Дебаты о стратегии будущего
1. Наступать на восток или на запад?
В начале войны на Тихом океане военные деятели Японии так увлеклись проблемой обеспечения страны нефтью, что не подготовили никакой конкретной стратегической программы военных действий на период, когда эти ресурсы будут завоеваны. К тому же они отдавали себе отчет в том, что в ходе первой фазы войны японский флот часто подвергался серьезному риску (нападение на Пирл-Харбор не было самым рискованным предприятием этого периода), и совсем не были уверены, что она благополучно завершится. Поэтому, прежде чем приняться за разработку стратегического плана последующих боевых действий, они решили несколько повременить и посмотреть, как будут развиваться операции первой фазы.
К январю 1942 года повсеместные успехи Японии убедили ее военное руководство в том, что операции первой фазы будут завершены успешно. Исходя из этого, оно и подошло к решению проблемы о характере нашей дальнейшей стратегии. Перед ним встал целый ряд серьезных проблем. Должна ли Япония с достижением первоначальных стратегических целей перейти к оборонительным принципам ведения боевых действий, чтобы удержать захваченное, или ей следует по-прежнему смело вести наступление, чтобы окончательно сломить решимость союзников вести войну? Если принять последнее, то должна ли она нанести первый удар в западном направлении — против Великобритании или в восточном — против Соединенных Штатов и какие именно наступательные действия будут наиболее эффективными? [78]
Формально разработкой стратегических планов армии и флота занимались соответственно армейский и морской генеральные штабы, организационно входившие в императорскую ставку. Начальник морского генерального штаба являлся одновременно начальником военно-морского управления императорской ставки и согласно этой последней должности мог давать приказы и директивы командующему Объединенным флотом по важнейшим стратегическим и оперативным вопросам. Но на деле в вопросах выработки военно-морской стратегии Объединенный флот гораздо чаще, чем морской генеральный штаб, играл главную роль.
Прошло время, когда главнокомандующий Объединенным флотом мог быть только морским командиром в духе нельсоновоких традиций, от которого требовалось лишь вести флот в бой и отдавать приказы с мостика флагманского корабля под градом вражеских пуль. Развитие военно-морского дела и значительное расширение театра боевых действий привели к тому, что главнокомандующему стало трудно осуществлять тактическое руководство флотом, находясь вместе с ним в море. Поэтому теперь штаб Объединенного флота находился преимущественно на берегу и наряду с планированием и руководством тактическими действиями сил стал оказывать значительное, а нередко и решающее влияние на формулирование основ военно-морской стратегии.
Способность Объединенного флота отстоять свою точку зрения перед высшим органом военно-морского командования была продемонстрирована в начале войны, когда адмирал Ямамото, несмотря на сильное противодействие со стороны морского генерального штаба, сумел добиться осуществления своего плана нападения на Пирл-Харбор. Нечего и говорить, что выдающиеся победы Объединенного флота в первый месяц военных действий только усилили его влияние. Окрыленные этими успехами, офицеры штаба Объединенного флота обрели веру в собственные силы. Одновременно и морской генеральный штаб был вынужден вести себя со штабом Объединенного флота как можно тактичнее.
Поэтому не удивительно, что инициативу в деле определения характера военно-морской стратегии второй фазы войны взял на себя Объединенный флот. Начальник штаба Объединенного флота контр-адмирал Угаки приступил к изучению этой проблемы в середине января. В это время он находился на борту флагманского корабля «Нагато», который [79] стоял на якорях в заливе Хиросима. Как видно из дневника Угаки, в течение четырех дней он всесторонне обдумывал этот вопрос. По его мнению, наступательные операции первой фазы военных действий в основном должны были закончиться к середине марта, поэтому решение по вопросу стратегии будущего следовало принять не позднее конца февраля.
С самого начала Угаки пришел к заключению, что японские вооруженные силы вместо того, чтобы возвратиться к оборонительной стратегии, что позволило бы противнику взять инициативу в свои руки, по-прежнему должны вести наступательные действия. Что же касается направления наступления, то он считал, что здесь существуют три основные возможности: наступление на Австралию, Индию или на Гавайские острова. В своем решении он отдал предпочтение наступлению на Гавайские острова, которое следовало начать в июне предварительными операциями по захвату островов Мидуэй, Джонстон и Пальмира. Десантные операции против Гавайских островов предполагалось начать сразу же, как только соответствующие военно-воздушные силы будут переброшены на эти передовые базы. Следует заметить, что в гавайские воды намечалось направить главные силы Объединенного флота прежде всего для прикрытия и поддержки сил, осуществляющих захват Гавайских островов, а также для того, чтобы они вступили с флотом Соединенных Штатов в решающее сражение.
Как видно из дневника, Угаки отдал предпочтение этому варианту по следующим причинам:
1. Захват Гавайских островов и разгром американского флота — это наиболее эффективные удары, какие только могут быть нанесены Соединенным Штатам.
2. Несмотря на очевидный риск, с которым сопряжена попытка осуществить высадку десанта и вступить в бой с флотом противника в непосредственной близости от Гавайских островов, шансы на успех достаточно велики, так как японский флот обладал значительным преимуществом (3:1) в авианосных силах, не говоря уже о полном превосходстве в линейных кораблях.
3. Время работает против Японии, так как Соединенные Штаты располагают неизмеримо большими материальными ресурсами. Поэтому, если в скором времени Япония не продолжит наступательных операций — причем чем скорее, тем лучше, — она не сможет предпринять ничего лучшего, [80] как ждать прихода американских сил, чтобы контратаковать их. Больше того, хотя Япония и примирилась с мыслью, что ей придется вести длительную войну, совершенно очевидно, что в ее же интересах сократить сроки ведения войны, если это вообще возможно, и в этом смысле наступательные действия — ее единственный шанс.
4. Если Германии удастся захватить Англию, английский флот метрополии сможет усилить военно-морскую мощь Соединенных Штатов на Тихом океане, удвоив тем самым давление на японский флот. Этой угрозы можно избежать, лишь уничтожив американский флот, прежде чем такая обстановка возникнет). Тогда борьба будет вестись против англичан один на один, а уничтожение этих двух флотов союзников позволит Японии быстро закончить войну.
Контр-адмирал Угаки приказал офицерам своего штаба как можно скорее изучить возможности осуществления этого плана. Однако заключение, к которому они пришли, говорило не в пользу задуманной операции. Во-первых, японские силы не могли теперь рассчитывать на элемент внезапности, как это было при нападении на Пирл-Харбор. Во-вторых, военно-воздушные силы (как авианосная, гак и базовая авиация), которые можно привлечь к участию в операциях, не смогут обеспечить господства в воздухе в таком большом районе, как Гавайские острова, где военно-воздушные силы противника будут располагаться на чрезвычайно обширной территории. В-третьих, в поединке между кораблями и береговой артиллерией преимущество будет на стороне последней.
Учтя эти неблагоприятные стороны, адмирал Угаки дал указание приступить к изучению другого плана, предложенного старшим офицером оперативного отдела штаба Объединенного флота капитаном 1 ранга Куросима. Этот план предусматривал проведение наступательных операций в западном направлении. Угаки, не разделявший взглядов Куросима, указал, что при изучении его плана необходимо учитывать следующие моменты:
1. Следует принять меры предосторожности на случай возникновения войны между Японией и Советской Россией, хотя непосредственной угрозы в этом отношении пока не существует.
2. Должны быть приняты меры для отражения возможных рейдов американских авианосных соединений специального назначения. [81]
3. Вооруженную борьбу на западе не следует начинать, пока корабли, участвующие в завершающих операциях первой фазы военных действий, не будут перевооружены и отремонтированы. Начало этих операций по времени должно совпасть с наступлением немцев на Ближнем и Среднем Востоке.
4. Следует заранее определить цели наших операций на западе, а именно: а) уничтожение английского флота; б) захват стратегически важных пунктов и ликвидация баз противника; в) установление контакта между вооруженными силами Японии и стран оси в Европе.
Таким образом, Объединенный флот приступил к изучению плана Куросима, считая, что операции на западе должны быть частью согласованного наступления стран оси, которое будет предпринято с двух направлений. Однако, когда штаб флота получил копию нового трехстороннего военного соглашения, заключенного 19 января между державами оси, стало ясно, что этой идее не суждено осуществиться. Хотя в соглашении и упоминалось мимоходом о наступлении Германии на восток, а Японии на запад, в нем ничего не говорилось о будущих совместных усилиях. Угаки был сильно разочарован и пришел к заключению, что Япония в большей степени сможет содействовать успехам стран оси, немедленно выработав свою собственную стратегию, чем если она будет пытаться скоординировать свои действия с действиями европейских союзников.
Тем самым с идеей совместного наступления было покончено, и Объединенный флот продолжил изучение вопроса об операциях на западе, рассматривая их теперь как чисто японское предприятие. Ближайшими военными задачами являлись: уничтожение английского флота, захват о. Цейлон и установление господства в воздухе над Индийским океаном. Более широкие стратегические цели заключались в защите Голландской Восточной Индии и Малайи от угрозы с запада и в быстрейшем соединении с немецкими силами на Ближнем Востоке.
В конце февраля изучение этого вопроса закончилось и был, наконец, подготовлен проект плана. Его вынесли на обсуждение военных специалистов, состоявшееся на борту линкора «Ямато», который только что стал флагманским кораблем Объединенного флота. Обсуждение длилось более четырех дней. В нем принимали участие и представители морского генерального штаба. В результате морской генеральный штаб составил окончательный [82] план операций военно-морского флота на западе, который в середине марта был представлен на обсуждение императорской ставки.
Этот план предусматривал высадку десанта на о. Цейлон и, конечно, требовал участия в операциях сухопутных войск. Однако армия самым решительным образом выступила против, мотивируя свою позицию тем, что она должна быть в полной готовности на случай вступления Японии в войну с Советской Россией и поэтому не может направить свои силы в Юго-Восточную Азию. С точки зрения флота, это возражение было просто благовидным предлогом, так как в это время армия вела военные действия в Бирме. Но как бы то ни было, отказ сухопутных сил от участия в намеченных операциях означал, что при таких условиях планируемое наступление в Индийском океане не осуществимо.
Тем не менее Объединенный флот по-прежнему считал, что так или иначе наступление как таковое должно быть предпринято, и чем скорее, тем лучше. Поэтому штаб Объединенного флота вновь занялся проблемой наступления в восточном направлении, значительно ограничив, однако, задачи выдвигавшиеся в первоначальном плане Угаки по захвату Гавайских островов и уделяя основное внимание операциям, которые флот мог осуществить самостоятельно или при минимальном участии сухопутных сил. В этот период значительно усилилась деятельность авианосных соединений противника, которые с начала февраля успешно атаковали Маршалловы острова, Рабаул, острова Уэйк и Маркус, а также восточную часть Новой Гвинеи. Это и определило характер дальнейших действий Японии. Офицеры оперативного отдела штаба Объединенного флота пришли к заключению, что для пресечения такого рода действий противника следует захватить о. Мидуэй, который находится всего лишь в 1130 милях от Гавайских островов и мог служить передовой базой для ведения воздушного патрулирования. В то же время они рассчитывали, что удар по о. Мидуэй заставит флот противника принять участие в боевых действиях, и тогда можно будет разгромить его в решающем сражении.
План был разработан контр-адмиралом Угаки и штабом Объединенного флота настолько, насколько это можно было сделать до принятия главнокомандующим окончательного решения. Адмирал Ямамото не вмешивался в разработку плана и не принимал участия в затянувшихся дебатах о том, [83] в каком направлении — на запад или восток — должны развиваться военные действия японского флота. Но теперь последнее слово было за ним, и он быстро, не колеблясь, выбрал предложение о наступлении в восточном направлении. В соответствии с этим решением 29 и 30 марта штабом Объединенного флота был подготовлен предварительный план операции против о. Мидуэй.
Теперь требовалась только санкция морского генерального штаба. Примерно в середине марта штаб информировали о том, что Объединенный флот разрабатывает план нападения на о. Мидуэй, и это не вызвало никаких возражений. 2 апреля капитан 2 ранга Ватанабэ, начальник оперативного отдела штаба адмирала Ямамото, был послан в Токио, чтобы официально представить морскому генеральному штабу предварительный план. Ватанабэ очень скоро понял, что этому плану предстоит нелегкое плавание.
2. Теория о первостепенной стратегической важности Австралии
В то время как штаб Объединенного флота, проявляя неистощимую энергию и инициативу, занимался разработкой стратегии второй фазы войны, морской генеральный штаб также не терял времени даром. Все свое внимание он сосредоточил на районе, который находился в стороне от двух основных направлений, предложенных Объединенным флотом. Это был район с Австралией в центре.
Ни начальник генерального штаба адмирал Нагано, ни его заместитель вице-адмирал Ито не принадлежали к числу лиц, которые активно руководят работой своих подчиненных при разработке стратегических планов. Они предоставляли штабу самому проявлять инициативу и появлялись на сцене только тогда, когда план был уже составлен и требовалось лишь одобрить его. Поэтому мнение морского генерального штаба было по существу мнением офицеров оперативного отдела. Этот отдел возглавлял контр-адмирал Фукудомэ, а капитан 1 ранга Томиока руководил группой, которая занималась непосредственной разработкой оперативных планов. Томиока и принадлежит теория о первостепенной стратегической важности Австралии.
Сам Томиока и офицеры его группы считали, что в силу значительных размеров и выгодного стратегического положения на японском периметре обороны Австралия почти наверняка должна стать плацдармом для возможного контрнаступления [84] союзников. Контрнаступление, рассуждали они, будет вестись главным образом силами авиации. Это даст возможность использовать все преимущества американской промышленности в массовом производстве самолетов, но для эффективного использования этих огромных военно-воздушных сил потребуются наземные базы в Австралии. Поэтому до тех пор, пока Австралия не будет поставлена под японский контроль или надежно изолирована от Соединенных Штатов, безопасность Японии находится под серьезной угрозой.
После того, как в январе без особого труда были захвачены острова архипелага Бисмарка, наиболее рьяные защитники концепции о первостепенной важности Австралии стали требовать прямого захвата ключевых районов этого материка. Однако командование сухопутных сил заявило, что операции такого масштаба немыслимы уже потому, что оно едва ли наскребет и десять дивизий, не говоря уже о невозможности изыскать достаточное количество судов для переброски этих сил и для бесперебойного снабжения их боеприпасами и снаряжением.
Для такого ответа были все основания, но в военно-морских кругах подозревали, что это лишь отговорки. Высказывались догадки, что высшее командование сухопутных сил серьезно рассчитывает на успех большого наступления на Кавказе, которое Германия планировала провести весной. Успех этого предприятия самым радикальным образом изменил бы военную ситуацию в Европе в пользу Германии. Поэтому некоторые подозревали, что армейское командование намеревается сосредоточить и держать в боевой готовности большую часть своих сил, чтобы использовать их на континенте против России, когда для этого сложится благоприятная обстановка. Во всяком случае командование сухопутных сил не было склонно принять участие в попытке вторгнуться в Австралию. Поэтому морской генеральный штаб все свои усилия направил на разработку менее честолюбивых планов. В этих планах предусматривались изоляция Австралии и воспрещение поставок американских военных материалов путем постепенного расширения японского контроля на восточную часть Новой Гвинеи и Соломоновы острова, а также на район Новая Каледония — Фиджи.
В начале апреля, когда Объединенный флот представил свой план нападения на о. Мидуэй, программа, разработанная морским генеральным штабом, уже начала осуществляться. Первым шагом был захват Лаэ и Саламоа в восточной [85] части Новой Гвинеи. К этому времени армия дала согласие на использование ее сил, которые действовали в районе Южных морей и располагались в Рабауле. Эти силы должны были принять участие в оккупации Порт-Морсби, находящегося на юго-восточном побережье Новой Гвинеи, и Тулаги — на Соломоновых островах. Проведение операции Порт-Морсби — Тулаги задерживалось лишь потому, что ожидался подход одной из дивизий авианосцев соединения Нагумо, которая должна была усилить силы прикрытия. Тем временем морской генеральный штаб уже делал попытки склонить армию на участие в операциях по вторжению на острова Новая Каледония, Фиджи и Самоа, которые предполагалось провести сразу же после захвата Порт-Морсби и Тулаги.
В этих условиях для сторонников плана захвата о. Мидуэй наступил едва ли не самый неблагоприятный момент. В плане специально предусматривалось, что действия против о. Мидуэй должны быть проведены в первой половине июня одновременно с вторжением в западную часть Алеутских островов, которое должно было отвлечь внимание противника от о. Мидуэй. Наступление на Новую Каледонию, Фиджи и Самоа предполагалось отложить до момента, пока операция в районе о. Мидуэй — Алеутские острова не будет завершена. Итак, настал решающий момент для пробы сил между штабом Объединенного флота и морским генеральным штабом. Чей голос окажется решающим в определении характера японской морской стратегии?
3. Дебаты по поводу операции по захвату о. Мидуэй
Обсуждение плана операции началось 2 апреля длительным обменом мнениями между капитаном 2 ранга Ватанабэ, представлявшим Объединенный флот, и капитаном 2 ранга Миё, представителем морского генерального штаба. Миё очень энергично и искренне выступил против предложенного плана, приводя бесчисленные доводы и подчеркивая трудности в деле изыскания того огромного количества различных материалов, которые требовались для этой операции, столь неблагоприятной в тактическом отношении. Стратегическая ценность о. Мидуэй даже в случае успешного захвата его представлялась Миё довольно сомнительной. [86]
Когда речь зашла о материально-техническом обеспечении, Миё стал доказывать, что проведение в первую очередь операций по захвату островов Новая Каледония, Фиджи и Самоа, как это запланировано морским генеральным штабом, является делом более реальным, так как подготовка к ним уже началась. Он подчеркнул, что ввиду недостатка самолетов и авиационного оборудования почти невозможно вовремя снабдить всем необходимым авиационные группы соединения Нагумо. В результате авианосцы не смогут присоединиться к остальным силам Объединенного флота в назначенной точке развертывания для удара.
Проблема поставки самолетов касалась непосредственно Миё, так как в его обязанности входило следить за тем, чтобы подразделения морской авиации, участвующие в боевых действиях, имели необходимое количество резервных самолетов. Положение в этой области действительно становилось чрезвычайно серьезным. Предполагалось, что каждое авиационное подразделение должно иметь резервные самолеты в количестве одной трети от их обычного боевого состава. На деле подавляющее большинство подразделений не только не имело таких самолетов, но даже не было укомплектовано полностью. В связи с этим Миё был вынужден отклонить настоятельное требование 11-го воздушного флота базовой авиации о поставке необходимого количества самолетов для доукомплектования его подразделений. Он сослался на то, что даже авианосец «Рюдзё» никак не удается укомплектовать истребителями типа «О» и снять с его вооружения устаревшие самолеты типа «96».
Затем Миё заявил, что если даже проблема снабжения и может быть каким-то образом решена, то морской генеральный штаб по-прежнему будет расценивать захват о. Мидуэй неблагоразумным с тактической и стратегической точек зрения. Миё выдвинул следующие основные доводы:
1. Ввиду близости о. Мидуэй к главной тихоокеанской базе флота Соединенных Штатов на Гавайских островах противник сможет для обороны острова эффективно использовать наряду с авианосными силами подводные лодки и, что еще более важно, крупные силы базовой авиации. Следует учитывать также, что противник, наученный опытом Пирл-Харбора, теперь начеку и внимательно следит за всеми передвижениями японского флота. По этой причине осуществить внезапное нападение, по всей вероятности, не удастся.
2. Японскому флоту придется обходиться без помощи базовой авиации даже при ведении разведки. А это означает, [88] что ударная мощь авианосной авиации значительно уменьшится, так как часть самолетов необходимо будет выделить для разведки в помощь разведывательным самолетам с линейных кораблей и крейсеров.
3. Не исключена возможность, что вторжением на о. Мидуэй удастся вынудить противника отважиться на решающее морское сражение, на что и рассчитывает Объединенный флот. Тем не менее морской генеральный штаб считает сомнительным, что для защиты о. Мидуэй противник рискнет воспользоваться скудными военно-морскими силами, оставшимися в его распоряжении. В случае если остров удастся захватить, противник попытается вновь овладеть им или нейтрализовать его, пользуясь тем, что он находится далеко от Японии, но в непосредственной близости от Гавайских островов.
4. Эта последняя возможность заставляет сильно сомневаться, что в случае успешного захвата о. Мидуэй Япония сумеет обеспечить регулярное снабжение своих частей, оставшихся на острове, необходимым снаряжением и оборудованием, а также защиту их от нападения. Остров находится на большом удалении от Японии и к тому же настолько мал по своим размерам, что авиационные силы, которые будут базироваться здесь, не удастся рассредоточить, чтобы уменьшить потери в случае внезапного нападения с воздуха или моря. А непрерывное воздушное патрулирование, которое придется вести в дневное и ночное время и в очень широких масштабах в целях предупреждения такого нападения, потребует значительного количества самолетов и огромных затрат горючего. Поэтому через определенный промежуток времени проблема перевозок и снабжения острова всем необходимым может оказаться неразрешимой.
5. Морской генеральный штаб ставит также под сомнение оценку о. Мидуэй Объединенным флотом, согласно которой этот остров представляет для Японии стратегическую ценность в качестве передовой базы для ведения воздушного патрулирования, что должно облегчить обнаружение оперативных соединений противника, направляющихся к берегам Японии. Патрулирование силами авиации, базирующейся на о. Мидуэй, возможно лишь в радиусе 600–700 миль от острова, что определяется дальностью действия японских патрульных самолетов. Следует учитывать и трудности, которые могут возникнуть в связи с плохой погодой и налетами авиации противника, который постарается затруднить использование имеющихся на острове аэродромов. [89]
6. Наконец, слишком оптимистическим представляется выдвинутое Объединенным флотом положение, что захват о. Мидуэй, создав угрозу Гавайским островам, вынудит США пересмотреть свою позицию в отношении продолжения войны и тем самым откроет путь к переговорам, а затем — к миру. По мнению морского генерального штаба; действия против Гавайских островов были бы чрезвычайно рискованными, даже если бы о. Мидуэй и был уже в руках Японии. Совершенно очевидно, что оккупация этого острова не создаст никакой угрозы Соединенным Штатам. Это никоим образом не повлияет и на американские планы.
Выдвинув эти доводы морского генерального штаба, направленные против операции по захвату о. Мидуэй, капитан 2 ранга Миё выступил в защиту плана, предусматривавшего захват островов Новая Каледония, Фиджи и Самоа. Он подчеркнул, что эти острова расположены дальше от Японии, чем о. Мидуэй, но они удалены и от главной базы США на Гавайских островах. Таким образом, преимущество, которое имеют американцы при защите о. Мидуэй, здесь сводится к нулю. Кроме того, в виду своих размеров эти острова по сравнению с о. Мидуэй имеют гораздо большее стратегическое значение.
Что же касается стремления, заставить американский флот принять решающее сражение, то, по утверждению Миё, этого можно добиться скорее действиями против Новой Каледонии, Фиджи и Самоа, чем нападением на о. Мидуэй, так как в этом случае Австралия, почувствовав нависшую угрозу, непременно обратится к Америке за военной помощью. Соединенные Штаты в свою очередь будут вынуждены принять серьезные меры, даже если такой просьбы и не последует, ибо нарушение коммуникаций, связывающих США с Австралией, самым серьезным образом помешает союзникам использовать Австралию как базу для контрнаступления.
И, наконец, морской генеральный штаб полагал, что успешный захват Новой Каледонии, Фиджи и Самоа подействует угнетающе на Австралию, а затем и на союзников. Кроме того, захват этих островов в гораздо большей степени повлияет на сокращение сроков войны, чем любое другое предприятие, которое Япония в состоянии осуществить.
Однако, приводя все эти аргументы, Миё не отвергал полностью план, предложенный Объединенным флотом. Больше того, 3 апреля морской генеральный штаб пересмотрел вопрос о наличии материалов и снаряжения, необходимых [90] для осуществления захвата о. Мидуэй, и пришел к заключению, что требования Объединенного флота могут быть удовлетворены примерно на 70 процентов. 4 апреля обмен мнениями между Ватанабэ и представителями морского генерального штаба был продолжен. Однако ни одна из сторон не хотела идти на уступки.
5 апреля переговоры продолжались. На этот раз от морского генерального штаба в них участвовали вице-адмирал Ито и контр-адмирал Фукудомэ. Во время совещания Ватанабэ связался по телефону со штабом Объединенного флота, находившимся на борту флагманского корабля «Ямато», и изложил точку зрения морского генерального штаба, запросив инструкции в отношении тех шагов, которые он должен предпринять. Вернувшись на свое место, он в следующих выражениях изложил окончательную позицию адмирала Ямамото:
«Итоговый анализ обстановки показал, что успех или провал всей нашей стратегии в районе Тихого океана будет зависеть от того, удастся ли нам разгромить флот Соединенных Штатов, особенно его авианосные оперативные соединения. Морской генеральный штаб настаивает на необходимости прервать коммуникации между Соединенными Штатами и Австралией. Этого хотят добиться путем установления контроля над некоторыми важными районами. Однако прямой и наиболее эффективный путь к достижению этой цели состоит в уничтожении авианосных сил противника, без которых эти коммуникационные линии при любых условиях не могут быть сохранены. Мы полагаем, что путем проведения операции по захвату о. Мидуэй нам удастся вынудить авианосные силы противника принять решающее сражение, в котором мы уничтожим их. Но даже если противник и не примет вызова, мы беспрепятственно расширим наш периметр обороны до о. Мидуэй и западной част,и Алеутских островов»..
Это заявление со всей очевидностью говорило о том, что адмирал Ямамото не намерен отступать перед возражениями морского генерального штаба. Когда стало ясно, что другого выхода из создавшегося тупика нет, контр-адмирал Фукудомэ с неохотой предложил согласиться на проведение операции по захвату о. Мидуэй. Ито кивнул в знак согласия.
Таким образом, принципиальное согласие на проведение операции по захвату о. Мидуэй было достигнуто, однако Объединенный флот и морской генеральный штаб все еще не могли прийти к соглашению в вопросе о времени ее проведения. [91] Объединенный флот требовал начать операцию в первых числах июня, а морской генеральный штаб предлагал отложить ее примерно на три недели, чтобы получить больше времени на подготовку. Объединенный флот упорно настаивал на своем первоначальном предложении, мотивируя это тем, что нападение необходимо провести во время полнолуния и что отсрочка на целый месяц может самым серьезным образом снизить шансы на успех. 13 апреля капитан 2 ранга Сасаки, флагманский офицер авиации Объединенного флота, был послан в Токио, чтобы еще раз привести эти доводы в морском генеральном штабе.
Там Сасаки натолкнулся на сильную оппозицию. Зато генеральный штаб сухопутных войск быстро дал свое согласие. Однако готовность армии к сотрудничеству объяснялась не изменением ее отношения к военно-морскому флоту, а скорее тем, что операция по захвату о. Мидуэй и западной части Алеутских островов по своему характеру являлась военно-морской, и армия должна была выделить очень незначительное количество своих войск для усиления десантных сил флота.
В штабах других соединений японского флота по-разному отнеслись к плану операции. В 5-м флоте вице-адмирала Хосогая, который обеспечивал оборону северо-восточных подходов к Японии, давно мечтали о проведении крупной операции в восточной части Тихого океана и, естественно, приветствовали план, предложенный Объединенным флотом. В то же время руководство штаба 11-го воздушного флота вице-адмирала Цукахара, действовавшего в Юго-Восточной Азии, до некоторой степени разочаровалось. Здесь ожидали, что следующая крупная операция будет осуществлена в Индийском океане. В связи с этим Цукахара даже перебазировал свой штаб в Бангкок. В нападении же на о. Мидуэй базовая авиация 11-го флота не могла сыграть сколько-нибудь существенной роли.
Только вице-адмирал Иноуэ, 4-й флот которого вел боевые действия в обширном районе юго-западной части Тихого океана, откровенно выступил против плана Объединенного флота. Когда операция по захвату о. Мидуэй находилась еще в стадии первоначальной разработки, штаб Объединенного флота направил в Трук своего офицера из отдела снабжения, чтобы обсудить с вице-адмиралом Иноуэ и его штабом проблему транспортировки снаряжения и необходимых материалов на о. Мидуэй после его захвата, что было возложено на 4-й флот. Как выяснилось в ходе переговоров, [92] Иноуэ считал, что захват о. Мидуэй расширит район, который придется оборонять, до опасных пределов ввиду ограниченности ресурсов. Он прямо заявил, что не уверен в возможностях 4-го флота выполнить задачу снабжения острова всем необходимым. Представитель Объединенного флота, как рассказывают, со злостью ответил, что если на 4-й флот нельзя положиться, эта задача будет возложена на береговую авиацию.
С двумя командующими флотов, которые должны были сыграть главную роль в операции, — вице-адмиралом Кондо, командующим 2-м флотом, и вице-адмиралом Нагумо, командующим Ударным авианосным соединением (1-й воздушный флот), — не консультировались ни разу за все время разработки плана. До середины апреля оба флота принимали активное участие в операциях на юге, в адмирал Ямамото не хотел отвлекать внимания командующих от их непосредственных задач участием в разработке плана нападения на о. Мидуэй. Однако трудно понять, как могло командование Объединенного флота взяться за разработку плана операции, не узнав мнения командующих этих двух основных флотов по вопросу о захвате о. Мидуэй.
Была уже середина апреля, а Объединенный флот и морской генеральный штаб все еще торговались в отношении различных деталей плана, и было очевидно, что генеральный штаб, несмотря на свое принципиальное согласие на операцию, по-прежнему относится к ней с большим недоверием. Однако 18 апреля произошло событие, которое быстро положило конец этим дебатам. [93]