Александр Свечин. Военспец
Александр Андреевич Свечин (1878- 1938) — один из нескольких русских военных стратегов, признанных в мировом масштабе. К сожалению, в России его труды не переиздавались с довоенных времен (в отличие от США, где, например, по его книге "Стратегия" преподают и сегодня). В конце 20-х — начале 30-х годов Свечин в серии своих печатных работ аргументированно предсказал весь ход Великой Отечественной войны. И хотя его труды резко отличались от многочисленных и востребованных про "войну малой кровью и на чужой территории", на них никто не обратил внимания. А жаль, случая воплотить их в жизнь Александру Андреевичу не представилось. Плохую правду у нас не любили.
Первую мировую он встретил в действующей армии командиром полка. Затем служил в крупных штабах, был офицером для поручений при штабе Верховного Главнокомандующего, ведал составлением сводок Ставки о ходе военных действий. Так продолжалось до революции. "До марта 1918 года я был враждебно настроен к Октябрьской революции. Но наступление немцев заставило меня остановить свой выбор на советской стороне". Тогда же он поступил в Красную Армию и был сразу назначен начальником Всероссийского главного штаба. Однако тут же вступил в разногласия с Главкомом вооруженных сил Советской республики Вацетисом (бывшим полковником, командиром Латышской дивизии в царской армии). Председатель Реввоенсовета республики Троцкий, наслышанный о склонности Свечина к научной работе и желающий устранить конфликт, назначил его преподавателем Академии Генерального штаба Красной Армии.
Свечин понимал в современной стратегии и тактике едва ли не лучше всех в РККА. Он абсолютно точно и аргументированно предсказал весь начальный этап второй мировой войны. Свечин считал, что Польша будет первым объектом гитлеровской агрессии, из-за того что расположение ее войск будет крайне выгодным для немецкого удара. И действительно, в 1939 году основная масса их была расположена в так называемом Данцигском коридоре — узком пространстве, дающем Польше выход к Балтийскому морю и окруженному с трех сторон германской территорией. Это позволило немцам быстро окружить поляков и столь же быстро прорваться к Варшаве.
Еще в 1924 году Свечин выступил против мнения о том, что будущий агрессор будет наносить главный удар по наиболее экономически развитым регионам Советского Союза, в частности, по Украине, где к тому же степные просторы были удобны для быстрого продвижения подвижных, механизированных частей. Вообще, Свечин первым выдвинул тезис о том, что на начальном этапе будущей войны политические цели противника будут преобладать над экономическими. Александр Андреевич был уверен, что противник нанесет свой главный удар через полуаграрную Белоруссию, а не через экономически развитую Украину, потому что Белоруссия — кратчайший путь к Москве — политическому центру страны.
"На задаче защиты Москвы должны быть сосредоточены все силы, решительная партия должна быть сыграна здесь", — подчеркивал Свечин. Но Сталин накануне войны сосредоточил на московском направлении значительно меньше сил и средств, чем на Украине. Особенную тревогу у Свечина вызывала судьба Ленинграда. Александр Андреевич предостерегал против дальнейшей концентрации промышленности и населения в этом гигантском городе, крайне уязвимом для окружения в силу его географического положения. И подчеркивал, что "невыгоды стратегического положения Ленинграда еще усугубляются удалением его от источников топлива, хлеба и сырья". В разговорах он именовал Ленинград не иначе как "Севастополем будущей войны", имея в виду то, что при обороне Севастополя в Крымскую войну в середине XIX века погибли десятки тысяч людей.
Примером глубокого и даже дерзкого провидения Свечина может служить и предложенный им план обороны на южном направлении, по которому он предлагал оставить Правобережную Украину без боя, а закрепиться на Левом берегу, превратив Днепр в непроходимый противотанковый ров. Принятие этого плана могло предотвратить Киевскую катастрофу, происшедшую осенью 1941-го года. Когда ценой очень больших потерь удалось только на короткое время задержать немцев и уцепиться лишь за Киев.
Тем не менее все предупреждения Свечина остались гласом вопиющего в пустыне. В результате большая часть кадровой армии в западной части страны в 1941 году оказалась уничтоженной и плененной из-за окружения в многочисленных "мешках" и "котлах". Война "на чужой территории" обернулась боями на ближних подступах к Москве уже через три месяца после начала войны. А "малая кровь" — неисчислимыми человеческими и материальными потерями с советской стороны.
Свечинские взгляды не принимались "наверху". Особое раздражение у Сталина вызывала критика Свечиным гигантомании в строительстве военно-морского флота. Неугомонный профессор Военной Академии прямо писал: "Наша армия могла бы сравняться по технике с германской только в случае нашего отказа от постройки линейного флота", то есть линкоров и тяжелых крейсеров. Но Сталин упорно стоял на своем. И только в ходе войны постройка нескольких тяжелых крейсеров, которая обошлась в огромные суммы, была прекращена. Но официальная пропаганда твердила одно: "Война будет вестись только на чужой территории".
На фоне этих исполненных оптимизма идеологических лозунгов по меньшей мере парадоксально выглядели прогнозы Свечина о том, что в будущей войне не исключен захват части территории Советского Союза агрессорами, и надо учитывать это при строительстве новых промышленных объектов на западе страны.
В начале 1930-х годов над Свечиным начали сгущаться тучи. Вокруг разворачивалась кампания арестов бывших царских офицеров и генералов. Кроме того, множество врагов, которых Александр Андреевич себе нажил, выступили против него с ожесточенными нападками. Ими была созвана целая военно-теоретическая конференция только с одним пунктом повестки дня: критика "антимарксистских" взглядов Свечина. Он был обвинен в потворстве организаторам готовящейся интервенции в СССР. Среди его наиболее ярых обвинителей были и высшие руководители Красной Армии, которые стали жертвами репрессий конца 1930-х годов. Александр Андреевич был заключен в концлагерь сроком на 5 лет. Непосредственным поводом для ареста было поддержание Свечиным знакомств с бывшим царским генералом, крупным и разносторонним военным специалистом Снесаревым, арестованным раньше. Снесарев был личным врагом Сталина еще со времен Гражданской войны. И не известно, что стало бы со Свечиным, если бы не заступничество Якира.
Иона Якир, пожалуй, был единственным из руководителей армии и государства, который вступился за арестованных военспецов Советской армии. Он, командующий Украинским военным округом, как никто другой понимал опасность этой кампании. Причем произошедшей в тот момент, когда Гитлер, готовивший "Дранг нах Остен" — "Натиск на Восток", буквально выцарапал всех немецких офицеров, служивших военными советниками изо всех закоулков Китая, из дальних углов Латинской Америки.
Тем не менее Якир добился своего. Через некоторое время освобожденные, благодаря его хлопотам, были приняты наркомом Ворошиловым, который принес им извинения, выдал жалование за несколько месяцев, квитанции на получение комплектов нового обмундирования и путевки в южный санаторий своего имени.
Свечина тоже освободили, но как-то странно: без извинения, без снятия судимости, только милостиво разрешив... "свободное проживание по СССР". Он был восстановлен в кадрах армии, но в течение нескольких лет не получал определенной должности, состоя в распоряжении Разведупра Генерального штаба, выполняя отдельные поручения. Составил, например, справочник о японской армии.
Затем наступили лучшие времена. В 1936 году Александр Андреевич был назначен помощником начальника кафедры военной истории Академии генштаба. Незадолго перед этим, он получил звание комдива (генерал-майора). Но милость фортуны была недолгой: в 1938 году его арестовали во второй раз. Как это ни может показаться парадоксальным, основанием для ареста была откровенно написанная Свечиным собственная биография. Александр Андреевич написал, что у него есть родной брат Михаил, бывший царский генерал: "В гражданской войне он активного участия не принимал, но эмигрировал — работал в Ницце, во французском банке скромным бухгалтером..."
Но было еще одно более роковое обстоятельство, тоже отраженное в личном деле Свечина его собственной рукой: "В январе 1917 года я принял предложение Колчака (тогда командующего Черноморским флотом) принять командование 2-й Черноморской дивизией, формируемой для захвата Константинополя..." Былая связь с самим Колчаком! Арест стал неизбежным. Якир вступиться уже не мог, так как его расстреляли за год до того. Свечин был быстро осужден и отправлен в лагеря, где вскоре умер.
"Несмотря на то, что мне скоро исполнится 59 лет, язык мой остается несдержанным и выкладывает все, за исключением, разумеется, доверенной мне военной тайны", — это он написал перед своим вторым арестом.