Реформы на Дону

Вскоре умер атаман войска Донского В. П. Орлов. По возвращении на Дон рескриптом от 12 августа 1801 года майор Платов был назначен атаманом Войска Донского. «Известные ваши достоинства и долговременная и безупречная служба, — указывалось в рескрипте, — побудили меня избрать вас в войсковые атаманы войска Донского на место умершего генерала от кавалерии Орлова».

У нового атамана сразу же появилось много забот по внутреннему устройству края. Первое, что решил сделать Платов, — перенести казачью столицу на новое место: Черкасск ежегодно затоплялся водой, что, естественно, затрудняло административную, политическую и хозяйственную деятельность городка. Но это был всего лишь повод. Старая столица донских казаков уж больно прославилась своим мятежным прошлым. Еще памятны были среди казачества легенды о Разине, Булавине...

Чтобы решить, куда переносить новую столицу, в 1804 году на Дон прибыл инженер де Волан. Тогда же создали специальную комиссию по устройству новой столицы.

Осенью 1804 года комиссия осмотрела ряд мест, пригодных для основания новой столицы, в том числе Аксайские и Черкасские бугры, Заплавскую и Манычскую станицы. Решено было остановиться на урочище Бирючий Кут — возвышенности, расположенной между реками Аксай и Тузлов.

7 ноября 1804 года Платов и де Волан представили Александру I доклад и план будущего города. К плану прилагалось описание улиц, площадей, где должны располагаться соборная и ряд других церквей, войсковая канцелярия, гимназия, гостиный двор. лазарет. 31 декабря 1804 года Александр I утвердил эти документы.

Для строительства Нового Черкасска — так назвали новую столицу — был назначен производитель работ инженер-капитан Ефимов, до этого руководивший высыпкой дамб в Старом Черкасске, как стали называть казаки бывшую свою столицу.

Под его команду было отдано два полка казаков. Многие из них участвовали в строительстве новой столицы в качестве мастеров [39] и рабочих. К делу привлекли также малороссиян, приписанных к станицам.

18 мая 1805 года по приказу Платова более тридцати станиц с воинскими регалиями и знаменами вызвали для участия в церемонии закладки новой столицы. От каждой станицы при закладке присутствовало по три подростка.

Прежде всего был заложен войсковой Вознесенский собор. В позолоченный ларец опустили серебряную доску с надписью: «Город войска Донского, именуемый Новый Черкасск, основан... лета от Рождества Христова 1805-го мая 18 дня, который до сего существовал 235 лет при береге Дона на острове, от сего места прямо на юг расстоянием в 20 верст под названием Черкасска».

Затем были заложены Александро-Невская церковь, гостиный двор, войсковая канцелярия, гимназия.

В конце дня начались гуляния. В огромном шатре, специально установленном накануне празднества, накрыли столы для трехсот человек. Здесь пировали самые почетные гости во главе с Платовым. Остальные участники закладки гуляли под открытым небом. Торжества сопровождались обычными казачьими состязаниями, стрельбой из ружей и пушек. «Когда выпалила пушка, — писал в своем дневнике очевидец этих событий протоиерей Рубашкин, — народ кинулся к поставленному жареному быку, покрытому алою тафтою, имеющему позлащенные рога, наполненному разными жареными птицами, стоящему от земли высоко, дабы ему, взорвав голову, получить положенное вознаграждение». В этом состязании проворней оказались три артиллериста, которым и достался приз в 25 рублей. «...Ввечеру было все иллюминировано: горели в разных местах лампы дегтяные, вензели разные, разноцветные пирамиды; лодки, поставленные на реке во множественном числе, все были иллюминированы. Торжество в этот день закончилось великолепным балом».

9 мая состоялось торжественное перенесение столицы из Старого Черкасска в Новочеркасск. Переезд совершался по залитой водой пойме Дона. Под звон колоколов разжалованного города процессия погрузилась на лодки и плоты и взяла курс на Бирючий Кут. На головной лодке везли воинские знамена и регалии, дарованные казакам за их подвиги в войнах. За головной следовала лодка с духовенством, затем — лодка с атаманом. Далее сплошной вереницей тянулись лодки со станичниками.

Проделав почти 20 верст пути, они причалили к специально построенной пристани. У временной войсковой канцелярии состоялось провозглашение новой столицы. А потом возобновились народные гуляния...

* * *

Несомненно, самое большое внимание уделял Платов боевой подготовке, вооружению и комплектованию донских казачьих полков. О нововведениях в военной области в войске Матвей Иванович сразу же представил записку через военного министра Александру I.

К этому времени в Войске Донском насчитывалось 15 генералов, 177 штаб-офицеров, 902 — обер-офицера, 40 797 урядников, казаков и калмыков, проживавших на территории Дона.

Указом от 29 сентября 1802 года в Войске Донском было установлено 60 комплектных полков по 578 человек каждый.

Производство в офицеры в военное время производилось по приказу генерала, командующего армией или корпусом. Представление на производство в офицеры или повышение в звании делалось полковником (командиром полка) или атаманом. Однако превышать положенное в войске число офицеров запрещалось. В мирное время производство в офицеры ставилось в зависимость «от высочайшей воли государя».

В представлении следовало «наблюдать не одно только старшинство, но способность к службе и достоинство, а в военное время наипаче уважать отличную храбрость и расторопность, в деле с неприятелем показанные».

По указу 1802 года казачий полк состоял из 578 человек: полковой командир, 5 есаулов, 5 хорунжих, 5 старших и 5 младших урядников, один квартирмейстер, один писарь и 550 казаков. (До этого в полку было по пять сотников, есаулов и хорунжих; один квартирмейстер, один писарь и 483 казака. Всего в полку насчитывался 501 человек.)

Донской казачий полк при Платове делился на пять сотен. [40]

Каждый полк и каждая сотня именовались по фамилии их командира. В полку в отличие от регулярной армии не было священника, особых чиновников, ведавших судебной частью, лекарей, фельдшеров и трубачей. Своя канцелярия отсутствовала, хотя командир полка представлял вышестоящему начальству строевые и хозяйственные отчеты. Писарь исполнял обязанности полкового адъютанта. Хозяйственной частью заведовал квартирмейстер.

Особенностью казачьего полка в это время являлось отсутствие колесного обоза, который заменялся вьючным.

Указом 1802 года были изменены и сроки службы казаков Нижние чины служили 25 лет и только после этого могли уходить в отставку. Если же казак получал раны и был не в стоянии продолжать службу, он также получал отставку.

Офицеры служили 15 лет. Однако если состояние здоровья позволяло продолжать службу, то подавать прошение об отставке они не могли. В этом случае они служили еще 10 лет.

Во времена Платова был образован специальный атаманский полк. В указе от 25 июня 1803 года говорилось: «Когда войсковой атаман в походе против неприятеля сам находиться будет, тогда ради преимущества его по чину иметь ему тысячный полк под названием Атаманского его имени, в котором всех чинов полагается вдвое противу обыкновенного пятисотенного полка» В 1812 году по ходатайству Платова специальным указом донцам, получившим увечья в войнах, назначались пенсии. В тот же год на Дон отпустили сумму в 20 тысяч рублей.

При Платове в войске была введена новая форма одежды. Донские казаки в мирной обстановке носили чекмень или кафтан темно-синий с выпушкой на воротнике и обшлагах, равно и выкладку по шароварам (красного сукна). На голову надевалась шапка из черных смушек с красным верхом. У офицеров на шапках были серебряные с черным шелком и золотом шнурки. Сверху красовались белые султаны с оранжевыми и черными перьями.

На службе казаки имели другую форму. Она отличалась от обычной (домашней) выпушкой на воротнике и обшлагах, а также выкладкой на шароварах согласно цвету одежды каждого полка. [42]

С 1 сентября по 1 мая казаки должны были носить чекмень или кафтан, а с 1 мая по 1 сентября полукафтан или куртку и «шаровары сверх оной».

Генералы, штаб- и обер-офицеры Войска Донского носили шаровары наподобие армейских. Сверх кушаков — перевязи и портупеи из черной кожи, украшенные бляхами или галунами из серебра. С 1804 года на воротниках и обшлагах генеральских и офицерских мундиров вышивалось по одной петлице с обеих сторон. С 1809 года генералы, находящиеся на службе, имели на мундирах (по воротнику и обшлагам) серебряное шитье.

Особое внимание уделял Платов совершенствованию тактики действий донских казаков, вырабатывавшейся в течение столетий. При атаке казаками применялся тактический прием под названием «лава» — атака рассыпным строем. Его донцы использовали при прямом нападении на врага, охвате его флангов и обходе. При каждом из этих действий характер «лавы» имел свои особенности. Так, при прямой атаке противника после получения сигнала к атаке казаки стремительно нападали на врага. Если противник не был сломлен, завязывались индивидуальные поединки. Но в схватке участвовали не все казаки. Восемь-десять казаков во главе с младшим офицером, не вступая в сражение, держались в середине. Это так называемый «маяк». Его основное назначение заключалось в организации преследования разбитого в индивидуальном сражении неприятеля.

При обороне казаки применяли тактический прием — «вентерь» — по названию рыболовной снасти, устроенной так, что рыба легко попадает в нее, но не может выйти обратно. Для ваманивания противника в засаду выделялась специальная группа казаков, наиболее смелых и ловких. По сторонам дороги, где предполагалось движение врага, в скрытых местах ставилось несколько партий казаков. Когда неприятель устремлялся на группу заманивания, ее казаки бросались в притворное бегство, вовлекая противника в «вентерь». В решающий момент неприятеля атаковывали с трех сторон и обычно одерживали победу.

Очень хорошо была организована у казаков сторожевая служив («бекеты»). Все сторожевое охранение разделялось на три линии. Первая состояла из нескольких постов по 6 казаков. Они [43] не сменялись казаками других тыловых линий, а только чередовались между собой: два дежурят, четверо отдыхают.

Вторую линию составляли заставы, расположенные позади «бекетов» на расстоянии версты. В них было по 8 — 15 человека они также не сменялись, а дежурили поочередно.

В третьей линии, находившейся позади второй (в версте или поближе), сосредоточивались все резервные войска сторожевого охранения. Отсюда, как правило, делались выезды и разъезды.

Преимущество казачьей сторожевой системы перед общеармейской заключалось в том, что люди и лошади больше отдыхали, ибо не совершали много разъездов на частые смены, что требовалось меньше людей и при этом в первой линии, самой близкой к неприятелю, было не два человека, как в армии, а шесть.

«Сторожевое охранение казаков было лучше, чем у нас, — записал Коленкур высказывание Наполеона, — их лошади, пользовавшиеся лучшим уходом, чем наши, оказывались более выносливыми при атаке... Какую бы цену ни придавали захвату пленных, захватить их не удавалось».

По едва заметным признакам, оставленным противником на окружающей местности, казаки могли определить примерное количество врага, его состав, направление движения. Казаки это называли «ходить по сакме».

Своеобразное вооружение донцов изменялось на протяжении столетий.

Издавна традиционной для казаков была сабля, которую еще Ф. Энгельс, большой знаток оружия, назвал «царицей кавалерийского оружия»{2}. В XVI — XVIII веках донцы в основном использовали трофейные турецкие и татарские сабли, причем верхушке казаков их жаловали «за верные службы». Сам Платов имел несколько таких сабель за подвиги в различных войнах. Когда при Петре I провели реорганизацию кавалерии, сабли оставили только казакам. Остальная кавалерия была вооружена палашами. Участник русско-турецкой войны 1735 — 1739 годов Манштейн, автор «Записок о России», писал, что «сабли у казаков отличной ковки». Со времен Семилетней войны 1756 — 1762 годов появляется «сабля казачья». К концу XIX века сложился тип казачьей сабли, не изменявшийся потом практически в течение столетия. Клинок такой сабли, к концу обоюдно заточенный, имел слабую кривизну. Черен по диагонали рубчатый, черный по цвету, с отверстием для темляка в набалдашнике. Ножны, обычно деревянные, обтягивались черной кожей. Длина сабли достигала 97 сантиметров, ширина клинка — 3,5 сантиметра.

Грозным казачьим оружием была пика, своего рода трансформированное копье. В России пика появилась во второй половине XVII века, а на Дону — в начале XVIII. В 1721 году пики были сняты с вооружения регулярной армии, но оставлены у донских казаков. Казачья пика представляла собой трехгранный острый наконечник, прикреплявшийся к круглому древку четырьмя короткими полосами (помочами). В 1812 году древки пик красились в красный цвет. Общая длина пики достигала 3,5 метра. Пики донских казаков отличались от пик других войск: трубка казачьих имела два отверстия для крепления. Наряду с саблей пика являлась любимым оружием донских казаков.

Кроме холодного оружия, у донских казаков издавна были ружья, пищали (русские и турецкие). Вначале ружья имели кремневый замок. В XVII веке конструкцию замка улучшили. Существовавший до этого кремнево-ударный механизм имел большой недостаток: огниво не закрывало полку с порохом и над последней была установлена подвижная крышка, которую каждый раз перед выстрелом надо было отодвигать рукой. Теперь огниво перемещалось на самую полку таким образом, что открывало ее при ударе. Во второй половине XVIII века донцами использовались «ружья нарезные с насечкою». В 1801 году Платов представил свои предложения о заказе для Войска Донского однокалиберных ружей на Тульском оружейном заводе. Предложения утвердили, но реализацию их отложили до выполнения завОДОМ казенного заказа. Однако заказ Платова так и не был выполнен.

Во время войн с Наполеоном (1805 — 1812) донцы получили на вооружение «ружье казачье». Его специально приспособили [44] для действия на лошади, сделав легче обычного пехоте ружья.

Старинное казачье оружие — пистолеты стали неотъемлем частью вооружения донцов с середины XVII века. Но специальные казачьи пистолеты, легкие и удобные при стрельбе с лошади, появились на вооружении казаков уже после смерти Платова.

Платову пришлось заниматься еще одной важной проблемой — укомплектованием казачьих полков строевыми лошадьми. Конские табуны были на Дону и до Платова, находясь в веденье войсковой канцелярии. Однако потребность в строевых лошадях с каждым годом возрастала. Для разведения крупных табун по представлению Платова войсковая канцелярия приняла решение прежде всего купить не менее тысячи жеребцов и продолжить закупки в последующие годы. Для покупки жеребцов решили собрать деньги со станиц, а также частично использовать общевойсковые суммы. Причем жеребцы, купленные HL средства станиц, передавались этим станицам для последующего выращивания. Обращалось особое внимание на то, чтобы эти табуны не смешивались со станичными. Для присмотра за новыми табунами в летнее время назначались два служилых казака и два малолетка. Осенью к ним прибавлялось столько же казаков и малолеток.

Вскоре войсковой табун увеличился. Уже к осени 1803 года в нем насчитывалось 372 639 голов лошадей. Это позволило на только удовлетворить собственные потребности, но и продавать донских лошадей (в частности, на Волынь и Подолию, а также на Кавказ).

Занимался Платов и освоением войсковых земель, особенно на южных и юго-восточных направлениях. В этой местности, в так называемых «задонских станицах», не хватало воды. Прежде всего здесь требовалось наладить почтовые тракты. В начале XIX века проезд по задонским и кавказским почтовым трактам был сопряжен с немалыми трудностями. На плохо оборудованных почтовых станциях не хватало провизии, обслуживающие станции казаки часто болели. В 1804 году по предложению Платова при каждой почтовой станции решено было устроить специальные [46] дома, где могли бы останавливаться путешественники или просто едущие по делам службы. Для больных строились отдельные деревянные домики. Казакам, работающим на станциях, разрешалось заводить поблизости от почтового тракта хутора. Однако и эта мера не привела к коренному изменению. Тогда предложили желающим казакам и малороссиянам на льготных условиях поселиться «у дороги задонского почтового тракта при почтах Кагальницкой, Мечетной, Мало-Егорлыкской». Так были основаны три новые станицы с одноименными названиями, а в 1809 году — четвертая, Махинская. Несколько позже, в 1817 году, по приказу Платова сюда переселили 300 семей казаков.

Платов хотел заселить войсковые земли, лежащие и на левой стороне Дона по рекам Сала и Маныч до соленых Манычских озер, однако, несмотря на льготы, желающих переселяться практически не нашлось.

В 1811 году около четырех тысяч малороссиян, переселившихся в станицы задонского тракта, были приписаны в казаки и освобождены от подушного оклада. Платов добивался разрешения принимать в казаки всех вольных людей, приходивших на Дон. Ему даже удалось вырвать у Военной коллегии согласие на свое предложение. Однако сенат категорически отклонил ходатайство Платова, оставив в силе неоднократно издаваемые ранее указы о неприеме беглых на Дон.

Большое внимание уделял Платов развитию народного образования на Дону. Главное народное училище было открыто в Черкасске еще в 1793 году. Во времена атаманства Платова оно состояло из четырех классов. Дополнительный, рисовальный, класс набирал особо одаренных учеников. Обучение было бесплатным. К 1805 году училище имело кабинеты: естественной истории, математический и физический. В физическом, кроме прочих приборов, работала даже гальваническая машина. Библиотека, по тем временам хорошая, состояла из 200 названия книг и регулярно пополнялась новыми.

Матвей Иванович, интересуясь успехами учеников народного училища, неоднократно посещал его. Во время вступления Платова [47] на пост войскового атамана там было 134 ученика, 1802 году — 224, а к 1805 году уже 253 ученика.

Своеобразие Черкасского народного училища заключалось в том, что с 1798 года в него принимались только мальчики. Это и понятно — так готовились кадры для полков.

5 ноября 1804 года правительство издало гимназический устав, по которому вся Россия делилась на несколько учебных округов. Для преобразования главного народного училища в гимназию приехал из Харькова профессор И. Ф. Тимковский. Платов принял деятельное участие в преобразовании училища в гимназию.

11 июля состоялось открытие гимназии. Торжества, начатые в соборе, продолжились в зале собраний войсковой канцелярии, где преподаватели гимназии по-латински, немецки и французски говорили о пользе просвещения.

Вечером весь город был иллюминирован, атаман Платов давал бал по случаю открытия гимназии. В тот же день начались занятия в первых двух классах.

Платов поощрял учебу в народных училищах, выдвигал на должности молодых казаков, прошедших курс обучения в них, гордился, когда донские казаки поступали в высшие учебные заведения.

В 1802 году в Нижнем Чиру, а в 1803 году в станице Усть-Медведицкой открылись народные училища, впоследствии преобразованные в уездные. В 1806 году было открыто училище в станице Аксайской и Алексеевское народное училище в Хоперском начальстве, несколько позже — Кочетовское и Каменское народные училища. Кроме того, с разрешения Платова в 1804 году в слободе Мичихе начало работу училище на 75 учеников — детей крестьян. Средства на его содержание были пожертвованы владельцем слободы генералом Курнаковым.

Платов очень бережно относился к донским самородкам. Он поощрял в творческих занятиях писателя, уроженца Верхне-Курмоярской станицы Евлампия Никифоровича Котельникова. В заграничных походах 1813 — 1814 годов Нательников состоял при атамане Платове «за дежурного штаб-офицера и письмоводителя». [48] В 1814 году он писал стихи и речи «на поздравление войска Донского с прибытием из армии на Дон». В этом же году было опубликовано стихотворение Кательникова «Разговор», посвященное Платову. Интересно, что поэт, всегда вступавший в конфликты со светскими властями, восторженно отзывается о Платове:

Много внимания уделял Платов улучшению медицинского обслуживания на Дону. По его инициативе в области Войска Донского создавался штат медицинских работников из уроженцев Дона. По приказу Платова от каждой станицы было взято по одному мальчику. Их обучал войсковой доктор. Из 114 человек, отобранных для занятий, 73 в дальнейшем стали медиками.

Платов обращал большое внимание на развитие виноградарства, которое появилось на Дону еще до Петра I. Виноградарство преобладало на правом берегу Дона. Начиная со станицы Бессергеневской, виноградники узкой полосой тянулись выше по реке к станице Мелиховской, хутору Пухляковскому и станице Раздорской. Северо-восточнее станицы Раздорской, у хуторов Каныгина, Ольховского, Крымского и Опаринского, они входили в долину Северного Донца. Вина из донского винограда высоко оценил побывавший здесь в 1772 году академик Паллас. Он даже считал, что донские вина по вкусу сходны с красными итальянскими. В начале XIX века донские вина стали вывозиться и в Другие города России. Лучшими из них считались цимлянское и раздорское.

За столь небольшой срок пребывания на посту атамана Матвей Иванович Платов смог многие мечты претворить в жизнь, однако война с Наполеоном оторвала его от мирной созидательной деятельности. [49]