Испытание огнем
Быстро пролетели дни очередного отпуска. Возвращаясь в начале ноября в родной полк, Витрук еще в поезде отчетливо представил, как с новыми силами окунется в жизнь и заботы эскадрильи. Успехи подразделения обнадеживали: к 22-й годовщине Великого Октября эскадрилья капитана Витрука заняла первое место по зачетным полетам и стрельбам. Однако напряженная международная обстановка требовала от летчиков значительно большей отдачи в повышении боевого мастерства. С такими мыслями подъезжал комэск к родному авиагородку.
Когда командир полка И. Д. Удонин, вызвав капитана Витрука к себе, принялся расспрашивать, как он отдыхал, как живут земляки-житомиряне, Андрей, хорошо зная Удонина, почувствовал, что тот чем-то удручен. Однако не перебивал, ждал, пока командир полка сам переведет разговор в нужное русло. [32]
— Белофинны продолжают провокации на границе, — сказал Удонин глухо. — В ответ на все наши миролюбивые предложения министр иностранных дел Финляндии выступил, по сути, с призывом к войне против СССР.
Так что сложившаяся обстановка обязывает... Получен приказ о повышенной боевой готовности. Вашей эскадрилье определены особые задачи, с ними ознакомитесь в штабе...
Вести, приходившие из приграничных районов Ленинградского военного округа, настораживали. Время пребывания на аэродроме летного и технического состава значительно возросло.
Несмотря на все усилия Советского правительства решить нарастающий конфликт мирным путем, империалистам удалось спровоцировать финских реакционеров на войну против СССР. Однако советские войска сорвали замыслы империалистов.
В конце ноября 1939 года войска Красной Армии перешли в наступление, чтобы дать отпор финской военщине. Эскадрильи 58-го скоростного бомбардировочного авиаполка понесли мощные фугаски на Карельский перешеек. Несмотря на сложные метеоусловия, авиаторы по два-три раза в день вылетали на задание, сокрушая бомбами укрепления, громя живую силу и технику врага.
Андрею особо запомнился боевой вылет эскадрильи 19 декабря 1939 года. На полетной карте красной точкой алело место назначения. Здесь, как сообщил начштаба, сосредоточены значительные силы противника, надежно прикрытые зенитной батареей. Предстояло нанести по ним удар, несмотря на плохие погодные условия — начался сильный снегопад.
Оценив обстановку, полковник Удонин решил возложить эту задачу на эскадрилью Витрука.
Ознакомившись с боевым заданием, комэск не задавал вопросов, не уточнял обстановку. Одно было ясно: танки противника препятствуют продвижению наших войск. Несмотря на снежную пургу, которая заметала аэродром, лететь надо. Капитан Витрук уже не раз бывал в этом районе. Ему отлично известна насыщенность огня в этом квадрате. Вслушиваясь в напутствие командира полка, Андрей Никифорович уже «прикидывал» свой план выполнения задания... [33]
На цель решено идти девяткой, тремя звеньями. Ударную группу возглавлял комэск, группу прорыва — старший лейтенант Д. С. Миронов.
Еще раз взглянув в окно, за которым белела сплошная круговерть, затем на красную линию маршрута, проложенную на полетной карте, штурман эскадрильи Александр Колчанов в раздумье заключил:
— Главное — выйти на цель, а там не страшны нам ни снежные заряды, ни зенитные снаряды...
А снег все сыпал. Густой, пушистый. В такую погоду никакие ориентиры на маршруте не просматриваются. Понимая всю серьезность и ответственность задания, командир эскадрильи, штурман и ведущие звеньев в который раз склонились над картой.
— Саша прав. Главное — точно выйти на цель. А там — дело умения и техники, — спокойно объяснил капитан Витрук.
— А противозенитный маневр? А нападение истребителей? — напомнил командиру штурман Колчанов.
— Легких задач на войне не бывает. Когда-то отчаянные «сорвиголовы» хвастливо говорили: «Пешком пройдем, а цель найдем...» — улыбнулся Витрук. — Сейчас «на авось» не выйдет — страна вручила нам надежную технику. И от нас зависит, чтобы не подвести. Ну, что ж, по машинам!
По сигналу с КП один за другим с минутным интервалом поднимаются двухмоторные тяжелогруженые бомбардировщики СБ. Комэск Витрук идет первым. Сделав круг над аэродромом, девятка краснозвездных машин берет курс на цель.
Ровно и спокойно гудят моторы. Под крылом мелькают холмы, перелески, стелется белая нетронутая гладь озер. Ни единого заметного ориентира. Снегопад, наконец, прекратился. Впереди затемнела узкая полоска леса, подернутая синей дымкой.
— До цели три минуты, — доложил штурман. Будто услышав его голос, зенитная батарея противника ударила первым залпом.
Эскадрилья разомкнулась. Как и условились заранее, звено Кочеткова первым обрушило фугаски на батарею противника. На опушке леса среди наспех замаскированной боевой техники в панике заметались вражеские солдаты.
По команде комэска скоростные бомбардировщики [34] легли на боевой курс… Холодный резкий вихрь ворвался в кабину самолета. Это штурман открыл бомбовые люки.
Вновь ударили по СБ зенитки. По команде капитана Витрука звено Д. С. Миронова прицельно обрушило бомбовый удар по открывшимся зенитным точкам, заставив их замолчать. Сам же комэск со своей группой послал увесистые фугаски на танки противника. Пилоты строго выдерживали курс, чтобы прицельно обрушить бомбовый груз на чернеющие в снегу коробки вражеских танков, автомашин, бензозаправщиков. На земле взметнулись столбы огня и пыли. Вспыхнули танки и автомашины, брызжа пламенем, рвались боеприпасы. Над опушкой поднялись смоляные клубы дыма и гари.
Освободившись от бомбового груза, девятка скоростных бомбардировщиков поливала боевую технику и живую cилу противника пулеметным огнем.
Боевая задача выполнена, и Витрук дал эскадрилье команду следовать домой.
Группа возвращалась на аэродром без потерь. Командиры звеньев были довольны: рассредоточение звеньев при подходе к цели, бомбардировка зенитной батареи с последующим ударом по противнику — теперь весь этот маневр, проверенный на практике, берется на вооружение. Доволен результатом и комэск. Одна только мысль не давала покоя: почему не появились вражеские истребители? Ведь в следующих боях они непременно будут мешать краснозвездным эскадрильям выполнить задачу.
Вот тогда можно будет сказать наверняка: новая тактика прошла испытание боем.
Очередной вылет эскадрильи дал возможность проверить правильность замыслов на практике — при подлете к району Супкнила группу СБ встретила четверка истребителей противника.
Первым обрушился на врага капитан Витрук. Правильно выбрав момент и определив ракурс атаки, он меткой очередью с первого захода срезал вражеский истребитель. Самолет вспыхнул и, разбрасывая горящие обломки, врезался в землю. Не желая разделить его участь, остальные истребители скрылись в облаках. Военный объект противника был уничтожен. За выполнение задания командование соединения объявило [35] авиагруппе капитана Витрука и лично командиру эскадрильи благодарность, поставив их в пример всему летному составу. 15 января 1940 года Указом Президиума Верховного Совета СССР капитан Андрей Никифорович Витрук был награжден медалью «За отвагу».
Вечером инженер эскадрильи старший техник-лейтенант Вано Сирадзе, поздравив Андрея с наградой, пошутил:
— По такому поводу, товарищ капитан, следует поднять бокал вина. У меня есть отличный грузинский тост, против которого даже трезвенник не устоит!
— Тогда, Вано, одного тоста будет мало, — подхватил шутку капитан. — Сегодня у меня праздник двойной: дочери исполняется десять лет, а сыну Виктору — два года. Только придется нам отложить праздник, — он сменил шутливый тон на серьезный, — Завтра — вылет.
Старший техник-лейтенант не смутился, его глаза лукаво прищурились:
— Кажется, еще Александр Дюма-сын сказал: «Исполнить свой долг бывает иногда мучительно, но еще мучительнее — не исполнить его».
— Ну, что ж, Вано, — развел руками Андрей и рассмеялся. — За вами тост, за мной вино...
Присутствующие летчики, штурманы, техники одобрительно зашумели, заулыбались неожиданной рифме...
Впрочем, с тостами пришлось повременить: задание следовало за заданием — и так изо дня в день.
В один из вечеров, как обычно после полетов, авиаторы собрались в своем «полковом клубе». Отмечали смелость и отвагу товарищей, героические подвиги летчиков и командиров, говорили о промахах и недостатках отдельных экипажей, о преодолении тягот и лишений фронтовой жизни.
На этот раз речь шла об экипаже старшего лейтенанта Мазаева из соседнего полка.
10 февраля 1940 года его экипаж, выполнив боевую задачу, уже приступил к развороту, чтобы взять курс на свой аэродром, но тут осколок вражеского снаряда повредил левый мотор. Попытка сбить вспыхнувшее пламя оказалась безуспешной, синие языки его уже плясали у кабины. Оценив обстановку, Мазаев решил идти на посадку на территории противника. Все, кто находился в воздухе, не отрывали глаз от попавшей в беду машины. [36]
Ведущий группы СБ помощник командира эскадрильи капитан Трусов отчетливо видел, как к месту посадки самолета Мазаева бросились вражеские солдаты. Подав сигнал истребителям обеспечить прикрытие, он сам пошел на посадку. От неожиданности противник растерялся. Михаил удачно приземлился и, забрав на борт своей машины экипаж старшего лейтенанта Мазаева, благополучно доставил товарищей на свой аэродром.
Героический поступок капитана М. Т. Трусова и его экипажа был отмечен приказом командующего ВВС Северо-Западного фронта комкора Е. С. Птухина.
«Выражаю уверенность, — говорилось в приказе, — что личный состав Северо-Западного фронта, ознакомившись с этим исключительным примером взаимной выручки в бою, еще больше усилит боевую выручку и помощь Военно-Воздушных Сил Красной Армии».
Через несколько дней воины 44-го скоростного бомбардировочного авиаполка поздравляли пом. командира эскадрильи Михаила Трофимовича Трусова с присвоением ему высокого звания Героя Советского Союза...
Вспомнили авиаторы и о боевых подвигах командира эскадрильи летчика-истребителя Федора Шинкаренко, комиссара подразделения старшего политрука Степана Пономарчука. Оба они вышли победителями в неравной схватке с врагом.
Окинув взглядом вновь прибывших товарищей, которые только-только приземлились и поспешили в «клуб», военком полка, батальонный комиссар Смирнов сказал:
— Все примеры мужества и геройства, проявленные летчиками нашего фронта, заслуживают всеобщего внимания и достойны подражания. А сейчас предлагаю послушать непосредственных участников уже сегодняшних событий, как говорят, «свежих виновников», — и, подмигнув капитану Витруку, с нарочитой официальностью объявил: — Слово предоставляется командиру эскадрильи, недавно избранному депутатом городского Совета, первому в полку орденоносцу Андрею Никифоровичу Витруку.
Капитан Витрук встал, аккуратно расправил под ремнем складки гимнастерки и, выждав, пока стихнут доброжелательные возгласы и аплодисменты друзей, сказал:
— Во-первых, товарищи, благодарю всех за радушную встречу, за внимание к делам эскадрильи. Во-вторых, наши крылатые воины действительно [37] демонстрируют примеры мужества, геройства и боевого мастерства. Прямо скажу, летный и технический состав нашей эскадрильи и сегодня поработал неплохо. Но хочу отметить вот что. Каждый боец и командир изо дня в день делает все, чтобы приблизить нашу общую победу над врагом. И все же, считаю, за время боевых действий наши авиаторы убедились, что они могли бы сделать больше, чем сделали. Я призываю всех стремиться чтобы удары наши были всегда меткими и крепкими.
После этого краткого выступления Витрук сел на свое место.
— Товарищи! — поднялся командир полка Удонин. — Все мы знаем и ценим скромность капитана Витрука. Но так как сам он совсем мало поведал о делах эскадрильи, хоть рассказать ему есть о чем, я попрошу комиссара зачитать статью из армейской газеты, которую мне только что принесли. Здесь напечатан обстоятельный материал о витруковцах...
Пока батальонный комиссар Смирнов читал о том, как эскадрилья Витрука летала на задание в район Кархулы, перед глазами Андрея Никифоровича вновь развернулись события недельной давности. Да, тогда было нелегко! Впрочем, на войне легких заданий не бывает. Но тот полет был особенно сложным.
Вот как это было. В один из февральских дней 1940 года капитан Витрук получил задание вылететь в район Кархулы. По сведениям нашей разведки, там, на высоте 38,2, находились долговременные укрепления противника, которые необходимо уничтожить.
— Учтите, — напутствовал Витрука командир полка, — наши почти рядом. Ошибка в сто метров — и может случиться непоправимое... Кроме того, получена метеосводка: над Финским заливом снегопад. Выходит, предстоит полет «вслепую».
— Не волнуйтесь, Илья Давидович, — негромко сказал Андрей. — Все будет в порядке. И не такое видывали.
На счету экипажей эскадрильи свыше трёх десятков боевых вылетов. В какие только переделки ни попадали летчики — метель, ураган, огневая завеса, атаки вражеских истребителей, но ни погодные условия, ни огонь противника не могли изменить боевой курс их машин.
Взлет. Бомбардировщики исчезли в снежной круговерти. Ветер бросал машины из стороны в сторону, но [38] они упрямо продолжали набор высоты. Земли смутно обозначилась темными пятнами лесов. Несколько минут полета — и крылья машин покрылись серебряной кромкой льда.
Командир эскадрильи понимал, какую опасность таит в себе обледенение. Такое с ним уже бывало не раз.
В таких случаях полагалось немедленно изменить высоту или искать возможность обойти полосу снегопада.
Командирский СБ идет впереди, пробивает путь к цели, за ним на увеличенных дистанциях — другие бомбардировщики. Витрук в совершенстве владел логикой расчета: скорость пока позволяет достичь заданного объекта и выполнить задание, на обратном пути будет время спокойно взвесить обстановку и решить, что следует предпринять. Значит, вперед, к цели!
Позже, возвратившись на базу, Андрей узнает, что на КП полка командиры внимательно следили за ходом полета его бомбардировщиков. Оценив погодные условия, комбриг полковник Науменко по радио отдал приказание всей группе бомбардировщиков вернуться на свой аэродром. Однако из-за помех в радиосвязи эскадрилья Витрука не приняла команду и продолжала выполнять задание. Вдогонку группе был послан самолет, чтобы продублировать распоряжение, но, так и не догнав группу Витрука, он вынужден был вернуться.
...Под крыльями эскадрильи — территория противника. Откуда-то вдруг возникают огненные шары. Их много. Они лопаются на уровне самолета, ниже его, по сторонам, рассыпаясь искрящимися брызгами. Ватные клочья разрывов расползаются в воздухе, тают, а на их месте вспыхивают все новые и новые.
Капитан Витрук передает команду «разомкнуться», посылает секторы газа до упора, увеличивает скорость.
Через минуту, когда фейерверк зенитного обстрела остается позади, командир эскадрильи резко уменьшает скорость.
Зону заградительного огня эскадрилья прошла без потерь. Витрук включает переговорное устройство. — Ну как, Саша, жив? — Жив, командир, как же иначе! Бодрыми голосами штурман и радист сообщают, что все в порядке. Вздохнув с облегчением, Андрей встряхивает головой: глаза заливает пот. Правда, радоваться, успокаивать себя пока рано. [39]
Внизу идет бой. Его не слышат летчики, но по расчету времени знают, что они уже где-то в районе Кархулы. Штурман подает сигнал: «Приближаемся к цели!».
Тяжелогруженый СБ продолжает идти в прежнем направлении. А вот и цель!
Теперь перед каждым экипажем стоит, по сути, «ювелирная» задача — обрушить бомбовый груз точно на передний край противника. Ни дальше, ни ближе. От искусства пилота и опыта штурмана зависит все. Удары авиации должны проложить путь пехоте, пробить брешь в линии Маннергейма,
Под крылом самолета поплыли черные изогнутые линии — ходы сообщения. Рваная ниточка их вьется между перелесками, соединяет дзоты, неожиданно возникает и так же неожиданно пропадает, растворяется на снежном иссиня-белом покрове.
Капитан Витрук слышит голос штурмана:
— Подходим к цели!
Однако комэск не торопится направить машину на боевой курс. Эскадрилья продолжает идти прежним путем, заставляя врага теряться в догадках — куда держат курс советские бомбардировщики?
Резкий вираж — и машина Витрука повернула к цели. Не отрываясь от прицела, штурман Александр Колчанов ждет ту самую заветную секунду, по которой он дернет ручку бомбосбрасывателя.
— Бомбим!.. — скомандовал сам себе Колчанов, и увесистые фугаски ринулись вниз.
Черные гребни земли взметнулись под самолетом. Стрелок-радист, контролирующий безопасность задней полусферы, позже рассказывал, как яркие столбы огня и дыма взвились прямо к небу. Два крупных пожара в одно мгновение поглотили огромные ёмкости с горючим...
Вечером командир полка полковник Удонин перед строем поблагодарил капитана А. Н. Витрука и весь летный состав эскадрильи за проявленную смелость. Воздушные бойцы с честью выполнили ответственное задание.
Когда принесли еще не высохшую фотопленку, на которой был запечатлен результат бомбового удара эскадрильи Витрука, каждому из присутствующих на КП захотелось первому увидеть результаты удара бомбардировщиков. Всех поразила огромная воронка, [40] которая осталась от дзота на высоте 38,2. Прямое попадание превратило это мощное укрепление в груды земли и бетона. Видны были и дымящиеся окопы, и умолкшие навсегда огневые точки врага, похоронившие под собой десятки вражеских солдат и офицеров.
Спустя несколько дней командиром полка и батальонным-комиссаром Смирновым были подписаны наградные листы на комэска и других авиаторов.
Из наградного листа на командира эскадрильи капитана А. Н. Витрука:
«...Блестяще летает при низкой облачности 100–200 метров. Под градом снарядов и пуль, сквозь атаки истребителей противника бесстрашно пробивается к цели, выполняет труднейшие задания...
Человек железной воли. Проявляет в боях исключительное мужество и отвагу. Отважный командир, действительный вожак масс. Своим личным примером учит подчинённых беззаветному служению Родине...»{1}
К началу марта Красная Армия сокрушила на Карельском перешейке мощную оборонительную полосу укреплений — линию Маннергейма и штурмом овладела г. Виипури (Выборгом). Это предопределило срыв замыслов империалистов и ускорило окончание боевых действий. Воинов-победителей радостно встречала Родина.
В тот весенний вечер Дом офицеров одного из гарнизонов Ленинградского военного округа выглядел особо торжественным. Здесь чествовали авиаторов 58-го Краснознаменного скоростного бомбардировочного авиаполка, с победой вернувшихся с Карельского перешейка. На груди многих воинов поблескивали боевые ордена и медали.
Взволнованная, Наталья Витрук смотрела на Андрея, сидящего за столом президиума торжественного собрания. Она испытывала гордость за своего мужа, огромное счастье быть подругой отважного летчика, которого ценят, любят и уважают боевые друзья. В его славе была частица и ее заслуг. [41]
Наталья внимательно вслушивалась в слова доклада. Докладчик и выступавшие говорили о героических подвигах однополчан, которые ратными делами в небе над Карельским перешейком приумножили славу советских авиаторов, обращали внимание на необходимость изучения опыта, приобретенного в ходе вынужденного вооруженного конфликта с белофиннами, отмечали резко усложнившуюся международную обстановку и реальность угрозы новой мировой войны.
Последним выступил прибывший на торжество председатель городского Совета города, где базировался полк. Он рассказал о лучших тружениках предприятий города, о перспективах его развития. Сообщив об итогах прошедших недавно выборов в местные Советы депутатов трудящихся, сказал, что по независящим причинам один из депутатов, капитан Витрук Андрей Никифорович, до сих пор не получил удостоверение о его избрании. Всем известно, что Андрей Никифорович успешно выполняет наказ своих избирателей. И председатель вручил капитану А. Н. Витруку удостоверение об избрании его депутатом городского Совета. В зале раздались горячие одобрительные аплодисменты, приветствующие Андрея Никифоровича Витрука — достойного представителя Красной Армии в органах народовластия...
Дома Андрей и Наташа допоздна говорили о днях проведенных в тревожной разлуке. Андрей все расспрашивал об успехах дочери-школьницы, сына, о новостях из родных Андрушков. В письмах с Житомирщины сообщали, что сестра Мария уже работает лаборанткой на сахарном заводе, там же слесарит брат Василий. Петр работает в совхозе, а Иван решил попробовать свои силы на одном из предприятий Киева. Вторая сестра, Христина, всегда радовала Андрея, хоть и сетовала подчас, что нелегко руководить колхозной бригадой...
Жизнь набирала новый разбег, люди отдавали ей все умение, все силы души. И его долгом, и долгом его товарищей было обеспечить для них, для всей страны прочный мир, возможность раскрыть себя в труде, ведущем советский народ к новым творческим свершениям.
И снова занятия в классах, изучение техники, интенсивные полеты днем и ночью.
В апреле 1940 года А. Н. Витрук был назначен помощником командира полка, ему присвоено очередное воинское звание. [42]
Теперь его заданием было руководить учениями по отработке полетов над морем. Первые пробные полеты не радовали ни командование, ни экипажи. Многие из авиаторов допустили серьезные ошибки в расчетах полетных маршрутов, кое-кто даже заблудился, что грозило нежелательными последствиями. Поэтому, получив приказ безотлагательно явиться к командиру авиабригады полковнику Науменко, майор Витрук понимал: быть грозе. Андрей Никифорович и раньше встречался по службе с этим смелым и талантливым летчиком. Правда, поводы для встреч тогда были совершенно иными: беседа перед выдвижением на новую должность, поздравление с присвоением очередного воинского звания, с чем теперь его «поздравит» комбриг?..
— Хочу разобраться, что и почему произошло у вас на учениях? — Науменко коротко кивнул майору, приглашая садиться и всем видом показывая, что готов выслушать объяснения.
— Причина одна, — коротко сказал нахмурившийся Андрей Никифорович, — летный состав пока не готов к полетам в таких условиях. Считаю, что отработкой полетов над морем надо заниматься не вдруг, с получением приказа на учения, а основательно, в порядке плановой учебы.
Взглянув на замолчавшего Витрука, комбриг подумал: «Ишь ты! Сразу в боевой разворот! Не рано ли? Высота вроде бы маловата», — но сдержал раздражение и только сказал сухо:
— Поясните свою мысль.
Витрук говорил обстоятельно, приводил доводы, подкрепляя их фактами, примерами. Холодный внимательный взгляд комбрига постепенно теплел. Без сомнения, майор говорил дельно. Аргументируя свою точку зрения, Витрук процитировал даже тогдашнего наркома обороны К. Е. Ворошилова: «Жизнь требует от Красной Армии обогащения военной мысли, боевого совершенствования кадров...»
Комбриг пристально смотрел в глаза взволнованному майору и все более отчетливо понимал, что горячность Витрука вызвана отнюдь не его желанием оправдаться в упущениях, а глубокой заинтересованностью в существе дела. Кому, как не боевому командиру эскадрильи, знать, уметь правильно оценить причины тех или иных действий экипажей? Но нужна еще и гражданская [43] смелость, чувство ответственности перед завтрашними, несравненно более сложными задачами авиации, чтобы сделать правильные выводы, точно и честно высказать свое мнение.
Когда Андрей поспешно выложил наболевшее и, закончив свой доклад, замолчал, комбриг еще раз пристально взглянул ему в глаза.
— Ну, что ж, ваши доводы, товарищ майор, весьма убедительны, — сказал неожиданно. — Нам есть над чем подумать. Вы правы, верно в народе говорят: не стыдно не знать, стыдно не учиться.
Услышав вскоре о том, что в бригаде организуются постоянно действующие учебные сборы летного состава Андрей обрадовался. Выходит, его беседа с комбригом полковником Науменко дала свои результаты. Спустя некоторое время такие сборы были организованы и в округе. В числе первых на них откомандировали майора Витрука.
Сборы оказались хорошей школой для летного состава. Здесь читались квалифицированные лекции, проводились практические занятия, но главным предметом были полеты в разных погодных условиях и в разное время суток.
Из характеристики, данной начальником сборов флаг-штурманом ВВС Ленинградского военного округа Синицыным.
22 июля 1940 года.«...Экипаж самолета СБ 58-го бомбардировочного авиаполка — лётчик майор Витрук, штурман майор Новицкий, стрелок-радист младший воентехник Гусев — прошел окружные сборы штурманов ВВС ЛВО по самолетовождению над морем. За период сбора полетные задания выполняли с оценкой «отлично». Экипаж майора Витрука к полетам над морем подготовлен хорошо...»
— Программа учений была организована так, что каждый из нас чувствовал себя, как на войне, — отметил в своем выступлении перед личным составом полка майор Витрук. — Мы летали днем и ночью, в разных погодных условиях. Летали над морем. Считаю, что будущая война, если нам ее навяжут наши враги, потребует от авиаторов многого. И чтобы отстоять свою Родину, необходимо постоянно и неустанно совершенствовать свое боевое мастерство. [44]
Из характеристики, данной майору Витруку комдивом полковником Науменко.
Ноябрь 1940 года.«...Майор Витрук умеет организационно обеспечить свое решение и настойчиво провести его в жизнь. Дисциплинирован сам и требователен к подчиненным. Служит примером для подчиненных во всех вопросах. Точно выполняет все приказы и наставления. Обладает хорошими организаторскими способностями. Летает грамотно и уверенно в любых условиях.
Майор Витрук имеет 50 боевых вылетов, его эскадрилья — 369. В бой может водить полк и выполнять все поставленные задачи. Как помощник командира полка работает очень хорошо. Более полутора месяцев исполнял обязанности командира полка, справился хорошо. Иногда проявляет торопливость в работе и бывает вспыльчив.
Занимаемой должности вполне соответствует, достоин выдвижения во внеочередном порядке на должность командира полка и внеочередного присвоения воинского звания «подполковник».
Вызвав майора Витрука для беседы по результатам аттестации, полковник Науменко доверительно сказал:
— Бывают случаи, когда человека трудно аттестовать. Все боишься, что в длинном перечне положительных черт забудешь главные, основные качества этого человека. Не скрою, Андрей Никифорович, именно к таким людям отношу и вас. Командование дивизией довольно вашей работой.
После небольшого раздумья полковник непривычно глухим голосом заключил:
— Как вы знаете, война уже полыхает на территории Европы. Гитлеровская Германия захватывает соседние страны одну за другой. А это значит — вскоре нам будут как никогда нужны люди с такими отличными характеристиками. Я откровенен с вами потому, что верю в вас. Знаю: вы не остановитесь на достигнутом. Так что желаю вам новых больших высот. А главное, — комбриг широко улыбнулся, вставая из-за стола, — взмывая ввысь, всегда помни о земле.
— Спасибо, товарищ полковник, — ответил Андрей Никифорович. — Постараюсь оправдать ваше доверие. [45]
...Наступил 1941 год. Майор Витрук — слушатель курсов усовершенствования командного состава в Военно-воздушной академии. За успехи в выполнении боевых заданий командования и значительные достижения в боевой и политической подготовке и воспитании войск награжден орденом Красной Звезды. Андреи узнал об этом в канун празднования 23-й годовщины Красной Армии.
На курсах молодые командиры не только повышали свои профессиональные знания, но и знакомились с новой техникой. Теперь в летно-технической подготовке основное внимание обращалось на освоение материальной части, поскольку полным ходом шло перевооружение авиационных полков.
В мае сорок первого майор Витрук принял 65-й штурмовой авиационный полк. Это назначение, отныне и навсегда связавшее жизнь А. Н. Витрука со штурмовой авиацией, сыграло решающую роль в его дальнейшей судьбе.