1914 год
Июль
Сегодня с известием о вчерашнем австрийском ультиматуме стало ясно, что Европа и Россия вступают на путь кровавой войны народов, подобной которой мир еще не видал.
Забастовки в Петербурге принимают характер совершенно неопределенный. Они проходят вяло и очень недружно. Рабочие, сознательные и, казалось бы, осведомленные, говорят, что ничего не понимают и не знают, откуда все диктуется. Очевидно, организаторы вынуждены сидеть в глубоком подполье, и это мешает их понять.
В обществе настроение двойственное: все крайнее левое не ждет от нашей армии ничего доброго и поэтому склонно приготовляться к приему войск Вильгельма в столицу не позже 1 сентября — это не преувеличено; все остальные преисполнены надежд на быстрый и решительный успех, особенно, [10] если оправдаются надежды на активное союзничество Франции и Англии. Я полагаю, что тогда в полгода война будет кончена на погибель Германии. Народ настроен еще более оптимистически и рад свести счеты с немцем, которого давно ненавидит; именно народ знал его всегда с самой неприглядной стороны как управляющих имениями или помещичьих приказчиков, мастеров и администраторов на фабриках и т. п. Еще со времен крепостного права, когда немцы-управляющие угнетали крестьян, ненависть эта таится, а временами и обстоятельствами то росла, то проявлялась.
Вчера Австрия начала бомбардировку Белграда... Каждому ясно, что надежды на мирное улаживание уже нет. Сегодня столица манифестирует в честь сербов; петербургские немцы, особенно из привилегированных кругов, чувствуют себя на угольях.
Вчера в «Собрании узаконений», сегодня в газетах напечатан высочайший указ о приведении на военное положение части армии и флота... Это ответ Австрии на ее частичную мобилизацию, начатую 15 июля.
Манифестации на улицах местами имеют величественный характер. Все, кроме крайних левых, принимают в них то или иное участие. Царь-немец боится войны и упорно стоит против нее, в особенности в военном совете. В. А. Сухомлинов пугает его возможностью эксцессов в армии и уверяет, что Россия вполне готова. Он сам, по словам одного большого военного, высказал это в статье: «Россия хочет мира, но готова к войне», анонимно напечатанной в услужливых «Биржевых ведомостях» 27 февраля этого года.
Заношу ее как документ, которому, несомненно, предстоит стать историческим: в случае победы — как прогноз и доказательство знания дела, в случае поражения — как доказательство полной непригодности царских слуг и систематического обмана народа и будущих союзников империи. [11]
«Россия хочет мира, но готова к войне»
Мы получили из безупречного источника сведения, не оставляющие сомнения, что Россия, по воле своего верховного вождя поднявшая боевую мощь армии, не думает о воине, но готова ко всяким случайностям.С гордостью мы можем сказать, что для России прошли времена угроз извне. России не страшны никакие окрики.
Русское общественное мнение, с благоразумным спокойствием отнесшееся к поднятому за последние дни за границей воинственному шуму, было право: у нас нет причин волноваться.
Россия готова!
За последние пять лет в печати всего мира время от времени появлялись отрывочные сведения о различного рода мероприятиях военного ведомства в отношении боевой подготовки войск. И мы не сообщаем здесь ничего нового и неизвестного. В полном сознании великодержавной мощи нашей родины, так нелепо оскорбляемой зарубежной печатью, мы только группируем главнейшее из сделанного по указаниям монарха за это время.
Всем известно, что на случай войны наш план носил обыкновенно оборонительный характер. За границей, однако, и теперь знают, что идея обороны отложена и русская армия будет активной.
Не составляет также секрета, что упраздняется целый ряд крепостей, служивших базой по прежним планам войны, но зато существуют оборонительные линии с весьма серьезным фортификационным значением.
Оставшиеся крепости у России есть полная возможность усилить и довести их оборонительные средства до высшего предела. Некоторые крепости сохранены только для обеспечения известных стратегических и тактических пунктов Западного края.
Офицерский состав армии значительно возрос и стал однородным по образовательному цензу, весьма поднятому сравнительно с прежним. Нынешний офицер получает не только военные знания, но и военное воспитание. Законопроект [12] о прапорщиках запаса решает вопрос о качестве запасных офицеров. Прапорщики запаса на практике исполняют обязанности и нижнего чина, и младшего офицера.
Русская полевая артиллерия снабжена прекрасными орудиями, не только не уступающими образцовым французским и немецким орудиям, но во многих отношениях их превосходящими. Осадная артиллерия сорганизована иначе, чем прежде, и имеется при каждой крупной боевой единице. Уроки прошлого не прошли даром. В будущих боях русской артиллерии никогда не придется жаловаться на недостаток снарядов. Артиллерия снабжена и большим комплектом и обеспечена правильно организованным подвозом снарядов.
Техника военного инженерного дела за последнее время сильно развилась, и кто же не знает, что военно-автомобильная часть поставлена в России весьма высоко. Военный телеграф стал достоянием всех родов оружия. У самой маленькой части есть телефонная связь. Русская армия в изобилии снабжена прожекторами. Офицеры и солдаты показали себя мастерами в железнодорожном деле и могут обойтись без обычного железнодорожного персонала. Не забыто и воздухоплавание. В русской армии, как и в большинстве европейских, наибольшее значение придается аэропланам, а не дирижаблям, требующим весьма многого, в особенности в военное время. Тип аэропланов еще окончательно не решен, но кто же не знает о великолепных результатах аппаратов Сикорского, этих воздушных дредноутов русской армии! Это именно дредноуты, а не маленькие разведчики.
Русская армия — мы имеем право на это надеяться — явится, если бы обстоятельства к этому привели, не только громадной, но и хорошо обученной, хорошо вооруженной, снабженной всем, что дала новая техника военного дела.
Русская армия, бывшая всегда победоносной, воевавшая обыкновенно на чужой территории, совершенно забудет понятие «оборона», которое так упорно прививали ей в течение предпоследнего периода нашей государственной жизни. Русская армия, уже в мирное время выросшая на одну треть, состоящая из полков однородного состава, с улучшенным [13] корпусом офицеров и нижних чинов, является первой в мире и по количественному составу кавалерии, и с пополненной материальной частью.
Русскому общественному мнению важно сознание, что наша родина готова ко всяким случайностям, но готова исключительно во имя желания мира, который провозвестил монарх — великодушный инициатор Гаагской конференции. Конечно, если какая-нибудь держава питает агрессивные замыслы против России, то наша боевая мощь ей неприятна, ибо никто уже не может теперь питать вожделений о какой бы то ни было части русской земли.
«Si vis pacem, para bellum». «Если хочешь мира, готовься к войне». Россия в полном единении со своим верховным вождем хочет мира, но она готова...
Вексель очень большой, и не о двух же головах военный министр, подписавший его на виду у всей Европы еще полгода назад...
Сегодня начался призыв запасных. Какая разница с картиной призыва в 1904 году! Общий подъем, бодрость, серьезность настроения, отрешенность от личных переживаний горя, полная трезвость — на общую радость, водка не продается. Простые женщины как-то не решаются следовать своей привычке «повыть» и «поголосить» — слишком определенно общее настроение провожаемых ими завтрашних воинов.
Указом Вильгельма вся Германия объявлена на военном положении, России ею предъявлен ультиматум.
Когда германский посол граф Пурталес приехал сегодня в последний раз к министру иностранных дел Сазонову, то был так взволнован, что отдал ему обе дипломатические ноты: и ту, в которой было объявление войны, и другую, в которой говорилось о мерах по улаживанию конфликта. И когда они обе уже были в руках нашего министра, Пурталес овладел собой и попросил вернуть вторую бумагу, на что получил отказ. Сазонов сказал, что вторая нота имеет для России чисто [14] историческую ценность, и не возвратил ее... Итак, до последнего момента Берлин не допускал мысли, что мы осмелимся на войну, все еще надеясь на нашу уступчивость.
Все решено.
Вызов Германии нами принят.
Во Франции вчера объявлена всеобщая мобилизация. Бельгия сделала то же самое. Германия также ответила мобилизацией и уже заняла Бендин и Калиш.
Сегодня подписан манифест об объявлении военных действий между Россией и Германией. В 4 часа в Николаевском зале Зимнего дворца состоялось торжественное молебствие о ниспослании победы русскому оружию. Царь с членами своей фамилии прибыл из Нового Петергофа на яхте к Николаевскому мосту, пересел там на катер и подъехал к дворцу. Толпа забывшего все его зло народа кричала «ура». При прохождении царя к Иорданскому подъезду густые толпы стали на колени, кричали «ура» и пели «Боже, царя храни». В это время стоявшим в Николаевском зале был слышен громкий голос великого князя Николая Николаевича: «...А главнокомандующим VI армией назначен Фан дер Флит»{1}. Военные поняли, что сам он назначен Верховным главнокомандующим всей нашей армии, и не ошиблись. Царь вошел в запруженный сановниками зал в начале пятого часа Его духовник прочел манифест, затем начался молебен, после которого царь с большим волнением произнес следующую речь, обращенную к военным и морским чинам: «Со спокойствием и достоинством встретила наша великая матушка Русь известие об объявлении нам войны. Убежден, что с таким же чувством спокойствия мы доведем войну, какая бы она ни была, до конца. Я здесь торжественно заявляю, что не заключу мира до тех пор, пока последний неприятельский воин не уйдет с земли нашей (заимствование у [15] Александра I. — М. Л.). И к вам, собранным здесь представителям дорогих мне войск гвардии и петербургского военного округа, и в вашем лице обращаюсь я ко всей единородной, единодушной, крепкой, как стена гранитная, армии моей и благословляю ее на труд ратный». Громовое, действительно громовое «ура» было ответом растроганных сановников, один из которых, член Военного Совета П. А. Салтанов, мне все это и рассказал. Царь благословил присутствующих, все опустились на колени... Старики плакали, молодые едва сдерживали рыдания... Царь с семьей удалился и затем вместе с Александрой Федоровной вышел на балкон... Толпа ревела всей грудью, опустилась на колени, склонила национальные флаги и запела гимн. Царь и царица кланялись на все стороны, а затем с семьей вернулись тем же порядком в Петергоф.
Впереди толпы были видны флаги, плакаты с надписью «Боже, царя храни». Беспрерывно то в одном месте, то в другом поют гимн и «Спаси, Господи, люди твоя». То здесь, то там слышны возгласы: «Долой Германию!», «Да здравствует Россия!», «Да здравствует Франция!»...
Через толпу проводят запасных. Они под командой нескольких офицеров в сопровождении жен и матерей. Громкое «ура» несется за ними все время, пока они видны на площади.
Громадная площадь живет; толпы сменяются — народ считает долгом побыть на ней хоть несколько минут. Крест, которым увенчана Александровская колонна — этот символ первой Отечественной войны, — теперь символизировал настроение столицы перед началом второй, во много раз, вероятно, более трудной... Кто был на Дворцовой площади 9 января 1906 года, тот поймет глубокое значение этой манифестации. Тогда простодушные люди шли молить царя об обуздании произвола возглавляемого им правительства; сегодня они все еще верили в своего так долго обманывавшего всех царя. Тогда думали, что, нарушая полицейское запрещение о сборищах и став рядом с царем, услышат от него слово освобождения; сегодня, забыв тогдашний гром пушек и свист картечи, преисполненный веры в лучшее близкое будущее, надеявшийся на немедленные реформы, которым не помешала бы свора придворных [16] немцев, гордый сознанием своего единения, народ опять шел туда же... Салюты с верков Петропавловской крепости если и напоминали гром орудий 1906 года, то радостное и светлое настроение сияющих лиц говорило о другом.
Как легко править таким народом! Каким надо быть тупым и глупым, чтобы не понять народной души, и каким черствым, чтобы ограничиться поклонами с балкона... Да, Романовы-Гольштейн-Готторпы не одарены умом и сердцем.
Весь день гудят колокола. У всех церквей толпы молящихся. Настроение праздничное и приподнятое; ни тоски, ни равнодушия. Мало кто может не поддаться общему порыву; так и тянет на улицу. Бахвальства тоже нет, «шапками закидаем» не слышно; каждый понимает, что враг серьезен, но верит в близкий и полный успех.
Сейчас (вечером) можно уже получить подробности: экстренные утренние выпуски газет опубликовали манифест, назначение Верховного главнокомандующего и созыв законодательных палат.
«Божиею милостью, мы, Николай Второй, император и самодержец всероссийский, царь Польский, великий князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая. Объявляем всем верным нашим подданным:Следуя историческим своим заветам, Россия, единая по вере и крови со славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно. С полным единодушием и особою силою пробудились братские чувства русского народа к славянам в последние дни, когда Австро-Венгрия предъявила Сербии заведомо неприемлемые для державною государства требования.
Презрев уступчивый и миролюбивый ответ сербского правительства, отвергнув доброжелательное посредничество России, Австрия поспешно перешла в вооруженное нападение, открыв бомбардировку беззащитного Белграда.
Вынужденные в силу создавшихся условий принять необходимые меры предосторожности, мы повелели привести армию и флот на военное положение, но, дорожа кровью и достоянием наших подданных, прилагали все усилия к мирному исходу начавшихся переговоров. [17]
Среди дружественных сношений союзная Австрии Германия, вопреки нашим надеждам на вековое доброе соседство и не внемля заверению нашему, что принятые меры отнюдь не имеют враждебных ей целей, стала домогаться немедленной их отмены и, встретив отказ в этом требовании, внезапно объявила России войну.
Ныне предстоит уже не заступаться только за несправедливо обиженную родственную нам страну, но оградить честь, достоинство, целость России и положение ее среди великих держав. Мы непоколебимо верим, что на защиту Русской Земли дружно и самоотверженно встанут все верные наши подданные.
В грозный час испытания да будут забыты внутренние распри. Да укрепится еще теснее единение царя с его народом и да отразит Россия, поднявшаяся как один человек, дерзкий натиск врага.
С глубокою верою в правоту нашего дела и смиренным упованием на Всемогущий Промысел, мы молитвенно призываем на Святую Русь и доблестные войска наши Божие благословение.
Дан в Санкт-Петербурге, в двадцатый день июля, в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот четырнадцатое, царствования же нашего двадцатое.
Николай».
Именной высочайший указ, данный правительствующему сенату 20 июля:
«Не признавая возможным по причинам общегосударственного характера стать теперь же во главе наших сухопутных и морских сил, предназначенных для военных действий, признали мы за благо всемилостивейше повелеть нашему генерал-адъютанту, главнокомандующему войсками гвардии и Петербургского военного округа, генералу от кавалерии е. и. в. вел. кн. Николаю Николаевичу быть Верховным главнокомандующим».Именной высочайший указ, данный правительствующему сенату 20 июля: [18]
«Ввиду ниспосланных отечеству нашему тяжких испытаний, желая быть в полном единении с народом, признали мы за благо созвать Государственный Совет и Государственную Думу. Вследствие сего, на основании статьи 99 основных государственных законов, повелеваем: возобновить занятия Государственного Совета и Государственной Думы 26 сего июля. Правительствующий сенат не оставит к исполнению сего учинить надлежащее распоряжение».
Думаю, что это не столько от ума и воли, сколько из приличия, хитрости и давления союзников. Впрочем, жизнь все покажет.
Пресса настроена единодушно, хотя, может быть, и не совсем искренно, боясь того же, что уже сделано вел. кн. Николаем Николаевичем с «Речью», — она закрыта.
Италия объявила нейтралитет. Англия и Япония определили свое положение — Россия может быть спокойнее.
Мелкие манифестации на отдаленных от центра улицах носят несколько иной характер: дружно поют многое, кроме «Боже, царя храни», которое редко допевается толпой до конца... Это уже знаменует кристаллизацию самосознания в большей мере, чем в предыдущие дни.
Министерство иностранных дел телеграфно предписало всем русским дипломатическим представителям при государствах германского союза немедленно выехать в Россию со всем составом миссий. Вчера выехали:
из Берлина — посол С. Н. Свербеев, советник посольства А. Н. Броневский, секретари В. В. Ионов, Васильчиков и П. А Языков;
из Мюнхена (Бавария) — посланник Н. И. Булацель и секретарь М. М. Бибиков;
из Карлсруэ (Баден) — министр-резидент граф Н. А. Бреверн де ла Гарди и секретарь Г. Н. Кутепов;
из Штутгарта (Вюртемберг) — министр-резидент С. А. Лермонтов и секретарь И. И. Дмитров;
из Дармштадта — поверенный в делах Рощаковский;
из Гамбурга — посланник Н. Н. Демерин;
из Дрездена — министр-резидент бар. А. В. фон Вольф и секретарь Г. А. Тонашевский. [19]
Вчера германская армия фон Эммиха перешла границу Бельгии и двинулась к Льежу... Англия тогда же предъявила ультиматум Германии. Возмущению общества и народа нет границ. Трудно было думать, что мы до такой степени больно почувствуем приближающийся разгром нейтрального государства.
Вчера Англия объявила войну Германии. Соединенные Штаты объявили себя нейтральными. Сегодня Австрия объявила войну нам.
Сегодня опубликован манифест о войне с Австрией.
«Божиею милостью мы, Николай Второй, император и самодержец всероссийский, царь Польский, великий князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая.Объявляем всем нашим верным подданным.
Немного дней тому назад манифестом нашим оповестили мы русский народ о войне, объявленной нам Германией.
Ныне Австро-Венгрия, первая зачинщица мировой смуты, обнажившая посреди глубокого мира меч против слабейшей Сербии, сбросила с себя личину и объявила войну не раз спасавшей ее России.
Силы неприятеля умножаются: против России и всего славянства ополчились обе могущественные немецкие державы. Но с удвоенною силою растет навстречу им справедливый гнев мирных народов, и с несокрушимою твердостью встает перед врагом вызванная на брань Россия, верная славным преданиям своего прошлого.
Видит Господь, что не ради воинственных замыслов или суетной мирской славы подняли мы оружие, но, ограждая достоинство и безопасность богом хранимой нашей империи боремся за правое дело. В предстоящей войне народов мы не одни: вместе с нами встали доблестные союзники наши, также вынужденные [20] прибегнуть к силе оружия, дабы устранить, наконец, вечную угрозу германских держав общему миру и спокойствию.
Да благословит Господь наше и союзное нам оружие и да поднимется вся Россия на ратный подвиг с железом в руках, с крестом в сердце.
Дан в Санкт-Петербурге, в двадцать шестой день июля, в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот четырнадцатое, царствования же нашего двадцатое.
Николай».
В газетах помещено следующее извещение от петербургского губернского по воинской повинности присутствия:
Разъяснение об офицерах ополчения
«Именным высочайшим указом правительствующему сенату 18 июля 1914 г. между прочим призываются на действительную военную службу офицеры ополчения, т. е. лица, уволенные в отставку с действительной военной службы и из запаса армии, которым еще не исполнилось: генералам и штаб-офицерам 55 лет и обер-офицерам 50 лет.Означенное высочайшее повеление распространяется также и на тех отставных офицерских чинов, которые по объявлении о мобилизации еще не получили от губернских воинских присутствий именных призывных листов ввиду лишь того, что они не были приняты своевременно на учет губернскими воинскими присутствиями за нерозыском сих лип. Поэтому для надлежащего обеспечения укомплектования ополченских частей офицерским составом существенно необходимо, чтобы указанные выше не призванные на военную службу офицеры исполнили свой гражданский долг и немедленно сами явились по месту своего жительства в губернское воинское присутствие или же прислали последнему письменное заявление о месте своего проживания с приложением указа об отставке, дабы присутствие могло принять их на учет в ополчение». [21]
Ясно, что в учете царит хаос, но еще яснее, что каждый из нас, отставных офицеров, немедленно должен явиться и зарегистрироваться. Сделаю это завтра. Не потому, что рвусь в бой как «верный подданный Николая», а просто потому, что в противоположность 1904 году, не имею оснований считать эту войну исключительно делом рук царя и его присных — она во многом народна.
Присутствие переполнено массою явившихся отставных офицеров и генералов. Порядка никакого. Сесть и стать негде, духота, теснота. Секретарь хамски-олимпийски через час по столовой ложке принимает людей, добровольно явившихся на защиту родины. Я был взбешен до последней степени этой первой, опять за много лет встречей с подлой русской канцелярией, ушел и послал свой указ об отставке по почте.
Правительственное сообщение (От военного министерства)
«Сим объявляется населению империи о необходимости общих усилий к сохранению в полной тайне всего, что касается выполняемых ныне военных мероприятий. Неосторожность в разговорах, письмах и телеграммах может способствовать распространению за пределами России сведений о расположении, передвижениях, составе и численности наших вооруженных сил, чем будет нанесен нашей родине трудно поправимый вред и что может потребовать от нашей армии лишних жертв.Залогом доверия к мощи армии должна служить спокойная сдержанность общества ко всякого рода непроверенным слухам, которые часто могут быть недостоверными и даже злонамеренными.
Осведомление населения в пределах возможности в переживаемых и предстоящих военных событиях исторической важности возложено на главное управление генерального штаба. [22]
Общество должно мириться с краткостью и вероятной скудостью тех сведений, которые будут сообщаться, находя удовлетворение в том, что приносимая таким отношением жертва вызывается военною необходимостью, перед которой должны преклониться все в годину посылаемого родине испытания».
Японская война, по-видимому, не прошла даром...
Вот первые военные телеграммы от 20 июля:
«Нанси. Сегодня утром германские войска открыли огонь против приведенного на военное положение таможенного поста в Птикруа».«Лондон. Агентство Рейтер узнало, что в 3 ч 30 мин вечера была получена официальная телеграмма, сообщающая о вторжении германских войск во Францию, перешедших границу около Силей».
«Брюссель. Немцы вошли в Люксембург, захватили здания правительственных учреждений и перерезали телефонные провода».
«Лондон. Действия Германии в нейтральном Люксембурге вызывают величайшее негодование англичан».