Впереди — Киев
Теряя позицию за позицией, гитлеровцы откатывались к Днепру. Однако напряженность боев не ослабевала. Наши войска двигались вперед, ломая яростное сопротивление врага.
В минуты затишья, в недолгие паузы между боевыми вылетами летный состав интенсивно изучал район Приднепровья, разрабатывал новые приемы и методы боевых действий. В полках проводились партийные и комсомольские собрания, встречи с мастерами бомбовых ударов и штурмовых атак.
Этот вечер отличался от других. В дивизионном «клубе» собрались все, кто был удостоен боевых наград за ратные свершения в боях на Курской дуге.
В ожидании начала собрания на поляне перед зданием столовой звучали шутки, смех, слышались бодрые голоса летчиков, техников, младших специалистов.
— Смотрю я на собравшихся, — тоном знатока заговорил техник-лейтенант Горбенко, — и удивляюсь: обыкновенные парни и девчата, а смотри — по третьему ордену получают!
Он хотел еще что-то добавить в развитие своей мысли, но его перебил старший лейтенант Жилин:
— Ты посмотри, Василий, какие у нас сегодня красивые младшие авиаспециалисты.
— Ты вот первую награду получаешь, однако я что-то не вижу повышения артериального давления.
— У меня давление всегда на верхней отметке, — торопливо парировал Горбенко. — Особенно когда самолет возвращается без элерона или руля поворота, а инженер [122] засекает время его готовности к повторному вылету...
— Ой, девочки, — послышался взволнованный шепот оружейницы Гришиной, — сопромат сдавала, а так не волновалась, как сейчас. Представить только — медаль «За боевые заслуги».
— А вы представьте себе, — вдруг сказала застенчивая Галя Бысова, воздушный стрелок, — идешь, а на гимнастерке у тебя — медаль. И все видят, за что тебе ее дали, написано ведь: «За боевые заслуги»! А у Лизы Казаковой, Таисы Лыцарь и Нади Романтеевой медали «За отвагу»! И пусть все видят — идет дивчина важная и к тому ж отважная, — продекламировала Бысова, и стоявшие неподалеку от девушек офицеры, летчики и техники заулыбались.
— Прошу заходить, товарищи, — объявил дежурный офицер.
Переждав, пока смолкнут аплодисменты, комдив поздравил всех с новой победой — освобождением Харькова.
— Не зря шутят, что ордена получать легче, чем их зарабатывать, — заговорил полковник Витрук. — Так что позвольте поздравить вас с заслуженными наградами и пожелать новых боевых побед над врагом.
Снова в зале зааплодировали, но полковник Витрук поднял руку в знак внимания и продолжил:
— Мне приятно, что среди награжденных немало тех, кто своим трудом на земле обеспечивает наши победы в воздухе. Эти награды вы получаете в преддверии новых боев и сражений. Нас ждет Днепр! Нас ждет Киев!
Начштаба дивизии Владимир Иванович Артемьев зачитал Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении командиру 737-го истребительного авиаполка Николаю Изотовичу Варчуку высокого званий Героя Советского Союза. Десятки рук потянулись к Барчуку — друзья желали лично поздравить его с большой радостью.
После вручения наград состоялся концерт художественной самодеятельности. В нем приняли участие и те, кому только что были вручены боевые награды. И, наверное, поэтому так тепло и радушно принимали их выступления зрители... [123]
И снова взмывали ввысь мощные «Илы», «обрабатывая» отступающие к Днепру колонны фашистских войск.
2 сентября радио сообщило радостную весть. Войска Воронежского фронта освободили областной центр Украины — город Сумы.
— Командир, — крикнул с порога подполковник Петров, — поздравляю! Слышал? Сумы наши! Теперь сумчане не только ваши земляки, но и дорогие друзья всей дивизии.
Видя недоумение в глазах Витрука, объяснил:
— В полк возвратился лейтенант Веселкин. Спасла его женщина из Ахтырки. Две недели, рискуя жизнью, она укрывала Николая от фашистов. Лечила, кормила и выходила!
...Вскоре в полку состоялся митинг. Он был посвящен награждению советской патриотки Серафимы Федоровны Каверовой орденом Отечественной войны II степени.
Под бурные аплодисменты собравшихся командир дивизии Герой Советского Союза полковник А. Н. Витрук от имени Верховного Совета страны вручил мужественной женщине боевую награду.
Здесь же, на митинге, Серафима Федоровна рассказала, как она прятала летчика Николая Веселкина. Фашисты врывались в дома, переворачивали в них все вверх дном, угрожали, уговаривали, сулили большую награду тому, кто укажет, где прячется парашютист. Но ничто не заставило ее земляков отступить от гражданского долга.
На митинге выступил и счастливо возвратившийся с «того света» лейтенант Веселки. Рассказал, как был сбит в неравном бою, как приземлился на парашюте на занятую врагом территорию.
— Я клянусь, дорогая Серафима Федоровна, — заявил лейтенант в заключение, — мстить фашистским захватчикам за все то горе, что принес нам враг, за муки и страдания жителей Ахтырки, мстить до тех пор, пока мои руки способны держать штурвал самолета, а глаза — отыскивать цель для штурмового удара.
Выступавшие на митинге жители Ахтырки благодарили воинов, напутствовали на скорейшее освобождение нашей земли от оккупантов. [124]
...Советские войска стремительно приближались к Днепру. С каждым днем росла напряженность работы авиационных подразделений.
Разведчики, как правило, вылетали перед рассветом. Ожидая их возвращения, комдив поминутно вглядывался в хмурое осеннее небо, заметно нервничал. Его худощавое скуластое лицо в эти дни осунулось, все чаще на нем отражалось волнение. Замполит понимал состояние комдива: ведь до его родных мест оставалось менее ста километров.
Витрук знал, как необходимы сейчас для наземного командования данные воздушной разведки, знал и то, как нелегко экипажам добыть их. Штабы сейчас особенно интересовали укрепления и места сосредоточения вражеских танков в районе Великого Букрина.
Внимательно слушал полковник Витрук доклады разведчиков. По всему было видно: командование готовит армию к решающему броску. И потому во внимание принималось не только нынешнее положение противника, но и пути отхода вражеских войск, направления их передислокации. Витрук сам возглавлял группы штурмовиков, видел уже Днепр и Киев.
Армии Воронежского фронта в нескольких местах подошли к Днепру и с ходу форсировали его. Вот когда пригодились разведданные, собранные летчиками дивизии Витрука. Букринский плацдарм к югу от Киева, захваченный внезапной атакой штурмового отряда и расширенный в ходе упорных, кровопролитных боев, стал в те дни ареной непрерывных боевых действий. Шла подготовка к решающим сражениям за столицу Украины.
В октябре 1943-го главная группировка Воронежского фронта два раза переходила в наступление с Букринского плацдарма, и оба раза не смогла прорвать мощную оборону врага. В середине октября штаб 3-й танковой армии провел крупное совещание, на которое были приглашены и командиры соединений 2-й воздушной армии. С докладом выступил командующий танковой армией генерал П. С. Рыбалко. Речь шла о предстоящих сражениях и, прежде всего о взаимодействии авиаторов и танкистов. Летчики дивизии полковника Витрука славились уничтожающими ударами по вражеским танковым армадам. На этом во многом и строились планы танкистов Рыбалко в боях за расширение плацдармов на правом берегу Днепра. [125]
В считанные дни авиационные полки перелетели на аэродромы, расположенные вблизи Днепра; закончили облет новых районов, совершили более четырех десятков вылетов на разведку и бомбардировку войск противника на правом берегу реки.
...Утро 3 ноября выдалось туманным и прохладным. Едва забрезжил рассвет, как от стоянок самолетов к командному пункту поспешили на митинг летчики, воздушные стрелки, инженеры, техники, механики, младшие авиаспециалисты.
На ветру трепетали боевые знамена полков. Под этими алыми стягами сражались авиаторы под Москвой и Сталинградом, под Воронежем и Курском, защищали небо Белгорода и Харькова. Теперь летчикам вместе с воинами 1-го Украинского (бывшего Воронежского) фронта предстоит идти в бой за столицу Украины, за мать городов русских — Киев.
В установившейся тишине звучали проникновенные слова обращения Военного совета фронта, адресованные ко всем воинам. В нем отмечалась огромная значимость Киева, подчеркивалась нерушимость братской дружбы всех народов Советской страны. Это был наказ партии и народа. И каждый, кто слышал его, проникался чувством ответственности за выполнение почетной боевой задачи — освобождение Киева.
Дивизия Героя Советского Союза полковника Витрука принимала участие в массированном бомбовом и штурмовом ударе по обороне гитлеровцев на участке прорыва 38-й армии генерала К. С. Москаленко. Задача — помочь наземным частям, наступающим с Лютежского плацдарма к северу от Киева, прорвать сильно укрепленную оборону противника и освободить Киев от немецко-фашистских оккупантов.
Порядок взлета «Илов» утвержден заранее: первым идет заместитель командира по политчасти 165-го штурмового авиаполка майор А. М. Мирошкин. Он не раз словом и делом показывал пример подчиненным. За ним стартует группа подполковника Д. Л. Ломовцева, замыкающий — подполковник Сыченко.
— Говорят, с последних спросу меньше, — шутит Витрук, на ходу поправляя летные очки.
...Третья эскадрилья 165-го штурмового полка ждет сигнала на взлет. [126]
— Ну, комиссар, на вас смотрит вся дивизия, — шутливо напутствует Мирошкина комэск Александр Добкевич.
— Пойдем расчищать дорогу на Киев, — улыбаясь, кивает головой Мирошкин.
После того, как артиллерия закончила обрабатывать неприятельские позиции, в воздух поднимаются штурмовики. Через минуту они скрываются в тумане. Земля просматривается плохо, и только позывные комдива Витрука «Я «Днепр-один» и его указания связывают командиров групп с командным пунктом, а через КП — с нашей передовой. Где-то там, на плацдарме, бойцы наземных войск с нетерпением ждут их первых успешных ударов по врагу.
За Днепром туман рассеялся. Вот и линия фронта. Самолеты будто окунулись в дымную тучу. В кабинах заклубилась гарь, но полёт оставался по-прежнему бреющим. Пристально вглядывались летчики в каждый овраг, балку, во все складки местности. Снижались почти до верхушек деревьев: ведь обнаружить танки или позиции артиллерии нелегко, тем более в непогоду.
В районе скоплений техники и мотопехоты противника «Илы» были встречены плотным зенитным огнем. Под облаками обозначились разрывы снарядов. Вот здесь-то, несомненно, и будет наиболее эффективно использован бомбовый запас.
Штурмовики вновь и вновь повторяют заходы на лес, густо начиненный танками и бронетранспортерами, поливают врага пушечным и пулеметным дождем. Взметнувшиеся вверх клубы огня и дыма свидетельствуют: цель накрыта.
— Я «Днепр-один», заканчивайте работу, возвращайтесь домой, — звучит в наушниках приказ комдива.
Днем облака поднимаются выше, и витруковцы с каждым новым вылетом наращивают мощь бомбовых ударов, огневых атак по врагу.
Наступление советских войск успешно продолжалось. Наши части вели бои уже на окраинах Киева.
Город горел.
Наступательный порыв Советской Армии не ослабевал. 5 ноября в районе Киева установилась хорошая погода. С прилегающих аэродромов один за другим [127] взмывали в небо «Илы». Группа за группой уходили в бой и возвращались на аэродром краснозвездные машины.
Задача штурмовой авиадивизии полковника Витрука — прикрытие наших наступающих частей, штурмовка вражеских колонн во взаимодействии с артиллеристами, наступающей пехотой и танкистами генерала Рыбалко.
С командного пункта дивизии отчетливо просматривается силуэт города. Получено боевое распоряжение нанести штурмовой удар по шоссейной дороге Житомир — Киев, по которой гитлеровцы подбрасывают резервы.
...В приземистой, покосившейся хатенке, что горбится на тихой улочке села, царят полумрак и тишина. Пахнет сыростью. В печке никак не разгорается огонь, и комдив выходит на улицу. В ночном небе тарахтят тихоходные По-2, гулко ухает артиллерийская стрельба, слышны разрывы бомб.
Витрук полной грудью вдыхает осенний холодный воздух, а в сердце отзывается невыразимая тоска по дому и родным. До мельчайших черточек он представляет лицо матери, отца...
С утра комдив участвовал в трех боевых вылетах. Большое село Ливенки, возле которого было обнаружено скопление машин и живой силы противника, упирается в густую рощу. Отсюда, прикрываясь балкой, гитлеровцы намеревались нанести контрудар. Штурмовики разметали и это скопление. Витрук готов был лететь и дальше, за пределы предместий Киева.
Раздумья прервал начальник штаба полковник Владимир Иванович Артемьев.
— Командиры полков и эскадрилий собраны, — доложил он негромко.
Окинув собравшихся внимательным взглядом, полковник Витрук заговорил:
— Итоги подведем позже. Скажу, однако, поработали все неплохо. Знаю, что устали. Но отдыхать нам пока рановато. Получено новое боевое распоряжение. Коротко о сути: перед третьей гвардейской танковой армией поставлена задача перерезать дороги, ведущие на Коростень и Житомир, — противник цепко держится за эти трассы. Генерал Рыбалко просит обеспечить ему прикрытие с воздуха, расчистить путь для наступления. [128]
В помощь танкистам командующим 2-й воздушной армией выделены две группы штурмовиков.
Получив задания, командиры спешат в свои подразделения.
...Первые пары выруливают на взлетную полосу. Мощно ревут моторы, воздушные струи вихрят занесенные ветром осенние листья. С командного пункта полковник Витрук внимательно следит, как соблюдаются интервалы на взлете. Обе группы сомкнулись в строй и взяли курс на цель. Витрук, сжимая в руке микрофон, прислушивается к шорохам в репродукторе. И вот в эфире голос Ломовцева:
— Подходим к цели, будьте внимательны, — предупреждает он своих подопечных и командует: — Алексухин, Голубев, за мной — в атаку! Карушин, Алимкин, накройте батарею справа...
Разделавшись с зенитными точками противника, штурмовики прицельно обрушивают бомбовый груз на позиции вражеских батарей.
Вечерняя темнота уже спускалась на землю, когда приземлился последний Ил-2. Доклады ведущих групп комдив слушает с особым вниманием. Подсознательно ждет знакомых с детства названий сел, местечек...
Ночью его поднял с походной постели пронзительный телефонный звонок.
— Витрук, дружище! — рокотал в трубке бас генерала Красовского. — Киев — наш! Поздравляю тебя! Твои родные уже слышат канонаду — войска фронта движутся в направлении Житомира.
— Спасибо, товарищ командующий за радостную новость, — смеется Витрук, и сон будто водой смывает. С быстротой молнии радостная весть разносится по всем частям и подразделениям дивизии, вызывает у авиаторов новый боевой подъем, стремление бить врага еще активнее, до полного разгрома фашистских оккупантов.
В канун 26-й годовщины Октября в частях авиадивизии проходят митинги. Зачитывается приказ Верховного Главнокомандующего, в котором 291-я Воронежская штурмовая авиадивизия полковника Витрука называется в числе особо отличившихся. Теперь в ознаменование одержанной победы в боях за освобождение города Киева ей присвоено почетное наименование «Киевская». В тот день комдив Витрук с начальником штаба Артемьевым возвращались с командного пункта не спеша. [129] И на этот раз оба остались довольны работой летчиков полка Ломовцева.
— Нет, что ни говори, Владимир Иванович, а работает наш «Суворов» отлично, — не скрывая гордости, заключил Витрук и тут же добавил: — Не хочу этим умалить работу командиров Сыченко или Варчука, не говоря уже о молодом, талантливом Антоне Плескаче. Их люди тоже сражались как герои. Недаром в телеграмме генерала Москаленко имена майора Плескача и капитана Войтекайтеса, истребителей подполковника Варчука и майора Василяки выделены особо. Все хороши, но летчики полка Ломовцева чуть-чуть лучше.
— Да, умеет он обгонять ветер, — согласился с комдивом Артемьев.
За разговором не заметили, как подошли к стоянкам 165-го штурмового авиаполка. Из-за насыпи капонира доносился голос замполита полка майора Мирошкина. Он читал статью из армейской газеты «Крылья победы». Статья называлась «Я — из Киевской».
Подойдя ко входу в капонир, комдив и начштаба остановились, слушая Мирошкина.
— Я — из Киевской! Гордость и радость звучат в этих словах. Право говорить так ты завоевал в жестокой битве. Ты заслужил эту честь бесстрашием своим, самоотверженным трудом... С мыслью о Киеве, о его освобождении поднимался ты в воздух и разил врага. Ты не щадил ни сил своих, ни самой жизни. Сейчас над древним Киевом гордо плещется алый стяг свободы. Он виден тебе с воздуха, когда ты пролетаешь на запад. И с новой силой повторяешь: я — из Киевской!..
На лицах окруживших замполита Мирошкина летчиков — гордость и радость.
— Не будем мешать, — вполголоса сказал комдив, и они поспешили на командный пункт...
Вечером, покончив с неотложными делами, Витрук решил просмотреть газеты. Мелькали знакомые фамилии. В «Красной звезде» он с интересом прочитал статью о подвиге группы истребителей во главе с Иваном Кожедубом, вышедших победителями из неравного боя с численно превосходящим противником. В другой шла речь о мужестве братьев Дмитрия и Бориса Глинки. Неожиданно в армейской газете «Крылья победы» его внимание привлекла фотография, с которой, улыбаясь, смотрели родные лица боевых товарищей: командира [130] полка Героя Советского Союза Николая Барчука и его заместителей И. Калинина и В. Бобкова. Под фотографией подпись: «На счету у воинов 59 сбитых немецких самолетов», а рядом статья: «Летчики Киевской отвечают делом».
В статье описывались подвиги летчиков Алексухина, Василина, Голубева, Дворникова, Пестрова и других.
Завтра, с рассветом, летчикам предстоят новые нелегкие бои. И комдив уже думал о завтрашнем дне...