Против кайзеровского флота
4.1. Флот вступает в войну
1 августа 1914 г. Россия вступила в первую мировую войну 1914—1918 гг. Эта война была несправедливой, империалистической. Обе враждующие группировки государств вели ее во имя передела мира, захвата чужих земель, покорения народов. В. И. Ленин писал, что «...это есть война между двумя группами разбойнических великих держав из-за дележа колоний, из-за порабощения других наций, из-за выгод и привилегий на мировом рынке».{226} В войне преследовалась и другая цель: правящие круги воюющих стран надеялись с ее помощью отвлечь трудящиеся массы от классовой борьбы, разъединить рабочий класс и физически уничтожить его революционный авангард.
Необходимо подчеркнуть, что именно кайзеровской Германией была развязана первая мировая война. Германские империалисты рассчитывали в результате ее победного завершения занять главенствующее положение в Европе, захватить английские, французские и бельгийские колонии, Украину, Польшу, Прибалтику, лишить самостоятельности Балканские страны путем создания на Ближнем Востоке полуколониальной империи.
В свою очередь царская Россия преследовала в войне следующие цели: раздел Турции, захват Константинополя и черноморских проливов, присоединение Галиции, принадлежавшей Австро-Венгрии, усиление своего влияния на Балканском полуострове.
Русскому флоту в этой войне отводилась довольно скромная роль. По плану МГШ 1912 г., утвержденному Николаем II, [121] на Балтийский флот возлагались следующие задачи: в случае попытки германского флота прорваться в восточную часть Финского залива с целью высадки десанта всеми силами и средствами остановить его, дав бой на заранее подготовленной минно-артиллерийской позиции в самой узкой части Финского залива{227}. Основой такой позиции должно было стать минное поле из нескольких линий якорных мин, расположенное в самой узкой части Финского залива между островами Нарген и Макилуого. Южный фланг позиции прикрывали две артиллерийские батареи на о. Нарген: первая состояла из четырех орудий 203-миллиметрового калибра, вторая — из четырех орудий 152-миллиметрового калибра. На северном фланге позиции, на мысе Порккала-Удд, была установлена еще одна батарея из четырех 152-миллиметровых орудий.
Это позволяло мобилизовать и развернуть силы 6-й армии, предназначенной для защиты столицы, а в случае необходимости отвести флот из передовых баз в Виндаве (ныне Вентспилс) и Либаве в Ревель, Гельсингфорс и Кронштадт.
Перед Черноморским флотом с начала войны ставилась задача блокировать проливы и оборонять свои берега.
К началу войны в составе русского флота действовал только один эсминец нового типа — эскадренный миноносец «Новик». Он входил в состав отряда крейсеров и использовался вначале как легкий крейсер.
В ночь с 30 на 31 июля 1914 г. командующий Балтийским флотом вице-адмирал Н. О. Эссен телеграфировал морскому министру: «Прошу сообщить о политическом положении. Если не получу ответа сегодня ночью, утром поставлю заграждение»{228}.
Утром 31 июля по приказу Эссена отряд минных заградителей в составе кораблей «Ладога», «Нарова», «Амур» и «Енисей» начал постановку мин в районе главной минно-артиллерийской позиции. Для прикрытия заградителей была развернута бригада линейных кораблей и бригада крейсеров, куда входил и эсминец «Новик». Так он вступил в войну.
К осени 1914 г., убедившись в том, что германский флот пока не собирается осуществлять прорыв к восточному побережью Финского залива, и предпочитая не рисковать своими главными силами, штаб Эссена разработал новый план операции, в котором наряду с оборонительными действиями предусматривались и наступательные. План, в частности, предполагал постановку активных минных заграждений в южной и юго-восточной частях Балтийского моря, а также уничтожение торговых судов и наблюдательных постов противника{229}. [122]
Намеченные к минированию районы имели для Германии жизненно важное значение, так как именно через них проходил единственный маршрут перевозки сырья из Швеции. План был утвержден главнокомандующим 6-й армией{230}, которому в оперативном отношении подчинялся командующий флотом Балтийского моря.
В активных минных постановках по этому плану участвовал и «Новик». Чтобы максимально затруднить плавание неприятельских кораблей на обширном пространстве, мины было решено ставить с минимальной затратой средств — отдельными банками.
Первая постановка минного заграждения у берегов противника была выполнена 5 ноября 1914 г. «Новиком» совместно с полудивизионом особого назначения в составе угольных эскадренных миноносцев «Сибирский стрелок», «Генерал Кондратенко», «Охотник» и «Пограничник». Четыре корабля в эту ночь выставили 140 мин в 40 милях от Мемеля, а «Новик» поставил минную банку из 50 мин в непосредственной близости от Пиллау{231}.
По воспоминаниям участника этой операции — члена экипажа «Новика» — дело обстояло так: «Все стояли на своих местах — ведь это была наша первая боевая постановка, и неудивительно, что все мы немного нервничали. Да и забрались-то ведь как далеко: под самый нос неприятеля. Вот в темноте стали вырисовываться какие-то неясные очертания не то берега, не то дамбы. Мы были уже у самого неприятельского порта. В этот момент раздался так долгожданный телефонный звонок с мостика и команда «Начать постановку».
Во время постановки наш ход был 18 уз. Благодаря удачно расположенному курсу нас почти не качало. Постановка была начата в 1 ч 55 мин, причем мины ставились через 10 с каждая. Спустя 8 мин 20 с все было кончено. Поставив мины, командир дал ход 24 уз, и «Новик» лег на обратный курс»{232}. На минах, поставленных дивизионом особого назначения, дважды подорвался 17 ноября 1914 г. германский броненосец «Фридрих Карл» и в результате полученных повреждений затонул{233}. На этом же минном заграждении 6 сентября 1915 г. погиб германский пароход «Бреслау», а 14 октября того же года подорвался германский эскадренный миноносец «S-149».
Первое столкновение «Новика» с кораблями противника произошло сразу после постановки им мин под Пиллау. Вот как об этом пишет в своем донесении начальнику 1-й минной дивизии командир эсминца капитан 2 ранга П. П. Палецкий: [123]
«В 2 ч 45 мин усмотрел на правом траверзе в расстоянии 30—40 кабельтовых два судна без огней, опознать которые не удалось. Вызвали людей по боевой тревоге, дали самый полный ход и легли на курс вест-норд-вест. Головной неприятельский корабль, сделав ратьером дважды в быстрой последовательности ряд опознавательных и не получив ответа, открыл прожектор и дал по нам несколько недолетных залпов, один из которых по целику лег хорошо... Я артиллерийский огонь приказал не открывать, чтобы уйти незамеченными...»{234}
24 ноября 1914 г. «Новик» вновь ставил мины вблизи побережья противника, теперь уже у банки Штольпе в оперативной зоне немецкой военно-морской базы Свинемюнде. Работа проходила в тяжелых условиях. Балтика по-осеннему штормила. Корму эсминца сильно заливало, минные рельсы и скаты обмерзали. Тех, кто стоял у скатов, пришлось привязать. Трудно приходилось не только минерам. Как писал в своем донесении командир «Новика», «ввиду вероятности внезапной встречи с неприятелем на близком расстоянии прислуга погребов, орудий и минных (торпедных) аппаратов в продолжение всей ночи: находились на своих местах по боевому расписанию...»{235} В эту ночь «Новик» выставил 50 мин, на одной из которых в январе 1915 г. погиб немецкий пароход «Латона».
Для противника минные постановки русских кораблей в этом районе оказались настолько неожиданными, что германский главный военно-морской штаб относил потери своих кораблей и судов на счет действующих здесь подводных лодок.
«После обнаружения заграждения у Мемеля, — пишет немецкий историк Р. Фирле, — обширный район Балтийского моря до меридиана Арконы (северная оконечность о. Рюген), должен был считаться опасным от мин... С обнаружением русского заграждения наша военная деятельность в Балтике должна была встретить тяжелые затруднения»{236}.
На Черном море главным противником России была Турция. Русский Черноморской флот к началу войны имел бесспорное преимущество перед турецким. Но в конце августа 1914 г. в состав турецкого флота вошли германский линейный крейсер «Гебен» и крейсер «Бреслау», что сразу изменило соотношение сил. Линейный крейсер «Гебен» был значительно сильнее любого из пяти линейных кораблей додредноутного типа Черноморского флота по составу артиллерии и намного превосходил их в скорости. Эсминцев в русском флоте было больше, чем в турецком. Однако русские угольные миноносцы имели малый район плавания, использовать их вдали от своих [124] баз было нельзя. В начале войны Черноморский флот получил четыре новых миноносца типа «Новик» — «Беспокойный», «Гневный», «Дерзкий», «Пронзительный». Тактико-технические данные этих кораблей позволяли с успехом использовать их у побережья противника, однако команды новых миноносцев к началу войны еще не успели пройти необходимой боевой подготовки.
29 октября 1914 г. германо-турецкая эскадра напала на черноморские военно-морские базы Севастополь, Одессу, Феодосию, Новороссийск, подвергнув их артиллерийскому обстрелу из тяжелых орудий. Но желаемого результата противник не достиг. Ему удалось потопить лишь два устаревших корабля: минный заградитель «Прут» и канонерскую лодку «Донец».
Главной задачей Черноморского флота в кампании 1914 г. была оборона своего побережья. Наряду с этим, однако, Черноморский флот предпринимал и активные действия у вражеских берегов, прежде всего в районе пролива Босфор.
5 ноября 1914 г. из Севастополя вышли миноносцы 1-го дивизиона «Беспокойный», «Гневный», «Дерзкий», «Пронзительный». Развив полную скорость, они присоединились к эскадре из пяти линкоров и трех крейсеров, которая вышла из главной базы несколько раньше. Русские корабли держали курс на Босфор для постановки минного заграждения в этом районе. Каждый эсминец имел на борту 60 мин.
В ночь на 6 ноября черноморскими «новиками» было выставлено первое активное минное заграждение у Босфора{237}. Выполнив свою задачу, эсминцы присоединились к эскадре и приняли участие в артиллерийском налете на турецкий порт Зунгулдак.
Первый месяц войны на Кавказском фронте принес успех русским войскам. Они продвинулись на всех основных направлениях — Эрзерумском, Ольтинском и Эриванском. Исходя из этого командование флотом решило осуществить дальнюю блокаду Босфора, активизировать боевые действия в восточной [125] части Черного моря и прежде всего усилить борьбу с вражескими морскими перевозками. Однако сил для этого было явно недостаточно. Командующий флотом адмирал А. А. Эбергард доносил в ставку верховного главнокомандующего: «Полное отсутствие в Черноморском флоте быстроходных крейсеров поставило нас в крайне невыгодное положение для крейсерства и поддержания блокады, так как за исключением четырех эсминцев, только что вступивших в строй, не было ни одного судна, которое можно было бы отделить от флота»{238}.
Четыре эскадренных миноносца типа «Новик» активно действовали на прибрежных коммуникациях у Анатолийского побережья в Угольном районе как самостоятельно, так и в составе эскадры. Угольный район включал в себя Зунгулдак, Козлу, Эрегли, Килимли, Парфени и другие пункты. Здесь находились месторождения угля, которым снабжали Константинополь и прилегающие к нему города. Только за два месяца кампании 1914 г. кораблями флота было уничтожено 11 неприятельских транспортов и 120 парусных и парусно-моторных судов.
4.2. «Новики» в кампании 1915 года
В ходе кампании 1914 г. общая обстановка на Балтийском море изменилась в пользу русского флота, операционная зона которого расширилась до линии Ирбенский пролив — северная оконечность о. Готланд — Аландские острова. Постановка активных минных заграждений у побережья противника в осенне-зимний период не только стеснила действия его флота на Балтийском море, но и значительно сократила морские перевозки стратегического сырья из Швеции в Германию, как уже было сказано.
Задачи Балтийского флота в кампании 1915 г. оставались в основном прежними: не допускать прорыва германского флота в Финский залив, обеспечивать прибрежный фланг армии и прикрывать подступы к столице с моря.
В 1915 г. флот пополнился четырьмя новыми линейными кораблями типа «Севастополь» и двумя эскадренными миноносцами типа «Новик»: «Забияка» и «Победитель», которые вошли в состав 1-го дивизиона минной дивизии. Минные постановки у неприятельских берегов, борьба на коммуникациях, набеговые операции на базы противника — все эти действия Балтийского флота не обходились без «новиков».
В ночь на 7 мая четыре угольных миноносца полудивизиона особого назначения совместно с «Новиком» вышли на постановку активного минного заграждения на подступах к Либаве. Каждый угольный миноносец взял на борт по 35 мин; на [126] минных рельсах «Новика» располагалось 50 мин. Операцию обеспечивал специальный отряд прикрытия из крейсеров 1-й бригады: «Адмирал Макаров», «Баян», «Олег», «Богатырь». Им пришлось вступить в получасовую перестрелку с германским крейсером «Мюнхен», который с пятью эскадренными миноносцами шел на перехват русских кораблей — постановщиков мин. Огонь крейсеров 1-й бригады заставил неприятельскую эскадру отойти; миноносцы успешно выполнили свою задачу и беспрепятственно вернулись в Моонзунд. Спустя сутки на этом минном заграждении подорвался германский эскадренный миноносец «V-107».
16 августа 1915 г., будучи в дозоре, эскадренный миноносец «Новик» обнаружил у входа в Ирбенский пролив крупные силы германского флота. Это была вторая попытка прорыва немцев в Рижский залив, где базировались линкор «Слава», дивизион эсминцев, построенных на добровольные пожертвования («добровольцев»), а также канонерские лодки и тральщики, с целью их уничтожения.
Под прикрытием крейсеров и эскадренных миноносцев немецкие тральщики пытались сделать проход в минном заграждении для своих главных сил. Командование Балтийским флотом подтянуло в этот район эскадренные миноносцы и канонерские лодки, а около 12 ч того же дня к Ирбенскому проливу подошел линейный корабль «Слава». Артиллерийский огонь его орудий главного калибра вынудил германские тральщики прекратить работу. Затем «Слава» перенесла огонь на основные силы противника, и он должен был отойти.
В ночь на 17 августа в Рижский залив для минной атаки линкора «Слава» вышли германские новейшие эскадренные миноносцы «V-99» и «V-100»{239}.
Войдя в Аренсбургскую бухту у о. Эзель, они вступили в перестрелку с русскими кораблями охранения — эскадренными миноносцами «Генерал Кондратенко», «Украина» и «Войсковой». После нескольких попаданий снарядами противник был вынужден отступить. При отходе немецкие корабли были встречены эскадренным миноносцем «Новик», который вступил с ними в бой. Вот что сообщил о ходе сражения в своем рапорте командиру минной дивизии командир «Новика» капитан 2 ранга М. А. Беренс:
«...В 00 ч 15 мин увидел прямо по курсу во мгле два корабля. Пробил боевую тревогу и, подойдя ближе, определил два больших неприятельских миноносца, трехтрубных, двухмачтовых, по типу подходящие к аргентинским миноносцам, [127] строящимся в Германии. Миноносцы, видимо, заметили «Новик» и пошли прямо на него большим ходом. Тогда я склонился влево настолько, чтобы могли действовать все орудия, и открыл огонь с 47 кабельтовых при ходе 17 уз. Неприятельские миноносцы легли на параллельный курс и сейчас же открыли ответный огонь.
Уже третий наш залп дал накрытие, и мы перешли на беглый огонь по головному миноносцу. У него сбита средняя труба, из основания которой повалили клубы густого черного дыма. Одновременно возник пожар на юте, и эсминец уменьшил ход.
Я перенес огонь на другой миноносец, который, пройдя между «Новиком» и подбитым кораблем, прикрыл его завесой густого белого газа, выходящего с кормы. Оба эсминца скрылись за этой завесой, так что на время пришлось приостановить огонь. До этого второй корабль противника получил несколько попаданий и у него был замечен пожар. Лег курсом прямо на него, и когда из-за завесы показался первый эсминец, снова открыл по нему огонь, изменив соответственно курс. Через две минуты у него был замечен пожар в середине корабля, и он начал жаться к берегу, прикрываемый вторым. Преследовать их не мог, так как в это время уже подходил к ограждающей вехе — за ней находилось русское минное заграждение. С уменьшением хода провожал огнем до их выхода из предела действительной стрельбы. Возле Михайловского маяка головной эсминец, который все еще горел в двух местах, начал [128] сильно погружаться кормой, выпуская светящиеся ракеты — белую и красную... Спустившаяся мгла не дала возможности проследить его дальнейшую судьбу...»{240}
«Весь бой длился 17 мин, — вспоминает старший минный офицер «Новика». — Наше маневрирование было несложным, так как обе стороны были стеснены близким расположением минных заграждений. Командир все время только старался, по возможности, сохранять постоянный курсовой угол и расстояние до целей. Ход за все время мы имели постоянный и не более 17 уз, что тоже во многом способствовало успеху. Результат боя надо считать для нас блестящим, так как противник в сумме был значительно сильнее «Новика», имея шесть 100-миллиметровых орудий против наших четырех того же калибра.
В начале боя у самого борта «Новика» разорвался 100-миллиметровый снаряд, осколками которого перебило два пиллерса кормового мостика и повредило деревянный моторный катер. Этими же осколками были легко ранены два матроса. Всего за этот бой «Новик» выпустил по противнику 23 снаряда»{241}.
В бою особенно отличились управляющий артиллерийским огнем лейтенант Д. И. Федотов, плутонговый командир мичман П. Н. Бергштрессер и артиллерийский кондуктор М. З. Попов.
Почти сразу после окончания боя «Новика» с эсминцами «V-99» и «V-100» на позицию вышел линейный корабль «Слава» с другими русскими миноносцами. Германские линкоры «Брауншвейг» и «Эльзас» обрушили на корабль всю мощь главного калибра — четырех 280-миллиметровых орудий. Три снаряда попали в цель и причинили русскому линкору серьезные повреждения. Во время обстрела «Новик» находился неподалеку от «Славы», и один крупнокалиберный снаряд разорвался у самой кормы миноносца. Корабль вздрогнул, как от удара, за кормой поднялся огромный столб воды, но не успел обрушиться на палубу «Новика» только потому, что в тот же момент командир перевел машинный телеграф на «самый полный».
Спустя неделю после этого боя стали точно известны его результаты. В германские миноносцы попало 11 четырехдюймовых снарядов «Новика», было убито 17 человек, 39 — ранено и 6 — пропало без вести. Особенно серьезные повреждения получил эсминец «V-99», который, потеряв управление, запутался в противолодочных сетях и, пытаясь высвободиться из них, дал задний ход, подорвался кормой на двух русских минах и затонул{242}. [129]
В ходе военных действий на море впервые в действие были введены самолеты и дирижабли. Немецкие самолеты не только вели воздушную разведку, но и совершали бомбовые атаки на корабли.
14 августа 1915 г. состоялось первое знакомство «Новика» с воздушным противником — германский гидроплан атаковал корабль. Как рассказывал очевидец, около шести часов вечера офицеры во главе с командиром собрались в кают-компании ужинать. Вдруг у самого борта раздались довольно сильные звуки взрывов. Все стремглав выскочили наверх. Над кораблем летал большой неприятельский гидроплан. Его заметили с мостика после того, как он уже сбросил несколько бомб, так как летел с солнечной стороны, и поэтому был очень плохо виден.
Командиру оставалось одно — уклоняться от его атак, описывая в разные стороны циркуляции. Момент, когда бомба отделялась от гидроплана, был хорошо заметен, и сторону поворота легко можно было рассчитать. Целых 20 мин продолжалась атака гидроплана. Он сбросил десять бомб, но, к счастью, ни одна из них не попала в цель. Некоторые разорвались у самого борта, так что брызги и мелкие осколки сыпались дождем на цалубу. При других обстоятельствах это было бы и не так опасно, но на палубе стояло 50 готовых к постановке мин. Если бы одна из бомб попала в мину, то неминуемы были бы взрыв и гибель корабля. Поэтому во время воздушной атаки пришлось срочно разоружать все мины. Моряки стреляли в гидра-. план из пулеметов и винтовок, но безрезультатно{243}.
Через несколько дней после этого «Новик» вновь принял участие в бою.
В ночь на 20 ноября балтийские корабли провели набеговую операцию на сторожевое охранение немцев в районе банки Спон неподалеку от Виндавы. Его торпедой и артиллерийским огнем с других русских кораблей был потоплен германский сторожевой корабль «Норбург».
15 декабря успешно была проведена и постановка «Новиком», мин совместно с двумя только что вошедшими в строй, эсминцами «Победителем» и «Забиякой». Приняв с минного заградителя «Волга» по 50 мин, корабли вышли из Ревеля. Шли со скоростью 20 уз. Придя в назначенную точку между Виндавой и Люзерортом, отряд начал постановку мин. Шел снег, видимость была плохой, но, несмотря на это, все 140 мин ушли на глубину в заданном районе. Для «Новика» это была двенадцатая с начала войны постановка мин. Всего до конца 1915 г» он выставил 542 мины{244}.
Через три дня командир минной дивизии получил радиограмму штаба флота: «Флот извещается, что 17 декабря вечером [130] нами потоплены в Балтийском море крейсер «Бремен» и большой миноносец». Это был миноносец «V-191». Корабли противника подорвались и затонули на минном поле, поставленном «Новиком», «Победителем» и «Забиякой». Несколькими днями позже на этом же минном поле погибли миноносец «S-177» и сторожевой корабль «Фрейя»{245}.
Утром 24 декабря полудивизион особого назначения из четырех угольных миноносцев и 1-й дивизион эскадренных миноносцев в числе «Новика», «Забияки», «Победителя» вышли из Ревеля для выполнения минной заградительной операции у берегов неприятеля. Начальник минной дивизии держал свой брейд-вымпел на «Новике». Миноносцы полудивизиона имели на борту по 20 мин заграждения образца 1908 г., эсминцы 1-го дивизиона — по 40 мин образца 1912 г.{246}
В 11 ч 50 мин эсминцы 1-го дивизиона строем уступа вправо (концевым шел «Забияка») легли на курс, проходящий в двух милях от Дагерорта, и развили скорость 21 уз. Полудивизион шел следом на расстоянии около 15 кабельтовых от «Забияки», тоже строем уступа. В 13 ч 08 мин с «Новика» была замечена плавающая мина красного цвета, а спустя еще две минуты — вторая, точно такая же. «Новик» семафором по линии предупредил [131] все корабли о замеченной опасности. В этот момент мина находилась прямо по курсу «Забияки», и командир «Победителя» дал несколько тревожных свистков.
На «Забияке» обнаружили мину прямо по курсу, когда до нее оставалось всего 5—10 саженей (12—20 м). Командир корабля капитан 2 ранга Коменский приказал рулевому взять «Право на борт», и мина прошла от левого борта на расстоянии меньше сажени (2,1 м). Когда она поравнялась с мостиком, последовала команда «Лево на борт», но корму корабля отвести от мины не удалось. Раздался страшный взрыв, в небо взметнулся столб пламени и воды. «Забияка» осел кормой, вышел из строя ордера и, описывая циркуляцию вправо, остановился. Повреждения от взрыва корабль получил такие, которые вряд ли смог бы выдержать угольный миноносец типа «Пограничник». Был совершенно разрушен правый борт в кормовой части корабля, повреждено днище. Через образовавшуюся пробоину вода проникла в кондукторское помещение и кормовой кубрик команды. Не выдержала переборка, разделяющая кормовой кубрик и румпельное отделение, — туда тоже начала поступать вода. Из румпельного отделения выше жилой палубы ее удавалось выкачивать переносным эжекторным насосом. Паропроводы и валики рулевого устройства были оборваны взрывом; руль заклинило в положении «Вправо 15°». При взрыве погибло три кондуктора и девять матросов{247}.
Несмотря на столь тяжелое положение, никакой паники или растерянности среди членов недавно сформированного экипажа, как отмечал командир «Забияки», не было. Вся команда, от боцмана до матроса-новобранца, работала толково и самоотверженно. Особо отличились старший офицер лейтенант Шанявский и трюмный механик мичман Штегер.
«Забияку» взял на буксир «Новик». Буксировка проходила в условиях крутой зыби и сильного северо-западного ветра. Дополнительные трудности создавал заклиненный при взрыве мины руль «Забияки». Только после многократных попыток команде «Новика» удалось наконец надежно завести на подорвавшийся эсминец якорный канат, что позволило развить скорость 5 уз. На следующий день «Забияка» был введен в ревельскую гавань и вскоре поставлен в док.
Главная задача, стоявшая перед русским флотом в течение всей кампании 1915 г., — не допустить германский флот в восточную часть Финского залива — была им выполнена. Немалая заслуга в этом принадлежала и новым эскадренным миноносцам. В 1915 г. германский флот потерял на Балтике 1 броненосный крейсер, 2 легких крейсера, 7 миноносцев, 1 подводную лодку, 9 тральщиков, 5 сторожевых кораблей и 26 транспортов. [132]
Потери русских составили 2 канонерские лодки, 2 минных заградителя, 3 тральщика, 8 вспомогательных судов и транспортов.
Главный район активных действий Черноморского флота в кампании 1915 г. был перенесен к восточному побережью Анатолии, где проходили основные маршруты морских перевозок противника{248}. Основная тяжесть борьбы на коммуникациях легла на черноморские «новики». Их было к этому времени девять: к четырем уже действующим добавились эсминцы «Быстрый», «Громкий», «Поспешный», «Пылкий» и «Счастливый».
3 января 1915 г. русская эскадра в составе пяти линейных кораблей: «Евстафий», «Иоанн Златоуст», «Пантелеймон», «Три Святителя» и «Ростислав» и двух крейсеров: «Память Меркурия» и «Кагул» и десяти эскадренных миноносцев, в том числе четырех типа «Новик», вышла в море наперехват неприятельского конвоя из семи транспортов и кораблей охранения. Разведка сообщала, что конвой вышел из Босфора в район Трапезунда, но никаких неприятельских судов в этом районе русские корабли не обнаружили.
4 января командующий эскадрой, оставив в дозоре крейсер «Память Меркурия», а также эсминцы «Гневный», «Дерзкий», «Беспокойный» и «Пронзительный», вернулся с основными силами в Севастополь. Около полудня того же дня крейсировавшие неподалеку от турецкого берега в районе Синопа дозорные корабли обнаружили турецкий легкий крейсер «Гамидие» и, взяв курс на сближение, вступили с ним в бой. Были; отмечены попадания снарядов как с «Памяти Меркурия», так и с эскадренных миноносцев. «Дерзкий», который несколько ближе других подошел к «Гамидие», был накрыт его огнем. В эсминец попал один снаряд, который вывел из строя кормовое орудие; осколками было ранено семь человек палубной команды{249}.
В тот же день русские дозорные корабли потопили пароход «Мария Россета», который шел с грузом нефти под итальянским флагом. С парохода было снято девять человек, остальные ушли к берегу на шлюпке.
5 мая «Гневный» и «Пронзительный», осматривая побережье в районе порта Эрегли, потопили три турецких парохода, груженных углем.{250}
Благодаря пополнению Черноморского флота эскадренными миноносцами типа «Новик», обладавшими большой автономностью, удалось организовать эффективную борьбу с противником в его прибрежных водах. Обычно от двух до пяти миноносцев [133] крейсировало в назначенном районе. Следуя такой тактике, «новики» за четыре месяца кампании 1915 г. (с июля по сентябрь) 32 раза выходили к турецким берегам для действий на морских сообщениях противника.
Так, 10 июня 1915 г.{251} к Зунгулдаку вышли эскадренные миноносцы «Дерзкий» и «Гневный». На подходе к порту их встретил интенсивный огонь вражеских береговых батарей. Прорвавшись через огневую завесу, русские эсминцы уничтожили своей артиллерией стоявшие на рейде два турецких транспорта и парусное судно, а затем взяли курс вдоль берега к Босфору.
11 июня у входа в пролив «Гневный» и «Дерзкий» встретились с крейсером «Бреслау». Он был специально выслан турецким командованием для поиска русских кораблей, совершивших дерзкий налет на Зунгулдак. Отважные эсминцы завязали бой с «Бреслау», несмотря на значительное превосходство последнего в артиллерийском вооружении. «Гневный» выпустил по крейсеру две торпеды, но они не достигли цели. Успешнее действовали комендоры эсминцев: в крейсер попали три 102-миллиметровых снаряда, в результате чего было убито 7 человек и 15 ранено. Не выдержав боя, «Бреслау» увеличил скорость и поспешил укрыться в проливе.
В начале торпедной атаки «Гневный» получил попадания двумя 105-миллиметровыми снарядами. Один из них перебил паропровод, и корабль на некоторое время лишился хода. После ухода «Бреслау», командир которого не сумел воспользоваться [134] благоприятной обстановкой, «Дерзкий» отбуксировал «Гневного» в Севастополь, куда оба корабля прибыли 12 июня.
Особо следует отметить успешное тактическое взаимодействие эскадренных миноносцев и подводных лодок Черноморского флота. Первая операция была проведена 5 сентября 1915 г.{252} Подводная лодка «Нерпа» стояла в дозоре у о. Кефкен. Сюда же из Севастополя были направлены эсминцы «Быстрый» и «Пронзительный» для перехвата следовавших из Зунгулдака в Константинополь четырех транспортов с углем.
Встреча с транспортами произошла рано утром. Оказалось, что их конвоировали крейсер «Гамидие» и эскадренные миноносцы «Нумуне» и «Муавенет»{253}. Русские эскадренные миноносцы открыли по крейсеру артиллерийский огонь, а «Нерпа» пыталась атаковать его торпедами. Меткие залпы 102-миллиметровых пушек «Быстрого» и «Гневного» вывели из строя два 150-миллиметровых орудия на «Гамидие», и тот повернул к Босфору. За своим флагманом последовали и оба турецких эсминца, бросив на произвол судьбы транспорты. В панике капитаны покинутых судов решили выбросить их на берег, а команды предпочли спасаться бегством. Все четыре транспорта были уничтожены русскими эскадренными миноносцами.
Последней операцией черноморских «новиков» в кампании 1915 г. стал бой с турецкими канонерскими лодками у о. Кефкен{254}.
Германская подводная лодка «US-13» 12 ноября вышла к кавказским берегам. За две недели она потопила четыре парусника и вынудила выброситься на берег один транспорт.
28 ноября лодка попала в сильный шторм, и ее постигла печальная участь: волны выбросили «US-13» на берег неподалеку от устья р. Мелен. На помощь к ней были посланы турецкие канонерские лодки «Таш-Кайпрю» и «Чесгар». Эти корабли в темноте не нашли места аварии «US-13» и на рассвете 11 декабря вернулись к о. Кефкен, чтобы укрыться за ним до наступления темноты. Здесь-то они и были обнаружены «Дерзким», «Пронзительным» и «Счастливым», которые несли очередной дозор в этом районе.
Бой продолжался около часа. С первых же выстрелов русские корабли достигли накрытия и перешли к стрельбе на поражение. Обе канонерские лодки были охвачены пожаром и уничтожены. Члены экипажей турецких кораблей, кроме троих убитых и двоих тяжелораненых, бежали на о. Кефкен. Лодка «US-13», замаскированная командой под песчаный холм, была обнаружена русскими миноносцами и 31 декабря уничтожена их артиллерией. [135]
4.3. «Новики» в кампании 1916 года
В кампании 1916 г. германское верховное командование не планировало наступательных операций на приморском стратегическом направлении Восточного фронта. В связи с этим оно отозвало с Балтики соединения флота открытого моря, чтобы усилить основные силы, направленные против англичан. Поэтому штаб Балтийского флота считал маловероятным прорыв германских сил в Финский залив. В начале 1916 г. Балтийский флот стал подчиняться непосредственно ставке, при которой был создан Морской штаб. Теперь командующий флотом мог использовать корабли всех классов по своему усмотрению.
Перед Балтийским флотом была поставлена задача не допускать проникновения противника к востоку от главной морской нарген-порккалауддской позиции в Финском заливе. Штаб флота на основании этой директивы разработал план кампании на 1916 г., состоящий из двух частей: оборонительной и активной — наступательной. Вторая часть плана сводилась в основном к тому, чтобы «стремиться к уничтожению всякой более слабой части неприятельского флота и всех коммерческих его судов каждый раз по выходе их в море»{255}.
К решению этой задачи решено было привлечь эсминцы типа «Новик». В ходе кампании 1916 г. в состав Балтийского флота вступили еще 10 кораблей этого класса: «Азард», «Гавриил», «Гром», «Десна», «Изяслав», «Капитан 2 ранга Изыльметьев», «Лейтенант Ильин», «Летун», «Орфей», «Самсон». Всего эскадренных миноносцев типа «Новик» на Балтике насчитывалось уже 13. Из них были сформированы три дивизиона минной дивизии.
Зимой 1915/16 г. на «Новике» и других эскадренных миноносцах была произведена модернизация артиллерийского вооружения. Все станки под 102-миллиметровыми орудиями были заменены новыми, на более высоких основаниях. Это позволило увеличить углы возвышения орудий. Они могли теперь стрелять на дистанцию до 82 кабельтовых{256}.
Наиболее интересной операцией кампании 1916 г. на Балтике, в которой участвовали эскадренные миноносцы «Новик», «Гром», «Победитель», был набег на германский конвой в Норчепингской бухте 31 мая.
Английское посольство в Стокгольме сообщило русскому командованию, что 23, 28 и 31 мая из столицы Швеции и Окселесунда в Германию на немецких транспортах будет отправлено 84 тыс. т железной руды. Разведка установила, что конвои из этих районов выйдут в светлое время суток и между 19 и 20 ч будут находиться в районе Лансорта. [136]
Командующий Балтийским флотом принял решение «произвести обследование района Лансорт — Готланд — северная оконечность о. Эланд с целью уничтожения в этом районе дозорных и сторожевых судов — конвоиров, а также захвата или уничтожения неприятельских коммерческих судов, караван которых с большим грузом железной руды должен выйти к югу от Лансорта в 19—20 ч 28 мая»{257}.
Выполнение задачи возлагалось на специально сформированный отряд особого назначения под командованием контрадмирала П. Л. Трухачева (командир 1-й бригады крейсеров). В состав отряда были включены броненосный крейсер «Рюрик», крейсера «Богатырь» и «Олег», эсминцы «Новик», «Победитель», — «Гром» (из 1-го дивизиона) и восемь угольных миноносцев из 6-го дивизиона. Командование эскадренными миноносцами возлагалось на начальника минной дивизии.
31 мая в 13 ч 30 мин отряд особого назначения вышел из Люма — базы русского флота в северо-западной части Або-Аландских шхер. В 22 ч, после пересечения меридиана банки Копперстенарие, эсминцы отделились от отряда и, увеличив скорость до 25 уз, взяли курс на Норчепингскую бухту. «В 23 часа стемнело, настала темная и облачная ночь, но при ясном горизонте», — писал в своем рапорте командующему флотом начальник минной дивизии{258}.
Шли курсом 248°; в 23 ч 15 мин обнаружили по курсу дымы, а в 23 ч 30 мин показался караван судов, направлявшийся вдоль берега на юг. Всего было видно от 12 до 14 судов, причем все они шли с огнями, не исключая и концевого. Через несколько минут стали заметны силуэты небольших низкобортных судов, шедших между этими судами с восточной стороны тем же курсом. По виду они были похожи на миноносцы.
Отряд пошел на сближение. В 23 ч 30 мин начальник минной дивизии приказал сделать выстрел под нос концевому кораблю, а через несколько минут — второй. С концевого корабля и небольших судов где-то в голове каравана были даны сигналы ракетами, затем небольшие суда повернули обратно и открыли огонь. Почти одновременно русские эсминцы развернулись на северо-запад, чтобы не разминуться с ними и не потерять концевого, и открыли огонь.
Первыми же залпами с эскадренных миноносцев «Новик» и «Победитель» оказались накрыты два корабля, были видны попадания. Через некоторое время одно судно прекратило огонь и стало быстро тонуть. Вскоре над водой клубились только облака пара и дыма. В то же время эскадренный миноносец «Гром» открыл огонь по концевому кораблю и со второго или третьего залпа попал в его борт. На корабле вспыхнул пожар. [137]
Тогда «Гром» перевел огонь на следующие корабли противника, которые после первых же выстрелов в их сторону повернули и берегу.
Около места гибели корабля, потопленного «Победителем», появилась целая группа небольших судов, открывшая по русским эсминцам огонь. В ответ по судам противника с «Новика» были выпущены торпеды, после чего раздался сильный взрыв. В 23 ч 50 мин «Новик» подходил к неподвижно стоявшему концевому кораблю, на котором полыхал пожар и шел пар из перебитых труб. «Новик» сделал по нему залп, но ответа не последовало.
Через 2 мин был замечен силуэт судна, несущего яркий белый топовый огонь и красный огонь на форштевне. Определить, что это за судно, не удалось. «Новик» пошел ему навстречу. На судне включили прожектор и открыли огонь. Прозвучали ответные залпы с «Новика», после чего прожектор погас, а через несколько минут на судне показалось пламя и стрельба прекратилась.
Когда судно уходило, удалось разглядеть, что это — транспорт водоизмещением 3—4 тыс. т и длиной около 300 фут. В носовой части его через пробоины был виден пожар. Кругом на разбитых шлюпках и обломках плавало несколько десятков человек; пароход немного осел носом, но не тонул, и восточным ветром его относило по направлению к шхерам. «Новик» начал торпедную атаку.
Первая торпеда с расстояния около 1 кабельтова, по-видимому, ушла на глубину, вторая не взорвалась. Так как на «Новике» оставалось всего четыре торпеды, командир приказал эскадренному миноносцу «Гром» взорвать пароход. Лишь третья торпеда попала в середину парохода, и он стал медленно крениться и садиться кормой. В то же время на нем начали взрываться патронные погреба, да так сильно, что обломки сыпались на «Новик». Тем не менее корабль тонул медленно, по крайней мере 15—20 мин.
Дальше русские корабли не преследовали неприятельский конвой, так как опасались зайти в территориальные воды Швеции. Позднее выяснилось, что русские эсминцы вели бой с конвоем, в составе которого было 12—14 транспортов. Их охраняли вспомогательный крейсер «Герман» и несколько небольших эскортных кораблей. Всего было уничтожено два немецких эскортных корабля, несколько транспортов и крейсер «Герман».
После этой смелой операции русского отряда особого назначения Германия более чем на неделю прекратила морские сообщения со Швецией. Для охраны последующих транспортов командование было вынуждено выделять часть сил из основного ядра флота.
Норчепингская операция подтвердила правильность практики учебных стрельб и показала, что залповый огонь для [138] миноносцев типа «Новик» не только возможен, но и наиболее эффективен. В ходе ее были впервые широко испытаны трассирующие снаряды («факелы»). Вся траектория снаряда, по словам дивизионного артиллерийского офицера старшего лейтенанта Л. Ростовцева, была отчетливо видна в воздухе, и не было ни одного случая, когда бы «факел» не подействовал. «Общее впечатление, — заключал он, — что мы имеем в снарядах данного типа надежное средство поражения».{259}
Неудача при использовании эскадренными миноносцами торпед с близкого расстояния объяснялась тем, что вертушка, взводившая в боевое положение ударник, срабатывала только на дистанции более 1,5 кабельтова.
Все большую угрозу представляла для флота вражеская авиация. Сказывалось недостаточное количество средств противовоздушной обороны даже на новых эскадренных миноносцах. Корабли имели только по одной 40-миллиметровой противоаэропланной скорострельной пушке, и для усиления зенитной обороны кораблей при выходе на боевые задания приходилось переносить эти пушки с одного корабля на другой, что приводило к поломкам их материальной части{260}. Кроме того, вследствие небольшого боезапаса к зенитным пушкам не удавалось обучить личный состав практической стрельбе по воздушным целям.
Не все боевые походы балтийских «новиков» заканчивались успешно. Так, 8 ноября 1916 г. у о. Вульф германская мина взорвалась под кормой миноносца «Летун». Командир корабля сообщал, что видимость была 5 миль, ни подводных лодок, ни перископов, ни следа от мины не наблюдалось.
Обе турбины сразу остановились, вода заполнила кормовые отсеки от переборки кормовой турбины до ахтерштевня. «Летун» на буксире был доставлен в Ревель для осмотра подводной части водолазами. С левого борта от винта до ахтерштевня была пробоина, руль отсутствовал, левый гребной вал загнут под киль, кронштейн повис на валу, у винта две лопасти оборваны, правый вал согнут и смотрит вниз. Обнаружены трещины и разошедшиеся листы от 140-го шпангоута до ахтерштевня. Оба кормовых орудия не вращались{261}. Повреждения были настолько серьезными, что до конца войны ввести корабль в строй не удалось. Несмотря на большие повреждения от взрывов, живучесть «Летуна», как, впрочем, и «Забияки», оказалась высокой: оба корабля оставались на плаву и смогли быть отбуксированы в свои базы.
Главной задачей Черноморского флота в кампании 1916 г. была по-прежнему блокада Угольного района и нарушение коммуникаций [139] противника у побережья Восточной Анатолии,{262} а также блокада Босфора, которую осуществляли в основном подводные лодки, находившиеся на позициях от Бургаса до Амасры{263}.
Эскадренные миноносцы «Пронзительный» и «Пылкий» несли, как обычно, блокадный дозор в Угольном районе.
В ночь с 7 на 8 января они обнаружили следовавший из Босфора в Зунгулдак турецкий пароход «Кармен». «Пронзительный» потопил его торпедами. Узнав от пленных, снятых с парохода, что для прикрытия транспорта в море вышел германский линейный крейсер «Гебен», русские эсминцы легли на курс к Босфору и встретились здесь с ним. Координаты его были переданы по радио находившемуся в прикрытии линейному кораблю «Императрица Екатерина II», который вышел в свой первый боевой поход (он только что вошел в состав Черноморского флота). Подойдя к «Гебену» на расстояние 125 кабельтовых, линкор открыл огонь из орудий главного калибра по нему и добился нескольких накрытий. «Гебен» повернул к Босфору. Бой на преследовании продолжался около 30 мин. Благодаря преимуществу в скорости германскому крейсеру удалось оторваться от русского линкора и скрыться в проливе.
В феврале штаб флота в связи со сложившейся обстановкой скорректировал план блокады Угольного района. В соответствии с новой схемой подводные лодки должны были наблюдать за портом Зунгулдак днем, а зарядку аккумуляторных батарей производить ночью. С наступлением темноты, когда можно было приблизиться к берегу незаметно, наблюдения продолжали два эскадренных миноносца. С рассветом эсминцы на больших скоростях отходили на север. Таким образом осуществлялись непрерывные наблюдения за берегом{264}.
В начале марта в Угольном районе несли блокадную службу ночью эскадренные миноносцы «Быстрый» и «Громкий», а днем подводная лодка «Морж», с которой поддерживалась постоянная радиосвязь. Согласно инструкции, миноносцы с рассветом отходили на 50—60 миль от берега, а наблюдение продолжала лодка. 12 марта лодка обнаружила турецкий угольный транспорт «Сайяр» водоизмещением 5600 т, который был потоплен миноносцами.
Подобные действия русских кораблей значительно ухудшили снабжение турецкой столицы и других портов углем и продовольствием. Во многих гаванях корабли противника стояли без паров и электроэнергии. [140]
Летом 1916 г. командование Черноморским флотом решило поставить активные минные заграждения у Босфора. К выполнению этой операции привлекались подводный минный заградитель «Краб» и эскадренные миноносцы 1-го дивизиона «Беспокойный», «Гневный», «Дерзкий», «Пронзительный». Операцию обеспечивали силы прикрытия в составе линейных кораблей «Императрица Мария», «Императрица Екатерина II» и эскадренных миноносцев «Громкий» и «Счастливый».
29 июля к Босфору для разведки была послана подводная лодка «Нерпа», а 31 июля «Краб» вошел в пролив в подводном положении и поставил здесь 60 мин в две линии{265}. Затем 3 августа из Севастополя для продолжения постановки мин вышли эсминцы 1-го дивизиона и отряд прикрытия. Несколько раньше в непосредственной близости от района постановки заняли позиции подводные лодки «Кит» и «Нерпа». Они подавали световые сигналы подходящим к Босфору кораблям, чтобы те могли уточнить свое место назначения. Около полуночи «Дерзкий» и «Гневный» начали постановку заграждения к востоку от минного поля, выставленного «Крабом». Несмотря на то что ночь была звездная и видимость достигала 40 кабельтовых, русские корабли не были обнаружены противником. Эсминцы 1-го дивизиона, успешно проведя операцию, вернулись в Севастополь, приняли новую партию мин и снова вышли в море.
Такие боевые походы повторялись в течение еще четырех суток. Особенно тяжелые условия сложились в ночь на 7 августа. Мины на этот раз ставили миноносцы «Беспокойный», «Дерзкий» и «Пронзительный». Сильный ветер и большая зыбь мешали работе, мины все время приходилось поддерживать руками и отдавать стопора у минных рельсов в последние секунды перед командами «Правая» или «Левая», служившими сигналами для сбрасывания мин с минных путей соответствующего борта.
Всего в течение мая — августа было выставлено 820 мин, полукругом у входа в Босфор, которые закрывали пролив для боевых кораблей и транспортных судов противника{266}.
Однако к середине сентября противнику удалось протралить фарватер в заграждении, поставленном русскими кораблями у Босфора. В перехваченной русской разведкой шифрованной турецкой радиограмме точно указывалось направление протраленного фарватера. Туда немедленно были посланы эскадренные миноносцы 3-го дивизиона «Быстрый», «Громкий», «Пылкий», каждый из которых взял на борт по 40 мин. Их сопровождали два угольных миноносца того же дивизиона «Лейтенант Шестаков» и «Капитан-лейтенант Баранов», имевшие на [141] борту по 50 мин. В ночь на 15 сентября эти корабли заградили протраленный фарватер, поставив 220 мин. В эту же ночь турецкий транспорт «Патмос», следуя указанным ему фарватером, подорвался на одной из мин, выставленных русскими миноносцами и, чтобы не затонуть, вынужден был выброситься на берег{267}.
Основными способами действия черноморских «новиков» на морских коммуникациях противника было крейсерство в течение суток с ночными набегами на более удаленные их участки{268}. Так, утром 24 марта эскадренные миноносцы «Поспешный» и «Пронзительный» обошли Турецкое побережье от Трапезунда до Керасунды и уничтожили в море и в местах погрузки у берега 16 груженых парусников. Утром 26 марта эти же корабли вновь обошли побережье, и в бухтах Зефирос и Иол-Агзы уничтожили десять фелюг{269}, разрушили артиллерийским огнем два моста и телеграфный наблюдательный пункт, зажгли лесной склад.
14 апреля эскадренные миноносцы «Беспокойный», «Дерзкий» и «Пронзительный» уничтожили вблизи турецких берегов 58 парусников, а 6 октября «Поспешный», «Пронзительный», «Счастливый» совершили набег на Синоп и Самсун и уничтожили там около 60 парусных судов. [142]
Оценивая действия русского Черноморского флота в кампании 1916 г., немецкий историк Г. Лорей писал: «К концу 1916 г. турецкий флот находился в неблагоприятном положении. Вследствие неприятельской заградительной деятельности большие корабли были вынуждены к бездействию... Недостаток угля обусловил крайнее сокращение движения остальных соединений флота»{270}.
Действительно, в 1916 г. Черноморский флот добился значительных результатов в действиях на морских коммуникациях противника. Его прибрежному судоходству был нанесен невосполнимый урон. К концу года в составе турецкого флота оставалось только два угольных транспорта.
Опыт боевого использования эскадренных миноносцев типа «Новик» в кампаниях 1914—1916 гг. на Балтийском и Черноморском театрах показал, что применение ими торпедного оружия в наступательных операциях отодвинулось на второй план. Решающую роль стала играть артиллерия. Эсминцы-»новики», в отличие от миноносцев прежних типов, явились первыми подлинно многоцелевыми кораблями. Благодаря своим высоким мореходным и маневренным качествам, большой автономности, сильному артиллерийскому вооружению и приспособленности к минным постановкам они эффективно решали такие задачи, как разведка, дозорная служба, нарушение морских коммуникаций противника, набеговые операции на его порты, охранение своих кораблей и транспортов.