Японская агрессия и советы в Китае

События на Дальнем Востоке нельзя рассматривать вне связи с дальнейшим развертыванием революционного кризиса в Китае. Они являются важным фактором этого кризиса.

«Общий кризис мировой капиталистической системы находит в настоящее время свое яркое выражение в колониальных и полуколониальных восстаниях и революциях», — заявил VI конгресс Коминтерна в «Тезисах о международном положении».

Перечисляя события и факты, которые «указывают на гигантскую роль колоний и полуколоний в революционной борьбе против империализма», VI конгресс указывает:

«Важнейшим из этих фактов, событием всемирно-исторического значения является великая китайская революция. Она вовлекает в свою орбиту непосредственна — десятки миллионов, а косвенно — сотни миллионов людей, исполинскую человеческую массу, впервые с такой силой выходящую на борьбу с империализмом. Ближайшая связь Китая с Индо-Китаем и Индией в свою очередь, в огромной степени повышает значение китайской революции. Наконец самый ход этой революции, ее демократический характер, ее неизбежное перерастание в пролетарскую революцию должны выявить перед всем международным пролетариатом во весь рост международную роль китайской революции».

Эта революция началась и на первых этапах развивалась (шанхайские события 1925 г., последующий национально-революционный подъем, северная экспедиция) как революция единого национального фронта, объединившего пролетариат, крестьянство, городскую мелкую буржуазию и национальную буржуазию. [87]

Партией, представлявший блок этих классов, явился революционный гоминдан, в состав которого входила и китайская компартия. Распад этого блока вследствие отхода от революции национальной буржуазии, блокировавшейся отныне с махровой помещичье-ростовщической реакцией привел в 1927 г. к измене гоминдана, который перешел в лагерь контрреволюции и стал политическим представителем реакционного буржуазно-помещичьего блока и главным орудием империализма в Китае. Революция потерпела временное поражение. Начался свирепый белый террор — физическое истребление лучших представителей революционного рабочего класса и крестьянства, разгром массовых организаций и ликвидация всех завоеваний революции.

Но торжество реакции оказалось кратковременным. Кантонское восстание в декабре 1927 г., явившееся «героическим арьергардным боем китайского пролетариата», было затоплено в крови, но стало знаменем новой советской фазы китайской революции.

Просуществовавшая всего несколько дней советская власть в Кантоне явилась подлинным выражением революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства и ярким свидетельством гегемонии рабочего класса на новом этапе китайской революции. Уже через полтора-два года после подавления этого восстания по всему Центральному и Южному Китаю развернулось широчайшее повстанческое движение крестьянских масс, руководителями которого были и являются китайский пролетариат и героическая китайская компартия. Бесчисленные партизанские отряды крестьян и рабочих сливались в мощные и организованные единицы китайской красной армии, руководимой коммунистами. Сначала в десятках, а потом в сотнях уездов Южного Китая создавалась советская власть; эти уезды объединялись в обширные советские районы, и к настоящему времени советский Китай располагает уже огромной территорией с десятками миллионов населения.

XII пленум Исполкома Коминтерна констатировал наличие в Китае революционной ситуации и победу советской революции на значительной части территории этой страны. На советских территориях осуществлена на практике та самая программа, которая была выдвинута восставшими кантонскими рабочими в геройских декабрьских боях 1927 г.; здесь до конца уничтожено господство империалистов, [88] милитаристов, помещиков, ростовщиков и крупной буржуазии; здесь земля передана трудовому крестьянству, аннулированы все кабальные долги, установлен 8-часовой рабочий день и — на наиболее крупных предприятиях — рабочий контроль над производством, созданы революционные профсоюзы, и впервые в истории Китая рабочий и крестьянин являются хозяевами своей жизни. Китайская революция, непрерывно развиваясь, одерживает огромные победы.

Этот новый мощный подъем советской революций в Китае, направленный против господства империализма и его туземной агентуры, против феодальных пережитков и против власти помещиков и буржуазии, является прямым отражением полнейшей неразрешимости под властью гоминдана элементарных задач буржуазно-демократической революций в Китае. Основные его факторы:

1. Непрерывное углубление экономического кризиса, в основе которого лежит застарелый аграрный кризис, порожденный господством империализма и феодализма. Это обострение кризиса объясняется прежде всего именно усилением империалистического гнета, орудием которого является гоминдановская реакция; оно связано далее с тяжкими для Китая последствиями мирового кризиса капитализма), с непрекращающимися генеральскими войнами, наконец с результатами сильнейших наводнений 1931 и (в меньшей степени) 1932 и 1933 гг., вызванных не столько стихией, сколько преступным саботажем корыстной гоминдановской власти дела поддержания дамб и оросительных сооружений{37}. Ежегодно в Китае голодают десятки [89] миллионов и миллионы умирают с голоду; положение китайского сельского хозяйства по свидетельству самих гоминдановских чиновников отчаянное; гибнет китайское шелководство{38}, сокращается хлопководство, усиливается дефицитность продовольственного баланса, в городах свирепствует чудовищная безработица. Промышленное развитие страны фактически приостановилось.

2. Усиление под властью гоминдана, представляющего собою блок помещиков, джентри, ростовщиков и буржуазии, чудовищной, полуфеодальной в основном, эксплоатации рабочих и крестьян. Увеличивается гнет помещиков и джентри, повышается арендная плата, прогрессирует обезземеливание крестьян — мелких собственников, повышаются налоги, забираемые за много лет и даже десятилетия вперед{39}, растет кабальная задолженность, усиливается гнет торгового посредника, предельно снижающего цены на сельскохозяйственные продукты, растет неэквивалентность обмена. В промышленности снижается заработная плата при одновременном гигантском росте безработицы, увеличивается рабочий день. В итоге создаются условия, при которых массы каждодневно на собственном опыте убеждаются в том, что у них нет другого выхода кроме революционной борьбы.

3. Растущий развал и разруха в лагере гоминдановской реакции. В этом лагере происходят непрерывные милитаристские войны, являющиеся прямым отражением борьбы между империалистами за китайский рынок. Гоминдановское [90] правительство на каждом шагу обнаруживает свое полное банкротство в деле разрешения самых первичных, самых элементарных задач буржуазной революции, в деле создания предпосылок для какой-либо «буржуазной стабилизации», т. е. объединения страны, ликвидации милитаризма и предохранения Китая хотя бы от дальнейшей империалистической агрессии. Страна попрежнему разделена между полуфеодальными генеральскими кликами. Кантон все последние годы вел фактически самостоятельное существование; Фуцзян вскоре после шанхайских событий 1932 г. стал вотчиной XIX армия и в конце 1933 г. провозгласил свою независимость; на севере грызутся бесчисленные генералы, принадлежащие к разным политическим кликам, или просто «серые», т. е. лишенные определенной ориентации; в Сычуани происходит 478-я по счету междоусобная война; дальше к западу царит точно так же совершенный хаос. Само нанкинское правительство, вечно раздираемое внутренней борьбой политических клик, представляющих различные империалистические интересы и влияния, все более наглядно демонстрирует свою истинную сущность — орудия империалистического господства в Китае.

Манчжурские и в особенности шанхайские события 1931–1932 гг., так же как и война в Жехэ и в Северном Китае в 1933 г., в огромной степени усугубили действие всех этих факторов. Они привели к дальнейшему обострению экономического кризиса (убытки от разрушений в Шанхае, потеря манчжурского рынка, отгороженного ныне от остального Китая, разрушения в Северном Китае) и к обострению борьбы милитаристских клик на базе еще более жестокой эксплоатации крестьянских и рабочих масс. Что самое главное, они довершили саморазоблачение китайской гоминдановской реакции и создали положение, при котором действительная расстановка сил в борьбе против империалистической агрессии стала очевидной даже самым отсталым слоям китайских трудящихся масс.

На первых стадиях японского вторжения, да и впоследствии, гоминдановские пропагандисты не жалели усилий, чтобы уверить массы в непримиримости и боевой готовности Нанкинского правительства в деле борьбы с японской агрессией. «Наша политика — это политика активного длительного сопротивления Японии, хотя мы и не отказываемся от дипломатических переговоров», — писал еще в мае 1933 г. председатель Исполнительного совета нанкинского [91] правительства Ван Цзин-вей. Мы видели однако, что на деле политика Гоминдана и гоминдановского правительства по отношению к японской агрессии последних двух лет была сплошной капитуляцией, начиная с приказа Чжан Сюэ-ляна в первый же день японского выступления в Манчжурии — не оказывать вооруженного сопротивления японцам и кончая капитуляционными сделками в Северном Китае 31 мая и 4 июля 1933 г., равно как и последующими тайными переговорами. Только то обстоятельство, что гоминдан является орудием мирового империализма в целом, что сам нанкинский лагерь представляет собой арену борьбы враждебных империалистических влияний, — только это обстоятельство в сочетании со страхом перед неизбежными внутриполитическими последствиями открытой и циничной капитуляции перед японскими насильниками помешало гоминдановской реакции увенчать эту цепь предательств именно такой капитуляцией.

В уже цитированной статье вдова Сун Ят-сена писала:

«Китайский народ стремился оказать сопротивление Японии и империалистическим поползновениям других стран. Но гоминдановское правительство душило все попытки сопротивления, которое оказывали трудящиеся, оно пресекало в корне кампанию бойкота и саботажа. Оно ликвидировало и те жалкие права, которые имел народ. А вся сила власти была использована этим правительством не для того, чтобы отбросить японцев, а лишь для того, чтобы застращать китайских рабочих и крестьян. Командующие армиями Китая — это ставленники реакции, генералы-предатели».

Разумеется, повторяем, гоминдановский лагерь не представляет собой единого целого, и в этом лагере имеются влиятельные элементы, являющиеся проводниками враждебных Японии империалистических влияний — в частности влияния американского империализма, — готовые по указке своих империалистических хозяев по мере сил и возможностей тормозить японское наступление. Виднейшим представителем этих элементов и прямым агентом американского капитала является долголетний министр финансов нанкинского правительства Сун Цзе-вень, вынужденная отставка которого в конце октября 1933 г. знаменовала новый сдвиг в нанкинском лагере в сторону, дальнейшей, еще более открытой капитуляции перед Японией. Но и для антияпонских элементов, как и для [92] всего реакционного гоминдана в целом, как и для всего китайского буржуазно-помещичьего блока, политическим представителем которого гоминдан является, решающим моментом остается революционная ситуация в стране, и главным фронтом — фронт борьбы с революционными массами, с китайской красной армией, с Советским Китаем. Эта установка сквозит во всех высказываниях гоминдановских деятелей и гоминдановских органов печати, неизменно заостренных в сторону борьбы против советского Китая. В разгаре наступления японского империализма на Северный Китай в апреле 1933 г. местная гоминдановская печать упорно твердила, что «в первую очередь надо покончить дело с коммунистами».

«Искоренение коммунистических банд есть необходимое условие действительного оказания сопротивления японцам», — заявил Ван Цзин-вей в уже цитированной статье, клеветнически утверждая, будто китайские коммунисты якобы «используют к своей собственной выгоде положение, созданное японским вторжением, устанавливают режим террора и беззакония, отвлекая правительственные войска от борьбы; с японцами, препятствуя их передвижению на север и тем самым косвенно сотрудничая с Японией».

В совместной телеграмме, разосланной Чан Кай-ши и Ван Цзин-веем 28 июля, ничего уже не говорится о сопротивлении японцам, но коммунисты снова объявляются главным врагом, который должен быть уничтожен во что бы то ни стало и как можно скорее. В новой телеграмме, разосланной в августе 1933 г., те же гоминдановские вожди заявляют:

«Нашей ближайшей задачей должно быть подавление коммунистических банд, ибо нельзя добиться усиления жизнеспособности страны без развития ее сил» (в газете «China Press» от 16 августа).

Практически декларация гоминдановской верхушки о готовности обороняться против Японии в течение последних двух лет неизменно оказывалась только прикрытием для усиления военных мероприятий против советского Китая. Саботируя и срывая оборону против японских захватчиков, нанкинское правительство за эти 2 года успело провести 2 крупных похода против красной армии — 4 и 5-й, — а осенью 1933 г. пыталось провести 6-й, еще более грандиозный поход. Первые итоги этого шестого похода показывают что несмотря на прекрасную подготовку Чай [93] Кай-ши, несмотря на активную помощь империалистов гоминдан и в этом: походе потерпел поражение.

Интересно, что с японской стороны отдают себе полный отчет в действительной позиции гоминдановской реакции, поставленной между японской агрессией, с одной стороны, и революционным подъемом китайских масс, возглавляемых китайской компартией и советским правительством Китая — с другой.

«Хотя нанкинекое правительство занимает по внешности неизменно враждебную позицию по отношению к Японии, однако давно уже существует больше чем подозрение, что все это — только вывеска, предназначенная для внутреннего эффекта, и что Чан Кай-ши и другие могущественные вожди нанкинского правительства ищут сближения с Японией»,

заявляет в своей передовице газета «Japan Advertiser» от 30 сентября 1933 г. Развертывая план сотрудничества и сближения Японии, Манчжоу Го и нанкинского правительства, японская газета «Hokkai Times» подчеркивала, что «коммунистические бандиты, распространившиеся по всему Центральному Китаю, являются нашим общим врагом и должны быть уничтожены совместными усилиями».

«Распространение коммунизма тревожит нанкинекое правительство более, чем что бы то ни было», — сообщает в японской прессе один из японских политических эмиссаров по возвращении из Нанкина («Japan Chronicle» от 5 октября 1933 г.). «По сравнению с вопросом о том, как разбить коммунизм, манчжурский вопрос имеет в глазах нанкинского правительства второстепенное значение. Помешать большевизации Китая — это главная задача, и в рамках этой задачи китайские вожди считают возможным сотрудничать с Японией. Японо-китайское сближение разовьется постепенно именно на этой базе».

В той междоусобной борьбе, которая не прекращается в лагере китайской реакции, враждебные Нанкину группировки непрочь демагогически противопоставлять предательской политике Нанкина свой собственный «патриотизм». Этим особенно отличается кантонская группировка, которая в силу своего географического расположения может безопасно играть на патриотической струнке. Нет надобности доказывать, что эти взаимно грызущиеся группировки, имеющие одну и ту же классовую базу и одинаково представляющие блок феодально-буржуазных [94] эксплоататоров китайских трудящихся масс, в совершенно одинаковой степени являются орудием империалистического гнета и одинаково не способны вести действительной борьбы с империализмом, от которого они находятся в полной зависимости. В событиях последних лет огромное значение имеет тот именно общеизвестный и общепонятный факт, что единственной силой, способной вести действительную борьбу против империалистических насилий и гнета, является Советский Китай, что единственным путем к восстановлению независимости Китая является путь революции, указываемый китайской компартией, и что путь этот пролегает через беспощадную ликвидацию всей системы феодально-капиталистической эксплоатации, возглавляемой гоминданом и милитаристами и являющейся базой господства империализма в Китае.

Предательству гоминдановской реакции, ее фактическому пособничеству по отношению к японскому империализму противостоит действенная, четкая, последовательная и революционно непримиримая линия советского правительства Китая и китайской компартии — линия активной и неустанной борьбы с империалистической агрессией и гоминдановским режимом как важнейшим орудием и пособником этой агрессии.

25 сентября 1931 г., в самом начале японской авантюры в Манчжурии, правительства тогда еще не объединенных семи советских районов Китая обратились с воззванием к китайскому народу по поводу насильственного захвата японским империализмом трех восточных провинций.

«Японские империалистические хищники вооруженной рукой захватили важнейшие города и стратегические пункты Манчжурии, — говорилось в этом воззвании. — При помощи винтовок, пушек и гранат они убивают рабочих, крестьян и солдат, стремясь к тому, чтобы полностью превратить Манчжурию в свою колонию и трудящиеся массы этих провинций — в своих рабов. В то же время они используют занятое ими положение для того, чтобы повести наступление против страны, строящей социализм — против СССР, делая шаг вперед по подготовке второй мировой войны... Какую же позицию заняли гоминдановские бюрократы и милитаристы в отношении этого наступления японского империализма? Они ответили на него непротивлением и призывом к «спокойствию».

Несомненно, что уже давно капитулировавший гоминдан [95] — гоминдан, вошедший с империализмом в полный контакт для подавления и казни китайских народных масс, не мог занять иной позиции.

«Только советское правительство, — указывалось далее в этом воззвании, — может бороться до конца против империализма и за свержение его. Китайское советское правительство уже выявило свою решимость в борьбе за действительную национальную самостоятельность и свободу. Оно не признает никаких империалистических займов, аннулировало все неравноправные договоры, она борется за изгнание всех вооруженных сил империализма из Китая, за конфискацию всего империалистического имущества в Китае. В наших советских районах уже больше не могут существовать империалистическая эксллоатация и гнет».

Воззвание призывало крестьян, солдат и все трудящиеся массы Китая

«...сплотиться, свергнуть господство империализма и гоминдана, создать собственную советскую власть. Эта единственный выход для угнетенных эксплоататорами трудящихся китайских масс. Этот выход уже указали нам рабочие и крестьяне СССР».

В манифесте временного правительства Китайской советской республики, образованного 7 ноября 1931 г. в провинции Цзянси, это правительство

«...торжественно заявляет, что оно ведет решительную борьбу против разбойничьей войны японцев в Манчжурии, против новой империалистической мировой войны, против военного нападения на СССР и против опустошительных генеральских войн в Китае. Временное советское правительство считает, что без ниспровержения империализма и гоминдана нельзя установить подлинного мира. А потому оно, обращаясь к трудящимся массам всего мира, призывает их: готовьтесь к революционной гражданской войне против мировой реакции. Это — единственный путь борьбы».

Китайская коммунистическая партия сыграла разумеется крупную роль в обороне Шанхая рабочими и солдатами XIX армии весной 1932 г. В самом начале шанхайских событий, 31 января 1931 г., ЦК компартии Китая распространил воззвание к шанхайским рабочим, революционным солдатам, городской бедноте, студентам, приказчикам и всем трудящимся. В этом воззвании подчеркивалось, что

«... результате разбойничьих действий империализма [96] и предательства со стороны гоминдановских милитаристов и буржуазии миллионные трудящиеся массы Шанхая находятся в невиданно тяжелых условиях». «Все группировки гоминдана, вся китайская буржуазия — приспешники японского империализма. Они топят в крови антияпонское движение, чтобы угодить японскому империализму. При помощи метода «непротивления» и уступок гоминдан отдает массы на растерзание и поругание японских войск, он дезорганизует солдатские массы, мужественно сражающиеся против японского милитаризма».

«Гоминдановские милитаристы и политические деятели (Сунь Фо, Чжан Фа-куй, Чэнь Мин-шу и другие) бюрократы и предатели из желтых профсоюзов, шанхайские капиталисты пытаются при помогли различных маневров обмануть рабочие массы, обмануть китайский народ».

Как известно, ход событий в Шанхае полностью подтвердил эти положения.

«Для того чтобы спасти Шанхай, спасти Китай, — предупреждало воззвание ЦК, — нет иного способа, кроме свержения власти гоминдана и создания собственной политической власти масс, нет иного пути, кроме ведения решительной революционной борьбы против японского империализма, против мирового империализма в целом. Все другие методы — только обман трудящихся масс, только новые маневры, фактически означающие торговлю Китаем».

Коммунистическая партия призывала рабочих и трудящихся Шанхая подняться на всеобщую стачку, на борьбу с империализмом:

«Создавайте добровольческие пикеты. Захватывайте оружие. Вооружайтесь. Боритесь против наступления японского империализма, свергайте гоминдановское господство, создавайте власть рабочих, крестьян и солдат».

В последующем воззвании рабоче-крестьянской красной армии Китая к солдатам XIX армии от 14 февраля и в воззвании ЦК вновь беспощадно разоблачается предательство гоминдана и милитаристов, вновь подчеркивается, что

«...для полной победы народно-революционной войны необходимо свергнуть руководство гоминдановских милитаристов и взять это руководство в свои руки самому народу», и выдвигается конкретный оперативный план борьбы. [97]

«Солдаты XIX армии, — говорится в воззвании ЦК, — должны немедленно перестать повиноваться приказам своих офицеров, должны выгнать японские войска с. территории сетльмента и концессий, ликвидировать базу японских войск и решительно протестовать против всякого «отступления» и «передышек», против передачи Шанхая каким-либо милитаристам... Народные массы должны оказать единодушный отпор попыткам гоминдановского правительства расправиться с массовым движением, должны срывать все печати со всех закрытых революционных организаций, вооружать рабочих и всех трудящихся, организовать массовые добровольческие и партизанские отряды для защиты своих революционных организаций и участия в военных действиях на фронте... Вооруженные рабочие, крестьяне и солдаты! Немедленно создавайте военно-революционный комитет, который будет руководить народно-революционной войной».

«Солдаты, теснее объединяйтесь с рабоче-крестьянскими массами», — заявлялось в воззвании, подписанном главкомом рабоче-крестьянской армии Китая Чжу Де и начальником ПУР Ван Цзя-сяном, — «боритесь против организаций гоминдана и империалистов, угнетающих революцию и истребляющих революционные массы. Протестуйте против приказа гоминдановских милитаристов о прекращении военных действий, об отступлении и разоружении, требуйте немедленной выдачи вам всего пожертвованного для вас народом. Требуйте выдачи одежды и пищи солдатам. Поддерживайте всеобщую стачку, захватывайте оружие, вооружайте своих братьев — рабоче-крестьянские трудящиеся массы — для вооруженной защиты Шанхая, города рабочих, крестьян и солдат!»

В марте 1932 г. китайское советское правительство объявило войну Японии. В новом воззвании временного центрального правительства Китайской советской республики от 20 апреля 1932 г. заявлялось:

«Временное центральное правительство Китайской советской республики объявило уже непримиримую борьбу японскому империализму и направляет все свои усилия к тому, чтобы вести рабоче-крестьянскую красную армию и народные массы всего Китая на борьбу с японским империализмом в Китае, на борьбу против раздробленности Китая и к утверждению полной свободы и независимости китайского народа...

Временное центральное правительство Китайской советской [98] республики объявляет следующее: как только китайская рабоче-крестьянская армия опрокинет наседающие войска гоминдана, она выступит с протянутой рукой к антияпонской добровольческой армии в белых районах с целью общей борьбы против японского наступления... Советское правительство призывает рабочих, крестьян, солдат, студентов и все эксплоатируемые массы белых районов к захвату оружия у гоминдана, к образованию своих собственных антияпонских добровольческих отрядов, к организации военных комитетов для подготовки борьбы с японским империализмом. Мы призываем солдатские массы гоминдановских войск к восстанию против реакционного офицерства, к организации рабоче-крестьянской красной армии и к борьбе против японского империализма. Все признают что китайское советское правительство является единственной властью, которая способна возглавить национально-революционную войну против японского империализма, что единственной вооруженной силой масс является китайская рабоче-крестьянская красная армия, которая сумеет повести эту национально-революционную войну, и что международный пролетариат и угнетенные народы, а также Советский союз являются единственными союзниками в этой войне против империализма».

Следует подчеркнуть, что советское правительство Китая в декабре 1932 г. выразило готовность к совместной борьбе против японского империализма со всеми другими китайскими вооруженными силами, которые на деле готовы повести эту борьбу. Однако гоминдановские милитаристы остались глухи к этому предложению, взорвавшему провокационную клевету о том, что красная армия будто бы мешает им оказывать сопротивление японским захватчикам. Предложение китайского советского правительства и позиция, занятая гоминданом, окончательно разоблачили предательство последнего. Трудящиеся массы Китая получили новое и убедительное доказательство, что Советский Китай является единственной силой, которая имеет и волю и способность к сопротивлению империалистическим захватчикам.

Японское вторжение — это наиболее наглядное и наиболее обнаженное проявление агрессии империалистов по отношению к Китаю — явилось конечно новым фактором, содействующим дальнейшему революционному подъему в стране, дальнейшим успехам Советского Китая и героической [99] китайской красной армии. Не случайно именно после манчжурских и шанхайских событий международный империализм стал бить тревогу по поводу побед коммунистического движения в Китае. «Не будет преувеличением утверждать, что мощь коммунизма в Центральном и Южном Китае представляет в настоящее время серьезную угрозу миру и благополучию цивилизованного мира», — писал видный английский твердолобый журналист Грин (в прошлом редактор крупнейшей английской газеты в Шанхае) в журнале «Fortnightly Review» в октябре 1932 г. «Не мое занятие быть пророком, но нужно подчеркнуть, что условия в Южном Китае делают последний созревшим для нового политического взрыва», — заявляет американский журналист из белогвардейцев Сокольский в книге «The Tinder-box of Asia», вышедшей в том же 1932 г.

«Коммунистическое движение в Китае, — заявляет японский пропагандистский сборник «Present Conditions in China», выпущенный в противовес докладу Литтона, — одержало поразительные успехи за последние десять лет. В настоящее время красные армии господствуют над наиболее цивилизованными и плодородными районами Китая, охватывающими 7 провинций, и создали множество советских правительств по образцу русских советов. Эти правительства представляют собою прочную коммунистическую администрацию... Лозунг борьбы против империализма, против богачей и земледельцев находит легкий доступ к умам крестьян и рабочих... В местности, однажды захваченной красной армией, население, попробовав коммунистическую власть, не забывает даже после ее падения видимых преимуществ, которые были им получены благодаря распределению земли или участию народа в правительстве, и оно сохраняет постоянный интерес и привязанность к коммунизму».

Ярким свидетельством революционной ситуации в Китае явился доклад комиссии Литтона. По признанию этого доклада Советский Китай уже добился огромных успехов. Обширные части провинций Фуцзян и Цзянси и часть Гуандуна полностью советизированы. Коммунистические зоны влияния еще более обширны. Они охватывают значительную часть Китая к югу от Янцзы и части провинций Хубей, Анхуэй и Цзянсу к северу от реки Янцзы. Шанхай является центром коммунистической пропаганды. [100]

Советский Китай ведет политику, привлекающую к нему массы и обеспечивающую все большее расширение его влияния.

«Программа действия — по свидетельству комиссии Литтона — заключается в аннулировании долгов, в распределении между безземельными пролетариями и крестьянской беднотой земли, насильственно захваченной либо у крупных частных землевладельцев либо у религиозных учреждений... Налоговое обложение упрощено. Крестьяне должны уплачивать известную часть продукции своей земли... Беднейшие крестьяне извлекают значительные преимущества из коммунизма. Применяя свою аграрную программу, коммунистическая партия рассчитывает получить поддержку со стороны масс. В этом отношении пропаганда и деятельность пользуются значительным успехом.

Советский Китай непосредственно угрожает по Мнению комиссии господству империализма в Китае. Коммунизм в Китае стал в действительности соперником национального правительства. Он имеет свои собственные законы, армию и правительство и свою собственную территориальную сферу действия. Подобного положения вещей не существует ни в какой другой стране. Больше того, беспорядки, вызванные коммунистической войной в Китае, приобретают тем более серьезный характер, что страна находится в критическом периоде внутренней реконструкции».

Японский империализм также оправдывает свое вторжение в Манчжурию и Китай наличием хаоса в этой стране и исходящей от нее революционной угрозой.

«Что касается условий в Собственно Китае, — заявлял японский мининдел Уцида в речи от 27 августа 1932 г., — то я с сожалением вынужден констатировать, что растущий беспорядок в его внутренней администрации в совокупности с деятельностью коммунистических бандитов (!!) в обширных районах долины Янцзы и Южного Китая бросает мрачную тень на путь китайского национального правительства... Беспрепятственное сохранение этих условий по моему глубокому убеждению не только было бы печальным для самого Китая, но представляло бы постоянную опасность и серьезную угрозу правам и интересам иностранных держав».

Страх перед советской революцией в Китае бесспорно является одним из моментов, побуждающих японский империализм [101] форсировать свое наступление. Страх перед этой революцией является также одним из важных факторов пособничества японской агрессии со стороны европейских империалистов и в частности со стороны Англии, непосредственно связывающей революционную угрозу в-. Китае с опасностью для ее собственного господства на обширной колониальной периферии Британской империи. С своей собственной точки зрения и с точки зрения своих фактических союзников Япония играет на Дальнем Востоке роль международного жандарма.

Но объективным результатом японского вторжения в Китай и захвата Манчжурии являются как раз углубление революционного движения в Китае, расширенное воспроизводство условий, обеспечивающих конечную победу великой китайской революции.

Ход событий в Китае полностью подтверждает это положение. «Японцы всегда изображают себя главным барьером против большевизации Дальнего Востока, — писал в январе 1933 г. Вудхэд. — Существует однако реальная опасность, что, распространяя свои военные действия за Великую стену, Япония поощряет, а не препятствует действтельной советизации Китая».

Именно за последние месяцы героическая красная армия Советского Китая одержала ряд новых побед. Вопреки контрреволюционной похвальбе пятый поход Чан Кай-ши против китайских советов закончился по существу таким же скандальным провалом, как и предшествующие. Частичные успехи гоминдановских войск в борьбе со 2-й красной армией (западный Хубей) и с 4-й красной армией (на стыке провинций Хенань, Хубей и Аньхуэй) более чем: перекрываются результатами героического похода красных; войск через Шеньси в Сычуань, где к настоящему времени создана уже новая мощная советская база, территория которой значительно превышает по размерам территории, частично завоеванные обратно белыми. Новые советские очаги появились и в Северном Китае, где оперируют вновь сформированные части красной армии.

В основном советском районе, в провинции Цзянси, красные войска в весенние месяцы 1933 г. одержали ряд новых крупнейших побед. По сообщению «China Forum» (от 8 мая) за три предшествующих месяца они разгромили 9 белых дивизий и взяли десятки тысяч пленных и огромное количество оружия. Возобновилась активность красной армии и в провинции Хубей, где по утверждению белого [102] штаба коммунизм был якобы навеки искоренен. Летом и осенью 1933 г. красной армией одержаны новые значительные победы в провинции Фуцзян, где красные части оказались в непосредственной близости от главного города и порта провинции — Фучжоу, что вызвало серьезную тревогу империалистов, поспешивших послать туда военные корабли для защиты этого порта. В общем итоге

«...за время 5-го гоминдановского похода в Сычуане, в советском районе Хубей, Хенань, Аньхуэй, в центральном советском районе Цзянси и в советском районе на северо-востоке этой провинции были образованы новые красные армии. Вооруженные революционные силы и регулярная красная армия во всем Китае в огромной степени увеличились. Общее число бойцов регулярной красной армии к концу ликвидации 5-го похода превысило 300 тыс.»{40}.

С осени 1933 г. Чан Кай-ши при активнейшей помощи деньгами, оружием, авиацией и руководством со стороны всех империалистов готовится к проведению нового, еще более грандиозного, 6-го похода. Оценивая перспективы этого похода, один из руководящих органов американского империализма — «New York Herald Tribun» в передовой от 11 сентября писал:

«Через несколько дней мы услышим о том, что китайские войска одержали огромные победы в разных районах, что миссионеры возвращаются на свои посты и что красная опасность окончательно ликвидирована. Затем, через короткий промежуток времени опять начнется тревога, снова миссионеры окажутся в опасности, и правительственным войскам придется одерживать еще более решающие победы... Коммунистическое движение в Китае отнюдь не идет на убыль: оно непрерывно развивается и растет».

Шестой поход действительно с первых же шагов оказался обреченным на полнейший провал. Грандиозные военные приготовления Чан Кай-ши не помогли и, как указывала газета «Осака Асахи», в начале ноября

«...за месяц с лишним военных операций стало ясно, что кампания против красных не имеет успеха, ибо они оказывают решительное сопротивление в Цзянси, а в Фуцзяне продолжают наступать». [103]

Последние сведения говорят о том, что и шестой поход в основном уже отбит победоносной героической китайской красной армией. Планы Чан-Кай-ши и империалистов потерпели поражения. Красная армия заняла пятнадцать новых уездов и ряд окружных городов — г. Еньпин в провинции Фуцзян и г. Ваньсяй в провинции Сычуань.

Огромные победы одержала китайская красная армия на Фуцзянском фронте. Разбиты ряд гоминдановских дивизий, захвачены 12 пароходов, нагруженных военным снаряжением и т. п. На Сычуанском, Южно-цзянсинском и др. фронтах красная армия одержала не менее блестящие победы.

Для оценки дальнейших перспектив шестого похода важное значение имеют ноябрьские события в провинции Фуцзян. Провозгласив в союзе с оппозиционной гоминдановской группировкой Ху Хан-мина, вытесненной за последнее время из Кантона, «независимость» Фуцзянской провинции и тем самым развязав непосредственную подготовку новой генеральской драки, командование расположенной в Фуцзяне XIX армии по существу сорвало нанкинский план кампании против Красных. Больше того, новое «независимое правительство» Фуцзяна вынуждено было фактически прекратить активные военные операции на фронте борьбы с красными войсками (эти операции и без того развивались крайне неудачно ввиду значительного революционного недовольства в рядах XIX армии) и этим снять блокаду советских районов, тогда как Чан Кай-ши в значительной мере рассчитывал именно на эту блокаду. В итоге положение на красном фронте и его перспективы более чем когда-либо неблагоприятны для китайской реакции и ее империалистических хозяев.

На фоне столь очевидного и наглядного гниения гоминдановского режима, на фоне открытого предательства Нанкина и возобновляющихся с новым ожесточением феодальных генеральских драк тем более грозной силой становится несокрушимый Советский Китай.

«Быть может нынешние события помогут Нанкину и державам, заинтересованным на Дальнем Востоке, осознать, что в Китае происходит движение, предназначенное сыграть в деле национального объединения более важную роль, чем все, что имело место в этой стране со времен революции 1911 г.», — писала выходящая в Японии английская газета «Japan Chronicle» от 11 марта 1933 г. [104]

«Даже доклад Литтона недооценил значение коммунизма в Китае. Доклад признал, что проблема коммунизма в Китае связана с проблемой национальной реконструкции, но Литтон и его коллеги не поняли, что объединение Китая может произойти не вокруг этой «национальной реконструкции», а вокруг коммунистов».

Особого внимания заслуживает наметившаяся за последнее время тенденция к выравниванию отстававших ранее участков революционного фронта. Об этом говорит распространение советского движения на Северный Китай, на котором сказались без сомнения о особенной силой позорный провал обороны Жехэ и провинции Хубей и затем капитуляция 31 мая 1933 г. Об этом говорят также значительные успехи компартии в деле расширения своего влияния и частично даже овладения руководством революционной борьбы в Манчжурии. Об этом говорит наконец заметный подъем революционного рабочего движения крупных центров Китая, выражающийся в частности в росте стачечного движения китайского пролетариата. Не подлежит сомнению, что весьма важным фактором всей дальневосточной ситуации является именно советская революция в Китае, что задача подавления этой революции играет огромную роль в дальневосточной политике как Японии, так и других империалистов, но что всякий новый шаг в этом направлении, и в частности неизбежное дальнейшее усиление и территориальное расширение японской агрессии в Китае, ставящей себе в числе прочих цели разгрома китайской революции, ведет к еще более мощному революционному подъему в этой стране, как и на всем колониальном Востоке. [105]