Введение

«Броня крепка и танки наши быстры» — кому из интересующихся историей развития отечественного бронетанкового вооружения и техники не известны эти слова из популярной в 30-е гг. песни к кинофильму «Трактористы». И сразу же в памяти, как на экране, возникают стремительно несущиеся боевые машины — легкие колесно-гусеничные танки БТ. Эти быстроходные танки (БТ) в 30-е гг. составляли основу механизированных и танковых соединений РККА, имели для того времени высокие боевые и технические характеристики и являлись самыми известными и наиболее любимыми машинами наших танкистов.

В последнее время в нашей стране и за рубежом появился ряд книг, в которых описывается история создания и развития этих машин, как одно из доказательств обоснования «захватнической» политики руководства Советского Союза в 30–40-х гг. Используя в качестве неоспоримого аргумента официально принятую у нас в те годы концепцию «войны на чужой территории» и выбор в соответствии с ней именно такого типа основного танка — танка — «агрессора», способного по бездорожью на гусеницах молниеносно выдвинуться из глубины России и, используя хорошо развитую сеть европейских дорог с твердым покрытием, уже на колесах внезапно обрушиться на страны «западной цивилизации». Поэтому, по мнению авторов, и закупка прототипа будущего танка — «агрессора» (двух шасси колесно-гусеничного танка М.1928 американского инженера Дж. Уолтера Кристи) могла быть осуществлена только в глубокой тайне и только по «устной договоренности», без составления каких-либо документов. Вывезти их в СССР могли не иначе как под видом безобидных тракторов.

На самом же деле причины появления в нашей стране этой, одной из наиболее массовой машины, совершенно иные, что подтверждается сохранившимися в Российских Государственных Архивах документами.

Конец 20-х — начало 30-х гг. нашего столетия характеризовались постепенным обострением противоречий между различными государствами, что придавало процессу зарождения Второй мировой войны все более зримые черты. Активные военные приготовления шли по пути быстрого роста армий, совершенствования вооружения, милитаризации экономики и всей общественной жизни. Главной тенденцией в развитии армий того периода стала их механизация и моторизация, насыщение войск танками, самолетами, автоматическим стрелковым, артиллерийским и минометным вооружением.

В это время наша страна была вынуждена принимать экстренные меры к ускоренному развитию оборонной промышленности, техническому переоснащению Вооруженных Сил и дальнейшему повышению их боеспособности. В июле 1929 г. Советское правительство утвердило первую танковую программу, которой предусматривалось иметь на вооружении армии танкетки, легкие танки, бронеавтомобили, САУ, гусеничные бронетранспортеры и другие специальные машины.

В конце ноября 1929 г., в связи с отставанием отечественной промышленности в разработке конструкций образцов всех типов танков, отвечающих принятой в то время системе вооружения, председателем Реввоенсовета (РВС) К. Е. Ворошиловым был сделан доклад в Совете Труда и Обороны. На основании этого доклада 5 декабря комиссией под руководством Зам. Председателя СНК Г. К. Орджоникидзе было принято решение командировать за границу представителей военного ведомства и промышленности для приобретения образцов вооружения и получения технической помощи по их производству.

30 декабря 1929 г. комиссия, во главе с начальником Управления механизации и моторизации (УММ) РККА И. А. Халепским, убыла за границу. Посетив Германию, Чехословакию, Францию и Англию, комиссия прибыла в США с целью закупки малого типа танков Т-1 и Е-1 фирмы «Cunningham». [4]

Результаты проведенных испытаний показали, что эти машины обладают скоростью движения на 8 км/ч ниже, чем у закупленного ранее танка английской фирмы «Vickers». Двигатель и редукторы постоянно грелись, а громоздкие гусеницы препятствовали достижению требуемой скорости движения. К тому же их цена оказалась на 175,5 тысяч рублей выше, а коммерческие требования фирмы «Cunningham» оказались абсолютно не приемлемыми, так как ее представители выдвинули условия, согласно которым советская сторона должна была закупить минимальную партию в 50 машин с 50% предоплатой. И, кроме того, в технической помощи и допуске инженеров на заводы советской стороне было отказано. Все вышесказанное привело к прекращению переговоров о закупке данного типа танков.

Затем представители комиссии, согласно программы закупки, ознакомились с колесно-гусеничным танком М.1928 инженера Дж. У. Кристи и, согласовав ряд вопросов, закупила у него два усовершенствованных опытных образца шасси танка, именуемого автором «М. 1940» (Модель 1940 г.).

Основной причиной покупки танка «Кристи» М.1940 послужило, прежде всего, предоставление фирмой технической помощи, передача всех производственных чертежей и технологического процесса производства танка. Дж. У. Кристи выразил так же готовность прибыть в СССР сроком на два месяца для консультаций и организации производства. Кроме того, фирма предоставляла возможность работы нашего инженера на заводе в Раузй (США). Техническая помощь не распространялась лишь на двигатели «Либерти», так как они под маркой «М-5» уже производились у нас по лицензии.

Закупка двух танков «Кристи» М.1940 была осуществлена на основании договора подписанного 28 апреля 1930 г. между «U. S. Wheel Track Layer Corporation», и «Amtorg Trading Corporation», фирмы представлявшей интересы СССР в США. Согласно этого договора осуществлялась продажа «двух военных танков общей стоимостью 60000 [5] американских долларов. Доставка танков производилась не позднее четырех месяцев со дня подписания договора», в котором кроме этого, оговаривались: «доставка запасных частей к купленным танкам на сумму 4000 долларов, а также права на производство, продажу и использование танков внутри границ СССР сроком на десять лет».

За продажу производственных прав, передачу патентов и услуг в отношении технического содействия Дж. У. Кристи было уплачено еще 100000 долларов. Договор был подписан с американской стороны Дж. У. Кристи — президентом корпорации, с советской стороны — А. В. Петровым, президентом «Амторга», в присутствии И. А. Халепского (СССР), Дж. Майкеля, Дж. Раймонда и Тиффани (все США).

Здесь еще раз хотелось бы особо подчеркнуть, что никакой «тайной сделки» и уж тем более «устного соглашения завершившегося «ударом по рукам» при покупке танков «Кристи», о чем пишут отдельные авторы и исследователи — не было.

Вернувшись из США в июне 1930 г. И. А. Халепский представил в Реввоенсовет (РВС) республики отчет о заграничной командировке, в котором в частности отметил: «Принимая во внимание, что танк «Кристи» по своим скоростям перекрывает все танки в мире, что его собираются строить поляки, мы можем попасть в очень невыгодное соотношение с точки зрения тактического применения танковых частей. В связи с этим, мною настоятельно предлагается форсировать организацию производства танка «Кристи» путем сохранения производства мотора «Либерти» на авиационных заводах и подготовки производства прочих агрегатов на Ярославском автомобильном заводе. ...Мною предлагается на текущий 1930–1931 гг. дать промышленности задание построить не менее 100 штук танка «Кристи».

Вопрос о производстве танков «Кристи» на Ярославском автомобильном заводе обсуждался на расширенном Совещании РВС с промышленностью «По вопросам о танках», состоявшимся в период с 1 по 5 июля 1930 г.

В целях изучения организации производства и контроля за выполнением заказа, 14 июля 1930 г. в Нью-Йорк прибыл член Научно Технического Комитета [6] (НТК) Н. М. Тоскин. Войдя в контакт с конструктором заказанных машин, он тут же отправил на имя И. А. Халепского 127 листов чертежей опытного танка и уведомление о том, что Кристи сам собирается в Москву вместе с машинами.

9 августа 1930 г. чертежи прибыли в Москву, откуда незамедлительно были переправлены главному конструктору Главного Конструкторского бюро при Государственном Всесоюзном орудийно-оружейно-пулеметном объединении — С. П. Шукалову. После снятия копий, 13 октября 1930 г. все чертежи были возвращены в Автобронетанковое управление (АБТУ) РККА.

Согласно договору, Кристи был обязан к сентябрю 1930 г. сдать обе машины представителю Амторга, но как он ни старался полностью изготовить машины ему удалось лишь к концу года. В последних числах декабря 1930 г., собранные и испытанные машины, из Нью-Йоркского порта были отправлены в СССР.

Прибывшие в начале 1931 г. в СССР танки, получившие обозначение «Оригинал-I» и «Оригинал-II», подверглись тщательным исследованиям и испытаниям на полигоне под Воронежем.

В частности, танк, имевший заводской номер 2051, 4 марта 1931 г. был получен для исследований на склад № 127 АБТУ. После короткого знакомства представителей УММ РККА, 14 марта опытный образец прибыл в испытательный отдел, где под руководством начальника отдела Громова и инженера танковой станции Лаврентьева до 21 июня проводились испытания закупленной машины.

Прибывший на испытания танк представлял собой легкую боевую колесно-гусеничную машину, имевшую классическую схему компоновки. В передней части корпуса располагалось отделение управления с центральным размещением механика-водителя. В средней части танка находилось боевое отделение, в кормовой — моторное и трансмиссионное. Башня с вооружением отсутствовала. Посадка экипажа в машину производилась через люк механика-водителя. Экипаж машины состоял из двух человек.

Броневая защита танка была противопульной. Клепаный корпус боевой машины был выполнен из броневых листов толщиной от 5,5 до 14 мм.

В моторном и трансмиссионном отделениях вдоль продольной оси корпуса устанавливался авиационный карбюраторный двигатель «Либерти» мощностью 400 л. с. Крутящий момент от двигателя через многодисковый главный фрикцион сухого трения (сталь по стали), четырехступенчатую коробку передач, бортовые фрикционы и бортовые редукторы передавалась на ведущие колеса гусеничного движителя. На колесном ходу тяговое усилие передавалось на заднюю пару ведущих опорных катков через шестеренчатые редукторы (гитары){1}, которые одновременно являлись и балансирами задних опорных катков. Передняя пара опорных катков была управляемой.

Механик-водитель во время движения на колесном ходу управлял танком с помощью съемного рулевого колеса. Для управления машиной при движении на гусеничном ходу использовались рычаги управления бортовыми фрикционами. Во время движения на колесном ходу гусеницы укладывались на надгусеничные полки и крепились к ним с помощью кожаных ремней.

Подвеска танка была индивидуальной, пружинной. Двойные борта корпуса с наружными съемными листами защищали упругие элементы подвески от повреждений. На передних узлах подвески пружины располагались горизонтально, на остальных узлах — вертикально. Со стороны каждого борта было расположено по четыре алюминиевых обрезиненных опорных катка диаметром 813 мм. Направляющие и ведущие колеса гусеничного движителя имели наружную резиновую амортизацию [7] (бандажи). Крупнозвенчатая гусеница, состоящая из 46 траков, имела гребневое зацепление с ведущим колесом.

Вместо отсутствовавшей башни с вооружением на время испытаний внутри танка был уложен балласт массой 800 кг.

При проведении технического осмотра 16 мая 1931 г. было установлено, что посадка и выход двух членов экипажа были возможны в течение 10–20 секунд, но только через отверстие для башни, так как размеры люка механика-водителя оказались недостаточными для прохода.

При первом же внешнем осмотре были выявлены и другие недостатки, такие, как отсутствие в дверцах люка механика-водителя смотровых щелей, а так же возможность доступа к основным агрегатам силовой установки и трансмиссии только после разборки крыши моторного и трансмиссионного отделений.

Взвешивание танка с балластом, но без экипажа было произведено 16 мая. В таком не обычном виде его масса составила 9360 кг. В этот же день начались пробеговые испытания. За десять дней танк на колесах и гусеницах прошел 150 км. Еще 50 км танком были пройдены во время заводских испытаний, проведенных перед его отправкой в СССР.

Недоработанная Дж. У. Кристи конструкция танка сразу же дала о себе знать. Так, уже на второй день ходовых испытаний, 17 мая, во время динаметрирования при повороте на травяном грунте сломался кронштейн правого направляющего колеса (ленивца).

Два последующих дня ушли на ремонт танка. Но сварки хватило лишь на 500 м движения на гусеничном ходу. 23 мая после второй поломки правого кронштейна танк вновь был отправлен в ремонт, на который ушло еще трое суток.

С 27 мая и до 13 июня танк испытывался пробегом по шоссе и грунтовым дорогам только на колесном ходу. Максимальная скорость не превышала 65–70 км/час. Существенным недостатком оказалась полная невозможность движения танка на колесном ходу по песку из-за значительного погружения в грунт опорных катков.

7 июня членам Правительства были продемонстрированы возможности танка по преодолению естественных и искусственных препятствий. Но ввиду поломки ленивца продемонстрировать возможности танка в полном объеме не представилось возможным. На колесном ходу танк свободно прошел пять рядов проволочных заграждений, а затем преодолел двухметровый окоп.

Экипаж машины за 44 минуты установил гусеницы, а после 10-минутного перерыва за 35 минут снял и уложил их на надгусеничные полки.

После показа танка членам Правительства испытания были продолжены. 13 июня была предпринята еще одна, последняя, попытка испытать танк на гусеничном ходу. Но, пройдя всего 1 км, злополучный кронштейн снова сломался. Тремя днями позже начала заедать коробка передач — во время движения периодически выскакивали 2 и 3-я скорости.

В общей сложности за весь период ходовых испытаний с 16 мая по 21 июня танк в отделе испытаний прошел на гусеничном ходу 43,5 км и 863 км — на колесном.

По результатам испытаний был составлен подробный отчет на 15 листах. В нем, в частности отмечалось, что танк не прошел полных испытаний из-за поломки кронштейна ленивца. «...Танк испытывался только на колесах, причем, испытания показали, что средние скорости по шоссе не превышают 30–35 км/час. Водитель после 4–5 часов сильно устает благодаря трудности управления и неравномерности хода (требовалось все время выравнивать машину). ...Двигатель работал хорошо, но необходима частая регулировка клапанов. АКБ недостаточны для запуска двигателя (холодный двигатель запускался, как правило, с буксира). [8]

В коробке передач после 600–650 км выскакивают 2-я и 3-я передачи при большой нагрузке двигателя. Течь смазки из-под уплотнений, затруднено включение всех передач. Через 2–3 часа движения значительно нагревается коробка передач до + 85–88°С при температуре окружающего воздуха + 35–40°С. ... Гусеницы. После 40,5 км сломано 8 пальцев. Ведущие колеса. После 150–200 км наблюдается развал в наружную сторону на 1,5–2 см.

Управление танком — удовлетворительное. На грунтовых дорогах «отказывается слушаться руля», а при езде по неровностям толчки выбивают руль у водителя из рук. На скоростях 55–60 км/час управление затруднительно....

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. ...Танк Кристи в том виде, в котором он был представлен на испытаниях, является исключительно интересной машиной с универсальным движением, требует, как боевая машина большой разработки и введения ряда конструктивных усовершенствований и изменений».

Многочисленные делегации руководящего состава РККА еще на начальном этапе испытаний (с конца марта и до 16 апреля) были ознакомлены с приобретенной заморской новинкой, которая в целом произвела на них хорошее впечатление. Поэтому уже 24 апреля 1931 г. на ленинградском заводе «Большевик» состоялось совместное совещание «О танковой программе на заводе на 1931 г.». О важности рассматриваемого вопроса свидетельствует состав участников совещания: К. Е. Ворошилов, М. Н. Тухачевский, Славин (РВС ЛВО), Карпенко (ОГПУ), Литуновский, И. А. Халепский, И. А. Лебедев (УММ), Сальников (Директор завода), К. К. Сиркин, Забржевский (технические директора завода), а так же другие представители завода и цехов. В третьем пункте постановления было записано: «Завод принимает заказ на изготовление в текущем (1931) году на 100 танков «БТ» (модель «Кристи») при условии снабжения его прокатной цементированной броней, причем для разработки рабочих чертежей переключается с 1 мая с. г. на эту работу специальное танковое конструкторское бюро, заканчивающее в данный момент рабочие чертежи Т-26. ...В связи с производством «БТ» дальнейший выпуск Т-18 прекратить».

Но этим планам не суждено было сбыться. Дело в том, что финансово-плановая комиссия Наркомата по Военным и Морским делам (НКВМ) наметила на 1931 г. изготовление 150 средних танков «ТГ» немецкого конструктора Э. Гроте. Но из-за задержки изготовления опытного образца нового типа среднего танка, заместителем председателя РВС республики И. П. Уборевичем, по предложению И. А. Халепского, было разрешено заказать на Харьковском паровозостроительном заводе (ХПЗ) им. Коминтерна изготовление 200 средних танков Т-24 вместо танков «ТГ». Но так, как договор на их изготовление даже к концу апреля 1931 г. еще не был заключен, то Комиссия Обороны (КО) СССР в начале мая проработала вопрос о возможности производства на ХПЗ танка БТ («Кристи»). С этого момента началась история создания и развития отечественных легких колесно-гусеничных танков БТ. [9]