Содержание
«Военная Литература»
Техника и вооружение

Пролог

Осенью 1917 года одесская братва в очередной раз «наехала» на местных крестьян-кулаков, требуя «оказать материальную помощь пролетарской революции».

Причем здесь бронепоезда? — спросите вы и будете неправы. Предприимчивые приморские «пацаны» вместо пистолетов, утюгов и паяльников, столь привычных в наше время, в качестве аргумента использовали бронепоезд «Заамурец», оказавшийся на ремонте в Одессе.

Вид бронированного мотовагона, ощетинившегося пушками и пулеметами, производил неизгладимое впечатление на мирных сельских тружеников, и они жертвовали на дело революции мясо, сало и прочие продукты внутреннего сгорания.

Так одесскими деловыми людьми была открыта еще одна, неизвестная для всего остального цивилизованного мира, область применения недавно появившегося грозного вида военной техники — бронепоезда.

Мало кто знает, что первый выстрел Второй Мировой войны был сделан артиллеристами германского бронепоезда Panzer Zug № 3, атаковавшего в ночь на первое сентября 1939 года приграничную польскую железнодорожную станцию Хойнице.

История бронепоездов оказалась тесно связанной с Россией. Недаром большинство зарубежных справочников и энциклопедий, в статьях «Armoured Train», «Panzer Zug», «Les Trains Blindes», «Pociag Panzerny», отсылают читателя к гражданской войне в России, ставшей ареной самого массового в истории человечества применения бронепоездов. [4]

Век бронепоездов оказался недолгим. Родившиеся на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков, бронепоезда успели поучаствовать в двух мировых и многих локальных войнах. Но в середине века они ушли со сцены, не выдержав конкуренции со стороны танков.

Не желая мириться со своей печальной судьбой, они еще пытались вернуться на арену истории, найти свою нишу в арсенале средств смертоубийства.

В конце восьмидесятых годов двадцатого века многие граждане, тогда еще существовавшего Советского Союза, с большим удивлением услышали сообщение о том, что в зону армяно-азербайджанского конфликта, разгоравшегося с каждым днем, из Забайкальского военного округа направлен бронепоезд для охраны железных дорог.

Для большинства населения первого в мире государства рабочих и крестьян бронепоезда давно уже превратились в символ далекой гражданской войны, эпизод исторического фильма с анархистами под черным знаменем и несгибаемыми большевиками в кожаных тужурках.

Даже строчка из песни — «Но наш бронепоезд стоит на запасном пути» давно воспринималась лишь как образ готовности Красной, а ныне Советской Армии, к новым сражениям. В реальность существования в конце двадцатого века бронированных чудовищ времен батьки Махно и матроса Железняка никто не верил.

И только жители придорожных станций и поселков Забайкалья и Дальнего Востока, раскиданных на тысячи километров вдоль Транссибирской магистрали, еще с начала семидесятых годов могли время от времени наблюдать бронированные составы, ощетинившиеся стволами пушек и пулеметов, с танками на платформах, неторопливо двигающиеся по рельсам приграничных дорог.

Рядом бряцал оружием вчерашний друг и союзник, а ныне злейший враг — Китай, открыто готовившийся к войне с советскими ревизионистами, поэтому появление даже такого, казалось бы безнадежно устаревшего оружия, особо не удивляло немногочисленных жителей приграничной полосы.

История с советскими бронепоездами стала зримым подтверждением старой поговорки о том, что новое — это [5] хорошо забытое старое. Родившиеся веком раньше на дорогах Южной Африки, бронепоезда прошли две мировые войны, сражения гражданской войны в развалившейся российской империи, ставшие их звездным часом, и возродились из пепла в ядерную эпоху, чтобы опять уйти в небытие с развалом советской империи.

Бронепоезда стали ответом на вызов нового этапа развития военного искусства на рубеже веков, когда армии потребовались хорошо вооруженные и защищенные бронированные машины, способные вести маневренные боевые действия.

Танки еще оставались призрачной мечтой, бронеавтомобили — слишком примитивными, и только железные дороги, уже опутавшие весь мир, с их мощными паровозами и платформами, давали возможность разместить на мобильной базе броню и сильное вооружение.

Бронепоезда никогда не играли решающей роли на полях сражений двадцатого века и не получили большого распространения в арсеналах ведущих стран мира. Большинство из них состояло на вооружении не самых могучих стран Европы и Азии, играя в многочисленных вооруженных локальных конфликтах скорее вспомогательную роль.

И только гражданская война на обломках российской империи вывела бронепоезда из тени, сделав их одними из главных действующих лиц этой исторической драмы.

Сотни бронированных поездов, сражавшихся на всех фронтах братоубийственной бойни, от Бреста до Владивостока, во всех армиях — от Красной до дальневосточной Земской рати, в составе отрядов украинских батек и забайкальского атамана Семенова — огнем своих орудий и пулеметов часто решали исход кровопролитных боев междоусобной войны.

В годы второй мировой войны некогда грозные бронепоезда уже исполняли второстепенную роль. Новые хозяева поля боя — танки и авиация — поставили жирный крест на дальнейшей судьбе бронированных крепостей, оставив на их долю миссию охраны железнодорожных магистралей от налетов вражеских самолетов и действий диверсионных групп противника. [6]

Десятки бронепоездов немецкой армии вели долгую и безуспешную борьбу с партизанами, советские — участвовали в охоте за бандеровцами и лесными братьями. Основной же их функцией являлась противовоздушная оборона железных дорог, станций и, главное, железнодорожных составов в пути следования. Здесь они оказались незаменимыми.

Дальний родственник бронепоездов — танк — на долгие послевоенные годы стал главной ударной силой армий всего мира, особенно советской. Многие десятки тысяч гусеничных бронированных машин были воплощением военной мощи двадцатого века, своим существованием заставив забыть о грозной некогда силе — бронепоездах, оставив им место лишь в музеях.

Временное возрождение бронепоездов в Советском Союзе в начале семидесятых годов двадцатого века оказалось недолгим ответом на опасности военного противостояния СССР и Китая. Ушел в прошлое советско-китайский конфликт (надолго ли ?) и сгинули в арсеналах бронепоезда, мелькнув на прощание на дорогах Кавказа.

Недолгая история существования и боевой службы бронепоездов не нашла должного отражения в отечественной и зарубежной литературе. Немногочисленные работы на эту тему носили, как правило, пропагандистский характер, рассказывая больше о героических подвигах коммунистов на полях гражданской войны. За кадром оставалась боевая деятельность бронепоездов армий противников большевиков, других стран мира.

История бронепоездов рисовалась как непрерывная череда побед и успешных операций. Практически отсутствовало описание развития бронепоездов как своеобразного вида военной техники, оставившего заметный след в истории. За исключением редких журнальных публикаций не было описаний конструкции, тактико-технических данных многочисленных бронированных поездов разных стран и народов.

Абсолютно белым пятном была, и во многом остается, история бронепоездов Белого движения. А ведь их количество составляло несколько десятков полноценных боевых единиц, и они сыграли заметную роль в драме под названием [7] гражданская война. Но после трагического поражения, все они ушли в небытие.

На страницах этой книги впервые в отечественной литературе подробно рассказывается о боевой работе и трагической судьбе бронепоездов белой армии, сгоревших в пламени братоубийственной войны. Любознательный читатель узнает о бронепоездах германской и польской армии, ставших одними из первых участников второй мировой войны.

Никогда на страницах отечественной военно-технической и военно-исторической литературы не говорилось о бронепоездах Австро-Венгрии, Финляндии, Швеции, Литвы, Японии и других стран.

Настало, видимо, время попытаться подробно описать историю создания, развития и боевого применения грозного для своего времени вида боевой техники, объективно оценить достоинства и недостатки бронированных поездов двадцатого века, их вклад в военную историю прошлого века.

Данная работа как раз и является попыткой создать такую историю, рассказать о взлете и падении грозного некогда вида боевой техники, причем не только отечественной, но и зарубежной. [8]

Рождение идеи

Не успела еще огнедышащая «Ракета» Стефенсона пройти свои первые километры по чугунным рельсам, наводя ужас на многочисленных зевак, как десятки талантливых умов во всем мире увлеклись одной проблемой — как бы приспособить новое средство передвижения для военных целей.

Ситуация была не новая — и до, и после рождения паровоза, талантливые изобретатели по всему миру, постоянно пытались применить мирные задумки для уничтожения себе подобных.

С первых шагов человека по поверхности земли, он был озабочен тем, как бы усовершенствовать имеющиеся у него средства уничтожения себе подобных. Каменный топор подходил для охоты и лесоповала, но им же можно было раскроить череп недругу. Стрелой, выпущенной из лука, поражали оленя и людей из соседнего племени. Человек шел по пути прогресса, но быстрее всего совершенствовал орудия убийства.

Но при этом даже самый кровожадный изобретатель или полководец старались защитить себя и своих солдат от вражеского оружия, сделать неуязвимыми собственные войска. Отсюда и вытекали основные направления военно-технического прогресса во все времена человеческой истории — создать могучее и неотразимое оружие для поражения противника и надежную защиту для себя, а лучше все это объединить и сделать подвижным, чтобы наносить удары там, где враг не ждет и уходить от его ответных ударов.

Любое изобретение первым делом оценивалось с точки зрения его применения на поле боя. Паровоз не стал исключением. Но у его превращения в военную машину была своя, довольно длительная предыстория.

Веками военную мощь в Европе символизировали тяжело вооруженные рыцари. Настоящие стальные крепости, перемещавшиеся по полям сражений, играли главную роль в бесконечных и многолетних войнах средневековья. И долгое время не было силы, способной противостоять им на поле боя. [9]

Рушились королевства, гибли империи, и только воин в доспехах продолжал оставаться хозяином положения. Единство человеческой плоти и железа было определяющим фактором военной политики.

Широко применявшееся в средние века защитное вооружение — людские и конские доспехи, щиты и тому подобное снаряжение — выполняло в условиях того времени роль, аналогичную роли бронирования в современных условиях.

Пока основным оружием воинов оставались мечи и копья, ситуация для рыцарей была весьма благополучной — их жизнь и судьба зависели от их же сноровки, умения и силы. Но все хорошее имеет обыкновение заканчиваться. Презираемые благородными рыцарями, горожане низкого происхождения, внезапно превратились из мальчиков для битья в реальных и очень опасных противников.

Огнестрельное оружие, развивавшееся быстрыми темпами, и доступное любому мужчине, а позже и женщинам, коренным образом изменило ситуацию на полях сражений. Золотые времена рыцарской эпохи ушли в прошлое. Самые мощные доспехи легко пробивались мушкетными пулями, пушечные ядра сносили со своего пути рыцарей вместе с лошадьми. Человек с ружьем стал хозяином Европы и новым символом военной мощи{1}.

С ним еще пытались бороться — увеличивали толщину брони доспехов — но все эти попытки наталкивались на одно, но непреодолимое препятствие. Не было в мире лошадей, способных выдержать вес такого всадника и не нашлось воинов, которые бы могли сражаться, одновременно перемещая огромную массу доспехов. И рыцарство исчезло.

Осталось лишь стремление найти надежную защиту от вражеских пуль или снарядов и желание сделать ее мобильной. Ведь строились могучие крепости, но они были бесполезными в случае наступательных действий или если противник просто обходил их. Переместить крепость на более выгодную позицию было невозможно.

Изобретение пороха привело к полной бесполезности бронирования одиночного человека и всадника, так как огнестрельное оружие пробивало самую толстую броню, [10] носить которую было в физических возможностях человека; броня из средства защиты превратилась в помеху для воина.

В этих условиях возродилась идея использования военных колесниц или подвижных укреплений. Для передвижения таких повозок на колесах или полозьях использовалась тягловая сила людей или животных, которые, для предохранения их от обстрела, размещались внутри повозки. Экипаж повозки составляли воины-стрелки; иногда на этих повозках помещали даже небольшие пушки.

Импровизаций на эту тему было довольно много. Обозы- крепости Яна Жижки в Чехии, турусы, фалы, гуляй-города (подвижные укрепления из деревянных щитов, скрепленных деревянными, железными или веревочными связями; в щитах делались отверстия для стрельбы), фургоны переселенцев на Дикий Запад и другие мобильные защитные сооружения были вехами на пути поисков и неудач. И всем им мешало одно — отсутствие мощной тягловой силы, способной перемещать защитные сооружения и вооружение по дорогам войны.

Это толкало человеческую мысль на поиски какой-либо механизации этого вида боевой техники. Одно время центром подобных поисков стала Италия эпохи Возрождения. В 1472 году Вальтурио сделал чертеж военной колесницы, приводимой в движение ветром. Но дуновений итальянских ветров оказалось недостаточно для передвижения новой техники.

Величайший гений всех времен и народов, Леонардо да Винчи, много времени уделявший совершенствованию орудий истребления человечества, писал в 1482 году миланскому герцогу Людовику Сфорца: «Я строю безопасную закрытую колесницу, совершенно неуязвимую; когда она врежется со своими пушками в глубину вражеского расположения, то какова бы ни была численность противника, последнему придется отступить; пехота может следовать за ней в безопасности и не встречая сопротивления».

Эта идея не получила материального воплощения и никогда не использовалась в боях, но в ней уже была намечена основная линия развития нового оружия. Были и последователи, неустанно трудившиеся над новыми проектами. [11]

К тому же правители не жалели денег на разработку чудо-оружия, что тоже привлекало всякого рода авантюристов.

Очередной, недалеко не последний, проект появляется в Германии в 1588 году. Нюрнбергский механик Гольцшуэр предложил построить боевую колесницу, действующую в сопровождении пехоты и конницы, под звучным названием «Василиск». В это же время, в соседней Голландии некий Симон Стевин, якобы строит для принца Оранского две боевые машины на колесах, приводимые в движение ветром.

Первый же официальный патент на самодвижущуюся повозку был выдан в Англии в 1634 году Давиду Рамзею. Были и другие предложения, попытки построить нечто применимое на полях сражений. Объединяло их всех одно — все они остались неосуществленными ввиду чрезвычайного несовершенства техники того времени.

Самопередвижение подобных боевых повозок даже при наличии ровного и твердого грунта было почти невозможно вследствие отсутствия экономичного и компактного двигателя. Передвижение же на поле боя, в условиях пересеченной местности, было вовсе невозможно ввиду огромного удельного давления на грунт.

Дерево и железо представляли слабую защиту против тяжелого огнестрельного оружия, а попытки добиться надежной защиты все большим и большим увеличением стенок повозки еще более снизили бы и без того ничтожную подвижность и проходимость.

И лишь появление в девятнадцатом веке паровоза позволило решить эту проблему. На железного «коня» можно было установить тяжелую броню, поставить солидное вооружение, перемещать воинские отряды. Быстрое строительство и распространение железных дорог в Европе и Америке обеспечивало быстрое и сравнительно удобное передвижение новому средству транспорта и вооруженной борьбы.

Мощность паровых машин постоянно возрастала, военные корабли уже успели примерить броню (ее же можно было легко приспособить и для сухопутных броненосцев), усовершенствовалась и конструкция артиллерийских орудий. Бронирование сухопутных повозок стало применяться [12] значительно позднее, чем бронирование кораблей. Уже в Крымской войне участвовали три плавучие французские батареи, защищенные броней из 110 мм железных плит.

В последующие годы происходил чрезвычайно интенсивный рост толщины брони — от 270 миллиметров в 1865 году до 550 миллиметров в 1877 году. Чрезмерное возрастание веса кораблей при таком бронировании заставило перейти к стали. В 1877 году завод Шнейдер-Крезо изготовил броню из мягкой литой стали, еще через несколько лет на заводах Круппа изготовили броню из легированной стали.

Таким образом, к концу девятнадцатого века — века изобретателей и промышленников — имелось все необходимое, осталось сделать последний, решающий шаг — сложить все эти элементы мозаики в цельную картину, соединив их лучшие качества в одной боевой машине.

Идея дала три ростка — самодвижущиеся боевые машины с вооружением и бронированием стали отличаться движителем. По железнодорожным рельсам двинулись в бой бронепоезда, по дорогам войны запылили бронеавтомобили, а по бездорожью месили грязь танки — все виды рельефа стали доступны им.

Зерно было брошено в хорошо удобренную и влажную почву, и оно проросло. Сначала появились жизнеспособные идеи: во время Крымской войны 1853—1856 годов русский купец Н. Репин представил управляющему военным министерством «Проект о движении батарей паровозами на рельсах».

Но военное ведомство, занятое разрешением крымской ситуации, развивавшейся весьма печально для русской армии, не обратило на него внимания. К тому же, в это время в районе наиболее активных боевых действий — Крыму, не имелось ни одной железной дороги, что делало идею очень далекой от сиюминутных проблем.

Через год после окончания войны появился новый проект военного инженера подполковника П. Лебедева под заголовком — «Применение железных дорог к защите материка». Этот и другие подобные проекты завалили военные ведомства многих стран Европы.

Но бумажные проекты так и оставались бумагой. Помимо идеи требовались деньги, подходящие материалы, и самое [13] главное, потребность в подобном виде военной техники. Тем не менее, в советской литературе на долгие годы поселилась версия о российском происхождении бронепоездов (также как и танков, самолетов и тому подобного).

Первые опыты

Пока в России многочисленные рационализаторы составляли бумажные проекты, на другом конце света, в Америке, предприимчивые жители Североамериканских Соединенных Штатов воплощали идеи в металле. Тем более, что и обстановка к этому располагала.

Уже вовсю гремели пушки гражданской войны, армии южан и северян сошлись в смертельной схватке на полях сражений североамериканского континента. Уступая противнику в военной выучке и организации, северяне, используя возможности своей высокоразвитой промышленности, искали «чудо-оружие» XIX века.

Нам неизвестно имя инженера-янки, предложившего установить на железнодорожную платформу артиллерийское орудие, но результат применения этого изобретения получился впечатляющим.

Летом 1862 года отряд армии Конфедерации расположился лагерем на отдых недалеко от железной дороги. Ничто не предвещало опасности — северяне были в двух суточных переходах, в небе светило солнце, в лучах которого так мирно поблескивали рельсы. Никто из расслабившихся солдат поначалу не обратил внимания на появившийся вдалеке поезд. Паровозный дым поднимался вверх, дополняя идиллическую картину мира и покоя.

Внезапный грохот пушечного выстрела и последовавшего разрыва снаряда превратил земной рай в ад. За первым снарядом последовали другие. Падали убитые и раненые солдаты, летели в воздух куски палаток, с диким ржанием носились испуганные кони. Пушечный дым смешивался с паровозным и облаками пара, расползаясь над окровавленными телами и остатками военного лагеря. Огневой [14] налет с железнодорожной платформы оказался неожиданным и эффективным.

29 июня 1862 года в бою под Ричмондом впервые и довольно успешно была применена 32-фунтовая пушка, установленная на четырехосной платформе. При стрельбе, из-за отсутствия специальных противооткатных устройств, она имела свободный откат вдоль оси вагона, доставляя массу неудобств расчету и угрожая слететь с платформы. В силу этого обстоятельства, расчет орудия мог вести огонь только вдоль железнодорожного пути.

Позже появились и специализированные железнодорожные орудия. Размещались они на обычных платформах за наклонными металлическими щитами (к мечу наконец-то добавили щит), а лафет монтировался на стальных, загнутых сзади полозьях, прикрепленных к полу платформы.

При осаде федеральными войсками Питтсбурга в 1864 году применялись уже 13-дюймовые мортиры, устанавливавшиеся на двухосные железнодорожные платформы. Эти платформы с вооружением, перемещавшиеся паровозами по дорогам Америки, еще нельзя было назвать бронепоездами — отсутствовала броневая защита, пушки имели ограниченный сектор обстрела, скорее это были железнодорожные транспортеры артиллерийских орудий, получившие широкое распространение в последующие годы.

Американские опыты не остались незамеченными в Европе. Во время франко-прусской войны пушки, установленные немецкими артиллеристами на железнодорожные платформы, вели обстрел осажденного Парижа, перемещаясь по его периметру, и нанося внезапные удары с разных направлений. Прусский пример нашел в дальнейшем подражателей и среди побежденных.

Проиграв войну, испытав чувство национального унижения, французы готовились взять реванш и отомстить ненавистным бошам за поражение. Правительства Третьей республики не жалели денег на восстановление военной мощи Франции. Особое внимание уделялось техническому оснащению войск, поскольку исход войн все больше зависел от качества оружия.

Маневренный характер предполагавшихся будущих войн, необходимость быстрого перемещения артиллерийских [15] орудий, потребность в постоянном маневре артиллерией подтолкнули французского генерала Пейне и инженера Канэ к разработке проектов 120-мм и 155-мм железнодорожных пушек. К тому же, им удалось решить сложную проблему, долгое время тормозившую развитие железнодорожной артиллерии — создать устройства, уменьшавшие действие отдачи при выстреле на колеса и тележки транспортера.

Был применен так называемый скользящий лафет с наклонной рамой, на которую лафет въезжал под воздействием отката после выстрела, а потом съезжал под собственной тяжестью. Откат орудия сокращали и смягчали гидравлические тормоза.

По такой схеме была построена 190-мм железнодорожная артиллерийская установка образца 1873 года. Орудие устанавливалось на платформе, состоявшей из продольной балки, установленной на двух соединенных шкворнями тележках, и промежуточной тумбы, воспринимавшей нагрузку при стрельбе.

Артиллерийская установка перед стрельбой сворачивала на короткую железнодорожную ветку, которая прокладывалась под некоторым углом к основной магистрали для осуществления горизонтальной наводки. Вертикальная наводка производилась за счет изменения угла возвышения ствола. Транспортер фиксировался на огневой позиции при помощи внешних домкратов, опиравшихся на специальные подкладки, и внутренних захватов, крепившихся к рельсам.

Но это тоже были лишь импровизированные вариации на тему железнодорожных орудий. Бронепоезд же, в настоящем понимании этого термина, все никак не появлялся. Вплотную к ним подошли в 1884 году во Франции, когда на заводе Сен-Шамона по проекту инженер-майора французской армии Мужена были построены специальные бронированные вагоны. Предназначались они для подвижной обороны побережья. Изготовлены эти вагоны были в двух вариантах.

В первом их них, три шестидюймовых орудия были помещены в бронированном вагоне, который получился гораздо шире стандартного, в силу чего, при двухколейном [16] пути двигался по трем рельсам соседних путей (ширина колеи была около четырех метров). Орудия имели небольшой сектор обстрела, так как были установлены перпендикулярно железнодорожной линии.

Вдоль железнодорожного пути, со стороны, обращенной к морю, насыпался земляной вал, высотой около двух метров, обеспечивавший дополнительную защиту от вражеских снарядов. Лицевая сторона вагона изготавливалась из сварочного железа, толщиной 18 дюймов, потолочная плита — шесть дюймов.

Орудия были разделены специальными траверсами — поперечными плитами из котельного железа на тавровых балках и уголках. При каждом орудии, в тыльной стенке, имелись шкафчики для снарядов и зарядов.

В установках второго типа орудия устанавливались на открытых платформах, но имели лафеты скрывающегося типа. Как сообщала русская «Военная энциклопедия» Сытина, «хотя опыты, произведенные в 1884 году, и дали хорошие результаты, но выяснилось, что закрепить установку на месте трудно; приходится прибегать к сложного устройства тормозам и буферам, сильно повышающим стоимость [17] всей конструкции (около 50 тысяч рублей на орудие, не считая орудийного ствола)».

Было построено всего несколько подобных вагонов, поступивших на вооружение французской армии.

Та же сытинская «Военная энциклопедия» констатировала, что «все эти предложения имеют в настоящее время лишь исторический интерес, как попытки осуществить на практике столь заманчивую идею, какой является идея маневрирования не только полевыми, но и крепостными и осадными орудиями». Но авторы энциклопедии ошибались.

В разных странах, разными изобретателями создавалось множество подобных проектов, но все они долгое время оставались на бумаге. Однако труды эти не были напрасными, пришло время и на рубеже веков, на краю света — в Южной Африке, наконец-то появились они — первые бронепоезда, обладавшие уже всеми родовыми признаками этого класса боевой техники.

Великобритания, стремясь обеспечить безопасность стратегических морских коммуникаций, проходивших через [18] Суэц и Красное море, старалась закрепить свое господство над всем восточным побережьем Африки и построила железную дорогу от Каира до Кейптауна. На юге африканского континента к этому времени существовали две республики, созданные бурами (потомками голландских переселенцев) — Трансвааль и Оранжевая.

В 1899 году правительства бурских республик отказались предоставить англичанам полные политические права. Этот отказ стал поводом для нападения Великобритании на буров. Война началась 11 октября 1899 года и продолжалась два с половиной года.

Буры, защищавшие свою независимость, оказали яростное сопротивление английским войскам, завоевав сочувствие многих народов мира. Около 12 тысяч добровольцев из разных стран сражались на стороне буров, но численное превосходство было на стороне англичан — 450 тысяч против 60 тысяч.

Эта война значительно отличалась от предшествовавших вооруженных конфликтов. В ее ходе нашли применение первые образцы автоматического оружия — пулеметы и скорострельные полевые орудия.

Возрастание огневой мощи оружия привело к появлению новой организации боевых действий. Сомкнутые построения, в которых пытались наступать англичане, оказались непригодными. Война лишний раз доказала преимущества рассредоточенных боевых порядков — стрелковых цепей.

Боевые действия на юге Африки стали принимать форму армейских операций, широко использовались партизанские методы и глубокие рейды в тыл врага. Не имея достаточных сил для открытых столкновений с английской армией, буры, пользуясь отсутствием сплошной линии фронта, успешно применяли партизанскую тактику, нанося постоянные удары по основным тыловым коммуникациям противника — железным дорогам, и нарушая снабжение английских войск.

Пытаясь найти способ обеспечить безопасность своих железных дорог, сыны туманного Альбиона стали в полевых условиях создавать своеобразные блокгаузы на колесах — хорошо вооруженные и имеющие надежные укрытия [19] для личного состава, вагоны. На имевшихся грузовых железнодорожных платформах устанавливались не только артиллерийские орудия и пулеметы, но и устраивались укрепления из мешков с песком, шпал, и тому подобных материалов, для солдат.

Постепенно, накопив опыт, англичане перешли от примитивной установки мало приспособленных для этого полевых артиллерийских орудий на железнодорожные платформы к блиндированным и броневым поездам импровизированного исполнения, а затем и к типовым схемам бронирования вагонов и паровозов. Эти первые бронепоезда стали новым и довольно эффективным средством противопартизанской войны, хотя такой термин тогда еще не был в ходу.

Новый вид боевой техники первоначально получил наименование «блиндированные поезда». В период англобурской войны британскими войсками широко применялись три типа блиндированных поездов.

В поездах первого типа стандартные крытые товарные вагоны бронировались стальными листами толщиной шесть-семь миллиметров, а при их отсутствии в полевых условиях, листовым котельным железом толщиной в один сантиметр. Подобное бронирование позволяло уберечь солдат от огня стрелков. В продольных стенках вагонов оборудовалась узкая дверь для посадки и высадки команды и десанта, открывавшаяся наружу и закреплявшаяся внутри вагона железными засовами.

В верхней части бронированных стенок делалась прорезная продольная полоса, позволявшая экипажу вести наблюдение за окружающей местностью. Эта прорезь имела и другое предназначение — служила как амбразура для ведения огня из стрелкового оружия и для вентиляции. Амбразуры для стрельбы имелись также в боковых стенках и ближе к полу. Огонь из них можно было вести лежа или стоя на колене. В торцах вагона были квадратные амбразуры для скорострельных пушек.

Для оборудования бронепоездов второго типа использовались полуоткрытые деревянные четырехосные железнодорожные платформы. На них, на небольшом расстоянии [20] от внутренних деревянных стенок, устанавливались листы из волнистого железа.

Между стенками вагона и листами железа дополнительно укладывались рельсы то подошвой, то головкой вниз. Высота подобных защитных стенок достигала двух метров. В них оборудовались амбразуры для ведения огня из скорострельных пушек (по одной с каждой стороны вагона), пулеметов и винтовок. Стрельбу солдаты могли вести как стоя, так и лежа.

В случае необходимости на специально изготовленной раме натягивался брезент, служивший крышей вагона. Для наблюдения за окружающей местностью, а на стоянке постом для часового, служила наблюдательная вышка, устанавливаемая в вагоне. Амбразуры, в случае обстрела противником, закрывались бронированными заслонками.

Третий тип блиндированных вагонов, применявшихся англичанами в Африке, представлял из себя обыкновенные товарные вагоны, укрепленные при помощи стенок из рельсов до высоты их естественных стенок — 91,5 см от пола. Когда рельсов не хватало, для укрепления вагонов использовали все, что попадало под руку — шпалы, котельное железо, мешки с песком.

Кроме того, использовались и другие вариации на тему бронированных вагонов: на товарных вагонах стенки повышали до двух метров, стальные листы крепили под углом внутрь вагона (чтобы пули рикошетили). В щитах делали продольные амбразуры для ведения винтовочного огня.

Недостатком подобных импровизированных броневагонов было отсутствие дверей, из-за чего гарнизон вынужден был перелезать через стенки, чтобы попасть вовнутрь или выбраться наружу. Крыши вагоны не имели, что позволяло устанавливать внутри постоянные или переносные возвышения для наблюдения за противником.

Защита железнодорожных коммуникаций стала большой проблемой для английского командования. Из-за постоянных нападений отрядов буров на железные дороги, англичане вынуждены были применять стальные вагоны для перевозки войск, артиллерии и припасов. К грузовым поездам прицеплялись блиндированные вагоны с гарнизонами, которые служили для их сопровождения и защиты. [21]

Для командного состава британской армии, за которым с особенным старанием охотились буры-стрелки, тоже начали строить специализированные защищенные пассажирские вагоны. Их стенки укреплялись стальными листами толщиной 6,3 мм, окна устраивались под самой крышей. Для входа и выхода имелись две двери.

Вскоре тяжелая фронтовая жизнь потребовала бронирования и паровозов. Повреждение или уничтожение незащищенных локомотивов превращало неподвижные составы в прекрасную мишень для буров и вело к большим потерям. Необходимо было защитить и паровозы.

Первоначально для защиты от пуль винтовок стрелков-буров применяли канаты, которые в несколько рядов навешивались на тендер, котел и паровозную будку. Позже для этой цели стали использоваться стальные листы или котельное железо.

Блиндированный паровоз с тендером после этого выглядел как закрытый ящик, у которого основной пояс брони располагался чуть выше линии паровозного котла и не ниже человеческого роста. Защищались от огня противника также наиболее важные механизмы ходовой части, иногда даже колеса. Для машиниста и кочегара имелась узкая стальная дверь, а в стенках — маленькие окна для наблюдения.

Паровоз постоянно размещали в середине блиндированного поезда, убивая тем самым двух зайцев — создавали ему дополнительную защиту и давали возможность фронтального ведения огня блиндированному вагону — артиллерийские орудия чаще всего устанавливали в торце вагона.

В качестве артиллерийского вооружения бронепоездов чаще всего применялись 76-мм полевые орудия, хотя иногда устанавливались и более мощные 150-мм и 220-мм пушки.

Число вагонов в блиндированных поездах обычно не превышало десяти, а чаще всего составляло три-четыре. Для маскировки их раскрашивали под цвет местности. В ночное время для освещения пути использовали электрический рефлектор, энергию для которого вырабатывала динамо-машина. [22]

Для ведения разведки бронепоезда оборудовались воздушными шарами, которые крепились к составу стальным тросом, намотанным на вал лебедки (она же использовалась для спуска шара). В корзине аэростата имелись подзорная труба, телефон или сигнальное устройство для связи с командой бронепоезда.

В состав некоторых блиндированных поездов также включались блиндированные железнодорожные самокаты системы Симса. Предназначались они для рекогносцировки местности, ремонта и охраны пути, участия в боевых операциях блиндированных поездов.

Их экипаж состоял из 3—4 человек, а вооружены они были автоматической скорострельной пушкой Максима. Блиндажный кожух, защищавший самокат, состоял из двух частей: нижняя, прикрывавшая двигатель и ходовую часть — вертикальные стальные листы толщиной 7 мм, и верхняя — наклонные стальные листы толщиной 5 мм для защиты экипажа. Мощность двигателя внутреннего сгорания, работавшего на керосине, составляла 7 лошадиных сил. Максимальная скорость — 24 мили в час.

Маневренный, партизанский характер боевых действий и неразвитая железнодорожная сеть на юге Африки настоятельно требовали создания бронированных машин, способных двигаться по обычным дорогам, а не привязанных к рельсам, как бронепоезда. И уже в ходе войны были впервые опробованы так называемые безрельсовые блиндированные поезда.

Состояли они из блиндированного автомобиля-тягача, трех блиндированных повозок и двух 150-мм артиллерийских орудий. Тягач приводился в движение паровым двигателем мощностью 60 лошадиных сил. На нем имелся запас топлива — около 800 килограмм угля и 150 ведер воды. Максимальная скорость не превышала 8 миль в час.

Машина со всех сторон была защищена шестимиллиметровыми листами хромоникелевой стали (вес брони — 4,5 тонны), общий же вес бронированного тягача достигал 22 тонн. Ширина ведущих колес, для повышения проходимости, составляла 61 см. На них также могли устанавливаться дополнительные съемные зубья или резцы. Для самовытаскивания могла использоваться паровая лебедка. [23]

Блиндированные повозки, имевшие длину 4,5 м и около 2 м в ширину, могли перевозить до шести тонн груза. Внутри повозки устанавливалось артиллерийское орудие, ствол которого просовывался в специальную бойницу торцевой стенки.

Для стрельбы из винтовок и наблюдения служили отверстия в верхней части всех стенок, закрываемые блиндированными заслонками. Для погрузки артиллерийского орудия на повозку служили съемные подставки, имевшие желобообразную форму для колес и устанавливавшиеся наклонно у заднего конца, и паровая лебедка со стальным тросом.

Тягач и повозки сцеплялись между собой специальными дышлами, но были оснащены автономными тормозами, что позволяло обеспечивать безопасность при крутом спуске.

Подобные конструкции были гораздо маневреннее блиндированных поездов, поскольку не были привязаны к железнодорожным путям, которые к тому же могли быть уничтожены или повреждены противником. Они стали своеобразными предтечами бронеавтомобилей, бронетранспортеров и в какой-то мере танков первой мировой войны.

Опыт англо-бурской войны в начале века тщательно изучался всеми военными специалистами Европы, которых особенно интересовали результаты применения в боевых условиях новинок военной техники и оружия. Идея бронированных поездов нашла своих последователей в ведущих европейских державах, тем более, что человечество уже на всех парах неслось к мировой войне.

Бронепоезда вступают в бой

К началу первой мировой войны армии западноевропейских стран уже имели до 30 бронепоездов простейшей конструкции — паровоз и несколько броневагонов. Распространению бронепоездов в европейских армиях того периода способствовал быстрый рост протяженности железных [24] дорог. В 1913 году мировое протяжение железных дорог (без России) достигло уже 1046 тыс. километров.

В России положение с железными дорогами, по сравнению с другими странами, было довольно печальным. Протяженность железных дорог составляла 58,5 тысяч километров. Но особенно плохо дело обстояло с подвижным составом. На 1 км эксплуатационного пути в Англии приходилось 0,726 локомотивов, в Германии — 0,502, в Италии — 0, 378, в России — 0,307.

Товарных вагонов на 1 км сети приходилось: в Англии — 22,57, в Германии — 10,95, в России — 7,23. Количественную недостаточность подвижного состава усиливала техническая его отсталость.

Но в западных районах российской империи железнодорожная сеть была гуще, что вскоре позволило довольно успешно использовать здесь бронепоезда.

В ходе войны в разных странах началось строительство тяжелых бронепоездов, представлявших собой, чаще всего, бронированные железнодорожные транспортеры дальнобойных артиллерийских орудий большой мощности. Они сводились в батареи, дивизионы и полки, и использовались для разрушения крепостных и долговременных фортификационных сооружений.

Американцы на своей территории организовали строительство 12-осных бронированных железнодорожных транспортеров с орудиями калибра 370-мм и дальностью стрельбы до 45 км. Их судами перевозили через океан в Европу, где прицепляли бронепаровоз и вагоны сопровождения, формируя так называемые бронепоезда особого назначения.

Подобные конструкции получили наибольшее распространение в армиях наиболее развитых стран мира — США, Великобритании, Франции и Германии. Остальные, не имеющие возможности строить столь мощные артиллерийские установки, обходились более простыми вариантами, с орудиями среднего калибра, чаще всего полевыми. К их числу относилась и Россия.

Готовясь к надвигавшейся войне, которой было суждено стать мировой, ее потенциальные участники в обстановке полной секретности разрабатывали оперативные [25] планы. Всему миру стал известен германский план Шлиффена, так и не осуществленный армией кайзера Вильгельма Второго.

Но были и другие подобные планы, не получившие такой же популярности. Несмотря на многочисленные отличия, их объединяло одно желание — решить исход войны в течение нескольких недель или месяцев. Поэтому основным видом боевых действий предполагалось наступление.

В соответствии с наступательной стратегией велось и строительство вооруженных сил ведущих европейских держав. На вооружение принимались бронеавтомобили и бронепоезда, способные вести высокоманевренные действия в рамках концепции «молниеносной войны».

Эти обстоятельства объясняют, почему до первой мировой войны не были реализованы многочисленные проекты танков. Их проекты в тот период базировались, главным образом, на тихоходных тракторных шасси, и для маневренной войны не подходили. Потому-то их клали под сукно, до лучших времен.

Но начавшаяся в августе 1914 года первая мировая война, очень скоро приняла позиционный характер. Многомиллионные армии европейских держав стали все глубже закапываться в землю, укрепляя свои позиции километрами колючей проволоки, многочисленными минными полями. Тысячи пулеметов в считанные минуты выкашивали полки и дивизии, выбравшиеся из окопов в атаку.

Маневренных боевых действий, как это было в войнах девятнадцатого века, с 1915 года практически не велось. Прорыв обороны противника на узких участках фронта обеспечивало лишь массированное применение артиллерии. Тысячи тяжелых орудий днями и неделями обрабатывали вражеские позиции, превращая их в подобие лунного пейзажа, создавая условия для пехотных атак.

Парадокс ситуации заключался в том, что противники оказались в состоянии сорвать стратегические планы друг друга, но не могли реализовать собственные. Пришлось закапываться в землю, готовясь отразить любое наступление врага.

В таких условиях бронепоезда, имевшиеся в противостоящих армиях, применения себе практически не находили. [26] Железнодорожные линии в полосе фронта, как правило, уничтожались, а восстанавливать их под плотным артиллерийским огнем неприятеля, было самоубийством. Поэтому участие бронепоездов в боевых действиях, в основном, носило эпизодический характер на отдельных участках фронта.

Требовались новые средства ведения войны, способные вывести ситуацию из окопного тупика. Бронепоезда и бронеавтомобили не оправдали возлагавшихся на них больших ожиданий. Вот тут-то и вспомнили о проектах танков, и они воплотились в металле, чтобы сыграть свою заметную роль в заключительном периоде великой войны.

Немецкий танковый теоретик и практик Гудериан в своих мемуарах констатировал: «Первая мировая война после короткого периода маневренных действий на Западном фронте застыла в позиционных сражениях.

Никакое сосредоточение военных средств, достигшее громадных размеров, не в состоянии было сдвинуть фронты с места, пока в ноябре 1916 года на стороне противника не появились танки и не перенесли благодаря своей броне, гусеницам и вооружению, состоявшему из пушек и пулеметов, ранее незащищенных солдат через заградительный огонь и проволочные заграждения, через рвы и воронки живыми и боеспособными на передний край обороны немцев; наступление снова, было восстановлено в своих правах».

Бронепоезда же, в силу своей привязанности к железным дорогам, не смогли сыграть подобной роли, и, естественно, отошли на второй план военной драмы, ограничившись решением второстепенных задач, вроде патрулирования железных дорог и огневых налетов на позиции более слабого противника.

Еще накануне мировой войны броневая секция российского Военно-технического департамента в 1912 году завершила разработку первого проекта типового бронепоезда для русской армии. После показа модели нового оружия руководству военного министерства последовал заказ на постройку первых четырех бронепоездов.

В августе 1914 года, почти одновременно с первыми залпами великой войны, в мастерских 9-го железнодорожного [27] батальона русской армии завершилось строительство первого бронепоезда в составе бронепаровоза и четырех бронеплощадок. Вооружен он был четырьмя горными 76,2-мм пушками и восемью пулеметами.

Уже в начале 1915 года бронепоезд отправился на фронт, где ситуация складывалась для русской армии не самым лучшим образом. Катастрофа в Восточной Пруссии лишила Россию лучших полков и дивизий, а перенос Германией центра тяжести своих военных усилий на восточный фронт и вовсе поставил ее в тяжелейшее положение.

Подавляющее преимущество германской армии в артиллерии, особенно тяжелой, русское военное командование пыталось компенсировать различного рода новациями, вроде бронепоездов, которые позволяли осуществлять быстрый маневр артиллерией с одного участка фронта на другой.

За первым составом вскоре последовал второй, появились и новые проекты, предлагавшие более совершенные конструкции. Воплощение в металле получили два из них — генерал-майора М.В. Колобова и инженера Балля.

Генеральский бронепоезд состоял из бронепаровоза на базе стандартной «овечки» и двух бронеплощадок, построенных на основе двухосных грузовых платформ. Бронеплощадка состояла из пулеметного каземата, в котором устанавливались 12 трофейных австрийских пулеметов системы Шварцлозе, и башенной орудийной установки с трехдюймовой горной пушкой образца 1904 года.

Это орудие было выбрано в качестве основного вооружения за свои небольшие размеры и массу, позволявшие, разместить ее на поворотной установке в передней части вагона. Угол обстрела составлял по горизонтали 220 градусов.

Команда бронепоезда состояла из 94-х человек (из них четыре — офицеры), которым были обеспечены довольны комфортные условия для боевой работы. Надо заметить, что на большинстве бронепоездов времен гражданской и второй мировой войны о них могли только мечтать.

Обе бронеплощадки были оснащены системой парового отопления, тепло- и шумоизоляцией (20-мм слой пробки [28] и 6-мм фанера). Командир бронепоезда вел наблюдение и руководил действиями своего экипажа из наблюдательной башенки, установленной на бронепаровозе. Для связи с бронеплощадками использовались электрическая сигнализация, рупорная, как на кораблях, и звонковая связь.

Четыре бронепоезда подобной конструкции вошли в состав русской армии в конце 1915 года. Головной, получивший название, навевавшее воспоминания о сопках Маньчжурии, «Хунхуз» передали 1-му Заамурскому железнодорожному батальону.

По одному такому же бронепоезду получили 2-й и 3-й Заамурские и 2-й Сибирский железнодорожные батальоны. Они имели номера 2, 5 и 3 соответственно.

В российской армии бронепоезда организационно входили в состав железнодорожных войск, что облегчало их строительство, техническое обслуживание и ремонт в полевых условиях. После постройки первых бронепоездов было развернуто их производство в Киеве, в мастерских Юго-Западной железной дороги, и в Одессе в мастерских Русского общества пароходства и торговли.

Распространение в этот период получила и типовая конструкция полевого бронепоезда русской армии образца 1915 года конструкции инженера Балля, включавшая бронепаровоз с трехосным тендером и две бронеплощадки с концевым казематом, в котором была установлена трехдюймовая горная пушка образца 1904 года. На каждой площадке имелось двенадцать станковых пулеметов «Максим» (по шесть на каждый борт.

Несмотря на то, что спешно построенные поезда имели довольно примитивную конструкцию и слабое вооружение, их боевое применение оказалось весьма успешным. Ведя боевые действия и оказывая огневую поддержку войскам в полосе, прилегавшей к железнодорожным линиям, бронепоезда показали высокую эффективность.

На войне как на войне, поэтому были и потери в боях. 24 сентября 1915 года, во время рейда на позиции австро-венгерской армии, был разбит русский бронепоезд «Хунхуз» под командованием поручика Крапивникова.

Австрийское командование, видимо полагаясь на крепость своих оборонительных рубежей, не потрудилось даже [29] уничтожить или привести в негодность железнодорожную ветку, идущую от русских позиций через передовую. Этим не преминули воспользоваться русские командиры.

Ранним утром, в предрассветном тумане, русский бронепоезд подошел к линии фронта. Австрийские наблюдательные посты проглядели его выдвижение, и продолжали бороться со сном. Разбудили их только орудийные залпы и треск пулеметов бронепоезда, двинувшегося в атаку. Полусонные солдаты императора Франца-Иосифа слабо сопротивляясь, начали отход с первой линии окопов.

После прорыва оборонительных рубежей противника и выхода бронепоезда ко второй линии вражеской обороны, противник пришел в себя и открыл массированный ответный огонь. Вскоре австрийский снаряд разворотил железнодорожный путь позади состава. Продолжать движение [30] вперед тоже было невозможно — полотно разрушено, к тому же сошла с рельс контрольная платформа, сделав невозможным быстрое восстановление пути.

Остановившийся бронепоезд представлял прекрасную мишень для австрийских артиллеристов, и вскоре прилетевшие один за другим три снаряда угодили в головную бронеплощадку, следующие разворотили кормовую и пробили котел паровоза, окончательно лишив бронепоезд хода. Погибли почти все артиллеристы.

Судьба русского бронепоезда была решена. Вопрос был только в том, сколько будет продолжаться предсмертная агония. Командир поручик Крапивников, тоже получивший ранение, понимая безвыходность ситуации, отдал приказ команде покинуть состав и пробиваться к своим войскам.

Остаткам команды удалось вернуться. Подбитый же бронепоезд остался на нейтральной полосе, где простоял до лета 1916 года, время от времени тревожимый шальными снарядами и пулями с обеих сторон фронта. Во время наступления войск Юго-Западного фронта его удалось вернуть. Однако техническая комиссия, осмотревшая состав, пришла к выводу о невозможности восстановления бронепоезда и он пошел на металлолом.

Более успешно против австро-венгерских войск на Юго-Западном фронте действовал бронепоезд № 3 2-го Сибирского железнодорожного батальона. В начале июня 1915 года его экипаж совершил дерзкий налет на австрийские позиции под городом Красный, прорвав оборону австрийцев и нанеся артиллерийский удар по их тылам.

Этот успех подтолкнул российское военное руководство к постройке новых бронепоездов усовершенствованной конструкции. Решили каждому железнодорожному батальону придать по одному такому составу.

Производить на этот раз их постановили не кустарно, как прежде, а по специально разработанному проекту на заводах. Из многочисленных имевшихся проектов в качестве основы было выбрано два: штабс-капитана 8-го железнодорожного батальона Пилсудского и начальника 2-й За-амурской железнодорожной бригады генерал-майора Колобова. [31]

По российским меркам строительство бронепоездов велось весьма высокими темпами. Уже к 10 октября был готов первый состав для 8-го железнодорожного батальона, а к 15 октября — четыре бронепоезда для 2-й Заамурской бригады.

К концу года, на Восточном фронте действовало уже 15 бронепоездов — по одному на Северном и Западном, восемь на Юго-Западном, четыре на Кавказском фронте и один в Финляндии (использовался для береговой обороны и охраны побережья).

Строились они на знаменитом Путиловском заводе в Петрограде. Спешно разработанная типовая конструкция включала в себя бронированный паровоз, две бронеплощадки с артиллерийскими орудиями и две-три контрольные платформы, на которых размещались рельсы, шпалы, костыли и другое железнодорожное имущество для ремонта полотна.

Первое же применение бронепоездов в боевых действиях позволило определить их недостатки: громоздкость конструкции, малую подвижность, неудобство управления огнем, слабость вооружения, особенно у броневых моторных дрезин, строившихся в Вологодских, Киевских и Одесских мастерских (всего 2—4 пулемета).

Были и потери. В случае повреждения железнодорожного пути или паровоза, бронепоезд превращался в неподвижную мишень для артиллерии противника. После этого время жизни бронепоезда зависело только от мастерства и точности артиллеристов противника, а чаще всего это были австрийцы. Через два года, к середине 1917 года, на вооружении российской армии оставалось всего семь бронепоездов, остальные были потеряны в боях или находились в ремонте.

Затишье и стабилизация линии фронта в начале 1916 года снизили уровень боевой активности русских бронепоездов. Командование получило возможность для маневра имеющимися силами и средствами. С Украины бронепоезда № 2 и № 3 были переброшены на Западный фронт, в район белорусского города Молодечно, где прошли ремонт и модернизацию. В частности, на тендере паровоза была установлена дополнительная орудийная башня с трехдюймовой [32] горной пушкой, способная вести огонь по воздушным целям.

Летом того же года большинство бронепоездов русской армии было сосредоточено на Украине, где готовилось наступление войск Юго-Западного фронта — знаменитый Брусиловский прорыв. Они участвовали в боях под Луцком, на железнодорожной линии Ковель — Сарны.

На основе обобщения опыта боевого применения бронепоездов и анализа их сильных и слабых сторон начальник военно-дорожного отдела Управления военных сообщений Юго-Западного фронта подполковник Бутузов разработал собственный проект бронированного мотовагона.

К этому моменту были выявлены главные недостатки нового вида военной техники: большие размеры, повышавшие вероятность поражения состава противником, избыток мощности паровоза и сложность управления действиями команды, располагавшейся на нескольких, не сообщавшихся между собой бронеплощадках.

Конструкция бронированного мотовагона, призванная устранить обнаруженные в ходе боевой эксплуатации недостатки, основывалась на следующих рассуждениях подполковника Бутузова: «первостепенное преимущество мотовагонов перед другими бронепоездами в следующем: 1) начальник поезда все видит и всем распоряжается: личным составом, движением вагона, работой орудий и пулеметов; 2) небольшая цель — всего семь сажен длины, отсутствие пара, дыма и шума при движении».

Бутузову удалось довольно быстро убедить руководство Управления военных сообщений российской армии свернуть строительство трех бронепоездов в Петербурге и перейти к проектированию бронированных мотовагонов. Непосредственной разработкой проекта занимались подполковник Бутузов и инженеры-технологи прапорщики Табу-ре и Кельчицкий. Консультировали строительство профессора Верхоманов и Косицкий.

Строительство бронированного мотовагона началось в январе 1916 года в Одесских мастерских личным составом 4-й роты капитана Крживоблоцкого из состава 1-го За-амурского железнодорожного батальона. Первоначально предполагалось построить один вагон, а затем еще два. На [33] их создание российским военным ведомством был отпущен кредит в размере 141 тысячи рублей.

О значении начатых в Одессе работ говорит тот факт, что процесс строительства мотовагона непосредственно контролировало Верховное Командование. Еженедельно в Ставку отправляли доклад о состоянии работ и отчеты о расходовании денег.

При такой поддержке высшего руководства строительство шло довольно быстро, и к середине августа 1916 года мотоброневагон был уже практически готов. Задерживал его ввод в строй только Путиловский завод, который четыре с половиной месяца пытался изготовить коробку передач и карданные валы. Но и это препятствие было вскоре устранено.

7 октября на новеньком бронированном мотовагоне, названном, естественно, «Заамурец», была совершена первая пробная поездка, а через десять дней его осмотрела официальная комиссия под председательством командира железнодорожной бригады генерал-майора Колобова.

«Заамурец» оказался довольно удачной конструкцией, во многом опередившей свое время. К его основным достоинствам прежде всего относились: предельно низкий силуэт, высокое качество формы броневого корпуса, удачные углы наклона броневых плит с расчетом на рикошет пуль и снарядов, высокая плотность внутренней компоновки, возможность движения, в случае повреждения или поломки, на одном моторе, автономность и мощное вооружение, удобство размещения команды.

Несущий корпус мотоброневагона был склепан на швеллерах и уголках и установлен на двух поворотных пульмановских тележках. Толщина брони вертикальных поверхностей составляла 16 миллиметров, изогнутых и наклонных — 12 миллиметров.

Конструктивно «Заамурец» состоял из трех основных отсеков: концевых пулеметных и наблюдательных камер; орудийных камер и центрального каземата.

8 центральном каземате размещались два импортных двигателя внутреннего сгорания — итальянские «Фиат» и «Флоренция» мощностью 60 лошадиных сил каждый, коробка передач, две реверсные муфты и карданная передача. [34] Здесь же находилось вспомогательное оборудование: динамо-машина, компрессор, аккумуляторная батарея и вентиляторы. «Заамурец» развивал скорость до 45 километров в час, легко управлялся и свободно преодолевал крутые подъемы.

Концевые пулеметные и наблюдательные камеры представляли собой коробку с граненным потолком. В ней размещались наблюдатель и пулеметчики. Наблюдение велось через люки со смотровыми щелями. Два пулемета были установлены на специальных станках и имели угол обстрела 90 градусов в горизонтальной плоскости и 15—20 градусов в вертикальной. Здесь же размещались ящики с патронами.

Орудийные камеры располагались над тележками, при этом вся орудийная установка размещалась на шкворневой балке в центре тележки. Камера конструктивно состояла из двух частей. Нижняя представляла собой прямоугольную коробку. Верхняя полусферическая, склепанная из двенадцати секторов, вращалась совместно с орудийным поворотным кругом.

Универсальные орудия конструкции Норденфельда, калибром 57-мм, имевшие высокую скорострельность — 60 выстрелов в минуту, устанавливались на лафете специальной конструкции и имели угол обстрела в вертикальной плоскости от — 10 до +60 градусов.

Орудийный лафет крепился на поворотном круге, вращающемся на шариках. Круг соединялся с куполом особыми подкосами, через которые часть его веса передавалась на шариковую опору. Вращение всей орудийной установки, снабженной тормозом и прибором для корректировки наводки в горизонтальной плоскости, осуществлялось вручную одним человеком.

Изнутри вагон, как и его предшественники, был отделан тепло-, вибро- и звукопоглощающей пробковой изоляцией и имел систему отопления отработанными газами двигателей. Для внутренней связи броневагон был оборудован телефонами и световой сигнализацией — цветные лампочки. Для наблюдения и управления артиллерийским огнем использовались восемь перископов, два комплекта дальномеров системы генерала Холодовского и два прожектора. [36]

После успешных испытаний «Заамурца», проходивших в октябре 1916 года в районе Одессы, в Ставку ушел доклад подполковника Бутузова, сообщавший о том, что «испытание мотовагона дало очень хорошие результаты. Механизм мощный, надежный, вполне удовлетворяет поставленным ему условиям». В конце года его показали в Ставке Верховного Командования, а затем отправили на фронт для проверки в боевых условиях.

Первоначально элегантная бронированная новинка использовалась в 8-й армии Юго-Западного фронта в качестве подвижной зенитной батареи для защиты от вражеских аэропланов, которые причиняли много неприятностей. Быстрое совершенствование авиации доставляло все больше хлопот сухопутным войскам, и укрепление противовоздушной обороны день ото дня становилось все более насущной задачей.

Перед запланированным на лето 1917 года наступлением на австрийском фронте, которое по замыслу Верховного командования и главы Временного правительства Керенского, должно было повторить успех прошлогоднего брусиловского прорыва, и укрепить авторитет Временного правительства, мотовагон срочно отремонтировали в Киевских мастерских.

В июне 1917 года, перед началом наступления на Юго-Западном фронте, был сформирован Броневой железнодорожный ударный отряд под командованием полковника Кондырина. Предназначался он для действий на железнодорожных магистралях, прилегающих к линии фронта, а в случае прорыва вражеской обороны — на его коммуникациях. Вошли в этот отряд, помимо «Заамурца», бронепоезд «Генерал Анненков», два бронеавтомобиля и бронедрезина.

Действия бронеотряда в период наступления носили активный характер и заслужили высокую оценку командования. Но из-за общего развала в стране и в армии, активной антивоенной пропаганды большевиков, приводившей к тому, что целые полки уходили с фронта по домам, приказы не выполнялись, а командиров убивали собственные подчиненные, наступление провалилось.

Героизм отдельных подразделений и солдат не мог преодолеть всеобщую анархию, воцарившуюся в армии. Страна [37] на всех парах шла к новой, еще более кровавой революции.

Когда произошел октябрьский переворот, «Заамурец» находился в Одессе, где проходил очередной ремонт и модернизацию, поскольку его эксплуатация во фронтовых условиях выявила целый ряд недостатков, которые требовалось устранить. Практическое применение мотовагона в боях потребовало внести коррективы в базовый проект. В частности, ведению артиллерийского огня мешала теснота орудийных башен, плохой обзор для наблюдателей внутри вагона.

Во время ремонта, пытаясь устранить выявленные недостатки, подняли башенные сферы, установив дополнительные кольцевые броневые пояса большого диаметра. На орудийных башнях установили большие броневые будки для командных постов. Эти изменения в конструкции позволили повысить эффективность использования броневагона, что показали события разгоревшейся вскоре гражданской войны. Но об этом чуть ниже.

После смены в октябре 1917 года власти в России и Одессе, «Заамурец» оказался без присмотра, но не надолго. Деловые люди приморского города, всегда отличавшиеся умом и сообразительностью, не могли упустить представившийся им шанс, и нашли применение бесхозному армейскому броневагону.

Местные крутые ребята, воспетые Бабелем, приспособили «Заамурца» для загородных прогулок, дабы иметь более внушительный вид при переговорах с сельскими жителями, которых обкладывали подоходным налогом в пользу мировой революции. Аргумент в виде бронированного чудовища, ощетинившегося пушками и пулеметами, действовал безотказно.

Предприимчивая одесская братва открыла еще одну сферу применения бронепоездов, недоступную для понимания всего остального цивилизованного мира — в качестве инструмента рэкета.

Но бандитская идиллия продолжалась недолго. В Одессу нагрянул на бронепоезде с душевным названием «Свобода или смерть» бывший комендант города Киева, спасавшийся от надвигавшихся немецких войск, суровый черноморский [38] матрос Полупанов. Он сразу приметил стоявший на одесском вокзале «Заамурец», и, естественно, решил прибрать его к рукам, дабы усилить огневую мощь своего бронепоезда.

Причем, судя по мемуарам Полупанова, у него были постоянные проблемы со зрением. Так, 57-мм универсальные пушки броневагона он почему-то принял за «дальнобойные морские орудия», бронепоезд русской армии — за германский подарок Петлюре, но об этом чуть ниже.

Явившись со своими моряками на стрелку с хозяевами броневагона в привокзальном ресторане, Полупанов и его команда настучали по головам расслабившимся одесским пацанам, и прицепили реквизированный у них «Заамурец» к своему бронепоезду. С берегов Черного моря, значительно усилившийся бронепоезд, двинулся по просторам Украины, устанавливая советскую власть по пути.

Находясь в ремонте, встретили большевистский переворот и другие бронепоезда русской армии — в Киеве находился состав № 3, в Одессе — № 2 и № 5. После смены власти в стране, судьба армейских бронепоездов резко изменилась.

Бронепоезд № 3 оказался в руках войск Украинской Центральной Рады, захватившей власть в Киеве, и был вскоре переименован в «Славу Украине». Но уже в конце января 1918 года украинская столица была захвачена большевистскими войсками, и бронепоезд прибрали к рукам матросы из отряда А.В. Полупанова, назвав его «Свобода или смерть».

Сам Полупанов почему-то был уверен, что ему достался бронепоезд, подаренный германским кайзером Петлю-ре, о чем он сообщает в своих мемуарах. То ли память его подвела, то ли наемные писаки, сочинявшие за него воспоминания, перепутали все на свете, но русский бронепоезд его стараниями на долгие годы превратился в бывший германский.

С командой из черноморских матросов красный бронепоезд отправился воевать с румынами, чем и занимался в феврале-марте 1918 года у станции Рыбница. Во время пребывания в Одессе, к нему подцепили мотоброневагон «Заамурец», задержавшийся здесь после ремонта в местном [39] депо. Дальнейший путь бронепоезда пролегал от Днепра до матушки-Волги, где команда Полупанова утопила его на дне реки, оказавшись в окружении.

Бронепоезд № 5 тоже поменял национальность и гражданство, превратившись в «щирого украинца» с соответствующим названием — «Сичевик». Под жовто-блакитным флагом украинской державы, он сражался с красными отрядами Щорса, поляками, пока летом 1919 года не оказался в руках польских легионеров и не превратился в «чистокровного» поляка «Генерала Довбор-Мусицкого», вновь поменяв гражданство.

Но это было еще не последнее превращение, в его богатой на метаморфозы, жизни. В августе 1920 года, в период успешного (тогда еще) наступления Красной армии на польском фронте, кавалеристы Буденного захватили «Генерала» в плен. После ремонта и переоснащения бронеплощадок, они оказались в составе красного бронепоезда № 112.

Большевикам в Одессе достался и бронепоезд № 2. Его переименовали во «2-й Сибирский бронированный поезд» и бросили в ожесточенные бои на просторах Украины. Уходя на восток вместе с отступающими частями Красной армии, бронепоезд оказался в Царицыне, где его модернизировали, установив на тендере паровоза командирскую будку, и заменив орудийные башни открыто установленными на бронеплощадках трехдюймовыми пушками.

Затем была оборона Царицына, бои с частями Добровольческой армии в Донбассе. Добровольцы оказались для красного бронепоезда оказались весьма серьезным противником. 30 марта 1919 года в бою у станции Хацепетовка произошла роковая для «2-го Сибирского» встреча с бронепоездом «Офицер» Добровольческой армии. Короткая артиллерийская дуэль, несмотря на превосходство красных в вооружении, закончилась победой добровольцев.

Метким огнем из единственного носового орудия добровольцы вывели из строя паровоз и переднюю бронеплощадку красных. Началась паника и большевистская команда разбежалась, бросив свой бронепоезд. «Офицер» отбуксировал поврежденный бронепоезд на свою базу — зачем добру пропадать. [40]

После ремонта, в ходе которого орудия получили дополнительную броневую защиту в виде полубашен, 22 апреля 1919 года под новым именем «Слава Офицеру» бронепоезд вступил в ряды Добровольческой армии, с которой прошел крестным путем побед и поражений от Харькова до Новороссийска, где он был брошен при эвакуации.

Другие бронепоезда бывшей русской армии достались или были захвачены в первые дни после октябрьского переворота большевиками и под красным флагом окунулись в омут гражданской войны.

В армии императора Франца-Иосифа

Активно использовала бронепоезда в боях первой мировой войны и армия Австро-Венгерской империи, в которой к началу боевых действий имелось пять бронепоездов, вооруженных одной 70-мм и одной 40-мм пушками, шестью пулеметами или двумя 70-мм орудиями SFK L/70 и пулеметами.

В 1914—1915 годах они широко применялись при обороне Карпат, на железных дорогах Галиции в период русского наступления. Позже, не менее успешно, действовали они и на итальянском фронте у реки Изонцо.

В годы войны было дополнительно построено еще несколько бронепоездов новой конструкции — типа V. Бронеплощадки типа S для оснащения этих бронепоездов строились на будапештском машиностроительном заводе MAVAG. На них устанавливались одна 75-мм пушка с сектором горизонтального обстрела 240 градусов и два 7,92-мм пулемета. Толщина брони достигала 12 миллиметров.

Всего в австро-венгерской армии в годы первой мировой войны использовалось 15 бронепоездов — Panzer Zug, имевших номера с 1-го по 15-й. После окончания войны, большинство уцелевших пошло на слом. Некоторые оказались в чужих руках и использовались в армиях новых государств, возникших на обломках рухнувшей империи. [41]

Захваченный в Кракове в 1918 году польскими солдатами австрийский бронепоезд Panzer Zug № III, вскоре начал новую жизнь под красно-белым флагом новорожденной польской державы. Под именем «Смерч» он участвовал в советско-польской войне 1920 года, пережил несколько послевоенных модернизаций и вступил в новую — вторую мировую войну, которая стала для него последней.

В австрийской армии, на имевшиеся в строю бронепоезда, в годы первой мировой войны боевыми уставами возлагались следующие задачи:

1. прикрытие перевозки и пунктов выгрузки войск; рекогносцировка и набеги на неприятельскую территорию;

2. захват важных железнодорожных пунктов, мостов, туннелей;

3. быстрое восстановление испорченного железнодорожного пути;

4. оборона и решающий удар в бою;

5. фланговое прикрытие частей, при движении их параллельно железной дороге;

6. прикрытие выхода из боя; действия с закрытой позиции в качестве артиллерийской батареи;

7. борьба с бронепоездами противника;

8. использование в системе береговой обороны.

13 августа 1915 года австрийский бронепоезд Panzer Zug № II совершил налет на станцию Монфальконе, занятую итальянскими войсками, для оказания поддержки пехоте, наступающей на станцию. Под сильным артиллерийским и пулеметным огнем обороняющихся, австрийская пехота залегла, и командир бронепоезда самостоятельно двинулся на Монфальконе. Прорвав сторожевое охранение противника, бронепоезд ворвался на станцию, нанеся огнем пушек и пулеметов большие потери итальянцам.

После налета, бронепоезд отошел под ответным артиллерийским огнем итальянцев к тоннелю, где и укрылся. В условиях горного рельефа местности, где велись боевые действия, австрийцы довольно часто использовали тоннели в качестве укрытий для бронепоездов.

В сентябре, этот же бронепоезд, находившийся в распоряжении командира 16-го корпуса австро-венгерской армии, стоял в туннеле Кастагнавица. Противник — итальянские [42] войска, часто подвергал сильному обстрелу левый фланг 1-й горной бригады, находившейся у Цагора со стороны туннеля Бабинрук.

Итальянцы закрепились у выхода из туннеля, и лобовые удары австрийцев на блиндажи были безуспешны. Поэтому австрийское командование, убедившись в тщетности попыток пехоты прорваться к итальянским укреплениям, решило использовать бронепоезд Panzer Zug № II.

Командир бронепоезда изучил с артиллерийских наблюдательных пунктов местность и расположение войск противника, обнаружил повреждение пути и разработал план ночного налета на туннель Бабинруб.

11 сентября в десять часов вечера бронепоезд покинул место своей засады. Вскоре после прохождения моста Салкано, команда бронепоезда вынуждена была починить путь на разрушенном блокпосту. По устранении препятствия, бронепоезд, имея впереди сторожевые и рабочие патрули, двинулся вперед по пути, изобилующем искусственными сооружениями. [44]

Темнота ночи и туман, шум горной реки Изонцо маскировали движение бронепоезда и производимые его командой восстановительные работы. Итальянцы просмотрели приближение вражеского бронепоезда.

Но, не смотря на благоприятные обстоятельства, к назначенному часу бронепоезд в исходное положение для атаки не прибыл: из-за необнаруженного повреждения пути контрольная площадка одним колесом сошла с рельс, но была вскоре поднята при помощи соединительных накладок.

В половине пятого утра Panzer Zug № II, в предрассветных сумерках, бронепоезд, неожиданно для противника, появился в 100 метрах от туннеля. Итальянцы встретили его пулеметным огнем. Тем не менее, ручные фанаты и огонь с бронепоезда помогли десантному отряду выбить противника из туннеля по направлению к Плава.

С рассветом бронепоезд под артиллерийским огнем противника, причинившим ему некоторые повреждения, отошел в туннель Кастагнавица. При удачно завершившемся налете на туннель командой бронепоезда было захвачено 10 пленных, два пулемета и 30 винтовок.

В 1916 году, после обострения обстановки на Востоке, австрийские бронепоезда были переброшены на восточный фронт, где вели бои с русскими и румынскими войсками. При наступлении доблестных румынских войск на Семиградье, которое прикрывали немногочисленные отряды австрийского ландштурма (ополчения), только применение бронепоезда позволило австрийцам отойти без особых потерь. При этом, огнем бронепоезда почти полностью был уничтожен румынский батальон, двигавшийся по шоссе, вдоль железной дороги.

Опыт боевого применения бронепоездов против румын оказался недолгим. Румынская армия была разгромлена и прекратила существование, создав множество проблем союзникам, особенно России.

Использование бронепоездов во многом позволило австрийцам спасти свои окруженные войска и остановить русское наступление летом 1916 года в Галиции. В конце июня войска русского Юго-Западного фронта вели наступление на Коломыю. 30-я австрийская пехотная дивизия [45] оказалась в очень тяжелом положении. Два ее батальона из последних сил сражались в окружении.

В этот критический момент в бой вступил австрийский бронепоезд Panzer Zug № II, срочно приданный 30-й дивизии. Открыв с дистанции 300—500 метров огонь из своих двух орудий и шести пулеметов по русским войскам, расположенным вдоль железной дороги, он уничтожил четыре пулемета и около четырехсот солдат и офицеров, воодушевив австрийскую пехоту.

Во второй половине дня команда бронепоезда отбила атаку казаков, в конном строю пытавшихся захватить состав. Австрийским войскам удалось удержать свои позиции, а пехоте вырваться из окружения.

В 1918 году, после поражения болгарской армии, австрийские бронепоезда прикрывали отход своих войск с территории Сербии. Здесь же их застало окончание войны.

Германская армия тоже обзавелась несколькими десятками бронепоездов, хотя немцы отдавали приоритет железнодорожным транспортерам тяжелых орудий, использовавшимся при осаде крепостей и обработке вражеских позиций перед наступлением.

Применялись германские бронепоезда на различных театрах боевых действий. Уже в самом конце войны, 21 сентября 1918 года сербские войска прорвали оборону 11-й [46] германской армии в районе Монастырь. Для развития успеха пехоты в прорыв, в ночь на 22 сентября, была брошена французская кавалерийская бригада, имевшая в своем составе три полка, с целью овладеть городом Скопле. Сломив сопротивление немецких войск, ей удалось выйти в район Прилип.

Стараясь достигнуть максимальной внезапности, командир бригады приказал оставить все бронемашины, артиллерию и обозы в районе Прилип, и налегке продолжить рейд через считавшийся непроходимым горный массив. В районе Скопле наступавшим французам противостояли части пехоты и артиллерии, которых поддерживал бронепоезд Panzer Zug № 6, охранявший участок железной дороги Скопле-Велесье.

Решающее наступление французской кавалерии началось рано утром 29 сентября. Полк спаги довольно быстро достиг железной дороги и отрезал пути отхода немецким войскам из Калканделен на Скопле. Среди немцев началась паника, расчеты двух тяжелых артиллерийских батарей разбежались, бросив орудия.

На других участках наступление разворачивалось не очень удачно для французов. Продвижение 4-го кавалерийского полка было остановлено огнем немецкого бронепоезда, бороться с которым французы не имели возможности, поскольку вся артиллерия осталась в Прилипе. Эта непредвиденная задержка позволила немецким войскам эвакуировать все ценное имущество, а затем, подорвав железнодорожное полотно и сооружения, беспрепятственно отвести бронепоезд на север.

1-й кавалерийский полк лихой атакой в конном строю попытался захватить Скопле, но, понеся большие потери от немецкого огня, вынужден был спешиться и только таким образом смог выйти к железной дороге Скопле-Куманово.

Через несколько часов, общей атакой французских войск, город был взят. Захват Скопле завершил окружение шестидесятитысячной германской армии и заставил ее сдаться в районе южнее Калканделен.

Но как отмечали многие военные специалисты, если бы германские войска имели несколько бронепоездов на железнодорожной [47] линии восточнее и западнее Скопле, результат действий французов мог быть совершенно иным. Не имея средств борьбы с ними, они вряд ли сумели бы прорваться к городу, а у немецких войск остался бы шанс избежать окружения.

Когда закончилась первая мировая война, у немцев в строю оставался 31 бронепоезд. По условиям Версальского договора, иметь их Германии было запрещено, поэтому все они были сданы в депо и разоружены. Вновь строить бронепоезда в Германии стали уже после того, как Гитлер в 1935 году отказался соблюдать ограничения, наложенные Версальским договором.

В армиях других стран, участвовавших в первой мировой войне, бронепоезда не получили широкого распространения. [48] И этому были объективные причины: позиционный характер боевых действий, «кошмар окопной войны» требовали другой тип артиллерийских железнодорожных установок — транспортеров тяжелой и сверхтяжелой артиллерии, которая становилась главным средством прорыва вражеской обороны.

Использование подобных установок, часто имевших бронирование и транспортировавшихся бронированными паровозами, имело много плюсов: можно было быстро и внезапно сосредотачивать огневую мощь в нужном месте, добиваться ее высокой мобильности, избегать сложностей в организации снабжения, сократить численность личного состава, а в случае необходимости уходить из зоны ответного огня противника.

С другой стороны, железнодорожная установка орудий представляла большие неудобства: независимо оттого, ведется ли стрельба на прямом или кривом тупике железнодорожного пути, поле горизонтального обстрела очень ограничено, что сильно сокращает количество целей, по которым орудие может вести огонь с одной, занимаемой им позиции на рельсовом пути.

Увеличение калибра используемых орудий, а, следовательно, и резкое возрастание их массы, усложняли и утяжеляли конструкцию транспортеров. Орудия устанавливались на металлических брусках, положенных по краям железнодорожной платформы, у которой число осей возрастало соответственно с весом всей системы и доходило до восьми для 370-мм пушки и 520-мм гаубицы (двойные тележки по четыре оси каждая).

Позиции батареи подобных орудий выбирались на участке железнодорожного пути, имеющем соответственное направление в сторону неприятеля. Окончательная горизонтальная наводка орудия производилась одним из следующих способов:

1. орудия с откатом по оси стреляли с прямого железнодорожного тупика, причем люлька устанавливалась на небольшом станке с вертикальной осью, дающей ему возможность перемещаться на несколько градусов вправо и влево от своего центрального положения; [49]

2. скользящие орудия стреляли с кривого железнодорожного тупика, существующего или специально построенного, радиус которого колебался в пределах от 80 до 150 метров в зависимости от калибра орудия; орудие перемещалось вдоль кривого тупика, пока не достигалась совершенно точная горизонтальная наводка; тогда колеса тележек платформы тормозились специальными тормозами и подкладыванием под колеса клиньев, трущихся о рельсы; при выстреле колеса скользили по рельсовому пути и таким образом смягчалась отдача.

Наибольшее распространение бронированные железнодорожные транспортеры получили в Германии. При этом германская артиллерия больше шла по пути своего усовершенствования и развития, чем по пути созидания нового. Это объясняется тем, что Германия еще в 1914 году, к началу войны, уже обладала мощной, подвижной и многочисленной тяжелой артиллерией современной конструкции.

Поэтому первое время немцы устанавливали на обычные платформы полевые орудия, подобно тому, как это делали американцы в период гражданской войны. Позже орудия специальной конструкции уже устанавливались на бронированных железнодорожных транспортерах и использовались при осаде крепостей, в частности, в знаменитой «верденской мясорубке», при обстреле особо важных целей в тылу противника.

Во французской армии было приспособлено несколько образцов мощных морских орудий для стрельбы с железнодорожных установок, тогда как в русской артиллерии только единичные экземпляры одной 254-мм береговой пушки в 45 калибров были приспособлены для стрельбы с железнодорожных платформ.

В годы первой мировой войны у бронепоездов появился новый могучий конкурент — танки. Бумажные проекты сверхпроходимой бронированной машины с мощным вооружением, не привязанной к железным или автомобильным дорогам, становились реальностью.

Появившись на Сомме в 1916 году, танки постоянно совершенствовались качественно и играли все большую роль [50] на полях сражений. Увеличивалось и количество танков в войсках основных участников войны.

В сражении на Сомме и Анкре 15 сентября 1916 года, в составе 4-й английской армии было 49 танков и еще 10 танков находились в резерве главного командования. Но из района сосредоточения на исходные позиции прибыло только 32 танка, остальные задержались, потому что у одних были попорчены механизмы, другие увязли в болоте.

Из 32 танков, участвовавших в бою, 10 танков получили серьезные повреждения артиллерийским огнем и вышли из строя, семь танков получили легкие повреждения.

В сражении у Арраса, 9 апреля 1917 года, принимало участие уже 60 танков марки I и марки II. Потери в боях в период с 9 по 12 апреля составили 50%. От сражения к сражению количество танков росло.

31 июля и 16 августа 1917 года в сражении во Фландрии 5-я английская армия с семью дивизиями ввела в бой 216 танков, но большинство их них застряло в болоте. Основной причиной застревания танков была артиллерийская подготовка, превратившая местность в танконедоступную.

По этому поводу видный танковый теоретик Эймансбергер писал: «Наступлению англичан предшествовала 24-дневная артиллерийская подготовка. В первые восемь дней должна была быть разбита германская артиллерия, которая была сосредоточена в районе шоссе; остальные 16 дней огонь на разрушение был направлен на все фортификационные сооружения и пути сообщения. Этот ливень снарядов превратил местность окончательно в болото, чем она и была раньше; редкая сеть шоссейных дорог также основательно пострадала».

В сражении у Камбре, 20 ноября — 6 декабря 1917 года, участвовало девять танковых батальонов — 397 танков и 97 автомашин. За семь дней боев потери составили 314 танков.

Под Амьеном, в августе 1918 года, в бой вступили 688 британских танков. За три дня 480 из них пришли в негодность, причем только 192 было поражено артиллерийским огнем. Амьенское сражение показало, что в бою возможно превышение потерь танков от поломок и аварий по сравнению с потерями от артиллерийского огня. [51]

Подобный факт объясняется только несовершенством танков периода первой мировой войны и исключительно тяжелыми условиями работы танковых экипажей. Танкисты страдали головными болями, тошнотой и сердцебиением, кончавшимися бредом и обмороками. Главной причиной этого были невероятная жара внутри танка и отравление воздуха отработанными газами, проникавшими через неплотные соединения выхлопных труб.

Что касается жары, то один водитель немецкого танка A-7V отмечал в своем дневнике, что температура внутри танка во время боя достигала 60 градусов. Личный состав английских танков из-за исключительно тяжелых условий пребывания внутри танка иногда в боевой обстановке выходил из машины и искал укрытия под машинами.

Все это было хорошо знакомо и командам бронепоездов — жара, отравленный пороховыми газами воздух, грохот и тряска — были и их постоянными спутниками.

Но детские болезни танков постепенно изживались, росли их скорость, маневренность, мощь вооружения и защищенности. Резервы же совершенствования бронепоездов были практически исчерпаны. Они быстро уходили на периферию войны, в армии слаборазвитых стран, не способных вооружить свои войска современным оружием.

Звездный час бронепоездов

Наибольшее же распространение и применение бронепоезда получили в период гражданской войны в России. В ее ходе боевые действия носили маневренный характер и велись в основном вдоль железнодорожных магистралей, служивших главными коммуникациями для всех участвовавших в войне сторон. Поэтому наиболее ожесточенные бои шли за железнодорожные узлы и магистрали, и здесь роль бронепоездов была часто решающей.

В городах, расположенных рядом с железными дорогами, на станциях располагались многочисленные склады с оружием, боеприпасами, обмундированием и тому подобными [52] вещами. Естественно, каждая из участвовавших в войне сторон, стремилась захватить их. Ведь, сколько не писали советские историки и пропагандисты об отсталости и неготовности царской России к войне, гражданская война была выиграна большевиками за счет старых запасов.

Даже форма Красной Армии — буденовки и гимнастерки с разговорами, была в свое время приготовлена для российской армии. Пушки, пулеметы, винтовки и боеприпасы к ним, тоже шли в дело с царских складов. Ненавистный царский режим создал материально-техническую основу для победы большевиков в войне, по сути дела, обеспечив ее всем необходимым{2}.

К тому же, техническая отсталость, отсутствие современного вооружения (танков, тракторов и тягачей для артиллерийских систем) постоянно заставляли импровизировать, искать пути решения военных проблем при весьма ограниченных материальных и технических ресурсах. В подобных условиях бронепоезда очень скоро превратились в универсальное средство ведения боевых действий.

А задач, которые должны были решать бронепоезда, было немало: прорыв фронта противника, поддержка наступления своей пехоты и кавалерии, преследование отступающего противника, захват и удержание тактически важных пунктов до подхода своих войск, борьба с неприятельскими бронепоездами, разведка, рейдирование, прикрытие отхода своих частей.

Многообразие задач, стоявших перед бронированными поездами, потребовало создания оптимальной конструкции бронепоезда. Ведь в первый период гражданской войны бронепоезда строились, как правило, без каких-либо чертежей, буквально в течение нескольких суток из имевшихся под рукой материалов.

На товарных вагонах, угольных пульманах и платформах в железнодорожных мастерских и депо сооружались блиндажи из шпал, бревен, досок, рельсов, мешков с песком или металлической стружкой, кусков железа и тому подобных средств.

Общей чертой первых белогвардейских и советских бронепоездов был явный примитивизм конструкции. Броневые [53] листы не имели рациональных углов наклона, к тому же часто использовалось простое железо, не обеспечивавшее надежной защиты. Артиллерийские орудия устанавливались на открытых площадках, на тумбах, иногда даже без штатного щита.

Чаще всего сооружались так называемые бронелетучки — вагоны с артиллерийским орудием, намертво закрепленным на его лобовом торце и способным вести огонь только вдоль направления железнодорожного полотна. В бортах вагона устраивались бойницы для стрелков. В качестве тяги применяли первый попавшийся под руку паровоз, обкладывая его котел мешками с песком для защиты от вражеских пуль.

Командование Красной армии раньше своих противников оценило большие возможности бронепоездов в вооруженной борьбе, развернувшейся на огромных пространствах бывшей Российской империи — от Украины до Владивостока, от Архангельска и до Бухары. Помимо использования наследства императорской армии, началось и строительство новых бронепоездов.

Первый советский бронепоезд был спешно построен на питерском Путиловском заводе в конце октября 1917 года. На подступах к Петрограду шли бои с войсками генерала Краснова, поэтому Ленин лично приехал на завод, чтобы ускорить работу — ведь речь шла о судьбе большевистского правительства.

Конструкция бронепоезда № 1 была довольно примитивной: две угольные платформы «Фокс-Арбель», обшитые железными листами, были вооружены трехдюймовыми противоаэропланными пушками, и паровоз серии Ч. После удачных для большевиков боев под Питером, бронепоезд под командованием знаменитого матроса Железнякова отправили в Москву, где в то время шли ожесточенные бои.

Московским большевикам срочно требовалась вооруженная поддержка, поскольку пролетариат бывшей столицы не рвался отдавать свои жизни за торжество мировой революции. По дороге, на станции Бологое, без единого выстрела был захвачен бронепоезд Временного правительства, который прихватили с собой, усилив огневую мощь красного состава. [54]

Дальнейшая биография первого красного бронепоезда, именовавшегося вскоре уже № 2 «Победа или смерть», была бурной. Из Москвы он был отправлен на Украину, где участвовал в боях с войсками Центральной Рады в Донбассе, штурме Харькова, Павлограда, Полтавы, а в конце января 1918 года — захвате Киева и установлении там советской власти.

Принесенная на штыках армии Муравьева и бронепоездах, власть Советов оказалась на Украине недолговечной. Германское и австрийское наступление в начале 1918 года, оккупация, а затем, захват власти в Киеве гетманом Скоропадским, вынудили большевиков бежать на восток{3}. Команда бронепоезда № 2, тоже переместившегося в донские степи, участвовала в боях на Дону и у Ростова против войск атамана Каледина.

Сильно изношенный нещадной эксплуатацией в тяжелых боях бронепоезд, после взятия красными Ростова, был переоборудован и получил новую материальную часть: две бронеплощадки со 107-мм орудием на каждой и бронепаровоз типа Б с четырехосным тендером, и был опять брошен в пламя боев гражданской войны.

В июле 1918 года в его биографии жестокое подавление эсеровского восстания в Ярославле, бои на Южном и Юго-Западном фронтах против войск Деникина и крестьянской армии батьки Махно.

Затем был Северный Кавказ, борьба с местными воинственными племенами, а после окончания гражданской войны охрана железных дорог, борьба с крестьянскими восстаниями и все теми же национальными движениями горских народов.

В октябре 1917 года еще один импровизированный бронепоезд был оборудован в Минске солдатами 10-го железнодорожного батальона Западного фронта, после переворота поддержавшими большевиков.

По моде того времени он получил длинное название: «Минский коммунистический бронепоезд имени Ленина» и состоял из двух наскоро блиндированных вагонов с бойницами для стрелков (один из них имел раздвижную торцевую стенку для стрельбы из трехдюймовой полевой пушки вдоль железнодорожного полотна) и площадку с зенитными [55] орудиями, которые прикрывались откидными стальными экранами.

Этому бронепоезду судьбой тоже была уготована бурная жизнь: бои с немецкими и украинскими войсками под Жлобином в 1918 году, Восточный фронт, в 1918—1920 годах бои против войск Добровольческой армии в Донбассе, на Северном Кавказе. В феврале 1920 года он был захвачен частями Добровольческой армии и в дальнейшем действовал уже против красных войск.

В апреле двадцатого года он вновь сменил хозяев — при эвакуации частей добровольческой армии из Новороссийска бронепоезд был оставлен командой и достался наступающим красным войскам. После короткого ремонта его вновь бросили в бой против врангелевских войск, пытавшихся удержать Крымский полуостров.

В конце 1920 года бронепоезд получил новое официальное наименование «Первый коммунистический бронепоезд типа А имени Ленина» и отправился на Северный Кавказ для борьбы с местными повстанцами. [56]

Следуя своей логике всеобщего учета и контроля, стремясь направить революционное творчество масс в организованное русло (особенно в сфере военного строительства) руководство большевиков учредило в январе 1918 года Центральный Совет по управлению всеми автоброневыми частями республики, или по привычной коммунистам страсти к аббревиатурам — Центробронь.

На эту контору возлагалось размещение заказов армии на постройку броневых автомобилей, а с апреля 1918 года и броневых поездов однотипной конструкции, решение технических, административных и агитационных задач.

Любовь большевиков к аббревиатурам не обошла стороной и бронепоезда: во всех документах Красной армии, вплоть до победного 1945 года, стало обычным употребление сокращения «Бепо» вместо казавшегося длинным слова «бронепоезд».

Заводы, получившие заказ Центроброни на производство бронепоездов, включались в так называемую «ударную программу» и ставились на централизованное плановое снабжение. Это было очень важно для них, поскольку производство даже примитивной броневой техники требовало больших затрат: только для бронирования одного бронепоезда в среднем нужно было более 4 тысяч пудов брони, а затраты топлива на его изготовление составляли 40 тысяч пудов нефти.

Основными центрами производства бронепоездов в годы гражданской войны стали Брянск, Москва, Нижний Новгород, Коломна и Петроград. Строились и ремонтировались бронепоезда также в Киеве, Царицыне, Перми, Екатеринодаре, Луганске и других городах.

Первый бронепоезд на паровозостроительном заводе Русского общества машиностроительных заводов в Луганске был построен в марте 1918 года, когда к городу уже подходили австрийские и германские войска, оккупировавшие Украину по условиям Брестского мира. Ради удержания власти, большевики пожертвовали огромной территорией, отдав Германии, и ее союзникам Прибалтику, Белоруссию, Украину.

Вскоре город Луганск был занят немецкими войсками, и строительство последующих бронированных составов [57] временно прекратилось. Вновь производство бронепоездов в Луганске началось весной 1919 года, когда к городу подошли войска Добровольческой армии генерала Деникина. В спешном порядке было построено десять новых бронепоездов, из цехов завода тут же ушедших на фронт.

Знаменитый оружейный завод Мотовилиха близ Перми тоже построил пять бронепоездов для Красной армии. Здесь был сформирован один из первых бронепоездов, носивший имя вождя мирового пролетариата (позже это стало массовым явлением) — «Морской» № 1 имени Ленина. Команда его состояла в основном из моряков камской флотилии, принявших первый бой в декабре 1918 года на подступах к Перми.

Весной 1919 года бронепоезду имени Ленина серьезно досталось в боях под Оханском. Отсюда его утащили на ремонт в Нижний Новгород, где на его базе сформировали по сути дела новый штурмовой бронепоезд, вскоре сменивший имя на № 36 «Имени В.И. Ленина».

Второй боевой поход на Южный фронт опять закончился тяжелыми повреждениями в боях и новым восстановительным ремонтом.

После боев против поляков и на Кавказе в двадцатом году, бронепоезд вновь поменял имя — № 7 «Имени Ленина». Вскоре после окончания гражданской войны, в 1925 году, из-за большого износа, его отправили на металлолом.

Несколько десятков бронированных составов было оборудовано на судостроительных заводах, где имелись солидные запасы брони и необходимое вооружение, производственные площади и квалифицированные специалисты: заводе Русского акционерного общества Николаевских судостроительных и механических заводов и верфей «Наваль» в Николаеве, Ижорском адмиралтейском и механическом заводе в Колпине.

Штурмовые и тяжелые бронепоезда для Красной армии строились на Сормовском заводе общества железоделательных, сталелитейных и механических заводов. Первый бронепоезд появился на заводе в июле 1918 года, когда сюда прибыл на ремонт поврежденный петроградский бронепоезд, участвовавший в подавлении ярославского восстания. [58]

За ним последовали новые заказы на бронирование паровозов, а в августе последовало распоряжение из Москвы о налаживании серийного производства бронепоездов, причем в больших количествах — 15 боевых единиц (30 бронеплощадок) и 15 переоборудованных паровозов, имеющих бронирование.

Понадобилось срочно открыть новый цех и создать при нем собственное конструкторское бюро. Был разработан свой довольно удачный проект ударного бронепоезда и налажено их серийное производство. Стандартный бронепоезд состоял из бронепаровоза с трех- или четырехосным тендером, двух двухбашенных бронеплощадок со стандартными трехдюймовыми пушками образца 1902 года. Боевая масса площадок составляла 56—64 тонны, что позволяло двигаться по большинству железных дорог России.

Из цехов Сормовского завода вышли бронепоезда № 3 «Власть Советам», № 10 «Имени Розы Люксембург», № 12 «Имени Троцкого», № 15 «Имени лейтенанта Шмидта» и другие.

Интересна история бронепоезда № 3 «Власть Советам», построенного в январе 1919 года. Командиром его стала женщина — Л.Г. Мокиевская. Под ее командованием состав отправился на Украину, где начал боевые действия против войск Добровольческой армии на линии Дебальцево — Купянск. В марте Мокиевская погибла в бою.

Сменился командир бронепоезда, сменилось и его наименование — с 1 июня он стал называться «Центробронь». После тяжелых боев под Харьковом и Царицыном, бронепоезд три раза ремонтировался в Нижнем Новгороде, Луганске и Саратове. В 1920 году сражался на Северном Кавказе против местных повстанцев, а затем в Туркестане, в составе Бухарской группы Туркестанского фронта.

После окончания гражданской войны его вновь переименовали, и с 12декабря 1921 года он стал носить имя командующего 1-й Конной армией Семена Буденного.

На Туркестанском фронте активно действовал и другой сормовский бронепоезд — № 10 «Имени Розы Люксембург». Вооруженные только легким стрелковым оружием, отряды «басмачей», защищавшие свою землю от незванных гостей с севера, несущих чуждые большинству мусульман [60] порядки и нравы, причиняли много неприятностей большевикам.

Против них бросали все имевшиеся под рукой силы и средства, в том числе и бронепоезда. Под командованием Чаплыгина бронепоезд сражался под Кокандом, Ферганой, Андижаном. В его послужном списке был даже захват крепости Кермене, причем, без поддержки пехоты и кавалерии.

Еще один бронепоезд из Сормово — имени будущего врага народа, а тогда председателя Реввоенсовета республики Льва Давидовича Троцкого, отличался своеобразным составом команды — в ней были немцы, венгры, итальянцы, австрийцы, латыши и так далее. В их лояльности и преданности руководители большевиков были уверены (в отличие от собственного пролетариата).

Председатель Реввоенсовета республики Троцкий обзавелся и собственным бронепоездом, хотя официально он таковым не числился. Лев Давыдович всю войну метался по всем фронтам, стараясь лично решить все проблемы, и не доверяя никому.

Об основных принципах своей бурной деятельности в годы войны, Предреввоенсовета в мемуарах писал так: «Нельзя строить армию без репрессий. Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни». Где появлялся Троцкий, там начинались массовые казни и расправы над всеми заподозренными в измене или нелояльности к советской власти.

Не считаясь с чужими жизнями, Троцкий весьма высоко оценивал свою собственную. В условиях маневренного характера военных действий вдоль железных дорог, постоянно существовала большая вероятность угодить в лапы противника, что, учитывая огромную «популярность» Льва Давыдовича у белых, было нежелательно.

Поэтому, как вспоминал Троцкий, «поезд был не только военно-административным и политическим, но и боевым учреждением. Многими своими чертами он ближе стоял к бронированному поезду, чем к штабу на колесах. Да он и был забронирован, по крайней мере, паровозы и вагоны с пулеметами». [61]

Для производства бронепоездов мобилизовывались все имевшиеся в стране запасы: автоброневое имущество, броневые плиты, пушки, пулеметы, трофейная техника. Многие бронепоезда неоднократно меняли своих хозяев, переходя из рук в руки, в зависимости от ситуации на фронте.

Успехи добровольческой армии генерала Деникина, захватившей почти всю территорию Украины, Донбасса, лишили большевиков железнодорожных предприятий в Луганске, Харькове, Краматорске, Екатеринославе и других городах. Нужно было создавать новую производственную базу броневых сил Красной армии, и ею стал Брянск.

Первоначально сюда была переведена с Украины прифронтовая ремонтная база бронепоездов. До этого она уже неоднократно меняла свое месторасположение — Краматорск, Дружковка, Харьков и Конотоп. Быстрое продвижение белой армии не давало ей засиживаться на одном месте.

В Брянске уже имели опыт строительства бронепоездов. В январе 1918 года из ворот брянского завода вышел «Первый бронепоезд Брянского Совдепа». Первым противником его команды, сформированной из рабочих, были немецкие оккупационные войска, продвигавшиеся на восток. У станции Хутор Михайловский, расположенной на границе Украины и России, произошло первое боевое столкновение.

За первым бронепоездом последовали и другие: 2-й и 3-й Брянские, «Красное знамя», «Заря», «Смерть Деникину», «Углекоп». Пик же производства бронепоездов пришелся на 1919-й год и шел по нарастающей. В сентябре ушли на фронт четыре, в октябре — пять, в ноябре — шесть новых бронепоездов. Здесь же непрерывным потоком проходили ремонтируемые бронепоезда, прибывавшие со всех фронтов, от Белого до Черного моря.

Одних только артиллерийских орудий было установлено на подвижном составе более 300 штук. Главную роль в организации производства играл инспектор бронечастей Южного фронта инженер К. К. Сиркен. В годы гражданской войны он стал ведущим специалистом по проектированию и строительству бронепоездов в Красной армии.

Именно Сиркен разработал проект бронеплощадок с шестидюймовыми орудиями с круговым обстрелом, полноповоротных [62] артиллерийских установок восьмидюймовых морских орудий, установленных на бронепоездах «Красная Москва» и «Красный Петроград».

1920-й год, с его советско-польской войной и штурмом Крыма, создал Брянской базе огромный объем работ — было отремонтировано 70 бронепоездов и 102 бронеплощадки. В сентябре на заводе за три дня сформировали из трофейных бронеплощадок десять новых бронепоездов. Общий объем работ по ремонту и строительству бронепоездов составил 243 единицы (многие из них попадали в ремонт по несколько раз).

Благодаря напряжению всех сил, ведь речь шла о судьбе власти большевиков, удалось наладить масштабное производство бронированных поездов и на других предприятиях. Всего за период гражданской войны было сформировано около 300 бронепоездов, причем надо учесть, что многие бронеплощадки включались в состав нескольких поездов (в разные периоды).

Только основные заводы, выполнявшие централизованные военные заказы, за период с ноября 1918 по март 1921 года изготовили 75 типовых бронепоездов, 102 бронеплощадки и свыше 280 бронеавтомобилей.

Наряду с типовыми бронепоездами командование фронтов, армий и даже дивизий вплоть до середины 1919 года широко использовало различные «бронеимпровизации», которые создавались в прифронтовой зоне силами рабочих железнодорожных мастерских и депо. Начиная с осени 1918 года и по август 1919 года в боевых действиях на стороне Красной Армии участвовало около 30 таких бронепоездов.

Как считал Главком С.С.Каменев, они оказывали существенную поддержку войскам, особенно на тех направлениях, где части и соединения испытывали острую потребность в маневренных огневых средствах воздействия на противника (табл. 1).

Таблица 1. Наличие штатных бронечастей Красной Армии в 1918—1920гг.{4}
Дота Бронепоезда Бронелетучки Бронеотряды Танковые отряды

1918г.

Октябрь 23 38

1919г.

Январь 29 14 50
Апрель 44 16 47
Июль 54 15 41
Октябрь 59 12 50

1920 г.

Январь 65 10 48
Апрель 71 8 46
Июль 105 5 52
Октябрь 103 51 10

Количество бронепоездов в Красной Армии постоянно возрастало: к 1 октября 1918 года было сформировано 23 бронепоезда и 38 автобронеотрядов; к 1 октября 1919 года — 71 бронепоезд и бронелетучка, 50 автобронеотрядов; [63] к 1 октября 1920 года — 103 бронепоезда, 51 автобронеотряд и 11 автотанковых отрядов.

В годы войны у членов команд бронепоездов возникла даже собственная своеобразная мода — большинство бронепоездников старались обзавестись кожаными куртками и штанами, а если повезет, то и такими же картузами на голову. Кожаная униформа пользовалась огромной популярностью, как у красных, так и у белых. [64]

О причинах такой любви к коже Троцкий писал так: «Все носили кожаное обмундирование, которое придает тяжеловесную внушительность...Каждый раз появление кожаной сотни в опасном месте производило неотразимое действие».

Команды бронепоездов, затянутые в кожу, и состоявшие в основном, из матросов, не веривших ни в Бога, ни в черта, отличались отсутствием каких-либо моральных устоев, кроме фанатической убежденности в коммунистических идеях.

Ради них они были готовы пожертвовать любыми человеческими ценностями, часто пугая своим революционным сатанизмом рядовых красноармейцев — вчерашних крестьян. О подобном случае, с чувством гордости и уверенности в собственной правоте, рассказал член команды бронепоезда № 56 «Коммунар», а потом советский писатель, Всеволод Вишневский.

Во время преследования отступающих частей Добровольческой армии осенью 1919 года, «Коммунар» двигался на юг, к Донбассу. Во время перехода неожиданно «зашипел паровоз, ход уменьшился. Что такое? Машинист кричит:

— Угля нет!

Остановились. Злоба такая разбирает, что и ругаться не хочется. Сами виноваты — недосмотрели. Летит мимо 11-я кавалерийская дивизия. Тоже к Дебальцево торопится.

— Что, моряки, встали?

А что им ответить? Работает мозг напряженно: что же делать? Кладбище невдалеке. Есть! Выход найден!

— Выходи все на погрузку!

— Какую погрузку, что грузить-то? Грязь с дороги?

— Дурья голова! Кладбище видишь? Кресты вывернем и в топку!

— Верно!

Затрещали кладбищенские кресты. Подъехали буденновцы — смотрят

— Ну и дьяволы-матросы!

Некогда нам разговаривать. Горячка. Скинули бушлаты. Налегке работаем.

— А ну, помогай кавалерия! [65]

Спешились. Вместе работаем. По полю цепь поставили — кресты на броневик передают. Запылал огонь в топке. Пар поднят. Тендер набили крестами. Пригодились и мертвые. Их кресты службу живым служат — помогут приблизить светлое будущее...

В темноте ночи у бронепоезда прикрытие — сотня. Слышно:

— Матросы эти и живых и мертвых шевелят! Никаких препятствий не признают!

А моряки на комплимент комплиментом:

— С буденновцами вместе — все перевернем!» Комментарии, как говорится, излишни{5}. Революционеры перевернули все, сломав жизнь миллионам людей на просторах России.

В Белой Гвардии

Большое количество бронепоездов имелось и в Белой Гвардии. В разные периоды гражданской войны в армиях адмирала Колчака, генералов Деникина, Юденича и Врангеля действовало от 47 до 79 бронепоездов.

Первые из них были сформированы в южных районах России, из захваченных в боях бронеплощадок Красной армии. В 1918 году, и в последующем, их количество постоянно увеличивалось за счет трофеев и вновь построенных составов.

Большая часть «белых» бронепоездов была сосредоточена в Вооруженных Силах Юга России, в состав которых входили Добровольческая армия, Донская армия, Кавказская армия и другие объединения.

Бронепоездные части Вооруженных Сил Юга России постоянно увеличивались в размерах. В феврале 1919 года насчитывалось три дивизиона бронепоездов, а к концу года их было уже десять (в каждом два легких и один тяжелый бронепоезд). Кроме этого, имелось и много отдельных бронепоездов. Возглавлял бронепоездные части ВСЮР генерал-майор М. Иванов. [66]

В состав бронепоездных частей входили:

1. 1-й бронепоездной дивизион полковника Скопина, включавший легкие бронепоезда «Генерал Алексеев», «Вперед за Родину!» и тяжелый «Единая Россия».

2. 2-й бронепоездной дивизион полковника Громыко (с 19 апреля 1919 года — полковник Фролов) — легкие бронепоезда «Генерал Корнилов», «Офицер» и тяжелый «Иоанн Калита».

3. 3-й бронепоездной дивизион полковника Гадда — легкие бронепоезда «Витязь», «Дмитрий Донской» и тяжелый «Князь Пожарский».

4. 4-й бронепоездной дивизион полковника Селикова — легкие бронепоезда «Орел», «Слава Офицеру» и тяжелый «Грозный».

5. 5-й бронепоездной дивизион генрал-майора Нечаева — легкие бронепоезда «Генерал Марков», «Коршун» и тяжелый «Непобедимый».

6. 6-й бронепоездной дивизион полковника Баркалова — легкие бронепоезда «Генерал Дроздовский», «За Русь Святую» и тяжелый «На Москву» (некоторое время в его составе были легкие «Терец» и «Кавказец» и тяжелый бронепоезд «Георгий Победоносец»).

7. 7-й бронепоездной дивизион полковника Неводовского — легкие бронепоезда «Генерал Черняев», «Генерал Скобелев» и тяжелый «Могучий».

8. 8-й бронепоездной дивизион полковника Зеленецкого — легкие бронепоезда «Доброволец», «Пластун», тяжелый «Богатырь».

9. 9-й бронепоездной дивизион — легкие бронепоезда «Дроздовец», «Гром победы» и тяжелый «Солдат».

10. 10-й бронепоездной дивизион — легкие бронепоезда «Генерал Шифнер-Маркевич», «Волк» и тяжелый «Слава Кубани».

В составе Донской армии в 1918 году была сформирована Донская броневая железнодорожная бригада из четырех дивизионов по три бронепоезда в каждом и два отдельных бронепоезда. Летом 1919 года бригада была разделена на два броневых железнодорожных полка по восемь бронепоездов в каждом. Первой пробой сил для бригады стала осада Царицына, во время которой часто происходили дуэли с красными бронепоездами. [67]

Первый Донской броневой железнодорожный полк состоял из бронепоездов «Иван Кольцо», «Атаман Орлов» «Раздорец», «Азовец», «Гундорец», «Митякинец» «Атаман Платов» и «Ермак». Второй: «Генерал Бакланов» «Илья Муромец», «Казак Землянухин», «Атаманец», «Атаман Каледин», «Атаман Самсонов», «Генерал Мамонтов» «Партизан полковник Чернецов».

Северо-Западная армия генерала от инфантерии Н.Н.Юденича во время похода на Петроград располагала четырьмя бронепоездами — «Адмирал Колчак», «Адмирал Эссен», «Талабчанин» и «Псковитянин».

Свои бронепоезда имел Особый Маньчжурский отряд атамана Г.М.Семенова, действовавший в Забайкалье Весной 1918 года под его командованием находилось четыре бронепоезда. Через два года их число выросло до 18 единиц.

Немало их было и в петлюровской армии, войсках национальных режимов на Кавказе, в Прибалтике и Средней Азии. Под жовто-блакитным флагом Директории и Украинской Народной Республики сражались бронепоезда [68] «Мазепа», «Сичевик», «Шидловский» (был уничтожен в бою 3 марта 1919 года), «Вильна Украина» (захвачен в районе Одессы 17 ноября 1919 года добровольцами и переименован в «Грозу») и другие.

Грузинский бронепоезд «Республиканец» в начале 1921 года безуспешно пытался противостоять вторжению Красной армии на грузинскую территорию. Так же печально закончилась кампания 1920 года для азербайджанских бронепоездов, которые не смогли сорвать бросок отряда красных бронепоездов на Баку, закончившийся установлением Советской власти на Кавказе.

Как видим, организация броневых сил Белой гвардии была во многом аналогична красноармейской — тоже деление бронепоездов на легкие и тяжелые, дивизионы из трех бронепоездов. Не было только главной конторы, наподобие большевистской Центроброни. Опыт боевых действий привел противников к одинаковым выводам по поводу организации и применения бронепоездов на фронтах гражданской войны.

Бросается в глаза и обоюдное увлечение противников громкими названиями: «Славный вождь Красной Армии Егоров», «Борец за свободу», «Смерть паразитам» и прочие у красных, и «Вперед за Родину», «За Русь Святую», «Слава Кубани» у Добровольческой армии.

Большая же часть бронепоездов была именной, как у белых, так и у красных: «Адмирал Колчак», «Атаман Каледин», «Генерал Шкуро», «Ленин», «Володарский», «Имени Ворошилова», «Имени Раскольникова» и тому подобное.

Были даже тезки — красный «Ермак Тимофеевич» и белый «Ермак», «Гром», «Доброволец», которые были в обеих армиях.

В обеих противоборствующих армиях основу команд бронепоездов составляли, как правило, моряки: матросы Черноморского и Балтийского флотов у большевиков, и морские офицеры в Белой армии.

В первые месяцы после октябрьского переворота бронепоезда имелись только у большевиков, поскольку их противники еще не были организованы и не представляли какой-либо реальной силы. Но время шло и начала складываться антибольшевистская коалиция, более трех лет ведшая [69] кровавую борьбу с коммунистическим режимом Ленина-Троцкого.

Основал белогвардейское движение триумвират генералов императорской армии — М. Алексеев, Л. Корнилов и А. Каледин, не смирившийся с господством большевиков. Обращение генерала Алексеева ко всем, кто не хочет ярма большевизма, и в первую очередь к офицерам, получило широкий отклик.

На Дон, в столицу Донского казачества — Новочеркасск стали съезжаться офицеры со всей России, пробираясь сквозь большевистские заслоны. Сюда же, с румынского фронта, прорвался офицерский отряд полковника Дроздовского, прибыл Корниловский ударный полк Неженцова и другие части и подразделения.

Созданная из них Добровольческая армия насчитывала первое время не более четырех тысяч человек и под напором превосходящих сил красных была вынуждена отойти на Кубань, совершив знаменитый «первый ледовый поход». Вскоре ее постигли и первые тяжелые потери. В приступе депрессии застрелился генерал Каледин, в бою с большевиками погиб генерал Лавр Корнилов.

В конце марта 1918 года во главе Добровольческой армии встал Антон Иванович Деникин, прошедший с ней длинный путь побед и поражений. Ставший при Временном правительстве командующим Западным фронтом, он поддержал попытку генерала Корнилова спасти страну, катящуюся в бездну.

Поражение корниловского мятежа привело его в Быховскую тюрьму, где в одной камере собрались генералы, ставшие вскоре руководителями белого движения на просторах России — Корнилов, Деникин, Марков, Романовский и Лукомский. Освобожденные главкомом Духониным, который за это поплатился на следующий день жизнью — его закололи штыками солдаты и матросы, не желавшие воевать, они разными путями двинулись на юг.

Деникин, по документам помощника начальника перевязочного пункта Домбровского, добрался до Новочеркасска, сразу оказавшись в эпицентре рождения новой армии: армии, в которой первое время практически не было солдат, где целые полки состояли из офицеров. [70]

Позорный Брестский мир, сильнейшее национальное унижение русского народа привели к быстрому росту численности рядов Добровольческой армии. И когда большевистский бронепоезд № 6 «Путиловцы» имени товарища Ленина сопровождал к Орше эшелон, в котором немцам везли контрибуционного золота на 1,5 миллиарда германских марок, на юге России из трофейных бронеплощадок и подручных средств создавали первые бронепоезда Белой армии

Первым бронепоездом Добровольческой армии стал созданный на станции Тихорецкая к 1 июля 1918 года «1-й бронированный поезд». 16 ноября 1918 года он был переименован в «Генерал Алексеев» и вошел в состав 1-го бронепоездного дивизиона. Его командиром стал полковник Стремоухое.

2-й бронированный поезд, которым командовал полковник Громыко, осенью восемнадцатого года переименовали в «Генерала Корнилова» и использовали в боях на Кубани. На следующий год бронепоезд сражался уже в составе Закаспийского отряда Войск Северного Кавказа. При эвакуации войск Добровольческой армии из Новороссийска «Генерал Корнилов» был брошен командой у станции Гойтх. Командовал им в это время капитан Прокопович.

Сформированный тогда же на станции Тихорецкая из захваченных у красных бронепоездов 3-й бронированный поезд, вскоре переименованный в «Вперед за Родину», сразу двинулся на фронт. Его активные действия во многом способствовали успеху второго Кубанского похода.

В одном строю с ним сражались бронепоезда «Единая Россия» и «Дмитрий Донской». Их команды были в основном укомплектованы морскими офицерами, ведь служба на бронепоездах было во многом схожа с корабельной.

Бои на юге России отличались особым ожесточением. Доставалось и бронепоездам. Так, 14 октября 1918 года в бою у разъезда Базного под Ставрополем из 42 человек команды «Дмитрия Донского» было убито 18, в том числе десять офицеров, и пятеро ранено. [71]

Анатомия и физиология бронепоездов

Броневые силы и входившие в их состав бронепоезда, как в Белой, так и в Красной армии, были родом сухопутных войск, предназначавшимся для поддержки пехоты и конницы, а также самостоятельных действий по развитию наступления.

Вскоре после начала гражданской войны в Красной армии были установлены штатные расписания для них. Согласно приказу Революционного военного совета республики № 416/57 от 18 декабря 1918 года, подписанному Троцким, бронированный поезд с численностью поездной команды 136 человек состоял из паровоза, двух бронированных платформ, вооруженных пушками и пулеметами, [72] подвижной базы из 6—7 вагонов с черным паровозом для перевозки технического имущества и боеприпасов.

Приказом Реввоенсовета № 59 от 4 января 1919 года бронепоезда подчинялись начальнику бронечастей армии, в районе действий которой они находились и рассматривались как вспомогательные средства в борьбе с войсками противника. Для повышения эффективности действий бронепоездов при каждом бронепоезде были сформированы десантные отряды численностью 321 человек.

Первые бронепоезда Красной Армии представляли собой сплошную импровизацию — обычные пульмановские вагоны, защищенные мешками с песком, шпалами и котельным железом. Во многом повторялась история англобурской войны, когда из подсобных материалов создавались первые блиндированные поезда. Разнообразным было и их вооружение: до 5—6 бронеплощадок с артиллерийскими орудиями, калибром от 76 до 152 мм.

Пулеметное вооружение было по сути дела сплошным музеем оружия — Максимы, Гочкисы, Льюисы, Браунинги и т.д. Можно было встретить продукцию оружейных заводов всего мира — легкие и тяжелые, станковые и ручные, всевозможных калибров и систем.

Такое разнообразие создавало серьезные проблемы с их боевым использованием и материально-техническим обеспечением. Стараясь привести все имеющиеся бронепоезда к общему знаменателю, Реввоенсовет выпустил специальную инструкцию, по которой все бронепоезда делились на две части:

1-я — боевая: поезд № 1 — две бронированные платформы с паровозом посередине. Вооружение: два трехдюймовых или зенитных орудия, 12 пулеметов и два миномета. Поезд № 2 — две платформы (желательно бронированные) с паровозом. Вооружение: два тяжелых четырех- или шестидюймовых орудия.

2-я — резерв: поезд № 3 — железнодорожный состав для перевозки экипажа и имущества.

Подобная структура бронепоездов оказалась нежизнеспособной и громоздкой. Малограмотные командиры, не имевшие ни военного образования, а часто и достаточного боевого опыта, не справлялись с управлением столь сложным [73] боевым механизмом, непропорционально использовали его огневую мощь, ведя огонь из крупнокалиберных орудий чуть ли не по отдельным вражеским бойцам.

Такое применение артиллерии бронепоездов часто приводило к преждевременному износу материальной части орудий, неразумному расходованию боеприпасов, которых потом не хватало даже в важнейших боевых операциях. Поэтому, чаще всего бронепоезда № 1 и № 2 использовались раздельно, как самостоятельные боевые единицы, под общим командованием.

Исходя из опыта боевых операций бронепоездов в годы гражданской войны и вышеизложенных причин, Реввоенсовет республики 5 августа 1920 года выпустил новую инструкцию, по которой все бронепоезда по своему оперативно-тактическому предназначению подразделялись на три типа:

Тип «А» — ударные полевые или штурмовые бронепоезда. Сильно бронированные составы, в составе — бронепаровоза, двух бронеплощадок с двумя трехдюймовыми орудиями, восемью пулеметами на каждой, и базы. Боезапас [74] составлял 1200 снарядов и 216000 патронов. Команда — 162 человека. Часто их именовали штурмовыми, поскольку предназначались они для решения задач в условиях ближнего боя.

Тип «Б» — бронепоезда огневой поддержки. Легкобронированные, в составе полубронированного паровоза, одной бронеплощадки с двумя 107-мм или 122-мм орудиями и четырьмя пулеметами и база. Команда — 57 человек.

Тип «В» — бронепоезда огневой поддержки. Легкобронированные, в составе полубронированного паровоза, одной бронеплощадки со 152-мм или 203-мм орудием и двумя пулеметами. Команда — 37 человек.

Легкие и полевые ударные бронепоезда применялись для борьбы с открыто расположенной живой силой и пулеметами противника, для огневой поддержки войск и ведения самостоятельных боевых действий. Тяжелые — в основном для борьбы с объектами противника в его тылу (обстрел штабов, станций выгрузки войск, железнодорожных узлов, переправ), а также огневой поддержки действий легких и полевых ударных бронепоездов.

Ввиду отсутствия унифицированных проектов, бронепоезда каждого завода имели специфические отличительные черты.

Наиболее совершенная конструкция была создана на Царицынском орудийном заводе Русского акционерного общества артиллерийских заводов. В состав этих бронепоездов включались две четырехосные двухбашенные бронеплощадки, оснащенные трехдюймовыми полевыми пушками образца 1902 года в круглых вращающихся башнях с толщиной брони 24 мм.

Недостатком их был большой вес — до 80 тонн, что ограничивало движение площадок по многим мостам и слабому железнодорожному полотну.

Отличительной чертой ижорских бронепоездов было применение трехдюймовых противоаэропланных орудий конструкции Путиловского завода. На четырехосной платформе устанавливались два подобных орудия, защищенных откидными экранами, а в центральной части оборудовался бронированный пулеметный каземат с четырьмя пулеметами на каждый борт. [75]

Большое количество ударных бронепоездов было построено на Сормовском заводе. Типовая конструкция включала в себя бронированный паровоз серии О и две двухбашенные бронеплощадки, вооруженные двумя трехдюймовыми пушками и 6—8 пулеметами каждая. Часто устанавливались орудия и других типов, имевшиеся в наличии.

Удачная конструкция бронеплощадок позволяла сосредоточить на любом объекте огонь минимум одного орудия и двух пулеметов. Наличие вентиляционных люков облегчало условия работы команды, а для управления огнем имелись командирские рубки.

На Сормовском заводе сконструировали и построили несколько тяжелых бронепоездов, отличавшихся высокими боевыми качествами. В феврале 1919 года из ворот завода вышел бронепоезд № 4 «Коммунар». Его боевая часть состояла из двух самостоятельных боевых единиц — легкой и тяжелой.

В состав легкой входили четыре малогабаритные легкие бронеплощадки, на которых устанавливались трехдюймовые пушки образца 1902 года и четыре пулемета «максим». В качестве тяги использовали бронированный по типовой схеме паровоз «овечка» с четырехосным тендером. [76]

Ходовая часть бронеплощадки защищалась броневыми листами, а на ней устанавливалась полноповоротная башня прямоугольной формы, в лобовой стенке которой имелось орудийное окно. В заоваленных ребрах башни в амбразурах стояли пулеметы.

Тяжелая часть имела три двухосные площадки: на одной стояла шестидюймовая гаубица, а на других — 42-линейные пушки образца 1910 года. Предназначалась она для огневой поддержки действий ударного легкого бронепоезда.

В годы гражданской войны бронепоездом «Коммунар» командовал будущий начальник бронетанковых и механизированных войск Красной армии маршал бронетанковых войск Я.Н. Федоренко. Его боевая карьера начиналась на бронепоездах, которые он позже сменил на танки.

Бронепоезд «Коммунар» воевал на многих фронтах гражданской войны — под Петроградом против Северо-Западной армии генерала Юденича, на Украине, под Мелитополем и Александровском. Серьезное испытание ждало команду бронепоезда в боях с польскими войсками в сентябре 1919 года в районе Двинска.

Артиллерийская дуэль с польским бронепоездом и двумя танками Рено закончилась серьезными повреждениями двух бронеплощадок, которые к тому же сошли с рельсов. Судя по донесению Федоренко, досталось и полякам: огнем «Коммунара» были разбиты оба танка и выведены из строя паровоз и бронеплощадки польского бронепоезда.

Боевая часть бронепоезда № 6 ««Путиловцы» имени тов. Ленина», сормовской постройки, включала в себя две легкие бронеплощадки с 76-мм зенитными пушками. Эти площадки имели нетрадиционную защиту ходовых тележек — сплошные неподвижные экраны с дверцами для доступа к буксам.

На платформе монтировался бронированный каземат и две концевые орудийные башни. Бронирование состояло из двух слоев высокосортной стали, с прокладкой из прокрашенной древесины. Бронелисты внутреннего слоя крепились к внутреннему каркасу из углового проката, наружные — с помощью болтов к внутренним. Пол платформы был усилен пятимиллиметровой броней. [78]

Орудийные башни состояли из нижней неподвижной части и вращающейся турели с 76-мм орудием. Турель совершала полный оборот вокруг своей оси за 40 секунд.

Как и многие другие красные бронепоезда, он немало поскитался по дорогам гражданской войны. Начал свою боевую службу бронепоезд № 6 с патрулирования демаркационной линии с Германией у Орши. Тогда же ему довелось сопровождать поезд особого назначения, перевозивший золото на сумму 1,5 миллиарда немецких марок — это была плата большевиков Германии за позорный Брестский мир.

Благополучно доставив драгоценный груз по назначению, бронепоезд ушел в Гжатский уезд подавлять крестьянское восстание. Несознательные крестьяне не осознали счастья, которое свалилось им на голову в виде советской армии, и начали уничтожать комиссаров. Местные красноармейские отряды не могли справиться с ними и запросили помощи в виде бронепоезда.

Задача была успешно выполнена, уцелевшим крестьянам объяснили как надо любить советскую власть, и «Путиловцы» двинулись на юг, под Воронеж. За отличие в боях против Добровольческой армии его команда была награждена месячным жалованием. Потом были бои в Донбассе, ремонт в Луганске.

На луганском паровозостроительном заводе не смогли отремонтировать орудия бронепоезда, и ему пришлось отправиться в Петроград на Путиловский завод. После восстановления огневой мощи, «Путиловцы» были брошены в пекло боев на Северо-Западном фронте, где через два месяца пришлось опять ремонтироваться.

Из-за обострения обстановки на фронте, не закончивший ремонта бронепоезд с «черным» паровозом (бронепаровоз был еще не готов) направили на участок Ямбург — Гатчина. Прикрывая отход своих войск, бронепоезд попал в окружение, вырваться из которого ему удалось через три дня ценой больших усилий.

В 1920 году «Путиловцы» прошли Юго-Восточный, а затем и Южный фронт. Его облик уже значительно отличался от первоначального — появилась новая бронеплощадка. После окончания гражданской войны его переименовали [80] в бронепоезд № 20 тип А, а в 1924 году порезали на металлолом ввиду сильного износа.

Ввиду интенсивного применения бронепоездов на фронтах гражданской войны, что приводило и к механическим поломкам и к частым боевым повреждениям, им требовалась солидная ремонтная база. Многие бронепоезда по несколько раз проходили восстановительный ремонт на паровозостроительных и ремонтных заводах. Так бронепоезд № 3 «Власть Советам», построенный в Сормово, только в 1919 году три раза ремонтировался в Нижнем Новгороде, Луганске, Саратове.

На этих же заводах восстанавливались бронепоезда, захваченные в боях у противника, после чего они применялись против бывших хозяев.

Строившиеся в приморских городах бронепоезда, как правило, имели на вооружении крупнокалиберные морские орудия. Красный бронепоезд «Память Иванова», построенный в 1919 году в Севастополе, был оснащен 120-мм пушкой с броненосца «Три святителя», 100-мм морским орудием, 57-мм французской митральезой и 17-тью станковыми пулеметами.

Высшей тактической единицей бронесил Красной Армии был полк бронепоездов, состоявший из дивизионов. Дивизион состоял из трех разных по типу бронепоездов и управления. Каждый бронепоезд мог самостоятельно выполнять поставленные боевые задачи на определенном участке военных действий.

Каждый бронепоезд состоял из боевой части и базы. Боевая часть, как средство ведения непосредственных боевых действий, представляла собой 1—4 бронеплощадки, бронепаровоз и 1—4 контрольные платформы.

Основой каждого бронепоезда являлась бронеплощадка, состоявшая из верхней части — кузова, закрытого броней, и нижней части — рамы с ходовыми частями (тележки с поясными парами), рессорами, упряжными и буферными приборами. Башня крепилась на металлическом каркасе, который находился внутри бронеплощадки.

Орудийная башня имела цилиндрическую форму, так называемого карусельного типа, и вращалась на 360 градусов. Для входа в башню и подачи снарядов к орудиям в [82] броне были двери, под которыми имелись люки, служившие запасным выходом. Сверху башни в крыше имелось круглое отверстие, закрываемое изнутри дверцей. На кромке отверстия устанавливалась вращающаяся панорамная башенка для управления артиллерийским огнем.

Бронеплощадка чаще всего представляла собой усиленную четырехосную железнодорожную пульмановскую платформу, имевшую стальной корпус с одной или двумя орудийными башнями по краям. В начальном периоде войны встречались бронеплощадки, базой которым служили двухосные железнодорожные товарные платформы. Но из-за малой грузоподъемности, в дальнейшем, они почти не применялись.

Для орудий большого калибра изготавливались специальные усиленные платформы. В корпусе бронеплощадки также размещались пулеметные бойницы, стеллажи для снарядов, наблюдательная рубка командира.

Бронепаровоз как тяга использовался только в боевых условиях, его берегли, и при переходах, на учениях использовались обычные паровозы. В качестве основы бронепаровоза чаще всего использовались паровозы серии О, больше известные как «овечка». Его мощности хватало для движения бронированного состава. На тендере бронепаровоза обычно размещалась бронированная рубка командира бронепоезда, руководившего отсюда действиями команды.

Впереди и позади бронеплощадок обычно двигались одна-две открытые железнодорожные платформы с ремонтно-строительным материалом — рельсами, шпалами и т.п. Они назывались контрольными, так как их главной задачей было предохранение боевой части от подрыва на фугасах или повреждений железнодорожного полотна.

Каждая база бронепоездов состояла из товарных и классных вагонов: вагон для начальствующего состава (красные командиры, несмотря на разговоры о всеобщем равенстве, предпочитали квартировать отдельно от «нижних чинов» — поняли вкус жизни), вагон-канцелярия (социалистическая идея все больше увязала в бумагах), вагон-клуб, вагон-кухня, вагон-мастерские, вагон-конюшня, цейхгаузы и т.д. База служила для жилья, обслуживания и размещения штаба бронепоезда. [83]

Бронирование площадок и паровоза было как глухим (имелись лишь щели для наблюдения и амбразуры для ведения [84] огня), так и ограниченным, когда защищались лишь наиболее важные места. Бронирование поезда зависело от целей его использования и имевшихся материалов. Чаще всего использовались 10—15 мм стальные листы.

Штурмовые бронепоезда, имевшие больше шансов попасть под огонь вражеской артиллерии, бронировались в два-три слоя, причем средний лист был волнистым для амортизации и уменьшения поражающего действия снарядов.

Часто, при отсутствии броневой или даже обычной стали, стенки стандартных грузовых вагонов обкладывали железнодорожными шпалами или мешками с песком. Паровоз обшивали котловым железом толщиной 6—8 мм или тоже обкладывали мешками с песком.

Серьезной проблемой для красных была подготовка кадров для бронепоездов, так как служба на них требовала технической подготовки и знаний. Из-за недостатка квалифицированных специалистов, команды бронепоездов формировались главным образом из матросов и железнодорожников{6}.

Многочисленные инструкции и приказы Реввоенсовета определяли требования к личному составу бронепоездов и должностные обязанности команды.

Член команды бронепоезда должен был удовлетворять следующим требованиям: крепкое сложение при небольшом росте, хорошо развитую мышечную систему, нормальный слух, отличное зрение, крепкие нервы и твердость характера. Столь высокие требования определялись спецификой службы на бронепоездах: страшная жара летом и холод зимой внутри закрытых бронеплощадок, паровозный [85] дым, отработанные пороховые газы, грохот от ведущих огонь пушек и пулеметов и от попадающих в броневой корпус снарядов, осколков и пуль.

Плохое освещение, грохот, заглушающий команды командира, теснота, стоны раненых бойцов и трупы убитых, [86] кровавые лужи, от которых нельзя было избавиться до конца боя. Такое мог выдержать не каждый.

Экипаж бронепоезда подразделялся на команду бронеплощадки, взвод управления и хозяйственное отделение. Небольшой объем бронеплощадок ограничивал численность и определял взаимозаменяемость членов экипажа.

Возглавляли команду бронепоезда командир, пользовавшийся правами командира отдельной воинской части и комиссар (позднее — политрук). К командному составу относились также помощник командира, начальник артиллерии, адъютант, начальник связи, командиры бронеплощадок и их помощники по артиллерийской и пулеметной части, командир десантного отряда и начальник хозяйственной части.

В обязанности командира входили организация разведки и наблюдения за полем боя, ведения огня, несения караульной службы в пути и на стоянках, обеспечения всем необходимым для функционирования состава, руководство локомотивной бригадой, и т.д.

Комиссар, помимо наблюдения за командиром и командой на предмет выявления измены, занимался пропагандой идей марксизма-ленинизма, разъяснял политику партии на текущем этапе малообразованным членам экипажа.

Техникой и вооружением, починкой пути, материально-техническим обеспечением и снабжением состава заведовал помощник командира бронепоезда. Он же заменял командира в случае необходимости.

В штаб бронепоезда также входили начальник артиллерии и начальник связи, адъютант (фактически — начальник штаба).

Непосредственно организацией артиллерийского и пулеметного огня ведал командир бронеплощадки и его помощник.

Условия службы и ее организация на бронепоездах, во многом напоминали корабельную. Это не было случайностью, ведь основное ядро команд большинства бронепоездов составляли матросы. Поскольку боевые корабли практически не принимали участия в боях гражданской войны, их командам досталась работа на суше. И бронепоезда, как [87] ничто другое, подходили для моряков. Даже сама конструкция и оборудование бронепоездов очень напоминали корабельные.

Уже в ходе гражданской войны появились инструкции и уставы, регламентирующие порядок применения и использования бронепоездов.

При движении к фронту из тыловых районов бронепоезда двигались по правилам воинских эшелонов, приводимые в движение обычными паровозами. Походный их порядок был следующим: паровоз, за ним бронепаровоз в холодном состоянии, бронеплощадки. К ним же цепляли базу: классные вагоны для командования и штаба, жилые теплушки, клуб, кухню, цейхгаузы, баню, конюшни, вагоны с боеприпасами и платформы с железнодорожным имуществом.

В движении и на стоянках выставлялся караул: посты на паровоз, каждую бронеплощадку, на хвостовую платформу [88] или последний вагон, возле денежного ящика и знамени. В его обязанности входила охрана бронепоезда от внезапного нападения противника и предотвращение чрезвычайных происшествий, вроде пожара.

В прифронтовой зоне бронепаровоз двигался уже под парами, в полной готовности к действиям. Базу отцепляли от боевой части, боевой расчет, до этого ехавший в вагонах, занимал свои места на бронеплощадках.

Перестраивался и порядок формирования бронепоезда: впереди двигались контрольные платформы с железнодорожными материалами, затем бронеплощадка № 1, бронепаровоз тендером в сторону фронта, бронеплощадка № 2 и замыкали боевой порядок контрольные платформы, на которые грузили дрезины.

При выборе пункта развертывания учитывались следующие обстоятельства:

1) возможность растопки бронепаровоза, снабжения его топливом и водой;

2) возможность производства железнодорожных маневров;

3) сбережение сил бойцов, так как с момента развертывания команда из вагонов базы переходит на бронеплощадки;

4) сбережение ресурса бронепаровоза;

5) время, потребное для расчленения (растопка бронепаровоза — не больше 3 часов, снабжение водой и топливом — около 1 часа, производство маневров — около 15—20 минут, то есть всего потребно для расчленения боевого порядка бронепоезда на два эшелона около 4 часов 30 минут — максимум 5 часов).

Считалось, что движение в боевом порядке на значительном расстоянии, в случае отсутствия какой-либо угрозы столкновения с противником, нерационально, так как работа машинистов в условиях, когда бронепаровоз движется тендером вперед, а спереди и сзади паровоза расположено по две контрольных и одной броневой площадке, затруднительна (наблюдение за путем, сигналами, угольная пыль).

База, после отцепления от боевой части, или следовала за ней на расстоянии одного-двух перегонов, то есть 25—50 км, [89] или оставалась на ближайшей станции, поддерживая по возможности постоянную связь с бронепоездом. При остановках, на расстоянии 100—150 метров от нее, выставлялись посты для предупреждения внезапного нападения на состав.

База должна была оставляться в пункте, обеспеченном от угрозы захвата противником, но на удалении, обеспечивающем беспрерывную связь с боевой частью и питание бронепоезда. При прохождении района, охваченного бандитизмом (читай — крестьянскими восстаниями), боевая часть бронепоезда должна патрулировать базу.

С момента отделения боевой части от базы, вся команда занимала свои места по боевому расписанию. Правая и левая стороны бронепоезда, определявшиеся по положению бронепаровоза, тендером к противнику, получали наименование правого и левого борта, которое не менялось при движении вперед или назад.

Бронепоезда, имевшиеся в Красной Армии, объединялись в дивизионы, в каждый из которых входили три разных по типу бронепоезда и управление. Штаб дивизиона передвигался вместе с тяжелым бронепоездом, а походный порядок его был следующим: 1-й — легкий бронепоезд, 2-й — тяжелый, 3-й — легкий.

После того, как бронепоезда переформировывались в боевой порядок, они двигались в порядке номеров или по усмотрению командира дивизиона. Сам же он, вместе со штабом, следовал в полевом штабе, состоявшем из штабного вагона, вагона связи и разведки, вагона-конюшни и черного (обычного) паровоза.

Интервал между боевыми частями и штабом при движении был один километр. Движение на одном перегоне нескольких бронепоездов требовало особой бдительности, особенно ночью, ибо было чревато авариями.

На головном участке база дивизиона и бронепоездов двигались одним эшелоном до пункта стоянки, определяемого начальником головного участка.

Объединенный полевой штаб дивизиона бронепоездов строился в следующем порядке: вагон-штаб бронепоезда № 3, вагон-штаб бронепоезда № 2, вагон-штаб командира бронедивизиона (3 вагона), вагон-штаб бронепоезда № 1, [90] вагон-конюшня, кухня, вагон для раненых и черный паровоз. Командир тяжелого бронепоезда выделял часовых для охраны паровоза и вагона командира дивизиона.

Внешняя связь между частями дивизиона поддерживалась при помощи телеграфа, телефона (если он имелся), семафора, сигнальных фонарей или флажков, посыльных. Часто применялась (но не на фронте) связь гудком паровоза азбукой Морзе. Были случаи использования почтовых голубей и служебных собак.

Связь внутри бронепоезда осуществлялась по рупору, телефону или звонками. От рубки командира до наблюдательных постов и командиров орудий на бронеплощадках тянулись рупорные рукава с раструбами на конце. По ней предавались короткие команды: «Вперед», «Назад», «Стой», «Огонь», «Прицел», и т.п. и индивидуальные телефонные аппараты связывались бронированным кабелем.

Вооружение

В годы гражданской войны единого стандарта вооружения бронепоездов ни в Белой, ни в Красной армии не было. На бронеплощадки устанавливали все, что имелось в данный момент под рукой — от легких полевых пушек до корабельных орудий большого калибра, от винтовок до пулеметов. Причем подход к вооружению бронепоездов у белых и у красных был практически одинаковым.

Количество орудий и пулеметов определялось, в первую очередь, вместительностью боевых площадок и имеющимися условиями боевой работы. Оптимально для стандартной четырехосной площадки это были одно-два орудия среднего калибра (обычно 76 миллиметров) и восемь пулеметов. Максимальный вес орудия не должен был превышать 1 тонну.

Чаще всего, бронепоезда легкого типа, на которые ложилась основная нагрузка огневой поддержки войск и ведения самостоятельных действий в полосе железной дороги, имели две двухбашенные бронеплощадки, оснащенные [91] трехдюймовыми орудиями образца 1914 года или полевыми скорострельными пушками образца 1902 года.

История использования этих орудий в русской артиллерии берет свое начало в конце девятнадцатого века, когда в декабре 1896 года Главное артиллерийское управление русской армии разработало тактико-технические требования к полевой скорострельной пушке калибра 76,2 миллиметра или три дюйма.

В конкурсе, проведенном через год после объявления, участвовало 11 образцов артиллерийских орудий, разработанных такими всемирно известными фирмами, как «Крупп», «Шнейдер», «Шатильон-Камантри», «Максим», а также русскими заводами — Обуховским, Александровским, Путиловским и другими. Победителем стало орудие Путиловского завода, Высочайшим Повелением от 9 февраля 1900 года, принятое на вооружение.

Но первые итоги эксплуатации пушки в войсках оказались неутешительными: обнаружилось множество дефектов, в результате чего был объявлен новый конкурс. 3 марта 1903 года на вооружение была принята трехдюймовая пушка образца 1902 года конструкции все того же Путиловского завода.

Скорострельность нового орудия достигала 10 выстрелов в минуту, дальность стрельбы — до 10 километров (эффективная — 4 километра). Основным снарядом для нее была шрапнель. На дистанции два километра глубина площади разлета пуль шрапнели составляла 500 метров, а ширина [92] — 20—60 метров. В 1908 году на вооружение поступила фугасная фаната массой 6,5 килограмм.

К началу первой мировой войны на вооружении русской армии имелось 6714 трехдюймовых орудий образца 1900 и 1902 года. За годы войны (до 1 января 1918 года) было выпушено еще 8529 подобных орудий. Именно эти пушки и стали основным вооружением российских, а потом и польских бронепоездов.

Широкому распространению этих орудий на железнодорожных платформах способствовали сравнительно небольшая боевая масса, высокая скорострельность, надежность и простота конструкции. Немаловажную роль играло и то, что трехдюймовка была основной артиллерийской системой и белой, и красной армий, что позволяло легко решать проблемы обеспечения боеприпасами или замены поврежденных орудий.

Тяжелые бронепоезда вооружались более мощными артиллерийскими орудиями калибром от 107 до 152 миллиметров, чаще всего устанавливавшимися на открытых платформах и имевших защиту в виде стальных экранов. Поскольку эти бронепоезда в основном использовались для артиллерийской поддержки действий легких бронепоездов или контрбатарейной стрельбы, нужды в мощной броневой защите для них не было.

Помимо орудий, в башнях имелись один-два пулемета Максим. Еще два пулемета устанавливалось на каждый борт и один-два — на тыльные торцы бронеплощадок. Для борьбы с самолетами противника иногда на открытых площадках устанавливал и на тумбе 40-мм пушки-пулеметы системы Виккерса или 105-мм зенитные орудия Шнейдера.

Общее вооружение легкого бронепоезда состояло из четырех орудий и 20-ти пулеметов. Для них, на каждой бронеплощадке, имелся боезапас, состоявший обычно из 200—250-ти снарядов на орудие, и 10—14 лент на пулемет.

Принятая схема размещения вооружения обеспечивала поражение любого объекта огнем одного орудия и двух пулеметов в лобовом направлении, а в бортовом — четырех орудий и двенадцати пулеметов.

Поскольку бой бронепоезда с противником чаще всего был скоротечным, требовалась большая интенсивность артиллерийско-пулеметного [93] огня. Однако при этом нужно было не допустить выхода из строя материальной части артиллерийских орудий и пулеметов.

Поэтому были установлены следующие нормативы скорострельности: для трехдюймовых орудий — при одном выстреле каждые 5 секунд — ведение огня не более 5 минут, выстрел каждые 10 секунд — не более 15 минут, интервал 30 секунд — до 30 минут. Для 42-линейных орудий и 48-линейных гаубиц — интервал между выстрелами 30 секунд — ведение огня не более 5 минут, интервал 1 минута — не более получаса.

После этого полагалось орудие пробанить и, открыв затвор, охладить в течение 10 минут. Дальность действенного огня для легких бронепоездов составляла 2—3 км (максимальная — 8—10 км), для тяжелых — 4—6 км (максимальная — 12 — 15 км). Дальность пулеметного огня составляла 400—1500 метров.

Но как это обычно бывает с разнообразными инструкциями, в боевой обстановке их чаще всего не соблюдали. Когда речь шла о жизни или смерти, исходе боевой операции, никто не считал количества выстрелов и не прекращал [94] огня для охлаждения, ибо это грозило гибелью и бронепоезда и его команды.

Основным видом огня бронепоездов была стрельба с открытых позиций прямой наводкой. Наибольшая производительность артиллерийского огня бронепоезда могла быть достигнута в обстановке, допускающей огневой налет, то есть шквальный огонь орудий и пулеметов на короткие дистанции.

В этом случае результат бронепоездной атаки (при ведении огня, как правило, с хода) мог оказать решающее влияние на исход общевойскового боя. Продолжительность огневого налета определялись обстановкой на фронте.

Однако командам бронепоездов часто приходилось вести огонь и с закрытых позиций, не видя противника. Использование бронепоездами закрытых позиций имело место в следующих случаях боевой действительности:

1. по требованию общевойскового начальника, которому бронепоездная часть была придана;

2. при полной невозможности выполнения боевой задачи с открытой позиции (невозможно к сроку восстановить железнодорожный путь, удаление целей от железнодорожного пути, наличие большой плотности артиллерийского огня противника);

3. в целях подготовки бронепоездной атаки (огневого налета), с соблюдением требования ее внезапности;

4. в целях закрепления достигнутых атакой результатов, при вынужденном отходе бронепоезда;

5. при поддержке атаки легких бронепоездов тяжелыми.

Во фронтовых условиях ведение огня с закрытых позиций часто вызывало довольно большие трудности: в силу технического несовершенства боевых машин, необеспеченности средствами связи и в некоторых случаях однобокости огневой подготовки бронепоездников, командиры бронепоездов умели управлять огнем только с открытых позиций.

Уже после окончания гражданской войны, анализируя опыт боевого применения бронепоездов и современные им условия ведения боевых действий, советские военные специалисты пришли к выводу, что требования, предъявляемые к бронепоездным частям современными условиями [95] боя, подчеркивают острую необходимость гибкости в управлении бронепоездным огнем.

Целями для этого огня часто будут являться подвижные походные порядки конницы, мотопехоты и механизированных частей. Наличие самоходной или моторизованной артиллерии в составе рейдирующих частей может поставить бронепоездную часть в невыгодное положение при несвоевременной или неподготовленной атаке. [96]

При борьбе с подвижным противником большое значение будет иметь спешивание его на предельно дальних дистанциях артиллерийским огнем. Дальние огневые нападения по важнейшим подступам, возможно не наблюдаемым и не досягаемым с открытых позиций, могут сыграть большую роль при завязке боя, также как и заградительные огни в динамике его.

В тех случаях, когда бронепоездная часть будет действовать в составе общевойскового соединения, ее огонь до момента бронепоездной атаки не должен быть изолирован от системы огня, планируемой артиллерийским начальником. Но выполнение задач бронепоездной частью в этой системе, ни в какой степени не может оправдать промедление при осуществлении бронепоездной атаки.

Обстановка боя может предоставлять продолжительные сроки для изучения местности, рубежей, ориентиров, подступов и подготовки исходных данных для стрельбы. При действии бронепоездных частей в составе подвижного отряда или на охране железнодорожного участка обстановка может приближаться к условиям встречного боя, в котором сроки на подготовку и организацию огня и атаки особенно жестки.

При этом не только командир башни, но и наводчик должны уметь отыскать цель по короткому целеуказанию или самостоятельно выбрать'наиболее важную цель в секторе, назначенном для орудия, иметь навыки самостоятельно определить исходные данные для огня и вести огонь.

Огонь с закрытых позиций должен быть обеспечен наблюдением не только с ближних, выброшенных накоротке, наблюдательных пунктов, но и с дальних. Организация последних, при наличии только проволочной связи, встречает большие трудности и связывает маневр бронепоездной части на поле боя.

Оснащение радиостанциями и применение универсальных (то есть приспособленных для движения и по грунтовым дорогам) броневых дрезин как подвижных наблюдательных пунктов разрешают этот вопрос и не являются больше проблемой. [98]

Из всего вышеизложенного вытекали требования, предъявляемые к команде бронепоезда в области техники управления огнем орудий своей боевой машины:

1. управлять огнем прямой наводкой с места и с хода при бронепоездной атаке по неподвижным и движущимся на разных скоростях целям;

2. управлять огнем с закрытой огневой позиции по неподвижным и движущимся целям с ближнего или дальнего наблюдательного пункта;

3. производить с закрытых огневых позиций плановые и внеплановые сосредоточения огня;

4. обеспечивать быстрый и своевременный переход от одного вида огня к другому в соответствии с обстановкой.

Достоинства и недостатки

Какие же качества бронепоездов предопределили их массовое применение в годы гражданской войны, да и в других вооруженных конфликтах первой половины двадцатого века? Чем они оказались столь привлекательными для военных специалистов многих стран мира и были ли у них недостатки? Начнем с достоинств.

Чаще всего к положительным качествам бронепоездов относят наличие броневой защиты толщиной 10—15 мм. Подобная броня не пробивалась винтовочными и пулеметными пулями, осколками снарядов и авиабомб. На некоторых бронепоездах устанавливалось усиленное бронирование из специальных сортов стали, в несколько рядов, которое обеспечивало защиту от 76-мм снарядов с дистанции стрельбы не менее 1000 метров.

Применение бронепоездов позволяло сконцентрировать в нужном месте и в нужное время высокую огневую мощь: четыре орудия и 8—12 пулеметов на один борт, к тому же сосредоточенные на небольшом участке, что облегчало управление огнем.

Большим плюсом была высокая маневренность и быстрота передвижения. В походном положении скорость бронепоезда [99] была 25—45 км/час, в боевой обстановке она снижалась до 8—10 км/час. Постоянное маневрирование, даже на коротких участках пути, повышало шансы уцелеть в бою. К тому же, никакие погодные условия не могли помешать движению бронепоезда, так же как ему не грозила потеря ориентировки.

При необходимости бронепоезд мог выполнять работу обычных паровозов, транспортируя в случае надобности 15—20 груженных товарных вагонов.

Немаловажным фактором было и психологическое воздействие на свои войска и войска противника. Грохочущий, изрыгающий облака дыма и пара, ведущий огонь из пушек и пулеметов по противнику, бронепоезд вселял уверенность и волю к победе в солдат собственной армии и нагонял страх на вражеских. Тут нужно учесть и то, что большинство солдат и в Красной и в Белой армии были крестьянами, а многие никогда прежде не видели паровоза.

Однако, часто успешные действия бронепоездов, не поддержанные пехотой и кавалерией, не давали эффекта. Вот один характерный пример. Во время весеннего наступления 1920 года польских войск на Украине самой крупной [100] польской конной части — 1-й конной дивизии — была поручена задача стратегической важности.

Планами польского командования предполагалось, бросив дивизию в прорыв на фронте в набег на Казатин, вызвать замешательство в тылу Красной армии и облегчить двум польским армиям захват Киева.

Наспех сколоченная кавалерийская дивизия, имевшая в своем составе шесть уланских полков, один автомобиль и один мотоцикл, 24 апреля сконцентрировалась в районе белорусского города Рогачев в готовности к наступлению.

Рано утром 25 апреля 1920 года польские кавалеристы без единого выстрела заняли мост на реке Случ, и начали продвижение вглубь территории, контролировавшейся красными. Красноармейские отряды, не вступая в бой, отходили в сторону Житомира. Вечером возле Прутовки произошло первое боевое столкновение.

Два эскадрона красной кавалерии, попытавшиеся атаковать поляков, были отброшены с большими потерями пулеметным и артиллерийским огнем. Дальнейшее продвижение польской конницы продолжалось беспрепятственно.

Первое испытание ждало поляков утром. Красный бронепоезд, шедший из Житомира по своим делам, неожиданно для себя обнаружил на придорожном шоссе дивизионный обоз под охраной кавалерийского эскадрона. Под огнем пушек и пулеметов бронепоезда польские солдаты стали разбегаться, побросав телеги и лошадей.

Пролетавший в это время над местом боя пилот польского самолета, увидев печальную картину разгрома обоза, не понял сути происходящего и вернувшись на базу, доложил польскому главному командованию, что разбитая бронепоездом конная дивизия рассеялась.

Сообщение вызвало шок в польских штабах, так как это было первое и единственное донесение о движении на Казатин, дошедшее до польского командования, поскольку командир дивизии не мог воспользоваться брошенной вместе с обозом радиостанцией.

Красное командование, однако, не сумело воспользоваться неожиданным успехом. Бронепоезд ушел в Житомир, а польская дивизия продолжила свое продвижение к Казатину. Уже вечером 26 апреля начался штурм города. [101]

Польские кавалеристы в пешем строю пошли в атаку. Ее возглавил лично командир дивизии генерал Ромер. Красные войска не сумели организовать надежной обороны и в панике стали отходить.

Командиру технического эскадрона 16-го уланского полка даже удалось подорвать поезд большевистского командарма Муратова, но он со своим штабом успел покинуть состав, вскоре попавший в руки поляков. Наступившая темнота прервала бой до утра.

На рассвете началась общая атака польских войск, закончившаяся захватом города. Успех был ошеломляющим. В плен попало около девяти тысяч красноармейцев. При этом так называемая «украинская советская дивизия» в полном составе добровольно сдалась в плен полякам.

Самое интересное, что польское командование узнало о захвате Казатина лишь из донесений командира 15-й пехотной дивизии, прибывшей в город через 18 часов после кавалеристов. При этом начальник пехотной дивизии, донося о занятии Казатина, «забыл» упомянуть, что застал там дивизию конницы, приписав победу действиям своего соединения.

Успешный огневой налет бронепоезда красное командование не сумело развить в оперативный успех, чтобы сорвать польский рейд. Бронепоезд, отстрелявшись, ушел по своим делам, а польская кавалерия продолжила наступление, вскоре добившись серьезного успеха.

При всех своих достоинствах бронепоезда не были неуязвимыми крепостями. Имелись у них и многочисленные недостатки. Главным из них была привязанность к железнодорожному полотну, что значительно ограничивало район действий бронепоездов, возможность маневра. Противник всегда заранее мог предполагать, где появятся бронепоезда и приготовить им неласковый прием.

Большую сложность представляла организация материально-технического снабжения бронепоездов, особенно паровоза. На десять километров пробега бронепаровоз расходовал полтора кубометра воды и полкубометра дров (с углем в годы гражданской войны были серьезные затруднения, не случайно Донбасс стал ареной кровопролитных боев). Зимой эти нормы увеличивались еще на 20—25 процентов. [102]

При нахождении бронепоезда в постоянной готовности к движению, когда паровоз постоянно под парами, суточный расход составлял десять кубометров воды и семь кубометров дров. Стандартный трех-четырехосный паровозный тендер вмещал 14 кубометров воды (около 1000 ведер) и 12—15 кубометров дров (если имелся уголь — 6,5 тонны или нефть — 6 тонн). Поэтому ежесуточно надо было пополнять запас воды и через сутки топливом.

Пополнять запасы иногда приходилось под огнем противника, в разгар боя. Приведем здесь свидетельство очевидца — командира бронепоезда «Свобода или смерть» А.В. Полупанова, который 8 июля 1918 года вел бой у моста через реку Шешму: «В бронеплощадках кромешный ад: люди задыхаются от пороховых газов и жары, двое пулеметчиков потеряли сознание.

Накалились стволы, кипит в кожухах вода, в отводных трубках сухая горячая резина. Воды нет! В это время раздается тревожный звонок машиниста: вода в тендере кончается. Что делать?

Бронепоезд подходит вплотную к реке.

— Вторые номера и резерв, на вылазку за водой!

Не с гранатами и винтовками, а с ведрами, котелками и чайниками под свист пуль прыгают бойцы вниз. Кубарем катятся с насыпи под мост, к реке. Многие рады — хотя риск большой, но можно глотнуть свежего воздуха, окунуть голову в холодный поток, напиться студеной воды. В беспорядке снуют люди вверх и вниз, двое уже ранены.

— Ложись в цепь! — раздается команда. — Ведра передавать по рукам!

И от бронепоезда к воде и обратно пошли по рукам ведра, котелки, чайники. Вниз — пустые, вверх — наполненные. Есть вода! «Водоносы» сменили изнемогающих от жары и усталости бойцов. С новой силой разгорелось сражение».

Довольно живописное описание всех прелестей службы на бронепоезде, о чем уже говорилось выше, сделанное непосредственным участником событий.

Раз в месяц требовалось промывать котел паровоза, на что обычно уходило около суток. [103]

Имея довольно солидные размеры, бронепоезд представлял из себя хорошую мишень для вражеской артиллерии. К тому же броня, как уже отмечалось, защищала только от пуль и осколков. 76-мм граната пробивала 15 — 18-мм броню с расстояния 1000—1500 метров, снаряд 107-мм пушки поражал броню с 2000—2500 метров. Усилить же броню не позволяла ограниченная прочность железнодорожных путей, не выдерживавших возросшую массу бронепоездов.

Необходимость борьбы с бронепоездами противника привела к появлению довольно специфических форм противодействия, помимо использования артиллерии и авиации. Учитывая привязанность бронепоездов к железной дороге, весьма популярным занятием как среди белых, так и красных, стало уничтожение путей, мостов, водокачек. Причем методы эти все время совершенствовались.

Вначале проводилась разведка. Обе стороны старались узнать: сколько бронепоездов у противника, как они вооружены, где и когда их предполагается использовать, определялись возможные пути следования поездов. [104]

Для воспрепятствования движению бронепоездов противника на железнодорожных путях, где только было возможно, устраивались завалы из деревьев, телеграфных столбов, шпал и прочего хлама. Взрывались или минировались мосты, рельсы, стрелки. Деревянные мосты, которых было большинство на дорогах России, сжигались.

Поскольку команда бронепоезда могла преодолеть все эти препятствия — на расчистку пути от заграждений уходило в среднем 10—20 минут на каждые десять метров завалов, на починку пяти метров моста, при наличии материалов — три-шесть часов, на починку рельсов — 30—40 минут на каждые две пары звеньев — устраивались засады.

Стоило только команде бронепоезда выбраться из-под защиты брони на насыпь для ремонта, как на нее обрушивался град пуль противника, не давая возможности вести восстановительные работы.

Несколько хорошо замаскированных пулеметов, даже без артиллерийской поддержки, могли на несколько часов, это и суток, задержать движение вражеского бронепоезда.

Для разрушения железнодорожных путей применялись и другие методы. В 1-й Конной армии Буденного использовали лошадей, которых привязывали к концам рельса, освобожденного на половину длины, после чего оттаскивали его на метр в сторону. Рельс изгибался и выправить его в полевых условиях было невозможно. Такую операцию повторяли через каждые 500 метров. Рядом организовывали засаду.

Еще в годы первой мировой войны русские войска стали использовать специальное устройство для разрушения железнодорожных путей. Оно представляло из себя два рельса, соединенных между собой толстыми стальными канатами и имеющих форму неправильной дуги. Два свободных конца закрепляли на тендере паровоза. Посередине дуги имелся язычок, служащий для отъединения рельсов от шпал. Ширина нижней части дуги соответствовала ширине колеи.

Для пуска приспособления разъединяли рельсы в стыках и захлестывали их дугой, после чего паровоз трогался. Рельсы гнулись или отрывались от шпал, которые тоже выворачивались из земли. Двигаясь со скоростью 3-4 км/час, [105] можно было разрушить любой участок дороги, сильно затруднив его восстановление.

Однако повреждение или уничтожение железнодорожного пути еще не означало, что бронепоезд попал в безвыходную ситуацию. Один из командиров советских бронепоездов, не назвавший своей фамилии, писал в 1931 году в журнале «Механизация и моторизация армии»: «очень часто значение бронепоезда недооценивается из-за превратного представления о полной беспомощности его при порче пути.

Обученная и опытная в военном деле команда, имея автогенные режущие аппараты, при помощи их в короткий срок может удалить взорванные и изогнутые рельсы и заменить их новыми, нарезанными при помощи тех же аппаратов. Восстановление небольших мостов и уничтожение воронок от взрывов на полотне также посильно бронепоезду».

Иногда для уничтожения вражеского бронепоезда пускали на таран паровоз или вагон во взрывчаткой или камнями. В старом советском фильме «Красная площадь» довольно правдоподобно показана и боевая деятельность бронепоезда и использование тарана, как средства борьбы с ним.

Тот же безымянный командир бронепоезда считал, что для борьбы с бронепоездами «кроме применения общеизвестных способов (артиллерийский огонь, разрушение путевых сооружений и самого пути, фугасы), целесообразно применение так называемых брандеров, то есть платформ [106] или вагонов, иногда снабженных взрывчатым веществом, которые пускаются навстречу бронепоезда.

В качестве брандера может быть использован и паровоз, на скорость движения которого профиль пути оказывает меньшее влияние, чем на платформу или вагон, двигающуюся лишь под уклон. При достаточном влиянии команды бронепоезда действие брандера может быть нейтрализовано».

В 1920 году в бою возле станции Бельманка бронепоезд Красной Армии разогнал и толкнул в сторону врангелевского тяжелого бронепоезда «Иоанн Калита», причинявшего много неприятностей большевикам, брандер, набравший при движении под уклон большую скорость.

Командир «Иоанна Калиты», обнаружив приближение брандера, приказал полным ходом отходить назад, к югу. Затем, остановив поезд, в короткий срок подготовил контрольную платформу, и разогнав, отцепил и толкнул ее в сторону приближающегося брандера, а сам отошел дальше на юг.

В результате столкновения с платформой брандер взорвался в 800-х метрах от бронепоезда, который остался невредимым. Пострадало только железнодорожное полотно: после мощнейшего взрыва осталась большая воронка, а рельсы были выворочены на протяжении 200 метров. «Иоанн Калита» уйдя на юг участвовал в последующих боях.

При захвате Баку большевиками в том же, 1920 году, у станции Ялама азербайджанцы направили навстречу красноармейскому бронепоезду № 61 «имени III Интернационала», которым командовал красный командир Устинов, паровоз. Однако артиллеристам бронепоезда удалось метким выстрелом разбить его и ликвидировать угрозу столкновения.

Еще один подобный случай произошел в 1921 году на станции Ак-Кемир в 60-ти километрах от Актюбинска. Командир бронепоезда № 34 «Красноармеец», находившегося в Актюбинске, получил сообщение, что на станцию Ак-Кемир захватила банда некоего Аистова и грабит санитарный и грузовой поезда. Бронепоезд направился к месту событий. В трех километрах от станции команда увидела несущийся навстречу паровоз с двумя вагонами. [107]

Командир бронепоезда приказал отцепить контрольную платформу и закрепить ее шпалой, уложенной под колеса. Два китайских добровольца (вернее сказать, наемника) Кушуму и Сухтобой сделали это. Бронепоезду удалось отойти всего на 150 метров, когда паровоз врезался в платформу. Удар был настолько силен, что паровоз и вагоны полетели под откос, раму контрольной платформы отбросило метров на 40. После этой неудачи, банда под артиллерийским огнем ушла в степь, а путь через час был восстановлен.

Если бронепоезд лишался хода из-за повреждения или уничтожения паровоза, попадал в безвыходную ситуацию, когда пути были уничтожены, а боеприпасы заканчивались, команда старалась уничтожить его, дабы он не достался врагу. Надо сказать, что бронепоезда представляли собой лакомую добычу и обе стороны старались захватить вражеские бронепоезда и использовать их затем против прежних хозяев.

О захваченных бронепоездах тут же рапортовали начальству, считая это большим успехом. Член Реввоенсовета Южного фронта Сталин 25 октября 1919 года отправил Ленину ликующую телеграмму: «Пока выяснено, что захвачены все именные бронепоезда противника во главе с бронепоездом имени генерала Шкуро».

При этом будущий вождь забыл упомянуть, что деникинский бронепоезд «Генерал Шкуро» не что иное, как бывший красный «Товарищ Ворошилов», захваченный и отремонтированный белыми летом 1919 года{7}. Части Добровольческой армии при оставлении Воронежа, не имея возможности для его отхода, сбросили поврежденный бронепоезд в Дон.

Через несколько дней, в статье в газете «Правда», тот же Сталин сокрушался, что «за десять недель мы успели у Деникина отобрать всего лишь... 14 бронепоездов...». Цифра эта представляется весьма завышенной. Части Вооруженных сил Юга России, по их данным, не несли таких потерь.

Видимо для подъема духа у пролетариата и воинов Красной армии посчитали не бронепоезда, а бронеплощадки, что согласитесь далеко не одно и тоже. [108]

Уничтожить полностью бронепоезд, чтобы он не достался врагу, было сложно. В первую очередь старались вывести из строя жизненно важные узлы, повредить орудия. Если имелась взрывчатка, то его просто подрывали. При ее отсутствии устраивали искусственное крушение.

В сентябре 1920 года, во время советско-польской войны, в районе железнодорожной станции Ковель на Волыни, после отхода красных войск, попали в окружение несколько советских бронепоездов.

Командир бронепоезда № 39 «Субботник», после того, как закончились боеприпасы, топливо и вода, приказал бросить в паровозную топку замки орудий, снять пулеметы, облить пол нефтью и поджечь. После этого, разогнав горящий бронепоезд, машинист направил его на станцию Ковель, где находились войска противника.

Части Добровольческой армии при отходе из Воронежа осенью 1919 года сбросили два своих поврежденных бронепоезда в реку Дон.

Поскольку опасность попадания в окружение для бронепоездов всегда была актуальной, а отсутствие возможности выбора пути отхода вне направления железной дороги для главных сил бронепоездной колонны являлось постоянно действующим фактором, была разработана и широко применялась тактика бронепоездного боя при выходе из окружения.

Суть ее состояла в том, что подобный вид боя сводился к лобовой атаке, выполняемой ударным ядром, — бронепоездами паровой тяги. Фланговые удары по противнику осуществляются десантом (приданной стрелковой частью) или только средствами бронепоездной механизированной разведки — броневыми дрезинами универсального (то есть железнодорожного и грунтового хода).

При необходимости атака подготавливается огнем бронепоездов с закрытых позиций. Успех (при выигрыше времени) от неожиданной и стремительной лобовой атаки в некоторых случаях освобождает от организации сочетания ее с фланговыми ударами. [109]

Дальше