Основы партизанской тактики УПА
Украинская повстанческая армия, особенно на заключительных этапах своей борьбы, вела преимущественно партизанскую войну. Методы и способы этой войны повстанцы отрабатывали до совершенства.
Вводные положения
В УПА не было специальных наставлений, полностью посвященных тактике партизанской войны. Однако по сохранившимся документам (приказам и директивам ОУН — УПА, докладам командиров, воспоминаниям повстанцев), а также на основе источников советского, германского и польского происхождения можно составить достаточно ясное представление по этому вопросу.
Каждый воин УПА должен был владеть методами и способами партизанских действий. Как в учебных подразделениях, так и в полевых условиях овладению ими уделялась львиная доля времени и сил.
Главную роль в организации партизанской войны играли командиры повстанческих отделов. Помимо использования общеармейских тактических приемов, они изобретали и свои собственные. Благодаря удачным импровизациям, им удавалось наносить ощутимые удары более сильному противнику, а также держать его в постоянном нервном напряжении. Чаще всего успех давало сочетание маневра (охват, окружение, прорыв, отход) с внезапным и мощным огнем.
Весьма характерно для УПА было то, что Командир любого повстанческого формирования не боялся брать на себя ответственность и проявлять инициативу. Не имея указаний от своих прямых начальников, командиры отделов сами решали, где и когда им надо ударить по противнику, когда совершить отход, где скрываться, где размещать раненых и больных, откуда получать продовольствие. Командиры стремились к тому, чтобы их бойцы были умелыми и отважными воинами. Поэтому они всячески поощряли инициативу рядовых повстанцев, беспощадно карали трусов и разгильдяев.
Походы и рейды
Важнейшей особенностью партизанских действий отделов УПА являлось постоянное движение.
Бойцы передвигались преимущественно пешком, лишь иногда используя конные упряжки и верховую езду. В основном партизаны двигались ночью, под покровом тумана или снегопада. Их маршрут пролегал по бездорожью, по лесным и горным тропам. Проселочными и шоссейными дорогами они пользовались достаточно редко.
Поэтому каждый повстанец умел ориентироваться на местности как днем, так и ночью. Он был обязан настолько хорошо изучить район действий своего отдела, чтобы даже в темную ночь безошибочно выходить в назначенную ему точку. На незнакомой местности повстанец должен был находить путь с помощью карты и компаса.
Ночью требовалось передвигаться весьма осторожно. Следовало помнить, что ночью, особенно по росе, далеко слышны шаги, шепот, скрип обуви, шелест обмундирования. Цвет одежды тоже имел значение: повстанцы стремились к тому, чтобы он сливался с окружающей местностью. По мнению специалистов УПА, наиболее подходящими являлись серые и выцветшие зеленые тона.
Долгие переходы, особенно в непогоду, требовали от повстанцев выдержки и выносливости, умения терпеливо переносить усталость, жажду, холод и голод. Естественно, что они обладали теми навыками выполнения специальных обязанностей в разведке, охране, связи, огневом обеспечении, речь о которых шла выше.
Каждый партизан должен был иметь при себе индивидуальный медицинский пакет, чтобы в случае ранения сделать себе перевязку.
Рейдами в УПА называли походы по территориям, не охваченным повстанческим движением. Например, походы повстанческих отделов по восточно-украинским землям в годы немецкой оккупации и после возвращения туда большевиков; походы в Белоруссию, Польшу, Словакию и Румынию. Кроме того, рейдами называли также походы с целью выполнения каких-либо особых заданий (диверсионных, пропагандистских и т.п.).
В рейды обычно уходили наиболее подготовленные и наилучшим образом вооруженные формирования. Нередко рейд предварял курс специальной подготовки повстанческого отдела, назначенного к рейдированию.
Главным тактическим принципом рейдов являлось быстрое перемещение. Рейдирующие отделы УПА внезапно появлялись там, где их меньше всего ждали. Как только противник направлял в этот район свои силы, повстанцы исчезали и появлялись вновь уже в нескольких десятках километров от прежнего места. Отлично организованная разведка значительно способствовала успешному проведению рейдов.
В число задач рейдирующих отделов входили:
— пропаганда идей украинского национально-освободительного движения;
— активизация повстанческого движения на данных территориях;
— защита населения от действий немецкой, советской, польской администрации путем уничтожения ее официальных представителей и местной агентуры.
Согласно инструкциям командования, рейдирующие отделы должны были, как правило, избегать боевых столкновений с подразделениями противника, вступать с ними в бой только в крайних случаях. Однако на практике это получалось далеко не всегда.
Именно рейды были основным видом боевой пропаганды Украинской повстанческой армии в течение всего времени ее существования. Она широко практиковала их не только в Западной Украине, но и на востоке, а также в Белоруссии, Польше, Словакии, Румынии.
Подготовка марша (рейда)
В УПА маршем называлось передвижение повстанческих отделов на относительно небольшое расстояние. Более длительные по времени и по расстоянию походы (марши) именовались рейдами.
Командир повстанческого отдела, получив приказ на рейд (который, как правило, планировался Главным командованием УПА), должен был по карте и с помощью местных жителей (если таковые были в его отделе) определить наиболее целесообразный маршрут. При этом выбирался такой путь, который бы максимально гарантировал безопасное проведение рейда.
Поэтому командиры отделов избегали:
— главных путей, по которым осуществлялось интенсивное движение войск противника и гражданского населения;
— населенных пунктов, в которых стояли гарнизоны противника или которые находились поблизости от районных центров и мест сосредоточения вражеских воинских группировок;
— лесных полян, предлесья, крупных лесных дорог;
— мостов и бродов, которыми часто пользовались.
Перед тем как окончательно спланировать маршрут, командир посылал разведку в районы движения отдела, чтобы выяснить дислокацию и состав подразделений противника, их вооружение, обеспечение, морально-психологическое состояние.
Перед началом марша роевые должны были проверить правильность обматывания ног портянками, состояние обуви и одежды, оружия и снаряжения. Требовалось уничтожить следы пребывания (кострища, окурки, тряпки, банки из-под консервов, остатки пищи).
Когда отдел был готов к началу марша, командир на коротком сборе отдавал боевой приказ сотенным, четовым и роевым. В нем сообщались цели рейда, его маршрут и наиболее опасные участки, сведения о противнике, действия при встрече с ним, время начала и конца рейда, построение на марше, состав и порядок движения боевого охранения, способы маскировки, условные знаки и сигналы, место сбора в случае рассредоточения.
Так, в июне 1943 г. два сильных куреня УПА совершили рейд на восток. Один из них прошел через Чоповицкие и Маленские леса над рекой Иршей. Часть этого куреня прошла через Тетеревские леса до Днепра и вернулась в район города Малин. Другая часть прибыла в Базарский район и целый месяц кружила в окрестностях города Коростень.
Второй курень совершил рейд под Бердичев. Перейдя затем в Андрушевский район (Житомирская область), он соединился там с небольшим местным отделом повстанцев (30 бойцов). Здесь осталась одна чета, остальная часть куреня разделилась. Один подотдел ушел на территорию современной Черскасской области, чтобы выяснить возможности развития повстанческого движения. Второй подотдел отправился на юг, в район Винницы и Гайсино. И наконец, третий подотдел вернулся в Чоповицкие и Маленские леса для усиления находившихся там повстанческих сил.
Таким образом, это был в основном разведывательный рейд, прощупывавший возможность новых походов на оккупированные немцами восточно-украинские земли. Подготовке таких рейдов ГК УПА придавало большое значение. Получив оптимистические доклады от рейдировавших куреней, оно начало готовить второй рейд на восток. С этой целью из Пустомицких лесов выдвинулся еще один курень УПА. Однако в погоню за повстанцами бросились немецкие войска, совершила налеты вражеская авиация. Засады против рейдировавших отделов пытались организовать и советские партизанские отряды.
Боевое охранение на марше
Во время сбора младшего комсостава перед началом марша караульные следили за тем, чтобы противник не мог совершить внезапного нападения. По приказу начать марш сначала выдвигалось боевое охранение.
В боевое охранение командир мог выделить до трети личного состава своего отдела. Охранение должно было:
— оберегать отдел от внезапного нападения противника;
— при встрече с противником занять подходящую позицию и сдерживать его натиск до тех пор, пока авангардное подразделение не развернется к обороне;
— своевременно докладывать командиру обо всех опасностях и выявленных препятствиях.
Боевое охранение двигалось перед авангардным отделом, на удалении от него до 300 метров днем и до 100 метров ночью. Авангардный отдел шел вслед за боевым охранением, в 300 метрах днем и до 100 метров ночью от главных сил. Командир боевого охранения перед началом марша выделял разведчиков и связных, которым указывал направление марша, сообщал условные сигналы и пароли.
Разведчики постоянно держали оружие наготове. Они должны были задавать темп марша и проверять дорогу впереди отдела, особенно мосты, заросли, лесные участки, отдельно стоящие здания. В том случае, если разведчик обнаруживал что-то подозрительное, он условным знаком останавливал отдел. Боевое охранение тогда залегало, а его командир с одним -двумя повстанцами осторожно приближался к разведчику. После проверки либо устранения препятствия разведчики и охранение двигались дальше, дав соответствующий сигнал отделу.
В случае задержания подозрительных гражданских лиц, им приказывали лечь на землю. Командир боевого охранения устанавливал их личности, цель и маршрут передвижения, расспрашивал об увиденном и услышанном в пути. Затем он оставлял одного бойца сторожить задержанных, пока не пройдет вся колонна. Когда же последний стрелок арьергарда исчезал из глаз караульного, тот отпускал задержанных, а сам догонял отдел.
Крупные населенные пункты боевое охранение обходило. Если требовалось войти в небольшое село или хутор, повстанцы сначала обследовали околицы, потом крайние хаты и брали там заложников. Получив от них сведения об отсутствии противнике в данном населенном пункте, приступали к осмотру других домов. При отходе из села боевое охранение старалось действовать так, чтобы жители не знали, куда оно направилось. Большие тропы повстанцы проходили по краям, чтобы не оставлять следов на земле. На перекрестках выставляли пулеметные заставы (или посты), которые затем указывали отделу направление марша.
Охрана обязательно осматривала заросли кустарника, кучи валежника и деревья, чтобы своевременно обнаружить вражеских снайперов ( «кукушек»). Небольшие рощи и заросли проходили только дозоры, боевое охранение и главный отдел их обходили. Склоны и ущелья в горах детально осматривали с обеих сторон, так как в таких местах часто бывали засады.
При переходе магистральных дорог и железнодорожных путей боевое охранение выставляло 2 пулеметных заставы (на расстоянии 200–300 метров одну от другой). Главный отдел перебегал шоссе (пути) цепью. Если повстанческому отделу надо было пройти часть маршрута вдоль магистральной дороги, то он делал это ночью, когда интенсивность движения снижалась до минимума. И в этом случае впереди и позади каждого отрезка пути боевое охранение выставляло 2 пулеметные заставы. Этот очередной отрезок отдел перебегал четами. За маскировкой следов отдела лично наблюдал его командир.
При столкновении с мелкими группами противника боевое охранение старалось захватить их без стрельбы. Если же это оказывалось невозможным, то оно уничтожало врагов огнем, гранатами, штыками. О встрече с крупными силами противника командир охранения тотчас докладывал командиру отдела. Заняв соответствующие позиции, охранение должно было сдерживать натиск врага до тех пор, пока главный отдел не развернется в боевой порядок.
Роль боевого охранения на войне очень важная. Об этом свидетельствуют обстоятельства разгрома войсками НКВД старшинской школы «Олени» 13 октября 1944 года. Чекисты устроили засаду на склонах ущелья Глубокий Поток в Карпатах. Из-за непродуманной организации боевого охранения и его недостаточной бдительности повстанцы понесли тогда большие потери, погибли многие опытные преподаватели и инструкторы.
Арьергард (т.е. замыкающее охранение) двигался позади главного отдела на дистанции зрительной видимости. Днем до 300 метров, ночью до 100 метров. Он был обязан:
— уничтожать мелкие группы противника, пытающиеся прорваться к охраняемому отделу;
— сдерживать огнем натиск более крупных сил противника, чтобы главный отдел мог оторваться от него;
— нести караульную службу во время отдыха главного отдела.
Маршевый режим и отдых
На марше отдел шел стрелковой колонной, змейкой или колонной по двое, реже — походной колонной по трое. Роевые отвечали за состояние своих роев. Выходить из колонны без разрешения запрещалось. Обычно старались идти равномерным шагом. Темп ходьбы задавало боевое охранение.
Приказы, замечания, причины задержек передавались по цепочке вперед и назад шепотом. Разговаривать и курить днем можно было только с разрешения командира, делать, то же самое ночью категорически запрещалось. Повстанцы должны были следить за тем. чтобы никто не отставал и не терялся, особенно ночью. Кроме того, ночью командир специально выделял двух бойцов для отслеживания отстающих. В безлунные ночи рекомендовалось одевать на рукава белые повязки. На перекрестках и при смене направления движения выставляли постового-регулировщика.
Если в отделе имелись больные или раненые бойцы, то к каждому из них на время марша приставляли двух повстанцев, помогавших им.
Свое снаряжение повстанцы старались сделать легким, не брали лишних вещей. Всю экипировку, снаряжение и вооружение требовалось подтянуть и закрепить таким образом, чтобы ничто не скрипело, не звенело, не громыхало.
Некоторые большие отделы (например, курени) имели подводы, тачанки, лошадей, на которых они везли тяжелое вооружение, продовольствие, амуницию. Малые отделы (сотни и четы) имели лишь вьючных лошадей, а часто обходились без них. Поэтому повстанцы несли на себе станковые пулеметы, гранатометы, боеприпасы, продукты и котлы. Командир назначал на каждый очередной переход дежурную чету (рой), которая несла грузы. При этом требовалось следить, чтобы люди не переутомились.
Во время марша зимой, когда выпадало много снега, чаще менялись направляющие. То же самое делали во время сильного встречного ветра. Необходимо было беречь уши, нос, лицо и руки от обморожения.
При переходе бродов на обоих берегах реки выставляли по одной пулеметной заставе. Повстанцы преодолевали реку по двое, держась за руки, чтобы противостоять сильному течению (реки Западной Украины преимущественно горные). Если позволяла погода, реку переходили босиком. Зимой, испытав лед на прочность, водоем переходили по льду. При переходе через болото отделы старались использовать проводников, хорошо знающих данную местность.
Место командира в маршевой колонне было во главе основного отдела. Командир имел возле себя заместителей и связных. Приказы передавались через связных либо условными знаками (выстрелом, свистом, ракетой).
Многокилометровые марши, тем более — с боями, сильно изнуряли повстанцев. Командир должен был своевременно замечать признаки переутомления, заботиться о физическом отдыхе и психологической разрядке.
Признаки физического переутомления — остекленевший взгляд, запекшиеся губы, охрипший голос, свист в груди, спотыкающаяся походка. Чтобы избавиться от обычной усталости, иногда хватало нескольких минут отдыха. А вот в случае полного изнурения повстанцев им нужен был долгий и основательный отдых, примерно в течение суток. Во время такого отдыха повстанцы получали усиленный паек (до 4000 калорий), который содержал больше белков (мясо, горох), жиров (сало, масло) и углеводов (хлеб, галушки).
Психологическая усталость одолевала после тяжелого боя, внезапных налетов, засад, тревог. Ее усиливало физическое переутомление. При этом воин все время хотел спать и буквально проваливался в глубокий сон, стоило лишь ему присесть на минутку. Бывали даже такие случаи, когда повстанцы засыпали прямо на марше, пробуждаясь лишь тогда, когда голова колонны останавливалась, и они по инерции наталкивались на людей перед собой. Обнаружив факт психологической усталости, командир должен был как можно скорее обеспечить отдых бойцов, проследить, чтобы они выспались и получили увеличенный продовольственный паек.
Для профилактики физической и психологической усталости каждому командиру надо было заботиться о том, чтобы его отдел на марше и после боя имел возможность: зимой — согреться, в дождливую погоду — просушиться.
Для сохранения и восстановления сил на марше время от времени устраивали короткие привалы (по 10–15 минут), во время которых запрещалось лежать на спине (можно было сидеть), а курить разрешалось только в светлое время суток. Через каждые 10–15 километров марша командир объявлял более длительные привалы (до 1–2 часов). Во время форсированных переходов и движения в горах такие привалы могли устраиваться через 5–10 километров. В качестве места для отдыха командир старался выбирать такие места, которые подходили для обороны в случае внезапного нападения противника, защищали от ветра, солнца, дождя, а неподач леку располагался источник питьевой воды.
Во время коротких привалов разрешалось пить воду только перед выходом на марш. На любом привале усиливалась охрана и наблюдение, караул, как уже сказано, несли бойцы арьергарда.
Встречный бой
При встрече с противником командир разворачивал свой отдел в боевой порядок, стремясь огнем опередить врага и не дать ему занять выгодные позиции. Пока главный отдел готовился к бою, боевое охранение сковывало своим огнем вражеские войска.
Разбив противника, повстанческий отдел собирал трофеи и немедленно продолжал свой путь.
Если отдел натыкался на крупные вражеские силы, то командир разворачивал его таким образом, чтобы можно осуществлять круговую оборону. Если же позволяли условия, то командир приказывал отходить. При этом сначала одна за другой отступали четы главного отдела. Боевое охранение превращалось в арьергард и удерживало противника до тех пор, пока главный отдел не отходил, на соответствующее расстояние. При неблагоприятном стечении обстоятельств отдел продолжал обороняться до наступления темноты, а отступал ночью.
После окончания боя отдел стремительно уходил в другое место, отдаленное от пункта встречного боя не менее чем на 10–15 километров. При этом переход осуществлялся как можио быстрее и с соблюдением всех возможных мер маскировки.
Узнав о рейде повстанцев, противник нередко блокировал села на пути отдела УПА, устраивал засады, а в лесу размещал свои подразделения в шахматном порядке. В таком случае опытный командир и его разведчики узнавали последам, голосам, запахам и другим приметам, доступным только опытным партизанам, где находится враг, и обходили ловушки стороной.
Попав в окружение в лесу, горах или в других закрытых местах, отдел обычно оставался там до темноты, а ночью обходил заставы противника и уходил из заблокированного района. В случаях применения войсками НКВД тактики засад или размещения своих застав в шахматном порядке на вероятном пути отдела УПА, его командир старался спровоцировать противника, чтобы выяснить его дислокацию и размещение позиций огневых средств. Для этого он приказывал одному подотделу (чете) привлечь к себе внимание противника и вызвать на себя огонь. Определив таким образом местоположение врага, командир принимал необходимые меры.
Так, летом 1945 г. отдел «Рыси» осуществлял рейд по Закарпатской области. 6 сентября на переходе из Закарпатья в Галичину отдел встретился с отрядом пограничных войск, который обстрелял повстанцев, «Рысь» отступила, оставив в арьергарде один рой. Обстреливая цепь наступающего противника, он также двинулся за отделом. На тропе, по которой отступали «Рыси», повстанцы устроили засаду и с расстояния 30 метров внезапно обстреляли врага. После этого пограничники были вынуждены отступить, забрав с собой троих убитых.
14 апреля 1947 г. возле села Бук (повет Лисько) повстанческий отдел под командованием Бора, переправляясь через речку, столкнулся с подразделением Войска Польского. Во встречном бою противник потерял 8 человек убитыми и 12 ранеными, после чего повстанцы стремительно отступили назад.
Действия при облаве
Про подготовку облавы командиру отдела обычно докладывала собственная разведка. Об этом свидетельствовали: блокирование лесных сел, аресты гражданского населения, высланные в лес дозоры, заставы на дорогах около леса и возле мостов, засады. Иногда дозоры противника переодевались в гражданскую одежду (бойцы НКВД любили маскироваться под лесорубов) и начинали искать следы рейдирующего отдела либо места его постоев. Во время борьбы УПА с советской властью были случаи использования большевиками в качестве разведчиков детей (пионеров), якобы собирающих грибы или ягоды.
Генеральная облава на лес осуществлялась, как правило, большими силами, охватывавшими лес со всех сторон и несколькими волнами проходившими сквозь лесной массив. Поисковые цепи противника были густыми, они тщательно прочесывали всю местность, не оставляя повстанцам никаких шансов ускользнуть от их глаз. Поэтому считалось, что лучше всего перейти отделу на другой участок. Уходя, командир рейдирующего отдела постоянно вел разведку, высылая передовые дозоры на удаление до 5 километров от главных сил.
Если противник оказывался близко от места пребывания повстанцев, но никак не мог его обнаружить, вражеские солдаты в провокационных целях начинали стрелять во все стороны. В этом случае командир запрещал своим бойцам отвечать. Он приказывал им отползти на 200–300 метров, после чего, развернув отдел в боевой порядок, направлял его в тыл противнику.
Если противник гнал повстанцев на свои заставы либо окружал отдел, то повстанцы старались прорвать кольцо окружения, выйти во вражеский тыл и отступить в безопасном направлении.
Особое внимание при подобных действиях обращали на поляны и дороги. Если противник был недалеко, то пробирались ползком. Поляны сначала разведывали, потом перебегали. Если командир выходил на вражескую заставу, то ниже или выше ее посылал один рой повстанцев для отвлекающего маневра, а тем временем весь отдел, воспользовавшись этим, перебегал опасное место.
Повстанческий командир был обязан применять при облавах противника различные хитрости. Например, если противник двигался в глубине леса, то повстанцы стремились занять такую позицию, чтобы отдел оказался в стороне, и продвигались в противоположном направлении. Если противник производил облаву в небольшом лесу, то формирования УПА старались уйти из него в соседний лес или же прятались в прибрежных оврагах и кустарниках возле реки. В крупных лесных массивах и в горах повстанцы могли переждать облаву на месте, тщательно замаскировавшись или переходя с места на место.
Чтобы сберечь свой отдел, командиры часто применяли тактику рассредоточения. Они разделяли его на сотни, четы, даже рои, и, установив новое место сбора, приказывали им пробиваться сквозь окружение самостоятельно.
Например, 10 апреля 1945 г. большая спецгруппа внутренних войск НКВД выдвинулась на Черный лес. В облаве принимали участие до 20 тысяч военнослужащих, в том числе кавалерия, авиация, бронетанковые соединения и артиллерия, размещенная возле леса. Цепью бойцы НКВД прочесывали лес, начиная с одного края, и сходились возле речек. Так они прошли леса Космача, Прислопа, Майдана, Расельной. Но отделам УПА в составе трех куреней удалось выйти из облавы малыми группами, потеряв всего лишь 15 человек убитыми и троих ранеными.
Во время облав зимой при преследовании отделы обычно отходили и заманивали в глубь леса силы противника. Выиграв время до ночи, под покровом темноты повстанцы пытались оторваться от преследователей. Для введения противника в заблуждение они оставляли следы, ведущие в разные стороны.
Постой и его оборона
Постой в лесу. Когда командир отдела приказывал остановиться на постой в лесу, боевое охранение автоматически превращалось в караульное подразделение и несло свою службу до тех пор, пока его не сменяли.
Командир охранения распределял свой подотдел на необходимое количество застав и караулов, выставляя их на самых опасных направлениях. Кроме застав и караулов командир рассылал дозоры.
Порядок службы в карауле был рассмотрен выше. Однако в данном случае постовой, заметив противника, не оставлял своего места для доклада командиру, а залегал и начинал стрелять. Также и дозор при столкновении с противником не должен был отступать, а, наоборот, ударял по врагу.
Если повстанческий отдел задерживался на длительный привал в лесу, то командир выбирал место, удаленное от опушки, дорог и троп, но вблизи воды. Запрещалось останавливаться на реке, так как противник, как правило, там и искал повстанцев. Нельзя было также становиться в овраге, между его высокими склонами.
Каждый подотдел (сотня, чета) располагался отдельно. Летом и в хорошую погоду никаких шалашей не строили, повстанцы отдыхали на сломанных ветках хвойных деревьев. Если позволяли условия, то разрешалось приготовить горячую пищу, но соблюдая дымовую маскировку. Для этого использовали сухие дрова или такие, которые не дают густого дыма; за этим следил повар. В лесу на постое сохранялось полное спокойствие, запрещалось громко разговаривать, петь, играть на музыкальных инструментах.
Чистку оружия подотделы производили в разное время, пулеметы и гранатометы никогда не чистили все сразу.
Не разрешалось никого впускать в лагерь или выпускать из него. Если требовалось пойти в село за продовольствием, командир посылал рой или чету. Местным жителям по соображениям конспирации не дозволялось самим приносить продукты в лесной лагерь.
Маленький пример обороны постоя в лесу. Утром 5 декабря 1945 г. отдел «Летуны» ушел из села Балич в лес, где стал лагерем. Через час наблюдатель доложил, что к опушке по следам, оставленным на свежем снегу, быстро приближается группа в 30–40 красноармейцев. В овраге, по которому проходили бойцы РККА, повстанцы быстро заняли позиции и подпустили преследователей на расстояние 20–30 метров. После первых выстрелов красноармейцы попытались развернуться в цепь, но «Летуны» обошли их с флангов. Зажатые в овраге, «советские» заняли позицию для обороны. После короткого боя они начали отступать, а вскоре под натиском повстанцев бросились бежать. Еще 3 километра «Летуны» преследовали противника.
Постой в селе. Повстанческие отделы могли останавливаться на постой и в населенных пунктах.
Если в селе должен был остановиться курень, то куренной высылал вперед одну чету для проведения разведки и подготовки квартир. Чета шла к селу, выслав вперед в качестве боевого охранения один рой. Рой приближался к крайним домам и разведывал село. Как правило, разведка заключалась в опросе местных жителей в нескольких домах и собственном наблюдении. Убедившись, что противника в селе нет, роевой посылал связного в чету, находившуюся в укрытии. В то же время на главных выходах из села он размещал заставы с пулеметами либо автоматчиков.
Получив сведения разведки, четовой вызывал из куреня сотню для охраны его четы, находящейся в селе, от внезапного нападения. Если село было большим и имело несколько подходов, четовой мог взять из этой охранной сотни еще одну чету для организации застав и дозоров.
В населенном пункте четовой подбирал квартиры таким образом, чтобы весь курень мог разместиться компактно. Каждая сотня для размещения получала отдельную улицу или участок. Квартиры для сотенных и их связных должны были находиться по соседству. Куренной со штабом квартировал при одной из сотен.
После организации охраны, распределения квартир и обеспечения поставок продовольствия четовой посылал в курень связного. На околице села курень встречали бойцы передовой четы. Они разводили сотни по местам их размещения. Все это старались делать по возможности скрытно и тихо.
После размещения куреня и обеспечения охраны куренной командир собирал сотенных и четовых. На этом совещании он:
— ставил задачи каждому подразделению на последующий день;
— отдавал детальные распоряжения комендантам застав и дозоров, дежурным и проверяющему;
— объявлял пароли, условные знаки и сигналы;
— оговаривал действия подразделений в случае появления противника;
— определял место сбора на случай рассредоточения куреня;
— уточнял маршрут дальнейшего движения, если курень должен был выходить из села на следующий день.
Разместившись в селе, отдел должен был сохранять спокойствие и тишину. Хозяевам домов приказывали забрать собак в хаты. Каждый рой возле своей квартиры ставил дежурного. Проверяющий четовой назначал своего заместителя, если его чета не была служебной, а также контролировал полевые посты, составы, дозоры и дежурных. Обо всем он докладывал командиру отдела. Посты и заставы никого не впускали в село и никого не выпускали из него.
К селу, где находился отдел, мог приблизиться противник. Если об этом сообщали гражданские лица, требовалось разведать силы противника и определить, откуда он приближается. Как правило, отделы обороняли населенный пункт в том случае, если силы противника были невелики, а районные центры, откуда противник мог получить подкрепление, находились далеко. В противном случае отдел скрытно оставлял населенный пункт. Свое отступление куренной прикрывал арьергардом, а сам вместе с частью отдела устраивал засаду.
Бой в населенном пункте проводился по правилам обороны села (см. выше). Например, в ночь под новый, 1945 год сотня «Стрела» под командованием Хмары завязала бой с большими силами НКВД в селе Рудники. Бой продолжался весь следующий день. Под обстрелом станковых пулеметов повстанцев чекистам пришлось отступить в город Заболотов. В ходе наступления повстанцы приблизились к железнодорожной станции. В это время сотню Хмары поддержал подошедший на помощь ему курень Кныша. В городе началась паника. Лишь вечером под натиском превосходящих сил противника и танков повстанцы отступили. Среди них потерь не было. Потери чекистов, по данным доклада Хмары, составили около 60 человек убитыми и 45 ранеными.
Налеты
Налет — это внезапное нападение на противника с определенной целью (уничтожить объект, отбросить врага с его позиций, захватить склад). После окончания налета отдел быстро отходил.
Повстанческие отделы УПА очень часто осуществляли налеты, так как эта форма борьбы считалась одной из наиболее эффективных. Налетами можно было причинить серьезный урон противнику, а пребывание в состоянии постоянной тревоги и боевой готовности сильно изнуряло его.
Готовясь к налету, командир отдела УПА в обязательном порядке разрабатывал детальный план акции. Налеты осуществлялись преимущественно ночью. Командир выводил свой отдел на исходный рубеж, где отдавал боевой приказ младшим командирам. После развертывания отдел по условному сигналу командира начинал наступление. Отдел атаковал одновременно с нескольких сторон или сразу несколько объектов. При этом двигались так, чтобы не стрелять друг в друга. Наступление осуществлялось цепью и бросками. Если отдел занимал какие-то строения, то не задерживался в них, а наступал дальше. Путь себе повстанцы очищали огнем и гранатами. Постройки, обороняемые противником, старались поджечь зажигательными пулями или ракетами. После уничтожения врага по знаку «Сбор» отдел отходил на условленное место.
Если противника уничтожить не удавалось и кроме того, к нему подходило подкрепление, командир подавал сигнал к отступлению. Сначала отступали те подразделения, которые осуществляли налет. Отход ударной группы обеспечивало охранение. В случае угрозы окружения ударной группы, охранение оборонялось максимально активно, обеспечивая ее отход, Если были убитые или раненые, их не оставляли, а обязательно забирали с собой. Командиры всех уровней должны были бороться с паникой в подразделениях; паникеров расстреливали на месте.
Например, 7 февраля 1943 г. недавно организованная первая сотня УПА совершила успешный налет на районный центр — город Володимирец. Она уничтожила пункт немецкой жандармерии, разгромила подразделение «шуцманов» (немецкой вспомогательной полиции) и отряд казаков, находившихся на немецкой службе, захватила оружие и трофеи. В этом бою отличился сотенный командир Коробка (Иван Перегийняк).
В период немецкой оккупации, когда шел интенсивный процесс создания повстанческо-партизанских отделов УПА, насущной проблемой являлась добыча вооружения, боеприпасов, снаряжения. Поэтому повстанцы в то время весьма активно совершали налеты на германские склады и воинские части. Так, в ночь с 10 на 11 марта 1943 г. был проведен успешный налет на фабрику в Оржеве, где находилось большое количество оружия и амуниции. К сожалению, в ходе налета погиб повстанческий командир Остап (Сергей Качинский).
Отступление немецкой армии отделы УПА использовали для того, чтобы добыть как можно больше оружия и боеприпасов. Повстанцы старались захватывать крупные немецкие склады и обозы, и нередко это им удавалось. Например, в селе Набруж отдел УПА «Волки» под командованием Ягоды-Черника, при поддержке отделов Громового и Голубя, совершил налет на колонну немецких войск. В этом бою повстанцы захватили 3 немецких танка, однако потеряли более 50 человек убитыми.
После прихода Красной Армии и установления советской власти в западно-украинских областях повстанцы производили многочисленные налеты на районные центры. Например, только в Галичине произошли успешные налеты на Букачивцы (10 августа 1944 г.), Комарно (17 августа 1944 г.), Копичинцы (28 августа 1944 г.), Езуполь (30 августа 1944 г.), Лисец (2 и 12 сентября 1944 г.), Болшевцы (27 октября 1944 г.) и т.д.
После каждого удачного налета работа советской администрации райцентра парализовалась на несколько недель. Население района месяц и более жилоспокойно, так как нападение на районный центр заставляло войска НКВД и милицию заниматься организацией своей собственной обороны. В это время им было не до того, чтобы внедрять советские порядки в местных селах. Налеты терроризировали партийно-советский аппарат, который, по свидетельству бывшего офицера Петра Пирогова, сбежавшего на Запад, долгое время чувствовал себя неуверенно на западно-украинских землях. (См.: Пирогов П. Почему я убежал?. Нью-Йорк, 1951.)
В период завершения повстанческой борьбы и перехода УПА преимущественно к подпольным действиям изменилась и тактика налетов на районные центры. Было признано нецелесообразным нападать большими отделами для разгрома целого райцентра в период активных блокад и облав. Теперь налеты осуществлялись малыми силами с ограниченной целью: террористический акт против представителей власти, разгром какого-либо учреждения или предприятие захват продовольствия или лекарств. Так, налет на Ваздел (4 января 1946 г.) дал повстанцам запас обуви, а налеты боевки отдела «Подкарпатский» на город Станиславов (1 февраля 1946 г.) — лекарства из местной больницы.
Осуществлялись налеты и с пропагандистскими целями. Так, в самый разгар большой блокады 1945 г. отделы УПА «Галайда», «Перебийнос», «Тигры», «Пролом», «Кочевники» и боевая группа Клея (СБ) тайно собрались под городом Радехов и неожиданно напали на него. Они освободили 550 человек, предназначенных для депортации в Сибирь, уничтожили здания НКВД и военкомата, убили 24 чекиста. После налёта внутренние войска бросились в погоню за отходившими подразделениямия УПА и навязали им бой в Радванеаких лесах. Используя силу огня 30 тяжелых пулеметов, повстанцы нанесли противнику ощутимые потери. Уже в сумерках бойцы НКВД прекратили своё преследование из-за недостатка боеприпасов. Этим воспользовались повстанцы. Похоронив 37 погибших товарищей, они покинули лес.
7 апреля 1945 г, курень «Скаженных» совершил налет на лагерь войск НКВД в селе Посич. Бой против 150 солдат противника происходил ночью и продолжался три часа. Враг был окружен и уничтожен. Его потери — 120 убитых, 16 пленных (14 смогли убежать), много оружия и снаряжения. Потери «Скаженных» — один убитый.
Беспокойство противника
Под беспокойством понимались действия повстанческих отделов, имевшие своей целью держать противника в постоянном нервном напряжении.
Акции беспокойства противника отдел проводил как в полном составе, так и разделившись на сотни, четы или рои.
Беспокойство большими силами было похоже на налет; его задача — уничтожить противника. Если акцию производил разделенный отдел, то план действий разрабатывался для каждого отдельного подразделения. 6 этом случае командир разделял район операции на отдельные участки, каждому подотделу назначал один из них, ставил конкретные задачи (налет, засада, обстрел, диверсия) и определял общее время продолжительности акции.
Беспокойство часто выполнялось способом рейдирования. В этом случае командир разделял курень на сотни или четы. Далее одной сотне он ставил задачу, скажем, обойти район операции по ходу часовой стрелки, второй — в противоположном направлении, а третьей сотне — через центр района. В том пункте, где сотни должны были сойтись, командир планировал большую акцию силой всего куреня. После окончания операции курень мог снова разделиться или продолжать рейд по заранее определенному маршруту.
Подобная тактика, по мнению специалистов УНД, была весьма эффективной, ибо она превращала в зону партизанской борьбы обширную территорию. Противник в этом случае не мог определить ни силы повстанцев, ни направление их последующих ударов.
Одна из форм беспокойства, применяемая УПА, — это переодевание повстанцев в гражданскую одежду или в форму противника и создание паники в самой гуще врага. С этой целью чаще всего использовали политические митинги и государственные праздники, гастроли театров. Группа повстанцев, пробравшись на мероприятие, бросала несколько гранат и обстреливала из пулемета то место, где находились представители власти и карательных органов. Как правило, это вызывало большой переполох, стрельба в населенном пункте продолжалась еще долгое время.
Беспокойство противника осуществлялось и ночью. Повстанцы легко и удобно одевались, досконально изучали окрестности, тропы, проходы, броды. К назначенному месту подходили как можно тише. По сигналу командира открывали ураганный огонь, захватывали трофеи и отходили. Для лучшей маскировки зимой повстанцы надевали белые плащи.
Так, в течение февраля 1946 г. отдел «Летуны» провел беспокоящие налеты на гарнизоны в селах Станьков, Чертеж, Корчивка, Збора, Лискив, Завадка, Большая Турья (все села расположены в трех районах Станисладовской области) способом рейдирования. В это же время отдел командира Ясеня прошел рейдом через районы Колки, Цумань, Дераньже и другие. Ночью с 9 на 10 февраля 1946 г. отдел УПА «Рыси» напал на гарнизон в селе Петранька. Среди бойцов НКВД началась паника, одни обратились в бегство, другие в одном белье занимали окопы и отстреливались. В эту же ночь отдел взорвал железнодорожную станцию в селе Колодинцы (Куликовский район), уничтожил все телефонные линии связи. Потерь за время акции «Рыси» не имели.
Беспокойство часто применялось для срыва каких-либо акций новой власти. Так, 20 декабря 1944-г. сотня «Мстители» напала на районный центр Толмач. Из тюрьмы были выпущены 45 узников, само ее здание разрушено, разгромлен милицейский пункт, убиты и ранены 60 милиционеров и советских функционеров.
Засады
Засада повсюду считается наиболее характерным видом партизанской войны. Посредством засад повстанцы УПА наносили противнику серьезные потери, сковывали его действия, создавали панику.
Считалось, что лучше всего устраивать засады в закрытой местности и ночью, хота их делали и на открытой, местности, как ночью, так и днем. Успех засады определялся, во-первых, удачным выбором места и времени, во-вторых, хорошей маскировкой. Засады могли быть большими (силой куреня или сотни) и малыми (силой четы, роя или даже звена).
Наиболее подходящими для засад местами считались:
— местность, закрытая со всех сторон;
— дорога, с одной стороны которой горная стена или лес, а с другой — открытое пространство;
— поворот горной дороги, где с одной стороны находилась скала, а с другой стороны обрыв;
— место, где дорога выходила на лесную поляну.
Главным в засаде считалось внезапно обстрелять противника и забросать гранатами, чтобы не дать ему залечь и отбиться. Повстанцы потому и выбирали для засад такие места, которые обеспечивали им выгодные секторы обстрела, а также имели пути для удобного отхода.
Устраивая засаду, командир чаще всего разделял свой отдел на три группы. Самая сильная из них являлась главной ударной силой, при ней находился сам командир. Другая группа, поменьше, размещалась справа или слева от главной на удалении 100–150 метров от нее. Она должна была сообщать о приближении противника, а в случае залегания врага уничтожать его фланговым огнем. Третья группа находилась позади первой, она прикрывала своим огнем отход первой и второй групп.
Практиковались также засады цепочкой. В этом случае повстанческий отдел (курень, сотня или чета) распределялся вдоль дороги несколькими группами, занимающими закрытые позиции на равном удалении друг от друга. Когда вражеская колонна полностью входила на участок засады, повстанцы по условному сигналу все сразу открывали огонь по целям перед собой. Массированный огонь выбывал панику и позволял уничтожить значительное количество живой силы и транспорта противника.
Для большей результативности засады повстанцы нередко минировали дороги, преимущественно за мостами. После того как головная машина (или танк) наезжала на мину и взрывалась, остальные автомобили (танки) останавливались и по ним было удобно вести сосредоточенный прицельный огонь.
Разумеется, наилучшие результаты давала засада ночью. Благодаря панике и неразберихе, ночью удавалось Причинить врагу больше потерь, чем днем и даже обращать его в бегство. При этом для дезориентации противника несколько повстанцев всегда размещались на противоположной от главной ударной группы стороне дороги. Эти бойцы стреляли трассирующими пулями и пускали осветительные ракеты. Тем самым они увеличивали переполох в колонне противника и создавали иллюзию окружения.
Если противнику удавалось занять оборону или получить подкрепление, повстанцы немедленно отходили. Тогда правая или левая охраняющая группа прикрывала отход главной группы, а та, отойдя на выгодную позицию, прикрывала отход охраняющей группы. Бежать или отходить в беспорядке в УПА категорически запрещалось.
Опыт партизанской войны показал, что засады не удавались в случаях:
— если было выбрано неподходящее место для засады;
— если противник заранее обнаружил засаду;
— если одна из групп преждевременно открывала огонь.
Тактика преодоления засад противника. Немецкие войска, советские и польские подразделения, органы местной милиции часто сами использовали засады против повстанцев УПА. Но повстанческие отделы выработали определенную тактику преодоления этих засад.
Прежде всего, повстанцы всячески скрывали свои маршруты и часто меняли их. Зная, что противник предпочитает устраивать засады в горных узкостях, возле лесных полян, на перекрестках, около мостов и бродов, в отдельно стоящих строениях, отделы УПА старались обходить эти места. Они делали это очень тихо и всегда были готовы немедленно открыть огонь. Если обойти подозрительное место не представлялось возможным, его обязательно обследовали разведчики.
Опасный рубеж повстанцы могли преодолевать и по-другому. Предвидя засаду, командир отдела усиливал боевое охранение спереди и с флангов. Когда передовой дозор проходил через опасное место (мост, ущелье, дорогу, перекресток), он тотчас залегал, готовый к обороне. Группами вслед за передовым дозором перебирался сначала авангард, а затем весь отдел. Когда этот участок миновал арьергард, он тоже залегал и охранял сзади уходящий вперед отдел.
В том случае, если противник пропускал передовые дозоры и открывал огонь по главной части отдела, или же пропускал и главную часть, ударяя ему в тыл, повстанцы применяли следующую тактику. В первом случае авангард и арьергард должны были прикрывать главный отдел перекрестным огнем. Во втором случае на противника направляла огонь главная часть, давая арьергарду возможность отойти. Иногда ударяли по противнику огнем с фланга или посылали в его тыл несколько автоматчиков. Но никогда в УПА дело не доходило до панического бегства.
Во время отхода боевое охранение повстанческого отдела тоже могло попасть в засаду. В этом случае командир приказывал своим главным силам мощным огнем подавлять противника, чтобы обеспечить отход охранения, вынос раненых и убитых повстанцев.
Прорыв из окружения.
С прорывом из окружения неизбежно встречался каждый отдел УПА и каждый повстанец, особенно в последние годы существования подполья. Поэтому прорыв из окружения как форма борьбы стал в УПА вершиной искусства партизанской тактики. Об этом говорит тот факт, что отделы и подотделы УПА умели прорываться из окружения противника, как это было, например, во время больших облав 1945–46 гг. в Карпатах, или в 1947 г. в Закерзонье. На тактических приемах прорыва из окружения мы останавливались выше, рассматривая общепартизанскую тактику УПА. В период вооруженного подполья, в условиях противостояния превосходящим силам противника, попавшие в окружение повстанцы часто заканчивали жизнь самоубийством.
Например, 24 февраля 1949 г. в селе Княгиничи Крукенеческого района Дрогобычской области рота МВД окружила хату, в которой квартировали два повстанца. Завязался бой. Милиционеры призывали повстанцев сдаться. Те ответили, что лучше погибнут, чем сдадутся живыми. Они сожгли все свои документы и записи, бросили несколько гранат и пошли на прорыв. Получив ранения, оказавшись в безвыходном положении, бойцы УПА застрелились. Нечто подобное произошло спустя три дня в селе Камень Перегинского района Станиславовской области, где 27 милиционеров напали на укрытие подпольщиков ОУН. Завязался бой, в ходе которого окруженные противником подпольщики взорвали себя гранатами.
Понятно, что отделы УПА устроили множество засад за годы своей борьбы. Упомянем лишь несколько из них.
В апреле 1943 г. на Ковельщине начал действовать отдел УПА «Месть Полесья». Это формирование в первые дни мая на дороге Ковель — Брест уничтожило Виктора Люце, шефа штурмовых отрядов СА, одного из ближайших соратников Гитлера. Засада была устроена неподалеку от села Кортилисы, которое в 1942 г. отряд СС сжег вместе со всеми жителями. Немцы долгое время не признавали, что Люце погиб от рук украинских повстанцев, а сообщили, что он попал в автомобильную катастрофу. Впрочем, эта версия отчасти соответствовала действительности: автомобиль Люце взорвался на повстанческой мине.
Одной из наиболее ощутимых потерь, которую понесла Красная Армия от действий УПА, стала ликвидация командующего 1-м Украинским фронтом генерала армии Н.Ф. Ватутина (1901–44 гг.). Детали этой операции до сих пор еще полностью не выяснены. Встречаются данные о том, что бойцы УПА разработали план нападения на штаб 1-го Украинского фронта и захвата советского генерала в плен. В течение 19 лет в СССР скрывали сам факт гибели Ватутина от рук повстанцев. Лишь в 1963 г. об этом сообщили в одном из томов «Истории Великой Отечественной войны».
Детально описал засаду 29 февраля 1944 г. член военного совета 1-го Украинского фронта генерал-майор Крайнюков в докладе Сталину по ВЧ. При этом он приводил численность сторон: якобы на 4 машины, в которых ехали Ватутин, еще несколько высших армейских чинов и охрана (10 человек), напали примерно 350 «бандеровцев». На южной окраине села Миляты (18 километров на юг от Гощи), завязалась перестрелка. Генерал Ватутин получил ранение в правое бедро с переломом кости. Его госпитализировали в Ровно с тяжелой, но не смертельной раной. Через определенное время состояние здоровья Ватутина улучшилось, но неожиданно возникло осложнение — началось заражение крови. Врачи считали, что нужно ампутировать ногу, на что генерал согласился. Ногу отняли, однако было уже поздно, и 15 апреля 1944 г. Ватутин умер в Киеве.
По уточненным данным, засаду на Ватутина организовала сотня командира Зеленого. Его отряд численностью 80–90 человек засел в районе села Миляты. При появлении красноармейского обоза повстанцы напали на него и захватили четыре подводы (остальным удалось бежать). Во время преследования обоза была также обстреляна грузовая машина. Уже в сумерках повстанцы увидели четыре автомашины, три из которых были легковые. Зеленый приказал открыть по ним сосредоточенный огонь из засады. Одна машина получила повреждения и остановилась, три другие быстро развернулись и уехали, оставив на дороге одного раненого.
Расследованием обстоятельств ранения генерала Ватутина занималась армейская контрразведка СМЕРШ. По некоторым сведениям, ей удалось найти место базирования сотни Зеленого. Этот отдел в полном составе насчитывал около 150 человек, имел на вооружении 15–20автоматов, до 30 ручных пулеметов, 8–10 станковых пулеметов, одну 76-мм пушку. Сотню окружили войска и почти полностью уничтожили.
28 марта 1947 г. отдел УПА под командованием командира Хрена устроил засаду на шоссе между Балигородом и Тисней, в которую попал автомобиль генерала Кароля Сверчевского, вице-министра Польши. Это польский руководитель лично выехал в Закерзонье, чтобы на месте разработать план ликвидации военного округа УПА «Сан». В перестрелке генерал был убит, а эта акция УПА получила широкую известность.
В засадах, организованных УПА, погибали и другие высокопоставленные офицеры противника. Так, отдел «Рыси» 8 января 1949 г. организовал засаду на дороге Журавно — Кадуш у села Монастырей. В ней погибли 4 офицера МВД и политинструктор Журавинского военкомата, а еще 5 тяжелораненых офицеров и партработников вскоре умерли от ран. Бойцы этого же отдела организовали засаду на хуторе Должок у села Башковцы Шумского района, в которой они убили несколько офицеров МВД, а двоих взяли в плен.
Подотдел УПА «Мстители» 3 мая 1949 г. возле железнодорожной станции Тязив устроил засаду, в которую попали 4 военные автомашины, немедленно уничтоженные огнем и гранатами повстанцев. В одной из них находился командующий войсками блокады на территории Станиславовской области генерал-полковник Москаленко, вместе с полковником и двумя майорами МВД. Все они погибли на месте.
Террор и диверсии
Первый тактический период борьбы УПА (конец 1942 — конец 1944 гг.) характеризовался деятельностью больших отделов. Они очищали от вражеской администрации целые территории и закреплялись на них, организуя так называемые «уповские республики». В связи с этим УПА формировала и содержала курени и другие крупные соединения, имевшие в своем составе даже кавалерийские и артиллерийские части с тяжелым вооружением. Они были способны воевать общевойсковыми методами.
Новая политическая ситуация, сложившаяся после окончания Второй мировой войны на украинских землях, заставила командование УПА вернуться к типично партизанским формам борьбы. Но, как известно, с лета 1946 г. украинское движение сопротивления продолжало существовать и действовать только в форме вооруженного подполья. УПА была реорганизована, ее отделы и подотделы переформированы еще в меньшие подразделения. Широкое распространение получили типично подпольные формы борьбы — террористические акты и диверсии.
Террористический акт — это убийство отдельного представителя оккупационной власти, проведенное небольшим количеством повстанцев. Часто для его непосредственного исполнения хватало одного человека, естественно, имевшего надлежащую подготовку и обеспечение. Теракт УПА проводила обычно на той территории, где были невозможны действия сколько-нибудь крупного повстанческого отдела.
Например, 26 июня 1949 г. группа УПА под командованием Орла получила сообщение, что между селами Волошинов и Билич будет возвращаться с курсов в Дрогобыче один участковый МВД, а ему навстречу выйдет другой участковый. В семь часов вечера повстанцы выдвинулись в район встречи участковых и обнаружив, что те уже встретились, открыли по ним огонь. Оба участковых, лейтенант и старший сержант, были убиты на месте, возница ранен.
Под диверсией в УПА подразумевали активные действия, направленные против существовавшего государственного строя; акции против колхозов и выборов, вооруженные покушения, уничтожение соглашательских элементов.
Диверсионную акцию повстанческие отделы проводили методом разделения на малые группы — рои И звенья. Каждой группе командир повстанческого отдела ставил свою задачу и указывал время на ее выполнение. Малая диверсионная группа могла легко и быстро передвигаться через открытые и заблокированные места, не привлекая к себе особого внимания военных и гражданских лиц. Такие малые группы перерезали или обрывали телефонные линии, раскручивали железнодорожные рельсы, поджигали различные строения, скирды, склады, спускали под откос вагоны с грузами, уничтожали оборудование фабрик, мастерских, ферм, МТС и других предприятий, разбрасывали антисоветские листовки, производили вооруженные покушения на деятелей режима, уничтожали агентов вражеских спецслужб.
Например, весной 1946 г. советские власти начали интенсивно вырубать карпатские леса. Туда проложили железные дороги, по которым осуществлялся вывоз лесоматериалов и подвоз батальонов «лесорубов» — замаскированных отрядов НКВД. Отделы УПА и боевки ОУН начали широкую войну с «лесорубами» диверсионными методами. Они постоянно разрушали узкоколейные железнодорожные линии Креховичи — Луг, Выгода — Луг, Надвирно — Рафаилов и другие. Так, 23 января 1946 г. была основательно разрушена железная дорога на отрезке Каменец — Перегинск, а 24 июня 1946 г. — на нескольких участках между селами Рафаилов и Зеленое, Рафаилов и Надворное. Параллельно с разрушением узкоколеек уничтожались телефонные и телеграфные линий вдоль них.
26 июня 1945 г., во время массовых арестов в Перекосах, милиция арестовала примерно двадцать мужчин и женщин. Тогда подотдел из сотни «Ветрогоны» под командованием сотенного Тютюнника обстрелял сельсовет. Власти разбежались, и арестованные смогли убежать в лес.
Только за февраль 1949 г. по данным сводки о вооруженных действиях УПА и подйолья (Выпуск N8 6 Бюро информации УГОР, февраль 1950 г.), сельские советы и клубы были уничтожены в селах Гаи Зарудянские, Нетерпимцы, Лонушаны, Ратицы, Загорье Тернопольской области. 17 февраля 1949 г. в селе Ивачков Здолбуновского района Ровенской области подпольщики сожгли помещение сельсовета, а после восстановления подожгли его вторично. Через два дня в селе Вишенки Острогского района той же области повстанцы сожгли все колхозные строения и весь инвентарь. То же самое произошло в селе Спасов Львовской области.
В украинском движении сопротивления последнего периода борьбы УПА и ОУН подобные акции не прекращались, однако главной задачей подполья постепенно стала широкая политико-пропагандистская работа. Об этой психологической войне УПА-ОУН далее мы расскажем более подробно.
Разведка
Разведка — это специально организованный сбор сведений о противнике, его силах, вооружении, командном составе, дислокации, обеспечении, настроениях, планах и способах действий, складах и т.д.
Войсковая разведка. Для ведения разведки командир отдела высылал двух-трех повстанцев или целую группу численностью до четы, перед которыми ставил конкретную задачу, определял участок или зону разведки, время начала операции и возвращения, оговаривал условные знаки и пароли. Разведка проводилась наблюдением или боем.
Командир подотдела, получив задание, должен был по карте изучить местность, маршрут движения, проверить готовность роя (четы), забрать у повстанцев все документы, фотографии и письма и передать их бунчужному (писарю) отдела. На исходной позиции он выставлял наблюдателя, а сам в это время рассказывал бойцам о задании. Потом расчленял подотдел, определяя парные дозоры спереди и по флангам.
Передовой дозор должен был двигаться перед четой на расстоянии 300 метров днем и не более 100 метров ночью. Продвижение дозоров, самого подотдела в разведке осуществлялось бросками и перебежками. Подотделу следовало вести разведку незаметно, тщательно маскируясь. На каждом очередном рубеже командир лично производил наблюдение.
Разведку учились вести все повстанцы без исключения. В УПА был выработан целый ряд рекомендаций и советов, следуя которым можно было обнаружить противника. Так, о наличии врага в населенном пункте свидетельствовал лай собак, слишком поздняя или наоборот преждевременная топка печей. Осмотр села или хутора следовало начинать от крайних домов. На присутствие противника в лесу указывали вспугнутые птицы, летающие и садящиеся на деревья. Шелест листьев и треск веток также свидетельствовали о движении людей. Места остановок и привалов указывали кострища, окурки, спички, жестянки. По количеству оставленных банок из-под консервов можно было примерно определить численность вражеского формирования. Движение противника по дорогам можно заметить по клубам пыли, скрипу колес и другим демаскирующим признакам.
Разведку можно было также проводить боем, организуя засады и нападения с целью захвата пленных и документов.
Агентурная разведка. Для разведки глубокого тыла противника в штабах высших ступеней УПА (не ниже территориального видтинка) назначались специальные старшины-разведчики. Они подбирали себе людей со всей округи, которые должны были собирать необходимые сведения и сообщать их старшине-разведчику. Как правило, такая разведка давала реальное представление о противнике. Удавалось более или менее точно определить его дислокацию и численность, командный состав, вооружение, систему охраны и обеспечения, настроения военнослужащих, места размещения складов, административных и иных учреждений. Удавалось также устанавливать личности и выявлять места проживания служащих советского административного аппарата, членов партии, сотрудников органов милиции и НКВД и многое другое.
Используя подобную схему, УПА имела хорошо разветвленную, эффективную и надежную разведывательную сеть. Это стало возможным не только благодаря поддержке населения в тех районах, где действовали повстанцы, но и благодаря эффективности тайной сети ОУН. Именно данная организация, помимо создания собственной разведывательной сети (через референтов разведки), поддерживала разведывательную инфраструктуру повстанческих формирований. Более того, под юрисдикцией ОУН находилась служба безопасности (СБ), которая одновременно являлась и контрразведкой, и полицией безопасности, а также добывала разведывательную информацию для ОУН и УПА.
Контрразведка и борьба с вражеской агентурой
Функции политической контрразведки в ОУН исполняла служба безопасности (СБ) во главе с Николаем Лебедем (псевдоним Семен (Максим) Рубан). Она предупреждала проникновение в состав Организации украинских националистов вражеских агентов, выявляла в ней предателей и провокаторов.
СБ действовала посредством референтов безопасности при подпольной администрации, распоряжавшихся своими боевками в составе трех-пяти человек. СБ включала в себя два отдела — политический и криминальный, а также сеть информаторов, сообщавших агентурные сведения референтам. В целом такая организация системы безопасности оказалась эффективной, что подтверждается фактом слабого проникновения вражеских агентов в ряды УПА.
Например, в важнейшие звенья ОУН и УПА за весь период украинского национально-освободительного восстания на территории Закерзонья (1944–47гг.) не просочилось ни одного агента. Один из командиров польских правительственных войск, действовавших против повстанцев, полковник Ян Гергард вспоминал: «Благодаря нашим агентам-информаторам среди организации (имеется в виду польская повстанческая организация ВИН. — Авт. ) мы имели точные данные о ней. Однако агентурная работа не дала никаких позитивных результатов по отношению к бандам украинских повстанцев».
К сожалению, СБ не только противостояла немецким и советским спецслужбам, но и была повинна в трагическом братоубийстве, которое вело, по сути, к изоляции ОУН. Именно боевки СБ были активными исполнителями операций по уничтожению поляков, а также террористических акций среди западно-украинского населения, нелояльного по отношению к ОУН (Б). Часто жертвами политического террора СБ становились люди, которые верой и правдой служили идее суверенной Украины, но в мелких деталях расходились с генеральной линией ОУН (Б). Именно руководство СБ самолично приняло решение об уничтожение руководителей конкурентной фракции ОУН (М), в частности Я. Барановского, О. Сеника, Ю. Соколовского, Р. Сушко.
И не только их. Так, 9 апреля 1943 г. ОУН (Б) предложила Бульбе-Боровцу, руководившему сопротивлением на Волыни и Полесье, подчиниться ОУН и стать командиром УПА. Боровец не принял предложения Лебедя, бывшего тогда руководителем организации. За это партизанского командира обвинили в атаманстве, анархии и раскольничестве. Несколько позже ОУН (Б) заочно вынесла смертный приговор всему штабу УНРА — Полесской Сечи, а боевка СБ напала на «бульбовцев» 19 августа 1943 г. в лесу Людвипольского района. Она захватила в плен полковника Савенко, полковника Навацкого с женой, полковника Трейко с женой и детьми, поручика Гудимчука и Анну Боровец (жену Боровца-Бульбы). Последняя была обвинена в шпионаже в пользу Польши и замучена 14 ноября 1943 г. Судьба других захваченных неизвестна. Правда, оперативная часть штаба УНРА во главе с Бульбой-Боровцом вырвалась из окружения.
В присяге воинов Украинской повстанческой армии содержались два пункта, касавшихся агентуры и провокаций: 1) «Буду революционно бдительным воином», 2) «Буду сурово беречь военную и государственную тайну». Они обязывали каждого повстанца быть дисциплинированным в смысле конспирации и зорко следить за тем, чтобы противник не проник в ряды УПА.
Командиры отделов и подотделов УПА не могли зачислять в их ряды людей непроверенных, не имевших рекомендаций подпольной сети организация ОУН. Они должны быта внимательно прислушиваться ко всем оценкам и предупреждениям, особенно к те», которые исходили от службы безопасности. Командование любого подразделения было обязано учить повстанцев основам конспирации. В безвыходной ситуации рекомендовалось кончать жизнь самоубийством, нежели сдаваться в плен и становиться предателем.
Для предупреждения провокаций и их подавления в УПА на основе боевок СБ были организованы отделы особого назначения (ООН). В дальнейшем планировалось, что задачи ООН возьмет на себя военная полевая жандармерия (ВПЖ), но на практике до этого не дошло.
Например, в районе села Кропивник Выготского района Станиславовской области в 1946 г. произошла ожесточенная схватка отдела «Опришки» под командованием Буша с подразделением НКГБ. Чекисты скрытно окружили отдел, и ему пришлось с боем пробиваться из окружения. В бою повстанцы потеряли пять человек убитыми, еще троих — ранеными. Эти потери, как и весь инцидент вообще, стали возможными из-за предательства санитарки Елены. ООН выяснил, что она была любовницей оперативника НКГБ. Тот поручил ей «охмурить» сотенного Довбуша, выведать у него планы отдела, а также организовать в отделе агентурную сеть. Ей удалось добыть лишь сведения о расположении одной сотни и системе ее охраны, но и за это повстанцы заплатили жизнями своих товарищей.
Вообще разведывательная и контрразведывательная деятельность ОУН — УПА стала слабеть и терпеть провалы тогда, когда началась массовая депортация украинцев со своих земель, пошли повальные аресты лиц, подозреваемых в качестве членов подпольной инфраструктуры. Она ослабла еще больше, когда УПА пришлось использовать новобранцев (иногда призванных насильно), не получивших специальной подготовки к партизанско-повстанческой войне и плохо подготовленных к ней в морально-психологическом плане. Попадая в плен, они быстро «раскалывались» на допросах. Видимо, львиную долю разведывательной информации о размещении тайников и «схронов», о дислокации повстанческих отделов советские и польские спецслужбы получили именно от них.
Тактика борьбы с партизанскими частями противника
В борьбе с партизанскими формированиями противника обе военные организации украинского сопротивления (УПА и УНРА) применяли два основных тактических приема:
— нападение небольшими отделами (рой — чета) на партизан-одиночек и мелкие группы;
— нападение крупными отделами (сотня — курень) на базовые лагеря и походные колонны партизанских отрядов.
Примером успешного противостояния ОУН советским партизанам может служить срыв операции партизанского соединения Сидора Ковпака по овладению Карпатами; Отделы УНС поначалу не обладали достаточными силами для остановки противника (неудачная попытка «самооборонцев» помешать ковпаковцам перейти через реку Днестр у села Бортники Товмацкого района). Тем не менее отдельные отряды соединения партизанского генерала (особенно в Черном Лесу) все же попали в окружение и были уничтожены. Сыграло свою роль и то обстоятельство, что советские партизаны не пользовались никакой поддержкой местного населения в Карпатах. Кроме того, против советских партизан велась активная психологическая война путем воздействия на них печатными средствами.
С приближением советско-немецкого фронта к землям, охваченным украинским повстанческим движением, стало иметь место противоборство УПА и УНРА не только с советскими партизанами, но и с советскими разведывательно-диверсионным группами (РДГ). Это был, как правило, хорошо вооруженный и подготовленный противник. Подразделения УПА и УНРА, группы СКО вели упорные бои с армейскими РДГ. Обе стороны широко применяли партизанскую тактику, демонстрировали знание местных условий, умение маскироваться.
По мнению бывших повстанцев УПА, в этих боях повстанческая армия и ОУН приобрели важный опыт. Сражения с советскими партизанами и разведчиками-парашютистами напоминали «стычки трапперов с индейцами на Диком Западе». В них побеждали не столько сильные и смелые, сколько проворные и хитрые.
Например, в марте 1944 г. в Подгаеччине высадился десант советских парашютистов численностью около батальона. Против них командование УПА направило курень командира Крука и курень «Холодноярцев» вместе с группой «Лисоня». Повстанцы смогли разгромить десантников, однако последние тоже нанесли тяжелый урон отделам УПА.
Война национальных повстанцев и подпольщиков с советскими партизанами и разведчиками была одной из самых трагических страниц в истории. Украинцы уничтожали друг друга в братоубийственной борьбе.
Конспирация, агентура, связь
Долгие годы подпольной работы в буржуазном польском государстве позволили украинским националистическим организациям выработать надежную систему конспирации. Были законспирированы не только руководящие кадры, но и все рядовые подпольщики. Каждый округ, район, населенный пункт (где имелись подпольные ячейки), каждый командир, боевик, администратор и рядовой член имели псевдоним (кличку). Например, Высоцкий район имел кодовое обозначение «Нива», он входил в состав военного округа «Заграва».
Практика присвоения псевдонимов каждому члену ОУН и УПА, а также кодовых названий каждой боевой единице УПА вплоть до отдельных групп, помогала поддерживать меры безопасности и затрудняла вражеским спецслужбам сбор разведывательной информации, поскольку кодовые названия и псевдонимы часто менялись.
Связь между отдельными звеньями сопротивления осуществлялась через специальных связных, т.е. людей, доказавших свою преданность общему делу. Все приказы, распоряжения, донесения и прочие документы писали на папиросной бумаге, вкладывали в маленький (2 на 3 сантиметра) пакетик ( «грипс») и сдавали связному под расписку. Он вручал этот пакетик адресату тоже под расписку. Миниатюрные размеры «грипса» имели вполне конкретное практическое значение: в случае опасности перехвата почты пакетик следовало проглотить, сжечь либо уничтожить каким-то другим способом.
Была широко развита агентурная сеть. Как правило, в агенты вербовали кого-нибудь из сельской администрации: сельского старосту (солтыса) или его секретаря, а также несколько простых селян. Агентурной сетью были охвачены почти все села Западной Украины. Широко практиковалась засылка агентуры в большевистские партизанские отряды. Например, за период с 1 октября по 15 декабря 1943 года агенты ОУН — УПА были выявлены и ликвидированы в отрядах имени Ивана Богуна и Устима Кармелюка (Ровенская область).
В условиях подполья конспирация понималась как сокрытие и засекречивание организационных тайн ОУН. В условиях партизанской борьбы под конспирацией понималось также сокрытие от врага конкретных повстанцев. Так, после переформирования отделов УПА повстанцам приходилось зимовать в укрытиях. Для этого они строили специальные бункеры и крыевки.
Обычно рыли землянки для зимовки нескольких человек или целой группы (крыевка на 2–5 человек, бункеры на 10–15 человек). Они должны были быть достаточно просторными, обеспечены свежим воздухом, водой и продовольствием, защищены от влажности, тщательно замаскированы. В ходе строительства использовались различные способы маскировки входов, вентиляционных отверстий и т.д. Считалось, что малейшее невнимание к маскировке могло повстанцам стоить жизни.
Из рапортов и донесений УПА и подполья, а также войск НКВД и милиции видно, что подобных укрытий на территории, охваченной движением сопротивления, были тысячи. В случае обнаружения подобных «схронов» правительственными войсками в девяти случаях из десяти дело заканчивалось гибелью оборонявшихся. Не имея возможности прорваться, они предпочитали погибнуть в бою или покончить жизнь самоубийством, но не сдаваться в плен.
Выводы
Боевая тактика Украинской повстанческой армии — это преимущественно партизанская тактика. Этим она отличалась от боевой тактики регулярной армии и самой УПА первого периода ее существования. Тактика партизанских действий украинских повстанцев основывалась на инициативе, мобильности, хорошем знании местных особенностей, отлично поставленной разведке. Основой всех повстанческо-партизанских действий было маневрирование. Подразделения УПА избегали лобовых. столкновений с превосходящими силами противника, наносили внезапные удары по самым слабым звеньям его войск карательного аппарата. Они обеспечивали себе свободу нападения и отступления, вели скоротечные бои с максимальным использованием огневых средств.
Главный принцип тактики УПА был аналогичен другим партизанским армиям: «отступать, когда враг атакует; беспокоить, когда враг отдыхает; ударять, когда враг измотан; преследовать, когда враг отступает».
Основные достоинствами украинских повстанческих формирований в партизанской войне были:
— идейность (знали, за что боролись);
— хорошее морально-психологическое состояние (отвага, энтузиазм, жертвенность);
— закаленность и выносливость (способность переносить холод и голод, большие физические и психологические нагрузки);
— воинская хитрость, изобретательность, предприимчивость;
— максимально рациональное использование всех имеющихся средств.
К числу недостатков УПА можно отнести:
— меньшую численность повстанцев по сравнению с силами противника;
— более слабую военную подготовку;
— разнообразие вооружения, затруднявшее обеспечение его боеприпасами и техническое обслуживание;
— недостаток специально подготовленных командных кадров;
— слабую оперативную базу на территориях, контролировавшихся противником;
— невозможность быстрой переброски сил на большие расстояния;
— отсутствие полноценного тыла и сильная зависимость от поддержки населения.
Эти сильные и слабые стороны были характерны для борьбы УПА на всех этапах. И тогда, когда она воевала формированиями армейского типа (первый этап), и тогда, когда стала действовать посредством партизанских отрядов (второй этап), и тогда, когда вела подпольную диверсионно-террористическую и пропагандистскую борьбу (третий этап).