Секретно.

Доношу вашему высокопревосходительству ход дальнейших событий после последнего моего рапорта за № 15 от 2 мая.

2 мая. По телефону донесли, что в 5 ч. утра во время тумана в бухте Керр было слышно 2 взрыва, и когда туман рассеялся, то с наблюдательного поста на Дагушане заметили приближенно в милях шести две мачты затонувшего судна, около которого держались несколько японских шлюпок и миноносцев.

Начальник поста морской прапорщик запаса Дейчман, находившийся в деревне Дагушан, взяв с собою матросов Клецова и Мельникова из числа команды наблюдательного поста, пошел на шампуньке к затонувшему судну при нашедшем тумане. Подойдя к нему, рассмотрел две трубы и на грот-мачте боевой марс и беспроволочный телеграф, причем Клецов предлагал отвинтить с марса пулемет{132}. Судно лежало на глубине 9 саж. под углом около 30°.

По этим данным и донесению прапорщика Дейчмана, что ранее в бухту заходил крейсер типа Асама, можно полагать, что это один [279] из крейсеров этого типа, который во время тумана, выходя, не попал в протраленный проход или же попал на пропущенные при тралении мины. Проход около 100 саж. ширины был протрален японцами ранее и обставлен 4 вехами, из которых две были белые с красным и две белые с синим. После осмотра крейсера и поставленных вех прапорщик Дейчман с обоями матросами, снесенный течением, пристал к берегу, занятому японцами, и, пропустив мимо шедший японский морской патруль, прождал до после обеда, после чего снова с теми же людьми и на той же шампунке пошел в тумане к затонувшему крейсеру и срезал все вехи, причем для доказательства привез одну из них с собой. Во время срезания последней вехи произошел легкий шум, на который с миноносца, стоявшего поблизости, открыли огонь из ружей и скорострельного орудия, но ввиду тумана попало в шампунку только две пули, не ранив никого, и прапорщик Дейчман с обоими матросами выбрался благополучно на берег, а затем, проблуждав по горам, дошел удачно до Кинджоузской позиции.

В 8 ч. утра в расстоянии 10–12 миль от Артура с юга показался отряд из пяти больших японских судов. Броненосцы Шикишима, Хатсузе и Фуджи (или Яшима) шли в строе кильватера, имея на траверзе крейсер 3 класса типа Тацута, и на восток удалялся крейсер 2 класса типа Читозе.

Зная направление и расстояние поставленной накануне, по моему приказанию, Амуром минной банки, было приказано следить с Золотой горы за движением неприятеля. Место для минной банки было мною избрано после недельных наблюдений за движением японских судов, записываемых каждые полчаса согласно донесениям с наблюдательных пунктов на берегу{133}. Мины были поставлены числом 50 от N к S в одной миле к О от входного створа между 10 и 11 1/3 мили от Артура. Все мины были поставлены на 11 фут. глубины в малую воду.

Предупредить японцев о постановке мин шпионы не имели возможности, если таковые и имеются, так как Амур несколько раз выходил на рейд и возвращался, а 1 мая был выслан неожиданно, причем по выходе в море скрылся во мгле.

В 9 ч. утра дежурный офицер начал следить по дальномеру и на Золотую гору пошло много офицеров, в том числе мой флаг-капитан и старший флаг-офицер. Неприятель прошел первый раз вне заграждения, милях в 12 и после поднятого на среднем из броненосцев Шикишиме или Хатсузе сигнала — отряд повернул на Ost и в 10 ч. 10 м. утра подошел к линии заграждения. По второму сигналу с флагманского броненосца суда стали строиться в строй фронта «а курсе Ost. В это время под носом броненосца Фуджи, шедшего ранее третьим, был виден взрыв, и он накренился на правый борт и на нос. Погода была довольно ясная, так что легко [280] отличались как силуэты судов, (так и) их корпуса, мачты, марсы и трубы. После взрыва броненосца он стал выравнивать крен, но сильно осел носом и спустил шлюпки. Крейсер 3 ранга подошел к нему ближе. Все остальные судя остановились, и поврежденный броненосец понесло течением на SW.

В 11 ч. 33 м. ближайший флагманский броненосец Шикишима или Хатсузе стал тихо приближаться к поврежденному броненосцу, и вслед за тем последовал взрыв под подходившим броненосцем, поднявший громадный столб дыму, и менее чем через минуту этот броненосец... пошел ко дну кормой вперед. Оставшийся броненосец дал ход вперед и скрылся в тумане, как и крейсера, причем была слышна усиленная стрельба с этих судов, надо полагать, что они стреляли в воду вокруг себя.

Все это видели с Золотой горы флаг-капитан и флаг-офицеры, посланные мною после получения известия о подходе к месту заграждения неприятельских судов; я в то же время приказал развести всем миноносцам пары, чтобы послать их тревожить поврежденный броненосец и, если можно, то атаковать.

В 12 ч. 10 м. миноносцы в числе 16 вышли на рейд, и на поддержку им вышел на наружный рейд крейсер Новик.

К поврежденному броненосцу в это время стали подходить четыре крейсера, и он медленно уходил, сильно осев носом, выпуская много пару и, по временам, как бы останавливаясь. Миноносцы в это время стали приближаться к неприятелю, почему он открыл огонь из больших орудий и два крейсера повернули на них.

Так как атака среди белого дня была немыслима, то мною было приказано не рисковать, вступая в бой с крейсерами, а лишь тревожить уходящий броненосец, почему миноносцы возвратились обратно без потерь, хотя снаряды ложились и рвались около них.

Миноносец Бойкий при этом расстрелял 4 большие гребные японские шлюпки без людей, соединенные фалинями и плававшие вблизи.

Таким образом, удачной постановкой минной банки транспортом Амур был потоплен один из флагманских броненосцев Шикишима или Хатсузе, согласно числу труб, и выведен из строя второй, вероятно Фуджи, который вряд ли дойдет до Японии, так как очевидно свозил часть своей команды, тем более что ночью дул свежий SW с крупной волной.

Командиру Амура мною был поднят сигнал благодарности с поздравлением с успехом блестяще выполненного поручения.

3 мая... Решил послать Амур для заграждения близ бухты Меланхэ под прикрытием Новика и миноносцев, а в поддержку крейсера. Но так как мины не были готовы и начальник отряда крейсеров и командиры категорически заявили о небезопасности выхода ввиду недостаточности протралки прохода, а также и потому, что на горизонте появились 4 больших неприятельских судна и 11 миноносцев, то я ограничился для обучения личного состава к выходу на рейд посылкой крейсера 2 ранга Новик на 8 миль [281] в море по створу, крейсер Аскольд выходил на наружный рейд, а 12 миноносцев прошли до Меланхэ.

Рейд со всеми препятствиями в веде брандеров, минными заграждениями, вехами и бочками, поставленными для различных надобностей, не имеет карты, на которой все это было бы нанесено, и нет во всем системы; ввиду чего поручил: составить карту, нанести створы, оградить некоторые препятствия, замаскировать вход между минным заграждением и убрать лишние вехи, бочки и знаки.

Траление указал производить в районе более близком к берегу и полосой в 600 саж. по створу мерной мили.

В 5 ч. вечера Новик и миноносцы вернулись. Ожидая, что ночью может быть атака, и для подготовки командиров миноносцев выслал на ночь 12 миноносцев обоих отрядов в Тахэ с приказанием ночью пройти во время высокой воды фронтом на 8 миль в море на S и вернуться обратно, причем атаковать все, что встретится по дороге. Признаком неприятеля в этом случае был бы курс, кроме S и N, что и было выполнено, но ничего не встречено.

Контр-адмирал (подпись).

Ф. Морской походный штаб наместника на Дальнем Востоке, д. 42, лл. 17–20. Подлинник.

Доношу вашему высокоблагородию, что 2 мая в 5 ч. вечера я вышел с двумя матросами Клецовым и Мельниковым из наблюдательного поста у деревни Дагушань удостовериться, какое неприятельское судно затонуло на минном заграждении бухты Керр. Около 10 ч. вечера, прибыв в деревню Сатхуоза, я взял китайскую шампунь и в густом тумане направился к месту крушения судна. Затонувшее судно оказалось крейсером 1 ранга по типу Асама. Над водой видны 2 мачты, труб не видать, накренен на левый борт приблизительно 30°, носом по направлению SO. На грот-мачте провод беспроволочного телеграфа и видна оконечность боевого грот-марса. Глубина около него была около 8 саж. по моему измерению. Глубину эту я измерил, опустив якорь шампуньки, а затем измерял конец маховыми саженями. Мельников вызвался отвинтить пулемет на грот-марсе, для чего нужно было нырнуть в воду, но так как я слышал вблизи от себя японский разговор и видел искры из трубы, то я этого не разрешил и пошел немедленно к берегу; по дороге заметил флажки на буйках, но снимать их не стал. Выбравшись на берег, я оказался у деревни Сайдятен, где другой [282] остров. Блуждая по берегу до рассвета в густом тумане, мы наткнулись на японский патруль, который прошел от нас шагах в трех, был один офицер и 11 человек матросов, вероятно с миноносца. Матросам я запретил разговаривать, так они знаками предлагали мне стрелять по японцам, но я не позволил. С рассветом, взяв шампуньку, я пошел в море (причем туман продолжался), желая переставить вехи, так как их было 4 и они обозначали фарватер между минным заграждением; были расположены квадратом при стороне приблизительно 100 саж. Вехи левой стороны, считая с моря, были на красных поплавках с черной надписью на бочонках и флагами, половина белые, половина красные, а с правей стороны бочонки были выкрашены в белый цвет с черной надписью, флаги были половина белые, половина синие; я хотел снять буйки и переставить на мины, но, увидев саженях в 50–60 два миноносца, решил только их срезать, причем срезал по тросу, который был привязан к якорю. С последней вехи снимая флаг, который при сем представляю, я произвел легкий шум; сейчас же был дан залп из ружей с одного миноносца, приблизительно ружей 10–12, я немедленно направился к берегу, вслед был дан второй залп с другого миноносца, а затем начали расстреливать веером из Гочкиса, вероятно 47-мм калибра. Подъезжая к берегу, мы попали на мель, так что вышли пешком на берег по воде; затем блуждали по горам, пришли на наш пост, там никого не застали, японцев не было. Начали двигаться по телефонной линии к головной заставе, там тоже никого не было. Оттуда пошли в Цзиньчжоу, верстах в десяти от которого встретили наши войска.

Должен засвидетельствовать, что матросы Клецов и Мельников вели себя в высшей степени отважно и самоотверженно. Оба вызвались идти со мной охотниками. Одновременно с сим мной донесено начальнику 4-й В(осточно)-С(ибирской) стрелковой дивизии.

Прапорщик флота (подпись).

Ф. Морской походный штаб наместника на Дальнем Востоке, д. 42, лл. 67–68. Подлинник.

На основании резолюции вашего превосходительства, положенной на отношении штаба временно и. д. старшего флагмана и командующего эскадрой Тихого океана от 3 мая сего года за № 159, доношу, что, находясь с 26 апреля в полной готовности к немедленному выходу в море для постановки минной банки и получив 1 мая в начале 2 часа дня благоприятные сведения о положении блокирующих нас неприятельских судов, в 2 ч. 25 м. пополудни с разрешения вашего превосходительства снялся с якоря и пошел [283] в море, имея приготовленными 50 шаровых мин. Пройдя боновые и иные заграждения рейда, вступил на линию выходного створа, где меня ожидали миноносцы с тралами, которым заранее указал их место в походном строе.

1-я пара — из миноносцев Смелый и Стройный у начала выхода и 2-я — из миноносцев Скорый и Сердитый в расстоянии 2 миль к югу от первой пары, по той же линии выходного створа. Миноносцы Внимательный и Выносливый имел без тралов для охраны порученного мне отряда.

Вступив за первой парой, поднял свой сигнал «иметь 10 узлов хода»; вслед за этим, опасаясь, что более глубоко сидящие миноносцы 1-го отряда могут наскочить на неприятельские мины, приказал им вступить мне в кильватер. Передняя пара миноносцев с тралом в это время подвигалась на юг со скоростью около 5–6 узлов, как это было ранее условлено.

На траверзе неприятельского брандера, затонувшего у рифа бухты Белый Волк, трал у миноносцев Смелый и Стройный лопнул: тотчас же сигналом приказал им убрать трал и идти впереди 2-й пары тралящих миноносцев для разведки и освещения скрытой от меня части горизонта за полуостровом Ляотешан, а сам продолжал идти тем же курсом за тралом 2-й пары, подняв им сигнал «иметь 10 узлов ходу».

Вскоре по проходе параллели мыса Ляотешан лопнул трал и у второй пары миноносцев. Приказал им убрать тралы и идти форзейлями.

Имея впереди по горизонту небольшую мглу и не видя неприятельских судов, дал полный ход, поднял сигнал «17 узлов», имея курс по выходному створу. Пройдя 6, а затем и 8 миль от Порт-Артурского маяка, т. е. приблизительно указанное мне для постановки место, я решил воспользоваться благоприятствовавшими мне обстоятельствами и поставить минную банку дальше, а именно в расстоянии в 100–110 каб. от Золотой горы, где по моим наблюдениям за последнее время чаще всего держались блокирующие нас большие неприятельские суда, а потому прошел дальше и в расстоянии 10 миль от Порт-Артурского маяка поднял сигнал: «повернуть всем вдруг влево на 8 румбов», т. е. на курс ост. На этом курсе пролежал две мили, после чего по сигналу «повернуть всем вдруг на 8 румбов вправо» вновь совместно с миноносцами лег на курс, параллельный выходному створу, уменьшил ход до 6 узлов и приказал миноносцам держаться впереди транспорта. По исполнении миноносцами последнего сигнала начал постановку минного заграждения.

При постановке второй половины 3-го десятка мин был усмотрен на левом траверзе дым, а вслед затем при слегка рассеявшейся мгле и силуэт судна; в то же время на беспроволочном телеграфе начали получаться японские телеграммы. Полагаю, что это были большие крейсера, которые перед моим выходом удалились на SO и, очевидно, теперь возвращались на вид Порт-Артура к месту, где они всегда держались. [284]

Поставив все 50 мин, причем все встали удачно по линии длиною 12 1/2 каб., поперек курса неприятельских судов, повернул совместно на W истинный. Тотчас же по повороте на последний курс вновь увидел дым впереди по носу. Полагаю, что это был дым от эскадры броненосцев, которая держалась за Ляотешаном.

Присутствие неприятельских судов почти на траверзе у меня дало мне уверенность, что я не ошибся в выборе места для постановки минной банки{135}.

Отойдя от места постановки мин на 2 мили и считая себя на выходном створе, лег на него, указал изменения курса миноносцам сигналом и пошел обратно в Артур.

Сигналом же миноносцы 1-го отряда получили приказание идти в кильватер Амуру, а миноносцы 2-го отряда имел впереди себя. Весь обратный путь делал полным ходом.

Придя на вид Порт-Артура, отпустил миноносцы в гавань, а сам поднял сигнал «поручения исполнены».

В 5 ч. 25 м. пополудни стал на якорь и швартовы на прежнем месте.

Работы по постановке этого минного заграждения, давшего столь быстрые и большие результаты, как гибель двух первоклассных неприятельских броненосцев, налагают на меня нравственную обязанность просить ходатайства вашего превосходительства о награждении офицеров и команды вверенного мне корабля за их молодецкую работу, произведенную с особым спокойствием, безупречной выдержкой и редким усердием со стороны каждого отдельного лица. Единство духа в стремлении выполнить работу так, чтобы она послужила на пользу и славу... России и была бы возмездием врагу за Петропавловск, руководило всеми нами при выполнении как подготовительных работ по изготовлению мин и транспортов к боевой постановке их, а также и в собирании сведений о движении неприятельских судов и расстояний до них для выбора подходящего для выхода момента и места для постановки банки. Как то, так и другое дало мне возможность оправдать доверие вашего превосходительства ко мне и моему кораблю, личный состав которого обучался боевым постановкам под вашим флагом и непосредственным руководством на целом ряде постановок мин в январе и феврале месяцах.

Представляя при сем наградные листы на нижепоименованных офицеров, беру на себя смелость просить о награждении их высшими орденами за военные заслуги, давшие столь важные результаты для дальнейшего хода военных действий. Молодецкую команду прошу наградить знаками отличия военного ордена и повысить в высшие статьи и звания, как показано в прилагаемом при сем списке.

Сопровождавшие меня миноносцы своими согласными дейстепями, [285] вниманием при маневрировании, точным и отличным исполнением моих сигналов в большой мере способствовали успеху порученного мне дела. Считаю также своим долгом просить ходатайства вашего превосходительства о награждения командиров, офицеров и команд этих судов.

«Русско-японская война 1904–1905 гг.» Действия флота, отд. III, книга 1, вып. 4, СПБ, 1913 г., стр. 44–47.

Согласно циркуляру морского походного штаба наместника... на Дальнем Востоке от 7 апреля с. г. за № 25, доношу в штаб командующего эскадрой Тихого океана о маневрировании японского флота 2 мая с. г. перед Артуром с 8 ч. утра.

В 8 ч. утра 2 мая в расстоянии от 13 до 15 миль и направлении с батареи № 13 приблизительно на SSO были видны шедшие в строе одной кильватерной колонны неприятельские броненосцы Шикисима, Хатсузе, Фуджи или Яшима по курсу N.

На траверзе отряда шел тем же курсом посыльный корабль, повидимому Тацута. На горизонте на SO был виден крейсер II класса типа Читозе, шедший от своей эскадры на О. Зная пеленг и расстояние, на котором минный транспорт Амур ставил мины, я мог судить, что неприятельский отряд направляется прямо на заграждение. Около 9 ч. утра я вместе с поставленными мною к дальномеру сигнальщиками крепостной артиллерии мог наблюдать, как неприятель прошел тем же курсом по линии заграждения к Ляотешану.

Расстояние было по дальномеру около 11 миль в этот момент. Горизонт был очень неясный, туманный, но на этом расстоянии корабли были видны достаточно отчетливо, чтобы судить о типе последнего броненосца и видеть его двойные марсы. Пройдя курсом W мили 3, после сигнала, поднятого на среднем из броненосцев (Шикисима или Хатсузе), весь отряд повернул последовательно на обратный курс, ворочаясь от нас, то есть через S, и направился в том же порядке на О. Крейсер типа Читозе или остановился или шел очень малым ходом и был виден все на том же месте — от нас на SO. Часов около 10 1/2 утра отряд броненосцев, двигаясь очень мало заметно на О, подошел к линии заграждения, и, когда головной корабль пришел на эту линию, на среднем броненосце был опять поднят сигнал, после чего отряд стал строиться в строй фронта на [286] том же курсе О (рис. 54). В то время, когда передние два броненосца перешли линию заграждения и почти перестроились, 3-й броненосец отстал и, будучи сзади, вдруг начал крениться, по-моему, на нос и на правый борт. Я лично взрыва не видел, но слышал гул. Сигнальщики утверждают, что был виден очень небольшой взрыв под носом броненосца. Положение в момент взрыва судов было приблизительно такое (рис. 55).

Сойдя на сигнальную станцию, я узнал, что получена телеграмма с Ляотешана, потверждающая мои наблюдения. Минут 20 после взрыва суда оставались все в том же положении. Крейсер типа Читозе шел по направлению к отряду, а взорвавшийся броненосец повернулся носом на N, его несло от мин на SW. Около 11 ч. 30 м. утра ближайший к нам из броненосцев (Шикисима или Хитсузе) заметно начал приближаться к поврежденному кораблю, и вдруг я увидел громадный столб черного дыма, за ним второй столб немного правее и затем, при долетевшем гуле взрыва, был виден еще взрыв с белым паром, после чего в [287] бинокль ясно было видно, что броненосец погрузился носом в воду. Когда дым и пар поднялись, на месте взрыва ничего не было видно. Продолжительность гибели броненосца, по-моему, секунд 40. Расстояние до него было 11–12 миль и пеленг на заграждение. Сейчас же после взрыва было видно, что оставшийся броненосец дал ход и начал скрываться в тумане (рис. 56). Крейсера сделали то же, и был слышен гул орудийной стрельбы. После взрыва второго броненосца и до выхода наших миноносцев можно было видеть в тумане только один корабль, повидимому Фуджи или Яшима. Стрельба продолжала быть слышною минут 20.

«Русско-японская война 1904–1905 гг.» Действия флота, отд. III, книга 1, вып. 4, СПБ, 1913 г., стр. 53–56. [288]