«Я рассматриваю военные корабли, как пережиток устарелых воинственных привычек, как политическую болезнь, против которой до сих пор еще не найдено средств, поэтому я высказываю твердое убеждение, что подводная лодка, вооруженная минами, может служить самым действенным средством излечения от этого зла». (Р. Фултон, конструктор и строитель одной из первых подводных лодок.)
«Кажется, невозможно дать воинские звания людям, которые употребляют такой способ разрушения неприятельского флота». (Ответ французского морского министра на просьбу Фултона присвоить звания экипажу своей лодки. 1797 год.)
«Не обращайте на это предложение внимания и не трогайте его. Если мы используем его, другие государства сделают то же; тогда нашему превосходству на море будет нанесен величайший удар, какой только можно себе представить». (Адмирал Сен-Винцент о предложении Фултона построить в Англии подводную лодку. 1804 год.)
«Если этот способ битвы будет когда-либо принят, то флоты этим самым будут уничтожены». (Уильям Питт-младший, государственный деятель Великобритании о проекте лодки Фултона.)
«Питт, по-видимому, самый большой болван, которого когда-либо видел свет, поскольку он поощряет такой род войны, который бесполезен для тех, кто владеет морем, но который лишит их этого господства, если этому роду оружия будет обеспечен успех». (Адмирал Сен-Винцент. 1804 год.)
«Подводная лодка не будет постоянно находиться под водой, для того чтобы ходить в дальние походы и атаковывать рейды противника, она должна иметь возможность ходить в надводном положении... подводная лодка должна держаться в море так же хорошо, как и наши миноносцы, и должна обладать таким же [123] районом плавания». (Бодри-Лакантинери, французский адмирал, конец XIX века.)
«Идея подводного плавания — идея бессмысленная. В морской войне не приходится считаться с подводными лодками». (Гошен, первый лорд английского адмиралтейства. 1899 год.)
«Подводная лодка — это оружие держав слабых, держав бедных». (Он же. 1900 год.)
«Если действительно существует возможность строить подводные лодки, имеющие практическое значение, то та нация, которая будет их иметь, перестанет быть слабой и станет в действительности могущественной. Более чем кому-либо другому, нам следовало бы опасаться подводных лодок. Поэтому с нашей стороны совершенно неправильно предоставлять другим державам работать в области этой проблемы, не делая со своей стороны попыток разрешить ее нашими собственными силами». (А. Форстер, член совета английского адмиралтейства. 1900 год.)
«По существу своему эти корабли (миноносцы. — Ю. С.), подобно подлодкам, появившимся позднее, являются технически преходящим вспомогательным оружием и никогда не смогут заменить то, что является важным само по себе, а именно — линейный флот». (Адмирал Тирпиц. Германия, 80-е годы прошлого столетия.)
«Германия благодаря конфигурации своей береговой полосы и географическому положению портов не нуждается в подводных лодках». (Он же. 1901 год.)
«Франция имеет много лодок, но все те, которые спущены до 1905 года, не имеют никакого военного значения. Германия хорошо распорядилась своими деньгами и людьми, терпеливо выжидая момента, когда техническая мысль разрешит проблему подводной и ныряющей лодки. Мы хотим, чтобы подводная лодка была мореходной и могла плавать также на поверхности. Мы не хотим применять слишком опасных бензиновых двигателей. Тотчас же как двигатель, потребляющий керосин, стал пригодным для эксплуатации, мы построили судно, которое полностью отвечает нашим заданиям, вместо того чтобы иметь теперь в наших портах тридцать или сорок негодных судов». (Он же. 1907 год.)
«Что же касается самостоятельности ее (подводной лодки. — Ю. С.) действия в открытом море в качестве главного агента войны, то ясно, что лодки до этого еще не доросли да и вряд ли когда-нибудь дорастут... Подводная лодка в открытом море [124] слепа, слепа в стратегическом отношении, т. к. произвести разведку она не может по многим причинам, из коих первая, что у нее нет хода, а вторая — нет средств связи; какую разведку может сделать судно, у которого высота глаза наблюдателя несколько футов?» («Морской сборник», 1908, № 7.)
«После обеда все четыре лодки атаковали нас снова. Чтобы сбить их, мы хорошим ходом пересекли рейд. Команда наша была совершенно возбуждена. Доктор констатировал, что у большинства пульс с 70 дошел до 100 и 120. Приходилось их сдерживать и успокаивать, чтобы при малейших темных оттенках воды они не кричали «тревога!». Если бы орудия были заряжены, артиллеристы сами бы выстрелили. Я напрасно говорил себе, что мы только на учебных маневрах, дышалось все равно трудно. Наконец, меньше чем в 250 саженях от броненосца, мы увидели всплывающими все четыре лодки. Мы ждали этого, но были бессильны. После этого адмирал Фурнье, обращаясь к присутствующим, сказал: «Запомните этот день, господа. Он будет записан в летописи французского флота». (Отчет об учебной атаке четырьмя французскими лодками эскадры в Бресте. «Военный вестник», 1909, № 9.)
«Свойства подводных лодок ставят их в ряд орудий в морской войне не самостоятельных, а чисто лишь позиционных, причем одна лодка может охранять позицию длиной лишь в шесть миль... Чтобы им не стоять все время на позициях в напряженном выжидательном положении, и, что главное, дабы обезопасить их от миноносцев, при них должен быть крейсер-разведчик, на обязанности которого лежит предупреждать лодки о подходе линейных кораблей противника и отгонять миноносцы. Нет, конечно, сомнения, что наивыгоднейшими позициями следует признать позиции у своих берегов... Сопоставляя тактические свойства подводных лодок со средствами, имеемыми у флота для отражения их атак, мы приходим к заключению, что подводные лодки представляют из себя не что иное, как подводные минные банки, выставляемые на путях противника, причем вероятность на них напороться увеличивается с приближением к берегу». (А. Д. Бубнов, преподаватель Военно-морской академии. 1909 год.)
«Следует установить, что подводные лодки относительно так и останутся если не очень слепы, то очень близоруки». («Из статьи лейтенанта русского флота Энгельмана. 1913 год.)
«Не передать той степени неловкости, чтобы не сказать ужаса, который испытываешь, когда знаешь, что вовнутрь порта вошла подводная лодка, и не видишь ее и не представляешь себе, с какой стороны ожидать нападения». (Лейтенант американского флота Нельсон, 1913 год.) [125]
«Главная задача подводной лодки — дневная атака неприятеля, стоящего на якоре». (Сборник «Российский императорский флот», 1913 год.)
«Подводные лодки внесут революцию в войну. По моему мнению, подводная лодка вытеснит броненосец в море так же, как автомобиль вытесняет лошадь на суше». (Английский адмирал Перси Скотт. Первая мировая война.)
«Уничтожение русской лодки я ценю очень высоко». (Из приказа главнокомандующего германскими морскими силами а Балтийском море. 1914 год.)
«Признавая, что линейный флот вполне оправдал возложенные на него надежды, приходится, однако, сознаться, что значение другого морского оружия — подводного флота, как у нас, так и за границей, до настоящей войны не было надлежащим образом оценено. Ему придавали значение защиты, самообороны и только... Оружие это к началу войны имело значение только вспомогательного». (Из документов Морского генерального штаба России. 1915 год.)
«Немцы долгое время сами не понимали, каким страшным оружием они обладали в лице лодок». (Премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж. 1918 год.)
«Во время войны подводные лодки господствовали на морских путях и чуть не заставили нас проиграть войну. Только недостаточная предусмотрительность германцев спасла нас. Если б у них было еще 60 подводных лодок, как легко тогда все удалось! Сейчас они были бы победителями мира, а мы были бы германской колонией. Страшно подумать, что судьба великой нации висела на волоске из-за одной маленькой, очень маленькой сшибки». (Английский адмирал Перси Скотт после первой мировой войны.)
«Подводная лодка... являлась центром, вокруг которого развертывались военные, политические и экономические концепции. Она становилась одним из главных факторов войны». (Советский военный историк вице-адмирал А. В. Шталь. 1936 год.)