Под крылом Волга и Дон
Положение советских войск в междуречье Дона и Волги в последней декаде августа и начале сентября 1942 года значительно осложнилось. Гитлеровские части рвались к Волге, к Сталинграду. Сотни вражеских самолетов обрушивали на город свой смертоносный груз. Противнику удалось форсировать Дон и подойти к Воронежу.
Перед советской авиацией стояла задача: всеми средствами помочь наземным войскам остановить продвижение фашистских армий на этом участке фронта.
Дивизия Героя Советского Союза подполковника А. Н. Витрука вошла в состав 16-й воздушной армии. Ее командующий генерал С. И. Руденко не замедлил пригласить к себе нового командира. Внимательно выслушав доклад, поинтересовался, как обстоят дела с кадрами комэсков, командиров звеньев, техперсоналом. Из краткой информации сделал вывод: все у молодого комдива отлично продумано, организовано, учтено до мелочей, а это во фронтовых условиях немаловажно.
Два месяца боевых действий показали, что первое впечатление не было ошибочным.
Вот и сейчас, получив срочное задание командования фронта, генерал пригласил комдива Витрука к себе. — Приступим к делу, — сказал командарм и пригласил в кабинет офицеров штаба.
Когда все собрались, подошел к карте.
— В районах хутора Бородки и балки Сухая Мечетка противник сосредоточил большое количество танков, [76] бронемашин и другой техники. По всему видно, что гитлеровцы готовятся нанести удар, — сообщил генерал и после небольшой паузы продолжил: — Пригласил я вас, Андрей Никифорович, чтобы посоветоваться, как и какими силами с наибольшей пользой для дела выполнить задачу. Суть в том, что цель плотно прикрыта средствами ПВО противника. Здесь потребуются от лётчиков не только смелость и мастерство, но и смекалка. Скажу больше: тут необходим опыт мастера штурмовок. О ваших атаках в районе Воропаево — Кузьмичи — Древний вал — разъезд Конный знают и в нашей воздушной армии.
Долго, обложившись картами, все вместе офицеры штаба обсуждали варианты действия «Ильюшиных», пока не остановились на одном из них.
— Признаюсь, на этот раз мне бы не хотелось, чтобы группу возглавлял подполковник Витрук, — в раздумье подытожил Руденко. — Но я принимаю ваши доводы.
Когда Андрей Никифорович вышел из кабинета генерала, Руденко еще раз прочитал лежавшее перед ним представление:
«Подполковник А. Н. Витрук в работе энергичен, требователен. Находясь в полках, лично руководит боевой работой. За два месяца боевой работы летчики его дивизии совершили свыше 300 самолето-вылетов, провели 40 воздушных боев, сбили 9 вражеских самолетов (два из них на боевом счету подполковника Витрука А. Н.). Уничтожено до 313 танков, свыше 122 автомашин, 250 орудий и много другой техники и живой силы противника.Работая командиром, подполковник Витрук показал себя хорошим организатором и грамотным руководителем, требовательным к себе и подчиненным.
Вполне заслуживает присвоения воинского звания «полковник».
Подумав, генерал Руденко решительно скрепил представление подписью.
Короткое совещание на КП дивизии — и три группы штурмовиков, взлетев, под прикрытием группы истребителей устремляются к линии фронта.
Первую группу «Илов» ведет Витрук. Ее задача: пройти десятки километров над территорией, занятой [77] противником, затем, сделав разворот на 180 градусов, внезапно атаковать цель. Вторую возглавляет майор Воробьев. Она первой наносит удар по танкам и бронемашинам врага. Третья — группа майора Бородина — штурмует обнаруженные огневые позиции зенитчиков.
Витрук внимательно следит за действиями летчиков не только своей группы, но и соседних, своевременно подбадривая пилотов, предостерегая от ошибок.
— Бородин, Бородин, уйми зенитку справа, — слышится голос комдива.
— «Маленькие», будьте внимательны! Над нами «мессеры», — предупреждает он истребителей сопровождения.
Над районом боевых действий «Ильюшиных» то и дело проносятся наши истребители прикрытия.
Такой ощутимый удар по мощному узлу сопротивления противника стал возможным благодаря интенсивному увеличению самолетного парка дивизии, зрелости тактической мысли командиров, росту боевого опыта летчиков.
На земле пылали вражеские танки, автомашины, а также «Мессершмитт» и бомбардировщик Ю-88, сбитые летчиками Голубевым, Гариным, Фоменко и Балуевым.
«Ильюшины» делают последний заход на цель, но при выходе из атаки в самолет младшего лейтенанта Клещева попадает вражеский снаряд. Машина вспыхивает и устремляется вниз, к земле.
— Клещёв, скорей прыгай! — слышится в эфире чей-то тревожный голос.
Но летчик не отвечает. Неожиданно охваченный огнем «Ильюшин» оживает. Сделав крутой вираж, пылающая машина устремляется точно на скопление вражеской техники. Чудовищный взрыв разметывает все вокруг.
Все, кто видел героическую гибель экипажа Клещева, поклялись отомстить фашистам.
Группа выполнила задание. Замысел противника — подготовить и провести контрудар — был сорван. Вечером, подводя итоги вылета, комдив Витрук высоко оценил работу большинства экипажей. Особо подчеркнул он умелые действия командира эскадрильи 215-й шап Героя Советского Союза Николая Карабулина, [78] летчиков И. Миронова, И. Перченко, В. Панкратова и других.
— Нелегко нам досталась победа, — сказал в заключение А. Н. Витрук. — Мы потеряли еще одного товарища, боевого летчика, истинного патриота, младшего лейтенанта Николая Клещева. Он погиб как герой. Его подвиг — пример для каждого из нас.
В трудных условиях жестоких сражений утверждался высший класс боевого применения грозных штурмовиков. Наряду с использованием малых групп, нацеленных на отдельные мотоколонны, воинские эшелоны, огневые точки — доты и дзоты, на средства переправы, особенно на мосты, дивизия Витрука впервые применила и осуществила массированные, тщательно продуманные в тактическом смысле удары по вражеским аэродромам, как, например, по Морозовскому, по позициям артиллерии крупного калибра. Каждый полк дивизии мог самостоятельно выполнить любое сложное задание. Не раз во главе полка шел лично комдив — Герой Советского Союза полковник А. Н. Витрук.
Войска Сталинградского фронта продолжали боевые действия на Среднем Дону с целью ликвидации коридора, по которому немецко-фашистские войска прорвались к Волге. Им активно помогали и летчики 291-й штурмовой авиадивизии.
Стояла глубокая осень. Все чаще холодные дожди сменялись снегопадами. А летчики рвались в бой, вступали в перебранки с работниками метеослужбы.
Витрук уже заканчивал телефонный разговор с командармом генералом Руденко, когда в кабинет вошел комиссар Петров.
— Да, да, вас понял, товарищ генерал, — примем меры, — сказал Витрук и положил трубку. — Командующий звонил, — после некоторого раздумья начал он, — передал, что отдельные командиры идут на поводу у летчиков и без учета подготовки экипажей выпускают их на задания.
— По этой же причине и у нас уже успели «наломать дров»... — вздохнул Петров.
— Где? — насторожился Витрук.
— Я только что из полка Чухаева. У него не вернулись домой семь экипажей. Четверо сели на вынужденную, а судьба трех пока не известна.
— Причина? [79]
— Причина та же, о которой сейчас говорил командующий, — хотят летать, бить врага. Молодость, горячность...
Витрук встал из-за стола, резким движением придвинул к комиссару пухлую папку документов, сказал устало:
— Ознакомьтесь, Петр Иванович. Это нам сообщают из 245-го полка.
Петров взял в руки объемистое донесение — «Отрицательные факторы, выявленные в процессе боевых действий».
Раздумывая над каждым листком донесения, комиссар вспомнил свою последнюю беседу с военкомом 245-го авиаполка майором Шароватовым и его заключительные слова: «Война — это наука, и кто быстрее и лучше овладеет этой наукой, тот и победит».
Вопросы связи авиации с наземными войсками, необходимость решения боевой задачи во взаимодействии с общевойсковыми частями в районе цели и другие давно волновали летчиков. В донесении приводились высказывания и предложения командиров стрелковых частей в отношении действий авиационных подразделений.
— Мне думается, командир, — заговорил после небольшой паузы Петров, — по всем этим вопросам следует поговорить с руководящим составом частей, собрать партийный актив и послушать, что скажут об этом коммунисты.
Вскоре состоялось собрание партийного актива частей. На нем полковник Витрук сделал краткий, но содержательный доклад. Рассмотрев боевую работу за три месяца, он назвал лучшие подразделения, но основное внимание сосредоточил на недостатках — промахах и ошибках отдельных командиров, летчиков и техников, на неоправданных потерях.
Комдив говорил не торопясь, внешне спокойно, лишь упругая складка на лбу выдавала волнение.
— Многие из нас, — сказал он, — дрались в небе Ленинграда и Москвы. Теперь мы бьем врага над Волгой и Доном. Фашисты рвутся к Сталинграду и Воронежу, и чтобы остановить их, обескровить и повернуть вспять, нам нужны бесстрашные летчики, безупречные авиационные специалисты. Как вы знаете, они у нас есть, и наша задача беречь их, дорожить их жизнями. Только [80] при этом условии мы сможем достичь основной нашей цели — полного разгрома врага.
Выступления коммунистов отличались деловитостью и принципиальностью. Участники актива вносили конкретные предложения, говорили о недостатках, призывали во всем равняться на отличившихся воинов. Собрание нацелило коммунистов на устранение недопустимых проявлений халатности, решительно выступило против мнимого геройства, позерства.
В первую декаду декабря летчики дивизии изо дня в день вылетали на штурмовку боевой техники и живой силы противника в район Клетское. Только в один из этих дней ими было уничтожено около 30 танков и автомашин, взорвано два склада с боеприпасами, в воздушных боях сбито три вражеских самолета. Мужество и отвага советских авиаторов были залогом побед.
19 ноября 1942 года Красная Армия перешла в стремительное наступление на фронте протяженностью в 1500 километров. С этого дня полки 291-й штурмовой авиадивизии не знали передышки, громя окруженную в районе Сталинграда группировку гитлеровцев.
В середине декабря полковник Витрук получил приказ: вместе с офицерами управления дивизии вылететь на полевой аэродром в районе Воронежа. Там ему предстояло принять новые полки и войти в подчинение командующего 2-й воздушной армией, которая действовала в составе Воронежского фронта. Открывалась новая страница фронтовой истории 291-й штурмовой авиадивизии.
И снова знакомство с обстановкой, изучение опыта людей, разработка новых, не испытанных никем приемов и методов боевой работы.
В один из непогожих дней Витрук вместе с замполитом Петровым возвращались в штаб дивизии из частей, где продолжали знакомство с людьми новых полков.
— Ну что, командир, — заговорил после долгого молчания подполковник Петров, — опять приходится нам начинать с нуля.
— Не совсем так, — возразил Витрук. — Теперь у нас боевой штаб, политотдел, опытные офицеры управления дивизии. Один комэск Петр Сыченко чего стоит! Ас от природы. Думается, и полки нам приданы неплохие. Говорил я кое с кем из летчиков. Лихие ребята! Думал: почему не герои? [81]
— На эту тему я уже беседовал с одним авиатором, — оживился Петров. — И знаете, что он сказал? Я, говорит, за шестнадцать месяцев войны сменил уже пять полков и семь командиров.
— Ничего, Петр Иванович, помните у Горького! «Мудрость жизни всегда глубже и обширнее мудрости людей». Поживем — увидим.
На другой день комдив пригласил к себе всех командиров и замполитов полков. Выслушав краткие доклады о состоянии дел на местах, Витрук сказал:
— Перед войсками Воронежского фронта стоит задача прорвать оборону противника на участках 40-й армии и 18-го отдельного стрелкового корпуса. Объекты наших ударов — Сторожевое, Ореховая роща, Касторное, Старый Оскол, Новый Оскол, Валуйки... Задача наземных частей — выйти на рубеж реки Оскол, отрезать пути отхода гитлеровским войскам, окружить их и уничтожить.
Освобождение Воронежа было для советских войск стратегически важной задачей.
13 января 1943 года загрохотала советская артиллерия. Снежная пыль смешалась с пламенем разрывов. На исходных рубежах застыли в укрытиях ударные танковые силы. В окопах ждала сигнала к атаке пехота.
Еще накануне наступления комдив Витрук распорядился, кому из офицеров штаба, когда и куда убыть с тем, чтобы оказывать помощь на местах. Сам Андрей Никифорович отправился в 606-й авиаполк, перед которым стояла наиболее ответственная задача: штурмовать высоту Ореховая роща западнее села Семилуки на правом берегу Дона.
Приняв доклад от командира полка, Витрук окинул взглядом стоявших в строю летчиков и обратился к ним с коротким словом:
— Вам выпала важная задача штурмовать высоту, на которой гитлеровцы сосредоточили большую огневую мощь, что затрудняет продвижение нашей пехоты. Борьба за эту высоту играет серьезную оперативную роль в планах наступления. Ее захват будет началом разгрома врага. Нам предстоит организовать четкое взаимодействие с пехотой и артиллерией. А потому от каждого экипажа требуются особая сосредоточенность, осмотрительность и мастерство. [82]
С командного пункта взвилась зеленая ракета. Старт! Группа лейтенанта Русанова первой подошла к роще Ореховая. Встав в левый круг, растянувшись цепочкой, штурмовики один за другим сбрасывали на позиции неприятеля увесистые фугаски. Каждый выбирал цель по своему усмотрению.
Рушились дзоты и блиндажи, опрокидывались орудия, разбегались в панике гитлеровцы.
На смену шестерке Русанова согласно утвержденному плану подходили все новые группы «Ильюшиных», огнем пулеметов и бомбами подавляя очаги сопротивления.
Время от времени комдив Витрук выходил на связь. Внимательно наблюдая за работой своих полков, корректировал их действия с КП 606-го авиаполка, то упреждая угрозу со стороны истребителей противника, то перенацеливая «Илы» на другую точку.
Сорок пять минут продолжался штурм высоты с воздуха. Бомбы и снаряды, вызывая детонацию в минных полях, расчищали в них проходы.
Как рассказывали потом пехотинцы, перепуганные насмерть гитлеровцы, зарывались в землю, как кроты, не в силах поднять головы под шквальным огнем штурмовиков.
Тем временем наша пехота, накапливаясь на склонах высотки, залегла у самого ее гребня. Еще не смолкла последняя пушечная очередь, как солдаты с криком «ура» ворвались на позиции врага. В короткой рукопашной схватке гранатами и штыками они завершили дело, начатое артиллеристами и летчиками-штурмовиками.
Высота Ореховая роща — ключ к обороне противника — оказалась в наших руках. В пробитую брешь хлынули стрелковые подразделения, танки с десантами автоматчиков.
Итоги первого дня наступления комдив Витрук подводил сам. Он был доволен. Радовали и результаты вылетов, и телеграмма командующего наземными войсками, в которой объявлялась благодарность всем участникам штурма. Командующий просил представить к боевым наградам отличившихся.
Опасаясь обхода с флангов, противник начал паническое отступление. Воздушные разведчики наблюдали на дорогах колонны в 300–500 автомашин. Вражеская техника лавиной катилась на запад. [83]
Побывав в полках, офицеры управления дивизии оказались свидетелями многих пробелов и упущений в работе службы БАО. Недопустимо медленно готовились самолеты к повторным вылетам, командиры подразделений объясняли это морозами — столбик термометра нередко опускался до минус тридцати, к мотору не подступишься, и бывали случаи, когда техники, не приняв мер к утеплению водяных радиаторов, становились невольными виновниками выхода боевых машин из строя.
Без промедления комдив провел совещание командиров. Следовало немедленно принять меры для исправления создавшихся неблагополучных ситуаций на местах. Кое-где не хватало стартеров, бензо — и маслозаправщиков.
— Трудности не должны мешать повышенной оперативности действий дивизии, — горячо говорил А. Н. Витрук, — здесь решается вопрос жизни и смерти каждого из воинов. А нам теперь отводится исключительно важная роль в преследовании противника — удары по колоннам, скоплениям на дорогах, штурмовка решающих узлов сопротивления.
В эти дни к авиаторам на фронт прибыла делегация от трудящихся Куйбышевской области с подарками для воинов. В селе, где расположился личный состав дивизии, собрались в клуб гости, представители местных организаций.
Тепло встретили авиаторы выступление паровозного машиниста-стахановца Михаила Петровича Акимова, возглавлявшего делегацию.
— За два дня пребывания в дивизии, — сказал Акимов, — мы познакомились со многими летчиками, техниками, младшими авиаспециалистами полков. Хорошо вы, сынки, воюете. Здорово бьете фашистских извергов! Спасибо вам от трудящихся Куйбышевской области. Мы гордимся такими летчиками, как Николай Барчук, Петр Сыченко, Сергей Голубев, Борис Гарин. Нелегко приходится и техникам, всем тем, кто готовит самолеты к вылету.
В заключение торжественной части вечера-встречи состоялось вручение боевых наград. Витрук поздравил награжденных с боевыми орденами, а Николая Барчука — и с тридцатилетием со дня рождения.
— Спасибо вам, товарищи, за подарки. Передайте всем труженикам Приволжья, что летчики 291-й [84] штурмовой авиадивизии еще крепче будут бить врага, не давая ему спуска до полного его уничтожения...
С большим успехом прошел концерт художественной самодеятельности. Особенно тепло были встречены веселые, остроумные частушки. Их исполнили сержанты Василий Бондаренко и Серафим Макаров.
Впереди были новые бои и сражения, и авиаторы дивизии отдавали все силы для их подготовки. В то январское утро комдив Витрук заметно нервничал. Перечитывая телеграмму командующего, он все больше убеждался, насколько сложной и ответственной была задача, поставленная перед разведкой его дивизии. Требовалось разыскать и установить связь с вырвавшейся вперёд танковой группой. В случае невозможности осуществить связь, следовало выяснить обстановку, в которой оказались танкисты.
— Кого пошлем? — не отрывая взгляд от карты, спросил комдив.
— Задание особой важности, — уточнил офицер штаба подполковник Зубков. В его ведение входила дивизионная разведка. — Лучшие наши следопыты — у Ломовцева. Может, послать комэсков Бурова и Колесниченко?
По сосредоточенному выражению лица комдива Зубков понял, что тот не совсем согласен с его точкой зрения, и умолк.
— Мне думается, следует послать самого майора Ломовцева с кем-то из названных комэсков, — предложил подполковник Петров.
Витрук кивнул головой и добавил:
— С Ломовцевым полетит майор Сыченко. Разведку вести независимо друг от друга. Оба должны действовать по своему усмотрению, но смело и умело.
Комдив знал и ценил командиров, возглавлявших штурмовые полки и эскадрильи. Майор Ломовцев на войне с первого дня. Когда командующий 2-й воздушной армией генерал-лейтенант авиации С. А. Красовский знакомил Витрука с полками, первым назвал 617-й, которым «командует сам Суворов». Суворовым в полку в шутку называли Ломовцева. Может, за отдаленное сходство с великим полководцем, проглядывавшее в портрете Александра Васильевича Суворова, который [85] был нарисован на фюзеляже машины Ломовцева, а может, за воинский характер командира полка, решительность в суждениях, поступках. В прошлом рабочий, студент Ленинградского электромеханического института, комсомолец 20-х годов, Ломовцев по путевке райкома поступил в летную школу. Вырос от курсанта до командира полка.
Товарищ Ломовцева, комэск 241-го полка Петр Сыченко, незаурядный командир, был человеком трудной судьбы. Круглый сирота, Петр воспитывался в детском доме, после окончания ФЗУ слесарил, поступил в аэроклуб. Затем по комсомольской путевке пошел в военную авиатехшколу, не один год работал авиационным техником. Но потянуло парня в небо. Получил диплом летчика. Войну начал командиром бомбардировочного корабля. На ДБ-Зф летал ночью в далекий тыл врага. В декабре сорок первого, возглавляя группу бомбардировщиков, встретил шестерку «мессеров». Принял бой. Двух сбили, остальные рассеялись... Потом уже перешел на «Илы». И вот теперь командовал эскадрильей.
Майор Ломовцев и майор Сыченко прибыли в штаб дивизии через несколько минут. Витрук объяснил им суть боевой задачи. В заключение как бы мимоходом заметил:
— Погода скверная, не в вашу пользу. Туман, ветер и снегопад. Будьте, товарищи, предельно внимательны...
— Не волнуйтесь, товарищ полковник. Мы по Дону чуть прогуляемся, по его крутым бережкам, — пошутил Ломовцев. — А с танкистами у нас старая дружба, сами голос подадут...
Вылет прошел удачно. Разведчики успешно выполнили задание. А дело было так. Задача перед авиаторами стояла нелегкая: в короткий срок обследовать большой участок фронта и определить направление, по которому могла пойти группа танков. Одно было ясно — их путь лежал на Воронеж. Однако какой маршрут избрали танкисты — это предстояло установить летчикам.
— Мы понимали, — рассказывал позже Дмитрий Ломовцев, — что по глубокому снегу и крутым оврагам танкам не пройти. У них один путь к Воронежу — кратчайший. По нему мы и сориентировались.
Ломовцев и Сыченко, будучи знакомы с основами тактических действий танков, решили, что танковое соединение могло разделиться на две группы: ударную и [86] резервную. И если ударная на марше, то резервная обязательно находится в укрытии.
Погода стояла сложная. Первое время Ломовцев шел практически вслепую. Сыпал густой снег. За Доном самолеты врезались в густой, как молоко, туман. И все же мастерство летчиков оказалось сильнее каверз непогоды. Расчет был правильным: километров через тридцать летчики увидели наши краснозвездные танки. Группа продолжала рейд по тылам гитлеровцев. Сбросили танкистам вымпел. В нем находились указания командования о дальнейших действиях. Получив подтверждение о получении вымпела, взяли курс на свой аэродром. По дороге засекли скопление вражеских войск и техники, о чем безотлагательно сообщили командованию.
Давая оценку разведвылету, комдив Витрук отметил исключительное мастерство и сноровку воздушных разведчиков. Доставленные ими ценные разведданные были использованы командованием фронта при разработке планов масштабной наступательной операции. За проявленное мужество и оперативность в работе командующий 2-й воздушной армией объявил майорам Ломовцеву и Сыченко благодарность.
24 января 1943 года началась Воронежско-Касторненская наступательная операция. Командир 291-й штурмовой авиадивизии Герой Советского Союза А. Н. Витрук получил приказ выделить группу «Ильюшиных» для нанесения бомбового и штурмового удара по артиллерийским позициям противника. Кроме того, летчики должны были «прочесать» огнем живую силу и технику врага на дорогах, ведущих к Воронежу. Оценив обстановку, полковник Витрук решил послать на эти цели три группы штурмовиков. Каждая группа получила определенную задачу.
Едва забрезжил рассвет, тяжелогруженые «Илы», возглавляемые летчиками-асами Борисенко, Митрохиным, Голубевым и Варнаковым, взяли курс на цель.
Маскируясь рельефом местности, группа капитана Борисенко первой внезапно появилась над заданным районом.
Замысел витруковцев — раскрыть огневые точки врага удался на славу. Противник открыл из всех видов оружия бешеную пальбу. Теперь идущим за группой Борисенко штурмовикам старшего лейтенанта Митрохина отчетливо было видно, где находятся огневые позиции [87] врага. И летчики прицельно обрушили бомбовый груз. Вверх взметнулись столбы огня и дыма. Одновременно смолкло несколько батарей.
Особенно ощутимым оказался удар группы Варнакова. «Илы» атаковали колонну танков и бронемашин на подступах к Воронежу.
На обратном курсе шестерка «Ильюшиных» капитана Борисенко обстреляла вражеский эшелон на участке Латная — Касторная. После третьего захода состав пошел под откос. Горели вагоны, рвались боеприпасы, разбегались в панике уцелевшие гитлеровцы.
Без единой потери вернулись штурмовики на свой аэродром. Командование наземных войск объявило всем участникам вылета благодарность. В телеграмме отмечалось, что мастерский удар авиаторов по артпозициям врага обеспечил нашим частям продвижение вперед.
Особенно прославились в боях в районе Воронежа боевые командиры, мастера атак и прицельного огня майоры Дмитрий Ломовцев, Николай Барчук и Петр Сыченко. Каждый их вылет был школой мастерства и отваги, так они действовали не только сами, но учили и своих подчиненных.
— Самым страшным врагом воздушного бойца, — любил повторять майор Сыченко, — является шаблон. Шаблон опасней, чем зенитки врага. Умелому воину зенитка не страшна: она неподвижна, и с нею нетрудно рассчитаться, а вот разумно, с толком выполнить боевое задание — это дело потруднее. Пехота прячется в щели, танк стремится в укрытие, а твоя задача — поразить их. Тут-то и нужно умение!
Вот что рассказывал об одном из боевых вылетов группы майора Сыченко заместитель комдива полковник Сапрыкин, находившийся на командном пункте наземного соединения:
— Имея дело с очагами сопротивления, штурмовики становились в круг, и каждый из них бил по огневым точкам и дотам, откуда противник вел обстрел нашей пехоты. Пока авиация занималась подавлением отдельных очагов сопротивления, пехота продвигалась вперед. Мне бросилась в глаза одна интересная подробность. Чем ниже штурмовики выходили из пикирования, тем трусливее вели себя гитлеровцы. С другой стороны, проносившиеся с ревом над самыми головами наших солдат могучие штурмовики придавали бойцам уверенность и [88] увлекали в атаку на врага. Даже в самых трудных условиях «Илы», находясь в боевом круге, делали по 5–6 заходов и пикировали до высоты пятьдесят-тридцать метров.
Видя опасность окружения, противник начал поспешно выводить из-под удара технику. На дорогах скопилось до 300–400 автомашин. Фашисты отступали. Штурмовики майора Сыченко, стремясь закупорить движение по дорогам, били в первую очередь по мостам и переправам. Штурмуя колонны, подразделения, действовали рассредоточено, отдельными экипажами, нанося противнику большие потери...
14 февраля 1943 года радио принесло радостную весть. Командиру эскадрильи 241-го штурмового авиационного полка майору П. Ф. Сыченко присвоено звание Героя Советского Союза. По этому поводу в полку состоялся митинг. Выступая на нем, полковник Витрук сказал:
— Вы, Петр Федорович, первый кавалер Золотой Звезды, получивший это высокое звание в нашей дивизии. И я верю, что за свое мастерство и отвагу такой чести будут удостоены еще многие наши летчики.
Вскоре П. Ф. Сыченко возглавил полк; под его командованием летчики громили врага с новой силой и воодушевлением.
Советские войска развивали наступление. В результате двухмесячных наступательных боев Красная Армия, прорвав на широком фронте оборону противника, разгромила 102 немецко-фашистских дивизии, захватила более 200 тысяч пленных. Войска Воронежского фронта освободили город Воронеж.
В ознаменование этой победы Верховный Главнокомандующий объявил войскам, участвовавшим в освобождении Воронежа, благодарность. В числе других отличившихся почетное наименование «Воронежская» получила 291-я штурмовая авиационная дивизия. За успешное выполнение боевых заданий командования многие воины дивизии были награждены орденами и медалями. На груди комдива полковника А. Н. Витрука засиял орден Суворова II степени.
«...За 20 дней наиболее интенсивного боевого напряжения, — отмечалось в статье полковника Витрука «Штурмовики», опубликованной 27 февраля 1943 года [89] в армейской газете «Крылья победы», — воины дивизии, преследуя отступавшего противника, уничтожили до 1500 автомашин, примерно такое же количество повозок с грузами, сожгли 150 железнодорожных вагонов, истребили около 12 000 гитлеровцев... Цифры эти, — отметил автор, — не могут быть абсолютно точными. Они выведены из наблюдений летчиков за полем боя. Имеются все основания уверенно предполагать, что в действительности фашистские войска понесли гораздо больший урон от ударов штурмовой авиации...Цифры и факты убедительно свидетельствуют о возросшем боевом мастерстве штурмовиков. Прославленный советский штурмовой самолет в ходе войны превратился для врага в грозную силу, способную парализовать не только малые, но и большие операции неприятеля.
Штурмовики помогли пехотинцам, танкистам и артиллеристам прорвать сильнейшую оборону противника. Когда гитлеровцы дрогнули и начали поспешно отступать, наши авиаторы бросились их преследовать. Штурмовики стопорили в пути вражеские колонны, били их, как говорится, в хвост и в гриву. «Спасибо, летчики!» — слышали они голоса друзей-пехотинцев. При умелом решении задачи нередко 4–6 штурмовиков было достаточно, чтобы затормозить и деморализовать огромные силы врага.
Тактика, применяемая нашими летчиками, родилась в последних боях в междуречье Волги и Дона. Наши лучшие мастера штурмовок, летчики Гуськов, Петров, Абрамов, Федотов, Бабачный, Криль, Досталев и Русанов непрерывно совершенствуются в боях, передают свой опыт молодежи...»
Статья как бы подводила итоги первых месяцев ратного труда 291-й Воронежской штурмовой авиадивизии. Месяцев трудных, заполненных боями, победами и утратами, но принесших соединению заслуженную славу. [90]