Победная весна

Родился 14 октября 1892 г. в Луганской области. В Советской Армии с 1918 г., член КПСС С 1918 г. Участник первой мировой и гражданской войн. В 1925 г. окончил Высшую кавалерийскую школу и в 1935 г. — Военную академию им. М. В. Фрунзе.

В 1919–1938 гг. служил в 14-й кавалерийской дивизии, пройдя путь от начальника бригадной разведки до командира этой дивизии. В последующем командовал кавалерийским корпусом, с 1940 г. — 1-й Отдельной Краснознаменной армией на Дальнем Востоке.

Во время Великой Отечественной войны командовал Западным и Брянским фронтами, 4-й ударной армией, Юго-Восточным, Сталинградским, Южным и Калининским фронтами, Отдельной Приморской армией, 2-м Прибалтийским и 4-м Украинским фронтами.

С июля 1945 г. — командующий войсками Прикарпатского, с октября 1946 г. — Западно-Сибирского и с ноября 1953 г. — Северо-Кавказского военных округов. С мая 1958 г. — генеральный инспектор Министерства обороны СССР.

День начала войны против нашей страны в документах германского генерального штаба именовался «Днем X». Не знаю, как предполагали обозначить гитлеровские генштабисты день ее окончания, вероятно — «День S», с этой буквы начинается немецкое слово Sieg — победа. В победе они были, как известно, более чем уверены и ожидали триумфа не позднее чем спустя три-четыре месяца после «Дня X».

Просчет оказался поистине катастрофическим для вдохновителей и исполнителей плана «Барбаросса». Война длилась 3 года, 10 месяцев и 17 дней. А День Победы праздновала не Германия, а народы антигитлеровской коалиции и все миролюбивое человечество.

Решающая роль в этом историческом свершении принадлежит Советскому государству. Путь нашего народа к яркому майскому дню 9 мая 1945 г. был крут, тернист и многотруден. Но лозунг ленинской партии «Наше дело правое, победа будет за нами!», прозвучавший в первый день войны, оправдался в полной мере. Передовой общественный строй, титанический ратный и созидательный труд советского народа обеспечили великую победу.

Эта победа была итогом отнюдь не только сражений заключительной фазы войны. Но ошибается и тот, кто полагает, что в последние месяцы войны наши войска лишь пожинали плоды предыдущих могучих ударов по врагу. Данная статья, думается, будет еще одним свидетельством этого, в ней я коснусь событий последних двух месяцев войны на 4-м Украинском фронте.

* * *

1 марта 1945 г. я покинул Прибалтику и выехал по вызову в Москву в связи с предстоящим назначением на другой фронт, — на какой именно, я не знал.

Москва все еще казалась строгой и по-военному суровой, но все же в ней чувствовалось больше приветливости и оживления, чем в прежние мои посещения. Особую красоту столице придавали салюты, возвещавшие о новых победах наших войск на фронтах войны.

Теперь салюты гремели каждый вечер, а иногда и дважды. Вот и сегодня мощные репродукторы разнесли торжественные слова приказа Верховного Главнокомандующего о новых победах Красной Армии. До этого мало кому известные населенные пункты, находившиеся где-то далеко на западе, за пределами нашей Родины, такие, как Бервальде, Темпельбург, Шифельбайне и другие, стали известными, ибо наши воины, прорвав сильно укрепленную оборону немцев, овладели этими важными узлами коммуникаций и мощными опорными пунктами обороны врага.

Сердце наполнялось гордостью за родную партию, под руководством которой наш народ, мужественно вынесший тяготы первых лет войны, твердо и неуклонно шел к полной победе. Лица людей, высыпавших на улицы, чтобы увидеть красочный фейерверк салютом, сияли радостью. Чувство уверенности в близкой победе невидимыми нитями передавалось по всей стране и касалось сердца каждого солдата на фронте и труженика на заводах и полях в самых отдаленных уголках страны. Оказываясь в тылу, и я каждый раз с волнением слушал звуки торжественной музыки салютов, хотя и не терпелось вновь попасть туда, где они рождались.

По приезде в Москву я остался жить в вагоне на Ржевском (ныне Рижском) вокзале, так как был уверен, что новое назначение получу скоро.

От привычной фронтовой жизни оторваться было нелегко, и я несколько раз говорил по телефону с Л. М. Сандаловым. Советские войска в Прибалтике, где я до этого командовал 2-м Прибалтийским фронтом, а Сандалов был там же начальником штаба, непрерывными ударами сковывали крупные силы врага. Группа армий «Курляндия», находившаяся на самом крайнем левом фланге все еще громадного по протяженности советско-германского фронта, по приказу Гитлера стремилась во что бы то ни стало удержать последний небольшой кусок советской территории с целью затормозить наше наступление на центральном и южном участках фронта.

6 марта я был вызван в Кремль. В этот день председатель Президиума Верховного Совета Союза ССР Михаил Иванович Калинин вручил мне «Золотую Звезду», орден Ленина и грамоту о присвоении звания Героя Советского Союза, а также ордена Ленина и Красного Знамени за долголетнюю и безупречную службу в Красной Армии.

За время пребывания в Москве я несколько раз был в Генеральном штабе, где получил необходимую информацию о военно-политической обстановке.

Начавшееся в середине января 1945 г. грандиозное наступление пяти советских фронтов от Балтийского моря до Карпат (на фронте 1200 км) дало замечательные результаты. Советские войска разгромили основные силы противника, которыми немецко-фашистское командование рассчитывало сдержать Красную Армию на подступах к восточным границам Германии. За это время было проведено несколько крупнейших операций, в ходе которых наши фронты, каждый самостоятельно, выполняли свои задачи. В целом их дейст-вия, строго координируемые Ставкой Верховного Главнокомандования, были направлены на осуществление единого стратегического плана — разгрома основных сил вермахта у ворот фашистской Германии.

21 марта Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин принял меня в Кремле и объявил о назначении командующим 4-м Украинским фронтом. Это было мое десятое по счету назначение за период Великой Отечественной войны.

Ознакомившись с боевой обстановкой в Чехословакии по материалам, имевшимся в Генеральном штабе и отличавшимся глубиной анализа, я попросил разрешения выехать на фронт немедленно. Такое разрешение было дано, и я, не теряя времени, отправился в путь с первым же поездом. Погода была, к сожалению, нелетная.

В дороге мои мысли невольно сосредоточились на судьбе Чехословакии и ее народов в последние годы. Эта страна первой из славянских государств подверглась нашествию фашистских варваров. Мюнхенские «умиротворители», о которых с проклятием вспоминает все свободолюбивое человечество, бросили эту страну на разграбление гитлеровцам. Семь с лишним лет фашисты огнем и мечом насаждали «новый порядок» в городах и селах Чехословакии. Число граждан Чехословакии, погибших в застенках гестапо, расстрелянных без суда и следствия, умерших в концлагерях за этот период, превзошло потери США на всех фронтах второй мировой войны. Но гитлеровцы не смогли сломить волю свободолюбивых народов. Об этом свидетельствовало Словацкое национальное восстание.

К осени 1944 г. Красная Армия вышла к границам Чехословакии. В сентябре одновременно начались Карпатско-Дуклинская операция 1-го Украинского фронта и Карпатско-Ужгородская операция 4-го Украинского фронта. В течение четырех недель продолжались ожесточенные бои по преодолению вражеских, укреплений на карпатских перевалах. 6 октября наши войска, в составе которых героически сражался 1-й чехословацкий армейский корпус, вступили в районе Дуклинского перевала на землю Чехословакии. В этих местах и родился пламенный призыв чехословацких патриотов: «С Советским Союзом на вечные времена!»

Бои на территории Чехословакии были связаны с огромными трудностями в силу необычайно сложных условий местности и важности этого района для гитлеровцев. От границ Чехословакии по труднодоступным отрогам Карпат, форсируя многочисленные реки, шли войска 4-го Украинского фронта к важным в стратегическом и экономическом отношении районам страны — городам Опаве, Моравской Остраве, Оломоуцу и др.

Утром 26 марта я вступил в командование 4-м Украинским фронтом и сразу же погрузился в дела. Вначале работал в штабе, принимая войска и фронтовое управление от генерала армии Ивана Ефимовича Петрова, знакомясь с положением дел и ходом боевых действий.

В состав фронта на 10 марта входили армии: 1-я гвардейская (командующий генерал-полковник Андрей Антонович Гречко), 38-я (командующий генерал-полковник Кирилл Семенович Москаленко), 18-я (командующий генерал-лейтенант Антон Иосифович Гастилович), 8-я воздушная (командующий генерал-лейтенант Василий Николаевич Жданов). Всего в составе войск фронта было десять корпусов, состоявших из 22 стрелковых дивизий, бригад и частей усиления.

По документам, имевшимся в штабе, по докладам начальника штаба фронта генерал-лейтенанта Ф. К. Корженевича и начальника оперативного управления генерал-майора В. А. Коровикова я ознакомился с положением на фронте, и передо мной встала картина не только состояния войск к моменту моего вступления в должность, но и их боевых действий во многих предыдущих операциях.

15 января 1945 г.{40} войска 4-го Украинского фронта, осуществляя Западнокарпатскую операцию (она продолжалась до середины февраля), с рубежа западнее города Санок перешли в наступление. Они прорвали сильно укрепленную оборону противника и за четыре дня наступательных боев продвинулись вперед до 80 км, расширив прорыв до 60 км по фронту. В ходе наступления войска фронта форсировали реки Вислока и Дунаец, овладели городами Ясло и Горлице, важными опорными пунктами обороны немцев на краковском направлении, и с боями заняли свыше 400 других населенных пунктов.

Основную роль в прорыве сыграли войска 38-й армии, действовавшей на правом крыле фронта. Вместе с ней повели успешное наступление и две другие армии — 1-я гвардейская и 18-я. Эти действия войск фронта на территории Чехословакии, как и прежде, протекали в тесном оперативном взаимодействии со 2-м Украинским фронтом, войска которого проводили Среднесловацкую операцию, выдвигаясь на широком фронте к реке Грон.

Одновременно 38-я армия 4-го Украинского фронта взаимодействовала с войсками левого фланга 1-го Украинского фронта, осуществлявшими Сандомирско-Силезскую операцию.

К 20 января, наступая в полосе Карпат, войска 4-го Украинского фронта освободили польский город Новы Сонч, чехословацкие города Прешов, Кошице, Бардейов. Непрерывные удары наших частей и угроза окружения заставляли врага откатываться на запад. 28 января соединения 18-й армии овладели крупным административным центром Чехословакии — городом Попрад, а 29 января войска 1-й гвардейской армии заняли польский город Новы Тарг.

Вскоре, однако, продвижение замедлилось.

Цель продолжавшейся операции — разбить противостоящего противника и выйти главными силами в верховья рек Висла и Одер до Моравской Остравы — полностью не была выполнена, хотя к течение месяца операция в основном и развивалась в соответствии с намеченным планом. Войска фронта сохраняли боевой подъем, но в результате тридцатидневных боев в тяжелых условиях горно-лесистой местности дивизии в известной степени истощились, снизились их наступательные возможности. Противник же сумел перейти к организованной обороне на заблаговременно подготовленных рубежах.

Последним крупным успехом фронта в этот период было овладение 12 февраля городом Бельско. Превращенный гитлеровцами в крепость, он был взят штурмом войсками 1-й гвардейской армии генерал-полковника А. А. Гречко и 38-й армии генерал-полковника К. С. Москаленко.

Командование фронта, понимая, что поспешные попытки дальнейшего продвижения не принесут успеха, поставило перед Ставкой вопрос о необходимости более серьезной подготовки к выполнению операции, в результате которой войска должны были выйти на рубеж реки Влтава и овладеть столицей Чехословакии Прагой. Предполагалось осуществить операцию в три этапа на общую глубину до 450 км. Однако фактически спланирован был лишь первый этап, в котором предусматривалось освобождение Моравско-Остравского промышленного района.

Ставка 17 февраля утвердила предложения командования фронта. Начало операции было назначено на 10 марта.

При ее подготовке было немало трудностей: многие вопросы оказались нерешенными.

Первый же день наступления оказался неудачным. Авиация не могла действовать из-за плохой погоды, артиллерия не сумела разрушить огневую систему противника. Тем не менее войска фронта сражались самоотверженно. Преодолевая сильное огневое сопротивление, отражая контратаки противника, в условиях обильного снегопада и плохой видимости дивизии наступающих армий, вклиниваясь в оборону противника, продвинулись местами до 5 км.

Несмотря на то, что войска фронта не смогли до конца выполнить поставленных перед ними задач, их действия сковывали крупные силы врага: сюда с других участков фронта было привлечено около восьми дивизий. Это облегчило 1-му. Украинскому фронту проведение Верхнесилезской операции, а 2-му Украинскому — Братиславско-Брновской, которая началась в 20-х числах марта.

И все-таки продвижение войск 4-го Украинского фронта развивалось в крайне медленном темпе. К концу марта войска других фронтов продвинулись далеко вперед: 1-й Белорусский и 1-й Украинский вышли на Одер и Нейсе, форсировали Одер в районе Кюстрина, и только 4-й Украинский фронт и правое крыло 2-го Украинского отставали, образовав дугу, охватывавшую северо-восточные и юго-восточные границы Чехословакии. Важнейшие промышленные центры страны продолжали оставаться в руках противника.

Войска 4-го Украинского фронта почти за два с половиной месяца наступления на правом крыле продвинулись на 200 км, причем половина этого расстояния была пройдена за первые пять дней наступления, а на левом крыле — только на 100 км. До Моравской Остравы оставалось всего 30–35 км, но она не была взята как из-за упорного сопротивления противника, опиравшегося на мощные укрепления и придававшего этому району исключительное значение, так и из-за недостатков в организации нашего наступления.

Ознакомление с обстановкой показало, что нужно серьезно готовить новое мощное наступление, которое сокрушило бы противника в Моравско-Остравском и Оломоуцком районах и открыло бы путь к столице Чехословакии.

С первого же дня я начал знакомство с делами непосредственно ил местах и вечером 26 марта был уже в 38-й армии. Меня встретил и тепло приветствовал командующий генерал-полковник К. С. Москаленко.

С командующим 38-й армией, начальником штаба генерал-майором Василием Фроловичем Воробьевым, членами Военного совета генерал-майорами Алексеем Алексеевичем Епишевым и Федором Ивановичем Олейником мы обсудили важнейшие проблемы предстоящей операции. А. А. Епишев предложил мне допросить двух пленных офицеров, чтобы убедиться в точности данных о противнике, имевшихся у Военного совета армии. Я принял это предложение. Офицер 735-го пехотного полка показал, что батальон имел 350 активных штыков, 18 ручных и восемь станковых пулеметов, восемь минометов. В боях 24 марта батальон был разгромлен, и около половины его личного состава вместе со штабом захвачено в плен. Другой пленный офицер, из 1083-го пехотного полка, сообщил, что его дивизия входила в состав 59-го армейского корпуса 1-й танковой армии. В дивизии ощущался большой недостаток горючего.

Затем я вернулся на КП фронта. Выслушав мнение Военного сонета армии, я пришел к выводу, что решение генерала И. Е. Петрова о наступлении на Моравску Остраву только силами 38-й армии не соответствует сложившейся обстановке.

В состав армии в тот момент входили 126-й (командир генерал-майор В. Н. Соловьев) и 127-й (командир генерал-майор I'. А. Жуков) легкие горнострелковые корпуса (по три стрелко-1П.1П бригады в каждом), 95-й (командир генерал-майор И. И. Мельников), 101-й (командир генерал-лейтенант А. Л. Бондарев) и 52-й (командир генерал-майор С. М. Бушуев) стрелковые корпуса (по три дивизии в каждом). Всего, таким образом, имелось 15 стрелковых дивизий и бригад, но они были сильно ослаблены в предыдущих боях. И хотя из общеармейской 140-километровой (в ширину) полосы фронта каждому корпусу отводилось около 20 км, в тех специфических условиях усилиями одной только армии многого достигнуть было нельзя.

В этой обстановке необходимо было, чтобы 1-я гвардейская армия нанесла удар на Моравску Остраву совместно с 38-й. И дальнейшем, наступая главными силами в направлении Фридек и обходя Моравску Остраву с юга, армии предстояло форсировать року Остравице.

11-й стрелковый корпус (командир генерал-лейтенант Михаил Иванович Запорожченко) оставался в резерве, в готовности раз-вить наступление ударной группировки. На участке прорыва плотность артиллерийско-минометного огня определялась в 150–160 стволов на один километр фронта. Готовность войск к наступлению была назначена на утро 28 марта.

Так прошел первый день моего пребывания на новом фронте. Мое внимание, естественно, в большей степени привлекали действия 38-й и 1-й гвардейской армий, наступавших на главном направлении, так как от их успешного продвижения и выхода во фланг и тыл противника, оборонявшегося перед 18-й армией, зависело продвижение объединения генерал-лейтенанта Антона Иосифовича Гастиловича. Оно действовало в трудных условиях местности, преодолевая горные массивы Баскид и Фатр.

27 марта я выехал на КП командарма 1-й гвардейской, где встретился и с находившимся там членом Военного совета. фронта Л. 3. Мехлисом.

Гвардейцы были исполнены решимости нанести удар по врагу. У командарма А. А. Гречко был богатейший опыт руководства войсками в сложных условиях, он в свое время выдвинул ряд интересных идей, осуществление которых могло содействовать скорейшему выполнению задачи по овладению Моравской Остравой.

По моей просьбе А. А. Гречко собрал командиров корпусов и дивизий, весь наличный армейский руководящий состав. На этом импровизированном совещании мы заслушали доклад начальника штаба армии генерал-лейтенанта Александра Григорьевича Батюни и ответственных военачальников управления армии. Речь шла теперь конкретно о дальнейших действиях каждого корпуса и дивизии в связи с вновь поставленной задачей. После оживленного обсуждения был выработан развернутый план операции.

В последующие дни наши части и соединения усилили натиск на врага и немного продвинулись вперед, хотя можно было достигнуть большего при правильной организации взаимодействия между армиями. Обстановка диктовала необходимость некоторое время продолжать действия при прежнем построении боевых порядков и на прежних направлениях, чтобы не давать передышки врагу, все время теснить его, не дать ему возможности разгадать наш новый замысел, а тем временем подготовить мощный удар.

Наибольшее продвижение, как и прежде, имела 38-я армия, главным образом на своем правом фланге.

Эта армия, возобновив с утра 27 марта наступление, в течение дня с боями продвинулась до 5 км и овладела 20 населенными пунктами. На следующий день, преодолевая упорное сопротивление противника, соединения и части К. С. Москаленко вновь продвинулись и заняли еще ряд населенных пунктов. На некоторых участках они оказались в 2–3 км от рек Одер и Ольша, по которым здесь проходила граница с Германией.

В последующие дни части 126-го горнострелкового и 95-го стрелкового корпусов 38-й армии севернее Моравской Остравы овладели сильно укрепленными пунктами Сырин, Блющув, Камень. 2 апреля они на этом участке форсировали Одер и завязали бой за расширение плацдарма на его левом берегу.

В тот же день взятый мною из резерва 1-й гвардейской армии 11-й стрелковый корпус, заранее сосредоточенный в направлении действий 38-й армии, был введен в бой и одной дивизией форсировал Одер севернее населенного пункта Камень в районе Тунскирх (Творков). Такая переброска корпуса диктовалась обстановкой и Пыла оправдана успехом, достигнутым в результате захвата плацдармов на западном берегу Одера.

В это же время активизировали действия и две другие армии. Они сковали силы противника в своих полосах наступления и лишили его возможности маневра. 1-я гвардейская армия, на которую я возлагал большие надежды, 29 апреля после 45-минутной артподготовки в 11 часов 45 минут силами 67-го (командир генерал-майор И. С. Шмыга) и 107-го (командир генерал-лейтенант Д. В. Гордеев) стрелковых корпусов перешла в наступление в направлении Фриштат и овладела станцией Прухна. После этого ее продвижение несколько замедлилось, так как противник оказывал бешеное, сопротивление и части армии были вынуждены непрерывно отбивать контратаки.

18-я армия генерала А. И. Гастиловича, наступавшая южнее 1-й гвардейской, продолжала действовать в трудных условиях горно-лесистой местности и выбивала немцев, засевших в горах, на перева-лах, дорогах и в населенных пунктах, приспособленных врагом к круговой обороне. С 29 марта по 5 апреля ее войска на отдельных участках продвинулись от 15 до 20 км и заняли ряд важных опорных пунктов противника. Вместе с частями армии отважно сража-лись. бойцы 1-го чехословацкого корпуса.

Командовал корпусом генерал бригады Людвик Свобода. Его заместителем по просвещению (по политической части) был ветеран коммунистического движения Чехословакии Ярослав Прохазка. Артиллерией корпуса командовал Отокар Рытирж.

Об этих замечательных людях хочется рассказать подробнее. Людвик Свобода родился 25 ноября 1895 г. До второй мировой войны был кадровым офицером чехословацкой армии. После оккупации страны гитлеровцами эмигрировал в Польшу, где начал формировать чехословацкий легион. Подполковник Свобода вывел личный состав легиона на территорию СССР и здесь и 1942 г. сформировал чехословацкий батальон, выросший в 1943 г. в бригаду, а в 1944 г. в корпус. 5 апреля 1945 г. Л. Свобода был назначен министром обороны Чехословацкой Республики. В период попытки контрреволюционного мятежа в 1948 г. руководимые им вооруженные силы твердо встали на сторону трудящихся. Л. Свобода на-гражден многими орденами и медалями ЧССР и СССР, а также удостоен звания Героя Чехословацкой Социалистической Республики и Героя Советского Союза. В настоящее время Л. Свобода — президент ЧССР.

Я. Прохазка родился в 1897 г. Окончил юридический факультет Пражского университета. После первой мировой войны вступил в КПЧ. В 30-х годах по решению ЦК КПЧ был направлен в СССР, где занимался переводом основных трудов классиков марксизма-ленинизма на чешский язык. Вступив в 1942 г. в чехословацкое воинское формирование на территории СССР, он был бессменным заместителем командира по просвещению и секретарем организации коммунистов-военнослужащих. Я. Прохазка участвовал во всех боевых делах чехословацкого воинского формирования. Это был политический руководитель фурмановского типа, обладавший громадной эрудицией и непоколебимой убежденностью в правоте идей коммунизма. В апреле 1945 г. Ярослав Прохазка был назначен начальником Главного управления по воспитанию и просвещению чехословацкой армии, в 1948 г. — начальником Генерального штаба, с 1951 г. — в отставке в звании генерала армии. Награжден многими орденами ЧССР и СССР.

О. Рытирж — кадровый офицер, прошедший с корпусом весь боевой путь от Соколова до Праги. Как артиллерийский начальник О. Рытирж проявил себя с наилучшей стороны. Под его руководством артиллерия корпуса хорошо взаимодействовала с пехотой и тапками. После войны О. Рытирж командовал корпусом, военным округом, был заместителем министра обороны. В настоящее время — начальник Генерального штаба Чехословацкой армии, генерал-полковник.

Мне часто приходилось встречаться также с заместителем начальника разведки корпуса Антонином Сохором. Это был молодой командир, прошедший трудный путь борьбы и невзгод. Он родился в семье горняка в 1914 г. Вскоре после оккупации Чехословакии попал в лапы гестапо и был выслан на принудительные работы в Германию. За организацию саботажа ему грозила жестокая расправа, но Сохору удалось бежать через Польшу в СССР. Уже в боях у Соколова он командовал разведвзводом и за храбрость и отвагу, проявленные при освобождении Киева, получил звание Героя Советского Союза. А. Сохор быстро рос как командир и, когда мы встретились с ним, был уже опытным разведчиком. Хорошо зная местные условия, он оказал на территории Чехословакии много важных услуг не только корпусному, но также армейскому и фронтовому командованию{41}.

Таков был командный состав чехословацкого корпуса, сражавшегося рука об руку с советскими воинами.

5 апреля, преодолев упорное сопротивление противника, 18-я армия овладела районным центром Ружомберок{42} — важным узлом дорог и опорным пунктом обороны врага на реке Ваг. В честь этой победы Москва впервые салютовала войскам 4-го Украинского фронта после того, как я вступил в командование ими.

Это был несомненный успех. Большой вклад в подготовку и проведение удара на город принадлежал командующему армией А. И. Гастиловичу и тем, кто возглавлял этом объединении партийно-политическую работу, — члену Военного совета генерал-лейтенанту Семену Ефимовичу Колонину, начальнику политического отдела армии генерал-майору Леониду Ильичу Брежневу, и также начальнику штаба армии Никите Григорьевичу Брилеву.

Бой за Ружомберок был крайне ожесточенным. Дело осложнялось тем, что единственная дорога, соединяющая Липтовски Святы Микулаш, откуда двигались паши части, и Ружомберок, на всем своем 25-километровом протяжении пролегает через горную долину, ограниченную с обеих сторон скалистыми Липтовскими и Низкими Татрами.

Большим препятствием служили также широко разлившиеся горные реки.

Гитлеровцы перекрыли эту долину тремя полосами укреплений, каждая из которых включала дзоты, минные поля, проволочные награждения и даже железобетонные укрепления. Особенно прочным был третий рубеж - на непосредственных подступах к городу. Ружомберок был со всех сторон окружен минными полями, дзотами, а с танкоопасных направлений огражден еще и надолбами. Только заранее оборудованных артиллерийских площадок вокруг города насчитывалось около сотни.

Наступательный порыв наших войск, однако, оказался сильнее всех препятствий. Преодолевая сильное огневое сопротивление противника, умело сочетая обходный маневр с фронтальными атаками, наши воины сумели преодолеть все три рубежа. Были захвачены трофеи, в числе которых семь паровозов и более 580 вагонов с различными военными грузами.

Наступление наших войск в эти дни встречало исключительно сильное сопротивление со стороны противника и на других участках. Не было дня, чтобы паши части в ходе наступления не отбивали десятки контратак пехотных частей противника, поддерживаемых танками и авиацией. В горах и населенных пунктах приходилось выбивать врага буквально с каждой мало-мальски значительной высоты.

В ходе наступления в ущельях и отрогах Скалистых Татр части 18-й армии взяли еще несколько населенных пунктов и овладели рядом господствующих высот.

Противник не желал мириться с поражением, пытался вернуть утраченные позиции. Гитлеровцы подтянули несколько самоходных орудий и с ходу обрушились на боевые порядки стрелкового батальона майора Сорокина, выдвинувшегося вперед. За самоходками двинулась вражеская пехота. Противник накапливался в лощине, чтобы с короткой дистанции контратаковать батальон.

Однако у него ничего не вышло. Командир батальона приказал своим подразделениям открыть огонь из минометов и станковых пулеметов.

Гитлеровцы медленно взбирались по скатам, и было выгодно ударить но ним с большой дистанции, чтобы расстроить боевой порядок врага, измотать его силы на дальних подступах, а потом уничтожить. Солдаты противника с трудом поднимались вверх, а наши бойцы вели по ним прицельный огонь. Более полусотни гитлеровцев было выведено из строя. После этого батальон Сорокина начал контратаку и, преследуя врага, вышел на соседнюю высоту.

Только за один день — 31 марта — отдельные части 18-й армии отразили более чем по десять контратак противника. Истребив около 500 вражеских солдат и офицеров, паши бойцы захватили 120 пленных и овладели рядом господствующих высот в Скалистых Татрах.

Особенно яростное сопротивление оказал противник правому крылу наступающих войск 38-й и 1-й гвардейской армий. Здесь для него была наибольшая угроза обхода Моравской Остравы с севера, и это он прекрасно понимал. Густая сеть населенных пунктов, фольварков издавна приспосабливалась к длительной обороне. Стены каменных зданий были возведены с большим запасом прочности, а железобетонные фундаменты по толщине иной раз не уступали стенам дотов.

Если к этому добавить, что противником были заново подготовлены полевые укрепления, а также использованы многочисленные озера, пруды, каналы, изрезывающие этот район вдоль и поперек, то станет ясным, с какими трудностями было связано здесь продвижение вперед.

В последнее время противник непрерывно стягивал в этот район все, что мог снять с других участков фронта. Однако людей у него все же не хватало. Поэтому на отдельных участках он был вынужден бросать в бой подразделения, наспех собранные из остатков различных разгромленных частей, разбавляя их ездовыми, штабными писарями и другими тыловиками. В немецкой армии уже тогда существовал приказ о том, что всех солдат, находившихся без дела на расстоянии свыше 2 км от передовой, направлять в штрафные роты.

Вместе с тем противник старался как можно больше насытить свои боевые порядки огнем. Только полностью истребив гарнизоны отдельных укреплений или расчеты огневых точек, нашим войскам удавалось продвинуться вперед.

Когда воинами 38-й армии был захвачен плацдарм на западном берегу Одера (вначале этот плацдарм не превышал и нескольких десятков метров в глубину), немцы оказали переправившимся бешеное сопротивление, пытаясь сбросить их в реку непрерывными контратаками пехоты и танков. Но наступающих поддерживала с восточного берега наша артиллерия. Над боевыми порядками противника появились самолеты 8-й воздушной армии{командующий генерал-лейтенант Василий Николаевич Жданов), наносившие беспрерывные бомбардировочные и штурмовые удары. Тогда гитлеровцы, со своей стороны, ввели в бой авиацию. Над переправами через Одер только 3 апреля произошло 14 ожесточенных воздушных боев, закончившихся полной победой советских летчиков. Нашими истребителями и зенитной артиллерией за день было сбито 23 самолета противника.

Пользуясь поддержкой своей артиллерии авиации, стрелковые поиска, переправившиеся через Одер, полностью уничтожили оборонявшихся здесь гитлеровцев и сумели закрепиться, а затем, накопил силы, значительно расширили плацдарм, захваченный на западном берегу этой реки.

Здесь, на Одерском плацдарме, пал смертью храбрых отважный сын чехословацкого народа Стефан Вайда, 23-летний офицер-танкист. На его счету было 20 подбитых танков врага. Посмертно Стефан Вайда был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.

Подготовка к более мощному удару по врагу требовала пополнения войск фронта личным составом, танками и авиацией. Об этом было доложено в Ставку. Одновременно принимались меры по изысканию собственных ресурсов. Мы, в частности, организовали ремонт танков и автомашин, пополняли боевые части за счет нестроевых подразделений.

В это время Ставка приняла решение передать нам из состава 1-го Украинского фронта 60-ю армию вместе с занимаемым ею участком, который являлся продолжением правого крыла нашего фронта. Войска армии нависали с севера над противником, оборонявшимся в Моравско-Остравском районе, Они вели бои на подступах к реке Опаве, являвшейся на северном участке естественной границей между Чехословакией и Германией.

6 апреля 60-я армия в составе трех стрелковых корпусов (девять дивизий) перешла в наше подчинение. Таким образом, протяженность линии фронта увеличилась на 40 км. В связи с этим возникла необходимость переместить несколько севернее его штаб и командный пункт. Для этого было выбрано местечко Необшютц в 4 км юго-западнее Рыбника. Отсюда можно было легко наладить связь с армиями, и, главное, штаб фронта оказывался ближе к правому флангу, где намечался главный удар.

Штаб фронта начал переезжать вечером 3 апреля, мы же с членом Военного совета Л. 3. Мехлисом выехали на следующее утро. Дорога вела через Освенцим — зловещий лагерь смерти.

Сам Освенцим — небольшой городок, затерявшийся в огромном кольце концентрационных лагерей. Около 6 млн. человек разных национальностей нашли в них свою гибель. Мы проезжали мимо высоких, прочных заборов из колючей проволоки, тянувшихся на 20 км вдоль шоссе. За ними виднелись пепельно-серые бараки, построенные на болоте. В районе Освенцима гитлеровцы создали 20 лагерей на площади в 50 кв. км. Здесь день и ночь полыхал огонь 54 огромных печей, в которых сжигались тысячи людей. Когда сюда подошли части Красной Армии, им удалось спасти лишь 10 тыс. узников.

Во всех городах, которые мы проезжали, были видны следы жестоких разрушений. И несмотря на это, улицы выглядели празднично. Почти из каждого окна свисали бело-красные польские национальные флаги. После многолетней неволи люди почувствовали радость освобождения. По дороге нам очень часто попадались большие группы поляков с лопатами. Несколько таких групп мы видели на полях. Польские крестьяне, освобожденные советскими войсками от гитлеровского ига, делили землю, ранее принадлежавшую помещикам.

Из Рыбника, не заезжая на новый КП фронта, мы поехали по дороге прямо на Ратибор (Рацибуж), довольно большой и красивый город на западном берегу Одера. Он был освобожден частями 60-й армии 31 марта и выглядел пустым. Часть жителей, в большинстве немцы, поддавшись влиянию лживой геббельсовской пропаганды, покинули город, другие были насильно угнаны эсэсовцами. Бой за город кончился несколько дней назад, и в нем продолжались пожары. Советский гарнизон принимал действенные меры к их ликвидации.

Мы проехали в штаб 60-й армии, размещавшейся недалеко от Ратибора. Нас встретил командующий армией генерал-полковник Павел Алексеевич Курочкин. Я знал его с первых дней войны как хорошего, волевого командира. В штабе мы познакомились со всем руководящим составом. Здесь же были член Военного совета армии генерал В. М, Оленин, начальник штаба генерал А. Д. Гончаров и др.

Ознакомившись с составом армии и положением ее войск, я дал указания П. А. Курочкину об увязке действий с 38-й армией, сообщил ему, что в скором времени 60-й армии придется участвовать в готовящейся новой наступательной операции. Про себя же прикидывал, какое направление нужно будет определить армии для наступления и какие конкретные задачи поставить ей.

К вечеру мы приехали в Необшютц, где разместился КП фронта. Надо было вплотную заняться разработкой плана операции. Здесь уже находился новый начальник штаба фронта генерал-полковник Леонид Михайлович Сандалов, который 2 апреля сменил Ф. К. Корженевича. Его приезду я очень обрадовался, так как хорошо знал его по совместной службе на Брянском, Калининском и 2-м Прибалтийском фронтах. Он показал себя штабным работником широкого оперативного кругозора, отличался глубоким знанием дела и громадной работоспособностью. В успешном осуществлении последующих операций фронта — большой вклад руководимого им штаба и его лично.

В начале апреля мы направили в Ставку наметки нашего плана по освобождению Остравского промышленного района, основной идеей которого был удар по Остраве с северо-запада. Одновременно намечались планы последующих действий фронта.

Полученная в это же время (3 апреля) директива Ставки, адресованная командующему 2-м Украинским фронтом и мне, содержала общую оперативную задачу фронтам южного стратегического направления. В ней, в частности, излагался и общий замысел по разгрому всей вражеской группировки, которая оборонялась в горах Словакии южнее Моравской Остравы. Предусматривалось нанесение встречных ударов 4-м и 2-м Украинскими фронтами, причем 4-й Украинский должен был силами 60-й и 38-й армий с частями усиления нанести главный удар по противнику на западном берегу реки Одер, овладеть городами Опава и Моравска Острава и нанести удар на Оломоуц. Сюда же после освобождения города Брно должны были выйти и войска 2-го Украинского фронта.

Таким образом, основные силы 1-й танковой армий, игравшей важную роль в составе группы армий «Центр», должны были оказаться в котле, как, впрочем, и соединения 8-й немецкой и 3-й венгерской армий, входивших в состав группы армий «Юг». Это лишало врага последней возможности к сопротивлению в данном районе и открывало перед войсками обоих фронтов прямой путь на Прагу с востока.

В начале апреля советские войска, сражавшиеся в Чехословакии, вышли на линию Истебне — Врутки — Годонин. Были освобождены крупные города Словакии и в их числе Братислава. Этот город был взят напористым ударом 7-й гвардейской армии генерала М. С, Шумилова. Действия армии поддерживала Дунайская военная флотилия ныне адмирала флота Советского Союза С. Г. Горшкова.

После получения от начальника Генерального штаба генерала армии Алексея Иннокентьевича Антонова сообщения о необходимости начать реализацию изложенного плана мы еще раз увязали вопросы оперативного взаимодействия между армиями и со 2-м Украинским фронтом. 6 апреля я отдал оперативную директиву по осуществлению Моравско-Остравской наступательной операции.

В период подготовки к наступлению одна из главных задач заключалась в том, чтобы обучить войска прорыву укрепленных позиций противника и развитию успеха в глубину. С этой целью пыли проведены учения соединений и частей, которым предстояло действовать в нервом эшелоне.

Наступила середина апреля. Подготовка к решительному удару шла к концу. Требовалось еще несколько дней, чтобы завершить перегруппировку войск. Однако Ставка, основываясь на том, что 15 и 16 апреля начиналось наступление советских войск также на берлинском и венском направлениях, настояла на установленном ранее сроке наступления. И оно началось утром 15 апреля.

В 6 часов утра я был уже на наблюдательном пункте, расположенном на склоне холма в трехэтажном здании школы, хорошо замаскированном самой природой: густо разросшийся парк полностью скрывал его от глаз вражеских наблюдателей. Из окон верхнего этажа открывался широкий обзор как по фронту, так и в глубину. Были видны участки обеих армий — 38-й и 60-й, настучавших на главном направлении. Влево за холмами высились заводы Моравской Остравы. До самой реки Опавы расстилались зеленеющие поля с темно-красными пятнами селений. За рекой видна была озимь, а дальше темнел хвойный лес...

15 апреля в 9,15. началась авиационная и артиллерийская подготовка. На громадном полукруге линии фронта все чаще и чаще взрывались вверх столбы дыма — черного, белого, желтого. Это горели автомашины, переправы, склады с горючим, селения на пути наступления наших войск.

Несколько дней продолжались напряженные бои, усложнившиеся наличием здесь мощных оборонительных сооружений врага. Лишь к 17 часам 22 апреля под ударами наших соединений пал гарнизон Опавы. Эта победа прочно обеспечила дальнейшее развитие удара на Моравску Остраву. Однако для ее освобождения требовалось новое большое напряжение всех сил фронта. Здесь необходимы были стремительность и самоотверженность, чтобы без существенных разрушений возвратить Чехословакии ее важнейший индустриальный центр, имеющий общеевропейское значение.

На подступах к Моравской Остраве и ее многочисленным пригородам враг имел превосходные условия для обороны. Город расположен у слияния рек Опава, Одер, Остравице и, таким образом, с трех сторон окаймлен водой. Горы, сойдясь в этом месте, сделали долину крайне узкой и почти недоступной. «Моравские ворота» запирали северный рубеж Чехословакии. Вместе с тем проходившая неподалеку государственная граница Чехословакии и Германии была сильно укреплена глубоко эшелонированными железобетонными сооружениями. В свое время они были построены чехословацкими буржуазными правителями по проектам французских инженеров, но по воле мюнхенских «миротворцев» эти укрепления, воздвигнутые на народные деньги, послужили не обороне родины от неприятеля, а врагам для продления их тираний над многострадальной страной.

Оборонительная полоса в последнее время была модернизирована немцами, построившими дополнительно несколько прочных оборонительных полевых рубежей. Моравско-Остравский район обороняла крупная группировка противника, в том числе несколько танковых и мотомеханизированных соединений. Драконовы меры приняло гитлеровское командование для повышения «морального духа» своих солдат. Офицерам и унтерам было предоставлено право расстреливать на месте без суда любого солдата, отставшего от части или оставившего позиции, Были заменены все «неблагонадежные» командиры частей и соединений, их место заняли ярые приверженцы нацизма.

Нельзя было не возмущаться бессмысленностью сопротивления гитлеровского командования в Чехословакии, пытавшегося удержаться в этой стране в то время, когда уже на немецкой территории решалась судьба самой Германии. После войны стало известно, что командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Шернер и имперский министр по делам «протектората Чехия и Моравия» палач чешского народа Франк еще продолжали надеяться, что с помощью политических маневров продлят существование рейха, если воспрепятствуют освобождению основных районов Чехословакии советскими войсками. В своих показаниях Франк впоследствии заявил: «Ввиду все более ухудшающегося политического и военного положения Германии я придумал план, который должен был обеспечить политическое преимущество для рейха в случае переговоров о перемирии или мире. Этот план был рассчитан на то, чтобы передать протекторат под международный контроль группы держав или нового чешского правительства».

Реализуя этот план, Франк и Шернер направили 25 апреля к Мюнхен к Кессельрингу своих доверенных лиц во главе с Р. Бинертом (премьер-министр марионеточного правительства протектората). Они должны были связаться с Эйзенхауэром и попытаться заручиться согласием союзников на проведение в жизнь плана Франка. Одновременно Бинерт начал маневры с целью создания «правительства» Чехии и Моравии в противовес законному правительству, находившемуся в Кошице.

Утром 28 апреля я был на наблюдательном пункте генерала К. С. Москаленко, расположенном в 1,5 км от переднего края, Отсюда Моравска Острава вырисовывалась лесом фабричных труб, шахтных копров, силуэтами заводских корпусов.

Брать город в лоб, выкуривать засевшего там врага артиллерийским огнем и бомбовыми ударами авиации — значило подвергнуть разрушению индустриальное сердце дружественной страны. Наша же задача состояла в том, чтобы вернуть чехословацкому пароду его шахты, домны, заводы и фабрики, не причинив им ущерба, с тем чтобы страна поскорее встала на ноги. Эту задачу можно было решить лишь обходом города, для чего предстояло преодолеть еще более мощную и глубокую полосу обороны — систему многоамбразурных двухэтажных дотов, разветвленных траншей, минных полей, противотанковых рвов. К этому мы и подготовили свои войска. Наша разведка, опираясь на помощь чехословацких офицеров и сержантов, установила сильные и слабые стороны укреплений.

Накануне дня атаки из чехословацкого корпуса на наблюдательный пункт фронта прибыли по нашему приглашению два офицера. Они служили прежде на этом участке бывшей чехословацко-германской границы и отлично знали укрепления. По их указаниям были нанесены на карту основные узлы сопротивления, особенно капониры и полукапониры, тщательно замаскированные под окружающую местность.

Мы понимали чувства наших друзей, когда они, указывая рукой, называли прежние условные обозначения дотов. Они смотрели на места, связанные с их службой по защите границ родной страны, где все еще был ненавистный враг. Их беспрестанно приходилось «призывать к порядку», так как они забывали о всякой осторожности к гноем стремлении содействовать скорейшему освобождению Моравской Остравы.

На следующий день, 24 апреля, после мощной авиационной и артиллерийской подготовки войска возобновили наступление. Советские воины вместе с танкистами и автоматчиками из отдельной чехословацкой танковой бригады проявили поистине чудеса героизма. Многие из них появлялись неожиданно в тылу у ничего не подозревавшего врага. Стрелковые части, тесно взаимодействуя с артиллерией, танками и авиацией, решительно взламывали оборону противника и захватывали одно укрепление за другим.

Приведу пример того, как наши воины штурмовали вражеские опорные пункты. Советские артиллеристы несколько раз точно попадали в один из дотов. Разрывами снарядов была серьезно повреждена его трехметровая железобетонная стена, но гарнизон все еще сопротивлялся. Тогда группа советских воинов, сопровождаемая младшим командиром — чехом, знавшим непростреливаемые участки перед этим дотом, подобралась почти вплотную к его стенам. С помощью огнеметов она в буквальном смысле слова выкурила гитлеровцев из убежища.

Особо следует отметить участие в сражении отдельной танковой бригады 1-го чехословацкого корпуса, которая дерзкими и очень умелыми действиями во многом содействовала решению общей задачи. Танкисты отлично взаимодействовали с пехотой, артиллерией 38-й армии и авиацией, прорывались в тыл и на фланги узлов сопротивления, доставляли танковые десанты туда, куда пехота не смогла бы проникнуть без танков. Своими успехами бригада во многом была обязана отважному командиру Владимиру Янко, прошедшему весь боевой путь с родным корпусом. Владимир Янко вначале командовал стрелковой ротой, но затем, окончив Тамбовское танковое училище, показал себя командиром, глубоко понимающим природу действий танковых частей.

Много сделал для воспитания танкистов бригады Генек Грушка — офицер по просвещению (заместитель командира бригады по политический части).

Генек Грушка еще в гражданскую войну сражался в рядах Красной Армии. Под Царицыном в 1919 г. он командовал Интернациональной ротой. Возвратившись в Чехословакию, стал одним из активных работников КПЧ. После оккупации страны гитлеровцами он эмигрировал в СССР и теперь вновь отдавал все силы и знания борьбе с врагом.

Хорошо показали себя в этих боях и командиры танковых рот бригады Андрей Ондик и Эмиль Цилу.

В боях под Моравской Остравой отличились также пехотинцы-автоматчики, успешно взаимодействовавшие с танкистами. На броне танков они прорывались сквозь губительный заградительный огонь врага и оказывались возле вражеских узлов сопротивления. Командиром доблестных автоматчиков был Сергей Петрис — сын старого коммуниста-красногвардейца. Он участвовал в обороне Москвы, и затем во всех боях чехословацкого формирования, был дважды раной.

Доблестно действовала и чехословацкая авиадивизия, получившая первое боевое крещение в боях за Моравску Остраву. Летчики Чехословакии сражались, как настоящие герои, и оказали неоценимую помощь при освобождении города.

К исходу 29 апреля штурмовые группы, овладев многими дотами, сильно расстроили огневую систему противника. В обороне фашистов с северо-запада была пробита брешь. Началось непосредственное наступление на город.

30 апреля войска 1-й гвардейской армии генерала Гречко, 38-й армии генерала Москаленко, 60-й армии генерала Курочкина, прорвав оборону врага, освободили Моравску Остраву с ее многочисленными пригородами.

Накануне взятия города на командный наблюдательный пункт фронта прибыли члены правительства Чехословакии Клемент Готвальд, Зденек Фирлингер, Людвик Свобода, только что назначенный министром обороны, и другие. Они вместе с нами имели возможность наблюдать район боя, а затем и артиллерийскую подготовку, огонь прославленных «катюш», бомбовые удары авиации. Гости оживленно делились с нами впечатлениями, радовались успешным действиям как наших, так и своих, чехословацких войск.

Мы знали, что в марте происходили переговоры между Советским и Чехословацким правительствами. В ходе их была достигнута договоренность о широкой помощи чехословацкому народу со стороны СССР. Теперь же Клемент Готвальд подробно рассказал нам о первых шагах нового правительства Чехословакии и о внутриполитическом положении, сложившемся в последние недели на территории страны. Это очень обогатило наши в общем довольно отрывочные представления о борьбе чехословацкого народа за свое национальное освобождение накануне краха оккупационного режима. Со стороны Советского правительства имелись строгие указания не допускать какого-либо вмешательства во внутренние дела Чехословацкой Республики. Командиры и политработники вели широкую работу по разъяснению того, что наши войска вступили на территорию дружественной Чехословакии, чтобы помочь ее народу освободиться от фашистского ига. Воинам напоминали об их высоком долге перед братским народом, об уважении к национальным и религиозным традициям страны. И советские солдаты показали, что они умеют ценить и уважать чувства благодарности и симпатии, проявляемые чехами и словаками к своим освободителям.

В то время как 1-я гвардейская и 38-я армии вели бои за Моравску Остраву, войска 2-го Украинского фронта подошли к другому крупнейшему городу Чехословакии — Брно. Противник упорно сопротивлялся, выдвинув на подступы к городу дивизии с соседних участков. План штурма города был успешно разработан под руководством ныне Маршала Советского Союза М. В. Захарова. Войска 7-й гвардейской армии успешно форсировали реку Мораву. Танковые соединения фронта охватили группировку противника с, северо-востока, конно-механизированные — с юго-востока, а стрелковые дивизии наносили фронтальный удар. 26 апреля город Брно был возвращен чехословацкому народу.

Прежде чем перейти к изложению событий, связанных с завершением разгрома гитлеровских войск в Чехословакии и освобождением Праги, мне хотелось бы сказать несколько слов о том, как радостно встречало своих освободителей население городов и сел Чехословакии и особенно Моравской Остравы. Вот что рассказал мне в свое время генерал-лейтенант Федор Тимофеевич Ремизов, танки которого приняли участие в штурме Моравской Остравы: «Уничтожая сопротивляющихся гитлеровцев, наши танки с боем вышли на какую-то большую площадь; враг уже бежал, отсюда. Я находился в одном из танков. Открыв люк, мы хотели на минуту выйти из танка, но это оказалось не простым делом: со всех сторон в нас летели букеты цветов. Несколько десятков чьих-то мускулистых рук осторожно вынесли нас из люка и под дружную овацию откуда-то мигом собравшейся толпы подняли в воздух. Возгласы: «На здар!», взгляды, исполненные радости и благодарности, были лучшей наградой за наш ратный труд».

Вечером 30 апреля 1945 г. на улицах Моравской Остравы было, казалось, столько флагов, сколько жителей в городе. Флаги в каждом окне, в руках у каждого проходящего, их поднимали вверх, ими размахивали мужчины, женщины и дети. Улицы запружены ликующими людьми в праздничных нарядах.

Жители освобожденной Моравской Остравы трогательно благодарили своих избавителей — пожимали им руки, хлопали дружески по плечу, обнимали, целовали, дарили цветы, старались подарить много лет хранившиеся в семье реликвии: кто крестик, который носил дальний предок — участник движения таборитов, кто русский штык времен наполеоновских войн.

Наши бойцы с радостью отвечали на это всенародное изъявление благодарности и любви. Они брали на руки детей, охотно шедших к ним, передавали друзьям-остравцам. свои пятиконечные звезды с пилоток; заверяли, что скоро будет освобождена Прага и что победоносный конец войны близок. На улицах гремели оркестры. А сколько песен, смеха, улыбок, веселья, хлещущего через край, было в этот день и в Остраве, и в Витковице, и в Марианских горах, и в Пршивозе. Очень обрадовало следующее письмо:

«Генералу армии Андрею Ивановичу Еременко,
главнокомандующему 4-го Украинского фронта.

Чехословацкие горные и металлургические инженеры Остравского каменноугольного бассейна, участники первого собрания горных и металлургических инженеров в Моравской Остраве после ее освобождения, благодарят вас и доблестные войска 4-го Украинского фронта за то, что в течение военных действий горная и металлургическая промышленность нашего бассейна осталась совершенно неразрушенной и Чехословацкая Республика не была лишена своей основной промышленной базы.

Чехословацкие горные и металлургические инженеры в Моравской Остраве просят вас передать товарищеский привет всем советским горным и металлургическим инженерам.

Да здравствует сотрудничество между советскими и чехословацкими горными и металлургическими инженерами!

Да здравствует вечная дружба между Союзом Советских Социалистических Республик и Чехословацкой Республикой!»

В честь освобождения Остравы войскам 4-го Украинского фронта и Чехословацкого корпуса салютовала столица нашей Родины Москва. Я получил в те дни поздравительную; телеграмму от Клемента Готвальда. В ней говорилось: «От имени Чехословацкого правительства выражаю вам и руководимым вами доблестным поискам 4-го Украинского фронта глубочайшую благодарность за освобождение Моравской Остравы. Моравска Острава является крупнейшим промышленным центром Чехословакии и имеет важнейшее значение для восстановления всего народного хозяйства повой Чехословацкой Республики.

Враг яростно цеплялся за укрепления в районе Моравской Остравы, часть которых была создана еще в период домюнхенской республика и которые ваши воины должны были брать с величайшим упорством и большими жертвами. Тем более мы считаем своим долгом способствовать всеми силами чешского и словацкого народов дальнейшему победоносному продвижению ваших войск в глубь Моравии вплоть до полного освобождения всей Чехословацкой Республики и до окончательного разгрома гитлеровской Германии».

Маршал Советского Союза А. А. Гречко следующим образом оценивает действия наших войск по овладению Моравской Остравой.

«В боях за Моравску Остраву наши солдаты и офицеры проявили много подлинного геройства. Немало из них сложило свои головы, помогая братскому чехословацкому народу в его освобождении от немецко-фашистских захватчиков.

Главная тяжесть борьбы за Моравску Остраву выпала на долю 1-й гвардейской и 38-й армий. Войска этих армий прорвали укрепления врага и, ломая его сопротивление, 21 апреля завязали бои на ближних подступах к городу. Успешно продвигалась и 60-я армии Ее соединения 22 апреля овладели городом Опава.

Советские войска, ведя боевые действия в районе Моравской Остравы, делали все, чтобы не допустить разрушения врагом угольных шахт, заводов и фабрик. Нужно было сохранить промышленные предприятия этого важного индустриального района с тем, чтобы чехословацкий народ имел возможность в кратчайший срок залечить раны войны и развивать экономику своей страны. В связи с этим было решено нанести сосредоточенные удары на узких участках в полосах наступления 60, 38 и 1-й гвардейской армии, что позволяло расчленить вражескую группировку на части и обеспечить ее скорейший разгром.

Приближались решающие события. В период подготовки последнего штурма вражеских укреплений, прикрывавших Моравску Остраву, большую помощь советскому командованию оказали воины 1-го чехословацкого корпуса, партизаны и местные жители. Они сообщили важные сведения об организации неприятельской обороны, что облегчило последующие боевые действия наших войск.

Наступление возобновилось 26 апреля. Войска 4-го Украинского фронта, тесня противника, стремительно продвигались вперед. Сопротивление врага было окончательно сломлено 30 апреля. В этот день соединения 1-й гвардейской и 38-й армий одновременно вошли в город и полностью освободили Моравску Остраву от гитлеровцев»{43}.

После капитуляции Берлина, разгрома группы армий «Висла» и еще некоторых наспех сколоченных объединений (группа армий «Север» была еще ранее, в конце февраля, частично разбита, а частично изолирована в так называемом курляндском мешке) к началу мая Красной Армии продолжали оказывать организованное и весьма сильное сопротивление три группы войск южного стратегического направления: «Центр», «Австрия» и «Юго-Восток». Первой командовал фельдмаршал Шернер, мой «старый знакомый» по Прибалтике, где он после потери Риги пытался навести порядок в группе армий «Север». Педантичная жестокость этого вновь испеченного фельдмаршала вошла в поговорку.

Гросс-адмирал Дениц, возглавивший германское «правительство» после самоубийства Гитлера, не мог не понимать обреченности этих группировок, но, уповая на возможность сговора с западными союзниками, он с согласия командующих срывал капитуляцию гитлеровских войск перед Красной Армией. Дениц откровенно заявил, что главной целью своего правительства он считает «спасение возможно большего числа немцев от большевиков».

Полагая, что Шернер способен сопротивляться еще свыше двух недель, последыши Гитлера связывали все свои иллюзорные надежды с возможно более длительной обороной немецких позиций в Чехословакии.

Эти расчеты находили питательную почву в двойственной позиции наших западных союзников. Дело в том, что Черчилль, да и занявший к этому времени пост президента США Трумэн принимали меры к тому, чтобы оккупировать своими войсками западные области Чехии и Моравии и занять Прагу и тем самым воспрепятствовать победе демократических сил. Генерал Эйзенхауэр писал 4 мая начальнику Генерального штаба Красной Армии: «Мы собираемся начать наступление в Чехословакии к общей линии Ческе-Будеёвице — Пльзень — Карлсбад а захватить эти города. Позже мы будем готовы продвинуться в Чехословакии, если этого потребует обстановка, до линии рек Влтава и Эльба, чтобы очистить западные берега этих рек». Это заявление было сделано, несмотря на то, что ранее уже были согласованы демаркационные линии. Советское командование отклонило эти поползновения союзников. Надо сказать, что на территории Чехословакии враг все еще располагал довольно значительными силами. Их составляли 62 пехотных, 16 танковых и моторизованных дивизий, 35 отдельных полков, 120 отдельных батальонов (900 тыс. человек), более 9700 орудий и минометов, свыше 2200 танков, около тысячи самолетов. Конечно, запас горючего и отчасти боеприпасов был ограниченным, но это все еще была громадная по мощи и боеспособности армия.

Силы Красной Армии, которые могли быть немедленно противопоставлены данной группировке, имели лишь незначительное превосходство в личном составе, артиллерии и авиации, а в танках даже уступали противнику.

В это время в Праге и непосредственно прилегающих к пей районах началось восстание. 5–6 мая столица Чехословакии фактически оказалась в руках восставших. Во главе стихийно поднявшихся масс стояли коммунисты. Восстание в Праге смешало карты Шернера, ибо лишь через столичный узел транспортных магистралей он мог отвести свои войска на запад для капитуляции перед американцами. Вечером 5 мая Шернер отдал приказ: «Восстание в Праге должно быть подавлено любыми средствами... Мы непременно должны вернуть Прагу!»

Утром 6 мая начались ожесточенные бои между фашистскими поисками и восставшими. Над населением Праги, древней столицы братских чешского и словацкого народов, нависла угроза варварского уничтожения со стороны озверевших гитлеровцев.

В эти дни спешно заканчивалась подготовка к осуществлению последней стратегической операции Красной Армии, в которой решено было использовать войска 1, 4 и 2-го Украинских фронтов, глубоко охвативших с севера, востока и юго-востока вражескую группировку. Обстановка сложилась так, что на пути войск 2-го и 4-го Украинских фронтов, действовавших на территории Чехословакии и нацеленных на Прагу, оказалась наиболее многочисленная группировка войск противника, занимавшая выгодные и заблаговременно подготовленные для обороны рубежи.

Кроме того, эти два фронта не располагали достаточным количеством подвижных средств борьбы: танков и самоходных установок. Поэтому еще 1 мая было решено широко привлечь к участию в операции по освобождению Праги силы 1-го Украинского фронта. Тем более, что в результате наступательных действий, предпринятых нашими армиями 1 мая, противник отступил на 12–20 км и сдал ряд важных опорных пунктов, которые служили ему прикрытием на пражском направлении.

Для освобождения Праги нами была подготовлена подвижная группа в составе стрелковой дивизии, посаженной на машины, и танковой бригады. Подвижные группы были созданы также в 38-й и 1-й гвардейской армиях.

Войска 1-го Украинского фронта, принимавшие участие в Берлинской операции, получили возможность нанести удар по наиболее уязвимому участку обороны группы армий «Центр», точнее, по тому участку, который являлся глубоким тылом для этой группировки. 1-й Украинский фронт с помощью глубокого обходного маневра мог выйти кратчайшим путем к Праге, на тылы и коммуникации группировки Шернера и отрезать ей пути отхода на запад. Этот фронт располагал весьма солидными силами, в том числе двумя гвардейскими танковыми армиями. Основными препятствиями на пути фронта являлись группировки немцев в районе Дрездена и необходимость преодоления главного хребта Рудных гор.

Войскам 1-го Украинского фронта было приказано, закончив необходимую перегруппировку, начать стремительное наступление на Прагу.

Важную задачу предстояло выполнить и 2-му Украинскому фронту; он усиливался одной армией из состава 3-го Украинского фронта и должен был нанести удар на Прагу из района южнее Брно. При этом 9-й гвардейской армии предстояло действовать в направлении Ново Бистрице — Пльзень. Левофланговая 46-я армия получила задачу наступать на Ческе-Будеёвице. К действиям на направлении главного удара был привлечен и еще ряд армейских соединений.

За нашим фронтом сохранялась ранее поставленная задача — ударом 38-й и 60-й армий, поддержанным 31-м танковым корпусом, отсечь глубоко выдвинутые на восток основные силы 1-й танковой армии противника, что открывало путь на Прагу с востока всем войскам фронта и 1-му чехословацкому корпусу.

Таким образом, войска 4-го Украинского фронта двигались к столице Чехословакии с востока. Наиболее коротким и сравнительно более удобным путем для них могла служить Оломоуцкая долина, являвшаяся как бы естественными воротами к Праге. Поэтому Шернер создал в районе Оломоуца на весьма выгодном для обороны рубеже основной узел сопротивления.

Гитлеровцы располагали здесь крупными силами пехоты (до 14 дивизий) и большим количеством техники. Кроме того, им удалось возвести разветвленную сеть заграждений. Строжайший приказ Шернера, угрожавший расстрелом за малейшее проявление малодушия, заставлял неприятельских солдат упорно сопротивляться. Вместе с этим и дальние подступы к Оломоуцу были сильно укреплены врагом. При продвижении передовых частей фронта в направлении Оломоуца гитлеровцы с господствующих высот оказывали бешеное сопротивление огнем и контратаками.

Хотя еще 2 мая капитулировал начальник Берлинского гарнизона генерал артиллерии Вейдлинг, все же Шернер продолжал сопротивляться.

7 мая я получил из Ставки указание — предложить неприятелю во избежание напрасного кровопролития прекратить сопротивление и сложить оружие. К противнику были посланы парламентеры для переговоров о сдаче в плен. Шернер отказался капитулировать. Бои развернулись с еще большей ожесточенностью.

В этот же день в Реймсе был подписан предварительный протокол о капитуляции фашистской Германии. В ночь с 7 на 8 мая войска фронта, подойдя вплотную к Оломоуцу, сосредоточили силы и подготовились к решающему штурму. Утром начался штурм. Фашисты засели в зданиях, перегородили улицы баррикадами, взорвали мосты, но остановить натиск наступающих они были не в силах.

В ночь на 9 мая, когда в Карлсхорсте представители верховного командования разгромленной фашистской армии подписывали акт капитуляции, в Оломоуце прозвучали последние выстрелы. Город был возвращен чехословацкому народу.

С утра 9 мая гитлеровцы начали повсюду складывать оружие и сдаваться в плен, не Шернер и теперь не желал капитулировать. Его войска по приказу своего командующего всеми средствами пытались закрепиться на следующем рубеже.

В создавшемся положении перед нами встала задача обезвредить врага и принудить его выполнить условия капитуляции.

Подвижные группы стремительно продвигались вперед. Героизм, находчивость и инициативу проявил личный состав 8-й отдельной Севастопольской моторизованной разведроты капитана Николая Кутузова, действовавшей в составе фронтовой подвижной группы. Особенно отличились двигавшиеся в голове колонны разведчики сержант И. Н. Курощепов и рядовой В. В. Саломатин, Они утром 9 мая сквозь вражеские заслоны прорвались к Праге, указав нашим авангардам путь к столице страны.

Отважным разведчикам оказал большую помощь чехословацкий патриот А. Галлер{44}.

Войска фронта устремились к Праге. За танковыми колоннами двигалась пехота, посаженная на автомашины и бронетранспортеры. 9 мая вступили в Прагу воины 3-й и 4-й танковых армий генералов П. С. Рыбалко и Д. Д. Лелюшенко, а за ними и другие соединения 1, 2 и 4-го Украинских фронтов. Прага была спасена!

Вместе с подвижной группой 38-й армии в столицу Чехословакии по второй половине дня 9 мая прибыли генерал-полковник К. С. Москаленко и генерал-майор А. А. Епишев. В дальнейшем группа проследовала на северо-восточную окраину Праги. Полагаю, что подробно расскажет об этом дерзком рейде сам Кирилл Семенович в своей новой книге, готовящейся к печати. Днем 9 мая в Прагу вошли также войска 2-го Украинского фронта.

Маршал Советского Союза А. А. Гречко отмечает: «Передовые отряды войск 4-го Украинского фронта вышли на восточную окраину Праги, где встретились с войсками 1-го Украинского фронта и вместе действовали по ликвидации последних очагов сопротивления гитлеровских войск на чехословацкой земле».

Так развивались события заключительных дней войны. Враг, принесший столько горя и страданий народам нашей страны и всей Европы, был повергнут. Наконец наступил долгожданный День Победы.

По радио мы услышали Указ Президиума Верховного Совета СССР об объявлении 9 мая днем всенародного торжества — праздником Победы. Затем прозвучали залпы салюта в честь войск Красной Армии и Военно-Морского Флота, одержавших блестящую победу.

В эти дни радостные сообщения поступали одно за другим. Их ждали долго сотни миллионов людей на земле и дождались. 10 мая основные силы 60-й и 38-й армий фронта, оказавшиеся впереди, так как полоса наступления сузилась, продолжали продвижение в западном направлении. К исходу дня они вышли на фронт Градец-Кралове, Пардубице, Хрудим. 1-я гвардейская и 18-я армии были остановлены на восточном берегу Свитавы на участке от Цвиттау до Летовице.

Поздно ночью 10 мая я получил новое указание Ставки Верховного Главнокомандования. Оно гласило:

«1. Установить с 6.00 11.5. 45 следующую разгранлинию между 1-м и 4-м Украинскими фронтами:

До Рождяловице — прежняя, далее Ржичаны. Между 1-м и 2-м Украинскими фронтами — Ржичаны, Пльзень.

2. Командующим войсками 1-го и 4-го Украинских фронтов принять меры к скорейшему пленению войск противника, окруженных северо-восточнее Праги, не допустив отхода их на запад.

Командующему 1-м Украинским фронтом одновременно продолжать энергичное выдвижение своих сил на запад до соприкосновения с войсками союзников, подвижными отрядами занять города Хемниц, Карлсбад и Пльзень, если они еще не заняты союзниками. Командующему войсками 4-го Украинского фронта после пленения противника, окруженного северо-восточнее Праги; две армии (60-ю и 38-ю) сосредоточить в районе Хлумец, Нимбург, Костелец, Часлав и две другие армии (1-ю гвардейскую и 18-ю) — восточнее линии Градец-Кралове, Пардубице, Здирец.

3. Командующему войсками 4-го Украинского фронта вывести 1-й чехословацкий армейский корпус в город Прага».

В соответствии с этим указанием Ставки 1-й чехословацкий армейский корпус несколько дней спустя, 17 мая, вступил в Прагу. Жители столицы восторженно встретили его славных воинов, сражавшихся с общим врагом плечом к плечу с советскими войсками.

Армии фронта, выдвигаясь в указанные им районы сосредоточения, продолжали операции по обезвреживанию и пленению оставшихся фашистских войск. Такое положение сохранялось до 13 мая.

Только за последние дни после капитуляции немецких войск, с 9 по 13 мая, в руки соединений фронта попало около 130 тыс. пленных, в том числе два генерала. Были захвачены трофеи, вся боевая техника Германии, находившаяся в этой части Чехословакии: самолетов — 219, орудий — 1354, танков, САУ и бронетранспортеров — 298, минометов — 510, пулеметов — 2782, винтовок и автоматов — 43500, автомашин и тягачей — 10 172, лошадей — 7900 и т. д.

Захват пленных и сбор трофеев продолжался и после 13 мая. Отдельные группы противника некоторое время еще скитались по лесам и глухим местам, но вынуждены были выходить и сдаваться в плен. Так, например, только 15 мая было взято в плен 1859 солдат и офицеров немецкой армии, а 16 и 17 мая — еще 3123.

Действия 4-го Украинского фронта в последние недели войны характеризовались упорными кровопролитными боями в сложных условиях местности, благоприятствовавшей врагу в организации обороны.

Настойчивые удары фронтов, наступавших с востока на главные узлы сопротивления группы армий «Центр», притянули основные силы врага, принудили его вести изнурительные кровопролитные бои, лишили свободы маневра. Эти моменты имели весьма важное значение на заключительном этапе войны. Они, во-первых, позволили сохранить в почти неповрежденном состоянии промышленный потенциал Чехословакии, спасли страну от тактики «выжженной земли».

Удары войск 4-го Украинского фронта воспрепятствовали крупным массам войск противника сдаться в плен американцам.

Войска фронта взломали долговременную, стационарную оборону. Эти бои показали, что в условиях минувшей войны никакие, даже самые прочные, оборонительные сооружения не способны устоять против хорошо подготовленного наступления.

Очень важную роль в спасении столицы Чехословакии сыграло принятое Ставкой Верховного Главнокомандования решение об ударе войск 1-го Украинского фронта из-под Дрездена на Прагу и последовавшие затем стремительные действия войск Маршала Советского Союза И. С. Конева.

В результате тесного, слаженного взаимодействия трех фронтов (4, 1 и 2-го Украинских) с входившими в их состав воинскими формированиями Чехословакии, Польши и Румынии было завершено окружение всей группировки врага, оказавшей сопротивление после капитуляции. При этом было пленено 859400 солдат, офицеров и генералов вермахта.

4-й Украинский фронт за время боевых действий на территории Чехословакии освободил восемь крупных, 54 средних, 310 малых городов — всего около 500. 16 раз Москва салютовала войскам фронта. Они освободили наибольшую часть территории Чехословакии.

1-я гвардейская армия под командованием генерал-полковника А. А. Гречко первой пересекла границу Чехословакии и прошла с боями более 600 км по ее земле, осуществив ряд крупнейших операций в тяжелых условиях гористой местности.

38-я армия под командованием генерал-полковника К. С. Москаленко, так же как и 1-я гвардейская армия, успешно осуществила несколько сложных операций и прошла более 500 км по труднодоступным районам Чехословакии.

18-я армия под командованием генерал-лейтенанта А. И. Гастиловича, наступая на левом крыле фронта, совместно с чехословацким армейским корпусом, входившим в ее состав, преодолевая Карпаты и другие горные хребты, прошла с боями около 600 км по территории братской страны.

Именно этим армиям принадлежит главная заслуга в освобождении большинства городов и сел Чехословакии в полосе наступления 4-го Украинского фронта. Эти объединения прошли почти всю территорию Чехословакии, вытянутую с востока на запад, и приняли активное участие в освобождении Праги.

Население братской страны было изумлено преданностью наших воинов идеям интернационализма. В те дни, когда агонизирующий фашизм не останавливался перед самыми чудовищными злодеяниями против чехов и словаков, десятки тысяч наших воинов без страха и упрека жертвовали собственной жизнью, чтобы избавить от гибели мирных жителей, сохранить их достояние, национальные ценности братской страны.

Я был свидетелем поистине драматических сцен, когда с раздирающими душу рыданиями перед умирающими от ран советскими воинами склонялись чешские матери, чьих детей спасли ценою собственной жизни эти парни, а иной раз и убеленные сединами мужчины, пришедшие с Волги и Дона, из Москвы и Сибири. Эпиграфом к своей книге «От Бузулука до Праги» нынешний президент ЧССР Л. Свобода избрал следующие слова: «Никогда не забудем, как легко мы утратили свободу и как тяжело, ценой великих усилий и огромных жертв нашего и особенно советского народа мы добыли ее вновь».

Советские солдаты и офицеры, имевшие все необходимое, чтобы покончить с врагом без всякого риска в соответствии с требованиями военной целесообразности, тем не менее, не раздумывая, бросались и штыковые атаки на яростно сопротивлявшихся гитлеровцев, чтобы артиллерийским и даже автоматно-пулеметным огнем не причинить вреда мирным жителям. Это было разительным контрастом с тем, как действовало американское командование. Чехословацкие друзья показывали мне села и города, начисто сметенные с лица земли американской артиллерией и авиацией лишь потому, что десяток потерявших остатки разума эсэсовцев несколько раз выстрелили по вступившим без боя в этот город или село войскам американцев.

В таких случаях мотопехота наших союзников по приказу своего командования быстро отходила от населенного пункта. Вызывались бомбардировочная авиация и артиллерия большой мощности. Их удар уничтожал город или село нередко со всем его населением. Характерно, что американская авиация за несколько дней до окончания войны бомбила чехословацкие города, совершенно не имевшие никаких военных объектов. Целью таких бомбардировок было разрушение промышленного потенциала Чехословакии.

Советские войска, наоборот, стремились во что бы то ни стало сохранить индустриальные центры Чехословакии. Примером этому служит овладение Моравской Остравой. Часто наши воины, оставляя сиротами своих детей, вдовами своих жен, как бы забыв о любимых, об отцах и матерях, шли на смерть во имя жизни и счастья чехословацких братьев.

В те дни на всем нашем пути до Праги население городов, рабочих поселков, сел и деревень с восторгом и искренней благодарностью встречало советских воинов. Танки, самоходные пушки, бронеавтомобили, повозки были осыпаны цветами, которыми так богата чехословацкая земля в весеннюю пору.

Помню, как в нескольких городах меня буквально выносили из автомашины на руках. Я с радостью пожимал одну за другой десятки протянутых рук.

10–12 мая я провел в освобожденной столице Чехословакии. Надо было быть очевидцем того торжества, которое переживала в эти дни Прага, чтобы понять, от каких мук и страданий избавила Красная Армия чехословацкий народ. Нам, видевшим в эти теплые майские дни Прагу, украшенную флагами и убранную цветами, наполненную неуемным веселым шумом ликующей толпы, все это было ясно, как никогда.

Колонны наших войск, грузовики с пехотой, танки, бронетранспортеры, артиллерия беспрерывным потоком двигались по магистралям огромного города.. Порой этот поток останавливался — улица не могла вместить всех, кто вышел приветствовать Красную Армию. Женщины и дети взбирались на броню танков, на грузовики, обнимали и целовали солдат и офицеров, осыпали боевые машины букетами цветов — ароматной сирени, ярких тюльпанов.

В воздухе звучали возгласы дружбы и благодарности: «Братья, вы спасли нашу Прагу!», «Вы вернули нам Родину и свободу!», «Чехословакия не забудет вашего подвига!» А сколько было подарков: люди с радостью готовы были передать советским воинам все, что они считали ценным для себя. Подарки делались и отдельными гражданами, и целыми предприятиями, и населенными пунктами.

Но самым большим подарком для нас была та активнейшая помощь, которую оказывало нашим частям население Чехословакии от мала до велика на всем пути от границ страны до ее столицы. В районе города Здирец — важного узла шоссейных дорог, где проходила основная масса отступавших гитлеровцев, — местное население помогало нашим войскам разоружать неприятельских солдат и доставляло их на пункты сбора военнопленных. Группа чешских партизан, захватившая у немцев бронетранспортер и другое оружие, контролировала шоссе между городами Хрудим и Здирец. Партизаны не пропустили здесь ни одного нациста, несмотря на то, что их атаковали довольно многочисленные группы врагов.

В свое время я получил письмо от одного из командиров этого отряда Павла Стахова из города Гавричкув Брод, который подробно описал бои тех дней и прислал снимки захваченного партизанами бронетранспортера.

Он писал следующее: «... Трудно высказать нашу радость уже потому, что вы, руководящий представитель славной и победоносной Красной Армии, вспомнили и этот незначительный эпизод боев против фашизма в Великой Отечественной войне наряду с самоотверженным героизмом советских войск и ее командиров. Считаю своим долгом сообщить вам некоторые данные об этом событии.

Бронетранспортер был захвачен с комплектом вооружения у оккупантов (часть СС, посланная для поддержки карательного отряда, который был ликвидирован у дер. Дедово на Чешско-Моравской возвышенности), воевал в составе партизанской бригады Яна Козина. Командир бригады — майор Красной Армии Мельник Григорий Арсеньевич, парашютист, комиссар бригады — капитан Красной Армии Химич Николай Игнатьевич, парашютист, начальник штаба бригады — Ольдржих Шофарж, чешский партизан.

Экипаж транспортера старшего лейтенанта Красной Армии Морякова Павла - парашютиста — состоял в большинстве из советских партизан.

Боевые действия бронетранспортера № 1, о которых вы упоминаете, начались по приказу штаба северо-восточнее дер. Крижево, в районе Круценбурга атакой и проникновением в тыл левого фланга гитлеровской части. Проникновение было осуществлено при поддержке наступающих подразделений Красной Армии, эти действия были неожиданными для врага и вызвали панику среди гитлеровцев из группы армий Шернера.

Фашистская часть начала в беспорядке отступать от прежней цели атаки, т. е. от участка шоссе в районе Здирец на Хотеборж, Хрудим, полагая, что здесь действуют крупные силы Красной Армии. Немецкая часть распалась на мелкие группы и позднее была ликвидирована. Экипаж бронетранспортера после оказания необходимой помощи раненым поддерживаемых частей продолжал бой на упомянутом шоссе по приказу своего штаба и командования Красной Армии.

Каждое воспоминание о незабываемых минутах встречи с легендарной Красной Армией — освободительницей нашей дорогой Родины по сей день волнует нас.

Нельзя без волнения вспомнить и громовое «ура», которым нас встречали советские воины, когда увидели нас рядом с собой. Ведь помощь могучего советского брата нам, малой стране, уже символизировало красное знамя на бронетранспортере, рядом с которым было и чешское знамя. Советские партизаны еще раньше, к нашей большой радости, написали на бронетранспортере боевые лозунги Красной Армии...

Уважаемый товарищ маршал! Разрешите мне в конце своего письма заверить вас, что мы всегда помним о пашем большом долге братскому советскому народу и его славной армии за самоотверженность ее воинов, за все то, что она сделала для нашей свободы. Это все мы сознаем и сегодня, когда перед нами опять появляется опасность агрессии, от которой нас защищает наш верный друг — Советский Союз.

Желаю вам искренне много здоровья, много успехов в вашей ответственной работе, а также личного счастья.

Ваш Павел Стахов».

Это письмо говорит о многом и, в частности, об истинных чувствах рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции Чехословакии по отношению к советскому народу и его Вооруженным Силам. И это не мимолетный порыв.

Благодарные граждане Чехословацкой Республики на протяжении всех послевоенных лет сооружали памятники доблестным воинам Советских Вооруженных Сил, павшим смертью храбрых в боях за освобождение чешского и словацкого народов. Эти памятники и сейчас напоминают о пламенном интернационализме, о героизме и мужестве тысяч и тысяч советских людей, отдавших жизнь за свободу, за светлое социалистическое будущее чехословацкого парода.

Такие памятники стоят в Праге и Остраве, в Глучине и Фридеке, в Цешине и Опаве и многих других городах. В проектировании памятников принимали участие чехословацкие инженеры и архитекторы, их сооружали чехословацкие граждане на свои средства, часто получаемые от сборов среди населения.

Многие памятники, как, например, в Остраве, представляют гобой памятники-мавзолеи, в которых находятся урны с прахом погибших. В памятнике-мавзолее, который стоит в Остраве в городском парке имени Яна-Амоса Коменского на берегу реки Остравице, хранится 658 таких урн с прахом советских воинов. При открытии памятника эти урны несли в руках чешские солдаты и офицеры в сопровождении 275 бойцов почетного караула и свыше тысячи военнослужащих и представителей народной полиции. В церемонии открытия памятника участвовало 60 тыс. трудящихся города.

Созданные чехословацким народом памятники всегда останутся символом вечной дружбы, скрепленной кровью советских, чешских и словацких воинов, пролитой в совместной борьбе против исконного врага миролюбивых народов — немецкого милитаризма.

Историческая битва за освобождение Чехословакии связала неразрывной дружбой советский и чехословацкий народы. Эту дружбу никогда не удастся подорвать врагам наших народов, врагам социализма.

Войска фронта после полной и окончательной капитуляции врага к середине мая закончили сосредоточение на территории Чехословакии в районах: 60-я и 38-я армии — Хлумец, Нимбург, Костелец, Часлав (восточнее Праги); 1-я гвардейская и 18-я армии — юго-восточнее линии Градец-Кралове — Пардубице — Здирец. Оборудовав временные лагеря, они приводили личный состав, вооружение и технику в порядок.

Еще 15 июня 1945 г. я послал в Ставку Верховного Главнокомандования доклад по поводу организации Прикарпатского военного округа. С этим предложением Ставка согласилась, я в первой половине июля было приказано начать организацию новых военных округов, в том числе Прикарпатского военного округа. Командование войсками округа было поручено мне, членом Военного совета стал генерал-полковник Л. 3. Мехлис, начальником штаба округа — генерал-полковник Л. М. Сандалов, начальником политического управления — генерал-майор Л. И. Брежнев.

Выйдя в районы постоянной дислокации, войска бывшего 4-го Украинского фронта приступили к планомерной мирной учебе.

Заключая эти воспоминания, не могу не рассказать хотя бы очень кратко о параде Победы в Москве на Красной площади 24 июня 1945 г. В этом историческом параде участвовали и войска 4-го Украинского фронта.

От каждого фронта на парад выделялось по одному полку, в который входило семь батальонов. Батальоны были сводные и состояли из наиболее отличившихся и заслуженных воинов. Мы сформировали такой полк в Пардубице, где размещался в то время штаб фронта.

Командиром сводного полка был назначен генерал-лейтенант А. Л. Бондарев, командирами батальонов стали командиры наиболее отличившихся дивизий.

10 июня 1945 г. наш сводный полк тремя эшелонами прибыл на Киевский вокзал.

Москва в июне — Москва первых мирных недель. Пристально вглядывались все мы, фронтовики, в ее родной облик. А в памяти невольно возникала Москва военных лет, которую я видел из окна санитарной машины, доставившей меня в госпиталь хмурым октябрьским утром 1941 г. после тяжелого ранения на Брянском фронте. И тогда столица была прекрасна в своей суровой боевой собранности и решимости.

Когда враг приблизился к воротам столицы, мне кажется, каждый, кто был одет в военную форму, испытывал тяжелое чувство, будто в чем-то не оправдал надежд своего народа, хотя и совершил все, что было в человеческих силах. Это чувство нравственной боли было мучительнее, чем боль, причиняемая ранениями.

Но вот теперь, и июне 1945 г., мы вернулись в столицу с отчетом о свершенном на полях сражений и могли с гордостью доложить своему народу, что его наказ исполнен, что враг, поднявший руку на нашу Родину, на счастье наших детей, повергнут в прах, что выполнен и интернациональный долг коммунистов-ленинцев — оказана братская помощь народам, подвергшимся нашествию фашизма. В ушах еще звучали приветственные возгласы и звонкие песни жителей Остравы и Праги, а в глазах переливались утопающие в цветах, освещенные солнцем и тысячами улыбок улицы городов и сел, переживавших единственное в своем роде торжество: праздник освобождения и праздник весны.

Среди участников парада от нашего фронта было 77 Героев Советского Союза, а все остальные неоднократно награждались орденами и медалями. Местом сбора нашего полка была Красная Пресня. Здесь воинов окружили самой теплой заботой трудящиеся района, имеющего давние революционные традиции.

Мне довелось возглавлять колонну фронта, которым я четырежды командовал в течение войны. Этот фронт был в 1942 г. Юго-Восточным, затем Сталинградским, в 1943 г. — Южным, а в 1944–1945 гг. стал 4-м Украинским. Помню, как двигался наш полк к Красной площади, как четко и бодро звучала фронтовая песня:

«Мы — солдаты Сталинграда, Мы — карпатские орлы, Наша честь и наша слава В жарких битвах рождены...»

Нелегко описать самый парад, хотя он и был строго регламентирован уставами и приказами. Чеканя шаг, перед Мавзолеем бессмертного Ленина прошли седые ветераны боев, представители первого поколения бойцов. Красной Армии и их сыновья, те, что выросли и возмужали в годы Советской власти.

Сверкали обнаженные клинки, мерцала граненая сталь штыков. Как бы спаянные невидимыми узами шеренги и ряды двигались четко и слаженно. Вот сотни знамен и штандартов повергнутого в прах вермахта брошены к подножию Мавзолея. Гудит древняя брусчатка Красной площади под мощным шагом тех, кто прошел от Ленинграда до Вены, от Москвы до Берлина, от Сталинграда до Праги.

Сколько воспоминаний, радостных и тяжелых! Гордость за нашу великую Родину, за мудрую партию Ленина охватывает вновь. Стучит сердце, ветер славы коснулся каждого участника парада своим светлым крылом, наполнились глаза слезами радости.

Но сколько товарищей по оружию пало на долгом и тернистом пути войны, сколько горя принес враг нашему мирному народу...

Все это позади. Жестокие бои на древней Смоленской земле, где враг впервые узнал разницу между «блицпоходом» и настоящей войной, не менее тяжелые бои на Брянском фронте, прикрывавшем столицу с юго-запада, где идеолог молниеносной танковой войны

Гудериан с присущим ему прусским упрямством рвался к Москве: фюрер обещал ему честь открыть парад «победоносного» вермахта на Красной площади. Но не удалось захватчикам осквернить ее священные камни.

В памяти встает и все, что было потом.

Общее стратегическое наступление после разгрома гитлеровцев под Москвой. Снежная зима у истоков великой Волги. В составе 4-й ударной армии мы возвращаем нашему народу древнюю заповедную землю: Андреаполь, Понизовье, Торопец, Велиж.

А вот следующий этап — немеркнущая в веках Сталинградская битва. Беспримерная оборона. 700 отбитых атак. Наше неудержимое наступление. Разгром пяти армий Германии и ее сателлитов. Полгода боевой страды.

А затем под Калининой, прорыв в смоленские «ворота», участие в освобождении Крыма и Прибалтики и заключительные бои на чехословацкой земле.

Все эти этапы боевого пути невольно возникли у меня в памяти, когда мы шли перед Мавзолеем...