Глава 4.

Отход 5-й армии на реку Днепр и боевые действия ее войск 20 августа —20 сентября 1941г.

Организация и проведение отхода 5-й армии на реку Днепр
в условиях господства вражеской авиации в воздухе

Вечером 19 августа была получена директива штаба Юго-Западного фронта на отвод войск 5-й армии и 27-го стрелкового корпуса за реку Днепр, дополненная и несколько измененная полученным днем 20 августа боевым распоряжением штаба Юго-Западного фронта.

Из этих документов следовало, что отвод 5-й армии должен быть осуществлен комбинированным способом в период 20—25 августа. После отхода на реку Днепр 5-я армия должна была занять оборону по левому его берегу на фронте (иск.) м. Лоев, Старый Глыбов. При этом 62-ю стрелковую дивизию и 5-ю артиллерийскую противотанковую бригаду предписывалось перебросить автотранспортом, выделенным для этой цели штабом фронта.

200-я стрелковая дивизия, а также еще одна стрелковая дивизия и одно корпусное управление, по выбору командарма, должны быть перевезены по железной дороге к 21—22 августа в район Чернигова и восточнее его, где все они поступят в — непосредственное подчинение командующего фронтом.

Остальные соединения 5-й армии предстояло отводить походным (пешим) порядком в течение пяти ночных переходов. Для них устанавливались промежуточные рубежи и сроки их достижения.

Соседу слева. — 27-му стрелковому корпусу было приказано: в целях прикрытия отхода 5-й армии с юга начать отход не ранее вечера 22 августа, то есть позднее войск 5-й армии на двое суток, за которые они успеют отойти на 50—60 км. С 24 часов 21 августа.27-й стрелковый корпус переходил в подчинение командующего 37-й армией.

После отхода за реку Днепр 27-й стрелковый корпус с 25 августа должен был занять оборону на участке (иск.) Старый Глыбов, Сваремье, [210] [211] [Сх.10] [212]

Разграничительная линия между 5-й армией и 27-м стрелковым корпусом устанавливалась: Радомышль, Дитятки, Копти, Нежин — все пункты, кроме Радомышля, включительно для 5-й армии.

Во исполнение полученной задачи командующий и штаб 5-й армии приступили к планированию марш-маневра войск армии на реку Днепр и одновременно к организации обороны на его левом берегу.

Обстановка ими оценивалась следующим образом.

5-й армии поставлена задача отойти за реку Днепр и к утру 25 августа занять и прочно оборонять его левый берег на фронте (иск.) м. Лось, Старый Глыбов.

Справа на фронте Рогачев, Жлобин, Ивольск, Горвань, Речица, Доминовичи, Птичь, Петраков ведет бои 3-я армия Брянского фронта. Центр армии в направлений Рудня, Гомель 19 августа прорван частями противника, что создает угрозу охвата правого фланга и тыла 5-й армии при ее отходе на Днепр.

Слева 27-й стрелковый корпус обороняет фронт Раска, Рудня Песковская, Дружня, имея задачу с вечера 22 августа, то есть двумя сутками позднее 5-й армии, начать отход на реку Днепр.

Наличие соседней армии лишь отчасти обеспечивает ее фланги, но не исключает возможности прорыва частей противника на пути ее отхода к переправам через реки Припять и Днепр, особенно с юга, что требует иметь надежное обеспечение ее левого фланга путем выделения боковых отрядов от левофланговых соединений.

Противник перед фронтом армии, понеся большие потери, прекратил наступление и перешел к активной обороне. На 19 августа перед 5-й армией действуют 62, 79, 56, 98, 113, 262-я пехотные -Дивизии (всего шесть дивизий и 8-й полк СС), не считая отведенных в тыл дивизий, ранее действовавших перед 5-й армией. На фронте 5-й армии положение стабилизировалось, но противник угрожает с севера глубоким охватом и обходом правого крыла Юго-Западного фронта восточное реки Днепр.

Свои войска. Части 5-й армии, ведя непрерывные бои в течение двух месяцев, понесли большие потери и имеют значительный некомплект личного состава и вооружения.

Наличие бойцов на фронте и вооружения в соединениях.

В боевых частях дивизий 31-го стрелкового корпуса (193, 195, 200 сд, 131 мд) в среднем по 4,2—4,5 тыс. человек, [213] по 20—25 станковых и 50 ручных пулеметов, по 40 орудий разного калибра, по 17 минометов и 12 зенитных пулеметов.

В дивизиях 15-го стрелкового корпуса (62, 45,135сд) по 4—4,5 тыс. человек, по 25, станковых и 60 ручных пулеметов, по 80 орудий разного калибра, по 17 минометов и по 12 зенитных пулеметов.

В дивизиях 9-го механизированного корпуса (20 и 35 тд) по 2,2—2,4 тыс. человек, по 4—5 станковых и 20—24 ручных пулеметов, по 12 орудий и 6 минометов разного калибра, по 4—5 бронемашин и 2—3 зенитных пулемета. Танков нет.

В дивизиях 22-го механизированного корпуса (41,19 тд, 228 сд) по 1,5—2,0 тыс. человек, по 15 станковых и 60—65 ручных пулеметов, по 1 танку и 2 бронемашины, по 3—4 противотанковых орудия разного калибра, по 2 зенитных пулемета.

Ощущается острый недостаток в автоматическом оружии. Танки отсутствуют. Имеется большой некомплект, командного состава.

В дивизиях 1-го воздушно-десантного корпуса (1вдбр, 215 мд, 124 сд) по 1,1—1,2 тыс. человек, по 5 станковых и 60 ручных пулеметов, по 10—15 орудий и 10—16 минометов разного калибра, по 8—10 танков Т-37, по 2—3 зенитных пулемета.

Вывод. В целом части армии боеспособны и готовы к выполнению возложенных на них задач.

Местность. В полосе отхода армии имеются две серьезные водные преграды.

1) Река Припять. Ширина 800—1000 м. Бродов нет. Имеются три переправы грузоподъемностью до 20 т:

а) деревянный мост у Чернобыля длиной 1500 м;

б) деревянный мост у Рожавы длиной 1200 м;

в) железнодорожный мост у Янова длиной 800 м, приспособленный для гужевого и автомобильного транспорта.

2) Река Днепр. Ширина от 800 до 1500 м. Бродов нет. Имеются две переправы грузоподъемностью до 20 т:

а) деревянный мост у Навозов длиной 1950 м;

б) железнодорожный мост в Неданчичах длиной 840 м, приспособленный для гужевого и автомобильного транспорта.

В глубине полосы обороны за рекой Днепр по диагонали с северо-востока на юго-запад протекает река Десна. Бродов нет. Имеются три переправы: [214]

а) деревянный мост у Чернигова длиной 1500 м;

б) железнодорожный мост у Чернигова длиной 540 м.

в) мост на плавучих опорах (12 баржах) у Максима длиной 136 м.

Местность до реки Днепр закрытая, что способствует скрытному совершению маршей, но ограниченное количество мостов требует их надежной противовоздушной обороны и четкой организации переправы войск. Местность за рекой Днепр в основном открытая, за исключением правого фланга.

Время. Сейчас 14 часов 20 августа 1941 г. Начало от хода войск 5-й армии установлено командующим Юго-Западным фронтом с вечера 20 августа. Ввиду недостатка времени на организацию отхода начать его в указанный срок смогут только 200-я и 62-я стрелковые дивизии, отправляемые по железной дороге и автотранспортом. Остальные соединения армии начнут отход с вечера 21 августа.

Глубина отхода вместе с перегруппировкой за реку Днепр составит 200—220 км, на что потребуется 7 суток при среднесуточном темпе 30—35 км.

Решение. Армия, передав три стрелковые дивизии одну противотанковую бригаду и одно управление стрелкового корпуса в распоряжение фронта, сняв вооружение с дотов, форсированными маршами к утру 25 августа отводится на левый берег реки Днепр и переходит к обороне на фронте (иск.) м. Лоев, Старый Глыбов. При этом механизированные корпуса, одна стрелковая дивизия и 1-й воздушно-десантный корпус выводятся в резерв армии, имея в виду возможность их действий на два фронта (то есть на запад и на север. — А. В.).

Операцию осуществить в два этапа.

Первый этап — отход армии на реку Днепр, глубина этапа 140—180 км, продолжительность 5 суток. Среднесуточный темп 30—35 км.

Задача — скрытно, с наименьшей затратой времени и сил, организованно и без потерь отвести части армии с рубежа Рудница, Жеревцы, Степановна, Обиходы, Гуска, Ялцовка, Зарудье на левый берег реки Днепр.

Соединения, передаваемые в непосредственное подчинение фронта, отправить:

200-ю стрелковую дивизию из района погрузки Веледники, Овруч, Радча — по железной дороге в район Лениновка, Березна (35 км сев.-вост. Чернигова). Начало погрузки и отправки в ночь на 21 августа. [215]

62-ю стрелковую дивизию — автотранспортом в район Смяч, Лашуки (45 км сев.-вост. Чернигова) к утру 22 августа. Начало погрузки и отправки в ночь на 21 августа.

135-ю стрелковую дивизию со станции погрузки Радча — по железной дороге в район Ядуты, Аленовка, Бороны (75 км вост. Чернигова) к 23 августа.

Управление 15-го стрелкового корпуса со станции Янов — по железной дороге в район Чернигова.

5-ю артиллерийскую противотанковую бригаду — своим ходом в Чернигов.

Соединения, следующие своим ходом, с наступлением темноты 21 августа, прикрываясь арьергардами, после нескольких огневых налетов по противнику отрываются от него и последовательно отходят на рубежи:

1) хутор Марки, Новый Шарко, река Жерев — не позднее утра 22 августа;

2) Углы, Лубянка, Оранное — к утру 23 августа;

3) левый берег реки Припять — арьергардами утром 24 августа;

4) левый берег реки Днепр — главными силами к утру 25 августа.

31-й стрелковый корпус (193, 195 сд, 131 мд) с частями УРа отходит в основном направлении Народичи, Рожава, Неданчичи. 131-я мотодивизия своим автотранспортом перебрасывается к 23 августа в район Грабов, Макщуновка (15 км сев.-вост. Неданчичей).

Разграничительная линия: слева — река Уж до Тарасы, Белосоровка, Людвиновка.

45-я стрелковая дивизия, прикрывая всю полосу, занимавшуюся ранее 15-м стрелковым корпусом, отходит в общем направлении Лозница, Хабное, Шепелевичи, Неданчичи.

Разграничительная линия: слева — Калиновка, (иск.) Рудня Осушня, (иск.) Яблонна, (иск.) Кабаны, Карпиловка, Пустыньки.

9-й механизированный корпус, совершая марш на своем автотранспорте по маршруту, указанному для 45-й стрелковой дивизии, и далее на Чернигов, к 23 августа. сосредоточивается севернее Чернигова, в районе Александровка, Богданы.

1-й воздушно-десантный корпус (1 вдбр, 215 мд, 124 сд), перебросив автотранспортом 1-ю воздушно-десантную бригаду по маршруту Рудня Осушня, Мартыноричи, Чернобыль, Навозы, Козел, к исходу 23 августа [216] сосредоточивает ее в районе Льговка, Старый Белоус, Киянка (5 км зап. Чернигова), главными силами отходит по тому же маршруту в район Хотинова Гута, Caпoнова Гута. Для переброски 1-й воздушно-десантной бригады придается 100 автомашин.

Разграничительная линия: слева — (иск.) Рутвянка хутор Старый Мост, Заполье.

22-й механизированный корпус, перебросив своим автотранспортом 41-ю и 19-ю танковые дивизии по маршруту Термаховка, Чернобыль, Навозы, к исходу 23 августа сосредоточивается в районах Жидиничей, Гончарного Круга, леса северо-восточнее Сапоновой Гуты, остальными силами отходит в том же направлении.

1-я артиллерийская противотанковая бригада после отхода наших частей за реку Припять взрывает на ней мосты и следует в район Старого Белоуса.

С отходящими стрелковыми соединениями иметь не более одного легкого артиллерийского полка.

На рубеже Стежерко, Савичи, Колыбань, Здень оставить отряды прикрытия для обороны предполья.

Второй этап — перегруппировка и занятие армией нового фронта обороны, продолжительность двое суток (25—26 августа).

Задача — в возможно короткий срок занять оборони тельный рубеж, организовать систему огня, оборудовать в инженерном отношении местность, создать прочную противотанковую оборону и быть в готовности огневыми средствами и контратаками отразить наступление противника.

Оперативное построение армии к. 27 августа намечается следующее.

31-й стрелковый корпус (195, 193 сд, 131 мд, Kopoстенский УР) с 543 ап, 331 гaп займет оборону на рубеже (иск.) м. Лоев, (иск.) Мнево, имея главную группировку не менее одной стрелковой дивизии на участке Губичи, (иск.) Мнево и 131-ю мотодивизию в резерве. 45 сд с 231 кап, 212 гап, 589 гaп РГК, находясь в не посредственном подчинении командарма, займет оборону на участке Мнево, Навозы.

215 мд с 3/368 кап, находясь в непосредственном подчинении командарма 5, займет оборону на участке (иск.) Навозы, озеро Плесо.

228 сд с 1/458 гaп, находясь в непосредственно подчинении командарма, займет оборону на участке (иск.) озеро Плесо, Старый Глыбов. [217]

22-й механизированный корпус (41 и 19 тд) сосредоточится в районе Жидиничи, (иск.) Гончарный Круг, лес 2 км северо-восточнее Сапоновой Гуты.

9-й механизированный корпус (35, 20 тд) сосредоточится в районе Чернигова.

1-й воздушно-десантный корпус своей 1 вдбр сосредоточится в районе Льговка, Новый Белоус, Зайцы, (иск.) Козел — в армейском резерве.

124 сд сосредоточится в районе Новый Белоус, Круглов.

1 аптбр займет рубеж Старый Белоус, Киянка.

В случае наступления противника с севера и северо-востока резервы армии будут использованы для обороны фронтом на северо-восток.

Планом были предусмотрены следующие мероприятия по боевому обеспечению операции.

А. По введению противника в заблуждение и маскировке отхода

Отрыв от противника наших частей произвести ночью.

За 2—3 часа до начала отхода производится огневое нападение на всем фронте, которое периодически повторяется до момента отхода.

После отхода в окопах остаются легкие отряды прикрытия, которые все время до утра поддерживают ружейно-пулеметный огонь на всем фронте отошедших частей. В расположение противника выбрасываются разведгруппы и диверсионные отряды.

Арьергарды задерживаются на удалении 15 км от главных сил и при подходе противника оказывают ему сопротивление с целью создать впечатление о прекращении отхода и переходе к обороне на данном рубеже главных сил.

Переправу войск через реки Припять и Днепр осуществлять только ночью.

На дневках и больших привалах войска располагаются в укрытых лесных районах.

Б. По противодействию прорыва противника на флангах и в районах обороны войск 5-й армии на реке Днепр

Отход соединений совершать под прикрытием арьергардов и боковых отрядов, имеющих, за дачу не допустить параллельного преследования или же упреждения противником в выходе на новый рубеж. [218]

После отхода войск армии на Днепр Соединений оставляют отряды прикрытия на реке Припять. Отход их по особому распоряжению.

Учитывая угрозу возможного прорыва частей противника с гомельского и стародубского направлений на Чернигов до выхода главных сил армии на рубеж реки Днепр, вперед в район Чернигова выбрасываются на автотранспорте 1 вдбр, 19 и 41 тд 22 мк. Кроме того, в распоряжение фронта из состава армии выбрасываются— 62 сд автотранспортом, 135 и 200 сд по железной дороге.

В. По инженерному обеспечению

Устройства заграждений и разрушений для прикрытия отхода войск выполняются саперными частями соединений. Уничтожение мостов до реки Припять выполняется 3-м истребительным отрядом 5-й армии по распоряжению командиров дивизий.

Уничтожение мостов на реке Припять возлагалось на командира 1 аптбр; к которому командиры стрелковых корпусов и отдельно действующих дивизий выделяют своих представителей для доклада об окончании переправы всех частей через мосты. Кроме того, на каждый мост выделялся представитель от Военного совета и инженерного отдела 5-й армии. Силами и средствами армии наводится запасная переправа на реке Днепр в районе хутора Прохоров (мост на баржах). В случае разрушения мостов вражеской авиацией восстановление их производится силами и средствами корпусов и отдельно действующих дивизий на своих участках.

Устройство и оборудование предполья выполняются армейскими саперами, придаваемыми на усиление: 31-му стрелковому корпусу — одна рота 117-го мотоинженерного батальона; 45-й стрелковой дивизии — одна рота 117-го мотоинженерного батальона. Для обеспечения хода частей из предполья 31-му стрелковому корпусу придается 5-й понтонный батальон армии.

Мосты на реке Днепр взрываются по особому распоряжению Военного совета 5-й армии, а в случае внезапного появления противника и при отсутствии связи — распоряжением командиров корпусов и дивизий, которым подчинены коменданты переправ. [219]

Г. По артиллерийскому обеспечению предусматривалось:

Для сокрытия момента отрыва частей за 2—3 часа до отхода артиллерии производить огневое нападение по объектам противника и до самого начала отхода огневые нападения периодически повторять.

Обеспечение отхода частей производить мелкокалиберной полковой артиллерией и легкими артиллерийскими полками на конной тяге. Корпусную артиллерию, артиллерийские полки дивизий на мехтяге отводить заблаговременно по маршрутам отхода соединений. Движение совершать в темное время суток. На дневках артиллерии располагаться в противотанковых районах в готовности к немедленному развертыванию для боя.

Пополнить боеприпасами части, принять на головные артиллерийские склады излишествующие выстрелы, укупорку, гильзы, эвакуировать материальную часть, требующую ремонта, подготовить головные артиллерийские склады к перемещению за реку Днепр.

Прикрытие с запада переправ через реки Припять и Днепр осуществлять средствами 1 аптбр в районах Рожавы, Шепелевичей,. Чернобыля, Неданчичей и Навозов.

С выходом за реку Днепр артиллерийские части занимают свои боевые порядки в соответствии с группировкой армии:

а) 31-й стрелковый корпус — артиллерия 193, 195 и 131 сд, 543 кап, 331 гaп. Основную группировку иметь на левом фланге. Средняя плотность 2,3 орудия на 1 км фронта;

б) 45-я стрелковая дивизия — артиллерия дивизии, 231 кап, 212 гaп; 589 гап РГК. Средняя плотность 8,8 орудия на 1 км фронта;

в) 215-я моторизованная дивизия — артиллерия дивизии и 3/368 кап. Средняя плотность 3,5 орудия на 1 км фронта;

г) 228-я стрелковая дивизия — артиллерия дивизии и 1/458 кап. Средняя плотность 3,5 орудия на 1 км фронта.

Для обеспечения обороны с северо-востока и востока иметь 1 аптбр после отхода в районе Старого Белоуса.

2/368 ап и 3/460 ап придать 124 сд в районе Старый Велоус, Льговка,. Круглое.

Артиллерию 9-го мехкорпуса (20 и 35 тд) и 22-го мехкорпуса (19 и 41 тд) оставить со своими дивизиями в армейском резерве на случай необходимости маневра артиллерийскими средствами. [220]

Д. По организации управления и связи

В процессе отхода войск армии связь штаба армии со штабами корпусов и отдельных дивизий будет осуществляться по постоянным и наведенным линиям по основным маршрутам движения.

При подходе к переправам и на переправах начальники направлений связи обеспечивают телефонно-телеграфную связь командиров соединений со штабом армии через следующие пункты связи:

— по северному маршруту Александровка, Рожава;

— по среднему маршруту Кагановичи, Кабаны, Шепелевичи;

— по южному маршруту Когорот, Чернобыль.

Связь на переправах дублируется мотоциклами.

Радиосвязь поддерживается при работе на ходу по таблице радиосигналов.

Командный пункт штаба армии до 22 августа — лес 6 км северо-восточнее Кагановичей.

Ось перемещения штаба армии — Хабное, Навозы.

ВПУ штаба армии с 19 часов 21 августа — лес 6 км северо-восточнее Навозов.

Основной командный пункт 5-й армии после отхода на реку Днепр с 24 часов 23 августа — лес 12 км западнее Чернигова.

Командные пункты соединений после отхода на реку Днепр: 31 ск — Мокрые Велички, 45 сд — Пакуль 1 вдк — Льговка, 124 сд — Круглое, 22 мк — Жидиничи, 1 аптбр — Старый Белоус.

Штабы корпусов выбрасывают с началом движения оперативные группы на конечные командные пункты где подготавливают связь с подчиненными штабами.

Е. По противовоздушной обороне войск:

а) 200 и 135 сд в районах погрузки их частей железнодорожный транспорт прикрываются 54 и 263 озад 31 ск;

б) войска на марше прикрываются своими штатными зенитными средствами;

в) ПВО переправ через крупные водные пpeгpaды дополнительно усиливается зенитными средствами:

на реке Припять: мост у Рожавы — озад 1 мост у Шепелевичей — 488 озад и 40 озад 5 мост у Чернобыля — 411 озад 22 мк; [221]

на реке Днепр: мост у Неданчичей— озад 1 аптбр, 139 озад; мост у Навозов — озад 1 аптбр.

Кроме того, для, прикрытия районов переправ привлекается истребительная авиация в количестве 9 самолетов И-16.

Задачи разведки — всеми видами разведки установить:

1) основные направления движения противника в полосе 5-й армии;

2) нумерацию частей противника и наличие мотомехчастей;

3) группировку и места переправ при форсировании противником рек Припять и Днепр;

4) выдвижение свежих сил противника из глубины в полосы армии;

5) политико-моральное состояние и боеспособность войск противника.

На втором этапе (в обороне на реке Днепр) установить:

1) группировку, нумерацию частей противника, его артиллерию и боевые порядки;

2) подход свежих сил из глубины;

3) места подготовки переправ через реку Днепр и районы сосредоточения войск для переправы;

4) направление выдвижения противника с севера и северо-запада на юг к рубежу реки Десна;

5) места дислокации штабов и базирования авиации противника.

Ж. По материально-техническому обеспечению

1. Базирование: на период отхода развернуть следующие станции снабжения — Радча, Толстолес, Янов, Неграф; на период обороны — Старый Белоус, Чернигов.

2. Потребность в материально-технических средствах на период отхода: по боеприпасам — 1,25 бк, по продовольствию и фуражу — 5 сутодач, по ГСМ — 2,5 заправки.

Необходимо, кроме того, иметь: а) возимые запасы в войсках: боеприпасов — 1 бк, продовольствия и фуража — 3 сутодачи, ГСМ — 2,5 заправки; б) переходящие запасы на головных складах: боеприпасов — 1 бк, продовольствия и фуража — 2 сутодачи, ГСМ — 0,5 заправки. [222]

Итого общая потребность армии на период отхода составит: по боеприпасам — 3,25 бк, по продовольствию и фуражу — 10 сутодач, по ГСМ — 5,5 заправки.

Имеется на 20 августа в наличии в армии всего (в войсках и на головных складах): боеприпасов — 3 бк, продфуража — 5 сутодач, ГСМ — 5,5 заправки.

Недостающие боеприпасы (0,25 бк), продовольствие и фураж (5 сутодач) на период отхода, а также на период обороны, исходя из предположительного ежедневного расхода боеприпасов — 0,5 бк, продовольствия и фуража — 1 сутодача и ГСМ — 0,5 заправки, необходимо подвезти по железной дороге на Старый Белоус и Чернигов.

3. Санобеспечение: на период отхода больные и раненые эвакуируются войсковым транспортом от станции снабжения 31-го стрелкового корпуса, по железной дороге до станции Чернигов.

На период обороны эвакуировать в главные госпитали — в Сумы и Готню.

Для эвакуации по грунту использовать эвакосанроту.

4. Ветобеспечение: на период отхода больные и раненые лошади эвакуируются из корпусных ветлазаретов в полевые армейские ветлазареты; дальнейшая эвакуация по железной дороге в Конотоп.

5. На период отхода развернуть на грунтовом участке ВСПАМ. Ремонт автомашин осуществлять двумя ремонтно-восстановительными батальонами и ремпоездом.

Так были спланированы и организованы отход 5-й армии на реку Днепр и занятие ею обороны на этом рубеже.

Сосед слева — 27-й стрелковый корпус также Готовился к отходу на Днепр. Этот отход ему было приказано, начать с вечера 22 августа, то есть двумя сутками позднее 5-й армии, дабы прикрыть отход ее с юга, что и вызвало у командира корпуса генерал-майора П. Д. Артеменко опасение за правый фланг, который мог оказаться открытым после отхода 5-й армии.

Так как разновременный отход 5-й армии и 27-го корпуса действительно имел тяжелые последствия, мы приводим донесение генерал-майора Артеменко по этому вопросу в штаб фронта полностью.

"В соответствии с директивой фронта № 280 с 20 августа 1941 г. отходят части 5-й армии, открывая правый фланг корпуса. [223]

Для противодействия возможному охвату фланга я использовал свой резерв — 96-й стрелковый полк, поставив ему задачу — прикрыть фронт Ворошиловка, Шпиликаленцы. Резерв мною взят за счет ослабления основного рубежа обороны.

С выходом противника на рубеж Хабное, Воняково, Гермаховка фронт корпуса будет равен 100 км.

Дальнейшее ослабление основного рубежа Рудня Песковская, Рудниченко, хутор Мигали, северный берег ручья Вабли может отразиться на прочности обороны, так как в дивизиях нет резерва.

При дальнейшем продвижении противника на восток он будет иметь возможность прямого выхода на переправы Чернобыль, Окуниново, так как выделить дополнительные силы и огневые средства за счет корпуса не имею возможности..

Прошу выдвинуть к утру 21 августа две стрелковые дивизии на рубеж Чернобыль, Вересня, Рудня, Карпиловка или задержать на этом рубеже левофланговые соединения 5-й армии. Артеменко"{157}.

В свою очередь и генерал Потапов, опасаясь, что разновременное начало отвода 5-й армии и 27-го стрелкового корпуса может привести к нарушению взаимодействия между ними, поручил начальнику штаба армии генералу Писаревскому поставить этот вопрос перед начальником штаба Юго-Западного фронта генералом Тупиковым, от которого по телефону ВЧ было получено такое разъяснение:

"Войска 5-й армии отстоят от реки Днепр в 160 км, то есть в четырех переходах, а 27-й стрелковый корпус — в 80 км, то есть в двух переходах. Если 5-я армия и 27-й стрелковый корпус начнут отход одновременно, то последний завершит свой отход уже через 2 суток, а 5-я армия будет отходить еще двое суток, но уже без прикрытия ее с юга, чем может воспользоваться противник и, ударив во фланг 5-й армии, попытается отрезать ее от переправ".

По-видимому, в таком же духе был дан ответ и командиру 27-го стрелкового корпуса, и последнему оставалось принимать меры по обеспечению флангов своими собственными силами. [224]

Выводы по организации отхода войск 5-й армий
на реку Днепр и предварительному решению командарма на оборону этого рубежа

Хорошо продуманное решение командующего 5-й армией на организацию отхода войск армии комбинированным способом, своевременная разработка штабом армии всей оперативно-боевой документации, незамедлительное доведение задач до войск дали подчиненным командирам и штабам необходимое время для практического осуществления суммы всех мероприятий по подготовке отвода что обеспечило его успешное проведение.

Предварительное решение командующего 5-й армией по организации обороны на левом берегу реки Днепр было обоснованным. Генерал Потапов, поставив себя мысленно на место немецко-фашистского командования, пришел к убеждению, что наиболее вероятной целью последующих действий противника будет согласованными ударами с севера силами 2-й армии и с запада 6-й армии общем направлении на Чернигов окружить и уничтожить 5-ю армию, после чего наступать к югу в обход киевской группировки советских войск с востока в целях ее разгрома.

Исходя из этих предполагаемых действий противники генерал Потапов решает усилить северное, то есть черниговское, направление расположением в районе Чернигов своего резерва — 9 мк, 1 вдбр и 124 сд. Эта мера дополнила обеспечение правого фланга и тыла 5-й армии, предусмотренное командованием фронта, выдвинувшим 15 ск (подчиненный теперь непосредственно командующем фронтом) на рубеж Макишин, Свиноухи, Грабов. Для прикрытия же кратчайшего направления с запада генерал Потапов решает создать более плотную оборону участке Неданчичи, Навозы, расположив здесь по левом берегу реки Днепр 195 и 45 сд, усилив их тремя кopпусными артполками, и сосредоточить в глубине обороны этом направлении свой резерв — 131 мд и 22 мк (19, 41 тд).

Генерал Потапов рассматривал отход 5-й армии реку Днепр и занятие на нем обороны как два этапа единой операции, что было отражено во всей планирующей и оперативно-боевой документации. Это давало командирам и штабам соединений ясную перспективу на последующие действия, благодаря чему они получили возможность заблаговременно, уже в ходе марша, проводить [225] подготовительные мероприятия по организации обороны на реке Днепр, как-то: посылку ответственных офицеров для проведения рекогносцировок, организацию связи и управления, подготовку встречи частей и их вывод в свои полосы и районы и т. п.

* * *

Заканчивая анализ боевых действий 5-й армии в районе Коростеня и организации ее отхода на Днепр, нельзя не отметить, что оставление в непосредственном подчинении командующего фронтом 27-го стрелкового корпуса в течение всего периода боев в Коростенском районе не было оправдано обстановкой. В сущности, 5-я армия и 27-й корпус выполняли единую задачу, которая сводилась к прикрытию северо-западных подступов к Киеву, а также нанесению ударов по северному флангу группы армий "Юг". Соприкасаясь своими смежными флангами, 5-я армия и 27-й корпус были между собой связаны не только оперативно, но и территориально, поэтому целесообразнее было бы его подчинить командующему 5-й армией.

Если бы 27-й корпус был включен в состав 5-й армии с момента его ввода в бой (15 июля), то удары 5-й армии и 27-го корпуса наносились бы согласованно, а не разрозненно, как это имело место.

Но особо серьезной ошибкой командования и штаба фронта, приведшей к крайне тяжелым и непоправимым последствиям, было не только то, что 27-й корпус не был включен в состав 5-й армии перед отходом их на реку Днепр но и то, что 27-й корпус и 5-я армия имели разновременный срок начала отхода, о чем будет сказано ниже.

* * *

В ночь на 21 августа начали отход в пункты погрузки для дальнейшего следования на восток соединения, перевозившиеся по железной дороге и автотранспортом (62, 200, 135 сд, управление 15 ск). По достижении пунктов назначения они переходили в непосредственное подчинение командующего войсками Юго-Западного фронта. [226]

На одни сутки позднее, то есть с вечера 21 начали отход пешие эшелоны 5-й армии, маскируя отрыв своих частей от противника периодическими огневыми налетами артиллерии, а также повышенной активностью прикрывавших подразделений.

Подготовка войск армии к отходу осуществлялась на столько скрытно, что немецко-фашистское командование не смогло их обнаружить, несмотря на проводившиеся им в последние ночи интенсивные разведпоиски на разных участках фронта 5-й армии.

И только днем 22 августа вражеское командование обнаружило отход войск 5-й армии, и авангардные части противника начали медленно продвигаться вслед за apмией.

Войска 5-й армии совершали движение организованно под прикрытием сильных арьергардов, широко применяли минно-взрывные заграждения и разрушения на путях отхода.

В разведывательных донесениях 17-го армейского корпуса противника подчеркивалось, что "преследование значительно замедляется взорванными мостами и разрушенными дорогами...".

"Крупные минные поля и другие заграждения значительно замедляли продвижение дивизий..."

Соединения 5-й армии своевременно проходили рубежи регулирования.

Утром 22 августа пешие эшелоны армии, пройдя 30-40 км, достигли рубежа хутор Марки, Звиздаль, река Жерев, а соединения, перевозившиеся своим автотранспортом (1 вдбр, 20, 35 тд, 131 мд, 9 мк, 19 и 41 тд 22 мк 5 аптбр), вечером того же дня переправились через реку Припять и расположились на дневку в междуречье Припяти и Днепра.

Соединения, передававшиеся в подчинение фронта 62-я стрелковая дивизия, следовавшая на автотранспорте, переправилась через Днепр, а 200-я и 135-я стрелковые дивизии продолжали переброску своих частей по железной дороге в указанные им районы.

К утру 23 августа пеший эшелон армии (193, 135, 45, 215, 124 и 228 сд) достиг второго рубежа регулирования: Углы, Лубянка, Ильинцы. Соединения армии, двигавшиеся на своем автотранспорте, прошли рубеж реки Днепр. [227]

К утру 24 августа пеший эшелон армии, переправившись через Припять, расположился на дневку в междуречье Припяти и Днепра.

9-й мехкорпус начал сосредоточиваться севернее Чернигова, куда он был направлен командармом во время отхода в связи с обозначившейся угрозой приближения войск группы армий "Центр" с севера.

22-й мехкорпус (без 215 мд) сосредоточился в районе Жидиничи, лес южнее Гончарного Круга (30—35 км юго-зап. Чернигова).

Соединения, переданные в подчинение Юго-Зяпадного фронта, заняли позиции в 30 км севернее Чепнигова: 62-я дивизия — на рубеже Макишин, Великий Литвяги, Буровка; 200-я дивизия — на рубеже Свиноухи, Репки, Грабов; 5-я артиллерийская противотанковая бригада сосредоточилась в районе Чернигова; 135-я стрелковая дивизия — в районе Ядуты, Аленовка, Борзна (70—80 км юго-вост. Чернигова). Штаб 15-го стрелкового корпуса — Чарторийка (15 км сев. Чернигова). Штаб 5-й армии на исходе 23 августа развернулся в Навозах (45 км юго-зап. Чернигова).

Отход 5-й армии осуществлялся без помех со стороны наземных войск противника, но под сильным воздействием авиации, совершавшей налеты мелкими группами самолетов по войскам и переправам на реках Припять и Днепр.

Но, благодаря тому что войска армии совершали марш в ночное время и тщательно маскировались на дневках, а переправы прикрывались зенитной артиллерией и надежно обеспечивались инженерными частями, налеты вражеской авиации по войскам были малоэффективны, а причиняемые ею повреждения мостов быстро исправлялись.

Как отмечает западногерманский военный историк А. Филиппи, "русская 5-я армия ускользнула из окружения... Как и прежде, эта армия противника сумела, усилив сопротивление с фронта, ввести в заблуждение командование действовавших против нее немецких соединений и "скрыть подготовку к отходу, чтобы затем внезапно отступить на всем фронте"{158}. [228]

Прорыв подвижных войск противника в полосе соседа слева —
27-го стрелкового корпуса к реке Днепр и захват ими мостовой переправы
и плацдарма в районе Окуниново

В то время как отход 5-й армии уже приближался к своему успешному завершению и ее соединения готовились к занятию обороны по левому берегу Днепра, на участке соседа слева — 27-го стрелкового корпуса, ещё находившегося тогда в непосредственном подчинении фронта, произошла крупная неудача, резко ухудшившая оперативное положение 5-й армии.

Так как эта неожиданная неудача 27-го стрелкового корпуса повлекла за собой необходимость перестройки всего ранее намеченного плана обороны 5-й армии, а позднее привела к очень тяжелым последствиям, ее следует рассмотреть более подробно.

Как отмечалось ранее, 6-я немецкая армия получила задачу — ударом севернее Киева в направлении Горностайполя (зап. Окуниново) и далее на север отрезать войска 5-й армии от переправ через Днепр. С этой целью против стыка 5-й армии и 27-го стрелкового корпуса северо-восточнее Радомышля к утру 22 августа была сосредоточена сильная группировка войск противника в составе 11-й танковой, 111, 113 и 98-й пехотных дивизий.

22 августа противник обнаружил отход 5-й армии, а также то, что 27-й корпус продолжал оставаться на месте в связи с чем правый фланг этого корпуса обнажился. В этот разрыв между смежными флангами 5-й армии и 27-го стрелкового корпуса была брошена 11-я танковая дивизия, которая, обойдя открытый фланг корпуса, днем 22 августа устремилась по дороге, идущей вдоль реки Тетерев к Днепру. Выделенный командиром корпуса генералом Артеменко из корпусного резерва 713-й стрелковый полк 171-й стрелковой дивизии с одним артдивизионом был смят танками 11-й танковой дивизий противника, и последняя, продолжая движение на северо-восток, была встречена огнем артбатареи 357-го артполка в районе Иванково. Подавив ее, к вечеру 22 августа 11-танковая дивизия вышла к мосту через реку Тетерев у Богдан. У этого пункта она была задержана отрядом пограничников и одной ротой 96-го стрелкового полка до утра 23 августа. С утра 23 августа противник, введя дополнительное число танков, уничтожил этот заслон у Богдан. Двигаясь далее, 11-я танковая дивизия захватила [229] Горностайполь, а во второй половине дня 23 августа вышла к переправе через Днепр у Окуниново{159}.

Мост у Окуниново длиной 2500 м и грузоподъемностью 16 т был смешанной конструкции — деревянный настил поддерживался тремя металлическими фермами, а между ними — свайными опорами. Охрана и оборона моста осуществлялись ротой 56-го полка НКВД численностью 23 человека. Посланный командиром корпуса на усиление охраны моста батальон 16-го стрелкового полка 87-й стрелковой дивизий еще не успел прибыть. Для прикрытия моста с воздуха были выделены два зенитных артдивизиона (155 и 232 озад) с общим количеством 18 орудий 76-мм калибра, но в ночь накануне прорыва вражеских танков к мосту один зенитный артдивизион был переброшен распоряжением командующего 37-й армией на другой участок, а у оставшегося артдивизиона не было бронебойных снарядов. Подступы к мосту и сам мост были заминированы и подготовлены к взрыву. Инженерное обеспечение переправы осуществлялось саперами 4-го запасного понтонного батальона и 239-го отдельного саперного батальона общей численностью 90 человек. На правом берегу на удалении 200—300 м от моста было построено предмостное укрепление, состоявшее из стрелковых окопов и пулеметных гнезд, которые были заняты лишь частично подразделениями 16-го стрелкового полка.

Вот как описывает бывший начальник оперативного отдела штаба Юго-Западного фронта Маршал Советского Союза И. X. Баграмян некоторые моменты, связанные с захватом моста у Окуниново.

"По досадно сложившимся обстоятельствам мост не удалось взорвать, хотя к взрыву все было заблаговременно подготовлено. Командир саперного подразделения имел. прямую телефонную и телеграфную связь со штабом фронта. Когда показались фашистские танки, он вызвал меня по телефону и только начал докладывать, линия прервалась. Тут же удалось связаться с ним по аппарату Морзе. Но и на этот раз телеграфист не успел отстукать распоряжение на взрыв — линия внезапно вышла из строя. Мост так и не был взорван..."{160}.

В 18 часов 23 августа мост у Окуниново был захвачен противником. Для уничтожения моста были брошены [230] корабли Днепровского отряда Пинской речной флотилии и авиация. И хотя налетом наших бомбардировщиков были разрушены две фермы моста у Окуниново, немцы все же успели перебросить на левый берег Днепра часть войск 111-й пехотной и танки 11-й танковой дивизий и захватить в районе Окуниново плацдарм. Используя этот успех, противник выбросил подвижный отряд, состоявший; из танков, мотоциклистов и мотопехоты, далее на восток для захвата переправы на реке Десна в районе Остера, Но мост у Остера противнику захватить не удалось, так как охрана успела взорвать его. В результате этой своей успешной акции противник захватил плацдарм на реке Днепр в районе Окуниново и вклинился на глубину 60 км до реки Десна, где он овладел районом Короп, Лутово, Старая Карпиловская Гута и участком шоссе в междуречье Днепра и Десны. Свой плацдарм у Окуниново противник спешно усиливал переброской подразделений на лодках и паромах.

В ночь на 24 августа в штабе 5-й армии было получено приказание командующего Юго-Западным фронтом, в котором требовалось, чтобы противник, прорвавшийся в район Окуниново, Остер, был окружен и уничтожен совместными действиями 22-го мехкорпуса 5-й армии и 27-го стрелкового корпуса 37-й армии.

Этим же распоряжением указывалось, что 15-й стрелковый корпус (62, 200 сд и 5 аптбр) и 135-я стрелковая дивизия возвращаются в состав 5-й армии.

Согласно приказу круг задач 5-й армии резко расширялся и усложнялся. Кроме выполнения своей основной задачи — прочной обороны рубежа реки Днепр — на нее: дополнительно возлагались еще две важные задачи: уничтожить окуниновскую группировку противника (совместно с 27 ск) и прикрыть правый фланг армии от удар с севера. И все это в условиях еще не завершенного отхода армии на Днепр.

Командующий 5-й армией и его штаб понимали, что уничтожение окуниновской группировки противника и ликвидация захваченного им плацдарма являются в данный момент первоочередной задачей. На это нацеливал их и Военный совет фронта.

Ведь на всем 1000-километровом фронте по Днепру от м. Лоев до впадения его в Черное море, на котором войска Юго-Западного и Южного фронтов должны были создать прочную оборону, только у Окуниново противнику удалось форсировать эту водную преграду и [231] захватить плацдарм невдалеке от Киева. Вклинение противника на окуниновско-остерском направлении ухудшало оперативное положение и самой 5-й армии. Оно разобщало ее с 37-й армией и создавало угрозу удара с плацдарма танковых частей противника в северном направлении с целью отрезать еще не переправившиеся войска, первого эшелона 5-й армии на правом берегу этой реки.

Поэтому генерал Потапов решил бросить против окуниновской группировки не только 22-й механизированный корпус (не. имевший танков), но и другие силы, чтобы скорее разделаться с ней и развязать себе руки для действий против приближающейся с севера крупной группировки противника.

В 6 часов 35 минут 24 августа 22-й механизированный корпус получил приказ своими 19-й и 41-й танковыми дивизиями из района сосредоточения Жидиничи, лес южнее Гончарного Круга наступать в направлении Сапонова Гута, Бондары, Окуниново с задачей уничтожить противника и мост у Окуниново. В состав 22-го мехкорпуса позднее были включены 131-я мотодивизия (из второго эшелона 31-го стрелкового корпуса), а также 228-я, 124-я стрелковые дивизии из 1-го воздушно-десантного корпуса после их переправы на левый берег Днепра. 22-му мехкорпусу придавались 1-й дивизион 458-го артполка, 589-й гаубичный артполк РГК, дивизион 331-го гаубичного артполка.

В связи с убытием командира 22-го мехкорпуса генерал-майора Тамручи в распоряжение штаба фронта командование корпусом было возложено на командира 1-го воздушно-десантного корпуса генерал-майора Усенко.

Оборона левого берега Днепра на участке (иск.) м. Лоев, Навозы была возложена на 31-й корпус в составе 193, 195 и 45-й стрелковых дивизий, усиленный 543-м артполком, дивизионом 331-го гаубичного артполка, 212-м гаубичным артполком. Оборона на участке (иск.) Навозы, Старый Глыбов была возложена на 215-ю мотодивизию.

9-й мехкорпус в составе 20-й и 3.5-й, танковых дивизий получил задачу отдельными узлами занять оборону на участке хутор Александровский, Лентяевка, прикрывая подступы к Чернигову с севера. 1-я противотанковая артбригада должна была перебросить на левый берег Днепра все свои орудия, прикрывавшие переправы на Припяти. [232]

Войска 5-й армии, завершив отход на реку Днепр, не имели на северном и западном участках своего фронта соприкосновения с противником в течение четырех суток, за исключением мелких стычек наших отрядов прикрытия с передовыми и разведывательными частями 17-го армейского корпуса в междуречье Припяти и Днепра.

Но на левом фланге армии 22-й механизированный корпус в составе 228, 124, 131-й стрелковых дивизий, 19-й и 41-й танковых дивизий вел ожесточенные бои с окуниновской группировкой противника. Части корпуса, перейдя 25 августа в наступление с фронта Старый Глыбов, Косачевка, Новокарпиловка, Рудня в направлениях на Окуниново, Старую Карпиловскую Гуту и Короп, нанесли поражение 111-й пехотной и 11-й танковой дивизиям противника и, отбросив их к исходу 28 августа непосредственно к Окуниново, окаймили этот пункт с севера, северо-востока, востока и юго-востока. В то же время с юга вдоль левого берега Днепра наступала на окуниновский плацдарм 87-я стрелковая дивизия. Противник упорно удерживал окуниновский плацдарм, укрепив его, вкопанными танками и поддерживая оборонявшие его войска авиацией и артиллерией, ведшей огонь с пpaвого берега Днепра. На плацдарм непрерывно перебрасывались подкрепления из состава 98-й и 113-й пехотных дивизий. Окружавшие Окуниново труднопроходимые болота, покрытые перелеском и густым кустарником, затрудняли наступление нашей пехоты и ведение прицельного огня артиллерии.

Крайне отрицательно сказалось на ходе боев за Окуниново и отсутствие единого руководства войсками, участвовавшими в них. И 22-й мехкорпус 5-й армии, и 27-й стрелковый корпус 37-й армии, и Остерский отряд фронта оставались в подчинении своих командующих, что приводило к несогласованности действий соединений, а подчас и к. их перемешиванию на поле боя.

Совокупность этих и других неблагоприятных фактор ров привела к непредвиденной затяжке боев на левом фланге 5-й армии, куда было отвлечено около ¹/₃ ее наличных сил. А тем временем и на северном участке фронта армии все отчетливее стала обозначаться yгрозa удара во фланг превосходящих сил 2-й немецкой армии, [233] продвигавшейся к югу. Положение же наших войск на участке, по которому противник нацелил свой удар с севера, создалось сложное и запутанное.

Произошло это потому, что левофланговые 28-й и 66-й стрелковые корпуса 21-й армии Брянского фронта, а также остатки 3-й армии и кавалерийской группы генерала Городовикова бывшего Центрального фронта под натиском противника отходили через полосу 15-го стрелкового корпуса 5-й армии, о чем генерал Потапов неоднократно докладывал командующему Юго-Западным фронтом, прося его упорядочить взаимодействие между 5-й и 21-й армиями и четко разграничить их полосы действий. Командующий Юго-Западным фронтом обратился к начальнику Генерального штаба Б. М. Шапошникову и к Главкому направления С. М. Буденному с просьбой подчинить ему 21-ю армию Брянского фронта, так как, писал он, "в одном и том же районе действуют две воли", отчего "простое становится сложным"{161}. Маршал Буденный, ясно сознавая ненормальность такого положения, дважды обращался с аналогичной просьбой в Генеральный штаб.

25 августа он докладывал в Ставку ВГК:

"В связи с отходом войск Центрального фронта в южном направлении создалась обстановка, при которой два самостоятельных фронта заняли положение своими тылами один по отношению другого под прямым углом... Отсутствие единого руководства на гомельском и черниговском направлениях может создать путаницу и неразбериху. Предлагаю два варианта разрешения этого вопроса: 1) В состав Центрального фронта включить 5-ю армию Юго-Западного фронта и установить разгранлинию между фронтами: Овруч, устье реки Припять, Нежин, Ворожба; 2) 21-ю и 3-ю армии Центрального фронта передать в состав Юго-Западного фронта. Прошу срочно решить вопросе 5-й армией"{162}.

Не получив ответа на свое обращение в Ставку ВГК, С. М. Буденный 26 августа вновь обращается в Ставку ВГК со следующим донесением:

"Вторично докладываю о ненормальном взаимном положении войск бывшего Центрального, а теперь Брянского фронта и Юго-Западного фронта. Отходящие на юг из района Гомеля дивизии 21-й армии находятся всего в 20 км севернее Репок, где [234] организуют оборону 200-й стрелковой дивизии Юго-Западного фронта. Встает вопрос об объединении командования. Командующий Брянским фронтом в своем приказе нарезал левую разгранлинию 13-й армии в пределах полосы Юго-Западного фронта.

Необходимо срочно внести ясность в положение Брянского и Юго-Западного фронтов, в противном случае при дальнейшем отходе 21-й,армии может возникнуть неразбериха в управлении и ответственности"{163}.

В свою очередь и командующий 21-й армией Брянского фронта, руководствуясь теми же соображениями, просил подчинить ему 15-й стрелковый корпус 5-й армии, в полосу которого отходили левофланговые соединения 21-й армии.

Но эти настойчивые просьбы нескольких командующих были оставлены Генеральным штабом без внимания, в результате чего, как докладывал генерал Потапов в штаб Юго-Западного фронта 28 августа, действительно создалась неразбериха и возникли взаимные обвинения.

Такое безучастное отношение к ненормальному положению на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов можно объяснить лишь тем, что все внимание Ставки ВГК в это время было приковано к правому крылу Брянского фронта, где необоснованно предполагался главный удар противника. Так, 24 августа начальник Генерального штаба Б, М. Шапошников во время переговоров до прямому проводу с командующим Брянским фронтом генералом А. И. Еременко предупредил последнего о вероятном ударе противника на Жиздру в обход Брянска с севера{164}. При этом, как вспоминает в своих мемуарах А. И. Еременко, Б. М. Шапошников добавил, что этот удар нужно ждать завтра или послезавтра, и указал на необходимость принять срочные меры по усилению этого участка{165}. Если к тому же учесть, что Брянский фронт в это время готовился к наступлению с нанесением главного удара в направлении Рославль, Стародуб с задачей разгромить 2-ю танковую группу Гудериана{166}, то этим отчасти можно объяснить, почему Ставка ВГК и командующий Брянским фронтом мало уделяли внимания [235] положению на стыке этих двух фронтов, где назревало решающее сражение.

На эти просчеты крупного масштаба, допущенные Ставкой ВГК, наслаивались серьезные ошибки в оперативно-тактическом звене, имевшие место при поспешной организации штабом Юго-Западного фронта обороны на черниговском направлении. Они сводились к следующему.

Оборонительная полоса 15-го стрелкового корпуса двухдивизионного состава по линии Макишин, Великий Литвин, Буровка, Свиноухи, Грабов была чрезмерно широкой по фронту — до 60 км. Из-за неполной укомплектованности 62-й и 200-й стрелковых дивизий эта оборона представляла собой одну прерывистую позицию. Полоса прикрытия (предполье) и вторая полоса обороны отсутствовали. Артиллерийское обеспечение обороны было слабое, так как два корпусных артполка 15-го стрелкового корпуса в это время находились на других участках фронта, а 5 аптбр распоряжением командующего фронтом 28 августа была передана в состав вновь формируемой 40-й армии.

Подступы к переднему краю обороны 15 ск с севера не были заминированы из-за отсутствия мин и взрывчатых веществ.

В руках командиров 15 ск, 62 и 200 сд не было подвижных резервов, необходимых при таком растянутом фронте обороны, а расположенный в районе Чернигова 9-й механизированный корпус армейского подчинения не имел танков и занимал оборонительный рубеж на ближайших подступах к городу.

Общее начертание фронта обороны на северном участке армии было невыгодным. Левый фланг 15 ск находился на уступе к юго-востоку от правого фланга 31 ск и под острым углом к нему, а разрыв между смежными флангами 15 и 31 ск достигал 15 км, что исключало тесное взаимодействие между ними.

Взаимодействие с соседом справа — 66 ск 21-й армии также не было установлено, так как он находился еще в процессе отхода да реке Снов{167}.

Эти недочеты в организации обороны на правом фланге армии отчасти являлись следствием частых изменений в задачах и в порядке подчиненности 15 ск, проводившихся по приказам штаба Юго-Западного фронта. Так, директивой штаба Юго-Западного фронта на отход от [236] 19 августа приказывалось после отхода на реку Днепр 5-й армии загнуть правый фланг от Навозов на Чернигов и далее к востоку по левому берегу реки Десна до Кладьковки, заняв этот участок двумя перебрасываемыми по железной дороге и автотранспортом дивизиями с оставлением их в подчинении командующего 5-й армией{168}. Этой директивой прикрытие правого фланга возлагалось на 5-ю армию. Но на следующий день, то есть 20 августа, эта задача изменялась следующим образом: с отходом на реку Днепр правый фланг 5-й армии от Навозов на Чернигов не загибать, а прочно оборонять левый берег Днепра на фронте (иск.) м. Лоев, Старый Глыбов, а перебрасываемые по железной дороге и автотранспортом дивизии сосредоточить: 200 сд — в районе Березна, Лениновка, Маргуличи (40 км сев.-вост.Чернигова); 62 сд— в районе Смяч, Тупичев, Лашуки (50 км сев. и сев.-вост. Чернигова); 135 сд — в районе Ядуты, Аленовка, Борзна (50 км сев.-вост. Нежина). Управление 15 ск и части 5 аптбр — в районе Чернигова, где их передать в непосредственное подчинение фронта{169}.

Позднее район сосредоточения 200 сд был перенесен к северу от Чернигова (Великолес, Репки, Сумачевка), а все соединения подчинялись командиру 15 ск, остававшемуся в подчинении командующего фронтом, и ему была поставлена задача занять для обороны рубеж Макишин, Буровка, Грабов (все пункты 30—40 км сев. Чернигова). По смыслу последних двух распоряжений ответственность за. организацию обороны севернее Чернигова командующий Юго-Западным фронтом брал на себя. Однако на этом. изменения в боевом использовании 15 ск не закончились. 24 августа, уже после занятия названного выше рубежа частями 15 ск, командарм получает новое распоряжение фронта, в котором наряду с постановкой 5-й армии задачи по уничтожению окуниновской группировки противника на участке соседа слева — 27 ск 37-й армии в последнем пункте указывалось, что Военный совет (фронта) предлагает подчинить себе как 15 ск (62, 200 сд, 5 аптбр), так и 135 сд. Хотя в этом распоряжении не ставилось конкретной задачи 5-й-армии по обороне северного участка на подступах к Чернигову, но сам факт передачи 15 ск и 135 сд в состав 5-й армии означал, что помимо задачи по обороне рубежа [237] реки Днепр и уничтожению окуниновской группировки противника на 5-ю армию возлагалась также и задача по обороне рубежа севернее Чернигова. Четырьмя днями позднее, то есть 28 августа, из состава войск правого фланга 5-й армии были выведены 135 сд и 5 аптбр, передававшиеся во вновь сформированную 40-го армию генерала К. П. Подласа{170}. Эти, часто следовавшие одно за другим, изменения в задачах и составе 5-й армии, повлекшие за собой коренную ломку первоначального плана обороны армии на реке Днепр, усложнили работу командования и штаба 5-й армии и отвлекли их внимание от главной угрозы, надвигавшейся с севера. Если к тому же учесть, что командующий Юго-Западным фронтом неоднократно подтверждал категорическое требование о быстрейшей ликвидации окуниновского плацдарма противника, то этим может быть отчасти объяснено, почему не были своевременно обнаружены и быстро устранены крупные недочеты в организации построения обороны 15 ск. Да и времени для этого уже не оставалось, так как с севера быстро приближались войска 2-й немецкой армии, подстегиваемые приказами гитлеровского руководства уничтожить 5-ю русскую армию.

К числу отрицательных моментов следует также отнести смену командования 15-го стрелкового корпуса, происшедшую незадолго перед началом боев на черниговском направлении. Еще во время боев, в районе Коростеня был отозван в распоряжение фронта опытный и энергичный начальник штаба этого корпуса генерал-майор Рогозный, а 15 августа убыл в распоряжение Ставки ВГК и сам командир 15-го корпуса И. И. Федюнинский, на место которого был назначен бывший начальник штаба 87-й стрелковой дивизии полковник М. И. Бланк. Хотя полковник Бланк был хорошо подготовленным и смелым командиром, особенно проявившим свои высокие волевые качества в ходе прорыва и выхода из окружения 87-й стрелковой дивизии, однако события развивались настолько быстро, что он, не успев еще полностью освоиться со своей новой ролью, должен был осуществлять непосредственное руководство боем корпуса в крайне тяжелых условиях. Войска противника, наносившие удар на черниговском направлении, обладали превосходствам над 15-м стрелковым корпусом в численном и боевом составе, что видно из следующих показателей: [238]

Войска 15-го стрелкового корпуса 5А		Соотношение сил	Войска 13(43)-го армейского корпуса противника
Наименование дивизий	численность суммарно за весь 15 ск{171}		численность суммарно за все дивизии{172}	Наименование дивизий и корпусной артиллерии
62 и 200 сд	15312 чел.	1 : 3,2	49514 чел.	17, 134, 260 пд, 831-й тяжелый артиллерийский дивизион, 13(43) кап
	92 орудия и миномётов калибра от 76 мм и выше	1 : 4,2	391 орудие и минометов калибра от75 мм и выше

Качественное состояние войск 15-го стрелкового корпуса 5-й армии и противостоящих им войск 13(43)-то армейского корпуса 2-й немецкой армии характеризовалось следующим.

Командиры 62-й стрелковой дивизии полковник Тимошенко и 200-й стрелковой дивизии полковник Людников были хорошо подготовленными, энергичными и опытными военачальниками, показавшими в предшествовавших боях свои высокие командирские качества. Но боевые возможности 62-й и, особенно, 200-й дивизий были пониженными из-за больших потерь в кадровом составе и материальной части. Хотя в августе эти дивизии и были пополнены маршевыми батальонами, но личный составу этого пополнения был слабо подготовлен и необстрелян. К тому же беспрерывный отход с севера разрозненных подразделений 3-й армии и кавгруппы генерала Городовикова через боевые порядки 15-го корпуса оказывал отрицательное влияние на морально-психологическое состояние личного состава.

Дивизии 13-го армейского корпуса противника, перешедшие в наступление против 15-го стрелкового корпуса, по отзывам немецкого командования, были хорошо укомплектованы и боеспособны. [239]

Наиболее боеспособной была, 260-я пехотная дивизия, которой командир 43-го армейского корпуса давал такую оценку: "...очень хорошая, энергичная, имеющая прекрасное командование дивизия, безупречно выполняющая все поставленные ей задачи"{173}.

О 134-й пехотной дивизии был также хороший отзыв командира корпуса: "...дивизия по-прежнему боеспособна"{174}. Несколько слабее была 17-я пехотная дивизия, имевшая в связи с большими потерями в ротах по 40— 50 активных штыков. Хотя эта дивизия признавалась боеспособной, она нуждалась в срочном пополнении, без чего "боевая сила была пониженной"{175}.

Господство в воздухе вражеской авиации и ее активность по-прежнему давали в руки врага важное преимущество над нашими войсками.

Малочисленная авиация Юго-Западного фронта в эти дни сосредоточила основные усилия на уничтожении войск окуниновской группировки противника.

Так как 5-й армии предстояло одновременно решать несколько задач, что выходило за пределы ее реальных боевых возможностей, генерал Потапов решил придерживаться такой очередности: сначала бросить максимум сил на быстрейшую ликвидацию окуниновского плацдарма противника, а затем перебросить высвободившиеся силы на север против 2-й немецкой армии, продвигавшейся на черниговском направлении.

Но, как мы увидим, непредвиденная затяжка боев на левом фланге и быстрое приближение крупной группировки противника с севера нарушили эти расчеты командования 5-й армии и Юго-Западного фронта.

Теперь, когда перед нами открыты все карты, отражающие положение войск и намерения командования обеих сторон к концу августа 1941 г., нельзя не признать, что расстановка имевшихся сил и средств 5-й армии по направлениям не вполне соответствовала степени важности каждого из них.

Так, на северном, наиболее угрожаемом, направлении находилось всего 25 процентов войск и 15 процентов артсредств, в то время как на западном (днепровском), наименее опасном, участке располагалось 45 процентов, а [240] на южном, в районе Окунинова, действовало 30 процентов сил и средств армии.

Было бы целесообразнее в предвидении удара с севера перегруппировать на черниговское направление большую часть сил и средств с днепровского рубежа, то есть 193, 195 и 45-ю стрелковые дивизии, и создать там глубоко эшелонированную оборону с занятием в качестве тылового оборонительного рубежа левого берега реки Десна, расположив на последнем не менее одной дивизии. Для прикрытия же днепровского рубежа вполне достаточно было оставить 215-ю мотодивизию и четыре батальона Коростенского УРа, отошедших за Днепр.

При такой группировке сил и средств противник, наступавший с севера на черниговском направлении, не располагал бы трехкратным превосходством и его наступление было бы задержано на более продолжительное время.

Следует отметить, что подобный вариант оперативного построения армии обсуждался генералом Потаповым в его ближайшем окружении, но от него пришлось отказаться, потому что ослабление днепровского рубежа противоречило основной задаче, возложенной на 5-ю армию, — прочно оборонять левый берег реки Днепр на фронте (иск.) м. Лоев, Старый Глыбов{176}. К тому же противник своими демонстративными действиями на правом берегу Днепра перед фронтом 5-й армии весьма убедительно создавал видимость подготовки к форсированию. Так, 27 августа было установлено, что в районе Домантовки (5 км сев.-зап. Старого Глыбова) — противник производил усиленную разведку реки и подвозил переправочные средства. Были также данные о движении к, Днепру крупных частей вражеской конницы{177}.

Командование Юго-Западного фронта не располагало резервами для усиления 5-й армии. Мало того, оно даже изъяло у нее 135-ю стрелковую дивизию и 5-ю артиллерийскую противотанковую бригаду, которые передавались в состав вновь формируемой 40-й армии генерала К. П. Подласа.

Из 5-й армии был также изъят 1-й воздушно-десантный корпус, поступавший в резерв фронта.

Военный совет фронта считал, что продвижение 2-й танковой группы Гудериана на конотопско-ромненском [241] направлении представляло наибольшую угрозу, так как здесь образовался разрыв между 13-й и 21-й армиями Брянского фронта, через который устремились подвижные соединения врага.

На спешно формируемую 40-ю армию возлагалась задача закрыть этот разрыв, заняв для обороны левый берег Десны на фронте Пироговка, Степановка. В состав 40-й армии кроме 135-й дивизии и 5-й артбригады, переданных из 5-й армии, были также включены вновь сформированные 293-я стрелковая и 10-я танковая дивизии, а также ослабленный в боях 2-й воздушно-десантный корпус.

Еще в процессе своего формирования 40-я армия была вынуждена втягиваться по частям в бои с противником: вначале с авангардом его 24-го моторизованного корпуса, пытавшегося 26 августа форсировать реку Десна у Пироговки (20 км зап. Шостки), а 28 августа с частями 10-й моторизованной дивизии, захватившей плацдарм на левом берегу реки Десна в районе Коропа (40 км сев. Конотопа). Контратаками частей 40-й армии противник на этом плацдарме был скован, и его дальнейшее продвижение на некоторое время приостановилось.

В таких неблагоприятных условиях предстояло 5-й армии встретить наступление превосходящих сил 2-й немецкой армии на черниговском направлении.

Соединения 5-й армии, выдвинутые па ее северный участок для прикрытия гомельско-черниговского направления, с 26 августа занимали оборону в следующей группировке.

15-й стрелковый корпус двухдивизионного состава развернул свои силы в одном эшелоне на растянутом фронте протяженностью до 55 км.

Его 62-я стрелковая дивизия (без 123 сп) занимала полосу с передним краем по линии Большой Дырчин, Буровка. Ширина ее полосы по фронту составляла 30км. Второй эшелон в дивизии отсутствовал.

Перед 62-й дивизией действовали части 131-й и 260-й пехотных дивизий.

200-я стрелковая дивизия занимала оборону с передним краем по линии (иск.) Буровка, Глинянка, Грабов. Ширина ее полосы по фронту составляла 25 км.

Перед 200-й дивизией развернулись и действовали 134-я и 17-я пехотные дивизии 2-й армии противника.

В резерве 15-го стрелкового корпуса находился 123 сп [242] 62 сд — в районе Куликовки. Штаб корпуса — в Чарторийке.

Левее 15-го стрелкового корпуса по левому берегу Днепра оборонялась 193-я стрелковая дивизия 31-го стрелкового корпуса, упиравшаяся своим правым флангом в Сусловку.

Между смежными флангами 200-й дивизии 15-го стрелкового корпуса и 193-й дивизии 31-го стрелкового корпуса был разрыв шириной около 15 км. Против стыка 15-го и 31-го корпусов протянулось болото Парибное.

В районе Чернигова располагался в обороне 9,-й мех-корпус (без танков) армейского подчинения, занимая своими дивизиями положение:

20-я танковая — на рубеже хутор Александровский, роща 2 км сев. отметки 146,0;

35-я танковая — на рубеже Шмаковка, Богданы.

Справа от 62-й стрелковой дивизии занимали оборону отошедшие войска 21-й армии Брянского фронта, линия фронта которой представляла собой языкообразный выступ, вытянувшийся к северу на 80 км под прямым углом к фронту 15-го стрелкового корпуса. Соединения 21-й армии располагались в этом выступе: 62-й стрелковый корпус — фронтом на восток по линии Оболонье, Рейментаровка, Жидово, Семеновка; 28-й и 66-й стрелковые корпуса — фронтом на север и запад по линии Орликовка, Гутка Студенецкая, Тихоновичи, Щорс (Сновск), Борки. Выступное положение фронта 21-й армии было невыгодно в оперативном отношении, так как ее оба фланга охватывались противником: с востока — частями 24-го моторизованного корпуса, захватившими 28 августа плацдарм на левом берегу Десны в районе Коропа, и с запада — частями 43-го и 35-го армейских корпусов 2-й армии, вышедшими к реке Снов.

Юго-восточнее 21-й армии по реке Десна развернулась вновь сформированная 40-я армия на рубеже Пироговка, Корон, Стенановка.

Бои в районе Чернигова 28 августа — 7 сентября 1941 г.

Бои на северном участке фронта 5-й армии начались в ночь на 28 августа, когда отряд 260-й пехотной дивизии силами до двух рот с тремя танками в 23 часа 30 минут на плечах отходивших подразделений 21-й армии ворвался на передний край обороны 62-й стрелковой дивизии на ее левом фланге и захватил Буровку, стремясь [243] развить успех на Тупичев и Выхвостов, но был остановлен контратакой частей дивизии{178}.

28 августа противник силами 131, 260, 134 и 17-й пехотных дивизий перешел в наступление на всем фронте 15-го стрелкового корпуса, нанося удары на Большой Дырчин; в стыке 62-й и 200-1 стрелковых дивизий в направлении Выхвостов, Ивашковка; на Свинажин, Голубичи, а также в разрыв между 200-й и 193-й стрелковыми дивизиями в направлении Костино, Задереевка. В ходе двухдневных ожесточенных боев противник, опираясь на свое, трех-четырехкратное превосходство и сильную поддержку авиации, к исходу 29 августа потеснил наши части на 8—12 км, которые отошли и вели упорные бои на рубежах: 62-я стрелковая дивизия — Макишин, (иск.) Ивашковка, Семенков, имея перед Собой части 131-й и 260-й пехотных дивизий; 200-я стрелковая дивизия — Великолес, Голубичи, Глинянка, Грабов. Между Велико лесом и Голубичами частям 134-й пехотной дивизии противника удалось вклиниться на глубину до 12 км и перерезать дорогу из Репок на Чернигов. Правый фланг 193-й стрелковой дивизии также был потеснен к югу частями 17-й пехотной и отрядом 45-й пехотной дивизий на 4-6 км и, оставив Сусловку, вел бои на рубеже высота 116,0, Каменка. Противник продолжал наступление в направлении Костино, Коренева Рудня, стремясь выйти в тыл 193-й дивизии.

К исходу 29 августа генералу Потапову стало ясно, что 15-й стрелковый корпус не в состоянии не только отразить, но и задержать наступление превосходящих сил противника, которому в течение двухдневных боев удалось преодолеть главную полосу обороны почти на всем фронте корпуса. Особо опасным представлялось командарму положение в центре обороны 15-го стрелкового корпуса, где противник вклинился в стыке между 62-й и 200-й дивизиями на глубину до 12 км, расширив разрыв между их смежными флангами до 10 км. Это создавало реальную угрозу быстрого выхода вражеских войск к Чернигову. А сил для закрытия этой бреши, кроме 9-го мехкорпуса, оборонявшего ближайшие подступы к Чернигову с севера и равного по своей численности стрелковому полку, не было.

Положение на обоих флангах 15-го стрелкового корпуса также было неустойчивым. Справа отошедшие [244] войска 21-й армии, не успевшие еще закрепиться на рубеже реки Снов, подвергались атакам противника и, учитывая их большие потери, вряд ли были способны долго удерживать свой выступ и надежно обеспечивать правый-фланг 5-й армии. Слева противник смял правофланговые части- 193-й стрелковой дивизии, которые оставили Сусловку, открыв противнику пути в тыл 31-го стрелкового корпуса, оборонявшего днепровский рубеж.

Поэтому необходимо было срочно усилить 15-й стрелковый корпус и ликвидировать разрыв между смежными флангами 15-го и 31-го корпусов.

30 августа генерал Потапов в 15 часов 30 минут приказал снять 45-ю стрелковую дивизию с днепровского рубежа и, не ожидая смены ее частями 195-й и 215-й дивизий, форсированным маршем к утру 31 августа сосредоточить ее в районе Новый Белоус, Льговка, Зайцы, где она должна была поступить в подчинение командира 15-го стрелкового корпуса, который выдвинет ее ориентировочно на рубеж Петрушки, слобода Роище, Осняки для закрытия разрыва, образовавшегося между 62-й и 200-й дивизиями. Туда же предусматривалось перебросить в распоряжение командира 15-го стрелкового корпуса и 48-й отдельный пулемётный батальон Коростенского УРа. Командиру 31-го стрелкового корпуса оттянуть правый фланг 193-й стрелковой дивизии, примкнув его к левому флангу 200-й дивизии, и занять ею рубеж (иск.) Грабов, Любеч. Остальным силам 31-го стрелкового корпуса продолжать оборонять днепровский рубеж.

1-й противотанковой артбригаде к утру 31 августа создать противотанковые районы на рубеже Холявин, Рябцы, прикрыв подступы к Чернигову. Иметь отдельные батареи на переправах через реку Десна. Корпусные артиллерийские полки 15-го стрелкового корпуса незамедлительно возвратить в свой корпус. К 30 августа сосредоточить 231-й артполк в районе Товстолева и 460-й — в районе Сибережа{179}.

Отдавая этот приказ, командующий 5-й армией понимал, что принятые им меры по усилению 15-го стрелкового корпуса в лучшем случае позволят лишь на некоторое время задержать наступление противника на черниговском направлении, но недостаточны для того, чтобы устранить угрозу охвата правого крыла Юго-Западного [245] фронта войсками 2-й армии и 2-й танковой группы противника, особенно после того как части 24-го моторизованного корпуса противника захватили плацдармы на левом берегу Десны у Пироговки и Коропа в полосе 40-й армии.

Наряду с этой угрозой, нависшей над 5-й армией с севера, генерала Потапова также все больше тревожила возраставшая активность окуниновской группировки противника, которую до сего времени не удалось уничтожить. 28 августа противник с окуниновского плацдарма атаковал 228-ю стрелковую дивизию и группой в 10 танков прорвался к южной окраине Старого Глыбова. Это свидетельствовало о том, что немецко-фашистское командование не только продолжает усиливать свою группировку на окуниновском плацдарме, но и, возможно, намеревается в скором времени согласованными ударами с севера на черниговском направлении и с окуниновского плацдарма — с юга отрезать 5-ю армию в междуречье Днепра и Десны. И генерал Потапов приходит к выводу, что только незамедлительный отвод 5-й армии на реку Десна позволит избежать этой опасности и укрепить ее положение путем выпрямления и сокращения линии фронта.

С таким предложением генерал Потапов утром 30 августа обратился в Военный совет фронта, но оно не встретило должного понимания, что видно из нижеприводимых переговоров по прямому проводу, состоявшихся вечером 30 августа между начальником штаба Юго-Западного фронта генерал-майором Тупиковым и командующим 5-й армией генерал-майором Потаповым.

Тупиков. Здравствуйте, товарищ Потапов. Командующий фронтом лично не в состоянии быть у аппарата — болен и поручил мне передать, что. он поражен вашей телеграммой, одинаково ее неожиданностью и содержанием, не вяжущимися с твердым мнением о вас. Ведь вы знаете, что такое Днепр, и этого достаточно, чтобы телеграмма была неожиданной. В течение полутора-двух- часов комфронтом ждет донесения, в котором будет изложено ваше решение на восстановление фронта 62-й и 200-й стрелковых дивизий с частями усиления и приданными частями.

Сталин и его устами советский народ сказали: "Ни шагу от Днепра!" Так обязаны понимать обстановку и мы. Сейчас ваши войска отступают перед меньшими силами немцев... Чтобы от отступления перейти к удару, [246] [247] [Cх.11] [248] вас усиливают 1-м-вовдушно-десантным-корпусом, ставят задачу 66-му стрелковому корпусу.

Потапов. Я доложил командующему обстановку так, как я ее понимаю. Одержать удар всех частей противника темя силами, которые находятся у меня на правом фланге, очень тяжело. Поэтому я считаю необходимым доложить об этом Военному совету, хотя я и понимаю значение Днепра. Но ведь Днепр открыт у меня на правом фланге, и в этом главная беда, но не по моей вине. Сосед справа уже откатился километров на 70 от Днепра.

Тупиков. Хорошо, мне ясно.

Потапов. Мое решение я уже вам передал. Я выдвигаю в этот район 45-ю стрелковую дивизию с артиллерией. Больше у меня ничего нет. Я уже отдал приказ командиру 15-го стрелкового корпуса во что бы то ни стало положение восстановить. Мне хотя бы штук десять танков дали. Положение должно быть и будет восстановлено.

Тупиков. С рассветом к вам выедет Бурмистенко{180}. Доложу командующему. До свидания{181}.

Из содержания этих переговоров видно, что командование Юго-Западного фронта недооценивало силы противника, наступавшие с севера на черниговском направлении, и поэтому отвергло обоснованное предложение генерала Потапова об отводе 5-й армии на реку Десна, чем лишило возможности улучшить ее тяжелое положение.

Более того, непреклонное соблюдение приказа "Ни шагу от Днепра!" ставило не только 5-ю армию, но и все силы фронта в опасное положение". Привязанные к дугообразной излучине Днепра, обращенной выпуклой стороной к западу, войска Юго-Западного фронта представляли собой очень выгодный объект для осуществления противником излюбленных им клещей ударами по обоим флангам фронта с севера и юга.

Следует отметить, что генерал Кирпонос еще 18 августа, оценивая перспективы дальнейшего развития событий в полосе Юго-Западного фронта, очень верно предугадал возможность со стороны противника попытки осуществить такой опасный для Юго-Западного фронта замысел, о чем он доложил главкому Юго-Западного направления маршалу Буденному.

"Судя по сложившейся к настоящему времени оперативно-стратегической обстановке, — докладывал генерал [249] Кирпонос, — следует предположить, что после выхода противника к южному течению Днепра его основные усилия могут быть направлены против обоих флангов и глубокого тыла ЮЗФ. Наиболее вероятными для этих ударов противника явятся направления: с севера — из района Гомеля — на юго-восток и с юга — с фронта Кременчуг, Днепропетровск — на север"{182}.

И действительно, этот верный прогноз командующего войсками Юго-Западного фронта полностью подтвердился, что видно из следующего.

27 августа 1941 г. командующий немецкой группой армий "Юг". Рундштедт доложил в генеральный штаб, сухопутных сил (ОКХ), что он "намерен, захватив плацдарм в районе Кременчуга, нанести 17-й армией удар через Лубны на северо-запад с целью вступить во взаимодействие с 6-й и 2-й армиями, а 1-й танковой группой наступать между реками Ворскла и Псел на соединение со 2-й танковой группой. Таким путем предполагалось отрезать русским войскам юго-западного направления пути отхода на восток и затем их уничтожить"{183}.

ОKX, согласившись в принципе с этим решением командующего группой армий "Юг", внес такие коррективы: "...наступать 1-й танковой группой в общем направлении на Ромны для взаимодействия со 2-й танковой группой, а 17-ю армию бросить на рубеж р. Сула лишь одним корпусом, а главными силами — в направлении Полтава, Харьков"{184}.

Но, несмотря на верное предвидение командующим Юго-Западным фронтом такого опасного для всего фронта замысла немецко-фашистского командования, не были приняты действенные контрмеры. А такими мерами могли быть или усиление обоих флангов фронта дополнительными силами и средствами, или отвод войск фронта с днепровского рубежа на реку Псел. Но резервов, собранных путем выдергивания соединений из разных армий фронта, хватило лишь для частичного усиления правого крыла Юго-Западного фронта и развертывания на нем вновь сформированной и слабой по своему составу 40-й армии. На левом же фланге фронта состав сил оставался без изменений. [250]

В ходе развернувшихся боев на черниговском направлении, несмотря на стойкое сопротивление частей 15-го стрелкового корпуса и предпринятой ими 31 августа контратаки, положение на правом крыле армии все более ухудшалось. За трое суток, с 30 августа по 1 сентября, противнику удалось продвинуться еще на 6—8 км и приблизиться к Чернигову на расстояние до 10 км{185}.

К исходу 1 сентября соединения 15-го стрелкового корпуса вели ожесточенные бои.

62-я стрелковая дивизия действовала на рубеже Свинь, (иск.) Лопатин, (иск.) Холявин. Части 260-й пехотной дивизии противника, охватывая правый фланг 62-й дивизии, глубоко вклинились на стыке между нею и соседом справа — 75-й стрелковой дивизией 21-й армии, стремясь прорваться к Десне юго-восточнее Чернигова. 45-я стрелковая дивизия, переброшенная с днепровского рубежа и введенная в бой 31 августа для заполнения образовавшегося разрыва между 62-й и 200-й дивизиями, с трудом сдерживала наступление частей 134-й пехотной дивизии противника на рубеже Холявин, Юрьевка.

Артиллерийские полки 15-го корпуса, возвращенные в корпус, заняли огневые позиции севернее Чернигова, поддерживая своим огнем пехоту.

200-я стрелковая дивизия подверглась, сильному удару 134-й пехотной дивизии противника, атаковавшего ее правый фланг в направлении Сибереж, Довжик, в результате чего оказалась отрезанной от своего корпуса и с большими потерями отошла в полосу соседа слева—193-й стрелковой дивизии 31-го стрелкового корпуса. Ее разрозненные части были собраны в районе Убежичей, откуда дивизия, переданная в подчинение командира 31-го корпуса, была отведена к исходу 1 сентября на рубеж Довжик, Кувечичи.

193-я стрелковая дивизия 31-го корпуса в связи с угрозой выхода в ее тыл 17-й пехотной дивизии противника вынуждена была отойти с левого берега Днепра на рубеж Кези, Духовщина.

1-я противотанковая артбригада занимала огневые позиции в районах Березани, Сядричей, Певцов, действуя совместно с частями 15-го стрелкового корпуса и прикрывая подступы к Чернигову. [251]

9-й мехкорпус занимал прежний рубеж — хутор Александровский, Богудовка (2—4 км сев. Чернигова) и в бою принимал участие только своей артиллерией.

1-й воздушно-десантный корпус, прибывший в подчинение командующего 5-й армией, сосредоточился в районе Нового и Старого Белоуса (4—6 км зап. Чернигова).

Положение войск армии на остальных участках ее фронта было без изменений.

Справа отошедшая 75-я стрелковая дивизия 21-й армии занимала рубеж Лениновка, Бегач, Брусилов, но не по самому берегу реки Снов, а в 2—4 км восточное него.

Хотя генерал Потапов был всегда сторонником активных действий, однако он хорошо понимал, что переходить в данных условиях в наступление с целью восстановить положение в районе Чернигова — задача для армии непосильная, и не только из-за большого численного превосходства противника, но и потому, что войска армии уже стали не теми, какими были ранее. Потеряв в непрерывных боях почти весь свой кадровый боевой костяк, они пополнились еще необстрелянным и слабообученным составом, отчего соединения и части стали менее стойкими.

Учитывая это, генерал Потапов в своем приказе общую цель предстоящих действий сформулировал так, как этого требовал командующий фронтом, а именно: "5-я армия... с утра 2 сентября переходит в решительное наступление и уничтожает черниговскую группировку противника". Но при постановке частных задач соединениям он ограничивается более скромными целями, направляя их усилия на ликвидацию вклинения противника на правом фланге 15-го стрелкового корпуса и установление общей линии фронта с соседом справа — 21-й армией, что он считал наиболее важным в данных условиях.

В соответствии с этим соединениям ставились следующие задачи.

15 ск во взаимодействии с 1 вдк в 7 часов 2 сентября после часовой артподготовки перейти в решительное наступление и, нанося главный удар в общем направлении на Петрушки, овладеть рубежом Брусилов, Стаси, Петрушки, Хмельница.

1 вдк силами 1 вдбр с 212 гап и 1/460 кап во взаимодействии с 15 ск нанести удар в общем направлении Певцы, Лопатин и к исходу дня овладеть рубежом высота 116,6, Стаси. В дальнейшем наступать в общем [252] направлении на Черныш, где войти в связь с частями 75 сд 21-й армии. Последняя должна была содействовать наступлению 15 ск и 1 вдк ударом в направлении Седнева.

204 вдбр (резерв армии) оставаться в районе Нового Белоуса.

В целях объединения всех сил, брошенных на ликвидацию окуниновской группировки противника, 22-й мех-корпус по приказу командующего фронтом был передан в состав 37-й армии.

Но, как показал последующий ход событий в районе Чернигова, даже такие ограниченные задачи оказались не под силу войскам 15-го стрелкового и 1-го воздушно-десантного корпусов. Противник крепко удерживал инициативу в своих руках и, отразив атаки наших войск, продолжая их теснить к югу, не давая возможности закрепиться на каком-либо рубеже.

Действия протекали следующим образом.

Перейдя в 7 часов 2 сентября после часовой артподготовки в атаку, части 15 ск и 1 вдбр не смогли преодолеть оказавшуюся неподавленной систему огня противника, и атака захлебнулась. Вскоре противник при сильной поддержке артиллерии и авиации сам атаковал наши части, которые с большими потерями были оттеснены на 2-6 км и к исходу дня 2 сентября вели бои: 62 сд — на рубеже восточная окраина Бобровицы, (иск.) хутор Шевченко с частями 260 пд противника; 1 вдк и 45 сд — на рубеже хутор Шевченко, Полуботки, южная окраина Холявина, Полянка с частями 134 пд противника.

31 ск, отражая атаки -17 пд противника, с трудом удерживал рубежи: 200 сд — Жукотки, Антоновичи, роща севернее Антоновичей; 193 сд — Павловки, Брехуны.

Таким образом, контрудар 15 ск и 1 вдбр не только не привел к успеху, но и значительно ухудшил общее положение наших войск в районе Чернигова.

Еще большая неудача постигла 5-ю армию на стыке в с 21-й армией, где противник в ночь на 2 сентября силами до полка 260 пд форсировал Десну южнее Свини и захватил плацдарм на ее левом берегу в районе Вибли, Пески, Подгородно.

Вновь активизировался противник и на левом фланге армии. 2 сентября пехотные и танковые подразделения противника (111 пд и И тд) потеснили 228 сд 22 мк, переданного в подчинение командующего 37-й армией, и, овладев населенными пунктами Старый и Новый Глыбов, прорвались к южной окраине Сорокошичей. [253]

Генерал Потапов считал, что захват противником плацдарма на левом берегу реки Десна в районе Виблей создает угрозу выхода его в тыл всей, нашей черниговской группировки войск. Исходя из этого, он приказывает командиру 15-го стрелкового корпуса ликвидировать плацдарм, используя для этой цели часть сил 62гй стрелковой дивизии и передаваемую в его подчинение 204-ю воздушно-десантную бригаду. Руководство ликвидацией плацдарма генерал Потапов возложил лично на командира 15-го корпуса полковника Бланка.

В 17 часов 2 сентября в результате контратаки одного батальона 204-й воздушно-десантной бригады и одного стрелкового батальона 62-й стрелковой дивизии противник был выбит из Писков и Подгородно, но Вибли остались в руках противника.

Командир 15-го стрелкового корпуса полковник Бланк, лично возглавивший контратаку, был сражен автоматной очередью и, не приходя в сознание, умер.

Главными причинами неудачи контрудара наших войск 2 сентября в районе Чернигова являлись:

неэффективность артподготовки, в результате которой система огня противника не была подавлена. Недостаток светлого времени лишил командиров частей и подразделений возможности осуществить должную подготовку к наступлению в условиях нестабильности фронта;

удар, нацеленный не на одном, а на двух направлениях (15 ск на Петрушки и 1 вдк на Лопатин), находящихся друг от друга на расстоянии 10 км, привел к распылению и без того ограниченных сил и средств, что не обеспечило достижения даже местного превосходства над противником на участках наступления;

не было оказано обещанного содействия со стороны соседа справа — 75 сд 21-й армии, которая сама подверглась атаке 134 пд противника и была отброшена еще дальше от реки Снов, что позволило частям 260 пд противника беспрепятственно продвигаться вдоль реки Снов к югу до реки Десна;

неожиданное форсирование противником Десны в полосе 15 ск, которое стало возможным из-за непринятия должных мер по обеспечению стыка с 21-й армией как со стороны командира 15 ск, так и командования 5-й армии. Если бы командарм расположил свой резерв — 204 вдбр не западнее Чернигова, как это было сделано, а восточнее этого пункта на левом берегу Десны, то есть против стыка с 21-й армией в районе Вибли, Подгородно, [254] то противнику вряд ли удалось бы так легко переправиться на левый берег реки.

Вечером 2 сентября в штабе 5-й армии, располагавшемся в лесу южнее Андреевки (20 км юго-зап. Чернигова), было получено боевое распоряжение штаба Юго-Западного фронта следующего содержания.

1. Передаю копию приказа начальника Генерального штаба. "Командующему ЮЗФ. С захватом противником Вибли создается явная угроза Чернигову и стыку фронтов. Немедленно сообщите о ваших мероприятиях на этом направлении. Чернигов должен быть удержан нами во что бы то ни стало.

По поручению Верховного Главнокомандующего начальник Генерального штаба Б. Шапошников. 2 сентября 1941 г."

2. Вы усиливаетесь 135 сд, одним сп 41 сд, одним тб 10 тд, отрядом кораблей Пинской флотилии. Ваши действия поддерживают ВВС фронта.

3. Командующий фронтом требует от вас точного выполнения приказа Верховного Главнокомандующего об удержании Чернигова во что бы то ни стало.

Войдите в тесную связь с 66 ск 21-й армии, которому приказано наступать левым флангом в направлении Брусилова.

Тупиков{186}.

Командующий 5-й армией во исполнение этого приказа в течение последующих четырех суток предпринимал контратаки силами 15-го стрелкового и 1-го воздушно-десантного корпусов против черниговской группировки противника, но безуспешно.

Прибывшие в состав 5-й армии 135-я стрелковая дивизия (без одного полка) и один полк 41-й стрелковой дивизии он передал--в подчинение командира 15-го корпуса для уничтожения противника на захваченном им плацдарме в районе Вибли, Писки. Обещанный танковый батальон 10-й танковой дивизии так и не прибыл. Но ни категорические требования Военного совета 5-й армии об "окончательном уничтожении черниговской группировки противника", ни резкие упреки в адрес командования 15-го стрелкового корпуса в том, что оно проявляло "преступно позорную бездеятельность и неспособность ликвидировать имеющимися в его распоряжении превосходящими силами незначительные силы противника", ни [255] приказание командирам и комиссарам частей лично участвовать в атаках, чтобы показывать пример и воодушевлять бойцов, ни участие в атаках частей с присланными к ним командирами из штаба -армии — ничего не помогло{187}.

Как в районе Чернигова, так и в районе Виблей атаки наших частей отражались противником с большими потерями, и положение на правом фланге армии все более ухудшалось.

К исходу 5 сентября войска 5-й армии вели бои, занимая следующее положение.

15-й стрелковый корпус: 135, сд (без одного полка) в результате атаки, предпринятой 5 сентября при поддержке бронепоезда № 15 и отряда кораблей Пинской флотилии, овладела юго-восточной окраиной Виблей. Подчиненные командиру 135 сд генералу Смехотворову 244 сп 41 сд, батальон 204 вдбр и орб 62 сд овладели южной окраиной Писков, но противник удерживал Вибли, и ему удалось овладеть Гербовом (2 км вост. Виблей). На виблинский плацдарм кроме 260 пд переправились части 131 пд 43 ак противника;

62 сд, предпринимавшая ряд безуспешных атак, удерживала рубеж Бобровица, хутор Александровский;

45 сд удерживала рубеж Певцы, Новый Белоус;

1 вдк частью сил 204 вдбр вел бои в стыке 62 и 45 сд на рубеже хутор Александровский, Певцы. Основные силы 204 вдбр прикрывали левый фланг 15 ск западнее Нового Белоуса, один батальон действовал совместно с 135 сд в районе Писков.

31-й стрелковый корпус своей 200 сд удерживал рубеж Жукотки, роща севернее Антоновичей; 193 сд — южная окраина Павловки, Брехуны; 195 сд обороняла левый берёг Днепра на участке (иск.) Любеч, Рудня, имея один полк в корпусном резерве на рубеже Льговка, Левковичи.

215 мд, ведя тяжелые бои с противником, стремившимся прорваться к переправе на реке Десна у Максима, с трудом удерживала рубеж Сивки, Сапонова Гута и частью сил обороняла левый берег Днепра на участке Рудня, Сивки. Четыре танка противника прорвались на КП 215 мд, но были отбиты.

Остатки 228 сд в составе 500 человек, отброшенные противником к северу, присоединились к 31 ск. Им было [256] приказано оборонять предмостную позиций у Максима на рубеже (иск.) Гнилуша, южная окраина Соколовки.

Генерал Потапов считал положение 5-й армии критическим. На правом ее фланге войска 15-го стрелкового корпуса, обессиленные беспрерывными боями с превосходящими силами противника, с трудом удерживали Черниговский район, хотя на виблинском плацдарме пока удалось сковать противника атаками 135 сд и приданных ей частей, но он продолжал здесь наращивать свои силы и, по-видимому, вскоре перейдет в наступление в южном направлении. На левом фланге армии окуниновская группировка противника, значительно увеличившись в своем составе, перешла в наступление в северном и северо-восточном направлениях.

Для генерала Потапова было очевидным, что противник, используя выгоды своего охватывающего положения, будет стремиться ударами с виблинского и окуниновского плацдармов зажать 5-ю армию в клещи в междуречье Днепра и Десны. И только незамедлительный отвод войск армии с днепровского выступа на рубеж Десны может спасти их от окружения и разгрома.

С таким предложением генерал Потапов снова обратился вечером 5 сентября по ВЧ к командующему фронтом, но получил от него категорический отказ.

Более того, 6 сентября из штаба фронта были получены два распоряжения и боевой приказ, основное содержание которых сводилось к следующему.

Ввиду того что противник силами свыше двух дивизий развивает удар с окуниновского плацдарма к переправе на реке Десна у Максима и его передовые части уже достигли этой реки на участке Моровск, Корой, создалась угроза выхода противника в тыл 5-й армий. Командующий фронтом приказал утром 8 сентября нанести удары по обоим флангам окуниновской группировки противника. Удар с севера должна нанести 5-я армия в направлении Окуниново, а удар с юга — 37-я армия. Цель удара — разгромить окуниновскую группировку противника и отбросить за Днепр. Дабы высвободить силы для этого удара, командующему 5-й армией разрешается оттянуть войска с северо-западного выступа на 25—30 км к югу и выпрямить его по линии Селянская Слобода (.14 км сев:-зап. Чернигова), Карховка (20 км юго-зап. Чернигова), Рудня (6 км сев. Навозов). Для усиления 5-й армии в ее состав передается 295 сд из Киевского [257] УРа. Она сосредоточится в районе Надиновка, Красиловка (8—17 км вост. Максима).

Осуществление такого контрудара намеченными для этого силами (195, 215 и 295 сд) в условиях продолжавшегося сильного нажима противника на оба фланга армии представлялось генералу Потапову делом крайне рискованным. Он правильно полагал, что противник не станет двое суток пассивно ожидать перехода наших войск в наступление и сам нанесет удар до 8 сентября.

Очевидна, командующий фронтом пошел на такой рискованный шаг, подчиняясь категорическому требованию Ставки ВГК — любой ценой удерживать Киевский район, днепровский рубеж и город Чернигов. А для сковывания окуниновской группировки противника, угрожавшей выходом в тыл Киевскому району, сил во фронте больше не было. Поэтому генерал Кирпонос решил, еще раз попытаться активными действиями перехватить у противника инициативу. Ведь 5-я армия в боях под Коростенем не раз своими встречными ударами по превосходящим силам врага срывала его попытки разгромить ее и оттягивала на себя вражеские силы от Киева. Но под Коростенем положение 5-й армии было несравненно выгоднее, чем теперь. Тогда войска 5-й армии нависали над северным флангом и тыловыми коммуникациями противника, а теперь противник сам нависал над обоими флангами и коммуникациями 5-й армии. Тогда 5-я армия располагала свободой маневра, теперь же ее войска были прикованы к Чернигову и днепровскому рубежу. Да и силы 5-й армии стали уже не те: ¹/₃ сил армии (пять дивизий) была передана 37-й армии; 9-й и 19-й мехкорпуса из-за отсутствия танков переформированы в батальоны (по одному из каждого корпуса), которые вскоре были влиты в 15-й и 31-й стрелковые корпуса. Дивизии 5-й армии из-за больших потерь- имели не более 20—25 процентов личного состава.

А окуниновская группировка противника к этому времени имела уже до семи дивизий (98, 262, 62, 111, 113 79, 56 пд).

Генерал Потапов поэтому считал, что контрудар в данной обстановке не будет успешным, но, выполняя приказ командования фронта, он и его штаб сделали все зависящее от них, чтобы с честью выполнить задачу.

Во исполнение полученной задачи командующий 5-й армией 6 сентября принял решение на перегруппировку и наступление, изложенное в двух боевых приказах, в [258] которых были определены не только задачи корпусов, но и задачи каждой дивизии, входившей в состав 31-го стрелкового корпуса. Такая детализация имела цель облегчить командиру корпуса полковнику Калинину и его штабу работу по организации сложной перегруппировки, приему в свой состав нескольких дивизий и по подготовке наступления в южном направлении, в котором он ранее не действовал.

Решение командующего армией было следующим.

"1. Противник силами двух пехотных дивизий овладел рубежом Хотинова Гута, Сапонова Гута, Староморовская Гута, Сукачи и развивает удар на Максим.

Одновременно противник на правом фланге овладел Гербовом и развивает удар в юго-западном направлении.

2. Слева 37-я армия атакует противника в направлении Новоселки, Ошитки, Окуниново.

3. 5-я армия, уничтожая правым флангом горбовскую группировку противника, производит перегруппировку в целях перехода в решительное наступление на своем левом фланге — для уничтожения во взаимодействии с 37-й армией окуниновской группировки противника.

4. 15 ск, 9 мк, 1 вдк, речной флотилии, продолжая удерживать рубеж Боб"ровица, хутор Александровский, Певцы, Шамовка, Новый Белоус, правым флангом уничтожить противника в районе Горбов, Вибли и к исходу 7 сентября выйти на левом берегу реки Десна на фронт Авдеевка, Свинь.

5. 31 ск, прочно удерживая левым флангом рубеж Навозы, Сивки, Сапонова Гута, Соколовка и не допуская противника к переправе у Максима, отвести в ночь на 7 сентября 1941 г. правый фланг корпуса на рубеж Селянская Слобода, Карховка, Рудня. 195 сд вывести в резерв в район (иск.) Голопузовка, высота 123,3, урочище Вертячин Круг, имея в виду в дальнейшем нанести его удар в направлении Будшце, Новый Завод.

Силами 215, 195, 228 и 295 сд с 331 гап, 3/368 кап 8. сентября атаковать противника в южном направлении и во взаимодействии с 37-й армией отбросить его к реке Днепр на участке Сорокошичи, Старый Глыбов и уничтожить.

215 мд, нанося удар правым флангом, атаковать противника с рубежа Сивки, Будшце в направлении Сорокошичи, Новый Глыбов и овладеть рубежом Новый Глыбов, Тужар; в дальнейшем наступать в направлении Старый [259] Глыбов, Окуниново, отрезая противника от переправ на реке Днепр.

Разгранлиния: слева — Будище, Косачевка.

195 сд с рубежа (иск.) Будище, урочище Кремашня атаковать противника в направлении Новый Завод, Мышинская и, нанося удар правым флангом, овладеть Новым Заводом.

В дальнейшем наступать в направлении Старая Карштловская Гута.

Разгранлиния: слева — высота 137,8, Староморовская Гута, (иск.) Сукачи, (иск.) урочище Моховашко.

228 сд, содействуя 195 и 215 сд, наступать в направлении Сукачи, Новый Завод и овладеть рубежом Сукачи, роща 1 км южнее высоты 128,2.

Разгранлиния: слева — Максим, (иск.) Бондары.

295 сд, удерживая одним батальоном левый берег реки Десна в районе Моровска, главными силами переправиться у Максима; с рубежа высота 123,3, Соколовка атаковать противника в направлений Атрох, нанося удар левым флангом, овладеть рубежом Бондары, Атрохи.

В дальнейшем наступать в направлении Новокарпиловской Гуты, прочно прикрывая себя со стороны Коропа.

6. Авиация. Частью сил нанести в период артподготовки короткий удар по противнику. В дальнейшем содействовать войскам 31 ск в уничтожении противника.

7. Начало атаки 6.20 8 сентября после 15—20-минутной артиллерийской подготовки по опорным узлам противника.

Сосредоточение частей в исходном положении закончить не позднее 14.30 7 сентября. Рекогносцировку и организацию взаимодействия закончить к 20.00 7 сентября.

К исходу 7 сентября 1941 г. сосредоточить на огневых позициях артиллерии боеприпасы для артподготовки и боя в глубине"{188}.

Но этот приказ оказался неосуществимым.

Опасения генерала Потапова подтвердились: противник не стал ожидать завершения подготовки 31-го стрелкового корпуса к контрудару и 7 сентября возобновил наступление на обоих флангах 5-й армии.

Боевые действия в полосе 5-й армии в течение 7 — 9 сентября развивались так.

На правом фланге армии 131-я и 260-я пехотные дивизии противника с виблинско-горбовского плацдарма [260] атаковали 135-ю стрелковую дивизию с приданными ей частями (сп 41 сд, сб 204 вдбр и сб 62 сд) и к исходу дня 7 сентября потеснили ее к югу до линии железной дороги из Чернигова на Нежин, овладев рубежом Вершина Муравейка, Анисово.

Севернее Чернигова 134-я пехотная дивизия противника особой активности не проявляла, и части 62-й и 45-й стрелковых дивизий продолжали удерживать рубеж Бобровица, хутор Александровский, Певцы, Новый Белоус.

31-й стрелковый корпус в ночь на 7 сентября под прикрытием арьергардов осуществил отвод своих право-фланговых соединений к югу, и к утру 7 сентября они заняли рубежи: 200-я стрелковая дивизия— (иск.) Богданы, (иск.) Малые Осняки; 193-я стрелковая — Малые Осняки, высота 137,7 (вост. Рудни); 195-я стрелковая, оставив на реке Днепр — на участке Рудня, (иск.) Навозы охранение, своими основными силами к утру 7 сентября сосредоточилась в лесу южнее Жидиничей.

Таким образом, перегруппировка 31-го стрелкового корпуса на северном участке его фронта была осуществлена по плану без помех со стороны противника.

Но на левом фланге 31-го стрелкового корпуса обстановка складывалась неблагоприятная.

215-я мотодивизия, оставив прикрытие на реке Днепр — на участке Навозы, (иск.) Сивки, к утру 7 сентября основными силами заняла указанный ей исходный рубеж — Сивки, Будище. 228-я стрелковая дивизия численностью около 500 человек заняла предмостную позицию, прикрывая переправу через реку Десна у Максима на участке хутор Чабаны, Соколовка.

Но вследствие того что ни 195-я, ни 295-я стрелке-вые дивизии не выдвинули своих передовых отрядов для обеспечения указанных им исходных рубежей для контрудара, эти рубежи противник прошел и стал продвигаться к северу.

Главные силы 195-й стрелковой дивизии 7 сентября отдыхали после ночного марша в лесу южнее Жидиничей, а 295-я стрелковая дивизия, переданная из Киевского УРа, утром 7 сентября сосредоточилась двумя полками в районе Красиловка, Церковище. Ей было приказано уничтожить одним полком противника, переправившегося через реку Десна у Моровска, и, оставив в этом районе один батальон, основными силами в ночь на 8 сентября переправиться на правый берег Десны и выйти на рубеж высота 123,3, Соколовка. Но силы моровской [261] группировки противника к этому времени уже возросли до двух пехотных дивизий (111-я и 62-я), и 295-я стрелковая дивизия втянулась с ними в безуспешный затяжной бой всеми своими силами. Это отвлекло 295-ю дивизию от выполнения ее последующей задачи — участия в контрударе западнее реки Десна. В связи с этим участок от Будище до Соколовки (на левом фланге 31-го корпуса) протяжением 20 км оказался не занятым нашими войсками. И противник воспользовался этим, бросив в разрыв 98-ю пехотную дивизию. Командир 31-го стрелкового корпуса полковник Калинин приказал командиру 195-й дивизии одним полком контратаковать противника и закрыть образовавшуюся брешь. Но этих сил было недостаточно, и 98-я пехотная дивизия, прикрывшись частью сил с запада, глубоко продвинулась в северо-восточном направлении — в тыл 31-му корпусу, заняв своими передовыми частями Смолин и Гнилушу. Остатки 228-й стрелковой дивизии были оттеснены противником к самой переправе у Максима. В такой критической обстановке 31-му стрелковому корпусу наносить контрудар, намеченный на 8 сентября, было явно нецелесообразно и даже опасно. Обстановка требовала незамедлительно отвести 31-й корпус на левый берег Десны. И генерал Потапов вновь обратился по ВЧ к командующему фронтом с просьбой санкционировать отвод войск армии в ночь на 8 сентября за реку Десна. Но такой санкции генерал Потапов не получил, и ему ничего другого не оставалось, как выполнять приказ, хотя он хорошо понимал, что этим 5-я армия обречена на тяжелое поражение.

Правда, учитывая критическое положение Юго-Западного фронта, генерал Кирпонос в 21 час 30 минут 7 сентября направил главкому Юго-Западного направления С. М, Буденному и начальнику Генерального штаба маршалу Б. М. Шапошникову телеграммы следующего содержания:

"В результате боев в течение 3—7.9.41 обстановка на ЮЗФ осложнилась. Противник, сосредоточив превосходящие силы, развивает успех на основных направлениях.

1. Конотопское направление

На фронте 40-й армии противник силами до двух пд и двух мд, действуя в обход правого фланга фронта, главными силами достиг рубежа р. Сейм.

На фронте 21-й армии, включенной 6 сентября в состав ЮЗФ, противник, действуя по сходящимся [262] направлениям Чернотиче, Сосница и Щорс, Макишин силами двух групп, суммарно состоявшими из шести пехотных, одной танковой и одной мотострелковой дивизий, вынудил эту армию отойти на рубеж р. Десна.

2. Черниговское направление

Противник, выйдя к р. Десна на участке Авдеевка, Вибли, стремится силами свыше двух дивизий развить удар в обход г. Чернигов и выйти в тыл коммуникаций 5-й армии. К 14.00 7.9 противник овладел рубежом Вер- шина Муравейка, Бакланова Муравейка, Анисово.

3. Остерское направление

В течение двух последних дней противник развивал здесь свои активные действия силами до трех пд.

Главные усилия прилагал в направлении Моровска, стремясь также выйти и на коммуникации 5-й армии.

Здесь он форсировал р. Десна и захватил хутор Барсу-

ков силами не менее батальона.

4. На киевском направлении, на фронте 37-й и 26-й армий, активных действий противника не отмечалось.

5. Кременчугское направление

Переправившись силами до трех пд, противник развивал свои действия в северном и северо-восточном направлениях.

К исходу 6.9.41 38-я армия своим левым флангом занимала фронт р. Псел, Потоки, Малики, Михайленки, вые. 117,0, Гричегерин, Бригадировка, выc. 117,3.

7.9.41 наиболее интенсивные бои происходили на конотопском, черниговском и остерском направлениях. На сегодня явно обозначилась угроза окружения основной группировки 5-й армии и перерезания ее коммуникаций.

Юго-Западный фронт прилагает основные усилия на кременчугском направлении в целях ликвидации дериевского плацдарма противника, используя все свободные силы.

Резервов в составе ЮЗФ больше нет.

В связи с создавшейся обстановкой Военный совет фронта просит разрешения отвести 5-ю армию и правый фланг 37-й армии на рубеж р. Десна,, фронт Брусилов, Воротнюв. Участок фронта Воротнюв, Тарасовичи при- крыть жесткой обороной и системой инженерных заграждений, обеспечивая с севера удержание киевского плацдарма.

Эта мероприятие даст возможность создать фронтовой резерв силою до двух дивизий. Необходимость [263] резервов, настоятельно требует несколько отвести правый фланг фронта.

Кирпонос, Бурмистенко, Тупиков"{189}.

Из содержания этой телеграммы видно, что командующий Юго-Западным фронтом, хотя и занизил в полтора-два раза силы противника на основных направлениях{190}, все же и сам признал необходимость отвода правого крыла фронта на реку Десна, то есть принял точку зрения генерала Потапова, доложенную последним еще 7 дней тому назад (30 августа) и неоднократно повторявшуюся "в последующие дни. Но за эти дни положение 5-й армии резко ухудшилось, так как горбовская и окуниновская группировки противника еще более сжали оба ее фланга и наши переправы на реке Десна оказались под угрозой захвата противником.

Но, признав необходимость отвода войск 5-й армии и правого фланга 37-й армии на реку Десна, командующий фронтом все же не решился дать санкцию на их отвод до получения ответа на свой запрос Ставки ВГК.

Как же отнеслось вышестоящее командование к предложению Военного совета Юго-Западного фронта об отводе войск правого крыла фронта?

Вот как об этом пишет бывший начальник оперативного управления Генерального штаба Маршал Советского Союза А. М. Василевский.

"Военный совет Юго-Западного направления согласился с предложением военного совета фронта. Обсудив столь тревожное донесение, мы с Шапошниковым пошли к Верховному Главнокомандующему с твердым намерением убедить его в необходимости немедленно отвести все войска Юго-Западного фронта за Днепр и далее на восток и оставить Киев. Мы считали, что подобное решение в тот момент уже довольно запоздало и дальнейший отказ от него грозил неминуемой катастрофой для войск Юго-Западного фронта в целом.

Разговор был трудный и серьезный. Сталин упрекал нас в том, что мы, как и Буденный, пошли по линии [264] наименьшего сопротивления: вместо того чтобы бить врага, стремимся уйти от него...

Итак, все оставалось, как решила Ставка"{191}.

Но вернемся к 5-й армии, положение которой 8 сентября еще более ухудшилось, так как противник продолжал сильный нажим на всем ее фронте, а вражеская авиация беспрерывно бомбила ее войска и переправы через реку Десна.

На правом фланге 15-го стрелкового корпуса, юго-восточнее Чернигова, атака 135-й дивизии и приданных ей частей была отбита с большими потерями, и 131-я и 260-я пехотные дивизии противника, перейдя сами в наступление, к исходу 8 сентября овладели рубежом Буда, Количевка, сосредоточив свои усилия вдоль шоссе на Яновку, то есть вдоль левого берега реки Десна. На левом фланге 15-го корпуса,, севернее Чернигова, 62-я и 45-я дивизии продолжали удерживать рубеж Бобровица, хутор Александровский, Певцы. Действовавшая перед ними 134-я пехотная дивизия противника активных действий не предпринимала. Западнее Чернигова, на правом фланге 31-го корпуса, 17-я пехотная дивизия противника и отряд "Панвиц" ("орб 45 и по 17 пд) с утра 8 сентября перешли в наступление и, тесня части 200-й и 193-й стрелковых дивизий, к исходу дня овладели Видельцами, Малыми Осняками, Андреевкой, Жаведью, Смолином, Гнилушей, а отдельные подразделения противника прорвались к Жидиничам. В тылу 31-го корпуса произошло соединение частей 17-й пехотной дивизии, наступавших с севера, и 98-й пехотной дивизии, наступавших с юга, вследствие чего основные силы этого корпуса оказались отрезанными на правом берегу реки Десна.

На юго-западном участке фронта его 215-я и 195-я стрелковые дивизии пытались в б часов 20 минут 8 сентября перейти в наступление, как это предусматривалось боевым приказом командарма, но их атаки были безуспешными. К исходу 8 сентября части 215-й и 195-й дивизий были потеснены к северу: и северо-западу частями 98-й пехотной дивизии противника, вышедшей им в тыл, и связь с этими дивизиями прервалась.

228-я стрелковая дивизия с трудом удерживала предмостную позицию у Максима. Переправы через реку Десна в районе Максима находились под огнем артиллерии противника. [265]

На левом фланге армии 295-я стрелковая дивизия всеми своими силами втянулась в бой с частями 111-й и 62-й пехотных дивизий противника, захвативших плацдарм на реке Десна восточнее Моровска, и вела бой на рубеже Лепеховка, Серговка, Ольбин.

К 15—16 часам 8 сентября генералу Потапову стало ясно, что войскам 5-й армии грозит катастрофа и их необходимо немедленно отводить за Десну.

Он считал, что уже и теперь с отводом очень запоздали и он будет происходить в неимоверно трудных условиях. Войскам предстоит прорвать первый, внутренний пояс окружения, созданный частями 17-й и 98-й пехотных дивизий противника западнее реки Десна, ориентировочно по линии Куйбышевка, Андреевна, Жаведъ, Смолин, Гнилуша. Кроме того, горбовская группировка ударом с севера и моровская группировка ударом с юга, несомненно, попытаются создать второй, внешний пояс— по левому берегу Десны. Особую опасность представляет собой горбовская группировка противника в составе 260-й: и 131-й пехотных дивизий, которой удалось отбросить части 135-й стрелковой дивизии и 1-го воздушно-десантного корпуса к югу и к исходу 8 сентября выйти на рубеж Куликовка, Буда, Количевка. Частям 135-й дивизии и 1-го воздушно-десантного корпуса явно не под силу далее сдерживать наступление горбовской группировки противника, а резервов для отражения этого наступления нет_ Остается единственный выход — продолжая удерживать частью сил черниговский плацдарм, перегруппировать основные силы 62-й и 45-й стрелковых дивизий к юго-востоку от Чернигова и нанести ими фланговый удар с запада по горбовской группировке противника. Моровскукх группировку сковать активными действиями 295-й и остатками 228-й стрелковых дивизий.

Для переправы 62-й и 45-й стрелковых дивизий через; Десну использовать постоянные мосты южнее и юго-восточнее Чернигова.

Для переправы частей 31-го корпуса использовать ранее наведенные понтонные мосты у Славино и Ладинки и привлечь корабли речной флотилии. Отвод начать с наступлением темноты 8 сентября. Во исполнение этого решения в 17 часов 8. сентября был отдан боевой приказ, который приводится дословно, так как он являет собой поучительный пример отчаянных усилий командарма спасти от разгрома основные силы.

"1. Противник силами до четырех пехотных дивизий [266] стремится развить успех в направлениях Горбов, Грабов Окуниново, Моровск.

2. 5-я армия, уничтожая правым крылом горбовскую и левым крылом моровскую группировки противника, совершает марш-маневр в целях занятия обороны по левому берегу р. Десна на рубеже Брусилов, Моровск.

3. Справа обороняется 21-я армия. Разгранлиния с ней: (иск.) Вересочь, Горбов, Городня.

Слева обороняется 37-я армия. Разгранлиния с ней: Копти, (иск.) Дитятко.

4. 15 ск (45, 62, 135 сд, 1 вдк) с прежними средствами усиления уничтожить горбовскую группировку противника, занять и прочно оборонять правый берег р. Де-

сна на фронте оз. Боклино, тов. ст. Чернигов, выведя: 45 сд и 1 вдк после уничтожения горбовской группировки противника в корпусной резерв в район (иск.) Бакланова Муравейка, Буда, выс. 113,1. Для выполнения задачи 45 и 62 сд, прикрываясь арьергардами, оставленными на занимаемом рубеже, вывести в район оз. Темная Яма, Количевка и атаковать Я противника: 62 сд — в направлении Писки, Вибли; 45 сд совместно с 1 вдк — вдоль железной дороги в направлении ст. Муравейка; 135 сд атаковать в направлении Вершина Муравейка, Горбов.

По уничтожении противника 135 сд занять и прочной удерживать левый берег р. Десна на фронте оз. Боклино, (иск.) оз. Пчельское; 62 сд — левый берег р.. Десна на: фронте оз. Пчельское, тов. ст. Чернигов.

Арьергарды 45 и 62 сд в случае Сильного нажима противника отвести на северную окраину Чернигова и проч-но удерживать Чернигов, ведя уличные бои.

Начало атаки 15 ск — с утра 9.9.41. Штакор 15 — Буда.

Разгранлиния: слева — Буда, тов. ст. Чернигов, Шаливка.

31 ск (200, 193, 195 сд, 215 мд, 228, 295 сд) с ними средствами усиления уничтожить моровскую группировку противника, занять и прочно оборонять левый берег р. Десна на фронте (иск.) тов. ст. Чернигов, оз. Старики!

Для выполнения поставленной задачи 295 сд уничтожить противника, переправившегося у Моровска, выйти на правый берег р. Десна и прочно удерживать eгo на фронте выс. 114,9, вые. 107,3; 228 сд, прикрыв отход на переправу у Максима 195 сд и 215 мд, занять [267] левый берег р. Десна на фронте — оз. Богородицкое, Нади-новка, (иск.) оз. (3 км вост. Максима).

193 сд, прикрывшись на рубеже Якубовка, Жаведь сильными арьергардами, отойти на левый берег р. Десна, после чего занять ею для обороны рубеж оз. Яковель, (иск.) оз. Богородицкое.

200 сд, прикрываясь сильным арьергардом на рубеже Киянка, Якубовка, отойти на левый берег р. Десна, занять и прочно оборонять его на фронте (иск.) ст. Чернигов, (иск.) оз. Яковель. После уничтожения моровской группировки противника 195 сд вывести в корпусной резерв в район х. Волчковецкий, х. Савченков, лес южнее х. Савченков. Штакор — х. Волчковецкий. 1 аптбр выполнять ранее поставленную задачу до взрыва мостов. Постоянные мосты и переправы уничтожить своим распоряжением.

Отход главных сил начать с наступлением темноты 8.9 и закончить к утру 9.9.41.

Для поддержки арьергардов на правом берегу р. Десна оставить минимальное количество легкой артиллерии. Всю материальную часть, средства тяги, боеприпасы и вооружение полностью вывезти на левый берег р. Десна, ничего не оставляя в руках противника.

Авиация: с утра 9.9 подавить артиллерию противника и районе Свинь, Киселевка, Брусилов, Вибли. Уничтожить переправу противника через р. Десна на участке Свинь, Борымки и в районе Моровска"{192}.

Дополнительными распоряжениями были закреплены переправы через реку Десна: за 15-м стрелковым корпусом постоянные мосты у Чернигова, а для 31-го стрелкового корпуса наведенные понтонные мосты у Славши" и Ладинки, а также плавучий мост на баржах у Максима.

Решение командующего 5-й армией на отвод (а вернее, на прорыв из окружения) войск за реку Десна с нанесением ударов по обеим фланговым группировкам и быстрым занятием обороны по правому берегу Десны было хотя и запоздалым (не по вине генерала Потапова), но по своей идее активным и смелым. Генерал Потапов считал, что даже если эти удары по фланговым группировкам противника и не приведут к их разгрому, то, по крайней мере, задержат их продвижение, чем воспрепятствуют врагу создать второй пояс окружения на левом [268] берегу Десны. С этим нельзя не согласиться. Правда, генерал Потапов, принимая это решение, чрезмерно завысил боевые возможности своих войск, но в данных условиях у него не было другого выхода.

Единственное, что не было предусмотрено, — это необходимость прочной обороны мостов в районе Чернигова и удержания во что бы то ни стало плацдарма на левом берегу Десны на рубеже озеро Темная Яма, Количевка, с которого 62-я и 45-я стрелковые дивизии сразу после отдыха должны были нанести удар по флангу горбовской группировки противника.

* * *

С наступлением темноты 8 сентября части 15-го и 31-го стрелковых корпусов начали пробиваться к переправам на Десне.

62-я и 45-я стрелковые дивизии 15-го стрелкового корпуса, оставив арьергарды на занимавшемся ими рубеже Бобровица, хутор Александровский, Певцы, Новый Белоус, отходили через Чернигов, направляясь к автодорожному и железнодорожному мостам, находившимся в 1—3 км южнее города. При подходе к пунктам переправ оказалось, что мосты уже были уничтожены нашими саперами по приказу командира 1-й противотанковой артбригады полковника А. И. Еременко во избежание их захвата частями 260-й пехотной дивизии противника, наступавшими с виблинского плацдарма и приблизившимися к ней вплотную.

Ввиду уничтожения этих переправ у Чернигова командир 15-го корпуса генерал К. С. Москаленко приказал 62-й и 45-й стрелковым дивизиям пробиваться к понтонной переправе, наведенной нашими саперами у Славино (16 км юго-зап. Чернигова).

Продвигаясь вдоль правого берега Десны к Славино, 45-я стрелковая дивизия в районе Зайцы, Киянка и 62-я стрелковая дивизия в районе Шестовиц были встречены частями 98-й пехотной дивизии противника, наступавшими с юга и преградившими пути к переправе. Тяжелый бой в районе Шестовицы, Киянка длился в течение двух суток. Положение 45-й и 62-й дивизий все более ухудшалось также и потому, что их арьергарды под натиском перешедшей в наступление 134-й пехотной дивизии противника отошли сначала в Чернигов, где вели [269] уличные бои с противником, а затем были вытеснены из города к югу.

Действовавшие на правом фланге 15-го стрелкового корпуса 135-я стрелковая дивизия и остатки 1-го воздушно-десантного корпуса и 1-й артиллерийской противотанковой бригады также находились в тяжелом положении. Против них наступали превосходящие силы горбовско-виблинской группировки противника, имевшей в своем составе 260, 131 и вновь введенную 293-ю пехотные дивизии, усиленные танками.

К исходу 9 сентября 135-я стрелковая дивизия с действовавшими совместно с нею частями 1 вдк и 1 аптбр была оттеснена с большими потерями на рубеж Орловка, Смолянка, Олешевка.

В не менее тяжелом положении оказались главные силы 31-го стрелкового корпуса, удаленные от переправ через Десну на 20—30 км. Командир и штаб 31-го корпуса, находившиеся в отрыве от окруженных войск, не смогли должным образом организовать их прорыв к переправам. Только 200-я стрелковая дивизия, возглавлявшаяся энергичным полковником Людниковым, смогла, хотя и с большими потерями, прорваться к понтонному мосту у Славино и в ночь на 9 сентября переправиться всеми частями (за исключением одного артполка) на левый берег Десны. Успеху прорыва способствовало то, что командир и штаб дивизии находились с арьергардным полком, прикрывавшим отход дивизии, что обеспечило твердое управление боем в этих трудных условиях. К утру 9 сентября 200-я стрелковая дивизия по приказу командарма заняла оборону по левому берегу Десны на участке озеро Яковель, Золотинка, прикрывая переправу у Славино.

Остальные три дивизии 31-го стрелкового корпуса, попавшие в окружение (195, 193 сд и 215 мд), пробиваясь к реке Десна, к вечеру 8 сентября достигли леса южнее Андреевки, где в течение нескольких суток вели тяжелые бои с 17-й и 98-й пехотными дивизиями противника, безуспешно пытаясь прорвать вражеское кольцо. Авиация и артиллерия противника подвергали ожесточенным ударам окруженные войска 15-го и 31-го стрелковых корпусов, нанося им большие потери.

228-я стрелковая дивизия продолжала удерживать переправу у Максима. Ее отдельный разведывательный батальон в ночь на 9 сентября разрушил наведенную противником переправу северо-восточнее Моровска. 295-я [270] стрелковая дивизия продолжала вести бой со все усиливавшейся моровской группировкой противника на рубеже хутор Барсуков, Гута Туманская, Ольбин. Против нее действовали части 62-й и 111-й пехотных дивизий противника.

Создавшееся тяжелое положение 5-й армии в период 8—9 сентября видно из сохранившихся отрывков переговоров по прямому проводу в 24 часа 9 сентября 1941 г. между генералом Кирпоносом и генералом Потаповым.

Потапов. Есть очень тревожные данные о 45-й п 62-й стрелковых дивизиях, положение там очень серьезное. Командир 45-й стрелковой дивизии генерал-майор Шертюк ранен, около 17 часов получил от него последнюю радиограмму такого содержания: "Помогите, чел можете". Больше от него ничего не поступало. В районе, где они предположительно находятся, идет сильный бой. Думаю, сегодня ночью какие-то части оттуда должны вернуться. После 17.00 связи по радио ни с кем не имею. Принял все меры артиллерийского обеспечения. Выслал все корабли (речной флотилии. — А. В.), которые у меня есть, послал усиленную разведку, задачу которой поставил — показать путь, куда надо выходить, подготовил переправу.

135-я стрелковая дивизия на основании вашего приказа должна атаковать на север, но у нее человек 200— 250, и она вряд ли что может сделать.

228-ю стрелковую дивизию перебрасываю на север для прикрытия шоссейной дороги, но это тоже очень небольшая группа.

Кирпонос. Товарищ Потапов, доложите, имеете ли вы связь с Кузнецовым (21-я армия. — А. В.). Мною приказано ему принять решительные меры по оказанию содействия вашему правому флангу. 37-я армия с утра усиливается.

Потапов. Наступления соседей справа и слева не чувствуется. Командарм 37 сам просит меня обеспечить его правый фланг. Связь с Кузнецовым была. По его данным, противником занята Вересочь. 75-я стрелковая дивизия не наступает.

Кирпонос. Вам необходимо принять самые серьезные меры для установления связи с подчиненными вам частями, иначе без этого трудно будет сказать им помощь. В частности, можете ли вы сейчас доложить, куда вам дать авиацию? Авиации мною будет поставлена задача для оказания вам помощи. [271]

Потапов. Авиацию мне нужно выслать для прикрытия частей в районах от Андреевки до Славино и от переправы по реке до Максима.

Связь с Тимошенко (62 сд.—А. В.) и Шерстюком (45 сд. — А. В.) с 17.00 9 сентября прервана. От них несколько часов тому назад прибыл политрук, который нарисовал очень мрачную картину. Считаю, что он много преувеличивает. Одно, конечно, несомненно, что материальная часть, видимо, в своем абсолютном большинстве погибла.

Кирпонос. Для меня непонятно, как может быть потеряна материальная часть при условии обеспечения ее снарядами и когда части самоотверженно дерутся с противником.

Еще раз пересмотрим свои возможности для оказания вам помощи. От вас же и от Военного совета в целом требуется исключительно большая напряженность для того, чтобы не потерять в сложной обстановке руководство частями. Основной задачей для вас является вывести части из окружения и не дать возможности противнику распространяться в южном направлении. Если есть у вас еще нужды в отношении обеспечения инженерным и другим имуществом, прошу доложить сейчас.

Потапов. Задачи, поставленные вами мне, ясны. До свидания{193}.

Генерал Потапов после этих переговоров понял, что командование Юго-Западного фронта ничем практически армии помочь не может. А в 5-й армии также не было резервов, чтобы встречным ударом помочь войскам 15-го и 31-го стрелковых корпусов пробиться из окружения к переправам через реку Десна.

Еще днем 9 сентября генералу Потапову стало известно, что из Ставки ВГК наконец было получено разрешение отвести 5-ю армию за Десну.

Вот как об этом пишет маршал Василевский: "И только 9 сентября нам было разрешено наконец передать командующему Юго-Западным фронтом... ответ: "Верховный Главнокомандующий санкционировал отвести 5-ю армию и правый фланг 37-й армии на реку Десна на фронте Брусилово — Воропаево с обязательным удержанием фронта Воропаево — Тарасовичи и киевского плацдарма"{194}. [272]

Но за прошедшие двое суток оперативная обстановка резко ухудшилась не только в полосе 5-й армии, основные силы которой находились в окружении в междуречье Днепра и Десны, но и на всем Юго-Западном фронте в связи с быстрым продвижением в его тыл немецких танковых групп с севера и юга. В этих условиях был необходим не только отвод войск этих двух армий за Десну, но и общий отход всех сил фронта на восток — на рубеж реки Псел с оставлением киевского плацдарма, но Ставка ВГК санкции на это не давала.

Следующий день, 10 сентября, не принес какого-либо улучшения положения 5-й армии. Из состава окруженных дивизий 15-го и 31-го стрелковых корпусов пробивались и переправлялись через Десну лишь отдельные подразделения и группы наших бойцов и командиров, вооруженных легким стрелковым оружием. К исходу 10 сентября можно было уже подвести некоторые предварительные итоги потерь 5-й армии за последние дни.

Точных сведений о потерях в архиве не сохранилось, да их и не могло быть вследствие гибели большей части личного состава штабов дивизий. Основным источником для установления численности боевого состава соединений за этот и последующий периоды боев 5-й армии являются оперативные сводки штаба армии, составлявшиеся главным образом на основе устных докладов командиров соединений и личных свидетельств штабных командиров, направлявшихся в войска. Из них видно, что к исходу 10 сентября 1941 г. численность боевого состава стрелковых соединений была следующей.

15-й стрелковый корпус — командир генерал-майор Москаленко. В 135 сд, 1 вдк и 1 аптбр суммарно насчитывалось около 1000 человек. Из состава 45 и 62 сд пробилось или вышло из окружения всего около 500 человек. Общее командование над остатками 45 и 62 сд было возложено на командира 62 сд полковника Тимошенко. Артполки этих дивизий, потеряв материальную часть, перестали существовать.

Всего в 15-м стрелковом корпусе насчитывалось не более 1,5 тыс. бойцов и командиров стрелковых частей и около 90 орудий и минометов различного калибра.

31-й стрелковый корпус — командир полковник Н. В. Калинин. Вырвались из окружения: 193 сд — 300 человек, 195 сд — около 300 человек, 200 сд — 450 человек, 215 мд — 300 человек. Но и в дивизиях, не находившихся в окружении, из-за больших потерь также [273] осталось мало людей, а именно: в 295 сд — 300 человек, в 228 сд — 200 человек. Всего в 31-м стрелковом корпусе насчитывалось около 2 тыс. человек и 100 орудий разных систем.

От всей 5-й армии осталось бойцов и командиров Стрелковых частей около 4 тыс. человек, около 200 орудий и минометов разных систем. Перестали существовать штабы 195 сд и 215 мд, вышли из строя в связи с ранением или гибелью командиры дивизий: 45 сд — генерал-майор Г. И. Шерстюк, 193 сд — полковник А. К. Берестов, 195 сд — генерал-майор В. Н. Несмелов, 215 мд— полковник П. А. Барабанов.

Остатки соединений, вырвавшиеся из окружения, лишились своего транспорта и средств связи{195}.

В связи с прорывом подвижных соединений противника на конотопско-ромненском направлении пришла в расстройство вся система тылового обеспечения. Прекратилась доставка в войска боеприпасов, горючего и продовольствия. Не было возможности эвакуировать раненых в тыл. Генералу Потапову было ясно, что 5-я армия, ставшая по своей численности слабее одной дивизии, уже не способна решать оперативные задачи. Впоследствии бывший генерал вермахта А. Филиппи напишет: "Здесь были окончательно раздавлены попавшие под двусторонний удар остатки храброй 5-й армии русских. Судьбе угодно было, чтобы... ее счастливая звезда закатилась"{196}.

Да, 5-я армия понесла тяжелое поражение в междуречье Днепра и Десны, но ее остатки не "были окончательно раздавлены", а, собранные энергичными командирами и политработниками в сводные формирования, продолжали еще неделю мужественно биться с сильным врагом. Тем временем обстановка быстро ухудшалась. С севера войска черниговско-виблинской группировки противника (131, 260 и 134 пд), тесня малочисленные части 15, 31 ск, 1 вдк к югу, стремились ударом на Нежин охватить правый фланг армии, в то время как часть сил его окуниновской группировки (111 и 62 пд), отбросив 295 и 228 сд к востоку, перерезали Черниговское шоссе между Копти и Козелец, стремясь выйти в тыл 5-й армии и отрезать ее от переправ на реке Остер.

Дабы сохранить остатки соединений от полного уничтожения и на их базе восстановить 5-ю армию как [274] оперативное объединение, необходимо было вывести ее во фронтовой резерв для пополнения и переформирования. Но генерала Потапова тревожила не только судьба армии, но и всего фронта. Он понимал, что с выходом подвижных соединений противника в тыл фронта на ромненском направлении создалась угроза разгрома основных сил фронта. А для предотвращения этого необходимо принципиально новое решение Ставки ВГК. С таким предложением генерал Потапов вечером 10 сентября с присущей ему прямотой обратился к начальнику штаба фронта генералу Тупикову.

Вот сокращенный текст этих переговоров.

Потапов. Обстановка на фронте такова, что, по моему мнению, пришло время дать очередную оценку положения в Москву и просить решения.

Тупиков. Военный совет фронта 7 сентября передал в Генеральный штаб оценку обстановки с просьбой отвести 5-ю армию и правый фланг 37-й армии за реку Десна, о чем вам известно.

Потапов. Да. Я читал ваш документ за подписью Военного совета. Но там говорится только о создании резервов, но нет предложений, если войск для создания этих резервов недостает.

Вам и товарищу Кирпоносу сейчас необходимо попытаться еще раз доложить главкому (ЮЗН. — А. В. ) и в Москву в целом обстановку.

Далее генерал Потапов просил доложить Военному совету его просьбу о выводе 5-й армии во фронтовой резерв для отдыха и доукомплектования{197}.

Генерал Тупиков и сам понимал, что создавшаяся к тому времени критическая обстановка не только в полосе 5-й армии, но и на всем правом крыле фронта грозит катастрофой.

Еще в 17 часов 10 сентября ему стало известно, что подвижные соединения 2-й танковой группы Гудериана, прорвав фронт 40-й армии между Конотопом и Бахмачем, захватили эти пункты и, устремившись к югу, в глубокий тыл Юго-Западного фронта, ворвались в Ромны, соединившись со сброшенным там воздушным десантом. В образовавшийся между 40-й и 21-й армиями большой разрыв быстро продвигались войска 2-й немецкой армии, охватывая правый фланг 21-й армии. Понеся большие потери еще при отходе и переправе через реку Десна.

Эта армия под натиском противника быстро откатывалась на Нежин и Ичню.

Одновременно соединения 6-й немецкой армии прорвались на остерско-козелецком направлении, угрожая не только охватом левого фланга 5-й армии, но и выходом в тыл всей нашей киевской группировке.

Таким образом, фронт армий правого крыла Юго-Западного фронта был разорван на ряде направлений и их войска быстро откатывались к югу, а резервов для закрытия этих разрывов не было.

Тревожная обстановка складывалась и на крайнем, левом фланге фронта. Войска 17-й армии противника продолжали удерживать захваченный ими плацдарм на левом берегу Днепра у Дерневки (юж. Кременчуга), несмотря на контратаки соединений 38-й армии и 5-го кавкорпуса.

Вечером 10 сентября генерал Тупиков доложил Военному совету фронта последние данные обстановки и свой вывод из ее оценки, который сводился к тому, что, пока не поздно, надо отводить войска фронта на линию реки Псел, где уже был подготовлен тыловой оборонительный рубеж.

После всестороннего обсуждения Военный совет фронта решил направить в Ставку ВГК телеграмму следующего содержания:

"Танковая группа противника прорвалась в Ромны, Гайворон. 40-я и 21-я армии не могут ликвидировать эту группу. Требуется немедленная выброска войск из Киевского укрепленного района на пути движения противника и общий отход войск фронта на рубежи, доложенные Вам. Прошу санкцию по радио"{198}.

После отправления этой телеграммы командование Юго-Западного фронта в ожидании ответа стало принимать меры по закрытию брешей между армиями правого крыла фронта, хотя возможности в этом отношении были весьма ограниченны.

Из Киевского УРа перебрасывалась 147-я стрелковая дивизия в район Остера, чтобы не допустить обхода Киева с северо-востока. Командующим 21, 5 и 37-й армиями было приказано своими силами ликвидировать разрывы в своих полосах обороны и сомкнуть смежные фланги.

Но командование фронта понимало, что для выполнения этих задач в армиях нет ни сил, ни возможностей, и поэтому ожидало с нетерпением ответа из Ставки на свое предложение. [276]

Расхождение в оценке положения на Юго-Западном фронте
у командования фронта и начальника Генерального штаба

В 1 час 15 минут 11 сентября Военный совет Юго-Западного фронта был вызван начальником Генерального штаба Б. М. Шапошниковым на переговоры по прямому проводу.

В результате состоявшихся переговоров стало ясно, что Ставка ВГК категорически отвергает предложение Военного совета фронта об отводе его войск на восток.

Основные доводы, приведенные Б. М. Шапошниковым против отвода Юго-Западного фронта, сводились к следующему.

В Ромны "просочилась" лишь "часть подвижных войск противника", не более 30—40 танков, и Ставка уверена, что "Военный совет фронта сумеет справиться с эпизодом у Ромны".

"Операция отвода всего фронта не простая вещь, а очень сложное и деликатное дело, так как в этой войне при отходе противник вклинивается между отходящими частями своими механизированными группами и заставляет пехотные части принимать бой в невыгодных условиях". В подтверждение этого он сослался на захват противником окуниновского плацдарма, происшедший якобы при отходе 5-й армии в ее полосе.

Исходя из этого, Б. М. Шапошников указал: "Ставка считает, что нужно держаться на тех позициях, которые занимают части, так как этого требуют наши уставы".

Он информировал, что "через три дня Еременко (Брянский фронт. — А. В.) начинает операцию по закрытию прорыва к северу от Конотопа" и что "2-й конный корпус генерала Белова направляется от Днепропетровска на Путивль". Исходя из этого, сказал далее Б. М. Шапошников, "необходимо вам в течение трех дней ликвидировать передовые части противника в Ром-нах".

Для осуществления этого Б. М. Шапошников предложил "взять две дивизии с противотанковой артиллерией из 26-й армии и быстро перебросить их на Лохвицу навстречу моточастям противника". Брать же для этой цели соединения из Киевского укрепленного района, как предложил генерал Кирпонос, он категорически запретил.

В заключение маршал Шапошников сказал: "Таким [277] образом, Ставка ВГК считает, что сейчас ближайшей задачей ЮЗФ будет разгром противника, пытающегося выдвинуться из района Бахмач, Конотоп на юг".

Аргументы, приведенные начальником Генерального штаба против предложения Военного совета Юго-Западного фронта об отводе войск на реку Псел, нельзя признать обоснованными, и вот почему.

1. Силы противника, захватившие Ромны, были Б. М. Шапошниковым занижены. По его словам, они представляли собой только часть подвижных войск, просочившихся между Конотопом и Бахмачем, силой не более 30—40 танков. В действительности же в Ромны вышла вся 3-я танковая дивизия противника в составе 130—150 танков, а вслед за нею двигалась 10-я моторизованная дивизия, вышедшая к Конотопу, а на уступе к западу за последней наступала 4-я танковая дивизия, достигшая Бахмача. Таким образом, в районе Ромны, Бахмач, Конотоп находился весь 24-й механизированный корпус 2-й танковой группы Гудериана, и считать это эпизодом, как выразился начальник Генерального штаба, было в корне неверно.

2. Нельзя назвать обоснованным и другой довод Б. М. Шапошникова против отвода войск фронта, сводящийся к тому, что между нашими пехотными частями при их отходе могут вклиниться подвижные группы противника и вынудить первых действовать в невыгодных условиях. Разумеется, известные осложнения и даже неудачи при отходе войск могут иметь место, но они по своему значению не могут идти ни в какое сравнение с тем катастрофическим положением, в которое могут попасть (и в действительности оказались) окруженные войска.

Ссылка на пример неудачного отхода 5-й армии на реку Днепр, якобы допустившей вклинение в свои боевые порядки противника и захват им окуниновского плацдарма, неосновательна, потому что это произошло не в полосе 5-й армии, а на участке соседнего с ней 27-го стрелкового корпуса фронтового подчинения, а затем переданного в 37-ю армию.

3. Расчет Ставки ВГК на то, что начавшаяся через три дня операция Брянского фронта по закрытию прорыва севернее Конотопа приведет к разгрому конотопско-ромненской группировки противника и снимет угрозу окружения Юго-Западного фронта, был малообоснованным. Ведь Брянский фронт в течение августа и начала [278] сентября не раз предпринимал удары по 2-й танковой группе Гудериана, однако эта группа не была разбита и не приостановила своего движения на юг, в тыл Юго-Западному фронту.

Нельзя также признать верным прямое вмешательство Ставки ВГК в прерогативы командующего Юго-Западным фронтом, которому не только было отказано в его просьбе санкционировать отвод войск при явной угрозе вражеского окружения, но и не разрешалось даже осуществлять внутрифронтовой маневр по своему усмотрению. Так, например, ему было запрещено перебросить две дивизии с относительно спокойного участка Киевского УРа для действий против ромненской группировки противника, а предложено взять две дивизии из 26-й армии, переброска которых была связана с большой потерей времени.

Что же касается намеченной переброски 2-го кавалерийского корпуса генерала Белова из района Днепропетровска в район Путивля, то такой "ход конем", как выразился генерал Потапов, против 2-й танковой группы Гудериана не сулил успеха не только из-за невыгодного соотношения сил, но также из-за дальности расстояния, которое должен бы пройти этот корпус (400—500 км) до участка его ввода в бой.

Получив такой резкий отрицательный ответ на свое предложение, генерал Кирпонос и весь Военный совет фронта поняли, что Ставка ВГК не представляет себе всей серьезности положения, в котором оказался Юго-Западный фронт, и размеров надвигающейся на него катастрофы.

Не теряя времени, генерал Кирпонос обратился к главкому Юго-Западного направления маршалу Буденному с просьбой еще раз обратить внимание начальника Генерального штаба на опасность, грозящую Юго-Западному фронту, и поддержать предложение о его отводе войск.

Маршал Буденный, полностью разделяя точку зрения генерала Кирпоноса, утром 11 сентября направил лично Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину телеграмму, в которой указал следующее: "Со своей стороны полагаю, что к данному времени полностью обозначился замысел противника по охвату и окружению Юго-Западного фронта со стороны Новгорода-Северского на юг и от Кременчуга на север. Для противодействия этому замыслу необходимо создать сильную группу войск. [279] Юго-Западный фронт сделать этого не в состоянии. Если Ставка ВГК в свою очередь не имеет возможности сосредоточить в данный момент такую сильную группу, то отход Юго-Западного фронта является назревшим..." В заключение маршал Буденный прямо заявил, что "промедление с отходом Юго-Западного фронта может повлечь к потере войск и огромного количества материальной части".

В крайнем случае, закончил он свой доклад, "если вопрос с отходом не может быть пересмотрен, прошу разрешения вывести хотя бы войска и богатую технику из Киевского УРа. Эти силы и средства, безусловно, помогут Юго-Западному фронту противодействовать окружению".

В ожидании ответа Ставки ВГК на телеграмму маршала Буденного командование Юго-Западного фронта осуществило рекомендации, данные начальником Генерального штаба.

Командующему 5-й армией днем 11 сентября было направлено боевое распоряжение следующего содержания:

"Несмотря на значительные потери в армии и боевое напряжение, перенесенное войсками армии за последние дни, ни Военный совет, ни вверенные ему войска не могут помышлять об отходе в резерв или на отдых.

Задача 5-й армии остается — прочное удержание рубежа Куклин, Лихачеве, Держановка, (иск.) Адамовка, тесно сомкнув фронт с соседями.

Кирпонос, Бурмистенко, Тупиков"{199}.

Во исполнение этого боевого распоряжения в 16 часов 11 сентября был отдан боевой приказ штаба армии следующего содержания:

"1. Противник стремится развить успех в направлении Киев и Нежин.

2. Справа 21-я армия переходит к обороне рубежа Кладьковка, Вересочь, Дремайловка.

Разгранлиния с ней: Плоское, (иск.) Вересочь, Горбов.

Слева 37-я армия обороняет рубеж Будище, (иск.) Чемер, Церковище и далее по левому берегу реки Десна.

Разгранлиния с ней: Подол, Копти.

3. 5-я армия переходит к обороне на рубеже Дроздов-ка, Стодолы, Хотиновка, Лихачеве, Комаровка, Держановка, Медведовка, не допуская прорыва противника в юго-восточном направлении. [280]

4. 15 ск с прежними средствами усиления занять и прочно оборонять рубеж Дроздовка, Стодолы, (иск.) Лихачеве, обеспечивая правый фланг армии в направлении Вересочь, Дремайловка, и не допустить прорыва противника на Григорьевку.

Разгранлиния: слева — (иск.) Володьково, Девица, Плоское, (иск. ) Лихачеве.

5. 31 ск с прежними средствами усиления занять и прочно оборонять рубеж Лихачеве, Комаровка, Держановка, Медведовка, не допуская прорыва противника в направлении Мрина и обеспечивая стык с 37-й армией в районе Будище, Копти, Сталенское.

6. Авиация: последовательными ударами по противнику не допускать подхода его частей из Смолянки, Оль-шевки, Копти и обеспечить занятие рубежа обороны частями армии.

7. Начальнику охраны тыла НКВД силами не менее батальона продолжать выполнять ранее поставленную задачу — прочно прикрывать направление от Верхлевки, Нежина.

8. Командирам соединений и частей привести в порядок части, собрать материальную часть артиллерии и поднять всеми мерами в кратчайший срок боеспособность частей, иметь частные резервы па главных направлениях.

9. Военный совет армии твердо уверен, что весь личный состав 5-й армии в настоящих трудных условиях по-прежнему будет честно и самоотверженно выполнять свой долг перед Родиной, как неоднократно с честью выполнял его и раньше.

Потапов, Никишев, Писаревский"{200}.

Как же отреагировала Ставка ВГК на предложения командования Юго-Западного фронта и Юго-Западного направления?

Ответ Сталина по своему содержанию был непоследовательным и даже противоречивым.

В начале переговоров по прямому проводу, состоявшихся вечером 11 сентября, Сталин, казалось, не возражал против отвода войск фронта, по. требовал перед его осуществлением провести ряд мероприятий обеспечивающего характера, а именно: [281]

1. Немедленно перегруппировать силы хотя бы за счет Киевского укрепленного района и других войск и повести отчаянные атаки на копотопскую группу противника во взаимодействии с Еременко (Брянским фронтом), сосредоточив в этом районе девять десятых авиации.

2. Немедленно организовать оборонительный рубеж на реке Псел или где-либо на этой линии, выставив большую артиллерийскую группу фронтом на север и на запад и отведя пять-шесть дивизий на этот рубеж.

3. По исполнении этих двух пунктов, то есть после создания кулака против конотопской группы и после создания оборонительного рубежа на реке Псел, — словом, после всего этого начать эвакуацию Киева. Подготовить тщательно взрыв мостов.

Но всех ошеломили последние слова Верховного: "Перестать, наконец, заниматься исканием рубежей для отступления, а искать пути для сопротивления"{201}.

Эти гневные слова Сталина, равносильные обвинению командования Юго-Западного фронта в малодушии, так ошеломили генерала Кирпоноса, что он, желая отвести от себя это обвинение, по сути дела, отказался от своего предложения об отводе.

"У нас мысли об отводе войск не было до получения предложения об отводе войск на восток с указанием рубежей..." — оправдывался генерал Кирпонос.

Но Сталин тут же опроверг это оправдание генерала Кирпоноса, напомнив ему, что предложение об отводе войск Юго-Западного фронта исходило от него и Буденного, и зачитал выдержки из донесения Буденного от 11 сентября. Как видите, сказал Сталин, "Шапошников против отвода частей, а главком (Буденный. — А. В.) — за отвод, так же как Юго-Западный фронт..."{202}.

В заключение Сталин категорически потребовал: "Киева не оставлять и мостов не взрывать без разрешения Ставки..."{203}.

В этот же день стало известно, что маршал С. М. Буденный был освобожден от обязанностей главкома Юго-Западного направления, а на его место назначен маршал С. К. Тимошенко. [282]

* * *

Боевые действия войск 5-й армий в этот период протекали в непрерывно ухудшающихся условиях. Остатки ее соединений, не оправившиеся еще от тяжелого поражения, понесенного в междуречье Днепра и Десны, подвергались неослабному нажиму с севера превосходящих сил 2-й немецкой армии при нарастающей угрозе охвата левого фланга и тыла армии с запада со стороны моровско-остерской группировки 6-й армии противника.

Но, несмотря на тяжелые условия, командование 5-й армии и ее соединений и частей принимало все меры к восстановлению боеспособности войск и задержанию продвижения противника, где это было возможно.

К исходу 11 сентября войска 5-й армии занимали следующее положение.

15-й стрелковый корпус: остатки 135 сд и 1 вдк отдельными очагами удерживали безымянные высоты в 2— 4 км южнее Куклина, с трудом отражая атаки 131 и 260 пд противника, направлявшего свои усилия на быстрейший захват Нежина.

Пробившиеся из окружения остатки 45 и 62 сд были собраны под общим командованием энергичного командира 62 сд полковника Тимошенко в районе Мрина, где приводились в порядок. Резерв командира 15-го корпуса —244 сп был сосредоточен на восточной окраине Носовки.

31-й стрелковый корпус вел бои на рубеже Хрещатое, Чемер, с трудом отражая атаки 134 пд противника с фронта. Одновременно обозначилась угроза обхода противником левого фланга корпуса со стороны Копти, что вынудило командира 31 ск создать заслон силами одного полка 295 сд в районе Адамовки для прикрытия левого фланга и тыла корпуса.

В связи с угрозой охвата обоих флангов армии и непрекращающимися атаками превосходящих сил противника с фронта командарм приказал войскам армии в ночь на 12 сентября и днем 12 сентября отойти на реку Остер{204}.

К исходу 12 сентября войска армии вели бои.

15-й стрелковый корпус остатками 1 вдк занимал северо-западную окраину Нежина. 62 сд оборонялась на [283] линии юго-западная окраина Нежина, Синяки. Остатки 135 сд и 35 тд отдельными узлами занимали Григорьевку, хутор Гать, северн. окраин. Носовки. Командир 15-го корпуса приказал 45 сд занять рубеж (иск.) Синяки, хутор Сулак.

31-й стрелковый корпус отошел за реку Остер, а остатками своих соединений занимал оборону: 200 сд — на рубеже хутор Козлов, (иск.) Киселевка; 193 и 228 сд — на рубеже Киселевка, Адамовка; 295 сд — на левом берегу реки Остер против Козар, занятых противником; 215 мд — в северной части Носовки; 1 аптбр прикрывала переправы через Остер на участке Адамовка, (иск.) Козары.

В целях оказания содействия Юго-Западному фронту начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников 12 сентября от имени Ставки отдал командующему Брянским фронтом генералу А. И. Еременко директиву следующего содержания:

"Самым срочным и решительным образом покончить с группировкой противника в районе Шостка, Глухов, Путивль, Конотоп и соединиться с войсками ЮЗФ, для чего разрешается приостановить наступление на рославльском направлении. Операцию начать 14 сентября. Желательно закончить эту операцию и полностью ликвидировать прорыв между Брянским и Юго-Западным фронтами не позднее 18 сентября..."{205}.

Но эта задача, так же как и все ранее ставившиеся Брянскому фронту задачи подобного рода, не была им выполнена, и 2-я танковая группа Гудериана продолжала безостановочно продвигаться на юг, в тыл Юго-Западному фронту.

13 сентября войска 5-й армии, теснимые превосходящими силами противника, ведя сдерживающие бои, отходили к югу. Остаткам соединений армии не удалось закрепиться на реке Остер, которую частям противника удалось форсировать с ходу на ряде направлений.

15-й стрелковый корпус к исходу 13 сентября вел тяжелые бои с превосходящими силами противника, стремившимися охватить его фланги.

Остатки 1-го воздушно-десантного корпуса численностью около 50 человек были отброшены противником к Курешовке и Талалиевке. 62-я стрелковая дивизия, вытесненная противником с юго-западной окраины Нежина [284] и из Синяков, вела бои на линии железной дороги южнее этих пунктов.

45-я стрелковая дивизия занимала рубеж (иск.) южная окраина Синяков, хутор Судак. Остатки 35-й танковой дивизии (расформированного 9 мк) были оттеснены противником из Григорьевки к отдельному хутору (2 км юж. Рригорьевки); 135-я стрелковая дивизия удерживала хутор Гать, хутор Петрово.

Противник в полосе 15-го стрелкового корпуса продолжал наращивать свои усилия в направлении Нежин, Володьково, Девица.

31-й стрелковый корпус, отойдя на реку Остер, закрепился на участках: 200 сд — хутор Козлов, (иск.) Киселевка; 135 сд — Киселевка, Адамовка; 228 и 295 сд — Ирживец; 215 мд — в 3,5 км северо-восточнее Ирживца.

1-я артбригада прикрывала переправы через реку Остер на участке Новая Гробля, (иск.) Козары, обеспечивая левый фланг 31-го стрелкового корпуса.

Общая обстановка на Юго-Западном фронте к исходу 13 сентября так оценивалась Военным советом фронта в его боевом донесении, посланном в Ставку и главкому Юго-Западного направления в 19 часов 30 минут в этот же день:

"Положение войск фронта осложняется нарастающими темпами:

а) прорвавшемуся на Ромны, Лохвица и на Веселый Подол, Хорол противнику пока, кроме местных гарнизонов и истребителей отрядов, ничто не противопоставлено, и продвижение его идет без сопротивления. Выбрасываемые на это направление 289-я и 7-я дивизии будут только 14 сентября, и то лишь с оборонительными задачами — воспрепятствовать обороной узлов Пирятин, Прилуки удару по неприкрытым тылам войск фронта;

б) фронт обороны Кузнецова взломан окончательно, и армия фактически перешла к подвижной обороне. 187, 219, 117 сд после боя в окружении представляют остатки;

в) армия Потапова также не может стабилизировать фронт и ведет подвижную оборону. В стыке с 37-й армией прорвался из Кобыжчи противник;

г) 37-я армия сопротивляется более устойчиво, но и у нее обстановка нарастает не в ее пользу;

д) началось перемешивание тылов 5-й и 21-й армий;

е) по-прежнему считаем наиболее целесообразным выходом из сложившейся обстановки немедленный [285] вывод войск из Киевского УРа и за этот счет укрепление фронта Кузнецова, Потапова, переход в наступление на Бахмач, Кролевец, в последующем — общий выход. Чтобы это оказалось посильным, необходима помощь авиацией и переходом к активным действиям на глуховском направлении Брянского фронта. Кирпонос, Бурмистенко, Тупиков"{206}.

По истечении 7 часов после отправления этого донесения по телеграфу начальник штаба Юго-Западного фронта генерал-майор Тупиков счел своим долгом еще раз доложить начальнику Генерального штаба Б. М. Шапошникову о тяжелом положении войск фронта. В 3 часа 25 минут 14 сентября он направил ему телеграмму, в которой с предельной прямотой изложил выводы из оценки обстановки, закончив их фразой: "Начало понятной Вам катастрофы дело пары дней"{207}.

Начальник Генерального штаба, по-прежнему недооценивая угрозы, нависшей над Юго-Западным фронтом, на эту телеграмму дал следующий ответ:

"Командующему ЮЗФ, копия главкому ЮЗН.

Генерал-майор Тупиков представил в Генеральный штаб паническое донесение. Обстановка, наоборот, требует сохранения исключительного хладнокровия и выдержки командиров всех степеней. Необходимо, не поддаваясь панике, принять все меры к тому, чтобы удержать занимаемое положение и особенно прочно удерживать фланги. Надо заставить Кузнецова и Потапова прекратить отход. Надо внушить всему составу фронта необходимость упорно драться, не оглядываясь назад, необходимо выполнять указания тов. Сталина, данные им 11 сентября"{208}.

В течение 14 сентября остатки 5-й армии, оставив рубеж на реке Остер, под натиском превосходящих сил противника с фронта и с обоих флангов отходили в юго-восточном направлении. Хотя 5-й армии и удалось избежать полного окружения 2-й и 6-й армиями противника, наступавшими с севера и запада в общем направлении на Нежин, войска этих армий, соединившись в районе Нежин, Кобыжча, усилили свой нажим в направлении Прилук, а также в направлении Яготина — в обход Киевского района с северо-востока. [286]

К исходу 14 сентября войска 5-й армии, преследуемые превосходящими силами противника, вели бои:

15-й стрелковый корпус остатками 1 вдк — в районе Безугловки; 62 сд — на рубеже Володьково, Девица, (иск.) опыт, свх.; 135 сд — на рубеже опыт, свх., Ставок. 45 сд отошла в район Донино.

31-й стрелковый корпус под угрозой обхода его левого фланга противником отошел с рубежа реки Остер на линию железной дороги Нежин — Киев, удерживая участки (иск.) южной окраины Носовки, (иск.) Кобыжчи,, фронтом на запад.

На исходе 14 сентября генерал Потапов и его штаб еще раз предприняли попытку остановить отход остатков 5-й армии, организовать оборону и задержать наступление превосходящих сил противника на одном из последних рубежей.

В 20 часов 10 минут 14 сентября был отдан боевой приказ. Так как это был последний оперативный документ, в письменном виде отражавший решение командарма, мы приводим его полностью.

"1. Противник стремится развить успех в направлении Киева, а также в юго-восточном направлении.

Справа 266 сд 21-й армии наступает на Нежин со стороны Верхлевки. Слева 37-я армия имеет задачу овладеть м. Кобыжча.

2. 5-я армия переходит к обороне на рубеже х. Почекина Станция, Шатура, Тертишенки, ур. Гора Бондарык.

3. 15 ск с прежними средствами усиления к утру 15 сентября занять и прочно оборонять рубеж х. Почекина Станция, Шатура. Не допустить прорыва противника в направлении Яхновщизна, Мал. Девица. Прикрыть стык с 21-й армией в районе Казачья Помывка, Бакаевка, х. Большая Дорога. Штакор — северная окраина Галица.

Разгранлиния: слева — Тертишенки, Шатура, Володьково, Девица.

4. 31 ск с прежними средствами усиления к утру 15 сентября занять и прочно оборонять рубеж выс. 131,9, Тертишенки, выс. 136,3, ур. Гора Бондарык. Не допустить прорыва противника в направлении Нов. Быхова, прочно обеспечивая стык о 37-й армией в районе Свидовец, м. Бобровица. Штакор — Новосеянцы.

5. Занятие оборонительного рубежа совершить под прикрытием арьергардов. Иметь частные резервы.

6. Еще раз обращаем внимание на приведение в порядок тылов и максимальное сокращение их с целью [287] увеличить число бойцов на фронте. Йотапов, Никишев, Писаревский"{209}.

В 18 часов 30 минут 14 сентября Военный совет фронта направил в Ставку ВГК телеграмму, в которой изложил создавшуюся обстановку. Суть ее сводилась к следующему. От 40-й и 38-й армий донесений не поступало. 21-я армия, не имея стабильного фронта, 13 сентября вела бои на рубежах: 67 ск — Рубинка, Терехиха, Мартыновка, (иск.) Максимовка; 28 ск, находясь в окружении, — севернее Лиски; 66 ск — Омбиш, Хорошее озеро, Бурковна, Липовый Рог. На фронте 21-й армии наступают до шести пехотных дивизий с танками. Наибольший нажим противника ощущался в разрыве между 21-й и 40-й армиями, а также в направлении Ивангород, Ичня.

5-я армия ведет бои на рубеже (указывался рубеж, занимавшийся ею 13 сентября). Наибольшие усилия противника ощущаются на фронте армии, допускающем свободное движение его частей.

37-я армия продолжает вести сдерживающие бои на рубеже Евмитино, Вороново, Тарасовичи. Последние корпусные резервы введены в бой. В Киевском УРе положение без изменений. Наиболее угрожаемое направление — вдоль шоссе Козелец — Бровары, где наступают на юг три пехотные дивизии противника.

Положение 26-й армии без изменений.

В район Прилук вышла 7 мед для занятия рубежа Лидин, Колесники, а в район Пирятина — 289 сд для занятия обороны на рубеже Александровка, Деймановка, Харьковцы, (иск.) Седжановка.

О противнике было сказано, что продолжается подтягивание крупных резервов (колонн мотомехчастей от 100 до 300 машин с танками) на конотопском и кременчугском направлениях, а также на открытых флангах армий.

Констатировалось, что "фронт перешел к боям в условиях окружения и полного пересечения коммуникаций".

Донесение заканчивалось словами: "Прошу разрешения перенести КП в Киев, как единственный пункт, откуда имеется возможность управления войсками. Прошу подготовить необходимые мероприятия к снабжению армий фронта огнеприпасами при помощи авиатранспорта"{210}. [288]

Прекратить отход остатков 5-й армии и закрепиться на каком-либо из последующих рубежей не удалось, так как противник, тесня ее с фронта, одновременно обходил и оба ее фланга. Но и там, где войскам армии удавалось временно задержаться, ее оборона была "дырявой", то есть имелись большие промежутки между частями, в которые устремлялся противник, обходя и окружая их. Но наши части пробивались из окружения, снова попадали в него и снова пробивались через вражеские заслоны, но при этом все время уменьшались в своем составе, теряя много людей убитыми и ранеными.

Из-за нарушения системы подвоза и эвакуации наши войска не пополнялись боеприпасами и горючим. Они лишились транспорта и артиллерии на мехтяге.

Временами от некоторых частей оставались лишь их штабы с малочисленными подразделениями связи и охраны. Вокруг них снова собирались пробившиеся из окружения подразделения и одиночные бойцы, которые продолжали драться из последних сил. Но войска быстро при этом таяли, распадаясь на отдельные отряды и группы, возглавлявшиеся наиболее энергичными и волевыми командирами и политработниками.

Вследствие выхода из строя средств связи управление в звене корпус — дивизия — полк и ниже осуществлялось путем посылки в войска штабных командиров, которые, прибыв на передовые позиции, зачастую принимали на себя руководство бойцами, оставшимися без командиров вследствие их гибели.

В ночь на 15 сентября войска армии отошли на рубеж Миловщина, Лосиновка, Запорожье, хутора Екатериновские, на котором оказывали упорное сопротивление превосходящим силам противника, стремившегося ударами на правом фланге в направлении Прилук и на левом фланге в направлении Веприка охватить с обеих сторон войска 5-й армии и выйти на ее тылы. Авиация противника непрерывно бомбила и обстреливала наши войска.

К 21 часу 15 сентября войска 5-й армии занимали следующее положение.

15-й стрелковый корпус: 45 сд удерживала рубеж южная окраина Монастырище, Яхновщизна; 62 сд — Надин, южная окраина Богдановки; 135 сд — (иск.) [289] южная окраина Богдановки, Шатура. Перед фронтом Корпуса действовали части 131 и 134 пд противника.

31-й стрелковый корпус: 200 сд находилась на рубеже хутор Скребцы, Запорожье; 228 сд — (иск.) Запорожье, хутора Кобыжские; 193 сд и сп 254-сд— (иск.) хутора Кобыжские, хутора Екатериновские; 195 сд — (иск.) хутора Екатериновские, железнодорожная линия 2 км северо-восточнее Казацкое. Перед фронтом 31-го корпуса действовали части 262 и 62 пд, сосредоточив основные усилия в направлении Веприк, Сгуровка{211}.

В течение 16 сентября войска армии продолжали вести тяжелые бои с превосходящими силами противника, охватывавшего правый ее фланг на направлении Прилук и левый фланг на направлении Сгуровка, Яготин.

К исходу 16 сентября войска армии отошли на 20— 30 км и, ведя сдерживающие бои, занимали следующее положение.

15-й стрелковый корпус: 45 сд вела бои на южной окраине заезда Петровский; 62 сд, ведя упорный бой, отходила на рубеж (иск.) заезд Петровский, Начволодовка; 135 сд отходила на рубеж Начволодовка, Погребы.

31-й стрелковый корпус отходил на рубеж Анновка, Пустошин, хутора Никольские, но ввиду явной угрозы обхода противником его левого фланга, не задерживаясь на этом рубеже, продолжал поспешно отходить далее на юго-восток.

Подошедшая из резерва фронта 7-я мотострелковая дивизия совместно с 1-й артбригадой, у которой осталось всего 7 орудий, вела уличный бой в Прилуках с частями 45-й пехотной дивизии и дивизии CС "Рейх".

Утром 16 сентября в штабе 5-й армии стало известно из информации штаба Юго-Западного фронта, что еще накануне, то есть 15 сентября, в тылу фронта в районе Лохвицы соединились войска 3-й танковой дивизии 2-й танковой группы Гудериана, наступавшие с севера, с войсками 9-й танковой дивизии 1-й танковой группы Клейста, наступавшими с юга.

Тем самым замкнулось кольцо окружения, в котором оказались 21, 5, 37, 26-я армии и часть сил 38-й армии. Избежали окружения только 40-я армия, действовавшая на правом фланге фронта, и основные силы 38-й армии— на левом фланге фронта. Войска этих армий были оттеснены противником к востоку. [290]

Но начальник Генерального штаба В. М. Шапошников по-прежнему не желал признавать суровую действительность. Во время переговоров с новым главкомом Юго-Западного направления маршалом С. К. Тимошенко в 17 часов 40 минут 15 сентября он сказал: "Считаю, Что мираж окружения охватывает прежде всего Военный совет Юго-Западного фронта..."{212}. Это было сказано тогда, когда окружение Юго-Западного фронта стало свершившимся фактом.

Маршал Тимошенко — главком Юго-Западного направления сначала разделял точку зрения начальника Генерального штаба, но 16 сентября, разобравшись глубже в обстановке, он в корне изменяет ее. Не теряя времени на согласование решения со Ставкой, он посылает на самолете в штаб Юго-Западного фронта начальника оперативного отдела этого штаба И. X. Баграмяна, оказавшегося в то время в штабе Юго-Западного направления, с устным приказом: "... оставив Киевский укрепленный район и прикрывшись небольшими силами по Днепру, незамедлительно начать отвод главных сил на тыловой оборонительный рубеж... по реке Псел"{213}.

Начальник оперативного отдела штаба Юго-Западного фронта, возвратившийся во второй половине дня 17 сентября в свой штаб, находившийся в Верхояровке (2 км сев. Пирятина), устно доложил генералу Кирпоносу приказ маршала Тимошенко об оставлении Киева и отводе сил фронта на реку Псел.

К этому времени положение Юго-Западного фронта еще более ухудшилось. Между 40-й армией, отброшенной к юго-востоку от линии Путивль, Конотоп, и 21-й армией, откатывавшейся к югу на Прилуки, образовался разрыв шириной до 80 км, в который устремились подвижные соединения 2-й танковой группы Гудериана.

Несмотря на стойкое сопротивление бойцов и командиров 5-й армии, остатки ее соединений и частей под ударами превосходящих сил 13-го и 43-го армейских корпусов 2-й армии противника, отбрасываемые к югу, к исходу 17 сентября вели бои в отдельных и разобщенных между собой очагах сопротивления на линии Лиховедь, Яблоновка, Сергеевка (30—35 км сев.-зап. Пирятина). [291]

Слева 37-я армия, продолжая удерживать Киевский укрепленный район, частью сил вела тяжелые бои на левобережье Днепра с частями 17-го армейского корпуса 6-й армии и 43-го армейского корпуса 2-й армии противника, вышедшими на линию железной дороги Киев — Лубны и перерезавшими ее тыловые коммуникации. Еще южнее 26-я армия и войска правого крыла 38-й армии Юго-Западного фронта вели тяжелые бои с соединениями 17-й армии 1-й танковой группы противника, вышедшими на их левый фланг в тыл.

Подвижные соединения 1-й и 2-й танковых групп противника, соединившись 15 сентября в тылу Юго-Западного фронта в районе Лохвицы, сжимали кольцо окружения Юго-Западного фронта и ударами с разных направлений стремились расчленить его силы, одновременно создавая внутренний фронт окружения по реке Сула и внешний — по реке Псел.

Советское командование спешно принимало меры по оказанию помощи Юго-Западному фронту.

С этой целью 2-й кавалерийский корпус генерала Белова с приданными ему 100-й стрелковой дивизией и двумя танковыми бригадами (общей численностью 100 танков) выдвигался в район Ромен для нанесения удара по флангу 2-й танковой группы с задачей пробить брешь в кольце вражеских войск, окружавших Юго-Западный фронт. Переход в наступление 2-го кавалерийского корпуса был намечен на 19 сентября.

Операция Брянского фронта по разгрому группы противника в районе Погар, Шостка, Глухово, на которую Ставка возлагала большие надежды, не достигла своей цели, и 2-я танковая группа Гудериана вышла своими основными силами в тыл Юго-Западному фронту.

В такой обстановке командующий Юго-Западным фронтом генерал Кирпонос во исполнение приказа главкома Юго-Западного направления маршала Тимошенко принял решение на отвод войск фронта, которое сводилось к следующему: 21-й армии к утру 18 сентября сосредоточиться на рубеже Брагинцы, Гнединцы (юго-вост. Прилук) и главными силами нанести удар на Ромны навстречу 2-му кавалерийскому корпусу; 5-й армии частью сил прикрыть отход 21-й армии с запада, а остальными силами нанести удар на Лохвицу; 26-й армии, создав ударный кулак из двух дивизий, наступать на Лубны; 37-й армии вывести войска из Киевского укрепрайона на левый берег Днепра, создать из них ударную группу и [292] прорваться на Пирятин и далее на восток, составляя арьергард сил фронта; 40-й и 38-й армиями ударить с востока навстречу главным силам фронта в направлении на Ромны, Лубны.

Боевое распоряжение командующего Юго-Западным фронтом на отход 5-й армии было доставлено в штаб 5-й армии в 8 часов 18 сентября, когда он находился в Бубновщизне (18 км юж. Прилук).

Командующий 5-й армией во исполнение полученного приказа принял следующее решение.

15-му стрелковому корпусу генерала Москаленко, переправившись через реку Удай у Пирятина, пробиваться далее через Чернухи на Лохвицу.

31-му стрелковому корпусу полковника Калинина, составляя арьергард армии, прикрывать отход 5-й и 21-й армий и двигаться на Лохвицу, ведя сдерживающие бои.

Штабу армии двигаться между 15-м и 31-м корпусами по тому же маршруту.

Но оказалось, что это решение командующего 5-й армией не могло уже быть выполнено, так как остатки соединений и частей были расчленены на отдельные, изолированные группы, пробивавшиеся на юг и восток самостоятельно. Командир и штаб 31-го стрелкового корпуса с остатками 228-й стрелковой дивизии генерала Чернова, переправившись в ночь на 18 сентября через реку Удай у Пирятина, к утру 18 сентября вели бой с противником в районе Писков (20 км юго-вост. Пирятина), а штаб 15-го корпуса с остатками некоторых его частей под натиском противника отошел к югу от Пирятина в направлении Гребенков и позднее присоединился к 37-й армии, отходившей на Лубны.

В 10 часов 18 сентября перед выступлением штаба 5-й армии из Бубновщизны на Пирятин были получены тревожные данные о том, что к Яблоновке (5 км сев.-зап. Бубновщизны) с севера приближаются части противника и что никаких наших войск на этом направлении нет. Создавалась непосредственная угроза разгрома штаба армии. Генерал Потапов приказывает командиру батальона охраны штаба армии капитану Грачеву выдвинуться с батальоном к Яблоновке и, заняв в этом районе оборону фронтом на север и запад, задержать продвижение противника и прикрыть выезд штаба армии из Бубновщиэны и переправу через реку Удай у Пирятина.

К 12 часам 18 сентября колонна штаба 5-й армии достигла юго-восточной окраины Пирятина, где находился [293] мост, по которому предстояло перейти на левый берег реки Удай. Участок дороги, прилегающий непосредственно к мосту, пролегал по дамбе, пересекавшей сильно заболоченную пойму реки Удай. По этой дамбе и мосту вражеская авиация группами в 3—5 бомбардировщиков совершала частые налеты. Подбитые и горевшие автомашины создали на дамбе заторы и пробки, препятствовавшие движению по ней мехтранспорта. А с северной и западной окраин Пирятина уже доносились автоматные очереди подошедших туда частей противника.

Генерал Потапов приказал личному составу штабной колонны перейти по дамбе и мосту на левый берег Удая пешим порядком, что и было выполнено.

Собравшийся к 13 часам 18 сентября в придорожной роще на левом берегу реки Удай штаб армии остался без своего автотранспорта, без средств связи и без батальона охраны.

Весь личный состав штаба армии был построен в колонну, которая в 14—15 часов 18 сентября выступила в пешем строю по дороге на Лохвицу через Чернухи. Но двигаться по ней оказалось невозможно, потому что части 3-й танковой и 25-й моторизованной дивизий противника, занявшие позицию севернее указанной дороги фронтом на юг, держали ее под сильным обстрелом. Это вынудило колонну штаба армии свернуть на юго-восток и двигаться вдоль левого берега реки Удай через Деймановку, Куреньки, Постниковку и далее на Городище.

По этому же маршруту еще раньше, в ночь на 18 сентября, проследовал и штаб Юго-Западного фронта.

Колонна штаба 5-й армии двигалась медленно. Сказывалась слабая маршевая натренированность личного состава, особенно лиц пожилого возраста. Люди быстро уставали, часто останавливались для отдыха, а при прохождении населенных пунктов расходились по дворам в поисках пищи и воды. После захода солнца колонну штаба стали нагонять одиночные машины, выбравшиеся из пирятинской пробки, на которых некоторым начальникам удалось уехать вперед. Постепенно штабная колонна распалась на отдельные группы. Некоторые из них повернули на восток, а основная часть продолжала двигаться вдоль левого берега реки Удай на Городище.

На другой день, 19 сентября, основная часть штабной колонны 5-й армии стала подтягиваться к Городище, где уже находился штаб Юго-Западного фронта.

Как вспоминает бывший начальник оперативного [294] отдела штаба Юго-Западного фронта И. X. Баграмян, во время движения колонны штаба фронта из Пирятина на Чернухи она была перед рассветом 19 сентября атакована с севера немецкими танками и отсечена от прикрывавшей ее 289-й стрелковой дивизии полковника Мокшанова. По этой причине колонна штаба фронта была вынуждена свернуть на юго-восток и далее двигаться на Городище.

В Городище также оказались командование и штаб 31-го стрелкового корпуса полковника Калинина с остатками отошедшей с ним 228-й стрелковой дивизии полковника Чернова, остатки 62-й стрелковой дивизии полковника Тимошенко и полк охраны тыла фронта полковника Рогатина. Всего, по словам И. X. Баграмяна, в Городище сосредоточилось около 3 тыс. бойцов и командиров разных частей, 6 бронемашин и несколько счетверенных зенитно-пулеметных установок.

Остаток дня 19 сентября для личного состава, находившегося в Городище, прошел в томительном ожидании решения командующего фронтом на дальнейшие действия. Но генерал Кирпонос ожидал наступления темноты. Учитывая наличие у противника, окружавшего Городище, сильных подвижных частей, командующий фронтом считал, что предпринимать прорыв из окружения в светлое время опасно.

В течение 19 сентября авиация противника произвела несколько налетов на Городище, а его артиллерия вела по нему беспокоящий огонь.

И хотя больших потерь эти действия противника нашим войскам не причиняли, они держали их в постоянном напряжении. В штабе фронта из строя была выведена последняя радиостанция, вследствие чего связь с армиями и вышестоящим командованием была прервана.

На исходе дня (в 16—17 часов) 19 сентября командующий фронтом генерал Кирпонос собрал в одной из хат Городище Военный совет, на котором присутствовал руководящий состав, оказавшийся в этом селе. Цель его была — наметить план дальнейших действий.

На этом совете командующий Юго-Западным фронтом генерал Кирпонос объявил свое решение, которое сводилось к следующему.

Сегодня, то есть 19 сентября, с наступлением темноты выступить из Городище по дороге, идущей вдоль правого берега реки Многи на Чернухи (12 км сев.-зап. Городище), где переправиться на левый берег этой реки, и [295] далее продолжать Движение в северо-восточном направлении на Лохвицу навстречу 2-му кавалерийскому корпусу генерала Белова, имеющего задачу ударом в направлении Ромны, Лохвица пробить брешь в кольце окружения Юго-Западного фронта.

Выступившая вечером 19 сентября штабная колонна Юго-Западного фронта и 5-й армии перед рассветом 20 сентября достигла урочища Шумейково (5 км зап. Исковцев Сеньчанских), представляющего собой небольшую рощу (протяженностью до 700 м и шириной до 200 м), тянущуюся по южной стороне и дну глубокого (до 12 м) и широкого (до 300 м) оврага. Командующий Юго-Западным фронтом генерал Кирпонос решил на весь день 20 сентября укрыть личный состав обоих штабов в этой роще, а с наступлением темноты продолжать движение на восток. Но противник обнаружил место пребывания штабов Юго-Западного фронта и 5-й армии и с 10 часов 20 сентября начал окружать урочище Шумейково мотопехотой и танками, ведя по нему сильный артиллерийско-минометный огонь, продолжавшийся весь день, и предпринял ряд атак, которые были отбиты его защитниками. В ходе ожесточенного боя много генералов и офицеров обоих штабов погибло, в том числе командующий фронтом генерал Кирпонос, начальник штаба фронта генерал Тупиков, члены Военного совета Бурмистенко и Рыков, начальник штаба 5-й армии генерал Писаревский, член Военного совета армии Никишев и многие другие генералы, офицеры и бойцы. Генерал Потапов, будучи тяжело раненным и контуженным, попал в плен.

И лишь после того как большинство защитников урочища Шумейково было убито или ранено, противнику удалось овладеть им. Немногим генералам, офицерам и бойцам штабов Юго-Западного фронта и 5-й армии, находившимся в урочище Шумейково, удалось вырваться из него и, преодолев огромные трудности, присоединиться к своим войскам. Кроме того, из состава Юго-Западного фронта много командиров и бойцов разных соединений и частей пробились или вышли из окружения и присоединились к войскам Красной Армии.

Некоторые уроки боевых действий 5-й армии в начальном периоде войны

В. И. Ленин указывал, что "нельзя научиться решать свои задачи новыми приемами сегодня, если нам вчерашний [296] опыт не открыл глаза на неправильность старых приемов"{214}.

Опыт 5-й армии тем и поучителен, что он открывает нам глаза па серьезные недочеты в обеспечении готовности наших войск к войне, характерные для армий всех приграничных военных округов того времени.

Он ценен и тем, что наглядно показывает, какими мерами удалось преодолеть тяжелые последствия внезапного нападения врага, сохранить живучесть войск и превратить армию в крепко спаянный боевой организм, успешно решавший трудные задачи.

На основе этого опыта можно извлечь следующие уроки.

1. Об ответственности командующих армиями за своевременное занятие рубежей войсками

Необходимо предоставить право командующим приграничными армиями в случае необходимости поднимать подчиненные им войска по тревоге и выводить их в выжидательные районы или занимать ими предназначенные для них рубежи, а также перемещать штабы в намеченные для командных пунктов места.

2. О значении контратак и контрударов

Опыт 5-й армии показывает, что только активными действиями можно отразить или задержать наступление превосходящих сил противника.

Из анализа различных примеров контратак, предпринимавшихся войсками 5-й армии, можно заключить, что:

если контратака предпринималась нашими частями против равного по силе противника, то последний или подвергался полному разгрому, или отбрасывался с большими потерями;

если контратаки наших частей предпринимались меньшими по сравнению с противником силами, даже при соотношениях 1 : 2 или 1 : 3 в пользу противника (но без применения танков с обеих сторон), то результатом таких контратак была задержка наступления противника на данном участке на время от нескольких часов до нескольких суток;

контратаки наших войск без поддержки танков против вражеской пехоты, поддержанной танками, как правило, были безуспешными и влекли за собой большие потери для наших войск;

контрудары наших механизированных корпусов в [297] период 25 июня — 1 июля в районе Дубно, Броды, Ровно хотя и не привели к разгрому подвижной группировки противника, но на восемь суток задержали ее продвижение на восток. Это дало возможность войскам 5-й армии организованно отойти на линию УРов по прежней государственной границе, а затем их ударами по северному флангу 6-й армии и тылам 3-го механизированного корпуса противника сорвать замысел немецко-фашистского командования по захвату Киева с ходу танковыми соединениями.

3. О применении многообразных приемов и способов боевых действий

Имея перед собой противника, превосходившего 5-ю армию по силам и качеству боевой техники, генерал М. И. Потапов и командиры соединений и частей противопоставляли врагу неожиданные для него приемы и способы действий. Стремительные удары по флангам и тылу с ускользанием из-под ответных ударов, дерзкие налеты специально подобранных групп и отрядов, использование ночного времени и труднопроходимых участков местности для скрытного проникновения в расположение противника и нанесения ему потерь с вызовом паники — эти и другие подобного рода действия сбивали с толку немецко-фашистское командование и вынуждали его отвлекать крупные силы от главного направления и вместе с тем изматывали физические и моральные силы личного состава вражеских войск, держа их в постоянном напряжении.

Главным же результатом таких действий было то, что 5-я армия, располагая меньшими силами, отвлекала на себя крупные группировки противника, облегчая тем самым войскам фронта успешное ведение длительной обороны Киевского укрепленного района.

4. О руководстве действиями войск, отрезанных от главных сил

В ходе высокоманевренных операций будущей войны, если ее развяжут империалисты, по-видимому, станут частым явлением изолированные действия частей, соединений и даже целых группировок войск, которые окажутся отрезанными от своих главных сил, как это было с 87-й и 124-й стрелковыми дивизиями 5-й армии.

Необходимо действия таких войск направлять в интересах выполнения общей задачи армии, и поэтому командование и штаб армии должны поддерживать с ними [298] постоянную радиосвязь и снабжать их всем необходимым: по воздуху.

5. О некоторых вопросах оперативного планирования

Несмотря на важное значение оперативного планирования для обеспечения организованного вступления войск армии в сражение, следует всегда учитывать, что противник может начать действовать не так, как предусмотрено в этих планах, а поэтому каждый командир, руководствуясь общими целями и задачами, должен быть готов самостоятельно принимать решения, не ожидая указаний свыше, сообразуясь с конкретной обстановкой.

6. В вопросах поддержания боеспособности войск

Боевые действия 5-й армии были богаты примерами героизма и стойкости, проявленных ее личным составом, что свидетельствует о высоком патриотизме и твердом сознании своего воинского долга, заложенных в душе каждого советского воина.

Но тем не менее иногда бывали моменты, описанные на страницах данного очерка, когда морально-психологическое состояние личного состава некоторых соединений и частей подвергалось суровому испытанию.

В одних случаях личный состав с честью выходил из критической ситуации, а в некоторых, правда редких, случаях требовалось принятие исключительных мер со стороны вышестоящих командных инстанций.

Первым серьезным испытанием для личного состава войск прикрытия 5-й армии была кризисная обстановка, создавшаяся рано утром 22 июня в связи с неожиданным нападением врага, когда люди, разбуженные грохотом разрывов авиабомб, приводились в боевую готовность, выводились в сторону границы и встречали противника организованным огнем и контратаками.

В целом это первое испытание войск дивизий первого эшелона 5-й армии было ими с честью выдержано, что; свидетельствует о действенности проводившейся в довоенное время политико-воспитательной работы и боевой подготовки. Особо положительные результаты дали систематически проводившиеся полевые учения, начинавшиеся подъемом войск по тревоге с практической отработкой всех элементов по приведению их в боевую готовность и завершавшиеся тактическими занятиями в обстановке, максимально приближенной к той, с которой им вскоре пришлось столкнуться.

Следует отметить, что эти дивизии первого эшелона 5-й армии, вступившие в бой утром 22 июня, сохраняли, [299] в течение всего трехмесячного периода высокую боеспособность, ярко проявившуюся в героических рейдах 124-й и 87-й стрелковых дивизий по территории, занятой противником, на соединение с главными силами армии.

Но были случаи и другого рода, когда часть личного состава поддавалась паническим настроениям и выходила из-под контроля своих начальников.

Так было в ночь на 26 июня, когда в результате понесенных 135-й стрелковой и 19-й танковой дивизиями больших потерь в бою под Бойницей и прорыва танков противника к Луцку часть подразделений этих дивизий, поддавшись панике, в беспорядке устремилась по шоссе на Ровно. И только личное вмешательство командарма и офицеров штаба пресекло опасную вспышку паники и восстановило боеспособность войск на этом важном направлении.

Данный случай послужил уроком в проведении целого ряда мер административного и политико-воспитательного характера по предотвращению и пресечению подобных явлений.

Другой аналогичный случай имел место во время контрудара 5-й армии, предпринимавшегося в районе Новограда-Волынского в ходе Киевского сражения. 195-я стрелковая дивизия 31-го стрелкового корпуса, не участвовавшая до этого в боях (находилась во фронтовом резерве) и введенная 10 июля в районе Вершницы, неожиданно на марше подверглась атаке во фланг подразделений вражеских мотоциклистов, ведших огонь из пулеметов на ходу. Личный состав дивизии не проявил стойкости и в беспорядке отошел в исходное положение. Это вынудило вывести 195-ю дивизию в резерв, где с нею проводились интенсивные занятия и соответствующая политико-воспитательная работа. В последующем 195-я стрелковая дивизия выполняла боевые задачи наравне с другими дивизиями этого корпуса.

Приведенные примеры дают основание сделать вывод, что высокие морально-боевые качества советских воинов в полной мере проявляются тогда, когда соединения и части находятся под постоянным влиянием и контролем со стороны командиров, политработников, партийных и комсомольских организаций, которые всегда должны чутко улавливать настроение масс и в случае появления малейших неблагоприятных признаков немедленно принимать решительные меры, диктуемые обстановкой. [300]

7. О стиле руководства

В главе 2 освещалось, как энергичными усилиями командующего и штаба 5-й армии уже к концу первой недели войны была налажена бесперебойная система управления войсками путем рационального использования всех имевшихся в то время средств и способов связи.

Но генерал М. И. Потапов добивался не только формального выполнения его приказов. Он стремился, чтобы все начальники сверху донизу поняли, что в войне с сильным врагом необходимо применять не обычные, а неожиданные для него и высокоманевренные приемы и способы действий.

Хотя генерал М. И. Потапов большую часть времени находился на КП армии (считал, что в условиях быстроменяющейся обстановки нецелесообразно отвлекаться на частности в ущерб общему), он постоянно поддерживал общение с подчиненными командирами по проводным средствам связи и путем посылки к ним ответственных представителей штаба армии.

Он добился полного взаимопонимания и единства взглядов у всего командного и политического состава армии на целесообразность высокоманевренных и разнообразных приемов действий войск, что особо положительно проявилось в ходе Киевского сражения.

Характеризуя стиль работы генерала М. И. Потапова, следует отметить еще одну очень важную черту — его правдивость и высокую принципиальность. При переговорах с вышестоящими начальниками (по телеграфу или ВЧ) он никогда не умалчивал о критической ситуации и не преувеличивал достигнутых успехов в боях. Он всегда с присущей ему прямотой и твердостью отстаивал свои решения, даже когда знал, что они расходятся с мнением старших начальников. Однако, будучи сам лично дисциплинированным генералом, он никогда не вступал в полемику и, не встретив одобрения его предложениям, принимал все зависящие от него меры, чтобы лучше выполнить поставленную ему задачу.

М. И. Потапов обладал уравновешенным и твердым характером. Излагал свои мысли уверенно, спокойно и немногословно, никогда не применял резких выражений, не проявлял нервозности даже в самых критических ситуациях. По нему равнялись и его ближайшие помощники. И все это создавало оптимальные условия для ритмичной и продуктивной деятельности работников штаба. Все приказы и распоряжения своевременно доводились [301] до войск, действия которых находились под постоянный жестким контролем. Вся оперативно-боевая документация аккуратно велась в штабе армии с 22 июня по 15 сентября 1941 г. включительно, являя собой образец штабной культуры.

* * *

Бросая ретроспективный взгляд на трехмесячный боевой путь 5-й армии, нельзя не признать, что успеху ее действий во многом способствовали такие личные качества ее командующего М. И. Потапова, как его оперативная зрелость, здравый смысл и твердый характер.

В тяжелейших условиях начавшейся войны, когда на 5-ю армию неожиданно обрушилась мощная лавина 750 танков 1-й танковой группы и следовавших за ними плотных боевых порядков закаленной в битвах на Западе пехоты одиннадцати дивизий 6-й немецкой армии, поддержанных с воздуха армадой в тысячу самолетов, когда уже в первые двое суток из четырех дивизий первого эшелона две дивизии оказались отрезанными от армии, а ее фронт был глубоко пронзен вражескими ударными клиньями и разорван на части, — в эти критические дни генерал М. И. Потапов проявил себя выдающимся военачальником.

Твердо и целеустремленно направляя деятельность командиров, штабов и политорганов на достижение поставленных им целей, генерал М. И. Потапов и возглавлявшийся им Военный совет в короткие сроки добились ликвидации последствий внезапного нападения противника и повышения боеспособности войск армии.

Большой заслугой М. И. Потапова также было и то, что он с первых дней войны своим пытливым умом сумел разглядеть у противника одно из слабых мест — это приверженность его командования с немецкой педантичностью следовать привычным и стереотипным методам ведения боевых действий и вытекающая из этого повышенная чувствительность ко всякого рода неожиданным акциям со стороны наших войск. Учитывая эту черту противника, а также особые условия лесисто-болотистой местности Южного Полесья, М. И. Потапов избрал наиболее действенный метод борьбы с немецкими войсками, основанный на применении неожиданных для них приемов и способов действий, сочетавших в себе как элементы оборонительного, так и наступательного боя. [302]

Этот избранный генералом М. И. Потаповым способ действий и определил успех 5-й армии, особенно в ходе Киевского сражения, когда ее войска сорвали вражеский замысел по захвату Киева с ходу, а затем около полутора месяцев оттягивали на себя главные силы 6-й немецкой армии, что оказало существенное влияние на весь ход летне-осенней кампании 1941 г. на киевском направлении.

Активные действия 5-й армии заслужили высокую оценку со стороны ряда видных советских военачальников. Вот высказывания некоторых из них.

Маршал Советского Союза Г. К. Жуков отмечал: "...Михаил Иванович был весьма опытный генерал, получивший хорошую практику в битвах на Халхин-Голе. Это был смелый и расчетливый командарм, и не случайно 5-ю армию хорошо знало немецкое командование, не раз получая от нее чувствительные удары"{215}.

Маршал Советского Союза И. X. Баграмян впоследствии вспоминал: "Несмотря на удар огромной мощи, который нанесли по 5-й армии войска Рейхенау и Клейста (6 А и 1 ТГ. — А. В.), она продолжала оставаться наиболее боеспособной армией Юго-Западного фронта"{216}.

Генерал армии С. М. Штеменко писал: "5-я армия, возглавляемая генерал-майором М. И. Потаповым, прочно удерживала Полесье... Она стала, что называется, бельмом на глазу гитлеровских генералов, оказала врагу сильнейшее сопротивление и нанесла ему значительный урон. Немецко-фашистским войскам не удалось здесь быстро прорвать фронт. Дивизии Потапова сбили их с дороги Луцк — Ровно — Житомир и вынудили отказаться от немедленного удара на Киев... Гитлер был взбешен. 21 августа за его подписью появляется новый документ, обязывающий... обеспечить ввод в действие таких сил группы армий "Центр", которые смогли бы уничтожить 5-ю русскую армию.

5-я армия держалась до второй половины сентября 1941 года. На ее же долю выпали и тяжкие бои к востоку от Киева. Но жертвы, понесенные в этих боях, оказались не напрасными. Здесь была положена одна из первых прочных плит в основание наших последующих побед"{217}.