Часть II.

Наступление по всему фронту

По итогам совещания у Верховного Главнокомандующего 5 января 1942 г. Г.К.Жуков высказывал серьезные опасения относительно целесообразности проведения крупных наступательных операций зимой 1942 г. по всему фронту от Ладожского озера до Черного моря:

«Что касается наступления наших войск под Ленинградом и на юго-западном направлении, то там наши войска стоят перед серьезной обороной противника. Без наличия мощных артиллерийских средств они не смогут прорвать оборону, сами измотаются и понесут большие, ничем не оправданные потери» (Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. В 2 т. Т.2. М.: Олма-Пресс, 2002, с. 43).

Однако в утверждении Жукова в данном случае есть две существенные неточности. Во-первых, возражение было верным лишь частично. Собрав крупные силы для наступления на Москву и Ростов, немецкое командование было вынуждено значительно растянуть соединения на пассивных участках фронта. Декабрьским контрнаступлением советское командование перехватило стратегическую инициативу и могло выбирать ослабленные участки фронта противника для нанесения мощных ударов свежесформированными соединениями. Под знаком захвата стратегической инициативы прошел целый ряд наступательных операций зимой 1942 г., преследовавших далеко идущие цели. Во-вторых, решения на [84] проведение большинства советских наступательных операций зимней кампании 1942 г. были приняты задолго до совещания у Верховного Главнокомандующего 5 января. Директивы Ставки ВГК с целями и задачами наступлений фронтов от Ладожского озера до Черного моря были выпущены уже в середине декабря 1941 г. Некоторые из них должны были уже начаться на момент проведения описанного Г.К.Жуковым совещания и откладывались только из-за задержек в сосредоточении войск. По существу Г.К.Жуков, командующий одного [85] из готовивших наступательную операцию фронтов (пусть даже самого сильного фронта), был просто поставлен перед фактом. Автором проекта зимнего наступления был, если судить по подписям в директивах Ставки ВГК, начальник Генерального штаба Красной Армии маршал Б.М.Шапошников.

Решение одной стороны наступать, а второй обороняться по всему фронту было принято почти одновременно. В директиве немецкого верховного главнокомандования № 442182/41 от 16.12 1941 г. группам армий ставились оборонительные задачи. Группа армий «Север» должна была оборонять фронт «до последнего солдата, не отступать больше ни на шаг и тем самым продолжать осуществление блокады Ленинграда». Группе армий «Юг» ставилась задача: «Удерживать весь свой фронт».

Рассмотрим операции, проведенные советскими войсками зимой 1942 г., постепенно удаляясь от московского направления сначала на север, а потом на юг.

Отражение в зеркале. Ржевско-Вяземская операция

Рождество и первые дни 1942 г. вермахт встретил, вспоминая судьбу армии Наполеона в 1812 г. Вообще аналогии с тем периодом часто встречаются в немецких воспоминаниях и книгах о зимней кампании 1941/42 г. О судьбе великой армии также напоминало командование. В телеграмме, которая была разослана штабом группы армий «Центр» пяти подчиненным ей армиям 21 декабря 1941 г., говорилось: «История отступления Наполеона грозит повториться вновь. Поэтому отход возможен лишь с тех участков, где подготовлены тыловые позиции». Оборонительными действиями немецкое командование надеялось рано или поздно обескровить наступающие войска Красной Армии и тем самым [86] стабилизировать обстановку: «В ходе наступления противник постепенно будет обескровлен. Он бросает в бой последние силы. Их оснащение и вооружение на отдельных участках может быть и очень хорошим, на большинстве же участков противник ведет борьбу плохо руководимыми и недостаточно вооруженными силами». Однако это утверждение в конце декабря было еще чересчур оптимистичным. Зимнее сражение на подступах к Москве только начиналось. Собственно, этот факт осознавался немецким командованием, и поэтому позади удерживаемых группой армий «Центр» позиций сооружалась так называемая «Кенигсбергская линия» («К-линия», «Зимняя позиция»). Она проходила по линии Юхнов — к востоку от Гжатска — к востоку от Зубцова — Ржев. Предполагалось остановить на этой линии продвижение советских войск, опираясь на рокаду Юхнов — Гжатск — Зубцов — Ржев. Отходить на «линию Кенигсберга» предполагалось через ряд промежуточных рубежей, которые носили названия немецких городов: Аугсбург, Бремен, Кобург, Дрезден и т. д.

Решимость, с которой немецкое командование собиралось обороняться даже на временных рубежах, можно проиллюстрировать следующим примером. Встретив серьезное сопротивление на правом фланге, командование Западного фронта стало расшатывать оборону противника на других направлениях. 30 декабря ударная группа из пяти стрелковых дивизий 33-й и 43-й армий прорвала оборону в полосе 15-й пехотной дивизии и вынудила ее отойти. На приказ Гитлера о том, что 15-я пехотная дивизия обязана удержать занимаемые позиции, командующий группой армий «Центр» возразил:

«Состояние 15-й дивизии таково, что ей можно приказывать что угодно, но она больше не имеет сил».

3 января 1942 года 33-я армия освободила Боровск. Для ликвидации прорыва командующий группы армий «Центр» Клюге передал XX армейский [87] корпус в подчинение 4-й танковой армии. Так как 4-я армия была уже не в состоянии ликвидировать прорыв, 3 января 1942 года Гитлер возложил эту задачу на 4-ю танковую армию. Прорвав фронт, 33-я армия М.Г.Ефремова повернула на север, в направлении Вереи. 8 января наступавшие на Верею войска армии перерезали коммуникации 20-го армейского корпуса и создали угрозу его окружения. Единственный выход из сложившегося положения видели в немедленном отходе [88] соединений корпуса. Не дожидаясь подтверждения верховным командованием, командующий 4-й танковой армией Гепнер распорядился отвести корпус. Это решение стоило ему его должности. Гитлер распорядился о «выдворении Гепнера из армии со всеми вытекающими последствиями». Этот эпизод со смещением одного из проверенных танковых командиров показывает решимость немецкого командования удерживать занимаемые позиции до последнего. Впоследствии Гепнер участвовал в заговоре против Гитлера в 1944 г. и 8 августа 1944 г. был повешен. Новым командующим 4-й танковой армией вместо смещенного Гепнера стал генерал пехоты Рихард Руоф, который до этого был командиром V армейского корпуса. Назначение командующим танковой армией генерала пехоты вполне соответствовало обстановке начала января 1941 г. Числившиеся в составе армии танковые дивизии были таковыми только номинально. В боях участвовали их основательно потрепанные мотопехотные и артиллерийские подразделения.

Удерживаемую такими драконовскими мерами оборону советское командование собиралось сокрушить по всему фронту группы армий «Центр» от Ржева до Брянска.

Предполагалось окружить основные силы немецких войск под Москвой ударами по сходящимся направлениям на большую глубину. Во-первых, предполагалось использовать нависающее по отношению к тылам группы армий «Центр» положение Калининского фронта. По директиве Ставки ВГК от 7 января 1942 г. фронт И.С.Конева должен был «выделить часть сил для разгрома ржевской группировки противника и для занятия г. Ржев ударной группировкой силою двух армий в составе четырнадцати — пятнадцати стрелковых дивизий, кавалерийского корпуса и большей части танков, нанести удар в общем направлении на Сычевка, Вязьма с задачей, перехватив железную и шоссейную дороги Гжатск — Смоленск западнее Вязьма, лишить [89] противника основных его коммуникаций» (Русский архив: Великая Отечественная. Т. 15(4—1). M.: TEPPA, 1997, с.227). Западный фронт под руководством Г.К.Жукова должен был развивать наступление навстречу удару Калининского фронта на стыке 2-й танковой армии и 4-й армии. Задачей фронта по той же Директиве Ставки ВГК было «разгромить не позднее 11 января юхновско-мосальскую группировку противника, нанести главный удар — силами ударной группы т. Белова и 50 армии на Вязьма и завершить окружение можайско-гжатско-вяземской группировки противника, во взаимодействии с войсками ударной группировки Калининского фронта». Гигантские «клещи» советского наступления должны были сомкнуться в районе Вязьмы, перехватив основную коммуникацию группы армий «Центр». Поскольку получающийся «котел» был слишком большим, его решено было раздробить. Для этого планировалось «силами 20 армии прорвать фронт противника и нанести удар в направлении на Шаховская, Гжатск, часть сил армии от Шаховская направить в тыл лотошинской группировки противника и совместно с 30 армией Калининского фронта окружить и уничтожить ее». Поскольку на тот момент в Красной Армии отсутствовали самостоятельные механизированные соединения, в роли эшелона развития успеха во всех трех случаях выступали кавалерийские корпуса. В наступлении на Вязьму Калининского фронта должен был лидировать 11-й кавалерийский корпус генерал-майора С.В.Соколова, Западного фронта — 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-майора П.А.Белова. После прорыва фронта 20-й армией в прорыв должен был быть введен 2-й гвардейский кавалерийский корпус И.А.Плиева. Также еще 29 декабря 1941 г. был подготовлен план высадки в районе Юхнова воздушного и посадочного десантов численностью 1400 человек для захвата Юхнова и переправ через Угру. [90]

В какой-то мере план наступления января 1942 г. воспроизводил «Соображения...» 15 мая 1941 г.: два сильных удара с севера и юга по сходящимся направлениям и рассекающий окружаемую группировку пополам удар с востока на запад. Кроме того, Верховное командование решило использовать нависающее положение левого крыла Северо-Западного фронта для образования внешнего фронта окружения ГА «Центр». Северо-Западный фронт должен был вести наступление в двух расходящихся направлениях: 3-я ударная армия в общем направлении на Великие Луки, а 4-я ударная армия — на Торопец и Велиж. Кроме того, планировалось прорвать блокаду Ленинграда и провести наступление на юго-западном направлении. Войска Юго-Западного и Южного фронтов должны были нанести поражение группе армий «Юг» и освободить Донбасс, а Кавказский фронт и Черноморский флот — освободить Крым. В целом можно охарактеризовать замысел наступления зимы 1942 г. как один из наиболее [91] амбициозных советских военных планов. Еще более амбициозным его делал тот факт, что наступление предпринималось без оперативной паузы после контрнаступления декабря 1941 г. Командующий Западным фронтом Г.К.Жуков на совещании у И.В.Сталина 5 января 1942 г. высказывал серьезные опасения относительно необходимости наступления по всему фронту. В мемуарах он сформулировал свои возражения так:

«Что касается наступления наших войск под Ленинградом и на юго-западном направлении, то там наши войска стоят перед серьезной обороной противника. Без наличия мощных артиллерийских средств они не смогут прорвать оборону, сами измотаются и понесут большие, ничем не оправданные потери. Я за то, чтобы усилить фронты западного направления и здесь вести более мощное наступление» (Жуков Г. К. Указ. соч., с.43).

Однако следует заметить, что резервы, которыми немецкое командование пыталось сдержать советское наступление, также распылялись между несколькими направлениями. В январе 1941 г. противники словно поменялись ролями. Советское наступление подобно зеркалу отражало замысел немецкого командования ноября 1941 г. — мощными ударами по сходящимся направлениям окружить основные силы противника и тем самым решительно переломить ход войны в свою пользу. Немецкое командование накапливало резервы и перегруппировывало войска с целью предотвращения катастрофы и стабилизации фронта на «линии Кенигсберга».

Отсутствие оперативной паузы существенно снижало возможности предназначенных для наступления дивизий и бригад. Ослабление советских войск в ходе непрерывного наступления, на которое надеялось немецкое командование, хотя и не достигло критической точки, но уже начинало сказываться на возможностях войск. Так, например, средняя укомплектованность стрелковых дивизий 29-й армии Калининского фронта [92] составляла 5565 человек, 30-й армии — 4900 человек, а 31-й армии — 5044 человека. Несколько большую укомплектованность имели дивизии Западного фронта, но и в некоторых армиях этого фронта укомплектованность дивизий была также невысокой. 5-я армия имела среднюю укомплектованность дивизий 5189 человек, 20-я армия — 5320 человек, а 50-я армия — 4735 человек. Наиболее укомплектованы были дивизии 39-й армии Калининского фронта (9489 человек), 49-й армии (7530 человек) и 43-й армии (6923 человека) Западного фронта. В худшем положении находились танковые войска. Только четыре танковые бригады (145-я, 1-я гвардейская и 26-я танковые бригады и 112-я танковая дивизия) имели до 60—80 % штатной численности танков, в основном за счет пополнения с ремонтных баз фронта.

Однако помимо увещеваний держаться до последнего, чтобы избежать судьбы армии Наполеона, немецкое командование располагало некоторыми куда более весомыми вещами. Стабилизировать ситуацию позволяют в большинстве случаев две вещи: ввод в бой свежих сил из стратегических резервов и перегруппировка соединений между ведущими бои армиями. Стратегическими резервами были в январе 1942 г. свежие пехотные дивизии, перебрасываемые из Западной Европы на восток. Еще 18 декабря штаб группы армий «Центр» был проинформирован, что в его распоряжение прибывают:

216-я пд — предположительно до 1.1.1942 г. в Витебск,

208-я пд — предположительно до 8.1.1942 г. в Витебск,

246-я пд — предположительно до 16.1.1942 г. в Витебск,

211 -я пд — предположительно до 24.1.1942 г. в Витебск, [93]

205-я пд — предположительно до 1.2.1942 г. в Витебск.

Все это были дивизии 3-й волны, не имевшие 50-мм противотанковых пушек ни в полках, ни в истребительно-противотанковом дивизионе и оснащенные трофейными или французскими автомашинам. Они были подготовлены к отправке на восток еще в начале декабря 1941 г. Также в течение декабря 1941 г. войска группы армий «Центр» получили пополнение в количестве 40,8 тыс. человек. Этого было недостаточно для восполнения понесенных потерь, но все эти люди приняли участие в зимних боях 1942 г. Первое столкновение с прибывающими дивизиями произошло уже в первые дни января, когда в Сухиничах оказалась блокирована прибывшая первой боевая группа 216-й пехотной дивизии вместе с ее командиром.

Одновременно была предпринята рокировка войск вдоль фронта группы армий «Центр». Отступившие от Москвы соединения 3-й и 4-й танковых армий (3-я и 4-я танковые группы 1 января 1942 г. были переименованы в армии) закрепились в конце декабря 1941 г. на рубежах р. Лама и Руза на можайском и гжатском направлениях. Они использовали ранее построенные советскими и немецкими войсками укрепления на обоих берегах рек. Менее устойчивой была оборона правого крыла группы армий «Центр». Разрыв между 2-й танковой и 4-й армиями пока к востоку от Сухиничей оставался практически ничем не закрытым. Плотность обороны немецких войск в начале января 1942 г. на можайском и гжатском направлении достигала 8 км на одну дивизию, на сухиничском направлении — 33 км на одну дивизию. Для стабилизации обстановки логичным решением было переуплотнить фронт за счет расформирования теперь уже ненужной ударной группировки 3-й и 4-й танковых армий. С этой целью 27 декабря 1941 г. была создана так называемая группа Штумме. Управлением группы стал штаб XL [94] моторизованного корпуса, перебрасываемого из 4-й танковой армии. Ядром группы должна была стать свежая 216-я пехотная дивизия. Помимо нее в группу входили 10-я и 19-я танковые дивизии и 10-я моторизованная дивизия. С помощью группы Штумме немецкое командование рассчитывало закрыть брешь между смежными флангами армий, через которую советское командование собиралось наступать на Вязьму.

Согласно отчету о зимних боях под Москвой, составленному после войны для американцев одним из руководителей Люфтваффе Отто Десслохом, немецкое командование рассчитывало на свое превосходство в тяжелом вооружении. Для зимы 1942 г. это утверждение было в некоторой степени обоснованным. Немецкие войска группы армий «Центр» превосходили советские войска Западного и Калининского фронтов и 61-й армии Брянского фронта в орудиях калибром 105 мм и выше в 1,7 раза (2176 против 1247). Также у немцев было в 2,8 раза больше противотанковых [95] орудий (2700 против 957). Однако советские войска обладали в 2,5 раза большим числом 76-мм (75-мм) орудий (1923 против 757).

Наступление 20-й армии на Ламе

1942 г. стал для Красной Армии периодом поиска собственных приемов ведения наступлений. Одним из этапных событий в этом процессе стало наступление на р. Ламе. В ходе этого наступления был впервые применен прием концентрации большей части сил артиллерии на направлении главного удара. Еще летом 1941 г. из штатов стрелковой дивизии были исключены гаубицы калибром 152 мм и сокращено число 122-мм гаубиц и 76-мм орудий. Соответственно значительная часть артиллерии к началу 1942 г. была сосредоточена в артиллерийских полках, подчинявшихся штабам армий. Это позволяло командованию армией концентрировать артиллерию в масштабах армии. В наступлении на р. Ламе был сделан следующий ход, и артиллерийские полки были собраны из нескольких армий в одну, на направление главного удара.

В конце декабря и в первые дни января 1-я ударная, 20-я и 16-я армии правого крыла Западного фронта безуспешно пытались прорывать оборону противника каждая в своей полосе наступления. Уплотнившееся в результате сокращения фронта построение войск противника не позволило ни одной из армий достигнуть решительного результата. Помимо объективных причин были и субъективные: промахи в организации наступления приводили к неоправданным потерям. Например, 29 декабря 41-я стрелковая бригада была введена в бой в составе 1-й ударной армии В.И.Кузнецова. Силы противника разведаны не были, связь между штабом и подразделениями отсутствовала. В результате за три дня боев бригада, не выполнив приказа, [96] потеряла убитыми 290 человек, ранеными — 700 человек и без вести пропавшими — 400 человек. Командование 1-й ударной армии было вынуждено в ходе боевых действий снять трех командиров стрелковых бригад, а одного даже отдать под суд, заменив их более квалифицированными командирами. В 16-й армии К.К.Рокоссовского также имели место промахи в организации наступления. Командиры 36-й и 49-й стрелковых бригад не использовали противотанковые орудия при наступлении пехоты своих соединений, в результате чего 30 декабря 1941 г. противник несколькими машинами 5-й танковой дивизии окружил подразделения бригад и безнаказанно расстреливал их. Бригады потеряли до 70% личного состава. В приказе войскам Западного фронта №073/ОП от 1 января 1941 г. указывалось:

«в полосе наступления 16-й армии на участке 36, 40 сбр, 354 сд бойцы, наступающие в первом эшелоне, часами лежали перед опорными пунктами противника, несли напрасные потери, и только лишь потому, что командиры этих соединений не изучили обстановку в процессе боя, плохо руководили боем. Нужно было из наступающих организовать штурмовые и блокирующие группы, и задача была бы решена».

Так или иначе, армии понесли значительные потери: во многих стрелковых батальонах оставалось по нескольку десятков человек. В стрелковых подразделениях 9-й гвардейской стрелковой дивизии 16-й армии к 6 января 1942 г. осталось 800 человек, 354-й стрелковой дивизии — 470 человек. В 49-й стрелковой бригаде той же армии в 1 -м и 2-м батальонах начитывалось 470 человек, а 3-й батальон был расформирован как полностью потерявший личный состав. В 29-й стрелковой бригаде 20-й армии имелось: в 1-м батальоне — 181 человек, во 2-м батальоне — 33, в 3-м батальоне — 60. В 55-й стрелковой бригаде той же армии: в 1-м батальоне — 88, во 2-м — 104 и в 3-м — 92 человека.

С целью выхода из тупика 6 января 1942 г. [97] командованием фронта было решено перегруппировать силы и средства в полосу 20-й армии А.А.Власова. Из 1 -й ударной армии в 20-ю армию передавались 29-я и 56-я стрелковые бригады, 528-й артполк. Из 16-й армии в армию А.А.Власова передавались 471, 523, 138. 537-й артполки, два дивизиона PC, 40-я и 49-я стрелковые бригады. Таким образом, число орудий в 20-й армии возросло с 229 до 395, минометов — с 295 до 450, танков — с 50 до 100. Из 16-й армии также рокировался в 20-ю армию эшелон развития успеха в лице 2-го гвардейского кавалерийского корпуса, 20-й кавалерийской дивизии, 22-й танковой бригады (1 KB и 6 Т-60) и пяти лыжных батальонов. Армия А.А.Власова должна была начать наступление 9 января, прорвать оборону противника в первый день операции и уже 10 января ввести в прорыв подвижную группу в лице кавалеристов корпуса И.А.Плиева с танкистами и [98] лыжниками. Подвижная группа должна была захватить крупный узел дорог Шаховская и наступать далее на Гжатск. Основной формой использования танков в наступлении была непосредственная поддержка пехоты. Были сформированы специальные группы из танковых и стрелковых частей: группа генерал-майора М.Е.Катукова (1-я гвардейская танковая и 1 -я гвардейская стрелковая бригады, 49-я стрелковая бригада, 517-й и 528-й пушечные артиллерийские полки, 7-й и 36-й дивизионы PC), группа генерал-майора Ф.Т.Ремизова (17-я стрелковая и 145-я танковая бригады), группа генерал-майора Ф.П.Короля (331-я стрелковая дивизия, 40-я стрелковая и 31-я танковая бригады, 133-й и 523-й пушечные артиллерийские полки, 15-й дивизион PC).

Для первого года войны в 20-й армии были достигнуты довольно большие плотности артиллерии. Действуя в полосе шириной до 20 км, она прорывала оборону противника на участке 8 км. Противником 20-й армии на этом участке были два мотопехотных полка 6-й танковой дивизии Эрхарда Рауса. Из 668 орудий, минометов и боевых машин реактивной артиллерии, собранных в армии, на участке прорыва имелось 492 (кроме того, 85 орудий и минометов в составе подвижной группы и резерва армии). Это обеспечивало плотность свыше 60 орудий, минометов и боевых машин реактивной артиллерии на 1 км фронта. Таким образом, на участке прорыва армии, составлявшем 40% всей ширины полосы наступления, было сосредоточено 86% всей артиллерии армии. Справедливости ради отметим, что в артиллерийской подготовке участвовало лишь до 74% орудий артиллерии армии. Тактические плотности артиллерии в соединениях были еще выше. Например, в 352-й стрелковой дивизии подполковника И.М.Прокофьева на двухкилометровом участке прорыва было сосредоточено свыше 150 орудий, минометов и установок PC всех калибров, что обеспечивало плотность до 70 орудий на 1 км фронта. Для сравнения: [99]

5 декабря 1941 г. войска 16-й армии переходили в наступление при оперативной плотности артиллерии 21 орудий и минометов на 1 км фронта. Так был сделан первый шаг к массированию артиллерии, ставшему впоследствии визитной карточкой Красной Армии во Второй мировой войне.

Накопление необходимых для артподготовки боеприпасов и получение пополнения стрелковыми частями заставило отложить начало операции на 10 января. Наступление началось в 8.00 ложной артиллерийской подготовкой в стороне от участка прорыва, а в 9.00 началась настоящая артиллерийская подготовка, длившаяся до 10.30. В связи с нелетной погодой наступление 20-й армии 10 января авиацией не поддерживалось, но по той же причине не проявляла активности авиация противника. Глубокий снег, метель не благоприятствовали быстрому продвижению вперед, и к концу первого дня операции войска армии продвинулись на 2—3 км к западу. 11 января прошло во взаимных атаках и контратаках и принципиальных изменений обстановки не принесло. Только на третий день боев 20-я армия полностью преодолела первую полосу обороны противника. Отступление соединений V армейского корпуса стоило должности его командиру — 12 января он был сменен на генерала пехоты Ветцеля.

С утра 13 января в прорыв была введена подвижная группа, начавшая наступление на Шаховскую. В том же направлении продолжили наступление соединения 20-й армии. До 15 января армия продвинулась вперед на 16 км. Сравнительно низкий темп продвижения объясняется глубоким снегом и густотой населенных пунктов на этом направлении, не позволявшей обходить узлы сопротивления противника. Однако в целом успешное продвижение 20-й армии заставило немцев начать отход, позволивший продвинуться вперед как армии А.А.Власова, так и соседней 16-й армии К.К.Рокоссовского. Последняя перешла в наступление 16 [100] января. Одновременно продвижения вперед добились войска 5-й армии Л.А.Говорова. 14 января 82-я мотострелковая дивизия армии под командованием генерал-майора Н.И.Орлова заняла крупный железнодорожный узел Дорохово 17 января войска 5-й армии освободили Рузу и охватили Можайск 50-й стрелковой и 82-й мотострелковой дивизиями с севера, а 108-й стрелковой дивизией — с юга. Вследствие этого командующий фронтом приказал изменить направление наступления 2-го гвардейского кавалерийского корпуса 20-й армии вместо Шаховской на Гжатск, с тем чтобы не дать возможности противнику отвести на запад свою можайскую группировку.

Однако 15 января последовала директива Гитлера [101] об отходе на «кенигсбергскую линию». К 16 и 17 января правое крыло и центр Западного фронта перешли к преследованию отступающего противника. 18 января 20-я армия выделила 49, 64 и 28-ю стрелковые бригады для смены частей 1-й ударной армии.

Последняя выводилась в Клин на доукомплектование и пополнение, а в дальнейшем была переброшена на Северо-Западный фронт. Одновременно с этим полевое управление 16-й армии с армейскими частями, передав свои войска и участок фронта 5-й армии, по решению командования фронтом перебрасывалось на левое крыло фронта в район Сухиничей.

Выход 1-й ударной и 16-й армий из состава правого крыла Западного фронта существенным образом повлиял на дальнейший ход наступления 20-й армии. Фронт армии расширился до 40 км. При этом армия должна была развивать успех на гжатском направлении и в то же время поддерживать тесное взаимодействие с Калининским фронтом, левофланговые войска которого уже к 20 января находились на одной с ней линии. В тот же день 20 января состоялся штурм Можайска 82-й мотострелковой дивизией и 60-й стрелковой бригадой майора П.Ф. Ахрианова 5-й армии. К вечеру город был взят и продемонстрирован иностранным журналистам. После взятия Можайска 82-я дивизия освободила район Бородинского поля, на котором начинался боевой путь 5-й армии в октябре 1941 г.

К 25 января армии правого крыла Западного фронта с боями продвинулись в западном направлении на 50—70 км. и вышли к гжатскому оборонительному рубежу противника, где были остановлены. Уже 24 января немцы стали переходить в результативные контратаки. Наступление выдохлось и перешло в фазу позиционных боев. Попытки наших войск преодолеть оборону результатов не дали, и фронт здесь стабилизировался на длительное время. [102]

На Юхнов и Вязьму

В декабре наступление левого крыла Западного фронта — 43, 49, 50 и 10-й армий и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса развивалось достаточно успешно. Советским войскам удалось добиться разрыва локтевой связи между левым флангом 2-й танковой армии и правым флангом 4-й армии.

На острие главного удара левого крыла Западного фронта двигались войска 50-й армии И.В.Болдина, 1-го гвардейского кавалерийского корпуса П.А.Белова и 10-й армии Ф.И.Голикова. В первые дни января кавалеристы Белова вышли на подступы к Юхнову и завязала бои за город, который станет одним из ключевых пунктов зимней кампании 1942 г. Уже 2 января они захватили юхновский аэродром и завязали бои в нескольких километрах от Варшавского шоссе. В этот момент Г.К.Жуков принял решение, которое на десятилетия стало предметом спора историков. 4 января он приказывает 1-му гвардейскому кавалерийскому корпусу отвернуть от Юхнова и выйти в тыл мосальской группировке противника. Часто высказывается мнение, что этот поворот сыграл роковую роль во всей Ржевско-Вяземской операции Западного и Калининского фронтов. Утверждается, что кавалеристы могли овладеть Юхновом, который вскоре был превращен в мощный опорный пункт и оставался в руках немцев до марта 1942 г. Но нельзя сказать, что эти утверждения имеют под собой твердую почву. В оперативной сводке Генерального штаба Красной Армии на 8.00 2 января сказано: «Опергруппа Белова вела бои за овладение г. Юхнов». Далее перечисляются направления наступления соединений группы. На следующий день, 3 января 1942 г., положение кавалерийского корпуса Белова характеризуется следующим образом: «Опергруппа Белова вела упорные бои с крупными силами противника». Более того, не все соединения корпуса [103] вели наступление: «2 гв. кд, отражая атаки противника, вела бои на рубеже Любимово — Жилетово». Крупный узел дорог к юго-востоку от Юхнова — Зубова — оборонялся частями 19-й танковой дивизии противника. При этом к Юхнову группа Белова вышла уже к исходу дня 30 декабря и последующие дни, вплоть до приказа о повороте на Мосальск, вела безуспешные бои на подступах к Юхнову. Захватить Юхнов с ходу Белову по объективным причинам не удалось.

Г.К. Жуков объяснял свое решение И.В.Сталину следующим образом:

«Противник, спешно подбросив резервы в район Мосальск и Юхнов и силами отходящей Калужской [104] группировки задерживает группу Белова юго-восточнее Юхнов.

В связи с подходом в район Зубова двух стр. дивизий (с танками) 50 армии, а к району Мещовск правофланговых частей 10 армии и чтобы не дать противнику организовать оборону на линии Юхнов, Мосальск, в план действий группы Белова внесены следующие поправки:

1 ) Уничтожение Юхновской группировки противника возлагается на 50 армию.

2) Группа Белова, не задерживаясь под Юхновом, уничтожает во взаимодействии с частями 10-й армии мосальскую группировку противника и выходит на Вязьма, обходя Юхнов с запада» (ЦАМО, Ф.208, оп.2513, д.205, л.39).

Как мы видим, Г.К. Жуков без энтузиазма оценивал положение 1-го гвардейского кавалерийского корпуса под Юхновом. Корпус увяз в боях на подступах к городу, выполняя несвойственную кавалерии задачу. В условиях подхода к Юхнову высвободившихся под Калугой соединений 50-й армии командующий Западным фронтом принял решение акцентировать внимание Белова на его левом фланге и ликвидировать узел обороны в Мосальске, расширив прорыв. В составе 9-й танковой бригады, взаимодействовавшей с корпусом П.А.Белова в этот период, было всего 4 исправных танка Т-60, и ввязываться такими силами в позиционные бои было для кавалеристов невыгодно. Тем более на начальном этапе операции. Резюмируя все вышесказанное, можно сделать вывод, что принятое Г.К. Жуковым решение о повороте кавкорпуса на Мосальск было, по крайней мере, обоснованным.

К утру 6 января главные силы группы Белова были собраны вокруг Мосальска. 1-я гвардейская кавалерийская дивизия сосредоточилась для атаки Мосальска вдоль большака Юхнов — Мосальск, 2-я гвардейская кавалерийская дивизия готовилась атаковать [105]

Мосальск с севера. 41 -я кавалерийская дивизия вышла на восточную окраину города. С юга выдвигалась 325-я стрелковая дивизия. Мосальск был со всех сторон охвачен советскими войсками. Полуокруженный город был взят 8 января, основную работу по очистке Мосальска от немцев взяла на себя 325-я стрелковая дивизия. В течение 9—11 января группа Белова начала выдвигаться к Варшавскому шоссе. Недовольство Г.К.Жукова вызывал только тот факт, что движение транспортных колонн немцев по Варшавскому шоссе не было прервано. Требование выйти к шоссе Г.К.Жуков завершал словами: «Учтите, что В/совет фронта не удовлетворен последними действиями командования и группы в целом».

Несмотря на некоторые шероховатости в действиях войск Болдина и Белова, перспективы наступления на Вязьму с целью выхода в тыл группы армий «Центр» пока не внушали опасений. По директиве Ставки ВГК от 7 января именно войска Болдина и Белова должны были соединиться с передовыми частями Калининского фронта в районе Вязьмы и замкнуть окружение основных сил группы армий «Центр».

Пока кавалеристы громили немцев в районе Мосальска, на Юхнов начала наступление 50-я армия. Наиболее упорные бои происходили на фронте Кудиново — Зубово (юго-восточнее Юхнова), где действовали 19-я танковая, 31-я и 137-я пехотные дивизии XLIII армейского корпуса немцев. Со стороны 50-й армии в боях участвовали 340-я и 154-я (без одного полка) стрелковые дивизии и переформированная в бригаду 112-я танковая дивизия (5 Т-26 и 1 Т-34 на 7 января). С севера ударную группировку армии обеспечивала 217-я стрелковая дивизия. В течение 7 и 8 января 50-я армия вела наступление на всем фронте. Немецкие войска, организовав круговую оборону в населенных пунктах на подступах к Юхнову, оказывали упорное сопротивление. Командование Западного фронта директиввой [106] №269 от 9 января ставило И.В.Болдину задачу к 11 января овладеть Юхновом и наступать далее на Вязьму совместно с 1-м гвардейским кавалерийским корпусом.

Армия И.В.Болдина пыталась охватить Юхнов с обоих флангов и прорваться к Варшавскому шоссе. К 11 января 217-я стрелковая дивизия вышла к Варшавскому шоссе. Однако захватить Юхнов не удавалось. Было принято решение перегруппировать основные силы 50-й армии на левый фланг и атаковать Юхнов не с востока, а с юга. С этой целью на левый фланг армии рокировалась 290-я стрелковая дивизия. Однако к достижению решительного результата этот шаг не привел. С 15 января 50-я армия увязала в позиционных боях на 70-километровом фронте к востоку и югу от Юхнова. [107]

Столкнувшись с замедлением наступления в полосе 50-й армии, Г.К.Жуков потребовал от И.В.Болдина вместо наступления всеми соединениями растопыренными пальцами на широком фронте собрать ударную группировку на левом фланге армии и, прорвав оборону на этом направлении, двигаться на Юхнов. Однако сопротивление противника под Юхновом только возрастало за счет перебросок частей с других направлений.

Пока 50-я армия вела позиционные бои под Юхновом, 1-й гвардейский кавалерийский корпус вел бои за Варшавское шоссе. В течение 13—16 января группа Белова пыталась пересечь шоссе и продвинуться к Вязьме, но безуспешно. Ночью шоссе непрерывно освещалось ракетами, на любое продвижение к нему противник отвечал контратаками, иногда поддерживавшимися танками. Обороняла шоссе группа Штумме (XL танковый корпус), включавшая 19-ю танковую дивизию, 10-ю моторизованную дивизию, части 216-й и 56-й пехотных дивизий. Собранная в конце декабря группа Штумме сравнительно надежно закрыла разрыв между немецкими 4-й и 2-й танковыми армиями. Поэтому группе Белова пришлось преодолевать оборону, хотя и не такую прочную, как на р. Ламе, но достаточно устойчивую к атакам бедных артиллерией кавалерийских дивизий. 17 и 18 января бои за высоты южнее шоссе продолжились, населенные пункты у шоссе переходили из рук в руки. Командование группы пыталось менять тактику, наступая то днем, то ночью, то на одном участке фронта корпуса, то на другом. Все эти попытки пробиться через шоссе оканчивались неудачей. Густую сеть населенных пунктов, имеющих огневую связь друг с другом, нельзя было обойти. Прорывы лыжников или кавалеристов немедленно локализовывались контратаками. Неудачи группы Белова вызвали недовольство в штабе Западного фронта. В штаб 1-го гвардейского кавалерийского корпуса прибыл заместитель [108] командующего фронтом Г.Ф.Захаров, который в ультимативной форме потребовал решения поставленных задач.

Борьба за Варшавское шоссе заставила потратить несколько дней, которые были использованы противником для принятия контрмер. 13 января Ф.Гальдер докладывал Гитлеру:

«Продвижение противника до Вязьмы займет приблизительно восемь дней. Русские будут испытывать трудности в снабжении. В течение этих восьми дней в Вязьму подойдут части 246-й пехотной дивизии, а возможно, также авангарды 330-й пехотной дивизии (эшелон «А»), которые будут переброшены сюда автотранспортом. Итого, следовательно, прибудут силы, в общей сложности равные одной дивизии. Таким образом, с учетом войск, находящихся на фронте и 10-й танковой дивизии, в распоряжении будет иметься примерно 2—2,5 дивизии, чтобы остановить продвижение противника» (Гальдер Ф. Указ. соч., с. 173—174).

И 246-я, и 330-я пехотные дивизии были свежими соединениями, перебрасываемыми с Запада. 330-я дивизия была сформирована буквально «на лету» — в январе 1942 г. В какой-то мере ее можно назвать немецким детищем «перманентной мобилизации». Не позаботившись заранее о формировании второлинейных соединений, немецкое командование было вынуждено в спешке готовить новые пехотные дивизии. Помимо перебрасываемых с Запада соединений, немецкое командование укрепило оборону под Вязьмой путем демонтажа ударных группировок, наступавших в ноябре 1941 г. на Москву. Из первой линии были изъяты и отправлены в Вязьму 11-я и 5-я танковые дивизии. Первая заняла оборону фронтом на север, а вторая — фронтом на юг.

Не зная о переброске свежих пехотных и потрепанных танковых дивизий под Вязьму, командование Западного фронта возлагало на свое самое крупное [109] подвижное соединение большие надежды. 20 января 1942 г. Жуков направил П.А.Белову директиву, в которой как на ладони видны настроения в штабе Западного фронта и надежды на быстрый успех:

«Строжайше запрещаю переходить где-либо к обороне. Если есть щель, гоните все в одну щель и развертывайте эту щель ударом к флангам. Десанту поставлена задача к исходу 21.1 занять Ключи.

Итак в щель ввести 2 сд, 5 кд и 5 лыжбатов. Будет блестящий успех.

Юхнов будет взят 21.1 войсками 43, 49 армий.

Болдин оскандалился.

Можайск взят Говоровым. Противник бежит по всему фронту. Давайте скорее к Вязьма. Горин в 25 км от Вязьма» (ЦАМО, Ф.208, оп.2513, д.205, л.273).

«Оскандалившемуся» И.В.Болдину тем не менее передали 16 января одну свежую стрелковую дивизию (344-ю) и 173-ю стрелковую дивизию из 49-й армии. 344-я стрелковая дивизия была сформирована в Чувашии и закончила сосредоточение к 22 января. [110] Одновременно происходило усиление противника. 18 января с северного фланга 4-й армии под Юхнов перебрасывались шесть полков пехоты (примерно две дивизии «россыпью»). Форма операции стала все больше отклоняться от директивы Ставки ВГК от 7 января 1942 г. Объективной причиной этого было смещение линии фронта. Если в начале января Юхнов был в глубоком тылу 4-й армии, то к концу января вследствие продвижения вперед 43-й и 49-й армии на запад он уже стал прифронтовым городом. Кавалерийскому корпусу П.А.Белова теперь требовалось прорваться через Варшавское шоссе и, не обращая внимания на возможное смыкание фронта за своей спиной, идти к Вязьме. Предполагалось, что после прерывания шоссе Вязьма — Смоленск развал фронта группы армий «Центр» будет уже делом времени.

Знаменский десант

Идея «вертикального охвата», когда в тыл противника высаживаются самолетами войска для захвата важных пунктов и прерывания коммуникаций окружаемой группировки противника, длительное время занимала умы военачальников армий разных стран. СССР, как мы знаем, не остался в стороне от общего увлечения воздушными десантами. На фоне довольно скромных экономических возможностей страны по обеспечению десантников транспортной авиацией воздушно-десантные войска активно развивались в предвоенные годы. Не забыли про них и в трудные дни 1941 г. Зачастую десантные бригады приходилось использовать в качестве элитной пехоты для затыкания прорывов, но рано или поздно должен был наступить час, когда парашютисты будут использованы по своему прямому назначению.

В декабре 1941 г. была предпринята первая попытка высадить десант с целью захвата узла дорог — Теряевой [111] Слободы. 3 января 1942 г. был выброшен тактический авиадесант численностью 416 человек под командованием майора Старчака перед фронтом 43-й армии для содействия в разгроме медынско-мятлевской группировки противника. Десантники уже 8 января заняли станцию Мятлево и уничтожили на ней два железнодорожных эшелона (в одном из них было 28 танков). Со своими войсками отряд Старчака соединился 20 января, к тому времени в живых осталось 87 человек. В конце декабря была спланирована крупная воздушно-десантная операция, известная как Знаменский десант. Название свое операция получила по имени населенного пункта, у которого была произведена высадка. Деревня Знаменка располагалась в 40 км к юго-востоку от Вязьмы и на 17 января 1941 г. находилась в 44 км к западу от фронта 33-й армии и в 35 км от фронта 1-го гвардейского кавалерийского корпуса. [112] Таким образом, десант высаживался примерно на полпути от передовых частей наступающих на Вязьму советских войск и самой Вязьмой. Задачей десанта было содействие 1-му гвардейскому кавалерийскому корпусу в овладении Варшавским шоссе и содействие 33, 43 и 49-й армиям в разгроме юхновской группировки противника.

Согласно практике применения воздушно-десантных войск того времени десант разделялся на две группы: парашютную и посадочную. Первая должна была высадиться в заданном районе с парашютами, а вторая должна была высаживаться самолетами, приземляющимися на заранее подготовленную площадку. Парашютно-десантная группа по плану операции должна была состоять из двух батальонов 201-й воздушно-десантной бригады 5-го воздушно-десантного корпуса. Первым батальоном командовал капитан Суржик, а вторым — капитан Калашников. Общая численность парашютной группы составляла 452 человека, вооруженных 263 винтовками, 142 ППШ, 28 ручными и 10 станковыми пулеметами, 11 минометами и 6 противотанковыми ружьями. Поскольку бригада находилась в стадии формирования, численность реально высаженного десанта была большей. Для посадочного десанта из стрелковых частей фронта был сформирован 250-й воздушно-десантный полк. По плану численность посадочной группы составляла 1200 человек, вооруженных 380 винтовками, 646 ППШ, двумя 45-мм орудиями, 40 ручными и 28 станковыми пулеметами. Для высадки десанта был выделен 21 самолет ПС-84 («Дуглас») гражданской авиации и три ТБ-3 из состава 23-й авиадивизии, сосредоточенные на аэродроме Внуково.

Высадка десанта началась утром 18 января. С 5.00 до 9.00 в районе Знаменки были высажены 462 человека силами 16 ПС-84. Однако полностью 1-й батальон высадить не удалось, и высадка продолжилась 19 января. Всего было высажено 642 человека [113] с 256 винтовками, 325 ППШ, 33 ручными пулеметами, 5 ПТР и 10 минометами. 18 января также была подготовлена высадка посадочной группы. На окраине Знаменки сели четыре ПС-84 и высадили 65 человек, в том числе 15 человек стартовой команды. Поскольку на поле был глубокий снег, один из самолетов взлететь не смог и был впоследствии сожжен.

Одновременно капитан Суржик готовил площадку для приема посадочного десанта у соседней деревни Плеснево. Им было привлечено около 400 человек партизан и местных жителей для расчистки площадки от снега. На эту площадку в течение 20, 21 и 23 января был принят 250-й воздушно-десантный полк. Всего посадочным способом было высажено 1011 человек, вооруженных 308 винтовками, 492 ППШ, двумя 45-мм орудиями, 40 ручными и 31 станковым пулеметом, 6 ПТР и 24 минометами. [114] Высадка стоила потери четырех ПС-84 от атак истребителей и огня зенитной артиллерии противника, а также двух ПС-84 и одного Р-5, потерянных по техническим причинам.

В тылу немецких войск была высажена горстка бойцов, вооруженных в основном стрелковым оружием. Помимо традиционной задачи удержания района высадки Г.К.Жуков поставил десантникам задачу перекрыть движение по шоссе из Вязьмы в Юхнов и содействовать продвижению группы П.А.Белова ударом с тыла.

Кавкорпус Белова прорывается в тыл врага

Кавалерия как средство развития тактического прорыва в оперативный появилась намного раньше танков. В уставах даже существовало такое понятие, как «стратегическая конница». Крупные кавалерийские соединения были прямым предшественником танковых дивизий и корпусов. Отсутствие самостоятельных танковых соединений вынуждало советское командование использовать 1-й гвардейский кавалерийский корпус в качестве стратегической конницы. Однако развитие событий вынудило отказаться и от этого варианта использования корпуса П.А.Белова. Теперь вместо глубокого продвижения с целью охвата фланга он направлялся в рейд. Здесь корпус должен был перейти шоссе и, не закрепляя за собой участок прорыва, продвинуться в глубину обороны противника и перехватить шоссе Смоленск — Вязьма к западу от Вязьмы. То есть обрушить оборону группы армий «Центр» советское командование планировало уже не в форме оперативного окружения, а в форме перехвата основной транспортной артерии.

К моменту начала операции по прорыву через Варшавское шоссе к Вязьме в составе группы П.А.Белова [115] было: пять кавалерийских дивизий (1-я и 2-я гвардейские кавалерийские, 41, 57 и 75-я кавалерийские дивизии) две стрелковые дивизии (325-я и 239-я), 9-я танковая бригада и пять лыжных батальонов. Общая численность войск группы составляла около 28 тыс. человек. Наиболее боеспособными соединениями были 1-я и 2-я гвардейские кавалерийские дивизии Н.С.Осликовского и В.К.Баранова. Численность первой составляла на 20 января 5754 человека, а второй — 5751 человек. Три сформированные уже по штатам 1941 г. легкие рейдовые кавалерийские дивизии были намного слабее. Самая сильная из них, 75-я кавалерийская дивизия, насчитывала 1706 человек, а 41-я и 57-я — 1291 и 1706 человек соответственно. Приданные корпусу 325-я и 239-я стрелковые дивизии существенно уступали кавалерии в подвижности, не имея принципиального преимущества в вооружении. Они составляли примерно треть общей численности группы, насчитывая 7092 и 3312 человек соответственно. Лыжные батальоны в сумме насчитывали около 2 тыс. человек, вооруженных 1500 винтовками, 150 ручными пулеметами, 200 пистолетами-пулеметами и 70 минометами.

Состав артиллерийского вооружения был своеобразный. Основу его составляли 122-мм гаубицы и 76-мм пушки. Первых имелось 24 штуки, вторых — 100 штук. Противотанковая артиллерия группы насчитывала 30 пушек. Помимо этого было девять 203-мм орудий, не положенных по штату, но попавших в состав группы на освобожденной территории. Однако в рейд с такими тяжелыми орудиями на гусеничном ходу идти было проблематично. Тем более проблематичным было снабжение 203-мм монстров боеприпасами. 2-я гвардейская танковая бригада (9-я танковая бригада стала гвардейской 6 января 1942 г.) к 20 января имела на ходу всего восемь танков. Ожидалось прибытие трех рот Т-34 с заводов.

Для прорыва через Варшавское шоссе был выбран [116] участок местности, где густой лес вплотную примыкал к автостраде, что позволяло накопить в нем скрытно от противника крупные массы пехоты и конницы. Исходное положение для прорыва соединения группы П.А.Белова заняли 23 января.

В течение 24 и 25 января попытки прорыва через шоссе успеха вновь не принесли. Только в ночь на 27 января 2-я гвардейская кавалерийская дивизия Н.С.Осликовского смогла пробиться через шоссе по коридору, прикрытому стрелковым полком 325-й дивизии. В ночь на 28 января за ними последовали 1-я гвардейская кавалерийская, 57-я и 75-я кавалерийские дивизии. К утру 29 января к прорвавшемуся за шоссе корпусу присоединилась 41-я кавалерийская дивизия. Южнее шоссе остались второй эшелон штаба [117] корпуса, дивизионная артиллерия, тылы дивизий, корпусной госпиталь. Обеспечивавшие прорыв 239-я и 325-я стрелковые дивизии были выведены из состава группы П.А.Белова и стали подчиняться непосредственно штабу Западного фронта. 2-я гвардейская танковая бригада также осталась в Мосальске, поскольку не успела получить новые танки до прорыва корпуса через шоссе.

Вскоре навстречу кавалеристам нанесли удар десантники. Эта задача решалась батальонами Суржика и Калашникова, которые установили связь с 1-м гвардейским кавалерийским корпусом и поступили в его подчинение 28 января. Прорыв через шоссе в тяжелых условиях привел к тому, что кавалеристы П.А.Белова были вооружены не намного лучше переброшенных через Варшавское шоссе по воздуху десантников. Вся дивизионная артиллерия, зенитные средства и дивизионные тылы остались южнее Варшавского шоссе. Уже 31 января Белов доносил командующему фронтом:

«Движение лесом без дорог происходит очень медленно. Днем движение невозможно вследствие активности авиации противника и полнейшего отсутствия наших истребителей».

Прикрывать выдвинувшиеся в глубь построения противника войска Белова с воздуха действительно было проблематично.

К 2 февраля части группы Белова вышли на подступы к Вязьме. В ночь на 3 февраля началось наступление кавалеристов на Вязьму. К началу февраля деревни к югу и юго-западу от Вязьмы были превращены немцами в сильные опорные пункты, поддерживавшие друг друга огнем орудий и пулеметов. В первом же бою под Вязьмой части корпуса Белова взяли пленных из 61-го мотоциклетного батальона. Допрашивая жалких пленных мотоциклистов, кавалеристы не знали, что само их появление означало крушение плана Г.К.Жукова по захвату Вязьмы. 61-й мотоциклетный батальон не был обособленной частью, он входил в состав 11-й [118] танковой дивизии. Пока конники пытались прорваться через Варшавское шоссе, с целью защиты основной коммуникации группы армий «Центр» в Вязьму были переброшены 11 -я и 5-я танковые дивизии. Из забитого вагонами с продовольствием, боеприпасами и автомашинами узла коммуникаций город Вязьма превратился в окруженную «жемчужным ожерельем» опорных пунктов крепость. Для оставивших артиллерию в тылу кавалерийских частей разреженная, но достаточно прочная оборона немцев под Вязьмой станет «крепким орешком».

В наступление идет «Магон»

Обычно центр «канн» в операции на окружение делают слабым, концентрируя максимум сил на флангах окружаемой группировки противника. В сражении 2 августа 216 г. до н.э. у городка Канны Ганнибал поставил на флангах отборную пехоту и конницу под командованием Гасдрубала и Магарбала, а в центре слабую пехоту галлов и иберийцев под командованием своего младшего брата Магона. Наступление советского «Гасдрубала» — П.А.Белова и И.В.Болдина в середине января 1942 г. замедлилось. Развитие событий на юхновском направлении вынудило советское командование отказаться от первоначального плана и бросить на Вязьму армию из слабого центра Западного фронта.

Борьба вокруг ставшего важнейшим опорным пунктом немцев города Юхнова вынудила немецкое командование стянуть к городу значительные силы, ослабив другие участки. Это привело к тому, что на стыке 33-й и 43-й армий образовался слабо прикрытый противником участок шириной около 40 км между Крюковом и Дошином, к северу от Юхнова. В этой обстановке Г.К.Жуков решил выдвинуть на Вязьму через это «окно» в построении группы армий «Центр» 33-ю армию [119] генерал-лейтенанта М.Г.Ефремова. О возможностях этой армии говорит тот факт, что на 1 января 1942 г. в ее составе не было ни одной танковой бригады или батальона. В то же время в 20-й армии А.А.Власова было пять(!) танковых бригад, а в 50-й армии И.В.Болдина — две (если считать потрепанную 112-ю танковую дивизию за бригаду) и один отдельный танковый батальон.

Отсутствовали в составе 33-й армии также кавалерийские соединения и мотопехота. Точнее, вначале в составе армии была 1-я гвардейская мотострелковая дивизия, но в итоге она была направлена в 43-ю армию, наступавшую на Юхнов с северо-востока. Фактически на Вязьму по глубокому снегу выдвигалась пешая группа из нескольких стрелковых дивизий. Несколько улучшала ситуацию высадка Знаменского десанта, то [120] есть армии М.Г.Ефремова требовалось выйти в район, где уже вели бои десантники.

Невысоко оценивал командующий Западным фронтом и самого М.Г.Ефремова. Как раз в период подготовки к «проталкиванию» к Вязьме, 28 января 1942 г., он написал на командующего 33-й армией нелестную характеристику. В ней, в частности, были следующие определения:

«Оперативный кругозор крайне ограничен. Во всех проведенных армией операциях неизменно нуждался в постоянном жестком руководстве со стороны командования фронтом, включительно тактического применения отдельных дивизий и расположения командного пункта армии. Приказы выполняются не в срок и не точно. Приходится все время подстегивать, за что имеет выговор в приказе» (ВИА, №3, с.68).

Общий вывод из характеристики был неутешительным:

«Должности командующего армией не вполне соответствует. Целесообразно назначить командующим войсками внутреннего округа» (там же).

Сейчас уже трудно установить, чем руководствовался Г.К.Жуков, принимая решение бросить на Вязьму пешим маршем несколько стрелковых дивизий под командованием «не вполне соответствующего» командарма. Возможно, он предполагал, что выход к Вязьме и перехват коммуникаций войск противника в районе Юхнова заставит нарыв у Юхнова лопнуть и откроет путь на запад 43, 49 и 50-й армиям. Также перехват основной транспортной артерии группы армий «Центр» неизбежно привел бы к расшатыванию всего ее фронта.

К моменту принятия Г.К.Жуковым решения о рывке пехотой к Вязьме в обход Юхнова с севера 33-я армия вела бои за Верею фронтом на северо-запад. В директиве от 17 января 1942 г. командующий Западным фронтом развернул армию М.Г.Ефремова для наступления фронтом на запад:

«1. 5-я армия атакует Можайск и овладевает им без [121] Вашей помощи. Движение 33-й армии на Ельню, как запоздалое, отменяется.

2. 43-я армия (194 сд), не встречая особого сопротивления противника, овладела Износки, Кошняки и наступает на Юхнов.

3. Создалась очень благоприятная обстановка для быстрого выдвижения 33-й армии в район Вязьмы в тыл вяземской группировки противника» (ВИЖ, №3, 1992, с.10).

В последующем командующий Западным фронтом детализировал задачу 33-й армии:

«Ударную группу иметь в составе 113, 338, 160, 329 и 9-й гвардейской стрелковых дивизий... Вам (М.Г.Ефремову. — A.И.) быстрее выехать в 113-ю стрелковую дивизию, откуда управлять ударной группой» (там же).

Общая численность войск ударной группы составляла около 10 тыс. человек.

Выход из боев в районе Вереи потребовал около двух суток. Первые части соединений 33-й армии начали выдвижение в назначенный район только 19 января, после того как 222-я и 110-я стрелковые дивизии овладели Вереей. В городе даже была поначалу оставлена 110-я стрелковая дивизия армии. После 50-километрового марша ударная группа 33-й армии только 23—24 января сосредоточилась в районе Износки и Извольска.

Войска 33-й армии, наступавшие на Вязьму, 26 января перерезали дорогу Гжатск — Юхнов. В этот день командующий Западным фронтом ориентировал М.Г.Ефремова в том, что утром в этот день 11 -й кавалерийский корпус Калининского фронта вышел в 12 км западнее Вязьмы и все пути отхода немецких войск оказались прерваны. Г.К.Жуков потребовал от командующего 33-й армией «форсированным маршем выйти 28.1 в район Красного Холма, Гредякина, Подрезова, где войти в связь с авиадесантом 4 вдк и конницей Калининского фронта». К утру 2 февраля армия вышла к [122] Вязьме, и 113, 160 и 338-я стрелковые дивизии армии заняли исходное положение для атаки Вязьмы.

С целью развития успеха 33-й армии в ее полосу наступления 1—2 февраля выдвигалась 9-я гвардейская стрелковая дивизия А.П.Белобородова с правого крыла фронта. Впрочем, дивизия уже была сильно потрепана боями в декабре 1941 г. и начале января 1942 г., и ее возможности были уже сильно ограничены.

Затребованное Г.К.Жуковым продвижение к Вязьме заставило 33-ю армию сильно растянуть фланги. Армия к 31 января представляла собой вытянутую с запада на восток «кишку», занимавшую фронт 30 км и в глубину 80 км. Наиболее напряженным было положение в точке прорыва фронта. Сам прорыв представлял собой узкий 15-километровый коридор южнее железной дороги, идущей на Вязьму из Калуги. Для защиты [123] флангов М.Г.Ефремовым были оставлены 1290-й стрелковый полк 113-й стрелковой дивизии, по стрелковому батальону из 338-й и 93-й стрелковых дивизий, три стрелковых батальона из 9-й гвардейской стрелковой дивизии.

Немцы довольно оперативно отреагировали на продвижение 33-й армии к Вязьме и 2—3 февраля нанесли контрудар силами 4-го пехотного полка СС с юга и 20-й танковой дивизии с севера. В результате контрударов противник перерезал коммуникации прорвавшихся к Вязьме войск 33-й армии, а затем и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса. Попытки деблокировать 33-ю армию силами 9-й гвардейской стрелковой дивизии потерпели неудачу. Армия М.Г.Ефремова перешла к боевым действиям без устойчивого снабжения.

Тем временем 3 февраля передовые части 33-й армии под Вязьмой (в районе Стогова) вошли в соприкосновение с частями 1-го гвардейского кавалерийского корпуса. Начались совместные действия в немецком тылу конников Белова, стрелковых дивизий армии Ефремова и высаженных в районе Знаменки десантников.

В обход Ржева и Оленина

Крупномасштабная операция по окружению основных сил группы армий «Центр» потребовала привлечения войск двух фронтов. Если Западному фронту потребовалось искать пути для выхода в тыл противника после спрямления линии соприкосновения войск после декабрьского контрнаступления, то его северный сосед находился изначально в более выгодном положении. Войска Калининского фронта с конца осени 1941 г. занимали нависающее положение над коммуникациями 9-й армии и группы армий «Центр». Поэтому в директиве Ставки ВГК от 7 января фронту [124] предписывалось в рамках проведения Ржевско-Сычевской операции «ударной группировкой силою двух армий в составе четырнадцати — пятнадцати стр. дивизий, кавалерийского корпуса и большей части танков нанести удар в общем направлении на Сычевка, Вязьма с задачей, перехватив железную и шоссейную дороги Гжатск — Смоленск западнее Вязьма, лишить противника основных его коммуникаций». Кроме того, часть сил предписывалось выделить для освобождения Ржева.

В период осуществления этой операции войсками Калининского фронта командовал генерал-полковник И.С.Конев, членом Военного совета фронта был корпусной комиссар Д.С.Леонов, а начальником штаба — генерал-майор М.В.Захаров. Тандем Конев — Захаров прошел практически всю войну. Энергичный командующий и отлично подготовленный штабист хорошо дополняли друг друга.

В соответствии с общим замыслом зимнего наступления, очерченным директивой Ставки ВГК, командующий Калининским фронтом поставил наступательные задачи подчиненным ему армиям. Главный удар из района западнее Ржева должна была нанести 39-я армия генерал-лейтенанта И.И.Масленникова. В состав армии входили 361, 373, 355, 381, 183 и 357-я стрелковые дивизии. Непосредственную поддержку пехоты в ходе наступления должны были осуществлять 148-й и 165-й отдельные танковые батальоны. После прорыва фронта развитие наступления 39-й армии предполагалось в направлении на Сычевку и Вязьму. Далее во взаимодействии с 30-й армией и 1-й ударной армией Западного фронта армия Масленникова должна была разгромить действовавшую здесь группировку противника. На острие наступления Калининского фронта ставился 11-й кавалерийский корпус, перегруппированный с левого крыла фронта в полосу наступления 39-й армии. Он получил задачу войти в прорыв в полосе этой армии и, развивая наступление в [125] общем направлении на Вязьму, перерезать автомагистраль и железную дорогу между Вязьмой и Издешковом. Задача по овладению городом Ржевом была возложена на войска 29-й армии генерал-майора В.И.Швецова (220, 369, 252, 243, 246 и 174-я стрелковые дивизии) и 31-й армии генерал-майора В.А.Юшкевича (250, 5, 119, 375, 359, 262 и 247-я стрелковые дивизии). Армия В.А.Юшкевича получала самую сильную на фронте группировку танковых войск. Ее наступление должны были поддерживать 8, 21, 35 и 58-я танковые бригады, 145-й отдельный танковый батальон. Находившаяся на правом фланге фронта 22-я армия генерал-майора В.И.Вострухова (179, 186 и 178-я стрелковые дивизии, 129-й отдельный танковый батальон) наступлением в общем направлении на Белый, Ярцево должна была обеспечивать основные силы фронта от возможных ударов противника с запада. В резерве фронта оставались 256, 375-я и 185-я стрелковые дивизии.

Наступление Калининского фронта началось 8 января 1942 г. Войска 39-й армии прорвали оборону XXIII корпуса 9-й армии Штрауса западнее Ржева на узком, [126] 15-километровом участке фронта. Была разорвана локтевая связь между 256-й и 206-й пехотными дивизиями XXIII корпуса. Наступление Калининского фронта поначалу развивалось по классической схеме: после прорыва фронта в полосе 39-й армии был брошен в бой эшелон развития успеха в лице 11-го кавалерийского корпуса. Если быть точным, из 11-го кавалерийского корпуса в прорыв вводилась так называемая группа полковника Н.В.Горина (командира 82-й кавалерийской дивизии) в составе 18, 24 и 82-й кавалерийских дивизий и 107-й мотострелковой дивизии. Общая численность группы составляла 5800 человек, 5000 лошадей, две 122-мм гаубицы, сорок семь 37-мм и 45-мм орудий, тридцать пять 82-мм и 120-мм минометов, семь танков КВ-2. Группа полковника Горина вошла в прорыв 12 января, продвинулась к югу на 110 км и 26 января вышла к автомагистрали в 12 км западнее Вязьмы. На следующий день части корпуса перерезали автомагистраль, но затем были отброшены противником к северу и перешли к обороне.

В прорыв, образованный 39-й армией, были введены войска 29-й армии, которые соединениями своего правого фланга обошли Ржев с запада и завязали бои на западных подступах к городу. К середине января 39-я армия, продвинувшись на юг с боями почти на 50 км, вышла в район западнее Сычевки. Однако, осознав опасность обхода левого фланга группы армий «Центр», немецкое командование перебросило в район Сычевки соединения, полученные путем демонтажа наступавшей в свое время на Москву группировки 3-й и 4-й танковых армий. Фронтом на запад в районе Сычевки выстраивались 1-я и 6-я танковые дивизии и моторизованная дивизия СС «Дас Райх».

Они были выведены из состава 4-й танковой армии после отхода ее на «кенигсбергскую линию» с рубежа р. Лама и Руза. Встретив упорное сопротивление противника на сычевском направлении, 39-я армия в течение второй [127] половины января вела напряженные бои фронтом на восток.

Войска 30-й и 31-й армий наступали на оборонявший Ржев VI армейский корпус с севера и северо-востока. К концу января продвинулись в юго-западном направлении на 10—30 км.

Войска 22-й армии, используя успех армий левого крыла Северо-Западного фронта, начавших 9 января Торопецко-Холмскую наступательную операцию, 15 января перешли в наступление из района Селижарово в общем направлении на Белый. Растянутая по фронту 253-я пехотная дивизия вынуждена была отступить на юг. К концу января соединения 22-й армии с боями продвинулись в южном направлении на 120 км и достигли района Белый, где встретили части прибывшей с запада 246-й пехотной дивизии. В ходе наступления войска 22-й армии также прервали коммуникации между Белым и Оленином и тем самым завершили окружение соединений XXIII армейского корпуса Альбрехта Шуберта, оборонявшихся в районе Оленина. В окружение попали 253, 102 и 206-я пехотные дивизии, а также кавалерийская бригада СС «Фогеляйн». Снабжение этих соединений осуществлялось по воздуху транспортной авиацией.

Угрожающая для левого крыла группы армий «Центр» обстановка в районе Ржева, как и многие кризисы в ходе зимней кампании 1941/42 г., привела к кадровым перестановкам. 16 января командующий 9-й армией генерал-полковник Адольф Штраус был заменен на генерала танковых войск Вальтера Моделя. Новый командующий немедленно предпринял целый ряд мер по стабилизации положения 9-й армии. В январских боях 1942 г. начал формироваться «почерк» Моделя, ставшего мастером нарезания боевых групп из подчиненных ему соединений. Для защиты Ржева с запада были переброшены 251-я и 86-я пехотные дивизии из XXVII армейского корпуса, оборонявшегося до этого [128] фронтом на восток. В район Ржева также была переброшена боевая группа 161-й пехотной дивизии, основные силы которой остались обороняться против 31-й армии Калининского фронта к востоку от города. Следующим шагом стало формирование 22 января двух ударных групп для деблокирования XXIII армейского корпуса. В самом XXIII корпусе задача прорыва к основным силам 9-й армии была возложена на 206-ю пехотную дивизию, кавалерийскую бригаду СС и 189-й батальон штурмовых орудий. В VI корпусе деблокирующую силу составили боевые группы 256-й и 161-й пехотных дивизий. В середине дня 23 января наступавшие навстречу друг другу соединения XXIII и VI армейских корпусов встретились, и целостность фронта 9-й армии была восстановлена. Тем самым был закрыт прорыв, образованный войсками 39-й армии в обороне 9-й армии западнее Ржева, и перерезаны коммуникации 39-й армии, части сил 29-й армии и 11-го [129] кавалерийского корпуса, что крайне осложнило положение последних. Эти войска были вынуждены поддерживать связь с остальными войсками фронта через узкую горловину, образовавшуюся между городами Белый и Нелидово в результате наступления 22-й армии.

В конце января войсками Калининского фронта была предпринята попытка восстановить сообщение с войсками, действовавшими юго-западнее Ржева. С этой целью 30-я армия, переброшенная с левого крыла фронта в район северо-западнее Ржева, нанесла удар в южном направлении навстречу войскам 29-й армии, наступавшим с юга. Однако эта попытка успеха не имела, и к концу января войска фронта оставались разрезанными на две части.

В начале февраля Модель предпринял следующее наступление против войск 29-й армии (183, 185, 220, 246, 365, 369, 381-я стрелковые дивизии, два лыжных батальона, артиллерийский полк и два дивизиона реактивной артиллерии), отрезанных от главных сил Калининского фронта. К 1 февраля собранные в районе Сычевки и к западу от Ржева с разных участков фронта группы армий «Центр» соединения были объединены управлением XLVI танкового корпуса генерала танковых войск фон Витингофа. Корпус объединил 1 -ю и 6-ю танковые дивизии, 86-ю и 246-ю пехотные дивизии эсэсовцев и две боевые группы из XXIII и VI армейских корпусов. Ближайшей задачей корпуса фон Витингофа стала изоляция 29-й армии от 39-й армии. Этого удалось достигнуть к 6 февраля. В результате войска 29-й армии оказались окруженными на небольшой территории размером 10 на 20 км западнее Ржева. Окруженные оказались в крайне тяжелом положении. Еще 24 января вследствие прерывания коммуникаций, связывавших армию с Калининским фронтом, части были вынуждены перейти на снабжение из ограниченных местных ресурсов. К моменту отсечения армии от главных сил фронта ее части [130] имели всего 0,5 боекомплекта боеприпасов. Танки и автомашины почти не имели горючего. Численный состав частей и подразделений был невелик. Во всей армии к 24 января насчитывалось около 20 тыс. человек, и эти силы в результате ожесточенных боев все более уменьшались. К исходу 15 февраля войска 29-й армии не имели ни снарядов, ни пищи.

Командование фронта принимало меры, чтобы облегчить положение войск окруженной в Мончаловских лесах 29-й армии. Для снабжения частей продовольствием и боеприпасами были выделены 5 из имевшихся во фронте 8 транспортных самолетов, но они не могли даже минимально удовлетворить потребности. 16 февраля в район расположения армии был сброшен авиадесант в количестве 210 человек, которые немедленно приняли участие в боях. Соединения 30-й армии, пытаясь пробиться к 29-й армии, атаковали противника с севера, а с юга наступали части 39-й армии. Наступление этих армий оттягивало часть сил 9-й армии противника, но не настолько, чтобы значительно ослабить его группировку, наступавшую на 29-ю армию. 17 февраля XLVI корпус усилил нажим на части 29-й армии и последовательно захватывал одну позицию за другой. Вследствие невозможности дальнейшей обороны было принято решение прорываться из окружения. К этому времени в составе армии насчитывалось всего 6 тыс. человек. Орудия, которые не имели снарядов, и автотранспорт, не имевший горючего, еще 11 февраля были приведены в негодность, а наиболее ценное имущество зарыто в землю.

В ночь на 18 февраля наши части нанесли удар в южном направлении и прорвались в расположение 39-й армии. Противник, видимо, предполагал, что части 29-й армии будут пробиваться в северном направлении, на соединение с главными силами фронта, и не смог оказать серьезного сопротивления. [131]

Таким образом, одна из группировок войск Калининского фронта, прорвавших в начале января оборону немецкой 9-й армии, перестала существовать. Шансы войск И.С.Конева пробить прямой путь к 39-й армии на ржевско-вяземском направлении уменьшились вследствие увеличения расстояния, разделявшего основные силы фронта и изолированной к западу от Сычевки армии. Ухудшилось положение и самой 39-й армии, которая с 21 февраля вынуждена была отказаться от попыток пробиться в северном направлении и перешла к обороне.

Части 11 -го кавалерийского корпуса в течение февраля продолжали оборону, совершая отдельные налеты на автостраду. В конце февраля они предприняли попытку соединиться с 1-м гвардейским кавалерийским корпусом. В течение трех дней на автостраде и подступах к железной дороге шли тяжелые бои. Для обороны подступов к Вязьме и шоссе Смоленск — Вязьма немцами также были использованы соединения, высвобожденные демонтажем ударной группировки 4-й танковой армии. Фронтом на север автостраду обороняли части 11-й танковой дивизии. Части 11-го кавалерийского корпуса, имевшие небольшой численный состав и испытывавшие недостаток боеприпасов, не смогли преодолеть расстояние 5—6 км и соединиться с 1-м гвардейским кавалерийским корпусом. Противник к 26 февраля оттеснил наши части на прежние рубежи. К 1 марта 11-й кавалерийский корпус имел в своем составе 4298 человек и 1536 лошадей, т.е. по существу представлял собой слабое стрелковое соединение. Прервать такими силами сообщение по шоссе и железной дороге Вязьма — Смоленск было невозможно. Наступление Калининского фронта завершилось, так и не достигнув своей конечной цели. [132]

Затухающие колебания

После того как командованию группы армий «Центр» удалось с помощью группы Штумме ликвидировать разрыв фронта на своем правом фланге и перерезать коммуникации 29-й и 39-й армий Калининского фронта Ржевско-Вяземская операция окончательно перешла из маневренной фазы в позиционную.

Проталкивание в разрыв фронта армии М.Г.Ефремова и прорыв через Варшавское шоссе кавалерийского корпуса П.А.Белова были со стороны Г.К.Жукова ходами на грани авантюры. В случае успеха операции и прерывания основной коммуникации группы армий «Центр» наступающие получали все. Прорвавшиеся на коммуникации войска Западного и Калининского фронтов при таком развитии событий должны были продержаться, седлая шоссе Вязьма — Смоленск, на снабжении по воздуху и на местных ресурсах до крушения фронта группы армий «Центр». В случае неуспеха предприятия с перехватом шоссе и железной дороги пробившиеся к ним кавалеристы и пехотинцы оказывались в мышеловке. Однако в начале февраля у командования Западного фронта и прорвавшихся в район Вязьмы соединений еще оставалась надежда прерывать сообщение между Вязьмой и Смоленском и тем самым расшатать фронт группы армий «Центр».

Первое наступление на Вязьму группа П.А.Белова предприняла в период со 2 по 10 февраля 1942 г. Ввиду непрочной связи между 33-й армией и 1-м гвардейским кавалерийским корпусом они наступали на Вязьму несогласованно. 329-я стрелковая дивизия, переданная в подчинение Белова, продолжала получать приказы от Ефремова. В течение 3—4 февраля корпус вел наступление на Вязьму. К 5 февраля дивизии вклинились в оборону противника и захватили Стогово, от которого до Вязьмы оставалось 12 км. 6 февраля корпусу П.А.Белова была подчинена 8-я [133] воздушно-десантная бригада, действовавшая в районе Семлева (на большаке Вязьма — Дорогобуж). В ночь с 6 на 7 февраля части корпуса захватили деревни Михальки и Пастиха, до Вязьмы оставалось уже менее 10 км.

К 8 февраля в районе Вязьмы был по существу образован фронт по обе стороны от шоссе и железной дороги Вязьма — Смоленск. Юго-восточнее Вязьмы вела бои 33-я армия, южнее и юго-западнее сражался корпус П.А.Белова, северо-западнее — 11-й кавалерийский корпус С.В.Соколова из состава Калининского фронта. Тылы обращенных фронтом к Вязьме соединений обеспечивали партизанские отряды. Одновременно 8 февраля начались контратаки сосредоточившихся в районе Вязьмы немецких дивизий против пробивавшихся к автостраде кавалеристов. Части 5-й танковой дивизии контратаковали выдвинувшиеся ближе всего к городу подразделения 75-й кавалерийской дивизии и даже попытались окружить и уничтожить дивизию.

Столкнувшись с прочной обороной и активными контратаками немцев южнее Вязьмы, П.А.Белов обратился к Г.К.Жукову с предложением сменить направление наступления на северо-запад, через находящуюся на большаке Вязьма — Дорогобуж деревню Семлево. До Вязьмы оставалось всего несколько километров, но преодолеть их оставшимся без артиллерии кавалеристам было уже нереально. Возражений предложение Белова не вызвало, и в период с 14 по 16 февраля соединения корпуса вели наступление на Семлево. 329-я стрелковая дивизия и 250-й воздушно-десантный полк заняли оборону фронтом на север для образования локтевой связи с 33-й армией и прикрытия фланга наступления со стороны Вязьмы. В ходе боев корпус Белова пополнился за счет бойцов партизанских отрядов, многие из которых были окруженцами осени 1941 г.

Наступление кавалерийского корпуса с трех сторон на Семлево началось в 6.00 13 февраля. Одновременно началось наступление 5-й танковой дивизии на [134] 329-ю стрелковую дивизию. Существенным преимуществом оборонявших район Вязьмы немецких танковых дивизий было наличие танков, пусть в незначительном количестве. Не имевшие собственных танков (и не имеющие возможности обеспечивать их топливом) и сильных противотанковых средств войска 1-го гвардейского и 11-го кавалерийских корпусов и 33-й армии были вынуждены пасовать перед контратаками с использованием бронетехники. Зацепившись за окраины Семлева, кавалеристы продвинуться дальше уже не могли. Более того, прорвавшаяся через большак Вязьма — Дорогобуж 8-я воздушно-десантная бригада оказалась в окружении. [135]

Столкнувшись с прочной обороной в районе Вязьмы, П.А.Белов стал собирать артиллерию, без которой корпус был вынужден прорываться через Варшавское шоссе.

Проблем собственно с матчастью не было: корпусом была захвачена трофейная артиллерия и более сотни орудий и боеприпасов к ним, оставшихся в районах вяземского «котла» октября 1941 г. Не было проблем и с артиллеристами: среди партизан было много бывших артиллеристов из числа окруженных в октябре 1941 г. частей и соединений. В связи с неуспехом первых боев за Семлево П.А.Белов вновь обратился к Г.К.Жукову, на этот раз с просьбой приостановить наступление и доукомплектовать полки кавалерийских дивизий за счет партизан и окруженцев хотя бы до 100 человек на полк. Эта просьба также была удовлетворена.

В ночь на 17 февраля 1-й гвардейский кавалерийский корпус перегруппировался с целью обойти Сем лево с запада. Укрепление немцами своих позиций в районе Вязьмы вынуждало кавалеристов смещать направление своего наступления все дальше к западу, стремясь обойти фланг обороняющихся под Вязьмой 5-й и 11-й танковых дивизий. Побочным эффектом этого смещения было растягивание боевых порядков корпуса на широком фронте. Все большая его часть получала оборонительные задачи. Соответственно немецкое командование методично удлиняло свой правый фланг и усиливало нажим на обороняющиеся южнее Вязьмы 329-ю дивизию, 250-й полк и занявшую оборону 75-ю кавалерийскую дивизию.

Очередной этап наступления начался 18 февраля. Днем немцы атаковали захваченное в начале февраля Стогово и сожгли его, выбив из деревни 250-й воздушно-десантный полк. В 19.00 того же дня корпус начал наступление четырьмя кавалерийскими дивизиями на север в обход Семлева. Наступление корпуса развивалось успешно. К 20 февраля до железной дороги [136] Смоленск — Вязьма оставалось всего 6—7 километров. Уже 23 февраля конники Белова вышли к железной дороге между Ребровом и Алферовом, в 30 км западнее Вязьмы. Однако вскоре контратаки немцев вынудили кавалерийские дивизии группы Белова отойти в исходное положение.

Третья попытка прорываться к основной коммуникации группы армий «Центр» не удалась. Но пока не давали результата и контратаки немцев с целью окружить и уничтожить наступающие части Белова. Было вновь решено сместить направление главного удара корпуса на запад, целью наступления на этот раз становилось Издешково (40 км к западу от Вязьмы). Дальнейшее смещение оси наступления корпуса на запад вынуждало оборонять не только правый фланг, но и прикрывать тыл. 1-я гвардейская кавалерийская дивизия была направлена в Дорогобуж с задачей прикрывать наступление от возможного удара с юга. Силы корпуса распылялись на большом фронте, частей, которые Белов мог поставить на острие удара, становилось все меньше.

Вскоре Белову пришлось дорого заплатить за растягивание правого фланга. Немцы методично атаковали оборонявшиеся 329-ю стрелковую дивизию и 250-й воздушно-десантный полк. К 3 марта наступающие немцы сумели охватить их фланги, пехотинцы и десантники попали в окружение. Связь между окруженными и штабом 1 -го гвардейского кавалерийского корпуса была потеряна.

Окружение оборонявшихся на правом фланге корпуса частей вынудило П.А.Белова принять решение перегруппироваться и нанести деблокирующий удар. Перегруппировка заняла два дня, и 7 марта 2-я гвардейская, 41 -я и 75-я кавалерийские дивизии и 8-я воздушно-десантная бригада начали наступление с целью прорвать кольцо окружения. Одновременно 329-я стрелковая дивизия получила приказ нанести встречный удар на [137] соединение с основными силами группы Белова. В течение полутора суток боев кавалеристам удалось пробить только узкий коридор, по которому начался выход из окружения отдельных бойцов и командиров 329-й стрелковой дивизии. К 14 марта весь сохранившийся личный состав 329-й стрелковой дивизии и 250-го воздушно-десантного полка вышел из окружения. Командир 329-й стрелковой дивизии К.М.Андрусенко был отстранен от должности, и дивизию возглавил бывший командир 250-го воздушно-десантного полка майор Н.Л.Солдатов. Впоследствии К.М.Андрусенко и комиссар дивизии Д.П.Сизов «за бездеятельность при выходе дивизии из окружения» будут приговорены к расстрелу. Оба осужденных были эвакуированы на «большую землю». Смертный приговор будет заменен на «10 лет лишения свободы с отправкой в действующую армию». К.М.Андрусенко будет командовать стрелковой бригадой, затем стрелковым полком и к концу войны дослужится до командира стрелковой дивизии.

После вывода из окружения 329-я стрелковая дивизия была пополнена за счет партизанских отрядов и заняла оборону в районе станции Угра. К окончанию деблокирующих боев соединения корпуса П.А.Белова были до крайности измотаны. В составе пяти кавалерийских дивизий и 8-й воздушно-десантной бригады к тому моменту насчитывалось: 6252 человека, 5165 лошадей, 3432 винтовки, 43 станковых пулемета, 128 ручных пулеметов, 1047 пистолетов-пулеметов, 19 противотанковых ружей, двадцать четыре 76-мм пушки, одиннадцать 45-мм пушек, две 37-мм пушки и 61 миномет калибра 50—120 мм. Из противотанковых орудий исправными были только две 37-мм пушки, остальные вышли из строя. К 16 марта все три легкие кавалерийские дивизии (41, 57 и 75-я) были расформированы, а их личный состав был обращен на доукомплектование 1-й и 2-й гвардейских кавалерийских дивизий.

Во второй половине марта кавалерийский корпус [138] П.А.Белова был вынужден развернуться на 180 градусов и вести бои в районе станции Угра, то есть в противоположном от Вязьмы направлении. Как уже было сказано выше, тылы корпуса прикрывались партизанами. Активизация боевых действий противником в районе станции Угра вынудила П.А.Белова отказаться от продолжения наступления на Вязьму и вести бои в этом районе. Действия 1 -го гвардейского кавалерийского корпуса в рамках Ржевско-Вяземской наступательной операции по существу завершились.

Дальнейшие операции корпуса носили характер партизанских действий и продолжались до июня 1942 г., когда оставшиеся части корпуса были выведены в район Кирова.

Неуспех корпуса П.А.Белова в наступлении на Вязьму в значительной степени объяснялся трудностями со снабжением, возникшими вследствие прорыва через Варшавское шоссе без тылов. Город Юхнов, за который последовательно вели безуспешные бои кавалерийский корпус П.А.Белова, 50-я армия И.В.Болдина, а затем 43-я и 49-я армии, был одним из основных препятствий на пути к Вязьме. Захват этого узла коммуникаций позволял восстановить связь с действующими практически автономно в районе Вязьмы 33-й армией и 1-м гвардейским кавалерийским корпусом. Советское командование последний раз решилось гальванизировать операцию в районе Юхнова высадкой десанта.

В середине февраля решено было выбросить десант в тылу юхновской группировки противника (севернее Варшавского шоссе) с целью содействия 50-й армии в захвате Юхнова. В ночь с 19 на 20 февраля в районе Большая Еленка был выброшен парашютный десант в составе 9-й (1350 человек) и 214-й (2239 человек) воздушно-десантных бригад 4-го воздушно-десантного корпуса. Высадка прошла не совсем успешно, поскольку десантники были рассеяны на большой площади. 20 и 21 февраля прошли в сборе [139] десантников, имущества и разведке противника. Окончательный сбор десанта был осуществлен к исходу 23 февраля. 50-я армия 23 февраля начала наступление навстречу корпусу. Сам корпус перешел в наступление в ночь на 24 февраля. С первого дня наступления корпус встретился с организованным сопротивлением противника на всем своем фронте. До 1 марта ни 4-й воздушно-десантный корпус, ни 50-я армия достигнуть Варшавского шоссе не смогли. В тот же день 1 марта начались контратаки немцев против частей 4-го воздушно-десантного корпуса. К 5 марта в корпусе насчитывалось 2434 человека личного состава, 1276 винтовок, 787 пистолетов-пулеметов, 378 пистолетов, 126 ручных пулеметов, 39 ПТР, шестнадцать 82-мм минометов и больше сотни минометов калибром 37—50 мм. В дальнейшем 4-й воздушно-десантный корпус с [140] переменным успехом вел оборонительные и наступательные бои, так и не достигнув основной боевой задачи — соединения с 50-й армией. К 20 марта в корпусе осталось 1483 человека. В дальнейшем к корпусу присоединилась 8-я воздушно-десантная бригада. Корпус длительное время вел бои в занимаемом районе, но в конце концов, так и не соединившись с 50-й армией, был вынужден присоединиться к частям группы П.А.Белова и в мае 1942 г. выходить из окружения вместе с ними.

Наиболее драматично сложилась судьба выдвинувшейся к Вязьме через быстро закрытый противником разрыв фронта 33-й армии М.Г.Ефремова. Объединения под единым командованием 33-й армии и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса произведено не было, и они вели боевые действия самостоятельно. Отсутствие общего командования даже привело к тому, что П.А.Белов и М.Г.Ефремов некоторое время тащили каждый на себя соединявшую их 329-ю стрелковую дивизию. С 10 февраля 1942 г. так называемая «западная» группировка 33-й армии (то есть вышедшие к Вязьме дивизии) занимает круговую оборону. Попытки 338-й стрелковой дивизии пересечь разъединяющий группу П.А.Белова и армию М.Г.Ефремова большак Юхнов — Вязьма успеха не достигли. В течение второй половины февраля и марта 1942 г. 43-я армия безрезультатно пыталась пробить коридор к 33-й армии.

На 11 марта в составе 33-й армии насчитывалось 12 780 человек, 9185 винтовок, 219 ППД и ППШ, 111 ручных пулеметов, 37 становых пулеметов, 112 орудий, 340 автомашин и 3579 лошадей.

С вечера 13 апреля всякая связь со штабом М.Г.Ефремова теряется. Армия перестает существовать как единый организм, и отдельные ее части пробиваются на восток разрозненными группами. 17 или 18 апреля несколько раз раненный до этого М.Г.Ефремов покончил жизнь самоубийством. [141]

На обеспечении южного фланга

Одной из ключевых вещей в проведении операции на окружение является обеспечение флангов идущих на соединение ударных группировок. Выход в тыл окружаемого противника требовал от заходящего крыла поворота фронта и растягивания фланга. Для обеспечения фланга заходящего крыла, как правило, наносится удар в глубину, совмещавшийся с образованием внешнего фронта окружения. Наступление Калининского фронта таких мер не требовало, поскольку он нависал над тылами группы армий «Центр» вследствие особенностей образовавшейся осенью 1941 г. линии фронта. Напротив, действия левого крыла Западного фронта требовали обеспечения ударом в глубину. Эта роль досталась 10-й армии Ф.И.Голикова, чей фронт расширился до 150 км за счет необходимости закрыть полосу 50-й армии и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса.

В начале января 1942 г. 10-й армии удалось овладеть районом Сухиничей и блокировать в самом городе боевую группу только что прибывшей с запада 216-й пехотной дивизии. Снабжение «боевой группы Гильзы» (названной по имени командира дивизии) осуществлялось только по воздуху. Блокировала «группу Гильза» в городе 324-я стрелковая дивизия Н.И.Кирюхина. Однако вследствие недостатка сил на широком фронте командование 10-й армии было вынуждено ограничиться блокированием, без попыток штурма города. По меткому выражению Н.И.Кирюхина, окружение «группы Гильза» в Сухиничах было осуществлено «флажками, как волков на охоте». По мере прибытия свежих сил и перегруппировки войск командование 2-й танковой армии подготовило контрудар по наступающим советским войскам. 10-я армия выдвинулась далеко на запад к железной дороге Вязьма — Киров, и выступ вокруг Сухиничей был открыт для ударов с трех сторон. [142]

Положение армии Ф.И.Голикова осложнялось тем, что к югу от Белева обозначился устойчивый очаг обороны противника, где войска 2-й немецкой танковой армии прикрывали направление на Орел. Всего в 10-й армии на тот момент насчитывалось шесть стрелковых дивизий (322, 323, 330, 324, 326 и 328-я).

Нанесение контрудара было лишь вопросом времени. 12 января в районе Жиздры были сосредоточены свежие 208-я и 211-я пехотные дивизии, а также части 4-й и 18-й танковых дивизий под управлением XXIV моторизованного корпуса, которые нанесли сильный контрудар вдоль железной дороги Брянск — Сухиничи. Первой под удар попала 322-я стрелковая [143] дивизия, однако продвижение наступающих немцев на ее фронте было неглубоким. 15—17 января удар был нанесен от Людинова на Сухиничи, и здесь немцам удалось продвинуться почти на 50 километров.

Для парирования контрудара было решено усилить левый фланг Западного фронта. 13 января в состав Западного фронта была передана 61-я армия Брянского фронта, имевшая пять стрелковых и две кавалерийские дивизии, танковую бригаду, отдельный танковый батальон, артиллерийский полк и два дивизиона PC. Эта армия по приказу командующего Брянским фронтом имела задачу обойти Волхов с северо-запада и разгромить группировку врага в районе южнее Белева. Однако попытки 61-й армии выйти в тыл орловской группировке противника закончились неудачей. Противник упорно держался на рубеже р. Оки южнее Белева, несмотря на глубокий обход его группировки нашими войсками, которые выдвинулись в район западнее Волхова.

К 26 января XXIV моторизованному корпусу, наносившему контрудар от Жиздры в северо-восточном направлении, удалось выйти в район Сухиничей и деблокировать окруженные в городе части 216-й пехотной дивизии. Однако еще 21 января в район Сухиничей было переброшено управление 16-й армии. Соединения армии после завершения операции на гжатском направлении были переданы соседней 5-й армии, а в новое место назначения убывал практически только «мозг» одной из лучших армий начального периода войны во главе с ее командующим К.К.Рокоссовским и начальником штаба А.А.Лобачевым. Управление 16-й армии прибыло в район Сухиничей 27 января.

Голиков передал Рокоссовскому 322, 323, 324 и 328-ю стрелковые дивизии. Дополнительно в армию включалась 12-я гвардейская стрелковая дивизия (переданная из 50-й армии 258-я стрелковая дивизия М.А.Сиязова, получившая гвардейское звание 5 января 1942 г. по итогам [144] боев за Калугу) и два лыжных батальона. Вместе с управлением 16-й армии прибыла также 146-я танковая бригада (1 Т-34, 9 Т-60 и 1 БТ-5). Во второй раз за время битвы за Москву штаб К.К.Рокоссовского перемещался и получал под свое управление новые соединения. Г.К.Жуков не ошибся в выборе командующего для парирования кризиса в районе Сухиничей. Собрав все наличные силы в кулак за счет максимального ослабления второстепенных участков фронта, К.К.Рокоссовский решительным ударом 29 января выбил немцев из Сухиничей. После парирования немецкого контрудара 16-й и 61-й армиям командующим Западным фронтом Г.К.Жуковым 8 февраля 1942 г. была поставлена задача нанести удар в тыл 2-й танковой и 2-й полевой армиям. Войска К.К.Рокоссовского должны были овладеть Брянском, а М.М.Попова — разгромить болховскую группировку и также выдвигаться на Брянск. Однако растянутые на широком фронте и ослабленные предыдущими боями войска 16-й и 61-й армий заметных успехов в продвижении на юг не достигли. Войска XXIV танкового корпуса, усиленные прибывшей с запада 339-й пехотной дивизией, регулярно переходили в контратаки. Именно на этом участке фронта 8 марта 1942 г. К.К.Рокоссовский был тяжело ранен осколком немецкого снаряда. Бои в районе Жиздры надолго перешли в позиционную фазу.

Итоги операции

В декабре 1941 г. ГА «Центр» потеряла убитыми, ранеными и пропавшими без вести 103 600 человек, в январе 1942 г. — 144 900 человек, в феврале — 108 700 человек. Общие потери группы армий «Центр» в технике с 1 ноября по 30 января 1942 г. составили:

4241 танка,

121529 автомашин, тягачей и мотоциклов, [145]

1300 105-мм легких полевых гаубиц leFH18,

642 тяжелые полевые гаубицы sFH18,

132 10-см пушки К18,

1067 легких пехотных орудий lelG18,

352 тяжелых пехотных орудия SIG33,

3787 противотанковых пушек ПАК-35/36 калибром 37 мм,

475 противотанковых пушек ПАК-38 калибром 50 мм,

24 247 пулеметов,

179 132 лошади. [146]

Одной из главных причин неуспеха советских войск в Ржевско-Вяземской операции Калининского и Западного фронтов была попытка провести гигантские «канны», не имея соответствующих этой задаче инструментов ведения войны. Немецкое командование проводило подобные операции с помощью крупных механизированных соединений (моторизованных корпусов) и даже объединений (танковых групп). При этом следует заметить, что крупнейшая операция на окружение — наступление под Киевом в сентябре 1941 г. — была несколько меньше по масштабам. Основной единицей для осуществления «канн» немцами были моторизованные армейские корпуса, включавшие две-три танковые и моторизованные, несколько пехотных дивизий и моторизованную артиллерию. Эти средства позволяли проводить наступление в тыл противника прежде всего быстро, до того как принимались контрмеры. Смыкание танковых «клещей» происходило обычно в течение нескольких дней. Кавалерийские корпуса, которые советское командование пыталось использовать для осуществления окружения крупной группировки противника, не обладали ни нужной подвижностью, ни нужными ударными возможностями. Для советской танковой армии второй половины войны задача овладения Юхновом с ходу и пересечения Варшавского шоссе не представляла каких-либо сложностей. Однако для пяти кавалерийских и двух стрелковых дивизий группы Белова эта задача оказалась непосильной. Более того, пересечение шоссе 1-м гвардейским кавалерийским корпусом могло происходить только в виде просачивания, без пробивания бреши в построении противника. Это с самого начала рейда Белова оставляло кавалеристов без устойчивого снабжения.

Столь же скромными ударными возможностями обладал высаженный воздушный десант, вооруженный преимущественно стрелковым оружием. Тем более неподходящим средством для масштабного окружения [147] были общевойсковые армии: 39-я и 33-я армии, которые пытались пешком по глубокому снегу пробиться к основной коммуникации группы армий «Центр» — шоссе Смоленск — Вязьма. Медленное развитие наступления ударных группировок двух фронтов позволило немцам ударами в основание вбитых в их оборону клиньев сначала окружить, а затем и уничтожить как 39-ю, так и 33-ю армии. Фиаско 39-й армии было лишь несколько отложено.

Отличительной чертой зимнего наступления Западного фронта стало использование воздушных десантов. В сущности, в январе 1942 г. советское командование впервые получило возможность провести наступательную операцию в соответствии с довоенными разработками. Опыт использования воздушно-десантных войск у командования Красной Армии отсутствовал. Реальные возможности парашютистов по захвату и удержанию опорных пунктов в тылу противника были еще неизвестны. Основной проблемой, преследовавшей воздушно-десантные войска Красной Армии в течение всей войны, была нехватка транспортных самолетов для доставки и снабжения войск в тылу противника. Десантные планеры, разработанные в Германии еще до войны с СССР к зимней кампании 1942 г., в товарных количествах отсутствовали. Планеры А-7 и Г-11 были доведены только до стадии опытных образцов. В сущности, высадка обеспечивалась только несколькими десятками самолетов гражданской авиации и несколькими тяжелыми бомбардировщиками ТБ-3.