Выводы доктрины относительно воздушных сил
1. Применение воздушной армии
Дуэ писал: «В случае войны необходимо поставить себя в самые благоприятные условия для завоевания господства в воздухе. А это требует трех предпосылок{74}:
1) создания максимальных воздушных сил{75}, совместимых с имеющимися ресурсами;
2) придания этим силам{76} формы, наиболее приспособленной [79] для интенсивной{77} борьбы в воздухе с целью завоевания господства в воздухе;
3) использования этих сил{78} с максимальным коэфициентом полезного действия.
Установить эти три основных требования легко, но определить средства и способы удовлетворения этих требований очень трудно» (май 1928 г.).
Эти несколько строк выражают сущность идей Дуэ о применении и организации воздушной армии.
Господство в воздухе, являющееся основной целью воздушной войны, должно быть завоевано воздушной армией, которая затем должна неустанно развивать этот успех, чтобы добиться решения войны.
Чтобы быть на высоте этой задачи, орудие, предназначенное для достижения таких результатов, требует величайшего внимания и забот. Подготовка его в мирное время должна быть организована с целью достижения максимального коэфициента полезного действия применительно к намечаемому его использованию. Сперва надо рассмотреть применение воздушной армии, а отсюда можно вывести ее организацию.
Воздушная армия всегда должна применяться наступательно.
Как правило, первой ее задачей должно быть завоевание господства в воздухе. Однако, в этом вопросе доктрина Дуэ оказывается очень гибкой.
«...Цели меняются в зависимости от того, желают ли завоевать господство в воздухе или же отрезать сухопутную армию и морской флот противника от их баз, или посеять ужас в неприятельской стране, чтобы сломить ее моральное сопротивление, или, наконец, желают действовать против руководящих органов неприятельской страны, и т. д. Выбор одной цели преимущественно перед другой{79} зависит от целого ряда соображений военного, политического, социального и психологического характера, которые [80]{80}, в свою очередь, обусловливаются обстановкой данного момента и которые нужно исследовать в связи с ней» (1921 г.){81}.
Выбор объектов (целей) является самой трудной частью ведения воздушной войны.
При этом надо избегать жесткого шаблона и стремиться к тому, что Дуэ называет «гибкостью» в выборе объектов. Как правило, воздушные силы должны задаваться целью завоевания господства в воздухе.
Однако, выбирать «a priori» для нападения воздушные базы может оказаться напрасным трудом, если противник сумел увеличить число этих баз или надежно защитить их.
Самыми первыми объектами воздушной армии должны быть неподвижные и постоянные объекты, обслуживающие воздушные силы противника: самолетостроительные заводы, крупные склады имущества и т. п.
«Но даже вначале воздушная война не сможет ограничиться простой и изолированной борьбой между воздушными силами: она немедленно перерастет во взаимное нападение на все материальные и моральные силы сопротивления воюющих стран. При прочих равных условиях преимущество будет на стороне той страны, жизненные центры которой более разбросаны и находятся дальше от границы. Чтобы компенсировать это неравенство, противник должен будет обладать более мощными воздушными силами» (май 1928 г.).
Затратив столько сил на отстаивание идей борьбы в воздухе с целью завоевания господства в воздухе, Дуэ как будто отстраняется от этой идеи или, по крайней мере, от жесткого ее применения. Все абсолютное отзывается схоластикой. На практике все относительно.
«...Основной принцип войны... заключается в следующем: причинить противнику возможно больший ущерб в кратчайший срок. Намерение предпринять действия, строго ограниченные целью завоевания господства в воздухе, может оказаться противоречащим этому основному принципу. [81]
Я думаю, что на практике будет выгодно ринуться в нападение на территорию противника, чтобы немедленно и непосредственно поразить все материальные и моральные силы сопротивления противника, не забывая о выгодности ослабления его воздушных сил как путем нападения на соответствующие центры, так и путем возможных боевых действий в воздухе» (май 1928 г.).
Таким образом, Дуэ всегда указывает воздушной армии объекты, расположенные на поверхности земли. Что же должна делать воздушная армия по отношению к воздушным силам противника?
Идеи генерала Дуэ о воздушном сражении очень характерны.
Казалось бы, на войне сильнейшая сторона должна искать встречи с противником, чтобы разбить его, где бы он ни находился.
В воздушной войне, если противник не хочет дать себя найти, найти его практически невозможно. Это и будет неизбежной тактикой слабейшего.
Более сильная воздушная армия... рискует напрасно крейсеровать в атмосфере в поисках слабейшего противника.
Менее сильная воздушная армия не имеет никакого интереса в том, чтобы искать сражения. Таким образом, воздушная армия, будь она сильнейшей или слабейшей, никогда не должна искать сражения.
«Но, если сильнейшая воздушная армия... встретит слабейшую, то она благодаря сражению может только выиграть... в то время как другая может только потерять...
Вследствие этого... сильнейшая воздушная армия не должна избегать сражения... слабейшая должна избегать его» (ноябрь 1929 г.){82}.
Так как воздушная армия всегда может легко уклониться от сражения, то воздушная война, — если она обязательно должна заканчиваться сражением, — может затянуться на бесконечно долгое время. [82]
Поэтому недостаточно, чтобы воздушная армия обладала лишь способностью к воздушному бою (т. е. боевою мощью, которая позволяет ей вступать в воздушное сражение); она должна также обладать способностью поражать наземные объекты.
«Воздушная борьба выразится в ряде наступательных действий против наземных объектов, причем сильнейшая воздушная армия будет пользоваться большей свободой маневрирования» (ноябрь 1929 г.).
Основной вывод. Воздушная армия должна сочетать в себе боевую мощь с бомбардировочной мощью.
Исследование воздушной обороны в предыдущей главе и только что произведенное исследование воздушного наступления позволяют нам понять идеи Дуэ о стратегическом образе действий в воздухе.
Воздушная война, как всякая борьба, имеет целью уничтожение воздушных сил противника. Этого результата можно добиться только наступлением. Оборона допустима только как выжидательный образ действий, имеющий целью выиграть время для сбора сил; тот, кто хочет победить, всегда должен в конце концов переходить в наступление.
В воздухе, представляющем собой повсюду однообразную среду, нельзя найти более или менее сильных позиций; невозможно рыть окопы и устраивать проволочные заграждения; оборонительный образ действий не дает слабейшему противнику никаких преимуществ, которые уравнивали бы его с сильнейшим. С тактической точки зрения в воздухе нельзя сделать никакого различия между наступлением и обороной; условия совершенно одинаковы для обеих сторон.
«Вот почему в воздухе различие между наступлением и обороной можно делать только в области стратегии.
Если страна использует свои воздушные силы для обороны своей территории, своих коммуникаций и баз, своих вооруженных сил, своей торговли... и т. д. от воздушных ударов, которые может нанести противник, — она придерживается стратегически оборонительного образа действий; [83] если же страна использует их для нанесения ударов по территории противника, по сообщениям и базам его вооруженных сил, по торговле неприятеля и т. д., — то она придерживается стратегически наступательного образа действий.
Эти два различных образа действия приводят к тактическим столкновениям, в которых различия между ними уже не существует. Подобно коннице в конном строю{83} воздушное оружие в тактической области должно всегда атаковать; в стратегической же области воздушное оружие, подобно коннице, может выбирать оборонительный или наступательный образ действий.
«...Пространственное оружие» благодаря своей быстроходности и большому радиусу действий, несомненно, является оружием, извлекающим наибольшие выгоды из стратегически наступательного образа действий, тем более, что в воздухе не может быть тактической обороны.
При равенстве воздушных сил та сторона, которая будет использовать свои силы наступательно и массированно в стратегическом масштабе, вряд ли будет иметь против себя в тактическом отношении сосредоточенную массу воздушных сил противника; следовательно, в тактической области она будет располагать превосходством сил... Атакующий будет иметь ясную, точную и определенную цель и решительно устремится к ней; обороняющемуся придется прежде всего угадать цель противника, а затем принимать меры, чтобы оказать сопротивление... Стратегически наступательному образу действий следует всегда отдавать предпочтение, даже если наши воздушные силы слабее воздушных сил противника, так как последние должны были бы обладать очень значительным превосходством, чтобы их можно было использовать для обороны с какими-нибудь шансами на успех.
Руководящий принцип решительной и энергичной обороны — искать противника, чтобы разбить его, где бы он ни находился.
Но, чтобы разбить противника, недостаточно искать его, надо его найти... Поиски противника в воздухе, кроме как [84] в исключительных случаях, могут оказаться тщетными, особенно, если противник заинтересован в том, чтобы его не могли отыскать.
Вот почему намерения воздушных сил, обладающих только боевой мощью, хотя бы они и были сильнее противника, хотя бы они и обладали преимуществом в скорости, хотя бы они и были воодушевлены наступательным духом{84}, могут, оказаться расстроенными одной лишь пассивностью противника. Если такие воздушные силы задались бы целью отыскать противника в воздухе, тогда как тот твердо решил не дать себя отыскать, они могли бы в конце концов измотаться в действиях, столь же дорого стоящих, как и напрасных. Следовательно, воздушные силы, обладающие только боевой мощью, имели бы мнимо наступательный характер, так как, какова бы ни была их мощь, они не могли бы навязать противнику свою волю.
Чтобы придать воздушным, силам действительно наступательный характер, надо сочетать в них боевую мощь со способностью поражать наземные цели (бомбардировочной мощью){85}.
На поверхности земли имеются неподвижные объекты, разрушение или повреждение которых причинит противнику ущерб. Эти цели не могут никуда скрыться; их всегда возможно поразить. Вот почему, если воздушные силы, — вместо того чтобы искать противника в воздухе, — поставят себе в качестве цели каждой своей операции нападение на наземный объект, они поставят противника перед выбором: либо пассивно подвергнуться этому нападению, либо попытаться не допустить его, противодействуя ему.
...В первом случае атакующие воздушные силы достигнут своей цели — причинить противнику ущерб, даже не вступая в воздушный бой. Во втором случае произойдет воздушный бой, в котором... атакующий будет обладать преимуществом... [85]
Воздушная армия в моем понимании... не ищет боя в воздухе не потому, что она боится или избегает его, но просто для того, чтобы не рисковать потерять напрасно время и растратить зря свои силы. Она не ищет боя, но охотно вступит в него, либо если она чувствует, что может решиться на бой с надеждой на успех, либо если это ускорит решение исхода воздушной борьбы; ее действия против наземных объектов преследуют двойную цель: причинить урон противнику и вызвать его на воздушный бой.
Ясно, что если я собираюсь уничтожить все воздушные ресурсы противника, самое худшее, что может случиться, это то, что противник так хорошо скроет свои воздушные силы на земле, что я не смогу найти их, и будет избегать всякого столкновения в воздухе. Если противнику удастся сделать это, то какова бы ни была мощь моей воздушной армии, я не смогу уничтожить или уменьшить его воздушные силы, и мне придется обратиться против других объектов.
Вот почему, если противник организует воздушную оборону для защиты своих воздушных баз или для обеспечения других важных центров, это будет мне только на руку, так как при этом он выставит против меня воздушные силы, на которые я смогу непосредственно направлять удары; а это ускорит решение воздушной борьбы в мою пользу, так как всей массе моих сил противник сможет противопоставлять свои силы только последовательно, по частям.
...Что же касается навязывания боя, то следует помнить, что бой всегда навязывает тот, кто атакует. Тот, кто занимает оборонительное положение, вынужден только волей-неволей принимать бой. Атака есть действие, оборона — противодействие, а противодействие зависит от действия и вызывается им.
Именно воздушная оборона вынуждена принимать бой, навязываемый ей атакующим в воздухе. Именно воздушная оборона принуждается к бою для выполнения своей задачи, — задачи, которая точно определяется только тогда, когда выявляется воздушное нападение. А воздушная армия [86] навязывает бой воздушной обороне, которая не может не принять его, чтобы не упразднить самое себя.
...Не надо смешивать понятия. Чем больше противник будет стремиться оборонять свои воздушные базы и важные центры самолётами воздушной обороны, тем больше будет облегчена задача воздушной армии и тем скорее можно будет добиться решения воздушной войны.
Воздушная армия должна обладать способностью к воздушному бою и способностью поражать наземные объекты. Она должна маневрировать массой, чтобы быть готовой встретить любую возможность с наибольшими данными на успех. Для воздушной армии маневрировать массой — значит двигаться, имея свои части на таком расстоянии друг от друга, чтобы они все могли во-время принять участие в тактическом действии.
Для того чтобы, при прочих равных условиях, тактическое действие привело к благоприятному исходу, необходимо иметь в тактическом отношении преимущество в боевой мощи.
Так как воздушная армия маневрирует в массе, то в тактическом действии она выставит всю массу своей боевой мощи{86}.
Необходимо, чтобы последняя превосходила те силы, которые противник может противопоставить ей» (июль 1928 г.).
Воздушная армия должна всегда действовать крупными силами, т. е. массою; она никогда не должна стремиться действовать внезапностью, т. е. действовать, избегая противодействия противника.
«Я рассчитываю не на внезапность, а на силу. Вот почему я всегда утверждал, что воздушная армия должна быть в состоянии достичь своих целей (объектов), несмотря на противодействие противника» (март 1928 г.).
«Я не признаю действий посредством внезапности. Ни в одном из своих трудов я не рассматривал таких действий; я первый утверждаю, что для того, чтобы захватить врасплох, надо найти противника, который дал бы захватить [87] себя врасплох, и что никогда не следует рассчитывать, что противник будет играть нам на руку. Я признаю только действие силой» (сентябрь 1928 г.).
«Не следует смешивать понятия: самолет или эскадра, пытающиеся атаковать какой-нибудь объект, стараясь избежать боя, действуют внезапностью. Внезапность может удаться или не удаться; это зависит от бдительности обороняющегося. Тот же, кто предпринимает атаку всей массой своих сил, действует не внезапностью, а силой; он использует преимущества наступательного образа действий; бдительность противника может быть безупречной, его мероприятия, наилучшими, замысел его командующего гениальным, — и все же это не может изменить его невыгодного, самого по себе, положения» (сентябрь 1928 г.).
Здесь речь идет о тактической внезапности, т. е., по определению Дуэ, о действии, при котором стремятся избежать противодействия противника. Но это не касается психологической внезапности в первый день войны, — внезапности, к которой следует стремиться в своих интересах.
«Тот, кто решится — какова бы ни была его цель — спустить с цепи войну, тот, едва приняв решение, бросит еще до объявления войны все свои массированные воздушные силы против неприятельской страны, стремясь в максимальной степени использовать результаты внезапности{87} как самой атаки, так и отравляющего вещества.
Вследствие выгод, создаваемых внезапностью и упреждением противника, дипломатическими формальностями пренебрегут. Поэтому в один прекрасный день на заре могут обрушиться удары на столицы, крупные города, крупные авиационные центры неожиданно{88} как если бы в них произошло землетрясение» (апрель 1928 г.){89}.
В конечном итоге в основу применения воздушной армии кладутся следующие идеи:
1. Как правило, Дуэ указывает в качестве главной цели воздушной армии уничтожение воздушных сил противника. [88]
2. Этого уничтожения он ни в коем случае не ищет в воздухе посредством воздушного боя, так как в настоящее время невозможно принудить противника к воздушному сражению; искать этого боя значило бы истощать себя бесполезным крейсерованием и играть в руку противнику.
3. Этого уничтожения следует, как правило, добиваться на поверхности земли путем бомбардировки аэродромов, складов и заводов, обслуживающих воздушные силы.
4. Даже уничтожения на поверхности земли нельзя достигнуть наверняка, ввиду мер, принимаемых противником для обеспечения своей авиации (рассредоточение, защитные сооружения, маскировка).
5. Таким образом, при каждом своем вылете воздушная армия наметит себе одну неподвижную наземную цель (объект), а другую наземную цель, связанную с воздушными силами. Вторая должна быть атакована в первую очередь. Если нельзя поразить ее, следует бомбардировать первую.
6. Нападения на наземные объекты причинят противнику ущерб: таким образом, воздушная армия не напрасно будет тратить свои силы. Нападения на наземные объекты могут вызвать ответные действия со стороны воздушной армии противника.
Воздушная армия должна всегда находиться в готовности к отражению атак воздушной армии противника в воздухе. Она никогда не должна искать сражения, но и не должна уклоняться от него. Она должна принимать его, когда представится к тому возможность. Это — ее постоянная задача.
7. Воздушная армия должна действовать массой, чтобы всегда быть в состоянии в случае атаки воздушной армии противника противопоставить ей максимальную боевую мощь. Она всегда должна действовать силой, а не внезапностью, т. е. она не должна уклоняться от встречных действий противника.
Таким образом, стратегический образ действий воздушной армии может распадаться на:
наступление против наземных объектов; [89]
готовность к встрече воздушной армии противника в воздухе.
2. Организация воздушной армии
Применяемая по правилам, обеспечивающим ей наибольший коэфициент полезного действия, воздушная армия сможет использовать свою мощь с наибольшими шансами на успех. Организатору придется позаботиться о том, чтобы обеспечить ее самыми мощными средствами, так как именно она должна дать решение; он будет, таким образом, следовать принципу сосредоточения сил.
Приступая к решению этой организационной проблемы, Дуэ высказывает мысли, приводящие к двум выводам:
— необходимости сосредоточить все воздушные ресурсы в единую массу для создания воздушной армии;
— необходимости для усиления воздушной армии сократить ресурсы, выделяемые для других видов вооруженных сил, чтобы таким образом довести мощь воздушной армии до наибольшей величины, совместимой с ресурсами страны.
Второе предложение представляет собой доктрину единого целого, которую мы уже подробно изложили выше.
Остается рассмотреть доводы, выдвигаемые Дуэ для подкрепления первого предложения, непосредственно затрагивающего воздушные силы.
Затем мы дадим описание самолетов, входящих в состав воздушной армии, какими их себе представляет Дуэ.
Единая масса (упразднение вспомогательной авиации)
Вспомогательная авиация, обслуживающая сухопутную армию и морской флот, — пишет Дуэ по этому поводу, — не может оказать влияния на исход борьбы. В то же время сторона, утратившая господство в воздухе, не сможет больше использовать свою вспомогательную авиацию. Таким образом, возможность использовать вспомогательную авиацию зависит от исхода борьбы за господство в воздухе, — исхода, на который вспомогательная авиация не оказывает никакого влияния. [90]
Воздушные средства, предназначенные для вспомогательной авиации, тем самым отвлекаются от основной задачи.
Таким» образом, вспомогательная авиация бесполезна, излишня и вредна{90}.
Бесполезна, — ибо она не способна действовать, если не обладает господством в воздухе.
Излишня, — так как, если обладают господством в воздухе, можно применять часть воздушной армии в качестве вспомогательного средства.
Вредна{91}, — так как она отвлекает средства от основной цели, затрудняя тем самым достижение этой основной цели.
Этот принцип не противоречит другим требованиям войны.
Обладающий господством в воздухе, по самому определению этого понятия, препятствует всяким сколько-нибудь значительным воздушным операциям противника. Это значит, что он лишает того, над кем господствует, возможности нападать на территорию и море противника, выделять вспомогательные воздушные средства для своей сухопутной армии и морского флота, а также оборонять в воздухе свою территорию и море.
Из этого следует, что, если не удастся завоевать господство в воздухе, все воздушные силы, используемые либо для обороны своей территории и моря, либо для воздушной помощи сухопутной армии и морскому флоту, будут бесполезны.
Зато, если удастся завоевать господство в воздухе, то:
«1. Воздушные средства, используемые для обороны собственных территории и моря, окажутся излишними, так как противник не сможет больше атаковать с воздуха.
2. Воздушные средства, выделенные как вспомогательные для сухопутной армии и морского флота, также окажутся излишними, так как сухопутная армия и морской флот противника будут лишены воздушной поддержки, а победоносная воздушная армия сможет обеспечить сухопутной [91] армии и морскому флоту широкое воздушное обслуживание.
С другой стороны, так как использование воздушных ресурсов как для воздушной обороны территории или моря, так и для обеспечения воздушного обслуживания сухопутной армии и морского флота уменьшает воздушные ресурсы, предназначенные для образования воздушной армии, и таким образом затрудняет последней достижение ее цели, — всякое выделение сил из воздушной армии вредно.
Из этого следует, что с точки зрения конечной цели войны выделять что-либо из воздушной армии вредно, так как из выделенных сил можно создать только бесполезные или излишние воздушные силы.
Поэтому принцип — все воздушные ресурсы страны должны быть использованы для создания единой воздушной армии, способной вести борьбу за завоевание господства в воздухе, — отведает не только требованиям борьбы в воздухе, но и более широким требованиям войны вообще» (март 1928 г.).
Еще более уточняя свою мысль, Дуэ пишет:
«Для использования вспомогательной авиации необходимо, чтобы собственная воздушная армия имела преобладание. Вспомогательная авиация может сосуществовать лишь с воздушной армией, добившейся преобладания или победы.
Следовательно, если желают воспользоваться преимуществами, которые неоспоримо может дать воздушное обслуживание, необходимо предварительно приобрести преобладание или победить в воздухе. А для этого прежде всего необходимо поставить собственную воздушную армию в такие условия, при которых она могла бы с наименьшим трудом достичь преобладания над неприятельской или победить ее; значит, необходимо сделать ее возможно более сильной, избегая какого бы то ни было распыления сил и, следовательно, отказавшись от вспомогательной авиации. В заключение скажу: отказ от вспомогательной авиации является наиболее верным средством, чтобы воспользоваться теми преимуществами, которые она может дать {92}. [92]
Это может показаться простой игрой слов, но в действительности это не так. Если я, отказавшись от вспомогательной авиации, сумею увеличить мощь своей воздушной армии настолько, что сделаю ее способной достичь преобладания над неприятельской воздушной армией, я окажусь в состоянии уничтожить вспомогательную авиацию противника.... Но если я, не отказавшись от вспомогательной авиации, сокращу мощь своей воздушной армии, и противник получит преобладание над ней, я увижу свою вспомогательную авиацию уничтоженной или приведенной в состояние невозможности оказать сколько-нибудь полезные услуги» (ноябрь 1929 г.){93}.
Верный своему обычному правилу, Дуэ, прежде чем ставить частные задачи, всегда задается вопросом в самой общей его форме. Он отвергает, как неправильно сформулированный, вопрос: «Как надо организовать сухопутные или морские воздушные силы, чтобы получить от сухопутной армии и морского флота наивысший коэфициент полезного действия?
Не следует ставить проблему: каким образом использовать воздушные силы для наибольшего облегчения сухопутных и морских операций? Надо задаться более общей проблемой: каким должно быть использование воздушных сил, чтобы их эффективность оказала наибольшее влияние на весы победы?» (декабрь 1927 г.).
В свою очередь, эта проблема является лишь частью еще более общей проблемы: как должен быть организован каждый из трех видов вооруженных сил в пределах бюджетных средств, отпускаемых на все вооруженные силы, чтобы вся совокупность их имела наивысший коэфициент полезного действия?
В воздухе самолет может разведывать, «истреблять» (преследовать), вести бой, бомбардировать.
Какой же выбор делает Дуэ из этого перечня функций для создания своей воздушной армии? [93]
Можно допустить, что следует всегда располагать разведывательными средствами.
Какая разница между «истреблением» и боем?
По мнению Дуэ, самолет-истребитель обладает известной способностью к воздушному бою, но способностью особого рода. Имея вооружение в носовой части, т. е. наступательное, он может атаковать только прямо перед собой. Он должен также считаться с вооружением своих противников и маневрировать так, чтобы атаковать в мертвых углах их огневых средств; отсюда необходимость для истребителя превосходить скоростью и поворотливостью атакуемый им самолет.
При встрече с более быстроходным и более поворотливым самолетом истребитель, вооруженный только в одном направлении, окажется в худших условиях.
«Следовательно, истребитель легче всего «истреблять», потому что он становится абсолютно бессильным при встрече с более быстроходным и более поворотливым истребителем. Тот, кто рассчитывает на свою истребительную авиацию, как на боевое средство, должен предполагать, что он имеет более быстроходные и более поворотливые самолеты, чем противник. Если же это предположение отсутствует или не оправдывается, то истребительная авиация не будет представлять собою боевую мощь, а будет просто представлять собою массу самолетов, истребляемых противником» (сентябрь 1928 г.).
Самолет воздушного боя — машина, вооруженная так, чтобы иметь возможность действовать своими огневыми средствами во всех направлениях. Самолет воздушного боя может стрелять по всякому противнику, атакующему его с любого направления.
«Атакующий истребитель, попавший в поле обстрела самолета воздушного боя, будет подвергаться его огню до тех пор, пока не выйдет из поля обстрела. Вот почему борьба сведется к огневой борьбе, не зависящей от относительных скорости и поворотливости противников» (сентябрь 1928 г.).
У истребителя боевая мощь{94} является по существу [94] функцией скорости и поворотливости; у самолета воздушного боя она является функцией вооружения.
«...И именно по этой основной причине материальная часть{95}, основой которой являются самолеты-истребители, никогда не может служить надежной гарантией, потому что ее боевая ценность зависит от скорости и поворотливости самолета применяемого типа; никто не может утверждать, что в минуту необходимости мы будем располагать самолетами более быстроходного и более поворотливого типа, чем противник. Сюда надо добавить еще, что, для того чтобы не оказаться застигнутым врасплох, необходимо менять свое вооружение при каждом усовершенствовании, дающем большую скорость и большую маневренность.
Материальная часть, основу которой составляет самолет воздушного боя, является, так сказать, устойчивой {96}, так как всегда и во всех случаях она представляет собой боевую мощь, ценность (величина) которой определяется ее вооружением» (сентябрь 1928 г.).
Вследствие этого Дуэ исключает истребительную авиацию из состава воздушной армии.
Воздушная армия Дуэ будет иметь в своем составе небольшие разведывательные средства. Масса же ее будет состоять из самолетов воздушного боя и бомбардировочных{97}. Такова по крайней мере его первая концепция, относящаяся к 1921 г.
Но такой состав имеет отрицательную сторону, которая не ускользнула от Дуэ. Дело в том, что самолеты воздушного боя могут быть отделены от бомбардировочных; в этом случае из двух категорий, необходимых для действий воздушной армии, останется только одна.
Боевая мощь и бомбардировочная мощь должны быть совмещены в одном типе самолетов; такой самолет Дуэ называет «avion de bataille» («боевой» самолет, как он назван в русском переводе трудов Дуэ. — Пер.). [95]
Таким образом, тип «боевого» самолета представляет собой бомбардировочный самолет, которому придана мощь в воздушном бою.
«Боевой» самолет заменяет собой комплекс: самолет воздушного боя и бомбардировочный самолет, но он представляет то огромное материальное и моральное преимущество, что позволяет вступать в бой единой массой однородных единиц, которые все способны к бою, а не массой, состоящей из двух групп самолетов, из которых одна способна к бою, а другая — нет...» (сентябрь 1928 г.).
И Дуэ заключает:
«...Если я хочу предпринять бомбардировочную операцию силой, т. е. быть в состоянии преодолеть сопротивление, которое противник может оказать мне в воздухе, я должен совместить бомбардировочную мощь с боевой мощью или наоборот, что равносильно.... Отсюда — концепция воздушной армии, состоящей из массы боевых самолетов, способных вести бой в воздухе и бомбардировать» (сентябрь 1928 г.).
Самолеты воздушной армии
Остается рассмотреть технические свойства самолетов воздушной армии Дуэ.
«Боевые» самолеты
«Скорость: около 200 км в час.
Радиус действий: около 2000 км.
Вооружение: Против самолетов: 1–2 37-мм (или более крупные пушки, 16–20 пулеметов большего калибра и более скорострельных, чем нормально применяемые, расположенных так, чтобы не оставлять мертвых пространств и чтобы самолет мог сосредоточивать в любом направлении огонь 8–10 пулеметов.
Против наземных объектов: несколько тонн бомб.
Броневая защита жизненных частей и пилотов» (декабрь 1927 г.).
Чтобы лучше определить свой самолет, Дуэ добавляет:
«Цель военного самолета — выполнять военные действия в полете... Военный самолет — крылатое оружие, а не вооруженное крыло» (июль 1928 г.). [96]
Разведывательные самолеты
«Скорость: максимально возможная при данном состоянии авиационной техники.
Радиус действия: вытекающий из продолжительности полета, по меньшей мере равной продолжительности полета воздушной армии. Если продолжительность полета последней равна, например, 6 часам, то продолжительность полета разведывательных самолетов должна быть по меньшей мере равна тем же 6 часам.
Вооружение и защита излишни. Бесполезно вооружать и защищать самолет, который должен избегать боя. Лучше использовать соответствующую нагрузку для повышения данных скорости и радиуса действия.
Средства связи: самые совершенные.
Личный состав: абсолютно необходимый минимум; возможно — всего один человек» (1927 г.){98}.