Дулиттл прекращает дебаты
1. Угроза нападения с воздуха
Несмотря на успехи Японии в течение первых четырех месяцев войны на Тихом океане, апрель 1942 года застал ее армейских и особенно морских руководителей в состоянии тревоги. Причина этого — возможность внезапного нападения с воздуха на столицу империи Токио.
Урон, причиненный флоту Соединенных Штатов в Пирл-Харборе, и захват американских баз в западной части Тихого океана исключали по крайней мере на время возможность постоянных и значительных действий против Японии как силами авианосной, так и базовой авиации. Однако авианосцы и тяжелые крейсера противника, которые не понесли никаких потерь, по-прежнему могли периодически наносить удары небольшими силами с последующим быстрым отходом. Опасались, что подобные действия вполне могут быть предприняты противником в качестве так называемой войны нервов или возбуждающего средства для поднятия морального духа в самих Соединенных Штатах. Для такого рода «партизанских» налетов Токио представлялся заманчивой целью.
Внезапные налеты на столицу Японии могли вызвать сильные разрушения города. Это и порождало то огромное беспокойство, которое испытывали руководители армии и флота. Вместе с тем глубокая тревога, вызванная возможностью воздушного нападения, фактически была подсознательным выражением того почти религиозного, благоговейного отношения к императору, которое столь долгое время являлось характерной чертой японцев. Руководители армии, флота и авиации считали своим долгом избавить императора [94] от опасности. И, естественно, военные круги были убеждены, что они самым серьезным образом нарушат этот свой долг, если жизнь императора окажется под угрозой.
Согласно условиям соглашения между армией и флотом основную ответственность за защиту Японии от воздушного нападения несли сухопутные войска. Большая доля ответственности ложилась и на флот, так как на данном этапе войны на Тихом океане любой удар с воздуха мог быть произведен только при участии военно-морских сил. В связи с этим задачей флота было перехватить и уничтожить авианосные соединения противника в море до того, как они сумеют подойти на нужную для нанесения удара дистанцию.
Адмирал Ямамото как главнокомандующий Объединенным флотом особенно остро ощущал свою ответственность. Внезапным нападением на Пирл-Харбор он сам дал хороший пример для подражания. К тому же он ожидал, что флот Соединенных Штатов воспользуется первой же возможностью, чтобы нанести ответный удар силами авианосных оперативных соединений.
Мысль о том, что Токио как место, где находится император, должно быть абсолютно надежно защищено от нападения с воздуха, в сознании адмирала Ямамото разрослась до размеров навязчивой идеи. Его постоянная озабоченность по этому поводу видна хотя бы из того, что позднее, когда он был занят проведением операций в далеком юго-западном районе Тихого океана, он никогда не забывал ознакомиться с последней сводкой погоды в районе Токио. Если сводка была плохой, он чувствовал облегчение, так как это давало ему лишнюю уверенность в том, что столица находится в безопасности.
Опасения Ямамото усиливались воспоминаниями об одном инциденте, произошедшем во время русско-японской войны, когда он был еще молодым офицером. Тогда корабли русского флота неожиданно появились у входа в Токийский залив. Это вызвало в столице такую панику, что многие жители, ищя спасения, бросились в горы. Озлобленная толпа забросала камнями дом вице-адмирала Камимура, командующего 2-м флотом, который должен был отразить нападение русских. Вспоминая об этом случае, Ямамото боялся, что если теперь Токио подвергнется воздушному налету, невыдержанность, столь характерная для японцев, прорвется и приведет к большим беспорядкам.
Чтобы не допустить авианосные силы противника на расстояние, необходимое для нанесения по Японии удара с воздуха, [95] адмирал Ямамото еще в самом начале войны установил в 600–700 милях к востоку от берегов Японии линию дальних дозоров из боевых кораблей, которая тянулась с севера на юг почти на тысячу миль. Кроме того, разведывательные самолеты морской авиации ежедневно вели дальнее воздушное патрулирование.
Серия смелых ударов силами авианосных соединений, предпринятая противником в начале февраля 1942 года и начавшаяся налетом на Маршалловы острова, усилила опасения адмирала Ямамото. Сразу же после нападения американцев на Маршалловы острова он приказал двум авианосцам адмирала Нагумо — «Дзуйкаку» и «Сёкаку» — вернуться из юго-западного района Тихого океана и временно оказать поддержку силам, которые вели воздушное патрулирование к востоку от берегов Японии. В середине марта 21-я воздушная флотилия была отозвана из Юго-Восточной Азии и размещена в районе Токио для ведения ежедневного патрулирования и защиты столицы в случае налета авианосной авиации противника. 1 апреля была сформирована 26-я воздушная флотилия, которая с 21 апреля взяла на себя эту задачу.
Уже 3 марта оперативное соединение противника под командованием вице-адмирала Хэлси, состоявшее из авианосца «Энтерпрайз», двух крейсеров и девяти эскадренных миноносцев, нанесло удар по о. Маркус, который находился внутри нашего периметра обороны всего лишь в 1000 милях от Токио. Чувствовалось, что приближается время, когда меры предосторожности, принятые для защиты Японии от нападения с воздуха, будут опробованы.
2. Рейд Дулиттла
Утром 18 апреля рыболовное судно «Нитто Мару», несшее теперь боевую службу в 5-м флоте, находилось на своей позиции в дальнем дозоре в 720 милях к востоку от Токио. Неожиданно его команда заметила соединение противника, идущее на запад, к берегам Японии. Рассматривая силуэты кораблей в бинокли, взволнованные офицеры решили, что видят три авианосца, и в 06.30 направили об этом радиодонесение в штаб Объединенного флота.
Необычное оживление радиопереговоров противника за последние несколько дней уже говорило о том, что что-то готовится, и командование Объединенного флота в целях предосторожности заблаговременно приказало сосредоточить [96] значительные силы морской авиации вокруг столицы в районе Канто. Получив донесение с «Нитто Мару», штаб немедленно принял меры к отражению угрозы, отдав приказ о применении «Тактического метода № 3 против флота Соединенных Штатов».
Вице-адмирал Кондо, 2-й флот которого только что вернулся в Японию после завершения операций на юге, накануне прибыл на своем флагманском корабле «Атаго» в Йокосука. Ему приказали немедленно выйти в море вместе с надводными кораблями, которые находились в районе Йокосука, и атаковать противника. 1-й флот вице-адмирала Такасу, в состав которого входили четыре линейных корабля, поспешно вышел из залива Хиросима для поддержки сил Кондо.
В это время Ударное авианосное соединение вице-адмирала Нагумо, возвращаясь к берегам Японии из Индийского океана, шло проливом Баши, находящимся у южной оконечности о. Формоза. На борту флагмана «Акаги» царила атмосфера радостного возбуждения — все предвкушали скорое возвращение домой. Я сидел в каюте летного состава, погруженный в эти приятные мысли. Вдруг в комнату вбежал рассыльный и сообщил, что капитан 2 ранга Гэнда хочет немедленно видеть меня в оперативной каюте. Недоумевая, что бы это могло значить, я бегом направился туда.
— Наконец-то они пришли! — сказал Гэнда, передавая мне копию сообщения с «Нитто Мару», и добавил, что Объединенный флот отдал приказ о применении «Тактического метода № 3», согласно которому соединение Нагумо должно принять участие в операциях против корабельных сил противника. Адмирал Нагумо и офицеры его штаба уже стояли над морской картой, на которую наносился курс к предполагаемому району сражения.
Расстояние, отделявшее нас от противника, было настолько велико, что мы почти не имели шансов войти с ним в соприкосновение. Тем не менее в соответствии с приказом командования Объединенного флота наше соединение на предельной скорости направилось навстречу противнику. Все самолеты были подняты из ангаров и выстроены на полетной палубе в полной боевой готовности.
Тем временем 26-я воздушная флотилия контр-адмирала Ямагата, которая находилась в Японии, уже подняла в воздух часть своих самолетов. 32 средних бомбардировщика в сопровождении 12 истребителей направились на восток с аэродрома военно-воздушной базы Кисарадзу, расположенной [97] в районе Токио. Они покрыли столько миль, сколько позволил их радиус действия, однако противника не обнаружили.
В 13.00 на «Акаги» получили сообщение, что Токио подвергся ударам с воздуха. Затем последовали сообщения о налетах на Йокогаму, Кавасаки и Йокосука. Вскоре поступили сведения о налете на города, расположенные дальше к югу — Нагоя, Йоккаити, Вакаяма и Кобэ. Действия противника на таком широком фронте были полной неожиданностью для нас, и мы, находясь на борту «Акаги», не знали, как все это расценивать. Было ясно лишь одно, что штаб Объединенного флота точно так же поставлен в тупик и не имеет ясного представления о намерениях противника.
Ситуация прояснялась, по мере того как поступали дополнительные сведения. Атакующие силы противника были, очевидно, строго распределены по целям, ибо в нападении на каждый из пунктов одновременно участвовало не более 20 самолетов. К тому же это были не самолеты авианосной авиации, а бомбардировщики В-25, имевшие гораздо больший радиус действия. Однако не верилось, что эти бомбардировщики поднялись со своих береговых баз. Очевидно, самолеты взлетели с авианосцев, замеченных «Нитто Мару», более чем в 700 милях от японских берегов. Противник, по всей видимости, нашел способ подъема тяжелых самолетов берегового базирования с палубы авианосца и использовал это новшество для прорыва нашего оборонительного пояса.
Вместе с тем были серьезные подозрения, что при организации этих ударов американское командование решило пойти на заведомую потерю самолетов. Сообщалось, что два самолета противника ушли через залив Осака в южном направлении, а пять других скрылись из виду в районе южной оконечности о. Кюсю, летя в юго-восточном направлении. Совершенно случайно нам пришло в голову, что противник мог решиться на посадку самолетов прямо в море, где-нибудь в районе о. Сикоку, где должны были находиться подводные лодки, чтобы подобрать экипажи этих самолетов. Вскоре картина полностью прояснилась: одно из наших армейских подразделений в Китае сообщило, что несколько самолетов противника разбилось при посадке в окрестностях г. Наньчан.
Атакующие самолеты ухитрились выйти к назначенным объектам, не встретив никакого сопротивления, хотя о появлении вражеских авианосцев и, следовательно, возможности нападения с воздуха было известно заблаговременно. Противнику [98] это удалось потому, что его самолеты летели на предельно низкой высоте, а наши истребители-перехватчики патрулировали на гораздо больших высотах и пропустили их. Еще более важное значение имело совершенно неожиданное и не практиковавшееся ранее использование бомбардировщиков В-25 с авианосцев. Считая, что противник использует авианосную авиацию, имеющую небольшую дальность действия, командование японской противовоздушной обороны полагало, что удара с воздуха следует ждать не ранее рассвета 19 апреля, когда авианосцы противника приблизятся на радиус действия авианосной авиации. Поэтому вполне возможно, что противник нанес удар еще до того, как все приготовления к отражению его закончились.
Из показаний летчиков, самолеты которых остались без горючего, прежде чем им удалось достигнуть своих баз в Китае, японская разведка скоро узнала, что налет был совершен, как и предполагалось, с кораблей соединения специального назначения. Оно состояло всего лишь из двух авианосцев — «Хорнет» и «Энтерпрайз», а не из трех, как указывалось в донесении с «Нитто Мару». При этом все самолеты, которыми командовал подполковник Дулиттл, были подняты с авианосца «Хорнет». Но всю историю этого налета мы узнали от самих американцев только после войны.
Согласно данным, полученным в послевоенное время, по первоначальному плану бомбардировщики В-25 должны были подняться в воздух после полудня 18 апреля в 500 милях от берегов Японии с таким расчетом, чтобы выйти на цели ночью. Подполковник Дулиттл должен был лететь ведущим и сбросить зажигательные бомбы на Токио, чтобы помочь своим самолетам определить боевой курс. Однако ввиду того, что оперативное соединение было обнаружено преждевременно, от этого плана пришлось отказаться. Решили провести атаку в дневное время. По этой причине самолеты были подняты в воздух на значительно большем удалении от целей, чем предполагалось. По крайней мере в этом отношении линия дозоров помешала осуществлению американских планов.
В коммюнике об этом налете, опубликованном императорской ставкой, заявлялось, что нам нанесен лишь незначительный ущерб и что большинство самолетов противника было сбито или повреждено.
Если говорить о материальном ущербе, то налет не достиг своей основной цели. Но он произвел большое впечатление на военно-морских руководителей Японии и повлиял [99] на дальнейший ход войны на море. С этой точки зрения, было бы неверно сказать, что этот налет ничего не дал или дал очень мало. Напротив, его следует расценивать как весьма успешный рейд.
3. Решение принято
Большое значение рейда Дулиттла состояло прежде всего в том, что он оказал непосредственное влияние на споры, которые все еще велись вокруг плана нападения на о. Мидуэй. Хотя 5 апреля морской генеральный штаб и дал принципиальное согласие на эту операцию, по поводу времени ее проведения и по ряду других важных вопросов все еще велись бесконечные споры. А в это время самолеты подполковника Дулиттла успешно выгружали свой запас бомб на Токио и другие японские города.
После рейда противника штаб Объединенного флота уже не сомневался, что задуманную операцию следует провести значительно раньше первоначально намеченного срока. Все меры предосторожности, которые принял адмирал Ямамото для отражения нападения на Японию американской авианосной авиации, потерпели крах, и это задело его за живое. Он решил, что наступление с целью уничтожить авианосные силы противника и продвинуть линию дозоров на восток до о. Мидуэй и западной части Алеутских островов больше не следует откладывать.
Бомбардировка Токио повлияла и на позицию морского генерального штаба. Даже самым ярым противникам плана нападения на о. Мидуэй было теперь трудно отрицать, что угроза с востока если и не больше, чем потенциальная угроза со стороны Австралии, но, во всяком случае, требует более срочных и решительных контрмер. Провал попытки защитить столицу от нападения затрагивал морской генеральный штаб в такой же мере, как и штаб Объединенного флота. В результате противоречия, возникшие в связи с планом операции против о. Мидуэй, сразу же исчезли, и Объединенный флот получил возможность спокойно заняться разработкой окончательного варианта плана операции.
К концу апреля план был составлен и утвержден адмиралом Ямамото. Затем согласно установленному порядку он был передан начальнику морского генерального штаба, адмиралу Нагано, который тоже очень быстро утвердил его. 5 мая адмирал Нагано от имени императора издал приказ № 18, в котором в немногих словах главнокомандующему [100] Объединенным флотом приказывалось «во взаимодействии с сухопутными силами осуществить оккупацию о. Мидуэй и ключевых пунктов в западной части Алеутских островов».
В это же время армейское и военно-морское управления императорской ставки договорились о порядке взаимодействия между силами армии и флота в операции по захвату о. Мидуэй. По этому соглашению армия обязывалась выделить усиленный пехотный полк для высадки десанта. Предполагалось, что после оккупации острова полк будет отозван. Удержание острова возлагалось на военно-морские силы. Местом сосредоточения десанта был предварительно избран о. Сайпан. Войска десанта намечалось перебросить сюда к 25 мая. В соглашении не был намечен день высадки на о. Мидуэй, но указывалось, что она должна начаться до 20 июня, одновременно с действиями против западной части Алеутских островов.
Вопрос о проведении операции по захвату о. Мидуэй теперь был окончательно решен. Объединенному флоту удалось настоять на своем благодаря той поддержке, которую невольно оказали ему Дулиттл и его летчики. На повестку дня встала трудная задача за несколько недель организовать и подготовить флот для проведения самой большой по своим масштабам операции за всю 70-летнюю историю современного японского флота. [101]