Пограничное сражение
1. Обстановка перед сражением
К тому времени, когда началось общее наступление двух южных германских армий из Лотарингии и Эльзаса на французскую территорию, остановившее вторжение в эти провинции 1-й и 2-а французских армий, немцы уже достигли крупных результатов в пределах Бельгии. Оборонительная линия р. Мааса с ее обеими крепостями была взята; бельгийская армия, хотя и не была уничтожена и успела укрыться в Антверпен, но была разбита в боях и сильно расстроена; почти вся территория Бельгии была занята германцами, и их правофланговые армии к 20 августа уже стояли на пороге северо-восточной Франции, готовые атаковать англо-французские войска. Вообще все указывало на то, что здесь, в противоположность южному участку, боевое напряжение растет с каждым днем и что если не сегодня, то завтра в этом районе должны произойти крупные боевые столкновения.
Общее расположение сторон на бельгийско-французской границе к 20 августа
В это время, т. е. 20 августа, общее расположение германских и англо-французских войск на бельгийско-французской границе представлялось в следующем виде.
1-я германская армия, остановив 3-й рез. корпус против Антверпена и имея 4-й рез. еще в тылу (у Тирлемона), остальными своими войсками (2-й кав. див., 2-м, 4-м, 3-м и 9-м корпусами) достигла линии Вольфертем, Брюссель, Ватерлоо, готовая начать захождение своим правым флангом к юго-западу.
2-я армия, выделив свой гвард. рез. корпус для атаки Намюра, прочими войсками (7-м; 10-м рез., 10-м гвард. и 7-м рез. корпусами, 4-й и 9-й кав. див.) находилась между Охэном в. Жемблу, в тесной связи с 1-й армией.
3-я армия, направив 11-й корпус к Намюру, оставшимися двумя полевыми корпусами (12-м и 19-м) дошла до линии Хаверзэн, Сиерньон, имея 12-й рез. корпус еще за р. Уртой, а 1-й кав. на Маасе, у Динана.
4-я армия своими полевыми корпусами (8-м, 18-м и 6-м) достигла западной границы великого герцогства Люксембургского [186] по линии Бастонь, Атер, а резервные корпуса (8-й рез. и 18-й рез.) еще удерживала в ближайшем тылу.
Наконец, 5-я армия подвела свои корпуса (кроме 5-го рез., остававшегося у Бетенбурга) на линию Эталь, Арсвейлер, по обе стороны форта Лонгви.
Таким образом, в тот день, когда французы едва заканчивали свою перегруппировку севернее Вердена и все еще не могли отказаться от активных намерений в районе своих восточных крепостей, немцы подвели уже свои пять армий на близкое расстояние к бельгийско-французской границе; 18 корпусов и 7 кав. дивизий, имея за собой еще 4 корпуса во 2-й линии, могли в течение 2–3 ближайших дней вторгнуться на французскую территорию.
Против этой массы германских войск, готовых к боевым действиям, стояли три французские армии, а английская еще только заканчивала свое сосредоточение южнее Мобежа. Далее, к западу, от Валансьена до морского побережья, кордоном протянулись 4 территориальные дивизии ген. д'Амада, назначение которых заключалось в преграждении неприятельской коннице путей в глубь французской территории.
3-я французская армия (4-й, 5-й и 6-й корпуса и 7-я кав. див.) находилась на левом берегу р. Огэна, на линии Этен, Ямец, имея группу резервных дивизий (так называемую лотарингскую армию) к востоку от Вердена, в районе маасских высот.
4-я армия (2-й, 9-й, 11-й, 12-й, 17-й и колониальный корпуса; 4-я и 9-я кав. див. и две резервные дивизии), только что сменив 5-ю армию на участке Мааса, между устьями pp. Шиеры и Семуа, заняла широкий фронт от Монмеди до Шарлевиля.
5-я армия (1-й, 3-й, 10-й, 18-й корпуса и две дивизии 19-го, 1-й кав. корпус и три резервные дивизии) к вечеру этого дня заняла указанное ей расположение между pp. Самброй и Маасом, причем ее конница находилась на левом берегу Самбры.
Из этого видно, что 3-я и 4-я армии имели против себя две германские, 4-ю и 5-ю, обладавшие, в общем, равными с ними силами, причем по своему положению относительно друг друга обоим противникам предстояло фронтальное столкновение. Принимая во внимание, что на пути наступления 1-й германской армии должна была находиться английская, против войск ген. Ланрезака оказывались две германские армии, 2-я и 3-я, которые не только значительно превосходили их своей численностью, но и занимали уже теперь по отношению к ним охватывающее положение. Вообще же вся правофланговая группа германских армий (1-я, 2-я и 3-я) занимала в самбро-маасском районе, по отношению к находившимся здесь англо-французским войскам, столь выгодное в оперативном смысле расположение, допускавшее обход обоих флангов и прорыв между союзными армиями, что именно здесь, к западу от Мааса, следовало ожидать в ближайшие дни решающих событий большого стратегического значения. [187]
Наступательные планы сторон
Каковы же были оперативные намерения обеих сторон, те оперативные планы, которые должны были привести в действие эти крупные массы войск, развернувшиеся на столь широком фронте, и направлять их к каким-то стратегическим целям?
План германского главного командования получил свое хотя и не очень отчетливое выражение в директиве германской главной квартиры, объявленной для трех правофланговых армий вечером 20 августа{143}. Задачи, поставленные армиям, определены здесь следующим образом: 1-я и 2-я армии, обеспечив себя со стороны Антверпена, устраиваются на линии, достигнутой ими в тот день, а затем, по соглашению между командующими армиями, продолжают наступление против неприятеля, находящегося к западу от Намюра, в связи с наступлением 3-й армии на участке Мааса Намюр, Живэ; атака Намюра должна быть начата возможно скорее. Для действий 4-й и 5-й армий не было дано каких-либо определенных указаний, потому что предполагалось, что обстановка сама укажет, атаковать ли им находящегося перед ними противника или перейти к обороне. Следовательно, собственно наступление с целью поражения находившегося впереди противника предусматривалось только для трех правофланговых армий и должно было вестись не под руководством главного командования, как следовало ожидать, а по взаимному соглашению командующих армиями. Уклоняясь от ближайшего руководства операциями правого фланга, германская главная квартира лишала свои армии той согласованности действий, которая так нужна была для обеспечения им решительного успеха в предстоявших боях к западу от Намюра{144}. Основная идея наступательного плана немцев заключалась в атаке противника правым крылом западнее Мааса, с предоставлением армиям широкой самостоятельности в выборе способов для выполнения этой задачи.
Французский план наступления выражен в трех директивах главной квартиры, данных 3-й и 4-й армиям (отдельно каждой) вечером 20 августа, а 5-й и английской (обеим вместе) — утром 21-го{145}. Директива для 3-й армии заключала в себе следующие указания: 21 августа армия должна начать наступление в общем направлении на Арлон, продвинув головы своих корпусов на линию Пьерпон, Теленкур, Виртон; задача армии — атаковать противника, который будет угрожать правому флангу 4-й армии, и быть готовой, если потребуется, сражаться фронтом к востоку. Директива для 4-й армии разрешала немедленное выдвижение [188] сильных авангардов на линию Тинтиньи, Бертрикс, Пализей, Вьевр для обеспечения выхода армии за р. Семуа и ее наступления в общем направлении на Нэфшато. Наконец, директива, общая для 5-й и английской армий, гласила следующее: 5-я армия, опираясь на Маас и на крепость Намюр, будет иметь предметом своих действий северную группу противника; английская армия должна содействовать этому, поддерживая связь с левым флангом 5-й армии и выдвинув свои главные силы в направлении на Суаньи.
Эти французские директивы дают нам возможность составить себе определенное представление лишь о частных задачах армий и о том, что наступление было указано всем четырем армиям; но каков должен быть общий характер этого наступления, какая положена в основание оперативного плана руководящая идея, общая для всего театра военных действий и для всех вооруженных сил союзников, и каково было относительное значение различных операционных направлений — об этом мы не получаем никаких определенных сведений из этих распоряжений французского главного командования. За этими сведениями мы должны обратиться к самому Жоффру, который в своей брошюре «La préparation de la guerre et la conduite des opérations» так формулирует свой оперативный план: главный удар должны были нанести 3-я и 4-я армии, наступая через великое герцогство Люксембургское и бельгийский Люксембург на сообщения германских армий, направлявшихся через Маас между Намюром и голландской границей; вспомогательное наступление возлагалось на 1-ю и 2-ю армии между Мецом и Вогезами с целью отвлечь на себя те силы противника, которые могли угрожать флангу 3-й и 4-й армий; наконец, 5-я, английская и бельгийская армии получили задачу служить заслоном в самбро-маасском районе против неприятельских войск на левом берегу Мааса для того, чтобы, задерживая их движение, предоставить французским армиям необходимое время для развития наступления в Люксембурге.
Итак, главный удар — в центре, а две вспомогательные атаки на флангах: на правом — более сильная, на левом — слабее (особенно с того дня, когда бельгийская армия отошла к Антверпену). Несмотря на то, что наступление в Эльзас-Лотарингию привело французов к большим разочарованиям, а вторжение в Бельгию крупных германских сил создало серьезную угрозу для положения союзных армий на бельгийско-французской границе, Жоффр все же не отказывается от мысли вести главное наступление в Арденнах, хотя момент для этого был уже безвозвратно потерян. До какой степени французское главное командование неправильно уясняло себе в то время обстановку, видно из письма Жоффра к командующему 4-й армией ген. Лангль-де-Кари от 20 августа, в котором, в ответ на нетерпеливые требования своего подчиненного скорее начать наступление, французский главнокомандующий говорит: «Я понимаю ваше нетерпение, но думаю, что еще не настало время начинать движение; чем более будет обнажен район Арлон, Оден-ле-Ромен, Люксембург, тем лучше [189] для нас. Я твердо решил не начинать наступления до тех пор, пока не наступит подходящий момент; противник может быть заинтересован в том, чтобы вызвать нас на это наступление раньше времени, но нам не следует лезть в западню».
Но, как будет видно из дальнейшего изложения, наступление пришлось начать раньше, чем наступил этот подходящий момент, и лишь с величайшим трудом оказалось возможно избегнуть западни, приготовленной противником, потому что вследствие благоприятного стратегического положения, занятого к тому времени на театре военных действий германцами, решающим фактором обстановки являлась их оперативная воля, значение которой слишком низко расценивалось французским командованием.
И если бы последнее даже и пожелало считаться с этим фактором и применяться к намерениям противника, то оно встретило бы значительное затруднение для этого в тех недостаточных и неправильных сведениях о неприятеле, которые в то время находились в распоряжении французской главной квартиры.
Вот в каком виде представлялась ей обстановка: на Маасе (к северу от Намюра) — 7 германских корпусов и 4 кав. дивизии, в бельгийском Люксембурге — 3 корпуса и 1 кав. дивизия, между Люксембургом и Диденгофеном — 3 корпуса и 2 кав. дивизии, а всего в Бельгии и Люксембурге 13 корпусов и 7 кав. дивизий. Первые сведения о германских рез. корпусах получены лишь 17 августа; тогда же стало выясняться движение 2-й германской армии и ее переправа через Маас между Гюи и Льежем; о движении 1-й армии имелись лишь смутные сведения: к 20 августа было только известно о наступлении крупных сил противника на Брюссель. Столь же неясны были сведения о наступлении 3-й германской армии; было лишь обнаружено движение каких-то неприятельских частей к Маасу южнее Намюра. О 4-й и 5-й германских армиях не имелось никаких определенных сведений, почему французский план и не принимал во внимание сильную 5-ю германскую армию, наступавшую в направлении весьма опасном для французских войск, направляемых за р. Семуа, и угрожавшую правому флангу и тылу 3-й французской армии. Кроме того, этот план возлагал на 5-ю французскую и английскую армии очень трудную, даже, может быть, непосильную задачу — остановить германские войска в самбро-маасском районе, где, даже по сведениям французской главной квартиры, находились в то время силы противника, не уступавшие по численности англо-французским, но в действительности значительно превосходившие их.
Таким образом, та картина неприятельского наступления, которую рисовала в это время французская разведка своему главному командованию, обладала двумя неблагоприятными особенностями: она сильно уменьшала (почти вдвое) численность противника, наступавшего через Бельгию, и не давала никакого представления о группировке этих сил по армиям и о тех направлениях, по которым эти армии наступали; иначе говоря, она не [190] давала возможности разгадать намерения противника, уяснить себе хотя бы в общих чертах характер неприятельского плана.
На всем фронте от Среднего Мозеля до Верхней Шельды армии противников или уже наступали (правофланговые германские армии в Бельгии), или готовились наступать, почему в результате этого встречного наступления в ближайшие дни вблизи бельгийско-французской границы произошел ряд крупных боев, совокупность которых известна в истории мировой войны под названием «пограничного сражения». Это грандиозное столкновение девяти армий (пяти германских с тремя французскими и одной английской), охватившее фронт протяжением около 250 км, в сущности говоря, не представляло собой одного сражения, а являлось сложной стратегической операцией. Соответственно группировке армий обеих сторон и районам, в которых они наступали и сражались, эта общая операция может быть подразделена на две частные: 1) арденнскую, обнимающую собой марши и бои встречного наступления в Арденнах 4-й и 5-й германских армий против 3-й и 4-й французских, и 2) самбро-маасскую, заключающую в себе передвижения и боевые действия 1-й, 2-й и 3-й германских армий против 5-й французской и английской по обе стороны р. Самбры и на Маасе южнее Намюра. В свою очередь, каждая из этих частных операций распадается на сражения в зависимости от большей или меньшей обособленности и самостоятельности действий отдельных армий. Так, арденнская операция состоит из сражений: у Лонгви (между 5-й герм. и 3-й франц. армиями) и на р. Семуа (между 4-й герм. и 4-й франц.), а самбро-маасская: у Шарлеруа, Динана (между 2-й и 3-й герм. и 5-й франц. армиями) и у Монса (1-я герм. против английской армии).
После этих общих сведений о положении сторон и их оперативных намерениях перейдем к описанию и исследованию боевых действий противников в отдельных сражениях.
2. Арденнская операция (21–25 августа)
Характер местности в районе боевых действий
Районом боевых действий 3-й и 4-й французских и 4-й и 5-й германских армий послужила южная часть бельгийского Люксембурга и прилегающая к ней пограничная полоса французской территории до Мааса. Эта местность представляет собой невысокое лесистое плоскогорье Арденн и имеет закрытый, пересеченный характер; реки текут здесь в глубоких руслах, в крутых, местами отвесных, берегах и имеют весьма извилистое течение. Дороги во многих местах пролегают по глубоким лощинам и оврагам, с частыми подъемами и спусками. Страна, в общем, малонаселенная, бедная, с малым числом крупных селений; более густое население встречается, главным образом, по долинам рек. Такой характер местности весьма неблагоприятно отражается на тактической деятельности войск: он затрудняет их движение, особенно артиллерии и обозов; вынуждает к принятию особых мер для поддержания связи между колоннами и обеспечения согласованности [191] в их действиях; стесняет кругозор, затрудняя разведку и наблюдение; а в бою требует высокого проявления инициативы и находчивости со стороны частных начальников. Все эти обстоятельства приобретали в данном случае особенное значение потому, что предстоявшие боевые столкновения должны были иметь характер встречных боев, иногда неожиданных для обеих сторон. Эти особенности местности резче выражены к северу от линии Монмеди, Лонгви и слабее к югу от этой линии; южная часть района боевых действий, по обе стороны р. Орна и южнее, имеет равнинный и открытый характер.
Сражение у Лонгви (21–23 августа)
К вечеру 20 августа, в момент получения директивы главного командования для наступления, 3-я французская армия находилась на левом берегу р. Отэна, на линии Этен, Ямец; 4-й корпус — в районе Марвиль, Ямец, поддерживая у первого пункта связь со 2-м корпусом (4-й армии); 5-й — у Манжиена; две дивизии 6-го корпуса и 7-я кав. дивизия — в районе Спинкура, а третья (40-я) дивизия этого корпуса — у Муавиля, фронтом: на Конфлан, Брив, для прикрытия правого фланга армии; наконец, группа из семи рез. дивизий располагалась к востоку от Вердена, вдоль маасских высот, для обеспечения со стороны Меца участка Верден, Туль, причем две из этих дивизий, 54-я и 67-я, находились у Этена{146}.
Положение обеих сторон к 21 августа
Соответственно приведенной выше директиве Жоффра, командующий армией ген. Рюфэ в ночь на 21 августа сделал распоряжение о продвижении на следующий день своих корпусов на линию Пьерпон, Телеккур, Виртон, причем по мере продвижения главных сил армии к северу 54-я рез. дивизия должна была сменить 40-ю дивизию, чтобы дать ей возможность продвигаться уступом за другими дивизиями своего корпуса. В то время, когда отдавалось это приказание, в штабе 3-й армии имелись недостаточные и неопределенные сведения о противнике: район Лонгви, Арлон, Виртон считался незанятым; по одним сведениям, Лонгви обстреливался неприятельской артиллерией, по другим — оставался нетронутым; какие-то германские войска обнаружены двигающимися к северу от Лонгви со стороны Люксембурга.
Посмотрим, каково же было в действительности в это время положение 5-й германской армии, находившейся против 3-й французской.
Еще в период сосредоточения этой армии в районе Диденгофен, Мец, между 4 и 7 августа, 4-й кавалерийский корпус (3-я и 6-я кав. дивизии) перешел французскую границу между Филиером и Оден-ле-Роменом и направился к линии Лонгюон, Спинкур, тесня перед собой слабые неприятельские части из войск [192] прикрытия; 10 августа эта конница дошла до р. Отэна; западнее Лонгюона 3-я кав. дивизия вела бои с 9-й французской кав. дивизией, а 6-я, выдвинувшись за реку, в окрестности Манжиена, атаковала передовые части 8-й французской дивизии (4-го корпуса), но была отброшена к Аранси. После этого 3-я кав. дивизия была перемещена к северу от Лонгви для освещения местности к стороне Кариньяна и Монмеди, 14-го достигла Эталя и здесь отбросила к Тиньтиньи 4-ю французскую кав. дивизию; 6-я отошла к левому флангу своей армии, к Одэн-ле-Ромену.
До 17 августа 5-я армия ввиду ожидавшегося наступления французов к югу от Меца удерживалась главным командованием на линии Мец, Диденгофен, Бетенбург; в 1-й линии находились 5-й, 13-й и 16-й корпуса, во 2-й — 5-й рез. и 6-й рез., а кавалерийские дивизии — на флангах. На следующий день армия начала продвигаться на линию Арлон, Диденгофен: 5-й корпус — от Бетенбурга на Арлон, 13-й — из северных окрестностей Диденгофена на Кюнцих, 16-й — от Диденгофена к Арсвейлеру, 5-й рез. — от Бетенбурга на Капелен и 6-й рез. — из северных окрестностей Диденгофена на Эш. Левофланговый (6-й) корпус 4-й армии в то же время наступал на Атер и Леглиз к Нэфшато. К вечеру 20 августа армия заняла линию Арсвейлер (16-й), Отияген, Эш (6-й рез.), Шатийон (13-й), Эталь (5-й корпус и 3-я кав. дивизия), имея 5-й рез. корпус эшелонированным от Бетенбурга на Капелен; 6-я кав. дивизия находилась к югу от Арсвейлера. Следовательно, уже в своем исходном положении для наступления эта армия находилась лишь в одном переходе от 3-й французской, которая не имела почти никаких сведений о ней и, будучи вдвое слабее ее{147}, занимала своими главными силами положение, дававшее немцам возможность легко охватить оба ее фланга.
Директивой германской главной квартиры от 17 августа (определявшей порядок общего наступления всеми армиями) 5-й германской армии указана задача: выдвинувшись своим правым флангом к Эталю для сохранения связи с 4-й армией, своим левым флангом оставаться у Диденгофена, чтобы служить осью захождения для армий, наступавших через Бельгию; на нее же было возложено овладение фортами Лонгви и Монмеди. Армии была дана, в общем, оборонительная задача: она должна была принять на себя атаку противника и лишь после этого, смотря по обстоятельствам, перейти к наступательным действиям. Ввиду этого армия не получила на 21 августа никаких приказаний для дальнейшего движения и весь следующий день оставалась в занятом ею расположении, ведя своей конницей разведку на флангах: 3-й кав. дивизией — на Флоранвиль, а 6-й — в западных окрестностях Одэн-ле-Ромена. В этот день были, однако, сделаны распоряжения для атаки Лонгви; для этой цели был сформирован отряд под начальством ген. Кэмпфера (начальника инженеров армии) в составе 52-й пех. бригады (13-го корпуса), артиллерийских [193] и инженерных частей. Атака поведена с утра 21-го с северной стороны; сначала пехота подошла на близкое расстояние к форту, чтобы дать возможность установить тяжелые батареи, а затем, с 4 час. дня, тяжелая артиллерия начала громить фортовые сооружения. В тот же день артиллерия форта прекратила огонь, но гарнизон еще не сдавался.
Боевые действия 21 августа
Между тем, с утра 21 августа корпуса 3-й французской армий начали свое наступление к северу и без сопротивления со стороны противника к вечеру достигли назначенных им пунктов: 4-й — Виртона, 5-й — северных окрестностей Теланкура, 6-й — Пьерпона, 40-я дивизия — западных окрестностей Ляндра и 7-я кав. дивизия — Одэн-ле-Ромена; 6-й корпус с кав. дивизией без труда потеснил слабые передовые части 16-го германского корпуса, занимавшие район Ляндра, и отбросил их к Омецу. Вследствие различных недоразумений, происшедших при формировании группы резервных дивизий ген. Дюрана и при распределении между дивизиями оперативных задач, ни одна из них в этот день не была готова сменить 40-ю дивизию и занять участок Этен, Спинкур для обеспечения правого фланга армии, почему 21 августа между этим флангом и резервными дивизиями, группировавшимися в районе Этен, Верден, образовался разрыв протяжением около 20 км.
В приказе по армии на 22 августа ген. Рюфэ дал следующие указания для дальнейших действий: задача армии такая же двойственная, как и вчера, — быть готовой атаковать и к северу, и к востоку; 4-й корпус наступает подивизионно на Эталь и Шатийон; 5-й — к Мей (между 4-м корпусом и Лонгви); 6-й одной дивизией заслоняется к стороне форта Дифердингена, а другой наступает между этим фортом и Лонгви; 40-я дивизия продвигается к Филиеру, будучи в готовности отразить всякую атаку со стороны Диденгофена; 7-я кав. дивизия ведет разведку на Эш и Диденгофен; наконец, 54-я рез. дивизия занимает участок Этен, Спинкур, а 67-я располагается в западных окрестностях Этена, обе — для обеспечения правого фланга армии.
Следовательно, армия своим левым флангом должна была тянуться к северу, а правым смотреть на восток, причем из 9 дивизий (не считая конницы) только 5 должны были выполнять главную задачу — итти навстречу противнику, а 4 дивизии назначались для второстепенных действий по обеспечению главных операций и для охранения фланга.
Такой характер наступательного плана ген. Рюфэ был тем более опасен, что в этот день сведения о противнике оставались столь же скудными, как и накануне; достаточно сказать, что за весь этот день, до 6 час. вечера, 7-я кав. дивизия, находившаяся в постоянном соприкосновении с неприятелем в районе Ляндр, Одэн-ле-Ромен, не дала о нем никаких сведений.
В то же время готовилась к наступлению и 5-я германская армия. В штабе этой армии на основании собранных в течение [194] дня сведений и противнике к вечеру 21 августа составилось такое представление о его действиях и намерениях: неприятель наступает к северо-востоку с целью освободить Лонгви, а также для того, чтобы проникнуть в промежуток между 5-й и 4-й германскими армиями и атаковать последнюю в левый фланг; одновременно с этим своим наступлением в районе Лонгви он хочет прорвать фронт 5-й армии. Этому наступательному плану противника, конечно, невозможно было противодействовать оборонительными действиями; для того чтобы расстроить этот неприятельский план, необходимо было немедленно перейти в наступление. Однако, в виду того, что директива от 17 августа не предусматривала для 5-й армии такого наступления, пришлось, раньше чем принимать соответствующие решения, испросить по этому вопросу согласие главного командования, которое вскоре и было получено. После этого для боевых действий 22 августа были даны вечером 21-го, по соглашению со штабом 4-й армии, следующие приказания: левофланговый (6-й) корпус 4-й армии должен был с утра наступать от Леглиза на Росиньоль и Тинтиньи; 3-я кав. дивизия — поддерживать связь между внутренними флангами армий; 5-й корпус — наступать от Эталя к Виртону и Эту, где и расположиться для обороны; 13-й — от Шатийона на Блейд и Толенкур; 6-й рез. — из западных окрестностей Эша на Лонгюон и Пьерпон; 5-й рез. — выйти в промежуток между 6-м рез. и 16-м корпусами и наступать на Эш и далее на Филиер; 16-й — наступать южнее 5-го рез., на участке до Одэн-ле-Ромена; 6-я кав. дивизия — обеспечивать левый фланг армии к югу от Одэн-ле-Ромена. Такая организация наступления указывает на то, что немцы опасались за правый фланг 5-й армии и за связь этого фланга с левым флангом 4-й; выдвижение германских войск должно было привести на следующий день к целому ряду встречных боев на всем фронте наступавших одна против другой армий.
Боевые действия 22 августа
а) Бои у Виртопа и Эта
С утра 22 августа обе стороны начали наступление; стоял густой туман, сильно затруднявший наблюдение и приводивший в утренние часы ко многим неожиданным столкновениям. Прикрываясь справа 3-й кав. дивизией, поддерживавшей связь с 6-м корпусом, 5-й корпус наступал 9-й дивизией на Виртон, а 10-й — на Эт{148}. В то же время навстречу ему, на Эталь и Шатийон, шел 4-й французский корпус. Германцы начали свое движение еще ночью, чтобы к рассвету пройти лесистую местность, лежавшую на пути к Виртону, а потому рано утром, когда авангард [195] 8-й французской дивизии начал выходить из Виртона по дороге на Эталь, немцы уже подходили к этому пункту. Французский авангард был атакован 9-й германской дивизией и отброшен на главные силы, которые, не будучи в состоянии продвинуться на Эталь, развернулись по обе стороны Виртона и завязали бой с противником. В 9 час. утра туман рассеялся, и артиллерия обеих сторон открыла огонь. После сильного артиллерийского боя и нескольких пехотных атак 8-я французская дивизия, которой содействовали у Мей, Виртона правофланговые части 2-го корпуса (4-й армии), упрочила свое положение у Виртона, но к наступлению темноты немцы все-таки овладели французской позицией. В течение ночи французы отошли к Ла-Маргу. В то же время 10-я германская дивизия вела бой у Эта с 7-й французской. Сначала, пока стоял туман, головные части немцев, подходившие к этому селению и неожиданно обстреленные французским авангардом, были потеснены, но когда туман исчез, германской артиллерии удалось своим огнем отрезать этот авангард от главных сил противника, а пехоте — проникнуть в промежуток между 4-м и 5-м французскими корпусами, которые в этот день не имели никакой связи друг с другом. Тем не менее, французам удалось до вечера удержать селение в своих руках, но так как к этому времени 5-й французский корпус уже отошел к югу, то и 7-й дивизии пришлось ночью отойти за р. Шиеру в район Шаранси.
В этих боях германская артиллерия понесла большие потери людьми вследствие того, что лесистая местность, а в утренние часы и туман вынуждали занимать открытые позиции на близких расстояниях от противника.
б) Бои у блейда и Лонгви
Еще более неудачны оказались в этот день действия 5-го французского корпуса. Вместо того чтобы наступать западнее Лонгви к северу, сохраняя связь с 4-м корпусом, командир корпуса выделил часть 9-й дивизии к Блейду и Баранзи, а с главными силами пошел от Теленкура на Лонгви, где вскоре после полудня вступил, в крайне невыгодных для себя условиях, в бой с германскими войсками, осаждавшими форт и занимавшими хорошо укрепленные позиции, снабженные тяжелой артиллерией. Ввиду наступления французов к форту ген. Кемпферу пришлось отменить назначенный на этот день штурм и при содействии бригады 26-й дивизии атаковать противника и отбросить его с большими потерями и в беспорядке к Теленкуру. Одновременно с этим остальные войска 13-го германского корпуса (27-я див. и бригада 26-й) атаковали части 9-й французской дивизии у Блейда и оттеснили их к югу. Поражение 5-го французского корпуса, особенно его главных сил. наткнувшихся на неприятельские укрепления и тяжелые батареи противника, произошло столь неожиданно и быстро, что вызвало полное расстройство войск и их поспешное отступление. По получении об этом донесения командующий армией тотчас же командировал в расположение корпуса [196] начальника штаба армии ген. Гросети для приведения войск в порядок и организации отхода. Между тем немцы, достигнув такого крупного успеха в начале дня и с небольшими потерями, вместо того чтобы развивать его, временно прекратили бой ввиду неясности обстановки и потери связи с соседними частями и лишь в 3 час. дня начали преследовать противника, отходившего к Теленкуру. Этот двухчасовой перерыв, конечно, дал возможность французам устроить свои войска и в порядке отвести их к Лонгюону. К вечеру 13-й германский корпус, дойдя до Теленкура, занял этот пункт 26-й дивизией, а 27-ю расположил севернее. Следует думать, что если бы командир этого корпуса ген. Фабек, не прерывая боя, продолжал энергично теснить противника, то едва ли последнему удалось бы увести свои расстроенные войска к р. Шиере.
в) Бои у Уньи и Донкура
6-й французский корпус своими главными силами наступал от Пьерпона на Уньи (12-й дивизией) и Лекс (42-й дивизией). Навстречу ему из западных окрестностей Эгна шел 6-й германский рез. корпус: 11-я рез. дивизия — на Уньи и Лонгюон, а 12-я рез. — на Лексе и Пьерпон. Не доходя Уньи, между этим селением и Лонгви немцы столкнулись с противником и после непродолжительного боя оттеснили его к юго-западу, заняли Уньи и здесь до вечера отражали неприятельские контратаки. 12-я рез. дивизия дошла до Лекса без боевых действий, но у Донкура (в 5 км далее к юго-западу) встретила упорное сопротивление французов, большая колонна которых (12-я дивизия) наступала сюда с юга, угрожая левому флангу германцев. Для противодействия этому охватывающему движению противника пришлось обратиться за помощью к соседнему 5-му рез. корпусу, который в 3 час. дня направил одну бригаду 10-й рез. дивизии от Иопекура на Пьерпон, что дало возможность 12-й рез. дивизии спокойно отойти на высоты к западу от Лекса. 6-й рез. корпус заночевал на линии Лекс, Уньи, а 6-й французский отошел на р. Крюн, в район Аранси, Пьерпон. Таким образом, но нанеся, в сущности говоря, решительного поражения противнику, немцы в этих боях достигли лишь ограниченной цели — не допустили французов подойти к Лонгви и воспрепятствовать штурму форта.
г) Бои у Филиера и Одэн-ле-Ромена
В этот день, как мы знаем, задача по обеспечению правого фланга 3-й французской армии была возложена на 40-ю дивизию (6-го корпуса), 7-ю кав. и две рез. дивизии. Но в действительности эта тяжелая доля досталась одной 40-й дивизии, которая, конечно, одна не могла прикрыть армейский фланг от ударов превосходного по численности противника. 7-я кав. дивизия, которая должна была разведывать и охранять у Одэн-ле-Ромена, при первых же признаках неприятельского наступления с этой стороны, желая уклониться от столкновения с противником [197] (войсками 16-го германского корпуса), повернула к северо-западу на Филиер, но, встретив и здесь германскую пехоту (16-го или 5-го рез. корпусов, сражавшихся с 40-й французской дивизией), около 5 час. вечера без потерь отошла на юг к Решикуру, оставив весь район Ляндр, Одэн-ле-Ромен без наблюдения. 54-я и 67-я рез. дивизии вследствие путаницы в распоряжениях и вообще плохой организации лотарингской армии только к ночи с 22 на 23 августа могли достигнуть Спинкура и расположиться: 54-я — к северо-востоку и востоку, а 67-я — к югу от этого пункта{149}. Итак, 40-й французской дивизии, наступавшей от Муавиля к Филиеру, приходилось вести неравный бой с противником, надвигавшимся с линии Эш, Отинген, Арсвейлер; это были войска 5-го рез. и 16-го корпусов.
5-й рез. корпус, выдвинувшись ночным переходом из района Капелен, Бетенбург, в промежуток между 6-м рез. и 16-м корпусами, к 9 час. утра подошел в окрестности Омеца, где около 11 час. утра получил приказание наступать на участок Пьерпон, Иопекур; 10-я рез. дивизия пошла на Иопекур, а 9-я — на Филиер. Обе вступили в бой с французскими войсками, занимавшими эти пункты: с 42-й дивизией — у первого, а с 40-й — у второго из этих пунктов. Одна бригада 10-й рез. дивизии, как уже упоминалось выше, направилась на Пьерпон для поддержки 12-й рез. дивизии. Одновременно с этим на Филиер наступала и правофланговая бригада 34-й дивизии (16-го германского корпуса). После упорного боя с превосходными силами противника 40-я французская дивизия, атакованная с двух сторон, отошла, совершенно расстроенная, сначала к Иопекуру, но, преследуемая 5-м рез. корпусом и 34-й дивизией, не могла задержаться здесь и продолжала свое отступление к Нуйон-пону и даже южнее. Другая (33-я) дивизия 16-го германского корпуса, имея слева от себя 6-ю кавалерийскую дивизию и встречая лишь слабое сопротивление небольших французских частей, наступала через Одэн-ле-Ромен к Ляндру, не доходя до которого и остановилась на ночлег.
Результаты боевых действий 22 августа и предположения на 23-е
Из сказанного о боевых действиях 22 августа видно, что французы потерпели в этот день крупную неудачу на всем фронте своей 3-й армии; они не только нигде не могли опрокинуть противника, но даже нигде не остановили его наступления. Немцы во всех боях этого дня неизменно атаковали в наивыгоднейших для себя условиях; то угрожали охватом, то прорывали французские линии и отбрасывали назад расстроенные неприятельские войска. Благодаря некоторой устойчивости 4-го французского корпуса, обнаруженной им в боях у Виртона, опасность охвата миновала на левом фланге армии, но зато в более грозном виде: она появилась к концу дня на правом фланге, где расстройство французских [198] войск было наибольшим. Трудно было ожидать, чтобы корпуса и дивизии после горьких испытаний этого дня были пригодны в ближайшие дни для выполнения какой-либо крупной операции. Правда, в распоряжении 3-й армии находилось несколько резервных дивизий, еще не принимавших участия в бою, но мы видели, в каком неустроенном виде находилась эта импровизированная, наспех набранная группа, которой было присвоено громкое название лотарингской армии. Составленная исключительно из второочередных частей, привезенных к Вердену с различных участков фронта и не знавших одна другую, а также своих начальников, не имевшая ни организованного штаба, ни потребных средств для связи и разведывания, эта армия едва ли могла существенно изменить положение, создавшееся в районе Лонгви.
Тем не менее, командующий 3-й армией в ночь на 23 августа вновь задумывает перейти на следующий день в наступление, побуждаемый к этому и главным командованием, которое просит ген. Рюфэ «возобновить атаку в общих интересах операции». Такая просьба французской главной квартиры не покажется нам странной, если мы обратим внимание на то обстоятельство, что. несмотря даже на введение немцами в бой 22 августа весьма, крупных сил, французское главное командование исчисляло силы противника значительно ниже действительного; так, в сообщении, посланном в этот день в 4-ю, 5-ю и английскую армии, ген. Бертело говорит, что немцы имеют против 3-й армии 13-й и 16-й корпуса и может, быть — 8-й корпус. Но странным кажется, что о наступлении думал и командующий 3-й армией, который знал, что против него находятся значительно большие силы противника и что его войска сильно расстроены. При таких условиях все эти наступательные замыслы теряли, конечно, всякое реальное значение и заранее были обречены на то. чтобы остаться лишь на бумаге; тем более, что и само наступление намечалось какое-то нерешительное и робкое. Корпуса должны были основательно закрепиться в занимаемом ими расположении, даже создав 2-ю укрепленную линию, и быть готовыми двинуться вперед; наступление начинал 6-й корпус, но и то условно, после того как 54-я и 67-я рез. дивизии займут назначенные им места на правом фланге армии. С таким оборонительным настроением и с такими условностями французы немногого достигли бы в этом наступлении.
Что касается немцев, то позднее прибытие войск на ночлеги и неполучение в этот день штабом 5-й армии указаний главного командования не дали возможности составить заблаговременно каких-нибудь оперативных предположений на следующий день. Кроме того, после успехов 22 августа, командующий 5-й армией склонялся к тому, чтобы пока не наступать дальше, а сохранять прочную связь своим левым флангом с крепостным районом Диденгофен, Мец, не подвергая себя опасности флангового удара со стороны Вердена. Но, как увидим из дальнейшего изложения, полученные им на следующий день указания главной квартиры изменили его намерения. [199]
Боевые действия 23 августа
Утром 23 августа немцы занимали линию Виртон, Теленкур, Уньи, Иопекур, Ляндр, имея 3-ю кав. дивизию к юго-западу от Эталя, а 6-ю — у Ляндра; пять ландверных бригад, снятых с позиций на р. Ниде (ввиду успешного наступления 6-й армии), сосредоточивались к Мецу и Брие, а 33-я рез. дивизия (главный крепостной резерв Меца) подходила к левому флангу армии.
Французские войска в это время располагались следующим образом: 4-й корпус — на р. Шиере у Шаранси и западнее, 5-й — на р. Отэне у Марвиля и восточнее, а 6-й — главными силами далее по этой реке, у Пилона и Нуйон-пона, занимая авангардом укрепленную позицию у Аранси; остатки 40-й дивизии — в расположении этого корпуса; 7-я кав. дивизия — к северо-востоку от Спинкура; 54-я рез. дивизия — в северо-восточных, а 67-я — в юго-восточных окрестностях этого города. Остальные рез. дивизии — у Вердена, в районе маасских высот.
В 7 час. утра в штабе 5-й германской армии была получена директива главного командования, в которой высказывалось пожелание «отбросить противника, находящегося к северу от Вердена, в западном направлении». Ввиду этого командующий армией приказал войскам возобновить преследование по всему фронту с целью отрезать французов от крепости; корпусам было указано достигнуть в этот день р. Отэна.
Стремление обеих сторон к продолжению активных действий и сосредоточение ими в районе между Верденом и Мецом свежих войск указывали на вероятность в ближайшее время оживленных боев в этой местности; однако, в этот день боевые действия не получили здесь большого развития. У немцев, вследствие сильного утомления войск и позднего получения приказаний, корпуса не выполнили данных им задач. 5-й корпус потерял связь с 6-м, повернувшим к западу для выполнения задачи, полученной от штаба своей армии, и ввиду неясной обстановки простоял весь день на месте, ведя лишь артиллерийскую борьбу с французскими батареями у Мей, Виртона; впрочем, 10-я дивизия перешла от Эта в южные окрестности Виртона. 13-й корпус лишь после полудня начал движение и к вечеру своим левым флангом (частями 26-й дивизии) занял Лонгюон; остальные его войска были задержаны передовыми войсками 4-го французского корпуса в лесистой местности между Теленкуром и р. Шиерой. 6-й рез. поздно вечером достиг р. Крюна на участке Лонгюон, (11-я рез. див.), Пьерпон (12-я рез. див.), 5-й рез. корпус оставался на месте, у Иопекура, выделив пехотный полк к Лонгви, в осадный отряд Кэмпфера. Наконец. 16-й корпус без боев дошел до окрестностей Решикура.
Большая перегруппировка происходила в этот день на левом фланге армии: три ландверные бригады (9-я бавар., 13-я и 53-я) собрались из тыла к Брие, а две (43-я и 45-я) — к Ляндру; 33-я рез. дивизия подошла от Меца к Конфлану{150}. Здесь же предполагали [200] сосредоточить и всю армейскую конницу, для чего 3-я кав. дивизия переходила сюда с правого фланга армии для присоединения к 6-й, находившейся у Ляндра.
В это время 3-я французская армия на всем своем фронте оставалась в занятом ею расположении и лишь на ее правом фланге, между Верденом и Спинкуром, местами происходили передвижения рез. дивизий с целью занять более удобное положение для обеспечения этого фланга. Из полученных за ночь донесений о состоянии войск ген. Рюфэ убедился в том, что никакое наступление в этот день немыслимо, о чем и донес главному командованию с добавлением, что таковое будет предпринято лишь после приведения войск в порядок. Медленное продвижение противника и отсутствие боев в течение 23 августа, казалось бы, предоставляли французам возможность организовать какой-нибудь маневр на своем правом фланге с использованием достаточно крупных сил лотарингской армии, для чего необходимо было спешно подготовить эту группу войск для активных действий. Но ничего в этом отношении сделано не было. В то время, когда немцы проявляли усиленную деятельность по сосредоточению свежих войск на участке Ляндр, Конфлан для выполнения на следующий день наступательного маневра против правого неприятельского фланга, французское командование ставило пассивные задачи для своей лотарингской армии. Двум рез. дивизиям (54-й и 67-й), непосредственно прикрывавшим правый фланг армии, внушалась мысль об их оборонительной роли и о необходимости укреплять свое расположение; общий характер той задачи, которая возлагалась на всю группу войск ген. Монури, определялся в директиве Жоффра от 3 час. дня 23 августа так: воспрепятствовать противнику пройти между Тулем и Верденом и, по возможности, принять бой не иначе, как на сильно укрепленной позиции маасских высот.
Предположения сторон на 24 августа
К вечеру 23-го в штабе 5-й германской армии на основании полученных за день сведений о противнике сложилось представление, что французами будет оказано сильное сопротивление на реке Отенэ, куда ими направлены подкрепления из Вердена через Этен{151}. Ввиду этого на 24 августа, с целью облегчить корпусам на фронте форсирование реки, 16-му корпусу приказано при содействии ландверных бригад и 33-й рез. дивизии произвести обход правого неприятельского фланга. Удар противника со стороны Вердена признавался маловероятным ввиду небольшого числа находившихся в его районе войск. Последнее соображение составляло слабую сторону германских предположений на 24-е, потому что оно обнаруживало недостаточную осведомленность немцев в группировке и составе французских войск и не принимало в расчет лотарингской армии. Хотя последняя, как я уже [201] говорил, и обладала весьма существенными недостатками в своей организации и подготовке к наступательным действиям, но все же это было крупное соединение войск (даже не считая 54-й и 67-й рез. дивизий — пять дивизий), которое, появившись в решительную минуту на поле сражения, могло послужить решающим фактором победы. Мы увидим, что в скором времени эта ошибка немцев сказалась неблагоприятно на положении их левого фланга.
Задачи германским корпусам были распределены следующим образом: 5-му корпусу — наступать на нижнюю Шиеру к Шаранси, не открывая огня по форту Монмеди; 13-му — на участок Шиеры между Шаранси и Лонгюоном; 6-му рез. — форсировать р. Крюн у Пьерпона; 5-му рез. — наступать к Решикуру для поддержки, смотря по обстоятельствам, или 6-го рез., или 16-го корпусов. Последний должен был форсировать р. Отэн по обе стороны Спинкура и опрокинуть правый фланг противника; для содействия ему в выполнении этой задачи были назначены пять ландверных бригад, наступавших на Домреми от Ляндра (три бригады) и от Брие (две бригады), и 33-я рез, дивизия — от Конфлана на Гондрекур. Эти части составили сводный корпус ген. Овена{152}, подчиненный командиру 16-го корпуса.
Предположения командующего 3-й французской армией на 24 августа заключались в организации наступательного движения, мало отличившегося от его нерешительных намерений накануне. Непонятно, почему основным направлением для наступления армии было назначено направление движения 5-го корпуса из окрестностей Марвиля (на р. Отэне) к Теленкуру, с которым должны были сообразоваться прочие корпуса при своем наступлении: 4-й — между Теленкуром и Ла-Мартом, а 6-й — на Нуйон-пон и Решикур; последний начинал движение не ранее того, как рез. дивизии, находившиеся справа, могли поддержать его. 7-я кав. дивизия сначала оставалась на левом берегу Отэна к северо-западу от Спинкура. Рез. дивизии лотарингской армии получили такие указания от ген. Монури: 54-я, 67-я и 72-я, под общим начальством ген. Поля Дюрана, имели задачей поддержать наступление 6-го корпуса, как только оно обнаружится, однако, не переходя за р. Крюн и прикрывая это движение к стороне Брие и Конфлана; 55-й и 56-й дивизиям указано оставаться на месте (на маасских высотах), а 75-й — заменить 72-ю на линии Фрэн, Этен.
Вот каковы были распоряжения французского командования на 24 августа. К какого же рода действиям должны были они. привести в этот день? К робкому продвижению корпусов, с постоянным оглядыванием их один на другого, причем 6-му корпусу надлежало ждать поддержки от рез. дивизий, а этим последним — выжидать наступления этого корпуса; но даже и эта поддержка, столь сложно обусловленная, могла быть оказана на небольшом протяжении. А на всем остальном пространстве между правым флангом армии и Верденом должны были царить тишина и спокойствие!.. [202] Французский полководец, замышляя это наступление и пытаясь осуществить свои половинчатые решения, не принял во внимание ни сильной воли противника, ни энергичного характера его оперативных приемов, противодействовать которым он был, конечно, не в силах вялостью и медлительностью своих действий. А в то же время недобрые вести приходили с севера... 4-я армия уже находилась в полном отступлении на всем своем фронте, 5-я уже понесла поражение в боях на р. Самбре, а английская — у Монса. Завтрашний день не обещал никакого улучшения в общем положении союзных армий.
Боевые действия 24 августа
День 24 августа принес с собой много неожиданностей для 3-й французской армии. Раньше всего, ген. Рюфэ в ответ на свою просьбу, обращенную к главному командованию, побудить лотарингскую армию предпринять наступление против левого неприятельского фланга{153}, получил приказание Жоффра начать отступление на линию Азанн, Дамвилер, Монмеди ввиду отхода 4-й армии к Маасу, на участок от Стенэ до Музона, Но одно совершенно случайное обстоятельство круто изменило ход событий в районе 3-й армии. В тот день, когда велась эта переписка между Рюфэ и Жоффром, один из французских кавалерийских разъездов рано утром захватил в окрестностях Конфлана германский автомобиль, в котором был найден приказ об обходном движении в этот день 16-го германского корпуса, усиленного ландверными бригадами и 33-й рез. дивизией, против правого фланга 3-й французской армии; этот приказ ясно обнаруживал неосведомленность германского командования о нахождении крупных французских сил между Этеном и Верденом. Конечно, французскому командованию следовало немедленно же использовать такой исключительно благоприятный случай для того, чтобы нанести неприятелю удар на его левом фланге, что могло бы иметь при данных условиях решающее значение для общего положения 3-й армии. Но это не так легко было сделать. Сравнительно скоро удалось убедить ген. Рюфэ в необходимости спешно организовать контрманевр резервными дивизиями против неприятельских сил, намеревавшихся охватить правый фланг армии; гораздо труднее было уговорить ген. Монури согласиться на этот маневр, потому что он долго отговаривался полученными от Жоффра, указаниями оборонительного характера по обеспечению крепостного фронта Туль, Верден, но больше всего затруднений встретилось при сношениях по этому [203] вопросу с главным командованием, которое не понимало значения задуманного наступления или, может быть, просто не уделяло ему надлежащего внимания, всецело занятое руководством операциями на левом фланге. Все же из главной квартиры удалось, наконец, получить уклончивый ответ: ген. Рюфэ и Монури, как ближе осведомленным относительно обстановки в районе Вердена, предоставлялось принять, по соглашению между собою, те меры, которые они найдут соответствующими положению. Таким образом, французское главное командование уклонилось от принятия какого-либо решения в этом вопросе большого оперативного значения и отказалось от руководства операцией, в которой должны были принять участие войска, принадлежавшие к двум самостоятельным группам; вместо этого оно предоставило исполнителям использовать один из наиболее неудачных приемов управления, а именно соглашение между неподчиненными один другому начальниками. На все эти переговоры ушло столько драгоценного времени, что невозможно было рассчитывать на выполнение намеченного маневра в этот же день, и дело могло ограничиться лишь подготовкой к таковому на 25 августа.
Эта подготовка заключалась в весьма осторожных и неопределенных указаниях о боевых задачах дивизий лотарингской армии, без какой-либо перегруппировки войск, которая выявляла бы основную идею подготовлявшейся операции. В приказе от 11 час. утра ген. Монури следующим образом определил эти задачи: группа из 3 рез. дивизий (54-й, 67-й и 72-й), под общим начальством ген. Поля Дюрана, должна была содействовать наступлению 6-го корпуса тем же способом, как это было указано с вечера 23 августа; 75-я рез. дивизия, находившаяся между Этеном и Фрэном, временно была подчинена ген. Дюрану для поддержки этой атаки; 56-я предназначалась для прикрытия правого фланга атакующих дивизий; наконец, 55-я и 65-я оставались на месте: первая для обеспечения участка от Шамбле до р. Мозеля, а вторая в качестве резерва у форта Труайона. Следовательно, из семи дивизий только четыре предназначались для активных действий, но и то — каких действий? В то время, когда противник совершал лишь в нескольких километрах от этих дивизий свой фланговый марш, они должны были только кому-то содействовать, кого-то поддерживать, не имея никакой самостоятельной задачи и находясь в зависимости от действий тех войск, дополнением к которым они служили. Понятно, что такое употребление этих французских дивизий не могло явиться серьезной угрозой для смелого маневра немцев, который, несмотря на свой рискованный характер, приобретал много шансов на успешное выполнение. Уже несколько позже, после полудня, было приказано 75-й рез. дивизии начать наступление от Фрэна за р. Орн на Гондрекур, а 56-й — прикрывать это движение справа; но ввиду позднего времени это наступление не могло в этот день получить достаточного развития.
Посмотрим же теперь, как развивались в этот день боевые действия с обеих сторон. [204]
а) Бои на р. Шиере
5-й германский корпус для того, чтобы не попасть под выстрелы крепостной артиллерии форта Монмеди, шел от Виртона кружным путем к р. Шиере; почему лишь к ночи небольшие передовые части 10-й дивизии дошли до Шаранси и утвердились на левом берегу реки. Находившийся на этом участке Шиеры 4-й французский корпус не двинулся навстречу противнику, почему в этот день здесь не произошло боевого столкновения. Далее к востоку 13-й и 6-й рез. корпуса наступали своими внутренними флангами на Лонгюон и заняли его 26-й и 11-й рез. дивизиями после боя с передовыми частями 5-го французского корпуса; к 6 час. вечера французы отошли на высоты между pp. Шиерой и Отэном. Другие дивизии этих германских корпусов достигли к вечеру с боями: 27-я — р. Шиеры между Лонгюоном и Шаранси, а 12-я рез. — р. Крюна, переправившись через которую, штурмом овладела передовой позицией 6-го французского корпуса у Аранси. Войска 12-й французской дивизии оказали здесь упорное сопротивление, и немцам удалось отбросить их лишь благодаря содействию слева артиллерии 5-го рез. корпуса, наступавшего от Пьерпона на участок Аранси, Спинкур; к ночи этот корпус достиг окрестностей Нуйон-пона.
б) Бой у Спинкура
16-й германский корпус наступал к Спинкуру 34-й дивизией севернее, а 33-й — южнее этого города; 34-я дивизия, подойдя около полудня к Сен-Пьервилеру (в 4 км севернее Реншкура), вступила здесь в бой с 42-й французской дивизией (6-го корпуса), оказавшей немцам сильное сопротивление и после полудня перешедшей в контратаку. Столь же трудным оказалось и положение 33-й германской дивизии к востоку и юго-востоку от Спинкура, где у Решикура и южнее она встретила упорное противодействие 54-й французской рез. дивизии, правее которой 67-я даже перешла в наступление в северных окрестностях Домреми, угрожая немцам охватом их левого фланга. Лишь около 5 час. вечера, с приближением от Гондрекура трех ландверных бригад ген. Франке (9-й бав., 13-й и 53-й), положение немцев улучшилось и им удалось к 7 час. вчера отбросить 67-ю рез. дивизию за р. Отэн. В сумерках 16-й корпус достиг р. Отэна по обе стороны Спинкура и у Домреми вошел в связь с ландверными бригадами, занявшими участок реки до Гондрекура.
в) Бой у Этена
Между тем, к 1 часу дня 33-я германская рез. дивизия подошла от Конфлана к Этену, атаковала к востоку от этого города 72-ю французскую рез. дивизию и после непродолжительного боя оттеснила ее за Этен, к северо-западу. Дальнейшее ее продвижение пришлось приостановить в 3 часа дня, потому что в это время обнаружилось наступление крупных неприятельских сил с юга. к р. Орну, в направлении на Гусенвиль. Это были 56-я и 75-я французские рез. дивизии, продвигавшиеся к северу из окрестностей [205] Фрэна и имевшие на своем правом фланге 7-ю кав. дивизию, разведывавшую к стороне Брие и Меца. Для противодействия этому неожиданному наступлению противника к Гусенвилю была направлена от Этена одна бригада 33-й рез. дивизии, которой удалось при содействии 6-й кав., задержать на реке передовые части французов, но не отбросить их; кроме того, двум ландверным бригадам (43-й и 45-й), находившимся еще у Ляндра, приказано ночью перейти к Гондрекуру для усиления левого фланга.
Результаты боев 24 августа и предположения на 25-е
В результате боев этого дня французы занимали к ночи следующее расположение: 4-й корпус — на своих прежних позициях за р. Шиерой у Шаранси; 5-й удерживал высоты правого берега р. Отэна в районе Марвиля; 6-й, потеряв Аранси и Сен-Пьервилер, отошел всеми своими силами за р. Отэн, к Пилону; 54-я рез. дивизия, после того как в 7 час. вечера отступление 67-й обнажило ее правый фланг, пыталась задержаться в Спинкуре, но, не выдержав здесь сильного артиллерийского огня противника, ночью отошла за Отэн в южные окрестности Нуйон-пона; 67-я, сильно расстроенная наступлением и понесшая большие потери, еще засветло отступила к Амелю; 72-я задержалась между Амелем и Этеном; 56-я и 75-я, а также 7-я кав. оставались между Фрэном и р. Орном; 55-я и 65-я рез. дивизии продолжали выполнять свои пассивные задачи у Шамбле и Труайона. Германские войска расположились на ночь на тех рубежах, которых они достигли в бою.
На северном фланге и в центре сражавшихся армий не произошло в течение дня никаких существенных изменений в расположении сторон, но зато в южной части района их боевых действия происшедшие перемены имели весьма серьезный характер. С одной стороны, здесь немцам удалось отбросить за р. Отэн всю правофланговую группу войск 3-й французской армии, угрожая последней охватом, но, с другой стороны, и французы уже обозначили свой контрманевр против левого фланга 5-й германской армии. Эти боевые действия в районе Спинкур, Этен представляются поучительными в том отношении, что показывают все огромное психологическое значение обходных движений и фланговых угроз, хотя бы они и не сопровождались материальными успехами и даже производились против победоносных войск. Несмотря на благоприятный результат, достигнутый немцами между Этеном и Спинкуром, и наличность здесь крупных германских сил (4 1/2 пех. и l кав. дивизии), достаточно оказалось не очень быстрого и неэнергичного продвижения к р. Орну неприятельских войск неизвестной численности, чтобы произвести переполох в германских войсках, замедлить наступление 33-й германской рез. дивизии и вызвать, в ущерб движению в тыл противнику (от Этена на Амель), спешную переброску частей к Гусенвилю. Но каков мог бы быть результат подобного контрманевра, если бы он был предпринят французами с утра в этот день и если бы заключался в решительном наступлении к р. Орну всех четырех рез. дивизий, находившихся южнее этой реки! [206]
На 25 августа германским войскам приказано продолжать наступление: 5-му корпусу — на Марвиль и Дамвилер, 13-му и 6-му рез. — из окрестностей Лонгюона к юго-западу, 5-му рез. и 10-му — из района Спинкура к Манжиену, сводному корпусу ген. Овена — отбросить находившегося против него на р. Орне противника и обеспечить со стороны Вердена левый фланг и тыл армии; всем еще остававшимся в Меце частям войск, — угрожать правому флангу неприятеля, наступавшего с юга, Следовательно, план германского наступления вследствие событий, происшедших 24 августа на левом фланге, существенно изменился: корпус Овена уже не имеет задачи обходить неприятельский фланг, а лишь прикрывать фланг своей армии; ему приказано атаковать противника, но не для того, чтобы на его плечах проникнуть в тыл французской армии, а для того, чтобы воспрепятствовать противнику угрожать флангу и тылу германских войск. Из этого следует, что германская наступательная операция 25 августа должна была иметь более ограниченные, чем раньше, размеры и более скромные цели. Обход правого французского фланга поручался теперь одному 16-му корпусу, и притом в непосредственной близости этого фланга, отчего он не мог, конечно, ни получить прежнего размаха, ни произвести сильного психологического воздействия на противника.
На французской стороне для дальнейших действий корпусов с вечера не было принято никаких решений, потому что эти войска находились в состоянии такого утомления, что не были пригодны для наступательного движения; но в отношении рез. дивизий правого фланга (72-й, 75-й и 56-й), принимавших до сих нор мало участия в боевых действиях, было решено, что завтра с 4 час. утра они возобновят наступление на участке от Оле до Этена, в общем направлении к северо-востоку; 54-я рез. дивизия, оторвавшаяся от прочих рез. дивизий и подчиненная командиру 6-го корпуса, получила задачу наступать на Спинкур и Реншкур: 55-я должна была подойти от Шамбле к правому флангу 56-й и содействовать наступлению к р. Орну; 67-я и 65-я оставались на месте, первая у Амеля (для связи правого фланга армии с обходной группой), а вторая у Труайона; 7-я кав. дивизия получила направление на Конфлан. Итак, лишь после продолжительных приготовлений и размышлений, потеряв целые сутки, французы собрались, наконец, нанести противнику тот удар, который должен был расстроить наступательный план 5-й германской армии, указанный ей в директиве главной квартиры от 23 августа.
В какой же мере удалось французам осуществить свои, несколько запоздалые намерения и выполнить столь важный для них контрманевр?
Боевые действия 25 августа
а) Бои на реке Отэне
С раннего утра 25 августа германские войска возобновили свое наступление. 5-й корпус, поддерживая связь с 6-м (левофланговым 4-й армии), наступавшим к р. Шиере на участке к северу от Монмеди, переправился через реку Отэн и занял Марвиль, после чего [207] в 4-м часу дня получил приказание прекратить наступление; 4-й французский корцу с отошел сначала к Ямецу, а к ночи — к Маасу, в район Дэна; 13-й корпус ввиду утомления и больших потерь 26-й дивизии наступал одной 27-й, которая форсировала р. Отэн у Руита и продвинулась на левом берегу до Домбра; 5-й французский корпус, оказав весьма слабое сопротивление, отступил на Дамвилер; 6-й рез. корпус обеими дивизиями дошел до р. Отэна в районе Пилона, но около 3 час. дня прекратил наступление ввиду того, что слева от него 5-й рез. корпус, наступавший на Нуйон-пон, получил приказание остановиться, не переходить главными силами реки и окопаться; это приказание явилось результатом неблагоприятной обстановки на левом фланге армии и вызванной ею перегруппировки находившихся здесь германских войск. Благодаря этой остановке противника 6-му французскому корпусу удалось в 2 часа дня легко отойти к Азанну. Таким образом, к 2 час. дня главные силы 3-й французской армии покинули реку Отэн и подошли к маасским высотам. Между тем 16-й германский корпус, продвинувшийся к полудню в районе Спинкура за р. Отэн на полупути к Манжиену и теснивший перед собой 54-ю французскую рез. дивизию, вскоре после 12 час. дня. по приказанию командира корпуса, прекратил наступление; в 1 час дня 34-я дивизия получила распоряжение отойти к Ляндру, где прикрывать левый фланг другой дивизии своего корпуса (33-й), которая должна была до наступления темноты оставаться в своем расположении на левом берегу Отэна, а затем отойти у Спинкура на правый берег реки. Эти передвижения были вызваны необходимостью оказать противодействие тому фланговому маневру французов, который к этому времени уже вполне обнаружился на участке р. Орна между Конфланом и Этеном. Что же именно происходило здесь?
б) Бои на реке Орне
С 6 час. утра бригада 33-й германской рез. дивизии, занявшая накануне Этен, пыталась наступать далее к северо-западу, на Амель, с целью выйти в тыл 3-й французской армии, но не могла продвинуться в этом направлении, встретив здесь сильное сопротивление со стороны 72-й рез. дивизии противника. В то же время ландверные бригады ген. Франке медленно продвигались от Гондрекура на Домреми и Амель, тесня перед собой части 67-й рез. дивизии. Две ландверные бригады, подошедшие от Ляндра к Гондрекуру, наступали к Гусенвилю, на поддержку находившейся там бригады 33-й рез. дивизии; левее их, южнее Гондрекура, стояла фронтом к юту 6-я кав. дивизия. Огонь французов с того берега р. Орна становился все сильнее и сильнее и постепенно распространялся к востоку; похоже было на то, что на участке реки от Гусенвиля до Конфлана наступают крупные силы противника в обход левого фланга 5-й германской армии. Кроме того, воздушная разведка доносила о появлении больших неприятельских колонн к югу от Этена. Для противодействия этому наступлению, веденному в столь опасном для немцев направлении, командир [208] 16-го корпуса раньше всего приказал ландверным бригадам ген. Франке прекратить движение к северу и расположиться между Спинкуром и Ляндром. Находившийся в то время на р. Орне германский отряд (три пехотные бригады и 6-я кав. дивизия) с трудом сдерживал натиск французов; конница, пытавшаяся обойти правый фланг противника через Конфлан, обнажила левый фланг своей пехоты у Оле, где французы форсировали р. Орн и к 12 час. дня вынудили 43-ю ландв. бригаду к поспешному и беспорядочному отступлению. Одновременно с этим бригада 33-й рез. дивизии, находившаяся у Этена, была атакована с запада и севера 67-й рез. дивизией противника.
Все эти обстоятельства, взятые в совокупности, и привели, наконец, командира 16-го корпуса к решению (о котором уже было сказано выше) перевести 34-ю дивизию к Ляндру, что послужило началом к загибанию левого фланга армии к востоку и переходу на этом фланге к обороне в южном направлении. Вскоре после этого бригада 33-й рез. дивизии была отведена от Этена к левому флангу 34-й дивизии.
Наступление французов на берегах Орна постепенно развивалось: 72-я рез. дивизия заняла Этен и продвигалась на Гондрекур: 75-я вела оживленный бой в районе Гусенвиля, а 56-я успешно перешла реку у Оле и потеснила немцев к Муавилю. К 2 час. дня к правому флангу этой последней подошла от Шамбле 55-я рез. дивизия, но ей уже не пришлось принять участия в боевых действиях, потому что сражение приходило к концу. По всему фронту, от Этена до Конфлана, германские войска с 3 час. дня начали отступление к северо-востоку, на линию Ляндр, Брие: одна бригада 33-й рез. дивизии — к Ляндру, другая — в северо-западные окрестности Брие, куда отошли и две ландв. бригады, а 6-я кав. дивизия — в восточные окрестности Гондрекура. В течение этого дня к Брие подошла с севера и 3-я кав. дивизия, прибывшая с правого фланга армии. Французы продвигались за отходившим противником и к 6 час. вечера достигли линии Этен, Муавиль. 7-я кав. дивизия пыталась движением через Конфлан выйти в тыл отходившим немцам, но была задержана здесь германской пехотой, высланной из Меца.
Еще не закончили французские дивизии своего победного движения, как вдруг в 7 час. вечера ген. Дюран получил приказание, ввиду общих условий обстановки, прекратить наступление, отойти за р. Орн, а затем в один или два перехода отвести войска к маасским высотам, где подготовить две дивизии для переброски на запад {154}. А когда с наступлением темноты это приказание начали приводить в исполнение, то левофланговая группа германских войск уже стояла от Спинкура на Ляндр и далее к юго-востоку с перемешанными и расстроенными частями, среди которых это поспешное отступление вызвало даже панику. [209]
Наступление французов на р. Орне не только прекратило обходное движение германцев на линии Сшшкур, Этен, но и вообще остановило движение всей 5-й германской армии, дав возможность французским корпусам на фронте спокойно отойти и устроиться в своем новом расположении.
Сражение у Лонгви было закончено. Обе боровшиеся армии, прекратив на некоторое время боевые действия, местами отойдя на новые позиции, местами закрепившись на старых, собирались теперь с силами, чтобы опять начать бои, но уже в несколько иных условиях и с новыми задачами.
Оценка боевых действий 5-й германской и 3-й французской армий
Несмотря на то, что 5-я германская армия достигла значительных успехов в боях 21–25 августа, а 3-я французская была отброшена к маасским высотам, обе они, насколько успех или неудача зависели от самих армий, почти в равной мере заслуживают упреков за ошибки в своей оперативной работе. Правда, французская армия уже с первого дня операции была поставлена общими условиями обстановки в столь трудное положение (при своем слабом составе должна была сама обеспечивать себя со стороны германского крепостного района), что даже при более искусном управлении она едва ли могла бы преодолеть натиск превосходного в силах противника. Но командующему этой армией ген. Рюфэ можно сделать два существенных упрека: во-первых, он недостаточно использовал свою армейскую конницу для освещения района к востоку и юго-востоку от Лонгви и вследствие этого не только своевременно не обнаружил сосредоточения неприятельских войск на своем правом фланге, но и вообще до начала германских атак по всему фронту своей армии не имел никакого представления о расположении и силах противника, находившегося поблизости{155}, и, во-вторых, он не сумел (а может быть и не желал) настоять на полном подчинении себе группы резервных дивизий ген. Монури, которая не могла и не должна была иметь самостоятельного значения и оперативная роль которой была тесно связана с общей задачей 3-й французской армии. Вообще Рюфэ не проявил никакой энергии при организации на берегах Орна обходного контрманевра, который мог бы существенно улучшить положение французов в районе Лонгви, если бы был произведен своевременно.
Французские авторы, описывая бои на Орне 25 августа, с досадой и грустью говорят о приказании главного командования прервать это победоносное наступление и отойти к югу, не доведя начатого дела до конца. Но разве возможно было поступить иначе? Не говоря уже о том, что более важные события на театре военных действий требовали этой жертвы, но даже рассматривая эти бои в их местном значении, с точки зрения оперативных интересов 3-й армии, чего можно было ожидать от дальнейшего продвижения [210] 3–4 французских дивизий от Орна к северу? Ведь германцы имели здесь, между Спинкуром и Брие, силы не меньшие, а бóльшие, чем наступавшие на них неприятельские дивизии, и, кроме того, несколько ландверных батальонов с артиллерией были выдвинуты из Меца к Конфлану. Следовательно, французы в этом районе, оторванные от 3-й армии, уже отошедшей к маасским высотам (правым флангом к Азаниу), могли бы быть легко обойдены с обоих флангов (от Спинкура и Брие), а может быть и окружены. В сущности говоря, продолжение французского наступления в этом районе, при той группировке сторон, которая создалась днем 25 августа, было выгодно только для немцев, потому что предоставляло им возможность разбить или даже уничтожить большую группу неприятельских войск и этим прочно обеспечить свой левый фланг при дальнейшем движении к западу.
Маневр лотарингской армии в то время, когда он производился, и в том виде, как он выполнялся, был уже стратегически нецелесообразным, а потому и не должен был доводиться до своего логического конца.
В отношении тактического использования войск французами обращает на себя внимание своеобразная система назначения им боевых задач, которая заключается в том, что корпусам и дивизиям лишь в редких случаях указываются какие-нибудь самостоятельные, определенные предметы действий, но в большинстве случаев они двигаются куда-то в пространство, где почему-либо предполагается присутствие противника, и при этом единственной целью такого движения является содействие друг другу, поддержка и охранение один другого, почему невозможно понять — какие именно войска ведут главное наступление, выполняют главную задачу, и кому отведена вспомогательная роль, а следовательно, и нет возможности уловить основную идею данного наступления. Результатом же этого всегда бывают нерешительные, вялые действия войск, лишенные здорового оперативного импульса и изобилующие всевозможными условностями, порождаемыми излишней зависимостью от движений и действий соседей. И несмотря на это постоянное требование взаимодействия и взаимной поддержки, все же между корпусами и дивизиями 3-й французской армии в действительности поддерживалась слабая связь, приводившая к недостаточной ориентировке командного состава и несогласованности усилий, затрачиваемых войсками{156}.
Переходя теперь к оценке действий 5-й германской армии, раньше всего необходимо остановиться на замене оборонительного плана наступательным, по инициативе армейского командования, в самом начале операции. Некоторые германские исследователи этих событий высказывают мнение{157}, что это была ошибка германского генерального штаба, что такое изменение в характере оперативной задачи этой армии угрожало последней выйти из общих рамок [211] большой операций и, спустя несколько дней, поставило армию в то опасное положение, которое вынудило ее 25 августа откинуть свой левый фланг к востоку и приостановить наступление. Принимая решение наступать всеми своими силами и оторваться своим левым флангом от крепостей, говорят эти исследователи, 5-я германская армия предоставляла судьбу всей операции на произвол неблагоприятных случайностей, всегда возможных по соседству с большой неприятельской крепостью. Верден, утверждают они, сыграл здесь свою роль; в наиболее решительный момент операции, когда, казалось, германцы были так близки к победе, он сказал свое веское слово, и вся стратегическая комбинация немцев рушилась. Однако, с такими мнениями согласиться невозможно{158}.
Во-первых, почему в то время, когда четыре германские армии правого крыла должны были наступать, пятая армия, принадлежавшая к той же наступательной группе, предназначенной для нанесения противнику главного удара, должна была стоять на месте? Конечно, каждой из них, соответственно своему удалению от заходящего фланга, следовало уменьшать или увеличивать размах и скорость своего наступления, и на долю 5-й германской армии то и другое приходилось в наименьшем размере, но зачем же ей нужно было цепляться за Диденгофен и Мец, которым противник не угрожал? Особенно, если принять во внимание, что даже 6-я армия, имевшая по естественным условиям своего боевого фронта задачу ограниченного значения, и та к этому времени наступала всеми своими силами, не опасаясь оторваться от Меца. Между тем, перед 5-й армией стояла целая неприятельская армия, которая, если бы не была атакована и задержана на месте, могла бы, заслонившись к востоку, обратиться против левого фланга 4-й германской. Именно в общих интересах большой операции и никак не вопреки им германцы должны были наступать всеми своими силами и атаковать 3-ю французскую армию, чтобы разбить ее и отбросить за Маас, чем лучше всего достигалось обеспечение Меца и их левого фланга.
Во-вторых, имел ли в данном случае Верден какое-нибудь оперативное значение? Близость этой крепости к левому флангу немцев заключала в себе гораздо больше призрачных, чем реальных опасностей. Крепости, как факторы оперативного порядка, обладают двумя особенностями: они притягивают к себе, под обманчивую защиту своих укреплений, полевые войска и они привлекают к себе внимание военных историков, поддающихся иллюзии их оперативного могущества и впадающих в крупные ошибки при оценке событий, происходящих вокруг крепостей. Отход разбитой французской армии под защиту крепостных верков Вердена не представлял бы ничего опасного для германцев и мог быть только желателен для германского командования, потому что в этом случае [212] гибель этой армии стала бы весьма вероятной. А в какой же мере было связано с этой крепостью сосредоточение в ее районе большой группы французских рез. дивизий, угрожавших 24 и 25 августа левому флангу 5-й германской армии? Облегчалось ли оно близостью крепости? Производилось ли за счет живой силы ее гарнизона? Французские дивизии, за исключением лишь одной, составлявшей гарнизон Вердена, были привезены сюда из различных мест театра военных действий и ничего общего с крепостью не имели; ведь они могли быть доставлены в этот район и выполнить тот же маневр и в том случае, если бы Верден и не был крепостью. И если уже необходимо указать какое-нибудь влияние, которое оказывала крепость на этот обходный маневр, то следует признать, что оно было только отрицательное: Верден не способствовал ему, а затруднял его, потому что задерживал рез. дивизии как для непосредственной своей защиты, так и для обеспечения промежутка до Туля{159}.
Беда германцев заключалась вовсе не в том, что на фланге их наступления находилась неприятельская крепость, а в том, что, преувеличив расстройство противника и рассчитывая на неожиданность своего обходного движения, они пренебрегли французскими войсками, которые могли находиться между Верденом и Мецом, и не вели здесь широкой разведки. Имея две кав. дивизии, штаб армии не сосредоточил их на левом фланге, а поделил между обоими флангами и постоянно давал коннице задачи по непосредственной их охране; если бы 6-я кав. дивизия не жалась к своей пехоте, а смело двинулась в разведку за р. Орн, то она могла бы своевременно обнаружить французские войска в районе Фрэна и дать возможность армейскому командованию предусмотреть неприятельское наступление с юга, а может быть и предотвратить его{160}. Вообще же ведение разведки и поддержание связи между частями войск у германцев нередко оставляло желать весьма многого. Мы видели, как 22 августа вследствие этого 13-й германский корпус прерывает успешный бой с 5-м французским корпусом и, бездействуя в течение двух часов, дает противнику возможность избежать полного поражения. Затем на следующий день, 23-го, почти вся 5-я германская армия, недостаточно ориентированная в обстановке, проявляет очень слабую деятельность, что идет целиком на пользу французов.
Наконец, нельзя оставить без внимания тот прием, которым пытался противодействовать контрманевру противника командир 16-го германского корпуса ген. Мудра, командовавший группой войск левого фланга и руководивший обходом французского правого фланга между Спинкуром и Этеном. Вместо того чтобы при первых же признаках неприятельского наступления с юга повернуть [213] навстречу ему всю свою группу войск и атаковать французов где-нибудь на переправах через р. Орн, он выжидает выяснения обстановки (хотя сам не принимает для этого никаких мер и держит конницу у Гондрекура), колеблется, теряет время, по частям посылает войска к Гусенвилю и, наконец, отводит левый фланг армии почти на переход к востоку{161}, приостанавливая этим общее наступление.
Главным образом благодаря всем таким ошибкам немцев в области разведывания и управления войсками 3-я французская армия и имела возможность сравнительно благополучно закончить бои на р. Отэне, избежать здесь обхода и спокойно отойти к Маасу.
Сражение на р. Семуа (21–25 августа){162}
Исходное положение сторон для предстоявшего им наступления к р. Семуа было следующее.
Положение обеих сторон к 21 августа
4-я французская армия своими шестью корпусами расположилась к вечеру 20 августа между Маасом и бельгийской границей от Монмеди до Шарлевиля: 2-й корпус — к юго-востоку от Монмеди (на р. Отэне), колониальный — у Монмеди (на правом берегу р. Шиеры), 12-й — у Ла-Фэртэ, на р. Шиере, 17-й — у Музона, 11-й — у Седана и 9-й — у Шарлевиля и Мезьера{163}; 60-я рез. дивизия находилась к северо-востоку от Шарлевиля, 52-я — на Маасе, от Шарлевиля до Фюмэ. Армейская конница (кав. корпус ген. Абоно) разведывала впереди фронта армии: 4-я кав. дивизия — на линии Пализей, Бьевр, Жедин, а 9-я — в районе Кюньона; первая из них доходила в этот день до среднего течения р. Лесса, где в районе Сиерньона обнаружила 24-ю дивизию 19-го германского корпуса (левофлангового 3-й армии), а вторая немного севернее Нэфшато вступила в бой с частями 18-го германского корпуса и с большими потерями была отброшена на Флоранвиль.
20 августа французская главная квартира разрешила 4-й армии выдвинуть в ночь на 21-е за р. Семуа авангарды от корпусов с целью обеспечить главным силам армии переправу через эту реку. Однако, ген. Лангль-де-Кари, желавший ускорить выдвижение своих войск, выслал авангарды за р. Семуа от 9-го, 11-го, 17-го и 12-го корпусов еще днем; колониальному корпусу приказал занять передовыми частями Виртон, Мей, Жерувиль, а 2-му не выдвигать авангарда. Всем авангардам было запрещено открывать огонь по противнику, который будет наступать к северо-западу, чтобы преждевременно не обнаруживать своего расположения и не привлекать неприятеля к югу. А в 7 час. вечера корпусам приказано ночным движением немного продвинуть вперед и свои главные [214] силы, но не далее определенной линии (каково бы ни было положение дел в авангардах), и находиться здесь утром 21 августа в готовности к дальнейшему наступлению{164}. Из этих распоряжений армейского командования за 20-е ясно видно, что французы не имели определенных сведений о противнике и пребывали в уверенности, что наступление 4-й армии ударит во фланг тем германским силам, которые наступают в Бельгию севернее Живэ. В общем, действовали плохо, беспечно, не ожидая встретить противника. Кроме того, отмечены случаи подавления инициативы столь крупных начальников, как командиры корпусов, указанием им рубежей, за которые они не должны были ни в каком случае продвигать свои главные силы; постановка авангардов в такое положение, которое грозило им отдельным поражением, без поддержки своих главных сил, и лишение своих войск возможности предупредить противника нападением вследствие запрещения им открывать огонь без особого приказания. Едва ли эти меры способствовали скрытному выдвижению армии за р. Семуа, но они, несомненно, должны были поставить ее в неблагоприятные условия для предстоявших ей встречных боев.
Передвижения 21 августа и предположения на 22-е
В результате произведенных в течение 21 августа перемещений войска 4-й французской армии заняли к вечеру этого дня следующее расположение: 52-я рез. дивизия — на Маасе, между Шарлевилем и Фюмэ; 60-я — на р. Семуа, от Мамбра до устья; 9-й корпус — по одной бригаде у Мамбра и Аля. на обоих берегах р. Семуа, с передовыми частями у Монсо (остальные войска корпуса еще высаживались у Шарлевиля); 11-й — авангардом на линии Бертрикс, Офань, а главными силами — на правом берегу р. Семуа, у Буйона и Кюньона; 17-й — авангардом на р. Семуа к югу от Кюньона, а главными силами — между рекой и Месинкуром: 12-й — авангардом у Флоранвиля, главными силами — восточнее Кариньяна; колониальный — в районе С.-Венсен, Ямуань; 2-й — авангардом у Виртон, Мей, с главными силами у Монмеди. За исключением передовых частей 12-го и колониального корпусов, имевших небольшие столкновения с мелкими отрядами противника, остальные корпуса наступали, не встречая неприятеля. Кавалерийские дивизии попрежнему вели разведку впереди фронта армии, но уже обе ближе к левому флангу, на линии Бетрикс, Пализей, Бьевр.
Против правого фланга 4-й французской армии, в пределах великого герцогства Люксембург, находилась 4-я германская армия. Закончив свое сосредоточение в районе Дикирх, Люксембург, Ремих, Трир, эта армия ввиду опасения главного командования, что противник может перейти значительными силами в наступление между Мецем и Вогезами, оставалась до 17 августа своими перволннейными корпусами на линии Дикирх, Люксембург. Затем она [215] начала продвигаться к западу и к 19 августа выдвинулась своими перволинейными корпусами (8-м, 18-м и 6-м) на линию Бастонь, Атер; резервные корпуса еще оставались между Арлоном и Люксембургом. В следующие дни армия медленно продвигалась далее к западу и к вечеру 20 августа достигла перволинейными корпусами линии Амберлю, Леглиз, а резервными: 8-м рез. — северных окрестностей Вильца, а 18-м рез. — северных окрестностей Арлона.
В отношении своих предположений на 21-е 4-я армия руководствовалась общими указаниями директивы главного командования от 17 августа, где ей дана не вполне определенная и не очень решительная задача — прикрывать левый фланг 3-й армии; кроме того, днем 20 августа из главной квартиры было получено следующее указание: ввиду того что 5-я армия 21-го остается на месте, не продвигать пока левого фланга в районе Леглиза, но зато выдвинуть свой правый фланг, с целью сохранения связи с 3-й армией, уже достигшей своими передовыми войсками Сиерньона. Поэтому армейское командование и не задавалось для следующего дня каким-нибудь определенным маневром по отношению находившегося против него противника, а решило просто продолжать движение на запад. Не имея в своем составе самостоятельной (стратегической) конницы, 4-я германская армия не могла вести широкой разведки и в этом отношении находилась в худших условиях, чем неприятельская. Однако, упомянутые мною выше боевые столкновения передовых частей с французской кавалерией у Нэфшато и с авангардами французских корпусов на р. Семуа дали немцам необходимые сведения для того, чтобы предполагать присутствие крупных сил противника между Маасом и Семуа и на Шиере.
21 августа армия, нигде не встречая противника, продвинулась к западу: 8-й корпус — в северо-западные окрестности С.-Юбера, 18-й — в район Либэн, Либрамон, 8-й рез. — к Бастоню, 18-й рез. — в восточные окрестности Нэфшато; 6-й корпус оставался у Леглиза, в готовности начать наступление к западу или к юго-западу. На 22 августа движение корпусов 4-й армии было намечено следующим образом: 8-й должен был продолжать движение в общем направлении на Живо, 8-й рез. — к С.-Юберу, 18-й — на Ошан и Месэн, 18-й рез. — на Бертрикс, сохраняя готовность двинуться к юго-западу, а 6-й — к Росиньолю и Тинтиньи для содействия правому флангу 5-й армии.
Намерения французов на 22 августа определяются директивой французской главной квартиры от 21-го, в которой 4-й армии указано: расположить свои колонны таким образом, чтобы иметь возможность дебушировать к северу от Семуа и завтра, 22-го, продолжать движение к северо-западу правым флангом на Рюль и Леглиз, имея 3-ю армию справа, уступом сзади, причем атаковать противника везде, где он будет встречен. Цель наступления — прижать противника к Маасу между р. Уртой, Намюром и Динаном. Соответственно этому корпусам даны следующие задачи на 22 августа: конному корпусу — вести разведку впереди левого фланга, армии на линии Либрамон, Либэн, Борен; 9-му — сосредоточиться в районе Бьевр, Гудремон, Аль, Мамбр; 11-му — наступать [216] к Месэну; 17-му — к Ошану; 12-му — к Либрамону; колониальному — к Нэфшато; 2-му — к Леглизу. Это перечисление задач показывает, что наступление 4-й французской армии направлялось прямо к северу, с равномерным распределением войск по фронту, и оставляло без всякого внимания те неприятельские силы, которые были обнаружены в районе Арлона, вероятно, в предположении, что с ними будет иметь дело 3-я армия; пренебрежение этим противником дошло даже до того, что не нашли нужным назначить на правый фланг ни одной части из состава армейской конницы, если не для широкой разведки, то хотя бы для охраны этого фланга. Мы видели, что 4-я германская армия наступала с востока на запад, почему для германцев создавались благоприятные условия для атаки противника в его правый фланг.
Боевые действия 22 августа
С раннего утра 22 августа французы начали свое движение к северу. 17-я дивизия 9-го корпуса в течение дня вся собралась в указанном ей районе на правом берегу р. Семуа, не встретив противника и поддерживая связь с армейской конницей у Жедина (с 4-й кав. дивизией) и у Вьевра (с 9-й); марокканская дивизия еще устраивалась после высадки у Шарлевиля. 11-й корпус в полном составе выступил на рассвете от Буйона и Кюньона двумя колоннами — 22-й дивизией восточнее, а 21-й западнее Пализея.
а) Бои у Месэна и Ошана
Между тем 18-й германский корпус, достигший к 2 час. дня района Месэн, Ошан, начал, во исполнение приказа командующего армией, захождение к юго-западу, предполагая вести дальнейшее наступление на Вертрикс; в это время, занимая разбросанное положение между Месэном, Ошаном и Бертриксом, корпус встретил в этом районе наступавшие к северу 11-й и 17-й французские корпуса. Это поставило немцев в очень тяжелое положение, и в борьбе с превосходными силами противника они были вынуждены местами перейти к обороне, а местами даже отойти. К 7 час. вечера, после оживленного боя с частями 25-й германской дивизии, 11-й французский корпус занял Месэн, отбросив противника к Либэну.
Неожиданная поддержка войск 8-го рез. корпуса дала возможность 18-му упрочить свое положение у Месэна. Командир 8-го рез. корпуса, имея в этот день приказание повернуть свой корпус к юго-западу, на Либэн, выступил в этом направлении из С.-Юбера в 2 часа дня и, получив в пути сведение о тяжелом положении своего соседа, ускорил движение своих войск; 16-я рез. дивизия и авангард 15-й успели прибыть на поле сражения до наступления темноты и остановили продвижение французских войск восточнее Месэна, но занять этот пункт все-таки не могли. Благоприятное для немцев решение пришло с левого фланга 18-го корпуса, где 21-й дивизии удалось потеснить противника. И достаточно было французам узнать, что соседний 17-й корпус отошел к югу, чтобы командир корпуса ген. Эйду, опасаясь за свое выдвинутое положение, [217] а главным образом за свой правый фланг, отдал приказание начать в тот же вечер отступление на Пализей. В течение ночи, не преследуемые противником, усталые и расстроенные войска корпуса отошли к Буйону, а некоторые части даже и за реку, перемешавшись здесь с частями 17-го корпуса, в беспорядке отброшенного от Ошана. Этот последний наступал в этот день из окрестностей Кюньона: 33-й дивизией — на Бертрикс к Ошану, а 34-й — на Офань; обеим дивизиям пришлось итти по лесистой местности, которая к тому же была мало освещена разведкой. К 3 час. дня Бертрикс и Офань были заняты французами, но продвижение 33-й дивизии к Ошану встретило сильное сопротивление германских войск 21-й дивизии (18-го корпуса); к тому же со стороны С.-Медара обнаружилось наступление частей 18-го германского рез. корпуса, открывших сильный артиллерийский огонь по тылам продвигавшихся к северу французских дивизий. Одна из бригад 33-й французской дивизии, неожиданно оказавшаяся под огнем германской тяжелой артиллерии, пришла в замешательство и бросилась отходить к юго-западу, потеряв почти всю свою артиллерию и увлекая за собой и другие части. Командир корпуса пытался некоторое время противодействовать противнику, наступавшему с двух сторон, но затем, не надеясь добиться успеха и потеряв связь с соседними корпусами, в 7 час. вечера приказал всем войскам отходить к р. Семуа. Немцы, заняв Офань и Бертрикс, не преследовали французов.
б) Бои у С.-Медара, Сюкси и Росиньоля
Вправо от 17-го французского корпуса наступал 12-й в более благоприятных условиях от Флоранвиля к С.-Медару и Стрэмону и после боя у этих селений с частями 18-го германского рез. корпуса, подошедшими от Нэфшато, дошел до дороги, ведущей из Нэфшато в Бертрикс, где и расположился на ночлег. Противник остановился к западу и юго-западу от первого из этих пунктов. Колониальный корпус действовал в этот день весьма неудачно. Одна его дивизия (2-я), назначенная в армейский резерв, должна была выдвинуться только до Ямуаня, остальные же войска наступали двумя колоннами на Сюкси и Росиньоль; в левой колонне авангард в 11 час. утра около Сюкси завязал бой с частями 25-й рез. дивизии противника (18-го рез. корпуса), но, не поддержанный своевременно, был разбит и отброшен на свои главные силы, которые после безуспешных попыток восстановить положение и войти в связь с правой колонной вынуждены были отойти к р. Семуа. В правой колонне головные части вступили в бой у Росиньоля с 12-й германской дивизией и к 5 час. вечера, понеся большие потери и обойденные с востока, отошли к Ямуаню; в то же время хвост колонны, не дойдя еще до р. Семуа, был атакован у С.-Венсена германскими войсками 11-й дивизии (6-го корпуса), наступавшими от Тинтиньи, и оттеснен к западу, в район расположения 2-й дивизии своего корпуса. Наконец, 2-й корпус достиг линии Виргон, Мей, Жерувиль, приняв небольшое участие своей левой колонной (4-й дивизией) в бою с 6-м германским корпусом у Тинтиньи [218] и С.-Венсена, а правой колонной (3-й дивизией) оказав содействие 4-му корпусу (3-й армии) в занятии Виртона. Что касается французских рез. дивизий, то они оставались в этот день на месте.
Результаты боев 22 августа и предположения на 23-е
Результаты боев 22 августа оказались весьма печальными для 4-й французской армии: ее левофланговый корпус (9-й) не принял никакого участия в боевых действиях; 11-й не сумел развить достигнутого им успеха, а 17-й и колониальный ввели в бой только часть своих сил, были расстроены и отброшены к реке, и лишь 12-й и 2-й корпуса удержали занятые ими позиции, хотя и не достигли никакого существенного успеха. Армия большей частью своих сил оказалась опять за р. Семуа, имея перед собой всю 4-го германскую армию.
Основной причиной французских неудач является то обстоятельство, что 4-я армия, имея в своем исходном положении на р. Семуа фронт, обращенный к северо-востоку, оказалась при своем наступлении к северу расположенной уступами слева; вследствие этого корпуса, начиная с 11-го, имели открытый правый фланг, а так как ни разведки, ни охранения к востоку не было, то каждый из корпусов подвергался большей или меньшей опасности с этой стороны и после боя в неблагоприятных тактических условиях некоторые из них должны были отходить, не успев использовать всех своих сил.
Немцы в этот день тоже не ввели в дело всех своих войск; 8-й корпус, оставив в районе Борена небольшой отряд для связи с левым флангом 3-й армии, остальными войсками повернул на юго-запад, на линию Жедин, Бьевр, с целью охвата левого фланга противника, но не успел вступить в бой, потому что 9-й французский корпус не продвинулся далее Бьевра, сами же немцы прошли лишь полпути до указанной им цели. Правофланговая (16-я) дивизия потеснила к Жедину 4-ю французскую кавдивизию. 8-й рез. корпус только частью своих сил участвовал в бою у Месэна. Тем не менее, благодаря благоприятным тактическим условиям (главным образом — внезапности), немцам удалось к вечеру сильно продвинуться к юго-западу, нанеся поражение нескольким неприятельским дивизиям. К вечеру 22 августа 4-я германская армия занимала линию Тинтиньи (6-й), С.-Медар (18-й рез.), Бертрикс (21-я див. 18-го), Месэн (8-й рез. и 25-я див. 18-го), Поршерес (8-й корпус).
Из описания боевых действий 22 августа видно, что в этот день 4-я германская армия начала захождение своим правым флангом к юго-западу. Приказание для такого маневра было отдано командующим армией в разгаре боев этого дня, после того как обстановка на левом фланге (в районе действий 6-го корпуса) и воздушная разведка привели его к предположению, что главный удар противника направлен против центра армии, в район Нэфшато, т. е. на слабейший участок его фронта, куда еще только подходили из 2-й линии войска 18-го рез. корпуса, имевшего к тому [219] же слабую артиллерию. Ввиду этого казалось необходимым приблизить правофланговые корпуса к центру с тем, чтобы, наступая в южном или юго-западном направлении, они могли угрожать левому флангу неприятельских колонн, продвигавшихся к северу и северо-востоку.
Неожиданная неудача, постигшая столь быстро такие крупные силы французов, произвела весьма тяжелое впечатление на французские войска, почему ген. Лангль-де-Кари, побуждаемый к этому и главной квартирой, решил возобновить на следующий день наступление на левом фланге 9-м, 11-м, 17-м и конным корпусами и двумя рез. дивизиями (52-й и 60-й) на линию Бертрикс, Пализей, Бьевр, Гудремон, Вилерци, а остальными войсками армии удерживать занимаемое ими расположение. Непонятно, чего хотели достигнуть подобными действиями? При сложившейся в течение 22 августа обстановке выдвижение левого фланга 4-й французской армии, если бы оно даже и могло быть произведено, не дало бы никаких полезных результатов для общего положения армии, потому что подвергало бы эти войска опасности атаки в правый фланг по крайней мере двумя германскими корпусами (8-м рез. в 18-м), находившимися в районе Бьевр, Пализей, Бертрикс и не имевшими поблизости от себя к югу боеспособных французских войск, которые могли бы воспрепятствовать этому{165}. И такой результат был тем более возможен, что на 23 августа 4-й германской армии было приказано продолжать общее наступление к юго-западу: 8-му корпусу — на. линию Бьевр, Пализей; дивизиям: 15-й рез. (8-го рез. корп.) и 25-й (18-го корп.) — на участок Пализей, Бертрикс, 16-й рез. (8-го рез. корп.) и 21-й (18-го корп.) — к Бертриксу и восточнее, а 18-му рез. и 6-му корпусам атаковать находившегося против них противника.
Боевые действия 23 августа
События, происходившие 23 августа на фронте 4-й французской армии, ярко выявляют полную растерянность французского командования. Не говоря уже о самой организации наступления, лишенной какой-либо определенной стратегической цели, в процессе выполнения задуманных боевых действий у французских начальников обнаружилось безнадежное шатание оперативной мысли, постоянное колебание воли и поразительная неосведомленность о силах и расположении противника.
а) Бои у Бьевра и Мамбра
Еще рано утром стало очевидно, что предположенное наступление не осуществится, потому что ни 11-й корпус (с приданной ему 60-й рез. дивизией), ни 17-й не могли продвинуться ни на шаг; конный корпус под натиском частей 8-го германского корпуса, начавшего наступление на Жедян и Бьевр, стал отходить за пехоту 9-го корпуса, а 52-я рез. дивизия, которая должна была [220] выдвинуть авангард к Вилерци, задержалась на переправе у Монтермэ. Наступать приходилось одному 9-му корпусу, но и то не в полном составе, вследствие неприбытия в корпусный район бóльшей части марокканской дивизии. Как только передовые части 17-й французской дивизии достигли линии Бьевр, Жадин, начался бой с 16-й германской; в то же время 15-я германская дивизия обходным движением с востока скоро вынудила французов отойти от Бьевра. В 11-м часу утра командир корпуса получил следующее словесное приказание командующего армией: «армия отходит на юг, за р. Семуа; 9-му корпусу немедленно следовать туда же». Но не успели войска левого фланга начать отступление от Гудремона, как был получен приказ по армии (от 10 час. утра), в котором опять предписывалось тотчас же возобновить наступление левофланговой группой корпусов, причем сообщалось, что против 4-й армии находятся небольшие силы противника{166}.
Как и следовало ожидать, ни один из корпусов не был в состоянии выполнить требований этого приказа, потому что уже с раннего утра германцы перешли в общее наступление. Более других в этом отношении пытался проявить активность 9-й корпус, командир которого ген. Дюбуа решил до последней возможности не оставлять занятого им района на правом берегу р. Семуа у Монсо для того, чтобы не обнажать правого фланга 5-й армии и сохранить возможность, если потребуется, выйти всеми своими силами на правый берег реки. Но и он был вынужден отойти вечером к переправам у Мамбра, едва сдерживая натиск 8-го германского корпуса, охватившего оба фланга 17-й дивизии и к ночи продвинувшегося в окрестности Монсо. В то же время авангард 52-й рез. дивизии, дойдя до Вилерци, не мог войти в связь с 9-м корпусом, уже покинувшим район Жедин, Гудремон; вскоре он неожиданно попал под огонь германского отряда (8-го корпуса), находившегося здесь для связи с левым флангом 3-й армии, и в беспорядке отошел на главные силы дивизии к Монтермэ.
б) Бои в центре и на правом фланге французов
Между тем центральные корпуса 4-й французской армии при первых же признаках неприятельского наступления к р. Семуа начали свое отступление. 11-й корпус, выдвинувшийся опять к Пализею, но угрожаемый здесь с фронта и правого фланга войсками 8-го германского рез. и 18-го корпусов, не мог держаться и с утра стал отходить на Буйон и далее за реку; приданная ему 60-я рез. дивизия отходила левее{167}. Отступление этих частей обнажило [221] правый фланг 17-й дивизии (9-го корпуса) и сделало опасным ее положение на правом берегу Семуа. 17-й корпус, находившийся вообще в расстроенном состоянии на левом берегу реки, не пытаясь даже возобновить наступления, начал отступать еще ранее 11-го корпуса и получил на пути приказание командующего армией занять участок нижнего течения р. Шиеры от Кариньяна до Ремильи. Вслед за этими корпусами противник продвинулся до р. Семуа: 8-й рез. корпус — к Буйону (15-я рез. див.) и Эрбемону (16-я), а 18-й — к Бертриксу (25-я див.) и Флоранвилю (21-я). 12-й французский корпус, как мы видели, накануне удержал свои позиции между С.-Медаром и Стрэмоном, но, занимая столь выдвинутое положение, он, конечно, не имел возможности удерживать их и 23 августа; атакованный справа, со стороны Ямуаня, 18-м рез. корпусом противника, местами зашедшим французам в тыл, он был отброшен за р. Семуа с огромными потерями и к вечеру собрался на р. Шиере, к юго-востоку от Кариньяна до Ла-Фэртэ; 18-й рез. корпус достиг к вечеру 21-й рез. дивизией — Сгрэмона, а 25-й рез. — Ямуаня. Правее 12-го корпуса, колониальный пытался с утра в районе Ямуаня задержать немцев своей 2-й дивизией, не принимавшей 22-го участия в бою, но последняя, угрожаемая охватом обоих своих флангов войсками 18-го рез. и 6-го корпусов, быстро отошла к югу. К ночи корпус сосредоточился на правом берегу р. Шиеры, к западу от Монмеди. Наконец, 2-й корпус, дольше других удерживавший свое расположение и отражавший противника у Виргона, Мей в тесной связи с 4-м корпусом, в 7 час. вечера, ввиду отступления своих соседей с обеих сторон, был вынужден покинуть свои позиции и отойти к Монмеди; 6-й германский корпус к ночи продвинулся к позициям, оставленным французами у Ямуаня.
Результаты боевых действий 23 августа и предположения сторон на 24-е
Второй день боевых действий на р. Семуа, не отличавшихся ни упорством, ни решительностью, но тем не менее приведших всю 4-ю французскую армию за эту реку, ясно показывает, как трудно преодолевать инерцию отступательного движения крупных войсковых масс, получивших сильный толчок на поле сражения. Несмотря на всю энергию, проявленную французским командованием в повторных требованиях возобновить наступление, и на сравнительную слабость неприятельского давления, французские войска не были в состоянии задержать противника и местами отходили даже без всякого сопротивления. При этих условиях продвижение немцев велось без осложнений и задержек, и для того, чтобы заставить французов покидать свои позиции, германскому командованию не приходилось прибегать к каким-либо маневрам, тем более, что отступление французских корпусов и дивизий происходило в разное время и часто без предупреждения соседей, обнажая [222] их фланги и оставляя некоторые войсковые части в сильно выдвинутом, изолированном положении, почему и предоставляло немцам возможность легко обходить противника и даже заходить ему в тыл. А это в свою очередь приводило к тому, что французы, не ведя крупных боевых столкновений, все-таки несли огромные потери и становились небоеспособными на продолжительное время.
Такое печальное положение 4-й французской армии, естественно, приводило к решению, не задаваясь на некоторое время наступательными задачами, каким-либо способом взять эти расстроенные войска в руки, привести их в порядок, главным образом в моральном отношении, и вернуть им возможно скорее способность к активной боевой деятельности. И единственным способом для достижения этой цели являлось отступление всех этих войск на какой-нибудь заблаговременно избранный оборонительный рубеж в ближайшем тылу. Такое решение представлялось своевременным и целесообразным еще и вследствие того, что к этому времени и другие французские армии уже потерпели крупные неудачи в боях и находились в полном отступлении.
В ночь с 23 на 24 августа командующий армией приказал войскам к утру 24-го расположиться на Маасе и Шиере следующим образом: конному корпусу — вокруг Мезьера; 52-й рез. дивизии — занять участок Мааса от Мезьера до Ревэна, разрушив здесь все переправы, включая и железнодорожные мосты; 9-му корпусу — у Мезьера на правом берегу Мааса, находясь в полной готовности перейти на левый, берег; 60-й рез. дивизии — на правом берегу, между Нувионом и Доншери; 11-му корпусу — на левом берегу, между Музоном и Ремильи; 17-му — на р. Шиере, между Кариньяном и Дузи; 12-му — от Ла-Фэртэ до Кариньяна; колониальному — к западу, а 2-му — к северу от Монмеди. Этот приказ по армии в отношении правофланговых корпусов лишь утвердил то положение, которое создалось на р. Шиере к вечеру 23 августа, но зато на левом фланге сильно оттянул войска к оборонительной линии Мааса. Всем корпусам приказано устроить переправы на этой реке и подготовить их к взрыву, из чего возможно заключить, что здесь не предполагалось вступать в бой с противником, а имелось ввиду с приближением его войск отходить всеми силами за реку.
4-я германская армия получила приказание продолжать 24 августа наступление к Маасу, сохраняя связь своим правым флангом с 3-й армией, которая в то время вела бои в районе Динана; 8-й корпус должен был наступать к Мезьеру, 8-й рез. — к Седану, 18-й — на участок р. Шиеры между Седаном и Кариньяном, 18-й рез. — к Кариньяну и 6-й — к Ла-Фэртэ, выдвинув заслон к стороне Монмеди.
Расположение 4-й французской армии на Маасе 24 августа
В течение 24 августа войска 4-й французской армии заняли назначенные им места без помехи со стороны противника, за исключением лишь 12-го корпуса, который был атакован и обстрелян артиллерийским огнем на своем левом фланге, к северо-востоку от Кариньяна, германскими войсками 18-го рез. корпуса, но [223] отразил это нападение. Немцы в этот день почти без боев продвинулись всеми своими силами за р. Семуа, мосты на которой оказались неразрушенными, и подошли к вечеру передовыми частями к районам, занятым французскими войсками.
Утром 24-го ген. Лангль-де-Кари получил директиву французской главной квартиры, заключавшую в себе следующие указания: 4-я армия должна была расположиться всеми силами по р. Маасу, на участке ниже Музона — на левом берегу, а между Музоном и Стенэ — на правом, и при этом быть в готовности перебросить свои войска к Римоню для содействия 5-й армии (которая в этот день находилась на линии Живэ, Бомон, Мобеж) и поддерживать с ней связь своей конницей. Следовательно, правый фланг армии отодвигался с р. Шиеры на Маас, а на левый возлагалась задача поддержания связи с соседней армией.
Во исполнение этой директивы командующим армией сделаны следующие распоряжения: 4-й кав. дивизии — отойти в район Обантона, в состав 5-й армии, а 9-й — поддерживать связь между левым флангом 4-й армии и правым 5-й, в районе Живэ; 52-й рез. дивизии — оставаться на левом берегу Мааса, от Мезьера до Ревэна; 9-му корпусу — перейти на левый берег Мааса, между Мезьером и Нувионом, имея марокканскую дивизию в готовности двинуться к Римоню для поддержки конницы; 11-му корпусу (с 60-й рев. дивизией) — продолжать переправу через Маас между Нувионом и Ремильи{168}; 17-му — отойти к Маасу на участок Музон, Ремильи, 12-му — за р. Шиеру, к Маляндри, а колониальному и 2-му расположиться на р. Шиере, от Маляндри до Монмеди; 17-му, 12-му, колониальному и 2-му корпусам, расположенным на правом берегу Мааса, приказано удерживать здесь свои позиции. Все эти передвижения были выполнены французскими войсками частью в ночь с 24-го на 25-е, а частью днем 25 августа.
Наступление 4-й германской армии к Маасу 25 августа
Германские войска, задерживаемые французскими арьергардами и лесистой местностью за р. Семуа, медленно приближались к Маасу и Шиере. К вечеру 25-го корпуса достигли: 8-й — северо-западных окрестностей Седана, 8-й рез. — северо-восточных окрестностей этого города, 18-й — р. Шиеры западнее Кариньяна, 18-й рез. — Гранблюа и 6-й — Ла-Фэртэ. Между тем отступление 5-й французской армии и переправа 3-й германской через Маас создавали угрозу левому флангу 4-й французской, ввиду чего в течение 25 августа, после взрыва мостов у Мезьера и Шарлевиля, 9-й корпус был передвинут к Римоню, где расположился фронтом на север, имея впереди себя у Рокруа 4-ю кав. дивизию, а справа у Ранвэ — 9-ю. Оборона Мааса на всем участке до левого фланга 11-го корпуса была поручена обеим рез. дивизиям.
Весь день 25-го прошел сравнительно спокойно на всем фронте от Шарлевиля до Монмеди, где боевые действия ограничились с обеих сторон лишь артиллерийской канонадой. Немцы обстреляли [224] Седан и пыталась навести мост у Ремильи, но французская артиллерия заставила их прекратить наводку моста. Тотчас же посло ухода с Мааса 9-го французского корпуса и взрыва мостов у Мезьера французами по недоразумению был преждевременно покинут мезьерский форт Ле-Зайвель{169}.
Ввиду приближения неприятельских корпусов к Маасу и их попыток форсировать эту реку ниже впадения в нее р. Шиеры, положение французских войск, оставшихся еще на правом берегу Мааса, становилось опасным; вследствие этого после полудня 25 августа командующий армией приказал этим войскам отойти на левый берег: 2-му корпусу — на участок Сасэ, Стенэ, колониальному — между Стенэ и Мартинкуром, 12-му — далее до Музона и 17-му — от Музона до Ремильи; остальные войска тоже несколько изменили свое расположение: 11-й корпус (с 60-й рез. дивизией) протянулся до Мезьера, 52-я рез. дивизия отошла, с Мааса в район Мезьер, Лони, Варнекур, а 9-й корпус — к Обиньи-ле-Потэ, где он должен был прикрывать направление на Синьи-Лябэ. В результате этих передвижений получилось следующее: в то время, когда корпуса 4-й германской армии нащупывали на Маасе места, удобные для переправы, а 5-я французская армия отходила из самбро-маасского района к югу, войска ген. Лангль-де-Кари расположились на два фронта: бóльшая часть (5 корпусов и 1 рез. дивизия) за р. Маасом, фронтом к востоку, а меньшая (1 корпус, 1 рез. и 1 кав. дивизии) — западнее Мезвора, фронтом к, северу. Участок Мааса ниже Шарлевиля уже был оставлен французами.
Переход французских корпусов на левый берег происходил в тот же день вечером и в течение ночи на 26 августа; постепенно, по мере очищения арьергардами правобережных позиций, взрывали один за другим мосты на реке (у Сасэ, Стенэ. Мартинкура, Музона и в других местах) и вместе с тем 4-я французская армия переходила от активной к пассивной обороне Мааса{170}. С последним взрывом маасских переправ закончилось сражение в Арденнах, и река, ставшая на некоторое время непроходимой преградой, легла гранью между двумя операциями: только что законченной по обе стороны р. Семуа и теперь начинавшейся к западу от Мааса.
Оценка боевых действий 4-й французской и 4-й германской армии
После четырех суток маршей и боев, наступлений и отступлений 4-я французская армия, понеся огромные потери как, в людях, так [225] и в материальной части, к 26 августа вернулась, в общем, в то исходное положение, из которого она начала свое движение в пределы Бельгии.
Раньше всего виновником этого печального для французов явления необходимо признать французское главное командование, которое неправильной ориентировкой и ложной постановкой оперативной цели создало для 4-й армии весьма неблагоприятную обстановку при ее движении за р. Семуа. Но не менее виновато в этом неудачном исходе операции и командование армии, всецело занятое мыслью о погоне за противником к северу, оно совершенно пренебрегло мерами охранения и разведывания на правом фланге, почему и привело свои корпуса к необходимости вести бои при постоянной угрозе неприятельского удара с востока. Кроме того, и оперативное использование войск у французов было поставлено неудовлетворительно{171}. Отдельные колонны наступали и отступали обыкновенно без связи друг с другом, почему и действовали совершенно несогласованно, не уведомляя одна другую о своем отходе и обнажая фланги соседей; авангарды, не всегда достаточно самостоятельные, выдвигались на слишком большое расстояние от главных сил и поэтому часто не получали своевременной поддержки последних и несли отдельное поражение; между родами войск не существовало надлежащей связи и взаимодействия, особенно между пехотой и артиллерией; последняя в большинстве случаев опаздывала поддерживать пехотное наступление, находясь слишком глубоко в походных колоннах и не имея навыка в быстром выборе позиций в такой пересеченной и лесистой местности, в которой приходилось действовать в этих боях французам. Все эти недостатки неизменно приводили французские части, от самых мелких до крупных, к тяжким поражениям, сопровождавшимся большими потерями и сильным моральным расстройством войск. Неблагоприятное для французов влияние этих недостатков на исход боевых столкновений сказывалось особенно сильно вследствие встречного и неожиданного характера боев, требовавшего от командного состава большой находчивости, инициативы и решительности для постановки своих войск в выгодное положение.
Германские войска сравнительно легче справлялись с затруднениями, которые представляла местность в районе боевых действий; однако, необходимо заметить, что их успехи в значительной степени зависели от общих благоприятных условий, в которых находились в эти дни немцы благодаря совершенной неосведомленности французов о сосредоточении крупных сил противника в люксембургском районе. Обстановка сложилась здесь настолько удачно для германского командования, что 4-я германская армия имела [226] возможность простым фронтальным наступлением три дня подряд охватывать фланги неприятельских корпусов, не подвергая при этом свои войска никаким опасностям. Принимая это во внимание, приходится признать продвижение немцев за р. Семуа и далее к Маасу слишком медлительным и осторожным; именно эти недостатки их наступательного марша и были причиной того, что им не удалось использовать представлявшихся не один раз возможностей нанести противнику решительное поражение. Французы, несмотря на все свои частные неудачи, все же не были отброшены за Маас, а отошли за эту реку планомерно и даже собирались одно время активно оборонять ее, что являлось для них возможным только вследствие малой энергии, проявленной немцами при преследовании французской армии. В этом отношении особенно странным кажется, что германцы не развили своего успеха, достигнутого в этот день в боях с центральными французскими корпусами. 17-м, 12-м и колониальным; энергичный их натиск в центре 4-й французской армии в течение 23 августа, примерно на участке от Кюньона до Флоранвиля, где французы были приведены в полное расстройство, мог бы расколоть эту армию на две части и отбросить одну в угол между Маасом и Семуа, а другую на соседнюю 3-ю армию.
Насколько в других германских армиях, принимавших участие в пограничном сражении, обстановка благоприятствовала широким обходным движениям, настолько в боях на р. Семуа все складывалось для немцев в пользу прорыва французского фронта. Но для того чтобы выполнить такую операцию, необходима была, раньше всего, правильная ориентировка в отношении противника, чего, конечно, не было у германского командования. Вообще, обе стороны обладали скудными сведениями одна о другой и вели операцию почти втемную, наугад. Это обстоятельство препятствовало одной из них избегать тех невыгодных положений, в которые ставили ее общие условия обстановки, а другой не давало возможности использовать всех преимуществ своего стратегического положения.
Итоги арденнской операции
Пятидневная операция в Арденнах, втянувшая в круг своих маршей и боев весьма крупные силы четырех армий{172}, привела обоих противников к совершенно неожиданным результатам. Французские армии, обладавшие небольшим численным превосходством, получали весьма активные и решительные задачи, составлявшие главную, важнейшую часть наступательного плана французов. С другой стороны, обе германские имели довольно скромное оперативное назначение полунаступательного, полуоборонительного характера, вспомогательного для той задачи, которую выполняли три правофланговые армии. Ввиду этого возможно было ожидать решительного [227] наступления французских войск в южную Бельгию и соответственно этому — германских попыток остановить тем или иным способом это опасное движение противника. Между тем уже с первых же боевых столкновений обнаружилась неожиданная перемена ролей: не германцам пришлось задерживать наступление французов, а наоборот, последние были вынуждены сдерживать натиск немцев и хотя они все еще не отказывались от своих активных намерений, но в действительности сразу же перешли к обороне. При оценке боевых действий в сражениях у Лонгви и на р. Семуа я указал на причины такого явления, а потому здесь нет надобности повторять это.
Арденнская операция, несмотря на крупный успех немцев, не обладает ни яркостью, ни блеском, свойственными другим операциям, и производит вообще незначительное впечатление; это объясняется отсутствием в ней широкого маневра, а вместе с тем и связанных с таким маневром катастрофических положений для сражавшихся.
Тем не менее нигде неудачи французов не разрушали в такой мере французского наступательного плана, как эти поражения в Арденнах, потому что с крушением надежд на успешное вторжение в бельгийский Люксембург теряла стратегический смысл и сама идея наступления союзных армий в Бельгию. Неожиданный успех 4-й и 5-й германских армий, далеко превзошедший расчеты германского главного командования, не только остановил неприятельские силы, пытавшиеся ударить во фланг правому германскому крылу, но имел и более активное, более решительное влияние на всю обстановку на бельгийско-французской границе. Эта бедная оперативными формами совокупность боевых явлений, развернувшихся в дни 21–25 августа между Мозелем и Маасом, придала широкий размах обходному движению германского правого фланга через Бельгию и побудила французское главное командование отказаться от дальнейших попыток осуществить свое запоздалое наступление в центре, которое в лучшем случае могло привести лишь к посредственному успеху {173}.
В связи с нерешительными задачами, данными в начале операции 4-й и 5-й германским армиям, может возникнуть следующий вопрос: не лучше ли было бы для немцев, в общих интересах их наступательного плана, предоставить 3-й и 4-й французским армиям продвинуться к северу с целью атаковать их с востока с широким охватом их правого фланга? Однако, не говоря уже о том, что для такого маневра необходима была хорошая осведомленность о силах и расположении противника, которой не было у германцев, но такое глубокое продвижение французов в Арденнах могло бы поставить в опасное положение 3-ю германскую армию и отвлечь ее от действий в самбро-маасском районе. А была ли такая [228] комбинация более выгодной для германцев — вопрос весьма спорный. Для осуществления таковой нужен был очень точный расчет различных оперативных данных, который вообще не соответствовал духу германской стратегии, употреблявшей более грубые и более простые приемы для достижения поставленных себе целей.
3. Самбро-Маасская операция (21–25 августа)
Характер местности в районе боевых действий
Районом боевых действий самбро-маасской операции послужила пограничная полоса частью французской, но преимущественно бельгийской территории, между pp. Шельдой и Маасом, к югу от линии Намюр, Лиль. Местность здесь повсеместно представляет собой равнину, удобную для движения войск, но многочисленные леса и рощи, разбросанные по всему району, придают ей во многих местах закрытый характер. Район пересекается с юго-запада на северо-восток р. Самброй, впадающей у Намюра в Маас и разделяющей район на две части: западную, заключавшую в своих пределах поле сражения у Монса, и восточную — поля сражений у Шарлеруа и Динана. Самбра течет в невысоких, мягких берегах и по свойствам своим не представляет значительной преграды; но Маас, особенно в южной части района, там, где он прорезает лесистые отроги Арденн и течет в высоких, крутых берегах не широким, но глубоким и сильным потоком, является серьезной преградой. Район имеет весьма густое население, занимающееся, главным образом, фабрично-заводским трудом и добыванием каменного угля; вследствие этого местность густо покрыта селениями, фабриками, заводами и каменноугольными шахтами, придающими ей в тактическом отношении весьма разнообразный характер. Страна изобилует путями сообщения, как железными, так и обыкновенными дорогами, причем последние — отличного качества, пригодные для движения всякого рода.
Сражение у Шарлеруа — Динана (21–25 августа)
Положение к 21 августа
При исследовании перегруппировки французских армий перед пограничным сражением я уже упоминал о том, что к вечеру 20 августа почти все войска 5-й французской армии достигли назначенных им пунктов в районе между pp. Самброй и Маасом. Расположение этих войск к указанному времени было следующее: 1-й корпус (усиленный 8-й пех. бригадой, находившейся раньше при коннице ген. Сорде), имея главные силы западнее Динана, наблюдал Маас от Ревэна до Намюра и Самбру выше крепости до Флорефа; 51-я рез. дивизия, находившаяся у Рокруа, должна была прибыть 22 августа в Динан для смены 1-го корпуса; 10-й корпус (с приданной ему 37-й дивизией) — в районе Фос, Филиппвиль, с передовыми частями на Самбре восточнее Тамина; 3-й (с 38-й дивизией) — в районе Жерпин, Валькур, Шимэ, с передовыми частями на Самбре от Розели до Шарлеруа; кавалерийский корпус ген. Сорде находился за Шарлеруа-Брюссельским каналом, охраняя [229] переправы от Госели до Сенефа; 18-й корпус окончил в этот день высадку у Мобежа и головными частями подходил к Бомону; две рез. дивизии ген. Валябрега (53-я и 69-я) — на пути из района Вервэн, Гирсон в северо-восточные окрестности Мобежа. По всему фронту армии, как вдоль р. Самбры, так и на участке Шарлеруа, Нивель, французские войска находились уже в соприкосновении с передовыми войсками противника.
В штабе 5-й французской армии имелись в то время вполне определенные сведения о наступлении через Бельгию крупных германских сил, причем ген. Ланрезак считал, что к западу от Мааса находилось по крайней мере 8–10 неприятельских корпусов, составлявших две армии; силы немцев, наступавших с востока к Динану, он оценивал не более как в корпус. Поддерживая связь с комендантом Намюра, он знал также о том, что эта крепость уже обложена немцами с севера{174}.
При таких условиях и имея в виду, что английская армия находилась еще далеко позади, а 4-я французская еще не перешла р. Семуа, Ланрезак не признал возможным тотчас же начать наступление за р. Самбру, а решил отложить его до 23 августа; в этот день он мог бы располагать и 1-м корпусом, который сменялся на Маасе 51-й рез. дивизией лишь к вечеру 22-го, и 18-м, который 21-го должен был собраться у Тюэна, Ввиду этого на 21 августа было приказано следующее: войскам, достигшим назначенных им пунктов, оставаться на местах в боевой готовности, а находившимся в пути — продолжать движение: 18-му корпусу — к Тюэну, а 51-й рез. дивизии — к Динану; одной бригаде 3-го корпуса перейти в западные окрестности Шарлеруа для поддержки конного корпуса; в долину р. Самбры продвигаться лишь отрядам, имеющим задачу препятствовать неприятельской разведке.
Таким образом, 5-я французская армия в ожидании своего полного сосредоточения и продвижения соседних армий заняла к югу от р. Самбры оборонительное положение.
Одновременно с этим с северо-востока, обходя крепость Намюр, для атаки которой уже были выделены особые войска, подходила к Самбре 2-я германская армия. Посмотрим, как были расположены в это время ее корпуса и какие ближайшие задачи были указаны им в связи с этим наступлением.
Мы оставили армию ген. Бюлова в тот момент, когда, выделив гвардейский рез. корпус для атаки Намюра (совместно с 11-м корпусом 3-й армии), она подошла четырьмя корпусами (7-м, 10-м рез., 10-м и гвардейским) на линию Охэн, Жемблу, имея 7-й рез. корпус во 2-й линии, за 7-м, а конницу (4-ю и 9-ю кав. дивизии) — у Марбэ. В этом положении эта армия образовала с 1-й германской общий фронт к юго-западу. Отсюда обеим армиям приходилось начать захождение к юту для дальнейшего наступления за р. Самбру и к верхней Уазе. Ввиду этого левофланговым корпусам 2-й [230] армии было приказано на следующий день круто повернуть к югу, а остальным — продолжать движение в юго-западном направлении. Директива германской главной квартиры от 20 августа заключала в себе требование собрать к западу от Мааса сильную конницу, с передачей 1-го кав. корпуса из состава 3-й армии во 2-ю, почему ген. Бюлову пришлось сделать распоряжение о перегруппировке конных частей. Всем трем дивизиям 2-го кав. корпуса приказано перейти в 1-ю армию и следовать впереди ее правого фланга, в направлении на Ат; а 1-му кав. корпусу, находившемуся у Динана, обойти Намюр с севера и перейти в район к югу от Нивеля, где поступить в состав 2-й армии и вести разведку впереди ее правого фланга, на фронте Валансьен, Мобеж, Филиппвиль. Этой перегруппировкой была, наконец, исправлена крупная ошибка в первоначальном распределении армейской конницы между правофланговыми армиями, на которую я указывал при оценке боевых действий германцев в Бельгии и которая, несомненно, ослабила наступательную силу и размах обходного движения 1-й германской армии.
Для выполнения важнейшего указания вышеупомянутой директивы, касавшегося согласования действий 2-й и 3-й армий в самбро-маасском районе, этим армиям необходимо было теперь же войти в соглашение между собою. По предложению ген. Бюлова, было решено, что 3-я армия не ранее вечера 21 августа откроет огонь по левому берегу Мааса и будет затем пытаться обойти с юга противника, находившегося в районе Динана, а 2-я в течение 21-го продвинется до линии Бинш, Шарлеруа, Овеле, причем переправа через Самбру начнется лишь после того, когда все войска армии будут подтянуты к реке. Несколько позже Бюлов уведомил 3-ю армию, что переправа будет начата утром 23 августа. 1-я армия должна была поддерживать эту операцию своим наступлением западнее Мобежа. Но, как увидим ниже, события развивались в ином направлении и скорее, чем предполагалось, почему указанное здесь соглашение между двумя армиями не дало никакого положительного результата.
Бои на реке Самбре (21–22 августа)
С утра 21 августа корпуса 2-й германской армии продолжали свое движение: 7-й (а вслед за ним и 7-й рез.) — к Нивелю, 10-й рез. — к Франу, 10-й — к Тамину, а гвардейский — к Овеле. В то же время по другую сторону Самбры главные силы 3-го и 10-го французских корпусов продвинулись к своим авангардам, находившимся на реке; 1-й корпус стягивал свои войска вдоль Мааса к северу, постепенно сменяемый 51-й рез. дивизией; 18-й подходил к Тюэну, а за ним шли к северу и обе рез. дивизии ген. Валябрега (из района Вервэна).
Следовательно, 5-я французская армия, имея свои фланговые войска (на правом фланге — 1-й корпус и 51-ю рез. дивизию, а на левом — 18-й корпус, 53-ю и 69-ю рез. дивизии) уступами позади, выдвинулась к Самбре своим центром, двумя корпусами (3-м и 10-м), усиленными каждый одной дивизией 19-го корпуса. Эти выдвинутые к северу корпуса раньше других частей 5-й армии пришли [231] в столкновение с противником и приняли на себя удар германских войск, предопределив до известной степени своими боевыми действиями исход всего сражения, разыгравшегося между Самброй и Маасом.
До полудня соприкосновение между сторонами ограничивалось в пределах разведывательных частей, но с часу дня оно установилось и между авангардами, раньше всего у Овеле между гвардейским и 10-м французским корпусами. Ввиду того, что переправы на реке оказались слабо занятыми французами, для немцев явилась возможность захватить их с небольшими усилиями и этим облегчить последующие действия по форсированию реки. 2-я гвард. дивизия быстрым натиском опрокинула передовые части французов на Самбре и отбросила их за реку, захватив переправу у Овеле, а 19-я дивизия (10-го корпуса) захватила переправу у Тамина. Обе дивизии 10-го французского корпуса, подкрепив свои авангарды, перешли в контратаку: 19-я — на Овеле, а 20-я — на Тамин. Несмотря на блестящий порыв французской пехоты и поддержку, оказанную 19-й и 20-й дивизиям ближайшими частями 37-й дивизии, немцы были только оттеснены к реке; отбросить же их на левый берег оказалось уже невозможным. К вечеру войска корпуса отошли к югу: 19-я и 20-я дивизии — в район Фос, Арзимон, Витриваль, где расположились для обороны, а 37-я — в район Фос, Метэ в качестве резерва. Почти одновременно с 10-м корпусом был атакован и 3-й французский корпус у Розели, где авангард 5-й дивизии был отброшен за реку войсками 10-го германского корпуса, овладевшими здесь переправой; 6-я дивизия — у Шарлеруа и 38-я — у Жерпина не принимали участия в бою. Конный корпус ген. Сорде, потесненный в 2 часа дня к северу от Госели германской пехотой 10-го рез. корпуса, сначала стянулся к Курселю, а по мере проникновения противника за канал, отошел к утру 22 августа вверх по реке до Мэрб-ле-Шато под прикрытием пехотной бригады 3-го корпуса, занявшей позицию у Андерлю.
Хотя этот первый день сражения и окончился неудачно для французов и атаки германских войск явились для них полной неожиданностью, но, принимая во внимание, что это было лишь столкновение передовых частей, и даже не всех корпусов{175}, не было еще никакого основания считать дело проигранным; ген. Ланрезак вообще предполагал в случае, если немцы предупредят его наступлением, вести бой не на реке, а в нескольких километрах южнее. Вследствие того что выбор момента для перехода в наступление был предоставлен главнокомандующим усмотрению командующего 5-й армией{176}, последний, ожидая на следующий день неприятельскую атаку, приказал войскам приготовиться к обороне. Нехорошо [232] было только то, что некоторые переправы находились уже в руках немцев, а так как конница отошла за левый фланг армии, то невозможно было следить за передвижениями неприятельских войск по ту сторону Самбры.
Между тем на стороне германцев было принято важное решение, которое значительно ускорило ход событий и усложнило взаимодействие 2-й и 3-й армий. По сведениям германской главной квартиры, сообщенным вечером 21 августа штабу 2-й армии, обстановка между Самброй и Маасом представлялась в следующем виде: на Маасе, между Намюром и Живэ, 3 французских корпуса; южнее Самбры, между Намюром и Мобежем, неприятельские войска находятся в наступлении, причем на участке от Намюра до Шарлеруа вблизи Самбры обнаружены 1–2 корпуса; западнее линии Шарлеруа, Шимэ — около трех корпусов в движении на север, в том числе и рез. дивизии; 20 августа они, повидимому, еще не переходили линии Филиппвиль, Авен.
Эти сведения указывали на то, что крупные силы французов уже приближались к Самбре, почему в штабе 2-й германской армии явилась мысль, воспользовавшись тем, что на реке пока находятся слабые части противника, поспешить с переправой через реку, чтобы таким образом совершить ее в тактически выгодных для себя условиях. Соответственно этому утром 22 августа корпусам армии было приказано дойти в тот же день до линии Бинш, Метэ, причем гвардейскому корпусу, получившему направление на Метэ, установить связь с правым флангом 3-й армии у Ивуара, а 7-му рез., оставаясь в районе Жемблу, обеспечивать левый фланг армии со стороны Намюра.
В ночь с 21 на 22 августа 5-я французская дивизия (3-го корпуса) произвела попытку овладеть переправой у Розели, но потерпела неудачу и была приведена этим ночным боем в большое расстройство. à так, как одна бригада 6-й дивизии находилась при коннице ген. Сорде, то приходится признать, что 3-й корпус 22 августа обладал малой боеспособностью.
С раннего утра боевые действия начались по всему фронту 5-й французской армии.
Несмотря на намерение ген. Ланрезака ожидать неприятельского наступления на избранных им позициях, которые было приказано укрепить, войска не произвели за ночь никаких фортификационных работ, а с 6 час. утра по инициативе командиров корпусов повели наступление к роке. Раньше всего начала наступление 20-я дивизия от Витриваля на Тамин, а затем и 19-я от Арзимона на Овеле. Густой туман некоторое время не давал французской артиллерии возможности найти удобные позиции и открыть огонь, почему пехоте пришлось сначала вести атаку без поддержки своих батарей. Несмотря на это, французам удалось благодаря своему численному превосходству поставить в очень трудное положение части 2-й гвард. дивизии противника, занимавшие у Овеле южный берег реки. Однако, успешное продвижение 10-го германского корпуса у Тамина и Розели дало возможность прусской гвардии удержаться на правом берегу. С 11 час. утра французы уже находились [233] в полном отступлении, хотя и были усилены двумя полками 37-й дивизии. К 7 час. вечера 10-й французский корпус отошел на высоты южнее Фоса и Витриваля, установив своим правым флангом связь с бригадой 1-го корпуса, собравшейся к этому времени к востоку от Фоса и охранявшей переправы в районе фортов Намюра.
3-й французский корпус наступал в этот день еще более неудачно: 5-я дивизия, расстроенная ночным боем, с утра возобновила атаку на Розели, но не могла овладеть этим селением, занятым неприятельскими войсками 10-го корпуса, и начала отступать, увлекая с собой части 6-й дивизии, наступавшей левее, на Шатле. Около 10 час. утра 19-я германская дивизия (10-го корпуса) при поддержке сильного артиллерийского огня с левого берега Самбры перешла в контратаку от Шатле и отбросила к югу 5-ю французскую дивизию, пытавшуюся задержаться на попутных рубежах. В то же время обе дивизии 10-го рез. корпуса, успешно преодолевая сопротивление 6-й французской дивизии, захватили переправы у Шарлеруа и своими передовыми частями заняли южный берег реки. Введение в бой бригады 38-й дивизии, доблестно атаковавшей без содействия артиллерии в направлении на Шатле, не изменило хода событий, и между 3 и 4 час. дня французы начали общее отступление к Жерпину и Налину, не преследуемые противником.
Пока происходили эти бои к востоку от Шарлеруа, к западу от него 7-й германский корпус приближался к реке: одна из бригад 13-й дивизии, не доходя Бинша, встретила английскую конницу и отбросила ее к юго-западу{177}, а 14-я дивизия атаковала в 9 час. утра у Андерлю 8-ю французскую пех. бригаду; последняя, не оказав противнику никакого сопротивления, отошла через Тюэн на правый берег Самбры, где находился в то время в полном бездействии 18-й французский корпус. Немцы беспрепятственно продолжали свое движение на юг, имея у себя на фланге кавалерийский корпус ген. Сорде, стоявший у Мэрб-ле-Шато. Резервные дивизии ген. Валябрега достигли в этот день Сольр-ле-Шато.
Результаты боев 21–22 августа u предположения сторон на 23-е
Печальны были для французов результаты двухдневных боев на правом берегу р. Самбры. В самом деле: потеряв оборонительную линию реки, с налета захваченную небольшими силами германцев, и истрепав несколько своих дивизий в бесплодных атаках противника, закрепившегося на переправах, 5-я французская армия к вечеру 22 августа все еще не могла собрать всех своих сил для общего наступления. Правда, благоприятным обстоятельством до известной степени являлось то, что командующий армией к утру 23-го имел два корпуса (1-й и 18-й) и две рез. дивизии (53-ю и 69-ю) совершенно свежими, и Ланрезак сильно надеялся на содействие этих частей, а также на участие в дальнейших [234] боях артиллерии, которая, не имея до сих пор случая участвовать в боевых действиях, оставалась совершенно нетронутой, без потерь в людях и материальной части и без расхода огнестрельных припасов.
Распоряжения ген. Ланрезака на 23 августа заключались в следующем: 10-й, 3-й и 18-й корпуса должны были упорно оборонять занимаемые ими позиции; 1-й корпус — расположиться правее 10-го, с целью атаковать во фланг противника, который может наступать против этого корпуса; конному корпусу ген. Сорде еще с вечера 22-го для установления связи с английской армией занять участок Самбры от Мэрб-ле-Шато до Мобежа, а на следующий день, по смене рез. дивизиями, перейти на левый фланг англичан{178}; резервным дивизиям ген. Валябрега — дойти до Кусольра, где сменить конницу ген. Сорде на указанном выше участке реки. Следовательно, на 23 августа 5-я французская армия приготовилась к оборонительным действиям, притом настолько пассивного характера, что даже две свежие дивизии были предназначены стоять кордоном на том участке Самбры, которому до сих пор неприятель еще не угрожал.
Что касается немцев, то в течение 21–22 августа большая часть 2-й германской армии прочно утвердилась на правом берегу реки и заняла удобное исходное положение для дальнейшего наступления; 7-й рез. корпус и 1-я гвард. дивизия, не принимавшие участия в боях на реке, образовали заслон к стороне Намюра на левом берегу. На 23-е корпусам приказано к 8 час. утра достигнуть линии Тюэн, Метэ; 7-му — наступать на Тюэн и западнее. 10-му роз. — на Налин, 10-му — на Жерпин и гвардейскому — на Метэ; фланговым корпусам указано обеспечить себя со стороны Мобежа и Намюра; 1-й кав. корпус по прибытии в армию должен был наступать впереди ее правого фланга; к вечеру 22 августа он достиг восточных окрестностей Жемблу.
Быстро развивались события и на флангах сражавшихся на Самбре армий: на западе, в район Монса уже подходили с юга англичане, а с севера — корпуса 1-й германской армии; на Маасе левобережные форты Намюра лежали уже в развалинах; на правом берегу три корпуса 3-й германской армии своими передовыми частями приближались к реке в районе Динана, Казалось, что с востока надвигались на 5-ю французскую армию грозовые тучи; но командующий этой армией был более озабочен тем, что делается слева от него, в стороне англичан, потому что он возлагал большие надежды на 4-ю армию, которая должна была своим наступлением на север отвести неприятельский удар, занесенный на его войска с того берега Мааса. Он не знал еще, что это наступление уже было безнадежно...
День 22 августа явился поворотным моментом в ходе боевых действий между Маасом и Самброй, потому что уже с утра следующего дня французы не предпринимают более наступательных [235] действий, а лишь делают безуспешные попытки облегчить свое тяжелое положение.
Бои южнее р. Самбра (23 августа)
К утру 23 августа 1-й французский корпус, закончивший смену с маасских переправ, расположился одной дивизией к юго-востоку от Фоса, а другой — севернее Антэ. Сменившая его 51-я рез. дивизия заняла участок Мааса от Ивуара до Хастьера; на реке переправы были уничтожены, за исключением мостов у Динана и Хастьера, которые предполагалось разрушить с приближением противника. Остальные войска обеих сторон сохраняли к началу боя то положение, которое они занимали накануне вечером.
Раньше всего в этот день боевые действия начались на правом фланге французов. Здесь германский гвардейский корпус с утра атаковал правый фланг 10-го французского корпуса у Фоса и отбросил его к С.-Жерару{179}. В это время войска 1-го французского корпуса развернулись к северо-востоку от С.-Жерара, угрожая взять во фланг продвигавшуюся к югу прусскую гвардию. Со стороны Динана уже доносился гул артиллерийской канонады, но ни один французский начальник не был этим обеспокоен, потому что появление противника на Маасе считали лишь демонстрацией. Командир 1-го корпуса ген. Франшэ д'Эспере решил атаковать неприятеля, наступавшего против 10-го корпуса; около часа дня его войска начали наступление к западу, что вынудило германский гвардейский корпус остановиться и загнуть свой левый фланг к северу. Однако, неожиданно, по приказанию командира корпуса, движение французов было остановлено; это было вызвано только что полученными ген. Франшэ д'Эспере сведениями, что части 51-й рез. дивизии допустили немцев переправиться через Маас южнее Динана и отходят от реки, преследуемые неприятелем, продвигающимся к Антэ. Тотчас же 1-й французской дивизии было приказано следовать к югу: одной бригадой — к Антэ, а другой — к Динану, с целью отбросить к реке появившегося на левом берегу противника.
Тем временем германская гвардия, воспользовавшись приостановкой наступления войск ген. Франшэ д'Эспере, возобновила свои атаки от Фоса на С.-Жерар, но встретила здесь упорное сопротивление войск 10-го французского корпуса. До 4 час. дня французы сохранили за собой все занимаемые ими позиции в этом районе.
На всем остальном пространстве правого берега германцы, задержанные переправой через реку своей артиллерии, не наступали в течение первой половины дня. Но на левом берегу 7-й корпус, занявший 13-й дивизией рано утром Бинш, потеснил здесь английскую кав. бригаду, отошедшую к югу. Затем, начиная с 11 час. утра, корпус повел 14-й дивизией сильную атаку на Тюэн, пытаясь оттеснить от реки войска 18-го французского корпуса и перебросить [236] свои силы на правый берег; к 4 час. дня немцам удалось овладеть мостом в 2 км западнее Тюэна (у Лобба), но перейти на правый берег они еще не могли. В отражении этих германских атак приняли участие и конные батареи кавалерийского корпуса ген. Сорде, находившиеся к югу от Мэрб-ле-Шато. Этот корпус между 3 и 5 час, дня был сменен на Самбре двумя рез. дивизиями и тотчас же выступил к Мобежу для дальнейшего следования на левый фланг английской армии; на пути к этой крепости ген. Сорде получил от ее коменданта ген. Фурнье уведомление о том, что англичане потерпели в этот день неудачу у Монса и отходят к Мобежу, что вынудило французскую конницу повернуть к югу и пойти кружным путем через Бофор в поисках английского левого фланга.
С 4 час. дня атаки немцев усилились по всему фронту. 3-й французский корпус, расстроенный предшествовавшими двухдневными боями, не выдержал натиска германских войск — 10-го корпуса у Жерпина и 19-й рез. дивизии (10-го рез. корпуса) у Налина — и отошел с такой поспешностью, что только благодаря вялому преследованию противника и отличным артиллерийским позициям, найденным в северо-восточных окрестностях Валькура, с которых французские батареи могли оказать хорошую поддержку своей пехоте, удалось остановить войска корпуса в этом районе и привести их в порядок к 9 час. вечера. Быстрый отход 3-го корпуса поставил в трудное положение 18-й, правый фланг которого, однако, оказал очень сильное сопротивление у Гозэ наступлению 2-й гвард. рез. дивизии (10-го рез. корпуса), но ввиду общего неблагоприятного положения был вынужден отойти к югу; на остальном участке своего расположения, как у Тюэна, так и выше по реке, он успешно отражал атаки 7-го германского корпуса. В этот день к правому флангу 2-й германской армии подошел 1-й кав. корпус: 5-я дивизия — к Госели, а гвардейская — к Биншу. На правом фланге французов 10-й корпус, державшийся у С.-Жерара до 4 час. дня, начал теперь отступать и к ночи отошел к Мета, но части 1-го корпуса еще удерживались в этом районе; 1-я французская дивизия к наступлению темноты достигла Динана и Антэ, а правофланговые батальоны 51-й рез. дивизии стянулись к этому последнему пункту. Неприятельский отряд, переправившийся здесь на левый берег Мааса, не поддерживал соприкосновения с этими французскими войсками.
На правом берегу р. Самбры положение французов в этот день ухудшилось лишь в незначительной степени: хотя корпуса в центре и отошли на некоторое расстояние к югу, но фланги еще держались, причем правый (2-я дивизия 1-го корпуса) сохранял связь с Намюром, а левый мог быть в любую минуту поддержан частями рез. дивизий, стоявших на реке западнее Тюэна. Но зато положение значительно осложнилось в районе Динана, где с того берега Мааса появились признаки неприятельского обходного движения, направленного в тыл 5-й французской армии. К вечеру ген. Ланрезак получил сообщение об отступлении 4-й французской армии, — следовательно, теперь уже не было оснований надеяться [237] на то, что кто-то задержат германские войска, наступавшие с востока к Маасу, а переправа противника через эту реку на виду у целой французской дивизии не позволяла считать появление здесь немцев демонстрацией. Необходимо было серьезно считаться с этим новым фактором боевой обстановки и принять то или иное решение с целью найти выход из создавшегося положения. Но раньше чем заняться этим вопросом, посмотрим, что происходило в действительности в то время на берегах Мааса, к югу от Намюра.
Наступление 3-й германской армии к Маасу (21–22 августа)
А здесь происходили события более значительные, чем предполагал ген. Ланрезак, находясь вечером 23 августа в штабе своей армии в Шимэ.
Описывая первые боевые действия после вторжения германцев в Бельгию, я проследил тогда движение 3-й германской армии до вечера 20 августа, когда два ее корпуса, 12-й и 19-й, находившиеся в 1-й линии, достигли Хаверзэна и Сиерньона, а 12-й рез. оставался еще в тылу, у Эрезэ и Ляроша; 11-й корпус этой армии с того же дня был направлен к Намюру, в состав осадной армии ген. Гальвица. На следующий день. 21-го, 3-я армия продолжала свое движение к Маасу, причем 12-й рез. корпус к вечеру подошел к правому флангу 12-го. 22 августа все три корпуса своими передовыми частями вошли в соприкосновение со сторожевым охранением противника на правом берегу и отбросили его за реку. На 23-е корпусам была указана ограниченная задача: занять высоты левого берега против Динана, т. е. фронтально выдвинуться за реку с целью установить более тесную связь с действиями 2-й армии. Вечером в этот день командующий армией получил от ген. Бюлова сообщение, что ввиду нахождения на правом берегу р. Самбры небольших неприятельских сил, преимущественно конных частей, желательно быстрое наступление 3-й армии правым флангом на Метэ с целью дать возможность 2-й достичь на следующий день линии Бинш, Метэ. Между тем прибывший в тот же вечер офицер для связи из штаба 2-й армии сообщил, что гвардейский корпус уже 21 августа атаковал французов на Самбре и теперь находится на правом берегу. Столь ранняя атака войск ген. Бюлова противоречила состоявшемуся между армиями соглашению, по которому 2-я армия должна была форсировать реку лишь 23-го, и требовала новых распоряжений, но так как уже было поздно менять общие приказания для боевых действий следующего дня, то ген. Гаузен для того, чтобы ускорить переброску своих войск через Маас, приказал 19-му корпусу в эту же ночь занять одной дивизией переправу у Хастьера.
Бои на Маасе 23 августа
С 6 час. утра 23 августа германцы открыли артиллерийский огонь по французским отрядам 51-й рез. дивизии, наблюдавшим реку на левом берегу от Хастьера до Ивуара, и вслед затем германские войска выступили к реке с целью форсировать ее: 12-й корпус — на Хукс (32-я дивизия) и Динан (23-я дивизия); 19-й — [238] на участок Анзерем, Хастьер, а 12-й рез. — к Ивуару. Мосты у Динана и Хастьера были не разрушены, мост у Анзерема был поврежден, но проходим для пехоты. Переправы у Динана и Анзерема были захвачены немцами еще накануне, а мост у Хастьера был взят в этот день после непродолжительного боя. Владея этими переправами, наступающий имел возможность перебросить на левый берег небольшие отряды пехоты без артиллерии, причем эта переброска была более успешна южнее Динана, где 40-й дивизии (19-го корпуса) удалось отбросить от реки сторожевые части противника и продвинуть несколько батальонов на 2–3 км от Хастьера на Антэ. Это и был тот эпизод, который вызвал такую тревогу, на правом фланге 5-й французской армии, привел к, остановке; атаки 1-го корпуса и заставил спешно направить к Антэ одну; из его дивизий. У Динана и севернее, несмотря на слабые неприятельские силы, переправа войск оказалась более трудной, главным образом, вследствие затруднений местного характера (скалистый грунт правого берега, сильно углубленные дороги и т. п.). а также и потому, что уже во время переправы французы (вероятно, при содействии жителей) взорвали мост у Динана. К вечеру лишь небольшие части пехоты всех трех корпусов утвердились на левом берегу у Хукса, Динана и Хастьера; было приказано в течение ночи преследовать отходившего от реки противника: частями 12-го корпуса на Филиппвиль, а 19-го — на Мариембург.
Из сказанного видно, что форсирование Мааса 3-й армией оказалось предприятием более сложным, чем предполагалось, и вообще задуманное обоими командующими взаимодействие их армий в самбро-маасском районе не осуществилось. Ген. Бюлов рассчитывал, что наступление его войск на правом берегу Самбры откроет корпусам ген. Гаузена путь через Маас, но так как 2-я армия встретила южнее реки более крупные силы противника, чем предполагала, то и не могла оказать 3-й армии своевременного содействия; с другой стороны, последняя не была в состоянии облегчить войскам ген. Бюлова выход на правый берег Самбры, потому что, вопреки соглашению и без предупреждения, эти войска приступили к переправе не утром 23-го, а вечером 21 августа.
Впрочем, в этот день состоялось сильно запоздавшее вмешательство германского главного командования в совместные операции этих армий. Утром ген. Гаузен получил из главной квартиры предложение направить часть своих войск к югу от Живэ с целью захвата путей неприятельского отступления. Ввиду этого немедленно же было приказано тем войскам 19-го корпуса, которые возможно будет вывести из боя у Хастьера и Анзерема, выступить в направлении на Фюмэ. А так как вскоре после этого воздушная: разведка донесла, что французы южнее Самбры отходят и часть позиций противника на Маасе уже покинута, то было решено отправить у Фюмэ весь 19-й корпус, потому что теперь уже нельзя было ожидать сильного сопротивления у Динана. Для приведения в исполнение этих распоряжений необходимо было немало времени, почему весь 19-й корпус не мог быть отправлен к югу в этот день и туда выступил лишь отряд ген. Оленхузена в составе 10 батальонов, [239] 3 эскадронов и 6 батарей. Итак, лишь 24 августа немцы собрались, наконец, осуществить меру, которой так благоприятствовала обстановка с первого же дня операции, т. е. направить в тыл противнику часть сил 3-й армии, хотя и очень незначительную часть этих сил. И не слишком ли поздно принялись они за это дело, после трехдневных боев между Самброй и Маасом, когда неприятель уже вполне уяснил себе обстановку, уже понял всю опасность, угрожавшую ему с востока?
Отступление 5-й французской армии (24–25 августа)
Предположения сторон на 24 августа заключались в следующем. Командующий 2-й германской армией считал положение своих войск к ночи с 23-го на 24-е весьма тяжелым: 4 корпуса, ослабленные и расстроенные трехдневными боями, занимали фронт протяжением около 40 км, имея у себя в тылу реку, а перед собой — сильного противника, который, повидимому, намеревался оказать упорное сопротивление; левый фланг армии еще не установил связи с 3-й армией, а на содействие 1-й уже нельзя было рассчитывать, потому что она вела в то время бои с англичанами. Единственным утешительным для ген. Бюлова известием было сообщение ген. Гальвица об успешной атаке Намюра. Тем не менее после некоторых колебаний и обращений к соседним армиям за помощью ген. Бюлов решил продолжать на следующий день наступление.
В 3-й армии частям 19-го корпуса, остававшимся еще в районе Хастьера, приказано следовать к Фюмэ для присоединения к отряду ген. Оленхузена, а остальным корпусам — закончить переправу на левый берег и наступать к юго-западу.
Между тем ген. Ланрезак решил начать с утра 24-го общее отступление. Сведения, полученные им к ночи о состоянии вверенных ему войск, указывали на необходимость спешить с выполнением этого решения: 18-й корпус признавал себя уже непригодным для наступления, 3-й находился в состоянии полной деморализации, 51-я рез. дивизия в беспорядке покидала Маас, теснимая появившимся из-за реки противником. Кроме того, уже было известно, что англичане отошли к Мобежу. Решение отступать было принято командующим 5-й французской армией по собственной инициативе, потому что, в противоположность германскому, французское главное командование в этот день еще не пожелало вмешиваться в ход событий между Самброй и Маасом и, несмотря на запросы, присылавшиеся из 5-й армии, хранило молчание. Ночью ген. Ланрезаком было приказано: на следующий день, до рассвета, армии начать отходить на линию Живэ, Филиппвиль, Бомон, Мобеж. В ответ на донесение о сделанных им распоряжениях для отступления он получил директиву ген. Жоффра, в которой 5-й армии указывалось «отходить, опираясь на Мобеж слева и на лесистые Арденны справа». Невозможно понять, какую ценность могли иметь и зачем нужны были эти указания для армии, вынужденной отступать в столь тяжелых условиях? Ведь связь с Арденнами уже была потеряна с появлением 3-й германской армии на [240] левом берегу Мааса, а Мобеж представлял собой слишком ненадежную опору, особенно в случае дальнейшего отхода англичан к югу.
С раннего утра 24 августа корпуса 2-й германской армии возобновили наступление, но так как одновременно с этим французы стали отходить, то в этот день крупных боевых столкновений не было; только у Валькура войска 3-го французского корпуса вследствие беспорядочного движения были настигнуты германским авангардом 10-го корпуса и пришли в замешательство, но вскоре, слабо теснимые противником, благополучно отошли. К вечеру 2-я германская армия дошла до линии Бомон, Флорен. Вообще в этот день германские войска двигались медленно и действовали не энергично, как бы желая еще некоторое время задержать отступавших французов в районе между Самброй и Маасом. Такое желание было бы целесообразным, если бы оно имело в виду 3-ю германскую армию, которой нужно было время для того, чтобы продвинуть часть своих сил в тыл французам. Но даже и в этом случае не вернее ли достигалась бы эта цель энергичной атакой противника, чтобы втянуть его в бой и приковать к месту? Впрочем, как увидим сейчас, бездеятельность войск ген. Бюлова являлась результатом совершенно иных соображений.
Дело в том, что не успели войска 19-го корпуса выступить из окрестностей Хастьера для следования к Фюмэ, как приехал офицер из штаба 2-й армии, привезший сообщение от ген. Бюлова, в котором он извещал, что имеет перед собой большие силы противника, и хотя в общем положение пока благоприятно, но для успеха назначенной на 24-е атаки крайне желательно наступление 3-й армии к западу. Вот, следовательно, из-за чего медлила 2-я армия в своем наступлении 24 августа: опасаясь ввязываться с французами в решительный бой, она поджидала приближения соседней армии к своему левому флангу, а вовсе не выхода ее войск в тыл неприятелю. Ген. Бюлов был озабочен лишь мыслью о достижении тактического успеха своей армией, но упускал из виду общие интересы операции, требовавшие продвижения 3-й армии к югу, хотя бы при этом германские войска на Самбре временно и оказались в тяжелом положении. Но как же поступил в этом случае ген. Гаузен? Для сношений с главной квартирой или с Бюловым уже не было времени и необходимо было самостоятельно принимать решение; после некоторых колебаний он отказывается от своего намерения послать крупные силы к югу и приказывает наступать всей армии (кроме отряда ген. Оленхузена) в западном направлении. Основанием для принятия им такого решения являлось опасение, что в случае неудачи 2-й армии южная группа его войск может быть отрезана от его главных сил.
В результате всего этого саксонские корпуса в течение дня постепенно переправлялись через Маас и продвигались к западу. Вскоре после полудня воздушная разведка обнаружила отступление французов к югу, что заставило ген. Гаузена пожалеть о своем отказе направить крупные силы в тыл противнику, но время уже было упущено и исправить теперь эту ошибку было невозможно. [241]
К вечеру 23-я рез. дивизия (12-го. рез. корпуса) дошла до Флорена, имея по пути столкновение с бельгийскими войсками, уходившими из Намюра; другая дивизия того же корпуса осталась у Динана охранять переправы; 12-й корпус достиг Розе, а оставшаяся часть 19-го корпуса достигла Ромедена. Вообще к концу дня внутренние фланги германских армий сошлись у Флорена, почему в дальнейшем 3-й армии уже приходилось взять направление более на юг.
К вечеру французские войска благополучно достигли назначенной им линии: две рез. дивизии и 18-й корпус — на участке от Мобежа до Бомона; 3-й и 10-й корпуса (с африканскими дивизиями) — в районе Филиппвиля и западнее, а 1-й корпус с 51-й рез. дивизией — несколько южнее Ромедена и Живэ.
Что же происходило в этот день у Фюмэ, куда был спешно отправлен еще накануне германский отряд ген. Оленхузена, получивший весьма важное поручение — угрожать путям отступления французской армии? У Вилерци (к востоку от Фюмэ) этот отряд встретился с небольшой пехотной частью 52-й рез. дивизии противника (4-й французской армии), наблюдавшей правый берег Мааса ниже впадения р. Семуа, и вынудил ее отойти к югу. У Хайбеса, на левом берегу, находилось небольшое количество неприятельской пехоты, подвезенной сюда на автомобилях из состава 1-го французского корпуса; мост здесь был разрушен, и французы, пользуясь естественными условиями левого берега реки, способствующими обороне, оказали немцам упорное сопротивление. К ночи сюда подошла французская бригада из того же корпуса, почему положение здесь упрочилось, и опасность выхода германских войск в тыл 5-й французской армии уже миновала. Отряд ген. Оленхузена, не снабженный мостовым парком, после неудачной попытки очистить от противника левый берег реки, заночевал между Хайбесом и Вилерци. Этим и закончилось обходное движение немцев, которое при более энергичном исполнении могло бы все-таки дать некоторые ценные результаты. Теперь же выход всех корпусов 3-й германской армии на левый берег Мааса, а главное, дальнейшее отступление французских войск с утра 25 августа сделали обходный маневр в районе Фюмэ уже ненужным.
Ввиду того что англичане продолжали свой отход южнее Мобежа, обнажая левый фланг 5-й французской армии, последняя в течение 25-го отошла на линию Мариембург, Авен. Германцы своими обеими армиями следовали за противником. 3-я армия в этот день наступала с линии Филиппвиль, Ромеден в общем направлении на Мариембург; у Флорена к армии присоединился 11-й корпус, вернувшийся из Намюра. Во 2-й армии было приказано на 25 августа для овладения еще не сдавшимися фортами крепости оставить бригаду гвардейского рез. корпуса, а остальным его войскам следовать за левым флангом армии; 7-му рез. корпусу — итти за ее правым флангом. Одновременно с этим были сделаны распоряжения для атаки Мобежа; для этой цели приказано назначить по одной дивизии от 7-го, 7-го рез. и 9-го{180} корпусов с батальоном [242] тяжелых гаубиц, под общим начальством командира 7-го корпуса ген. Эйнема. Всем же остальным войскам армии — продолжать преследование французских войск к юго-западу, причем 7-му корпусу, обложив Мобеж с юга 13-й дивизией, направить возможно большую часть 14-й на Ольнуа, в тыл англичанам; туда же послать и 1-й кав. корпус, который к вечеру 24-го подошел к Мэрб-ле-Шато. В течение 25 августа корпуса армии дошли без боев: 7-й — до Мобежа. 10-й рез. — до Сольр-ле-Шато, 10-й — до Соважа и гвардейский — до Ранса.
Этим днем я и заканчиваю описание событий, составляющих в совокупности сражение у Шарлеруа, Динана.
Дальнейшее отступление 5-й французской армии уже происходило согласно указаниям главного командования и в соответствии с общей задачей, поставленной всем англо-французским армиям, а следовательно, в стратегическом отношении представляет как бы новый период боевых действий. Кроме того, на следующий день 5-я французская армия уже выходила из самбро-маасского района, а немцы приступали к новым операциям по овладению крепостью Мобежем и фортом Живэ.
Сражение у Шарлеруа, Динана было проиграно французами так же, как одновременно с ним были проиграны другими французскими армиями столь же крупные сражения в Арденнах, в Лотарингии и в вогезских горах. Немало имеется для объяснения этих неудач общих причин, о которых я скажу в заключительных строках этой главы, но много есть и частных соображений, дающих возможность уяснить себе неудачный исход того или другого отдельного сражения. Обратимся же теперь к тем из них, которые помогут нам выяснить причины поражения французских войск в боях между Самброй и Маасом.
Оценка боевых действий сторон в сражении у Шарлеруа, Динана
Раньше всего необходимо признать, что 5-я французская армия была поставлена в неблагоприятные условия общим характером стратегической обстановки, сложившейся к тому времени в самбро-маасском районе. Выдвижение этой армии к северу было связано с расчетом, что 4-я армия своим наступлением в Арденнах обеспечит безопасность участка Мааса от Живэ до Намюра, что, однако, не осуществилось в действительности вследствие неудач, постигших эту армию в боях на р. Семуа. Затем, задача, данная войскам ген. Ланрезака, не соответствовала группировке неприятельских сил на Маасе: этим войскам было указано атаковать северную группу противника, опираясь на Маас, к которому уже подходила целая неприятельская армия, и на крепость Намюр, которая уже была атакована немцами; естественно, что эти непредвиденные обстоятельства должны были вызвать ту нерешительность действий, которой так ярко окрашена вся эта операция на стороне французов. Наконец, отсутствие какого бы то ни было взаимодействия и согласованности в операциях трех союзных армий, находившихся на территории Бельгии (английской, бельгийской и 5-й французской), создавали для французских войск, сражавшихся [243] между Самброй и Маасом, чрезвычайно невыгодную обстановку, которая едва не привела эти войска в тиски между двумя германскими армиями, из которых им удалось вырваться не без значительных потерь и усилий.
Непонятно то невнимание, с которым ген. Ланрезак относился к положению дел на своем правом фланге. Правда, он считал небольшими те силы противника, которые приближались с востока, и возлагал большие надежды на 4-ю армию, но ведь даже и небольшие неприятельские отряды, направленные против фланга, а тем более тыла, могут оказать решающее влияние на исход сражения. Командующий 5-й французской армией не только не обращал на это обстоятельство внимания главнокомандующего, но и сам не принимал никаких мер для предупреждения каких-либо печальных неожиданностей, могущих возникнуть на Маасе; резервные дивизии ген. Валябрега зачем-то держались на левом фланге, где в них не было особой нужды, потому что здесь в недалеком расстоянии находилась крепость Мобеж и располагалась английская армия, тогда как на правом фланге они могли бы надолго задержать на реке 3-ю германскую армию. Неужели невозможно было поддерживать связь с англичанами каким-нибудь иным способом, а не расположением этих двух дивизий кордоном на протяжении 15 километров? Невнимательное отношение к правому флангу доходило даже до того, что некоторые мосты на Маасе не были разрушены и попали в руки противника, а другие были мало повреждены и потому быстро восстановлены.
При выяснении причин французских неудач в этом сражении необходимо иметь в виду, что немцы не имели здесь численного превосходства. Наоборот, общая численность 5-й французской армии более чем в 1 1/2 раза превосходила численность 2-й германской{181}, и даже в первых решающих боях на реке в течение 21–22 августа французы имели силы, не уступавшие силам противника{182}.
Немалое, конечно, влияние на неудачные результаты боевых действий французской армии имели и два другие обстоятельства: неискусное оперативное управление войсками и недостаточная тактическая подготовка французских войск.
Каков был, в сущности, план действий ген. Ланрезака? Несомненно, командующий армией опасался итти за р. Самбру, для чего у него были серьезные основания, потому что его войска к 21 августа еще не были сосредоточены, и это движение могло быть предпринято только с шестью дивизиями, т. е. лишь с половиной [244] его армии. Но при таких условиях, казалось бы, лучшим способом действий было прочное занятие переправ с целью упорной обороны реки на случай появления противника, что дало бы французам выигрыш во времени и могло бы нанести немцам большие потери и сильно расстроить их при атаках. Выполнение этой задачи облегчалось бы тем, что такая оборона нужна была в течение 21–22 августа лишь на сравнительно небольшом участке, примерно от Флорефа до Шатле, так как ниже по реке в то время еще распространялось влияние фортов Намюра, а выше неприятель мог подойти к Самбре несколько позже. Между тем Ланрезак, не решаясь выдвинуться за реку и не желая прочно занять ее, останавливается на решении ожидать атаку немцев южнее этой реки, расположив на ней лишь слабые передовые части, т. е. предоставляет неприятелю возможность легко одолеть эту водную преграду и упускает удобный случай задержать на ней и ослабить противника. Способ действий, избранный Ланрезаком, — один из наиболее неудачных для операций на реках, не только отдающий без борьбы инициативу в руки врага, но и лишающий обороняющегося многих выгод, связанных с расположением на реке. Затем, помимо того, что этот способ действий сам по себе обладал крупными недостатками, он приобретал еще более неблагоприятный характер для французов вследствие того, что, повидимому, не все строевые начальники сочувствовали ему, а некоторые даже просто не выполняли требований этого плана, чем, вероятно, и объясняется то обстоятельство, что вопреки желанию и прямым указаниям командующего армией дивизии 3-го и 10-го корпусов в течение 21-го и 22 августа вели ряд атак на закрепившегося на переправах противника и разбивались в этих бесцельных атаках. Боевыми действиями этих двух дней руководили не командующий армией и не командиры корпусов, а командиры дивизий, вырвавшиеся из рук своих начальников. Лишь 23-го Ланрезак, наконец, взял войска армии в свои руки, но в этот день сражение уже явно пошло на убыль. Эти факты свидетельствуют, конечно, о недостатке дисциплины среди французского командного состава и о слабом авторитете самого Ланрезака.
Из недочетов в тактической подготовке французских войск, пожалуй, наибольшее значение имела весьма плохая разведывательная деятельность конницы. Хотя кав. корпус ген. Сорде был уже достаточно измотан предшествовавшими странствованиями и на правом, и на левом берегу Мааса, но ведь с 17 августа он уже находился на Самброй в последующие дни предпринимал лишь небольшие наступления в глубь Бельгии, не сопровождавшиеся крупными боевыми столкновениями. При таких условиях мог ли этот корпус, имевший в своем составе 72 эскадрона, отказываться от выполнения такой элементарной задачи, как наблюдение за движением неприятельских войск, приближавшихся с северо-востока к р. Самбре? Однако, атака немцами переправ на реке после полудня 21 августа явилась совершенно неожиданной не только для армейского командования, но и для самой конницы. [245]
Также недостаточной оказалась у французов и тактическая связь между пехотой и артиллерией, почему первая сплошь да рядом не получала своевременной поддержки от своих батарей. Артиллерия, весьма искусная в технике стрельбы, в тактическом отношении показала себя в этих боях слабо подготовленной; неумение быстро ориентироваться на незнакомой, особенно на закрытой местности, а следовательно, и быстро находить позиции, а также неприспособленность к характеру нынешних полей сражений, к их пустоте, невидимости противника являлись причиной слабого содействия артиллерии своей пехоте. Лучше других была подготовлена пехота, но она одна не могла вынести на своих плечах всей тяжести современного боя и своими усилиями и жертвами уравновесить и более искусные действия противника, и ошибки своих начальников, и бездействие других родов войск.
Необходимо коснуться еще одного вопроса: правильно ли поступил ген. Ланрезак, приказав своей армии в ночь на 24 августа без разрешения главнокомандующего отходить к югу? Этот вопрос представляет интерес не только по существу своему, но и потому, что за это отступление много упрекали командующего 5-й французской армией и оно же послужило главной причиной его устранения от командования войсками спустя несколько дней.
Но может быть никакого сомнения, что французы должны были отступить из самбро-маасского района хотя бы уже по соображениям общего характера, потому что в это время отходили все французские и английская армии; пребывание 5-й французской в этом районе после этого срока было бы совершенно бесцельным для общих интересов союзников. Но было ли это отступление своевременным? Соответствовало ли оно объективным условиям обстановки, бывшей к вечеру 23 августа? Сопоставив между собой боевые явления этого дня и те сведения, которые имел в то время о противнике ген. Ланрезак, мы должны признать, что приказ об отступлении был дан им в чрезвычайно удачный момент; армии нельзя было оставаться на месте в течение 24 августа, так как в противном случае ее правый фланг подвергся бы охвату у Флорена, что в связи с тревогой, вызванной накануне переправой немцев у Хастьера, могло бы привести французов к печальному результату. Нельзя забывать, что появление трех свежих неприятельских корпусов против правого фланга и тыла 5-й французской армии, уже понесшей неудачу, уже расстроенной и ослабленной, создавало величайшую угрозу самому существованию этой армии. А если к этому добавить, что южнее Живэ, в районе Хайбес, Жедин, левый фланг 3-й германской армии уже вошел в связь с правым флангом 4-й, победоносно продвигавшейся в это время к р. Семуа, то станет понятной вся опасность, угрожавшая путям отступления войск ген. Ланрезака. Дальнейшее пребывание этих войск в углу между Самброй и Маасом могло привести их к окружению, тем более, что связь с англичанами была непрочна. Только быстрое отступление к югу, на территорию Франции, могло спасти их от полного разгрома. [246]
В этом сражении немцы торжествовали победу. Несмотря на это, действия обеих германских армий, принимавших здесь участие, были далеки от совершенства. Германское главное командование по тем или другим соображениям уклонилось от непосредственного руководства совместными действиями 2-й и 3-й армий в самбро-маасском районе, предоставив этим армиям войти в соглашение между собою. Как же выполнили они эту задачу? Для правильной оценки оперативных решений, принятых в разное время ген. Бюловым и ген. Гаузеном, следует иметь в виду, что, в противоположность 5-й французской армии, их армии были поставлены в чрезвычайно выгодные условия общим планом германского наступления; простым фронтальным движением они уже охватывали противника с правого фланга, а произведя некоторый несложный и неопасный для себя маневр, могли бы легко охватить оба его фланга, а может быть и выйти ему в тыл. Армии действительно пытались согласовать свои действия, но достигнуть этого им не удалось, и каждая из них наступала самостоятельно, лишь слетка помогая соседу и понимая свою задачу лишь в смысле достижения тактического успеха на своем участке. 2-я армия действовала в общем нерешительно: несмотря на легкое овладение р. Самброй с многочисленными, неповрежденными на ней переправами, она, застигнув неприятеля врасплох, с большой осторожностью и медлительностью выходила на правый берег реки, упустив удобный случай нанести решительное поражение 3-му и 10-му французским корпусам в боях 21–22 августа. Допустив форсирование Самбры значительно раньше срока, условленного с 3-й армией, Бюлов тотчас же после этого признал свое положение южнее реки опасным и потребовал от Гаузена помощи движением его войск в западном направлении. Таким требованием он, естественно, удерживал эти войска на менее важном в оперативном отношении направлении, а главное — отвлекал этой мнимой опасностью, будто бы угрожавшей ему, внимание командующего 3-й армией от обходного движения в тыл неприятелю. С утра 24 августа 2-я армия очень вяло преследовала французов, вероятно потому, что с этого момента противник уже не мог быть ни обойденным с тыла, ни охваченным с флангов.
За упущенный немцами благоприятный случай зажать французскую армию в тиски между Самброй и Маасом обыкновенно обвиняют германское главное командование; несомненно, что главная ответственность за это упущение должна пасть на него, но ведь и армейское командование представляет собой оперативную инстанцию, достаточно компетентную для подобного рода маневров. Тем не менее, до получения 23 августа предложения главной квартиры ген. Гаузен и не помышляет о том, чтобы направить часть своих войск южнее Хастьера, и даже после этого действует весьма нерешительно, в результате чего противник, имея свой тыл в течение 2–3 дней обнаженным на виду у целой неприятельской армии, благополучно отходит.
Могут ли для командующего 3-й армией служить оправданием такого бездействия просьбы 2-й армии о непосредственной помощи? [247]
Мне кажется, что в данных условиях не могут. Ген. Гаузен представлял собой тип строевого начальника, всегда более озабоченного тем, чтобы спешить на помощь соседу, чем выполнять свою прямую задачу, т. е. понимавшего взаимную поддержку не в смысле стремления к достижению общей цели путем выполнения своих частных задач, а в смысле непосредственного, немедленного содействия, с отвлечением своих войск в сторону от своего операционного направления, хотя бы с риском расстроить собственный план. Как известно, такие начальники обыкновенно не достигают успеха и почти всегда получают от своих соседей, к которым они с такой готовностью спешат на выручку, вместо благодарности — упреки, то за опоздание, то за недостаточно энергичную помощь{183}.
Вследствие таких своих взглядов Гаузен оказался 24 августа не на высоте положения, отказавшись от сделанных уже распоряжений для переброски всего 19-го корпуса к Фюмэ. В самом деле, что было в этот день важнее: оказать ли непосредственную тактическую помощь Бюлову, если бы он даже и встречал какие-либо затруднения для движения (чего, однако, в действительности не было), или выйти частью войск в тыл Ланрезаку? Выполняя последнее, Гаузен вместе с тем содействовал бы продвижению 2-й армии оперативно (стратегически) и поставил бы французов в очень тяжелое положение, тогда как, оказывая непосредственную поддержку своему соседу, он не достигал ни того, ни другого. Повидимому, в этом случае авторитет Бюлова, стоявший весьма высоко в германских войсках, давил на его психологию в пользу этого неудачного решения.
Не всегда руководимые своим высшим командованием так, как это следовало бы, германские войска все же обнаружили в этих боях хорошую тактическую подготовку. Артиллерия, уступавшая в техническом отношении французской, подавляла последнюю своим огнем и везде оказывала могущественную поддержку своей пехоте. В боях на р. Самбре 21–22 августа немцы показали большую гибкость в применении наступательных и оборонительных действий: ведя стратегическое наступление, они не раз применяли тактическую оборону, встречая противника, считавшего необходимым атаковать во что бы то ни стало, на заблаговременно избранных и наскоро укрепленных позициях, где они могли использовать всю силу огня своей артиллерии и пулеметов; и уже после того, когда французы, атаковавшие в большинстве случаев без поддержки артиллерии, разбивались об эти позиции и приходили в расстройство, германские войска переходили в контратаку и довершали поражение противника.
Положение сторон к 21 августа и сближение пх 21–22-го
Англичане вступили в боевую линию позже всех союзных армий. Французы к вечеру 20 августа местами уже находились в соприкосновении с немцами, но английская армия была в это [248] время еще далеко сзади; когда французы уже вели бои на р. Самбре, войска фельдм. Френча только еще совершали свой марш к северу.
К утру 21 августа английская армия была эшелонирована вдоль Верхней Самбры на французской территории следующим образом: конница ген. Аленби — у бельгийской границы, в районе Кусольр, Жемон, 1-й корпус — между Меневрэ и Васиньи, а 2-й — между Маруай и Ландреси. Из этого положения в тот же день она выступила в пределы Бельгии, направив свою воздушную разведку на Брюссель, Турнэ и Куртрэ. Эта разведка не обнаружила на этих направлениях крупных германских сил, но дала сведение о нахождении к юго-западу от Брюсселя неприятельской конницы силою около трех дивизий{184}, что уже само по себе служило указанием на движение за этой конницей больших отрядов противника. Вообще в течение 21–22 августа, когда английская армия совершала передвижение к Монсу, в штабе армии имелись достаточно верные сведения о силах и движении германцев в Бельгии. Из сношений этого штаба с главной квартирой видно, что фельдм. Френч имел в то время вполне ясное представление об обстановке на стороне противника; он понимал, что главное наступление немцев ведется через Бельгию, знал, что бельгийская столица уже занята ими, что крупные германские силы (5–6 корпусов) наступают с линии Брюссель, Намюр к р. Самбре и что неприятель продвигается даже на запад от Брюсселя, угрожая обходом левому флангу союзников{185}. Это следует иметь в виду для правильной оценки последующих решений английского командования.
Так как английская армия получила задачу направить свои главные силы на Суаньи для содействия 5-й французской армии, то раньше всего ей следовало выдвинуться на одну линию с ней, т. е., примерно, в район Монса, что и было выполнено в два перехода: 21 августа до северных окрестностей Мобежа (1-й корпус — у Живри, 2-й — левее) с конницей на линии Бинш, Монс, Конде, и 22-го — до линии Шарлеруа, Монс, Конде, с конницей частью севернее канала, частью у Бинша для связи с французами. Впрочем эта связь была настолько слаба, что Френч узнал о неудачных боях 21 августа на р. Самбре лишь случайно днем 22-го, на пути из Ле-Като в Филиппвиль, куда он ехал для свидания с ген. Ланрезаком; причем смятение и беспорядок в тылу 5-й французской армии были настолько велики, что он нашел более целесообразным не продолжать поездки в Филиппвиль, а немедленно вернуться в свою главную квартиру, в Ле-Като. В этот день Ланрезак, теснимый противником на правом берегу Самбры, обратился к Френчу с просьбой оказать давление на правый фланг германских колонн, продвигавшихся с левого берега, но тот, конечно, не мог исполнить этого в тот же день, потому что все его войска находились [249] в это время на марше от Мобежа к Монсу и для того, чтобы изменить направление их движения, требовалось немало времени. Тем более, что, узнав о поражении 5-й французской армии и предусматривая возможность ее отступления, Френч вообще был не склонен к каким-либо активным действиям и уже 22 августа предупреждал Ланрезака, что ввиду занимаемого английской армией выдвинутого положения ей придется, по всей вероятности, отойти от Монса. Это предупреждение, естественно, не могло внушить командующему 5-й французской армией какого-либо доверия к содействию его войскам со стороны их английского соседа{186}.
Между тем с севера быстро надвигались на англичан корпуса 1-й германской армии. После отступления бельгийцев к Антверпену и занятия немцами Брюсселя войска ген. Клука к вечеру 20 августа расположились в окрестностях бельгийской столицы: 2-й корпус — у Вильфорда, 2-я кав. дивизия — у Вольфертема, 4-й корпус — в Брюсселе и его западных окрестностях, 3-й — у Дрогенбоша, 9-й — у Ватерлоо и два рез. корпуса во 2-й линии: 3-й рез. — к западу от Эршо (против юго-восточного фронта Антверпена) и 4-й рез. — к западу от Тирлемона. Такое расположение армии давало возможность, смотря по необходимости, сосредоточить 2-й, 4-й и 3-й корпуса со 2-й кав. дивизией для боевых действий как в западном направлении на Ниновэ, так и в северо-западном на Вольфертем, или 4-й, 3-й и 9-й корпуса — для действий к югу, причем 4-й рез. мог быть притянут в 1–2 перехода к той или другой группе. Командующий армией считал, что его задача заключается в обеспечении правого фланга германских армий не только со стороны Антверпена, а в более широком масштабе — и со стороны морского побережья, почему 21 августа корпуса были продвинуты несколько к юго-западу: 2-й — к Гансхорену, 4-й — к Кастру, 3-й — к Галю. 9-й — к Врэн-ле-Шато, 4-й рез. перешел, к Лювену, 3-й рез. и 2-я кав. дивизия остались на прежних местах.
Так как в течение 21 августа стало известно, что в районе Оденара и Турнэ противника нет, то Клук предполагал на следующий день, продолжая выполнение упомянутой выше задачи и ввиду вероятности наступления англичан со стороны Лиля, продвигаться к юго-западу, левым флангом западнее Мобежа. Но ген, Бюлов, которому в это время 1-я армия еще была подчинена, представлял себе задачу этой армии в более ограниченном виде и дал ей на 22 августа указание — оказать 2-й армии содействие в ее наступлении на правый берег Самбры, что в свою очередь должно было облегчить 3-й армии форсирование Мааса. Это приказание, предоставлявшее 1-й армии вспомогательную роль, которую ген. Клук считал не соответствовавшей ни ее силам, ни ее положению, и приурочивавшее все ее операции к ограниченному району Мобежа, мотивировалось тем соображением, что в противном случае эта армия [250] оторвется от 2-й и не будет в состоянии своевременно помочь ей. На такое ограничение свободы действий войск, ген. Клука, повидимому, оказало свое влияние то обстоятельство, что ген. Бюлов соответственно сведениям, сообщенным германской главной квартирой, не придавал большого значения слухам о наступлении англичан со стороны Лиля и поэтому непосредственную помощь своей армии считал делом более значительным. Как бы с целью не дать 1-й армии выйти из пределов данной ей ограниченной задачи, состоявшая при ней 2-я кав. дивизия была возвращена с 21 августа в состав 2-го кав. корпуса, который, наступая от Брюсселя к юго-западу, оставался в прямом подчинении ген. Бюлову.
К вечеру 21-го обстановка представлялась ген. Клуку в следующем виде: на западных направлениях (к Генту, Оденару и Турнэ) противник не обнаружен; южнее Самбры, между Намюром и Мобежем, неприятель наступает к северу. Собственно, об английской армии, находившейся в то время у Мобежа, сведений еще не имелось.
22 августа армия продолжала движение к юго-западу и к вечеру достигла следующих пунктов: 2-й корпус — Ниновэ, 4-й — Олиньи, 3-й — Торикура и 9-й — Лантране; корпуса 2-й линии: 3-й рез. расположился по обе стороны канала Мехельн, Лювен, а 4-й рез. дошел до Брюсселя. Конница достигла линии Грамон (2-я див.), Эншен (4-я див.), Суаньи (9-я див.); правофланговый (7-й) корпус 2-й армии находился между Нивелем и Биншем. В течение этого дня получены от воздушной и конной разведки некоторые сведения об английской армии: о нахождении английских конных войск у Монса и о расположении каких-то неприятельских частей за каналом Конде. Эти сведения едва ли указывали на целесообразность первоначальных предположений Клука выполнить широкое обходное движение всей армией западнее Мобежа; теперь эта армия должна была, ввиду полученных ею приказаний, жаться ко 2-й, которая в это время уже вела бои на р. Самбре.
К вечеру 22 августа противники стояли между Шельдой и Самброй уже в небольшом расстоянии один от другого, — правый фланг англичан лишь в расстоянии полуперехода от левого фланга 1-й германской армии, — и знали друг о друге немного; в особенности мало имели сведений о противнике англичане, что кажется весьма странным при наличии у них, в общем, правильного представления об обстановке в Бельгии{187}. Френч имел вполне определенные сведения о том, что крупные германские силы находились к северу от Самбры, да какие именно силы неприятеля шли на него — это оставалось для него загадкой; он произвольно оценивал их всего лишь в 1–2 корпуса. Действительность уже готовила ему горькое разочарование на завтрашний день. [251]
Бои у Монса и на канале Конде 23 августа
К утру 23 августа английская армия занимала очень растянутое расположение (на протяжении около 40 км) в районе Монса: 2-й корпус, имея справа 3-ю, а слева 5-ю дивизии, — от ближайших восточных окрестностей этого города, по каналу Конде, до Шельды; 1-й корпус — уступом за правым флангом 2-го, к юго-востоку от Монса, вдоль дорога на Бомон и за ней; 5-я кав. бригада — у Бинша, с передовыми частями в направлении на Суаньи; 2-я кав. бригада — впереди канала Конде для разведки на фронте Ат, Суаньи; остальная конница (три бригады) — за левым флангом 2-го корпуса у Кюеврена. В течение дня на левом фланге 5-й дивизии расположилась 19-я пех. бригада, подвезенная по железной дороге к Валансьену с тыла, где она находилась на охране сообщений. 2-му корпусу было приказано насколько возможно укрепить занимаемое им за каналом расположение, причем мосты на канале подготовить к разрушению.
На совещании Френча с командирами корпусов и начальником конницы, состоявшемся в это утро в штабе 2-го корпуса для обсуждения вопросов, связанных с предстоявшими действиями, английские генералы свидетельствовали о полном спокойствии на фронте и о вполне устойчивом положении, занимаемом их войсками. Командующий армией, повидимому, смотрел на положение дел с меньшим оптимизмом, чем его подчиненные, потому что предупреждал их о возможности всяких неблагоприятных случайностей. И, конечно, он имел полное основание не доверять благополучию своего положения, потому что в это время разведывательные части английской конницы уже отходили к левому флангу армии под натиском авангардов 3-го и 4-го германских корпусов, наступавших от Торикура и Суаньи, а 5-я кав. бригада уже была выбита из Бинша частями 7-го германского корпуса, атаковавшего в этот день левый фланг 5-й французской армии на Самбре.
Перейдем теперь к рассмотрению вопроса, как было организовано в это утро наступление 1-й германской армии.
С вечера 22 августа корпусам этой армии было приказано дойти в течение завтрашнего дня до следующих пунктов: 2-му — через Грамон до Ла-Гамэда, 4-му — до Базэкля и немного восточнее, 3-му — до Жемапа и немного западнее, причем занять высоты по ту сторону канала, а 9-му — обеспечивать армию со стороны Мобежа наступлением на участок Монс, Тьё и далее против северного и северо-восточного фронтов этой крепости. Вместе с тем 4-й рез. корпус подтягивался к Галю, а 3-й рез. должен был обеспечивать тыловые сообщения армии со стороны Антверпена. В этот же день 2-й кав. корпус достигал р. Шельды, западнее Ренэ. Из этих сведений видно, что ген. Клук направлял в течение 23 августа три корпуса на ту именно линию, на которой уже с полудня 22 августа стояла английская армия, о чем он, конечно, не знал, потому что ни одному из корпусов не указано никакой боевой задачи в отношении этого противника; а так как не ожидали приближения [252] неприятеля и англичане, то предстоявшее столкновение должно было иметь для обеих сторон совершенно неожиданный характер.
Сражение началось около полудня атакой 9-го германского корпуса с северо-востока на выступ канала у Ними; овладев этим выступом около 3 час. дня и заняв Монс, немцы сразу же стали здесь в положение, угрожавшее правому флангу 2-го английского корпуса, главным образом 3-й английской дивизии, занимавшей этот участок. После этого стали подходить к каналу 3-й и 4-й германские корпуса и атаковали англичан к западу от Монса (3-й — у Жемапа и западнее, 4-й — у Помроля) и потеснили левый фланг 3-й и большую часть 6-й английской дивизии, которые, отходя от канала, взорвали мосты. При создавшейся таким путем обстановке 2-й английский корпус, хотя еще и держался своим левым флангом на канале, но. конечно, не мог оставаться у Монса и должен был начать отступление. К вечеру обе дивизии этого корпуса отошли на линию Фрамери, Патюраж, Тюлин, а немцы, наведя с вечера мосты на канале, приступили ночью к переправе своих главных сил. 1-й английский корпус в этот день не принимал никакого участия в боевых действиях, а к вечеру передвинул одну бригаду 2-й дивизии от Буньи к Фрамери для поддержки 3-й дивизии.
Отступление английской армии 24 августа
Фельдмаршалу Френчу казалось опасным оставаться в том положении, которое заняли к ночи его войска, почему, не ожидая новой атаки противника, он приказал в 2 часа ночи начать общее отступление на линию Мобеж, Бавэ, Валансьен. Отступление 2-го корпуса, за, которым по пятам следовали немцы, оказалось весьма трудным, особенно на участке 5-й дивизии, в районе Кюеврена, где войска 4-го германского корпуса энергично наседали на англичан. И только благодаря деятельному содействию конницы ген. Аленби, которая то занимала в пешем строю попутные рубежи, то атаковала неприятеля в конном строю, 5-й дивизии удалось после упорных арьергардных боев отойти к Жанлену. К вечеру 24 августа весь 2-й корпус собрался на линии Бавэ, Жанлен. Одновременно с этим, с целью облегчить его отступление, 1-й корпус частью своих сил произвел демонстративное наступление к Биншу, не давшее никакого результата, после чего стал отходить к Бавэ, задерживаясь по пути и окапываясь, сначала вдоль дороги Монс, Мобеж, а затем у Кеви. К вечеру корпус отошел к Бавэ и Фейнья, а вся английская армия собралась на линии Мобеж, Бавэ, Жанлен, имея конницу частью впереди, а частью на флангах.
В течение дня фельдм. Френч в порядке информации получил от ген. Жоффра директиву, по которой его армии следовало отойти на линию Мобеж, Валансьен и в случае сильного натиска противника отходить затем в общем направлении на Камбро, правым флангом на Ле-Като, а левым вдоль р. Шольды.
Германским войскам 4-го, 3-го и 9-го корпусов, утвердившихся накануне на южном берегу канала, было приказано в течение [253] 24 августа отбросить англичан к Мобежу и отрезать им пути на запад. Но быстрое отступление последних избавило немцев от крупных боевых столкновений в этот день; к вечеру они достигли линии Кюеврен, Дур, Женли, Живри. 2-й германский корпус дошел до Конде и между этим пунктом и Турнэ частью рассеял, частью взял в плен французскую территориальную бригаду из группы ген. д'Амада; 4-й рез. корпус достиг западных окрестностей Ата{188}; 2-й кав. корпус, подчиненный с вечера 24 августа ген. Клуку, был направлен в обход левого фланга англичан к Денену.
При свидании в тот же день в Авене фельдм. Френча с ген. Сорде, корпус которого, как, мы знаем, следовал из района 5-й французской армии на левый фланг англичан, начальник французской конницы в ответ на просьбу Френча оказать содействие его армии обещал ему свою помощь только через сутки вследствие изнурения лошадей. Но ждать так долго английская армия, конечно, не могла; кто мог предугадать, что произойдет при этих условиях через день?
С отходом англичан в район Мобежа сражение у Монса окончилось. На 25 августа английской армии было приказано продолжать отступление с целью скорее выйти из-под ударов противника; немцы же предполагали в этот день возможность нового сражения, для чего 1-й армии и были даны соответствующие указания.
С неудачей, постигшей английскую армию у Монса, опасным стало и положение группы ген. д'Амада, несмотря на усиление ее 23 августа с 1-й и 62-й рез. дивизиями, прибывшими к Аррасу из состава парижского гарнизона; ввиду этого после небольших боевых столкновений с германской конницей у Турнэ и между этим городом и Лилем она начала отходить к югу, стараясь не терять связи с англичанами.
Оценка боевых действий сторон с 21 по 24 августа
В результате боевых действий между Шельдой и Самброй английской армии досталась такая же горькая доля, как и 5-й французской. Однако, обстановка здесь была более простая, чем на участках французских войск, проще были и причины того тяжелого поражения, которое привело англичан после бедственного отступления с огромными потерями вплотную к стенам Парижа. Английская армия вообще оказалась совершенно непригодной к ведению большой войны{189}, хотя тактическая подготовка ее войск и не была плохая. Поэтому в мелких боях англичане очень часто достигали успеха даже против превосходного в силах противника, но [254] в операциях более крупного масштаба, требующих широкой ориентировки командного состава и уменья разбираться в более сложной обстановке, они неизменно терпели неудачи. Судя по распоряжениям фельдм. Френча в течение 21–22 августа, он не вполне уяснял себе задачу, предстоявшую его армии: если он предполагал, что против него наступают небольшие силы немцев (чуть ли не более слабые, чем его армия), то почему он медлил со своим наступлением к северу (куда ему и было предложено наступать директивой ген. Жоффра) для угрозы правому флангу германских войск, надвигавшихся в значительном числе на 5-ю французскую армию? Зачем после небольшого перехода 23 августа он остановил свою армию на канале Конде и приказал ей здесь укрепляться? Невозможно допустить, чтобы такие действия вызывались осторожностью английского главнокомандующего, потому что в его представлении неприятель, находившийся против него, не был уже так силен; проще предположить, что это — просто отсутствие сноровки в маневрировании крупными силами, тяготение к оборонительным линиям, наступлению по разделениям, от рубежа к рубежу.
В тесной связи с этим вопросом находится вопрос о разведывательной деятельности английской конницы. Сама по себе эта конница и не плохо разведывала, но она вела разведку лишь вблизи своих войск, удовлетворяя потребностям мелких боевых столкновений, но не более широким операциям всей армии. Имея на 12 пехотных бригад 5 бригад конницы, Френч мог бы уже с 21 августа организовать широкую разведку на важнейших направлениях к северу и северо-востоку, что дало бы ему более верные сведения о противнике, который наступал на него. Но он не только не вел такой стратегической разведки при своем движении к Монсу, но даже в наиболее важный для своей армии момент, при расположении ее на канале Конде, держал главную массу конницы за пехотой, объясняя это тем соображением, что при малой численности последней эта кавалерия должна была служить ему в качестве резерва. Не сказывается ли в этих распоряжениях и в этой мотивировке узкий оперативный горизонт войскового начальника, воспитанного на опыте колониальной войны?
Сражение у Монса началось в условиях, весьма схожих с сражением у Шарлеруа: такой же неожиданный с налета захват немцами оборонительного рубежа, с угрозой охвата правого фланга; но уже в дальнейшем картина здесь совершенно другая. Там, на р. Самбре, французские войска, не выдержавшие первого неприятельского натиска, все же пытаются восстановить свое положение, то наступая, то опять отступая, и прибегают к различным маневрам не только для того, чтобы остановить немцев, но и отбросить их обратно за реку; здесь, у Монса, английская армия, однажды отброшенная от канала, уже не делает попыток хотя бы удержаться на месте и оказывает противнику сопротивление лишь в такой мере, в какой это необходимо для обеспечения себе отступления. Замечательно то обстоятельство, что в сражении у Монса на стороне англичан принимал участие в боевых действиях только один 2-й [255] корпус, а 1-й, находившийся в непосредственной близости от поля сражения (а частью даже и на самом поле), оставался праздным зрителем поражения своих соседей и лишь на другой день он проявил свою деятельность бесцельным демонстративным наступлением к Биншу, откуда армии ничто не угрожало, а затем, отступая к Бавэ, местами останавливался и окапывался против неведомого противника с целью прикрыть и облегчить отступление 2-го корпуса. Не может быть сомнения, что он оказал бы последнему более действительную помощь, если бы в первый же день сражения атаковал 9-й германский корпус, левый фланг которого был так подвержен его ударам. Вообще неиспользование в столь трудной боевой обстановке целого корпуса совершенно свежих войск представляет крупную, ничем не оправдываемую ошибку в оперативной деятельности английского генерального штаба.
При организации отступательного марша английское командование обнаружило значительно больше понимания обстановки и предусмотрительности, чем при наступлении. Благоразумно было решение Френча продолжать отход в ночь на 24 августа, и отчасти благодаря такому решению англичанам удалось в ближайшие дни сравнительно благополучно оторваться от противника. Но наиболее целесообразной мерой для того, чтобы вывести армию из ее трудного положения, явилось приказание, не задерживаясь у Мобежа дольше, чем необходимо для отдыха, отходить далее к югу. В этом распоряжении сказалось правильное понимание психологического воздействия крепостей на войска, потерпевшие поражение в поле: эти войска могли быть оттеснены к фортам крепости и заперты в ней. Повидимому, понимая притягательную силу крепостей для разбитых, утомленных, морально подавленных войск, английский главнокомандующий предпочел продолжать отступление, чем рисковать при этих условиях потерей свободы действий из-за сомнительных выгод, которые могло бы дать сопротивление его армии в районе Мобежа.
Обращаясь теперь к оценке действий германцев, приходится прежде всего отметить, что общие стратегические условия, в которых наступала 1-я германская армия, были настолько благоприятнее тех, в которых находилась английская, и численность ее войск настолько превосходила численность англичан, что не требовалось никакого искусства для того, чтобы достигнуть в бою тех успехов, которых достигли немцы в сражении у Монса. Вследствие неумелого использования войск английским командованием один английский корпус был атакован тремя германскими, в результате чего, конечно, и не могло получиться чего-либо другого, кроме поражения этого корпуса. Но почему же все-таки, несмотря на все эти преимущества, которые имели на своей стороне немцы, это сражение не дало им решительного результата, и английская армия не была уничтожена? Это явление, как мне кажется, может быть объяснено некоторыми особенностями или, вернее, ошибками в организации наступательного марша 1-й германской армии. Эта армия при своем движении от Брюсселя к Монсу все время имела свой фронт обращенным к юго-западу, почему в боях на канале [256] Конде она вступала в дело уступами с левого фланга, корпуса — последовательно один за другим: сначала 9-й, потом 3-й и, наконец, 4-й; а 2-й корпус и конница, находившиеся на наружном фланге и составлявшие наиболее удаленный от поля сражения уступ, не успели принять участия в бою и поэтому не имели возможности осуществить тот охватывающий маневр, который сам по себе напрашивался при более широком фронте и численном превосходстве немцев. Если бы ген. Клук накануне сражения придержал левый фланг своей армии и дал ей возможность окончить захождение до вступления в бой, то немцы атаковали бы англичан одновременно всеми корпусами и легко могли бы охватить их левый фланг раньше, чем они начали бы отходить. В действительности же английская армия успела уйти раньше, чем подошли к ее левому флангу эти обходившие его германские войска.
Основной причиной столь неудачно сложившейся для немцев обстановки на их обходящем фланге, а следовательно, и нерешительного результата всего сражения, является неправильная ориентировка армейского командования в отношении противника: немцы до утра 23 августа не знали о расположении англичан в районе Монса, а предполагали их наступление со стороны Лиля; отсюда и это неудачное направление фронта 1-й германской армии, и это стремление Клука к продвижению на запад{190}.
Итоги самбро-маасской операции
В наступательном плане Жоффра английской и 5-й французской армиям предназначалась второстепенная, вспомогательная роль заслона, который должен был задерживать немцев в их продвижении в самбро-маасском районе до тех пор, пока главные силы (3-я и 4-я французские армии) не нанесут им удара во фланг на правом берегу Мааса. Между тем исход сражений у Шарлеруа, Динана и у Монса придал совершенно новое значение этому участку стратегического фронта. Обе союзные армии отступали в очень тяжелых условиях, не имея к тому же возможности (подобно 3-й и 4-й армиям) остановиться и задержаться на каком-нибудь сильном оборонительном рубеже. Ввиду этого успешное продвижение западнее Мааса трех правофланговых германских армий сразу приобрело огромное стратегическое значение в общих условиях [257] всего пограничного сражения и явилось величайшей угрозой всему французскому фронту. Поражение союзников по обе стороны р. Самбры открыло германским войскам, хотя более кружные, но более удобные пути во внутренние области Франции. И уже отныне на этих именно путях будут сосредоточены обеими сторонами их главные усилия в борьбе друг с другом и здесь же будут разыгрываться в ближайшем будущем большие сражения этой кампании.
Следует признаться, что и английская армия, и 5-я французская мало потрудились для того, чтобы добиться победы; кроме того, сражаясь рядом, близко одна от другой, они действовали несогласованно и совершенно не помогали друг другу. В этом отношении боевые действия германских армий, хотя и далеко небезупречные, все же представляются значительно более искусными. Наступление 1-й и 2-й армий происходило под общим руководством ген. Бюлова, осторожность и умеренность которого в оперативных решениях оказали благоприятное для немцев влияние на обстановку, не допустив удаления 1-й армии в западном направлении. Удержав эту армию в тесной связи со 2-й, Бюлов обеспечил ей у Монса победу над противником.
4. Общая оценка пограничного сражения
Вторая крупная операция союзников, предпринятая ими для преграждения неприятельским армиям путей наступления, была проиграна; после поражения бельгийской армии в боях на Маасе и на путях к Брюсселю потерпели значительные неудачи и англо-французские армии в большом сражении на французско-бельгийской границе. На всем огромном фронте от Верхней Шельды до Лотарингии союзные армии отступали расстроенные, с большими потерями. Бельгия уже была окончательно потеряна, связь с бельгийской армией являлась невозможной; англо-французским армиям приходилось теперь думать не о поддержке своего слабого союзника, а о собственном положении.
Неудачный для союзников исход пограничного сражения может быть объяснен, помимо тех частных причин, которые были мною указаны при разборе действий отдельных армий, также и общими неблагоприятными для них стратегическими условиями, в которые была поставлена эта наступательная операция. В то время, когда германцы вели свое более согласованное наступление по обширной дуге, концентрически, по внешним линиям, охватывая фланги противника, союзники, находясь во внутреннем положении, не сосредоточивали своих сил, а наступали в расходящихся направлениях постепенно, с продвижением своим, все более ослабляя связь между своими армиями, все чаще и чаще подвергая себя опасности быть разбитыми по частям. Каждая французская армия имела двойственную задачу, отвлекавшую ее внимание, разделявшую ее силы: 5-я армия должна была левым флангом поддерживать англичан, а правым тянуться к Намюру с целью подать руку помощи бельгийской армии; 4-я — правым флангом итти к Нэфшато, а левым стремиться к северу, дабы ударить во фланг немецкие корпуса, наступавшие к Маасу; наконец, 3-я — левым своим крылом [258] в связи с правым 4-й армии должна была выдвинуться на Арлон а правым флангом прикрывать Верден со стороны Меца и Диденгофена.
Столь сложные задачи, возложенные на французские войска, естественно, не могли способствовать сосредоточению их усилий для поражения живой силы противника. Тем более, что на неприятельской стороне цельность и единство плана и общее стремление к нанесению врагу поражения создавали для немцев благоприятную обстановку для успеха. Крупная стратегическая победа увенчала собой трехдневные усилия германских армий, пробивших себе широкий путь для вторжения во Францию.
Боевые столкновения пограничного сражения почти все имели характер встречных боев, в значительной степени неожиданных для союзных армий; да и сама операция, взятая во всей совокупности, представлялась встречным стратегическим наступлением, причем каждая из сторон ставила себе задачей предупредить противника в развертывании на французско-бельгийской границе. Как: в области тактики, так и в области стратегии, в организации встречных маршей и в ведении встречных боев немцы оказались более подготовленными, более находчивыми и предприимчивыми, чем союзники. Вообще же уже в этом первом большом сражении с англо-французскими войсками германцы обнаружили значительное свое превосходство над противником в искусстве маневрирования массовыми армиями как при движении их к полю сражения, так и в использовании их в условиях боя.
Теперь окинем общим взглядом эти сложные боевые явления двадцатых чисел августа и спросим себя: в какой мере оправдались ими оперативные планы сторон? Не подлежит сомнению, что французский план № 17 потерпел здесь полное крушение. И с 25 августа, как увидим из дальнейших событий, французам пришлось обратиться к выполнению нового плана действий, более чем прежний согласованного с реальными условиями обстановки. Помимо этого, французское главное командование допустило существенные погрешности в руководстве боевыми операциями на некоторых участках фронта. Так, в самбро-маасском районе операции были поручены двум армиям различной национальности, различной боевой подготовки и совершенно независимым в своих действиях одна от другой, что приобретало особенное значение ввиду того, что фельдм. Френч вообще считал себя не подчиненным ген. Жоффру и сообразовался с его указаниями лишь в такой мере, в какой это соответствовало интересам его армии. Французскому главному командованию следовало сделать все возможное для того, чтобы преодолеть английский сепаратизм и объединить командование, для чего, однако, не сделано было ни единой попытки{191}. Вообще оно держалось как-то в стороне от руководства операциями [259] в этом районе; оно уклонилось даже от того, чтобы указать 5-й французской армии тот день, когда ей надлежало начать наступление за Самбру, хотя общая обстановка, с которой в этом случае нужно было считаться, была лучше известна Жоффру, чем Ланрезаку. Затем, крайне неудачно были распределены войска в верденском районе, где для пассивных действий к стороне Меца были назначены слишком крупные силы, и даже тогда, когда выяснилась необходимость и возможность выполнения бездействовавшими резервными дивизиями маневра против левого фланга 5-й германской армии, Жоффр больше тормозил его, чем содействовал ему.
Подобные явления, впрочем, не были явлениями случайными; это были последствия одной общей системы управления операциями, системы, согласно которой главное командование, сосредоточив и развернув свои армии и распределив между ними задачи, считало свое дело оконченным и в дальнейшем предоставляло им действовать по собственному усмотрению. Вот в каких словах определяет Жоффр этот способ ведения войны в своем сообщении о военных действиях военному министру от 23 августа: «В общем стратегический маневр окончен. Он имел своей целью направить наши главные силы в наиболее чувствительное место расположения противника и обеспечить им здесь численное превосходство. Теперь слово принадлежит исполнителям, которые должны суметь использовать это превосходство»{192}.
Поражения, понесенные союзными армиями в пограничном сражении, должны были убедить Жоффра, что стратегический маневр произведен неудачно и что то место в расположении германцев, куда были направлены главные силы французов, вовсе не было столь чувствительным, как он предполагал. Следовательно, англофранцузские армии не были поставлены в такое положение, в котором возможно было возложить исключительно на их ответственность успешный исход боевых действий на бельгийско-французской границе.
Что касается немцев, то пограничное сражение в общем оправдало расчеты германского наступательного плана; правда, это сражение не дало им решительной победы, но оно и не исключало возможности таковой. Неприятельские армии не были ни уничтожены, ни разгромлены, но они были разбиты и ослаблены и создавали весьма благоприятные условия для успеха немцев в последующем маневре, для их победы в будущем сражении. Но и германское главное командование заслуживает серьезного упрека за свое слабое руководство совместными действиями армий. Ведение операций трех правофланговых армий не было объединено в руках общего начальника, несмотря на то, что их частные задачи должны были выполняться в тесной связи одна с другой, особенно между Самброй и Маасом; затем, 3-й армии не был указан глубокий обход правого фланга 5-й французской армии, который возможно было начать еще задолго до прихода саксонцев на Маас и выполнить [260] почти незаметно для противника. Такое указание могло исходить, конечно, только от главной квартиры, охватывавшей обстановку в более широком масштабе; предоставление же судьбы этого решающего маневра соглашению самих армий являлось крупной ошибкой германского главного командования. Вообще его недостаточно твердое и запоздалое руководство действиями отдельных армий в пограничном сражении нередко приводило к тому, что армии сражались независимо одна от другой, преследуя цели, не всегда соответствовавшие общей идее большой операции.
Исход пограничного сражения резко изменил всю стратегическую обстановку на западно-европейском театре войны и, дал событиям новое направление. Днем 24 августа положение на французско-бельгийской границе представлялось в следующем виде: правая группа французских армий находилась в полном отступлении на всем фронте от верховьев Уазы до Лонгви; левая группа союзников, отступая к югу, уже подвергалась опасности быть охваченной с обоих флангов.
Вслед за союзными армиями бурным потоком устремились во Францию германские армии. В голубых далях равнин северной Франции, залитых ярким, горячим солнцем, немцам мерещилась бегущая неприятельская армия, павшая французская столица и скорый почетный мир, полный выгод и блеска для Германии. Однако, даже в эти дни, дни торжества и победы, война на два фронта стала уже бросать свои зловещие тени на поля сражений западного театра; в Восточной Пруссии 8-я германская армия ген. фон-Притвица после боев на линии Гумбинен, Гольдап отходила к нижней Висле, и новый командующий этой армией ген. Гинденбург потребовал на усиление своих войск два корпуса и одну кав. дивизию с запада{193}. Кроме того, 5-й корпус (5-й германской армии) удерживался в тылу, в районе Меца, на случай, если бы события на восточном фронте потребовали быстрой переброски туда новых подкреплений.
К этим трем корпусам, потерянным для наступательного движения к Марне, необходимо прибавить еще три корпуса — 3-й рез. и 9-й рез., отправленные под Антверпен, и один корпус (7-й рез.), получивший задачу овладеть Мобежем. Итого 6 корпусов из 27, вторгнувшихся в Бельгию, не могли принять участия в движении немцев в северную Францию. Это обстоятельство представлялось весьма благоприятным для союзников; нужно было только желание и уменье использовать его в полной мере. [261]