Предисловие к русскому изданию

Изучение опыта трехлетней войны в Корее, в которой принимали участие все виды вооруженных сил США, по-прежнему представляет большой интерес, несмотря на то что бурное развитие новых видов военной техники за последние годы внесло коренные изменения в оперативно-тактические и стратегические взгляды военного руководства крупнейших капиталистических стран. Концепция «ограниченной» войны продолжает играть важную роль в военной доктрине США. Война в Корее была таким вооруженным конфликтом, в котором сильнейшая капиталистическая держава выступила в роли агрессора против небольшой страны с неизмеримо меньшим военным и экономическим потенциалом. Рассматривавшаяся вначале как обычная «полицейская» акция, эта война приняла неожиданный для интервентов размах и потребовала от них огромного напряжения сил. В войну были вовлечены крупные контингенты сухопутных войск, сотни кораблей и самолетов.

Несмотря на господство в воздухе и на море, интервентам не удалось осуществить свои замыслы — захватить территорию КНДР и превратить весь Корейский полуостров в военный плацдарм против СССР и Китайской Народной Республики. Многие американские военные и политики справедливо оценивают результат войны как поражение США. Так, покойный адмирал Тэрнер Джой, командовавший в то время военно-морскими силами США на Дальнем Востоке и возглавлявший делегацию «вооруженных сил ООН» на переговорах в Паньмыньчжоне, открыто признал, что войска ООН не смогли добиться победы и что перемирие явилось единственным выходом из создавшегося положения. «Перемирие в Корее, — говорил он, — было победой красного Китая; его престиж продолжает расти»{1}.

Что же касается престижа США, то ему был нанесен весьма чувствительный удар. Впервые в истории Соединенные Штаты не сумели выйти из войны победителем. Пытаясь как-то объяснить и оправдать этот военный и политический провал, американские генералы, публицисты и государственные деятели ссылаются [6] на «ограничения», которыми якобы были связаны вооруженные силы ООН, — узость географического района конфликта, невозможность применения новых видов вооружения, — а также на неблагоприятные климатические условия, недостаточную подготовку войск, просчеты некоторых военных руководителей и т. п. Однако совершенно очевидно, что исход войны был предопределен самим ее характером. Со стороны США это была захватническая, империалистическая, несправедливая война, крайне непопулярная даже в самих Соединенных Штатах. Сами авторы цинично признают, что американские империалисты ставили перед собой «цель объединения Кореи силой» (стр. 266). Для корейского народа это была освободительная, справедливая война, направленная против порабощения страны иностранным капиталом, война за свободу и независимость народа, за сохранение социалистических завоеваний. Морально-политическое единство народа КНДР, его сплоченность вокруг Трудовой партии Кореи, прочность тыла, помощь китайских народных добровольцев и, в особенности, огромная материальная и моральная поддержка советского народа явились теми факторами, которые обеспечили корейскому народу победу над интервентами.

Военно-морские силы США играли весьма существенную роль на всех этапах войны. Капитан 3 ранга Кэгл и его коллега Мэнсон подробно освещают в настоящей книге боевые действия флота и морской авиации США и других стран, принявших участие в агрессии, на протяжении всего периода войны. В книге использованы оперативные документы и многочисленные высказывания участников военных действий. Собранный здесь фактический материал дает довольно полное представление о всех сторонах боевой деятельности военно-морских сил США в Корее. Однако политическая сторона событий изложена тенденциозно. Являясь официальными историками штаба ВМС и послушно следуя указаниям своих хозяев, авторы в искаженном виде представляют миролюбивую политику правительств КНДР, Советского Союза и народного Китая и пытаются возложить на них вину за развязывание войны в Корее.

На самом же деле подготовка к захвату Северной Кореи началась еще задолго до войны. Под руководством американских инструкторов в Южной Корее была создана 100-тысячная армия, оснащенная американской техникой. Даже после вывода войск США из Кореи там продолжали оставаться «группа советников» численностью в 500 человек и многочисленный персонал морских и авиационных баз. Американские «советники» имелись в каждом батальоне и фактически командовали частями лисынмановской армии. Первоначально предполагалось осуществить захват Северной Кореи силами одних лисынмановцев. Воинственные заявления Ли Сын Мана не оставляют на этот [7] счет никаких сомнений. В письме к доктору Р. Оливеру От 30 сентября 1949 г. Ли Сын Ман писал:

«Я уверен, что именно сейчас нам представляется в моральном отношении самый удобный момент для проведения агрессивной политики... Мы должны загнать отряды кимирсеновцев в горы, где они умрут от голода и холода. Тогда линией нашей обороны... станут реки Туманган и Ялуцзян»{2}.

Далее, на пресс-конференции 31 октября 1949 г. этот марионеточный президент цинично заявил: «Если бы мы могли действовать по своему усмотрению, мы бы уже начали... Мы достаточно сильны, чтобы пойти на Пхеньян и захватить его в течение нескольких дней»{3}.

Об агрессивных намерениях лисынмановцев неопровержимо свидетельствуют многочисленные документы, попавшие в руки корейской Народной армии в начальный период войны. Премьер-министр КНДР Ким Ир Сен, отвечая 27 июля 1950 г. на вопросы корреспондента «Юманите» Маньена, заявил:

«Документы, захваченные Народной армией в Сеуле, свидетельствуют о том, что начатая лисынмановской армией война подготавливалась в течение длительного времени под руководством американской военной миссии в Сеуле»{4}.

Лисынмановцы сосредоточили в районе 38-й параллели до десяти дивизий и постоянно провоцировали пограничные инциденты. Корейская Народная армия своевременно подготовилась к отпору и, когда 25 июня 1950 г. лисынмановцы на трех направлениях пересекли 38-ю параллель, сумела в короткий срок — не более суток — локализовать их продвижение, а затем перейти в мощное контрнаступление, результатом которого явились разгром и паническое бегство южнокорейской армии. Лисынмановцам удалось лишь с помощью спешно переброшенных из Японии американских войск задержаться на крохотном пусаньском плацдарме, в юго-восточной части полуострова. К середине сентября корейская Народная армия освободила более 90% территории страны. Над интервентами и остатками разгромленной лисынмановской армии нависла угроза полного уничтожения.

Катастрофический разгром лисынмановцев и их неспособность осуществить захватнические планы своих хозяев заставили правительство Трумэна встать на путь прямой вооруженной интервенции. Чтобы придать своим действиям видимость законности, США, воспользовавшись временным отсутствием представителя Советского Союза, протащили 27 июня 1950 г. в Совете Безопасности ООН резолюцию, объявлявшую КНДР агрессором и рекомендовавшую членам ООН оказать помощь лисынмановскому [8] правительству. Однако еще до принятия этой резолюции президент США Трумэн отдал приказ военно-морским и воздушным силам США на Дальнем Востоке обеспечить поддержку войскам Ли Сын Мана. Вскоре после этого Трумэн санкционировал бомбардировку объектов в Северной Корее, организацию морской блокады побережья Кореи и использование американских сухопутных войск непосредственно на фронте.

7 июля Совет Безопасности послушно проголосовал за посылку в Корею под прикрытием флага ООН «объединенных» вооруженных сил интервентов, командовать которыми было поручено генералу Макартуру. Чрезвычайно широкие полномочия, данные Макартуру, позволили ему почти бесконтрольно руководить военными действиями агрессоров в Корее.

Кроме США, в интервенции приняли участие и войска других капиталистических стран, однако большинство из них послало в Корею лишь символические контингенты. По свидетельству бывшего командующего ВВС в Дальневосточной зоне генерала Уэйленда, из 267 тыс. человек, входивших в состав «войск ООН», 130 тыс. составили американские войска, 127 тыс. — южнокорейские и лишь 10 тыс. приходилось на долю остальных стран{5}. То же самое относится и к военно-морским и воздушным силам агрессоров.

Советское правительство решительно выступило против интервенции США в Корее. В заявлении Министерства иностранных дел СССР сказано: «...правительство США перешло от политики подготовки агрессии к прямым актам агрессии, встало на путь... вооруженной интервенции в Корее»{6}. На протяжении всей войны Советское правительство прилагало усилия к мирному урегулированию конфликта на справедливой, демократической основе, разоблачая истинный характер военных целей, преследовавшихся в этой войне капиталистическими государствами.

Война в Корее обнаружила несостоятельность и порочность стратегических принципов США. Она развенчала миф об исключительной роли авиации, которая якобы одна может решить исход войны. Несмотря на огромное численное превосходство, благодаря которому она почти полностью господствовала в воздухе, несмотря на варварские бомбардировки мирных городов и сел, на мощные удары с воздуха по промышленным объектам и коммуникациям, американская авиация не смогла сломить сопротивление корейского народа и добиться сколько-нибудь значительных оперативных успехов.

Военно-морские силы интервентов в Корее выполняли различные задачи: блокировали побережье, вели артиллерийский обстрел береговых объектов, поддерживали сухопутные войска огнем корабельной артиллерии и самолетами морской авиации, [9] перебрасывали десанты и обеспечивали их высадку, нарушали коммуникации и вели траление минных заграждений. Конфигурация Корейского театра военных действий открывала широкие возможности для использования наступающей стороной военно-морских сил. Если к этому добавить, что за все время войны корабли интервентов, по утверждению авторов, ни разу не подверглись нападению со стороны надводных кораблей, подводных лодок и авиации КНДР и несли потери лишь от мин и береговой артиллерии, то казалось бы флот мог добиться гораздо более высоких результатов. Однако военно-морские как и воздушные силы США не смогли решить основную, по мнению авторов, задачу — изолировать фронт противника от тыла, прекратив доступ на фронт боеприпасов, продовольствия и пополнений. Таким образом, флот оказался неспособным решить исход войны в пользу интервентов.

Постоянные разногласия и антагонизм между тремя видами вооруженных сил, не прекращающиеся и поныне, отсутствие координации их действий в масштабе театра, разумеется; не могли способствовать успеху операций. Созданный в 1951 г. в Тэгу объединенный центр по руководству всеми военными действиями не решал вопроса, так как, по сути дела, он не имел командных функций. Несостоятельным оказалось и так называемое Ки-Уэстское соглашение о функциях, определявшее задачи видов вооруженных сил, ибо не было возможности провести четкую грань между важнейшими объектами флота, авиации и армии.

Кэгл и Мэнсон не ограничиваются простым изложением фактов, как это делают многие историки Запада. Они стремятся проанализировать и критически оценить действия военно-морских сил с тем, чтобы «уроки корейской войны могли быть лучше использованы в будущих войнах». По мнению авторов, важнейшие уроки войны состоят в том, что она положила начало «прогрессу в области десантных операций», развитие которых в послевоенные годы приостановилось, вновь «оживила деятельность военно-морской авиации» и еще раз подчеркнула важность минной войны.

Во время войны в Корее была проведена фактически только одна десантная операция — в Иньчхоне. Высадки же войск в Воньсане, Ивоне и Пхохане, как и эвакуация разгромленных войск 10-го корпуса из Хыннама — по выражению авторов, «десантная операция наизнанку», — производились без противодействия со стороны корейской Народной армии. В середине сентября 1950 г. командование американских войск, зажатых на пусаньском плацдарме, решило добиться коренного перелома в положении на фронте путем проведения крупной десантной операции в глубоком тылу северокорейских войск. Замысел операции состоял в том, чтобы, захватив Сеул, перерезать коммуникации войск корейской Народной армии, а затем совместным ударом войск десанта и 8-й армии (с пусаньского плацдарма) [10] окружить и уничтожить основную группировку северокорейских войск. Это совместное наступление, по выражению Макартура, должно было «поставить противника между молотом и наковальней»{7}.

Американскому командованию удалось достичь оперативной внезапности и за счет огромного превосходства в силах осуществить высадку десанта. Но, как известно, высадка проводилась при отсутствии у противной стороны достаточных сил на море и в воздухе. В ходе операции интервенты добились значительного оперативного успеха, однако стратегическая цель операции — уничтожение главных сил корейской Народной армии и захват Северной Кореи «до рождества» — достигнута не была. В исключительно тяжелой обстановке основным силам корейской Народной армии удалось выйти из окружения и, соединившись с войсками Сеульского направления, образовать новый стабильный фронт в районе 38-й параллели.

В своем докладе Совету Безопасности о результатах Иньчхонь-Сеульской операции Макартур хвастливо заявлял: «Успешная фронтальная атака в сочетании с охватом совершенно изменила ход боевых действий в Южной Корее. Хребет северокорейской армии сломан, и ее рассеянные части, неся большие потери, ликвидируются или оттесняются на север».

Очень скоро Макартуру пришлось убедиться в несостоятельности своих выводов. 4 ноября представитель штаба главнокомандующего объявил, что в данное время у северокорейцев имеется «по меньшей мере 12 дивизий и 5 отдельных бригад», а 19 декабря сам Макартур был вынужден признать, что общая численность «разгромленной» им северокорейской армии «вероятно, приближается к 150 тысячам»{8}.

Чрезвычайно серьезной проблемой, с которой пришлось столкнуться военно-морским силам интервентов в Корее, была исключительная эффективность минных заграждений, искусно устанавливавшихся северокорейцами в важнейших портах обоих побережий. Не случайно поэтому авторы отводят три главы книги вопросам противоминной борьбы. В руках корейской Народной армии мины стали грозным оборонительным оружием, причинившим интервентам немало беспокойства и потребовавшим от них больших дополнительных усилий. Авторы отмечают беспечное отношение командования ВМС США к проблемам минной войны. Крупные минно-тральные силы американского флота были после второй мировой войны сведены к минимуму и к началу войны в Корее пребывали в самом жалком состоянии. В связи с этим интервенты в Корее постоянно ощущали недостаток в тральщиках. Умело поставленные минные заграждения, [11] хорошо прикрытые огнем береговой артиллерии, причиняли большой ущерб флоту противника, затрудняли высадку войск и действия блокировавших побережье кораблей.

Говоря о действиях минно-тральных сил США по очистке вод у берегов Кореи от мин, следует остановиться на Воньсаньской «десантной операции». Эта операция, целью которой было перерезать пути отхода северокорейской армии на север, задержалась на несколько дней из-за большого минного заграждения, которое американские тральщики. едва смогли устранить, потеряв несколько кораблей. Следует отметить, что эта «операция» вообще была бессмысленной с оперативной точки зрения. Один из авторов книги, М. Кэгл, в одной из своих работ справедливо указывает: «Первой крупной военной ошибкой в корейской войне была высадка в Воньсане в октябре 1950 г. Она была ненужной, и не следовало ее вовсе проводить»{9}.

Того же мнения придерживается и вице-адмирал Т. Джой. «Никто из нас в штабе ВМС на Дальнем Востоке, — говорит он, — не видел необходимости в такой операции, поскольку 10-й корпус мог направиться в Воньсань походным порядком по суше, и это потребовало бы гораздо меньших усилий, чем доставка корпуса в Воньсань морем»{10}.

Затяжка Воньсаньской «операции» послужила причиной панического донесения контр-адмирала Смита командующему ВМС на Дальнем Востоке, которое начиналось словами: «Американский флот утратил господство на море в корейских водах». С оценкой Смита согласился и начальник штаба ВМС адмирал Шерман, который заявил: «Смит прав: если мы не можем идти куда хотим и когда хотим, значит, мы не обладаем господством на море».

Учтя первые уроки войны в Корее, командование ВМС США в 1951 г. восстановило командование минно-тральных сил, расформированное после второй мировой войны, и разместило заказы на строительство новых 125 тральщиков.

Американская военно-морская авиация в течение войны выполняла две основные задачи, состоявшие в непосредственной поддержке сухопутных войск и ударах по коммуникациям. Авторы отмечают, что в вооруженных силах США в ту пору не было единого взгляда на характер и организацию непосредственной поддержки войск с воздуха. ВМС и морская пехота стояли за более тесное взаимодействие авиации с пехотой, за бомбометание в непосредственной близости от переднего края своих войск (до 200 м). В отличие от этого ВВС и армия распространяли понятие «непосредственная поддержка» на глубину до 16 км. Увлеченное [12] идеей стратегических бомбардировок, командование ВВС не придавало должного значения непосредственной авиационной поддержке войск, тогда как командование ВМС, опять-таки чересчур увлекаясь, считало ее основной задачей морской авиации. При анализе боевых действий морской пехоты США в Корее создается впечатление, что американская морская пехота в Корее вообще не могла наступать без поддержки авиации, которая буквально проталкивала ее вперед.

7 октября 1950 г. послушно(c) США большинство в ООН проголосовало за расширение военных действий за пределы 38-й параллели с целью насильственного объединения Кореи. Войска интервентов двинулись на север, причем южнокорейцы при поддержке американской авиации перешли в наступление еще за неделю до решения ООН. К концу месяца передовые части интервентов вышли на отдельных участках к корейско-китайской границе. Возникла непосредственная угроза безопасности Китайской Народной Республики. В сложившейся обстановке Китай не мог оставаться безучастным, и правительство КНР призвало народ оказать братскую помощь народу Северной Кореи.

«Китайский народ, — заявил премьер Государственного совета КНР Чжоу Энь-лай, — ни в коем случае не допустит иностранной агрессии и не может сидеть сложа руки и смотреть на то, как американские империалисты совершают агрессию против нашего соседа»{11}.

Вступление китайских народных добровольцев в войну произвело крутой перелом в ходе военных действий. К концу декабря была освобождена вся Северная Корея, в январе 1951 г. был взят Сеул, а затем войска интервентов были отброшены к 37-й параллели. В ходе наступления китайские добровольцы нанесли поражение крупной группировке войск американского 10-го корпуса, которая, едва избежав окружения, была силами флота спешно эвакуирована из Хыннама. На западном участке фронта отступление интервентов превратилось в паническое бегство.

«В штабе дальневосточного командования, — говорит Кэгл, — царила паника и растерянность... Войска Объединенных Наций отступали, охваченные тревогой. На западном побережье были эвакуированы и оставлены противнику северокорейская столица Пхеньян и морские порты Нампхо и Иньчхонь. Столица Южной Кореи Сеул тоже была оставлена. На западном участке фронта было, по существу, полностью потеряно соприкосновение с противником»{12}.

Неоднократные последующие попытки интервентов восстановить положение не шли дальше ограниченных тактических успехов. [13] К лету 1951 г. фронт окончательно стабилизировался на рубеже 38-й параллели. 23 июня 1951 г. представитель Советского Союза в ООН Малик внес предложение начать переговоры о перемирии; оно было принято Соединенными Штатами. В июле в Кэсоне начались переговоры о прекращения огня, но военные действия в Корее продолжались тем не менее еще целых два года.

После вступления в войну китайских народных добровольцев интервенты начали кампанию по «изоляции фронта противника», продолжавшуюся с большим или меньшим напряжением до конца войны. Цель кампании состояла в том, чтобы парализовать движение по железным и шоссейным дорогам Северной Кореи, обескровить фронт, обречь страну на голод и в конечном счете заставить народ Северной Кореи капитулировать. При этом имелось в виду, что плотная морская блокада исключит возможность снабжения армии и населения морским путем. Выполнение этой задачи было возложено на корабли флота и самолеты 5-й воздушной армии и 77-го оперативного соединения. Убедившись в бесплодности попыток сухопутных войск добиться победы, интервенты предприняли попытку решить исход войны силами одной авиации.

Кампания началась бомбардировкой мостов через Ялуцзян. В ходе налетов объекты нападения и тактика действий авиации неоднократно менялись. Американцы направляли удары то по железнодорожным и шоссейным мостам, то по полотну железных дорог, то по узловым пунктам и станциям. В июне 1951 г. была предпринята так называемая «операция Стрэнгл» («удушение»). Позади линии фронта северокорейских войск была намечена полоса, пересекающая весь полуостров. Она была разбита на участки, распределенные между авиационными соединениями. Каждое соединение несло ответственность за воспрещение движения транспорта на своем участке. Транспортная сеть Северной Кореи методически и планомерно подвергалась разрушению, а между тем поток грузов к фронту не прекращался. Авторы не могут скрыть своего изумления и восхищения замечательной способностью северокорейцев в самый короткий срок восстанавливать разрушенное, строить объездные пути, переключать поток грузов с железнодорожного транспорта на автомобильный, использовать даже самые примитивные средства сообщения и транспортировки, чтобы обеспечить фронт всем необходимым. Кэгл и Мэнсон вынуждены признать провал широко разрекламированной кампании по изоляции фронта и вместе с тем несостоятельность концепции об исключительной роли воздушной мощи. В этом книга значительно выигрывает перед книгой Дж. Стюарта «Воздушная мощь — решающая сила в Корее»{13} и другими работами иностранных авторов, посвященными войне в Корее. [14]

Авторы делают вывод, что для успеха кампании по изоляции фронта следовало согласовать действия авиации с действиями сухопутных войск, которые «заставили бы противника повысить уровень расхода военных материалов».

Тем не менее, пытаясь как-то оправдать провал этой кампании, Кэгл и Мэнсон ссылаются на малую протяженность коммуникаций северокорейцев, на наличие «неприкосновенного убежища» в Маньчжурии, забывал о том, что базы интервентов в Японии и на острове Окинава также были «неприкосновенными», на низкий уровень потребностей корейского и китайского солдата по сравнению с американским, на трудные климатические условия. Но такими малоубедительными ссылками нельзя скрыть того факта, что в этой неравной борьбе победили мужество и стойкость, упорство и трудовой героизм корейского народа и китайских народных добровольцев. Американское командование не сумело правильно оценить военно-политическую обстановку и возможности корейской Народной армии.

Блокада морского побережья Северной Кореи кораблями 95-го оперативного соединения сама по себе также не сыграла решающей роли в войне, поскольку все снабжение шло сухопутным путем. Дозорные корабли интервентов охотились главным образом за рыболовными сампанами, нарушая тем самым нормы международного права, касающиеся морской блокады. Основная задача блокирующих кораблей состояла в обстреле береговых объектов и оказании поддержки войскам на примыкавших к морю флангах. Авторы отмечают непрерывно возраставшую мощь, плотность и точность огня северокорейской береговой артиллерии, наносившей большой ущерб кораблям интервентов. Зафиксировано 85 случаев повреждений боевых кораблей огнем береговой артиллерии.

Характерно, что, описывая боевые действия кораблей флота и самолетов морской авиации, авторы, явно греша против истины, стараются доказать, что огневые и бомбовые удары наносились исключительно по военным объектам. Однако всему миру известно, что в результате варварских бомбардировок были превращены в руины многие мирные города и села Северной Кореи, уничтожены культурные ценности, разрушены фабрики, заводы, гидроэлектростанции, не имевшие непосредственного военного значения, как например, Хвачхоньская и Супхунская ГЭС.

В целом война в Корее явилась позорным провалом военной стратегии США, чего отчасти не скрывают и сами авторы книги. Несмотря на огромный перевес в силах, войскам интервентов не удалось выполнить поставленную перед ними задачу. Авторы подробно останавливаются на некоторых причинах неудач, стремясь извлечь определенные выводы, которые американские ВМС могли бы использовать в будущем. Несомненный интерес представляет описание боевых действий флота и морской авиации. [15] При критическом подходе к нему он поможет советскому читателю уяснить те изменения в тактике и вооружении ВМС США, которые произошли в послевоенные годы. Прежде всего заслуживает внимания опыт подготовки и проведения Иньчхонь-Сеульской десантной операции{14}.

В Корее впервые получили широкое применение вертолеты, использовавшиеся для разведки минных заграждений, для корректирования огня корабельной артиллерии и спасания экипажей сбитых самолетов. Впервые были проверены в боевых условиях корабли-ракетоносцы и авиационные ракеты «Майти Маус». Заслуживает внимания также и описание разнообразных тактических и технических приемов противоминной борьбы, методов непосредственной авиационной поддержки войск, организации взаимодействия корабельной артиллерии и морской авиации при совместных ударах по крупным объектам, методов разведки и атаки целей самолетами, особенно в ночное время. В приложениях помещены состав и группировка сил флота, принимавших участие в высадках десанта в Пхохане, Воньсане, Ивоне, в Иньчхонь-Сеульской десантной операции и в эвакуации войск интервентов из Хыннама. Там же собраны и некоторые статистические данные, относящиеся к действиям флота, морской пехоты и морской авиации.

Неплохо показана авторами и растерянность интервентов после первых неудач в Корее. Авторы утверждают, что неудачи, испытываемые войсками интервентов на фронте, побудили американцев, и в первую очередь генерала Макартура, искать выхода из создавшегося тупика в снятии ограничений и расширении масштабов войны. Макартур предлагал установить блокаду китайского побережья, подвергнуть бомбардировке военные и промышленные объекты в Маньчжурии и использовать на фронте в Корее войска чанкайшистов. Адмирал Кларк настаивал на применении атомного оружия против крупнейших транспортных узлов Северной Кореи. Однако правительство Трумэна, боясь возможных неприятных последствий, не решилось на такие меры. Военные неудачи интервентов в Корее, приведшие к краху агрессивных планов империалистов, заставили правительство США снять генерала Макартура со всех занимаемых им постов. Формальным поводом к этому послужило неоднократное превышение Макартуром своих полномочий, грозившее осложнениями международного порядка.

На место Макартура был назначен генерал Риджуэй, но смена командования не принесла войскам интервентов никаких победных лавров. Неоднократно предпринимавшиеся наступательные действия всякий раз сопровождались трескотней газет, но ни разу не завершились оперативным успехом. 27 июля 1953 г., [16] после того как были удовлетворены основные требования китайско-корейской стороны, представители обеих сторон заключили в Паньмыньчжоне перемирие.

Авантюра в Корее обошлась Соединенным Штатам весьма недешево. Даже согласно приведенным в книге данным, их потери составили свыше 142 тыс. человек; на ведение войны интервенты затратили около 20 млрд. долларов. Военно-морские силы потеряли 5 боевых кораблей, 73 корабля оказались поврежденными{15}; северокорейская Народная армия уничтожила 564 самолета авиации ВМС и морской пехоты. Корабельная артиллерия интервентов израсходовала более 4 млн. снарядов разного калибра, а морская авиация — 178 тыс. тонн бомб.

В книге приводятся цифры потерь и корейской Народной армии. Однако сами авторы относятся к ним с недоверием. Это видно уже хотя бы из помещенного в книге высказывания контр-адмирала Джингрича, который говорит, что «если суммировать все донесения о причиненном противнику ущербе... то создается впечатление, что в Северной Корее было уничтожено такое количество мостов и туннелей, паровозов и автомашин, которое вряд ли можно было найти на территории всей Кореи» (стр. 285).

Очень важен вывод, который содержится в цитируемом авторами заявлении вице-адмирала Т. Джоя. Подводя итоги войны в Корее, Джой говорит: «Мы... убедились, что нет быстрого, легкого и дешевого способа выиграть... войну... Необходимо пропорциональное развитие всех видов вооруженных сил и отдельных родов войск... В этом смысле ВМС США извлекли из войны в Корее... урок, который состоит в том, что ни при каких обстоятельствах нельзя игнорировать значение минно-тральных сил и морской авиации. Иньчхонь и Хыннам еще раз... подчеркнули жизненную необходимость десантных войск. Нельзя списывать со счета как устаревшую и корабельную артиллерию; война в Корее вновь доказала ее ценность» (стр. 368).

Хотя США и не выиграли войну, однако они приобрели значительный боевой опыт. Не случайно авторы указывают, что Корея «сыграла роль испытательного полигона для военно-морских сил». Уроки Кореи заставили американское командование пересмотреть ряд положений своей военной доктрины.

В конце 1953 г. американский комитет начальников штабов разработал новую стратегию «сбалансированных вооруженных сил», в основе которой лежит тезис о том, что война может быть выиграна только совместными усилиями всех видов вооруженных сил, отвечающих самым современным требованиям ведения войны. Новая американская стратегия уже не говорит об исключительной [17] роли техники и признает, что одним из решающих факторов в войне является человек.

Со времени окончания войны в Корее прошло восемь лет, но положение в этой стране продолжает оставаться крайне напряженным. Хотя в октябре 1958 г. полностью завершился вывод войск китайских народных добровольцев из КНДР, на территории Южной Кореи до сих пор остаются значительные контингенты американских войск общей численностью до 80 тыс. человек. В 1957–1958 гг. правительство США, нарушив условия перемирия, ввезло в Южную Корею атомное оружие (ракеты «Онест Джон», «Матадор» и 280-мм атомные пушки). Сейчас в Южной Корее насчитывается 11 американских военных баз. С помощью США проведена дальнейшая милитаризация страны. Южнокорейская армия имеет в своем составе 21 полностью отмобилизованную дивизию (свыше 700 тыс. человек) и 10 резервных дивизий. Число американских советников достигает 750 человек{16}. Таким образом, очаг войны в Корее все еще продолжает тлеть.

Правда, народ Южной Кореи вышвырнул вон со своей земли марионетку Ли Сын Мана, но и нынешний режим в стране мало чем отличается от прежнего. Южнокорейские правители отвергают идею мирного объединения страны, выдвинутую правительством КНДР, и все еще лелеют безумную мечту о насильственном присоединении Северной Кореи. Однако, как справедливо отметил в своем выступлении на XV сессии Генеральной Ассамблеи ООН Н. С. Хрущев, «только безумцы могут помышлять о решении корейского вопроса путем вооруженной силы. Все более широкое признание находит единственно правильное предложение предоставить решение вопроса о мирном объединении Кореи самим корейцам без какого-либо вмешательства извне. Непременным условием для этого является немедленный и полный вывод всех американских войск из Южной Кореи, пребывание которых отравляет обстановку не только в Корее, но и на воем Дальнем Востоке...»{17}.

За истекшие годы военная техника далеко шагнула вперед. Новые виды вооружения, находившиеся во время войны в Корее в зачаточном состоянии, занимают сейчас господствующее положение в армиях крупных держав. Крупные надводные боевые корабли становятся слишком уязвимой мишенью для атомного оружия, они теряют свое значение. В то же время возрастает роль подводных лодок, вооруженных ракетами с ядерным боевым зарядом. Межконтинентальные баллистические ракеты и ракеты средней дальности действия приходят на смену самолетам-бомбардировщикам. С ликвидацией ядерной монополии США и развитием ракетного оружия дальнего действия, в чем [18] Советский Союз на несколько лет опередил Америку, неуязвимость американского континента канула в вечность. Развязывание любой войны против Советского Союза и стран социалистического лагеря чревато сейчас катастрофическими последствиями для Соединенных Штатов.

Техническая революция, свидетелями которой мы являемся, оказывает сильнейшее влияние на развитие стратегических взглядов. Если раньше военная доктрина США целиком основывалась на принципе всеобщей ядерной войны, то теперь многие представители военных и политических кругов США, продолжая оставаться на «позициях силы» и не отбрасывая концепции «массированного ядерного удара», ищут выхода при решении международных конфликтов в «ограниченных» войнах с применением и без применения ядерного оружия. Истинный смысл всех этих новых стратегических концепций вскрыл в своей речи на 4-й сессии Верховного Совета Союза ССР Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский.

«На Западе, — сказал он, — сейчас много говорят и пишут об «ограниченной ядерной войне», о «тактическом использовании ядерного оружия», о «дозированной стратегии», о «стратегии устрашения» и т. д. и т. п. Все эти «теории» и, с позволения сказать, «стратегии» свидетельствуют о страхе империалистов перед неизбежным возмездием, которое они могут получить в случае нападения на страны социалистического лагеря. Вместе с тем, такие теории проповедуются для успокоения широких народных масс, чтобы под прикрытием этой дымовой завесы можно было творить свое черное дело подготовки новой мировой войны»{18}.

Тем не менее подобные теории не только продолжают распространяться, но и оказывают практическое воздействие на развитие вооруженных сил США и других капиталистических государств. Так, например, видный американский публицист Киоссингер, указывая, что в ядерный век наиболее вероятными будут именно «ограниченные» войны, рекомендует «создать различные вооруженные силы отдельно для ведения всеобщей ядерной и отдельно для ограниченной войны»{19}. Эта тенденция нашла известное отражение в создании стратегического армейского корпуса США, дислоцирующегося на континенте и предназначенного для быстрой переброски в любой район земного шара, где возникнет «ограниченный» конфликт.

После провала своих агрессивных планов в Северной Корее и других освободившихся от капитализма странах империалисты пытаются еще больше накалить международную обстановку и поставить мир на грань войны. В связи с этим им следует напомнить, что сейчас всякая вооруженная агрессия против социалистических [19] стран с применением ядерного оружия неизбежно превратится во всеобщую ракетно-ядерную войну. Как указывал Н. С. Хрущев в Отчетном докладе ЦК на XXII съезде КПСС, «если... империалисты осмелятся посягнуть на социалистические страны и ввергнуть человечество в пучину истребительной мировой войны, то этот их безумный шаг будет последним, это будет конец всей системы капитализма».

В последнее время военная стратегия США подвергается резкой критике со стороны многих видных военных и политических деятелей. В частности, недавно с критикой военной политики и стратегии Пентагона выступил бывший начальник штаба армии США генерал Тейлор, выдвинувший так называемую «стратегию гибкого реагирования»{20}. Тейлор требует от американского правительства ориентироваться не только на всеобщую войну, но и на разрешение путем вооруженного вмешательства конфликтов меньшего масштаба; он призывает соответственно усилить предназначенные для этого войска. Необходимо заметить, что после прихода к власти правительства Кеннеди Тейлор стал главным военным советником президента и некоторые его взгляды получили официальное признание.

Примерно на таких же позициях стоят и авторы книги. Они утверждают, что было бы в равной мере ошибочно как механически переносить опыт войны в Корее в современные условия, так и полностью игнорировать его. Этот опыт заслуживает, по мнению авторов, самого пристального критического изучения, и в этом смысле предлагаемая вниманию читателя книга, несомненно, окажется весьма полезной.

В русском переводе книга публикуется с некоторыми сокращениями. Исключены главным образом общие места, а также излишние подробности в описании боевых действий, не представляющие интереса для советского читателя.

П. Видуэцкий [20]