Предложение Н. Д. Зелинского

Вся эта масса разнообразных конструкций проходила иногда длительные испытания в различных комиссиях, что, несомненно, затрудняло продвижение наиболее эффективного противогаза, предложенного Н. Д. Зелинским (ныне — членом Академии наук СССР), который в течение осени и зимы 1915–1916 гг. проходил многочисленные испытания в различных комиссиях и по крайней мере лишь после десяти официальных испытаний, наконец, был одобрен в феврале 1916 г. благодаря настоятельному вмешательству ряда организаций.

Еще в июне 1915 г. Н. Д. Зелинскому, работавшему в то время в Петрограде заведующим Центральной лабораторией министерства финансов, пришла мысль использовать уголь для целей защиты от газов. Соприкасаясь по роду [53] своей деятельности с производством спирта, в котором уголь с давних пор применялся для очистки сырца, Н. Д. Зелинский имел в своем распоряжении различные сорта углей и, поставив соответствующие опыты, обнаружил, что уголь действительно является мощным средством для поглощения ядовитых газов. В особенности хорошие качества в этом отношении показал уголь, так называемый «оживленный», т. е. подвергшийся вторичному обжигу, после того, как этот уголь уже использовался для очистки спирта.

О том, каким образом возникла мысль об угле как средстве защиты от газов, Н. Д. Зелинский рассказывает{50}:

«В начале лета 1915 г. в Санитарно-техническом отделе Русского технического общества несколько раз рассматривался вопрос о газовых атаках неприятеля и мерах борьбы с ними. В официальных сообщениях с фронта подробно описывалась обстановка газовых атак, случаи поражения от них и немногочисленные случаи спасения солдат, находившихся на передовых позициях. Сообщалось, что те оставались в живых, кто прибегал к таким простым средствам, как дыхание через тряпку, смоченную водой или уриной, или дыхание через рыхлую землю, плотно касаясь ее ртом и носом, или, наконец, спасались те, кто хорошо покрывал голову шинелью и спокойно лежал во время газовой атаки. Эти простые приемы, спасшие от удушения, показывали, что в то время, по крайней мере концентрация газов в воздухе была хотя и смертельно ядовитой, но все же незначительной, раз можно было спасти себя такими простыми средствами.

Это последнее обстоятельство произвело на нас большое впечатление, и обсуждая затем вопрос о возможных мерах борьбы с газовыми атаками, мы решили испробовать и применять также простое средство, действие которого было бы вполне аналогично действию материи солдатской шинели или гумусу почвы. Как в том, так и в другом случае ядовитые вещества не химически связывались, а поглощались, или адсорбировались шерстью и почвой. Такое средство мы думали найти в древесном угле, коэффициент адсорбции которого по отношению к постоянным газам, как это известно, много больший, чем для почвы».

Предварительные опыты с углем были произведены в лаборатории Министерства финансов. В пустой комнате сжигалась сера, и когда концентрация сернистого газа достигала величины, при которой в комнату невозможно было войти без противогаза, в нее входили люди с надетыми угольными респираторами (носовой платок, в котором был [54] завернут зерненый уголь). Было точно установлено, что в такой невыносимой атмосфере «дыша через респиратор» можно было оставаться в течение многих минут и до получаса, не испытывая никаких неприятных ощущений{51}. Конечно, хорошие результаты констатировались лишь тогда, когда была вполне обеспечена герметичность прилегания к лицу такого импровизированного приспособления.

В июне 1915 г. Н. Д. Зелинский впервые доложил о найденном им средстве на заседании противогазовой комиссии при Русском техническом обществе в Петрограде (в Соляном городке), а 12 августа он уже выступил с сообщением об угле на экстренном заседании Экспериментальной комиссии в Москве. В своем сообщении Н. Д. Зелинский указывал, что защитное действие угля является универсальным и к тому же уголь имеется в России в вполне достаточном количестве. Комиссия решила немедленно приступить к испытаниям угля{52}.

Первое испытание было произведено 12 августа в камере, содержащей фосген в концентрации в 0,01% прямо на людях. Оказалось, что при заполнении небольшого цилиндра маски Трындина (8 см длиной и 5 см в поперечнике) зерненым углем можно оставаться в камере с надетой маской 15 мин. и более, не ощущая фосгена.

13 августа днем в Москве во 2-й Градской больнице был поставлен опыт на собаке. Последняя с надетой угольной маской была помещена под большой стеклянный колокол (емкостью в 50 л) в атмосферу с содержанием 0,1% фосгена. Слой угля имел 15 см длины и 5 см в поперечнике. Собака находилась в камере 23 мин. и не только осталась жива, но и не показала никаких признаков ухудшения своего состояния. Результаты обоих испытаний были доложены на заседании Экспериментальной комиссии вечером 13 августа, где Н. Д. Зелинский предварительно сделал большой доклад об угле и его способности адсорбировать газы. Таким образом, оставалось только доказать способность угля защищать от удушливых газов в концентрациях, применяемых на фронте, и одновременно выработать способ практического применения угля.

Дальнейшие испытания угля производились в комиссии довольно интенсивно. Уголь испытывался 14, 18, 22 и 27 августа. Вначале опыты производились (в камере с хлором. и фосгеном) с малыми угольными фильтрами. В носовой [55] платок помещался уголь слоем толщиной в 2–3 см и такое приспособление прикладывалось к лицу. Для этой же цели использовалась марлевая маска, между слоями которой помещался слой угля в 2–3 см толщиной. Оказалось, что даже такие примитивные приспособления защищали в особенности против хлора в течение нескольких минут (один раз до 6 мин.); было также зафиксировано защитное действие при малых концентрациях фосгена (0,001–0,005%).

Значительно большей мощностью обладали угольные фильтры, если несколько большее количество угля помещалось в цилиндры из жести. При этом приведенный выше результат с цилиндром от маски Трындина являлся наихудшим. Цилиндры же размерами 12 X 10 см, наполненные углем, позволяли находиться в камере с 0,06% хлора в течение 8 мин. и после этого еще при добавке в камеру фосгена 0,02% в течение 2,5 мин.

Еще лучше защищали цилиндры размером 18 Х 8 см. При испытаниях 22 августа один из членов комиссии оставался в камере с содержанием 0,018% фосгена, защищенный таким цилиндром в течение 10 мин. Однако случайное несчастие, происшедшее во время этого опыта, привело к тому, что комиссия дала в конце концов отрицательное суждение об угле. Дело в том, что после выхода из камеры экспериментировавший почувствовал недомогание и заболел надолго. Это было приписано отравлению вследствие недостаточного защитного действия угля, в то время, как виной этого вероятно была просто негерметичность маски. Было также обращено внимание на большое количество мелкой угольной пыли, которая попадает в дыхательные пути при дыхании через угольный фильтр.

Комиссия докладывала общей медицинской комиссии 1 сентября:

«Если вопрос о масках-противогазах мокрых может считаться почти вырешенным, то о масках-противогазах сухих приходится сказать как раз обратное. Сухих масок, которые могли бы по действию равняться с мокрыми, пока нет{53}.

Однако уже через три дня дальнейшие испытания угля снова указали на его исключительно высокие защитные свойства, и вопрос об оценке угля всплыл снова. Инициатором этих испытаний был проф. Шатерников, предложивший свой собственный образец маски, герметически закрывавшей рот и нос и снабженной клапанами. Вдыхательный [56] клапан своей маски проф. Шатерников соединил с помощью стеклянной трубки с бутылью, наполненной 1 500 куб. см угля. Пользуясь этим приспособлением, проф. Шатерников оставался в камере с содержанием 0,075% хлора в течение 20 мин. и, не выходя из камеры, еще 40 мин. после добавления в атмосферу еще 0,075% хлора и 0,025% фосгена. Это был исключительный по убедительности опыт для того времени. Ни один из испытанных до сих пор поглотителей не давал подобного эффекта. Экспериментальная комиссия поспешила изменить свое первоначальное мнение и констатировала в своем решении от 8 сентября{54}.

«Опыты в лаборатории in vitro показывают, что уголь является хорошим поглотителем ядовитых газов (хлора и фосгена), а опыты in vivo на животных и людях свидетельствуют, что взятый в достаточном количестве уголь предохраняет от отравления даже при значительных концентрациях названных газов (хлора до 0,1% и фосгена до 0,025%).

Способность угля поглощать все газы, его дешевизна, изобилие и доступность заставляют обратить на него особое внимание, особенно при защите от ядовитых газов зимой».

Комиссия приняла также постановление об объявлении конкурса на конструкцию противогаза для использования угля и поручила M. H. Шатерникову выработать условия конкурса. 11 сентября Общая медицинская комиссия одобрила это решение.

Дальнейшие опыты с углем, однако, ставились редко (11 сентября, 18 сентября и 10 октября). В этих опытах принимали участие M. H. Шатерников и Ежова и только один раз секретарь комиссии Райский. Было выяснено, что увеличение объема угольного фильтра повышает его защитные свойства, однако экспериментаторы натолкнулись здесь на затруднение, препятствующее увеличению объема фильтра выше некоторого определенного предела. Дело в том, что когда маска не снабжена клапанами, то увеличение объема коробки приводит к возрастанию так называемого «вредного пространства», затрудняющего дыхание. Несмотря на очевидность вызываемого этим эффекта, экспериментаторы не давали себе отчета в серьезности влияния этого фактора на состояние в противогазе и приписали затруднение дыхания при увеличении объема фильтра увлажнению марлевой прокладки сверху фильтра и забиванию ее угольной пылью.

Несмотря на все успехи проведенных испытаний, многие [57] члены Экспериментальной комиссии все еще отрицательно относились к вопросу о рекомендации угольного противогаза для вооружения армии, и Н. Д. Зелинскому пришлось иным путем пробивать брешь в стене косности и консерватизма, а иногда и прямого противодействия властей продвижению противогаза.

Наряду с испытаниями противогаза в Москве в Петрограде шла работа своим путем. Проф. А. Е. Фаворский (ныне академик) по поручению военных властей произвел поверочные опыты с углем и подтвердил сделанные Н. Д. Зелинским выводы о защитных свойствах угля: в Петроградской комиссии, созданной по приказу принца Ольденбургского, 24 ноября были произведены опыты с углем, помещенным в бутылки без дна{55}. Эти опыты надо отметить, во-первых, потому, что на них впервые фигурировал предложенный инженером Э. Л. Куммантом резиновый шлем, впоследствии составивший с угольной коробкой единый прибор, носивший название противогаза Зелинского-Кумманта. Присутствовавшие на испытаниях сотрудники Н. Д. Зелинского В. С. Садиков, Розенблат и Степанов провели опыты с новой поглотительной массой, содержащей помимо березового угля 20% кровяного угля, помещавшегося: тонким слоем у входного отверстия противогаза. На этих испытаниях в приборе с шлемом Кумманта препаратор Степанов пробыл в камере (0,012% хлора) 33 мин. и затем в смеси хлора и фосгена — 19 мин. и вторично в том же приборе — 7,5 мин.

Таким образом, в ноябре 1915 г. было уже совершенна ясно, что уголь является лучшим средством для защиты от газов, и были выработаны принципиальные схемы противогазов. Тем не менее Управление принца Ольденбургского всеми силами тормозило изобретение Н. Д. Зелинского. Генерал В. Н. Ипатьев пишет по поводу создавшегося тогда положения с противогазом Н. Д. Зелинского{56}:

«Казалось бы, что предложение Зелинского надо было использовать как можно скорее, тем более, что в это время инженер Куммант предложил противогазовый аппарат, в котором можно было с удобством применить для поглощения активированный уголь (окончательная конструкция противогаза была разработана Н. Д. Зелинским в сотрудничестве с инж. Э. Л. Куммантом — Н. Ф.). Но, к сожалению, как это часто бывает у нас, началась бесконечная волокита, которая сильно затормозила [58] проведение в жизнь столь важного изобретения. С одной стороны самолюбие лиц, работавших в отделе противогазов верховного начальника, не позволило откровенно признать, что не у них, а на стороне сделано это открытие, а с другой стороны боязнь авторов изобретения потерять приоритет и вследствие этого лишиться материальных и других выгод».

Генерал Ипатьев вполне прав, когда говорит об отношении управления принца Ольденбургского к изобретению Зелинского. Однако он совершенно неосновательно обвиняет Зелинского в боязни потерять приоритет. В своих многочисленных письмах того времени к ряду лиц, в том числе и к самому принцу Ольденбургскому и его помощнику Иорданову, Н. Д. Зелинский указывает, что он считает свое изобретение имеющим важное государственное значение и только потому не считает возможным разглашать секрет изготовления активированного угля. Что же касается вопроса о материальных выгодах, то в целом ряде документов Н. Д. Зелинский подчеркивал свою полную незаинтересованность в них. Он прямо заявляет, что не считает возможным и допустимым получать деньги за спасение, жизни людей. Впрочем сам генерал Ипатьев принужден признать, что Н. Д. Зелинский не получил ни копейки за свое изобретение. Он пишет{57}:

«Заслуги проф. Н. Д. Зелинского, Кумманта, князя Авалова и Прокофьева в деле разработки противогаза для нашей армии были оценены Химическим комитетом, который возбудил ходатайство перед Особым совещанием по обороне о награждении этих лиц за их изобретение. К сожалению это дело не было доведено до конца и только небольшое вознаграждение удалось выхлопотать Н. Т. Прокофьеву за его работы по мокрому противогазу. Что касается Н. Д. Зелинского и князя Авалова, то они не получили ни одной копейки. Что касается Кумманта, то он вследствие того, что мог взять патент за изобретенную им резиновую маску, вошел в соглашение с фирмой Треугольника и получил с каждой резиновой маски, поставленной Военно-промышленному комитету, известную сумму (50 коп. — Н. Ф.), что при миллионных заказах респираторов дало ему возможность получить громадный гонорар».

В чем же состоял способ активации угля, предложенный Н. Д. Зелинским? Мы уже отмечали, что первоначальные наблюдения и опыты установили наличие повышенной активности у углей «оживленных», т. е. ранее применявшихся для очистки спирта-сырца и затем вторично обожженных. Поэтому первые лабораторные методы активации, [59] использованные Н. Д. Зелинским, были основаны на применении в качестве активирующего средства разбавленного спирта. Из опубликованных в свое время данных{58} видно, что в докладах 6 ноября в ЦВПК в подотделе по борьбе с удушливыми газами, 15 ноября в Военно-химическом комитете и 24 ноября в заседании Экспериментальной комиссии Н. Д. Зелинский описал два способа активации угля. Первый способ заключался в обжиге березового или липового угля-сырца при доступе воздуха в подовой или колосниковой печи с целью удаления из угля продуктов сухой перегонки (смол) и затем в пропитке угля летучими органическими соединениями (метиловым спиртом, этиловым спиртом, уксусным, петролейным или этиловым эфирами) и вторичном обжиге этого угля в ретортных печах при малом доступе воздуха. Н. Д. Зелинский указывал, что введение в поры угля веществ с высокой упругостью пара способствует быстрому освобождению углистой массы от адсорбированных ею при предварительном обжиге тяжелых углеводородов и тем самым сообщению углю большей пористости, и, следовательно, большей удельной поверхности. Для получения особо высокоактивных углей с активностью в 30–40% пропитку и повторный обжиг производят еще один или несколько раз.

Второй способ, примененный Н. Д. Зелинским, на практике отличался от первого только тем, что во второй стадии обработки уголь пропитывался вместо спирта водой. По объяснению Зелинского обжиг угля, предварительно пропитанного водой, при высоких температурах приводит к образованию водяного газа, что способствует разрыхлению угля. При этом процесс должен вестись следующим образом: хорошо обожженный в подовых печах уголь-сырец гасится водой и во влажном состоянии вновь вносится в подовую печь, где нагревается в течение 2 час. до ярко-красного каления и затем на 2–3 часа оставляется в печи без доступа воздуха («томится»). Применяемая для пропитки угля вода должна быть мягкой.

Как видно из описаний, процесс активации угля был предложен и поставлен с современной точки зрения вполне научно и в общих чертах удержался до наших дней. Изменения, внесенные в него для определенных сортов угля, касались лишь режима обработки и конструкций печей. К слову сказать, что для Зелинского уже в то время была [60] ясна возможность использования для целей активации предварительной пропитки угля растворами солей и были проведены соответствующие опыты, давшие положительные результаты.

Возвращаясь к истории продвижения противогаза в армию, мы должны прежде всего констатировать перерыв в испытаниях угольных противогазов в Экспериментальной комиссии с ноября по январь, вызванный несомненно противодействием принца Ольденбургского.

Лишь 9 января 1916 г. Экспериментальная комиссия в Москве снова вернулась к вопросу о противогазе Зелинского. На этот раз он испытывался параллельно с противогазом Горного института. Было установлено (студент Филимонов и проф. Шатерников), что угольный противогаз является несомненно более мощным и удобным, по сравнению с противогазом Горного института. Цилиндры, наполненные углем (11X5,5 и 14Х10Х6 см), позволяли оставаться [61] в камере около 30 мин. в присутствии 0,1% фосгена (фиг. 30). Здесь же было установлено, что противогаз доктора Богодарова с массой Московского технического училища не защищает от фосгена.

16 января состоялись новые испытания с коробками, выработанными в Экспериментальной комиссии (фиг. 31). Размер этих коробок был уже достаточным для обеспечения вполне надежной защиты от OB (19X10 и 24X12 см). Оба экспериментатора, защищенные такими противогазами (со шлемом Кумманта), пробыли в камере при концентрации более 0,001% фосгена 30 мин., причем было ясно, что они могли пробыть и дольше. В то же самое время противогаз Богодарова показал проскок фосгена уже на 6-й мин.

Таким образом, это испытание угля дало более чем удовлетворительные результаты. В протоколе испытаний отмечено, что:

«...простота конструкции и дешевизна коробок Экспериментальной комиссии заставляет, по крайней мере в настоящее время, отдать предпочтение этой комбинации перед другими однородными методами борьбы с удушливыми газами»

Вечером того же дня (16 января) Экспериментальной комиссией было вынесено решение, в котором говорилось{59}:

«Древесный активированный по способу Зелинского уголь как универсальный твердый поглотитель, как вещество дешевое и вполне доступное, вполне применим в противогазовых коробках [62] без клапанов и имеет исключительное преимущество перед другими сухими противогазами, до сих пор предложенными.

Маска инж. Кумманта последнего образца в соединении с респиратором проф. Зелинского является в настоящее время наиболее простым и лучшим из предложенных противогазов».

Однако при утверждении этого решения, которое состоялось, по-видимому, 24 или 25 января, в Экспериментальной комиссии обнаружились разногласия. О их существе проф. Шатерников пишет в астном письме Н. Д. Зелинскому (от 26 января), что член комиссии Горбенко «и его подголосок Райский» выступили против первой части решения, указывая на то, что, не зная способа активации угля, они не имеют права рекомендовать противогаз для снабжения. Однако успеха их выступление не имело и протокол был утвержден в вышеприведенной редакции.

Н. Д. Зелинскому примерно в начале января удалось добиться разрешения на организацию производства угля заводским способом. 11 января на Петроградском казенном винном складе № 4 были подготовлены ретортные печи для оживления и опытного обжига угля по новому способу. Однако официально противогаз еще не был одобрен и для развертывания производства угля требовалось разрешение принца Ольденбургского. 20 января Йорданов (помощник принца Ольденбургского) назначил официальную комиссию для испытаний угольного противогаза. В состав этой комиссии вошли профессора: Фаворский, Зелинский, Дзержговский, Хлопин, Скочинский, Шредер и др. На испытаниях присутствовали [63] также профессора Чугаев, Поспелов и ряд других лиц. Опять-таки эти испытания были сравнительными. Одновременно с противогазом Зелинского испытывался-противогаз Горного института, английский шлем и противогаз принца Ольденбургского. Испытание проходило в Петрограде в камере Ветеринарного института и снова показало исключительно высокие качества противогаза Зелинского, резко выделяя его среди других испытывавшихся приборов. Даже при сравнительно высоких концентрациях фосгена и хлора все солдаты, находившиеся в камере в противогазе Зелинского, смогли оставаться там около часа и более и вышли по случайным причинам или по приказанию. Все остальные противогазы напротив показали исключительно низкие защитные качества. Приведем выписку из протокола этого официального испытания{60}:

Испытания в камере Ветеринарного института над солдатами

23 января 1916 г. Первый час испытания в покойном состоянии
	Время пребывания в камере
1. Афанасий Стадницкий (англ. шлем)	25 сек.	Ело глаза, кашель был
2. Генрих Дановский (заменен Аксентьевым) (англ. шлем)	25 сек.	Удушье, слабый кашель
3. Василий Гусаков (тип № 1 Горного института)	30 сек.	Ело глаза, газа не чувствовал
4. Иван Кузьминский (тип № 2 Горного института)	5 мин.	Ело глаза
5. Борис Лисецкий (тип № 3 Горного института и маска Куммата)	25 сек.	Ело глаза, небольшой кашель
6. Андрей Семенов (тип № 4 Горного института и маска Кумманта)	25 сек.	Ело глаза, небольшой кашель
7. Николай Галушкин (респ. № 60 проф. Зелинского, маска Кумманта)	33,5 мин.	Запаха не было и кашля нет
8. Федор Ключук (респ. № 39 проф. Зелинского, маска Кумманта)	44,5 мин.	Начало разъедать глаза и слизистую оболочку
9. Сергей Степанов (респ. Ne 77 проф. Зелинского, маска Кумманта)	66 мин.	Ничего не чувствовал, вышел по приказу
Во второй час испытания производились воинские упражнения (все респираторы прежние)
10. Александр Буметов (англ. шлем)	30 сек.	Проникает газ в рот и нос
11. Иван Новицкий (англ. шлем)	60 сек.	Проникает газ в. дыхательные органы и глаза
12. Николай Кладов (тип № 2 Горного института, очки Московского типа без маски)	10 мин.	Сильный кашель, слюноотделение, задохнулся
13. Тимофей Баранов (тип № 1 Горного института, без маски)	21,5 мин.	Сильный кашель, передвинулся во рту загубник
14. Виталий Попов (тип № 3 Горного института и маска Кумманта)	30 сек.	Задохнулся от газа
15. Дмитрий Артамошкин (тип № 4 Горного института и маска Кумманта)	2 мин.	Действует на глаза
16. Бродович (тип № 3 Горного института и маска Кумманта)	40 сек.	—
17. Иван Грибков (респ. № 39 проф. Зелинского и маска Кумманта)	1,5 мин.	Жаловался на резь в глазах{61}
18. Николай Кривушин (респ. №60 проф. Зелинского и маска Куммачта)	60 мин.	Вспотел, мог бы быть дольше, все воинские движения по программе выполнил
19. Федор Шабалин (респ. проф. Зелинского и маска (другая) Кумманта{62})	22 мин.	Тяжело стало дышать, когда начал работать, вкуса и запаха газа не чувствовал
20. Василий Савельев (респ. № 77 проф. Зелинского и маска Кумманта)	69 мин.	Ничего не чувствовал, был вызван

Казалось бы, что после этих испытаний противогаз Зелинского получил, наконец, полное признание и что необходимо немедленно заботиться о его производстве в широком масштабе для снабжения армии. На деле оказалось, однако, что результаты этого испытания еще недостаточно убедительны и требуются новые испытания. Управление принца Ольденбургского вопреки здравому смыслу решило заказать Центральному военно-промышленному комитету 3 500 000 шт. противогазов Горного института, вместе с тем все попытки сделать заказ противогаза Зелинского оставались безуспешными. В феврале защитные свойства противогаза Зелинского демонстрировались царю{63}, и несмотря на это, вопрос о заказе на противогазы не продвинулся.

28 февраля Н. Д. Зелинский просит главного военно-санитарного инспектора созвать комиссию для окончательного суждения на основе опытов о пригодности противогазов Горного института и Зелинского, и, наконец, в начале марта было решено дать заказ на 200 000 шт. противогазов Зелинского. Для производства угля, наблюдение за которым было поручено Н. Д. Зелинскому, были использованы печи ряда казенных винных складов (№ 4 в Петрограде и № 1 в Москве), а также в дальнейшем Московский и Петроградский газовые заводы.

У Ипатьева кратко описана история первого заказа противогазов Зелинского{64}. Этот заказ был дан под давлением Генерального штаба, минуя Управление принца Ольденбургского:

«Произошло это под влиянием недоверия как со стороны Ставки, так и со стороны Особого совещания по обороне к деятельности Отдела [66] противогазов Верховного санитарного начальника. В целом ряде совещаний, в которых участвовали члены Государственной думы и Государственного совета, входящие в состав Особого совещания по обороне, и ученые и технические силы, для многих стало очевидным нежелание со стороны Отдела противогазов отдать преимущество лучшему типу противогаза Кумманта и Зелинского, несмотря на то, что нельзя было указать отрицательных сторон этого образца».

Цифра заказа была вскоре увеличена вдвое, до 400 000 шт., однако, несмотря на наличие достаточных запасов угля для обеспечения этого заказа, дело находилось под угрозой срыва. Как уже упоминалось, Управление принца Ольденбургского, приступив к изготовлению 3 500 000 шт. противогазов своего типа, решило просто-напросто изъять из запасов Зелинского половину угля, о чем была направлена бумага начальнику отдела по устройству и службе войск Генштаба (см. выше), несмотря на то, что последний незадолго до этого (12 и 27 марта) напоминал Центральному военно-промышленному комитету о необходимости создания запасов угля на случай заказа 2–2.5 млн. противогазов Зелинского.

Можно было бы продолжать описание подобных документов того времени, но мне кажется и этого достаточно для совершенно определенного вывода о том, что противогаз Зелинского просто не хотели давать в армию, всячески тормозя даже этот первый сравнительно ничтожный заказ. Между тем противогаз Горного института, носивший название «тип принца Ольденбургского», спешно изготовлялся в огромном количестве на хорошо оборудованном заводе «Респиратор» на Обводном канале в Петрограде{65}.

В то самое время, как эта беспримерная волокита мешала новому изобретению, найти себе применение в армии, чрезвычайно в нем нуждавшейся, немцы производили атаку за атакой. Новые и новые тысячи жертв газовых атак заполняли тыловые госпитали. Особенно большие потери понесла армия при газовой атаке под Сморгонью 20 июня 1916 г., когда немцы впервые применили на русском фронте фосген. Лишь немногие солдаты из попавших в волну газа спаслись. Влажные противогазы, а также противогазы Горного института вовсе не обеспечивали защиты. К этому времени в войсках имелось всего лишь несколько процентов противогазов Зелинского. В дальнейшем, в связи с поступлением на фронт новых партий противогазов, дело немного [67] улучшилось и, как видно из ведомости состояния противогазового имущества в войсках Северо-западного фронта от 23 августа, в армиях имелось в среднем до 20% противогазов Зелинского.

Сведения о состоянии противогазов в армиях Северо-западного фронта за 23 августа 1916 г.

		на руках	в запасе
2-я Армия	Маска-рыльце № 4	247 234	—
	с вкладышем	59 346	—
	Всего	206 580	769
	Зелинского-Кумманта	63 489	160
	Горного института	15 125	—
	Англ, шлемы	29 832	6 270
	Всего	315 026	7 199
3-я армия без 25-го корпуса	Маска-рыльце № 4	161 468	7 199
	Зелинского-Кумманта	24 927	—
	Горн. института	20 671	—
	Англ. шлемы	29 24	—
	Всего	231 366	7 199
4-я Армия	Маска-рыльце № 4	90 214	—
	Зелинского-Кумманта	43 172	54 596
	Горного института	16 684	54 316
	Англ. шлемы	11 535	—
	Всего	141 605	70 922
10-я Армия	Маска-рыльце № 4	427 379	1 004
	Зелинского-Кумманта	197 816	25 022
	Горного института	96 589	13 390
	Англ. шлемы	77 749	—
	Всего	799 533	39 416

Некоторое улучшение с продвижением противогаза в армию наметилось лишь в марте 1916 г. благодаря передаче руководства противогазовым делом в руки вновь организованного Химического комитета. Уже 24 марта эта организация передала Военно-промышленному комитету заказ на крупную партию противогазов. Однако поступление противогазов в армию шло весьма медленно, и лишь небольшая [68] часть войск к весне 1916 г. была снабжена противогазами Зелинского. Несмотря на это, популярность противогаза в армии была огромной. Сам Н. Д. Зелинский получал большое число писем с фронта с просьбой о высылке противогазов{66}. Требования о высылке образцов противогазов поступали также и от союзников. 27 февраля 1916 г. по требованию Генштаба в Лондон были высланы пять противогазов Зелинского для исследования. Англичане не верили, что чистый березовый уголь может оказаться хорошим средством защиты от газов, и подвергли присланные образцы угля в противогазах кропотливому микроскопическому и химическому исследованию, пытаясь раскрыть «секрет» Н. Д. Зелинского. Однако к своему удивлению они обнаружили, что имеют дело с чистым углем без всякой его пропитки и сообщили об этом в Россию{67}.

Насколько вообще союзники отстали в исследованиях угля от русских, видно из того, что известный профессор фармацевтической школы в Париже Лебо только в 1916 г. приступил к изучению поглотительной способности угля (вероятно по поручению французского правительства) в условиях, сходных с работой угля в противогазе. В своих отчетах, датированных 29 июня 1916 г. и 29 января 1917 г., проф. Лебо приводит две серии опытов, показавших, что уголь обладает максимальной активностью в том случае, когда он активируется медленным прокаливанием при 600° в течение нескольких часов{68}. Для русских ученых такие способы активации были уже давно пройденным этапом. Уголь находил себе новые применения и обнаруживал новые качества, получившие, большое значение в будущем. Уже 25 января 1916 г. Н. Д. Зелинскому было сообщено, что уголь с успехом применяется как катализатор в производстве фосгена на одном из опытных заводов.

Начавшееся производство угольных противогазов захватило небольшой коллектив сотрудников, сгруппировавшихся вокруг Н. Д. Зелинского. Было необходимо не только наладить промышленное получение активированного угля, но и давать довольно значительные его количества для снаряжения коробок. Заказ следовал за заказом, и надо было вводить в производство новые печи. Вскоре, помимо казенных [69] винных складов, активация угля стала осуществляться на Московском и Петроградском газовых заводах, где объемы печей и производительность оказались значительно большими, чем в спиртовом производстве.

Хотя передача руководства противогазовым делом в руки Химического комитета при Главном артиллерийском управлении и улучшила несколько дело с продвижением противогаза в армию, отношение к изобретателю Н. Д. Зелинскому продолжало оставаться весьма неблагожелательным. Возможно, что причиной этого явилось назначение на пост начальника IV противогазового отдела Химического комитета Н. А. Иванова, перешедшего с этого же поста из Управления принца Ольденбургского. Химический комитет всячески пытался устранить Зелинского от участия в производстве угля и его председатель генерал В. Н. Ипатьев воспользовался в сущности весьма случайным поводом для того, чтобы осуществить это намерение. Выше мы уже цитировали письмо Ипатьева Зелинскому от 30 сентября 1916 г. Мы не будем приводить здесь всю переписку Зелинского с Ипатьевым по поводу устранения первого от руководства угольным делом, укажем лишь, что Н. Д. Зелинский тяжело переживал такое отстранение без всякой видимой причины от родного ему и созданного им дела. В ряде писем к различным лицам он указывает на эту несправедливость по отношению к нему со стороны Ипатьева и вообще Химического комитета. 15 октября он пишет проф. Чаплыгину (ныне академику):

«Здесь у химиков ГАУ существует цесомненная тенденция отдалить меня от угольного дела. Высказываются, например, такие взгляды, «все это об угле было давно известно и напрасно проф. Зелинский связывает применение угля со своим именем». Теперь все взялись за активированный уголь и доказывают, что я не так это делаю, как нужно. Такая же тенденция есть и у заправил, распоряжающихся в Земгоре.

В другом более позднем письме Н. Д. Зелинский жалуется:

«Теперь менее всего советуются со мною по всем вопросам производства активной угольной массы, несмотря на то, что в этом важном государственном деле обороны от удушающих средств мною и Центральной лабораторией министерства финансов сделано очень много и помимо самой инициативы применения для этой цели древесного угля, как единственного универсального поглотителя, которая исходила впервые от меня

Однако не только отстранение от руководства угольным делом Н. Д. Зелинского, а и другие неприятности [70] имелись на пути нового противогаза. Недостатки его (тяжесть дыхания, угольная пыль, непрочность маски, запотевание ее очков и пр.) вызвали его критику, которая всячески раздувалась вначале Управлением принца Ольденбургского, а затем различными организациями и лицами, более или менее тесно связанными с ним. Недостатки были преувеличены и раздуты, и это дало возможность некоторым недоброжелателям Н. Д. Зелинского поставить вопрос об изъятии противогаза из армии. К сожалению, в эту кампанию «критики» оказались вовлеченными некоторые из близких Н. Д. Зелинскому людей, что не могло не отразиться на его и без того тяжелых переживаниях.