешное проведение задуманной ими операции.

Наиболее сильным резервом в распоряжении командования Северо-Западного направления была свежесформированная 34-я армия. Она формировалась в Московском военном округе с 16 июля 1941 г. К 25 июля 1941 г. в состав 34-й армии входили: 245-я, 254-я, 257-я, 259-я и 262-я стрелковые дивизии, 25-я и 54-я кавалерийские дивизии, 264-й и 644-й корпусные артиллерийские полки, 171-й и 759-й артиллерийские полки ПТО. Армии был также придан дивизион PC (12 машин) лейтенанта П. Н. Дегтярева и отдельный танковый батальон. 18 июля армия была включена в состав фронта Можайской линии обороны и занимала рубеж западнее г. Малоярославец. С 30 июля армия была переподчинена Резервному фронту, а 6 августа директивой Ставки ВГК № 00733 была передана [27] Северо-Западному фронту. С 3 августа армию возглавлял генерал-майор K. M. Качанов. В директиве Ставки ВГК № 00733 особо указывалось:

«Армию не раздергивать по частям, а иметь как ударный кулак...»{9}

Таким образом воздействовать на обстановку советское командование предполагало не только обороной Лужского рубежа, но и ударным кулагам 34-й армии.

Время перехода в наступление группы армий «Север» в связи с транспортными проблемами в 16-й армии откладывалось пять раз с 22 июля до 6 августа. Когда наступил последний назначенный срок — 8 августа 1941 г., — погода изменилась, и немецкие войска оказались лишены запланированной мощной авиационной поддержки. Полил дождь, и ни один самолет из I и VIII авиакорпусов не мог подняться в воздух. Однако Гепнер энергично возражал против дальнейшего смещения сроков начала операции, и наступление 4-й танковой группы с плацдармов на Луге началось без поддержки с воздуха.

Наступление XXXXI моторизованного корпуса развивалось с двух плацдармов на Луге. С плацдарма у Поречья (Ивановского) наступали 1-я пехотная и 6-я танковая дивизии, с плацдарма у Сабска — 1-я танковая и 36-я моторизованная дивизии. В первый день наступления только 1-я танковая дивизия продвигалась относительно успешно. Солдаты 1-й пехотной дивизии продвигались очень медленно. Атака 6-й танковой и 36-й моторизованной дивизий натолкнулась на сильное сопротивление, поддержанное артиллерией. Части обеих дивизий смогли продвинуться в первый день только на 3—5 км. Упорное сопротивление немецкому наступлению оказали 90-я стрелковая дивизия, 2-я ДНО (существенно усиленная танками различных типов) и [28] Ленинградское Краснознаменное пехотное училище имени С. М. Кирова. Командующий 4-й танковой группой Гепнер был вынужден отдать приказ, в котором говорилось:

«XXXXI моторизованный корпус останавливается на достигнутых позициях и производит необходимые мероприятия для перехода к обороне».

Только 9 августа 1-я танковая дивизия смогла нащупать слабое место в советской обороне, прорваться в глубину и выйти в тыл советским частям перед фронтом 6-й танковой дивизии на соседнем плацдарме. После прорыва в глубину 1-я и 6-я танковые дивизии встали фронтом на восток для образования внутреннего фронта окружения советских войск под Лугой, а 1-я пехотная [29] и 36-я моторизованная дивизии — внешнего фронта окружения. В бой с плацдарма у Сабска также была введена 8-я танковая дивизия. 14 августа дивизии XXXXI моторизованного корпуса преодолели лесной массив и вышли к дороге Красногвардейск — Кингисепп.

16 августа 1-я танковая дивизия заняла станцию Волосово, в 40 км к юго-западу от Красногвардейска, практически не встречая сопротивления. Дальнейшее продвижение ограничивалось в большей степени состоянием дорог и транспорта соединений. 1-я и 6-я танковые дивизии, 36-я моторизованная дивизия достигли района юго-западнее Красногвардейска 21 августа и перешли к обороне на 150-километровом фронте. Так XXXXI моторизованный корпус выполнил типовой маневр «блицкрига» — рывок в глубину и переход к обороне с целью защиты достигнутого рубежа. Большая часть подвижных соединений перешли к обороне фронтом на север. Кроме того, 8-я танковая дивизия была развернута в тыл лужской группировки советских войск. В Красногвардейском УРе к тому моменту находились 2-я и 3-я гвардейские дивизии народного ополчения. Звание гвардейских им было присвоено авансом по инициативе A. A. Жданова и К. Е. Ворошилова. Они были сформированы из рабочих Ленинграда, попросившихся добровольцами на фронт. Квалифицированные, получившие специальное образование промышленные рабочие действительно были в какой-то мере элитой, гвардией государств XX столетия. Объединены оборонявшие Красногвардейский УР части управлением 42-й армии. Последняя была сформирована в рамках отказа от корпусных управлений по директиве Ставки Верховного командования от 15 июля 1941 г. Основой для армейского управления в данном случае стало управление 50-го стрелкового корпуса. Возглавил армию генерал-майор В. И. Щербаков.

Помимо занятия войсками Красногвардейского УРа продвижение XXXXI моторизованного корпуса [30] заставило образовать связку между УРом и 8-й армией на кингисеппском направлении. Сюда были выдвинуты 1-я гвардейская ДНО и 1-я танковая дивизия, которая еще в июле была возвращена из-под Кандалакши. Танковая дивизия генерал-майора В. И. Баранова была потрепана боями на Кандалакшском направлении, но все еще сохраняла боеспособность, имея в строю около 80 танков. Уже 12 августа 1-я танковая дивизия заняла оборону, насчитывая 58 исправных танков, из них 4 Т-28 и 7 КВ. Вскоре в качестве пополнения соединение получило 12 танков KB с Кировского завода.

Пока подвижные соединения Гепнера образовывали внешний фронт окружения Лужской группы советских войск, пехотное прикрытие фланга 4-й танковой группы вело боевые действия на кингисеппском направлении. 17 августа 1-я пехотная дивизия атаковала Кингисепп с востока, в обход Кингисеппского УРа, в то время как 58-я пехотная дивизия 18-й армии подходила к городу с запада. За город и УР развернулись тяжелые бои. Здесь впервые под Ленинградом были применены пусковые установки PC, «катюши». Один из последних сохранившихся к августу 1941 г. островков «линии Сталина» Кингисеппский УР был построен в 1928—1932 гг. и протянулся на 50 км вдоль бывшей границы СССР с Эстонией. В 1940 г. УР был законсервирован, и приказ на расконсервацию поступил с началом войны. Из УРовских частей оборону в нем занимали 152-й и 263-й отдельные пулеметно-артиллерийские батальоны. На укрепления отходили через Нарву вытесненные из Эстонии соединения 8-й армии. 291-я пехотная дивизия XXVI армейского корпуса начала штурм Нарвы 16 августа. С юга на Нарву наступала 58-я пехотная дивизия XXXVIII армейского корпуса. Город был в руках немцев уже на следующий день, а 20 августа 18-я армия пересекла старую границу и завязала бои с частями 8-й армии за Кингисеппский УР. Эстония, в которой местное [31] население встречало немцев если не с цветами, то не без симпатии, была позади. Впереди лежали леса и болота, в которой 18-й армии предстоит биться несколько долгих лет. Первая задача — штурм Кингисеппского УРа — была в основном решена за 18-ю армию левофланговыми соединениями 4-й танковой группы. Под угрозой отсечения от Ленинграда XXXVIII армейскому корпусу противника удалось оттеснить войска 8-й армии 18 августа на Копорское плато. Сообразно требованиям обстановки войска Кингисеппского боевого участка, отсеченные рывком танкового корпуса Рейнгардта к Красногвардейску от основной массы соединений Лужского рубежа обороны, были 21 августа переданы в подчинение штаба 8-й армии.

В тот период сохранение целостности и боеспособности 8-й армии было не менее, если не более важной задачей для советского командования, чем удержание Красногвардейского УРа. 25 августа Военный совет фронта в директиве командованию 8-й армии указывал:

«Роль вашей армии в обороне Ленинграда крайне велика и ответственна. Вы прикрываете побережье и береговую оборону, нависаете над коммуникациями противника и притянули на себя две-три пехотные дивизии, которые так необходимы противнику для борьбы непосредственно под Ленинградом»{10}.

Со всеми этими тезисами трудно не согласиться В лице 8-й армии М. М. Попов имел рычаг активного воздействия на обстановку на ближних подступах к городу.

Теснимые плотной массой немецкой пехоты войска 8-й армии вынуждены были с боями отходить в северо-восточном направлении. К 6 сентября им удалось закрепиться на фронте Копорский залив — Ропша и остановить наступление противника. Продолжая по-прежнему [32] нависать над флангом противника, войска 8-й армии не давали ему возможности бросить все силы 18-й армии и 4-й танковой группы на Ленинград.

За ударом в обход Луги немецких танков вскоре последовал удар немецкой пехоты 16-й армии на новгородском направлении. Непосредственно на Новгород должен был наступать I армейский корпус под командованием генерала пехоты Куно-Ганса фон Бута. Ширина фронта наступления корпуса была всего 16 км. Корпус усиливался 659-й и 666-й батареями штурмовых орудий, несколькими тяжелыми артиллерийскими дивизионами, но главным козырем немецких войск должны были стать самолеты VIII авикорпуса Рихтгоффена. I армейский корпус должен был прорвать позиции советских войск на р. Мшага, овладеть Новгородом и далее наступать в направлении железнодорожной линии Ленинград — Москва. В отличие от Гепнера, командующий 16-й армией генерал Буш решил не отказываться от авиационной поддержки в наступлении на Новгород. Когда вечером 7 августа погода резко ухудшилась, от наступления на следующее утро отказались, занявшие исходные позиции части были отведены назад. Когда погода не улучшилась и на следующий день, начало наступления было вновь отложено. Наконец через день погода позволила использовать авиацию, и в 4.30 в воскресенье 10 августа немецкое наступление началось. В первом эшелоне I армейского корпуса наступали 11-я и 21-я пехотные дивизии, которые уже 10 августа прорвали первые две позиции советских войск. На следующий день был захвачен Шимск. 12 августа к расширяющемуся наступлению присоединились 126-я и 96-я пехотные дивизии.

Завершился прорыв обороны 48-й армии на новгородском направлении 13 августа. Решающую роль в этот день сыграл тот факт, что в руки немцев попал подробный план обороны 128-й стрелковой дивизии. На [33] нем были обозначены минные поля, основные узлы сопротивления и распределение сил между различными участками обороны. В соответствии с этим командиры 11-й и 21-й дивизий ввели своих саперов для ликвидации обширных минных полей, за саперами следовали авангарды наступающих полков. Для уничтожения ДОТов использовались 88-мм зенитки.

14 августа 21-я пехотная дивизия вышла к шоссейной дороге Новгород — Луга, а 11-я пехотная дивизия — к железной дороге на том же направлении. Саперный батальон 11-й дивизии взорвал мост на этой дороге. Советские войска на Лужском рубеже постепенно утрачивали ниточки коммуникаций, которые связывали их с тылом. Утром 15 августа немцами была предпринята попытка с ходу овладеть Новгородом, но она потерпела [34] неудачу. На Новгород обрушились пикировщики VIII авиакорпуса. Позднее в отчетных документах немецкое командование признавало ключевую роль авиации в штурме Новгорода:

«Сопротивление было подавлено атаками пикирующих бомбардировщиков, которые подожгли город во многих местах».

В вечерние часы 21-я пехотная дивизия просочилась в город, и утром 16 августа над новгородским кремлем развевался немецкий флаг. Однако сражение за город на этом не закончилось. Полк 21-й пехотной дивизии и 424-й полк 126-й пехотной дивизии остались совместно с VIII авиакорпусом штурмовать город, а остальные полки 21-й дивизии и 11-я пехотная дивизия начали наступление на Чудово.

Начальник Генерального штаба Красной армии маршал Б. М. Шапошников 16 августа приказывал «Город Новгород не сдавать и держать до последнего бойца»{11}. В распоряжение командования Северо-Западного фронта Б. М. Шапошниковым направлялись свежесформированные 291-я, 305-я и 311-я стрелковые дивизии. Первая должна была занять рубеж реки Волхов, а вторая — оказать непосредственную поддержку войскам 48-й армии в боях за Новгород. Сражение за восточную часть Новгорода продолжалось до 19 августа. Основным его участником с советской стороны были остатки 28-й танковой дивизии полковника И. Д. Черняховского и 1-й горнострелковой бригады. Немецким войскам приходилось отбивать советские контратаки с применением танков, в ходе одной из которых 18 августа 3-й пехотный полк 21-й пехотной дивизии был полностью окружен. Однако мощная поддержка с воздуха в конечном итоге обеспечила немцам успех в боях за Новгород.

Пока шли бои за Новгород, I армейский корпус продвигался к Чудово. 11-я пехотная дивизия заняла [35] оборону на Волхове с целью защиты правого фланга корпуса, а боевая группа 21-й пехотной дивизии 20 августа захватила Чудово, перерезав Октябрьскую железную дорогу. На следующий день частями I армейского корпуса было отбито несколько советских контратак. Первая задача немецкого наступления на этом направлении была выполнена.

Наименее сильным был удар немецких войск на лужском направлении. Здесь LVI моторизованный корпус (269-я пехотная дивизия, дивизия СС «Полицай» и 3-я моторизованная дивизия) наносил сковывающий удар, имитирующий удар по кратчайшему расстоянию на Ленинград и не позволяющий советскому командованию снимать войска на выручку соседним участкам обороны Лужского рубежа. Одновременно сковывание боями не позволяло войскам под Лугой быстро оторваться от противника и вовремя вырваться из намечающегося окружения. Единственным послаблением для LVI корпуса стало начало наступления 10 августа, [36] когда погода уже позволяла использовать авиацию. LVI корпус наступал по обе стороны от проходящего через Лугу шоссе на Ленинград. Атакующих немцев встретило сильное сопротивление 177-й стрелковой дивизии А. Ф. Машошина, поддержанной танками 24-й танковой дивизии. Над полем боя бушевал шквал огня. Командир дивизии СС «Полицай» генерал Мюльферштедт, стремясь морально поддержать своих подчиненных на участке наметившегося успеха, появился на поле боя и был убит. Но, несмотря на все усилия, прорвать оборону войск генерал-майора А. Н. Астанина не удавалось. 15 августа в позиционных боях была временно поставлена точка: наступление 34-й армии к югу от озера Ильмень заставило снять с фронта управление LVI корпуса и 3-ю моторизованную дивизию и форсированным маршем отправить под Старую Руссу. Оставшиеся под Лугой соединения были отданы под управление L армейского корпуса генерала кавалерии Линдемана. Продолжение наступления в урезанном составе решительных результатов не принесло, части L армейского корпуса завязли в позиционных боях к югу от Луги.

Перелом в боях под Лугой наступил, когда добились успеха основные ударные группировки 4-й танковой группы и 16-й армии на красногвардейском и новгородском направлениях. Продвижение XXVII корпуса 16-й армии открыло левый фланг Лужского участка генерала Астанина. Дивизия СС «Полицай» была 74-километровым маршем переброшена на восточный берег реки Луги и начала наступление на город Лугу с востока 23 августа 1941 г. Но бои у крепости нового времени, которой стал Лужский рубеж, завершались. Генерал Астанин 22 августа получил приказ отводить свои соединения вдоль железной дороги на Красногвардейск. Дивизия СС «Полицай» взяла Лугу штурмом в воскресенье 24 августа. С 10 августа дивизией было захвачено 1937 пленных, снято 6500 (!) мин и захвачено 433 ДОТа и ДЗОТа, [37] подбито 53 танка. Советская 24-я танковая дивизия полковника М. И. Чеснокова потеряла за время боев под Лугой со 2 августа 5 БТ-7, 70 БТ-5, 3 БТ-2, 7 огнеметных танков, 1 Т-28 и 9 бронемашин.

Отходившие на Сиверскую дивизии Лужской (переименованной в Южную) группы генерала Астанина попали в окружение 26 августа. В «котле» оказались 70-я, 90-я, 111-я, 177-я и 235-я стрелковые дивизии, 1-я и 3-я ДНО, 24-я танковая дивизия. С севера заслон против прорывающихся на соединение со своими советских частей образовала развернувшаяся на 180 градусов под Красногвардейском 8-я танковая дивизия. Западный, южный и восточный внутренние фронты окружения образовывали XXXXI моторизованный, L и XXVIII армейские корпуса противника. Окруженным южнее Сиверской частям и соединениям пришлось разделиться на несколько групп и выходить на соединение с войсками фронта под Ленинградом в районах Кириши и Погостье. Отряды возглавили командиры соединений и временных объединений — генерал А. Н. Астанин, полковники А. Ф. Машошин (командир 177-й стрелковой дивизии), А. Г. Родин (заместитель командира 24-й танковой дивизии, фактически возглавлял 1-ю ДНО), СВ. Рогинский (командир 111-й стрелковой дивизии) и Г. Ф. Одинцов. Пробивавшиеся из «котла» части постепенно вливались в состав защитников Ленинграда. А. Г. Родин впоследствии командовал 2-й танковой армией.

Бои в лужском «котле» продолжались до середины сентября 1941 г. «Котел» в сравнении с другими окружениями лета — осени 1941 г. принес немцам напряженные бои в лесисто-болотистой местности и не более 20 тыс. пленных. Упорное сопротивление окруженных под Лугой советских войск существенно сместило сроки начала штурма Красногвардейского УРа, ставшего последним сражением 4-й танковой группы на северном участке фронта. [38]

Наступление под Старой Руссой. «Иглоукалыванием», призванным переломить обстановку на Северо-Западном направлении, должно было стать наступление южнее озера Ильмень во фланг нацеленной на Ленинград ударной группировки немецкой 16-й армии и 4-й танковой группы. В подготовке этого наступления принимали участие два сильных советских штабиста: начальник штаба Северо-Западного фронта Н. Ф. Ватутин и начальник штаба Северо-Западного направления М. В. Захаров. Оба в ходе войны подтвердили свою репутацию грамотных военачальников, а Н. Ф. Ватутин стал одним из самых ярких советских командующих фронтами. Место для «иглоукалывания» было выбрано достаточно удачно. Немецкое командование считало советские войска, находившиеся к югу от Ильменя, разгромленными. В приказе по группе армий № 1770/41 от 27 июля 1941 г. фон Лееб писал:

«Противник перед фронтом 16-й армии уничтожен. Остатки отходят через болотистую местность к югу от озера Ильмень на восток». [39]

Соответственно, против отходящих на восток «остатков» выделялось минимум войск, а основные силы 16-й армии генерал-полковника Эрнста Буша сосредотачивались в направлении Ленинграда. Южнее озера Ильмень занимал оборону X армейский корпус. В целом 16-я армия занимала фронт 140 км силами 5 2/3 пехотных дивизий, что дает нам оперативную плотность около 25 км фронта на одну дивизию. Такие разреженные порядки благоприятствовали успеху советского контрнаступления.

Ставкой ВГК в директиве № 00824 Северо-Западному фронту ставилась ограниченная задача:

«нанесение поражения силам противника, группирующимся в районе Сольцы — Старая Русса, Дно, занять Старую Руссу и ст. Дно и закрепиться на рубеже последней»{12}.

В операции должны были участвовать 11-я, 34-я, 27-я и 48-я армии. Задачи и исходные позиции для этих четырех армий обрисовывались в директиве следующим образом:

«3. Исходное положение войскам 34-й армии занять к вечеру 11 августа по восточному берегу р. Ловать, на [40] фронте Кулаково, Коломна, имея к западу от р. Ловать на р. Порусья лишь передовые части и разведывательные отряды.

4. Главный удар нанести силами 34-й армии с одновременным ударом левого крыла 11-й армии в направлении пл. Взгляды и 48-й армии на Уторгош — Пески. Для обеспечения стыков между 11-й и 34-й армиями за правым флангом 34-й армии иметь стрел. дивизию и за стыком 34-й и 27-й армий — 181-ю стрел. дивизию» (там же).

Намеченный Н. Ф. Ватутиным и М. В. Захаровым темп наступления в 15 км в сутки подписавший директиву маршал Б. М. Шапошников считал завышенным. Он приказывал «при наступлении не зарываться вперед — ежесуточный темп продвижения иметь четыре-пять километров, обращая внимание на разведку и обеспечение своих флангов и тыла и на закрепление за собой пройденного пространства». Начало операции было назначено на 12 августа.

Основной ударной силой наступления должны были стать 245-я, 254-я, 257-я, 259-я и 262-я стрелковые ди-визии 34-й армии. Три дивизии (254-я, 257-я, 262-я) были сформированы на территории Московского военного округа по приказу Л. П. Берии от 29 июня 1941 г. из кадров НКВД. Точнее, на формирование каждой дивизии выделялось 1000 человек рядового и младшего начальствующего состава и 500 человек командно-начальствующего состава из ведомства Берии, преимущественно из пограничников. Остальные бойцы и командиры для формируемых под эгидой НКВД дивизий призывались из запаса. Кадры НКВД, в сущности, рассеивались в массе призываемых из запаса, но все же играли роль ядра спешно формируемых соединений.

Подготовка наступления не ускользнула от внимания немецкого командования. Окончательные выводы были сделаны по возросшим объемам [41] железнодорожных перевозок, замеченным с воздуха. 1 августа 1941 г. Гальдер записал в дневнике:

«Генерал Богач — результаты авиаразведки: 1. Сильная загрузка железной дороги у Старой Руссы. По-видимому, это связано с переброской в районе озера Ильмень трех дивизий, о которых показывал русский военнопленный — начальник штаба дивизии»{13}.

Однако отказываться от подготовки наступления на Ленинград во имя парирования концентрации советских войск под Старой Руссой командование группы армий «Север» не стало. На пути 34-й армии по-прежнему оставались растянутые на широком фронте 30-я и 290-я пехотные дивизии.

Началось советское наступление в условиях, когда уже несколько дней шли бои на Лужском рубеже. Кроме того, X корпус начал собственное наступление южнее Ильменя и нарушил порядки готовившейся к наступлению 11-й армии. Несмотря на это, 34-я и 27-я армии начали наступление рано утром 12 августа. Потрепанная 27-я армия была остановлена восточнее Холма. Этот город неоднократно будет становиться «крепким орешком» на пути советских войск: зимой 1941—1942 гг. он будет окружен и гарнизон будет получать снабжение по воздуху. Куда успешнее наступала 34-я армия. Она продвинулась на 40 км вглубь немецкой обороны и уже утром 14 августа достигла железной дороги Дно — Старая Русса.

В этих условиях фон Лееб 14 августа развернул моторизованную дивизию СС «Тотенкопф» с новгородского направления к станции Дно для парирования советского наступления. Эсэсовская дивизия застрянет под Старой Руссой надолго и не будет участвовать в сентябрьском наступлении на Ленинград. За «Тотенкопфом» вскоре [42] последовали 3-я моторизованная дивизия и управление LVI моторизованного корпуса Э. фон Манштейна. На отражение удара 34-й армии также был брошен VIII авиакорпус Вольфрама фон Рихтгоффена. Последний был, пожалуй, самым сильным аргументом против наступления трех советских армий. Над полем боя действовало до 80—100 самолетов противника, воздействовавших на советские войска с 4.00—6.00 утра до 20.00—21.00 вечера.

Командир LVI моторизованного корпуса Э. фон Манштейн впоследствии писал:

«В штабе 16-й армии выяснилось следующее. 10 ак, который вел бой на правом фланге 16-й армии южнее озера Ильмень, был атакован значительно превосходящими силами противника (38-я советская армия с восемью дивизиями и кавалерийскими соединениями) и потеснен ими. Теперь он, обернувшись фронтом на юг, вел тяжелые оборонительные бои южнее озера Ильмень. Противник, видимо, имел намерение охватить его западный фланг. 56 тк должен был срочно отвлечь силы противника и выручить 10 ак.

Задача нашего корпуса прежде всего состояла в том, чтобы вывести свои две мотодивизии по возможности незаметно для противника к его открытому западному флангу восточнее Дно, с тем чтобы затем с фланга сбить его с позиций, обращенных фронтом на север против 10 ак, или зайти ему в тыл. Перед нами стояла прекрасная задача. Удовлетворением для нас было и то, что в дивизии СС «Тотенкопф» обрадовались, узнав, что она вновь поступила под наше командование. Но, к сожалению, не удалось добиться передачи нам и 8 тд для выполнения этой задачи.

К 18 августа нам удалось скрытно перебросить обе дивизии к западному флангу войск противника и, тщательно маскируясь, занять исходное положение. 19 августа утром началось наступление корпуса, явившееся, [43] по-видимому, неожиданным для противника. Действительно, удалось, как и было задумано, сбить противника с позиций, нанеся ему удар во фланг, и во взаимодействии с вновь перешедшим в наступление 10 ак в дальнейших боях нанести решительное поражение советской 38-й армии. 22 августа мы достигли реки Ловать юго-восточнее Старой Руссы, несмотря на то что в этой песчаной местности, почти полностью лишенной дорог, пехоте обеих моторизованных дивизий пришлось большую часть пути проходить пешим строем»{14}.

Манштейн ошибся относительно номера армии — 38-я армия только создавалась и действовала в полосе Юго-Западного фронта. Речь идет о 34-й армии.

К 25 августа 34-я и 11-я армии были оттеснены на линию реки Ловать. Наступление закончилось. Немцами было заявлено о захвате 18 тыс. пленных, захвате или уничтожении 20 танков, 300 орудий и минометов, 36 зенитных орудий, 700 автомашин. Здесь же немцами была впервые захвачена пусковая установка PC («катюша»). Три армии Северо-Западного фронта действительно понесли большие потери. На 10 августа 11-я, 27-я и 34-я армии насчитывали 327 099 человек, а на 1 сентября их численность упала до 198 549 человек. 34-я армия на 10 августа насчитывала 54 912 человек, а на 26 августа ее численность просела до 22 043 человек. Из 83 танков было потеряно 74 единицы, из 748 орудий и минометов — 628 (84%).

Несмотря на то что наступающие понесли большие потери и в конце концов были отброшены в исходное положение, немецкое командование изменило свою оценку в отношении советских войск южнее озера Ильмень. 24 августа Верховное командование вермахта приказывает LVI моторизованному, II и X армейским корпусам группы армий «Север», а также LVII моторизованному [44] корпусу группы армий «Центр» развивать наступление на восток в направлении Демянска и Великих Лук. Операция началась 30 августа. Вскоре немецкая 19-я танковая дивизия захватила Демянск. 20-я танковая дивизия LVII корпуса ударила с юга и соединилась с X корпусом, образовав окружение большей части 27-й армии и части сил 11-й и 34-й армий. Немцами было заявлено о захвате 35 тыс. пленных, уничтожении или захвате 117 танков и 254 орудий.

За окружением войск Северо-Западного фронта, сыгравших важную роль в августовских боях на дальних подступах к Ленинграду, последовали наказания. Инициатором был прибывший на Северо-Западный фронт Л. З. Мехлис. Командующий Северо-Западным фронтом генерал-майор П. П. Собенников был снят, и его место занял генерал-лейтенант П. А. Курочкин, отличившийся под Смоленском. Вскоре П. П. Собенников был осужден на пять лет. Однако вместо заключения он был понижен в звании, оставлен на фронте и впоследствии снова стал генералом. За снятием с должности последовали расстрелы. Лично Мехлис составил приказ войскам фронта № 057 от 12 сентября 1941 года, в котором присутствовали такие строки:

«...За проявленную трусость и личный уход с поля боя в тыл, за нарушение воинской дисциплины, выразившееся в прямом невыполнении приказа фронта о выходе на помощь наступающим с запада частям, за непринятие мер для спасения материальной части артиллерии, за потерю воинского облика и двухдневное пьянство в период боев армии генерал-майора артиллерии Гончарова, на основании приказа Ставки ВГК № 270, расстрелять публично перед строем командиров штаба 34-й армии».

Приказ был составлен задним числом. Генерал-майор артиллерии B. C. Гончаров был расстрелян перед строем штабных работников 34-й армии на день раньше, 11 сентября 1941 г. [45]

Столь же трагично сложилась судьба командующего 34-й армией генерал-майора Кузьмы Максимовича Качанова. Суд (военный трибунал Северо-Западного фронта) признал командующего 34-й армией виновным в неисполнении полученного им 8 сентября 1941 г. приказа Военного совета фронта о нанесении соединениями армии удара во фланг и тыл наступающему противнику, уничтожении его и выходе на новый рубеж. В обвинительном заключении говорится, что якобы Качанов, вопреки упомянутому приказу, снял с оборонительного рубежа три дивизии, что позволило противнику прорвать оборону армии и выйти ей в тыл. В приговоре отмечалось, что «отход произведен в беспорядке, управление войсками было утрачено, в результате чего врагу был открыт фронт и дана возможность занять часть нашей территории». Трибуналом были отметены вполне разумные доводы, приведенные K. M. Качановым в свою защиту, и 27 сентября был вынесен смертный приговор. Бывшего командарма-34 расстреляли 29 сентября 1941 г.

Кляксой на смертном приговоре двух генералов [46] завершилась история 34-й армии, контрудар которой сыграл важнейшую роль в начальной фазе сражения за Ленинград. Этим ударом были оттянуты от Лужского рубежа подвижные соединения как 4-й (LVI корпус), так и 3-й (LVII корпус) танковых групп вермахта. Были лишены эшелона развития успеха в лице моторизованных дивизий как группа «Луга», так и группа «Шимск», нацеленные на Лужский рубеж. В условиях крайне жестких сроков, в рамках которых было возможно использование подвижных соединений в группе армий «Север» до их рокировки в сентябре 1941 г. на московское направление, даже минимальные задержки давали переход из количества в качество. С этой точки зрения роль контрудара под Старой Руссой в сражении за Ленинград трудно переоценить.

Бои на Карельском перешейке. Крупномасштабное наступление финских войск на Карельском перешейке началось позже, чем на других участках советско-финской границы. Только 30 июля финский главнокомандующий фельдмаршал Маннергейм отдал II корпусу генерала Лаатикайнена приказ «начать на следующий день наступление в соответствии с планом».

Наиболее опасным с оперативной точки зрения было положение войск правого фланга оборонявшей Карельский перешеек 23-й армии генерал-лейтенанта П. С. Пшенникова. С одной стороны, начертание границы 1940 г. обеспечивало локтевую связь между войсками на Карельском перешейке и 7-й отдельной армией, действовавшей между Ладожским и Онежским озерами. В распоряжении 23-й и 7-й армий была рокада Петрозаводск — Кексгольм, позволявшая маневрировать силами вдоль фронта. С другой стороны, за спиной правофланговых 168-й, 142-й стрелковых и 198-й моторизованной дивизий, объединенных управлением 19-го стрелкового корпуса, было Ладожское озеро. [47] Единственной коммуникацией, связывавшей их с тылом, была дорога, проходившая через Кексгольм по западному берегу Ладожского озера. В таком шатком положении находилась большая часть войск 23-й армии — 12 стрелковых (67% общей численности) и 7 артиллерийских (58%) полков.

Положение советских войск на Карельском перешейке принципиально отличалось от положения финнов в декабре 1939 г. Большая протяженность границы 1940 г. к северу от Ленинграда привела к тому, что советские дивизии 19-го стрелкового корпуса занимали оборону на широком фронте. Например, 142-я стрелковая дивизия прикрывала границу на фронте 59 км. Примыкавшая к ее левому флангу 115-я стрелковая дивизия занимала фронт 47 км. Даже в условиях Карельского перешейка эти плотности были недостаточными для ведения эффективных оборонительных действий. 198-я моторизованная дивизия к тому моменту была дивизией скорее номинально, чем реально, поскольку была постепенно растащена на другие участки фронта. Танковый полк дивизии еще в июле был переброшен на другое направление, 452-й мотострелковый полк убыл на олонецкое направление в Карелию. Осложнение обстановки на лужском направлении также вынудило снять с Карельского перешейка и отправить в район Луги 21-ю и 24-ю танковые дивизии, входившие в состав 10-го механизированного корпуса, лишив 23-ю армию крупных подвижных резервов. 6 августа 23-я армия стала кадровым донором — генерал-лейтенант П. С. Пшенников был назначен командующим 8-й армией. Вместо П. С. Пшенникова 23-ю армию возглавил М. Н. Герасимов, ранее командовавший 19-м стрелковым корпусом. Корпуса по директиве Ставки Верховного командования от 15 июля 1941 г. постепенно расформировывались, а их командование становилось ядром вновь создаваемых армейских управлений. [48]

Последним звеном в цепи обстоятельств, ставивших 23-ю армию в весьма уязвимое положение, была недооценка планов противника. Разведотдел штаба фронта 28 июля 1941 г. оценивал планы финской стороны следующим образом:

«Наступление с решительными целями на выборгском направлении противник попытается повести только после того, как обеспечится успех на кингисеппском направлении»{15}.

Более вероятным считалось развитие наступления на петрозаводском направлении.

Утром 31 августа после короткой артиллерийской и авиационной подготовки в наступление перешли 2-я и 15-я пехотные дивизии финнов. 1 августа были введены в бой основные силы II финского корпуса. Наступление против растянутых по фронту советских соединений развивалось вполне успешно. С 1 по 3 августа во всей полосе 19-го стрелкового корпуса шли ожесточенные бои. В течение 4—6 августа командование 23-й армии пыталось организовать контрудар с привлечением 50-го стрелкового корпуса, действовавшего в районе Выборга. Но переломить ситуацию в свою пользу советским войскам не удалось. Для стабилизации обстановки на Карельском перешейке командование Северо-Западного направления было вынуждено использовать свои резервы. Уже 6 августа в распоряжение 23-й армии поступила 265-я дивизия, формировавшаяся по вышеуказанному приказу Л. П. Берии из кадров НКВД. Тем временем 8 августа 10-я и 15-я пехотные дивизии финнов вышли к проходящей по берегу Ладожского озера дороге на Кексгольм. Тем самым были прерваны коммуникации правофланговых дивизий 23-й армии. 9 августа финны заняли город Лахденпохья, что означало [49] расчленение прижатых к северному берегу Ладожского озера советских войск на две изолированные группировки. Первую образовывали части 168-й стрелковой дивизии, находившиеся между Сортавалой и Лахденпохья, атакуемые смежными флангами II и I финских корпусов. Вторую составляли части 142-й стрелковой и 198-й моторизованной дивизий к юго-западу от Лахденпохья. 10 августа был организован контрудар силами двух полков прибывшей 265-й стрелковой дивизии во фланг наступавшей на Кексгольм группировке финских войск, однако восстановить связь с правофланговыми дивизиями 23-й армии этим контрударом не удалось.

Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Командиры 142-й и 198-й дивизий приняли решение в ночь на 12 августа организованно отвести части в шхерный район Ладоги на остров Килпола. Командование корпуса санкционировало отход. Остров Килпола с материком соединял мост. По этому мосту под огнем артиллерии и ударами немецкой и финской авиации отходили части двух советских дивизий. С острова они должны были эвакуироваться судами Ладожской флотилии. Первоначально идея прекратить сопротивление и вывезти дивизии по Ладоге в районе Кексгольма для построения нового фронта не вызвала поддержки в штабе Северо-Западного направления. Утром 12 августа последовало строгое распоряжение главкома К. Е. Ворошилова, продиктованное по телефону начальником штаба фронта:

«Решение командующего 23 А о вывозе 142 и 198 сд водой в Кексгольм неверно. Потребовать выполнения ранее поставленной задачи, т.е. удара на ст. Оярви навстречу наступающей с юга 265 сд. Вывоз средствами Ладожской флотилии только раненых, тяжелой артиллерии. [50] 3. 168 сд желательно сохранить за собой район Сортавала...»{16}.

Однако дальнейшее развитие событий вынудило пересмотреть это решение. Наступление финнов на кексгольмском направлении продолжалось, и сдерживать его было нечем. В этих условиях Военный совет Северного фронта принял решение на эвакуацию изолированных на северном берегу Ладожского озера групп войск. Боевым распоряжением № 83 17.8.41 16.15 Военный совет 23-й армии обязывается «организовать лично вывод и эвакуацию 168-й, 142-й и 198-й сд в район южнее Кексгольма. Эвакуацию 168-й сд предварительно производить на остров Валаам, в последующем к югу от Кексгольма. К эвакуации приступить немедленно»{17}.

Эвакуация 168-й стрелковой дивизии фактически началась за день до этого распоряжения, 16 августа. Первоначально дивизию намечалось перебросить на новую линию обороны 23-й армии по реке Вуокса. Но затем были внесены изменения, и части высаживались в Шлиссельбурге и сосредоточивались в районе Катула — Гарболово — Вуолы — Коркино. Арьергардные бои финских и советских войск на островах у северного побережья Ладожского озера продолжались до 20 августа. К 23 августа острова опустели.

Выход II финского корпуса к вуоксинской водной системе открывал перед финским командованием перспективу удара во фланг и тыл войскам 23-й армии в районе Выборга, в обход Выборгского укрепрайона. Противник стремился окружить 43-ю, 115-ю и 123-ю стрелковые дивизии. 21 августа ознаменовалось началом наступления финнов на всем Карельском перешейке, в бой на выборгском направлении вступил IV финский корпус генерала Оэша. Корпус должен был сковать [51] с фронта окружаемые советские части. В свою очередь, со стороны Вуокси подошел к Выборгу на 12 километров II финский корпус. Для перехвата идущих из Выборга на юг коммуникаций финны переправились на южный берег Выборгского залива и перерезали дороги, проходившие по берегу Финского залива. Тяжелые бои на Лужском рубеже, развернувшиеся к югу от Ленинграда, не позволяли командованию Северо-Западного направления перебросить на Карельский перешеек резервы с целью нанесения контрудара и разгрома вклинившихся в построение 23-й армии финских войск. К 25 августа все дорожные магистрали, связывавшие войска 19-го стрелкового корпуса с тылом, были перерезаны.

В этих условиях советское командование решило эвакуировать блокированные в районе Выборга соединения по морю. Флот перевез более 27 тыс. бойцов и командиров, 188 артиллерийских орудий, 950 автомашин и более 2 тыс. лошадей. 28 августа финны заняли оставленный советскими войсками Выборг и провели парад. Отход и последующая эвакуация неизбежно приводили к потерям людей и техники. Финнами было заявлено о захвате 9 тыс. пленных, 306 различных орудий, 246 минометов, 55 танков, 673 автомашин, 4500 лошадей. По решению Военного совета Ленинградского фронта, принятому 1 сентября, войска 23-й армии заняли рубеж от Финского залива вдоль берега реки Сестры к Ладожскому озеру. Опорой 23-й армии, большая часть соединений которой пережила окружение и вывоз из него по воде, стал Карельский УР, сохранившийся «островок» «линии Сталина».

Карельский УР был одним из первых укрепленных районов, построенных в СССР. На Карельском перешейке граница проходила всего в 32—50 км от крупного политического и промышленного центра страны — Ленинграда. Приказ о строительстве УРа был подписан К. Е. Ворошиловым 19 марта 1928 г. [52] Последние сооружения КаУРа были возведены в 1938—1939 гг. После «зимней войны» КаУР, казалось, потерял свое значение Его ДОТы были законсервированы, орудия и пулеметы были сняты с целью вооружения строившегося в 1940—1941 гг. Выборгского УРа. В июле 1941 г. начались спешные работы по расконсервации и вооружению Карельского укрепрайона. С помощью ленинградских метростроевцев строились дополнительные сооружения, отрывались траншеи и блиндажи.

КаУР вступил в бой позднее других укрепрайонов «линии Сталина». Только 4 сентября передовые части финской 18-й пехотной дивизии переправились через р. Сестра и заняли поселок Белоостров. Буквально в [53] нескольких сотнях метров от реки располагался самый крупный ДОТ КаУРа — двухпушечный полукапонир «Миллионер» постройки 1938 г., вооруженный двумя 76-мм пушками и двумя пулеметами. Поскольку полевое заполнение отсутствовало, финским пехотинцам удалось захватить вынесенный вперед «Миллионер». Дальше финны пройти не смогли — перед ними лежало заболоченное пространство и противотанковый ров, простреливающиеся другими ДОТами КаУРа. Вскоре оборону в КаУРе заняли части вывезенных из Выборга дивизий. Преодоление занятого укрепленного района не входило в планы финского командования, но оно стремилось максимально использовать успех предыдущих боев. Нежелание солдат переходить границу жестко наказывалось. В финском 48-м пехотном полку 83 солдата, упорствовавших в нежелании продвигаться дальше, получили по 10 лет тюремного заключения. Маннергейм использовал в своем приказе от 3 сентября формулировку «Граница достигнута, борьба продолжается». Однако Карельский перешеек после выхода финских войск на линию, примерно соответствующую границе 1939 г., стал второстепенным направлением. Во второй половине сентября на КаУРе произошли столкновения локального значения, в частности было предпринято несколько попыток отбить «Миллионер». Но все они были неудачными, и советский ДОТ надолго стал узлом финской обороны. Фронт на северных подступах к Ленинграду стабилизировался до июня 1944 г.

Намного интенсивнее «борьба продолжилась» на петрозаводском направлении. Существовавшая до «зимней войны» граница между СССР и Финляндией была достигнута еще в конце июля. Однако 2 августа в финскую армию поступила просьба немецкого Верховного командования сухопутных войск перебросить главные силы финской армии в район Лодейного Поля к реке Свирь. Успешное наступление на Карельском [54] перешейке позволило финнам проводить наступление на Свирь без опасения за фланги.

4 сентября финскую Ставку с визитом посетил начальник штаба оперативного руководства вермахта генерал Йодль. От имени Гитлера он вручил Маннергейму железные кресты всех трех степеней, а также пообещал поставить Финляндии 15 000 тонн ржи, чтобы финны смогли спокойно дожить до нового урожая. В свою очередь, финский главнокомандующий уведомил Йодля, что Карельская армия в тот же день предпримет новое наступление в направлении Свири. Это означало, что он согласен выполнить пожелание, неоднократно высказываемое немецким союзником. Легенда о том, что финская армия ставила только задачу вернуть отобранное Советским Союзом в 1940 г., была позднее выдумана задним числом. Если на Карельском перешейке переход через границу 1939 г. носил эпизодический характер и был вызван тактическими задачами, то между Ладожским и Онежским озерами старая граница была пересечена на всем ее протяжении и на большую глубину.

Повинуясь отданному 27 августа приказу Маннергейма и опьяненные успехами предыдущих месяцев, финские войска перешли старую границу с СССР и устремились к Свири.

Для наступления между Ладожским и Онежским озерами в Карельской армии были созданы три ударные группировки: 1) VI армейский корпус (1-я егерская бригада, 5-я и 17-я пехотные дивизии) с задачей: выйти на Свирь с перспективой ее форсирования; 2) VII армейский корпус (1-я и 11-я пехотные дивизии), получивший задачу захватить Петрозаводск и выйти к Онеге на широком фронте, перерезав Мурманскую железную дорогу; 3) Оперативная группа «О» (кавалерийская и 2-я егерская бригады) должна была [55] овладеть Медвежьегорском с перспективой дальнейшего наступления с целью захвата железнодорожной станции Сорока (Беломорск).

В резерве на петрозаводском направлении находились 7-я финская и 163-я немецкая пехотные дивизии.

Рано утром 4 сентября Карельская армия начала наступление, отбрасывая к югу войска советской 7-й отдельной армии. На правом фланге армии располагался VI корпус, усиленный 7-й дивизией, а к левому флангу присоединился VII корпус, заново сформированный из 1-й и 11-й дивизий. 7 сентября финские части достигли реки Свирь в районе Лодейного Поля. На следующий день была перерезана Мурманская железная дорога в районе станции Свирь. Левофланговый VII корпус генерала Хягглунда, усиленный 4-й дивизией, переброшенной с Карельского перешейка, занял Пряшу — узел дорог в 40 км западнее Петрозаводска. Далее бои перешли в позиционную фазу. Блокированный Петрозаводск был занят финнами 1 октября 1941 г. Финские армии, выйдя на рубеж Свири, стали ожидать выхода им навстречу войск группы армий «Север», с тем чтобы окончательно прервать сообщение Ленинграда с Большой землей. Финляндия окончательно перешла Рубикон и из обиженной «зимней войной» страны, возвращавшей захваченное, сама стала агрессором и активным пособником Германии в реализации ее самых мрачных и жестоких планов.

Таллинский переход. Примыкание фланга войск Северо-Западного направления к Балтийскому морю имело свои достоинства и недостатки. С одной стороны, это затрудняло обход правого фланга действующих в Прибалтике советских войск. С другой стороны, группа армий «Север» благодаря морским перевозкам по Балтике находилась в наилучшем в сравнении с другими группами армий положении в отношении снабжения. Однако наиболее значимым фактором было [56] взаимодействие с флотом и возможность маневра по морю. Воспрепятствовать этому маневру немецкое командование могло минными постановками и ударами по кораблям Краснознаменного Балтийского флота с воздуха.

Наступление XXVI армейского корпуса 18-й армии в Эстонии привело к рассечению войск советской 8-й армии надвое. 7 августа 254-я пехотная дивизия вышла на побережье Финского залива, перерезав железную и шоссейную дорогу Ленинград — Таллин. 10-й стрелковый корпус отошел в район Таллина, а 11-й стрелковый корпус — в район севернее Чудского озера. После выхода к морю XXVI корпус стал развивать наступление на Нарву 93-й и 291-й пехотными дивизиями. 254-я пехотная дивизия развернулась на 180 градусов и направилась к Таллину. В любой другой ситуации судьба 10-го стрелкового корпуса (10-я и 16-я стрелковые дивизии и 22-я мотострелковая дивизия НКВД) была бы незавидной. Оторвавшееся от основных сил фронта соединение было бы обречено на гибель. Дополнение к директиве № 33 предписывало уничтожить советские войска и особо подчеркивалось, что «необходимо не допустить их погрузку на суда». Однако отход в крупную базу военно-морского флота давал надежду на спасение. Решением Ставки ВГК от 17 августа руководство обороной Таллина было возложено на командующего Балтийским флотом вице-адмирала В. Ф. Трибуца с подчинением ему всех сухопутных войск. Командир 10-го стрелкового корпуса генерал-майор И. Ф. Николаев назначался его заместителем по сухопутной обороне. Всего в боевых порядках на сухопутном фронте обороны Таллина было около 27 тыс. человек при 200 орудиях калибром от 76 до 305 мм, 13 танках Т-26 и 85 самолетах.

Подготовка немцев к сражению за Таллин началась уже в начале августа. Выход немецких войск к побережью Финского залива создал географические предпосылки для сооружения минного заграждения восточнее [57] Таллина, которое получило кодовое наименование «Юминда». 9 августа минный заградитель «Кобра» установил первое минное поле. В течение двух недель «Юминда» была расширена минными заградителями «Кобра», «Кёнигин Луиза», «Кайзер», «Ролланд» и «Бруммер» 5-й флотилии минных заградителей. Постановку прикрывали 1-я и 2-я флотилии торпедных катеров. Всего было поставлено 19 минных полей. В последнюю неделю августа в ожидании советского прорыва немецкими и финскими заградителями было поставлено еще 12 минных полей и береговая батарея из 170-мм полевых орудий на мысе Юминда. Всего до конца августа было установлено 2828 мин и 1487 минных защитников. Ряды мин находились в 8—10 м друг от друга. Уже 11 августа подорвался на мине и погиб тральщик Т-213 «Крамбол». Тяжелые повреждения в этот день получили эсминец «Стерегущий» и транспорт «Вячеслав Молотов». 24 августа на «Юминде» подорвался эскадренный [58] миноносец «Энгельс» (типа «новик» дореволюционной постройки), тральщики Т-209 «Кнехт» и Т-214 «Бугель».

Штурм Таллина начался 20 августа. Город атаковали 254-я, 61-я и 217-я пехотные дивизии, объединенные управлением XLII армейского корпуса генерала инженерных войск Кунтце. С 22 августа в систему обороны города были включены корабли Балтийского флота. Огонь по наступающим немецким войскам вели крейсер «Киров», лидеры «Ленинград» и «Минск». Но заменить потерянную отступавшими от границы дивизиями артиллерию корабли полностью не могли. Медленно, но верно части корпуса Кунтце продвигались вперед. 25 августа 254-я пехотная дивизия достигла восточных пригородов Таллина. Вечером 27 августа наступающие начали атаку прибрежной части Таллина и обстрел бухты артиллерией и даже минометами. Видя, что возможности обороны города исчерпаны, командующий Северо-Западного направления отдал приказ об эвакуации Таллина и переходе кораблей в Кронштадт. Кораблям предстояло пройти 220 миль через минные поля под огнем артиллерии и ударами с воздуха. Вечером 27 августа началась погрузка войск на корабли. Орудия крейсера и эсминцев в это время вели интенсивный огонь, не позволяя немцам приблизиться вплотную к гавани. К 23.00 27 августа корабли вышли на рейд.

Переход транспортов обеспечивали корабельные соединения и части флота, объединенные в три маневренных отряда: главных сил, прикрытия и арьергард. В отряд главных сил под командованием вице-адмирала В. Ф. Трибуца, державшего флаг на крейсере «Киров», вошли 28 боевых кораблей, в том числе крейсер, три эсминца, четыре подводные лодки, шесть малых «охотников». В составе отряда прикрытия под командованием начальника штаба флота контр-адмирала Ю. А. Пантелеева (флаг на лидере «Минск») числились лидер, два эсминца, одна подводная лодка, несколько [59] сторожевых кораблей и торпедных катеров. Наконец в арьергарде, который возглавлял командир минной обороны флота контр-адмирал Ю. Ф. Ралль (флаг на эсминце «Калинин»), находились три старых эсминца-»новика»: «Калинин», «Артем», «Володарский» и сторожевые корабли «Снег», «Буря» и «Циклон».

Первоначально планировалось начать переход в ночь с 27 на 28 августа, чтобы пройти через «Юминду» в светлое время суток. Однако начавшийся шторм спутал все расчеты, и только в 16.00 28 августа корабли отряда главных сил снялись с якоря. Через три часа после съемки с якорей корабли и суда вытянулись в одну линию протяженностью почти 30 км. Всего в переходе участвовали 153 боевых корабля и катера и 75 судов. Впереди шел отряд главных сил, затем первый конвой, отряд прикрытия, третий и четвертый конвои, а параллельно, чуть севернее, шел второй конвой.

К «Юминду» корабли подошли уже в сумерках, что позволило «рогатой смерти» собрать обильную жатву. Двигавшиеся впереди пять базовых тральщиков [60] обеспечивали для проводки кораблей полосу шириной 3 кабельтова (560 м). Защитой кораблей были только так называемые параваны — спускаемые на тросах небольшие поплавки, напоминавшие внешне самолеты. При движении корабля они гидродинамически разводились в стороны от борта и теоретически должны были отводить мины от корпуса судна. Один крейсер «Киров» своими параванами захватил две мины. Однако параваны не были панацеей. В последующие часы на минах погибли тральщики ТЩ-71 «Краб» и ТЩ-56 «Барометр», подводные лодки С-5 и Щ-301, эскадренные миноносцы «Артем», «Володарский», «Калинин», «Скорый» и «Яков Свердлов», сторожевые корабли «Снег» и «Циклон», 31 транспорт и вспомогательное судно. В 22.45 28 августа, когда основная масса кораблей прошла [61] минное заграждение, В. Ф. Трибуц отдал приказ встать на якорь. В 5.40 утра отряд главных сил снялся с якоря и продолжил движение. С 7.00 начались атаки немецкой авиации (семь Ю-88 из 77-й бомбардировочной эскадры), продолжавшиеся на всем пути от острова Родшер до острова Гогланд.

Не всегда подрывы на минах приводили к гибели корабля. В 21.30 28 августа на мине подорвался лидер «Минск», однако корабль сохранил ход и вечером 29 августа встал на якорь на Большом Кронштадтском рейде. Всего в Кронштадт прибыли 112 кораблей, 23 транспорта и вспомогательных судна. На кораблях было эвакуировано более 18 тыс. защитников Таллина. Не всем защитникам Таллина удалось попасть на транспорты. По немецким данным, в оставленном советскими войсками Таллине было захвачено 11 432 пленных, 97 орудий и 144 зенитные пушки.

Таллинский переход, конечно, нельзя охарактеризовать как блестящую операцию советского военно-морского флота. Командованием флота не была использована теоретическая возможность обхода «Юминды» с севера. Однако переход также никак нельзя охарактеризовать как поражение, подобное Цусиме. Три самых крупных боевых корабля — крейсер «Киров», лидеры «Ленинград» и «Минск» самостоятельно пришли в Кронштадт, а потеряны были в основном старые эскадренные миноносцы-»новики» еще царской постройки. К новейшим кораблям «проекта 7» из погибших кораблей относился только «Скорый». Символично, что в ходе Таллинского перехода погиб родоначальник серии «новиков» — в 20.30 подорвался и вскоре затонул эскадренный миноносец «Яков Свердлов», называвшийся до революции «Новик». В целом можно отметить, что Балтийским флотом был произведен вполне удачный маневр по морю, спасший значительную часть войск 10-го стрелкового корпуса от уничтожения и позволивший солдатам и командирам соединения принять участие в [62] боях под Ленинградом в самые напряженные дни сражения за город.

Фронт становится Ленинградским. Выход немецких танков и пехоты на ближние подступы к Ленинграду потребовал изменения системы управления войсками. Ставка 23 августа решила разделить Северный фронт на два фронта — Ленинградский и Карельский. Командующим Ленинградским фронтом был утвержден ранее командовавший Северным фронтом генерал-лейтенант М. М. Попов, начальником штаба — полковник Н. В. Городецкий. Последний являлся ранее начальником штаба 23-й армии. Первоначально Ленинградскому фронту подчинялись 8-я, 23-я и 48-я армии.

Особенностью боевых действий на советско-германском фронте в августе-сентябре 1941 г. было воронкообразное расширение линии соприкосновения [63] войск сторон. Ярче всего этот фактор проявлялся на Северо-Западном направлении. Постепенный отход советских войск на Ленинград приводил к образованию фронта к югу от озера Ильмень до Великих Лук. На прикрытие этого фронта были вынуждены расходовать силы обе стороны. Советский Северо-Западный фронт две из трех своих армий (11-ю и 27-ю) задействовал именно здесь. Прорыв немецкой 16-й армии через Новгород севернее озера Ильмень вновь означал удлинение линии соприкосновения войск сторон и необходимость образования линии фронта, тянущейся с севера на юг. На реке Волхов образовался разрыв между войсками Новгородской армейской группы Северо-Западного фронта и войсками Северного (Ленинградского) фронта.

Прикрытие линии реки Волхов было необходимым в первую очередь для предотвращения окружения Ленинграда. Еще 17 августа, в разгар боев за Новгород, Ставка ВГК указывала командованию Северо-Западного направления на опасность окружения Ленинграда:

«Ставка считает, что наиболее опасным направлением продвижения противника является восточное направление в сторону Новгорода — Чудова — Малой Вишеры и дальше через реку Волхов. Если немцы будут иметь успех в этом направлении, то это будет означать обход Ленинграда с востока, перерыв связи между Ленинградом и Москвой и критическое положение Северного и Северо-Западного фронтов. При этом вероятно, что немцы сомкнут здесь свой фронт с фронтом финнов в районе Олонца. Нам кажется, что главком Северо-Западного [направления] не видит этой смертельной опасности и потому не предпринимает никаких особых мер для ликвидации этой опасности.

Ликвидировать эту опасность вполне возможно, так как у немцев сил здесь немного, а подброшенные нами на помощь новые три дивизии при умелом руководстве [64] могли бы ликвидировать опасность. Ставка не может мириться с настроениями обреченности и невозможности предпринять решительные шаги, с разговорами о том, что уже все сделано и ничего больше сделать невозможно»{18}.

Как мы видим, уже через неделю после начала немецкого наступления советское Верховное командование в целом верно оценило задачи, поставленные в директиве ОКВ № 34. Окружение Ленинграда путем соединения с финской армией было опаснее лобового штурма города. Ошибка заключалась лишь в тезисе «у немцев сил здесь немного». Сил группы армий «Север» действительно было немного, но на их усиление уже выдвигался XXXIX моторизованный корпус 3-й танковой группы, которому предстояло на долгие месяцы стать участником тяжелых боев на Волхове. В состав корпуса на тот момент входили 12-я танковая, 18-я и 20-я моторизованные дивизии. Единственное оснащенное танками соединение корпуса, 12-я танковая дивизия была уже изрядно потрепана боями. Но на 26 августа она еще была в высокой степени боеспособности: в ее составе насчитывалось боеготовыми 7 танков Pz.I, 5 Pz.II, 42 Pz.38(t), 14 Pz.IV и 8 командирских танков.

Для парирования возникшего кризиса Генеральный штаб начал вводить на фронт на Волхове свежесформированные соединения. Первой стала 52-я армия, разворачивавшаяся в районе Тихвина по директиве Ставки ВГК №001200. Командующим армией был назначен генерал-лейтенант Н. К. Клыков, начальником штаба — генерал-майор П. И. Ляпин. Как и в других армиях с большими номерами, формирование управлением армии произошло на базе управления одного из упраздненных стрелковых корпусов. В случае с 52-й армией это был [65] 25-й стрелковый корпус. Согласно вышеуказанной директиве Ставки состав армии Н. К. Клыкова был следующим:

«3. В составе 52-й армии иметь: 285 сд в районе Волхова; 292 сд в районе ст. Волховская Пристань; 288 сд в районе ст. Тихвин; 314 сд в районе Хвойная, ст. Песь; 316 сд в районе Боровичей; 312 сд в районе Валдая; 294 сд в районе Окуловки; 286 сд в районе Череповца».

Все эти дивизии были июльского формирования, самой известной из которых впоследствии стала 316-я стрелковая дивизия И. В. Панфилова. Соединения не выдвигались сразу на фронт, так как не были еще подготовлены к боям. Несколько дней спустя И. В. Сталин в телефонном разговоре с M. M. Поповым так высказался о них:

«Дивизий Клыкова передать не можем, они совершенно сырые, несколоченные, и было бы преступно бросать их на фронт, все равно разбежались бы, а технику сдали бы врагу. Недели через две, пожалуй, сумеем две сколоченные дивизии передать вам»{19}.

Появление новой линии фронта из новых дивизий вскоре стало неприятной неожиданностью для немцев. Окруженные части и соединения, защищавшие Лужский рубеж, сражались в изоляции. Защитники Новгорода были отброшены на восток. Действовавшая к юго-востоку от Ленинграда 48-я армия насчитывала всего 10 тыс. человек. Но вместо победного марша на Ленинград и навстречу финнам 16-я армия снова ввязывалась в напряженное сражение на все увеличивающемся фронте.

Однако первым неприятные сюрпризы получило советское командование. Буквально через день после [66] появления директивы на прикрытие фронта по Волхову 52-й армией в бой в составе группы армий «Север» вступил XXXIX моторизованный корпус генерала Рудольфа Шмидта. Теперь немецкая 16-я армия получила в свое распоряжение эшелон развития успеха в лице трех подвижных соединений. Принадлежавшая XXXIX корпусу 12-я танковая дивизия генерал-майора Гарпе 25 августа заняла Любань, выбив из города части 1-й горно-стрелковой бригады. Далее XXXXIX моторизованный корпус разошелся веером: 12-я танковая дивизия повернула на запад на Колпино, 18-я моторизованная дивизия — на Кириши и 20-я моторизованная — на север, отсекая Ленинград от страны. За ними по пятам двигались пехотные дивизии 16-й армии.

Поскольку сразу вводить в бой армию Н. К. Клыкова было невозможно, для парирования возникшего на кол-пинском направлении кризиса командование Ленинградского фронта использовало уже имеющиеся в его распоряжении дивизии. Во-первых, оно усилило слуцко-колпинскую группу вывезенной по Ладоге с Карельского перешейка 168-й стрелковой дивизией полковника А. Л. Бондарева и 4-й ДНО из Красногвардейска. За ними последовала пополненная до 9 тыс. человек 70-я стрелковая дивизия, пробившаяся из лужского «котла». Войска на этом направлении были объединены под командованием 55-й армии. Управление армии было сформировано на базе управления 19-го стрелкового корпуса. Возглавил армию генерал-майор танковых войск И. Г. Лазарев.

Стабилизировавшийся фронт на Карельском перешейке стал донором частей и соединений для парирования немецкого наступления к югу от Ладожского озера. По боевому приказу штаба фронта № 007 1-я дивизия войск НКВД под командованием полковника СИ. Донскова перебрасывалась по железной дороге в район Мги с Карельского участка фронта. Ранее части [67] Донскова обороняли Кексгольм. Уже 28 августа 1-я дивизия НКВД была выгружена на левом берегу Невы. Однако к началу боев за Мгу она не успела. Мга была взята 20-й моторизованной дивизией генерала Цорна 31 августа 1941 г.

В тот же день Мга была контратакована подошедшей 1-й дивизией НКВД и выбитой из города 1-й горнострелковой бригадой. Наступление дивизии полковника СИ. Донскова поддерживали 9 танков Т-26, 3 Т-50 и 7 КВ. Наступление дивизии НКВД поддерживали огнем своей артиллерии эскадренные миноносцы «Строгий» и «Стройный». За Мгу развернулись напряженные бои.

2 сентября на мганское направление по директиве Ставки ВГК № 001563 выдвигалась еще одна армия из свежесформированных дивизий. Это была 54-я армия маршала Г. И. Кулика, управление которой формировалось из управления 44-го стрелкового корпуса. Директива Ставки ВГК требовала в состав армии включить:

«а) из 52-й армии — 285-ю стр. дивизию в районе Волховстроя; один стр. полк ее сосредоточить в районе Иссад — Сельцо — Кобылкино; 310-ю стр. дивизию походом сосредоточить в районе Вельца — Панево — Славково; 286-ю стр. дивизию сосредоточить в районе Вячьково — рзд. Куколь — Конец; 314-ю стр. дивизию — в районе Селище — Веретье — Лынна — Усадище.

Все дивизии сосредоточиваются распоряжением командующего 52-й армией.

б) 27-ю кав. дивизию — в районе Городище, Пчева, Рысино; в) 122-ю танковую бригаду — в районе Волховстрой — Вячьково; г) 119-й танковый батальон в том же районе; д) 881-й и 882-й кап (корпусной артиллерийский [68] полк) — в районе Вячьково — Веретье — Устье и 883 кап в районе ст. Кириши»{20}.

Сосредоточение армии Г. И. Кулика, подчинявшейся непосредственно Ставке ВГК, должно было завершиться 5 сентября. С 6 сентября она должна была «перейти в наступление и, нанося удар, развить его одной стр. дивизией и 122-й танковой бригадой вдоль ж. д. Волховстрой — ст. Мга, остальными силами армии — на фронт Турышкино — раз. Погостье — ст. Сальцы»{21}.

Однако 54-я армия не успела вступить в бой за Мгу и переломить ситуацию в пользу советских войск. 7 сентября 20-я моторизованная дивизия была усилена частями 12-й танковой дивизии. К вырвавшимся вперед подвижным соединениям подтянулись пехотные дивизии. На советские части также обрушились удары VIII авиакорпуса. Дивизия НКВД была отброшена к Неве, переправилась через реку по железнодорожному мосту, который был сразу же взорван. Тем временем усиленная пехотным полком 20-я моторизованная дивизия захватила Синявино, а 8 сентября она захватила Шлиссельбург.

Наступление армии Г. И. Кулика началось только 10 сентября, когда в бой была брошена 286-я стрелковая дивизия. Атаку единственной дивизии части XXXIX корпуса отразили, отбросив дивизию назад. Продолжение атак после сосредоточения основных сил армии также не принесло успеха. Наступающим удалось пробиться лишь на 6—10 км к Мге. Немецкие дивизии в пробитом к Ладожскому озеру «бутылочном горле» занимали оборону на фронте 12—15 км. Однако уже в первом синявинском наступлении начала действовать система поддержки осажденной крепости извне, сковывая своими ударами атакующих. XXXIX армейский корпус не [69] участвовал в наступлении войск группы армий «Север» на Ленинград, начавшемся 9 сентября. В ночь с 19 на 20 сентября началась операция по деблокаде со стороны Ленинградского фронта. Через Неву переправились части 115-й стрелковой дивизии и захватили плацдарм в районе Московской Дубровки. Их поддержала 4-я бригада морской пехоты. Немецкие контратаки были отбиты, и на рабочей карте командования Ленинградского фронта появился клочок земли, прозванный вскоре «невский пятачок». 26 сентября 54-я армия была передана в состав Ленинградского фронта и вместо Г. И. Кулика ее возглавил М. С. Хозин. Прорвать блокаду Ленинграда сразу же после ее образования не удалось. Сообщение с Ленинградом по суше было прервано на долгие 500 дней.

Ленинград в кольце блокады. Уже в первые дни войны советское руководство задумывалось о худших вариантах развития событий. Активно строились линии укреплений в глубоком тылу, готовились к эвакуации предприятия. К числу худших вариантов относился выход противника к Ленинграду. Буквально в первые дни войны, 29 июня 1941 г., было принято решение об эвакуации из Ленинграда детей. К началу блокады города из него было вывезено в Удмуртскую, Башкирскую АССР, Ярославскую, Пермскую, Актюбинскую области более 311 тыс. детей. Всего за период с 29 июня по 27 августа 1941 г. по железной дороге было отправлено 164 320 рабочих и служащих с семьями, выезжавших с предприятиями, 104 692 рабочих и служащих с семьями временно нетрудоспособных, 219 691 женщина, имевшие двух и более детей, 1 475 000 беженцев. До выхода немецких частей к Шлиссельбургу более 700 тыс. жителей Ленинграда были отправлены вглубь страны. Однако полностью эвакуировать крупный город было невозможно, и в кольце блокады оказалось 2 млн. 484,5 тыс. человек. [70]

Ситуация со снабжением города продовольствием с самого начала войны была очень напряженной. Проходящие через город большие массы беженцев привели к быстрому расходованию запасов. Несмотря на возрастание среднесуточной выпечки хлеба с 2112 т в июле до 2305 т в августе и введение нормирования выдачи хлеба населению, нормы выдачи неуклонно уменьшались. Суточные нормы продажи хлеба населению на сентябрь 1941 г. составляли: рабочим — 600 г, служащим — 400 г, иждивенцам и детям — 300 г. Эти нормы были введены со 2 сентября. На 6 сентября для снабжения населения Ленинграда имелось: муки — на 14 дней, крупы — на 23 дня, мяса и мясопродуктов — на 19 дней, жиров — на 21 день и кондитерских изделий — на 48 дней. С 11 сентября пришлось провести второе сокращение норм выдачи хлеба. Рабочие стали получать 500 г, служащие и дети — 300 г, иждивенцы — 250 г. С 13 ноября рабочие стали получать по 300 г, а остальное население по 150 г хлеба в день. В городе начался голод.

Подготовка маршрута по Ладожскому озеру, который впоследствии получит имя «Дороги жизни», началась еще 30 августа 1941 г. Первые перевозки по озеру начались еще до захвата Шлиссельбурга, поэтому уже 12 сентября в наспех оборудованный порт Осиновец прибыли две баржи с 800 т зерна. За первые 30 дней навигации в Осиновец было доставлено 9800 т продовольствия. Несмотря на внушительную цифру, это было очень мало для города, расходовавшего 1100 т муки в день. Норма на воздушные перевозки с 1 октября 1941 г. составляла 100 т в день. По воздуху перевозились преимущественно пищевые концентраты.

С занятием немцами Шлиссельбурга и выходом финнов к границе 1939 г. на Карельском перешейке и к р. Свирь между Ладожским и Онежским озерами началась не имевшая прецедентов в новейшей истории осада крупного города. Она продолжалась до января 1943 г. [71]

Враг у ворот (сентябрь 1941 г.). Следуя указаниям Гитлера, данным в директиве № 34, командующий группой армий «Север» фон Лееб планировал занять южный и восточный берег Ладожского озера и тем самым прервать все пути сообщения Ленинграда, подходящие к городу с востока. Соответственно, XXXXI и XXXIX моторизованные корпуса должны были образовать своим наступлением внешний фронт окружения, а 18-я армия — внутренний, от Копорского залива до Ладожского озера.

Однако вскоре Гитлер вмешался в планы фон Лееба. Задачи группы армий «Север» в последнем штурме Ленинграда были обрисованы 6 сентября в директиве ОКВ № 35 следующим образом:

«3. На северо-восточном фронте совместно с наступающими на Карельском перешейке финскими корпусами окружить действующие в районе Ленинграда силы противника (захватить также Шлиссельбург) с тем, чтобы не позднее 15.9 значительную часть подвижных войск и соединений 1-го воздушного флота, особенно 8-го авиационного корпуса, высвободить для группы армий «Центр». Однако прежде всего необходимо стремиться к полному окружению Ленинграда, по меньшей мере с востока, и, в случае если позволят условия погоды, провести на него крупное воздушное наступление. Особенно важно уничтожить станции водоснабжения»{22}.

Это означало, что основные силы 4-й танковой группы можно будет использовать для последнего удара на Ленинград только очень короткое время. Это заставило радикально переработать план наступления. Теперь предполагалось соединиться с финскими войсками непосредственно на Карельском перешейке.

Наступление на Ленинград предполагалось вести тремя ударными группами, переданными в подчинение [72] 4-й танковой группе. Первую образовывал XXVIII армейский корпус генерала пехоты Викторина в составе 96-й, 121-й и 122-й пехотных дивизий. Ему ставилась задача наступать по обе стороны железной дороги Чудово — Ленинград. Наступать на Красногвардейск с юга должен был L армейский корпус (269-я пехотная дивизия и дивизия СС «Полицай»), высвобождавшийся после окончания боев в лужском «котле». Наконец, XXXXI моторизованный корпус (1-я и 6-я танковые дивизии, 36-я моторизованная дивизия) должен был наступать с участка фронта юго-западнее Красногвардейска.

С воздуха наступающие на Ленинград корпуса должны были поддерживать оба авиакорпуса, I генерала авиации Ферстера и VIII генерала авиации фон Рихтгоффена, находившиеся в тот момент в подчинении 1-го воздушного флота. В состав I авиакорпуса на тот момент входили 1-я, 4-я и 76-я эскадры [73] бомбардировщиков и 54-я и 77-я эскадры истребителей. Соответственно, VIII авиакорпусу подчинялись: 2-я эскадра пикирующих бомбардировщиков, 2-я учебная эскадра (LG2) и 27-я эскадра истребителей. Всего в этих авиасоединениях насчитывалось 203 бомбардировщика, 60 пикирующих бомбардировщиков, 166 истребителей, 39 Ме-110 и вспомогательные машины.

Никогда ни до, ни после сентября 1941 г. в распоряжении группы армий «Север» не оказывалось такой сильной танковой и авиационной группировки.

Будучи ограничен во времени использования сильной группировки танковых соединений XXXXI моторизованного корпуса, фон Лееб решил использовать его не для решения задачи прорыва навстречу финнам, но для сокрушения советских войск на ближних подступах к Ленинграду. В случае окружения и уничтожения войск, занимающих Красногвардейский УР, у изолированного города не оставалось защитников и завершить штурм можно было остававшимися после ухода 4-й танковой группы пехотными дивизиями армейских корпусов.

По мере приближения фронта к Ленинграду наличие в тылу крупного города стало работать на советские войска. Фронт обороны Ленинградского фронта к началу сентября значительно уплотнился. Немецкой группировке на южных подступах к Ленинграду противостояли четыре левофланговые дивизии 8-й армии, две дивизии 42-й армии, четыре дивизии 55-й армии и резерв командующего фронтом в составе двух дивизий и одной бригады морской пехоты, а всего 10 с половиной дивизий, оборонявшихся на фронте около 100 км. В Красногвардейском УРе оборонялись 2-я и 3-я гвардейские ДНО, объединенные управлением 42-й армии генерал-лейтенанта Ф. С. Иванова. Слуцко-Колпинский УР обороняла 55-я армия в составе 70-й, 90-й и 168-й стрелковых дивизий и 4-й ДНО. К левому флангу 55-й армии примыкала Невская оперативная группа. [74] Она была составлена, как и многие защитники Ленинграда в сентябрьских боях, из снятых с Карельского перешейка соединений: 115-й стрелковой дивизии и 1-й дивизии НКВД. Над флангом нацеленного на Ленинград XXXXI моторизованного корпуса нависала оборонявшаяся на Копорском плато 8-я армия, возглавлявшаяся в этот период генерал-майором В. И. Щербаковым. В состав армии входили 191-я, 118-я, 11-я и 281-я стрелковые дивизии. Скромный резерв командующего Ленинградским фронтом состоял из вывезенных из Таллина 10-й и 16-й стрелковых дивизий, 5-й ДНО, 8-й стрелковой бригады, 1-й бригады морской пехоты, 48-й отдельный танковый батальон и 500-й отдельный стрелковый полк.

Когда фронт подошел вплотную к Ленинграду, командование Северо-Западного направления было упразднено. К. Е. Ворошилов стал командующим Ленинградским фронтом, а ранее возглавлявший фронт М. М. Попов — начальником штаба фронта.

За день до начала боев на земле немецкая авиация обрушилась на Ленинград. Удары по крупным городам стали своего рода «визитной карточкой» VIII авиакорпуса фон Рихтгоффена. В августе 1942 г. такой же жестокой бомбардировке подвергнется Сталинград. Бомбардировки Ленинграда продолжались до 11 сентября, и за это время было сброшено 8000 зажигательных бомб. Вследствие бомбардировок сгорели Бадаевские склады, где сгорело несколько тысяч тонн муки и сахара. Сгоревших запасов хватило бы в лучшем случае на несколько дней, но впоследствии появилась легенда, что пожар Бадаевских складов уничтожил большую часть запасов продовольствия.

Наступление группы армий «Север» началось во вторник, 9 сентября в 9.30 утра. Из-за сильного тумана первые полтора часа атаки авиационная поддержка отсутствовала. Бомбардировщики 1-го воздушного флота появились над полем боя только в 11.00 утра. Наступавшая [75] в первом эшелоне XXXXI корпуса Рейнгардта 36-я моторизованная дивизия прорвала оборону 3-й ДНО и продвинулась к концу дня на 10 км в глубину обороны советских войск. Уже 10 сентября введенная в бой 1-я танковая дивизия достигла дороги Красное Село — Красногвардейск, выйдя в тыл Красногвардейскому УРу. 6-я танковая дивизия была втянута в тяжелые бои за Красное Село. Когда определилось направление главного удара, Ворошилов усилил 42-ю армию 500-м полком 10 сентября, 1-й бригадой морской пехоты 12 сентября и 5-й ДНО в тот же день. Корпус Рейнгардта упорно пробивался вперед, заняв 11 сентября Дудергоф и 12 сентября Красное Село. Ситуация была близка к критической: XXXXI моторизованный корпус уже обошел Красногвардейский УР и двигался к Пушкину, выходя на тылы 55-й армии.

Однако развивать первоначальный успех своего наступления Гепнеру было уже нечем. 8-я танковая дивизия восстанавливалась после августовских боев и не могла быть немедленно использована для удара на Пушкин. XXXIX моторизованный корпус был скован боями с 54-й армией Г. И. Кулика и не мог принять участие в окружении войск 42-й и 55-й армий. Более того, корпус Шмидта находился на грани кризиса и по согласованию с Гальдером фон Лееб принял решение направить 8-ю танковую дивизию на выручку XXXIX корпусу. Кроме того, наступление корпусов 4-й танковой группы началось неодновременно. L армейский корпус был все еще скован боями с окруженными в лужском «котле» советскими частями и не мог поддержать атаку XXXI корпуса. Наконец, у задуманных Гепнером «канн» отсутствовала вторая «клешня» — XXVIII армейский корпус был остановлен обороной 168-й стрелковой дивизии.

Пока командование группы армий «Север» лихорадочно искало резервы, в руководстве Ленинградского [76] фронта начались кадровые перестановки. Вечером 11 сентября директивой Ставки ВГК маршал К. Е. Ворошилов освобождался от обязанностей командующего фронтом, а на его место назначался генерал армии Г. К. Жуков. Судя по всему, решение это зрело по крайней мере с начала сентября. Еще 1 сентября И. В. Сталин в письменной форме высказал неудовольствие действиями командования Ленфронта, и в тот же день его секретарь Поскребышев в телефонном разговоре с Г. К. Жуковым интересовался, может ли командующий Резервным фронтом выехать в Москву. К. Е. Ворошилов, в свою очередь, сам просил И. В. Сталина заменить его «кем-нибудь помоложе».

Г. К. Жуков вместе со своей «командой», сложившейся еще на Халхин-Голе — И. И. Федюнинским и М. С. Хозиным, — вылетел в Ленинград утром 13 сентября. В тот же день немецкое наступление продолжилось на новом [77] качественном уровне — к наступавшему на Пушкин корпусу Рейнгардта присоединился XXXVIII армейский корпус 18-й армии Кюхлера. 1-я, 58-я и 291-я пехотные дивизии этого корпуса начали наступление на левом фланге 4-й танковой группы, позволяя последней разворачиваться далее на Пушкин. Эта мера оказалась весьма своевременной, т.к. советское командование организовало контрудар во фланг вбитому в оборону 42-й армии клину силами вывезенной из Таллина 10-й стрелковой дивизии генерал-майора И. И. Фадеева. Дивизия была пополнена и 14 сентября нанесла удар с позиции на стыке 8-й и 42-й армий. Первоначально 10-я стрелковая дивизия продвинулась на 3—4 км, но далее наступление XXXVIII армейского корпуса отбросило ее назад. Уже 16 сентября XXXVIII корпус вышел к Финскому заливу на фронте шириной 4—5 км, и 8-я армия оказалась изолированной от основных сил Ленфронта.

Прибытие Г. К. Жукова сразу же привело к кадровым перестановкам в обороняющих Ленинград армиях. Командующим 8-й армией вместо генерал-майора В. И. Щербакова стал генерал-лейтенант Т. И. Шевалдин. Во главе 42-й армии Жуковым был поставлен привезенный с собой И. И. Федюнинский. Ф. С. Иванов был отстранен и впоследствии арестован.

Отсчет времени до момента снятия 4-й танковой группы с фронта уже пошел на часы, поэтому немецкое командование прилагало все усилия для выполнения поставленных задач до погрузки людей и техники танковых и моторизованных дивизий в эшелоны. XXXXI моторизованный корпус был усилен переброшенной с красногвардейского направления дивизией СС «Полицай» и 58-й пехотной дивизией из состава 18-й армии. Приближение к Ленинграду также вводило наступающие немецкие части в радиус действия корабельной артиллерии Балтийского флота. В устье реки Невы и в гаванях торгового порта заняли огневые позиции линкор [78] «Марат», крейсеры «Максим Горький» и «Петропавловск», лидер «Ленинград», эсминцы «Опытный» и «Сметливый». Из Кронштадтской группы кораблей вышли на позиции линкор «Октябрьская революция», крейсер «Киров», лидер «Минск», эсминцы «Сильный», «Суровый», «Свирепый», «Славный», «Стойкий», «Гордый» и «Стерегущий». Они могли обрушить на наступающих огонь двадцати четырех орудий калибра 305-мм линкоров, четырех 203-мм орудий крейсера «Петропавловск» (немецкой постройки), восемнадцати 180-мм пушек крейсеров советской постройки, более полусотни 130-мм орудий эсминцев и лидеров. Немецкой пехоте и танкам предстояло идти в атаку под огнем орудий, поднимавшим столбы земли размером в дом. По распоряжению Жукова на прямую наводку были поставлены зенитки ПВО Ленинграда. Концентрация артиллерии вполне отвечала директиве Г. К. Жукова:

«Перемолоть противника артиллерийским, минометным огнем и авиацией, не допустив прорыва нашей обороны». [79]

17 сентября наступающие захватили Пушкин, и солдаты 1-й танковой дивизии вышли к конечной остановке ленинградского трамвая — немецкие танки стояли всего в 12 км от центра города. Однако времени на продвижение к городу и разгром 42-й армии уже не оставалось: соединения 4-й танковой группы снимались с фронта и отправлялись в тыл для погрузки в эшелоны или формирования маршевых колонн. Фронт покидали XXXXI моторизованный корпус вместе со штабом 4-й танковой группы.

Дальнейшие боевые действия к югу от Ленинграда носили характер выпадов той и другой стороны тактического значения. Оставшийся «без работы» VIII авиакорпус был перенацелен на корабли Краснознаменного Балтийского флота. В двадцатых числах сентября 1941 г. Ю-87 2-й эскадры пикирующих бомбардировщиков произвели несколько налетов на корабли КБФ. [80] 21 сентября немецкие летчики добились попадания в линкор «Октябрьская революция», находившийся в Морском канале. 23 сентября было достигнуто попадание в линкор «Марат», стоявший в Петровской гавани в Кронштадте, приведшее к взрыву носового погреба и посадке сильно поврежденного корабля на грунт. Помимо «Марата» был потоплен переживший Таллинский переход лидер «Минск». К 26 сентября линия фронта под Ленинградом стабилизировалась и оставалась практически неизменной до прорыва блокады в январе 1943 г.

В конце сентября войска Ленинградского фронта занимали следующее положение.

8-я армия, прочно удерживая приморский плацдарм в районе Ораниенбаума, совершенствовала оборону на рубеже Керново — Ломоносово — Мишелово — западная окраина Петергофа.

42-я и 55-я армии, прочно обороняя Ленинград с юга, совершенствовали оборону на рубеже Лигово — южная окраина Пулково — Бол. Кузьмин — Новая.

Невская оперативная группа частью сил обороняла рубеж по правому берегу р. Нева, а частью сил вела бои по расширению плацдарма на левом берегу р. Нева в районе Московская Дубровка.

23-я армия, прикрывая Ленинград с севера, совершенствовала оборону на Карельском перешейке по линии старой государственной границы 1939 г.

54-я армия, переданная Ставкой 26 сентября в состав Ленинградского фронта, вела боевые действия южнее Ладожского озера.

Борьба за острова в Балтийском море. Советская методика косвенного воздействия на противника, вынуждавшая вермахт распылять силы, принимала различные формы. 1-й минно-торпедный авиаполк КБФ в ночь с 7 на 8 августа произвел первый налет на столицу Германии Берлин. Авиаудары продолжались до 5 сентября и имели важное политическое значение. [81]

Аэродромы, с которых производились налеты, были выявлены, и решение по ним было принято высшим руководством немецких вооруженных сил. В подписанном начальником штаба Верховного командования вооруженных сил Кейтелем дополнении к директиве № 34 указывалось:

«Как только позволит обстановка, следует совместными усилиями соединений сухопутных войск, авиации и военно-морского флота ликвидировать военно-морские и военно-воздушные базы противника на островах Даго и Эзель. При этом особенно важно уничтожить вражеские аэродромы, с которых осуществляются воздушные налеты на Берлин»{23}.

Планирование операции «Беовульф» (захват островов Эзель и Муху (Моон)) армия и военно-морские силы завершили к 13 сентября. К операции привлекались легкие силы кригсмарине на Балтике, 26 десантных паромов типа «Зибель», 182 штурмовых бота, 140 катеров. В состав легких сил входили на тот момент крейсера «Лейпциг», «Эмден» и «Кельн», катера и тральщики. Командование финских ВМС выделило для проведения операции броненосцы береговой обороны «Ильмаринен» и «Вейнемейкен», два ледокола и несколько вспомогательных кораблей. Поддержку с воздуха должны были оказывать бомбардировщики I группы 77-й бомбардировочной эскадры, II группы 76-й эскадры пикировщиков.

Задача штурма Моонзундского архипелага, несмотря на изоляцию их защитников вследствие смещения линии фронта, была непростой. К началу сентября на островах было сооружено более 260 ДОТов и ДЗОТов, установлено около 24 тыс. мин и фугасов и более 140 км проволочных заграждений. Накануне боев за острова гарнизоны их состояли из частей и соединений [82] 8-й армии и флота общей численностью 23 663 человека. Острова Сарема и Муху оборонялись отдельной стрелковой бригадой, батальоном моряков, эстонским стрелковым батальоном, двумя инженерно-строительными батальонами и четырьмя отдельными ротами (всего 18 615 человек); острова Хиума и Вормси — двумя стрелковыми и двумя инженерно-строительными батальонами и подразделениями погранотряда (всего 5048 человек). Защитники островов располагали 142 орудиями береговой, полевой и зенитной артиллерии, 60 минометами, 795 пулеметами. Береговая артиллерия состояла из 17 батарей (всего 54 орудия калибром от 100 до 180 мм). Для отражения десанта имелось восемь торпедных катеров и 12 самолетов-истребителей.

Высадка немецкого десанта началась в 4.00 14 сентября. Первой жертвой стал остров Муху (Моон). За ним последовал Эзель, который был почти полностью захвачен частями 61-й пехотной дивизии к 20 сентября. Защитники отошли на полуостров Сырве (Сворбе), соединявшийся с Эзелем узким перешейком. Начались затяжные позиционные бои. 26 и 28 сентября к подавлению батарей полуострова были привлечены крейсера «Лейпциг» и «Эмден». Бои за Сырве завершились только 5 октября. По немецким данным, в плен сдались 4000 человек.

Финскому броненосцу береговой обороны «Ильмаринен», вышедшему в море для решения наступательных задач во взаимодействии с немецким флотом, не повезло — 18 сентября он подорвался на мине и затонул в течение 7 минут, унеся с собой в холодные волны Балтики 217 человек.

К 12 октября 61-я пехотная дивизия перегруппировалась и высадилась на острове Даго. Бои на этом острове продолжались до 21 октября. В плен, по немецким данным, сдались 3388 человек. [83]

Тем самым в решающий момент сражения за Ленинград в сентябре 1941 г. 61-я пехотная дивизия была задействована на второстепенном направлении. Бои стоили дивизии 2850 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. В сражение за Тихвин 61-я пехотная дивизия вступит, почти утратив свой наступательный потенциал.

Итоги и уроки. Лейтмотивом в оценках сражения за Ленинград будет звучать фраза «не успели». Быстро преодолев большую часть расстояния от Ленинграда до границы СССР в первый месяц войны, далее немецкие войска постоянно снижали темпы своего продвижения. Время и силы терялись в преодолении обороны Лужского рубежа и обороны на ближних подступах к Ленинграду, много сил было затрачено на отражение фланговых ударов свежесформированными соединениями. Все это привело к тому, что группе армий «Север» не хватило буквально нескольких дней до того, как выделенные в подчинение группы армий танковые и авиационные соединения потребовались на московском направлении.

Стабилизация фронта под Ленинградом не сулила ни той, ни другой стороне ничего хорошего. В крайне неблагоприятной для активных боевых действий местности были задействованы сильные и хорошо подготовленные соединения. Помимо высвобождения сил захват Ленинграда отдал бы в руки немецкого командования крупный порт, позволивший существенно облегчить снабжение немецких войск в северном и центральных секторах советско-германского фронта. В свою очередь, оказавшийся в кольце блокады 2,5-миллионный город вынуждал советское командование проводить деблокирующие наступательные операции, несмотря на труднодоступную местность и сложности снабжения. [84]

Потери войск Северного (с 23 августа 1941 г. Ленинградского) и Северо-Западного фронтов в Ленинградской оборонительной операции были относительно невелики по масштабам 1941 г. Безвозвратные потери составили 214 078 человек, санитарные — 130 848 человек. Лужский «котел» был для немцев наименее результативным, принесшим большие потери при совершенно не впечатляющем списке трофеев. [85]