Предисловие

Книга проф. Н. А. Фигуровского «Очерк развития русского противогаза во время империалистической войны 1914–1918 гг.» представляет собой систематическое изложение истории возникновения, развития и усовершенствования средств индивидуальной противогазовой защиты, применявшихся в первую мировую войну. Книга содержит богатый фактический, до сих пор неопубликованный материал и дает ясное представление о той огромной роли, которую сыграли передовые представители русской науки в создании противогаза. Большое внимание, в частности, уделено выдающейся роли акад. Н. Д. Зелинского, которого автор заслуженно считает создателем угольного противогаза. На большом, насыщенном фактами материале автор книги показывает ту безотрадную картину, которая характеризовала деятельность (вернее бездеятельность) и даже противодействие ведомств занимавшихся вопросами противогазовой защиты в царской армии. Материал, приведенный в книге, представляет исключительный интерес, в особенности сейчас, в дни великой отечественной войны, когда вся наша страна единодушно стремится полностью ликвидировать фашистские полчища, осмелившиеся посягнуть на нашу великую Родину.

Выпуская книгу Н. А. Фигуровского, Отделение химических наук Академии наук СССР кладет начало выпуску ряда научных и научно-популярных книг, посвященных вопросам оборонной химии. В области противогаза в ближайшее время выйдет в свет книга акад. Н. Д. Зелинского и В. С. Садикова: «Уголь как средство борьбы с удушающими и ядовитыми газами» (экспериментальные работы 1915–1916 гг.) и подготавливается к печати «научно-популярная книга проф. Е. В. Алексеевского «Противогазы».

* * *

31 мая 1915 г. (18 мая по старому стилю) немцы произвели первую газобаллонную атаку на русском фронте. Эффект этого события не явился чем-то исключительным на фоне неудач старой русской армии в Восточной Пруссии, Галиции и Польше, сопровождавшихся огромными потерями живой силы. Однако известие о газовой атаке всколыхнуло самые широкие слои населения тогдашней России.

За месяц с небольшим перед этим (22 апреля 1915 г.) подобная же газобаллонная (волновая) атака была произведена немцами на французском фронте. Таким образом, химическое нападение 31 мая на реке Равке у Воли Шидловской не было неожиданностью для русского командования и правящих кругов. Тем не менее самый факт применения противником нового средства военного нападения вызвал в этих кругах растерянность, в значительной мере отразившуюся на первоначальных мероприятиях по обеспечению войск эффективными средствами защиты от газов.

Впрочем, эта растерянность в связи с применением нового средства войны имела серьезные основания:

«Царская Россия вступила в войну неподготовленной. Промышленность России сильно отставала от других капиталистических стран. В ней преобладали старые фабрики и заводы с изношенным оборудованием... Царская армия терпела поражение за поражением. Немецкая артиллерия засыпала царские войска градом снарядов. У царской армии не хватало пушек, не хватало снарядов, не хватало даже винтовок. Иногда на трех солдат приходилась одна винтовка. Уже во время войны раскрылась измена царского министра Сухомлинова, оказавшегося связанным с немецкими шпионами»{1}. [5]

Так рисует картину состояния России и царской армии во время войны «Краткий курс истории ВКП(б)».

На фоне такого катастрофического положения армии и страны новое средство нападения сулило новые неудачи и поражения на фронте. Это с полной ясностью сознавалось всеми, кто хотя бы в самых общих чертах представлял себе реальные возможности, которыми располагала царская Россия для ведения войны с таким сильным противником, как Германия.

Одним из наиболее слабых участков в системе обороны старой России была химическая промышленность. В сущности в довоенной России совершенно не было химической промышленности. Небольшое число мелких, большей частью кустарных и полукустарных заводов, изготовлявших, главным образом, товары широкого потребления, конечно, не было в состоянии справиться с колоссальными запросами на химические продукты, возникшими в. связи с войной. Применение на фронте отравляющих веществ усугубило и без того напряженное положение с производством ряда важнейших веществ. Требовалось заново строить быстрыми темпами большие заводы для производства кислот и щелочей, взрывчатых и отравляющих веществ, противогазов и разнообразной аппаратуры, связанной с применением на фронте химических средств.

Характеризуя положение царской России во время войны, необходимо остановиться на состоянии науки, от которой в первую очередь зависело обеспечение армии новейшими средствами нападения и обороны. Известно, что наука в России, и в частности химия, уже в XIX веке стояла на высоком уровне. Плеяда блестящих ученых, вышедших из русского народа, обогатила мировую науку открытиями первостепенной важности. И в предвоенный период, и во время войны 1914–1918 гг. среди русской профессуры имелось немало выдающихся ученых с мировым именем. Большинство их уже с самого начала войны было так или иначе привлечено к работам по заданию различных оборонных организаций.

В истории химической войны и, в частности, особенно в истории развития противогаза русские ученые сыграли исключительно важную роль. Теперь можно определенно констатировать, что ряд важнейших отравляющих веществ был впервые предложен русскими учеными (фосген, хлорпикрин). Проблема мощного противогаза была решена в России еще в конце лета 1915 г., т. е. раньше, чем во всех других странах, и если бы не предательское [6] сопротивление продвижению важнейших изобретений со стороны царских уполномоченных, то несомненно, что потери русской армии от отравлений уменьшились бы уже в начале 1916 г. в сотни и тысячи раз.

Конечно, далеко не все изобретения и предложения встречали сопротивление или непризнание со стороны властей и военного командования. Многие авторы в сущности никчемных предложений получили миллионные гонорары. Наряду с этим многие ученые, сделавшие весьма ценные изобретения, встречали сопротивление попыткам хотя бы в скромных масштабах реализовать свои идеи. Весьма характерен в этом отношении пример с академиком Н. Д. Зелинским — изобретателем угольного противогаза. В обстановке, при которой была дорога каждая минута, ему пришлось потратить для доказательства вполне очевидного факта — защитных свойств угля{2} — около года. Многочисленные испытания предложенных им приборов, организованные различными учреждениями в 1915 и 1916 гг., неизменно давали хорошие результаты. Однако противогаз не пускали в армию, и только тогда, когда изобретение Н. Д. Зелинского было реализовано в Англии и Германии, угольный противогаз начали изготовлять крупными партиями для снабжения фронтовых частей. Но и после такого запоздалого признания Н. Д. Зелинский не получил за свое изобретение ни копейки. Более того он был устранен от участия в его дальнейшем усовершенствовании. Вот выдержка из письма председателя Химического комитета при Главном артиллерийском управлении генерала В. Н. Ипатьева Н. Д. Зелинскому:

30 сентября 1916 г. № 1063/3018

.... имею честь сообщить вам, что руководство и наблюдение за производством угля, порученное мною приемной комиссий при IV отделе, в настоящее время дало настолько хорошие результаты в отношении качества получаемого Центральным военно-промышленным комитетом и Московским Земсоюзом угля, что я нахожу возможным освободить вас от исполнения возложенных на вас обязанностей по угольному делу».

Протесты Н. Д. Зелинского ни к чему не привели, и он принужден был оставить начатое и налаженное им дело.

Этот пример характеризует ту общую обстановку неразберихи, которая царила в учреждениях дореволюционной [7] России. В такой обстановке личная заинтересованность ведомственных заправил сплошь и рядом предпочиталась здравому смыслу. Беспримерная волокита с угольным противогазом отнюдь не связана с недопониманием сущности этого изобретения. Она обусловлена, с одной стороны, вполне сознательным противодействием ряда лиц из военно-санитарного ведомства во главе с принцем А. П. Ольденбургским, противопоставившим противогазу Зелинского свой, оказавшийся негодным, противогаз{3} и, с другой стороны, принадлежностью Н. Д. Зелинского к прогрессивной части русской интеллигенции{4}, вследствие чего общее отношение к нему со стороны правительственных чиновников было далеко не благожелательным.

История русского противогаза дает немало и других примеров недопустимой волокиты царских учреждений и чиновников при проведении в жизнь важнейших мероприятий по защите войск. Жизнь русского солдата приносилась в жертву честолюбию «власть имущих», стремлению ловких дельцов нажиться на новом деле. Если к этому добавить еще и неспособность царского командования вести войну в новых условиях, техническую безграмотность большинства офицеров старой армии, то станут понятными причины огромных потерь русской армии от газов в 1915 и 1916 гг.

В книге известного американского генерала Франса{5} описывается картина паники среди французских войск во время первой газовой атаки (22 апреля 1915 г.). Совершенно иная картина наблюдалась 31 мая на русском фронте. Здесь не было и тени паники. Несмотря на тяжелые потери и полное отсутствие каких бы то ни было защитных средств, войска проявили исключительную стойкость, отбив ряд немецких атак, предпринятых после выпуска газов. Русский солдат дал всему миру еще один пример беззаветного героизма и бесстрашия перед новым ужасным средством войны. [8]