Введение

Прошел уже ряд лет с того времени, когда замер последний боевой выстрел на бельгийско-французском фронте. Закончилась первая мировая империалистическая война.

Эта война, вызванная борьбой империалистических стран за передел мира, является необычайно жестокой по обилию крови и энергии разрушения и глубоко поучительной по характеру и разнообразию средств и приемов борьбы в области военного искусства. И военный историк, окидывавший в то время своим взором эту панораму событий, с изумлением смотрел на этот хаос военно-исторических явлений, подавленный размерами и разнообразием наблюдаемого... Как приступить к изучению этого необъятного материала? На чем остановить свое внимание? В каких моментах этой борьбы искать наиболее ценных поучений для будущего?

Однако, по мере того как эти события уходили все далее и далее в глубину прошлого, картина все более и более упрощалась, мелочи постепенно бледнели и исчезали, все резче и яснее выделялись контуры более крупных явлений, охватывающих значительные промежутки времени. Так, путник, с трудом разбирающийся в сложном нагромождении окружающих его гор, оказавшись в некотором удалении от них, уже различает отдельные цепи возвышенностей и хребты, над которыми постепенно все отчетливее и яснее вырисовываются наиболее высокие вершины.

И уже теперь ясно выделяются отдельные периоды этой вооруженной борьбы, имеющие самостоятельное военно-историческое значение и представляющие собой в оперативном отношении нечто законченное.

Это расчленение сложных событий небывалой войны на отдельные периоды значительно облегчает изучение последней; почти каждый из этих периодов (или, выражаясь иначе, кампаний, походов) до такой степени обладает яркими особенностями в отношении района боевых действий, состава и численности вооруженных сил, количества технических средств и приемов оперативного искусства, — что исследование каждого в отдельности дает возможность притти к самостоятельным и ценным выводам по тому или другому виду современной войны.

Эти соображения побуждают меня, приступая к изложению и критическому исследованию этих событий, раньше всего определить [6] те рамки, в которых они будут мною изучаться, что, в свою очередь, определит объем и характер моей работы. Я, конечно, не намереваюсь дать читателю общий очерк империалистической войны 1914–1918 гг. Составление такого очерка не только явилось бы чрезвычайно затруднительным вследствие необходимости изучить громадный фактический материал, едва ли одолимый для одиночного исследователя, но подобный очерк, по необходимости ограниченный известными размерами, явился бы лишь поверхностным, беглым, схематичным изложением событий без достаточного углубления в сущность исследуемых явлений и был бы лишен военно-научного значения.

Это обстоятельство привело меня к решению выбрать из длинного ряда военных явлений этой войны какой-нибудь один период, обладающий по своему характеру, задачам и результатам достаточной самостоятельностью, цельностью и законченностью, и изучить его более подробно, более внимательно с тем, чтобы не только уяснить себе основные черты современной системы ведения войны, но и выявить на их фоне многие частные особенности и приемы военного искусства нашей эпохи.

С этой именно целью и ввиду этих соображений я остановился на исследовании периода, непродолжительного по времени, но весьма богатого интереснейшими военными явлениями, периода войны на франко-бельгийском фронте, от начала военных действий до середины ноября 1914 г. Этот трехмесячный период представляет необычайный интерес и высокую поучительность, потому что в этот промежуток времени на полях Бельгии и северо-восточной Франции, в бурном встречном движении, столкнулись две сильнейшие армии Европы, две непохожие одна на другую военные системы, две различные военные доктрины.

Именно в эти первые три месяца произошли крупнейшие боевые явления этой войны, разыгрались ее величайшие сражения, были выполнены наиболее смелые марши небывало широкого масштаба; никогда уже больше в эту войну ни на одном из ее театров не происходили события столь значительные, никогда в дальнейшем ходе этой борьбы не приходили в столкновение в открытом поле столь крупные массы, наступавшие и оборонявшиеся на необъятно широких фронтах. Этот период войны — период исключительно маневренный, являющий нам редкий пример широких стратегических действий миллионных масс, не останавливаемых в своем движении ни оборонительными линиями, ни крепостями.

Это именно тот характер войны, при котором, по выражению Наполеона, между выигранными и проигранными сражениями лежат империи.

И хотя, как увидим из дальнейшего изложения, ни одно из сражений этого периода не привело к решительным результатам вследствие быстро установившегося равновесия сил, но это обстоятельство нисколько не меняет общего характера этих трех месяцев войны.

Этот маневренный период кончается в середине ноября многодневным сражением во Фландрии, после чего борьба на бельгийско-французском [7] фронте замирает, и обе стороны, истощив свои силы, выдохшись, потеряв надежду достигнуть в ближайшее время поставленных себе целей, зарываются в землю, опутывают свои позиции проволокой и переходят к обороне. Наступает новый период войны — позиционный. Раз начавшись, этот позиционный образ действий уже не прекращается с обеих сторон до окончания войны, лишь временами нарушаясь, то с той, то с другой стороны, вспышками оперативной энергии, стремящейся прорвать укрепленные позиции противника, вырваться из окопов и проволочных заграждений. Но уже ни разу ни одной из сторон не удается достигнуть этой цели, и никогда уже в последующие четыре года война на западе Европы не приобретает характера маневренной войны.

На выбор мною этого периода войны повлияла также большая разработанность в литературе относящихся к нему событий, богатство материалов, разностороннее освещение многих ярких, драматических боевых эпизодов, в свое время глубоко взволновавших Европу. [8]