X. Последние сражения

Из Софии и долины реки Тополница к Фракийской низменности. Освобождение Пазарджика и Пловдива

В результате общего наступления русской армии через балканские перевалы Порта была вынуждена предпринять шаги для прекращения военных действий и заключения мирного договора.

9 января 1878 года в Главную квартиру русской армии в Ловече поступила телеграмма из Константинополя за подписью военного министра Реуфа-паши. Последний просил главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича, определить место, где его уполномоченные могли бы встретиться с русскими, чтобы начать переговоры о перемирии. Реуф-паша сообщал еще, что Порта пыталась войти в контакт с Петербургом, но оттуда ответили, что его правительству следует обратиться непосредственно в Главную квартиру русской армии{269}.

К этому времени предварительные условия мира уже были подготовлены русской стороной, которая уведомила об их содержании Берлин и Вену. Русские сообщили Порте о своем согласии начать переговоры о перемирии в любом месте, если будут приняты условия, выдвинутые Главной квартирой. Тем временем Порта с нетерпением ожидала вмешательства западных держав. Она продолжала перегруппировывать свои силы, чтобы удержать по возможности более обширную территорию к началу переговоров.

Победа у Шипки и Шейново 9 января 1878 года открыла большие возможности для развертывания широкого наступления. Генерал И. В. Гурко получил приказ ускоренными темпами наступать на Пловдив. Западный отряд четырьмя колоннами направился на восток, к Татар-Пазарджику:

а) из Софии через Горни-Пасарел, Самоков, Долна-Баня;

б) из Софии и окрестностей села Ташкесен (ныне Саранцы) по центральному шоссе на Пловдив, через Ихтиман и Момина-Клисура;

в) из сел Челопеч, Буново, Долно-Камарцы и Петрич, по долине реки Тополницы через Поибрене и Лесичево (ныне Лесичово) и из Лесичево — в направлении Панагюриште и далее по шоссе на Пазарджик. Вперед, в соответствии с направлением движения колонн, были отправлены отряды Вельяминова, Шувалова, Шильдера-Шульднера [211] и Криденера. Цель похода заключалась в том, чтобы создать угрозу отступающей армии Сулеймана-паши, которая насчитывала около 50 тыс. человек. Ее соединения находились в районе между Самоковым, Татар-Пазарджиком и Пловдивом и занимали укрепленные позиции под Ихтиманом, а также на линии сел Куртово, Конаре, Каратаира (ныне Йоаким-Груево), Кадиево по другую сторону реки Выча{270}.

Особенно трудным — из-за плохого состояния дорог и преследований башибузуков — было продвижение боковых колонн. Местное население оказывало им всяческое содействие.

Тосун-бей поджег село Челопеч. В одном из своих сообщений болгарин-разведчик Мильо Петков информировал русских: «Башибузуки убили в селе Челопеч 35 мужчин и женщин».

В Златицкой котловине к русским присоединилась болгарская чета из села Стрелча.

10 января была освобождена Копривштица. Русские вошли в город со стороны горы св. Димитра, их встречали букетами герани и полными баклагами вина.

11 января колонна генерала Вельяминова после боя у Ново-Село освободила Самоков{271}.

7 января центральная колонна Шувалова заняла Ихтиман. Но еще 30 декабря 1877 года полковник Н. Артамонов послал записку болгарскому разведчику Г. Кабакчиеву с просьбой сообщить о положении в Златице, Карнаре, Копривштице, Ихтимане, Татар-Пазарджике, Пловдиве и на Шипке.

«Говорят, — писал ему Артамонов, — что турецкие парламентеры уже миновали Пловдив и направляются в Ихтиман»{272}.

В Ихтиман прибыл адъютант Сулеймана-паши Зеки-беи с предложением о заключении временного перемирия, с которым он хотел ознакомить главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича. Но начальник штаба русской армии генерал Нагловский ответил, что наступление русских войск будет продолжаться форсированными темпами.

10 января неприятель оставил местность Трояновы-Врата, села Мечка (ныне Обориште) и Поибрене, город Панагюриште. Русские войска продолжали наступать в направлении Татар-Пазарджика, через села Ветрен, Юнаците и Долна-Баня.

14 января они освободили Татар-Пазарджик, который был предан огню. Начальник местной почты Ованес Соваджьян получил телеграмму турецкого командования, в которой давалось указание [203] отступающим турецким войскам уводить с собой болгарское население. Однако Соваджьян не показал туркам телеграмму, предупредив жителей не покидать города, так как русские вот-вот подойдут. В город стали возвращаться многие из жителей, скрывавшихся от турок в его окрестностях.

Русские кавалерийские части, которые шли из Пазарджика, освободили Пештеру и Брацигово. 14 января 1878 года генерал Вельяминов сообщал генералу И. В. Гурко:

«По сведениям болгар, заслуживающих доверия, неприятель отступает в двух направлениях — на юг, к Пештере, и по правому берегу реки Марицьр к Пловдиву»{273}.

9 января 1878 года отряд генерала П. П. Карцова, продвигаясь по долине реки Стряма, освободил Сопот и Карлово. Жители этих селений плакали от радости, приглашали русских солдат погостить в их домах. Отсюда части русской армии направились в Калофер и Клисуру, чтобы установить связь с центральной колонной генерала И. В. Гурко. Русские подошли к селам Войнягово и Баня.

В ночь на 15 января 1878 года колонна генерала Шувалова вброд переправилась через реку Марицу у села Айрене (ныне Оризари), а колонна генерала Краснова достигла северных окраин Пловдива (на левом берегу реки). Турецкая оборона Кадиевской позиции распалась. Сулейман-паша решил отступить к Родопским горам. Для прикрытия отступления он оставил 40 таборов, расположившихся от Дермендере (ныне Пырвенец) до Караагача (ныне Брестник){274}. Поход из Софии к Пловдиву близился к своему концу.

В то время как русские переправлялись через Марицу, турки вывели под сильным конвоем 80 болгар из шювдивской тюрьмы Таштабия и отвезли их к вокзалу, где находился штаб Сулеймана-паши. Все они были убиты в поле между станцией и кварталом Остромила. Среди погибших был и учитель Душо Хаджидеков. Французский консул, в Пловдиве Буаззе заявил Сулейману-паше: «Через два дня генерал Гурко отслужит молебен в церкви св. Богородицы».

Когда части генерала Краснова переправлялись через Марицу у села Катуница, войска генералов Шувалова и Вельяминова застигли турецкий арьергард у сел Цалапица и Дермендере. Отряду конных драгун под командованием капитана Бураго удалось прорваться в Пловдив. Небольшой разъезд, направленный в район Кыршияка, узнал от болгар, что в городе более 1000 низамов и черкесов. Храброму [204] сержанту Пономареву удалось доставить «языка» с ближайших турецких постов. Бежавший с этого поста турецкий солдат вызвал страшную панику в турецком лагере. Он ворвался в него с криком «Москов-гяур». Все турки обратились в бегство в направлении вокзала. Капитан Бураго приказал взять турецкий лагерь и развести большие костры, чтобы создать иллюзию присутствия крупных русских сил и устрашить неприятеля. Не успел противник опомниться, как русские кавалеристы с песнями направились к кварталу Мараша. У станции они настигли отступающие группы неприятеля и открыли по ним огонь.

В руки победителей попали телеграф и вся турецкая корреспонденция. В час ночи 16 января 1878 года капитан Бураго послал донесение генералу И. В. Гуркс о взятии Пловдива. Прославленный русский военачальник И. В. Гурко вступил в древний город с севера. По старинному славянскому обычаю его встречали хлебом-солью. К вечеру у села Караагач, что неподалеку от Пловдива, разгорелся ожесточенный бой, длившийся всю ночь.

С боем пришлось брать каждую улицу, каждый дом, каждый двор.

Снова перейдя Марицу вброд в 4-х километрах южнее Пловдива, русские войска направились к селу Крумово, находившемуся неподалеку от селений Белштица, Караагач и Куклен, куда отступили войска Сулеймана-паши. Победа у Караагача 17 января 1878 года ознаменовала завершение крупных боев и сражений, которые велись в продолжение всей русско-турецкой войны 1877-78 гг. Отсюда началось преследование неприятеля до самых отрогов Родопского массива.

Более 30 памятников можно насчитать на пути Западного отряда генерала И. В. Гурко из Софии к Пловдиву и Асеновграду. В селе Шишманово был воздвигнут гранитный памятник. Во время строительства водохранилища «Искыр» его переместили к шоссе, ведущему в Самоков.

Есть памятники в селах Обориште, в городах Брацигово и Пештера. Красивый парк близ села Цалапица напоминает о героях-преображенцах, павших в боях за освобождение Пловдива. Под селом Полатово (ныне находится в черте города Нови-Кричим) установлен памятник русским воинам, громившим неприятеля по обледеневшим дорогам Фракии. Братские могилы есть близ сел Крумово, Белаштица, Брестник. На холме Освободителей в Пловдиве воздвигнут памятник в честь подвига войск генерала И. В. Гурко, принесших свободу [205] населению древнего города и его окрестностей. Небольшой бюст на постаменте напоминает о подвиге храброго капитана Бураго.

Поход в Родопы. Освобождение Смоляна, Кырджали и Хасково

В середине января 1878 года на подступах к Родопам велись последние решительные сражения русско-турецкой войны 1877-1878 годов. После тяжелых боев на Дунае, у Плевена и Шипки, после героического зимнего перехода через Балканы и побед, одержанных в долине Марицы, русские достигли Родопских гор.

17 января 1878 года главнокомандующий Сулейман-паша собрал в городе Станимыка (ныне Асеновград) свой штаб. На повестке дня стоял один вопрос: куда отступать — к Адрианополю или в Родопы? Но Адрианополем вот-вот могли овладеть русские: летучий отряд генерала Струкова находился уже в его окрестностях. Единственно свободными оставались дороги на Хасково через Тахталии (Тополово) и на Пашмакли (Смолян), Дарыдере (Златоград) и Дедегач через Чепеларе, Английский полковник Бейкер советовал Сулейману-паше воспользоваться обоими направлениями, а артиллерию бросить на произвол судьбы. В направлени Эр-Кюприи (ныне Мостово), Борово и Белицы бежали башибузуки Тусун-бея — «героя» Батака.

На другой день главные силы неприятеля обратились в бегство по дорогам и тропам в направлении Родоп. За ними по пятам следовали русские разъезды. Отряд генерала Дандевиля и бригада драгун генерала Краснова вошли в Станимыка, восторженно встреченные населением. Звонили колокола, жители города осыпали «братушек» веточками самшита. Пехота Западного отряда генерала И. В. Гурко выступила в поход на Адрианополь, а конница продолжала преследовать противника.

Кавалерийская бригада генерала Чернозубова направилась к Кырджали и Мастанли (ныне Момчилград), а другие части — к Чепеларе и Смоляну. За ними последовали драгуны генерала Краснова, которые через Кырджали двинулись к Димотике. Кавказская кавалерийская бригада генерала Черевина устремилась к Гюмюрджине{275}.

1 февраля 30-й Донской полк нагнал неприятеля под Кырджали и разбил его в бою, захватив 53 орудия.

Через два дня русские кавалерийские подразделения (в [206] составе 8 сотен) казачьего Кубанского полка, Владикавказского полка и осетинская сотня (около 400 человек) направилась из Станимыка по крутой и труднодоступной дороге к Бачково. Один из участников этого героического похода писал:

«В нашей бригаде было много кавказцев, которые хорошо знали свои горы от Черного до Каспийского моря. Все они единодушно утверждают, что столь трудной дороги еще не видели. Узкая тропа извивалась среди громоздящихся одна на другую скал. Казалось, что нога человека не ступала в этих местах! Кони шли только в поводу. Нередко они поскальзывались и падали в пропасть, увлекая за собой все имущество воина».

Трое суток продолжался этот героический подъем из Бачково до самого Наречена. 26 января отряд полковника Черевина остановился на ночлег в селе Павелеко. 27 января колонна двинулась на Чепеларе, но ураганный ветер и метель заставили ее вернуться в Павелеко. На другой день колонна снова отправилась в поход.

По дороге из Рожена в Устово было получено известие о падении Адрианополя. Все дальше продвигались разъезды в направлении Пашмакли, Смиляна и Дарыдере. Приказ гласил: взять эти населенные пункты до подхода бригады. В числе разведчиков был и Георгий Цариградски, добывавший ценные сведения. Неприятельский отряд, достигший Устово и Пашмакли, был снова разбит.

Обеспечив свой правый фланг, полковник Черевин 30 января направился в Палас (ныне Рудозем). В ту же ночь он узнал от болгар, что в направлении Гюмюрджины, по дороге на Дарыдаре, движется неприятельская кавалерия, насчитывающая 2 тысячи всадников. 1 февраля русские вошли в Дарыдере, где после семидневного непрерывного похода соединилась вся бригада. Из села Адакьой (ныне Островец) русские направились к Эгейскому морю.

Бригада генерала Чернозубова до 20 января находилась в Караджиларе, выжидая, пока главные силы не выйдут на Адрианопольскую дорогу. Затем она предприняла наступление в южном направлении к Кырджали и Мастанли (ныне Момчилград). В 5 ч. вечера 3 февраля был освобожден город Кырджали. На следующий день эскадрон драгун двинулся по долине реки Арда к Адрианополю. 5 февраля 1878 года бригада генерала Чернозубова освободила Мастанли.

Спустя два дня русские воины, перевалив через Родопы, достигли Гюмюрджины. Силы Сулеймана-паши, рассеянные от Доспатской [207] горы до Восточных Родоп, отступили к Эгейскому морю, а часть их укрылась в густых лесах..

В Родопских горах и на просторах Фракии оперировала чета Петко-воеводы — защитника болгар, которого турки называли «Боюк-Петко», что в переводе означает «властелин лесов». В ходе войны его отряд вырос с 60 до 300 человек. Ему удалось освободить низменность в нижнем течении Марицы. Вместе с русскими Петко-воевода боролся до полного разгрома «родопской армии» турок, образованной англичанином Сенклером-пашой из разбитых частей Сулеймана-паши. Летом 1878 года Петко-воевода вместе с генералом М. Д. Скобелевым выехал в Петербург, где был награжден Георгиевским крестом за храбрость и произведен в капитаны.

Освобождение Восточных Родоп, включая и город Хасково, было связано с общим продвижением русской армии к Адрианополю. Правое крыло Западного отряда генерала И. В. Гурко продвигалось к Хасково и Димотике. К кавалерии отряда И. В. Гурко присоединилась и кавалерия генерала П. П. Карцева, прибывшая из Карлово через Пловдив, в то время как пехота была направлена в Чирпан, чтобы соединиться с авангардом центральной колонны (генерала М. Д. Скобелева), которая наступала из Казанлыка и Стара-Загоры. Центральной была колонна Московского гренадерского корпуса генерала Ганецкого. VIII корпус Ф. Ф. Радецкого наступал через Ямбол в южном направлении. 12 января русские освободили город Тырново-Сеймен (ныне Марица), где было разрушено железнодорожное полотно, захвачен мост через Марицу, а также прервана телеграфная связь Пловдив-Константинополь. Под Харманли русским удалось захватить большой турецкий обоз. 13 января кавалерийская дивизия генерала М. Д. Скобелева овладела селом Каяджик (ныне город Димитровград, в черту которого вошли еще села Марийно, Раковски и Черноконьово). Подойдя вплотную к Хасково, она отрезалаСулейману-паше путь отступления к Адрианополю.

20 января, по дороге в Хасково, в город вошли гвардейские части генерала И. В. Гурко.

Феофания Хаджи Иван-Минчева, дочь диарбекирского узника, писала в своих воспоминаниях:

«В день св. Ивана мы сидели за столом и ели мамалыгу, вошел наш старый прислужник и сказал: «С вас причитается, русские пришли»... Мы вышли на улицу и увидели несколько русских верховых, а рядом с ними болгар, которые целовали им руки и чуть не стягивали их с лошадей. Все плакали, и русские [208] плакали... В нашем доме остановился на квартире генерал-майор граф Мейендорф с несколькими офицерами и солдатами. Мама и все мы были несказанно рады. Сразу же замесили тесто, затопили печь, зарезали телку и наготовили всякой всячины. Угощали дорогих гостей. Генерал спросил нас, почему мы, женщины, одни, без мужчин. Мы ему сказали, что всех наших турки сослали на заточение в Анатолию. Он записал их имена и фамилии. Потом дал нам свой адрес. Сказал, что живет в Царском селе, и если кто-нибудь из наших окажется в Петербурге, то может пожаловать к нему в гости. Весь вечер мы просидели у очага и чувствовали себя так, словно они были нашими братьями»{276}.

В книге реестров Апостола Стратиева есть такая запись:

«8 января 1878 года в наш город Хасково прибыли братушки. Великая Россия освободила нас, я пишу это, потому что об этом нужно помнить всегда, на веки вечные»{277}.

В Асеновграде есть памятник русскому офицеру, павшему в бою под Еркюприей, в Харманли — памятник павшим воинам Московского драгунского полка, в Кырджали и Хасково — памятники легендарному болгарину капитану Петко-воеводе.

По долине реки Струмы. Освобождение Кюстендила и Горна-Джумаи (Благоевграда)

Действия русских войск в юго-западной части Болгарии велись уже в конце войны. Непосредственно после освобождения Софии к Радомиру направились болгарские отряды под общим командованием Ильо-воеводы. Сюда прибыл и 4-й уланский Харьковский полк, который, освободив Берковицу, прошел через Петрохан и Софию и остановился в Радомире, чтобы взять под контроль дорогу на Кюстендил и Дупницу (ныне Станке-Димитров).

Один из русских офицеров по дороге в Радомир записал в своем дневнике впечатления о болгарских селах, в том числе и о Княжево: «Село Бали-Эфенди (ныне район Софии Княжево) расположено у подножия горы Витоша, в восьми верстах от Софии. Село это большое, но почти полностью разрушено: дома стоят без крыш, окон и дверей, суконная фабрика в развалинах... жители пребывают в страшной бедности и нравственном гнетении, нет никакой жизни. Свой прежний вид сохранили разве минеральные бани с горячей сероводородной водой. [210]

Целым и невредимым остался только дом какого-то торговца-англичанина и он сам. Дом его огражден высокими стенами, имеет массивные ворота с огромными замками и недоступен для башибузуков, способных грабить только беззащитных жителей»{278}.

Чета Ильо-воеводы действовала в Радомире и его окрестностях до 16 января 1878 года, разоружая банды башибузуков в районе сел Вырба, Проваленица (ныне Стефаново), Мусу-Бей (ныне Гылыбник), Кондофрей, Калотницы, Раянцы, Ковачевцы и Сириштник. Некоторые добровольцы примкнули к русским частям в селах Горна- и Дол-на-Диканя и Дрен и с ними участвовали в боях за Дупницу. Посланная русским командованием в Радомир чета Ильо-воеводы перешла через гребень Конявской горы, служившей рубежом между Радомирской и Кюстендилской околиями, и спустилась в Кюстендилскую котловину. Заняв село Коньово (ныне Коняво), она взяла под контроль левый берег реки Струмы.

В районе Трына, Брезника и Кюстендила действовали и четы Симо Соколова (опытного разведчика русских, участника сербско-турецкой войны 1876 года), Такс Пеева, Ивана Грынчарова. В горах Малашевской и Осоговской действовала чета Димитра Попгеоргиева. руководителя майского восстания 1876 года в этом крае, а в районе Неврокопа и Мелника — чета Тодора Палискиря и Стояна Карастоилова.

Жители Кюстендила, оставленного турецкими войсками, послали делегацию в Радомир с просьбой прислать русскую часть, чтобы навести в городе порядок, успокоить его граждан. Делегация во главе с Мито Гочевым отправилась в Софию, где при содействии Марина Дринова быстро добилась своего. В Радомир была послана войсковая часть софийского гарнизона. 25 января 1878 года жители города встретили освободителей, подразделение подполковника Ю. А. Задарновского. Но радость жителей была недолгой. На следующий день город опять был занят неприятелем, подтянувшим силы из Крива-Паланки.

29 января 1878 года Кюстендилский отряд снова освободил Кюстендил. Вместе с отрядом, который приветствовали все жители города, вошла и чета Ильо-воеводы. До конца войны в Кюстендиле находились болгарские четы, в которых насчитывалось 820 добровольцев, в том числе 120 конников{279}.

В начале февраля жители города Брезника послали письмо в Софию, в котором просили губернатора Софии генерала Арнольди послать русские войска в их край{280}. 7 февраля 1878 года делегация жителей [211] Горна-Джумаи (ныне Благоевград) вручила губернатору следующее прошение: «Ваше превосходительство, нижеподписавшиеся посланцы болгарского населения города Дубничка-Джумая (расположенного в 18-ти часах пути от Софии) осмеливаются просить Ваше превосходительство благоволить оказать как можно быстрее помощь нашему родному городу, который находится в отчаянном положении и который не успели пока взять доблестные воины...

Обращаясь к Вам с этой просьбой, мы надеемся, что Вы не оставите нас без столь необходимой сейчас Вашей помощи и что, вернувшись в Дупничка-Джумая, мы сможем обрадовать своих соотечественников»{281}.

Тем временем эскадрон 4-го гусарского Мариупольского полка освободил Дупницу и сумел раздобыть важные сведения о противнике, отступившем в направлении города Горна-Джумая. По сведениям командира 4-го эскадрона майора И. П. Орлинского, «болгарские села вокруг городов Дупница и Джумая вооружились, но вероятнее всего, что оружия у них недостаточно — болгары убедительно просят прислать им таковое»{282}.

24 февраля 1878 года в Горна-Джумаю с севера вошли русские воины во главе с майором Иваном Павловичем Орлинским, торжественно встреченные жителями. В это место впоследствии были свезены большие овальные камни (морены), по сей день напоминающие об историческом для города событии.

«19 февраля русский отряд в составе одного батальона 124-го Воронежского пехотного полка, 2-го дивизиона 4-го гусарского полка, дивизиона 8-й конной батареи (4 орудия) и взвода 4-го Донского казачьего полка двинулся с Радомирской заставы в направлении села Кырпец (ныне Крапец) — города Дупница — сел Косача — Кочариново (ныне Кочериново) — Бараково. Под селом Бараково авангард отряда 23 февраля настиг большой турецкий обоз, прикрываемый сильным конвоем.

С подходом русских подкреплений неприятель отступил, оставив на поле боя 150 человек убитыми и ранеными и весь обоз. В Горна-Джумаю был послан парламентер с требованием сдачи города без боя. Ночью русские разъезды заметили зарево пожара. Подоспевшие болгары сказали, что части неприятеля (около 3 тыс. человек) бежали в направлении города Сереса. В 9 ч утра 24 февраля, — сообщал в своем рапорте командир 4-го эскадрона гусарского Мариупольского полка, — я с отрядом, определенным мной в качестве гарнизона и состоящим из 4-го эскадрона вверенного мне полка и двух рот 124-го пехотного Воронежского полка, вошел в город [212] Горна-Джумая, а отряд, который должен был вернуться в Софию, остался на биваке, на одной из господствующих над городом северных высот. Комендантом города я назначил командира 4-го эскадрона майора Орлинского»{283}.

Штаб русских войск расположился в квартале Варошта, на левом берегу реки Бистрицы. Русские разъезды продолжали преследовать неприятеля и достигли седловины Предела по дороге Разлог — Бели-Баир, где воздвигнута каменная колонна, обозначавшая конечный пункт русского наступления. В южном направлении передовые части достигли Денчова-Баира близ села Сербиново (ныне Брежани). Там был установлен деревянный крест. И сейчас это символическое место население называет «Крестом». На западе казаки прошли через села Селиште и Падеш и достигли горы Влахина-Планина. Погибший майор И. П. Орлинский был похоронен во дворе церкви св. Богородицы, неподалеку от дома одного из героев Апрельского восстания Георгия Измирлиева.

Жители селений, расположенных в долине реки Струмы, а также восточнее седловины Предела и гор Пирина, продолжали обращаться к русским военным властям в Софии с просьбой освободить их. 2 марта 1878 года население десяти сел Разлогского края также просило «прислать несколько русских солдат и в наши места, чтобы освободить нас, чтобы и мы могли свободно вздохнуть»{284}.

Мирный договор

3 марта 1878 года в Сан-Стефано, расположенном в 13-ти километрах от столицы султанской Турции, был подписан мирный прелиминарный договор. На карте Европы появилось новое, Болгарское государство, а болгарский народ обрел национальную свободу. В обращении И. Чунчева из города Пазарджика к соотечественникам говорилось:

«Это день торжественный, день праздника всенародного. Торжествуй и веселись, болгарский народ, ты сбросил тяжкие оковы и свободен...

Нет в истории примера этому славному и прекрасному делу... Чтобы поднялись люди в суровой Сибири, далекой Казани, в холодном Архангельске, Астрахани, в славной Москве и великом Санкт-Петербурге и, преодолев такое большое расстояние, горы, реки и леса, пришли сюда проливать кровь, чтобы избавить нас от вековых страданий и несправедливости, освободить нас. [214] Пусть же здравствуют храбрые русские воины, пусть живут и здравствуют все наши русские братья. А мы сегодня, братья, можем только петь и веселиться. Пусть заиграют все гусли, кавалы, свирели и волынки, которые молчали пятьсот лет на чердаках и в подвалах... Запоем же от радости»{285}.