Вторжение германцев в Бельгию
1. Обстановка перед вторжением
Задачи, данные бельгийской армии
6 августа бельгийская армия закончила свое стратегическое развертывание и приготовилась к встрече противника, уже вступившего своими передовыми частями на бельгийскую территорию. Было приказано разрушить железные дороги, туннели и мосты, находившиеся на путях движения германских войск, и не препятствовать переходу бельгийской границы французскими войсками. В то же время бельгийское правительство сообщило союзникам, что оно решило оказать сопротивление германским войскам и счастливо заявить, что крепости Бельгии находятся в состоянии, дающем им возможность обороняться. В соответствии с этим заявлением бельгийское главное командование наметило следующий план действий. В случае столкновения с значительно превосходными силами противника: а) удерживаться на позициях, выдвинутых возможно далее вперед, с целью преградить путь неприятелю и не допустить его к захвату значительной части территории государства; б) выжидать в этом положении прибытия французских и английских войск, выполняя в отношении этих войск обязанности авангардов; в) если союзные войска не успеют подойти раньше германцев, то избегать крупных боевых столкновений с последними, чтобы не понести больших потерь и ни в каком случае не допустить окружения армии. В том же случае, когда придется встретить равные неприятельские силы, следовало атаковать их, пользуясь для этого наиболее благоприятной обстановкой, как, например, сильно растянутым их расположением, расстройством или ослаблением. Гарнизонам Антверпена, Намюра и Льежа было указано упорно обороняться.
Вступление передовых германских войск в Бельгию и Люксембург
В противоположность французам, опасавшимся приближаться к границе ранее своего сосредоточения, немцы тотчас же после объявления войны направили в пограничную полосу Бельгии и Франции свои передовые войска, преимущественно конницу с егерскими батальонами; задачей этих войск являлось: ведение стратегической разведки, где таковая была возможна, прикрытие [118] своего развертывания занятием различных оборонительных рубежей и захват некоторых пограничных пунктов, узлов дорог и переправ, которые могли облегчить выход германских колонн на территорию противника.
2 августа части 16-й пехотной дивизии (8-го корпуса) из Трира, перейдя р. Сауер у Васербилига и Ремиха, вступили на территорию герцогства Люксембургского и в тот же день заняли его столицу. Быстрый захват этого района был необходим германцам для обеспечения развертывания в нем одной из своих армий.
Но еще важнее было для немцев захватить участок р. Мааса около голландской границы, как ближайший к району развертывания германских армий, где должны были переправиться на левый берег вся 1-я армия и правый фланг 2-й; между тем. именно этот участок запирался крепостью Льежем. Следовательно, необходимо было овладеть последней, и притом возможно скорее. Быстрое овладение этой крепостью было необходимо не только потому, что оно освобождало для 1-й германской армии полосу бельгийской территории для наступления в глубь Бельгии, но и ввиду того, что при этом условии бельгийцы не имели бы времени для разрушения в районе крепости мостов, крайне нужных немцам для быстрой переброски своих войск на левый берег. Особенное значение имело для них сохранение железнодорожного моста в Льеже, дававшее возможность при дальнейшем наступлении в кратчайший срок восстановить железнодорожное сообщение с Брюсселем и Намюром. Вообще, скорейший захват этой крепости являлся одним из существенных условий для успешного выполнения германского вторжения в Бельгию.
Ввиду такого важного значения этой операции она была предусмотрена в плане стратегического развертывания и стала выполняться немедленно же после объявления войны, С целью выигрыша времени для атаки Льежа были назначены шесть немобилизованных пехотных бригад нескольких корпусов{91}: 11-я, 14-я, 27-я, 34-я. 38-я и 43-я; в состав каждой из них. кроме своих пехотных полков, входили{92}: егерский батальон{93}, эскадрон конницы, дивизион легкой артиллерии, мелкие инженерные и технические части; на все шесть бригад были даны две 21-см мортирные батареи. Кроме того, в состав отряда был включен 2-й кавалерийский корпус ген. фон-Марвица (2-я, 4-я и 9-я дивизии). Командование этим отрядом, состоявшим из 44 батальонов. 78 эскадронов, 36 легких пушек, 72 легких гаубиц, 8 тяжелых мортир и 6 саперных рот и получившим название маасской армии, было вверено командиру 10-го корпуса, ген. фон-Эмиху. Общее руководство всей операцией против Льежа принадлежало командующему 2-й армией. Все перечисленные войска к утру [119] 4 августа были перевезены из мест своего постоянного квартирования на бельгийскую границу, в Аахен, Эйпен и Мальмеди. Но раньше чем говорить об их наступлении к Маасу, посмотрим, что представляла собой та бельгийская крепость, которая явилась предметом действий войск ген. Эмиха.
Крепость Льеж
Крепость Льеж была построена знаменитым бельгийским военным инженером ген. Бриальмоном между 1880 и 1892 гг., а в последующие годы в некоторых отношениях усовершенствована. Она имела 12 фортов, расположенных по 6 на обоих берегах Мааса: Баршон, Эвенье, Флерон, Шофонтен, Энбур и Бонсель — на правом берегу, а Флемаль, Холонь, Лонсен, Лантен, Лиер и Понтис — на левом; форты были удалены от города на расстояние от 6 до 8 км, а промежутки между ними имели от 2 до 6 км. Центральной ограды в крепости не было; на левом берегу у северо-западной окраины города находилась цитадель, а на правом, у его восточной окраины — устаревший форт Шартрез. Форты Эвенье, Шофонтен, Энбур, Холонь, Лантен и Лиер имели малые размеры, прочие же принадлежали к числу больших фортов. Крепостной обвод имел 52 км. В пределах фортового пояса на Маасе было 13 мостов.
Форты имели прочные сводчатые постройки с весьма толстым слоем бетона; артиллерия была прикрыта броней или расположена во вращающихся броневых башнях. Форты были снабжены бронированными наблюдательными пунктами и электрическими прожекторами. Рвы, большой глубины, но сравнительно узкие, имели фланговую оборону; телефонное сообщение в крепости не было достаточно обеспечено. Вооружение фортов состояло из орудий нескольких калибров: четырех 12-ти, двух — 15-ти и двух 21-см, среди которых были и дальнобойные; каждый форт, кроме того, имел четыре скорострельные 57-мм пушки, предназначенные для фланкирования рвов и отражения штурмов вместе с пехотой и пулеметами. Всего в крепости находилось около 400 орудий, из коих более 100 — устаревших образцов. Промежутки между фортами не были в мирное время подготовлены к обороне, а с объявлением войны, за недостатком времени, были развиты очень слабо, почему вся сила сопротивления крепости была сосредоточена на фортах.
Местность в районе крепости имеет холмистый характер, пересекается глубокими руслами pp. Урты и Вездера, сливающихся у города, и изобилует лесными рощами, которые не были своевременно вырублены; последние облегчали скрытное приближение к фортам и затрудняли наблюдение за промежутками и ведение по ним огня из фортов; впереди обстрел был расчищен лишь на 600 метров. Это обстоятельство и побудило немцев сделать попытку к овладению крепостью внезапным нападением. Форты занимали командующие высоты, были хорошо применены к местности и плохо видимы с дальних расстояний; лишь на некоторых фортах броневые башни представляли удобные цели [120] для артиллерии атакующего. Крепость оборонялась: постоянным гарнизоном из крепостных войск (12 батальонов пехоты, саперный батальон и крепостная артиллерия) и 3-й дивизией полевой армии, всего около 30 тыс. чел.; комендантом крепости был ген. Леман.
3 августа разъезды бельгийской конницы, наблюдавшие германскую границу от Голландии до Ставело, донесли о появлении крупных сил германцев между Аахеном и Эйпеном. Ввиду этого комендант Льежа притянул в крепость 12-ю бригаду из Тонгра, где она прикрывала развертывание полевой армии, и к утру 4-го распределил свои войска следующим образом: в каждом из фортовых промежутков, в наскоро вырытых окопах — по одному батальону крепостной пехоты; гарнизоны правобережных фортов усилены батальонами 14-й бригады; 9-я, 11-я и 12-я бригады — в общем резерве на правом берегу, к востоку и северо-востоку от форта Шартреза; наконец, батальон 12-го полка (12-й бригады) назначен для обороны переправ у Визе и Аржанто. Войска энергично принялись за укрепление промежутков, расчистку обстрела, устройство наблюдательных пунктов и другие оборонительные работы; деятельное участие в этих работах принимало также и гражданское население.
2. Атака германцами Льежа
План германской атаки
План атаки Льежа был разработан немцами еще в мирное время; имелось в виду принять все возможные меры для овладения крепостью быстрым и внезапным нападением, для чего раньше всего попытаться, воспользовавшись неукрепленными промежутками между фортами, прорваться за их линию и захватить город и переправы на Маасе. Предполагалось, что при этих условиях форты, обойденные с тыла, не будут в состоянии держаться. В случае неудачи этого предприятия имелось в виду бомбардировать форты тяжелой артиллерией и взять их штурмом.
Войскам ген. Эмиха были даны следующие задачи. К вечеру 5 августа они должны были подойти к фортам Льежа с севера, востока и юга, оттеснить за их линию передовые бельгийские войска, произвести разведку промежутков и в ночь с 5-го на 6-е произвести прорыв между фортами. 2-му кавалерийскому корпусу поставлено целью: обойти Льеж с севера и юга, переправиться через Маас и, разрушив железные дороги, ведущие от крепости к Брюсселю, Намюру и Динану, и прервав телефонное и телеграфное сообщение с внутренними областями Бельгии, сосредоточиться северо-западнее Льежа.
Наступление ген. Эмиха к Льежу (4–5 августа)
4 августа, утром, маасская армия перешла бельгийскую границу и направилась к Льежу. После вступления на территорию Бельгии ген. Эмих обратился к бельгийцам с воззванием, в котором [121] говорил, что нарушение их нейтралитета явилось необходимостью для германцев и убеждал их не оказывать сопротивления, обещая уплачивать за все взятое и заверяя их в своих дружественных чувствах. Однако, это обращение «к уму и патриотизму» бельгийцев не дало благоприятных результатов и, как мы видели, бельгийская армия стояла уже за Маасом, готовая к бою, а Льеж лихорадочно готовился к обороне. Гражданское население тоже отнеслось недружелюбно к вторгавшимся в его страну чужеземным войскам и создавало им различные затруднения.
На правом фланге маасской армии сводная кав, дивизия ген. Гарнье (из только-что высадившихся частей 2-й и 4-й кав. дивизий) и 34-я пех. бригада наступали от Аахена на Гомбург и Берно; конница с самокатчиками, егерями и саперами должна была захватить переправы у Визе. Последние оборонялись батальоном 12-го бельгийского пех. полка, поддержанного огнем крепостных орудий с форта Понтиса; лишь после полудня частям конницы, при содействии 9-го егерского батальона и отчасти 25-го пех. полка, удалось пробиться через Визе до реки, но бельгийцы, отходя за реку, взорвали мосты. Ввиду того что мостовой парк германцев еще не успел подойти, пришлось отложить переправу до следующего дня. Конница, выславшая разведку к Ликсу, и 34-я пех. бригада заночевали между голландской границей и Визе.
Южнее, от Аахена на Мортру и Юлемон, наступала 27-я пех. бригада, а из южных окрестностей Аахена на Анри-Шапель и Эрве — 14-я; обе заночевали в этот день на линии Юлемон, Эрве.
От Эйпена, вдоль р. Вездера, на Вервье, шла 11-я пех. бригада, достигшая к вечеру Суарона. Из Мадьмеди выступили 9-я кав. дивизия и 38-я пех. бригада и через Спа достигли к вечеру: пехота — Лювейня, а конница — Пульсэра, где захватила мосты на р. Урте и выслала разведку к юго-западу. Кавалерийская дивизия получила задачу прикрывать со стороны Намюра операцию, начатую против Льежа. Наконец, на левом фланге 43-я пех. бригада, выступившая из Линьевиля вдоль ручья Амблева на Ставело, дошла к вечеру до Стумона.
В этот день комендант Льежа, предвидя угрозу северным фортам левого берега, перевел на этот берег, к Вотему, 11-ю бригаду, усилившую двумя батальонами оборону промежутков между фортом Лантеном и р. Маасом.
5 августа, утром, к коменданту крепости явился германский военный агент в Брюсселе и предъявил ему от имени германского главного командования требование пропустить немецкие войска через крепость, на что ген. Леман ответил решительным отказом. В этот день конница ген. Марвица (2-я и 4-я кав. дивизии) должна была переправиться через Маас около Визе и выслать разведку к западу, в район сосредоточения бельгийской армии. Сильно отставший на плохих дорогах ее мостовой парк замедлил эту переправу; в этот день коннице удалось перебросить на левый [122] берег лишь несколько небольших разведывательных и подрывных партий. Более успешно шли дела в 34-й пех. бригаде, подошедшей в 3 час. дня к Ликсу: имея 2 мостовых парка своей дивизии, бригада к 10 час. вечера перебросила на левый берег два полка без артиллерии; третий полк остался на правом берегу и был придан к 27-й пех. бригаде. Переправившиеся через реку полки немедленно двинулись через Эр-ле-Ромэн к Герме, 27-я бригада, обеспечивал с юга переправу 34-й бригады, в то же время прикрывала установку около Мортру и Болява двух 21-см мортирных батарей, которые с 2 час. дня открыли огонь по фортам Баршону и Эвенье. К вечеру полки 27-й бригады развернулись на линии Хус, Бленьи, Серексе-Экксё, против форта Баршона и промежутка до форта Эвенье. Далее к югу, 14-я бригада развернулась на линии Мелен, Сумань (промежуток Эвенье, Флерон), 11-я — между Айенё и Форэ (промежуток Флерон, Шофонтен), 38-я, выделив батальон против форта Энбура и для связи с 11-й бригадой, расположилась в районе Энё, Пульоэр, на р. Урте, а 43-я — за ней, при впадении ручья Амблева в р. Урту. 9-я кав. дивизия, оставаясь своими главными силами у Пульсэра, выслала к Маасу разведывательные эскадроны, получившие, между прочим, задачу взорвать железнодорожные линии на Намюр и Живэ; они встречали в этот день лишь небольшие разъезды противника. По всему занятому немцами фронту происходила перестрелка сторожевых и разведывательных частей, и только в 27-й бригаде дело дошло до более крупного боя: здесь германцы оттеснили к форту Баршону передовые части бельгийцев и дошли до проволочных заграждений, но контратакой 11-й бельгийской бригады, вызванной с левого берега (через мост у Юпиля), были отброшены. В этот день в состав гарнизона крепости прибыла из Гюи 15-я бригада (4-й дивизии).
Ввиду того что все германские войска подошли уже близко к фортам, было решено в ночь с 5 на 6 августа выполнить намеченный прорыв между фортами, но всеми бригадами одновременно, чтобы не предоставлять противнику возможности сосредоточить свои силы на каком-либо участке фортового пояса. Атакующие колонны должны были иметь слабые авангарды (с саперами), за которыми главные силы — возможно ближе; было приказано действовать исключительно штыками и ружья иметь незаряженными. Только те бригады, которые шли к цитадели и форту Шартрезу, брали с собой свою легкую артиллерию, которая могла им понадобиться для подготовки штурма этих укреплений; все же остальные батареи должны были оставаться перед фортами для ведения по ним огня{94}. [123]
Атака промежутков между фортами (6–7 августа)
Раньше всех начали движение 38-я и 43-я бригады против южного фронта крепости. К 8 час. вечера авангард обеих бригад (10-й егерский батальон) достиг д. Пленво, откуда 2 роты были направлены к форту Бонселю для демонстрации с фронта, а вся колонна повернула к северо-востоку и втянулась в лес Борегард. Ночь стояла темная, разразилась гроза с ливнем, что значительно затруднило движение: батареи не могли следовать за пехотой, а пулеметы пришлось нести на руках. Авангард неожиданно был встречен ружейным и пулеметным огнем противника и остановлен проволочными заграждениями. Несмотря на запрещение стрелять, немцы ввязались, однако, в оживленный огневой бой с бельгийцами. Так как не представлялось возможным выяснить сил и положения неприятеля, то начальник колонны решил прекратить наступление до рассвета; с величайшим трудом удалось остановить бесцельную стрельбу и устроить войска. Когда рассвело, германская пехота овладела неприятельскими окопами и отбросила к северу находившиеся здесь части 34-го линейного и 8-го крепостного пех. полков противника. После этого обе бригады успешно потеснили неприятеля к реке.
Несмотря на продвижение к Маасу и выход в тыл форту Бонселю, положение германцев оказалось неблагоприятным: войска устали, перемешались и пришли в беспорядок; почти все патроны были израсходованы; батареи остались в тылу; с соседями не было никакой связи; наконец, общая обстановка под крепостью была совершенно неизвестна. При таких условиях движение за реку представлялось опасным, тем более, что противник усиливался на этом участке: его 4-й стрелковый полк повел контратаку из д. Угрэ и вытеснил немцев из этой деревни. Ввиду этого решено было отходить. Под натиском бельгийских частей 9-й бригады и 12-го полка, переброшенных сюда с восточного фронта крепости, германцы к вечеру 6 августа отошли на правый берег Урты в район Спримон, Энё.
Столь же неудачной оказалась и попытка 11-й бригады прорваться между Флероном и Шофонтеном. Оставив небольшие заслоны против обоих фортов, бригада выступила около 1 часу ночи из д. С.-Гаделен на д. Манье, но с рассветом встретила сильное сопротивление частей 14-го бельгийского пех. полка сначала у д. Ромзе, а затем у Бейн-Хэсэ и, не будучи в состоянии преодолеть его, с большими потерями отошла к вечеру к д. Манье. В то же время на севере 34-я бригада, вследствие позднего окончания переправы у Ликса, сосредоточилась у Герме лишь незадолго до рассвета; однако, еще в темноте ей удалось преодолеть сопротивление противника (частей 12-го крепостного и 11-го линейного полков) у железнодорожной станции Мильмор и в лесу около форта Понтиса. Затем, взяв неверное направление, германцы к рассвету оказались не у Льежа, а у д. Герсталя, где произошел жестокий бой с бельгийской пехотой (12-го и 32-го линейных полков); небольшие партии германских егерей ворвались в северную часть города, но здесь были частью уничтожены, частью взяты в плен: в то же [124] время артиллерия форта Понтиса расстреливала германскую пехоту, залегшую перед Герсталем. Дальнейшие боевые действия не обещали успеха, почему около полудня немцы начали отходить на Мильмор и Герме и отошли через переправу у Ликса на правый берег Мааса. Что касается 27-й бригады, оставившей один полк у д. Бленьи для прикрытия мортирных батарей и наступавшей от д. Аржанто к югу вдоль реки двумя полками, то ей не удалось даже пройти мимо форта Баршона; упорное сопротивление двух батальонов бельгийцев в дд. Шерат и Вандр, приведенных в оборонительное состояние, вынудило германцев отойти к северу, к д. Ришель.
Более успешно велось наступление 14-й бригады, при которой находились ген. Эмих с несколькими офицерами своего штаба и обер-квартирмейстер штаба 2-й армии ген. Людендорф. Бригада, оставив небольшие заслоны против фортов Флерона и Эвенье, выступила в 1-м часу ночи от д. Мишеру на Лиери, где встретила упорное сопротивление противника; командир бригады был здесь убит, связь с авангардом утрачена, войска пришли в беспорядок. В это время к голове колонны прибыл ген. Людендорф, который вступил в командование бригадой и устроил войска. Баррикады у д. Лиери были взяты, но у Кэ-дю-Буа части 12-го линейного полка остановили продвижение немцев; уже светало, необходимо было торопиться. Пришлось ввести в дело легкие гаубицы, которые расчистили путь пехоте, занявшей эту деревню. Было уже совершенно светло, когда бригада собралась к западу от Кэ-дю-Буа, где войскам был дан отдых до 10 часов утра. Противник, мелкими частями отходил к городу и к д. Юпиль. Для установления связи с соседними бригадами были посланы офицерские дозоры, но везде они встречали противника; было ясно, что наступление соседей не увенчалось успехом. Отдохнув, никем не тревожимая, бригада прошла д. Юпиль и подошла к форту Шартрезу, где открыла огонь из гаубиц по городу и цитадели. В 2 часа дня над городом и цитаделью появились белые флаги, а форт Шартрез оказался брошенным противником. Парламентер, отправленный ген. Эмихом к коменданту Льежа с предложением сдать крепость, в 7 час. вечера вернулся с отказом. Вновь был открыт по городу огонь из гаубиц, который поддерживался всю ночь; форт Шартрез был занят пехотой, и сюда же поместили 1500 пленных бельгийцев. Рота 4-го егерского батальона заняла ночью, без сопротивления со стороны противника, 4 моста через Маас и Урту. Главные силы бригады заночевали у форта Шартрез.
Нелегким оказалось положение 1500 человек немцев, расположившихся внутри неприятельской крепости, без связи с соседями, окруженных сплошным поясом фортов и окопов противника, без боевых и продовольственных запасов, под угрозой нападения превосходных сил неприятеля. Как следовало поступить им в этом опасном положении? Какое необходимо было принять решение в этих исключительных условиях? Ведь никто извне крепости не мог им помочь в это время: остальные бригады, как мы видели, отошли в свое исходное положение, и лишь одна 11-я бригада собиралась [125] вновь произвести попытку прорыва; большая часть 2-й кав. дивизии только что переправилась на левый берег севернее Визе, где началась наводка моста, а вся 4-я еще оставалась на правом; 9-я дивизия вследствие неудачи, постигшей германское наступление между Маасом и Уртой, все еще оставалась у Спримона. Левый берег Мааса оставался, таким образом, еще не угрожаемым, и обороняющийся мог свободно направить своя резервы с левого на правый берег с целью уничтожения или пленения проникшего в крепость противника.
Что же делает в этом положении обороняющийся? В 8-м часу вечера 6 августа под впечатлением смелого прорыва германцев, уже стоявших со своими слабыми силами у восточного предместья Льежа, ген. Леман приказывает создавать оборонительную линию на левом берегу, между фортами Лантеном и Холонем, фронтом к городу, занимая ее сборными частями, составленными из людей и команд, потерявших свои части. Этот приказ служит явным признаком поколебленного духа обороны, доказательством утраченной ею веры в возможность успешной борьбы на линии правобережных фортов. В нем уже сказывается моральная победа атакующего, своим дерзновением ослаблявшего и материальную силу обороняющегося, в то время еще столь значительную по всему поясу фортов. Это вполне подтверждается событиями следующего дня.
На заре 7 августа состоялось совещание Эмиха с Людендорфом. Что делать? Повернуть ли обратно, чтобы пробиваться через кольцо со всех сторон охватившего их противника, или итти вперед для захвата города и цитадели? Совещание было непродолжительное, а решение — итти вперед. В 6 час. утра германская колонна с необходимыми мерами охранения втянулась в лабиринт городских улиц, вся в напряженном, ожидании неприятельского нападения. Но городские улицы пусты, дома безмолвны; на левом берегу — те же пустота и безмолвие; навстречу колонне выходят откуда-то группы бельгийских солдат без оружия, и сдаются... Здесь колонна разделяется на две части: одна идет на северо-западную окраину города, чтобы принять меры охранения к стороне форта Лонсена, а другая направляется к цитадели. 27-й германский пех. полк занимает цитадель — город и перенравы на Маасе в руках немцев.
Между тем к Льежу спешили другие бригады. Командир 11-й бригады, еще не зная об удачных действиях своего соседа, с утра 7 августа предпринял новую попытку прорыва и на этот раз, лишь обстрелянный артиллерией форта Шофонтена, благополучно достиг цитадели; так же успешно окончилась вторичная попытка прорыва сначала 16-го пех. полка, стоявшего у форта Баршона, а затем и остальных двух полков 27-й бригады, получившей сведение о захвате Эмихом цитадели. К утру 8 августа в городе собрались 3 германские бригады, с которыми, конечно, уже возможно было предпринять активные действия против фортов, тем более, что беспрепятственное движение 11-й и 27-й бригад между фортами указывало на ослабление обороны на правом берегу. И действительно, [126] 7 августа комендантом Льежа было сделано распоряжение, чтобы 3-я полевая дивизия и крепостные батальоны, занимавшие промежутки, покинули правый берег и сосредоточились на левом, в районе Ан, Лонсен, Холень. Форты правого берега были предоставлены своим собственным силам.
Первый акт боевой драмы у Льежа окончился. Попытка войск ген. Эмиха овладеть крепостью внезапным нападением привела лишь к частичному успеху: внутренний район был занят, оборона фортовых промежутков почти уничтожена, но форты стояли по-прежнему во всеоружии, и еще нужно было овладеть ими.
Атака фортов Льежа (8–16 августа)
8 августа 2-я и 4-я германские кав. дивизии, переправившись через Маас по мостам у Ликса, достигли шоссе Мастрихт, Тонгр, имея задачей направиться на следующий день к западу. В виде поддержки для этой конницы, 34-я пех. бригада расположилась у Берно. 38-я и 43-я бригады заняли линию Ольн, Лювейяь, поджидая прибытия пополнений; вновь прибывшая 28-я бригада (14-й дивизии) стала у Ольна. На юге 9-я кав. дивизия продолжала вести разведку от Спримона в юго-западном направлении.
Между тем, в результате доклада Людендорфа о положении у Льежа командующий 2-й армией ген. Бюлов принял следующее решение: с целью скорейшего овладения фортами Льежа поручить только что прибывшему в Эйпен командиру 7-го корпуса ген. Эйнему с корпусами 7-м, 9-м, 10-м и осадной артиллерией атаковать эти форты; особенно важно было привести к скорейшему падению северные форты, чтобы освободить фронт для 1-й армии. Раньше всего Эйнем приказал Эмиху с тремя бригадами удерживать город Льеж, прочим же силам, уже находившимся под крепостью или подходившим к ней, обложить правобережные форты. Задачи корпусам были распределены таким образом: 9-й корпус, усиленный 28-й пех. бригадой, восемью 21-см мортирами, шестнадцатью 13-см пушками, четырьмя 42-см мортирами и саперным батальоном, под начальством ген.-лейт. Кваста, должен был обложить северный и восточный фронты и овладеть фортами Флероном, Понтисом и Лиером; 7-й корпус, усиленный 43-й пех. бригадой{95}, восемью 21-см мортирами и саперным батальоном, под начальством ген.-лейт. Борна, — обложить юго-восточный фронт и взять форты Шофонтен и Энбур; наконец, 10-й корпус (ген.-лейт. Гофман) — прикрывать левый фланг, расположившись от устья р. Амблева до Мааса, обложить южный фронт и поддерживать связь с 9-й кав. дивизией. В то же время Эмих должен был атаковать левобережные форты от Лантена до Мааса. Общее руководство действиями всей осадной артиллерии было возложено на начальника артиллерии 2-й армии ген.-лейт. Штейнмеца.
Для сосредоточения под крепостью всех этих войск, выступивших 10 августа из Аахена (9-й корпус), Эйпена (7-й корпус) и [127] Монжуа (10-й корпус), и выполнения всех этих распоряжений необходимо было еще несколько дней. Но это время не было потерянным, потому что Эмих, имея под руками 3 бригады с легкой артиллерией и двумя батареями 21-см мортир, решил овладеть некоторыми фортами. Еще 7 августа была произведена такая попытка в отношении форта Флерона, но неудачно; 8 августа форт Баршон был обложен 16-м пехотным полком, взят под огонь 21-см мортир и легких гаубиц и после пятичасового сопротивления сдался. 10 августа 27-я бригада обложила форт Эвенье, обстреляв его из 21-см мортир; на следующий день форт капитулировал. Таким образом, еще до прибытия корпусов Эйнема и их могущественной артиллерии северо-восточный фронт крепости пал, и бригады Эмиха вошли в связь с прочими войсками, стоявшими на линии фортов.
Между тем конница ген. Марвица к утру 11 августа выяснила, что французско-бельгийские войска находятся на линии Тирлемон, Гюи и бельгийская кав. дивизия — у Диеста, почему в тот же день обе германские кав. дивизии выступили из С.-Трона на Тирлемон и нашли р. Жету занятой неприятельской пехотой. Это побудило Марвица повернуть на север, чтобы искать переправы юго-восточнее Диеста. Что же касается 9-й кав. дивизии, то она еще не выяснила положения на юге, но нашла форт Гюи слабо занятым частями 8-й бельгийской бригады. В эти дни все егерские батальоны, входившие в состав отряда Эмиха, были переданы в распоряжение кавалерийского корпуса.
К 12 августа корпуса ген. Эйнема подошли к Льежу и расположились таким образом. Из 9-го корпуса 17-я дивизия стала по обе стороны Мааса против северного фронта крепости и обложила форт Понтис с севера и юга; 18-я дивизия с 28-й пех. бригадой развернулась на линии Сэв, форт Эвенье, Сумань, против форта Флерона, который с утра стал обстреливаться 21-см мортирами, а с 7 часов вечера и мощным огнем поставленных у Мортру 42-см мортир, впервые появившихся в этот день на полях сражений и своим небывалым грохотом возвестивших крепости приближение ее последнего часа. Эти же орудия начали обстрел и форта Понтиса{96}. Против форта Флерона, также первый раз в эту войну, были употреблены тяжелые минометы.
7-й корпус (с 43-й пех. бригадой) занял участок Айенё, Форе, Бофэ, по обе стороны р. Вездера, и открыл по форту Шофонтену огонь из 21-см мортир.
10-й корпус достиг в этот день устья р. Амблева и 38-й пех. бригадой занял участок Пленво — Невиль-ан-Кондроз, между Уртой и Маасом.
На левом берегу бригады Эмиха развернулись: 14-я — от Лиера до дороги Льеж, Ан, Лонсен, а 11-я — южнее, до Мааса, обе ведя разведку и тесня противника; 27-я бригада оставалась в городе. [128]
Ввиду, того, что имелись сведения об укреплении противником западного фронта крепости к стороне города и о том, что сюда ожидаются подкрепления из полевой армии, Эйнем приказал 17-й дивизии с четырьмя батареями 10-см пушек сосредоточиться 13 августа на левом берегу для поддержки Эмиха и последующего движения в тыл противнику; а 10-му корпусу — теснее обложить форт Бонсель и расположить свои тяжелые гаубичные батареи на таких позициях, с которых возможно было бы, не позже как с рассветом 14 августа, открыть огонь по фортам Флемалю и Холоню.
13 августа, к вечеру, 17-я дивизия сосредоточилась к юго-востоку от Тонгра; в тот же день пал форт Понтис, совершенно разрушенный четырехчасовой бомбардировкой 42-см мортир. Ввиду этого 36-я бригада 18-й дивизии перешла у Герсталя на левый берег для действий против форта Лиера, а две остальные бригады (28-я и 35-я) остались против форта Флерона, который по-прежнему был под огнем 21-см мортир. На участке 7-го корпуса в этот день пали форты Шофонтен и Энбур, разрушенные 21-см бомбами, а последний и под угрозой штурма. Падение этих фортов дало возможность начать решительные действия против форта Бонселя 14-й дивизией с правого берега Урты, а 19-й (10-го корпуса) — между Уртой и Маасом, где у Рота заняли позиции 15-см гаубицы, имевшие задачу вести огонь и по форту Флемалю. В этот день началась постройка, понтонного моста на Маасе у Гермаль-су-Гюи для 9-й кав. дивизии.
14 августа утром после нескольких удачных попаданий 42-см бомб (от д. Фрепона) сдался форт Флерон{97} и почти одновременно с ним, на левом берегу, — форт Лиер, приведенный к молчанию 21-см мортирами и 13-см пушками 18-й дивизии. Между тем, тяжелая артиллерия, освободившаяся на правом берегу, была переброшена на левый берег в распоряжение ген. Эмиха для атаки фортов Лонсена и Лангена; в том числе батареи 42-см мортир были поставлены у города. Вместе с тем, 13-я дивизия перешла на левый берег и развернулась против фортов Флемаля и Холоня. К северу от нее. против Лонсена и Лантена, находилась 14-я бригада. Вечером тяжелые батареи открыли огонь по Лантену. Пока происходили эти перемещения к востоку от этих фортов, 17-я дивизия перешла от Тонгра к шоссе Льеж, С.-Трон и заняла расположение по обе стороны шоссе западнее фортов. Ее тыл прикрывался конницей ген. Марвица, которая вела наблюдение к западу; 9-я кав. дивизия, переправившись 14 августа через Маас у Гермаль-Су-Гюи, дошла в этот день до Варема, где вошла в связь с прочими дивизиями своего корпуса и тоже приняла участие в выполнении этой задачи.
15 августа, утром, пал форт Бонсель после продолжительной, концентрически направленной бомбардировки 15-см гаубицами 10-го корпуса и 14-й дивизии, веденной с вечера 14-го в течение всей ночи. После этого 14-я дивизия присоединилась на левом берегу к 13-й{98}. С утра в этот день начался сосредоточенный обстрел [129] фортов Лантена и Лонсена 13-см пушками и 15-см гаубицами: первый из них быстро сдался, но второй оказал упорное сопротивление, ввиду чего по форту был открыт огонь из 42-см мортир. После 25-го попадания 42-см бомбы, в 6-м часу вечера, произошел огромный взрыв на форту, совершенно разрушивший его; развалины форта, среди которых был найден в бессознательном состоянии комендант крепости ген. Леман, были заняты войсками 14-й пех. бригады. Вечером к фортам Холоню и Флемалю были посланы парламентеры с предложением сдать их во избежание напрасного кровопролития; одному из офицеров форта Холонь было разрешено посетить развалины Лонсена, чтобы убедиться в разрушительном действии германских орудий, а затем — повидать ген. Лемана для получения от него указаний. Комендант крепости, только что извлеченный из-под обломков бетона и брони, переживший весь ужас пребывания под огнем 42-см орудий, еще нашел в себе достаточно моральных сил, чтобы сказать бельгийскому офицеру: «передайте коменданту форта, что честный солдат не должен сдавать своего укрепления без боя». На следующее утро, 16 августа, по фортам был открыт артиллерийский огонь, и через три часа оба форта сдались. Солдатская честь защитников была спасена, бороться дольше с могущественной артиллерией противника было бесполезно. Все 12 фортов крепости находились теперь в руках немцев, и путь для движения двух правофланговых германских армий за р. Маас был уже свободен.
Оценка боевых действий под Льежем
Второй период боевых действий под Льежем резко отличается от первого. Там преимущественное значение имели боевые столкновения между живой силой сторон, здесь боролись друг с другом, главным образом, материальные факторы, в столкновении которых моральный элемент имел ограниченное значение, потому что превращенный в развалины форт обязательно становился добычей атакующего независимо от доблести своих защитников. Там атакующий строил свой успех на внезапности и быстроте нападения, чтобы удивить, озадачить противника, поразить его воображение; здесь же — исключительно на мощности своих тяжелых орудий, на невиданной разрушительности их могучих снарядов. Во втором периоде пехота принимала в боевых действиях слабое, нерешительное участие: она или прикрывала осадную артиллерию, или охватывала атакованные форты с целью отрезать их от соседей, иногда угрожала им штурмом, но не штурмовала ни одного форта. Наоборот, в первом периоде все, что было сделано — сделано одной пехотой, при таком ничтожном содействии артиллерии, что возможно и не говорить о нем.
При сопоставлении этих двух различных приемов овладения Льежем естественно возникает вопрос: нужен ли был первый из них, т. е. прием внезапного нападения, если все-таки понадобилось послать к крепости еще 3 корпуса и могущественную артиллерию, которая и покончила с ней? Тем более, что попытка овладеть Льежем посредством прорыва между фортами не дала ожидавшихся [130] результатов: не только самый прорыв не был выполнен так, как он намечался, но даже там, где он удался, он не лишил форты силы сопротивления, потому что с горжи они не могли быть взяты, а сдаваться преждевременно не желали. Несмотря на это, нет никаких оснований отрицать то важное значение, которое имели энергичные действия войск ген. Эмиха: помимо того, что они произвели угнетающее впечатление на противника, они расстроили всю оборону крепости; не будь этого, корпусам ген. Эйнема, даже с их могущественной артиллерией, пришлось бы, вероятно, значительно дольше простоять под фортами, потому что не уничтоженная, а с течением времени, может быть, и усовершенствованная оборона промежутков, даже в случае разрушения фортов, сильно затрудняла бы овладение ими. Ошибкой немцев являлось то, что войска Эмиха не были снабжены артиллерией крупнее 21-см калибра, хотя было известно, что форты Льежа могут противостоять разрушительному действию 21-см бомб; но даже и таких орудий было дано Эмиху только восемь. Если бы ему дали более могучие артиллерийские средства, то смелое предприятие его войск дало бы, конечно, более существенные результаты.
Наряду с решительными и быстрыми действиями германской пехоты и артиллерии под Льежем, обращают на себя внимание медлительные, вялые действия германской конницы: 2-я и 4-я кав. дивизии только 8 августа переправились всеми силами через Маас и лишь 11-го двинулись к Тирлемону, в расположение бельгийской армии; 9-я кав. дивизия вышла за Маас еще позже, лишь 14 августа, и при этом ничего существенного не выяснила к стороне Намюра, Все это тем более удивляет, что германская кавалерия до сих пор не встречала никакого сопротивления противника.
Что касается действий бельгийских войск при обороне Льежа, то из описания событий под крепостью ясно видны неискусное управление войсками и растерянность бельгийского командования. Имея в своем распоряжении равные с противником силы по количеству пехоты и более могущественную артиллерию, комендант ни разу и нигде не сосредоточил их в таком количестве, чтобы иметь возможность развить активные действия против прорывавшихся между фортами немцев; везде бельгийцы оказывали пассивное сопротивление или производили малодействительные контратаки. Ни разу они не использовали затруднительных, иногда критических положений, в которых оказывались войска Эмиха во время своего внезапного нападения на крепость; в особенности же бельгийское командование обнаружило неумение использовать благоприятные условия боевой обстановки, когда допустило слабую неприятельскую бригаду, почти без артиллерии, хозяйничать внутри крепости вместо того, чтобы окружить ее и уничтожить.{99} [131]
После падения Льежа
После падения Льежа отряды Эмиха и Эйнема были немедленно расформированы, и войска, входившие в их состав, вернулись в свои армии и корпуса; 9-й корпус передан из 2-й армии в 1-ю и уже 15 августа начал собираться южнее Тонгра. В этот же день 20-я дивизия (10-го корпуса) получила задачу овладеть фортом Гюи, для чего ей приданы 4 батареи тяжелых гаубиц гвардейского корпуса. К вечеру 40-я бригада подошла к Гюи и нашла его покинутым противником; на следующее утро немцы заняли этот пункт. Временно в гарнизоне Льежа приказано остаться 13-й рез. дивизии (7-го рез. корпуса){100}.
На стороне бельгийцев 3-я дивизия с 15-й бригадой 4-й дивизии еще до атаки немцами левобережных фортов отошла к западу на присоединение к полевой армии; 8-я бригада (тоже 4-й дивизии), занимавшая форт Гюи на Маасе, опасаясь быть окруженной, 15 августа ушла в Намюр.
С падением Льежа большая часть оборонительной линии р. Мааса оказалась в руках наступавшего, и путь во внутренние области Бельгии уже лежал открытым перед германскими армиями{101}. Правда, там дальше, в направлении к столице, стояла готовая к бою, еще неразбитая бельгийская армия, а крепость Намюр еще гремела артиллерией своих фортов; но после той пассивности, которую проявила бельгийская армия при обороне этого участка Мааса, и после того быстрого разрушения, которому подвергся Льеж, судьба полевой армии и участь Намюра были предрешены бесповоротно. Их могло спасти только немедленное прибытие к Маасу крупных союзных сил, которые могли бы резко изменить в этой части театра военных действий стратегическую обстановку. Но откуда могло это явиться? Как могли оказаться здесь эти союзные силы, находившиеся еще далеко, еще не готовые для движения навстречу противнику?
3. Наступление 1-й, 2-й и 3-й германских армий за р. Маас
Расположение бельгийской армии в дни атаки Льежа
С отходом в первые дни боевых действий под Льежем бельгийских полевых частей из этой крепости к полевой армии последняя к 10 августа заняла более сосредоточенное положение на путях, ведущих к Брюсселю. Ее дивизии расположились в две линии следующим образом: в первой, за р. Жетой, на фронте Жодуань, Тирлемон, стали 5-я, 1-я и 3-я, имея на левом фланге, у Диеста и Гелена, кав. дивизию, отошедшую сюда из Варема через С.-Трон; во второй линии, на р. Диль, у Гам-Миля и Лювена — 6-я и 2-я дивизии. Такое расположение, отодвигавшее бельгийскую армию несколько [132] к западу, в глубь Бельгии и прерывавшее связь между нею и маасскими крепостями, свидетельствовало об отказе бельгийцев содействовать обороне этих крепостей своими полевыми войсками. Бельгийское главное командование, повидимому, было озабочено, главным образом, сохранением своих сообщений с Брюсселем и Антверпеном, борьбу же на Маасе предоставляло вести самим крепостям. Между тем, заняв столь небольшой фронт (протяжением всего лишь в 30 км) и не имея связи ни с Намюром, ни с подходившими с юга, вниз по Маасу, передовыми частями французских войск, слабая бельгийская армия оказалась в очень опасном положении, лицом к лицу с численно превосходящим ее противником, готовым устремиться за Маас и обойти ее с обоих флангов. И в этом, столь невыгодном в стратегическом отношении положения, она намеревалась, следуя принятому оперативному плану, задерживать германское наступление до тех пор, пока французские армии не ударят во фланг наступающему противнику со стороны Намюра, В это время английские войска еще не начинали прибывать во Францию, а из французских войск вступили на бельгийскую территорию: кавалерийский корпус ген. Сорде на правом берегу Мааса и 148-й пех. полк (1-го корпуса) на левом берегу.
При таком расположении союзников в Бельгии началось наступление германской кавалерии от Мааса к западу. Мы видели, что 11 августа конные отряды из состава 2-го кавалерийского корпуса ген. Марвица вошли в соприкосновение с бельгийскими войсками на р. Жете, но, не имея возможности перейти реку на фронте, занятом неприятельской пехотой, повернули на следующий день к северу, чтобы попытаться форсировать реку около Диеста. Уже на пути к этому месту германская конница встретила у Будингена бельгийскую кавалерию и отбросила ее к Гелену. Здесь с утра 12-го бельгийские эскадроны, поддержанные ротами самокатчиков, несколько часов обороняли переправу, но под натиском превосходных сил 2-й и 4-й германских кав. дивизий отошли к западу; немцы переправились через реку, но прибывшая к 3 час. дня от Тирлемона 4-я пех. бригада остановила их продвижение. В дальнейшем, до падения Льежа и вслед за этим, до подхода крупных сил 1-й германской армии к р. Жете, боевые действия здесь не развиваются, германская же конница ограничивает свою деятельность разведками на левом фланге бельгийской армии.
Теперь обратимся к рассмотрению наступательного движения трех правофланговых германских армий, их перехода через Маас и вторжения в глубь Бельгии.
Наступление к Маасу 1-й германской армии (12–14 августа)
В своем районе сосредоточения, к северо-востоку от Аахена, 1-я германская армия имела полевые корпуса в 1-й линии, считая справа налево, — 2-й, 4-й и 3-й, а за ними во 2-й линии — 3-й рез. и 4-й рез.
В таком порядке они и двигались некоторое время. Армия должна была итти по трем дорогам, резервные корпуса за полевыми; все корпуса должны были пройти через Аахен, как единственный [133] проход между районом 2-й армии и голландской границей. Переправа через Маас была назначена на участке Визе, Герсталь, протяжением всего лишь в 10 км. Только тогда, когда 1-я и 2-я армии подойдут к Маасу, могли начать движение и прочие германские армии. Движение двух корпусов по одной дороге было вызвано, во-первых, малой шириной фронта, на котором могла наступать 1-я армия, а во-вторых, и тем соображением, чтобы некоторое время удержать резервные корпуса во 2-й линии и не вводить в дело сразу всех сил. Такая организация марша не могла не вызвать значительных затруднений при движении, почему и требовала принятия некоторых особых мер, которые заключались в следующем: на одного из командиров корпусов была возложена обязанность делать общие распоряжения по движению и снабжению войск продовольствием; за каждой дивизией шел 1-й эшелон интендантского и артиллерийского обоза (продовольственные повозки с двухдневным запасом и часть артиллерийских парков); 2-й эшелон этого обоза всех четырех дивизий — за тыловым корпусом; для облегчения движения тыловых корпусов им было разрешено продвинуть вперед свои выгрузочные станции, почему поезда с их продовольственными грузами доходили почти до границы и выгружались к юго-западу от Аахена; наконец, полевые корпуса должны были иметь при себе (как на людях, так и в повозках) увеличенное число продовольственных дач.
Для перехода через Маас были произведены тщательные разведки и приготовления; мосты у Визе и Аржанто были разрушены противником, мост у Герсталя поврежден. Средствами 10-го корпуса (2-й армии) был наведен мост у Ликса (Наваня), восстановление и исправление остальных явилось возможным лишь после падения форта Понтиса, т. е. не раньше 14 августа. Тем не менее движение к Маасу и далее за реку должно было быть быстрым, чтобы разгромить бельгийскую армию ранее прибытия к ней англо-французских подкреплений, а это требовало и искусной организации марша, и большого напряжения со стороны войск.
Задачи и порядок предстоявшего наступления были таким образом определены в директиве германской главной квартиры от 10 августа:
«Главные силы германской армии должны наступать во Францию через Бельгию и Люксембург. Их наступление будет захождением вокруг оси. находящейся в районе Диденгофен, Мец. После овладения Льежем и после того, как 1-я и 2-я армии будут готовы к наступлению в районе этой крепости, будет дано приказание для общего наступления. 2-я армия будет наступать правым флангом на Вавр, 1-я армия — в общем направлении на Брюссель, прикрывая правый фланг остальных армий. Движение 1-й армии, в связи с наступлением 2-й должно способствовать захождению всего фронта».
2-й кавалерийский корпус, подчиненный пока 2 и армии, с началом наступления переходил в непосредственное подчинение главной квартиры и должен был, наступая севернее Намюра на фронте Антверпен, Брюссель, Шарлеруа, обнаружить расположение бельгийской армии, высадку английских войск и вступление французов [134] на бельгийскую территорию. Эта конница должна была сообщать сведения и штабу 1-й армии.
Во исполнение этой директивы войска 1-й армии начали наступление 12 августа и к вечеру этого дня достигли: перволинейные корпуса — ближайших окрестностей Аахена (в 10 км к северо-востоку от города), а резервные находились в одном переходе сзади. На следующий день, 13-го, вся армия прошла через Аахен тремя колоннами, что представляло собой весьма сложное предприятие, потребовавшее точного расчета движения и искусного выбора путей для колонн. За 2-м корпусом (правофланговым) шел 3-й рез., за 4-м — 4-й рез.; 3-й был на левом фланге армии. К вечеру 14 августа перволинейные корпуса подошли к переправам на Маасе: 2-й — у Визе, 4-й — у Аржанто и 3-й — у Герсталя{102}. Так как к этому времени северные форты Льежа (Баршон и Понтис) уже пали, то корпуса могли переправляться без помехи со стороны противника.
В это время обстановка представлялась немцам в следующем виде: 3–4 бельгийские дивизии находятся на фронте Лювен, Вавр, имея авангарды на линии Диест, Тирлемон; по одной дивизии — в Антверпене и Намюре; французские войска идут к Брюсселю и на линию Намюр, Динан, а англичане высаживаются у Остенде. Дюнкерка и Кале, причем крупные силы неприятельской конницы собираются восточнее Брюсселя. Следовательно, давая о бельгийцах правильное понятие, эти сведения преувеличивали силы и готовность англо-французских войск на территории Бельгии. Тем не менее положение корпусов 1-й германской армии могло внушать немцам некоторые опасения; если бы в это время бельгийские войска (особенно с союзными подкреплениями) решились оказать противнику противодействие на Маасе, опираясь на сохранившиеся еще на левом берегу форты Льежа и форт Гюц то они могли бы создать серьезные затруднения для 1-й армии. Это станет понятным, если принять во внимание, что этой армии приходилось со своими пятью корпусами, раньше чем развернуться за Маасом, пройти через узкую (10-км) полосу по обе стороны реки. Но бельгийская армия уже обрекла себя на пассивный образ действий, а ее союзники находились еще слишком далеко, чтобы оказать ей какую-нибудь помощь: поэтому войскам 1-й армии в действительности ничто еще не угрожало{103}.
Наступление 2-й германской армии к Маасу (10–16 августа)
Наступление 2-й германской армии к Маасу началось раньше, чем 1-й, потому что выполнение задачи по овладению Льежем уже с 10 августа привело к выдвижению 3 корпусов этой армии (7-го, 9-го и 10-го), вслед за которыми постепенно стали выдвигаться и остальные корпуса, по мере их высадки и сосредоточения: 7-й [135] рез. и 10-й рез. — по дорогам за 7-м и 10-м корпусами, гвардейский — на Хамуар, а за ним — гвардейский резервный{104}. Одновременно с тем, как войска ген. Эйнема преодолевали последнее сопротивление бельгийцев на левобережных фортах Льежа, 2-я армия подтягивалась к крепости и южнее ее. Дивизии 2-го кавалерийского корпуса находились к 14 августа на линии Вимертинген (2-я), Энгельмансговен (4-я), Варем (9-я), где вели разведку к р. Жете и вниз по р. Демеру. 2-я кав. дивизия получила приказание прикрывать наступление 1-й армии, а 4-я и 9-я — наступать через Ханну к Первецу. 15 августа 9-й корпус, находившийся уже на левом берегу южнее Тонгра, передан в 1-ю армию. К 16 августа войска 2-й армии заняли на Маасе следующее расположение: 7-й корпус — на левом берегу между Льежем и фортом Лиером, 10-й — в районе Гермаль-су-Гюи и Гюи, гвардейский — у Модава (между Маасом и Уртой), резервные корпуса — в одном переходе за соответствующими полевыми. В это время о противнике имелись, в общем, те же сведения, которые были и в 1-й армии, потому что они получались из того же источника — от разведывательных частей конницы ген. Марвица.
Из сказанного о передвижении 2-й армии к Маасу видно, что эта армия, хотя и стала выдвигаться раньше 1-й, но шла медленнее и держалась по отношению к ней уступом назад, что вполне соответствовало идее захождения правым флангом и задаче, данной 1-й армии по обеспечению правого фланга остальных армий. Что касается 3-й армии, то в это время она еще оставалась на месте, осуществляя этим уступное расположение фронта.
Наступление 1-й германской армии до занятия Брюсселя (15–20 августа)
15 августа 1-я армия переправилась через Маас и к вечеру достигла линии Бильзон, Меморюген, Тонгр{105}, где и простояла весь следующий день, чтобы дать возможность подтянуться 2-й армии, 17-го армия дошла до линии Кермпт, Стеворт, Горсум, С.-Трон, резервные корпуса подошли к Маасу. Передовые части корпусов уже находились в соприкосновении с неприятельскими войсками, занимавшими р. Жету. В этот день главное командование подчинило ген. Бюлову, с целью большей согласованности действий, 1-ю армию и конный корпус ген. Марвица{106}. Этой объединенной группе правого фланга оно поставило задачу: отрезать бельгийскую полевую армию от Антверпена, а в дальнейшем, обеспечив себя со стороны этой крепости, продолжать наступление на фронте Брюссель, Намюр. [136]
Чем больше углублялись германские войска в неприятельскую территорию, тем сильнее и чаще стали проявляться действия местных партизанских частей, выражавшиеся в вооруженных нападениях на мелкие части войск, разъезды, обозы и тыловые учреждения; это вынудило германское командование, помимо различных репрессий по отношению к жителям, обратить внимание на охрану тыловых сообщений. С 19 августа с этой целью ландверные бригады, находившиеся в распоряжении штаба 1-й армии, были распределены таким образом: 27-я — в Аахене, 11-я — в Тонгре, а 10-я получила задачу занять тет-де-поны на Маасе, от Визе до Герсталя.
С утра 18 августа перволинейные германские корпуса атаковали бельгийцев на р. Жете, каждый корпус двумя колоннами (подивизионно): 2-й — на Диест и в обход его с севера, имея 2-ю кав. дивизию правее себя; 4-й — на Гелен и южнее; 3-й — на Будинген и южнее; 9-й — на Тирлемон. Все корпуса выслали воздушную разведку на фронте от р. Демера до Вавра. Резервные корпуса в этот день подошли к Бильзену и Тонгру. В центре своего расположения бельгийцы, не дождавшись германской атаки, отошли, но на флангах оказали упорное сопротивление наступлению 2-го и 9-го корпусов; у Диеста немцев задерживала бельгийская конница, поддержанная пехотой, а у Тирлемона — 1-я и 3-я дивизии. Ввиду угрожавшего бельгийцам обхода их левого фланга (германской конницей и правой колонной 2-го корпуса) они отошли на заранее подготовленную для обороны линию Риляс, Винге, высоты к западу от Тирлемона, к левому флангу которой подошла от Лювена 2-я дивизия; но, не задерживаясь здесь, к ночи отступили за р. Диль. Это отступление прикрывала на левом, наиболее опасном фланге, у Эршо, 3-я бельгийская дивизия, атакованная вечером войсками 2-го корпуса, обходившего ее левый фланг. Такой энергичный натиск противника и не прекращавшаяся угроза сообщениям бельгийской армии с Антверпеном побудили бельгийское командование отдать приказание войскам, не укрепляясь за р. Диль, на следующий день отходить к Антверпену, куда еще накануне переехало из Брюсселя бельгийское правительство.
К вечеру 18 августа 1-я армия дошла до линии Герсельт, Винге, Тирлемон. Вследствие почти безостановочного отступления бельгийцев войска 1-й армии имели в течение 19-го незначительные боевые столкновения с противником; лишь 2-я кав. дивизия вела более крупный бой с двумя бельгийскими пехотными полками у Верхитера. К концу дня армия достигла линии Гехт, Вельтем, Лоонбек, к западу от Лювена.
Ввиду полученного приказания Бюлова обеим армиям достигнуть 20 августа линии Нинове, Жемблу, Клук направил в этот день свои корпуса к Брюсселю, причем. 2-й кав. дивизии приказало, сохраняя связь со 2-м корпусом, следовать перед правым флангом армии, освещая район между Антверпеном и Брюсселем. 3-му рез. корпусу приказано следовать на Диест и Эршо с целью принять на себя обеспечение армии со стороны Антверпена. Воздушная разведка направлена на, фронт от Термонда до Монса. 17 вечеру 20 августа войска, 1-й армии заняли следующее положение: [137] 2-я кав. дивизия — у Вольфертема; 2-й корпус, задержанный сопротивлением отходившего противника, дошел только до Вильфорда; 3-й рез. — авангардами к западу от Эршо, фронтом к Антверпену; 4-й и 3-й — до западных и юго-западных окрестностей Брюсселя{107}, а 9-й — до Ватерлоо; наконец, 4-й рез. остановился западнее Тирлемона. С этого дня армия начала захождение правым флангом, меняя западное направление своего наступления на юго-западное.
В тот же день бельгийская армия, не теснимая противником и лишь наблюдаемая его конной и воздушной разведкой, беспрепятственно отошла к Антверпену, расположившись на линии южных и юго-восточных фортов крепости и выделив небольшой отряд к Термонду для обеспечения сообщений с Гентом.
С занятием Брюсселя была выполнена первая задача, возложенная на армию ген. Клука. Быстрое наступление этой армии, потребовавшее от ее войск огромного напряжения сил, застало бельгийскую армию врасплох, не дало ей возможности поджидать прибытия англо-французских подкреплений и вынудило к поспешному отступлению под защиту фортов Антверпена. Правда, бельгийцам еще не было нанесено решительного поражения, их армию не удалось отрезать от ее базы и источника ее существования, но она была уже настолько ослаблена предыдущими боями, что могла быть заперта в Антверпене сравнительно небольшими силами и для решительного сражения уже не годилась. Вместе с тем почти вся Бельгия оказалась в руках германцев, и уже ничто не препятствовало свободному движению германских войск в северную Францию и устройству их тыловых сообщений через бельгийскую территорию. Оставался еще небольшой район около крепости Намюра, где противник продолжал сопротивляться, но, обойденный и с севера, и с юга, этот район уже не имел большого стратегического значения и в ближайшие дни должен был пасть под ударами 2-й и 3-й германских армий.
Боевые действия в районе Намюра (17–23 августа)
В то время, когда 1-я германская армия вела бои с главными силами бельгийцев, 2-я и 3-я наступали по обе стороны Намюра, встречая на пути своего движения, вне крепости, весьма незначительные силы противника.
17 августа 7-й, 10-й рез. и 10-й корпуса 2-й армии сосредоточились на левом берегу Мааса в районе Льежа, гвардейский — у Гюи, гвардейский рез. и 7-й рез. — на правом берегу за соответствующими полевыми корпусами. На следующий день они достигли следующих пунктов: 7-й — Офей, 10-й рез. — Вансена, 10-й — Брайтона, гвардейский — Васейга, причем последний прикрывал армию со стороны северо-восточного фронта Намюра; несколько южнее, на правом берегу, шел гвардейский рез. корпус, являясь заслоном к стороне юго-восточного фронта крепости; наконец, 7-й [138] рез.{108} находился в одном переходе за 7-м корпусом. В этот день конница 2-й армии (4-я и 9-я кав. дивизии) встретила у Первеца части французского кав. корпуса Сорде и в боях этого дня и 19 августа отбросила их к югу, после чего к востоку от железной дороги Вавр, Намюр неприятельских войск уже не было. Вечером получено приказание главного командования приступить к атаке Намюра войсками 2-й и 3-й армий под общим руководством ген. Бюлова. 19 августа армия дошла до линии Босю (7-й корпус), Сар-Рибар (10-й рез.), Первец (10-й), Мехень (гвард.); 7-й рез. — за 7-м корпусом, гвард. рез. — на правом берегу Мааса против Намюра. У Флерюса и Жемблу, а также к северу от Шарлеруа, конницей обнаружены передовые конные части противника. 19-го же Бюловым сделаны распоряжения о предстоявшей атаке Намюра, которая поручена командиру гвардейского рез. корпуса ген. Гальвицу. Для этой цели в распоряжение последнего назначены корпуса гвардейский рез. и 11-й (из 3-й армии) и сильная осадная артиллерия. 20 августа 2-я армия достигла линии Охэн, Жемблу, составив один общий фронт с 1-й армией; ее конница дошла до Марбэ. Гальвицу приказано перевести одну дивизию гвардейского рез, корпуса на левый берег Мааса и направить свой главный удар на северо-восточный фронт крепости.
Посмотрим теперь, что происходило в эти дни на фронте 3-й германской армии.
Эта армия имела в 1-й линии, считая справа налево, три полевых корпуса: 11-й, 12-й и 19-й, а во 2-й линии — 12-й рез.; 1-й кавалерийский корпус (гвард. и 5-я кав. дивизии и пять егерских батальонов), подчиненный непосредственно главному командованию, был перевезен раньше других войск в район сосредоточения армии, с целью прикрытия и разведки; усиленный двумя пехотными бригадами 12-го и 19-го корпусов, он находился перед фронтом армии, ведя с 13 августа разведку на участке Мааса между Намюром и Мезьером. 14 и 15 августа главные силы этой конницы, поддержанные егерскими батальонами, дошли до Мааса, у Динана переправились по мосту через реку и атаковали на левом берегу части 1-й французской дивизии (1-го корпуса), охранявшие переправы к югу от Намюра. Но, встреченная здесь превосходными силами противника, германская кавалерия была вынуждена отойти за реку. Этот бой, как мы видели, привлек 14 августа к Динану французский кавалерийский корпус ген. Сорде, стоявший на правом берегу у Борена: заслышав канонаду со стороны Динана, Сорде решил угрожать левому флангу немцев, для чего и выступил к северу; но, задержанный на р. Лессе пехотными частями противника, повернул к югу, а на следующий день переправился на левый берег у Хастьера и расположил свою конницу к западу от Динана. К 17 августа германская конница доставила следующие сведения о противнике: две французские кав. дивизии (1-я и 5-я) медленно продвигаются против левого фланга 3-й и правого 4-й германских армий; 1-й [139] французский корпус находится на, Маасе южнее Намюра, а другой двигается с юга к Живэ; сильные французские колонны идут на Филиппвиль к р. Самбре. Следовательно, передвижение 5-й французской армии от Мезьера к северу было своевременно обнаружено германской конницей.
3-я армия, производившая свое сосредоточение под прикрытием двух пехотных бригад, выдвинутых с 4 августа в окрестности Хуфализа, с 14 августа продвинула туда же и передовые части своих трех перволинейных корпусов. Между 14 и 17 августа главные силы этих корпусов подошли к границе, а 12-й рез. корпус — в юго-восточные окрестности С.-Вита. Общее наступление армия начала лишь 18 августа, т. е. тогда, когда обе правофланговые армии находились уже далеко за Маасом, совершая свое захождение через внутреннюю Бельгию. Армии была дана главным командованием такая задача: наступать правым флангом, через Дюрбюи и Хавеланж, против южного фронта Намюра в связи с левым флангом 2-й армии, а налево держать связь с 4-й армией. В первый день движения корпуса достигли следующих пунктов: 1-й кавалерийский оставался у Динана, ведя разведку и мелкие бои с противником, находившимся на другом брегу; 11-й дошел до Гой, 12-й — до Лароша, 19-й — до Мабонарэ, а 12-й рез. — до С.-Вита. Правофланговый (8-й) корпус 4-й армии находился в этот день у Вильца. 19 и 20 августа армия продолжала наступать к Маасу без задержки со стороны неприятеля. Ввиду полученного приказания Бюлова о назначении одного корпуса 3-й армии для операций против Намюра, 11-й корпус повернул 20-го к этой крепости и достиг юго-западных окрестностей Андена; в тот же день 12-й корпус дошел до Хаверзэна, 19-й — до Сиерньона и 12-й рез. — до Эрезэ.
К 20 августа 2-я и 3-я армии своими внутренними флангами охватили Намюр с севера и с юга и готовились приступить к овладению этой крепостью. Остальные их силы продолжали свое движение навстречу противнику. В это время 5-я французская армия только еще сосредоточивалась в углу между Маасом и Самброй: ее 1-й корпус попрежнему стоял на Маасе в районе Динана, а остальные корпуса и резервные дивизии частью подходили к Самбре, а частью находились еще значительно южнее. Английская армия медленно собиралась в районе Ландреси, Мобеж.
4. Атака германцами Намюра
Крепость Намюр
Теперь уже было ясно, что англо-французские войска опоздали в Бельгию и что судьба этой страны решена вторжением в нее крупных германских сил, до сих пор не встречавших на своем пути значительного сопротивления. И едва ли эта благоприятно сложившаяся для немцев обстановка могла быть изменена теперь вмешательством запоздавших союзников. С падением Льежа пала и оборонительная линия р. Мааса; бельгийская армия была вытеснена с поля и искала убежища за фортами Антверпена: бóльшая [140] часть территории Бельгии с ее столицей была занята германцами и только одна крепость Намюр еще удерживалась бельгийцами, как последнее средство для поддержания связи с союзниками, как последняя преграда на пути движения противника.
Стратегическое значение Намюра, побуждавшее немцев атаковать его, определялось, главным образом, тем обстоятельством, что он запирал собою несколько важных железнодорожных линий, соединявших внутреннюю Бельгию с Германией, Люксембургом и северо-восточной Францией и необходимых германским армиям в качестве коммуникационных линий. Кроме того, овладение этой крепостью вообще обеспечивало безопасность тыловых сообщений этих армий.
Намюр был построен по проекту ген. Бриальмона между 1888 и 1892 гг. и состоял из 9 фортов, имевших в общем такой же характер, как и форты Льежа: внутреннего ядра и цитадели не существовало. Город расположен при впадении р. Самбры в Маас, главным образом, на левом берегу этих рек. На правом берегу Мааса находились форты: Мезере, Андуа и Дав; между Маасом и Самброй — С.-Эрибер и Малон; к северу от Самбры и Мааса — Сюарле, Эмин, Коньеле и Маршовелет. Из этих фортов: четыре больших (С.-Эрибер, Сюарле, Коньеле и Андуа) и пять малых (остальные). Форты вынесены от города на расстояние от 3 до 7 км; промежутки между ними имеют от 3 1/2 до 6 км. Крепостной обвод — около 40 км. Вся артиллерия помещалась на фортах. Для меньшей видимости форты были маскированы древесными насаждениями. В 1911 г. в укреплениях Намюра были произведены некоторые усовершенствования; в первых числах августа 1914 г. бельгийцы начали укреплять промежутки между фортами и к началу германской атаки первая линия обороны в промежутках была уже окончена. Бриальмон называл Намюр, так же как и Льеж, двойным тет-де-поном; это указывает на то, что он не придавал им самостоятельного значения как крепостям, а считал необходимым использовать их лишь как опорные пункты для маневрирования полевых войск на обоих берегах реки. Но ни та. ни другая крепость не выполнили этого назначения вследствие преждевременного отказа бельгийской полевой армии от активной обороны Мааса.
Гарнизон Намюра состоял из 4-й полевой дивизии (без 15-й бригады, отправленной 5 августа в Льеж) и крепостных войск (4 крепостных полка, легкий артиллерийский дивизион, 12 крепостных батарей. 4 пулеметные роты, саперный батальон и различные технические части), всего около 37000 чел. Комендантом крепости был ген. Мишель.
В состав осадной армии ген. Гальвица, кроме упомянутых выше гвардейского рез. и 11-го корпусов, были назначены: от 2-й и 3-й армий три саперных батальона, четыре батареи 10-см пушек, четыре батареи 13-см пушек, десять батарей 21-см мортир, одна батарея 42-см мортир и четыре автомобильные батареи 30,5-см мортир. Общее руководство действиями осадной артиллерия было поручено ген. Штейнмецу, уже имевшему в этом отношении опыт при атаке Льежа. Численность осадной армии составляла около 60 000 чел. [141]
План германской атаки
План, принятый ген. Гальвицем, заключался в одновременной атаке трех фортов восточного фронта крепости, расположенных на обоих берегах Мааса, — Маршовелета, Мезере и Андуа, вместе с их промежутками, причем было решено сразу же ввести в действие всю имевшуюся в осадной армии тяжелую артиллерию с целью достижения скорейшего результата. Обилие оврагов в окрестностях Намюра давало возможность избрать для расположения этой артиллерии необходимое число закрытых позиций.
20 августа войска осадной армии расположились против избранного для атаки фронта следующим образом: 3-я гвард. дивизия ген. Бонина с саперным батальоном и тяжелыми батареями — севернее Мааса на участке Хинжон, Вэзен; 11-й корп. ген. Плюскова, тоже с саперным батальоном и тяжелой артиллерией, южнее Мааса, между рекой и линией Фоль, Бетлеем, Флорэ; наконец, 1-я гвард. рез. дивизия в общем резерве — у Андена, откуда она могла оказать поддержку то одному, то другому боевому участку. Для того чтобы занять указанное расположение, немцам пришлось оттеснить к фортам передовые войска бельгийцев, занимавшие укрепленные рощи и селения впереди фортовой линии. Эти бои в связи с воздушной разведкой обнаружили, что промежутки между фортами подготовлены к обороне, почему о захвате этих промежутков внезапным нападением не могло быть и речи. К вечеру, при содействии огня легких батарей, немецкая пехота подошла на расстояние 1 км к фортам; последние, в свою очередь, открыли огонь по неприятелю, пытаясь помешать установке его тяжелых батарей. Ввиду того, что воздушная разведка заметила скопление бельгийских войск у форта Коньеле и движение неприятельских поездов к Намюру с юга и юго-запада, явилось предположение, что бельгийцы, вероятно с французскими подкреплениями, подготовляют атаку правого фланга осадной армии или вообще наступление против левого фланга 2-й германской армии. Это побудило ген. Бюлова приказать ген. Гальвицу перевести 1-ю гвард. рез. дивизию из Андена на левый берег, к Понтила. Эта дивизия, задержанная в Андене восстановлением моста, разрушенного бельгийцами 19 августа, и столкновениями с вооруженными жителями, дошла к вечеру только до Ландена. Между тем правый фланг 3-й гвард. дивизии в 6 час. вечера подвергся атаке противника со стороны форта Коньеле, но после непродолжительного боя отбросил неприятельские войска. Тяжелая артиллерия в этот день не открывала огня, потому что имелось в виду начать бомбардировку одновременно всеми тяжелыми батареями, из коих некоторые не успели до наступления темноты занять указанные им позиции. К утру 21 августа севернее Мааса, восточнее линии Новиль-ле-Буа, Хинжон, Вэзен, расположились следующие батареи: четыре 21-см мортиры; две австрийских (30,5-см) береговых мортиры, по одной — 10– и 13-см пушки, по одной 42-см мортире и четыре 15-см гаубицы; эти батареи имели своей целью форты Коньеле и Маршевелет. Южнее Мааса сначала развернулись обе дивизии 11-го корпуса (22-я севернее, 38-я южнее), но так как пересеченный и закрытый [142] характер местности затруднял здесь атаку в крупном масштабе, а противник угрожал правому флангу осадной армии, то Гальвиц решил удлинить и усилить свой левобережный участок, соответственно ослабив свои силы на правом берегу. В течение 21 августа 1-я гвард. рез. дивизия заняла район Лонгшан, Лёз, на дороге из Намюра в Тирлемон, а южнее Мааса 38-я дивизия была отведена к Хальтину; 22-я дивизия вследствие этого заняла весь участок от реки до Флорэ. Далее к югу, через Асес, наступал правый фланг 3-й армии. На участке 22-й дивизии стали следующие батареи: две 10-см пушки, две 15-см гаубицы, четыре 21-см мортиры и две австрийских (30,5-см) береговых мортиры, имея целью форты Мезере и Андуа с промежутком между ними.
Атака фортов (21–25 августа)
Около полудня 21 августа германская тяжелая артиллерия открыла огонь по неприятельским укреплениям; в течение дня форты Маршовелет, Мезере и Андуа получили более или менее крупные повреждения (особенно первый), но сохранили свою боеспособность, ведя борьбу с артиллерией противника. Форт Коньеле, находившийся под огнем орудий небольшого калибра, стоял почти нетронутым. 8-й бельгийский крепостной полк, занимавший промежутки между фортами, понес большие потери от неприятельского огня, почему и был подкреплен полевыми войсками. Город был обстрелян 15-см гаубицами, но без существенных разрушений.
К вечеру 21 августа Гальвиц решил, ввиду местных условий, вести на южном берегу только демонстративную атаку 22-й дивизией, а главную — на северном берегу, для чего перевести туда и 38-ю дивизию, которая вместе с 1-й, гвард. рез. дивизией должна была составить атакующую группу под начальством ген. Плюекова. В течение 22 августа войска заняли новое расположение на северном берегу: l-гвард. рез. дивизия (без 1-й бригады) — участок между линиями Эгезе, Досуль, железная дорога на Намюр и Кортиль, Водон, Молеш, Коньеле; 38-я дивизия (без 90-го пех. полка) — левее, до линии Талье, Отри, Маршовелет, дорога Шампион-Намюр; 3-я гвард. дивизия — левее до линии Фран-Варэ, шоссе на Намюр. Общий резерв (1-я гвард. рез. бригада с артиллерийским дивизионом и 96-й пех. полк) — у Лёз, Кортиль, Водон. Пехота к вечеру подошла к линии Рион, Крокюль, Молеш, Маршовелег, Фран, Варэ и подтянула на расстояние от 2 до 3 км до противника свою легкую артиллерию, успевшую еще до наступления сумерек открыть огонь по промежуткам. Весь этот день германские тяжелые батареи бомбардировали форты, причинив им серьезные повреждения. Хотя атака немцев была назначена на 23 августа, но уже 22-го на участке Коньеле, Маршовелет завязались упорные бои, которые к ночи привели атакующего к прорыву междуфортового промежутка. В этих боях вместе с частями 10-го и 30-го бельгийских пех. полков приняли участие и французы, вступившие в 10 час. утра в пределы крепости, в числе трех батальонов (один — 45-го и два — 148-го пех. полков из состава 5-й французской армии). [143]
С раннего утра 23 августа осадные батареи возобновили свою бомбардировку, главным образом, по фортам Коньеле и Маршовелету и промежутку между ними. Перед рассветом бельгийцы произвели энергичную вылазку от дер. Коньеле против правого фланга 38-й дивизии, но были отброшены. После нескольких мелких боевых столкновений между передовыми частями, с 10 час. утра началась атака на участке Коньеле, Маршовелет: 15-я рез. бригада (1-й гвард. рез. дивизии) и 38-я дивизия атаковали в направлении к Шампиону; после двухчасового боя с частями 30-го бельгийского, 45-го и 148-го французских пех. полков немцы после полудня дошли до города и заняли его северную окраину. Общий резерв был передвинут к Ст. Сэрве, к правому флангу, с целью прикрыть его со стороны фортов Эмина и Сюарле, против которых демонстрировала 14-я рез. дивизия (7-го рез. корпуса), с целью отвлечения неприятельских сил от атакованного участка. Левее 38-й дивизии продвигалась 3-я гвард. дивизия. Во втором часу дня форт Маршовелет поднял белый флаг и тотчас же был занят немцами. К 5 час. дня войска 3-й гвард. дивизии сосредоточились у Бужа; тем временем пал форт Коньеле. На южном берегу под обстрелом батарей 22-й дивизии пал в 2 часа дня форт Мезере. Вскоре после 5 час. дня к коменданту крепости был отправлен парламентер с требованием сдать город и все еще сопротивлявшиеся форты, но так как ответа на это требование не было получено, то по городу был открыт артиллерийский огонь, а пехота продолжала наступление и к ночи дошла до Самбры и Мааса, где все мосты оказались взорванными бельгийцами. После занятия немцами города бельгийцы увели свои полевые войска с левого берега р. Самбры на правый, а ночью комендант приказал начать общее отступление к югу, на Биуль; одни лишь форты должны были еще оказывать сопротивление противнику.
На следующий день, 24-го, 38-я дивизия перешла на южный берег Самбры и начала бомбардировку фортов Малона и С.-Эрибера; первый из них был захвачен небольшим пехотным отрядом, а второй сдался под огнем тяжелых германских гаубиц; 3-я гвард. дивизия заняла город, а 1-я гвард. резервная перешла к западной окраине года, в район Ст. Марк, Ст. Сэрве, для обеспечения тяжелой артиллерии, выставленной к северу от Намюра против фортов Эмина и Сюарле. Наконец, южнее Мааса 22-я дивизия развернула свою артиллерию против фортов Андуа и Дава, а 43-ю бригаду направила на Лойе и Эрпен, в тыл этим фортам; в результате этого Андуа пал вскоре после полудня. В тот же день на западном участке пал форт Эмин под мощным огнем германских тяжелых батарей. Оставались еще только два форта (Сюарле и Дав), продолжавшие сопротивляться, и так как, кроме их небольших гарнизонов, в крепости уже не было неприятельских войск, то было решено, продолжая бомбардировку этих фортов, корпуса вернуть в состав полевых армий. 25 августа гвард. рез. корпус получил приказание итти на левый фланг 2-й армии, а 11-й — через Флорен к Филиппвилю на присоединение к 3-й армии. В тот же день пали два последние форта крепости. [144]
Между тем бельгийские войска, покинувшие накануне крепость, под начальством ее коменданта ген. Мишеля, двигались к югу, на присоединение к французским войскам; в это время корпуса 3-й германской армии уже форсировали р. Маас южнее Намюра и 12-й рез. корпус атаковал на левом берегу, у Арбра, отходивших бельгийцев и нанес им большие потери{109}; едва лишь 10–12 тыс. чел. из них спаслись к югу, войдя в связь с 1-м французским корпусом у Розе. Затем к вечеру 24 августа они достигли Мариембурга, а 25-го — Овилер-ле-Форжа, откуда по железной дороге были отправлены через Руан и Гавр в Остенде, куда и прибыли между 2 и 7 сентября.
Так закончилась операция по овладению Намюром. Падение этой крепости по своему стратегическому значению представляло собой не только потерю укрепленного города, преграждавшего важные пути сообщения и отвлекавшего на себя некоторую часть неприятельских сил, но это была также утрата опорного пункта для правого фланга англо-французского фронта на р. Самбре, значительно ослаблявшая его оперативную силу и уменьшавшая шансы союзников на успех их борьбы с германцами на бельгийско-французской границе.
Атака Намюра была произведена совершенно иным способом, чем атака Льежа: одновременным, систематическим использованием с первого же дня атаки могущественных артиллерийских средств, которым немцы и обязаны своим быстрым успехом; крепость пала исключительно под ударами артиллерийских снарядов. Применение именно этого способа атаки вызывалось, во-первых, тем, что Намюр, будучи атакован на 2 недели позже Льежа, успел создать оборону промежутков, исключавшую возможность внезапного нападения, и, во-вторых, наличностью большого числа тяжелых батарей, подвезенных армиями при своем наступлении в Бельгию. Более же быстрое, по сравнению с Льежем, падение этой крепости может быть объяснено, с одной стороны, меньшими ее размерами (9 фортов вместо 12), а с другой — почти полной ее изолированностью от бельгийских и французских войск и захватом германскими армиями всех сообщений крепости с районами, занятыми полевыми войсками союзников, что лишало обороняющегося всякой надежды на выручку. Оборона же крепости велась крайне пассивно, без применения какого-либо маневра крепостным гарнизоном, уже начавшим покидать крепость после падения трех фортов северо-восточного сектора.
5. Оценка действий сторон в Бельгии
Наступление германских армий
Из вышеизложенного видно, что собственно против бельгийской армии наступала одна 1-я германская армия (6 корпусов и 1 кав. дивизия); 2-я армия шла в промежуток между правым флангом [145] бельгийцев и передовыми частями 5-й французской армии, — промежуток, прикрытый на своем правом фланге крепостью Намюром; 3-я же германская армия двигалась прямо навстречу передовым французским войскам, подходившим с юга в район Живэ и Динана, Все три армии наступали в тесной связи между собой, образуя сплошной оперативный фронт. Уже одна эта согласованность их наступательных действий, при подавляющем превосходстве сил и захвате инициативы, предопределяла исход столкновения этих сосредоточенных масс с разрозненными, слабыми, не объединенными ни внешней связью, ни стремлением к одной общей цели войсками союзников.
Обращаясь теперь к оценке действий обеих сторон, раньше всего необходимо отметить, что германцы обладали таким значительным превосходством как в численности своих войск, так и в стратегическом их положении в отношении бельгийской армии (более широкий фронт, охватывавший оба неприятельские фланга), что нет никакой надобности искать объяснения германских успехов в тех или иных оперативных приемах наступления. Немцы действовали смело и решительно, обнаружив с первых же дней войны большое искусство в вождении крупных войсковых масс; общие условия обстановки сложились для них в Бельгии так, что германские армии должны были смести слабые бельгийские силы, пытавшиеся преградить им путь в северную Францию. Поэтому оценка стратегических и тактических действий немцев при их вторжении в Бельгию не представляет большого интереса. Я коснусь лишь трех вопросов, относящихся к этим действиям, ввиду общего значения, которое они имеют для последующих операций.
Первый из них — об оперативном взаимоотношении 1-й и 2-й германских армий. Как известно, с 17 августа главная квартира подчинила 1-ю армию командующему 2-й, с целью большего согласования совместных действий обеих армий. Правильно ли поступило германское главное командование? Клук считает такую меру неправильной ввиду того, что роль его армии была более самостоятельной, более широкой в стратегическом отношении, чем 2-й. Однако, с таким мнением нельзя согласиться. Назначение 1-й армии, несомненно, было весьма важным в стратегическом отношении, но все-таки эта армия, как фланговая, выполняла некоторую служебную роль по отношению ко всей правофланговой группе, германских войск, обеспечивая их фланг и облегчая их наступление непрерывным обходом неприятельского левого фланга. Уже одна эта роль ограничивала оперативную самостоятельность этой армии, которая должна была сообразоваться с действиями и движениями главной массы войск германского правого крыла. В самой природе широких фланговых операций заложено известное центробежное стремление, всегда несколько уклоняющее действия фланговых частей от общего направления, всегда несколько обособляющее эти войсковые части от общей массы войск, а потому и вынуждающее принимать меры для более тесного взаимодействия тех и других. Нет ничего удивительного в том, что и 1-я армия, особенно при грандиозном размахе ее обходных маневров, могла проявить [146] эту склонность к обособленным операциям, вредным с точки зрения общих интересов германского наступательного плана. Ввиду этого объединение в руках ген. Бюлова командования 1-й и 2-й армиями представляется мерой вполне целесообразной в стратегическом отношении. Ошибка германской главной квартиры заключалась вовсе не в том, что она подчинила Клука Бюлову, а в том, что она не объединила в одних руках командования всеми тремя армиями правого крыла, притом не на несколько дней, а в качестве меры длительного характера, впредь до изменения группировки правофланговых армий.
Второй вопрос — характер действий германских кавалерийских масс, приданных армиям. Вообще говоря, германская конница действовала в Бельгии мало успешно в стратегическом отношении, несмотря на огромное свое превосходство в численности по сравнению с бельгийской и французской кавалерией, которую приходилось ей встречать на пути своего наступления. Мы видели, как медленно, нерешительно и вяло переправлялись германские кав. дивизии через Маас и двигались в глубь Бельгии, нигде не выдвигаясь далеко перед фронтом своих армий и никогда не совершая смелых, широких обходных движений на флангах противника. Вследствие этого кавалерийская завеса была слабой и всегда искала опоры в пехоте, следовавшей непосредственно за ней.
В связи с неудачной стратегической службой германской конницы находится третий из намеченных мною вопросов: о распределении кавалерийских масс между германскими армиями. Это распределение представляется совершенно нецелесообразным: 1-я фланговая армия, в задачу которой входило обеспечение правого фланга германцев и широкий обходный маневр, следовательно, нуждавшаяся в больших средствах для разведки, сначала совсем не имела армейской конницы и только за Маасом ей была дана одна дивизия из состава 2-го кав. корпуса. Между тем 2-я и 3-я армии, занимавшие внутреннее положение, имели каждая по две кав. дивизии; в частности, 3-я армия наступала на столь небольшом фронте, особенно перейдя Маас, и имела свои фланги настолько обеспеченными соседними армиями, что можно вообще оспаривать потребность этой армии в стратегической коннице. Во всяком случае, и 2-й, и 3-й армиям было бы достаточно каждой по одной кавалерийской дивизии, а три таковых необходимо было включить в состав 1-й армии. При таком распределении кавалерии, быть может, было бы возможно более удачно наметить ей задачи по ведению стратегической разведки и образованию завесы перед фронтом своих армий.
Действия бельгийцев на оборонительной линии р. Мааса
Перейдем теперь к критической оценке тех способов, которыми бельгийцы пытались оборонять свою территорию и задерживать германское наступление. Являлись ли эти способы единственно возможными в тех условиях, в которых сражалась бельгийская армия? Соответствовали ли они общей стратегической обстановке? Могли ли они привести бельгийцев к успешному разрешению поставленных [147] себе задач и дали ли они какие-нибудь благоприятные результаты?
Оставив на р. Маасе, в крепостях Льеже и Намюре, два авангарда, бельгийцы держали главную массу своей полевой армии в полном бездействии на путях к столице в то время, когда авангарды изнемогали в неравной борьбе с противником. Бельгийская полевая армия, стоявшая в расстоянии 1–2 переходов от Льежа, не сделала ни малейшей попытки поддержать крепость своими действиями против атакующих войск неприятеля; Льеж был предоставлен собственным силам, и полевая армия являлась лишь праздным зрителем разрушения германской артиллерией маасских укреплений, на длительном сопротивлении которых был построен весь план обороны бельгийцами своей территории. Такое бездействие главных сил бельгийской армии тем более непонятно, что в эти дни они еще ничем не были отвлечены в другую сторону и имели перед собой только разведывательные части германской конницы. И, между тем, они лишь приняли на себя разбитые, удрученные неудачей войска гарнизона, покинувшие залитые кровью и дымившиеся развалины Льежа.
Бельгийцы добровольно отказались от активной обороны своей важнейшей и сильнейшей оборонительной линии. Владея многочисленными переправами на Маасе, в районах укреплений Льежа, Намюра и Гюи, следовательно, владея обоими берегами этой реки на участках значительного протяжения, они имели возможность отстаивать эту оборонительную линию с полной активностью, действуя во фланг и тыл неприятельским войскам, атаковавшим маасские крепости. Если выполнение этого вследствие общих условий обстановки являлось затруднительным и запоздалым в отношении противника, атаковавшего Намюр, то в районе Льежа и Гюи это представлялось вполне возможным; тем более, что в то время, когда немцы начали атаку Льежа, главные силы германских армий еще не окончили своего сосредоточения и еще не переходили бельгийской границы, а на Маасе находился лишь немногочисленный отряд ген. фон-Эмиха и стратегическая конница 2-й германской армии. И все преимущество немцев, стоявших в то время у Льежа, заключалось лишь в смелом, дерзком стремлении разбить противника, захватить его врасплох, поразить его воображение, подавить его моральные силы, его энергию, его активность.
Неудачи, сопровождавшие действия бельгийских войск на pp. Жете и Диль, являлись уже естественными последствиями неудачной обороны Мааса: если бельгийцы допустили бить себя по частям и непроизводительно потеряли почти одну треть своей армии в маасских крепостях, то они не могли уже рассчитывать на удачи в последующих боевых столкновениях.
Мне могут возразить, что и при всяком другом способе обороны Мааса бельгийская армия была бы раздавлена превосходными силами германцев. Но в таком случае следовало вообще отказаться от сопротивления на этой оборонительной линии и избрать способ борьбы с противником, более соответствовавший силам бельгийцев и общим условиям стратегической обстановки, в связи с намерениями [148] и действиями союзников. Быть может, оборона бельгийцами Мааса и сопротивление, оказанное ими на путях к Брюсселю, были предприняты в связи с общим планом совместных действий союзников в Бельгии? Но расчет на эти совместные действия основывался лишь на добром желании союзников совместно оборонять бельгийскую территорию, а не на каких-либо реальных данных, потому что английские войска не могли поспеть на Самбру ранее как через 2 1/2 недели после объявления войны; ближайшая же французская армия ранее этого срока не могла оказать существенной поддержки Намюру, а вместе с этой крепостью — правому флангу бельгийской армии{110}.
Вообще как эти, так и последующие боевые операции в Бельгии определенно указывают на отсутствие какого-либо подготовленного, продуманного плана совместных действий союзников, опоздавших на помощь друг другу, выполнявших несогласованные одна с другою задачи, стремившихся к достижению целей на расходящихся направлениях.
Выполнили ли бельгийские крепости на Маасе ту стратегическую задачу, которая была предопределена для них планом обороны Бельгии, т. е. задержали ли они вторжение германцев за Маас, а следовательно, и в северную Францию? Вполне определенный ответ на поставленный выше вопрос может быть дан простым сопоставлением некоторых событий. Начнем с крепости Льежа. Главные силы 1-й и 2-й германских армий в своем общем наступлении подошли к Маасу 15–16 августа, т. е. в то время, когда все правобережные форты Льежа и два северные левобережные (Лиер и Понтис) уже пали. Поэтому ни 1-я, ни 2-я армии не встречали в это время уже никакого сопротивления на переправах через Маас и такового они не встретили и за Маасом, потому что, пока 2-я армия переправлялась и подтягивала свои колонны южнее Мааса, пали и остальные форты левого берега. Что же касается Намюра, то он по своему положению вообще не преграждал путей наступления противника и был обойден с двух сторон еще до появления под его фортами германских орудий, принудивших его к капитуляции. Сдача этой крепости нужна была немцам не для свободного прохода в Бельгию и северную Францию, а для обеспечения своих тыловых сообщений. Следовательно, стратегическая роль маасских крепостей свелась лишь к тому, что отвлекла на непродолжительное время от главных операций небольшие силы противника (но и то только у Намюра) и нанесла им в общем незначительные потери.
Отступление бельгийцев к Антверпену
Было ли правильным решение бельгийцев после неудачных боев на путях к столице отойти к Антверпену? Несомненно, отступление в этом направлении являлось в оперативном отношении совершенно неправильным. Оно приводило к разъединению союзных сил, оно [149] противоречило основной идее обороны Бельгии, заключавшейся в соединении этих сил на бельгийской территории; наконец, оно обрекало полевую бельгийскую армию на пассивную роль и создавало ей серьезную угрозу быть запертой в крепости и лишиться возможности принять участие в дальнейшем ходе войны{111}.
Отойдя к югу или юго-западу, к р. Самбре, на соединение с англо-французами, бельгийцы усилили бы эту группу союзных войск и, быть может, могли бы повлиять на судьбу последующих сражений у Монса или Шарлеруа. Повидимому, лучшим решением вопроса было бы их отступление к левому флангу англичан, в район Конде, что затруднило бы, а может быть, и остановило обходное движение 1-й германской армии, едва не завершившееся катастрофой для английских корпусов, охваченных противником с левого фланга.
Что могло притягивать бельгийцев к Антверпену при условии ведения войны в союзе с англо-французами? Говорят, что их притягивала к крепости наличность в ней значительных продовольственных и боевых запасов, дававших бельгийской армии возможность оказать упорное и длительное сопротивление германскому нашествию в ожидании прибытия английских войск. Но могло ли такое сопротивление способствовать достижению тех общих целей, которые ставили себе союзники в Бельгии? Увеличивало ли оно шансы союзников на победу? Ведь при таком способе действий не только все запасы Антверпена теряли всякое значение в общей экономии средств, которыми располагали союзники для ведения войны, но и сама живая сила бельгийцев, отрезанная от англофранцузских армий, истощалась в бесполезной борьбе с противником; возможно ли было рассчитывать на то, что слабая экспедиционная армия англичан будет в состоянии отбросить противника и открыть сообщение Антверпена с союзными армиями?
Конечно, такая стратегия бельгийцев не говорит в пользу правильного, широкого понимания обстановки бельгийским высшим командованием, которое, повидимому, еще не прониклось в то время сознанием общих интересов коалиционной войны, а все еще склонялось в сторону частных выгод своей армии и своей страны. Но подобное стремление не могло, конечно, спасти Бельгию, а вместе с ней и ее армию; их могла спасти лишь борьба за общие интересы союзников, борьба, одушевленная взаимной выручкой и готовностью нести тяжелые жертвы на пользу общего дела. На, эту точку зрения бельгийцы стали уже значительно позже, когда тяжкий, горький опыт антверпенского сидения убедил их не только в бесполезности, но и в крайней опасности того изолированного положения, которое они заняли на театре военных действий.
В военной литературе встречается предположение{112}, что отступление бельгийцев к Антверпену соответствовало видам французского [150] главного командования и было выполнено с его одобрения; будто бы предполагалось, что немцы своими главными силами потянутся за бельгийцами и подставят свой левый фланг и свой тыл удару союзников со стороны Намюра. Как известно, немцы направили к Антверпену небольшую часть своих сил, а остальными продолжали наступление к юго-западу.
Едва ли таковы были предположения и намерения французского командования. Что отход бельгийской армии к Антверпену не соответствовал его видам, это мы можем заключить из указаний, данных французской главной квартирой 17 августа командующему 5-й армией ген. Ланрезаку по поводу скорейшей высылки кавалерийского корпуса Сорде от Динана за р. Самбру для установления связи с бельгийцами: здесь говорится о том, что в Брюсселе потеряли голову и что бельгийское правительство уезжает в Антверпен, почему необходимо предотвратить отступление туда же и бельгийской армии{113}.
Изучение боевых операций обеих сторон в Бельгии в эти первые дни войны указывает на то, что быстрое вторжение германских войск на бельгийскую территорию, имевшее целью возможно скорее раздавить бельгийцев и занять их страну до высадки крупных английских сил и до подхода с юга французских армий, совершенно расстроило намечавшийся план совместных действий союзных армий и поселило большую растерянность в высшем командовании этих армий. Эта растерянность продолжала роковым образом тяготеть над всеми действиями союзников в период их нахождения на территории Бельгии и она же привела их к тяжелым поражениям в большом пограничном сражении, завязавшемся одновременно с атакой Намюра{114}. [151]