«Платов! Европе уже известно...»

Тревожно было в начале XIX века в Европе. Главную роль в европейских делах стала играть молодая французская буржуазия, стремившаяся подчинить своему влиянию феодальных государства Европы.

Именно в это время на исторической арене появился талантливый корсиканец Наполеон Бонапарт, стремительно прошедший путь от артиллерийского капитана до императора Франции. Создав первоклассную армию, он в короткий срок покорил Италию, Голландию, Швейцарию. Против Наполеона в 1805 году выступила коалиция европейских государств в составе России, Англии, Австрии и Швеции. Австрийская армия была истреблена еще да прихода русской на театр военных действий. Русской армий пришлось отступать перед напором численно превосходящего противника. Но войска не только отходили, но и давали время нами французам энергичный отпор, а при Кремсе даже разгромили одну из дивизий французов. В сражении под Аустерлицем 20 ноября (2 декабря) 1805 года Наполеон разбил союзные русско-австрийские войска. Это сражение предприняли вопреки советам главнокомандующего русской армии М. И. Кутузова. Известно, что саму диспозицию его составил австрийский генерал Вейротер, а начальствование Кутузова было чисто номинальным. Однако Александр I обвинил во всех неудачах Кутузова, и с тех пор этот бесстрашный герой Измаила, любимец Суворова и народа, стал для императора антипатичен.

Платову не пришлось участвовать в кампании 1805 года. Выступив с Дона, казачьи полки успели дойти только до границ с Польшей. Там получили известие о мире с Францией.

Осенью 1806 года против Франции выступила новая коалиция в составе России, Пруссии, Англии и Швеции. Уже через две недели после начала военных действий в двойном сражении при Иене и Ауэрштедте Пруссия практически выбыла из войны. России одной пришлось сражаться с сильнейшей армией мира. [60]

В начале этой кампании в русской армии находились следующие казачьи полки: подполковников Иловайского 9-го и Андронова; войсковых старшин Сысоева 3-го, Малахова, Грекова 18-го, Ефремова 3-го, Киселева 2-го и Папузина. Казаки этих полков в боях на берегах Вислы и Буга, Наревы и Вкры проявляли мужество и героизм.

Платов тогда не участвовал в боевых действиях. Он находился в Петербурге на лечении у лейб-медика Якова Васильевича Виллие. С ним Матвей Иванович подружился, вел затем оживленную переписку, обмениваясь новостями бивуачной жизни. В январе 1813 года Платов писал Виллие: «Милостивый государь мой, истиннейший приятель, Яков Васильевич. Я вслед за сим из-под Данцига в главную квартиру отправляюсь; позвольте мне взъехать прямо к Вам, другу; иначе я ни к кому не согласен — Вы мой прямой друг».

15 января 1807 года Платов выехал через Кенигсберг в действующую армию. К этому времени театр военных действий переместился в Восточную Пруссию. Обе армии искали решающего сражения, и оно произошло 27 января 1807 года у города Прейсиш-Эйлау. В наполеоновской армии насчитывалось 105 тысяч человек, в русской армии, которой командовал Л. Л. Беннингсен, немногим более 80 тысяч. Корпус Платова принял самое активное участие в этом кровопролитном сражении. В разгар боя три эскадрона французской гвардии начали неожиданную атаку на центр русской армии. Чтобы предотвратить катастрофу, Платов приказал казачьему полку Киселева контратаковать противника. В ожесточенной схватке казаки опрокинули гвардейцев...

Однако закрепить успех русская армия не смогла, так как бездарный командующий армией Беннингсен не предусмотрел Резерва. В результате сражение, длившееся более 12 часов, ни к чему не привело. Обе стороны в конце концов просто изнемогли, и сражение затихло. Однако и русские и французы считали себя победителями, о чем сразу же известили победными реляциями. Но уже тогда Наполеон, почувствовав силу и мужество русского солдата, сказал: «Его мало убить, его убитого надо повалить».

Вскоре Наполеон отступил от Прейсиш-Эйлау, который тотчас [51] заняли казаки Платова. С этого момента корпус Платова находился в постоянных схватках с неприятелем. 8 февраля у Ландсберга казаки захватили в плен 384 француза, отбив при этом 200 русских пленных. На следующий день у селения Древенц они захватили еще 167 неприятельских солдат.

Положение в обеих армиях сложилось нелегкое. Стояла суровая зима, госпитали в разоренной Польше и Восточной Пруссии были переполнены ранеными, моральное состояние войск находилось в упадке. Наполеон решил дождаться весны для ведения активных наступательных действий. Однако казаки Платова беспрерывно тревожили французов. Они разбили их в селениях Мельзен, Гронау. 12 февраля в результате коротких стычек под Гутштадтом и Либштадтом пленили 106 французов, отбив одно орудие. В течение последующих двух дней казаки заняли Вормин и Карбсдорф, захватив в плен еще 150 врагов.

Во время боевых действий Платов строго следил, чтобы казаки не допускали насилия над мирным населением, «а преисполняли себя одними только помышлениями сражаться с неприятелем и умножая свои отличные храбрости, с ними вместе умножали и славу войску Донскому, которая еще прародителями нашими знаменитыми делами заслужена».

15 февраля соединенные казачьи полки Платова, генерала Иловайского 5-го и генерала Денисова атаковали позиции противника в районе города Гутштадта. Не выдержав натиска казаков, маршал Ней, занимавший город, оставил его, отступив за реку Алле, после чего разрушил мосты. Это не остановило отважных казаков. Они, переправившись вплавь, преследовали французов до Алленштейна.

В конце февраля французы отступили к Альткирхену, где и заняли позиции, выставив боевое охранение. Проведя предварительную разведку, казаки атаковали врага, нанеся ему урон и захватив в плен до 60 человек. Однако французы умело и стойко защищались. Тогда Платов на время изменил тактику: теперь он нападал на противника ночью, что, естественно, нервировало и изматывало неприятеля.

В начале марта польскому корпусу генерала Зайончика, находившемуся в составе армии Наполеона, удалось прервать связь [52] главных сил русской армии с корпусом Эссена. Платов получил от Беннингсена приказ срочно восстановить ее.

С десятью казачьими, двумя кавалерийскими и одним егерским полками Платов в мелких сражениях вытеснил поляков из ряда деревень, лежащих на коммуникациях армии и корпуса Эссена. Была установлена непосредственная связь с отрядом генерал-майора Витгенштейна, входившего в состав корпуса Эссена. Корпус Зайончика убитыми и ранеными потерял около тысячи человек.

В дальнейшем передовые казачьи отряды проникли к Остереду, где в то время находилась главная квартира маршала Даву. 9 марта, используя тактику охвата и «лаву», они почти полностью истребили 25-й французский драгунский полк. 12 марта произошло еще одно сражение корпуса Платова с польским корпусом генерала Зайончика. Ожесточенный бой не дал ощутимого преимущества ни одной из сторон, но поляки отступили. А по неписаным военным законам победителем считается тот, за кем осталось поле боя. В этом сражении особенно отличился полк Иловайского 5-го, разгромивший пятнадцать эскадронов поляков.

Март прошел в беспрерывных схватках корпуса Платова с неприятелем. Отбросив противника к Вилембергу и Алленштейну, Платов перевел свой штаб в Битовсбург, посылая разведывательные партии к Омулеву и Алле.

29 апреля, получив от разведки сведения, что противник крупными силами готовится переправиться через реку Нарев, для чего уже сооружаются переправы, Платов принял решение застать неприятеля врасплох. На рассвете 30 апреля Платов напал на корпус Зайончика в районе селений Мальче и Омулей-Офен. В быстром бою казаки Платова уничтожили передовые посты поляков.

В ночь с 30 апреля на 1 мая, имея приказ тревожить противника, расположившегося у Алленштейна, Платов в пять часов Утра прибыл к этому селению. Сюда же подошел со своим отрядом и генерал-майор Иловайский 2-й. Однако неприятель был начеку. Его пехота и кавалерия выстроились перед селением, стрелки и артиллерия открыли сильный огонь по казакам. Орудия [53] донской конной артиллерии ответили тем же, в атаку пошла пехота, приданная корпусу Платова. А потом стремительно ринулись и казаки. В результате атаки французы отступили. Тут же к ним подошла подмога, и битва разгорелась с новой силой продолжаясь до пяти часов вечера. Французы под командой маршала Даву потеряли в этом сражении более 300 человек Значительными были потери и в корпусе Платова.

Первую половину мая отдельные отряды корпуса Платова наносили врагу неожиданные удары.

В это время Наполеон готовил крупную военную операцию. В его армии находилось более 220 тысяч человек. В оккупированной Пруссии располагались еще 170 тысяч солдат и офицеров Наполеону удалось наладить дела со снабжением армии. Русская армия, хотя и пополнилась за зиму новыми отрядами, была снабжена значительно хуже, чем армия Наполеона. Обе стороны готовились к решающим действиям.

Беннингсен решил наступать в конце мая. Однако другого мнения придерживался Александр I. Он торопил главнокомандующего русской армии начать наступление в двадцатых числа» 23 мая армия приблизилась к Гутштадту, где стоял маршал Ней. Корпус Платова находился в это время в районе Берфрида. Его основная задача состояла в том, чтобы совместными усилиями с отрядом Кнорринга перейти через реку Алле между Гутштадтом и Алленштейном и этим помочь нападению основной части русской армии.

Однако корпус Нея, не принимая боя, быстро отошел. Корпус Платова переправился через Алле, когда французы уже отступили. Наполеон, получив от Нея известие о наступлении русской армии, быстро сосредоточил в один мощный кулак шесть корпусов и отдал приказ о контрнаступлении. Теперь армии поменялись ролями: под напором превосходящих сил противника (125 тысяч французов против 90 тысяч русских) русская армия начала отступление к Гейльсбергу. Платов, прикрывавший армию со стороны Вольфсдорфа, после переправы русских войск у Гутштадта, уничтожив мосты и понтоны через Алле, два часа удерживал крупные силы неприятеля. Затем его корпус до ночи прикрывал отступление русской армии, двигавшейся через лес. [54]

Кровопролитное сражение началось у Гейльсберга 28 мая. Здесь казаки Платова отличились своими фланговыми ударами, когда французы попытались овладеть русскими батареями, стоявшими в центре и на флангах позиции. С заходом солнца битва, длившаяся с восьми часов утра, прекратилась. Французы потеряли восемь тысяч, русские — около десяти тысяч человек. На следующий день, 29 мая, противник, чтобы скрыть движение основной массы войск, произвел несколько атак на русскую армию, которые были отбиты силами казаков корпуса Платова. Тем временем основная часть армии Наполеона двигалась в сторону Бартенштейна и Прейсиш-Эйлау.

В ночь на 31 мая Беннингсен отдал приказ армии идти к Бартенштейну. Арьергард князя Багратиона и корпус Платова прикрывали движение всей армии. 1 июня русская армия оставила Бартенштейн и направилась к Фридлянду. Ночью разведчики наполеоновского маршала Ланна доложили императору, что русская армия готовится перейти на западный берег реки Алле и выступить по направлению к Кенигсбергу. Наполеон приказал Ланну немедленно начать сражение и сам поспешил к Фридлянду. Здесь он очень скоро открыл губительную ошибку бездарного Беннингсена, который, стремясь как можно быстрее перейти через реку, сосредоточил значительную часть армии в излучине Алле, где войска оказались в своеобразной ловушке, с обеих сторон сдавленные водой. Несмотря на храбрость и мужественное сопротивление русской армии, эта ошибка стоила жизни тысячам русских солдат и офицеров. Почти вся русская артиллерия попала в руки французов.

После поражения под Фридляндом русские войска, прикрываемые корпусом Платова, отступили к реке Прегель. Утром 3 июня армия подошла к Велау, а после непродолжительного отдыха направилась к Ширау. Три полка корпуса Платова вели в это время разведку, ожидая противника в районе Тапио.

5 июня армия Наполеона подошла к Неману. В тот же день в аванпосты французской дивизии корпуса Мюрата явился Русский офицер из отряда Багратиона с предложением о перемирии. Мюрат переслал письмо Наполеону, и тот дал согласив на перемирие. [55] Кампания 1807 года закончилась.

7 июня корпус Платова получил приказ идти к Тильзиту; Имя Матвея Ивановича Платова стало широко известно в Европе. О нем и славных донских казаках писали иностранные газеты, подробно рассказывая об их внешности, вооружении, тактике боевых действий.

За военные отличия в кампании 1807 года Платов был награжден орденом Александра Невского с алмазными знаками и орденом Св. Георгия 2-й степени.

Так писал в 1807 году в стихотворении «Атаману и войску Донскому» великий Державин.

В Тильзите Платов вместе с другими русскими генералами присутствовал на встречах Александра I с Наполеоном.

Во время первой встречи, соблюдая взаимный этикет, русским генералам необходимо было представиться Наполеону. Когда очередь дошла до Платова, Наполеон бросил на него быстрый взгляд и стремительно прошел мимо, не сказав ни единого слова в приветствии.

— Я вам скажу, не знаю, почему я таким страшным показался Наполеону, когда ничем не разнюсь наружностью от других людей, — заметил Матвей Иванович после смотра. И вдруг добавил: — А все же хочется мне, друзья, рассмотреть его поближе.

В армии Матвей Иванович слыл физиономистом: мог по чертам лица судить о характере человека.

Вскоре под Тильзитом был сделан генеральный смотр русским войскам, на котором присутствовали Александр I, Наполеон и король прусский.

Платов пристально стал всматриваться в Наполеона. Заметив это, один из французских маршалов подъехал к Матвею Ивановичу и через переводчика спросил:

— Конечно, атаману нравится великий Наполеон, что он так пристально на него смотрит?

— Я вам скажу, что я вовсе не на императора вашего смотрю; в нем нет ничего необыкновенного: такой же, как и прочие люди! Я смотрю на его лошадь; а как сам знаток, то весьма хочется мне отгадать, какой она породы: персидской, арабской, а может, и египетской или какой другой нации, — якобы простодушно ответил Платов.

И все же Матвею Ивановичу удалось хорошо разглядеть Наполеона. Уже после смотра он сказал своим казакам:

— Хотя быстрый взгляд и черты лица его показывают великую силу ума его, но в то же время являют и необыкновенную жестокость. Этот человек не на благо, а на пагубу человечества рожден.

В дальнейшем состоялось несколько личных встреч Платова и Наполеона. На одной из них император Франции в довольно лестных выражениях приветствовал Платова, расспрашивал его службе, военном искусстве и обычаях казаков, об их неустрашимых боевых действиях, о чудесной легкости донской конницы.

Следующая встреча Платова с Наполеоном произошла на скачках, где он поразил императора Франции умением стрелять из лука. Изумленный Наполеон несколько раз подбегал к Платову, а в конце встречи в знак большой признательности подарил [57] ему табакерку с собственным портретом, осыпанную драгоценными камнями. Донской атаман постоянно носил ее с собой, а когда в апреле 1814 года Наполеон отрекся от престола, заменил на табакерке изображение Наполеона на «приличный антик». В таком виде Матвей Иванович носил подарок французского императора до своей смерти.

Наполеон решил даже наградить лучших, на его взгляд, генералов французским орденом Почетного легиона. Но Платов отказался от французского ордена. «За что ему меня награждать? — сказал он. — Ведь я ему не служил и служить могу».

После Тильзита Платова вызвали в Петербург для получений похвальной грамоты Войску Донскому за участие в кампании 1807 года. Затем в составе свиты Александра I он участвовал в поездке по Финляндии.

Через некоторое время Платов возвратился в столицу и находился там несколько месяцев. К этому времени относится его переписка с семьей прусского короля Фридриха-Вильгельма. В своих письмах королю, войска которого неоднократно бы биты Наполеоном, Платов описывал подвиги донцов в кампании 1807 года против французов, тем самым как бы противопоставляя свое славное войско разгромленным пруссакам.

А вскоре Платову вновь пришлось воевать. Он отправился русско-турецкий театр военных действий в Молдавию.

В молдавскую армию Платов прибыл в начале 1808 год. Здесь он встретился со своим старым знакомым Михаилов Илларионовичем Кутузовым, командовавшим главным корпусом молдавской армии. Весной 1808 года Платов был казначеем командиром главного авангарда армии.

Весна и лето прошли в подготовке к военным действиям. Корпус Платова, расположенный на правой стороне реки Бу нес охранение, изучал тактику действий турецких войск, постоянную разведку. Однако военные действия в 1808 году и не начались. В ноябре того же года русская армия расположилась на зимние квартиры в районе Фокшан, Бырлата, Роману.

Военные действия начались лишь весной 1809 года. Главнокомандующий [58] русской армии девяностолетний фельдмаршал Прозоровский принял следующее решение: начать активные действия против Журжи, Браилова, Тульчи, Измаила, овладеть ими, а затем двинуться за Дунай.

Однако под Враиловом русские потерпели неудачу, а вскоре умер и бездарный Прозоровский. Командовать армией стал генерал Багратион. Он сразу же созвал военный совет, на котором присутствовали Кутузов, Платов, генералы Резвой и Гартинг. Было решено снять осаду Браилова и переправиться за Дунай у Галаца.

7 мая 1809 года русская армия отступила на левый берег реки Серет и расположилась лагерем у Сербешты. Турецкая армия, выйдя из крепости Браилов, стала преследовать арьергард русской.

Платов приказал на месте русского лагеря вырыть и хорошо замаскировать глубокие ямы, а затем дать бой не в меру осмелевшим туркам.

Неожиданным ударом из засады казаки Платова опрокинули турок и погнали их на замаскированные ямы. Благодаря этой хитрости большое количество турок было убито на поле боя, казаки захватили много пленных.

При переправе через Дунай Платов получил приказ охранять корпуса Засса и Гартинга. После успешной переправы основных сил русской армии 29 июня Платов перебросил свой корпус через Дунай.

2 августа казаки заняли крепость Бабадаг, где захватили 8 качестве трофеев двенадцать исправных пушек, боеприпасы и продовольствие.

В дальнейшем конные разъезды Платова очистили от турок весь правый берег Дуная между Гирсовом и Трояновым валом. С прибытием Багратиона в армии началась усиленная подготовка к наступательным действиям против турок. Прежде всего необходимо было взять сильную крепость Гирсово. Оценивая 66 выгодное стратегическое положение, Багратион писал: «Крепость Гирсово не только сама по себе чрезвычайно важна, как Реясние примеры прошедших кампаний достаточно доказывают, 10 в настоящем положении дел овладение оною отнимает все [59] важные препоны к дальнейшему шествию армии вперед. Сверх того, помощию сего приобретения армия Задунайская будет находиться в точной и неразрывной связи с корпусами войск в Валахии расположенными, и все вместе приобретут чрез вящую удобность действовать в связи и соединении к той важной которая должна доставить России славный и полезный мир».

Осадить эту крепость Багратион приказал Платову. В письма Матвею Ивановичу он писал: «Представляю вам, мой друг, взятие Гирсова, а никому другому».

17 августа казаки Платова окружили Гирсово. На рассвете турки сделали стремительную вылазку, закончившуюся, впрочем, безрезультатно. По приказу Платова по крепости был открыт сильный артиллерийский огонь, который вынудил турок 19 августа начать переговоры. Они соглашались сдать крепость только при условии свободного отхода гарнизона в турецкие владения. Платов потребовал немедленной капитуляции, но турки категорически отказались. Тогда артиллерийский огонь возобновили, и 22 августа Гирсово пало.

Оценивая действия Платова, Багратион отмечал в рапорте Александру I: «Уже из всеподданнейших донесений покойного предместника моего генерал-фельдмаршала князя Прозоровского Вашему императорскому величеству известно коликократно генерал-лейтенант Платов отличался в нынешнюю кампанию усердием к службе, искусством в его предприятиях и попечительностию в исполнении всех возлагаемых на него поручений; нынешний же его подвиг при весьма ограниченных для такого дела способах успешно произведенный, заслуживает всемилостивейшего внимания вашего императорского величества к сему достойному воину».

В этом же донесении Багратион ходатайствовал перед императором о присвоении Платову воинского звания генерала от кавалерии.

26 августа корпус Платова, состоящий из 13 батальонов пехоты, 20 эскадронов кавалерии, двух рот артиллерии и восьми казачьих полков, выступил из Гирсова. В это время разведке удалось захватить в плен нескольких турок, от которых стало известно, что турецкие войска концентрируются в городе Кюстенджи, находившемся на полуострове Черного моря, соединенном с сушей узким и довольно хорошо укрепленным перешейком. Платов двинул корпус к этому городу. Сражение, происшедшее недалеко от Кюстенджи, заставило турок укрыться в городе.

29 августа перед вечером Платов послал к крепости парламентеров, однако турки их встретили оружейным огнем. Предвидя впереди большое сражение с главными силами противника, Багратион приказал Платову воздержаться от штурма. 31 августа корпус Платова отошел от Кюстенджи и выступил к селению Карасу, а авангард корпуса, чтобы пресечь отступление неприятеля к Силистрии, обошел Рассеват.

4 сентября 1809 года у селения Рассеват, на берегу Дуная, произошло крупное сражение. Подойдя к селению, Багратион послал туда две партии казаков с целью выманить врагов из местечка. Турки выступили, и Платов ударил в центр построения армии Хозрев-Мехмед-паши. А вскоре под напором других корпусов неприятель обратился в бегство. Легкая кавалерия Платова активно преследовала отступавших.

Оценивая роль донских казаков в этом сражении, особенно в его заключительной стадии, Багратион писал: «Я тотчас обратил к преследованию его все легкое войско... которое увенчало себя притом новою и вечною славою. Ибо поражая без всякой остановки неприятеля, гнало оно его по всем дорогам, что неслыханно, более 30 верст, как к Силистрии, так и к Кузгуну. Генерал-лейтенант Платов, пылая неограниченным рвением в исполнении предлежащей ему цели, сам с легким войском преследовал неприятеля на все сие расстояние к Силистрии.

Все дороги те усыпаны мертвыми телами бегущих турков, которые в паническом страхе своем помышляли не об обороне, но единственно о спасении жизни. В сем преследовании занято легкими войсками нашими местечко Кузгун, которое всегда было гнездилищем и сборным местом славных кирджалтев... Генерал-лейтенант Платов, следуя по стезям прежних его славных подвигов, в нынешней полной и совершенной победе, одержанной над неприятелем, украсил сам седую главу свою венцом славы, везде был впереди». [60]

8 сентября корпуса Платова и Милорадовича были двинуты к Силистрии, где и задержались, осаждая эту сильно укрепленную, с мощным гарнизоном крепость.

23 сентября Платов получил неожиданное известие о движении из Рущука к Силистрии большого количества турок. Он поднял корпус и стремительно двинулся навстречу неприятелю. Вскоре противник был опрокинут и отступил; однако, получив подкрепление, опять начал наступать. И тогда во второй раз казаки разгромили турок, обратив их в бегство. Весьма обрадованный Багратион писал военному министру А. А. Аракчееву: «А теперь поздравляю вас с победою также важною: разбил Платов славного и отчаянного Пеглевана». В конце сентября Платову присвоили воинское звание генерала от кавалерии.

Последнее сражение, в котором участвовал корпус Платова, — битва при деревне Татарице. Русской армии противостояла двадцатитысячная армия верховного визиря.

Поле битвы осталось за русскими, хотя окончательно разгромить турок на этот раз не удалось.

В конце 1809 года Платов сильно заболел. «Доктора находили даже в нем признаки чахотки», — писал его первый биограф Н. Смирный.

Вначале он уехал лечиться на Дон, затем в Петербург к старому приятелю лейб-медику Я. Виллие. Там Платов иногда появлялся на балах, хотя и чувствовал себя не очень привычно.

Когда его спрашивали: «Не лучше ли здесь, нежели на Дону?» — Он всегда отвечал: «Здесь все прекрасно, но на Дону лучше, там все есть, кроме роскоши, которая нам не нужна. Человек подходящий ближе к природе, сильнее привязан к своему отечеству. Человек роскошный, не имеющий подобных чувствований, обыкновенно бывает космополит. А россияне должны чуждаться космополитизма, и тогда мы всегда будем первым народом в свете, страшны врагам».

Подлечившись, Платов отправился на западную границу в расположение своего корпуса.

Приближался грозный 1812 год.