Содержание
«Военная Литература»
Военная мысль

Операция

Ударная армия

"Ударная" армия типа германских правофланговых армий, наступавших в 1914 г. через Бельгию к Марне, или правофланговых красных армий в период нашего наступления к Висле 1920 г., т. е. армия, предназначенная для действия в направлении главного удара, должна быть организована таким образом, чтобы она могла своими силами провести ряд последовательных операций от начала до конца. Она должна располагать такими средствами, которые позволили бы ей преодолеть любое сопротивление противника как в начале, так и в ходе предпринимаемых операций. Стрелковые части, добавочные средства подавления, авиация, вспомогательные войска — все должно быть рассчитано и сообразовано с теми задачами, которые предстоят перед данной армией. Состав армии должен быть рассчитан таким образом, чтобы обеспечить наверняка тактический успех при столкновении с противником в ожидаемой в течение данной операции обстановке.

Для операций, рассчитанных на большую глубину и преследующих решительные цели, должно быть предусмотрено неизбежное изменение обстановки в ходе боевых действий: неизбежное усиление противника, увеличение плотности его фронта, появление на путях наступления целого ряда наспех и заблаговременно укрепленных позиций. Ударная армия должна с самого начала иметь все те средства, которые позволили бы ей без потери времени организовать безотказный удар в любой возможной в ходе планируемых операций обстановке. Обыкновенно в операциях с решительной целью надо предусмотреть столкновение с основной массой, с главными силами неприятельской армии. Эти [124] силы противника могут или оказаться перед наступающим в самом начале операции, или появиться на фронте в ходе ее в результате крупной перегруппировки, совершаемой по железным дорогам, походом и при помощи автомобильного транспорта.

Стрелковые части должны быть включены в состав армии с таким расчетом, чтобы она могла при завязке боя образовать достаточно плотную наступательную группировку.

Исходя из максимальных пехотных возможностей стрелковой дивизии и стрелкового корпуса, фронт атаки стрелкового корпуса во встречной операции и при наступлении на недостаточно крепкую оборону противника следует считать не более 10 км, а при наступлении на заблаговременно подготовленную и достаточно плотную оборону 4 ½ —6 км. При этих нормах исчерпываются максимальные пехотные возможности дивизии и корпуса.

Если для достижения оперативного прорыва расположения противника ширина атакуемого фронта должна доходить до 25—30 км, то в одном первом эшелоне ударной армии нужно иметь от 3 до 4 стрелковых корпусов.

Пехота в современном бою, особенно в фронтальных боях. несет большие потери и нуждается в частой смене для отдыха. Кроме того, в ходе сражения фронт принимает ломаные формы, его протяженность увеличивается, плотность разжижается. Для сохранения необходимой плотности фронта требуется ввод в дело новых сил. Это требует наличия во 2-м и 3-м эшелонах до ½ или ⅓ числа дивизий 1-го эшелона.

Таким образом, общий состав стрелковых частей ударной армии будет доходить до 12—18 стрелковых дивизий. Для того чтобы обеспечить нормальное управление таким количеством частей, неизбежно придется иметь в составе армии некоторые корпуса (желательно корпуса 1-го эшелона) 4-дивизионными.

Вслед за этим должны быть рассчитаны потребные добавочные средства подавления.

По нашим расчетам нормально 3-дивизионный [125] корпус, выполняющий ударные задачи, нуждается, в условиях встречной операции, в 4 полках добавочной артиллерии, а при вступлении на заблаговременную и плотную оборону количество ее должно быть доведено до 6—7 полков. Поэтому нормально каждый корпус 1-го эшелона должен быть усилен 4 артиллерийскими полками добавочной артиллерии. и, кроме того, в распоряжении армии должно оставаться еще некоторое количество добавочных средств подавления, которые позволили бы ей при атаке заблаговременно укрепленной позиции довести добавочную артиллерию всех или наиболее важных корпусов до 6—7 артиллерийских полков. Целесообразно эту вторую порцию добавочных средств иметь в виде танковых частей. Так как последние нужны только для прорывов (а не для замены добавочной артиллерии на всем протяжении операции), то нормой замены можно взять 1 танковый батальон за артиллерийский полк.

Таким образом, ударной армии в составе 4—5 стрелковых корпусов потребуется до 4—5 артиллерийских дивизий (16— 20 артиллерийских полков) добавочной артиллерии и до 8—12 танковых батальонов.

Такая армия требует для своего обслуживания целого ряда вспомогательных войск. Ввиду того окончательное решение на группировку сил при завязке сражения в масштабе армии надо принимать еще за 2 перехода до противника, в распоряжении атаки должны иметься такие разведывательные средства, которые обеспечили бы своевременное получение необходимых сведений о противнике. Количество армейской разведывательной авиации должно обеспечить регулярное ежедневное производство разведки по крайней мере три раза в сутки, считая и ночные полеты. Нужно считать, что на ударную армию надо иметь не менее двух разведывательных эскадрилий.

На разведку одной авиации нельзя полагаться. Во-первых. она очень зависит от атмосферных условий и, во-вторых, факт полета еще не означает, что она увидит то, что нужно. В 1918 г. английская и французская авиация прозевали даже такое крупное сосредоточение [126] войск, как произведенное немцами на западном фронте перед их мартовским наступлением, несмотря на то, что налеты производились регулярно почти каждый день{52}. И, наконец, если даже она обнаружит кое-где противника, то не может дать более подробных сведений о принадлежности тех или иных частей, о группировке сил и т. д. Командующий армией обязан обеспечить, помимо авиации, и надежной наземной разведкой.

Полоса движения армии будет равняться примерно 50— 75—100 км. Чтобы обеспечить разведку на таком фронте, армии необходимо иметь одну, вернее, две кавалерийские дивизии, усиленные авиацией, скороходными танками и самокатными частями.

Противовоздушная оборона такой массы войск, какими будет располагать ударная армия, потребует помимо войсковых зенитных средств, еще не менее 4—5 истребительных эскадрилий{53}. Кроме того, для обороны главнейших пунктов в тылу (конечновыгрузочные станции, аэродромы, мосты и др.) потребуются специальные зенитные средства. Надо считать как минимум 1—2 зенитных дивизиона на каждый обороняемый пункт.

Действия в районе, изобилующем речными преградами, потребуют включения в состав армии понтонных частей из расчета минимум один тяжелый мост на ударный корпус.

Для обеспечения связью такой огромной массы войск потребуется значительное количество войск связи.

Ударная армия в большинстве случаев может быть усилена бомбардировочной авиацией (легкой и [127] тяжелой). Так как этот вид авиации используется, как правило, в массированном виде, то ее состав будет значительный. Здесь может оказаться вся или большая часть боевой авиации, которой располагает данная армия. Во всяком случае ее будет не меньше 2—3 авиационных бригад, так чтобы она могла выполнять систематические нападения как на войска противника, так и на ближайшие его тылы.

Наконец, ударная армия, наверное, получит усиление химическими средствами борьбы. Химические снаряды для артиллерии не составляют ее постоянной принадлежности. Они находятся в распоряжении главнокомандования, и ими снабжаются те армии, которые выполняют ударные задачи. Химические роты с газобаллонами и газометами окончательно распределяются при стабилизованном фронте. Бомбардировочная авиация будет располагать, как правило, неограниченным количеством авиабомб. Отдельные эскадрильи будут приспособлены к свободному распылению отравляющих веществ.

Конечно, приведенные выше цифры не имеют абсолютного характера, конечно, они не могут годиться для всех случаев. Характер задачи армии, качество войск своих и неприятельских, условия местности и другие данные обстановки всегда внесут в эти цифры те или другие поправки. Но одно ясно: определение состава армейского соединения не может производиться "по вдохновению", "по капризу" того или иного начальника. Эта работа, в особенности в части, касающейся определения средств подавления, требует расчета и может быть рассчитана. Мы хотели здесь показать лишь то, с цифрами какого порядка придется иметь дело оператору при расчетах на крупную и длительную операцию.

Страны, не располагающие достаточными средствами подавления и другими техническими средствами, будут в высшей степени стеснены при формировании тех армий, которые должны будут выполнять ударные задачи. Недостаток добавочных средств подавления вынудит пойти на снижение общей нормы обеспечения средствами подавления на каждый километр фронта; [128] заставит обеспечивать этими добавочными средствами только наиболее важные корпуса в составе ударных армий или прибегать к искусственному сосредоточению артиллерийских средств за счет корпусов и дивизий второстепенных участков. В армиях с недостаточными средствами подавления имеющиеся танки, добавочная артиллерия или боевая авиация будут использованы более интенсивно, их силы будут форсироваться; эти части быстрее будут изношены, чем при нормальном их использовании.

При всем том наступающая пехота окажется в довольно тяжелых условиях для ведения боя. Она должна будет атаковать не вполне расстроенную и подавленную оборону, она должна будет интенсивно использовать свои огневые средства для подавления обороняющегося противника. Высокодоброкачественная и обученная пехота может иметь успех и в этих условиях, в особенности при действиях против противника, еще не успевшего зарыться в землю или мало боеспособного. Но потери, естественно, будут больше, чем в армиях, располагающих достаточными средствами подавления.

Высок будет и процент неудавшихся и захлебнувшихся атак. Операции, предпринимаемые при недостаточном обеспечении средствами подавления, будут более кровопролитны и более расточительны в отношении живой силы.

Подход к полю сражения

Хотя в настоящее время отпали те большие походные движения, которые армия производила до своего оперативного развертывания (эти передвижения совершаются главным образом при помощи железных дорог), но все же в ходе самой операции армия вынуждена производить крупные передвижения всей массой своих войск. Как бы ближе к противнику ни был выбран район оперативного развертывания, все же от этого района до столкновения с главными силами противника в условиях встречной операции всегда придется сделать несколько переходов, в особенности [129] в начале войны. При наступлении на обороняющегося противника оперативное развертывание может быть произведено в непосредственной близости от его оборонительной позиции, и потому необходимость таких мероприятий для исходной операции отпадает. Зато для последующих операций все оперативное развертывание должно быть произведено походным порядком и, в целях сохранения непрерывности удара, одновременно всей массой войск. Производство таких крупных передвижений в современных условиях при утяжеленной организации войск и при усилившейся опасности с воздуха в высшей степени затруднилось.

Передвижение осложняется тем обстоятельством, что даже в тех случаях, когда армии приданы значительные добавочные артиллерийские и танковые средства, выбор ширины фронта движения при организации подхода к полю сражения будет зависеть еще от очень многих условий. Для удобства и быстроты движения, для удобства расположения на отдых, в целях более рационального и полного использования местных средств, в целях сохранения свободы маневра — надо двигаться возможно более широким фронтом. Чем шире фронт движения, тем более мелкими колоннами можно организовать походный порядок, тем быстрее будет протекать марш-маневр, тем легче спрятать войска от воздушного наблюдения, тем меньше неудобств будет при расположении на отдых, тем больше продовольствия и особенно фуража можно достать на месте и, следовательно, тем меньше подвоз из тыла. Широкий фронт движения дает больше шансов на охват и обход флангов противника. Но стремление к очень широким фронтам может привести к полной утере наступательной силы войск; погоня за удобствами в движении и расположении на отдых может привести к такому оперативному кордону, который никаких наступательных задач решать не может.

При организации походного порядка крупных войсковых масс надо найти тот предел ширины фронта движения, от которого без потери времени, без излишних перегруппировок можно было бы быстро и легко [130] перейти к размерам фронта, допускаемым наступательными возможностями данной группы войск.

Выше было вычислено, что для производства прорыва на фронте в 25—30 км требуется до 3—4 стрелковых корпусов с 16—20 артиллерийскими полками добавочной артиллерии и 8—12 танковыми батальонами. Эта плотность требуется при наступлении на заблаговременно перешедшего к обороне противника. Подвод такой массы войск к району операции при стабилизованном фронте не вызывает особых затруднений: он может быть произведен по частям в течение нескольких дней, поэшелонно. Труднее организовать подход к полю сражения такой массы войск при встречном столкновении или в период между последовательно развивающимися операциями, когда требуется одновременное движение всем фронтом армии.

Во встречной операции, а также в период следования в район нового оперативного развертывания не только фронт походного движения, но и фронт завязки сражения может быть значительно шире, чем тот фронт, на котором потом развернется — для главной атаки — основная масса и пехоты и артиллерии с танками. Для того чтобы дать больше свободы действий ударной армии, целесообразно даже иметь в ее составе не 3 или 4 корпуса (по количеству добавочных средств подавления), а корпусов 5. Тогда армия могла бы, смотря по обстоятельствам, 1 или 2 корпусам поставить вспомогательные задачи, а остальным со всей массой артиллерии и танков поручить выполнение главной атаки.

Итак, возьмем для примера армию в составе 5 стрелковых корпусов с указанными выше добавочной артиллерией и танками. Во встречной операции такая армия может дать достаточно плотную наступательную группировку пехоты, развернувшись на фронте не более 50 км (в среднем по 10 км на корпус). Уже за 1—2 перехода от противника армия должна на походе иметь фронт движения, не особенно превышающий эту цифру. Надо считать возможным еще за 2 перехода до противника наличие фронта около 75 км: в течение 2 дней при простом движении вперед всегда возможно [131] одним суживанием разграничительных линий корпусов сократить фронт армии до требуемой нормы (50 км). Вдали от противника, за 3—4 и более переходов от него, фронт движения армии может быть еще шире и доходить до 90—100 км. Последнюю цифру надо считать предельной даже при значительном удалении от противника. Движение на таком фронте (90—100 км) обеспечивает армии максимально возможные удобства для марша, расположения на отдых и в то же время предоставляет возможность командующему в пределах этой полосы организовать маневр для принятия выгодной группировки к моменту заявки сражения. Чтобы облегчить командующему свободу действий при принятии окончательного решения по группировке сил для боя, необходимо оставить основную массу добавочной артиллерии и танков в его непосредственном распоряжении. Для той же цели крайне важно во 2-м эшелоне наличие некоторого количества дивизий, которыми можно было бы маневрировать смотря по обстановке.

За 3—4 и более перехода от противника нет надобности создавать большое скопление войск на одной дороге. Поэтому в этот период для движения надо использовать все годные дороги в полосе наступления армии.

Построение походного порядка армии при движении на фронте в 100 км не встретит особых затруднений, даже в условиях нашего западного театра военных действий. Если взять карту крупного масштаба, то в любом районе, севернее или южнее Припяти, восточнее и западнее границы (в особенности в районе к западу от линии реки Неман, Ровно, Каменец-Подольск), можно найти одну дорогу на каждые 5—7 км фронта, т. е. на фронте 100 км каждой дивизии может быть предоставлена минимум одна отдельная дорога. Правда, значительная часть этих дорог будет состоять из проселков, будет нуждаться в ремонте мостов. Но на восточноевропейском театре военных действий другого выбора нет, и придется рассчитывать на более тяжелые условия для движения. Возможно, что некоторые корпуса, движущиеся в особо неблагоприятных [132] условиях, будут вынуждены, даже на значительном удалении от противника, пользоваться только двумя дорогами, т. е. иметь две дивизии на одной дороге.

Вся добавочная артиллерия, поскольку она на конной тяге, должна двигаться одновременно с дивизиями. До принятия командующим окончательного решения по группировке сил она распределяется между корпусами, по 4—5 артиллерийских полка на корпус, только для движения.

При движении корпуса по трем дорогам с каждой из трех дивизий следует один полк добавочной артиллерии, а 4-й полк следует отдельным эшелоном по лучшей дороге.

Продвижение танков происходит самостоятельными эшелонами. Они подвозятся по железной дороге на конечно-выгрузочные станции и оттуда двигаются за войсками на грузовиках или самоходом (для скороходных танков), скачками через 2—3 дня. Самостоятельными эшелонами, но подчиненными командирам корпусов двигаются понтонные и инженерные части, нормально не входящие в состав дивизий и корпусов. Корпусные тылы распределяются равномерно для следования по всем дорогам корпуса.

Глубина каждой колонны при следовании корпуса тремя дорогами доходит до 50 км, считая от головы охраняющих войск{54}. Вблизи от противника, когда корпуса вынуждены будут перейти на движение по двум дорогам, построение двух дивизий остается без изменений; 3-я дивизия без добавочной артиллерии двигается особым эшелоном за корпусными тылами по обеим дорогам. Следовавшая с этой дивизией добавочная артиллерия переходит к одной из дивизионных колонн, двигается впереди дивизионных [133] тылов вместе с другими артиллерийскими полками.

Глубина походного порядка при этом построении доходит до 65—70 км при том же фронте движения. Естественно, что при такой глубине войск, находящихся на одной дороге, не может быть и речи о том, чтобы все они двигались одновременно (днем или ночью). Разные эшелоны должны будут двигаться в различное время суток. Ближайшие к противнику части (головные дивизии со следующей с ними и за ними добавочной артиллерией) передвигаются преимущественно ночью. Дивизионные и корпусные тылы — в первой половине дня. Дивизии 2-го эшелона — или во вторую половину дня, или же ночью, одновременно с головными дивизиями. Таким образом, глубина походного порядка в 50—70 км не означает, что одновременно на путях движения будут находиться войсковые колонны указанной выше длины. Эти 50—70 км характеризуют только глубину эшелонирования всего корпуса. Колонны же, которые передвигаются одновременно, будут иметь гораздо меньшую глубину.

Эшелонирование корпуса на глубину 50—70 км надо считать нормальным, так как на эту глубину как раз и рассчитан войсковой тыл (2 ½ перехода). Несмотря на это, скрыть движение такой массы войск от воздушного наблюдения будет затруднительно. Во всяком случае организационными мероприятиями (движение в разное время суток, полное использование ночного времени) можно скрыть от воздушной разведки размеры этого движения. Тем не менее глубокие колонны войск, без сомнения, будут служить объектом действий бомбардировочной авиации противника (если она у него имеется).

Поэтому особое внимание должно быть обращено на противовоздушную оборону колонн, двигающихся днем, и районов расположения войск на отдых. Корпусных артиллерийских зенитных средств хватает для одновременного прикрытия района только в 10 км по фронту и 10 км в глубину.

Если оборону районов расположения войск на отдых (после ночного марша) возложить на войсковые зенитные [134] пулеметы и полевые пушки на специальных установках, то зенитных артиллерийских средств оказалось бы достаточно только для прикрытия стыка дивизионного и корпусного звена подвоза (район наибольшего скопления обозов в дневное время). Движение дивизий 2-го эшелона и их тылов, а также движение армейских тылов должны прикрываться добавочными зенитными артиллерийскими средствами. Количество этих зенитных средств должно определяться каждый раз отдельно в зависимости от характера района действий, активности авиации противника. Обыкновенно потребуется для главнейших и открытых путей движения еще по одному зенитному артиллерийскому дивизиону.

Район конечно-выгрузочных и распределительных станций должен прикрываться полу подвижной зенитной артиллерией. Истребительная авиация, даже при наличии до 4 эскадрилий на армию, ввиду длительности операции может получить задачи прикрытия только на определенные сроки времени на ограниченные районы, по которым будет проходить та или иная, не обеспеченная другими средствами, колонна или группа колонн.

В период непосредственного развертывания, что большею частью будет происходить днем, истребительная авиация должна будет всеми силами прикрыть этот маневр армии.

Форма построения колонн на марше будет самая разнообразная.

Армия, наступающая с примкнутыми к соседям обоими флангами, обыкновенно будет иметь головы колонн на одной линии. Это ей поможет быстрее связать противника по всему фронту и, пользуясь превосходством в силах, добиваться развязки главным образом силой фронтального натиска. Маневр возможен почти исключительно в пределах отдельных корпусов и дивизий, непосредственно при завязке и при ведении сражения. Для армии, наступающей на фланге, целесообразно будет построение колонн уступом назад (по 6—8 км на каждый корпус). Таким построением достигнется наилучшее прикрытие своего открытого фланга [135] и последовательный охват фланга ввязавшихся на фронте частей противника.

Для более глубокого и решительного обхода фланга оперативного расположения противника обязательно наличие за внешним флангом наступающей армии нескольких корпусов во 2-м эшелоне.

Величина суточного перехода для всей армии — около 15—20 км. Для отдельных колонн 25—30 км.

Может показаться, что такое построение походного порядка армии слишком громоздко и поэтому мало подвижно и неповоротливо.

Напомним, что в 1914 г. три правофланговые германские армии в составе 16 армейских корпусов (32 пехотных и 5 кавалерийских дивизий) развернулись на фронте в 65 км (Визе—Ларош), имея 4 км на каждый корпус (2 км на пехотную дивизию). Две следующих армии (2-я и 5-я) в составе 10 армейских корпусов (20 пехотных дивизий) имели фронт развертывания в 75 км (Триер—Диденгофен), т. е. около 7½ км на корпус (около 4 км на пехотную дивизию). После форсирования р. Маас 1-я и 2-я армии в составе 12 корпусов (24 пехотных и 3 кавалерийских дивизии) имели фронт наступления (движения) 60 км (Гасельт—ле Аван), т. е. 5 км на корпус, или 2½ км на пехотную дивизию. Вплоть до пограничного сражения три корпуса (III, IV, VII—резервные) шли во 2-м эшелоне. И при этих условиях фронт движения каждого корпуса 1-го эшелона не превосходил 7 км.

Во время пограничного сражения на каждую дивизию 1-го эшелона приходилось в среднем не более 4—5 км. В период преследования фронт движения 1-й армии (5 армейских и 1 кавалерийского корпусов) не превосходил 40—50 км, 2-я армия в составе 4 армейских и 1 кавалерийского корпусов двигалась на фронте 30—35 км, фронт 3-й армии (3 корпуса) не превосходил 20—25 км, а 27 августа он равнялся 18 км.

На каждый километр фронта в начале развертывания приходилось в 1-й армии 20000 людей и 59 орудий, а во 2-й и 3-й армиях по 8 000 людей и 30—40 орудий. И эта масса войск, двигавшаяся с такой, казалось [136] бы, чрезмерной плотностью, показала предельно мыслимую подвижность и поворотливость. Темп наступления этих армий в среднем равнялся 16 км в сутки, а в некоторые дни целые армии проходили по 20—25 км. В период сражения на Марне 1-я германская армия произвела блестящую перегруппировку с оттяжкой всех корпусов армий назад и развертыванием их в сторону фланга, имея в тылу первоначального фронта такую водную преграду, как Марна, причем правофланговые IX и III армейские корпуса в 2 дня (7 и 8 сентября) преодолели расстояние в 70—80 км. Все передвижения после выхода из боя были произведены в дивизионных колоннах (корпус — по двум дорогам).

В мартовском наступлении немцев 1918 г. 17-я армия в составе 7 корпусов (28 пехотных дивизий) имела фронт развертывания в 35 км (по 5 км на корпус). 2-я армия в составе 5 корпусов (21 пехотная дивизия) имела фронт наступления в 38 км. Норма артиллерийского обеспечения доходила в среднем до 82 орудий, на некоторых участках до 100 орудий на 1 км фронта/ И "это при той авиации, которая в 1918 г. имелась у обеих сторон.

Нужно ясно отдавать себе отчет в том, что только такое массирование войск и артиллерии давало возможность достигнуть тактического успеха. Только наличие мощной группировки войск с большей насыщенностью артиллерией на правом фланге стратегического фронта германских армий позволило им последовательно отбросить бельгийскую армию, смять 5-ю французскую и английскую армии в пограничном сражении и опрокинуть вплоть до самого Парижа все попытки французов и англичан приостановить это наступление германцев. Эта же плотная группировка позволила Клуку решительно атаковать и отбросить к Парижу части 6-й французской армии после перегруппировки 7—8 сентября.

И наоборот, на всем протяжении мировой войны мы видим, как операции, предпринимаемые с недостаточно плотным фронтом, не удавались или быстро выдыхались. В этом отношении особенно показателен опыт [137] старой русской армии. Перед мировой войной в ней господствовал взгляд, что наилучшей формой подхода к полю сражения является построение дивизии побригадно (бригадные колонны — по два полка в каждой).

И опыт показывает, что русская армия при столкновении с более или менее плотным фронтом противника всегда сдавала, не могла добиться быстрой развязки, а очень часто ее жиденький фронт, похожий на оперативный кордон, сам оказывался прорванным.

Две правофланговых русских армии (4-я и 5-я) в составе 10 корпусов, наступавшие широким фронтом (200—220 км) с плотностью—1 пехотная дивизия на 10—12 км, без ударного кулака, в течение двух недель вели безрезультатные бои с австрийцами, наступавшими почти с такой же плотностью фронта, и в результате были прорваны и отброшены к Люблину. Только подход новых сил по железной дороге и образование на правом фланге новой 9-й армии спасли положение юго-западного франта.

Брусиловское наступление имело первоначальный успех из-за полной неожиданности его для австрийцев и по той причине, что я первоначальном ударе была искусственно достигнута некоторая концентрация сил в пунктах атаки.

8-я армия имела всего 12 пехотных дивизий и занимала фронт около 180 км. Для удара она избрала участок в 20 км и сосредоточила на нем 7 пехотных дивизий и около 430 орудий (т. е. по 3 км на пехотную дивизию и около 20 орудий на 1 км фронта). На участках трех остальных армий были избраны для атаки небольшие участки по 2—6 км каждый, на которых была достигнута соответствующая концентрация сил за счет всех частей армии. Первоначальный удар имел успех благодаря тому, что он пришелся по сравнительно слабому фронту австрийцев, но наступление очень быстро выдохлось, так как наступательная группировка сразу же после первого удара рассосалась. Вся глубина продвижения 8-й русской армии, наносившей главный удар, равняется 50 км. Это расстояние пройдено за время с 23 мая по 14 июня, т. е. в течение 21 дня, [138] причем половина этого расстояния пройдена в течение первых 4 дней наступления. В последующие дни армия больше безрезультатно атаковывала, чем продвигалась. Внимательное изучение этого опыта русской армии показывает, что нельзя глубокие операции, преследующие решительную цель, предпринимать, не имея достаточно плотной группировки сил.

Приведенные нами выше данные о необходимой плотности фронта и порядке подхода к полю сражения крупных войсковых масс вполне обоснованы и исходят из особенностей современного вооружения и современных армий.

Армии, которые не пожелают понять этих простых истин, армии, которые не будут подготовлены к действию в таких массовых группировках, не могут рассчитывать на большие победы в будущей войне. Их удел — повторять печальный опыт старой русской армии. Жиденьким фронтом и растопыренными пальцами невозможно преодолевать сопротивление обороны, насыщенной пулеметами и эшелонированной на большую глубину. Наступательная операция, предпринятая недостаточно плотным фронтом, застопорится, захлебнется, как только перед наступающим появятся новые силы противника.

Завязка и ведение сражения

Окончательная группировка сил для вступления в сражение должна быть принята командующим еще задолго до соприкосновения авангардов колонн с противником. По существу, она должна быть предопределена еще за два перехода до противника. К этому времени командующий должен уже решить, па каком крыле (или центре) армии нужно вести корпуса более массированно, на более тесных интервалах, и с этого времени он должен соответствующим регулированием времени выступления корпусов придать соответствующую форму походному порядку армии; он должен решить: пойдут ли у него корпуса в линии колонн, с головами их на одной высоте, или походный порядок будет иметь уступный характер в сторону одного из флангов, или форму клина. Он с этого [139] времени должен окончательно нацелить свои корпуса соответственно тому, желает ли он атаковать с фронта или охватить фланги противника. Позже он ничего существенного не будет в состоянии менять.

Совершенно очевидно, что указанные решения в сильной степени предопределяют порядок завязки и группировку сил армии в сражении, и поэтому во избежание предвзятых решений командующий должен озаботиться своевременной организацией разведки. Она должна быть выброшена настолько вперед, чтобы могла гарантировать доставку сведений о противнике за два перехода до него. Радиус действий современной авиации, конечно, обеспечивает своевременное получение сведений о крупных скоплениях неприятельских сил. Но более точные данные о том, какими силами заняты противником те или иные местные пункты по пути наступления армии, сможет дать только наземная разведка. Для получения данных своевременно армейская кавалерия должна быть выброшена вперед на 3—4 перехода{55}.

Рассмотрение порядка ведения разведки конницей и авиацией не входит в нашу задачу Мы здесь только ограничимся указанием о том, что не только коннице, но часто и авиации придется добывать необходимые сведения, преодолевая сопротивление противника, ведя борьбу с его охраняющими частями на земле и в воздухе. Поэтому разведывательную авиацию, чтобы обеспечить ей заглядывание в те районы, которые противник будет особенно заботливо прикрывать, следует своевременно поддержать истребителями. Часто для разведки целесообразно будет направить в такие районы 2-местные истребители.

Еще труднее будет разведка конницы Более или менее обстоятельные сведения она смажет достать, лишь опрокинув не только конницу противника, но и охраняющие пехотные части его. Поэтому разведка должна вестись серьезно, организованным боем. Разведка отдельными эскадронами не обещает результатов оперативного характера. Конница должна вести разведку [140] полками, поддержанными сильной артиллерией (в том числе и тяжелой) и броневыми частями. Сильно помогут коннице скороходные танки, при помощи которых она сможет преодолеть сопротивление прикрывающих пехотных частей противника. При отсутствии танков конница обязательно должна быть усилена тяжелой артиллерией и пехотой на автомобилях.

Решение командующего армией на завязку сражения будет предусматривать окончательную группировку сил (направление главного и второстепенного ударов), количество дивизий, выдвигаемых в 1-й эшелон, группировку дивизий 2-го эшелона, распределение добавочной артиллерии по корпусам, решение в отношении района подвоза танковых батальонов (если это не было сделано до сих пор).

Необходимо обеспечить введение в дело сразу достаточного количества войск как пехотных, так и артиллерийских. В направлении главного удара потребуется одна дивизия на каждые 2—3 км фронта; для вспомогательных действий дивизии может быть дан участок до 8—10 км. Даже если фронт главной атаки будет равняться только 25 км, и то потребуется для этого 8 стрелковых дивизий. Для вспомогательных действий на фронте 20—25 км потребуется еще 2—3 дивизии, т. е. сразу должно быть введено в дело от 10 до 11 пехотных дивизий. Остальные 4—5 пехотных дивизий должны получить указания, в какие районы перейти, в чьем распоряжении остаться. Ударным корпусам обыкновенно надо оставить их 3-й — 4-е дивизии. От корпусов же, выполняющих вспомогательные задачи, 3-й дивизии будут отобраны и переведены в район главной атаки. На направлении главного удара нужно обеспечить введение в дело в первый же день боя минимум до 30 орудий на 1 км фронта, так что на этом направлении каждой дивизии 1-го эшелона обязательно должен быть придан один полк добавочной артиллерии. Дивизии, действующие на вспомогательном направлении, оставляются с одной своей артиллерией. Самое большое — некоторые из них получат усиление за счет корпусной артиллерии. Вся остальная добавочная артиллерия стягивается [141] к району решительных действий. Дальнейшее вмешательство командующего армией в ход операции возможно при помощи остающихся у него добавочной артиллерии, танков, химических средств, дивизий 2-го эшелона и соответствующего направления усилий боевой авиации.

На 2-й и 3-й день сражения противник во многих направлениях перейдет к обороне, появятся фортификационные постройки. Во встречном сражении нельзя ожидать особенно прочных укреплений, но все же одно возведение простых пулеметных гнезд упрочит оборону настолько, что потребуется введение в дело новой артиллерии. Надо быть готовым довести без задержек на фронте ударных корпусов плотность артиллерийского огня последовательно до 45—60 орудий на 1 км фронта, подтянув танки при первых признаках стабилизации фронта в район боев и распределив их между соответствующими корпусами.

Применение танков связано с местностью, поэтому они должны быть направлены в район тех корпусов, которые действуют на благоприятной для работы танков местности. Корпуса, усиливаемые танками, передают часть следовавшей за ними добавочной артиллерии соседям, лишенным поддержки танков. Операция, как будет указано, будет длиться не менее 5—7—10 дней. Танки по своим свойствам могут работать непрерывно не более двух суток, после чего требуется отдых на два дня для просмотра механизмов. Поэтому если танки нужны не для одного прорыва, а для участия во всей операции, то распределение танковых батальонов и порядок подтягивания их к фронту должны обеспечить смену танковых батальонов 1-го эшелона через каждые двое суток.

Что касается артиллерии, то у командующего остается еще до 8—10 артиллерийских полков. При правильном ее распределении он всегда сумеет довести плотность артиллерийского огня в направлении главного удара до указанных выше размеров (45—60 орудий на 1 км фронта). На фронте отдельных корпусов (и тем более дивизий) можно создать еще большую плотность [142] огня путем соответствующего распределения добавочной артиллерии.

В период принятия командующим решения должны быть даны и указания о порядке использования химических средств борьбы. Химические снаряды на автогрузоротах направляются в район тех корпусов, где использование их считается наиболее целесообразным. Химические роты подтягиваются ближе к фронту, готовые в любой момент вступить в боевую линию.

Химические снаряды могут дать эффект только при массовом использовании. Поэтому их распределение должно обеспечить возможность крупного воздействия на противника на отдельных решающих участках. Для крупных химических нападений даже на участке одной. пехотной дивизии требуется по несколько тысяч химических снарядов. Поэтому целесообразно отдельные артиллерийские полки на нужных участках снабжать полным комплектом этих снарядов. Огнеприпасы должны быть доставлены с конечновыгруэочных станций непосредственно в район артиллерийских парков. При наличии автотранспорта эта задача не представляет никакой трудности: снаряды могут быть доставлены на батареи в течение одного дня.

Введение в дело химических рот (газобаллонов, газометов) потребует больше времени и будет возможно лишь на более стабилизованных участках.

Авиация еще к началу развертывания должна быть готова к полетам с новых аэродромов, удаленных не далее 25 км (войсковая авиация) и 30—35 км (армейская авиация) от линии фронта.

О характере разведки в период завязки боя уже говорилось выше. Интересы войск, завязавших бой, требуют более детальной и систематической разведки над полем сражения. Поэтому вся войсковая авиация от завязки сражения и до его конца будет работать над районом не более 15—25 км в глубину от боевого фронта. При наличии у противника моторизованных частей и стратегической конницы на данном участке обязательны систематические полеты войсковой авиации (специальных добавочных корпусных отрядов или [143] приданных корпусам отдельных разведывательных отрядов из состава разведывательных эскадрилий) на глубину до 50—80 км (глубина одного перехода стратегической конницы и моторизованных частей).

В первые же дни после завязки сражения надо установить систематическое наблюдение за всеми путями, по которым возможно прибытие глубоких стратегических резервов: железные дороги с их узловыми и возможными конечновыгрузочными станциями, крупные шоссе, районы, где наличие резервов было установлено еще раньше агентурными или иными способами. Если внимание войсковых командиров будет приковано всецело к войскам противника, находящимся непосредственно на поле сражения, то армейское и фронтовое командование основное внимание должны направить в тыл противника, с тем чтобы своевременно обнаружить районы подвоза новых сил последнего. Эта разведка требует систематических полетов на предельную дальность стратегических разведчиков.

Истребительная авиация с завязкой боя центр своих усилий направляет на обеспечение развертывания ударной группировки, в особенности ее артиллерии. В периоды, когда будут производиться передвижения ударной группы, надо требовать безусловного господства в воздухе над соответствующими районами. В последующие дни работа истребительной авиации должна будет дифференцироваться. Авиация не в состоянии будет иметь постоянное господство в воздухе долгое время на широком фронте. Поэтому она получает задачи прикрывать те или иные пункты или войсковые соединения, вынужденные по ходу боевых действий совершать движение в крупных колоннах в дневное время (развертывание новой добавочной артиллерии; движение корпусов, выполняющих обходное движение; переброска и развертывание танков; отдельные пункты в тылу войск; аэродромы своей авиации и т. д.).

В первые дни операции основные усилия бомбардировочной авиации направляются против обнаруженных непосредственно на фронте войск и их ближайших тылов. Задача боевой авиации — подготовить и содействовать [144] разгрому этого первого объекта действий ударной группировки наших войск. Поэтому объектами ее нападений будут служить сначала войсковые колонны противника, в особенности артиллерийских частей, в последующие дни — резервы и войсковые тылы. С того времени, как обнаружилось прибытие в район операции новых войск (крупные стратегические резервы на автомобилях, по железной дороге), боевая авиация переносит центр своих усилий уже на эти войска: на станции их высадки, районы сбора, на их колонны во время передвижения как по железной дороге, так и грунтовым путям.

Операция длится, как было указано, около 5—7—10 дней. Если атмосферные условия не мешают, то в течение всего этого периода ежедневно потребуется интенсивная работа авиации. Поэтому даже при достаточном обеспечении всеми видами авиации от личного ее состава потребуется более напряженная работа, чем предусмотренная нормами летной нагрузки.

Операция не развивается равномерно по всему фронту. Успех достигается разновременно то на одном, то на другом участке. Линия фронта уже по одной этой причине получает ломаную форму. Кроме того, каждая войсковая часть в бою стремится выдвинуться настолько в сторону, чтобы возможно было охватить или обойти фланг противника. Все это неизбежно приводит в ходе боя к растяжке фронта и уменьшению его первоначальной плотности, к рассасыванию ударной группировки.

Две правофланговые германские армии при своем движении от Мааса к франко-бельгийской границе имели фронт только 60 км. Плотность этого фронта была чрезмерная — 2½ км на пехотную дивизию. В ходе пограничного сражения фронт обеих этих армий доходил до 100 км с плотностью в 1-й армии 5—6 км, а во второй — 4½ км на пехотную дивизию. Только после окончания сражения, когда фронт армий выровнялся, размеры его сократились до 70—80 км.

Командующий армией введением в дело дивизии 2-го эшелона и частичными перегруппировками в ходе [145] самой операции должен сохранить достаточную насыщенность войск на том направлении, где он ищет решения операции.

Длительность и глубина операции

Успех в современной операции достигается медленно, только в результате огромных усилий, повторных атак. Операция (в особенности встречная) достигает своего кульминационного пункта развития только долгое время спустя после ее завязки. В самом деле, войска с обеих сторон эшелонированы на глубину, доходящую до 70—75 км; для одного введения в дело этих войск потребуется не менее двух — трех дней.

Для развертывания стрелковой дивизии, усиленной одним полком добавочной артиллерии и двигающейся по одной дороге, требуется, смотря по степени выучки войск, от 4 до 6 часов{56} времени. Даже в случае, когда дивизии удастся заблаговременно расчлениться на две колонны, развертывание будет длиться 2½—3 часа.

Если завязка боя происходит после 10—12-километрового пути (2 ½—3 часа марша), то развертывание главных сил закончится только в конце первой половины дня. В течение второй половины дня не удастся добиться развязки даже в том случае, если оказавшийся перед данной дивизией противник уступает в силах. Только выход на открытый фланг противника с большой массой артиллерии может сулить быстрый успех, и то через 2—3 часа перед наступающим образуется новый фронт за счет выдвинутых из глубины войск 2-го и последующих эшелонов и перебрасываемых резервов.

Окончательная развязка может быть достигнута только тогда, когда исчерпаны все силы противника, [146] введены в дело все его резервы. Во встречном столкновении это исчисляется временем, необходимым для введения в дело дивизий 2-го, а если есть, то и 3-го эшелонов. Если бой завязался с превосходными силами противника, двигающимися в такой же ударной группировке, как и наступающие, то для одного введения в дело дивизий 2-го эшелона потребуется до 2—3{57} дней времени. Более глубокие резервы прибудут к полю сражения позднее. В общей сложности развязка при столкновении с превосходными силами противника при самых благоприятных условиях (достаточное превосходство в силах вообще и в средствах подавления в частности, бесперебойное введение их в дело, высокая выучка войск) не может быть достигнута ранее 4—5 дней. Если же войска подготовлены слабо и не отличаются особенной подвижностью и поворотливостью, то эти сроки могут увеличиться в 1½—2 раза даже при наличии достаточного превосходства в силах. Само собой разумеется, что при всякой нехватке войск и особенно артиллерии сроки развязки могут затянуться еще более. При общем недостатке сил развязка может и не наступить: операция захлебнется.

Уже опыт мировой войны показал сильно увеличившуюся длительность операции. Немцы в 1914 г., несмотря на огромное превосходство в силах и выгодное оперативное положение, потратили целых 5 дней (с 21 по 25 августа) для преодоления сопротивления 5-й французской и слабосильной английской армии в пограничном сражении. В Галицийской операции 4914 г. бои 4-й и 5-й русских армий с левофланговыми австрийскими армиями длились беспрерывно с 23 по 30 августа (7 дней), и только 31 августа 5-я русская армия начала отход к Люблину. Почти двойное превосходство в силах на правом фланге немцев (в пограничном сражении) позволило им значительно быстрее достигнуть развязки, [147] чем австрийцам в 1914 г. на люблинском направлении, располагавшим почти равными силами с наступавшими 4-й и 5-й русскими армиями. Бои ударной группы 13-й Красной армии под Орлом с наступавшими белыми в октябре 1919 г. длились целый месяц, так как ни у той, ни у другой стороны не было заметного перевеса в силах. А ударная группировка западного фронта в 1920г., имевшая большое превосходство над поляками, в течение двух-трех дней привела в расстройство левый фланг польских армий и вынудила к отходу весь северо-восточный польский фронт.

Такая длительность операций свойственна не только встречным столкновениям, когда много времени уходит на развертывание колонн, но и операциям вообще, так как она обусловливается значительной глубиной современных фронтов.

Глубина оборонительного расположения такого соединения, как армия, доходит минимум до 20—35 км. В самом деле — глубина оборонительной полосы дивизии доходит до 4—6 км, корпусные резервы располагаются примерно в 8— 10 км от линии фронта, а удаление армейских резервов от передовых частей доходит от 20 до 35 км. При наличии у обороны большого количества автотранспорта, приспособленного для массовых перевозок войск, часть армейских резервов может быть оттянута назад до 80—100 км. Мы оставляем в стороне более глубокие резервы, которые можно считать стратегическими, а не оперативными (последние прибывают к полю сражения большей частью по железной дороге).

Добиться развязки в современной операции—означает преодолеть всю глубину тактического расположения противника и вслед за этим отбросить и те части, которые за это время будут подброшены в район завязавшихся боев походом, на автомобилях и по железным дорогам.

В общей сложности бои растянутся в глубину до 25— 30 км{58}. Для преодоления одной глубины [148] оперативного расположения войск, находящихся непосредственно на фронте, потребуется 5—6 суток времени: как показал опыт войны, во фронтальном наступлении суточное продвижение войск с боями в среднем не превышает 5—6 км{59}. Только особо благоприятные условия (малая сопротивляемость противника, выгодное оперативное положение, выход на фланг или тыл противника, его моральное разложение) могут дать более быстрый темп продвижения. Напомним, что в 1914 г. суточное продвижение с боями в немецких армиях при боях с достаточно сильным противником доходило до 5—6 км, и только те армии, которые имели перед собой незначительные силы противника, проходили по 3—10 км в среднем. В 1915 г. наступление Макензена на русском фронте (Горлица) в дни с боями давало не более 2—4 км. Во время мартовского наступления немцев в 1918 г., в крупнейшем сражении мировой войны (по количеству введенных в дело войск), среднее суточное продвижение не превышало 3,5—5 км. Тенденция дальнейшего развития автоматического вооружения, трудности маневра с артиллерией на поле сражения и т. п. ставят большие препятствия к увеличению этой нормы и в будущем.

Только введение в дело большого количества танков могло бы повысить суточную норму продвижения пехоты в день. И то она едва ли превысит 10 км в сутки, так как в конечном итоге и танки не избавляют пехоту [149] от необходимости драться своими средствами в глубине неприятельской оборонительной полосы.

Уже одновременно с завязкой боя обороняющийся принимает целый ряд мероприятий для усиления атакованных войск. Сюда сначала потекут, как указано выше, ближайшие резервы. Если узел завязавшихся событий находится на направлении, важном с точки зрения ведения войны (и операций), то сюда потекут и более глубокие резервы и даже войска, снятые с других фронтов (или участков фронта).

Длительность операций находится в тесной зависимости от количества и темпа накопления у обороны новых сил. Если резервы начнут прибывать немедленно и в достаточном количестве, то операция может вступить в новую фазу и затянуться на очень длительный срок, примерно как это имело место в мартовском наступлении германцев 1918 г. Союзники вступили в эту операцию, располагая огромным количеством свободных резервов. Из 175 пехотных дивизий, которыми они располагали к этому времени, 61 (свыше 30%) находилась в резервах в ближайшем и глубоком тылу. Союзники располагали в своем тылу мощной железнодорожной сетью, которая позволяла ежедневно подавать в район завязавшихся боев до 290{60} поездов, и, кроме того, огромным автомобильным транспортом. Это позволило подавать резервы в район прорыва с большим темпом. Бои начались 21 марта, а через 6 дней (к 27 марта) в район 3-й и 5-й английских армий прибыло 10 пехотных, 2 кавалерийских и 1 спешенная кавалерийская дивизия целиком и, кроме того, головные части новых 6 пехотных дивизий. Число переброшенных в район прорыва войск к концу операции (5 апреля) достигло огромной цифры: 40 пехотных и 3 кавалерийских дивизий, 20 артиллерийских полков. Для управления этой массой новых войск одновременно было переброшено 15 штабов корпусов, 2 штаба армий и 1 штаб фронта (группы армий). Операция затянулась на [150] неимоверно длительный срок (более 10 дней), потребовала с обеих сторон ввода в дело огромной массы войск, но не привела к сдвигу фронта обороны и оборвалась.

Совершенно иной оборот принимают боевые действия, когда оборона не располагает большим количеством свободных резервов или когда у нее нет возможности быстрой подачи войск в "район операции (ограниченные транспортные средства), как это имело место у союзников после пограничного сражения в 1914 г. или у поляков после июльского наступления нашего западного фронта в 1920 г.

В 1914 г. во время наступления немцев через Бельгию рокировка сил у французов шла гораздо медленнее, чем в 1918 г. От начала операции и до конца пограничного сражения к левому флангу французских армий было переброшено по железной дороге только 2 корпуса и, кроме того, походом еще некоторые части. Общее усиление 5-й и 4-й французских армий до конца пограничного сражения не превосходило 3 корпусов и 3 кавалерийских дивизий. Эти новые силы по своей малочисленности не смогли повлиять на ход операции — ни достигнуть перелома, ни на очень долго затянуть операцию. Пограничное сражение закончилось 26 августа, в момент, когда была преодолена глубина расположения тех войск, которые с самого начала находились в районе операции.

Темп подачи резервов у поляков в 1920 г. был еще медленнее. Они не имели совершенно свободных сил и должны были пользоваться железнодорожной сетью, расстроенной еще в мировую войну. Поэтому июльская операция западного фронта свелась к преодолеванию сопротивления только тех частей, которые находились непосредственно на фронте.

Имеются все предпосылки для увеличения в будущем длительности операций. Проводящееся уже теперь увеличение количества пулеметов во всех современных армиях и тенденция дальнейшей автоматизации пехотного оружия в значительной степени увеличивают сопротивляемость пехоты и делают оборону более [151] устойчивой и длительной. Недостаток артиллерийских средств, на который мы не раз указывали, всегда будет вредно влиять на обеспечение артиллерийской атаки. Всякая нехватка в средствах подавления, всякое сокращение нормы обеспечения артиллерией атакующих войск будут сопряжены с удлинением срока, в который пехота сумеет преодолеть сопротивление обороны. В сильной степени в будущем осложнится процесс прерывания оборонительного расположения противника и по причине неудовлетворительного разрешения до сих пор вопроса об орудиях сопровождения пехоты во время атаки. Наступление немцев в 1918 г. затянулось в значительной степени из-за кризиса в этих средствах. Войсковая артиллерия на конской тяге была бессильна следовать за пехотой с таким темпом и находиться от нее в такой близости, которые обеспечивали бы пехоте своевременную и достаточную поддержку. В первые же дни боев убыль в конском составе оказалась настолько велика, что артиллерия потеряла требуемую тактическую подвижность и отстала от пехоты. Наступающая же пехота, предоставленная самой себе, не обеспеченная артиллерией в достаточном количестве, несла огромные потери, быстро изматывалась и не смогла справиться с пулеметами обороны.

Все восточноевропейские армии имеют теперь очень незначительное количество танков. Оперативное значение имеющегося количества ничтожно. Таким образом, существующий недостаток в средствах подавления еще более усиливается. Наконец, по сравнению с 1920 г. резко изменились и условия железнодорожного транспорта. Состояние транспорта в 1920 г. и у нас и у поляков исключало возможность каких-нибудь крупных оперативных перебросок. Дивизии, перебрасывавшиеся по железной дороге в ходе операций в район прорыва, исчисляются единицами. В настоящее время состояние железнодорожного транспорта позволяет подавать с тыла на франт протяжением в 100—120 км не менее 2—3 дивизий в сутки, В течение одной недели можно перебросить в район решительных действий от ¼ до ⅓ всех вооруженных сил Польши. [152]

Все это в совокупности (усиление средств обороны, недостаток в средствах подавления, кризис в средствах сопровождения пехоты во время атаки, улучшившиеся условия ж.-д. маневра) обещает делать будущие операции более продолжительными и трудными. По своему характеру эти операции при современном количестве танков и при той материальной части (стрелковой артиллерии), которая имеется теперь в восточноевропейских армиях, будут более походить на медленно развивающиеся действия 1918 г., чем на полные напора и маневренности действия германцев в 1914 г. или действия Красной Армии в 1920 г. При нынешнем соотношении между средствами обороны и средствами подавления вообще и сопровождения пехоты в бою в частности количество безуспешных атак, захлебнувшихся наступлений, безрезультатных и сопряженных с большими потерями операций будет больше, чем даже в старой царской армии во время мировой войны. Только в результате увеличения средств подавления, введения в дело большого количества танков, проведения широкой моторизации войск темп развития операции может подняться до уровня 1914 г.

Ширина фронта наступления

При современной протяженности фронтов миллионных армий и устойчивости обороны нельзя добиться взлома этих фронтов прорывами на узком участке.

Удар на узком участке, хотя и проведенный на всю глубину оперативного фронта, задевает очень незначительную часть неприятельских сил Остаются незадетыми как те силы, которые расположены на всем остальном огромном фронте, так и многочисленные резервы, находящиеся в ближайшем и глубоком тылу. Эти силы успевают не только образовать вокруг прорвавшихся войск наступающего новый фронт, но и организовать против них контрудар. [153]

Ярким примером беспомощности таких прорывов служит весь опыт позиционного периода мировой войны и, в частности, мартовское наступление немцев в 1918 г. в Пикардии. В этом сражении немцы, имея общий фронт протяжением 730 км, для прорыва избрали участок в 80 км. Из 175 пехотных дивизий, которыми к этому времени располагали союзники, на участке атаки стояло всего 29 пехотных дивизий. Из остальных войск 85 пехотных дивизий занимали остальной фронт, а 61 пехотная дивизия находилась в резерве. Германское наступление, предпринятое с большим превосходством в силах, имело успех и вклинилось в расположение противника до 55—60 км и, несмотря на это, не могло привести к сдвигу хотя бы соседних с районом прорыва участков. Свободных сил у союзников оказалось настолько много, что они сумели подвозом в район прорыва до 40 пехотных, 3 кавалерийских дивизий и 20 артиллерийских полков локализовать этот прорыв. Такая же участь постигла и последующие наступления немцев в мае и июле 1918 г.

В настоящее время, когда роль железных дорог на войне сильно возросла, когда есть возможность в течение 3—5 дней перебросить к слабому участку фронта до 10—15 дивизий с большим количеством артиллерии и специальных пулеметных частей, производство крупных прорывов в высшей степени осложнилось. Прорыв может рассчитывать на успех только в том случае, если он свяжет значительную часть неприятельских сил, занимающих данный фронт, и если направление удара выбрано таким образом, что выводит прорывающиеся войска в выгодное оперативное положение по отношению к остальному фронту неприятеля, если выводит ударную группировку наступающего на пути, откуда возможно развитие удара по флангу и тылу непосредственно не задетого наступлением неприятельского фронта.

Для того чтобы лишить противника возможности широкого маневра резервами, необходимо, чтобы первый удар задел не менее ½, минимум ⅓ неприятельских сил, занимающих данный фронт. Для этого фронт [154] атаки должен быть настолько широким, чтобы образовавшийся в результате ее прорыв для своей ликвидации потребовал силы, равной еще одной трети или второй половины его войск. Естественно, что такой маневр, такая перегруппировка сил обороны потребует много времени, и потому его нельзя проделать без большого отскока всего фронта назад.

Фронт атаки в пограничном сражении доходил до 120 км (из 340 км всего англо-французского фронта) и захватывал 3 французских (ив 5) и всю английскую армии. Наше наступление в 1920 г. имело ширину главной атаки в 140 км (из 500 км всего фронта севернее Припяти) и задевало половину польских сил, оборонявшихся севернее Полесья (8 из 16 пехотных дивизий).

В 1918 г. наступление союзников увенчалось успехом в значительной степени благодаря тому, что оно захватило почти весь фронт германской армии.

В будущем нельзя рассчитывать, что одной ударной армией можно будет добиться успеха, окажем, на Галицийском или Белорусском участке советско-польской границы.

Одна ударная армия может решительно атаковать только на участке 25—30 км. Это по отношению к 400 км фронта — буквально булавочный укол. Такая операция может иметь только ограниченные, местные цели.

Для решительного успеха на фронтах указанной выше протяженности требуется атака на участке не менее 150-200 км, для чего нужно развернуть силы, исчисляемые только в 1-м эшелоне полсотней и более дивизий.

Удар на фронте в 150—200 км, если он производится на театре, где развернуты главные силы противника, заденет сразу не менее 15—20 его пехотных дивизий (считая на главном театре не менее 40—45 дивизий).

При правильном выборе направления первого удара значительная часть этих сил будет расстроена. Чтобы организовать сколько-нибудь значительный контрудар против нескольких ударных армий наступающего, не имеющих перед собой серьезного сопротивления, нужно перебросить в район операции еще не менее 15—20 [155] пехотных дивизий, не считая многочисленного пополнения, которое потребуется для приведения в порядок первых 20 пехотных дивизий. Такая крупная перегруппировка для армии, располагающей всего 60—65 пехотными дивизиями, в высшей степени затруднительна: она не может быть произведена за счет свободных резервов. Эти новые 15—20 пехотных дивизий должны быть сняты с других участков фронта.

Формы удара

При современной протяженности фронтов, когда фланги воюющих армий обеспечиваются союзниками или упираются в нейтральные государства и в моря, первоначальные, исходные операции всегда будут связаны с фронтальными ударами. Германский план войны против Франции, разработанный Шлиффеном, предусматривал глубокий обход, левого фланга всей французской армии. Однако, план в то же время учитывал наличие бельгийской армии и бельгийских крепостей, и потому в отношении всего французско-бельгийского фронта исходные операции германской армии являлись чисто фронтальным ударом. Только после того "как бельгийская армия была разбита и отброшена к Антверпену, удар принял форму обхода левого фланга французской армии. Наступление западного фронта в 1920 г. было спланировано как обход левого фланга польского фронта. Но так как фланг этот упирался в нейтральную Латвию, то сначала пришлось во фронтальном наступлении смять и отбросить те части, которые прикрывали направление Полоцк—Вильно, потребовалось фронтальным ударом оголить левый фланг польского фронта.

И в будущем придется считаться с неизбежностью фронтальных ударов. Протяженность фронтов огромная; они будут перегорожены войсками от моря и до моря. Без фронтальных ударов здесь не выйти ни на фланг, ни, тем более, в тыл противника.

Прорыв в чистом своем виде при современной устойчивости и цепкости обороны, большого оперативного [156] урожая обещать не может. Прорыв, даже в том случае, когда он производится при огромном превосходстве в силах и ударной группировке, которая, как тяжелый молот, разбивает все, что ему противостоит, не может рассчитывать на серьезный разгром противника, на уничтожение большого количества его сил. Обороняющийся при современных условиях имеет возможность легко выводить основную массу своих войск из-под такого удара, и потому результаты фронтального наступления не могут быть великими; экстраординарной победы в такой операции не одержать.

Между тем ряд последовательных операций, рассчитанных на большую глубину, требует, чтобы в первой же (исходной) операции противостоящим войскам было нанесено такое поражение, которое развязало бы руки наступающему по отношению к остальному фронту противника. Отсюда большое значение комбинаций ударов, направленных на выбранную нами как объект действий группу войск противника с разных сторон, по скрещивающимся направлениям, с тем чтобы захватить эту часть неприятельских войск в клещи, окружить, пленить, уничтожить. Такая комбинация ударов возможна не только при ломаной конфигурации фронта, но и при прямолинейном фронте. Командующий западным фронтом в 1920 г. намечал такой комбинацией ударов окружить и ликвидировать части противника, оборонявшие район Германовичи, Глубокое, и это было бы возможно даже и при том нацеливании 4-й и 3-й армий, которое они на самом деле получили: 4-я через Шарковщизна иа Поставы, 3-я — на Докшицы—оз. Мадзиоль. Но для этого надо было иметь сильные фланги (4-я и 3-я армии) и слабый центр (15-я армии). Па самом деле оказалось наоборот: слабые фланги и сильный центр. В результате противник был вытеснен, но не охвачен и не обойдён. При вогнутой же конфигурации фронта удар по скрещивающимся направлениям обещает наибольший успех.

При той глубине оперативного расположения, которую имеют современные армии, обход и охват фронта должны быть нацелены достаточно глубоко, чтобы не [157] привести к простому загибанию фланга обороны. Глубина оперативного расположения при обороне доходит минимум до 20—35 км. Обход, задуманный в крупном масштабе, должен захлестнуть не только непосредственно тактическую оборонительную полосу противника, но весь фронт с. его армейскими резервами, с тем чтобы связать все силы врага, расположенные на данном фронте. Для этого глубина замаха обходящего фланга должна доходить до 35—50 км. Обходы такого масштаба требуют, чтобы для их выполнения назначались силы в несколько корпусов (4—5) с достаточной конницей и моторизованными войсками.

Но и при таком глубоком обходе войска не могут избежать ведения, при столкновении с противником, чисто фронтальных боев. Поэтому ударная сила обходящих войск должна быть достаточна. Состав артиллерии, танков должен быть рассчитан на быстрое преодоление сопротивления перестроившегося фронта противника. Во всяком случае корпуса должны располагать артиллерийскими средствами, которые позволили бы опрокинуть любое сопротивление противника при встречном столкновении с его резервами, т. е. быть в состоянии развернуть не менее 30 орудий на 1 км фронта, при наличии еще двух—четырех батальонов танков на каждый обходящий корпус.

Наступление на широком фронте

В крупной фронтовой операции одновременно с ударными армиями, наступающими в плотной группировке с большим количеством средств подавления, целый ряд других армий должен выполнять вспомогательные задачи, и в силу ограниченности средств вынужден будет наступать при менее плотном фронте и с меньшими нормами артиллерийского обеспечения. Надо считать, что нормально армии, действующие на вспомогательных направлениях, не будут иметь добавочных средств подавления (ни артиллерии, ни танков) и потому должны будут ограничиться своими штатными средствами. Ко всему этому эти армии, несмотря [158] на их ограниченные средства, получат задачу наступать на более широких участках, чем ударные армии.

Но было бы ошибкой из-за этих причин превратить наступательные действия этих армий в простую "демонстрацию", без шансов на успех. Надо помнить, что ударные армии могут рассчитывать на большой "оперативный урожай" только в том случае, если противник на всем остальном фронте серьезно связан, если напор по всему фронту настолько велик, что противник будет не в состоянии не только снимать резервы с второстепенных направлений, но и безнаказанно уходить, ускользать из-под удара. Поэтому организация наступления и на вспомогательных направлениях должна быть произведена таким образом, чтобы в тех случаях, когда это требуется обстановкой, она могла иметь положительные результаты, а для этого необходимо, чтобы и это наступление предпринималось такими силами и в такой группировке, чтобы при известных обстоятельствах успех был вероятным.

Естественно, что наступление на вспомогательных направлениях не может быть обеспечено такой группировкой сил и такими средствами подавления, как наступление на главных направлениях. Поэтому армии, выполняющие эти вспомогательные задачи, в большинстве случаев не могут рассчитывать на самостоятельный первоначальный успех, в особенности если противник успел образовать сплошной и достаточно плотный и укрепленный фронт. В этом случае успех действий этих армий будет находиться в зависимости от успеха на главных направлениях; но с того времени, как боевые действия примут по всему фронту подвижной характер, и армии, действующие на вспомогательных направлениях, могут и должны добиваться самостоятельного успеха. При слабом противнике, растянутом и неукрепленном фронте вспомогательные армии могут рассчитывать на самостоятельный успех с самого начала операции.

Как в том, так и в другом случае вспомогательной армии надо предоставить столько сил, чтобы она могла [159] создать на отдельных участках своего фронта наступательные группировки.

В ударных армиях для главной атаки требуется на каждые 2 км фронта одна стрелковая дивизия и на каждый километр до 60 орудий, но в армиях, выполняющих вспомогательные задачи, эти нормы могут быть значительно снижены. В этих вспомогательных армиях стрелковым дивизиям могут быть предоставлены участки, соответствующие их максимальным пехотным возможностям (до 3—4 км), а количество средств подавления может быть снижено до норм, необходимых для наступления против слабо укрепившегося и не имеющего искусственных препятствий противника, т. е. до 21—24 и максимум 30 орудий на 1 км главной атаки.

Для атаки на направлениях главного удара может быть выбран, смотря по условиям обстановки, один или несколько участков. При определении ширины этих участков можно ограничиться требованием, чтобы войска не могли быть захвачены под перекрестный огонь из станковых пулеметов (на направлениях главного удара такие условия ставятся в отношении артиллерийского огня). Для этого ширина участков атаки не должна быть меньше 5—6 км.

Такая атака является посильной для стрелкового корпуса. Даже при условии, что корпус для главной атаки будет в состоянии выделить только 2 дивизии, и тогда для ее поддержки может быть сосредоточено до 120 орудий, что дает до 20—24 орудий на 1 км фронта. За счет третьей дивизии корпуса может быть произведено еще некоторое усиление этой артиллерии и образованы полки 2-го эшелона. Общий фронт наступления для корпуса может быть доведен до 12 км, из них 5—6 км—участок главной атаки и 6—7 км—сковывающая группа (1-—2 стрелковых полка с 1—2 артиллерийскими дивизионами, не считая полковой артиллерии).

Армия в составе 3—4 стрелковых корпусов, наступая на фронте 60—80 км, может образовать одну—две ударные группы, действующие рядом друг с другом или [160] через известный промежуток пассивного участка. Нормально корпусам будут предоставляться участки шириной в 20—25 км, а корпусам, выполняющим ударные задачи,—до 10—12 км.

Для движения такой армии может быть предоставлена полоса до 100 км шириной. В этих условиях обыкновенно только дивизии главной атаки могут оказаться каждая на одной дороге; остальные дивизии могут следовать по двум, а некоторые и по трем дорогам. Конечно, при густой сети грунтовых путей и дивизии главного удара могут иметь две дороги. Но и в этом случае командарму полезно оставить 1—2 дивизии во 2-м эшелоне из состава корпусов на второстепенных направлениях.

Оборонительные операции

Ограниченные силы, которыми располагают современные армии, вынуждают очень широко прибегать к оборонительному способу действий на протяжении всей войны. Мы выше указывали, что для крупной наступательной операции требуются силы, исчисляемые только в 1-м эшелоне полсотней и больше дивизий, и что такая операция может захватить фронт не более 120—150 км. При общем протяжении фронта в 1000 км и больше и при наличии в составе современных армий не более 60—80 пехотных дивизий—неизбежен на остальном огромном протяжении фронта частичный переход к оборонительным действиям.

В современном пехотном вооружении оборона получила очень могучие средства. Устойчивость фронта, насыщенного автоматическим оружием, в сильной степени возросла. Поэтому в настоящее время, рассуждая абстрактно, при обороне легче достигнуть устойчивого фронта, чем раньше. Но беда обороны заключается в том, что она всегда ограничена в средствах, что она ведется заведомо малыми силами и потому не всегда может дать ту плотность фронта, которая обеспечила бы достаточную сопротивляемость боевых порядков. [161]

При имеющихся огневых средствах дивизии достаточно устойчивое положение получается при занятии дивизией участка от 4 до 8 км (оборона на "нормальных участках"). При увеличении ширины участка до 12 км устойчивость обороны уже сокращается вдвое, а на 20-километровом участке получается довольно жиденькое расположение, которое прорывается сравнительно легко.

Оборона в крупном масштабе будет иметь участки совершенно различной плотности: начиная от нормальных дивизионных участков на важнейших направлениях и до расположения на растянутом фронте на второстепенных. При тех ограниченных силах, которыми располагают современные армии, оборона будет преимущественно растянута. Только в те периоды, когда та или иная сторона вынуждена будет перейти к длительному выжиданию (скажем, для накопления новых сил и средств), плотность фронта может увеличиться путем более равномерного распределения сил между его различными направлениями.

Тем не менее огромное количество автоматического оружия в пехоте дает большие предпосылки для длительной и упорной обороны даже при растянутом расположении.

Дивизия, занимая участок в 20 км, может выдвинуть в сковывающую группу до 6 батальонов, по 2 батальона от каждого полка. Допустив интервалы между полками в 1½—2 км и между батальонами в 1 км, все же для каждого батальона получим участок не более 2 км шириною. На таком участке батальон может дать совершенно достаточную плотность огня. Остается вопрос об обороне промежутков. При размерах в 1—2 км эти промежутки можно оборонять действительным фланговым огнем пулеметов и косоприцельным артиллерии. Для большей надежности промежутки должны быть прикрыты искусственным препятствием.

Вообще труды, потраченные на инженерное оборудование местности, при современном оружии окупаются лучше, дают больше тактического эффекта, чем при старой организации войск. Построить позицию на [162] современную роту с ее 6 ручными пулеметами, 9 стрелковыми отделениями и 2 станковыми пулеметами — не труднее, чем на старую роту, имевшую 4 взвода по 45—50 человек. Между тем огневые средства, которые будут защищать новую позицию, в два раза сильнее, чем средства, защищавшие старую позицию. В пределах батальона разница в силе огня получается уже тройная.

Выгоды нынешней обороны увеличиваются и благодаря особенностям современных боевых порядков, которые больше разбросаны, лучше применяются к местности и требуют для своего подавления отдельной пристрелки по каждому пулемету, по каждому отделению.

Мимо действующего станкового пулемета нельзя пройти, не подавив или не нейтрализовав его. Пулемет же, хорошо укрытый, хорошо окопанный, требует для своего подавления до 75 снарядов 76-мм и от 40 до 100 гаубичных бомб{61} на дистанциях от 2½ до 4 км. Для нейтрализации же хорошо окопанного пулемета одними средствами наступающей пехоты почти всегда потребуется двойное, тройное превосходство, с тем чтобы взять под огонь этот пулемет с разных направлений. В этом огне пулеметов сила обороны. Поэтому главнейшая задача командования в обороне — не только правильно и целесообразно выбрать район для обороны, не только правильно и целесообразно распределить войска, но и обеспечить им возможность быстро окопаться, быстро сплестись искусственными препятствиями, в короткий срок построить такие укрытия для пулеметов, которые не поддавались бы разрушению легких калибров артиллерии (особенно пушечных) и для подавления которых требовалась бы тяжелая гаубичная артиллерия. Поскольку плотность огня перед передним краем позиции и при растянутом расположении получается достаточная, устойчивость обороны находится всецело в зависимости от темпа и размаха работ по инженерному оборудованию местности. [163]

Для солидных работ нельзя строить расчеты исключительно на "местные средства" или на возимые в парках запасы. Крупная оборонительная операция требует подвоза десятков поездов материалов из более глубоких складов. Не только железо, проволока, готовые бетонные плиты, быстро твердеющий цемент, щебень, но часто и лесные материалы, рабочая сила должны будут подвозиться с тыла. Вместо поездов с артиллерийскими снарядами, которые обыкновенно направляются в районы ударных армий, в оборонительный район направятся поезда с инженерным имуществом и строительными материалами. Ошибочно думать, что железные дороги на оборонительных участках будут бездействовать{62}.

В инженерной подготовке позиции в современных условиях особенное значение получают противотанковые заграждения. Земляные рвы требуют много времени и сопряжены с большими земляными работами. По [164] одному этому они не могут считаться основным средством против танков. Имеющиеся в районе обороны естественные недоступные для танков препятствия (глубокие и широкие канавы, такие же реки и т. д.) в современной обороне уже благодаря одному этому имеют большее значение, чем в прежних условиях. Из современных средств, могущих получить массовое применение, надо отметить противотанковую мину. Все участки позиции, опасные с точки зрения танкового нападения, должны быть непременно оборудованы противотанковыми минными полями.

Некоторые участки, представляющие трудно обходимые теснины, при первых признаках готовящегося наступления противника заражаются стойкими ОВ.

Если в тактическом расположении при недостатке сил надо всемерно сокращать вторые эшелоны и давать устойчивую систему огня, выдвигая в сковывающую группу максимальные силы, то в масштабе армии невозможно обороняться без крупных резервов.

Оборонительную полосу, как бы она ни была укреплена, противник, если решил ее взять, всегда преодолеет: весь вопрос сводится ко времени. Командующий армией в дальнейшем может вести операцию, опираясь главным образом на свои резервы.

Армейские резервы должны быть расположены примерно на расстоянии одного перехода (25—35 км) от угрожаемых участков фронта. Это позволит им своевременно поддержать войска боевой линии. При наличии автомобильного парка, приспособленного для массовых перевозок войск, расположение резервов может быть оттянуто назад на глубину автомобильного перехода (80—100 км), и они могут обслуживать более широкий фронт. Огромное значение имеет подготовка всех дорог для быстрой рокировки резервов.

С того времени, как оборонительная полоса прорвана противником, нужно оторвать войска от него и собрать их в новом районе для нового сопротивления. Обыкновенно трудно сразу определить результаты поражения на фронте и в соответствии с этим и масштаб [165] тех мероприятий, которые потребуются для восстановления положения. Очень часто, особенно в тех случаях, когда наступление противника предпринято не особенно большими силами, для образования нового устойчивого фронта вокруг прорвавшихся войск наступающего достаточно будет ближайших резервов.

Решающее значение имеет темп сосредоточения в районе прорыва направляемых туда резервов. Величина отскока определяется именно сроком, необходимым для сосредоточения предназначенных для ликвидации прорыва частей. Мы указывали, что в будущих операциях, при возросшей численности автомобильного и ж.-д. транспорта, сроки сосредоточения новых сил значительно сократились. В продолжение 3—4 дней могут быть стянуты резервы из районов, отстоящих от пункта прорыва не менее чем на 50—100 км. Ввиду этого первый отскок может быть не глубже 30—40 км, т. е. на полпути между краем оборонительной полосы и районом расположения глубоких резервов. При условии, что кое-какие дивизии на прорванном участке будут заменены новыми или поддержаны пулеметными частями, переброшенными на автомобилях, противнику не удастся пройти с боями более 8— 10 км в сутки. Основная масса прибывающих резервов подводится к флангам прорвавшихся частей противника, с тем чтобы организовать контрудар против них; в крайнем случае заставить противника свернуть или раздробить его основную группировку против новых объектов действий.

Если размеры прорыва велики и местными резервами дело нельзя поправить, то остается принять крупное решение о рокировке сил. Мы указывали, что условия рокировки на нынешнем Восточноевропейском театре военных действий, в особенности на его польском участке, несравненно выше, чем в 1914—1917 гг. и 1920 г., что они позволяют в продолжение двух недель перенести центр усилий такой армии, как польская, с одного направления на другое. [166]

Огромное значение в этом деле имеет степень организационной подготовки железных дорог, искусство управления на этих дорогах, методы работы органов военных сообщений, быстрота составления необходимых расчетов и планов для массовых перевозок. Решающее же значение имеет темп работы самих железных дорог. Во всяком случае, в лице современной ж.-д. сети имеется могучее средство для маневра.

С момента принятия крупного решения о рокировке сил вся оборонительная операция принимает новое планирование. Сроки, необходимые для выполнения намеченной рокировки, определяют характер действий и темп отступления отходящих с фронта войск. Этими же данными определяются районы и направления отхода. С этого времени подготовка новой операции ведется как чисто наступательная операция, для которой силы собираются частью посредством железных дорог с других участков фронта, частью за счет отходящих и пополненных новым укомплектованием дивизий. Будет ошибкой гоняться за быстрым сроком перехода в контрнаступление, не дожидаясь полного сосредоточения войск, достаточного обеспечения их средствами подавления (артиллерия, танки). Контрнаступление, предпринимаемое недостаточными силами, может привести только к разгрому этих сил и играть в руку противнику.

С другой стороны, обороняющийся не всегда может располагать достаточным пространством для отхода. Отсюда огромное значение темпа мероприятий по рокировке. Для того чтобы противник ударами с воздуха не смог сорвать или затянуть сосредоточение резервов, оборона должна с самого начала перестроить всю свою противовоздушную оборону: перегруппировать зенитные средства, обеспечив ими ж.-д. узлы и станции на тех направлениях, куда направляются потоки войск, выбросить в район сбора и развертывания этих войск основную массу своей боевой авиации. Активные действия в воздухе со стороны обороны начнутся раньше, чем сухопутные войска будут готовы к контрнаступлению. [167]

Издержки современной операции

Развитие автоматического оружия, скорострельности, дальнобойности артиллерии, появление новых средств борьбы (химия, авиация) увеличили в сильной степени длительность боев, придав им характер тягучей, изматывающей силы и нервы войск. Ведение современной операции связано с большими издержками как людского запаса, так и разного рода боевого имущества, снаряжения и в особенности огнеприпасов. Во время наступления германцев в 1914 г. сравнительно редкие бои, большие кадры мирного времени и отборный состав запасных, принятых в ряды армии в начале войны, позволили атакующим дойти до Марны сравнительно с небольшими потерями. Но уже в 1915 г. наступление Макензена у Горлица—Тарноя даже в борьбе с русской армией, чувствовавшей большие затруднении вследствие недостатка огнеприпасов, стоило немцам 20% потерь в течение месячной операции, В 1918 г. мартовское наступление (продолжительностью всего в 10 дней, правда, в условиях позиционной войны) стоило немцам 20% людского состава. В гражданскую войну, где напряжённость боев вообще была меньше (менее плотный фронт, меньшая сопротивляемость противника), потери убитыми и ранеными были меньше, зато сильно возросли потери больными. Во время наступления на Вислу Красная армия потеряла в течение полутора месяцев до 40% своего состава. Из них на больных приходилось 12%.

В будущем надо ожидать дальнейшего роста потерь. Маневренный период мировой войны в этом отношении нельзя считать характерным для будущих операций. Наоборот, характер будущих боев по насыщенности автоматическим оружием, по соотношению между средствами наступления и средствами обороны, по масштабу использования авиации и химических средств более будет походить на те бои, из которых слагались операции в 1918 г. на Западном фронте. Есть целый ряд данных, которые утяжеляют условия наступления даже по сравнению с позиционным периодом [168] мировой войны: это, во-первых, новые достижения авиации в меткости бомбометания и стрельбы из пулеметов и, во-вторых, более широкое применение химических средств борьбы — в частности, совершенно новые формы применения этих средств в виде свободного распыления ОВ, позволяющего заражать большие пространства местности в сравнительно короткий срок, обливания из самолетов, дающего возможность поразить ОВ целые войсковые колонны в несколько минут.

Условия ведения боя и операций стали несравненно труднее и сложнее. Возросли рамки полей сражений до пределов, равных радиусу действий современных самолетов, увеличилась сопротивляемость пехоты, увеличилась меткость стрельбы и бомбометания у авиации, прибавились новые препятствия на путях наступающего (полосы зараженной местности). Все это имеет тенденцию к дальнейшему и количественному и качественному росту. При всем том развитие средств подавления явно отстает от темпа развития средств обороны. Если к тому же еще учитывать, что средства химической защиты и качественно и количественно отстают от развития средств нападения, то ошибочно было бы считать опыт 1914г. и даже 1918 г. показательным для будущих операций. Те же результаты, те же цели в будущем обойдутся дороже, будут достигаться с потерей большей энергии, больших средств, большего количества людей.

Операции на главном театре, где плотность фронтов и в отношении стрелковом, и в отношении авиационном ожидается достаточно высокая, будут сопряжены, без сомнения, с потерями, значительно превышающими таковые в период мировой войны. Надо считать, что операция длительностью в 5—6 дней будет сопряжена с потерями в людском составе. смотря по характеру столкновения (встречное столкновение, наступление на заблаговременно укрепившегося противника), от 12 до 20% для дивизий 1-го эшелона. Чем процент обеспечения атаки средствами подавления (артиллерия, танки) будет ниже, тем процент потерь будет больше расти. [169]

Потери в 20% и даже 30% во время мировой войны, в особенности в первый ее период, еще не выводили части из строя: приводили только к простому сокращению "штыков" в ротах. Вместо положенных по штату 200—250 человек в ротах оставалось до 130—150 человек, и мы знаем, что с таким и даже более низким составом рот воевали, не нарушая организации войск.

Нынешний состав роты во всех армиях не превышает 150—180 человек. Этим составом рота обслуживает от 9 до 12 ручных и 2 станковых пулемета. Выход из строя в роте 50—60 человек приводит к неизбежному сокращению количества автоматического оружия, а поскольку оно составляет основу организации пехоты, то и к значительной ломке организации войск, а отсюда и тактики действий. Нынешняя организация войск более тяжеловесна и вместе с тем более хрупка, чем организация 1914—1916 гг. Тот процент потерь, который тогда переносился довольно безболезненно, теперь может расстроить организацию войск и вывести их из строя. В то время как многие части русской армии, не имевшей ручного автоматического оружия и располагавшей ограниченным количеством станковых пулеметов, переносили совершенно легко 20— 25% потерь, в то же время 20% потерь, которые понесла германская пехота в наступлении 1918 г., привели большинство дивизий в полное расстройство{63}.

Поэтому вопрос пополнения убыли людского состава в будущих операциях будет стоять острее, чем раньше.

В будущем явится нормальным и необходимым, чтобы каждая дивизия еще в начале операции располагала непосредственно при себе запасом пополнения в 15—20% штатной численности, т. е. имела при себе запасный полк с обученным составом запасных. Только при наличии запасных войск непосредственно в войсковом [170] тылу (дивизионном или корпусном) возможно пополнить потери в дивизиях 1-го эшелона в такие сроки, которые обеспечили бы использование этих дивизий в дальнейших операциях.

В сильной степени возросли и потребности войск в предметах материального снабжения.

Суточная потребность в продфураже одного стрелкового корпуса составляет груз в 280 т, для поднятия которого требуется 22 крытых вагона. При усилении корпуса одной дивизией добавочной артиллерии количество вагонов увеличивается до 30. Потребность в ж.-д. транспорте одной ударной армии в составе 5 стрелковых корпусов, усиленной 4—5 артиллерийскими дивизиями (16—20 артиллерийских полков) и 16—20 танковыми батальонами, выразится: в 4 поездах для подвоза продфуража{64}, 18 поездах для поднятия одного боевого комплекта огнеприпасов{65} и минимум одном поезде на горючее для танков, авиации и автомобильного транспорта. Таким образом, потребность армии в ж.-д. транспорте в день интенсивного боя выразится в 23 поездах, не считая потребности в санитарных поездах, в подвозе инженерного имущества, имущества связи, потребностей войск военных сообщений, работающих по восстановлению железных дорог, наконец, потребностей самой железной дороги. Санитарная эвакуация во фронтовом районе может базироваться в основном на временных санитарных поездах (возвращающемся порожняке), но на остальные потребности придется прибавить еще от 3 до 5 поездов, т. е. в общей сложности на армию потребуется 25—28 поездов в сутки.

Конечно, не весь этот груз необходимо регулярно подавать каждый день на фронт. Только одно продовольствие и фураж будут подаваться в одном и том же количестве каждый день. Потребность в огнеприпасах, горючем, санитарных поездах, материалах по восстановлению железных дорог будет меняться в зависимости от характера боевых действий. [171]

Мы выше указывали, что операция, рассчитанная на 30— 50 км в глубину, требует для своего проведения от 5 до 7 дней времени. Количество снарядов, требуемых на единицу оружия в первый день операции, немногим больше одного боевого комплекта. По характеру боев 2-й день операции немногим будет отличаться от 1-го, и поэтому грубо можно считать и потребность 2-го дня равной одному комплекту. В течение двух дней усилия 1-го эшелона войск противника и ближайших резервов будут преодолены, и с 3-го дня бои примут более подвижный характер. Количество войск, ведущих одновременно бой, резко понизится; появится более глубокое и эшелонированное расположение.

Поэтому в последующие дни расход огнеприпасов, если брать в масштабе корпуса, понизится сначала до ½, а потом и ⅓ комплекта. В круглых цифрах надо считать, что операция, рассчитанная на 30—50 км (5—7 дней боев), потребует на каждый корпус не менее 4 комплектов огнеприпасов.

Если норма обеспечения атаки артиллерией невелика (уступает нормальной), то количество огнеприпасов на единицу оружия увеличится. Это, естественно, повлечет за собой и больший процент выбывших из строя орудий.

Операция, рассчитанная только на 30—50 км, может базироваться почти исключительно на транспорт самих войск. Только отдельные корпуса, преимущественно фланговые, будут иметь более длинную коммуникацию и потребуют армейского звена подвоза. Но в таком ограниченном количестве эта потребность может быть покрыта автомобильными средствами, даже в бедных автотранспортом армиях.

Другое дело, когда вопрос станет о питании последующих операций, когда войска оторвутся от железных дорог, когда пропускная способность вновь восстанавливаемых участков железных дорог будет ограничена, когда потребуется иметь армейское звено подвоза за всеми корпусами. В этом случае организация подвоза будет сложнее, но к рассмотрению ее мы вернемся в следующей главе. [172]

Дальше