Предисловие к русскому изданию

В послевоенные годы в Западной Германии вышло немало книг, посвященных второй мировой войне. Гитлеровские генералы, обосновавшиеся в боннской республике, опубликовали всякого рода "воспоминания" и теоретические откровения, в которых пытаются анализировать свои ошибки и делать выводы на будущее. При этом авторы подобных публикаций чаще всего обращаются к личному боевому опыту того периода второй мировой войны, когда немецко-фашистские войска успешно наступали и миф о непобедимости гитлеровской армии еще не был окончательно развеян.

Одной из таких работ является предлагаемая советскому военному читателю книга Германа Гота "Танковые операции", представляющая собой оперативно-стратегический очерк начального периода войны и наступательных боевых действий 3-й танковой группы и группы армий "Центр" с 22 июня до октября 1941 года Известно, что это был период, когда немецко-фашистская армия имела определенные преимущества, достигнутые в результате вероломного и внезапного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз.

Герман Гот — типичный представитель профессиональной военщины, участвовавший в обеих мировых войнах, в первой — как офицер кайзеровского генерального штаба, во второй — в роли командира танковых соединений, командующего танковой группой и затем танковой армией За преступления, совершенные им во время второй мировой войны, генерал Гот был осужден международным трибуналом. Однако американские покровители западногерманских милитаристов досрочно освободили его из тюрьмы для военных преступников. В капиталистических странах Германа Гота, как и небезызвестного Гудериана, считают одним из создателей бронетанковых [6] войск фашистской Германии и к нему прислушиваются. Мнение Гота в значительной степени отражает существующие ныне в Западной Германии взгляды на использование танковых войск. И с этой точки зрения его книга может представить известный интерес для советского читателя.

Книга "Танковые операции", по утверждению автора, преследует "прежде всего учебную цель... дать примеры оперативного использования танковых соединений и тем самым внести вклад в дело обучения будущих офицеров бронетанковых войск", а также поведать читателю "о мотивах, которыми руководствовалось в то время командование 3-й танковой группы" (стр. 19—20). На самом же деле, как увидит читатель, Гот преследовал не только эти цели.

Как и многие его коллеги по разгромленному вермахту, ваявшиеся за перо, Гот под видом "объективного" анализа событий минувшей войны пытается воздать "должное" немецким танковым войскам, одержавшим "блистательные" победы в первый период войны, пытается скрыть истинные причины неудач и поражений немецко-фашистской армии, реабилитировать себя и себе подобных военных руководителей и переложить вину на Гитлера за все промахи и просчеты, допущенные немецко-фашистским командованием в планировании и ведении войны против Советского Союза. Не отличаясь объективностью, автор пытается объяснить закономерный и логичный ход событий случайностью. И все же наряду с тенденциозной оценкой многих исторических фактов автор, помимо своей воли, показывает, как с момента нападения фашистской Германии на Советский Союз развивался и нарастал кризис "молниеносной войны" и крах всех планов немецко-фашистского командования.

В первой части, в разделе "Атомная война", автор пишет: "Сомнительно ..что какая-нибудь держава возьмет на себя риск развязывания тотальной атомной войны и использует атомное оружие для разрушения крупных городов и промышленных центров" (стр. 28). Это утверждение является не чем иным, как демагогией волка, который прикрывается овечьей шкурой, демагогией фашистского "героя", осуществлявшего в прошлую войну "тактику выжженной земли". Разве можно сомневаться в том, что такие люди, например, как командующий [7] западногерманскими ВВС генерал Каммхубер, бомбардировавший 10 мая 1940 года немецкий город Фрейбург, чтобы спровоцировать войну против Голландии и Бельгии, ныне получив ядерное оружие, не развяжет тотальную атомную войну? Усиленно подготавливая новую мировую войну, боннские милитаристы способны начать ее в любой момент. 19 августа 1960 года западногерманские генералы в ультимативной памятной записке потребовали неограниченного вооружения бундесвера ядерным и ракетным оружием всех калибров, тотальной милитаризации всей общественной и государственной жизни Западной Германии, а также руководящей роли в НАТО. Этим они обнажили свои преступные цели.

В главе II "Предыстория" значительное место Гот отводит критике плана "Барбаросса" и директив ОКВ. Он считает, что основным пороком плана "Барбаросса" было отсутствие четко сформулированной "цели войны", которую должен был дать Гитлер, как политик, и которая, по мнению Гота, представляет собой основу для принятия решений. Цели войны, указанные Гитлером в разное время ("уничтожение живой силы России", "разгром Советской России", "окончательный вывод России из войны как континентального союзника Англии" и т. д.), автор считает недостаточными, повлекшими за собой принятие неправильных оперативно-стратегических решений.

Определяя возможный характер политической цели этой войны и пути ее окончания, Гот приходит на стр. 44 к выводу, что политической целью Германии в войне с СССР могло быть ослабление военной и политической мощи Советского Союза, что, по мнению автора, могло вынудить Советский Союз пойти на переговоры. "Тогда целью войны, — пишет Гот, — и целью операции была бы Москва".

Таким образом, Гот считает, что сосредоточением главных усилий только на московском направлении и захватом Москвы можно было бы достичь победы. В то же время он пишет, что Наполеону, захватившему Москву, не удалось покорить Россию в XIX веке, "когда русский народ еще не пробудился в политическом отношении" (стр. 43). На что же рассчитывал Гот в 1941 году, когда в нашей стране победила Великая Октябрьская [8] социалистическая революция и утвердился социалистический общественный и государственный строй?

Скажем прямо, что даже если бы Гитлер согласился бросить на Москву сразу все силы, то немецко-фашистскому командованию все равно не удалось бы достигнуть поставленных целей.

Автор утверждает, будто командующий сухопутными силами узнал, что Гитлер вынашивает мысль о нападении на Россию только 21 июля 1940 года. "Совершенно неожиданно, — пишет Гот, — германскому генеральному штабу поставили задачу, которой он не занимался уже 25 лет" (стр. 33). Это ложь.

Правда, приказ о разработке плана войны против Советского Союза командующий сухопутными силами фельдмаршал Браухич получил действительно 21 июля 1940 года. Но это отнюдь не означает, что задача, поставленная Гитлером перед генеральным штабом, явилась для военных руководителей фашистского вермахта неожиданностью. Исторические факты полностью опровергают это надуманное утверждение Гота.

Всем известно, что война против Советского Союза занимала центральное место в планах германских империалистов по завоеванию мирового господства и не была результатом внезапного решения Гитлера в июле 1940 года, как это пытается представить Гот.

Установки на подготовку и развязывание захватнической войны против Советского Союза с циничной откровенностью были изложены в изданной в 1926— 1927 годах книге Гитлера "Моя борьба", явившейся своеобразным политическим кредо германского империализма. Гитлер писал: "Мы (национал-социалисты. — Ред.) кладем конец вечному стремлению Германии на юг и юго-запад Европы и обращаем свой взор на земли на Востоке... Говоря ныне о новых землях в Европе, мы должны иметь в виду в первую очередь Россию... Кажется, сама судьба пожелала указать нам путь в этом направлении". В ноябре 1939 года, то есть через три месяца после подписания договора с Советским Союзом о ненападении, Гитлер заявил: "У нас есть договор с Россией. Однако договоры соблюдаются лишь до тех пор, пока они выгодны"{1}. [9]

Думается, этих высказываний достаточно, чтобы понять беспочвенность утверждения Гота.

Желая свалить всю вину за провал "молниеносной войны" против Советского Союза на Гитлера, Гот вопреки фактам стремится убедить читателя, что гитлеровский генеральный штаб не располагал ни достаточным временем, ни достаточными данными для подготовки войны. "Только постепенно, — пишет автор, — начиная с января 1941 года, высших офицеров германской армии стали знакомить с новыми задачами на Востоке. Выяснилось, что ранее никто не предполагал возможности войны с Россией" (стр. 54). Но если "никто не предполагал возможности войны с Россией", то кто же и с какой целью после того, как в Германии к власти пришли фашисты, стал засылать в СССР многочисленных агентов и вооруженные банды? Ведь только с октября 1939 по декабрь 1940 года советские пограничные войска, расположенные на территории западных военных округов, задержали около 5 тысяч вражеских агентов и уничтожили немало хорошо вооруженных банд.

Гот сетует на то, что генеральный штаб, не будучи своевременно ориентирован Гитлером, "военно-географические описания страны и карты начал выпускать только теперь" (стр. 54), т. е. незадолго до нападения на Советский Союз и то со старых материалов, собранных перед первой мировой войной. И это утверждение автора не соответствует действительности. При разгроме и пленении немецко-фашистских штабов советскими войсками были захвачены альбомы с фотографиями, схемами и подробными описаниями дорог, мостов, аэродромов, заводов и других важных объектов до рубежа Волги, датированными 1937—1940 годами. Такими материалами гитлеровский генеральный штаб заблаговременно снабдил все полевые штабы, в том числе и штабы соединений 3-й танковой группы. Нет сомнения, что эти материалы готовились в течение многих лет и отнюдь не на основе "материалов, собранных до первой мировой войны".

Выступая в роли "знатока" Красной Армии и извращая реальные факты, Гот пытается доказать "превосходство" немецко-фашистского военного искусства и будто бы "свойственные русскому командованию с давних пор склонность к шаблону и беспомощность в неясной [10] обстановке", а также то, что "примерно в 1928 году русская армия переняла немецкие принципы боевой подготовки и вождения войск" (стр. 53).

Что касается "склонности к шаблону и беспомощности русского командования", то автор этого утверждения получил предметные уроки в первые же дни фашистской агрессии. В труднейшей обстановке, сложившейся в результате вероломного и внезапного нападения врага, советские командиры действовали решительно и смело и сорвали гитлеровские планы "молниеносной войны". Начальник германского генерального штаба генерал-полковник Гальдер, которого никак нельзя заподозрить в симпатиях к Красной Армии вообще и к ее командирам в частности, 11 июля 1941 года записал в своем дневнике: "Командование противника действует умело. Противник сражается ожесточенно и фанатично"{2}. Что можно добавить к этому?

Гот не пишет, какие именно "принципы боевой подготовки и вождения войск" Красная Армия "переняла" у немцев. Что касается того, что "русская армия переняла немецкие принципы", то историческая действительность свидетельствует совсем о другом.

Для защиты завоеваний Октября молодая Советская республика создала новую армию, армию рабочих и крестьян. Великая Октябрьская социалистическая революция коренным образом изменила состав и дух армии, а также цели ведения войны. Армия нового типа решала проблемы военного дела, исходя из природы социалистического государства и требований современной войны. Советская военная наука шла самостоятельным путем, она развивалась на основе марксистско-ленинской теории о войне и армии, опыта классовой борьбы пролетариата, опыта гражданской войны, а также с учетом развития техники, теории и практики вооруженной борьбы, строительства вооруженных сил между гражданской и Великой Отечественной войнами. При этом учитывались не только теория и практика Советской Армии, но и развитие военного дела за рубежом.

В тридцатые годы, когда создавался фашистский вермахт, Красная Армия уже имела разработанную и [11] научно обоснованную теорию глубокой наступательной и оборонительной операции. Теория глубокой наступательной операции предусматривала массированное применение крупных танковых соединений во взаимодействии с моторизованной пехотой, воздушными десантами и авиацией. В соответствии с ней были сформированы крупные воздушно-десантные соединения и начато формирование танковых дивизий и механизированных корпусов. Таким образом, к моменту создания немецко-фашистского вермахта Красная Армия имела свою, советскую военную науку и свое, советское военное искусство, свои уставы, наставления и принципы.

Теперь попытаемся внести ясность в поставленный автором вопрос: "Была ли готова Германия к войне на Востоке?" Обратимся к фактам.

К началу нападения на Советский Союз фашистская Германия, оккупировавшая многие страны Западной Европы, располагала мощной военно-экономической базой и огромной, полностью отмобилизованной армией. На 22 июня 1941 года общая численность немецких вооруженных сил составляла 7234 тысячи человек{3}. Полевые сухопутные войска Германии состояли из 214 дивизий и 7 бригад. Из этого количества на границах СССР были сосредоточены и развернуты 153 полностью укомплектованные по штатам военного времени дивизии (в том числе 17 танковых и 13 моторизованных), причем пехотная дивизия насчитывала 16859, моторизованная — 14029 и танковая — около 16000 человек. Кроме того, для участия в войне против СССР были привлечены сухопутные войска сателлитов. Общее количество полевых сухопутных войск фашистской Германии и ее сателлитов, предназначавшихся для действий против СССР, составляло 190 дивизий. История войн не знает подобных примеров, когда в начальный период войны для решения стратегических задач сосредоточивается столь огромное количество войск.

Сделав вывод, что Германия якобы не была готова к войне против СССР, и, видимо, желая воздать должное "полководческому мастерству" гитлеровских генералов и "доблести" фашистских головорезов, Гот приводит [12] таблицу соотношения сил. Неизвестно, на основании каких документов составлена эта таблица, но из нее явствует, что советские войска приграничных округов будто бы превосходили силы противника. Такая таблица свидетельствует о тенденциозности автора и его стремлении ввести в заблуждение доверчивого читателя.

Вспомним, какова была обстановка на самом деле.

Во-первых, значительное количество наших стрелковых дивизий в приграничной полосе было укомплектовано по штатам мирного времени и их численность не превышала 12 тысяч человек, а дивизии, находившиеся в глубине западных округов, содержались по сокращенным штатам и насчитывали около б тысяч человек. Таким образом, только по числу людей в дивизиях противник значительно превосходил войска западных приграничных округов.

Во-вторых, к 22 июня 1941 года советские войска приграничных округов в большинстве своем находились в учебных лагерях и были рассредоточены на значительных пространствах. Две трети войск размещались вдоль границы на глубину до 100-150 километров. Остальные же силы находились примерно в 500 километрах от границы. В этих условиях на одну дивизию первой линии приходилось от 25 до 50 и более километров фронта.

Действительное соотношение сил сторон, сложившееся ко дню вероломного нападения гитлеровских войск, отражает следующая, составленная на основе фактических материалов, таблица:

Данные таблицы показывают, что противник в первых эшелонах танковых групп (о чем, на наш взгляд, должен был бы сказать Гот) имел неизмеримо больше сил, чем советские соединения, расположенные вблизи границы. Конечно, за передовыми соединениями в глубине территории западных округов находилось немало других частей. Однако вероломное и внезапное нападение врага, упредившего наши войска в стратегическом сосредоточении и развертывании и создавшего на направлениях своих главных ударов четырех—пятикратное превосходство в силах и средствах, дало ему возможность наносить поражения нашим войскам по частям. сначала всеми силами обрушиться на немногочисленные войска, расположенные вдоль границы, затем преодолеть сопротивление главных сил прикрытия приграничных округов и, прорвавшись в оперативную глубину, напасть на войска, составляющие вторые эшелоны и резервы этих округов.

Именно это и явилось одной из основных причин временных успехов немецко-фашистских войск летом 1941 года.

В главах, посвященных описанию боевых действий 3-й танковой группы и частично других танковых групп, [14] нередко Гот открыто прибегает к фальсификации исторических фактов. Только этим можно объяснить, что автор, бывший командующий 3-й танковой группой, поверхностно описывает ее боевые действия, не дает конкретных данных обстановки, необходимых для понимания характера действий танковых соединений. Автор почти не приводит данных о действиях советских войск, способах подготовки немецким командованием операций и о руководстве ими, слабо освещает вопросы взаимодействия танковых групп с полевыми армиями и авиацией. Зато много внимания Гот уделяет критике плана "Барбаросса" и других директивных документов гитлеровского главнокомандования. В ряде случаев эта критика носит противоречивый характер и отражает явное стремление автора свалить всю вину за провал кампании на Востоке на Гитлера.

Автор преувеличивает, например, ошибку Гитлера, который 20 августа не согласился с предложениями ОКХ о сосредоточении основных усилий для захвата Москвы, и усматривает в этом его отказ от основного принципа — "уничтожать живую силу там, где только возможно" (стр. 147). Надо сказать, что дело здесь не в том, что "главной задачей операций Гитлер считал достижение экономических целей" (стр. 147), за которыми он якобы гнался в ущерб "главной цели войны", а в том, что к этому времени возникла реальная угроза на обоих флангах группы армий "Центр" и дальнейшие наступательные действия немецких войск на московском направлении были по существу невозможны.

Не ошибки Гитлера и не его "вмешательство" в руководство операциями заставили немецко-фашистское командование в первые же дни войны изменить свои планы на всех направлениях.

Ожесточенное сопротивление, мощные контрудары и контратаки советских войск нанесли противнику огромные потери в живой силе и технике, заставили немецко-фашистское командование изменить свои первоначальные планы. Кстати, о потерях танковых соединений автор почти ничего не говорит, а они были немалые. Уже к концу второй недели войны в 3-й танковой группе недоставало половины машин. Вот что по этому поводу писал 4.7.1941 года в своем служебном дневнике генерал [15] Гальдер: "Штаб танковой группы Гота доложил, что в строю осталось лишь 50 процентов штатного состава машин"{5}.

Сопротивление советских войск, по свидетельству Гота, привело к тому, что через две недели после начала войны "на оперативный простор вышла только одна 3-я танковая группа" (стр. 88).

Сопротивление Советской Армии, ее контрудары и контратаки сковали действия немецко-фашистских войск и заставили гитлеровское командование с большой опаской осуществлять маневр и перегруппировки. Характерны с этой точки зрения описываемые Готом действия 39-го немецкого танкового корпуса. После форсирования 39-м танковым корпусом реки Западной Двины между Бешенковичами и Уллой представлялось заманчивым повернуть часть сил корпуса на северо-запад, в тыл советским войскам, оборонявшимся под Полоцком и южнее. Этот маневр обеспечивал 6-му и 23-му армейским и 57-му танковому корпусам 3-й танковой группы переправу через Западную Двину. Но немецко-фашистское командование под предлогом "нежелательности ослабления главной группировки", действующей севернее Смоленска, отказалось от такого плана действий и продолжало фронтальное наступление в восточном направлении. Отказ от столь многообещающего маневра объясняется не "нежелательностью ослабления главной группировки", а боязнью немецко-фашистского командования осуществлять широкий маневр.

Неправильно объясняет Гот и действия 19-й танковой дивизии, которая 18 июля оставила Великие Луки якобы по приказу командования 4-й танковой армии, возмущенного "своеволием" командира этой дивизии, захватившего пункт за границей полосы наступления группы армий "Центр". Дело в том, что наши войска окружили 19-ю танковую дивизию в районе Великие Луки и ей с трудом удалось оттуда уйти. Позже, как правильно пишет Гот, немецкому командованию действительно потребовались усилия семи пехотных, и двух танковых дивизий, чтобы вновь овладеть Великими Луками.

В описании боевых действий автор допускает много и других неточностей. Укажем лишь на то, что Гот слишком преувеличивает количество попавших в окружение и [16] уничтоженных советских войск. Следует заметить, что большинство окруженных советских частей успешно прорывалось, сохраняя боеспособность. Об этом, например, свидетельствует признание бывшего начальника штаба 4-й армии гитлеровского генерала Блюментрита: "Даже в окружении русские продолжали упорные бои... Наши моторизованные войска вели бои вдоль дорог или вблизи от них... А там, где дорог не было, русские в большинстве случаев оставались недосягаемыми. Вот почему русские зачастую выходили из окружения... Наше окружение русских редко бывало успешным"{6}.

Несмотря на чрезвычайно трудную обстановку, в которой нашим войскам пришлось вести боевые действия, описываемый Готом период войны насыщен примерами массового героизма советских воинов, самоотверженно защищавших Родину. Эти примеры свидетельствуют о великой силе идей Коммунистической партии, которые вдохновляли советских людей на самоотверженную борьбу.

Сам Гот вынужден признать исключительную стойкость и мужество наших воинов. "...Охранение противника восточное Сейны, — пишет Гот на стр. 65, — несмотря на отсутствие артиллерийской поддержки, удерживало свои позиции до последнего". И здесь же: "На пути дальнейшего продвижения к Неману наши войска все время встречали упорное сопротивление русских".

Причина стойкости советских воинов правильно объясняется на стр. 108 книги, где говорится, что "упорство русского солдата... находит свое обоснование в его мировоззрении. Для него эта война носит характер отечественной войны. Он не хочет возвращения царизма, он ведет борьбу с фашизмом, уничтожающим достижения революции".

В "Заключении" Гот делает выводы из опыта применения крупных танковых группировок в операциях, в частности о том, что роль крупных танковых группировок (танковых армий) в условиях применения ядерного оружия значительно возрастает. Некоторые, рекомендаций автора книги актуальны и для современных наступательных операций. [17]

В распутицу, весной и осенью, автор советует отказываться от проведения танковых операций, так как одной из основных причин неудач кампании на Востоке, по его мнению, была распутица, труднопроходимая местность (стр. 167). Но разве погодой и временем года определяется срок проведения наступательных операций? Опыт войны показывает, что время проведения операций диктуется не погодой, а политическими и стратегическими условиями. Погода, хотя она и влияет на проведение операций, решающей и определяющей роли не играет. Тот, кто думает, что танковые войска способны успешно действовать только в идеальных условиях, глубоко ошибается. На войне идеальных условий не бывает. Без сомнения, это просто грубая увертка автора, чтобы еще раз увести читателя от истинных причин неудачных действий немецких танковых войск на советско-германском фронте. Ссылка Гота на местность и распутицу, как на одну из важных причин поражения танковых армий в 1941 году под Москвой, несостоятельна, как несостоятельна ссылка и других битых гитлеровских генералов на суровую зиму и снег.

Разумеется, распутица снижает маневренность войск и затрудняет их движение, но не настолько, чтобы исключить наступательные действия. Советская Армия, например, имеет богатый опыт ведения крупных операций как в осеннюю, так и в весеннюю распутицу. Достаточно назвать такие наступательные операции, как Корсунь-Шевченковская, Умань-Батошанская, Проскурово-Черновицкая, проведенные советскими войсками весной 1944 года, а также одну из крупнейших операций второй мировой войны — Висло-Одерскую наступательную операцию, проходившую в условиях весенней распутицы. Известно, что в этих операциях успешно действовали крупные танковые соединения и объединения.

Несостоятельность ссылки Гота на распутицу, как на "союзника" Советской Армии, которому якобы "удалось сделать то, чего, несмотря ни на какие жертвы, не могло добиться русское командование" (стр. 160), разоблачают многие участники генерального наступления немецко-фашистских войск на Москву. Генерал Блюментрит по этому поводу пишет: "В течение последних недель сопротивление противника усилилось, и напряжение боев с [18] каждым днем возрастало"{7}. А вот что писал в 1949 году небезызвестный Гудериан. "Армия под Мценском понесла 6ольшие танковые потери, в результате которых перспективы на быстрое достижение успеха исчезли"{8}. Следовательно, основная причина краха генерального наступления немцев на Москву заключалась не в русской зиме и не в осенней распутице, а во все возрастающей силе сопротивления Советской Армии Во второй поло вине октября 1941 года Советское Командование значительно усилило и укрепило войска, прикрывавшие Москву, усилило удары по вражеским войскам с воздуха, наращивало силу артиллерийского противотанкового огня Ожесточенные вражеские атаки становились безрезультатными, и к концу октября наступление на Москву с запада захлебнулось. Разгром 2-го немецкого танкового корпуса под Мценском и героическая оборона Тулы окончательно сорвали генеральное наступление немецко-фашистской армии на Москву

Итак, читатель может проследить, как в книге с первой до последней страницы идет борьба двух противоречивых начал. С одной стороны, автор стремится во что бы то ни стало, даже вопреки здравому смыслу и очевидным фактам, доказать возможность победы над Советским Союзом и решающую роль в этой проблематичной победе танковых армий, воодушевить современных реваншистов и претендентов на мировое господство на новый "Дранг нах Остен". С другой стороны, уроки, полученные Готом во время похода на Восток, пробуждают у него здравые мысли, вызывают чувство страха за будущее и даже неуверенность в успехе танковых армий. В конце концов здравый смысл в оценке обстановки против его желания заставляет автора прийти к правильному и довольно благоразумному выводу, что "нападение на Россию было политической ошибкой и что поэтому все военные усилия с самого начала были обречены на провал" (стр. 163).

Это здравая мысль. Хотелось бы, чтобы ее усвоили и те, кому адресует свою книгу Гот. Тогда он действительно достигнет своей книгой учебной цели

Генерал-лейтенант запаса
Блажей А К.

Кандидат военных наук
полковник запаса Дворкин Я Г. [19]