Военный конфликт в районе озера Хасан: взгляд археографа

Как известно, наши знания о том или ином историческом событии складываются посредством совокупности информации, почерпнутой из различных источников. Можно выделить четыре наиболее важных и значимых группы источников — архивные документы, публицистические материалы, мемуары и научная литература. Каждая из названных групп имеет свои особенности и преимущества, необходимые для воссоздания канвы и содержания исторических событий. Бесспорно, что архивные документы имеют приоритет в силу своей первичности; они появляются как результат деятельности людей в процессе непосредственных событий. Публицистические и мемуарные источники не менее важны, так как они также создаются участниками событий, но в них то или иное событие освещается через призму восприятия автора-создателя, что вносит субъективные оценки в описание событий. Отдельное место в этом ряду занимает научная и учебная литература, которая формирует представление широких слоев об исторических событиях. Поэтому так важно, чтобы эта группа источников основывалась, прежде всего, на выверенных архивных документах.

На сегодняшний день по истории хасанских событий нет ни отдельного сборника документов, ни даже более-менее [156] полной и всесторонней публикации документов. Частично дипломатические источники по этим событиям опубликованы в многотомной серии «Документы внешней политики СССР». Отдельные документы об участии пограничных войск содержатся «сборнике «Пограничные войска СССР. 1929–1938 гг.». Только в 1999 г. впервые были опубликованы четыре приказа НКО СССР, относящиеся к данным событиям. Одни из них непосредственно связан с началом боевых действий, это — оперативный приказ НКО СССР № 71сс от 4 августа 1938 г. «О приведении в полную боевую готовность войск ДКфронта и Забайкальского военного округа в связи с провокацией японской военщины». Остальные три подводят итоги прошедшим событиям и объявляют виновников неудач, это — приказ № 0040 от 4 сентября 1938 г. «О результатах рассмотрения Главным военным советом РККА вопроса о событиях на озере Хасан и мероприятиях по оборонной подготовке Дальневосточного театра военных действий»; приказ №01 (59 от 8 сентября 1938 г. «О наложении взысканий на командование Дальневосточного фронта за нарушение приказов НКО в период боев с японцами»; приказ № 049 от 22 апреля 1939 г. «с объявлением приговора Военной коллегии Верховного суда СССР по делу командного состава 1-й (Приморской) армии». Эти приказы были опубликованы в сборнике «Приказы Наркома обороны СССР. 1937 — июнь 1941 гг.», подготовленном РГВА совместно с Институтом военной истории МО РФ, в составе документального серийного издания «Великая Отечественная война».

Таким образом, наше представление о хасанских событиях складывалось на основании воспоминаний, статей в энциклопедических и периодических изданиях и на основании научно-популярной литературы. Более того, на протяжении прошедшего времени доступ к «хасанским» документам был ограничен (они хранились на секретном хранении), и только с конца 80-х гг. они стали доступны [157] исследователям. Как это зачастую бывает, ограниченный доступ к документам порождает либо односторонность освещения, либо оставшиеся не раскрытыми вопросы. Хасанские события не стали исключением. Публикация в 1999 г. приказа НКО СССР № 0040 от 4 сентября 1938 г., в котором дается оценка недостатков, проявившихся в период хасанских боев, показала, что уроки Хасана были нелицеприятны и поучительны. И, видимо, в этом была одна из причин ограниченного допуска к соответствующим материалам.

Наибольший по численности и составу комплекс источников по теме хранится в Российском государственном военном архиве. Это, прежде всего, документы, появившиеся в период непосредственных боевых действий. Характеристика им была дана в докладе директора РГВА В. Н. Кузеленкова, который рассмотрел различные группы, слагающие этот комплекс: от документов центрального аппарата и фронтового уровня до документов низших звеньев и персональных фондов участников событий (в том числе В. К. Блюхера и др.). Безусловно, что только тщательное изучение всей совокупности этих материалов позволит сегодня, спустя шесть десятилетий, воссоздать действительную картину происходивших в районе озера Хасан событий без лишних прикрас и недомолвок.

Так, например, среди документов, ставших не так давно доступными, имеются записи разговоров по прямому проводу членов правительства (в том числе и Сталина), наркома обороны и представителей Генерального штаба с командованием фронта. Их публикация совместно с директивными материалами фронтового командования позволила бы не только воссоздать действительную обстановку военных действий и состояние войск, но и показать, какую же истинную роль играло фронтовое командование в управлении войсками и насколько действия его зависели от указаний свыше. [158]

В истории «хасанских событий» остается еще немало вопросов, требующих не только документального освещения, но и всесторонней оценки. В частности, это:

— вопросы состояния боеготовности войск ДКфронта к началу событий; почему имелись «крупные недоделки» в подготовке театра военных действий и устройстве войск;

— вопросы об обстоятельствах развернувшегося пограничного конфликта вокруг высоты Заозерной; в этой связи представляется очень важным дать объективную оценку деятельности В. К. Блюхера, создавшего комиссию с целью точного установления положения вырытых пограничниками окопов по отношению к госгранице;

— вопросы о причинах неготовности командного состава к боевым операциям; события на Хасане показали серьезные недостатки в управлении войсками в период проведения операции, а также отсутствие четкости и централизации при взаимодействии родов войск;

— вопросы о причинах столь больших потерь не только в людском составе, но и в технике; уточнение численности людских потерь должно идти параллельно с поименным учетом погибших; известно, что одной из причин, «составивших трудность при определении наших потерь» (цитирую по тексту выступления Штерна), было отсутствие списков личного состава в большинстве рот;

— и, конечно же, необходимо тщательное изучение истинной роли и позиции командующего В. К. Блюхера в руководстве войсками фронта не только в период проведения операции, но и до ее начала, а также причин и обстоятельств возникшего конфликта между Блюхером и высшим военно-политическим руководством страны. [159]

Названные вопросы — это не плод моих личных умозаключений, все они взяты из документов, и только поэтому я их озвучиваю.

История Хасана, как и любого другого боевого сражения, не должна ограничиваться только изучением хода боевых действий и воссозданием реальной картины боев. Осмысление уроков, которые получила Красная Армия в результате этих 14-дневных боев, насколько они были учтены в плане дальнейшего боевого обучения войск — это вторая немаловажная задача. Значимость этой задачи вытекает из последующих событий, в которых Красной Армии пришлось участвовать в 1941 г. От того, насколько серьезно были проанализированы уроки Хасана и насколько серьезно они были учтены высшим военным и политическим руководством, зависела дальнейшая боеспособность армии. В связи с этим без внимания исследователей не должны остаться материалы, в которых содержится «разбор» событий. Это, прежде всего, документы Главного военного совета РККА и Военного совета при наркоме обороны.

Известно, что «разбор» начался сразу же по окончании событий, и причем на самом высоком уровне. Уже 31 августа 1938 г. (менее, чем через месяц) состоялось заседание Главного военного совета РККА в Кремле с участием И. В. Сталина и В. М. Молотова, зам. наркома НКВД М. П. Фриновского. На этом заседании был заслушан доклад К. Е. Ворошилова «о положении войск ДКфронта в связи с событиями у озера Хасан» и «объяснения» В. К. Блюхера и Мазепова. К сожалению, запись заседания велась протокольным способом, и отсутствие стенограммы лишает возможности видеть действительный ход обсуждения. Более того, сохранившаяся протокольная запись была полностью (слово в слово) воспроизведена в приказе НКО СССР № 0040 от 4 сентября 1938 г., о котором говорилось ранее. Помимо организационных выводов, на этом заседании была решена участь самого Блюхера [160] — он был отстранен от своей должности, но оставлен в распоряжении Главного военного совета.

В протоколе от 31 августа, о котором идет речь, зафиксировано обсуждение только одного вопроса — о событиях на озере Хасан. Но интересно, что спустя полмесяца (16 сентября 1938 г.) был оформлен еще один протокол заседания ГВС РККА тоже от 31 августа 1938 г. с присутствием тех же лиц, но с обсуждением уже других вопросов, относящихся к событиям у озера Хасан: об обеспечении семей командного и начальствующего состава и красноармейцев, погибших в боях на Дальнем Востоке, и оказании материальном помощи получившим ранения и увечья. Из материалов архива явствует, что этот дополнительный протокол был послан на согласование в ЦК ВКП(б), И. В. Сталину, К. А. Мерецкову и Е. А. Щаденко, однако, в итоге он не был подписан Ворошиловым и Мерецковым (секретарем ГВС). Появление этого дополнительного протокола, видимо, было связано с поступившими запросами из войск, так как 9 сентября 1938 г. Л. З. Мехлис, находившийся в командировке на Дальнем Востоке, прислал К. Е. Ворошилову телеграмму следующего содержания: «Семьи погибших в бою у озера Хасан обращаются в Военный совет с просьбой оказать денежную помощь и ускорить решение вопроса о пенсиях...» На этой телеграмме К. Е. Ворошилов наложил резолюцию: «Решим на Главном военном совете. КВ». Однако решения по этому вопросу были приняты только через 1,5 года — 10 мая 1940 г. (уже после окончания советско-финляндской войны) и оформлены приказом НКО СССР№ 141 от 2 июня 1940 г.

Ограниченный размер статьи не позволяет рассказать о других протоколах заседаний ГВС РККА, где рассматривались вопросы боеготовности ОКДВА накануне хасанских событий (в мае — июне 1938 г.), где выступал с большим докладом сам В. К. Блюхер, и о последующих решениях ГВС РККА по оборонительному строительству Дальнего Востока уже после окончания хасанских событий [161] (19 сентября 1938 г.). Скажу только, что эти материалы Главного военного совета РККА в настоящее время подготовлены к печати РГВА совместно с Институтом военной истории МО РФ и вскоре станут достоянием исследователей.

На этом обсуждение хасанских событий не закончилось. В конце ноября 1938 г. в Москве состоялось заседание Военного совета при НКО СССР. Известно, что Военный совет собирался раз в год, как правило, осенью, и на нем подводились итоги боевой подготовки РККА за год. На эти заседания приглашался командно-начальствующий состав из всех военных округов. Так, 26 ноября 1938 г. вечернее заседание Военного совета было посвящено хасанским событиям, и, более того, именно это заседание было проведено в Кремле вновь с участием Сталина и Молотова.

Стенограмма этого заседания Совета также хранится в РГВА и в настоящее время готовится к изданию совместно с ИВИ МО РФ. На этом заседании с часовым докладом о хасанских событиях выступал Г. Штерн, который в период боевых действий командовал штабом ДВфронта, а затем самим фронтом. Причем, подготовленный им доклад от имени Военного совета 1 ОКА был рассчитан на три часа, но озвучить ему было разрешено только в пределах часа. К сожалению, ни первоначальный текст доклада Штерна (3-часовой), ни полная, выправленная им стенограмма своего выступления не сохранились. Почему я обращаю внимание на это обстоятельство — текст выступления Штерна в сохранившемся экземпляре стенограммы составляет 18 страниц, это должно по времени занимать чуть более 30–40 минут, но никак ни «час с хвостиком». Возможно, что дошедшая до нас стенограмма заседания Военного совета была преднамеренно сокращена, так как даже в том, окончательном, варианте выступления Штерна, который дошел до нас, указывается на многие стороны неготовности и командного, и рядового состава к боевым действиям. [162]

На заседании Военного совета 26 ноября 1938 г. выступали, помимо Штерна, и другие участники хасанских событий — Рычагов, Семеновский, Подлас и Мехлис. Их выступления не менее интересны для исследователей. Но это заседание важно и еще одним обстоятельством. На нем было получено «общее добро» на расправу над участниками хасанских событий. Интересно, что это «добро» зачастую исходило от неизвестных «голосов с мест». Таким образом, отрабатывался «механизм», который был запущен при расправе с Тухачевским и его соратниками в июне 1937 г. Позволю себе более подробно остановиться на этом моменте, так как репрессии над высшим командным составом находятся в прямой связи с боеспособностью войск, а следовательно, и в целом всей армии.

Первым, кого предложено было «судить за саботаж», был Подлас, причем предложение это было озвучено Рычаговым и встречено «возгласами одобрения». Ворошилов, в свою очередь, поддержав Рычагова, пошел далее: «Я думаю, что то, что здесь сказал тов. Рычагов, это является мнением большинства присутствующих здесь товарищей. (Правильно). ...Хорошо, что тов. Рычагов выступил с таким предложением, так должен поступать всякий большевик. Я думаю, что к Подласу нужно присоединить и Шуликова, и, может быть, начальника штаба Помощникова; всю головку 1 ОКА следует судить за бездействие власти. (Голоса: Правильно). По меньшей мере они ничего не делали.

(Голос с места: Я предлагаю отдать под суд и Блюхера).

Ворошилов: К вашему сведению, он уже находится в соответствующем месте и пытался покончить с собой. Его выдал родной брат. Сейчас Блюхер уже признает, что он враг и заговорщик, а его родной брат говорит, что Блюхер не только заговорщик и враг советской власти, но, что он пытался в самый последний момент, когда мы его вызвали к себе, улететь с братом к японцам. Вот кто такой Блюхер. Это — конченная сволочь». И далее: «У нас нет никаких [163] данных о враждебности или недобросовестности тт. Подласа, Шуликова и Помощникова, но у нас есть все основания предъявить им обвинение в том, что они не выполнили то, что является долгом командира РККА. (Голоса: Правильно). Они, по меньшей мере, виновны в бездеятельности власти, есть такая юридическая формула, и за это их надо судить».

Слова Ворошилова о Блюхере заслуживают внимания, прежде всего, как заведомо лживые. Известно, что он был арестован 22 октября 1938 г., а 9 ноября умер во время следствия. Ворошилов, выступая на Военном совете 26 ноября 1938 г., наверняка знал об этом, и режиссером разыгранного им спектакля был, скорее всего, Сталин. Такой быстрый и скорый суд над участниками хасанских событий заставляет рассматривать проблему Хасана с учетом той политической ситуации, которая сложилась в стране.

Приведу лишь один небольшой документальный пример в этой связи. Одним из основных обвинений в адрес Блюхера было отсутствие командных и политических кадров в войсках ДКфронта. Действительно, и Штерн в своем выступлении, называя «недоделки» (слова Штерна) в подготовке войск к моменту начала событии, указывает как «основную и главную трудность» (слова Штерна) — состояние кадров командного и политического состава, когда в «штабе армии было не больше 15–20% личного состава, у начальника штаба фронта не было ни одного заместителя и ни одного начальника отдела; в 39-м стрелковом корпусе не было ни начальника артиллерии, ни начальника инженерной службы, ни начальника разведывательного отделения; такое же положение было и в 40-й стрелковой дивизии». Возникает правомерный вопрос — почему создалась такая ситуация и как допустило руководство ДКфронта это?

Как один из возможных ответов на данный вопрос, приведу телеграмму Л. З. Мехлиса от 26 июня 1938 г. (почти за месяц до хасанских событий) из Иркутска И. В. Сталину [164] и К. Е. Ворошилову: «Ознакомление с материалами в Новосибирске и Иркутске показывает, что в частях СибВО и ЗабВО имеется значительное количество колчаковцев и бывших белых, активно дравшихся с Красной Армией. Сейчас они занимают командные должности, являясь базой контрреволюционных формировании. Без них армия может вполне обойтись, они не дают ходу молодым кадрам. Прошу решить вопрос об их увольнении и распространить данное решение, по меньшей мере, на Новосибирск, Читу и Хабаровск. Жду указаний. Мехлис». Указания незамедлительно были даны. На следующий день, 27 июня 1938 г., на заседании Главного военного совета с участием Ворошилова и Сталина было принято решение: «Пункт 3. Принять предложение т. Мехлиса (телеграмма № 8 от 26/VI.38 г.) об изъятии из РККА всех колчаковцев, активноборовшихся против советской власти, находящихся сейчас на командных должностях в Дальневосточном фронте, Забайкальском и Сибирском военных округах. Затребовать от военных советов этих округов и ДКфронта представить народному комиссару обороны немедля на всех указанных колчаковцев списки». И это все происходило за месяц до начала хасанских событий.

В заключение остается только сказать, что «хасанские материалы» в РГВА содержат в своем составе немало вопросов, требующих объективных ответов. И только системный и научный подход к архивным источникам является залогом объективности освещения исторических событий.

Тархова Н. С., начальник отдела публикации архивных документов Российского государственного военного архива, кандидат исторических наук [165]