Китайская война 1860 года{40}
Причины войны
Тяньцзиньский мирный договор был открыто нарушен китайским правительством в устье Байхэ 25 июня 1859 года, и оскорбление, нанесенное флагу Англии и Франции, требовало удовлетворения.
Поражение эскадры союзников произвело сильное впечатление на общественное мнение Европы. Всем приобретениям европейцев в Китае, особенно если вспомнить враждебное настроение придворной партии и местного населения, возбуждаемого правительственными чиновниками, угрожала явная опасность. Вследствие этого общественное мнение в Англии, во Франции и даже в Германии требовало примерного наказания китайцев за нарушение основных условий международного права. Во Франции не останавливались даже перед самыми крайними мерами, требуя, чтобы война была доведена до последнего предела и мир был бы подписан в Пекине. Настроение умов в Англии было более сдержанное. В парламенте [219] высказывалось мнение, что в данном случае требуются осторожные действия из-за опасения, что с занятием Пекина в Китае может начаться народная война. Сент-Джеймский кабинет, несмотря на предпринятые им внушительные приготовления к войне, не предполагал вести военные действия далее Тяньцзиня. Английское правительство решилось не возбуждать китайский народ против себя во время войны и отказалось от репрессий, блокады рек и берегов, стараясь тем самым сохранить завязавшиеся торговые сношения европейских государств с Небесной Империей.
При всем этом успех экспедиции англо-французов обеспечивался внутренним состоянием Срединного Царства, объятого восстанием тайпинов: повстанцы овладели всей южной частью собственно Китая до самой р. Янцзы и нанесли несколько поражений императорским войскам. Положение императора Сянь-фэна стало критическим: он сомневался в преданности подданных, и военные средства, находившиеся в его распоряжении, были истощены. Что же касается самих китайских войск, то они после предшествовавшей кампании совсем не стали лучше ни в образе ведения войны, ни в вооружении.
Дело 25 июня показало Англии и Франции, что с небольшой эскадрой канонерских лодок рассчитывать на успех нельзя, и оба правительства решились послать в Китай значительные морские и сухопутные силы. Английское правительство, желая сохранить за собой первенствующее положение в Китае, выговорило себе право отправить более сильный экспедиционный корпус, нежели Франция.
Организация и состав экспедиционных войск и морских сил
Английский экспедиционный корпус, командование которым было вверено генералу сэру Хоупу Гранту, состоял из двух дивизий, разделенных каждая на две бригады, и отдельной кавалерийской бригады.
1-я дивизия под командованием генерал-майора сэра Джона Митчелла:
|
1-я бригада. Командир - полковник Стэйвли. |
|
| 1-й королевский английский полк | 559 чел. |
| 31-й королевский английский полк | 1003 |
| Лудианский индийский сикхский полк | 980 |
|
2-я бригада. Командир - полковник Салтон. |
|
| 2-й королевский английский полк | 620 |
| 60-й английский стрелковый полк | 802 |
| 15-й индийский пенджабский полк | 344 |
|
При дивизии: |
|
| Полторы роты инженерных войск | 144 |
| 2 пеших батареи | 268 |
2-я дивизия под командованием генерал-майора сэра Роберта Нэпира:
|
3-я бригада. Командир - полковник Жефесон. |
|
| 3-й королевский английский полк | 813 |
| 44-й королевский английский полк | 755 |
| 8-й индийский пенджабский полк | 770 |
|
4-я бригада. Командир - полковник Ривс. |
|
| 67-й королевский английский полк | 804 |
| 99-й королевский английский полк | 500 |
| 19-й индийский пенджабский полк | 450 |
|
При дивизии: |
|
| Рота инженерных войск | 114 |
| 2 пеших батареи | 438 |
Кавлерийская бригада под командованием бригадира Паттля:
| Английские драгуны (2 эск.) | 400 |
| Иррегулярная конница сейков: | |
| Полк Пробина | |
| Полк Фэния | в 2-х полках - 900 |
| Конная батарея | ? |
| При корпусе состояли: | |
| Мадрасские саперы и минеры | 150 |
| Осадная батарея | ? |
| Мадрасская горная батарея | 150 |
| Обозный батальон | 290 |
| Всего | Более 12 290 |
В каждой из дивизий одна пешая батарея была вооружена нарезными орудиями Армстронга. [221]Численность английских войск по родам оружия была следующей:
| Солдат | Лошадей | |
| Пехота | 90000 | - |
| Кавалерия | 1300 | 800 |
| Артиллерия | 1300 | - |
| Инженерных войск | 400 | - |
| Обозных войск | 290 | - |
| Итого | 12 290 | 800 |
Общая численность английских войск, посланных в Китай, достигала, следовательно, 12 290 человек. Эту цифру нужно, однако, считать ниже действительной, потому что в английских войсках, находящихся на службе вне Европы, всегда имеется значительный нестроевой элемент под видом команд военнорабочих{41}.
Французский экспедиционный корпус, командование которым было вверено дивизионному генералу Кузену де-Монтабану, состоял из 2 бригад пехоты при 30 орудиях.
1-я бригада под командованием бригадного генерала Жами:
| < | Батальоны | Роты |
| 101-й линейный полк | 2 | 14 |
| 2-й стрелковый батальон | 1 | 6 |
| Инженерные войска | - | 2 |
| Итого: пехоты | 3 | 22 |
2-я бригада под командованием бригадного генерала Коллино:
| 102-й линейный полк | <2 | 12 |
| 3-й морской полк | 2 | 12 |
| Итого | 4 | 24 |
Артиллерия под командованием полковника Бенцмана:
| Две 12-ти фунтовые батареи | 12 орудий |
| Две 4-х фунтовые батареи | 12 |
| Одна горная батарея | 6 |
| Ракетное отделение | - |
| Понтонная рота | - |
| Отделение артиллерийских рабочих | - |
| Итого | 30 орудий |
Кавалерия
50 африканских егерей и спагов.
30 жандармов.
Впоследствии ко 2-й бригаде был присоединен взятый с эскадры батальон матросов шестиротного состава численностью в 600 человек.
Число французских войск, принимавших участие в экспедиции, по родам оружия была следующим:
| Стрелки | <3200 чел. |
| Линейная пехота | 850 |
| Морская пехота | 1600 |
| Артиллеристы | 1200 |
| Кавалерия и жандармы | 80 |
| Инженерные войска | 360 |
| Обозная обслуга и полиция | 360 |
| Итого: | 7650 |
Соединенные корпуса союзников, предназначавшиеся для действий в Китае, составляли 20 000 человек — силу вполне достаточную для решительных операций; оставалось только организовать базу для ведения операций и сосредоточить на ней войска.
Состав английского боевого флота по прибытии всех судов в китайские воды был нижеследующий:
Винтовые суда
Фрегаты 2-го ранга: «Чесапик» (Chesapeake) — 51 ор., 400 сил. машин (под флагом вице-адмирала Хоупа) и «Имперьюз» (Imperieuse) — 51ор., 360 сил. (под флагом контр-адмирала Джоунса).
Фрегат 4-го ранга «Самсон» (Sampson) — 6 ор., 467 сил.
Корветы 2-го ранга: «Пирл» (Pearl) — 21 ор., 400 сил.; «Скаут» (Scout) — 21 ор., 400 сил.; «Иск» (Esk) — 21 ор., 250 сил.; «Хайфлайер» (Highflyer) — 21 ор., 250 сил.
Корветы «Крузер» (Cruiser) — 21 ор., 60 сил. и «Инкаунтер» (Encouter) — 17 ор., 360 сил.
Большие авизо (посыльное судно): «Пионер» (Pioneer) — 14 ор., 350 сил.; «Роубак» (Roebuck) — 6 ор., 175 сил.; «Нимрод» (Nimrod) — 6 ор., 175 сил.; «Спэрроухоук» (Sparrowhawk) — 6 ор., 200 сил. [223]
Большие канонерские лодки: «Рингдав» (Ringdove) — 4 ор., 200 сил.; «Ренар» (Renard) — 4 ор., 200 сил.; «Бигль» (Beagle) — 4 ор., 160 сил.; «Снэйк» (Snake) — 4 сил., 160 ор.
Средние канонерские лодки: «Алжерин» (Аlgerine) — 4 ор., 80 сил.; «Ливн» (Leven) — 1 ор., 80 сил.; «Слэйни» (Slaney) — 1 ор., 80 сил.
Малые канонерские лодки: «Бэнтерер» (Banterer) — 1 ор., 60 сил.; «Бастэд» (Bustard) — 1 ор., 60 сил.; «Баунсер» (Bouncer) — 1 ор., 60 сил.; «Кокчейфер» (Cockchafer) — 1 ор. 60 сил.; «Дав» (Dove) — 1 ор., 60 сил.; «Форестер» (Forester) — 1 ор., 60 сил.; «Фэм» (Firm) — 1 ор., 60 сил.; «Флэймер» (Flamer) — 1 ор., 60 сил.; «Грассхопер» (Grasshopper) — 1 ор., 60 сил.; «Инсэлент» (Insolent) — 1 ор., 60 сил.; «Хэвок» (Havock) — 1 ор., 60 сил.; «Хоти» (Haughty) — 1 ор., 60 сил.; «Харди» (Hardy) — 1 ор., 60 сил.; «Опоссум» (Opossum) — 1 ор., 60 сил.; «Старлинг» (Starling) 1 ор., 60 сил.; «Стонч» (Staunch) — 1 ор., 60 сил.; «Клоун» (Clown) — 1 ор., 60 сил.; «Дрэйк» (Drake) — 1 ор., 60 сил.; «Снэп» (Snap) — 1 ор., 60 сил.; «Визл» (Weazel) — 1 ор., 60 сил.; Янус» (Janus) — 1 ор., 60 сил.; «Кестрэл» (Kestrel) — 1 ор., 60 сил.; «Вудкок» (Woodcock) — 1 ор., 60 сил.; «Вочфул» (Watchful) — 1 ор., 60 сил.
Транспортные суда: «Эдвенчер» (Adventure) — 400 сил.; «Асситенс» (Assistance) — 400 сил.; «Геспер» (Hesper) — 150 сил.; «Аджент» (Urgent) — 400 сил.
Грузовые транспорты, переоборудованные для перевозки войск: «Вулкан» (Vulcan) — 1 ор., 400 сил.; «Симум» (Simoom) — 6 ор., 400 сил.
Транспорты, полученные по контракту: «Форт-Макао» (Macao-Fort), «Сидней» (Sydhey), «Остролиэн» (Australian), «Арракан» (Arracan), «Бентинк» (Bentinck), «Могур» (Mohur), «Соуни» (Soneye), «Зенобия» (Zenobia), «Береник» (Berenice), «Уотерман» (Waterman), «Купер» (Cooper).
Колесные суда
Фрегаты: «Ретрибьюшн» (Retribution) — 28 ор., 400 сил. (под флагом ком. Едгеля); «Один» (Odin) — 16 ор., 560 сил.; «Фьюриэс» (Furious) — 16 ор., 400 сил.; «Магишн» [224] (Magicienne) — 16 ор., 400 сил.; «Кентавр» (Centaur) — 6 ор., 540 сил.
Пароходы: «Фьюри» (Fury) — 6 ор., 515 сил.; «Сфинкс» (Sphinx) — 6 ор. 500 сил.; «Инфлексибл» (Inflexible) — 6 ор., 378 сил.; «Циклоп» (Cyclops) — 6 ор., 320 сил.
Авизо «Коромандель» (Coromandel) — 150 сил. (вестовое судно при командующем флотом).
Парусные суда
Линейный корабль «Принцесса Шарлотта» (Princess Charlotte) — 104 ор.
Плавучие госпитали: «Мельвилль» (Melville) — 6 ор. (бывший линейный корабль); «Геркулес» (Hercules) — 2 ор. (в Гонконге); «Аллигатор» (Alligator) — 16 ор. (в Гонконге).
Плавучий магазин «Минден» (Minden) — 40 ор.
Плавучие вещевые склады: «Сапфо» (Sapphire) — 12 ор. и «Атланта» (Atlanta) — 6 ор.
Фрегат «Кэмбриэн» (Cambrian) — 16 ор.
Малый корвет «Кэмилла» (Camilla) — 26 ор.
Бриги «Эйкон» (Acorn) и «Сэресн» (Saracen)
Корвет, описное судно «Актеон» (Actaeon).
Плавучие цистерны: Лодка № 1; Лодка № 2; Лодка № 3; Лодка № 4.
Кроме перечисленных судов для перевозки войск и различных припасов английское правительство зафрахтовало до 136 коммерческих судов.
Командующим английским флотом в китайских водах был назначен вице-адмирал Хоуп, оправившийся от ран, полученных в прошлом году. При нем находился многочисленный штаб и два младших флагмана: контр-адмирал Джоунс и коммодор Эджель. Во всех своих распоряжениях адмирал Хоуп был совершенно независим от командующего сухопутными силами, но вместе с тем должен был по мере возможности содействовать ему. Отношения адмирала Хоупа к генералу Гранту определялись особой инструкцией. Разделение командования вызывалось сложностью одновременного [225] управления флотом и сухопутной армией, разбросанных на громадном пространстве, а также тем, что боевой флот, если так сложатся обстоятельства, мог избрать иные объекты атаки, чем десантный корпус.
В состав французского флота, предназначенного для действий против Китая, входила морская дивизия под начальством контр-адмирала Пажа, пребывавшая в китайских водах еще до открытия войны, и суда, вооружившиеся с этою целью в пяти главных портах Франции.
Состав французского боевого флота виден из следующего списка:
Винтовые суда
Фрегаты 1-го ранга: «Императрица Эжени» (Imperatrice Eugenie) — 530 чел. экипажа, 56 орудий, 800 сила машин (под флагом вице-адмирала Шарне); «Реноме» (Renommee) — 498 чел., 50 ор., 200 сил. (под флагом контр-адмирала Пажа).
Корветы: «Дюшайль» (Duchayla) — 251 чел., 16 ор., 400 сил.; «Лаплас» (Laplace) — 191 чел., 10 ор., 400 сил.; «Приможе» (Primauget) — 191 чел., 10 ор., 400 сил.
Авизо 1-го ранга: «Форбэ» (Forbin) — 136 чел., 4 ор., 250 сил.; «Монж» (Monge) — 136 чел., 4 ор., 250 чел.
Авизо 2-го ранга «Преж» (Pregent) — 74 чел., 2 ор., 150 сил.
Малые авизо: «Ало-Пра» (Alom-Prah) — 30 чел., 2 ор., 80 сил.; «Норзгарей» (Norzagaray) — 30 чел., 2 ор., 50 сил.
Канонерские лодки 1-го ранга: «Дрейон» (Drayonne) — 79 чел., 4 ор., 110 сил.; «Алярм» (Alarmе) — 79 чел., 4 ор., 110 сил.; «Аваланж» (Avalanche) — 79 чел., 4 ор., 110 сил.; «Фюсе» (Fusee) — 79 чел., 4 ор., 110 сил.; «Митрай» (Mitraille) — 79 чел., 4 ор., 110 сил.
Разборные железные канонерские лодки: №№ 12, 13, 15, 16, 18, 22, 26, 27, 31 — каждая по 23 чел., 1 ор., 16 сил.
Транспорт (с двумя батареями): «Дриад» (Dryade) — 200 чел., 4 ор., 250 сил. (под флагом к. а. Проте); «Энтерпренант» (Enterprenante) — 200 чел., 4 ор., 250 сил. [226]
Транспорт (с одной батареей): «Дордон» (Dordogne) — 150 чел., 4 ор., 160 сил.; «Дюранс» (Durance) — 150 чел., 4 ор., 160 сил.; «Жиронд» (Gironde) — 150 чел., 4 ор., 160 сил.; «Луар» (Loire) — 150 чел., 4 ор., 160 сил.; «Марн» (Marne) — 150 чел., 4 ор., 160 сил.; «Саон» (Saone) — 150 чел., 4 ор., 160 сил.; «Ньевр» (Nievre) — 150 чел., 4 ор., 160 сил.; «Ре» (Rhin) — 150 чел., 4 ор., 160 сил.
Плавучая мастерская: «Мёрс» (Meurthe) — 150 чел., 4 ор., 160 сил.
Транспорты: «Эропее» (Europeen) — 150 чел., 4 ор., 500 сил.; «Япония» (Japon) — 150 чел., 2 ор., 400 сил.; «Везэ» (Weser) — 200 чел., 2 ор., 400 сил.
Транспорты-конюшни: «Кальвадос» (Calvados) — 150 чел., 4 ор., 250 сил.; «Гаронн» (Garonne) — 150 чел., 4 ор., 250 сил.; «Юра» (Jura) — 150 чел., 4 ор., 250 сил.; «Рон» (Rhone) — 150 чел., 4 ор., 250 сил.
Колесные суда
Авизо 1-го ранга: «Эко» (Еcho) — 30 чел., 1 ор., 220 сил. (под брейд-вымпелом кап. Буржуа).
Малые авизо: «Кьен-шань» (Kien-chan) — 30 чел., 2 ор., 80 сил.; «Дерулед» (Deroulede) — 30 чел., 2 ор., 90 сил.; «Гонконг» (Нong-kong) — 30 чел., 2 ор., 90 сил.; «Лили» (Lyly) — 30 чел., 4 ор., 90 сил.; «Шамрок» (Shamrock) — 30 чел., 1 ор., 70 сил.
Парусные суда
Корабль 4-го ранга: «Дюпер» (Duperre) — 355 чел., 30 ор.
Фрегаты 1-го ранга: «Андромак» (Andromaque) — 205 чел., 20 ор.; «Дидо» (Didon) — 205 чел., 20 ор.; «Форт» (Forte) — 205 чел., 20 ор.; «Пресверант» (Presverante) — 205 чел., 20 ор.; «Винжонс» (Vingeance) — 205 чел., 20 ор.
Фрегат 2-го ранга: «Немези» (Nemesis) — 476 чел., 52 ор.
Лорга: «Амфитрит» (Amphitrite) — 30 чел., 4 ор.; «Эсперанс» (Esperance) — 30 чел., 2 ор.; «Жайярё» (Jajareo ) — 30 чел., 4 ор.; «Мандарин» (Mandarine) — 30 чел., 2 ор.; «Сен-Жозеф» (Saint-Joseph) — 30 чел., 4 ор.
Галиот «Мираж» (Mirage) — 20 чел., 1 ор. [227]
От частных фирм по контракту были получены следующие пароходы: «Роз» (Rose), «Плуто» (Pluto), «Шанхай» (Shang-hai), «Контес» (Contest), «Фелон» (Fee-long), «Метеор» (Meteor), «Конфюсью» (Confucius).
Кроме перечисленных судов, для хозяйственных потребностей экспедиционного корпуса и боевого флота было нанято еще до 80 коммерческих судов. Из общего числа паровых судов боевого флота только 21 канонерская лодка и вестовое судно могли плавать по реке Байхэ.
Французское правительство ради согласования своих действий с англичанами вынуждено было также разделить командование сухопутными и морскими силами, вверенное поначала одному генералу Монтобану. Начальником флота был назначен вице-адмирал Шарне, а генерал Монтобан оставлен главнокомандующим экспедиционным корпусом. Младшими флагманами при нем состояли контр-адмиралы Паж, бывший начальник морской дивизии в китайских водах, и Проте. Командование флотилией канонерских лодок было поручено отдельному начальнику, капитану Буржуа. По инструкции, данной адмиралу и главнокомандующему, они должны были, находясь на одном театре военных действий, отдавать все распоряжения по взаимному соглашению; в случае отсутствия адмирала в главной квартире корпуса главнокомандующему подчинялись встречные канонерские лодки, следовавшие за войсками, и, с другой стороны, десантные войска, оставленные на базе и этапных пунктах, подчинялись адмиралу. [228]
Приготовления к войне
Первоначальными базами в Китае для сосредоточения на них войск были избраны: устье Жемчужной реки (с Кантоном, Макао и Гонконгом) и г. Шанхай, лежащий близ устья Янцзы. Упомянутые пункты находились в полной власти англо-французов, войсками которых они были заняты.
Английский экспедиционный корпус был составлен преимущественно из войск, находившихся в Индии или занимавших гарнизоны в китайских портах — Кантоне и Гонконге. Только меньшая часть войск была перевезена из Европы через Суэц и с мыса Доброй Надежды. Все распоряжения по снаряжению, снабжению и устройству материальной части войск были поручены вице-королю Индии. Для принятия прибывающих войск в Кантоне и в Гонконге были даны инструкции генералу Ван Страубензее, командовавшему войсками в Кантоне, и генерал-губернатору Гонконга. В последнем порту были устроены в двух старых линейных кораблях «Шарлотт» (Charlotte) и «Геркулес» (Hercules) плавучие госпитали; для подвоза к ним больных с театра военных действий был назначен винтовой транспорт «Симум».
Главнокомандующий английскими сухопутными силами сэр Хоуп Грант прибыл в Гонконг 13 марта. Видя, что на крутых берегах Гонконга можно будет расположить только небольшую часть десанта и что войскам, прибывающим в разное время с разных сторон, придется долгое время оставаться на судах или же высаживаться в другом месте, генерал Грант в качестве нового места для основного лагеря английского экспедиционного корпуса выбрал скалистый полуостров Коулун, лежащий как раз против города Виктория (на Гонконге). Гавань, образуемая полуостровом, имеет около 1 ½ верст ширины. По договору, заключенному с Кантонскими властями, англичане имели право оставлять Коулун в своем владении до тех пор, пока считали это нужным, платя в год по 160 фунтов стерлингов. Генерал-квартмейстру полковнику Мекензи было поручено расчистить место под лагерь, [229] вырыть колодцы, проложить дороги и т. д. Англичане, понимая, что войну придется вести в стране незнакомой, должны были озаботиться заготовлением всевозможных припасов. Все необходимое для армии, в том числе госпитальные и медицинские принадлежности, получалось из Англии и Индии. Палатки, непромокаемое и теплое платье были получены по большей части благодаря пожертвованиям. Предметы второстепенной важности, как, например, фляги для воды и тому подобные мелочи, не полученные своевременно, закупались в Кантоне и Гонконге. Главное затруднение составляло заготовление сена и фуража, так как эти предметы в Китае не производятся. Большая часть сена была привезена из Бомбея, где оно было гораздо хуже спрессовано, чем в Англии. Заготовка перевозочных средств представляло также серьезное затруднение, хотя и сводилось главным образом к денежному вопросу. Комплектование лошадьми шло довольно удачно: большая их часть (около 4/5 общего числа) была закуплена в Капской колонии{42}, а все остальные — в Индии, откуда они перевозились на особых судах, которые можно назвать транспортами-конюшнями. Из Англии был привезен батальон обозных войск{43}, отданный в распоряжение интендантства; командиру его было поручено наблюдать за подготовкой перевозочных средств. Кроме того, в Кантоне и Гонконге было занято 4000 китайских кули-носильщиков. Так как помимо лошадей были закуплены и мулы, то для них наняли погонщиков в Мадрасе и Бомбее, а также и в Маниле (на Филиппинских островах). Таким образом в состав интендантских транспортов английской армии входили люди различных наций.
Припасы для индийских войск, в которых находились люди разных племен и каст, представляло немало затруднений: [230] что ела одна каста, того другая не ела и предпочитала умереть, только бы не вкусить запрещенной пищи. На судах ввиду предстоявшего отправления в северные воды Китая предполагалось иметь провизии на несколько месяцев по полному числу людей. Заготовление провизии для индийских туземных войск в данном случае еще более усложнялось, так как многим из них религия запрещала варку пищи на судах, вследствие чего приходилось отпускать особые рационы; кроме того, каждая каста могла брать воду только из сосуда, для нее предназначенного. Таким образом, заготовляя для христиан солонину и сухари, для язычников приходилось запасаться горохом, бобами, маслом, сушеной рыбой, овощами и т. п.
Французский экспедиционный корпус должен был быть перевезен из Бреста и Тулона на 16 военных судах и следовать в Китай, огибая мыс Доброй Надежды. Более быстрая доставка войск через Суэц оказалась невозможной, так как французское правительство не могло нанять достаточного числа транспортов в Средиземном море.
На пути следования экспедиционного корпуса были назначены четыре этапных пункта, чтобы дать людям возможность отдохнуть, — на Тенерифе, на мысе Доброй Надежды, в Сингапуре и в Гонконге, где все было приготовлено для принятия войск на берег и для снабжения их всем необходимым к дальнейшему плаванию. Кроме транспортов с войсками, из Франции отплыли еще три парохода, везшие шесть малых железных канонерских лодок, разбиравшихся на 15 составных частей каждая и предназначавшихся для действия в мелководном Байхэ{44}. Общая длина пути, который должны были проплыть французские войска, доходила до 5000 мор. миль (более 9750 км).
Распоряжения по принятию прибывающего французского корпуса в Китай были поручены контр-адмиралу Пажу, как старшему начальнику в китайских водах. Его попечением [231] было заготовлено продовольствие на 2 ½ месяца для корпуса численностью в 15 000 человек. Вся водка, находившаяся в Гонконге, была закуплена, а нехватка в ней, сказавшаяся позднее, была компенсировна ромом. Мука для изготовления сухарей должна была быть выписана из Соединенных Штатов, вследствие чего цена на сухари чрезвычайно возросла. Килограмм (2,442 фунта) сухарей, стоивший во французских портах 40 сантимов, обходился в Китае в 1 франк 40 сантимов. Убойный скот для мяса был закуплен в китайских портах, так как 15 000 голов, которые предлагал поставить один подрядчик на Маниле, не могли быть привезены из-за недостатка транспортов. Для дальнейшего продовольствия войск в различных портах были заключены договоры с подрядчиками. В Кантоне и Шанхае были устроены госпитали, каждый на 300 кроватей; под первый было отведено большое здание, где прежде помещалось китайское казначейство.
В Гонконге контр-адмиралом Пажем были заказаны 40 больших шлюпок, предназначавшихся для своза десанта на берег. Каждая шлюпка поднимала 60 человек или 10 лошадей; в общей сложности все шлюпки вместе могли взять одновременно 2400 человек или 2000 человек и 100 лошадей. Они были приспособлены для плавания на веслах и под парусами, как в реке, так и в Чжилийском заливе. Для устройства пристаней на илистых берегах Чжилийского залива были заготовлены сваи и доски, которых должно было хватить на пристань длиною в 1500 метров. Ввиду того, что на низменных морских берегах, заливаемых приливом, трудно добыть пресную воду, один галиот был превращен в лодку-цистерну. Для постройки эллингов, на случай починки судов, были приобретены толстые дубовые доски. Для помещения войск лагерем во время жары заготовили палатки. Для пароходов был заказан каменный уголь в Австралии. Наконец, адмиралом Пажем по поручению правительства были куплены в китайских водах четыре малых вестовых судна («Ало-Пра», «Дерулед», «Кьен-шань»и «Гонконг»), а также большой американский пароход («Эко»). [232]
26 февраля в Гонконг прибыл главнокомандующий французскими сухопутными силами генерал Монтобан, занявшийся немедленно окончанием приготовлений к предстоящим операциям. Ввиду возможности значительной заболеваемости в экспедиционном корпусе во время морского переезда им был открыт еще один госпиталь в Макао, как в пункте более здоровом, нежели Гонконг или Шанхай. Для закупки артиллерийских и упряжных лошадей, не взятых из Европы, были посланы офицеры в Японию и в Манилу. Китайская порода лошадей оказалась малопригодной для военной службы. Закупка лошадей в Японии могла быть произведена только в двух открытых для европейской торговли портах: Нагасаки и Иокагаме, но и здесь японские власти делали затруднения, ссылаясь на то, что вывоз лошадей может истощить японские запасы лошадей. Несмотря на все препятствия, французским офицерам удалось закупить до 1200 лошадей, уплатив за каждую от 600 до 700 франков. В Маниле были закуплены повозки для обозов; но так как французы давали за них малую цену, то большая часть из них оказалась настолько непрочна, что не исполнила во время экспедиции ожидавшейся от них службы. Для переноски войсковых тяжестей были наняты в Кантоне и в Макао 1000 китайских носильщиков-кули, отданные затем в распоряжение интендантства, которое разделило их на 5 рот, поставив во главе каждой офицера. Эти носильщики оказали неоценимые услуги, но в целом их было слишком мало.
Большая часть заготовок союзников была закончена в феврале 1860 года; к этому же времени обе эскадры, английская и французская, сосредоточились под начальством генералов Хоупа и Пажа близ Гонконга. Оба адмирала, остававшиеся до прибытия начальников экспедиционных корпусов временно командующими всеми вооруженными силами в Китае, после совещания известили посланников: английского Брюса и французского де Бурбулона, что около 15 марта они могут взять и занять достаточным гарнизоном группу островов [233] Чжоушань, а также усилить гарнизон Шанхая и занять войсками ближайшие подступы к этому городу.
Посланники на основании этой информации решились послать свои ультиматумы Пекинскому правительству, условившись, что для передачи их китайским властям в устье Байхэ будет отправлено по одному высшему офицеру от каждой нации.
Оба ультиматума, составленные на основании инструкций, полученных посланниками от своих правительств, были переданы 9 марта 1860 года; в них китайскому правительству указывалось, что для удовлетворения оскорбленных держав оно должно исполнить следующие требования: 1) представить извинения относительно атаки, произведенной на союзников в устье р. Байхэ; 2) немедленно произвести обмен ратификаций Тяньцзиньского договора в Пекине; 3) уплатить денежное вознаграждение за издержки, понесенные союзниками. При этом присовокуплялось, что если через 30 дней не будет получено ответа, то союзники сочтут себя вправе принудить китайского императора силой выполнить условия Тяньцзиньского договора. Ответ Пекинского кабинета, полученный за два дня до истечения срока, был написан в самом высокомерном тоне и отвергал все предложения, вследствие чего оба посланника послали меморандум, где объявляли, что передают свои полномочия начальникам сухопутных и морских сил, предоставляя им принудить китайское правительство дать требуемое удовлетворение.
Английский паровой и парусный флот вышел из портов Великобритании в первой половине ноября 1859 года. Все суда, обогнув мыс Доброй Надежды и собравшись в Сингапуре, должны были ожидать дальнейших приказаний. В марте и апреле английские корабли, перевозившие десант, постепенно прибывали в Гонконг.
Французские войска, как упомянуто выше, были посажены на 16 больших судов, принадлежавших к боевому флоту, из которых 10 было паровых, имевших также и паруса, и 6 парусных. Все войска были расписаны по судам, как видно [234] из приложения 1, и каждая часть должна была иметь при себе все принадлежавшие ей вещи и тяжести.
Суда вышли из Тулона, Бреста и Лориена между 5 декабря и 11 января 1860 года. Одновременно с военными судами покинули порты Франции и зафрахтованные коммерческие суда, нагруженные провиантом, продовольственными припасами, артиллерийскими снарядами, патронами, шанцевым инструментом и проч. На судах флота было положено на каждую пехотную винтовку по 400 патронов, на орудие — 600 зарядов, и кроме того имелось еще 2000 боевых ракет.
В промежутке между 1 и 28 мая французские суда, перевозившие десант, вошли в порт Усун. По прибытии флота с экспедиционным корпусом в Китай по приказанию морского министра должна была быть устроена новая коммуникационная линия, связывавшая театр военных действий с Францией. Эта линия направлялась по Средиземному морю в Египет и оттуда через Суэц и Аден на Сингапур и Гонконг. Заботы касательно сообщения на Средиземном море возлагались на морское министерство, по распоряжению которого между Суэцем и Аденом должны были совершать рейсы пароходы «Япония», «Эропее» и «Везе»; сообщение же с Аденом отдавалось на попечение командующего флотом в китайских водах. Для каждой части экспедиционного корпуса переезд из Франции в Китай продолжался вместе с остановками 5 ½ месяцев. За время перехода из Европы погибло из военных судов только одно, «Изер», а из коммерческих сгорело и затонуло пять.
Окончательный выбор операционных баз и занятие островов Чжоушань
С прекращением дипломатических акций соединенным державам оставалось немедленно прибегнуть к оружию, чтобы выполнить угрозы, заключавшиеся в ультиматумах. [235] 14 апреля по этому поводу в Шанхае собрались на конференцию генералы Грант и Монтобан, командующие сухопутными силами, контр-адмирал Паж, временно командующий французским флотом, и контр-адмирал Джоунс, уполномоченный адмиралом Хоупом участвовать за него на всех совещаниях. На конференции были решены два вопроса: занятие островов Чжоушань и окончательный выбор операционных баз. По поводу первого определились в пользу немедленного занятия упомянутых островов. Базой для французских войск окончательно выбрали город Шанхай, в котором должны были быть расположены все парки и запасы экспедиционного корпуса. Англичане же еще до начала войны имели готовую базу в Гонконге, который давал им все средства для ведения войны.
Шанхай, как база, с самого начала оказался весьма малопригодным для этой цели. Большие морские суда не могли добраться до города и должны были останавливаться у местечка Усун, отстоящего в 20 верстах от него. Вход в Усун и устье Янцзы были усеяны массой движущихся песчаных мелей, делавших плавание по реке возможным только при условии постоянного промера фарватера. Кроме того, Шанхай требовал значительного гарнизона, так как провинция Цзянсу была наводнена инсургентами-тайпинами, стремившимися овладеть им. Для устройства магазинов и складов не нашлось достаточных помещений. Болотистые и наводненные окрестности Шанхая и Усуна не позволяли высадить войска на берег и расположить их лагерем. Наконец, жизненные припасы здесь были дороги и имелись в недостаточном количестве.
Острова Чжоушань представляли более выгодную базу: продовольственных средств на них хватило бы для экспедиционного корпуса на два месяца, флот избегал опасного плавания по Янцзы, порт Динхай представлял хорошую якорную стоянку, и наконец, для занятия этого пункта требовался меньший гарнизон, нежели в Шанхае. Наконец, на островах Чжоушань могла быть устроена общая база для французских [236] и английских войск, что сблизило бы главные квартиры и ускорило бы все операции.
Для занятия островов Чжоушань со стороны англичан были отправлены следующие войска из Гонконга: 67-й и 99-й полки, четыре роты морской пехоты, одна артиллерийская батарея, одна инженерная рота, 300 китайских кули и соответствующее число комиссариатских и медицинских чинов. Предварительно сборным пунктом транспортов, на которых находился десант, назначили остров Цзинтан, лежащий против г. Чжэньхая. Со стороны французов было послано две роты морской пехоты (200 чел.), взятой из гарнизона Кантона. Всего у союзников было более 2000 чел. десантных войск. Английская эскадра находилась под начальством адмирала Джоунса, французская — адмирала Пажа. Генерал Грант отправился на эскадре, генерал Монтобан остался в Шанхае.
21 апреля соединенные эскадры подошли к Динхаю, укрепления которого оказались невооруженными. Военные силы китайцев на архипелаге Чжоушань состояли из 7 батальонов местных войск зеленого знамени, каждый численностью в 400 человек; но это была штатная численность, а в действительности батальоны едва ли могли выставить и половину людей. Из числа 7 батальонов 4 находились на самом острове Чжоушань, а прочие были разбросаны на остальных островах.
После непродолжительного совещания на флагманском судне французов «Дюшайль» союзники решили отправить на берег парламентера.
Хорошо вооруженная шлюпка в полдень повезла на берег парламентера, откуда он вернулся в 4 часа в сопровождении двух мандаринов. Один из китайцев оказался начальником гарнизона, а другой — гражданским чиновником. Оба изъявили готовность передать остров в руки неприятеля без боя.
Союзники обратились к жителям Динхая и соседних городов и деревень с прокламацией, в которой извещали о своем прибытии и намерениях, напоминали прежнюю оккупацию острова англичанами{45} и хорошее обхождение их с [237] местным населением, а также выгоды — главным образом торговые, — приобретенные вследствие этого китайцами. Кроме того, союзники увещевали жителей вести себя спокойно, грозя в противном случае строгим наказанием.
В то же время было решено перевести на берег по 50 человек английских и французских войск. Англичане благополучно достигли острова; французы же вследствие густого тумана заблудились и высадились на берег только поздно ночью.
Рано утром на следующий день (22 апреля) начальники союзных сил высадились на остров в сопровождении небольших команд и обошли город Динхай и его окрестности. Вслед за этим со стороны англичан город был занят 99-м полком и морской пехотой, всего около 1000 человек. 67-й полк был оставлен на судах. Один из транспортов, на котором прибыли войска 99-го полка, был обращен в плавучий госпиталь и оставлен у Динхая. Французами были заняты северные ворота и храм, находившийся от них на расстоянии 1 ½ верст.
Для управления островами архипелага было назначено два офицера: французский и английский. На одном из островов французы устроили большой угольный склад для судов, шедших из Гонконга в Чжилийский залив. Англичане устроили там несколько небольших складов, а также лазареты для больных, по-прежнему оставив главной базой Гонконг, куда вернулся и генерал Грант.
Со времени прибытия английского и французского главнокомандующих в Китай начались также переговоры относительно будущих операций в Чжилийском заливе.
Вопрос о локализации военных действий в Чжилийском заливе был предрешен еще в предварительных переговорах между Тюильерийским и Сент-Джеймским кабинетами, так как широкое распространение военных действий, произошедшее во время войны 1840-1842 годов, было нежелательно, ибо наносило ничем не оправдываемый вред торговле и благосостоянию Китая. [238]
Ввиду отдаленности Гонконга и Шанхая от будущего театра военных действий возникла необходимость организовать промежуточные базы при входе в Чжилийский залив. С этой целью были организованы рекогносцировки для поиска наиболее пригодных пунктов.
Так как ни в Шанхае, ни в Усуне не оказалось возможным расквартировать или поставить войска лагерем на берегу, то генерал Монтобан решил перевезти их, по возможности скорее, в Чифу — пункт, избранный для устройства лагеря и промежуточной базы. Для согласования действий с английской армией в главную квартиру в Гонконге был послан начальник штаба французского корпуса подполковник Шмиц, прибывший туда 20 мая.
По их взаимному соглашению французские войска должны были стать лагерем у Чифу, на южном берегу Чжилийского залива (в провинции Шанъюн), в то время как английская армия предполагала расположиться лагерем на противолежащем полуострове на берегу залива Даляньхуан, в 84 верстах от Чифу.
В мае и июне в Кантоне возникли осложнения со стороны тайпинов, понимавших, что они могут извлечь пользу из войны союзников с Пекинским правительством. Действительно, предполагавшаяся высадка англо-французов на берегах Чжилийского залива могла послужить диверсией в пользу инсургентов. Вследствие особых обстоятельств войны 1860 г. союзникам, готовившимся начать военные действия в северной части Китая, приходилось каким-то образом охранять интересы китайского правительства на юге. Тем не менее появление англо-французов где бы то ни было в Срединной Империи ободряло тайпинов. Инсургенты, сосредоточившиеся в окрестностях Кантона, беспрестанно одерживали победы над императорскими войсками, не имевшими хороших предводителей. По полученным сведениям, большой отряд тайпинов находился в 90 верстах от этого города, зажиточные жители которого были в отчаянии. Англичане содержали в Кантоне гарнизон в составе: 87-го стрелкового полка, [239] двух полков туземной Бомбейской пехоты, небольшой команды инженерных войск, артиллерии и многочисленной военной полиции из европейцев. Пункты, важные в тактическом отношении, как внутри города, так и в его окрестностях, были заняты англичанами совместно с французскою морской пехотой, высаженной на берег; в реке напротив Кантона стояло несколько канонерских лодок. Несмотря на это, местное население не было спокойно, очевидно, сомневаясь, чтобы войска союзников, разбитые императорскими войсками в предшествовавшем году, могли противостоять тайпинам, в свою очередь одерживавшим верх над императорскими войсками. Толпы бедных деревенских жителей, искавших спасения от неистовств инсургентов, стекались в Кантон. Местным властям было трудно достать продовольствие или занятия для такого большого числа людей. Часть мужчин, женщин и детей была привлечена на расчистку места под фактории, которое должно было быть отведено европейцам, согласно прежде заключенным условиям, и таким образом получала свой хлеб. Остальным жителям окрестных деревень тоже оказывалось содействие, чтобы удержать их на месте и остановить дальнейшее скопление народа в Кантоне, которое неминуемо повлекло бы за собой беспорядки.
В то время как французская армия устраивала свой лагерь в Чифу (о чем будет сказано ниже), новые осложнения возникли в Шанхае. Тайпины, двигаясь на восток вдоль р. Янцзы, заняли и ограбили город Сучжоу с 2-миллионным населением, один из самых богатых торговых городов провинции Цзянсу. Отсюда инсургенты стали угрожать своими нападениями окрестным селениям, находившимся недалеко и от Шанхая и Усуна, а также иезуитским учреждениям у Сыгаовэй. Для защиты Шанхая был высажен десант с трех судов и оставлено одно отделение горной батареи. Одно вестовое судно и канонерская лодка были посланы вверх по реке к городу Сунцзян, отстоящему на 40 километров от Шанхая, для занятия позиции у того места, где кончается дорога из Сучжоу. Оба судна, простояв здесь четыре дня и не [240] видя тайпинов, вернулись в Шанхай. Одновременно с этим сильный отряд десантных войск с двумя горными орудиями произвел рекогносцировку окрестностей Шанхая, не встретив инсургентов. Для дальнейшей защиты Шанхая в реке у Дунгаоду были поставлены две канонерские лодки, обстреливавшие все пути, идущие с юга. Восточные и западные ворота были заняты сильными караулами, и кроме того, особый отряд оставили в центре города в виде резерва. 12 июня тайпины окружили Усун, в котором находились склады французской армии. Отряду численностью в 150 матросов, при двух горных орудиях, удалось рассеять толпы инсургентов, после чего Шанхай был обеспечен на некоторое время от нападений. Для усиления гарнизона Шанхая туда был перевезен 11-й Пенджабский полк и из Гонконга отправлен Лудианский полк сикхов.
Что касается мер, принятых для обороны Чжилийского залива и подступов к Пекину, союзники имели об этом мало сведений. Иезуиты-миссионеры, через которых можно было получать этого рода известия, не могли сообщить ничего полезного: их прежнее положение в Китае изменилось, и они потеряли свободу действий. Известно было следующее: укрепления фортов, расположенных в устье р. Байхэ, усилены, и в окрестностях их сосредоточивается многочисленная маньчжурская армия; главнокомандующим всеми войсками назначен Цэнгэринчи, находившийся во главе придворной клики, стоявшей за войну, одержавшей верх над партией мира, предводителем которой был Гуй Лян.
Приготовления англичан к походу на север оказались закончены в конце мая. Пехота, которая должна была сделать переход от Гонконга к Чжилийскому заливу под парусами, вышла около середины этого месяца. Кавалерия же и та часть артиллерии, которая была укомплектована лошадьми, чтобы оставаться в море по возможности меньше, должны были следовать на буксире пароходов, выйдя из Гонконга в начале июня.
Северо-восточные муссоны, дующие у берегов Китая в продолжении марта, апреля и мая, стихают к концу последнего [241] месяца, после чего ветер меняет свое направление и начинает дуть с юго-запада. Буксирование больших транспортов против муссона признавалось делом невозможным, так что и природные условия заставляли ожидать для отправки кавалерии и артиллерии изменения ветра.
1 июня английский адмирал, полагая, что погода достаточно установилась для движения на север, отдал приказание транспортам с кавалерией сняться с якоря; пароходы должны были брать на буксир по два и по три судна одновременно. Однако ночью задул сильный противный ветер, продолжавшийся два дня. Суда, не будучи в состоянии идти против ветра и получив различные повреждения, одно за другим вернулись в Гонконг.
8 июня повреждения были исправлены и транспорты снова вышли в море. Счастье и на этот раз отвернулось от англичан: вновь подул сильный противный ветер, и суда, дойдя до острова Лань-и, лежащего на полдороге и назначенного сборным пунктом на случай неблагоприятной погоды, стали на якорь.
Собственно говоря, прежде чем остановиться на Даляньхуане, при выборе промежуточной операционной базы англичане имели в виду два пункта: Вэйхайвэй, расположенный на берегу провинции Шанъюн, восточнее Чифу, и Даляньхуан. Оба эти пункта были осмотрены полковником Фишером при общей рекогносцировке берегов залива.
Город Вэйхайвэй лежит на берегу бухты, открытой для северо-восточных и юго-восточных ветров и только несколько защищенной с восточной стороны островом Лунмо. Окрестности города представляют собой холмистую местность, малолесистую, причем верхняя часть высот имеет красноватый, бесплодный вид. При вторичной рекогносцировке проточной воды около Вэйхайвэй не оказалось: было найдено всего несколько колодцев.
Бухта Даляньхуан, открытая с юго-восточной стороны, имеет в ширину около 12 верст. Внутри ее, в свою очередь, находятся один или два небольших залива, доступных для [242] судов во всякую погоду. Берега окружены обнаженными возвышенностями, имеющими от 200 до 700 футов высоты. На северной стороне бухты расположена скалистая, конической формы гора, имеющая около 2 000 футов высоты, далеко видимая в море и названная англичанами Самсоновым пиком. Вдоль берега находится несколько чистеньких деревень; местность, по-видимому, малоплодородная, возделана где можно. В двух или трех местах протекают небольшие ручьи, доставляющие хорошую воду. Кроме того, в каждой деревне имеется несколько колодцев, и когда попробовали рыть землю, то вода была найдена близко к поверхности. С восточной стороны бухты выдается мыс, образующий хорошо защищенную гавань, которую легко оборонять. На самом мысе находится деревня, где можно расположить небольшие силы. Этот пункт, названный бухтой Одина (Odin Bay), был выбран для депо, и по высадке на берег англичане немедленно приступили к его укреплению. В топливе оказался большой недостаток.
Через несколько дней после прихода транспортного флота в Даляньхуан суда были подведены по возможности ближе к пунктам, распределенным между ними для высадки войск. Недостаточное количество воды в одном каком-нибудь месте для всего экспедиционного корпуса заставило устроить несколько лагерей: 1-я дивизия расположилась на западном берегу бухты Виктория; 2-я дивизия — у Хэнд-Бэй (Hand Bay); кавалерия и артиллерия — у бухты Одина; обоз — у залива Дроф (Bustard Cove) и около небольшого ручья, впадающего в бухту Виктория. Вместе с сим было отведено место для водопоя лошадей, а равно и пункт, откуда следовало брать воду для флота.
Здоровье войск находилось в хорошем состоянии.
Прокламация, написанная на китайском языке, уведомляла жителей соседних деревень, что англичане намереваются обходиться с ними хорошо, обещая платить щедро за всякую провизию, которая будет доставляться на устраиваемые в разных местах рынки. Каждому лицу, обиженному английскими [243] солдатами, предлагалось обращаться с жалобами к чиновникам, заведующим рынками и назначавшимися из числа понимавших китайский язык; за порчу полей, занятых под лагерь, обещалось денежное вознаграждение для землевладетелей.
Жители, покинувшие свои места при появлении англичан, стали понемногу возвращаться назад и обратились к своим прежним занятиям. Начался ежедневный привоз провизии, как-то: коз, овец, быков и т. д. Английские солдаты вели себя хорошо, но китайские кули оказались неисправимыми: никакое наказание не могло заставить их делать различие между своим и чужим. Будучи набранными в окрестностях Кантона, они говорили на наречии, не понятном для местных жителей, объяснявшихся на «мандаринском» диалекте, распространенном в северной части Китая. Вследствие этого и английским переводчикам (обучающимся при консульствах) здесь было легче объясняться, чем на юге империи, где мандаринское наречие употребляется только для официальных сношений и в кругу лиц, получивших высшее образование.
Во время пребывания в Даляньхуан были произведены смотры английским войскам.
У французов в мае при входе в порт Амой погиб транспорт «Изер», перевозивший всю конскую амуницию для артиллерии, которую можно было снарядить в поход. Только благодаря тому, что удалось спасти часть груза, 8 июня большая часть французских войск с генералами Жами и Коллино во главе, не встретив никакого сопротивления со стороны китайцев, высадилась в Чифу и немедленно приступила к устройству лагеря. Для этого был избран небольшой полуостров, выдающийся в море, где могло поместиться до 25 000 человек; вблизи полуострова находилось несколько весьма удобных и закрытых от ветров якорных стоянок. Для довольствия войск недалеко от лагеря был устроен рынок, открытый ежедневно с 5 утра до 4 часов пополудни. Благодаря порядку, поддерживавшемуся на рынке, китайские купцы приезжали сюда весьма охотно, и войска получали за [244] умеренную цену необходимые для них продукты. Множество ручьев, текущих с близлежащих гор, доставляли войскам прекрасную воду.
Несмотря на жаркую погоду, у французов было мало больных. Люди, расположенные в палатках, покрытых сверху циновками, имели хорошее убежище от солнечных лучей. Вблизи полуострова, где был раскинут лагерь, находился и сам город Янтай, городская ограда которого, не перестраиваемая с давних пор, пришла во многих местах в разрушенный вид. В домах, расположенных в предместьях старого города, устроили склады и госпитали. Из бревен, найденных в большом количестве на берегу, саперами были возведены различные постройки. Вообще лагерь французов имел опрятный вид.
Одновременно с войсками в Чифу были направлены лошади, закупленные в Японии. По расчетам генерала Монтобана, к 27 июля в Чифу должны были быть высажены в общей сложности до 700 лошадей{46}. В первый рейс к 14 июня было привезено 114 лошадей и к 24-му того же месяца — еще 400. Доставленные из Японии лошади были сильно изнурены, так как перевозка их производилась из желания сэкономить на парусных транспортах, вследствие чего они долгое время находились в море. Во французском лагере деятельно принялись за приручение лошадей к упряжи и к маневрированию с орудиями. Кроме того, в Чифу начали формирование подвижных лазаретов, имевших задачу следовать за войсками. Ввиду недостатка лошадей для запрягания в лазаретные повозки были закуплены мулы, которые при своей силе и привычке к климату могли вполне заменить лошадей. За мула платили от 20 до 40 долларов. По этим же причинам и французская горная батарея была ремонтирована мулами.
Кроме того, в Чифу предполагалось укрепить несколько позиций для гарнизона, который имелось в виду оставить здесь впоследствии, при движении союзников к реке Байхэ. [245]
План военных действий и рекогнсцировка пунктов высадки
Для согласования своих будущих действий главнокомандующие сухопутными силами и адмиралы собрались 18 июня на конференцию в Шанхай. Мнения главнокомандующих были совершенно противоположными: генерал Монтобан предлагал обеим армиям высадиться отдельно на западном берегу Чжилийского залива, близ устья реки Байхэ: французской — южнее, а английской — севернее устья, и вслед за этим одновременно атаковать форты Дагу на обоих берегах реки. Согласно сведениям, добытым рекогносцировкой адмирала Проте, генерал Монтобан полагал, что французские войска могут высадиться в Сицзянхэ, в 30-34 верстах к югу от фортов правого берега. Успех этого предприятия отчасти обусловливался сведениями, что верки укреплений направлены преимущественно против устья реки. Генерал Грант и адмирал Хоуп, указывая на невозможность высадки войск южнее устья Байхэ, предлагали со своей стороны обеим армиям десантироваться одновременно в устье реки Бэйтанхэ и затем овладеть фортами левого берега Байхэ. Несмотря на это, генерал Монтобан настаивал на своем плане, так как, по его мнению, можно было овладеть ранее других самым сильным фортом правого берега Байхэ, служившим основой для всей обороны устья реки. После занятия фортов Дагу в устье Байхэ и в случае, если бы китайцы не согласились на мирные условия, союзники предполагали двинуться далее к Тяньцзиню. На конференции 18 июня были окончательно установлены следующие четыре пункта относительно предстоящих действий:
1. Французский экспедиционный корпус высаживается в окрестностях Сицзянхэ, а английский — в окрестностях Бэйтана. При этом было оговорено, что оба пункта высадки могут быть изменены, если последующие рекогносцировки обнаружат их непригодность.
2. Высадка должна быть произведена около 15 июля и во всяком случае не позже 21 июля. [246]
3. За 10 дней до означенного срока главнокомандующие должны назначить, по обоюдному соглашению, общий сборный пункт для союзных флотов, чтобы оба флага одновременно появились перед фортами.
4. Для обеспечения европейских колоний и факторий в Китае от нечаянного нападения должно принять меры, чтобы все вооруженные джонки, появляющиеся в портах, были прогоняемы или обезоруживаемы. С целью отыскания подобных джонок была назначена в каждом пункте, занятом войсками, особая комиссия, составленная из офицеров и китайских чиновников.
Переходя к наступательным действиям, союзники вынуждены были оставить войска на своих базах и этапных пунктах, так как близость тайпинов вызывала серьезные опасения. В Шанхае был оставлен гарнизон в 1200 человек, в том числе 400 человек французской морской пехоты и 800 человек 99-го английского полка и английской морской пехоты. Южные ворота города были заделаны, а оставленные открытыми охранялись: восточные — французами, а западные — англичанами; в Сыгаовэй был оставлен караул в 25 человек. Для наблюдения за рекой и появленияем джонок были предназначены мелкосидящие вестовые суда. Для охраны Динхая и островов Чжоушань оставили 300 человек французов и 300 англичан, всего 600 человек. Три китайские лорчи, вооруженные орудиями, взятыми в Динхае, должны были крейсировать в архипелаге. В Гонконге находился 21-й индийский полк и английский депо-батальон. В Кантоне французы оставили отряд морской пехоты, а англичане — части 3-го и 5-го индийских и 87-го королевского полков. Во всех пунктах, за исключением Кантона, от обоих государств были назначены коменданты, не зависимые друг от друга, командовавшие войсками, управлявшие гражданскою частью и приводившие в исполнение все хозяйственные распоряжения.
Для ведения переговоров с китайским правительством оба союзных государства сочли необходимым отправить в главные квартиры экспедиционных корпусов чрезвычайных [248] послов, лорда Эльджина и барона Гро, имевших обширные полномочия. Эти лица, хорошо знакомые с Китаем и его деятелями и вместе с тем хорошо посвященные в цели своих государств, были уполномочены завязать со Срединной Империей прочные отношения, охраняя торговые интересы европейцев. Они имели право остановить военные действия, когда, по их мнению, политические цели будут достигнуты. Присутствием послов в армии объясняется та отличительная от настоящей черта кампании, что во все продолжение военных операций не прекращались дипломатические переговоры, постоянно отражавшиеся на быстроте и решительности действий главнокомандующих. Благодаря быстрому переезду оба посла прибыли к своим корпусам в середине июля и таким образом находились при них с самого открытия военных действий.
Чжилийский залив, служивший театром первоначальных действий, находится в северо-западной части Желтого моря, с которым соединяется проливом, имеющим 72 версты ширины в самом узком месте между Пинчжао, на берегу провинции Шанъюн, и мысом Ляньшань Ляодунского полуострова. В этом проливе лежит несколько групп островов, из которых самая значительная — Мяодао, обладающая несколькими удобными якорными стоянками. Сам залив имеет 342 версты длины и 180 верст ширины (в самом широком месте); на северо-востоке он, в свою очередь, образует залив Ляодун, углубляющийся в материк на 225 верст. Плавание по заливу опасно из-за мелководья у берегов и сильных ветров, господствующих с сентября по март. Западный берег Чжилийского залива, на котором должна была произойти высадка, — низменный, полого спускающийся к морю. Волна прилива покрывает его на расстояние от 3 до 5 верст в глубь страны. Громадное количество ила, приносимого Хуанхэ и другими реками и оставляемого на берегу приливом моря, образовало в течение веков зыбкую толщу, не выдерживающую тяжести человека. Понятно, что при таких свойствах [249] берега высадка была немыслима. Единственную возможность выгрузить войска на западном берегу давали реки, войдя в которые можно было на судах достигнуть твердой почвы. Неудивительно, что в ожидании прибытия англо-французов, китайское правительство обратило внимание на реки и укрепило их устья.
Устье Байхэ оборонялось несколькими фортами, находившимися между собой в огневой связи. Система обороны этой реки была следующей: на каждом берегу находилось по большому форту, обстреливавшему море и устье; за ними лежало по другому форту, перекрывавшему реку анфиладным огнем, и наконец, для защиты обоих фортов со стороны суши на каждом берегу было построено по укрепленному лагерю, расположенному на границе между илистым прибрежьем и твердой землей. Вход в реку Бэйтанхэ, впадавшую в Чжилийский залив севернее Байхэ на расстоянии 15 верст, был также обороняем двумя фортами. По своему очертанию берег залива не имел закрытых якорных стоянок, и подход к нему больших морских судов затруднялся множеством отмелей. Хорошую якорную стоянку вблизи западного берега представляли только острова Шэлюйтянь, отстоявшие от устья Байхэ на 12 верст. Населенность западного берега была слабая, не чаще как через 10 верст встречались небольшие рыбачьи деревни. Продовольственные средства были ничтожны, пресную воду можно было добыть с трудом. Сообщение между деревнями производилось по узким протоптанным тропам, позволявшим следовать только по одному.
Прежде чем приступить к выполнению принятого плана, генерал Монтобан нашел нужным назначить особую комиссию с целью рекогносцировки берега Чжилийского залива к югу от устья Байхэ, для окончательного выбора пункта высадки. Комиссия была составлена из начальника штаба подполковника Шмица и нескольких офицеров генерального штаба, а также морских начальников. Выбор пункта высадки приказано было сделать в промежутке между устьем речки Сицзянхэ, отстоящим на 42 версты от устья Байхэ, и бухтой, [250] находящейся всего в 14 верстах от южного форта Дагу. В распоряжение комиссии были переданы два парохода: большой «Сайгон» и малый «Ало-Пра», отличавшийся быстрым ходом и имевший весьма малую осадку. 12 июля комиссия отправилась на рекогносцировку, но бурная и туманная погода задержала почти на целых три дня оба парохода у островов Мяодао. Только 14 июля в 7 часов вечера пароходам удалось стать на якорь в 12 верстах от начального пункта рекогносцировки. «Ало-Пра», взяв на буксир несколько шлюпок, один пошел по направлению к берегу. Подвигаться вперед приходилось весьма медленно вследствие малых глубин, заставлявших производить непрерывные промеры. В час ночи пароход «Aло-Пра» был принужден остановиться, так как глубина моря не позволяла идти далее, и комиссия пересела в шлюпки, направившиеся к берегу в следующем порядке: впереди шли три шлюпки, сохранявшие между собою такие интервалы, на которых может быть слышен человеческий голос; в кильватер средней шлюпки, на расстоянии 50 сажен, шла четвертая шлюпка, составлявшая резерв.
Тихая и светлая ночь способствовала рекогносцировке. Высадившись из шлюпок, когда они сели на дно, офицеры-разведчики вышли на берег, достигли небольшой китайской деревни, где захватили в плен нескольких рыбаков, после чего повернули назад и возвратились на гребных судах к пароходу. По показаниям пленных китайцев самый удобный пункт высадки должен был находиться у деревни Цзимэньсань, лежащей в 9 верстах к югу от Дагу, куда и направилась комиссия. Однако и здесь было найдено то же мелководье и та же вязкость грунта. Дальнейшая рекогносцировка была закончена уже при дневном свете с мачты парохода «Aло-Пра», причем был осмотрен берег на протяжении более 36 верст, начиная от фортов и далее, проходя деревни Чжимэньшань, Динчжихань, Бэйчжахуа и Тундао. Свойства грунта берега повсюду оказались совершенно одинаковыми. По возвращении своем в Чифу 18 июля комиссия заявила, что нашла три различные полосы грунта, [251] располагающиеся по направлению от берега внутрь страны: первая полоса, покрываемая водой во время приливов, представляет собой твердый песок, способный выдержать тяжесть орудия; вторая имеет на своей поверхности корку, достаточно прочную, чтобы выдержать человека, и, наконец, третья, довольно широкая, состоит из вязкого ила, труднопроходимого. В заключение комиссия объявила, что она, со своей стороны, на всем указанном протяжении считает высадку значительных сил невозможной, так как ни орудия, ни обозы не могут быть доставлены на берег. Только в крайнем случае, по мнению начальника штаба, можно было бы высадить у деревни Чжимэньшань 1000 человек, снаряженных налегке, с целью овладеть внезапным нападением южным фортом у Дагу, в то время как флот проведет демонстрацию с моря. Последствием вышеприведенной рекогносцировки было изменение плана действий: генерал Монтобан отказался от отдельной высадки и решил действовать совместно с английским главнокомандующим.
Высадка у Бэйтана
19 июля главнокомандующие и адмиралы собрались в Чифу для окончательного обсуждения предстоящих операций. На этом совете присутствовали также оба посла, лорд Эльджин и барон Гро, требовавшие непременного занятия Тяньцзиня. На совете было решено, что 28 июля оба флота с десантными войсками соединятся на якорной стоянке у острова Шэлюйтянь и что 29-е или 30-е число будут посвящены совместной рекогносцировке входа в реку Бэйтанхэ. Если бы вход в реку оказался свободным, то генерал Грант полагал атаковать открытой силой форты Бэйтана, между тем как генерал Монтобан считал более безопасным высадиться вне сферы действия фортов и затем атаковать их с горжи.
Порядок погрузки и посадки английских войск был следующим: 21-го числа грузились интендантские транспорты и [252] войсковые тяжести; 23-го — кавалерия, за исключением полка Фэния, и артиллерия; 24-го — остальные войска; 25-го суда заняли указанные им места; 26-го флот снялся с якоря и пошел с попутным ветром по направлению к сборному пункту, назначенному у островов Шэлюйтянь. Для охраны депо, устроенного в бухте Одина, англичане оставили гарнизон в составе четырех рот 99-го полка, 417 человек 19-го Пенджабского полка и 100 артиллеристов, не считая 300 человек больных и слабосильных (в том числе 200 человек европейских и 100 человек индийских войск). Кроме того, было оставлено соответствующее число комиссариатских чиновников, медиков, одно госпитальное судно и госпитальные, медицинские и тому подобные принадлежности, по расчету на 440 человек больных европейцев и 500 человек больных индусов. За все время пребывания в Даляньхуане у англичан умерло 2 офицера (один утонул), 28 европейских и 6 индийских солдат, всего 36 человек; наибольшие потери пришлись на долю 1-го королевского полка, долгое время пребывавшего в Гонконге.
Кули, исполнявшие свою обязанность охотно и хорошо, показали англичанам всю пользу, которую от них можно было извлечь. Впрочем, как-то раз ночью 80 кули бежали. Первые дни о них ничего не было слышно, и только 6 человек, претерпев всякие невзгоды и побои от местного населения, вернулись в лагерь; остальные же были обезглавлены или посажены в тюрьму китайскими властями. Это обстоятельство оказалось полезным для англичан, так как кули, увидев, чту они могут ожидать от своих соотечественников, стали больше заботиться об интересах своих работодателей.
Английский флот вышел из Даляньхуана под парусами, подвигаясь вперед со скоростью 9 верст в час. В голове каждой колонны транспортных судов шло военное судно.
Порядок погрузки и посадки французских войск был следующим: 20-го и 21-го числа грузились тяжести, 22-го и 23-го — лошади, 24-го и 25-го — войска. По судам войска распределялись следующим образом: [253]
Вестовой пароход «Форбэ» — генерал Монтобан со своим личным составом.
Пароход «Сайгон» — штаб экспедиционного корпуса.
«Энтерпренант», «Рон» и «Винжонс» — перевозили 17-ю бригаду генерала Жами. «Дриад», «Немези», «Гаронн», «Пресверант» — 2-ю бригаду генерала Коллино; «Ре», «Саон», «Жиронд», «Юра», «Луар», «Кальвадос», «Марн», «Ньевр» — артиллерию, кавалерию, инженерные войска и лошадей. «Везэ», «Мёрс» и «Шанхай» — обоз, интендантство и лазареты.
Общее число французских войск, посаженных на суда, следующее:
| Генералов | 3 |
| Штаб-офицеров | 17 |
| Обер-офицеров | 278 |
| Интендантов и вообще чиновников | 50 |
| Медиков | 13 |
| Священников | 2 |
| Пехотных нижних чинов | 5300 |
| Кавалеристов | 64 |
| Артиллеристов | 1050 |
| Инженерных войск | 260 |
| Обозных войск | 100 |
| Лазаретной прислуги | 70 |
| Административных войск | 160 |
| Китайских кули | 950 |
| Итого | 8317 человек |
| Лошадей | <1200 |
| Орудий 12-фунтовых нарезных | 12 |
| Орудий 4-фунтовых нарезных | 12 |
| Орудий горных | 4 |
В лагере в Чифу генерал Мотобан оставил гарнизон силой около 250 человек, преимущественно из числа выздоравливающих и мастеровых, для охраны собранных там запасов продовольствия. Эти запасы должны были быть доставлены в Тяньцзинь, как только плавание по реке Байхэ станет свободным. Для обеспечения от нападения китайцев в самом узком месте полуострова было построено укрепление. При войсках лагеря оставлено 7 медиков и 2 фармацевта. Судно «Дюпер», превращенное в госпиталь, поставлено на якорь [254] вблизи лагеря, и, кроме того, в распоряжение коменданта лагеря оставлен фрегат «Андромак». 26 июля утром весь французский флот снялся с якоря и пошел тремя колоннами по направлению к острову Шалюйтянь. Все парусные суда флота и многочисленные джонки передвигались на буксире пароходов. Эскадра шла в порядке, стараясь по возможности сохранить установленное равнение.
К вечеру того же дня на высоте островов Мяодао французский флот встретил английский, шедший под парусами. К ночи ветер стих, но на следующее утро снова засвежел. 26 июля английский корвет «Крузе», отправленный вперед, пришел на сборное место. 28 июля оба флота вместе бросили якорь в бухте Шэлюйтянь, в 17 верстах от фортов Бэйтана. Вечером 29-го пришли канонерские лодки, тащившие на буксире китайские джонки с 10-дневным запасом провизии для английского экспедиционного корпуса. Эти джонки, имевшие осадку всего в несколько футов, должны были следовать за десантными войсками при высадке их на берег. 30 июля флот перешел ближе к берегу, став от него на расстоянии 13 верст. В этом месте союзники встретились с русским фрегатом и тремя другими судами{47}.
В ночь с 30 на 31 июля была предпринята общая рекогносцировка англичан и французов, имевшая целью выбор наиболее удобного пункта высадки. Англичане послали гребные суда для рекогносцировки фарватеров и берегов Бэйтанского залива, причем оказалось, что по свойствам грунта этот берег почти не отличается от прибрежья Чжилийского залива, лежащего к югу от устья Байхэ. Со стороны французов в устье реки Бэйтанхэ были отправлены катер и вельбот. Промер бара реки показал, что она доступна для канонерских лодок; самый глубокий проход на баре, лежавший близ левого берега, имел во время прилива 13-14 футов глубины. Обе шлюпки, поднявшись по реке на 5 верст, встретили одни только рыболовные лодки. В этом последнем пункте, отстоящем [255] от форта правого берега на расстояние около 2 верст вверх по течению реки, проводившие разведку офицеры вошли в воду с целью достигнуть правого берега Бэйтанхэ. Пройдя около 330 шагов по твердому глинистому грунту, покрытому водой, они достигли вязкого ила, обнажающегося во время отлива, в который нога погружалась, впрочем, не далее щиколки. Примерно через 400 шагов грунт опять становился твердым. На расстоянии ½ версты от берега проходило шоссе, возвышавшееся на несколько дюймов над почвой и соединявшее деревню Бэйтан с фортами левого берега Байхэ и с городом Тяньцзинем. Шоссе, имевшее в ширину 8 шагов, было проложено на грунте, выдерживавшем тяжесть лошади. Из произведенной рекогносцировки было ясно, что войска могут свободно высадиться на южную сторону реки в разведанном пункте; что же касается артиллерии, то от доставки ее на берег пока приходилось отказаться.
В течение 29 и 30 июля на обеих эскадрах шли приготовления для высадки десанта. Все гребные суда были расписаны для принятия войск, так что каждая часть знала, на какие шлюпки садиться; с другой стороны, начальнику каждой шлюпки было известно, сколько людей и какой части он должен погрузить. Гребные суда должны были войти в реку на буксире канонерских лодок. Десантная колонна французских войск состояла из 2000 человек, взятых из всех частей экспедиционного корпуса, и была разделена на две бригады. Первая включала 750 человек 2-го стрелкового батальона и 250 человек 101-го линейного полка, всего 1000 бойцов; в ее распоряжении были суда «Энтерпренант», «Рон», а также 12 баркасов и 3 джонки. Вторая бригада, состоявшая из 570 человек 102-го линейного полка и 430 солдат морской пехоты, всего 1000 бойцов, имела в своем распоряжении «Дриад», «Пресверант», 8 баркасов и 4 джонки. Кроме того, большое число гребных судов было расписано для перевозки 60 саперов, лазаретного отделения, конвоя главнокомандующего (6 стрелков и 6 спагов), одной 12-фунтовой и одной 4-фунтовой батареи с полной упряжкой, 3 зарядных ящиков на [256] повозках, 36 навьюченных мулов с погонщиками, верховых лошадей офицеров штабов и управлений, а также адъютантских коней.
Генерал Грант назначил в десантную колонну, которая была должна высадиться на берег с первым рейсом, 2-ю бригаду 1-й дивизии под начальством генерала Митчеля с батареей 9-фунтовых гаубиц, ракетной батареей и отделением саперов. Сведя результаты рекогносцировок 30 июля, оба главнокомандующих решились немедленно произвести высадку и местом ее назначили пункт, выбранный французскими офицерами на правом берегу реки Бэйтанхэ. Бурная погода и сильное волнение не позволили высадить войска 31 июля. 1 августа ветер стих, волнение улеглось, и в 6 часов утра было отдано приказание садиться на гребные суда. Около 9 часов утра обе флотилии гребных судов тронулись по направлению к устью Бэйтанхэ. Английская флотилия, шедшая впереди, состояла из 30 канонерских лодок, буксировавших большое число гребных судов с десантом, посаженным из расчета 50 человек на шлюпку. Следовавшая за ней французская флотилия состояла из 8 канонерских лодок, буксировавших каждая от 15 до 20 гребных судов. Расписание гребных судов по канонерским лодкам видно из приложения II. Время полной воды определялось в 4 часа пополудни, когда глубина на баре достигала 13-14 футов. В 12 ½ часов дня канонерские лодки, сидевшие в воде всего на 6 футов, прошли бар; в 2 часа пополудни обе флотилии бросили якорь напротив места высадки, как можно ближе к берегу, в том же самом порядке, в котором следовали.
Из-за прилива низменный берег реки был покрыт морем на расстоянии 1 ½ верст, и только одна рыбачья хижина выдавалась над поверхностью воды посреди маленького островка. Правее пункта высадки, на южном берегу реки, лежала деревня Бэйтан, окруженная широким водяным рвом, через который, против деревянных ворот, был переброшен деревянный же мост. В этом месте начиналось шоссе, замеченное еще во время рекогносцировки 30 июля и соединявшее [257] деревню Бэйтан с Дагу и фортами Байхэ. На правом берегу реки, к югу от деревни Бэйтан, в которой насчитывалось около 30 000 жителей, был построен земляной форт, состоявший из двух возвышенных батарей, соединенных длинной зубчатой стеной с рвом перед ними. На левом берегу у поворота реки на юго-восток, несколько выше предыдущего, находился другой подобный же форт, меньших размеров. Первое укрепление было вооружено 13-ю орудиями, а второе — 9-ю, обращенными дулами против реки.
Так как англичане, прибывшие на место раньше, не высаживали свои войска на берег, то в 3 часа генерал Монтобан и адмирал Шарне отправились на судно, где находились оба английских начальника, с целью убедить их начать высадку не теряя времени. Генерал Монтобан считал необходимым спешить, чтобы завладеть деревянным мостом, соединявшим деревню Бэйтан с шоссе, покуда он не был разрушен китайцами. Овладев мостом и Бэйтаном, можно было выгрузить артиллерию и все тяжести на набережную деревни и затем двинуть их далее по шоссе в Дагу. В 12 часов ночи канонерские лодки должны были подняться по реке, пройти оба форта и начать обстрел их с тыла, в то время как сухопутные войска отправлялись для атаки моста и деревни Бэйтан с юга.
Английские начальники не согласились с доводами генерала Монтобана относительно необходимости спешить и предлагали ждать отлива; только для овладения шоссе было решено высадить немедленно 400 человек англичан и французов. Получив половинчатое согласие на предложенный им план, генерал Монтобан в 4 ½ часа дня во главе 200 стрелков бросился в воду и двинулся вперед; правее их пошли 200 человек английской пехоты. В скором времени островок, где находилась рыбачья хижина, был занят. Хотя грунт во многих местах оказался более вязким, чем о том донесли совершавшие рекогносцировку офицеры, тем не менее ввиду отсутствия сопротивления и желая возвысить дух войск оба главнокомандующих послали приказ немедленно высадиться [258] и остальным войскам. Вместе с этим генерал Монтобан сделал распоряжение, если окажется возможным, выгрузить и подвести 4-фунтовую батарею. Это распоряжение не могло быть исполнено, так как орудие, доставленное на берег, глубоко врезалось своими колесами в ил и лошади не могли сделать ни одного шага. Французские войска, которые двигались левее по более твердому грунту, ранее англичан заняли шоссе, оставленное без всякого сопротивления маньчжурской конницей в числе около 200 человек, издали наблюдавшей за высадкой и поначалу находившейся у моста. Затем французские стрелки направились для овладения мостом у Бэйтана, но так как деревня должна была быть занята союзниками одновременно, то им пришлось ждать прибытия англичан. К 10 часам вечера союзники беспрепятственно овладели мостом. 400 человек было расквартировано в обширном караульном доме, лежавшем поблизости; остальные войска расположились на отдых вдоль шоссе. Не имея пресной воды, солдаты томились от жажды. Много времени прошло, прежде чем промокшим и проголодавшимся людям удалось что-либо доставить со шлюпок.
Ночью союзники были потревожены небольшим отрядом неприятельской кавалерии, приблизившимся к пикетам, однако противник был встречен ружейным огнем и отступил. На следующий день оба главнокомандующих предполагали поднять войска в 3 часа утра и, как упомянуто выше, овладеть деревней Бэйтан с ее обоими фортами, для чего канонерские лодки должны были подняться по реке и встать напротив укреплений. Последняя мера оказалась ненужной, так как французскими патрулями и офицерами еще ночью было обнаружено, что деревня и форт не заняты неприятелем. Орудия в форте оказались деревянными, скрепленными железными и кожаными обручами, негодными для стрельбы, но самое укрепление было заминировано в нескольких местах.
Из сведений, полученных от местных жителей, можно было заключить, что в Бэйтане уже около года не содержится [259] постоянного гарнизона, но что деревня часто посещается разъездами, к числу которых следовало отнести и замеченный еще вчера отряд конницы. Разъезд этот мог быть выслан или из укрепленного лагеря близ Дагу или из сильного форта Инчун, построенного в 16-17 верстах выше по реке Бэйтанхэ, начальником гарнизона которого состоял Цыцынгар. Последний, родом маньчжур, пользовавшийся доверием Цэнгэринчи, понес поражение за несколько времени до того в сражении с инсургентами при Нанкине. По мнению местного населения, численность маньчжурских войск на пространстве между Бэйтаном и Тяньцзинем не превышала 25 000 человек, причем содержание этого числа войск для китайского главнокомандующего было затруднительным делом. Орудия, находившиеся в Бэйтане, были сняты в предыдущем году для вооружения фортов Дагу.
2 августа в 5 ½ часов утра союзные войска заняли Бэйтан.
Большинство жителей бежало, и во многих домах были найдены трупы женщин и детей, зарезанных своими мужьями и отцами, чтобы они не могли попасть в руки варваров. Южная часть деревни была занята французами, а северная — англичанами; внутри форта расположилась английская кавалерия. По занятии деревни обоими главнокомандующими было сделано распоряжение о подвозе оставшихся на эскадрах войск, орудий и вообще материальной части экспедиционных корпусов. Набережная деревни представляла для выгрузки больше удобств, чем все остальное побережье; во избежание столкновений верхняя часть набережной была представлена англичанам, а нижняя — французам. Подвоз войск и тяжестей происходил, однако, довольно медленно, так как обе эскадры находились в 13 верстах от Бэйтана; к тому же канонерские лодки могли проходить бар только во время прилива. Впрочем, подвоз английских войск и тяжестей шел гораздо быстрее, чем французских, ибо англичане имели в своем распоряжении 30 канонерских лодок, а французы — только 8.
Деревня имела неопрятный вид, в особенности во время дождей. Несмотря на все старания инженеров, грязь и вода [260] стояли повсюду. Движение по улицам совершалось с большим трудом. Главная улица, служившая демаркационной линией между расположением союзных армий, имела еще худший вид, чем прочие. Впрочем, ко времени выступления войск из Бэйтана более важные проезжие дороги были вымощены кирпичом, так что артиллерия прошла довольно свободно. На набережной соединенными усилиями моряков и инженеров были исправлены пристани.
При выгрузке тяжестей большую помощь оказали кули, избавившие солдат от трудной для них работы.
В санитарном отношении стоянка в Бэйтане, среди болот, стала делом опасным; в войсках начала распростроняться лихорадка. Английские солдаты были выгружены на берег, имея при себе всего 3-дневный запас провизии (считая в том числе и день высадки); французские солдаты несли 6-дневный запас. У англичан выдача свежей провизии началась на четвертый день. Французы же, у которых солонина, полученная в интенданстве, испортилась ранее того, как прошли эти шесть дней, все остальное время были вынуждены довольствоваться одними сухарями. Зато сеном и фуражом, значительные запасы которого были найдены на берегу, союзники были обеспечены на все время пребывания в Бэйтане.
Ощущался недостаток в пресной воде. Первые два дня люди довольствовались водой, найденной в домах, которая оказалась недурной на вкус, но затем ее приходилось подвозить на особых лодках, наполнявшихся в реке в 6 верстах выше Бэйтана. Шлюпки посылались вверх по реке с каждым приливом и затем наполнялись во время низкой воды, после чего возвращались в Бэйтан, где вода перекачивалась в сосуды, собранные в одном месте; раздача воды, в размере 1 галлона (0,37 ведра) на человека в день, производилась под надзором офицера.
Подвоз войск и выгрузка материальной части продолжались до 12 августа, причем английская армия оказалась готова гораздо раньше французской. На следующий день [261] после занятия Бэйтана, 3 августа, была произведена рекогносцировка по направлению к фортам Байхэ. 1000 человек французской пехоты под начальством бригадира Саттона выступили из Бэйтана в 4 часа утра по шоссе. При французской пехоте находились два нарезных горных орудия. Пройдя около 5-6 верст, союзные войска наткнулись на несколько сотен маньчжурской конницы, появившейся перед фронтом и на флангах; позади конницы виднелись более значительные массы войск. Генерал Коллино продолжал наступление, приказав открыть огонь из горных орудий. Орудийные выстрелы не были опасны для неприятельской кавалерии, действовавшей врассыпную; тем не менее быстрое движение англо-французов вперед заставило китайские войска отступить. Вслед за этим перед союзниками открылся укрепленный лагерь довольно значительных размеров. Он находился в 7 верстах от Бэйтана и в 1 версте от пункта разделения шоссе, направляющегося одной ветвью в Дагу, а другой в Тяньцзинь. По направлениям, в которых отступили некоторые части маньчжурской конницы, можно было предполагать, что за только что открытым лагерем находятся и другие. Позади лагеря, к югу от него, виднелась большая деревня, называвшаяся Синькэ.
Вследствие донесения о встрече с неприятелем, полученного в главной квартире, англичане послали подкрепление в составе пехотного полка и двух орудий. Китайцы дозволили отступить англо-французам обратно по дороге, не переходя в наступление и провожая их только выстрелами.
К вечеру союзные войска вернулись в Бэйтан, потеряв около 20 человек.
Во время произведенной рекогносцировки движение артиллерии по шоссе, на котором вследствие дождя в предыдущую ночь местами образовалась глубокая и скользкая грязь, оказалось затруднительным. По обе стороны дороги, на расстоянии 5 верст, тянулись глубокие канавы; окрестная местность, за исключением кое-где встречавшихся участков твердой земли, пространством в несколько десятин, представляла [262] собой топкую равнину, покрытую кое-где оазисами густой травы.
В последующие дни английская кавалерия произвела еще несколько отдельных рекогносцировок в том же направлении. 7 августа в течение нескольких часов генерал Коллино обстреливал укрепленный лагерь китайцев. 9 августа английскими войсками в составе 100 чел. пехоты и 200 чел. кавалерии была произведена разведка, благодаря которой обнаружили, что к западу от шоссе, в одной версте от Бэйтана, отделяется проселочная дорога, покрывающаяся водой во время прилива. Пехота, сделавшая по шоссе около 3 верст, заняла развалившийся дом, где обычно находился неприятельский конный пикет. Кавалерия же, имея свой фланг прикрытым пехотой, свернула с шоссе по вышеупомянутой проселочной дороге; сделав большой обход, она оказалась в пределах видимости укреплений Байхэ, открывшихся на расстоянии 1-2 верст со стороны левого фланга. Англичане, не сделав ни одного выстрела, вернулись назад. Произведенная ими рекогносцировка показала, что проселочная дорога позволяет обойти укрепленный лагерь и деревню Синькэ с западной стороны, что она проходима для всех трех родов оружия и что около нее находится много ям с пресной водой. Так как во многих местах виднелись следы кавалерийских лагерей, то можно было предположить, что ямы вырыты неприятелем для получения пресной воды; а еще вернее — они образовались там, где брали землю для насыпки часто встречавшихся могил.
10 августа английские войска были готовы к дальнейшему наступлению, но оставались на месте, дожидаясь французов, а также потому, что сильные дожди испортили шоссе, причем почва по обеим сторонам дороги стала почти непроходимой. К 12 августа шоссе несколько подсохло, французские войска были готовы, и оба главнокомандующих решились начать наступление к Байхэ.
В магазины Бэйтана были подвезены продовольственные припасы на весь экспедиционный корпус, которых хватило бы до 31 августа. На создание этих магазинов пошли запасы, [263] привезенные на эскадрах, а также грузы риса, захваченные вместе с джонками в Чжилийском заливе. Владельцам таких джонок выдавались квитанции, по которым они по окончании войны получили вознаграждение.
Движение англо-французских войск к устью Байхэ и атака фортов Дагу
С рассветом 12 августа союзная армия двинулась вперед в следующем порядке: по проселочной дороге правее шоссе шли английские войска под начальством генерала Нэпира, состоявшие из 1000 человек пехоты 2-й дивизии, одной батареи и всей кавалерии. По шоссе следовали 1-я дивизия английских войск, предшествуемая авангардом, которым командовал генерал Стэйвли; за английской колонной по шоссе двигалась 1-я французская бригада под начальством генерала Жами, с небольшим числом морских пехотинцев и матросов; 2-я же французская бригада под начальством генерала Коллино была временно оставлена в Бэйтане.
Колонна генерала Нэпира начала вытягиваться из Бэйтана на шоссе в 4 часа утра. Несмотря на все старания инженеров исправить путь, артиллерийские лошади выбивались из сил, и людям приходилось вручную вытаскивать орудия. Прежде чем англичане достигли более твердого грунта, им пришлось бросить три зарядных ящика, захватив с собой одни передки. Медленное движение колонны генерала Нэпира было причиной, что остальные английские войска могли выйти на шоссе лишь в начале 11-го часа.
Колонна генерала Нэпира должна была обходить лагерь с левого его фланга (с запада); остальные войска, следовавшие по шоссе, — атаковать с фронта.
Около 9 часов утра колонна Нэпира, пройдя около 5 верст от пункта разделения проселочной дороги и шоссе, была встречена значительными массами маньчжурской конницы. Англичане построили боевой порядок, расположив кавалерию [264] уступом на правом фланге. Маньчжурские наездники, образовав несколько линий, стремительно бросились на английские войска. Несмотря на сильный ружейный и артиллерийский огонь (действовало 15 орудий), причинявший, впрочем, мало вреда, маньчжуры, со своей стороны поддерживаемые редким огнем из гингальсов и фитильных ружей, смело неслись небольшими группами на английскую кавалерию. Подскакав к неприятелю на небольшое расстояние, они с громким диким криком рассыпались, ища боя один на один. Иррегулярная конница сейков, брошеная навстречу им, вступила в рукопашный бой. Исход столкновения между дурно вооруженной толпой маньчжурских всадников и посредственно обученной кавалерией сейков оправдал ожидания англичан. Маньчжуры были обращены в бегство, преследуемые иррегулярной конницей противника, за которой шли два эскадрона английских драгун. Преследование, продолжавшееся на расстоянии 7-8 верст на юг к р. Байхэ, было прекращено, лишь когда устали кони. Маньчжурская конница, сидевшая на небольших крепких лошадках, легко уходила от английской кавалерии, высаженной на несколько дней перед тем с судов, на которых, за исключением немногих недель, проведенных в Даляньхуане, она находилась целые месяцы. Если бы английская кавалерия восстановила навыки езды, результаты преследования могли бы стать другими.
Между тем союзные войска, направившиеся по шоссе к китайскому укрепленному лагерю, расположенному перед деревней Синькэ, приблизились к последнему на расстояние 1 версты, где кончалось затапливаемое водой пространство и появлялась возможность выстроить боевой порядок. Английские войска, развернувшиеся справа от шоссе, должны были атаковать укрепления противника с фронта; французские же войска, построенные слева от дороги, должны были обойти укрепленный лагерь с восточной стороны. Артиллерия союзников открыла огонь с расстояния 400 сажен. В течение нескольких минут неприятель отвечал из-за земляных валов оживленным, но не метким огнем из гингальсов и фитильных [265] ружей. Кавалерия, собранная в большом числе внутри и около укрепленного лагеря, начала нести потери от огня англо-французов. Между всадниками появилось движение: сначала отдельные наездники, а затем, после нескольких залпов, произведенных артиллерией союзников, и целые массы конницы обратились в бегство. Когда пехота англо-французов заняла укрепленный лагерь, он был уже совершенно очищен противником.
Укрепления лагеря состояли из земляных валов, имевших вид полукругов, перед которыми находились водяные рвы. По своему характеру укрепления эти не могли оказать серьезного сопротивления. После взятия укрепленного лагеря союзные войска заняли деревню Синькэ, лежащую на шоссе к юго-западу от лагеря. По южную ее сторону протекают два канала, один близ другого; ближний из них доступен для джонок большого размера.
За деревней находилось два маньчжурских кавалерийских лагеря, из которых ближайший был усилен небольшим четырехугольным недостроенным редутом.
На ночь войска расположились на бивуаках: колонна генерала Нэпира — к юго-западу от деревни Синькэ, имея перед фронтом равнину, а с левого фланга — канал, соединявший реку Байхэ с деревней; остальные английские войска — к югу от Синькэ, по другую сторону канала; французские — к востоку от Синькэ вдоль шоссе на равнине. Своим расположением в окрестностях Синькэ союзники отрезали форты левого берега Байхэ от Тяньцзиня, вследствие чего китайским войскам, защищавшим эти форты, оставался свободным лишь путь отступления по правому берегу.
Между тем неприятель, бежавший из укрепленного лагеря, отошел к деревне Тангу, лежащей на берегу Байхэ, в 3 ½ верстах ниже Синькэ, в том месте, где река образует поворот.
Деревня Тангу, обнесенная земляным валом с трех сторон (за исключением стороны, обращенной к реке), представляла собой параллелограмм, длинные бока которого, имевшие протяжение около 1 версты, упирались в Байхэ, составляя [266] с берегом прямые углы; третья же, или северная, сторона простиралась лишь на 350 сажен. Валы высотой около 10 футов и шириной в верхней части, обнесенной зубчатым парапетом, в 3 ½ фута своим очертанием давали хорошую фланговую оборону.
Вокруг ограды шли два глубоких водяных рва шириной в 4-6 шагов, один от другого на расстоянии 20 сажен; ближайший был вырыт у самой подошвы валов.
С внутренней стороны ограды был насыпан банкет. Вдоль западного и восточного фасов находилось множество барбетов для орудий и гингальсов; северный фас вообще не был вооружен и приспособлен для постановки орудий: местность, простиравшаяся перед его фронтом, на расстоянии 4-5 верст до моря, составляла целую сеть каналов и непроходимых рвов, соединявших между собою соляные лагуны, и была недоступна для войск. Вооружение укреплений состояло из 16 бронзовых орудий различных калибров.
Внутри укрепленного лагеря Тангу находились пять отдельных лагерей, в свою очередь обнесенных валами и рвами.
Пространство между наружною оградой и деревней было разрыто в некоторых местах: очевидно, здесь брали землю для постройки валов и прочих укреплений. Несколько небольших каналов, вырытых в различных направлениях, служили для стока воды. Всего было трое ворот: двое западных, из которых южные, посередине фаса, решетчатые, открывавшиеся к мосту на козлах, перекинутому через ров, вели в Синькэ, а северные выходили на дорогу, соединявшую лагерь с шоссе из Бэйтана, непроходимую после дождей; третьи, восточные, ворота выходили на дороги к наплавному мосту через Байхэ у Юцзя-пу и к фортам северного берега реки.
Собственно деревни Синькэ и Тангу были соединены двумя дорогами: первая проходила по местности, затапливаемой разливами реки, и выходила к левому флангу укреплений; вторая — поднятая и окопанная канавами — соединяла Тангу через Синькэ с Бэйтаном и выходила, как выше упомянуто, к воротам, расположенным в середине западного фаса вала. [267] Местность к северу от шоссированной дороги была настолько топкой, что не представлялась проходимой ни для одного рода оружия; местность к югу от шоссе, хотя и топкая в некоторых местах, все-таки позволяла надеяться, что по ней можно будет двинуть артиллерию. По сторонам же обеих дорог, из-за вязкости грунта, нельзя было ни поставить батареи, ни развернуть пехоту.
Для разведки вооружения укреплений Тангу и силы верков генерал Монтобан двинул по шоссе под прикрытием пехоты артиллерию. Подойдя к укреплению на 1 ½ версты, генерал приказал артиллерии занять позицию и открыть огонь по валам. Вследствие топкости местности как артиллерия, так и пехота не могли развернуться, но принуждены были оставаться на шоссе. Китайцы открыли частый огонь из орудий, отличавшийся меткостью, но не причинивший никаких потерь французским войскам. Не предвидя успеха от канонады, длившейся уже около 2 часов, генерал Монтобан приказал свои войскам отступить и стал биваком рядом с английскими войсками. Последние не участвовали в рекогносцировке под предлогом сильной усталости, а в сущности потому, что генерал Грант не желал двигаться далее, пока не будут устроены несколько новых переправ через каналы, дававшие войскам возможность свободнее маневрировать. Без этих переправ движение было возможно только по дорогам.
Из рекогносцировки генерала Монтобана было видно, что успех атаки Тангу по шоссе представлялся маловероятным; по этой причине обоими главнокомандующими было решено в течение 13 августа отыскать более удобный и доступный пункт для наступления. Рекогносцировка была произведена отдельными офицерами, которых китайцы подпускали к укреплениям довольно близко. Местность по мере приближения к Тангу становилась более твердой и давала возможность войскам развернуться рядом с шоссе. Доступ к укреплению по береговой дороге показался более легким, хотя она обстреливалась земляной батареей, [268] построенной на правом берегу Байхэ, имевшей в этом месте около 250 шагов ширины. Инженерные войска в течение этого дня расширили в некоторых местах существовавшие дороги, проложили новые пути через топкие места, по которым приходилось следовать при движении к Тангу, и устроили несколько переправ через рвы. Вечером 13 августа главнокомандующие окончательно условились относительно предстоящей атаки Тангу.
В этот же день в Синькэ прибыл генерал Коллино со своей бригадой, оставив гарнизоном в Бэйтане один батальон 102-го полка. Согласно установленному плану, английские войска должны были атаковать Тангу по береговой дороге, в то время как французские — проводить демонстрации с фронта, причем и те и другие имели задачу держаться на одной высоте. В ночь с 13 на 14 августа командой рабочих под наблюдением инженеров был возведен стрелковый ложемент, находившийся в 200 саженях от укреплений Тангу и имевший длину в 85 сажен, правый фланг которого подходил к реке Байхэ. 14 августа в 4 часа утра обе армии выступили со своих биваков. Колонна генерала Нэпира, перешедшая через канал у деревни Синькэ, была оставлена в виде резерва на открытой местности, вблизи бывшего лагеря 1-й дивизии англичан. Остальные английские войска, направленные к Тангу, двинулись вперед, примыкая правым флангом к Байхэ. Топкая местность на южном берегу реки была покрыта на расстоянии нескольких сотен шагов густым высоким тростником, скрывавшим англичан от взоров неприятеля. Английские войска, дойдя до высоты фланкирующей батареи правого берега, у которой стояли (скорее, сидели на мели, ибо был отлив) две джонки, выставили против них 4 орудия (2 армстронговских и 2 девятифунтовых), которые быстро заставили замолчать как батарею, так и джонки. Несколько матросов, находившихся при английской колонне, переправились на китайские суда и подожгли их, предварительно заклепав орудия. В 1 ½ верстах еще ниже по реке по англичанам был открыт огонь, по обыкновению неточный, из [269] двух орудий, расположенных за могилами. Левее англичан наступали французы, примыкая своим левым флангом к шоссе.
Обе армии двигались к Тангу, имея впереди, в 700 шагах от главных сил, артиллерию, предваряемую слабыми пехотными авангардами. Главные силы пехоты следовали сзади по дорогам в густых колоннах. В прикрытие английской артиллерии был назначен 60-й стрелковый полк; а при французской артиллерии (десять орудий 4-фунтового калибра, шесть горных орудий и ракетная батарея) находилась колонна, состоявшая из 200 матросов, роты саперов с командой кули, несших лестницы, роты морской пехоты и роты 2-го стрелкового батальона. В одной версте от укреплений Тангу артиллерия союзников открыла огонь; неприятель отвечал пальбой из всех орудий и из гингальсов. 60-й стрелковый полк выслал цепь для занятия ложемента, вырытого в предыдущую ночь.
Из-за слабости огня с валов артиллерия союзников быстро перебралась на вторую позицию, находившуюся в 200 саженях от вала, откуда открыла частый и действенный огонь, заставивший замолчать китайские орудия; огонь же из гингальсов и фитильных ружей все еще продолжался. В то же время с правого берега реки неприятель начал бросать ракеты, не причинявшие вреда англичанам. Таким образом, начиная с 8 часов утра по укреплениям Тангу стреляло от 45 до 50 орудий. Между тем подошла пехота.
Когда огонь китайцев замолк, генерал Монтобан приказал артиллерии прекратить стрельбу и послал вперед для рекогносцировки подполковника дю Пена. Выехав на несколько сот шагов вперед, дю Пен увидел, что укрепления Тангу совершенно покинуты неприятелем и что настил на мосте, перекинутом через ров у центральных ворот, снят. Генерал Монтобан, получив уведомление об этом, приказал снова открыть артиллерийский огонь по Тангу и в то же время сформировать из стрелкового батальона и матросов штурмовые колонны. Об очищении китайцами Тангу и о своем решении он дал знать немедленно генералу Гранту. Англичане со своей [270] стороны выслали вперед отряд 60-го стрелкового полка под командою поручика Шоу.
Английские стрелки, подойдя к левому флангу укреплений, упиравшихся в Байхэ, перебрались через ров, а затем проникли и за самые валы; английский флаг был первым водружен на укреплениях Тангу, и пехота начала переходить в деревню. Французы же все еще продолжали артиллерийский огонь: для них пробраться в укрепление было труднее, так как прежде всего нужно было восстановить мост, с которого оказался снят настил. Наконец через некоторое время и французский флаг был водружен на воротах.
Союзники, в 9 часов заняв без сопротивления Тангу, прошли через деревню к восточному валу. В укреплениях было найдено около 40 трупов китайцев, сильно обезображенных разрывными снарядами. С валов Тангу было обнаружено, что менее чем в 3 верстах к востоку находится форт, в который отступила часть гарнизона. Другая же часть гарнизона, состоявшая преимущественно из маньчжурской конницы, переправилась на правый берег Байхэ по плавучему мосту, находившемуся к югу от деревни Юцзя-пу, несколько выше упомянутого форта. Вслед за переправой конницы китайцы стали разводить мост. Быстрое и беспорядочное отступление неприятеля, ранний час (было 10 часов утра) и незначительность потерь приводили генерала Монтобана к убеждению, что следует продолжать движение вперед с целью овладеть фортом и мостом у деревни Юцзя-пу. Французского главнокомандующего не оставляла мысль перенести военные действия на правый берег Байхэ с целью овладеть командующим фортом южного берега; он все еще полагал, что с его падением все остальные форты немедленно сдадутся. Генерал Грант не соглашался с предложениями генерала Монтабана и отказался продолжать наступление, мотивируя свой отказ сильной усталостью войск. Вследствие отказа генерала Гранта было решено приостановить военные действия на продолжительное время, до приведения в порядок хозяйственной части. Между тем оба главнокомандующих, взяв себе в [271] прикрытие небольшой отряд, отправились на рекогносцировку местности, отделявшей их от фортов. Но, когда неприятель открыл по ним огонь, войскам приказано было вернуться.
Расположение войск на биваках вечером 12 августа было следующим: англичане, которые, согласно установленной главнокомандующими очереди, должны были наступать в предстоящих военных действиях в голове войск, заняли Тангу 2-й дивизией, выдвинутою вперед на смену 1-й дивизии. Последняя отступила назад и расположилась на старом месте между деревней Синькэ и рекой Байхэ; для обеспечения шоссе из Бэйтана были назначены один батальон, помещенный в укрепленном лагере севернее Синькэ, и сильный кавалерийский отряд, расположившийся на полдороге к Бэйтану. Кавалерийская бригада стала западнее Синькэ; она должна была выслать сторожевую цепь для наблюдения равнины, открывавшейся к западу от деревни. Французы отошли назад к Синькэ и расположились в его окрестностях на старых биваках. В этом положении войска должны были ожидать прибытия осадной артиллерии и боевых запасов.
Погода стояла хорошая; но 16 августа полная вода была особенно высока, вследствие чего затопило значительную часть Бэйтанского шоссе, ставку главнокомандующего и палатки 1-й дивизии англичан. 16 и 18 августа были посвящены французскими войсками для марша в Бэйтан, где они приняли шестидневный запас продовольствия, так как в Синькэ нельзя было ничего заготовить. Англичанами около этого же времени в магазины, устроенные в Синькэ, был доставлен 10-дневный запас продовольствия.
В промежуток времени от занятия Тангу до атаки северных фортов устья Байхэ между союзниками и китайцами было произведено несколько контактов под парламентерским флагом. Начало этому было положено вице-королем Чжилийским, препроводившим лорду Эльджину и барону Гро письмо; в нем послы извещались о возвращении двух пленных английских солдат, захваченных маньчжурской конницей в день выступления союзников из Бэйтана. Эти солдаты [272] находились при команде кули, переносивших ром, вместе с которыми и были взяты в плен. Через два дня после возвращения солдат были препровождены также захваченные кули, предварительно побывавшие в Тяньцзине, где им в наказание за сотрудническтво с врагами были отрезаны косы.
Со стороны союзников также ездил парламентер в Дагу, имевший длинное свидание с вице-королем Чжилийским. Это произошло так неожиданно для китайцев, что они поспешили собрать солдат. Парламентеры увидели, что большинство этих войск были маньчжуры, дурно одетые, сидевшие на плохих лошадях и плохо вооруженные; снаряжение их состояло из луков, копий и старых ржавых фитильных ружей.
На правом берегу Байхэ, по направлению к китайским укреплениям и Дагу, почти ежедневно происходили пожары деревень. Впоследствии оказалось, что это было наказание, налагавшееся мандаринами на местных жителей, оказавшихся под подозрением, что они приглашают к себе англо-французов. С крыши храма в Тангу можно было видеть, как ежедневно из Дагу по Тяньцзиньской дороге направлялись толпы народа, потерявшего веру в силу китайских войск.
В Синькэ были захвачены бумаги, среди которых обнаружили корреспонденцию между Цэнгэринчи и верховным советом в Пекине, касающуюся вероятного образа действия противника. В одной из этих бумаг Цэнгэринчи излагал свои предположения. Он начинал с разбора парламентерских прений в Англии по поводу «Китайского вопроса». Большинство из них, очевидно, переводилось на китайский язык. Касаясь свободного выражения англичанами мнения по поводу плана действий в предстоящую войну, Цэнгэринчи замечал, что это служит лучшим доказательством того, что в действительности неприятель не имеет намерения приводить в исполнение своих слов. Затем он упоминал о предложении английского депутата двинуть флот вверх по реке Янцзы, занять Нанкин и прекратить таким образом подвоз хлеба, который, по мнению его, постоянно отправляется по Императорскому [273] каналу к Пекину. «Зачем это делать? — пишет Цэнгэринчи. — С 1852 г. Императорский канал не служит уже прежним судоходным путем. Если варвары действительно желают вторгнуться к нам, то они высадятся у Бэйтана; им будет трудно привсти это в исполнение, но так как мы не можем защищать Бэйтана, то они преуспеют в своем предприятии. Путь, по которому им придется следовать далее, один, и к востоку от него находится непроходимое пространство; когда они выйдут в чистое поле, их встретит маньчжурская конница, расположенная мною таким образом, что они будут уничтожены. А если им удастся пройти далее, то они наткнутся на укрепления Дагу, перед фортами которых они были так знаменательно разбиты и которые с тех пор усилены». Силы союзников по этим документам определялись в 30 000 человек.
В ожидании дальнейшего наступления союзников генерал Монтобан решился самостоятельно привести в исполнение задуманный им план атаки фортов правого берега, полагая, что и англичане будут принуждены силой обстоятельств обратиться к тому же. Первым делом было необходимо связать правый берег с левым посредством моста. Для его постройки Монтобан выбрал пункт, находящийся в 5 верстах выше Тангу и лежащий напротив деревни Сяолян. 18 августа была сделана рекогносцировка правого берега реки одной ротой саперов и 200 матросов под начальством инженерного офицера, имевших целью определить наиболее удачное место для моста. Переправа через Байхэ была совершена на захваченных у китайцев джонках. Китайские войска, охранявшие правый берег, заняли сады у деревни Сяолян и упорно сопротивлялись, подвезя даже орудия. Генерал Монтобан, присутствовавший при этом, послал на помощь разведывательному отряду стрелковый батальон и несколько горных орудий. По прибытии подкреплений китайцы были сбиты со своих позиций, и французские войска приобрели в упомянутой деревне хороший опорный пункт на правом берегу Байхэ. Со стороны генерала Гранта была сделана уступка, [274] заключавшаяся лишь в том, что постройка наплавного моста будет произведена совместно английскими и французскими инженерами. Множество джонок и небольших лодок, долженствовавших служить для наведения моста, были собраны у Тангу и в небольших каналах, соединявшихся с рекой. Якорей оказалось немного; пришлось устраивать импровизированные якоря, собирая для этого мельничные жернова, неприятельские ядра и т. д. (камней на берегу не имелось совсем). Веревки и строевой лес были найдены в Бэйтане. Для настила моста были взяты доски, привезенные из Гонконга. Вопрос, кому строить какую половину моста, был решен жребием: французам досталась постройка левой половины (то есть примыкавшей к левому берегу реки), англичанам — правой половины моста.
Начальство над войсками на правом берегу Байхэ было передано генералу Жами, который 19 августа перевел на бивак к деревне Сяолян всю свою бригаду.
На следующий день из деревни Сяолян его войсками была произведена рекогносцировка по направлению к деревням Сыгу и Дагу. Обе деревни оказались обнесенными общим валом и были заняты войсками. По-видимому, Сыгу и Дагу представляли на южном берегу такой же укрепленный лагерь, каким на северном был лагерь в Тангу.
На левом берегу была произведена рекогносцировка английским капитаном Ламсденом, показавшая, что приблизиться к ближайшему северному форту можно только по дорогам, так как вся местность затапливается рекой и представляет собой весьма вязкий грунт. Вместе с этим оказалось возможным устроить обходную дорогу, дабы держаться далее от реки, с южного берега которой мог быть открыть перекрестный огонь.
Таким образом, 20 августа оба главнокомандующих преследовали два совершенно противоположных плана действий. Французский главнокомандующий хотел по окончании устройства моста перейти на правый берег Байхэ и атаковать форты этого берега. Очевидно, он придавал слишком [275] важное значение фортам по южную сторону Байхэ, считая их ключом всей системы обороны устья реки; тогда как каждый берег имел свою самостоятельную систему обороны. Генерал Грант считал необходимым овладеть сначала всеми укреплениями левого берега, затем, разрушив построенные на реке заграждения, ввести в нее канонерские лодки, при содействии которых можно было сравнительно легко овладеть фортами правого берега. Английский главнокомандующий со своей стороны не придавал важности фортам правого берега, считая их, после того как падет оборона левого берега, утрачивающими всякое значение для китайцев и притом слабо вооруженными. По его мнению, ключом позиции служил ближайший северный форт, с занятием которого союзники могли открыть огонь по укреплениям противоположного берега, анфилировать большой южный форт и атаковать с тыла северный приморский форт. План генерала Монтобана удлинял операционную линию и вызывал разделение сил на обоих берегах, так как для обеспечения сообщений армии с Бэйтаном следовало оставить резервы у Синькэ. Английский план, не разделяя сил союзников, заставлял атаковать форты правого берега с их самой сильной стороны — со стороны реки, но зато при содействии канонерских лодок. По той причине, что окончательное устройство моста требовало еще нескольких дней и атака фортов левого берега отвлекла бы от него внимание китайцев, генерал Монтобан согласился принять участие в выполнении плана генерала Гранта. Во всяком случае, занятие бригадой генерала Жами деревни Сяолян имело важное значение в будущих действиях: по своему положению бригада эта отрезала путь отступления китайским войскам, оборонявшим форты правого берега, в Тяньцзинь и отчасти обеспечивала правый фланг союзников.
Атака форта, ближайшего к деревне Тангу, была назначена на 21 августа; она должна была быть произведена французской бригадой генерала Коллино и английской дивизией генерала Нэпира. В то же самое время канонерки обоих флотов [276] должны были бомбардировать приморский форт левого берега, обстреливавший устье. Адмирал Шарне послал для этой цели 4 железных канонерки под начальством контр-адмирала Пажа, которые еще 20 августа прошли бар Байхэ и встали на отмели против форта. К ним присоединились 4 ма-лых английских канонерских лодки под начальством контр-адмирала Джоунса. Оба командующих флотами, с большими канонерскими лодками, также перешли бар и бросили якорь в русле Байхэ, не участвуя в бою 21 августа.
Вечером этого же дня генерал Коллино перешел в лагерь Тангу, где под его начальством собрались: 1-й батальон 102-го линейного полка, 2 батальона морской пехоты, рота саперов с отделением понтонеров, команда кули и батарея 12 фунтовых нарезных орудий. Дивизия Нэпира состояла из 1000 человек пехоты, пушечной батареи, батареи гаубиц, осадной батареи и роты саперов. Французские войска составляли правый фланг бонвого порядка, а английские — левый.
Всю ночь на 21 августа саперы исправляли старые дороги и прокладывали новую — через полосу соляных лагун, простиравшуюся к северу и западу от ближайшего форта, доходившую до Тангу и окружавшую часть укреплений последнего. Направление пути было выбрано согласно сведениям, добытым рекогносцировкою капитана Ламсдена; дорога проходила за укрытиями, придерживаясь валов по сторонам многочисленных каналов, пересекавших равнину. Через каналы устраивались мосты. В ночь на 20 августа аванпостная цепь для прикрытия работ продвинулась вперед.
В ночь на 21 августа артиллерия получила приказание двинуться вперед и расположиться за окопами. У англичан имелось 16 пушек и 3 мортиры, у французов — 4 пушки, всего 23 орудия.
В 6 часов утра артиллерия союзников, окружавшая форт с севера и запада, открыла концентрический огонь с дистанции 1 ½ верст. Неприятель, перевезя к стороне тыла, обращенной против атакующего, орудия, расположенные на высоких батареях и предварительно глядевшие дулами в море, [277] отвечал на выстрелы. В числе китайских орудий были и два английских 32-фунтовых, снятых с канонерских лодок, затонувших в предыдущем году. Китайские батареи правого берега, расположенные в окрестностях деревни Сыгу, отвечали сильным анфиладным огнем, наносившим потери французским войскам, что заставило генерала Коллино поставить 6 орудий на берег реки для борьбы с ними. В течение всего дела действовали вышеупомянутые 4 французские и 4 английские канонерские лодки в 1 версте от приморского форта. Около 7 часов утра были услышаны два последовательных взрыва: один в атакуемом форте, а другой в приморском. В атакуемом форте взорвало пороховой погреб, после чего неприятель прекратил огонь на 1 или 2 минуты, но затем возобновил его с прежней силой. В приморском форте взрыв мог произойти или от выстрела артиллерии, действовавшей с берега, или от попадания одной из канонерских лодок; последнее вероятнее.
После этих взрывов генерал Коллино приказал артиллерии подъехать на 250 сажен к форту. В то же время три роты 102 полка, приблизившиеся к форту на 150 сажен, залегли за небольшим валом. По произведенной отсюда рекогносцировке оказалось, что доступы к форту преграждались двумя водяными рвами шириною в 7 шагов, на берме, разделявшей их между собой, шириной в 10-15 шагов, был утроен бамбуковый палисад. Такой же палисад находился и у подошвы самой ограды. Для штурма генерал Коллино послал вперед роту вольтижеров 102-го полка, которая должна была рассыпаться в цепь; за ней следовала колонной 4-я рота того же полка с отделением саперов и кули, несших лестницы. Генерал Нэпир назначил в штурмовую колонну 44-й и 67-й полки. Французы, следуя правее, направились к юго-западному углу форта; англичане — к воротам. Ружейный огонь китайцев, открытый по приближении войск на 70 шагов к форту, оказался весьма действительным. Однако, несмотря на большие потери, войска перешли через рвы и достигли подошвы вала. [278]
Французы перебрались через рвы по штурмовым лестницам, но часть людей бросилась в обход наружного рва, заметив, что он кончается, дойдя до половины фаса, обращенного к реке. С этой стороны направление фаса составляло небольшой угол с направлением берега, так что юго-восточный угол форта находился почти у самой реки, а юго-западный отстоял от нее на расстояние около 10 сажен. Кули, несшие лестницы, не теряли присутствия духа и исполняли возложенную на них обязанность очень хорошо.
Англичане с целью создания переправы через рвы взяли с собой вместо лестниц или дощатого мостика, поставленного на колеса, небольшой понтонный мост; понтоны были сделаны из листового железа и имели вид цилиндрических труб. Они не только оказались непригодны для штурма, но даже затрудняли его, ибо запруживали узкую дорогу, по которой приходилось наступать, значительное время подвергали людей, несших их, неприятельскому огню и часто заставляли останавливаться, чтобы заменить раненого солдата свежим. Ядро, пробившее один из понтонов, сразу сделало его непригодным к делу. Вследствие бесполезности такого моста англичанам пришлось с трудом переправляться через оба рва, покрытых тиной, вода в которых доходила до высоты плеч. Что касается мостов, существовавших в обычное время для въезда в ворота, то деревянный, переброшенный через внутренний ров, китайцы успели разрушить. Ворота оказались закрытыми и припертыми рядом бревен, упиравшихся нижними концами в землю. Лишь когда несколько англичан переправились через рвы, веревки у подъемного моста удалось перерубить, и тот грохнулся на свое место. При помощи его и расшатанного бревна, уцелевшего от моста через ров, англичанам удалось облегчить себе переправу.
Союзники, достигнув подошвы вала, полагали найти здесь укрытие от огня; но китайцы, прекратив ружейный огонь, начинают действовать ручными гранатами, камнями, стрелами и сыпать известь, нанося значительный вред атакующим. Прежде чем у подошвы вала собралось достаточное число [279] войск для штурма, прошло некоторое время. Французам удалось перетащить три или четыре лестницы; но как только их приставляли к ограде, китайцы сбрасывали их назад. Тогда из-за замешательства, произошедшего в штурмующей колонне, генерал Коллино лично повел в атаку свой последний резерв — три роты морской пехоты. Между тем часть войск ворвалась в форт через брешь, образовавшуюся около ворот, и штыками выбила оттуда защитников. Некоторое время спустя с северной стороны ворвались в форт и англичане.
Рукопашная схватка продолжалась и внутри укреплений. Небольшой отряд англичан, бросившийся по аппарели на высокую батарею, обращенную фронтом к морю, прогнал штыками остававшегося там неприятеля.
Разрушенный вид внутренней площади форта свидетельствовал о метком огне артиллерии союзников.
Упорство обороны упомянутого форта объясняется присутствием командира высшего ранга, которому была вверена оборона фортов левого берега реки Байхэ, ободрявшего своим примером китайские войска. Поведение его было исключением, так как обыкновенно китайские военачальники первые покидали поле сражения, и солдаты, им подчиненные, всегда ссылались на такое бегство, как на причину своего поражения. Характер постройки укрепления, настолько же затруднявший отступление гарнизона из форта, насколько союзникам было трудно попасть в него, также способствовал упорству обороны. Англо-французы атаковали самую слабую сторону укрепления, то есть тыл; фронт же, обращенный к стороне моря, куда приходилось отступать китайцам, представлял ограду, имеющую более сильный профиль, так что спасавшиеся были вынуждены спускаться поодиночке, при помощи веревок. Этой особенностью постройки форта союзники воспользовались при производстве последующей рекогносцировки приморского форта.
Атака последнего из-за значительных потерь и утомления войск первоначально была назначена обоими главнокомандующими на следующий день, а предварительную рекогносцировку [280] его было предписано произвести немедленно подполковнику дю Пану, которому дали конвой из 50 французских и 50 английских пехотинцев. Форт этот находился на расстоянии 1 версты от предыдущего и соединялся с ним шоссе. Между шоссе и рекою местность была недоступна для артиллерии; к северу же от шоссе грунт был твердым и проходимым для всех родов оружия. Доступы к форту преграждались тремя водяными рвами, в промежутках между которыми находились палисады и засеки.
Из-за силы препятствий главнокомандующими было решено двинуться, не теряя времени, к последнему форту и занять его, пользуясь паникой, которая овладела китайскими войсками после только что понесенного поражения. Артиллерия получила приказание занять позицию: осадная встала левее только что взятого союзниками форта, а полевая — на валах самого укрепления. Едва войска успели выступить, как на приморском форту был выкинут белый флаг, а вслед за этим на лодке с правого берега прибыли два мандарина с депешей, в которой вице-король Чжилийский разрешал свободное плавание англо-французским судам по Байхэ, если военные действия будут приостановлены. Посланные от союзников парламентеры со своей стороны объявили, что главнокомандующие требуют безусловной сдачи фортов обоих берегов, так как в противном случае те будут взяты силой через два часа. Желая воспользоваться оставшимися до боя часами, генерал Монтобан притянул всю свою артиллерию: две 4-фунтовые батареи должны были обстреливать форт левого берега, а две 12-фунтовые и ракетное отделение — правый берег. Генерал Нэпир подтянул к себе два свежих полка.
По прошествии двух часов стало ясно, что китайцы не сдают форты. Союзники двинулись вперед: французы на правом фланге между шоссе и Байхэ, а англичане — на левом, севернее шоссе. Видя, что китайцы не открывают огня, войска беспрепятственно перешли все рвы и заняли форт, гарнизон которого силой в 2000-3000 человек, расположившись на противоположном фасе, ждал только прибытия [281] союзников, чтобы сдаться им. Обезоруженные китайцы получили свободу и переправились на правый берег. Отсутствие сопротивления служило признаком, что вице-король Чжилийский убедился в бесполезности дальнейшей обороны; было решено снова послать на правый берег парламентеров с требованием сдачи остальных фортов. Парламентерам, принятым сначала одним из подчиненных мандаринов, отказали в уступке фортов правого берега; им предоставлялись лишь взятые форты левого берега и свободное плавание по Байхэ. Когда все уловки китайцев заставить парламентеров союзных войск уступить остались тщетными, вице-король явился лично и заключил с ними в 9 часов вечера следующие условия: 1) все форты правого (южного) берега со своим вооружением и боевыми запасами, а также все укрепленные лагеря будут сданы обоим главнокомандующим; 2) особые маньчжурские офицеры будут назначены для указания мест закладки мин в фортах и подводных заграждений в Байхэ.
Еще до наступления темноты на правый берег были переправлены в джонках 150 французских и 150 английских солдат, которые заняли два восточных форта.
Вечером 21 августа над устьем Байхэ разразилась сильная гроза, обратившая почву в жидкую грязь. Полевые орудия с большими усилиями могли быть сняты с позиции и вывезены на дорогу, а осадная батарея англичан вынуждена была оставаться на месте несколько дней подряд. Эта гроза с ее последствиями могла легко отсрочить занятие фортов правого берега, если бы не последовала их добровольная сдача.
Утром 22 августа вице-король лично передал англо-французам остальные форты правого берега, и таким образом вход в реку для союзников был открыт.
Итак, результатом боя 21августа было занятие 5 фортов, из которых 2 были взяты штурмом, 2 укрепленных лагерей, 518 орудий, между которыми 110 бронзовых, захват больших запасов продовольствия и свободное плавание по Байхэ. Важнейшим последствием боя была возможность поменять неудобную коммуникационную линию через Бэйтан на [282] новую — реку Байхэ, посредством которой обе армии могли во время дальнейшего движения на Тяньцзин, опираться на свой флот.
Китайские войска потеряли в день боя до 2000 убитыми и ранеными, в том числе 2 генералов (один из них оказался мандарином высшего ранга, которому была поручена оборона фортов левого берега). Потери союзников также оказались значительными: из 400 французов, принимавших участие в штурме, 40 было убито и 160 ранено{48}; англичане потеряли 17 убитых и 183 раненых, главным образом из-за того, что подошли ко рвам первого форта в густых колоннах.
Вслед за этим канонерские лодки получили приказание расчистить вход в реку, перегороженный в нескольких местах. Заграждения, числом шесть, были чрезвычайно прочной постройки. Первое со стороны залива состояло из ряда толстых свай, образовывавших эстакаду; второе — из двойного ряда заостренных железных свай, наклоненных к стороне моря, острия которых показывались на поверхности воды только во время отлива; третье — из плавучих цилиндров, связанных между собой и с берегом железными цепями; четвертое было одинакового устройства со вторым, и, наконец, два последних состояли из бонов и джонок, связанных между собой и с берегом крепкими цепями. Заграждения находились одно от другого на расстоянии 200 сажен. Несмотря на всю их прочность, к утру 22 августа здесь были сделаны проходы и несколько канонерских лодок вошли в реку.
Осмотрев форты устья Байхэ, союзники пришли к убеждению, что занятие их со стороны моря было бы делом невозможным. Насколько трудным представлялось наступление штурмовых колонн по илистой отмели, простиравшейся вперед фронтом укреплений, можно судить из описания неудачной атаки англо-французов в 1859 г. Достигнув же более твердого грунта, союзникам пришлось бы преодолеть следующие препятствия: засеку, расположенную впереди наружного [283] рва; два или три водяных рва, на бермах между которыми были устроены заграждения из кольев; и наконец штурмовать стену, имевшую около 15 футов высоты. Форты были построены из земли; щеки амбразур и крыши пороховых погребов одеты деревом. Отличительную черту всех этих укреплений составляло существование особых батарей-кавальеров, командовавших над валом на 10 футов. Эти батареи должны были привлечь на себя, по мнению китайцев, огонь противника и тем самым отвлечь внимание атакующего от остальной части укреплений, за которой скрывался гарнизон. Фасы фортов, обращенные к стороне моря, были вооружены орудиями, поставленными за амбразурами, пробитыми в стене и имевшими квадратную форму. С внутренней стороны этих фасов были расположены деревянные казематы, предназначенные для гарнизона. Другая часть гарнизона, не помещавшаяся в казематах, находилась в бараках, построенных следующим образом: на деревянные рамы, имевшие вид полукруглых арок, клались тростниковые фашины; все это сверху смазывалось смесью глины и рубленой соломы, не пропускавшей воду. Такой свод исполнял свое назначение, пока нигде не был поврежден; но стоило его надломить в каком-нибудь месте, чтобы после первых же сильных дождей он распался окончательно. Барак, представлявший таким образом нечто вроде туннеля, запирался с обоих концов досками, в которых прорезались окна и двери. В одном из таких помещений, принадлежавшем Цэнгэринчи, было между прочим найдено предложение с приложенными к нему чертежами относительно действий по уничтожению союзников в случае их движения к Пекину. Сущность плана состояла в том, чтобы вывести навстречу англо-французам быков с навьюченными на них горючими или взрывчатыми составами, которые предполагалось поджечь при приближении неприятеля. Испуганные животные должны были броситься в ряды противника и произвести смятение, которым и воспользовались бы китайские войска. Если этот план и не был одобрен главнокомандующим китайской армией, то тем не менее факт, что [284] подобного рода предложение удостоилось внимания высшего лица, может служить доказательством, какое мнение имели вообще китайцы об европейских войсках.
Занятие Тяньцзиня и нападение тайпинов на Шанхай
23 августа адмирал Хоуп пошел на авизо «Коромандель», сопровождаемый пятью канонерскими лодками, к Тяньцзиню, которого он достиг в тот же день, не встретив нигде сопротивления. Быстрое движение в глубь страны могло подвергнуть изолированную флотилию адмирала Хоупа поражению, если бы китайцы оборонялись, так как он не мог рассчитывать на поддержку сухопутных войск. На счастье адмирала китайская армия в беспорядке отступила к Пекину, очистив берега Байхэ и город Тяньцзинь, который был совсем не приспособлен к обороне. Только несколько ниже города построили два форта, обстреливавших реку перекрестным огнем. Несколько часов спустя в Тяньцзинь с четырьмя канонерскими лодками прибыл адмирал Шарне.
Между тем оба главнокомандующих, узнав об очищении Тяньцзиня китайскими войсками, решили послать для занятия его по 1000 человек от каждого корпуса, которые были немедленно перевезены туда на канонерских лодках. В это время остальные войска союзников стягивались к деревне Синькэ. С уходом войск в Синькэ оба ближайших к морю форта были заняты гарнизонами. Французский главнокомандующий оставил для этой цели один батальон морской пехоты и один батальон, сформированный из матросов; такое же количество солдат, а именно 3-й королевский полк, оставил английский главнокомандующий. Форт правого берега был занят английским гарнизоном, а левого берега — французским. Для охраны моста у деревни Сяолян англичане оставили 60-й стрелковый полк. [285]
25 августа в Тяньцзинь прибыли первые английские войска, посаженные на канонерские лодки, а именно: 1-й королевский полк, 67-й полк и одна батарея. Примерно в то же время прибыли и французские войска, посаженные на канонерские лодки, а также главнокомандующие и послы. Так как город Тяньцзинь не оказал никакого сопротивления, решено было не вводить в него войска, а расположить их на биваках в окрестностях, причем англичане занимали правый берег Байхэ, а французы — левый. На валах Тяньцзиня были оставлены только небольшие караулы. Вследствие недостатка в морских перевозочных средствах генерал Монтобан приказал остальным французским войскам, собравшимся в Синькэ, следовать в Тяньцзинь по левому берегу реки, невзирая на сильную жару, которая стояла в это время. Английские войска также направились сухим путем, причем кавалерия, выступив 25 августа по левому берегу реки, прибыла в Тяньцзинь 26 августа; 1-я дивизия, следовавшая по правому берегу, пришла 2 сентября; 2-я дивизия, направившаяся по левому берегу за французскими войсками, прибыла 5 сентября.
Заняв Тяньцзинь, англо-французы вторглись в Чжилийскую провинцию, оставив позади себя большой район, который следует рассмотреть в военном отношении.
Деревня Синькэ, где сосредоточились французские и английские войска, находится в 3 верстах к северу от Байхэ и в 12 верстах от его устья. Она была окружена многочисленными садами, которые простирались на юго-запад до самого Байхэ. Несмотря на продолжительное и близкое присутствие китайской армии, в этой деревне были найдены запасы риса, а также фуража на 4000 лошадей. Находясь на более возвышенном месте обширной равнины, Синьхэ представляла главный узел дорог левого берега. На северо-востоке от нее пролегало шоссе длиной в 12 верст, соединявшее Синьхэ с Бэйтаном, пунктом высадки. На юго-востоке шоссе длиной в 11 верст соединяло эту деревню с Тангу и фортами левого берега. Наконец, на западе от Синьхэ отходит шоссе в Тяньцзинь, имеющее общее протяжение 41 версту. В 26 верстах от Синьхэ [286] и 15 верстах от Тяньцзиня, у деревни Гуйгуа, с этим шоссе соединяется проселочная дорога из Бэйтана, имеющая 50 верст длины и проходимая лишь в сухое время года. Шоссе левого берега следует преимущественно по пустынной и бедной растительностью равнине. По правому берегу Байхэ из деревни Сигу, лежащей близ устья, другое шоссе, 56 верст длины, ведет в Тьендзин. Это шоссе почти на всем своем протяжении имело от 22 до 28 шагов ширины и находилось в хорошем состоянии. Оно пролегало по стране, тщательно возделанной и весьма хорошо орошенной благодаря многочисленным ирригационным каналам. На всем протяжении шоссе расположены богатые и густонаселенные деревни, сливающиеся между собой. Наиболее населенные деревни по этому шоссе были: Дагу и Сигу, лежащие у самого устья Байхэ (всего 30 000 жит.), и Когу (25 000 жит.), отстоящая от Сигу на 14 верст к западу. В трех верстах к западу от Когу был построен на правом берегу реки укрепленный лагерь. Приблизительно на расстоянии 38 верст от Сигу по шоссе находится деревня Чжуанцзян, у которой было построено несколько фортов, обстреливавших Байхэ. На правом берегу были расположены четыре форта, а на левом — три; все они по характеру своему напоминали форты устья, представляя собой параллелограммы с закруглениями на углах. Длина фасов достигала 200 шагов, и внутри их помещались кавальеры.
Между этими обеими дорогами течет Байхэ, длина которого из-за множества извилин достигает 75 верст. Ширина реки на всем протяжении колеблется между 300 и 400 шагами. Падение речного дна самое ничтожное, вследствие чего приливная волна проникает далеко в реку, сильно поднимая уровень воды. Течения, возбуждаемые в реке приливами и отливами, а также крутые повороты составляют главные затруднения для плавания. Канонерские лодки, изучив особенности реки, совершали, впрочем, переход от Тяньцзиня до Чжилийского залива в течение одних суток. Вообще до Тяньцзиня могли доходить суда, имеющие осадку не более 11 футов. [287]
Укрепления Тяньцзиня не изменялись со времени войны 1857-1858 годов, а для обстрела реки, в 3 верстах ниже города, были построены два упомянутых форта, по одному на каждом берегу.
Начиная от этих фортов, по обе стороны Байхэ была создана непрерывная линия укреплений, окружавшая город и имевшая около 20 верст протяжения. Укрепления эти состояли из невысокого вала с оборонительной стенкой, впереди которых был вырыт водяной ров. Ограда самого города Тяньцзиня осталась тоже в прежнем виде. Детали ее профиля были следующими: высота наружной стены 26 футов, толщина ее на вершине 5 футов, высота внутренней стены 23 фута; обе стены были построены из кирпича и составляли внешнюю одежду валганга, имевшего 20 футов возвышения над горизонтом и 16 футов ширины. Общая толщина обеих стен и валганга — 23 фута на высоте поверхности валганга. Наружная стена образовывала наверху ряд больших зубцов, находившихся на расстоянии 10 футов один от другого.
В амбразурах, имеющихся между зубцами, могли помещаться орудия. В промежутках между двумя большими амбразурами находились две бойницы для дальней ружейной обороны, и третья — у поверхности валганга, для обстрела подошвы стены. Все остальные подробности этого укрепления упоминались при описании предыдущей войны.
Через Байхэ в Тяньцзине был устроен наплавной мост; переправа через Императорский канал, впадающий в этом месте в реку, совершалась по двум другим мостам.
Во время сосредоточения союзных войск к Тяньцзиню было получено известие, что тайпины произвели нападение на Шанхай. Первая половина войны была закончена занятием Тяньцзиня, то есть ранее чем китайское правительство было в состоянии распространить военные действия на другие пункты, занимаемые англо-французами; но зато в окрестностях Кантона и Шанхая союзникам приходилось иметь дело с другим врагом — тайпинами. Так как обладание Шанхаем было весьма важно для инсургентов по причине его [288] торгового значения и выгодного географического положения, то предводители их вошли в сношение с союзными комендантами, требуя передачи им управления и всех учреждений города и обещая со своей стороны обеспечить права и неприкосновенность европейцев. Они хотели вырвать город из числа владений императора. Но так как обещания предводителей тайпинов и поведение их войск не внушали никакого доверия, то оба коменданта после совещания отказали им в исполнении требования. Вследствие этого отказа предводители тайпинов решились овладеть силою городом. Для обороны Шанхая союзными комендантами были приняты энергичные меры: исправили стены, китайский город и европейские фактории заняли войсками; что же касается городских предместий, то они были очищены вследствие малочисленности гарнизона. 18 августа тайпины действительно атаковали Шанхай. Их многочисленные банды окружили город: учреждение иезуитов в Сыгаовэй было разрушено и восточное предместье подожжено во многих местах. Для защиты факторий в это время были притянуты все суда, находившиеся в реке Ванпо. Чтобы облегчить оборону Шанхая, все предместья были выжжены окончательно. Этот пожар, вместе с артиллерийским огнем с судов и ружейным со стен, заставил тайпинов очистить предместья и отступить. 20 августа они вновь появились со стороны западной стены, но ружейный огонь удержал их от нападения. 23 августа тайпины, убедившись в невозможности взять Шанхай силой, очистили его окрестности, удалившись на запад.
По получении известий о нападении, произведенном тайпинами на Шанхай, и ввиду возможности повторения этой атаки главнокомандующие решились послать подкрепления из Тяньцзиня: от французских войск были отправлены 200 человек морской пехоты (2 роты) с горной полубатареей, а от английских войск — 44-й пехотный полк.
Политическим последствием отказа допустить тайпинов в Шанхай, стало, быть может, сохранение престола за Маньчжурской династией. Если бы тайпины организовали [289] правильное управление и обеспечили положение европейцев в Шанхае, предложение лорда Эльджина свергнуть императора Сяньфэна, сделанное под Пекином, было бы принято.
До начала дальнейших военных действий союзники должны были организовать продовольственное снабжение.
В Тяньцзине они приобрели себе новую базу, богатые местные средства которой позволили устроить значительные склады продовольствия для войск. В санитарном отношении стоянка войск в Тяньцзине была удовлетворительна: недостатка в хорошей воде не чувствовалось, хотя воду Байхэ нельзя было употреблять для питья, зато имелась возможность пользоваться городскими колодцами и ручьями, впадавшими в реку.
В Тяньцзине лорд Эльджин и барон Гро вступили в переговоры с императорскими комиссарами Гуй Ляном, заключившим Тяньцзиньский мир в 1858 году, и Хэн Фу, вице-королем Чжилийским.
О своем назначении и о прибытии Гуй Ляна вице-король Чжилийский известил обоих послов еще в день сдачи фортов Дагу. В его письме было, между прочим, сказано, что «высокие комиссары снабжены всеми полномочиями для разрешения вопросов, относящихся к трактату, заключенному два года тому назад», а также что Гуй Ляну вручена императорская печать.
С 31 августа по 7 сентября между комиссарами и послами происходили продолжительные совещания, главным образом по поводу предстоящей ратификации мирного договора. 8 сентября было назначено для подписания предварительных условий; в этот день императорские комиссары не явились. По наведенным послами справкам оказалось, что китайские комиссары, хотя и не покинули Тяньцзинь, но не явились для подписания, так как не имели на то полномочий.
Выяснилось, что присылка комиссаров была лишь уловкой, имеющей целью задержать наступление союзников на Пекин и дать возможность китайской армии приготовиться для защиты столицы. В официальном письме вице-короля Чжилийского к послам было действительно только упомянуто, [290] что комиссары снабжены всеми полномочиями к разрешению вопросов, а не к подписанию нового трактата{49}. Тогда послы обеих союзных держав объявили китайским комиссарам, что ими отныне решено отправиться во главе войск в город Тунчжао, где они согласны вступить в переговоры с новыми императорскими комиссарами, снабженными всеми необходимыми полномочиями. Вместе с тем они предоставляли себе право увеличить требования при заключении нового трактата.
Город Тунчжао лежит в 145 верстах к северу от Тяньцзиня на правом берегу канала Байюньхэ (Байхэ){50}, соединяющего оба эти города и созданного еще в 1685 году императором Канси, чтобы облегчить подвоз продовольствия из южных провинций в столицу. В 16 верстах к западу от Тунчжао находится Пекин, соединенный с этим городом широким шоссе и каналом, впадающим в Байюньхэ. По своей глубине Байюньхэ не допускал плавания канонерских лодок, входивших в состав англо-французской эскадры, и, кроме того, доступность его для плоскодонных лодок не была известна точно: предполагали, что далее деревни Хэсиу они не смогут подняться. По этой причине было решено нанять в Тяньцзине местные повозки, запряженные в две или четыре лошади (или мула), чтобы поднять необходимый для войск запас продовольствия и везти его сухим путем. Театр военных действий, по которому пролегал путь наступления союзной армии, обоим главнокомандующим был совершенно неизвестен, а о средствах обороны Пекина они, по-видимому, имели преувеличенное мнение; вследствие этого первоначально составленный план ограничивался занятием Тунчжао, после чего предполагалось, что китайцы, устрашенные движением англо-французов к столице, примут все предложенные условия мирного трактата. [291]
Движение союзников к Тунчжао
По соглашению главнокомандующих союзная армия из-за отсутствия сведений относительно лежащей перед ней страны должна была наступать на Тунчжао тремя эшелонами, имея обоз непосредственно за каждым из них. Первый эшелон под личным начальством генерала Гранта состоял из 99-го пехотного полка, 200 чел. морской пехоты, 2 эскадронов драгун, полка Фэния индийской кавалерии и 2 батарей орудий армстронга, всего 1000 чел.; при этом эшелоне находился лорд Эльджин. Второй эшелон под начальством генерала Монтобана состоял из бригады генерала Жами, 2 полевых батарей, 4-фунтовой и 12-фунтовой, 50 артиллеристов, посаженных на верховых лошадей, 30 конных стрелков и 20 спагов, всего 3000 чел.; при нем находился барон Гро с членами посольства. Третий эшелон, находившийся под начальством сэра Митчелля, состоял из 2-й бригады 1-й дивизии, полка Пробина, индийской кавалерии и одной батареи, всего 2000 человек. Все эшелоны должны были следовать по одной дороге, на расстоянии одного перехода один от другого. Для выступления эшелонам были назначены следующие дни: первому — 9 сентября, второму — 10-е и третьему — 11-е. 2-я дивизия англичан и французская бригада Коллино оставались в Тяньцзине, получив приказание быть готовыми к выступлению в любое время; в состав гарнизона города Тяньцзиня со стороны англичан предназначались собственно 1-й и 67-й полки. 9 сентября авангард (головной эшелон) прибыл в деревню Бугао, лежащую в 16 верстах от Тяньцзиня, у самого Байюньхэ. 10 сентября авангард, сделав переход в 12 верст, достиг деревни Янцунь, имеющей от 30 000 до 40 000 населения и лежащей на том же правом берегу Байюньхэ. Движение войск в первые два дня было в значительной степени затруднено удушливой и жаркой погодой; много солдат подверглось солнечному удару и было поднято по дороге. Вечером 10 сентября разразилась сильная гроза, наводнившая всю местность, затопившая биваки войск и [292] сильно испортившая дороги. Замешательство, которое произошло на биваках во время грозы, позволило китайским крестьянам, правившим подводами, взятым из Тяньцзиня, бежать вместе с лошадьми и мулами, вследствие чего весь обоз с продовольствием не мог следовать далее. Команды, посланные для розыска животных, вернулись, ничего не найдя. К счастью для войск, удалось воспользоваться каналом Байюньхэ, который оказался судоходным для плоскодонных джонок. К вечеру 11 сентября французами было захвачено на канале достаточное число судов, из которых были составлены два отряда, поставленные под управление понтонеров. Один из этих отрядов был немедленно отправлен в Тяньцзинь для эвакуации больных и с целью подвоза оттуда боевых и продовольственных припасов. Другой отряд, нагруженный продовольственными запасами, которые везлись на повозках, должен был следовать по каналу за войсками.
Адмирал Шарне, оставшийся в Тяньцзине после выступления армии в Тунчжао, принялся за организацию речного транспорта для подвоза продовольствия войскам. Канонерские лодки не могли плавать по Байюньхэ, так как, по произведенной рекогносцировке, наименьшая глубина канала составляла 1 ½ фута. Пришлось обратиться к местным средствам: несколько ниже Тяньцзиня было собрано 60 плоскодонных джонок, на которые нагрузили 100 тонн продовольствия и два 12-фунтовых орудия. По окончании погрузки осадка каждой лодки должна была быть несколько менее 1 ½ футов. Для управления этим транспортом и его охраны было назначено 150 матросов, входивших в состав бригады генерала Коллино, замененных в Тунчжао понтонерами. 16 сентября транспортная флотилия, имея во главе адмирала Шарне, вышла из Тяньцзиня. Плавание совершалось на бечеве или при помощи шестов. Впереди флотилии шли в виде авангарда 12 легких лодок с 50 матросами, при них имелись два горных орудия.
Адмирал Хоуп также принялся за организацию речных транспортов для подвоза продовольствия английским войскам. [293] Каждый такой транспорт должен был состоять из 60-80 джонок и находиться под командой особого начальника, в распоряжение которого отдавалось соответствующее число морских офицеров; на каждую джонку предполагалось назначить по одному матросу. Осадная артиллерия должна была следовать на понтонах, которые тянулись бечевой английскими матросами или китайскими лодочниками. Первое время плавание транспортов совершалось под прикрытием небольших отрядов, следовавших по берегу канала, но затем эта мера была признана ненужной.
12 сентября союзная армия, задержанная бегством китайских крестьян с подводами, снова двинулась вперед. В этот день авангард, сделав переход в 15 верст, прибыл в деревню Чунчу, а 13 сентября, сделав другие 15 верст, достигает деревни Хэсиу.
13, 14 и 15 сентября все три эшелона сосредоточились на биваках в 2 верстах к северу от последней деревни. Дорога, пройденная войсками от Тяньцзиня до Хэсиу, все время следовала правым берегом Байюньхэ по ровной местности, покрытой высоким сорго. Будучи проходимой для войск в сухую погоду, она становилась недоступной, особенно для обозов, в дождливое время. Не зная, возможно ли движение речных транспортов по Байюньхэ выше Хэсиу, и не имея понятия о запасах, имеющихся в этой местности, генерал Грант решил устроить в упомянутой деревне склады продовольственных запасов и открыть госпиталь. Хэсиу, находясь на половине дороги между Тяньцзинем и Пекином, представляла наилучший пункт, который мог быть выбран для этой цели.
Непродолжительное пребывание обеих армий у названной деревни замечательно возобновление переговоров с Пекинским правительством. Новыми комиссарами императора были назначены принц Цай, член императорской фамилии, и генерал Му, военный министр. Забыв только что полученный в Тяньцзине урок, лорд Эльджин и барон Гро вступили с ними в переговоры. В полдень 13 сентября, в [294] день прибытия авангарда в Хэсиу, секретари посольств в сопровождении конвоя отправились в деревню Мадао, отстоявшую на 12 верст от бивака, для назначения места свидания послов с императорскими комиссарами. Прибыв туда, они не нашли китайских чиновников, удалившихся в город Тунчжао, и поэтому отправились далее. На следующий день они достигли Тунчжао. Свидание их с китайскими чиновниками окончилось соглашением, по которому союзные войска должны были остановиться, не доходя 10 верст до этого города, куда между тем отправятся оба посла с незначительной свитой для подписания условий мирного трактата. Затем послы должны были ехать в Пекин для обмена ратификаций Тяньцзиньского договора 1858 г. Пока китайские комиссары вели деятельные переговоры, главнокомандующий императорскими войсками Цэнгэринчи сосредоточивал свою армию у Тунчжао, замышляя одним ударом уничтожить слабые силы англо-французов. Все переговоры, веденные до сих пор китайскими комиссарами, имели одну только цель — задержать наступление союзников и дать возможность подтянуть маньчжурскую конницу, на которую сильно рассчитывал Цэнгэринчи. Между тем союзные главнокомандующие, как будто не подозревая о близости неприятеля, не производили никаких рекогносцировок в сторону Тунчжао, несмотря на то, что у Хэсиу были найдены недавно покинутые биваки конницы.
17 сентября, как и было условлено, союзные войска должны были приблизиться на расстояние 10 верст к Тунчжао и встать к северу от деревни Мадао. Английский главнокомандующий приказал перейти туда всем своим войскам, за исключением обозов, оставленных временно у деревни Хэсиу под прикрытием 2-го полка, 3 орудий и 25 кавалеристов; 100 чел. иррегулярной кавалерии назначили в конвой лорда Эльджина, не последовавшего за армией. Кроме того, небольшой отряд кавалерии был послан в деревню Янцунь для обеспечивания коммуникационной линии, содержания летучей почты и т. д. [295] Генерал Монтобан выступил из Хэсиу с 600 стрелков, двумя отборными ротами из 101-го и 102-го линейных полков, инженерной ротой, конно-егерями, спагами и 4-фунтовой батареей, всего с 1000 человек. Все остальные французские войска были оставлены у Хэсиу в ожидании прибытия по каналу продовольственного транспорта из Тяньцзиня. За день перед выступлением из Хэсиу французский главнокомандующий послал генералу Коллино приказание следовать форсированными маршами на присоединение к главным силам, оставив лишь минимально необходимое число войск для охраны форта. После перехода в 12 верст войска, выступившие из Хэсиу, достигли в 11 ½ часов утра деревни Мадао, которую нашли совершенно покинутой жителями. Это обстоятельство поразило союзников, так как до сих пор жители деревень не оставляли их при появлении войск. Вечером того же дня к англичанам присоединился 2-й полк, смененный в Хэсиу только что прибывшим 60-м стрелковым полком, остававшимся сначала для охраны переправы у Сяолян.
Одновременно с выступлением войск из Хэсиу утром 17 сентября были посланы от обеих армий под парламентерским флагом по нескольку офицеров в Тунчжао с целью закупить продовольственные припасы и условиться относительно демаркационной линии. У самой этой линии офицерами должны были быть выбраны биваки для войск. Под этим предлогом офицеры имели целью удостовериться, не находятся ли в Тунчжао и его окрестностях китайские войска, и привести о них подробные сведения. Вместе с офицерами были отправлены в сопровождении конного конвоя члены посольств для переговоров с императорскими комиссарами относительно предстоящего путешествия послов в Пекин для ратификации договора. Подъезжая к Тунчжао, парламентеры заметили маньчжурские палатки и небольшие отряды конницы, не обнаруживавшие никаких враждебных действий. Члены посольства были любезно приняты комиссарами, а городские власти оказались весьма предупредительными к требованиям парламентеров. [296]
Сражение у деревни Чжанцзявань
Утром 18 сентября войска должны были придвинуться еще ближе к Тунчжао и расположиться на биваках, для выбора которых еще накануне были высланы офицеры. С рассветом этого дня упомянутые офицеры выехали из Тунчжао для встречи своих войск и, к своему удивлению, южнее деревни Чжанцзявань увидели китайские войска, расположившиеся в боевом порядке. Дорога, соединявшая Мадао с Тунчжао, первые три версты следовала около Байюньхэ, а затем, из-за поворота канала направо, отходила от него и направлялась далее через деревню Чжанцзявань. Окрестности Чжанцзяваня представляли собою равнину, на которой было расположено несколько деревень, множество рощ, отдельных строений. Поля, окружавшие деревни, были покрыты сорго, превышавшим человеческий рост. Обозрение местности было чрезвычайно затруднено, вследствие чего китайская армия могла легко скрыть свое присутствие. С восточной стороны равнина эта ограничивалась каналом Байюньхэ, а с севера — другим каналом, соединявшим Чжанцзявань с Байюньхэ. На этой равнине, у самого Байюньхэ, несколько к югу от слияния с ним канала Чжанцзявань, лежала маленькая деревня Люцан, окруженная полями и обширными виноградниками, а несколько севернее ее другая — Леост, восточная оконечность которой также упиралась в Байюньхэ. К югу от Чжанцзявань, находившейся на северном берегу канала, по дороге из Мадао, находились деревни Гуацунь и Чжанцзякоу, расположенные на его южном берегу. Подходя к деревне Гуацунь, дорога поднималась на возвышенную местность и следовала по ней около 1 ½ верст. Местность к северу от канала Чжанцзявань, почти всюду проходимого вброд, была покрыта песчаными холмами, деревьями и небольшими кустами.
По сведениям, доставленным офицерами, которым удалось избежать плена, китайская армия силой от 20 до 30 тысяч бойцов занимала позицию, имевшую форму подковы, протяжение которой по фронту доходило от 6 до 7 верст. [297] Действительно это огромное полукружие было занято маньчжурской конницей, которая должна была охватить и раздавить союзников при наступлении их к деревне Чжанцзявань. Левый фланг маньчжурской конницы упирался в Байюньхэ и в деревню Люцан, занятую китайской пехотой; правый фланг стоял открыто на равнине. Остальная часть пехоты занимала деревни Леост и Гуацунь, прикрывая собой в случае необходимости отступление конницы. 84 орудия были поставлены к югу от деревни Леост растянутой линией (в семи батареях), позади которой также стояла маньчжурская конница. Батарея в 18 орудий занимала позицию на возвышенной местности, немного позади расположения конницы, у деревни Гуацунь. Фасы этой последней батареи, составляя прямые углы с полукружием расположения войск, доставляли фланговую оборону обеим половинам китайской позиции. По плану сражения решающая роль принадлежала коннице, остальные же роды оружия должны были только способствовать ее успеху.
В то время как китайская армия была совершенно готова к встрече, союзная армия только выступила в 6 часов утра из Мадао с целью занять биваки близ Чжанцзявань, что и было условлено с принцем Цай. После двух часов марша английские войска, шедшие во главе колонны, заметили перед собой конную сторожевую цепь; кроме того, местами были видны столбы пыли, вероятно, поднятые конницей. Было уже 8 часов, когда возвратившиеся парламентеры привезли известие о намерении китайцев устроить засаду. По получении этих сведений генерал Монтобан предложил сэру Гранту не откладывая атаковать китайцев и занять Тунчжао. Генерал Грант, однако, не согласился начать бой до прибытия остальных парламентеров, полагая, что немедленная атака может подвергнуть их жизни серьезной опасности. В ожидании прибытия парламентеров генерал Грант остановил свои войска на равнине у дороги в деревню Гуацунь, против центра расположения китайских войск; а генерал Монтобан стал в 2 верстах правее, фронтом к деревне Люцан. Таким образом [298] союзная армия имела два фронта: французская была обращена к северу, а английская — на северо-запад. На левом фланге английских войск были поставлены уступами три эскадрона кавалерии, прикрытые с фронта конными стрелками; английская пехота стала правее и несколько позади своей кавалерии. Правый фланг английской пехоты упирался в дорогу, шедшую к деревне Гуацунь. В виду недостатка кавалерии при французских войсках генерал Грант отделил в распоряжение французского главнокомандующего один эскадрон сейков полка Фэния.
Генерал Монтобан поставил 4-фунтовую батарею против деревни Люцан, прикрыв ее цепью стрелков, рассыпанных впереди. На правом фланге были поставлены конно-егеря, спаги и эскадрон сейков; начальство над ними было поручено английскому полковнику Фоллею, состоявшему при штабе французской армии. Обозам обеих армий под прикрытием арьергарда приказано было собраться у деревни Уциин, через которую только что прошли англо-французы. В 10 часов утра уже стало ясно по расположению и движению китайских войск, что они намерены окружить своих врагов; вслед затем были получены известия, что китайские солдаты стреляли по парламентерам, и некоторые из них даже схвачены в Тунчжао по распоряжению китайских властей. Дальнейшее промедление становилось опасным и не могло принести никакой пользы парламентерам, вследствие чего главнокомандующие решили атаковать неприятеля. Общая идея боя заключалась в одновременном нападении на оба фланга китайской позиции, как на самые слабые пункты. Ввиду малочисленности союзных войск и растянутости неприятельской позиции обе армии должны были действовать в двух отдельных массах: французы атаковали левый фланг, а англичане — правый.
Распоряжения генерала Гранта состояли в следующем: 9-фунтовой батарее под прикрытием драгун занять позицию на небольшой высоте, расположенной на правом фланге англичан. 99-му полку под прикрытием огня двух 9-фунтовых [299] орудий наступать по дороге к деревне, находившейся перед фронтом. Батарее орудий Армстронга под прикрытием 15-го Пенджабского полка встать на позицию на левом фланге расположения войск. Отряду в составе 2-го королевского полка, 6-фунтовой батареи и всей кавалерии, под командою генерала Митчелла двинуться в обход правого фланга неприятеля. В скором времени артиллерийский огонь англичан начал оказывать свое действие. На левом фланге дело началось с атаки драгун и сейков; они двинулись поэскадронно уступами против маньчжурской кавалерии, старавшейся окружить англичан с левого фланга и с тыла. От такого стремительного и внезапного натиска противника маньчжурская конница пришла в замешательство и быстро ускакала с поля сражения. Успех первой атаки имел важное влияние на дальнейший ход боя, так как вследствие отсутствия неприятельской кавалерии пехота и артиллерия атакующего могли свободнее двигаться на равнине.
Дальнейшее наступление англичан было задержано маньчжурской пехотой. Отряд генерала Митчелля, получивший приказание следовать в обход правого фланга противника, был почти совершенно окружен неприятелем и отрезан от главных сил. Вследствие этого 15-му Пенджабскому полку было приказано атаковать батарею у деревни Гуацунь, которая обстреливала англичан. Атака удалась, и англичане взяли несколько орудий. Вслед за этим отряд генерала Митчелля, в подкрепление которому послали батареюя орудий Армстронга, направляется за китайцами в обход деревни Чжанцзявань с юга, а 15-й Пенджабский полк — через самую деревню.
Атака французов на правом фланге началась с того, что французский стрелковый батальон двинулся вперед, по направлению к деревне Леост, обороняемой китайской пехотой и прикрытой семью батареями, вооруженными 84 орудиями. Эскадрон сейков и конно-егеря двинулись одновременно со стрелковым батальоном с целью охранять его правый фланг. Обойдя деревню Люцан с правой стороны, союзная кавалерия бросилась в атаку на сомкнутые части пехоты, [300] стоявшие позади деревни, между ней и каналом Чжанцзявань. За кавалерией пошли две отборные роты 101-го и 102-го линейных полков вместе с инженерной ротой и выбили пехоту, остававшуюся еще в деревне Люцан. Французская батарея открыла между тем частый огонь по деревне Леост, нанося значительный вред неприятелю и не неся со своей стороны никаких потерь, так как снаряды китайской артиллерии по большей части перелетали через головы. Благодаря ивовой роще, лежавшей южнее деревни Леост, стрелковому батальону удалось скрытно подойти и внезапно атаковать китайские батареи. Вследствие того, что французская кавалерия и три роты, занявшие Люцан, находились уже в тылу китайских батарей, прислуга покинула их без сопротивления, оставив все орудия в руках союзников.
После занятия батарей атака была поведена на самую деревню Леост. Западную часть этой деревни занял 2-й стрелковый батальон, выбивший оттуда остатки маньчжурской пехоты; в восточную часть деревни ворвались роты линейных полков. Французская батарея после занятия деревни Леост подъехала к ней ближе и заняла позицию на командующей высоте, с которой открыла убийственный огонь по китайским войскам, столпившимся в тесном пространстве между упомянутой деревней и каналом Чжанцзявань. В то же самое время сейки и конно-егеря, находившиеся к востоку от деревни Леост, произвели новую атаку на левый фланг китайской армии, в промежутке между упомянутой деревней и каналом. Эта последняя атака довершила поражение противника: китайские войска обратились в полное бегство по направлению к деревне Гуацунь, у которой находилась ближайшая переправа через канал. На всем протяжении фронта, равнявшемся от 5 до 6 верст, кавалерия производила непрерывные атаки по бегущим. У деревни Гуацунь китайцы попытались было остановить наступление противника, открыв огонь из 60 орудий, стоявших близ деревни, но появление в это время английских войск на их правом фланге заставило китайцев очистить последний опорный пункт. Преследование [301] было продолжалось на протяжении 3 верст за деревню Чжанцзявань. Бой 18 сентября нанес сильный удар китайским войскам и послужил весьма веским ответом на восточное вероломство{51}. Потери китайских войск в этот день могут быть приблизительно определены в 1500 человек и 80 орудий, которые остались на поле сражения. Потери союзников убитыми: англичан 20 чел., французов — 15 чел., всего — 35. Во время боя маньчжурская кавалерия, обошедшая левый фланг неприятеля, направилась к деревне Уциин, чтобы разграбить обоз. Однако арьергард, остававшийся при обозах, отразил противника.
Дело у Чжанцзяваня окончилось около двух часов дня, после чего войска союзников расположились по бивакам: французские — у деревни Гуацунь, в 6 верстах от Тунчжао; английские же приблизились на 4 версты к Тунчжао и расположились на биваках близ деревни Чжанцзявань: пехота в самой деревне, кавалерия и артиллерия — в окрестностях. Деревня Чжанцзякоу по приказанию английского главнокомандующего была предана разграблению и сожжению, так как жители ее отказались доставить требуемое английскими войсками количество продовольственных припасов. Многочисленные лагери, найденные в окрестностях, также были уничтожены. В то время как союзные войска одерживали блестящую победу над китайцами, оставшиеся в Тунчжао парламентеры были связаны самым варварским образом и по приказанию принца Цай отправлены на повозках в Пекин. Напрасно главнокомандующие ожидали, что после нанесенного китайцам поражения они не станут задерживать парламентеров: прошло два дня после сражения, а парламентеры не возвращались, и китайские власти не давали о них никаких сведений. Такое поведение китайских властей служило явным признаком, что правительство еще не отказалось от мысли дать решительный отпор [302] англо-французам и что силы китайцев не были еще окончательно сломлены.
Действительно, припоминая эпизоды последнего сражения, мы убеждаемся, что в нем принимала участие слабейшая и худшая часть китайской армии — пехота, между тем как маньчжурская конница, на которую возлагал все надежды китайский главнокомандующий Цэнгэринчи, почти не участвовала в бою. Угроза атаковать Пекин в случае отказа возвратить свободу захваченным в Тунчжао парламентерам, посланная 19 сентября, осталась без ответа. Обоим главнокомандующим теперь стало очевидно, что еще одно решительное сражение неизбежно, а потому в течение 19 и 20 сентября были произведены многочисленные рекогносцировки окрестностей Тунчжао для розыска китайских войск. Разведкой было обнаружено, что самый город Тунчжао очищен китайскими войсками, но к западу от него были встречены небольшие отряды маньчжурской конницы. Местные жители со своей стороны сообщали, что действительно к западу от Тунчжао была собрана многочисленная маньчжурская конница, и там же было построено несколько укрепленных лагерей, занятых пехотой; при войсках, по словам жителей, находился сам главнокомандующий Цэнгэринчи.
Бой 21 сентября и занятие моста у Балицяо
Чтобы понять сражение, происходившее 21 сентября, обратимся к описанию местности, на которой оно разыгралось. В 4 верстах к северу от биваков английских войск у деревни Чжанцзявань находится город Тунчжао, в котором насчитывается до 400 000 жителей. Город этот, подобно Тяньцзиню, окружен стеною и имеет форму многоугольника, длинные стороны которого идут с запада на восток на протяжении 6 верст, а короткие — с севера на юг на протяжении 3 верст. Вдоль восточного фаса Тунчжао [303] проходит известный нам канал Байюньхэ, а по северному -транспортный канал, идущий из Пекина и оканчивающийся у северо-восточного угла города, на расстоянии 150 шагов от предыдущего канала. За обоими каналами простираются обширные предместья. Из Тунчжао в Пекин, как было уже упомянуто, также идет широкое шоссе, которое в 2 верстах от западных ворот города пересекает канал, направляющийся из Пекина, и переходит с южного берега на северный. В этом месте через канал переброшен широкий каменный мост, украшенный мраморными статуями. По названию деревни, лежащей на шоссе далее, он называется мостом Балицяо. Кроме этого, моста в 3 верстах от Тунчжао был построен на канале узкий деревянный мост, называвшийся Бусыцяо, пригодный лишь для пехоты и недоступный для артиллерии и повозок. На равном расстоянии от Тунчжао и пешеходного моста, как раз к югу от моста Балицяо, лежит деревня Ягуаэ. Вся местность на упомянутом протяжении к югу от Пекинского канала представляет собою равнину, местами сильно застроенную, местами покрытую рощами, полями и кладбищами. Все эти местные предметы затрудняли обозрение местности и наблюдение за движениями неприятеля, но вместе с тем способствовали скрытому приближению к нему.
Ввиду близости китайской армии союзные главнокомандующие выставляли как 19-го, так и 20 сентября цепь форпостов, поддерживаемую сильными резервами, и произвели даже фортификационные работы по усилению позиций, занимаемых ими в случае нападения. Не желая потерять инициативы в действиях, главнокомандующие решились атаковать китайские войска на их позициях к западу от Тунчжао 21 сентября, тем более что Цэнгэринчи сам предполагал 22 сентября перейти в наступление. Еще 19 сентября к французским войскам присоединился генерал Коллино со своей бригадой, пришедшей форсированными маршами из Тяньцзиня, вследствие чего численность французских сил возросла до 3000 человек. [304]
По собранным главнокомандующими сведениям в ожидании предстоящего наступления, китайская армия была расположена на биваках и по квартирам на обоих берегах Пекинского канала к западу от Тунчжао. Маньчжурская кавалерия бивакировала к югу от Пекинского канала, начиная от предместий Тунчжао до пешеходного моста на канале. Деревня Ягуаэ, лежавшая несколько впереди линии биваков маньчжурской конницы, была занята пехотой с многочисленной артиллерией. Эта деревня по своему положению имела важное значение, так как прикрывала отступление маньчжурской конницы через мост у Балицяо и вместе с тем представляла собой хороший опорный пункт на случай боя кавалерии с союзными войсками. За мостом, в деревне Балицяо, был расположен сильный пехотный резерв, при котором находилась артиллерия, спасенная в сражении при Чжанцзявань.
Вечером 20 сентября оба союзных главнокомандующих установили общий план боя на 21-е число. Генерал Монтобан со своими войсками должен был идти прямо к мосту Балицяо и овладеть им, в то время как генерал Грант будет наступать левее французских войск, направляясь к пешеходному мосту Бусыцяо на Пекинском канале. Кавалерия англичан должна была двинуться в обход правого фланга противника, с тем чтобы отбросить его к центру. Китайские войска таким образом, не имея другого пути отступления, кроме мостов, столпились бы в этом месте и понесли сильные потери.
Идея боя, следовательно, снова заключалась в раздельном наступлении английских и французских войск к переправам через Пекинский канал и в атаке обоих флангов китайского расположения.
В 5 ½ часов утра 21 сентября обе армии были подняты с биваков. Французские войска, опередившие еще 20 сентября англичан, находились на биваках всего только в 3 верстах от моста у Балицяо. Обозы их были оставлены близ Чжанцзяваня под прикрытием 2 рот пехоты; там же были собраны и обозы английских войск под прикрытием особого [305] отряда. Кавалерия союзников выслала вперед разъезды для подробной разведки местности, так как рощи, группы зданий, каменные стенки стесняли кругозор. Между тем маньчжурская конница, расположение которой находилось за пределами видимости, уже изготовилась к встрече. Она развернулась в виде обширного полукруга, диаметр которого достигал 4 ½ верст. В центре этого полукруга находилась деревня Ягуаэ, впереди которой была поставлена значительная артиллерия, а позади была пехота. Каждое крыло этого огромного полукруга поддерживалось массами конницы, построенными в густые колонны. Подобные же две массы располагались за серединой полукруга, по обеим сторонам деревни Ягуаэ. Наконец, значительные силы пехоты были сосредоточены за мостом в деревне Балицяо, а также расставлены вдоль Пекинского канала.
Французские войска первые подошли к неприятельской позиции. Авангард под начальством генерала Коллино, составленный из 2 рот 2-го стрелкового батальона, инженерной роты, 4-фунтовой батареи, отделения понтонеров, 2 взводов конных артиллеристов (40 чел.), общим числом в 800 человек, следовал впереди. Генералу Коллино было приказано, направляясь против центра неприятельского расположения, удерживать его наступление, стараясь поддерживать в то же время связь с английскими войсками. С остальными войсками: двумя ротами 2-го стрелкового батальона, 101-м линейным полком, 12-фунтовой батареей, ракетной командой, взводами конно-егерей и спагов, находившимися под начальством генерала Жами, главнокомандующий последовал за авангардом, принимая несколько вправо, чтобы развернуться против левого фланга китайских войск, который он намерен был опрокинуть. Вследствие закрытости местности французские войска развернулись перед центром китайских войск, причем между обеими колоннами образовался значительный интервал. Увидев перед собой неприятельские отряды, маньчжурская конница стала сосредоточиваться к центру своего расположения, чтобы оттуда в густых колоннах [306] обрушиться на них и смять дружным натиском, как это не раз удавалось в сражениях с тайпинами.
Генерал Коллино, верно оценив движение маньчжурской конницы, построил свои войска в ротные колонны для встречи атаки. На правый фланг батареи встала инженерная рота, на левый — две роты стрелкового батальона; позади батареи, в виде резерва и для охраны передков, были оставлены оба взвода конных артиллеристов и отделение понтонеров.
Генерал Монтобан, заметив движение маньчжурской конницы от левого фланга к центру, принял его ошибочно за отступление и не приготовился к встрече атаки, оставив стрелков рассыпанными цепью.
По прошествии небольшого промежутка времени маньчжурская конница бросилась в атаку в двух отдельных массах, в каждой из которых можно было насчитать до 10 000 коней. Всадники подскакали на расстояние 70 шагов от фронта французов и в то же время обошли его фланги, направляясь в тыл. На этом расстоянии маньчжуры остановились, удивленные хладнокровием войск, встретивших их ружейными залпами и частым артиллерийским огнем. Заметив, какие незначительные силы были под начальством генерала Коллино, большая часть неприятельской конницы устремила против них все свои усилия. Обскакав их с левого фланга, которого английские войска из-за своего удаления не могли поддержать, конница окружила генерала Коллино почти со всех сторон. Генерал Монтобан со своей стороны не мог оказать поддержки своему подчиненному, так как китайская артиллерия у Ягуаэ открыла по его войскам частый огонь, а маньчжурская конница стала снова приближаться. 12-фунтовая батарея немедленно заняла позицию против упомянутой деревни и открыла ответный огонь, левее ее развернулись роты стрелкового батальона, а правее — 101-й линейный полк; в резерве за батареей встала отборная рота 102-го линейного полка.
Артиллерийский огонь китайцев не причинял никакого вреда союзным войскам, так как все снаряды летели высоко [307] над головами сражавшихся, задевая лишь вершины деревьев. Между тем артиллерийский и ружейный огонь французов производил на столь близком расстоянии (350 сажен до Ягуаэ) большие опустошения в глубоких массах маньчжурской конницы.
В то время как генералу Монтобану удалось уравновесить ход боя, положение войск генерала Коллино становилось с каждой минутой все более критическим. В самый опасный момент, когда перевес в силах стал подавляющим, на левом фланге неожиданно появились эскадроны английской кавалерии, отбросившие наседавшую маньчжурскую конницу. С появлением английской кавалерии левый фланг французских войск был обеспечен, а потому генерал Монтобан мог продолжать свое наступление.
Обратимся к действиям английских войск, которые, выступив с биваков одновременно с французскими, двинулись влево по направлению к пешеходному мосту. Увидев перед собой и влево от себя маньчжурскую конницу, генерал Грант повернул на запад и выстроил фронт в эту сторону с целью ударить на правый фланг китайского расположения. На правом фланге боевого порядка англичан находился 15-й Пенджабский полк с батареей орудий Армстронга, левее его развернулась линейная и морская пехота с 9-фунтовой батареей, и наконец на левом фланге стала вся кавалерия.
Китайская пехота, разбросанная по равнине в небольших рощах, за строениями и кладбищами, открыла по английским войскам беглый огонь, к которому присоединились и орудийные выстрелы. В это время со стороны правого фланга послышались сильная перестрелка и канонада, куда и направился генерал Грант со своим штабом, чтобы удостовериться в положении дела французской армии. По дороге генерал Грант заблудился среди полей, поросших высоким сорго, и едва не был взят в плен отрядом маньчжурской конницы. Она преследовала генерала до 350 шагов от английских войск, где картечный огонь 6-фунтовых орудий заставил ее повернуть и снова обратиться против войск генерала Коллино. [308] Пехотный батальон, находившийся поблизости от батареи и построившийся в каре, также дал несколько залпов по маньчжурской коннице, гнавшейся за английским главнокомандующим, но не принес ей, по-видимому, никакого вреда. После своего возвращения генерал Грант приказал кавалерии атаковать правый фланг неприятеля, чем спас отряд генерала Коллино от полного поражения. Вследствие закрытости местности и растянутого наступления английских войск генерал Грант разделил их для дальнейших действий на два отряда: правый под начальством бригадира Салтона должен был поддерживать связь с войсками генерала Коллино; левый под начальством генерала Митчелла атаковал правый фланг китайского расположения. Атака драгун и сейков была ведена весьма энергично; в первой линии шли полк Фэния и драгуны, во второй полк — Пробина. Увидев приближение английской кавалерии, маньчжуры отошли назад и, построившись за глубокой и широкой канавой, дали залп; это, однако, не удержало драгун, перескочивших ее с большой ловкостью. Что касается сейков, то вследствие коротких мартингалов на их уздечках они не могли перепрыгнуть канавы, а потому большая часть не принимала участия в атаке. Психологическое впечатление, произведенное на маньчжурскую конницу, было так сильно, что в этот день она более ни разу не подпустила к себе английскую кавалерию настолько близко, чтобы та могла возобновить атаку. Заметив отступление маньчжурской конницы, генерал Грант двинулся для преследования со всей своей пехотой, провожая маньчжур издали огнем армстронговых орудий.
С появлением английских войск на поле сражения и с отступлением неприятельской конницы на запад генерал Монтобан мог продолжать свое быстрое наступление к мосту Балицяо, для чего необходимо было предварительно овладеть деревней Ягуаэ, занятой весьма сильным отрядом пехоты. Деревня эта была атакована справа 101-м линейным полком, а слева — стрелковым батальоном, причем оставшиеся в ней китайцы выбивались штыками из строений и садов. [309] Большая же часть китайской пехоты отступила из деревни Ягуаэ по направлению к мосту Балицяо, преследуемая сильным огнем. Генерал Коллино, следовавший левее, должен был одновременно выбить китайскую пехоту, занявшую обширное кладбище, заросшее густым лесом и представлявшее собой прекрасное укрытие. Таким образом обе колонны, двигаясь на одной высоте, подошли к мосту Балицяо, который китайский главнокомандующий приготовился упорно защищать. Ближайшие к мосту строения и пагоды были заняты пехотой; артиллерия, состоявшая из орудий большого калибра, обстреливала мост продольно; наконец, берег канала и прибрежные тростники были заняты стрелками.
Главнокомандующий Цэнгэринчи принял на себя лично руководство обороной моста. Пользуясь укрытиями, французская пехота постепенно приблизилась к нему, отвечая на огонь китайцев. Обе батареи выехали на позиции в 350 саженях от моста с целью подготовить атаку своим огнем. Генерал Коллино, вышедший к каналу левее моста, поставил свою 4-фунтовую батарею таким образом, чтобы обстреливать его косвенным огнем; в то же время 12-фунтовая батарея выехала на позицию и стала анфилировать мост. В течение получаса продолжался решительный артиллерийский бой, причем китайские снаряды безвредно перелетали через головы французских войск. Китайские начальники в течение всего боя показывали своим подчиненным пример храбрости, появляясь на мосту среди сильного перекрестного огня, опустошавшего ряды защитников и перебившего почти всю прислугу при орудиях.
Когда огонь китайцев заметно ослабел, генерал Коллино построил одну роту 101-го полка с подоспевшими людьми других частей в колонну и лично повел ее в атаку на мост, который был взят с первого раза, несмотря на заграждения, устроенные посреди него из орудий, сброшенных с лафетов. Китайские войска, стоявшие открыто у моста, потеряв большую часть своих начальников, обратились в бегство на запад по направлению к Пекину. Только небольшие кучки неприятеля [310] продолжали сопротивляться в отдельных строениях и пагодах, а также из прибрежных тростников раздавались еще некоторое время одиночные выстрелы. Часть китайцев, старавшихся переправиться через канал, где не было моста, утонула. Генерал Монтобан перешел через мост немедленно за войсками Коллино, который в это время сломил последние следы сопротивления, очистив от неприятеля деревню и берег канала. Сражение, начавшееся в 7 часов утра, окончилось занятием деревни Балицяо в 12 часов дня, а в 2 часа уже все французские войска расположились в оставленных палатках китайского лагеря.
Участие английских войск в сражении 21 сентября, после освобождения левого фланга французов, от наседавшей на него маньчжурской конницы, отступившей на запад, заключалось в преследовании неприятеля левой колонной и в дальнейшем наступлении правой колонны по направлению к пешеходному мосту. В состав левой колонны, при которой находился сам генерал Грант, входили вся кавалерия, 99-й полк, морская пехота и три орудия Армстронга. Правая колонна состояла из 2-й бригады 1-й дивизии. Движение английских войск, в особенности с приближением к Пекину, было чрезвычайно затруднено дурными дорогами, по сторонам которых шли крутые насыпи, а также широкими глубокими рвами, пересекавшими поля. Маньчжурская пехота, занимавшая несколько лагерей, отступала перед англичанами, отстреливаясь издали и не причиняя им вреда. В одном из таких лагерей, которые разрушались и сжигались, было найдено 18 орудий. Жители деревень, видя, как англичане поступают с покидаемыми неприятелем лагерями, сами принялись за грабеж. Только в одном месте, представлявшем собою несколько рощ, соединенных заборами и кладбищами, китайцы пытались остановить наступление левой колонны противника. С приближением английской кавалерии к маньчжурскому лагерю, расположенному в этом пункте, она была встречена беглым огнем неприятельской пехоты, которым было ранено несколько человек. Но с подходом пехоты и [311] артиллерии маньчжуры были выбиты из занимаемой ими позиции, причем 99-й полк пошел в штыки. Между тем как правая колонна, менее задерживаемая неприятелем, подошла к пешеходному мосту, левая колонна преследовала противника по направлению к Пекину. В 6 верстах от столицы, когда люди и лошади были утомлены, войска сделали привал на один час. По истечении этого времени левая колонна, видя, что неприятель исчез, повернула назад и, следуя южным берегом канала, подошла к пешеходному мосту, где и соединилась с правою колонною.
Так как мост был непригоден для перевозки артиллерии, генерал Грант приказал своим войскам не переходить канал, а расположиться биваками на берегу его, тем более что главная переправа через канал, мост у Балицяо, находилась в руках французов. В то время как английские войска располагались на биваках, неприятелем внезапно был открыт огонь с северного берега. Отряд пехоты немедленно перешел на другую сторону канала. Смело бросившись на неприятеля, занимавшего лагерь, расположенный вблизи канала, атакующий выбил противника из занимаемой им позиции и захватил орудия, из которых перед тем китайцами был открыт огонь. Обозам после окончания преследования приказано было подтянуться к войскам.
После полудня 21 сентября сражение у Балицяо было окончательно выиграно, непобедимой маньчжурской коннице был нанесен жестокий удар, и дорога на Пекин была открыта союзникам. Число китайских войск, принимавших участие в сражении при Балицяо, простиралось от 50 000 до 60 000, в том числе до 30 000 конницы. Китайцы потеряли в сражении приблизительно до 3000 человек, тогда как потери союзников были в сравнении ничтожны: французы — 3 человек убитых и 17 раненых, англичане — 2 убитых и 29 раненых. Такая значительная разница в потерях произошла вследствие того, что сражение у Балицяо представляло собой бой иррегулярной кавалерии с пехотой и артиллерией, в котором кавалерия, не успевшая уничтожить неприятеля, [312] терпит значительный урон от ближнего огня, в свою очередь не нанося никакого вреда пехоте. Китайская артиллерия нисколько не поддержала своей конницы, так как ни один снаряд не попал в войска союзников. 27 бронзовых орудий было оставлено на поле сражения вместе с массой ручного оружия, брошенного китайцами во время бегства.
Остановка войск у Балицяо
Впечатление от последней победы было громадным. Получив известие о поражении своей армии, император удалился из Пекина на север в город Жэхэ, предоставив своему младшему брату принцу Гуну заключить мир с союзниками. 22 сентября принц Гун известил депешей обоих послов о своем назначении, объявив, что действия принца Цай и военного министра найдены императором неправильными и они лишены своих званий; вместе с тем он просил прекращения военных действий для начала новых переговоров.
В тот же день лорд Эльджин и барон Гро ответили принцу Гуну, что военные действия могут быть прекращены только в том случае, если все захваченные парламентеры будут присланы в лагерь. 25 сентября барон Гро послал новую ноту принцу Гуну, в которой указывал на недобросовестное поведение прежних императорских комиссаров и требовал снова немедленной выдачи парламентеров; при исполнении последнего требования он обещал приостановить дальнейшее наступление к Пекину. В таком случае войска союзников должны были остаться у Тунчжао во все время переговоров, до окончательной ратификации мирного договора обоими послами в Пекине, а затем перейти на зиму в Тяньцзинь, в котором оставаться до весны, так как отправление войск ранее этого времени весьма затруднительно. На принятие решения принцу Гуну был дан трехдневный срок, который истекал 30 сентября. Прибывшая упомянутого числа в 8 часов утра ответная нота принца Гуна не удовлетворила желаниям [313] послов, парламентеры не были освобождены, и императорский комиссар требовал со своей стороны отступления союзных войск к Чжанцзяваню перед началом переговоров в Тунчжао.
Судя по этому ответу, наступление на Пекин становилось неизбежным. Между тем остановка обеих армий у Балицяо была весьма полезна для устройства продовольственного снабжения, для присоединения войск, остававшихся до сих пор в Тяньцзине и следовавших оттуда форсированными маршами, а также для присоединения осадной артиллерии. Обозная часть обеих армий была из-за бегства кули в большом беспорядке. Транспорт, состоявший из 60 джонок, под начальством адмирала Шарне прибыл в Тунчжао по каналу из Тяньцзиня только 21 сентября. Плавание по каналу было чрезвычайно затруднительно вследствие малой глубины, едва превосходившей во многих местах 1 ½ фута, и весьма быстрого течения. Дальнейшее сообщение между Тяньцзинем и Балицяо должно было поддерживаться по мере возможности регулярными рейсами речных транспортов, что дало возможность устроить в последнем пункте большие продовольственные магазины. Город Тунчжао со своей стороны доставил весьма богатые запасы продовольствия, а кроме того, здесь удалось собрать достаточное число повозок для формирования продовольственных транспортов. Ради закупок припасов и товаров в Тунчжао был устроен по распоряжению местных властей особый рынок. Из города Тунчжао в Балицяо был подвезен 10-дневный запас продовольствия на подводах. В течение двух прошедших сражений войска израсходовали весьма много патронов и снарядов, а потому была немедленно послана одна джонка в Тянцзинь с приказанием к начальнику парков подвести в самом скором времени патроны и снаряды в Балицяо, снарядив для сего транспорт.
Положение союзной армии у Балицяо было весьма благоприятным по отношению к обороне в случае наступления китайских войск; он прикрывал собой Тунчжао, откуда шла по каналу Байюньхэ коммуникационная линия с Тяньцзинем. [314] Благодаря богатству края войска не терпели ни в чем недостатка, как во время наступления, так и в продолжение стоянки, и успели вполне оправиться от предыдущих маршей.
30 сентября главнокомандующие в присутствии обоих послов собрались на военный совет, на котором было решено дождаться получения подкреплений и затем двинуться на Пекин. Сначала предполагалось разбить и рассеять армию Цэнгэринчи и, если китайцы не сдадут столицу добровольно, пробив осадной артиллерией брешь в городской стене, захватить столицу Китайской империи.
Во время стоянки войск у Балицяо почти ежедневно производились рекогносцировки по направлению Пекина. Рекогносцировка, исполненная английскими войсками 24 сентября вечером, происходила по большому шоссе почти до самых юго-восточных ворот города. Наружная городская стена имела от 43 до 46 футов высоты и казалась весьма прочной; впереди нее находился широкий ров. По показаниям жителей, китайские войска занимали северо-западную часть города, прикрывая собой летний загородный императорский дворец Юньминъюань и дорогу, ведущую на север в Жэхэ. Большая дорога в Пекин, мощенная большими квадратными камнями, из-за отсутствия ремонта была в таком плохом состоянии, что не допускала движения по ней повозок и лошадей. Во время другой рекогносцировки, произведенной двумя днями позже, французские и английские войска дошли до Пекина, не встретив противника. Один конный взвод даже вошел в городское предместье, где едва не попал в плен отряду маньчжурской конницы. Сведения, добытые этой рекогносцировкой, подтвердили результаты 24 сентября.
Наступление на Пекин, предполагавшееся 1 октября, не было начато из-за опоздания подкреплений, которые подошли к Балицяо только 4 октября. С прибытием подкреплений численность французского корпуса достигла 3500 человек, а если прибавить к ним артиллеристов, то 4000 человек. Корпус состоял из 2-го стрелкового батальона, 101-го линейного [315] полка, вновь прибывшего, 102-го линейного полка и 400 морских солдат при трех батареях, из которых одна также прибыла из Тяньцзиня. При французской армии имелось 600 зажигательных ракет. Английская армия имела приблизительно такую же численную силу, как и французская, потому что к ней присоединились: 29 сентября осадная артиллерия, 2 октября войска 2-й дивизии, вытребованной из Тяньцзиня 18 сентября (после сражения у Чжанцзяваня) и следовавшей форсированными маршами, и наконец, 3 октября 1-й королевский полк, прибывший вечером, когда англичане перешли уже на другую сторону канала.
Перед выступлением главнокомандующие приняли меры для обеспечения своей коммуникационной линии с Тяньцзинем. Город Тунчжао был занят батальоном английской морской пехоты числом в 400 человек, а для поддержания навигации на Байюньхэ были оставлены французские понтонеры. Мост у Балицяо прикрывали французские войска: две роты линейной пехоты, имевшие одновременно поручение охранять открытый в Балицяо продовольственный магазин и конвоировать транспорты, отправляемые отсюда к Пекину. Напротив месторасположения английских войск у Балицяо был наведен наплавной мост. Около большой дороги в Пекин выбрали оборонительную позицию, близ которой предполагалось оставить под прикрытием особого отряда большую часть обоза, излишек в боевых запасах, осадный парк и запас продовольствия по 20 октября. В Чжанцзяване были помещены 100 человек французской пехоты под командой 1 офицера и 10 сейков со стороны англичан — для организации летучей почты. Назначение этого гарнизона вызвалось необходимостью обеспечить тыл армии из-за нападений вооруженных шаек, производимых на небольшие команды и отдельно следовавших курьеров. Так, например, по двум сейкам, везшим почту из Мадао в Чжанцзявань, было сделано несколько выстрелов, а при выезде их из деревни Мадао путь был прегражден толпой вооруженных крестьян. Для прекращения этих беспорядков [316] и устрашения жителей деревня Мадао была сожжена отрядом английской пехоты. Это примерное наказание произвело желаемое действие, так как с этих пор нападения прекратились. В то же время в Мадао и в соседних деревнях были вывешены прокламации, в которых сообщалось, что деревня предана огню за беспокойное поведение жителей, и объявлялось, чему они подвергнутся, если будут продолжать вести себя подобным образом.
При дальнейшем наступлении союзников к Пекину, по той причине, что большая дорога между Тунчжао и столицею находится в неудовлетворительном состоянии, коммуникационной линиею было выбрано грунтовое шоссе, пролегавшее по северному берегу канала. Сначала предполагали остановиться на самом транспортном канале, обегающем вокруг Пекина и прекращающемся у северо-восточного угла города Тунчжао на расстоянии 150 шагов от канала Байюньхэ. Излишек вод в транспортном канале передается в Байюньхэ через особо устроенный водоотводный канал. Но затем, когда в канале было найдено 6 или 7 запруд, что заставляло столько же раз перегружать суда, то от использования его как коммуникационной линии отказались.
Взятие Пекина и переговоры с принцем Гуном
3 октября англичане перешли на северный берег канала. 5 октября обе армии двинулись в 6 часов утра, следуя правее большой Пекинской дороги, непригодной для артиллерии, и захватив с собой продовольствия на 5 суток. Союзные войска шли сосредоточенно, опасаясь нападения маньчжурской конницы, так как уже прошло 13 дней после сражения у Балицяо и китайская армия могла оправиться от нанесенного ей удара. После 4- или 5-часового марша союзная армия, не встретив неприятеля, достигла деревни, удаленной на 5 верст от Пекина, и расположилась на ночлег на биваках. С высоких [317] круч, сложенных из кирпича и черепиц, были ясно видны очертания города. Для охраны расположения по направлению к Пекину были выдвинуты сторожевые посты, видевшие за всю ночь только нескольких маньчжурских всадников. Английская кавалерия еще вечером этого дня произвела рекогносцировку и привезла известие, что у северной стены находится маньчжурская конница, расположившаяся в лагере. На следующий день, 6 октября, союзные войска, взяв на себя продовольствие на трое суток, покинули деревню, оставив там весь свой обоз под соответствующим прикрытием. Главнокомандующие, имея намерение еще раз отыскать и разбить китайскую армию, двинули свои войска по направлению северных предместий Пекина. Каждая армия была разделена на две колонны, следовавшие по отдельным дорогам. После двух часов марша по чрезвычайно извилистым путям войска достигли северо-восточного угла городской стены, где им был дан большой привал. В это же время были высланы по всем направлениям разъезды и летучие отряды для поиска неприятеля. Конница противника, встреченная накануне, отступила, оставив позади несколько пикетов, которые удалялись, как только союзники начинали к ним приближаться.
От летучих отрядов были получены сведения, что у северо-западного угла городской стены, на расстоянии 5 верст от места привала, находится укрепленный лагерь, который занимают 10 000 маньчжурских войск. По получении этих известий главнокомандующие решились без промедления двинуться на неприятеля и условились относительно плана атаки. Левая колонна под начальством генерала Коллино должна была атаковать лагерь с юго-востока и со стороны города. Правая колонна французских войск под начальством генерала Монтобана направлялась на середину восточного фаса лагеря. Английские войска должны были следовать в двух колоннах правее французских, причем левая колонна их, состоявшая из пехоты, предназначалась для атаки лагеря с севера, а правая, кавалерийская, должна была отрезать путь отступления на запад. [318] Таким образом главнокомандующие предполагали окружить китайские войска в лагере и захватить их в плен.
Во время наступления союзников к лагерю английские разъезды не встретили никакого сопротивления и видели только несколько кучек неприятельской кавалерии. При приближении войск к лагерю он оказался оставленным еще в предыдущую ночь, а внутри него были найдены лишь следы бивака небольшого отряда конницы, составлявшего, вероятно, арьергард китайской армии. Лагерь имел вид большого квадрата, окруженного земляным валом. Валы, обрушившиеся от времени, поднимались на высоту от 40 до 50 футов. Ров, окружавший прежде укрепление, в некоторых местах совершенно исчез. В лагере генерал Грант получил новое извещение от своей кавалерии, следовавшей на правом фланге наступавших войск, что китайская армия отступила по направлению летнего дворца Юаньминъюань, находящегося на расстоянии от 9 до 11 верст к северо-западу от городской стены. Получив об этом извещение, генерал Грант отправил посланного сообщить о добытых сведениях генералу Монтобану, войска которого стояли на привале. Вместе с этим английский главнокомандующий сделал предложение идти немедленно по направлению к дворцу, причем по обоюдному соглашению сам дворец был назначен общим сборным пунктом обеих армий.
Французские войска от укрепленного лагеря двинулись прямо на север; дороги очень часто перекрещивались, вследствие чего войскам с трудом удавалось отыскать надлежащий путь. Англичане, следовавшие первое время на виду французов, постепенно совершенно отделились от них, и генерал Монтобан не знал, какое направление ими было принято. Точно так же английская кавалерия, находившаяся под начальством бригадира Паттля, потеряв свою пехоту, с разрешения генерала Монтобана присоединилась к французским войскам.
С наступлением ночи благодаря хорошему проводнику французские войска достигли дворца Юаньминъюань. [319] Китайские войска покинули его, по словам проводника, еще накануне и ушли по направлению к северу. Пройдя деревню Хайтин, тянувшуюся около 2 верст, войска перешли через мост и вошли в огромный парк, обнесенный высокой стеной, построенной главным образом из гранита, но не предназначенной для обороны. Через каждые ½ версты были расположены большие караульные дома. По западную сторону парка находилось озеро, а по восточную — сам дворец. Он был построен на обширной площади квадратной формы, которую со всех сторон окружали дома придворных. Главный вход, находившийся напротив моста, был прегражден рогатками и охранялся небольшим караулом дворцовой стражи, которая при появлении французов быстро исчезла. Рогатки немедленно сняли, и войска вошли на первую внутреннюю площадь, где по приказанию главнокомандующего расположились биваками. Так как можно было предполагать, что внутри дворца еще скрывается неприятель, то генерал Монтобан по прибытии туда послал для осмотра строений две роты морской пехоты под начальством капитана Кампенона. Разделившись на два отряда, обе роты проникли через боковые входы во второй двор, на котором несколько сторожей обратились в бегство при виде вошедших войск. Пройдя этот двор, имевший 400 шагов ширины, роты подошли ко второй стене, в которой также были найдены проходы. На третьем дворе они перешли по мраморному мосту широкий канал и достигли третьей стены. При наступившей полной темноте, отчасти боковыми входами, а отчасти перебираясь через стену, моряки достигли третьего двора, на котором находилось здание дворца. При появлении французов на этом дворе дурно вооруженная дворцовая стража, которой было около 20 человек, пыталась оказать сопротивление; один из офицеров оказался ранен сабельным ударом, а солдаты в ответ открыли оружейный огонь, положивший на месте нескольких китайцев.
Выстрелы, послышавшиеся внутри дворца, посреди окружающей темноты, произели тревогу и панику на биваках [320] войск. Сначала послышались крики, призывы о помощи, а потом посыпались выстрелы, как раз в том направлении, в котором роты морской пехоты, окончившие рекогносцировку дворца, возвращались на свои биваки. Одним из этих выстрелов был ранен один морской солдат. К счастью, стрельбу удалось скоро прекратить; генералу Коллино было приказано расположиться на втором дворе дворца и занять сильными караулами все выходы из третьего двора. Остальная часть ночи была проведена войсками совершенно спокойно.
Английские войска, выступив с привала одновременно с французскими, после часового марша совсем потеряли их из вида. В то самое время как к генералу Монтобану был отправлен посланный с извещением об отступлении китайской армии по направлению дворца Юаньминъюань, впереди авангарда показался довольно значительный отряд маньчжурской конницы. Местность не позволяла построить боевого порядка, вследствие чего авангард англичан медленно подвигался вперед, перестреливаясь издалека с неприятелем. Выйдя на большую дорогу, ведущую к воротам Аньтин, восточным на северном фасе Пекина, англичане увидели перед собой бивак большого отряда маньчжурской конницы, с которою последовало несколько стычек. Приближение ночи и закрытость местности, не позволявшие определить силы противника, заставили генерала Гранта приостановить из осторожности дальнейшее движение к дворцу Юаньминъюань. Английские войска расположились на биваках там, где их застали сумерки. Значительную часть людей удалось разместить в небольшой деревне, а главная квартира заняла один из храмов, которых тут было много. Таким образом обе союзные армии не соединились в назначенном сборном пункте. Поутру генерал Грант послал разъезды для отыскания своей кавалерии и для определения положения французской армии. Ночью с 6 на 7 сентября все время жгли большие костры, а с рассветом 7 сентября английская артиллерия произвела 21 выстрел через равные промежутки времени, чтобы дать знать французской армии о месте своего расположения. На эти выстрелы бригадир [321] Паттль отправил к генералу Гранту конный отряд с извещением, что летняя резиденция китайских императоров занята французами и что английская кавалерия расположилась в 3 верстах к востоку от дворца.
7 сентября в 8 часов утра генерал Монтобан с многочисленной свитой осмотрел дворец и его редкие сокровища, которые решено было разделить между обеими нациями поровну. Для распределения драгоценных вещей по прибытии генерала Гранта, отправившегося во дворец в тот же день вместе с лордом Эльджином, была назначена смешанная комиссия из офицеров обеих армий. Найденную во дворце в серебряных слитках сумму в 800 000 франков разделили между офицерами и солдатами. В одном из таких дворов дворца, между прочим, найдена была окровавленная одежда, принадлежавшая некоторым из парламентеров, посланных 18 сентября в Тунчжао, и доказывавшая, что обращение с пленными было дурным.
Несмотря на принятые меры для охраны дворца, расстановку караулов и т. д., солдаты французской армии постоянно производили грабежи в строениях, соседних с дворцом. Английские солдаты по причине своего отдаления от Юаньминъюань не могли участвовать в грабежах, но зато многие офицеры прибыли во дворец с целью захватить себе ценные вещи. Генерал Грант считал несправедливым позволить офицерам оставить приобретенное ими имущество, тогда как нижние чины не могут сделать того же. Вследствие этого офицерам приказано было передать захваченные вещи в особую комиссию, с тем чтобы по их продаже приобретенные деньги распределялись между всеми чинами армии. Таким образом, на долю английских войск, кроме денег, найденных в серебряных слитках, пришлось еще 166 000 рублей, что составило около 23 рублей на каждого нижнего чина{52}.
В ночь с 7 на 8 октября сильный пожар уничтожил большую деревню Хайтин, лежавшую между дворцом и Пекином; она, вероятно, была подожжена самими китайцами. [322]
Занятие без боя дворца Юаньминъюань показало главнокомандующим, что китайская армия после недавних поражений отказалась от всякого сопротивления. Наступление к северу с целью преследования не обещало успеха, лишь чрезмерно удлиняя операционную линию, вследствие чего главнокомандующие решились вернуться к Пекину, чтобы захватом его повлиять на скорейшее заключение мира. 8 сентября генерал Монтобан послал несколько отрядов по направлению к китайской столице с целью поиска лучшей и кратчайшей дороги.
Днем выступления французской армии с биваков у Юаньминъюань было назначено 9 октября, так как к этому времени заканчивался трехдневный запас продовольствия. В ночь с 8 на 9 октября вспыхнул пожар в различных пристройках дворца, происшедший, вероятно, от поджога их китайскими грабителями, появившимися в весьма большом количестве в окрестностях дворца и следовавшими постоянно по пятам армии. 9 октября вечером обе армии расположились вместе на биваках по сторонам дороги, идущей к воротам Аньтин, в 4 верстах к северу от городской стены. Во время движения от Юаньминъюань французская армия представляла необычайный вид: солдаты шли, нагруженные награбленным имуществом, ведя за собой китайских носильщиков, привязанных за косы. Ночь с 9 на 10 октября была употреблена для присоединения к войскам обозов и повозок с продовольствием, оставленных 6-го числа в большой деревне с кирпичным заводом, лежащей к востоку от Пекина. Поутру 9 октября возвратились наконец в английский лагерь некоторые из лиц, захваченных вероломным образом в Тунчжао. Из их рассказов было видно, что они подверглись жестоким истязаниям, вследствие которых многие из них умерли. Из 12 пленных французов вернулись только 5, и 6 были доставлены в гробах; из 26 английских пленных вернулись живыми только 13, остальные также погибли. Один французский аббат и английский офицер из числа упомянутых были обезглавлены [323] у моста Балицяо во время сражения 21 сентября, а трупы их сброшены в канал. Возвращение пленных и известие о печальной судьбе остальных произвели тяжелое впечатление на обе армии и на их командующих, тем более что еще за день перед тем принц Гун в своих письмах уверял, будто пленные содержатся хорошо. Впредь решено было действовать возможно энергичнее.
Барон Гро написал 10 октября письмо принцу Гуну, в котором возлагал на него ответственность за нечеловеческое обращение с парламентерами, и с целью обеспечения посольств при ведении дальнейших переговоров в Пекине потребовал, чтобы в распоряжение союзной армии были предоставлены ворота Аньтин в северной стене Пекина. Если эти ворота не будут уступлены до 13 октября, то союзные войска займут их силой, открыв артобстрел города. В этом же письме принц Гун получил заверение, что лично он может без всяких опасений прибыть в Пекин, так как союзные войска не производят никаких насилий над невооруженными лицами, ведущими переговоры.
В этот же самый день оба главнокомандующих в сопровождении начальников артиллерии и инженеров произвели рекогносцировку ворот, причем неприятель, не открывая огня и выкинув белые флаги, подпустил их к самому рву. Таким образом союзники определили места будущих брешь-батарей, в 750 шагах к востоку от ворот Аньтин, и к постройке их было приступлено немедленно на глазах китайских войск, занимавших стену.
Английские орудия предполагалось расположить за высокой стеной, окружавшей находившийся в этом месте храм «Дицзу», или «Земли». Они распределялись следующим образом: четыре 8-дюймовых и четыре армстронговых (12-фунтовых) орудия для пробития бреши между второй и третьей фланкирующими полубашнями к востоку от ворот, два армстронговых орудия для обстрела дороги, ведущей к воротам, и два армстронговых орудия назначались в резерв. Батарея 9-фунтовых орудий шла на вооружение контрбатареи. [324] Мортиры также предназначались для действия против будущей бреши.
Для постановки орудий с внутренней стороны массивной кирпичной стены храма должны были быть устроены деревянные платформы; чтобы подготовить пороховые погреба, предполагалось сделать небольшие пристройки к стене. Со стороны французов, не имевших осадной артиллерии, для вооружения брешь-батарей назначались четыре 12-фунтовых пушки. Их орудия были расположены слева от английских и на расстоянии 80 шагов от городской стены; английские отстояли от стены на 250 шагов. Перед батареями вырыли небольшие траншеи, откуда мог быть открыт ружейный огонь против артиллерии и китайских войск, оборонявших стену. Небольшое предместье, расположенное перед воротами в 130 шагах от них, было приведено в оборонительное положение.
Китайские солдаты смотрели с любопытством со своих стен на постройку батарей и вовсе не препятствовали производству работ.
В предместьях и других местах были развешаны прокламации, в которых жители Пекина предупреждались, что если в полдень 13 октября китайские власти не передадут ворота Аньтин в руки союзников, то последние откроют огонь.
13 октября в 10 часов утра принц Гун прислал от себя комиссара Хань Ци, который старался отговорить англо-французов от предъявленных ими требований относительно передачи ворот или по крайней мере отложить время передачи. И только за несколько минут до полудня, когда артиллерийская прислуга союзников заняла свои места около орудий, ворота Аньтин были отворены и переданы генералу Нэпиру, дивизия которого находилась поблизости.
Для охраны ворот назначили 400 человек, по одному батальону от каждой армии, которые должны были занять кордегардии, а также городскую ограду на протяжении одной версты вправо и влево от ворот. Посреди огромной толпы любопытных английский и французский батальоны, предшествуемые музыкой, вошли в 12 часов дня через ворота в [325] город и расположились на площади за ними. Отсюда были отправлены отряды для занятия валов: справа от ворот их заняли англичане, а слева — французы. Две батареи были поставлены на вал, одна английская, а другая французская, и обращены своими дулами против города. Пока происходило занятие ограды, китайская полиция длинными кнутами разгоняла толпу любопытных. При ближайшем осмотре ограды Пекина и ворот Аньтин союзники могли легко убедиться, что пробить брешь с имевшимися у них наличными средствами являлось делом невозможным.
Город Пекин представляет собою огромный прямоугольник, почти совершенно правильного очертания и вытянутый по направлению с севера на юг. Он обнесен непрерывной стеной и заключает в себе два совершенно разнохарактерных города: северный маньчжурский и южный китайский. Общая длина городской ограды составляет около 30 верст, причем высота стен маньчжурского города превышает высоту стен китайского на 10 футов. Наружная стена ограды северного города имела 48 футов, а внутренняя — 44 фута высоты. Пространство между наружной и внутренней стеной, заполненное хорошо утрамбованной землей и камнями и заделанное цементом (слой цемента имел 3 фута толщины) до высоты 41 фута над горизонтом, представляло собой валганг, над которым наружная стена имела 7 футов командования. Поверхность валганга, хорошо вымощенная четырехугольной толстой черепицей, имела небольшой скат внутрь для стока дождевой воды. Общая ширина обеих стен и валганга наверху составляла 67 футов, а в основании — 85 футов. Из общей толщины приходилось всего только по 1 ½ фута на каждую из стен и 64 фута на валганг. В наружной стене, на расстоянии 11 футов одна от другой, были устроены прямоугольные амбразуры, у которых могли быть поставлены орудия. Эти амбразуры, при высоте стула в 4 фута, придавали стене с поля зубчатый вид. Посередине мерлонов, на высоте ½ фута от валганга, были проделаны четырехугольные бойницы для гингальсов. Из предыдущего описания видно, что [326] оборона ограды могла быть легко уничтожена вследствие малой толщины зубцов наружной стены, прикрывавшей валганг, но с другой стороны, пробитие в ней бреши было делом весьма трудным и требовавшим значительного расхода снарядов. Через каждые 300 шагов из ограды выступали четырехугольные полубашни, предназначенные для фланкирования стен. По фронту эти полубашни имели 46 шагов длины, а из наружной стены они выступали в поле на 18 шагов.
Ворота Аньтин были прикрыты с поля полукруглым равелином, выступавшим в поле на 140 шагов. Устройство стен и валганга равелина являлось таким же, как и у главной ограды, только вследствие меньшей ширины валганга (41 фут) общая толщина всей ограды равнялась наверху 44 футам и 62 футам в основании. Вход в равелин находился сбоку с левой стороны, вследствие чего, заняв ворота равелина, нельзя было разрушить выстрелами ворот в главной ограде. В передней части равелина находилась четырехугольная башня, верхняя площадка которой командовала над валгангом на 49 футов. Длину по фронту эта имела 45 шагов, а ширину — 28 шагов, причем длинная ее сторона была обращена в поле. Башня имела четыре этажа, снабженных каждый 20 амбразурами, из числа которых 12 на главном фасе и по 4 на каждом фланге. Таким образом данная башня могла вместить до 80 орудий. В 21 шаге перед воротами во внутренней ограде была построена другая башня, имевшая только 3 этажа. Оба нижних этажа этой башни были окружены деревянными галереями, поддерживаемыми такими же колоннами. Все остальные ворота города имели устройство очень сходное, если не совершенно подобное воротам Аньтин. На четырех углах городской ограды Пекина также возвышались высокие башни.
Амбразуры башен, расположенных у ворот и на углах городской ограды, закрывали деревянными щитами, на которых были нарисованы дула орудий, ибо сами башни оставались невооруженными и служили жилищем для войск. Как стены, так и все фортификационные постройки Пекина [327] сложены из серого необожженного кирпича превосходной твердости.
Вооружение ограды, занятой союзниками, заключалось в нескольких бронзовых орудиях, находившихся в хорошем состоянии. Остальные орудия были сосредоточены на восточной стороне ограды, откуда китайцы ожидали нападения, но и их было немного. У подошвы внутренней стены вокруг всего города шла военная улица. Наружный ров вследствие того, что шлюзы, служившие снабжению его водой, пришли в упадок, сделался в большей своей части проходимым вброд, а в некоторых местах глубина воды была всего несколько дюймов.
В маньчжурском городе, занимая около четвертой его части, находился «императорский», или «внутренний», город, где располагался дворец, в свою очередь обнесенный высокой массивной стеной со рвом.
14 октября французская армия перешла со своего бивака в предместье, лежащее напротив ворот Аньтин, где расположилась частью по квартирам, частью в китайских казармах. Продовольствие за все последнее время доставлялось войскам сухим путем с помощью транспортов из Балицяо, где был устроен обширный продовольственный магазин, пополнявшийся подвозами по каналу из Тяньцзиня и Тунчжао. Дорога длиной в 16 верст, пролегавшая между Балицяо и Пекином, была в это время окружена шайками разбойников, занимавшимися грабежом. Многочисленность этих шаек и дерзость, ими проявленная, заставляли отправлять транспорты не иначе как с целой ротой конвоя. Необходимость конвоирования транспортов отвлекала часть сил от их прямого назначения и составляла важное затруднение в правильности и быстроте доставки продовольствия для союзной армии.
Впрочем, более серьезную опасность англо-французы видели в скором наступлении зимы и сопряженном с нею замерзанием рек и каналов, составлявших коммуникационные линии между Балицяо, Тяньцзинем и флотом. Положение армии, удаленной от своей базы-флота на расстояние, [328] превосходившее 200 км (186 верст), стало бы действительно критическим, в особенности при отсутствии достаточных перевозочных средств. Предельным сроком, до которого французская армия могла оставаться у Пекина, по мнению генерала Монтобана, было 1 ноября.
Заключение Пекинского мира
При таких обстоятельствах лорд Эльджин и барон Гро пришли к убеждению, что следует поспешить с заключением мира, не останавливаясь перед самыми крайними мерами.
Оба посла решительно потребовали от принца Гуна немедленного принятия мирных условий, угрожая в противном случае сжечь императорский дворец в Пекине. Окончательный ответ принц Гун должен был дать 23 октября. За насилия, совершенные 18 сентября над парламентерами в Тунчжао китайское правительство должно было уплатить 22 октября французам 200 000 лянов{53} и англичанам — 300 000 лянов. Деньги эти предназначались для вознаграждения пострадавших и для обеспечения семейств умерших. Кроме денежного взыскания за убийство парламентеров, лорд Эльджин считал необходимым для наказания императора сжечь дворец Юаньминъюань, его любимую летнюю резиденцию.
18 октября 1-я дивизия английских войск направилась к нему и сожгла дотла все здания и постройки. В то же время в общественных местах вывесили прокламации, написанные на китайском языке и пояснявшие причину, почему англичане сожгли дворец.
В этом деле английский посол, возбужденный постоянным вероломством китайцев, действовал сурово, желая удовлетворить общественное мнение Англии, требовавшее примерного наказания вероломного противника. У лорда Эльджина явилась даже мысль свергнуть царствовавшую династию [329] и заменить ее тайпинской, с которой уже и заключить прочный договор.
19 октября по настоянию лорда Эльджина генерал Грант явился к генералу Монтобану с предложением, не ожидая истечения срока, т. е. 23 октября, занять внутренний город и сжечь императорский дворец. Барон Гро остановил англичан в их намерениях, настаивая на соблюдении назначенного срока, так как принц Гун выказывал явное желание заключить мир.
Вечером 22 октября вознаграждение, предназначенное для потерпевших в Тунчжао, было выдано сполна. Наконец, склоненный к тому русским послом генералом Николаем Павловичем Игнатьевым, принц Гун изъявил свое согласие подписать в присутствии послов и их свиты трактат с Англией 24 октября и с Францией — 25 октября. Император Сяньфэн выслал заранее из Жэхэ свои ратификации, чтобы поскорее удалить союзников из столицы.
Между тем от местных жителей были получены сведения, что большая армия сосредотачивается к западу от Пекина, что принц Гун старается обмануть англо-французов, заманив послов в город и затем умертвив их, и т. д. Летучие отряды английской кавалерии ежедневно посылались для осмотра окрестностей, так что в пределах радиуса их деятельности нельзя было без их ведома сосредоточить крупную армию. Но из-за полученных сведений о сосредоточении китайцев к западу от Пекина, где находилось много укрепленных лагерей, 22 октября туда была послана кавалерия. Англичане редко производили рекогносцировки в эту сторону, избегая столкновений с китайскими войсками. Кавалерия наткнулась на один из лагерей, расположенный вблизи городской ограды, в месте соединения маньчжурского и китайского городов, занятый, по-видимому, значительными силами, обратившимися в бегство при виде англичан. Мандарин, вышедший навстречу, чтобы осведомиться, что нужно прибывшим, был схвачен и привезен в лагерь английских войск, где и был подвергнут допросу. [330]
Что касается положения войск во время стоянки их перед г. Пекином, то в продовольственном отношении они были обеспечены, причем у ворот Аньтин открыли богатые рынки. От болезней у англичан всего более пострадал 60-й стрелковый полк, преимущественно состоявший из молодых солдат; но и в нем число больных не превышало 5%.
24 октября в Пекине, в зале палаты вероисповеданий, лордом Эльджином и принцем Гуном, согласившимся на это свидание только после данного русским послом генералом Игнатьевым заверения, что над ним не будет совершено никаких насилий, был подписан мирный договор. Английский посланник въехал в Пекин в сопровождении конвоя, состоявшего из 100 человек кавалерии и 400 солдат пехоты. 2-я дивизия англичан была расположена по дороге, а 1-я дивизия получила приказание в случае, если будет сделано три выстрела, следовать туда же. 25 октября, в той же зале, принцем Гуном и бароном Гро был подписан мирный трактат с Францией. Конвой, сопровождавший французского посла, имел такую же численность, как и английский; при подписании были соблюдены те же церемонии.
Вновь заключенные мирные трактаты подтвердили в общих чертах условия Тяньцзиньского мира 1858 года. По новому мирному договору Пекин и архипелаг Чжоушань должны были быть немедленно очищены союзниками. Китайский император обязывался выплатить обоим государствам 8 000 000 ляней военных издержек. До окончательной уплаты этой суммы союзники имели право занимать Тяньцзинь, форты Дагу, острова Мяодао и какой-либо пункт на прибрежье провинции Шанъюн, Шанхай и Кантон. Город Тяньцзинь был открыт для европейской торговли, китайцы получали право заключать контракты с европейцами для службы вне Китая, и, кроме того, Англии был уступлен полуостров Коулун, лежащий напротив Гонконга.
22 октября осадная артиллерия англичан была отправлена из Пекина в Тяньцзинь. [331]
1 ноября французский экспедиционный корпус под начальством генерала Монтобана выступил в Тяньцзинь, куда прибыл на шестой день, после 5 дней весьма утомительного марша. Лорд Эльджин задерживал выступление английских войск в ожидании обнародования нового мирного трактата в официальной «Пекинской газете». Барон Гро, желавший одновременно с лордом Эльджином покинуть Пекин, оставался там же, имея при себе в виде конвоя батальон 101-го линейного полка с двумя орудиями. Только между 6 и 8 ноября объявления о мирном договоре были обнародованы и прибиты к стенам Пекина.
7 ноября выступила в Тяньцзинь первая колонна английских войск под начальством генерала Нэпира; 9-го отправилась вторая колонна с остатком французских войск, обоими послами и английским главнокомандующим. Во время возвращения войск в Тяньцзинь господствовали сильные холода, от которых войска заметно страдали. 14 ноября все союзные войска сосредоточились в последнем пункте.
Для оккупации этого города французский главнокомандующий оставил генерала Коллино с 101-м линейным полком, одним батальоном 102-го линейного полка, двумя батареями и ротой инженерных войск. Всего в Тяньцзине осталось французских войск: 129 офицеров, 2700 солдат и 429 лошадей. Генерал Грант оставил для оккупации 31-й и 67-й линейные, 60-й стрелковый полки, одну батарею, инженерную роту, полк Фэния кавалерии сейков и обозный батальон с соответствующим числом медицинских и комиссариатских чинов под начальством бригадира Стэйвли. Для занятия форта правого берега устья Байхэ был выделен отряд из 31-го полка силой в 300 человек. Батальон французской морской пехоты силой в 400 человек занял большой форт левого берега.
Остальные войска обоих экспедиционных корпусов были перевезены в канонерских лодках на суда, а английская кавалерия дошла до деревни Дагу сухим путем. Английские войска направились в Индию и на родину, а французские войска [332] под начальством генерала Жами — в Шанхай на зимние квартиры, где они собрались 12 декабря. В Чифу было оставлено 150 человек.
Во время оккупации дружественные отношения между китайскими властями и остававшимися союзными войсками не нарушались; вследствие замерзания реки Байхэ и Чжилийского залива сообщение между Тяньцзинем, фортами устья Байхэ и Чифу производилось сухим путем, а из последнего пункта с Шанхаем и Гонконгом — морем.
Дополнение 1
Расписание войск французского экспедиционного корпуса по судам для отправления в Китай.
| Название транспорта | Название частей и управлений | Офицеров | Нижних чинов | Время отплытия | Места посадки |
| La Dryade. Паровой транспорт |
Генерал Коллино Офицеров генерального штаба 101 линейного полка 102 " " Медицинских чинов Интендантских чиновников Мастеровых Лазаретных служителей Разных команд Итого Всего 970 человек |
1 2 1 31 4 3 - - - 42 |
- - - 842 - - 35 48 3 928 |
5 декабря | Тулон |
| Le Calvados Паровой транспорт |
Управление артиллерии 10-я батарея 7-го полка 101-й линейный полк управление госпиталей Итого Всего 747 человек |
1 5 25 4 33 |
- 230 484 - 714 |
7 декабря | Тулон |
| Le Jura. Паровой транспорт |
Офицеры артиллерийских и инженерных штабов 4 рота 1 батальона 3 инженерного полка 1 батарея 9 артиллерийского полка 11 рота 6 артиллерийского полка 3 батарея 10 артиллерийского полка Медицинских чинов Рабочая команда Итого Всего 740 человек |
5 4 5 4 5 3 2 28 |
140 232 101 230 - 9 712 |
8 декабря | Тулон |
| L'Entreprenante. Паровой транспорт. | Генерал Жами Офицеров генерального штаба " артиллерийских штабов 101 линейного полка Медиков Лазаретных служителей Итого Всего 1081 человек |
1 1 2 34 1 - 39 |
- - - 1018 - 24 1042 |
8 декабря | Тулон |
| La Nievre. Паровой транспорт. |
Артиллерийских офицеров Офицеров санитарных войск Офицеров административных войск Артиллер.-технических офицеров Артиллер.-рабочая команда Рабочая команда Лазаретных служителей Итого Всего 123 человека Тяжести: горная батарея, с запасом снарядов, материальная часть госпиталей и лагерей, запасы продовольствия. |
2 9 13 4 1 - - 29 |
- - - - 13 26 55 94 |
8 декабря | Тулон |
| Le Loire. Паровой транспорт. |
Артиллерийских офицеров 11 рота 6 артиллерийского полка Жандармы Интендантских чиновников Офицеров санитарных и административных войск Лазаретных служителей Разных команд Итого Всего 86 человек Тяжести: две полевые батареи, материальная часть госпиталей, артиллерийских Парков и проч. |
9 1 1 1 8 - - 22 |
- 24 20 - - 16 4 64 |
8 декабря. | Тулон |
| Le Rhin. Паровой транспорт. |
Интендантских чиновников Обозных войск Офицеров администр. и санитарных войск Рабочая команда Артиллерийских рабочих Лазаретных служителей Итого Всего 90 человек Тяжести: две полевые батареи и материальная часть |
1 1 19 2 - - 23 |
- 3 - 39 7 18 67 |
8 декабря. | Тулон. |
| La Garonne. Паровой транспорт. |
Артиллер. Офицеров 102 линейн. Полк Итого Всего 713 человек |
1 28 29 |
- 684 684 |
8 декабря. | Тулон. |
[334]
| L'Isere. Паровой транспорт. |
Офицеров санитарн. войск " администр. " Артиллерийских рабочих Рабочая команда Лазаретных служителей Итого Всего 86 человек Тяжести: подвижных лазаретов, лагерные принадлежности и 88 ящиков с конской амуницией артиллерии. |
10 10 - - - 20 |
- - 8 46 12 66 |
9 декабря | Тулон. |
| La Reine-des-Clippers. Зафрахтованный пароход. |
7 рота 1 баталона 1 инженерного полка 4 батарея 12 артиллерийского " 7 " 8 " " Медицинсктх чинов Административных войск Разных команд Итого Всего 452 человека |
4 2 5 1 2 - 14 |
138 47 223 - 27 3 438 |
1 января 1860 года. | Тулон. |
| Le Duperre. Парусный корабль. |
Офицеров генеральн. штаба Инженерного штаба 101 линейный полк Жандармы Африканскиъ конно-егерей 3 полка спагов 5 эскадрона обозных войск 2-я рота оружейников Административных войск Итого Всего 309 человек. |
3 1 5 1 }1 } 3 1 2 17 |
- - 45 - 54 109 32 52 292 |
11 января 1860 года. | Тулон. |
| Le Rhone. Паровой транспорт. |
2 стрелковый батальон Всего 913 человек |
37 | 876 | 4 декабря. | Брест. |
| La Perseverante. Парусный фрегат. |
4 сборные роты морской и линейной пехоты Морских фузилеров Итого Всего 946 человек. |
15 |
380 |
В декабре. | |
| L'Andromaque. Парусный фрегат. | 4 сборные роты морской и линейной пехоты Морских фузилеров Итого Всего 495 человек. |
14 |
380 |
В декабре | Лориен |
| La Vengeance. Парусный фрегат. |
4 сборные роты морской и линейной пехоты Морских фузилеров Итого Всего 495 человек. |
14 |
380 |
В декабре | Лориен |
| La Forte. Парусный фрегат. |
4 сборные роты морской и линейной пехоты Итого Всего 394 человека. |
14 |
380 |
В декабре | Лориен |
Всего на 16 транспортах: 354 офицера, 7798 нижний чин. [335]
Дополнение 2
Порядок следования французских канонерских лодок с десантом по р. Бэйтанхэ к месту высадки.
| Канонерские лодки | Шаланды, шлюпки, джонки и пр. находящиеся на буксире. | |
| Le Kien-Chan.
Под флагом вице-адмирала Шарне. На одной с ним линии следовала канонерка № 26. |
2 джонки с "Marne".
1 шаланда с лошадьми с "Rhone". 1 таковая же с "Garonne". 1 таковая же с "Entreprenante". 1 таковая же с "Weser". 1 лазаретная шлюпка с "Meurthe". 1 шлюпка с "Nemesis". Мелкие гребные суда. Итого 2 джонки, 4 шаланды и более 2 шлюпок. |
|
| La Dragonne.
Под начальством капитана Буржуа. |
2 джонки с "Rhone".
6 шлюпок с "Rhone". Несколько мелких шлюпок. |
2-й стрелковый батальон |
| Итого 2 джонки и более 6 шлюпок | ||
| Le Meteor. | 1 большая джонка с "Rhone".
1 большая джонка с "Entreprenante". 4 шлюпки с "Rhone". 2 шлюпки с "Entreprenante". Мелкие гребные суда. |
Команда 2-го стрелк. батальона и 101-го линейного полка.
|
| Итого 2 джонки и более 6 шлюпок | ||
| L' Avalanche. | 6 шлюпок с "Jura".
1 шлюпка с "Renommee". 1 шлюпка с "Vengeance". |
Артиллерия и инженерные войска. |
| Итого 8 шлюпок | ||
| La Mitraille. | 6 шлюпок с "Calvados".
1 шлюпка с "Perseverante". |
Артиллерия. |
| Итого 7 шлюпок. | ||
| La Fusee.
Под флагом к-а Протэ. |
6 шлюпок с "Nievre".
Мелкие гребные суда. |
Артиллерия. |
| Итого 6 шлюпок | ||
| L' Alam-Prah. | 2 джонки с "Dryade".
6 шлюпок с "Dryade". Мелкие гребные суда. |
101 линейный полк. |
| Итого 2 джонки и 6 шлюпок. | ||
| L' Alarme. | 2 джонки с "Perseverante".
5 шлюпок с "Perseverante". |
Морская пехота |
| Итого 2 джонки и 5 шлюпок. | ||
Всего на буксире следовало 10 джонок, 4 шаланды и более 46 шлюпок. [336]