Первый период.

Самостоятельные действия отдельных подлодок (август 1914 г. — февраль 1915 г.).

1. Применение подлодок в охранении Гельголандской бухты

С первого дня войны германское морское командование было уверено в неминуемом вторжении противника в Гельголандскую бухту и поэтому все свои мероприятия сводило к ее защите.

Согласно оперативному приказу, целью операции морских сил Северного моря должно было быть ослабление английского флота наступательными действиями против сторожевых и блокирующих Гельголандскую (Германскую) бухту сил, применение минных заграждений и, если возможно, подлодок вплоть до английских берегов

Таким образом, германское командование хотело предварительно ослабить английский Большой флот с тем, чтобы затем даль ему решительный бой германским Флотом открытого моря.

Война против торговли должна была вестись по призовому праву.

Первое применение, которое подлодки получили с началом войны, — охрана Гельголандской бухты. Охранение и сторожевая служба имели главной целью охрану от неприятельских подлодок и минных заградителей. Инструкции указывали место подлодок в охранении в 6 милях от внешней линии миноносцев и в таком же расстоянии от внутренней линии тральщиков (схема 1). Миноносцам предлагалось не вступать в бой с истребителями, уклоняться от них, стараться навести их и прочие легкие силы противника на пинию подлодок. [14]

Подлодкам в случаях возможности верного торпедного выстрела было приказано «атаковать неприятельские истребители и легкие крейсера, дивизиону тральщиков — своевременно уходить от истребителей в гавань. Если неприятельские подлодки проникнут в глубину Гельголандской бухты, попытаться зигзагообразными курсами с большой скоростью затруднять им пребывание в ней и заставить их чаще всплывать и, следовательно, тратить больше электрической энергии. Как только будет донесено о появлении неприятельских подлодок, находящаяся в Гельголанде флотилия миноносцев выходит и старается их уничтожить. Летательные аппараты, кроме общего наблюдения, должны, главным образом, доносить о подлодках и операциях неприятельских минных заградителей»{1}.

По мнению начальника 1-й флотилии подлодок Бауэра, «оборонительное применение подлодок в дневной сторожевой линии охранения, расположенной по дуге вокруг Гельголанда, не принесет никакой пользы. Очень мало вероятности, что противник подойдет к этой линии, и тогда сомнительно чтобы подлодки имели успех. Лишь применение подлодок для наступления в большей степени увеличит вероятность успеха».{2}

Оценивая вероятность успеха, начальник 1-й флотилии указывал: «Применение подлодок у неприятельских берегов представляет большие трудности, потому что сторожевые корабли, самолеты, наблюдательные посты и торговое судоходство очень быстро откроют присутствие лодок. А раз элемент внезапности отпадает, то корабли своевременно уклонятся от опасности.

Иначе складываются условия при поисках в открытом море. Здесь противнику недостает вспомогательных береговых средств, случайное обнаружение подлодки может еще и не привести к неудаче, так как подлодка не привязана к определенному месту, может его менять и противник не знает, куда она может направиться. Недостатки поисков в море заключаются в том, что при недостаточном числе подлодок ничего нельзя будет найти, если не имеется определенных сведений о намерениях и местонахождении противника. Однако, рассчитывая на наличие английской сторожевой линии поперек Северного моря, перспективы операции в направлении на север могут быть более благоприятными».

Убеждение в наличии сторожевой линии противника побудило германское командование предпринять поиск в открытом море, предпочитая это расстановке лодок на позиции перед базами противника. Таким образом рассчитывали нанести удар большим кораблям противника и тем начать уравнение сил для последующего решительного боя главных сил флотов. [15]

2. Операция 1-й флотилии германских подлодок против английских главных сил

Несмотря на то, что материальная часть 2-й Флотилии быта новее, в операцию было назначено 10 лодок 1-й флотилии (от U-5 до U-15). Этим назначением имелось в виду использование практического опыта командиров этих лодок.

В оперативном приказе начальника 1-й флотилии подлодкам были поставлены следующие задачи:

«Главным объектом атаки должны быть неприятельские крупные боевые корабли и лишь на обратном шути разрешается атаковать все суда.

Лодки должны итти строем фронта в расстоянии 7 миль одна от другой в направление на NW и, пройдя 300 миль, повернуть обратно. Дойдя до линии Оркнейские острова — Ставангер, пробыть на этой позиции 40 часов, после чего вернуться к Гельголанду (схема 2)».

Выход подлодок прикрывали два легких крейсера. Предусмотренная планом воздушная разведка не состоялась из-за дурной погоды, — разведку должны были производить крейсера и передавать подлодкам номера квадратов карты, в которых будут замечены неприятельские суда. Район поиска крейсеров предоставлялся их усмотрению. Крейсерам было приказано не оттеснять неприятеля. Наоборот, стремиться привлечь неприятеля на направление к Гельголанду, чтобы как можно скорее произошла его встреча с подлодками. За линией подлодок должны итти 2 конвоира-миноносца, по одному на флангах, для репетования радиотелеграмм. Они возвращаются по собственному усмотрению, не позднее репетования первого сигнала о неприятеле.

«Подлодкам — не пользоваться радио, чтобы не выдать себя. Только с приходом на позицию после 1 часа ночи четвертого дня операции, по словесному приказанию, радиопереговоры будут возобновлены.

На самодвижущиеся мины надеть ножницы для разрезания сетей. В случае тумана операция продолжается. Рандеву — Гельголанд»{3}.

Подлодки вышли 6 августа и первоначальным курсом на запад рассчитывали создать представление у встречных рыбачьих судов, а, следовательно, и у противника, что операция направлена против английских берегов, а не против ожидаемых в море главных сил. Два крейсера сопровождали подлодки на 100 миль от Гельголанда, чтобы в случае получения сведений о неприятеле можно было изменить общий курс подлодок по радио.

Вследствие повреждения дизелей самой западной подлодке U-9 пришлось вернуться, пройдя уже 225 миль. Остальные лодки, за [16] исключением двух погибших, по выполнении операции вернулись в Гельголанд 11 августа.

Лишь на обратном пути 9 августа в 5 ч. утра, приблизительно на линии Кромарти — Стшангер, во время шквала с дождем в расстоянии 1 мили с U-5 было замечено 3– или 4-трубное судно, что заставило лодку быстро погрузиться. Спустя 1 ч. 30 м. с U-8 был замечен на короткое время неприятельский миноносец.

Приблизительно в то же время U-15 при тех же условиях внезапно наткнулась на одну из крейсерских эскадр англичан. Это была 1-я эскадра легких крейсеров, шедшая в дозоре впереди флота. Один из крейсеров этой эскадры Берминхэм таранным ударом потопил U-15. О гибели U-15 немцы узнали по радио британского адмиралтейства{4}. U-13 пропала без вести; с ней уже с 6 августа, вскоре после выхода, не было больше связи.

Этот замечательный поход на третий день войны, на столь далекое расстояние, — совместно со значительной группой подлодок, еще не имевших боевого опыта, без поддержки других сил, — как бы протраливший подлодками всю среднюю часть Северного моря до крайних пределов (Оркнейские острова), показывает уверенность начальника 1-й флотилии в боевых качествах подлодок, в искусстве личного состава и в надежности связи. По представлениям тогдашнего времени, такой поход казался настолько невероятным, что англичане были уверены, что германские подлодки действовали из баз в норвежских шхерах.

План был хорошо задуман и правильно рассчитан. Избранный метод отвечал средствам и цели. Однако, цель операции не была достигнута. Местопребывание и деятельность противника не были обнаружены. Существование сторожевой линии, предполагавшейся в 200 милях, не подтвердилось. В результате операции из 10 лодок погибло две и одна должна была вернуться. Опыт показал, что при совершению неизвестной обстановке обнаружение противника чрезвычайно затруднительно и может быть только случайным. Тем не менее этот поиск мог дать ценные данные, если бы короткая встреча с противником не совпала с периодом исключительно скверной для действий подлодок погоды. В действительности лодки встретились с частью Большого флота, но это осталось для них неизвестным.

Впечатление, произведенное на противника появлением подлодок в столь отдаленном районе, было громадно. Результатом этого был уход английских главных сил из Северного моря на запад от Оркнейских островов (по приказанию Адмиралтейства), невзирая на то, что в Канале в это время шли интенсивные перевозки экспедиционного корпуса. Опасения зашли так далеко, что даже база флота в Скапа-Флау была сочтена небезопасной, и было решено [17] перенести временно базирование флота в Лох-ю на западном берегу Шотландии.

Таким образом, операция германских подлодок, хоти и не причинила потерь английскому флоту, тем не менее оказала прямое воздействие на дислокацию неприятельского флота. Одного появления германских подлодок было достаточно, чтобы, по крайней мере временно, удалить главные неприятельские силы из Северного моря и вызвать поход крейсерских эскадр в ложном направлении, к норвежским берегам для поиска там предполагаемых опорных пунктов германских подлодок.

10 августа выход из Северного моря оставался открытым, а Большой флот рассеян и удален за пределы Северного моря. Но такие результаты операции подлодок остались неизвестными германскому командованию, а между тем знание в этот момент действительной обстановки для него было бы неоценимым, открывая возможности в различных операционных направлениях, из которых важнейшим было устье Темзы и Канал.

На этом направлении германский флот получал некоторую возможность нанести удар части неприятельских сил, временно приостановить движение в Канале и, наконец, воспользовавшись моментом, выслать крейсера в океан.

Несмотря на потери, личный состав и материальная часть подлодок при выполнении операции в столь трудных условиях блестяще выдержали испытание. Командование могло убедиться в том, что в руках у него есть средство не только для нанесения вреда противнику, но и для организации далеко охватывающей разведки в таком масштабе, который был недоступен надводным судам. В такой разведке командование испытывало самую острую нужду вследствие полной неизвестности обстановки.

Крейсера в разведке подвергаются гораздо большей опасности быть уничтоженными превосходными силами противника, чем подлодки, уклоняющиеся от встречи погружением. Английские крейсера численностью и скоростью превосходили германские. Поэтому дальняя разведка потребовала бы поддержки крейсеров всем германским флотом, причем предел ее обусловливался бы расчетом не быть отрезанными превосходными силами или неизбежностью принять бой в невыгодных условиях. Широкая и дальняя воздушная разведка в то время по слабости техники этого рода оружия была невозможна и зависела от погоды. Поэтому массовое использование подлодок в целях дальней разведки для немцев было единственным средством выяснения обстановки на море.

Надо было продолжать попытки повторении подобных операций с таким же большим числом подлодок. Но, как пишет немецкий историк мировой войны, «тем более надо сожалеть, что подобные операции такого же планомерного характера и с таким же большим числом подлодок не повторялись в дальнейшем»{5}. [18]

3. Операция 3-й полуфлотилии подлодок против сторожевого охранения канала

Одновременно с поиском подлодок на север была предпринята другая операция подлодок о направлении к Каналу.

8 августа командующим флотом были получены сообщения верховного командования о начавшейся переброске английского экспедиционного корпуса во французские и бельгийские порты Канала. Для ограждения перевозок были выдвинуты силы между голландско-бельгийским и английским побережьем. 1-й флот находится в Северном море, видимо, готовым к действию. Обращалось внимание на то, что прикрывающие силы представляют хороший объект для операции легких сил, миноносцев, заградителей и особенно подлодок.

Германское морское командование считало, что без поддержки крупных кораблей едва ли возможно миноносцам в короткие светлые ночи прорваться в Канал и подойти к транспортам или хотя бы к прикрывающим их силам. Эта же операция совместно с главными силами в лучшем случае могла бы произвести задержку, но не помешать перевозке. Появление крупных германских сил перед Каналом немедленно стало бы известно противнику от достаточно выдвинутого вперед охранения, и транспортный флот всегда имел бы возможность своевременно укрыться в портах.

Германское командование не предъявило флоту никаких требований в отношении помехи перевозкам противника; более того, было сказано, что флот может не отвлекаться ради этого от прочих своих операций.

Таким образом, в задачу предстоящей операции входило: выяснить систему охранения Канала и нанести потери прикрывающим силам.

Когда были получены указания верховного командования, командующий флотом располагал только 4 боеспособными подлодками 2-й флотилии: U-19, U-21, U-22, U-24 (3-я полуфлотилия).

То расстояние, которое лодки покрыли в первую операцию, здесь привело бы их далеко за линию Дувр — Кале, но этот оперативный район был гораздо опаснее и в навигационном и в боевом отношении. Многочисленные банки, отсутствие ограждений, трудно поддающиеся учету сильные приливные течения создавали такие затруднения, в преодолении которых у лодок еще не было опыта. Кроме того, чтобы оказать сопротивление прикрывающим ситам противника или добраться до его транспортов, следовало рассчитывать на необходимость прорыва нескольких линий сторожевого охранения. Для действия в столь сложных условиях команды подлодок требовали еще обучения и нуждались в навигационной тренировке.

9 августа лодки должны были занять позиции на восточных подступах к Каналу, с рассветом подойти к предполагавшейся там неприятельской сторожевой линии, пройти ее и атаковать находящиеся [19] за нею более крупные сторожевые или прикрывающие силы. Это должно было оказать влияние на движение транспортов.

В охране Гельголандской бухты оставалась одна лодка, и поэтому была возвращена 4-я полуфлотилия из Балтики, посланная туда для тренировки.

8 августа 4 подлодки вышли из Гельголанда. Они должны были итти соединенно до точки в 40 милях к NW от Тершеллинга и потом продолжать путь веерообразно на расстоянии 12 миль друг от друга до параллели Тершеллинга, где предполагалось наличие одной сторожевой линии судов противника, вторая — предполагалась на линии Ярмут — плавучий маяк Хаак и уже за ней — главные объекты для атаки (схема 3).

Согласно приказу начальника 2-й флотилии, подлодкам надлежало проходить первую сторожевую линию в подводном положении, после чего всплыть для зарядки аккумуляторов. При этом считалось возможным продвинуться до параллели Гарвича. Если же между обеими сторожевыми линиями оказались бы неприятельские морские силы, подлодкам предстояло длительное движение в погруженном состоянии. «Благодаря попутному отливному течению лодки смогут достигнуть второй линии при 5-узловой подводной скорости приблизительно через 6 часов. Батареи будут наполовину израсходованы. Если на 2-й линии будут объекты, то их атаковать, если нет, — то дальнейшее продвижение бесцельно, ибо здесь течение в противоположную сторону и лодки будут расходовать зарядку, не продвигаясь вперед»{6}.

Выполнение этой операции также было значительно затруднено неблагоприятной погодой и сильным волнением на море, при котором было мало шансов на удачную атаку. Поэтому U-19 и U-21 повернули обратно от плавучего маяка Хаак, к чему их побуждала еще и неисправность дизелей U-19. U-24 прошла до параллели Гарвича, но никого не встретила. U-22 также достигла предельной линии, но имела встречи на широте 52? — 52° 30' с разведочными судами и истребителями противника, принудившими ее уклоняться с курса и уходить под воду. 11 августа она вернулась в Гельголанд, куда остальные лодки прибыли накануне.

В этой операции, произведенной малым числом подлодок и ограниченной к западу меридианом Остенде и к югу параллелью Гарвича, крупные силы противника не были обнаружены ни одной из подлодок. Средства были явно недостаточные, недостаточна была и глубина разведки. И здесь требовалось повторение операции в увеличенном масштабе.

Между тем, командование этим ограничилось и пришло к неверным заключениям, что сосредоточения главных сил для прикрытия перевозки экспедиционного корпуса не имеется, что может [20] быть и II флот находится вместе с I на севере, что может быть английская высадка еще не началась, или, что прикрывающие ее силы находятся гораздо западнее, чем предполагали.

Неутешительные результаты обеих операции, не рассеявших мрака неизвестности обстановки на море, побудили командование к постановке новых задач подлодкам и изменению метода разведки. Был намечен новый поиск не поперек, а вдоль предполагаемой линии блокады, и этот поиск в открытом море соединялся с разведкой у важнейших баз противника для выяснения организации береговой обороны. Одновременно лодкам ставилась задача: нанести противнику такие потери, которые побудили бы его к более тесной блокаде Гельголандской бухты.

С этой целью две лодки должны были произвести атаку на английские крейсера, которые, по имеющимся сведениям, держались на линии блокады Питерхэд — Эгерзунд, и затем обследовать районы перед Кромарти и Розайтом. Третья лодка должна была проникнуть до устьев р. Хэмбер для уничтожения могущих оказаться там крупных сил противника.

4. Операция подлодок U-20, U-21 и U-22 против линии блокады и баз противника

Для операции на линии блокады были избраны подлодки U-20, U-21 и U-22, у которых состояние механизмов наиболее отвечало требованиям дальнего похода. Они должны были итти соединенно к норвежскому берегу и от него, двигаясь вдоль предполагаемой линии блокады в 15-мильном расстоянии друг от друга, искать неприятельские силы. Намеченный для начала поиска исходный пункт у норвежского берега обусловливался выгодой более короткого перехода к нему, сравнительно с направлением Гельголанд — Питерхэд, и возможностью в случае дурной погоды или повреждения механизмов укрыться в норвежских шхерах. При этом категорически требовалось соблюдение норвежского нейтралитета. U-21, подойдя к шотландскому берегу, должна была итти к Кромарти, a U-20  — к Розайту, после чего возвращаться прямо к Гельголанду. U-22 должна была итти к р. Хэмбер и обратно (схема 4). От такой операции при малом числе имевшихся в распоряжении подлодок ожидался больший успех, чем от операции в перпендикулярном к линии блокады направлении. Однако, перпендикулярный способ имел то преимущество, что при мало известной обстановке линия блокады все же могла быть достигнута при достаточно далеком продвижении на север, но это требовало большего числа лодок.

U-20 и U-21 вышли из Гельголанда вместе днем 15 августа, но с наступлением темноты потеряли друг друга. Хоти обе лодки подошли к норвежскому берегу на другой день, одна вскоре после другой, но соединиться вновь не смогли. U-20 у берегов Ютландии (Люмфиорд) встретила неприятельский крейсер с миноносцами, [21] атаковать которые не было возможности. У норвежского берега лодка видела сторожевые корабли и истребителей. Далее она подверглась артиллерийскому обстрелу, заставившему ее погрузиться. На следующий день, преследуемая судами, атаковавшими ее накануне, и вынужденная к частым погружениям в течение всего дня, лодка прекратила попытки пройти к западу и с полпути повернула к Гельголанду, куда прибыла 19 августа{7}.

U-21 выполнила свою задачу до конца, установила наличие нескольких линий охранения из сторожевых судов и истребителей у обеих баз, однако, и она случаев для атаки не имела.

Попытка проникнуть за сторожевые линии не удалась, и после 7-дневного плавания в 1300 миль 21 августа лодка вернулась в Гельголанд.

U-22 вышла из Гельголанда 15 августа и на другой день заменила многочисленные рыболовные пароходы и многочисленные дымы, создавшие впечатление, что она находится между двумя сторожевыми линиями в расстоянии 60–65 миль от берега. Поэтому командир отказался от дальнейшего продвижения и продержался всю ночь на глубине 20 м. Подойдя на следующее утро к Флэмборо, он неожиданно увидел в 600 м рубку и перископ английской подлодки и посредством зигзагообразных курсов уклонился от атаки. Затем, ввиду показавшихся 2 истребителей, U-22 на долгое время вынуждена была погрузиться. На следующий день, кроме нескольких истребителей, не было замечено ни одного военного корабля. Ночь лодка провела лежа на грунте, команде был дан отдых. Ввиду безнадежности встречи с военными кораблями у р. Хэмбер, решено было итти к р. Тайн, но неисправности в дизелях потребовали возвращения. 20 августа лодка вернулась в Гельголанд.

Таким образом, и третья дальняя операция подлодок — поиск главных сил вдоль предполагаемой линии блокады и у выходов из баз — не увенчалась успехом. Ни одна лодка не имела случая произвести атаку.

Эти первые операции подлодок необходимо было рассмотреть подробно, ибо они очень ярко характеризуют условия боевой обстановки, взгляды германского командования на стоящие перед ним задачи и методы ведения войны. В данных операциях уже заложены зачатки методов использования подлодок для охраны своих баз, для наблюдения за базами неприятеля, для дальней разведки и получения опыта совместного плавания и преодоления навигационных трудностей.

В чем же причина неуспеха операции германских подлодок?

Перед подлодками стояли две цели: найти главные силы противника на двух важнейших оперативных направлениях и атаковать их. [22]

Причиной неуспеха в достижении первой цели были явное несоответствие между наличными средствами и поставленной целью (недостаточное количество лодок) и отсутствие настойчивости у командования в повторении таких операций с бóльшими средствами.

Неуспех в достижении второй цели объясняется обратным действием примененного командованием метода. Одно появление подлодок в районах расположения неприятельского флота заставило последний поспешно удалиться и тем лишило подлодки ценных объектов для атаки. Если бы действия подлодок были связаны, как это было выше отмечено, с действиями других кораблей германского флота, то операция имела бы успех. Следовало бы изменить метод в направлении совместных действий лодок с надводным флотом, задачей которого должно быть привлечение на себя крупных неприятельских сил для наведения их на подлодки. Однако, к такому методу немцы подходили ощупью, постепенно и подошли к нему не скоро. Понадобился длинный ряд операций, целый ряд ошибок и упущенных возможностей, прежде чем командование осознало необходимость обеспечения высылаемых с различными оперативными целями отрядов подлодок поддержкой всего флота.

Несоответствие средств поставленной цели в одном случае и неправильный метод — в другом вытекали из неверного учета обстановки и из того общего вывода из нее, который делали немцы в духе теории «владения морем» а именно, что первой задачей англичан будет вторжение в Гельголандскую бухту с целью уничтожения германского флота или тесная блокада Гельголандской бухты. Кроме того, этот вывод исходил из неверной оценки свойств нового оружия — мин заграждения, подлодок и миноносцев, — между тем как правильная оценка этого была сделана англичанами еще за три года до войны и побудила их отказаться от такой блокады и разработать новые способы дальней блокады и наблюдения за неприятельским флотом

Результаты первых трех операций подлодок привели германское морское командование к следующим заключениям:

«Английские главные силы и, вероятно, вообще все крупные военные суда держатся в таком расстоянии от германских берегов, что отыскание этих сил превосходит техническую способность подлодок. Гавани, могущие служить опорными пунктами для пополнения запасов, видимо, настолько сильно охраняются, что всякая возможность для подлодок проникнуть в ник исключается. Долгое пребывание подлодок на позиции перед портами вследствие дальности расстояния невозможно. Поэтому на первое время от дальнейших операций подлодок следует отказаться до тех пор, пока нельзя будет предположить, что английский флот подошел ближе»{8}. [23]

Для такого решения было слишком мало данных и потому оно было преждевременно, а между тем это решение явилось поворотным пунктом не только в использовании подлодок, но и в ведении войны на Северном море. Сведения о противнике оказывались столь ненадежными, что германское командование не считало возможным строить на них операции крупного масштаба. Оно считало необходимым прежде всего нанесение потерь противнику всеми возможными средствами «малой войны» и тем заставить его защищать свое восточное побережье. С этим соединилась не вполне обоснованная надежда побудить противника перейти к более тесной блокаде Гельголандской бухты. Проводимые до сих пор операции подлодок и повторные поиски крейсеров, дальность которых иногда простиралась на 120 миль от Гельголанда, обнаружили, что никакой блокады Гельголандской бухты, вопреки ожиданиям, не существует, и, следовательно, выход для надводных судов свободен. Поэтому ближайшие боевые задачи были возложены в первую очередь на легкие силы: крейсера, миноносцы, минные заградители. Скрытность и внезапность их действий должны были обеспечить успех операций. Кроме того, считалось, что некоторым обеспечением могли служить и подлодки. Этим решением линейный флот обрекался на бездействие. Помимо основной причины — стремления сберечь флот для решительного боя после ослабления главных сил противника — этому способствовало преувеличенное опасение неприятельских подлодок. И поскольку существовала недооценка подводного оружия по отношению к противнику, постольку существовала переоценка его по отношению к себе. Противоположными оценками нового, недостаточно еще изученного и испытанного оружия объясняются мотивы решения германского командования.

«Опыт последних германских морских маневров в мае 1914 г., — последних маневров перед войной, обработка опыта которых была закончена лишь перед началом военных действий, — произвел на всех начальников и командиров впечатление почти откровения, так как выяснилось, что внутренняя Гельголандская бухта представляет почти идеальные условия для операций неприятельских подлодок (благоприятные глубины, хорошая конфигурация дна и качество грунта, удобная ориентировка по о. Гельголанд).

Подлодки неприятельской стороны в течение первого дня маневров атаковывали почти каждое судно, причиняли большие потери главным силам как при постановке на якорь в Яде по внешнюю сторону бара, так и при выходах с темнотой в море и даже ночью в море, к северу от Гельголанда, и все это в условиях, весьма близко подходивших к действительности. Особенно сильное впечатление произвело то обстоятельство, что из-за находившихся на позиции перед устьями рек неприятельских подлодок развертывание главных сил своей стороны при их выходе в море было в значительной степени подвергнуто опасности. В течение [24] первых месяцев войны флот находился под сильным впечатлением маневров»{9}.

Оценка этих маневров, по официальному отчету, была более сдержанная «В военное время лодкам придется пройти мимо идущих большим ходом и зигзагообразными курсами в тесном строю сторожевых сил и незаметно занять позицию для атаки идущих большим же ходом и частью меняющих курсы главных сил, что подлодкам будет очень трудно сделать, принимая во внимание, что они этому не обучались в мирное время». Эта правильная оценка исходила из выработанного уже правильного способа действий эскадры, атакуемой подлодками, и отсутствия выработанного метода атаки подлодками надводных судов, идущих в тесном строю. Этим объясняется, почему немцы не потопили ни одного боевого корабля при движении английских судов в строю{10}. Англичане были в этом отношении счастливее. Их подлодкам не раз удавалось подорвать идущие в строю германские боевые корабли, преимущественно концевые. Секрет заключался в том, что английские подлодки заранее знали о движении германского флота и заблаговременно занимали позиции на его путях (фарватерах), на которых маневрирование и движение переменными курсами было стеснено минными заграждениями.

Преувеличение подводной опасности для боевых судов было всеобщим и наблюдалось как у немцев, так и у союзников, как у командования, так и у личного состава. Английский флот, весьма стесненный в своих передвижениях, принужден был неоднократно покидать Северное море из страха перед подлодками. Этот страх усугублялся к тому же многочисленными ложными донесениями о замеченных в море перископах.

При такой общей нервности простого донесения о неприятельской подлодке было достаточно, чтобы удержать от выхода в море не только большие боевые корабли, но и легкие крейсера. Кроме того, беспокойство усиливалась и отсутствием ясного представления о способах борьбы с новым оружием. В этот начальный период средствами борьбы с подлодками были скорострельная артиллерия, таранение и уклонение от курса при замеченной торпеде. Предохранительными мерами в море служили зигзагообразное движение и не всегда соблюдавшееся охранение дозорными судами, главным образом миноносцами. На якоре — сети и охранение сторожевыми судами

Между тем, английские подлодки 8-й флотилии, начиная с первого дня войны, постоянно находились в Гельголандской бухте{11}. [25]

О появлении первой английской подлодки в Гельголандской бухте было доложено уже через несколько часов после начала войны с Англией одним из миноносцев портовой флотилии крейсеру Штетин, находящемуся на сторожевом посту перед северной гаванью Гельголанда. Отсюда следует, что английская подлодка с соответствующим заданием быта выслана за 24 часа до начала войны.

Результатом появления подлодки было немедленное отозвание сторожевых легких крейсеров в устья рек, усиление сторожевого охранения миноносцами и приказание протралить Гельголандскую бухту.

Это траление всегда оказывалось безрезультатным, но зато вне района Гельголанда, в дальнем расстоянии от острова, часто устанавливалось присутствие неприятельских подлодок.

5. Совместная операция легких сил и подлодок в Хуфден и на Доггер-Банке

Одновременно с проведением последней операции подлодок было решено провести операцию в Хуфден (так называли немцы район, находящийся южнее линии Тершеллинг — Флэмборо Хэд) — единственный район, в котором можно было с уверенностью встретить английские силы, так как здесь англичане были связаны необходимостью держать сторожевое охранение из истребителей, прикрывающих движение транспортов с войсками. Против них и должен был быть направлен удар. Это была первая дальняя операция надводных сил в рамках, указанных оперативным приказом. В операцию были назначены два легких быстроходных крейсера Штрасбург и Штральзунд. Задачей их являлась атака сторожевой линии неприятеля, предполагавшейся, примерно, на параллели 52°30'. После короткого энергичного удара крейсера должны были вернуться. Одновременно две подлодки — U-19 и U-24  — должны были занять позиции: U-19 севернее 53-й параллели, U-24  — южнее, примерно, по меридиану Маасского плавучего маяка, в 20 милях друг от друга. С этих позиций они должны были атаковать английские суда, которые, преследуя возвращающиеся германские крейсера, могли быть наведены на позиции подлодок (схема 5).

Чтобы у крейсеров не было сомнения в месте позиции подлодок, последние должны были быть поставлены на позиции самими крейсерами. От превосходных сил противника крейсерам следовало уклоняться и стараться навести их на свои подлодки. Пользоваться радио во время операции следовало особенно осторожно.

Поддержка крейсеров подлодками, находящимися на позиции, не могла считаться существенной. Район предполагаемой встречи отстоял на 150 миль от ближайших германских якорных пунктов. Поэтому на случай необходимой поддержки было приказано [26] третьему легкому крейсеру Кольбергу занять позицию в 40 милях к NW от острова Тершеллинга, а трем линейным крейсерам находиться на рейде Шиллиг, иметь пары то всех котлах и быть в полной готовности к выходу. Такая полумера имела лишь моральное значение и была следствием нежелания подвергать крупные корабли риску нападения подлодок. В то же время не было сочтено необходимым придать легким крейсерам, посылаемым в операцию, хотя бы полуфлотилию эсминцев для охраны от подлодок и использования их в возможных ночных атаках.

Во время операции утром 18 августа произошла на параллели Ярмута встреча Штрасбурга с тремя английскими подлодками, из которых две не успели погрузиться и были обстреляны с дистанции 58–46 каб. Штральзунд, шедший восточнее Штрасбурга, примерно, в то же время, около 6 ч. 30 м. утра, увидел два отряда неприятельских истребителей и легкий крейсер, шедшие, повидимому, на соединение. Во время боя подошел второй неприятельский крейсер, и Штральзунд дотжен был уйти, так как несмотря на вызов по радио, ни Штрасбург, ни Кольберг не могли своевременно притти на помощь. В начале боя U-24 находилась в непосредственной близости от Штральзунда, который, будучи занят боем, не дал знать лодке по радио об обстановке. Лодка, предоставленная самой себе и не видя неприятеля, вернулась.

Вскоре оба крейсера, не преследуемые неприятелем, прошли мимо U-19, накопившейся на Северной позиции; лодка, пройдя на юг и не встретив неприятеля, также вернулась в Гельголанд.

Итак, в этой совместной операции подлодки, несмотря на то, что одна из них находилась на весьма благоприятной позиции, также не дошли до атаки. Разъединенные германские крейсера не могли оказать помощь друг другу, при поспешном отходе им не удалось навести английские крейсера на позиции своих лодок. Лишенные поддержки более крупных сил, они упустили возможность уничтожения части неприятельских судов.

Следующая операция, намеченная на 18 августа в день возвращения крейсеров, была направлена к Доггер-Банке, где надеялись застать английские силы, прикрывающие рыболовные суда.

Кроме судов, охраняющих Канал и опорные пункты английского побережья, это были единственные доступные в то время объекты для атаки.

Подготовкой к операции на этот раз должна была служить дальняя разведка крейсеров и миноносцев, но она была прервана по причине, очень характерной для тогдашних понятий, а именно — вследствие обнаружения к западу от Гельголанда неприятельской подлодки. После поиска двумя флотилиями эсминцев и двумя самолетами операция была назначена на 21 августа.

Для обеспечения ее снова была признана достаточной высылка одного легкого крейсера в пункт на 90 миль к западу от Гельголанда. Два линейных крейсера и броненосный крейсер Блюхер [27] должны были находиться на рейде Шиллиг в полной готовности к выходу в море. Намерение командира разведочных судов выдвинуть линейные крейсера на 100 миль к WNW от Гельголанда для поддержки легких крейсеров было отклонено командующим флотом, и, надо полагать, это было сделано из опасений нападения подлодок.

В операции у Доггер-Банки участвовали два легких крейсера: Росток, Штрасбург, и 6-я флотилия эсминцев. Некоторое обеспечение этих крейсеров, выдвинутых далеко вперед, предполагалось осуществить высылкой трех подлодок на позицию к SO от Доггер-Банки. Приказание об этом было получено поздно и исполнить его можно было лишь немедленной посылкой готовых к походу лодок U-5, U-16 и U-17 в сопровождении легкого крейсера Гамбург, который после занятия лодками позиций остался в некотором расстоянии, не выдающем присутствия подлодок, в качестве их защиты и для наведения неприятельских сил на подлодки.

Согласно приказу начальника 1-й флотилии подлодок, они должны были занять позицию в 120 милях от Гельголанда и в 60 милях позади предельных пунктов, до которых должны были дойти крейсера на Доггер-Банке. Лодки, дабы не мешать друг другу, располагались по углам равностороннего треугольника, стороны которого равнялись 20 милям (схема 6).

Чтобы быть своевременно на позиции, лодки должны были выйти из Гельголанда почти одновременно с крейсерами и миноносцами, однако, не находясь с ними в тактическом соединении.

В 75 милях от Гельголанда Росток был атакован английской подлодкой. Подлодка, видимо, заранее заняла точную позицию на курсе крейсеров и держалась на месте, поэтому с крейсера не было замечено никакого следа от перископа, могущего выдать ее присутствие. Лодка была замечена по следу торпеды лишь после произведенного ею с дистанции 600 м (3,2 каб.) торпедного выстрела. Быстрым уклонением от курса крейсеру удалось избежать попаданий двух выпущенных лодкою торпед, прошедших вплотную перед форштевнем. Открытый по лодке огонь, ввиду быстрого ее погружения, оказался безрезультатным.

Дальнейший путь продолжался зигзагообразными курсами. На месте замеченной подлодки был оставлен миноносец, чтобы мешать лодке всплыть или захватить ее в момент всплытия. Оставление одного миноносца, который мог подвергнуться повторным атакам подлодки, было признано ошибочным, и в дальнейшем было принято за правило оставлять в таких случаях пару миноносцев для взаимной поддержки.

Кроме потопления 9 рыбачьих пароходов других результатов операция не достигла, и 22 августа крейсера и подлодки вернулись в Гельголанд. [28]

6. Использование подлодок в Гельголандской бою

Тяжелый урок был получен немцами в Гельголандской бою 28 августа, закончившемся потерей 3 легких крейсеров. Этот бой сразу обнаружил и непригодность системы охранения, и неправильную дислокацию главных сил за баром, и неправильный метод использования легких сил и подлодок.

В Гельголандской бою подлодки обеих сторон принимали пассивное и безрезультатное участие в силу ошибок своего командования. В результате этого боя еще строже предписано было не рисковать флотом, а расширить в дальнейшем деятельность отдельных лодок.

На случай внезапного появления неприятеля у Гельголанда приказом начальника подводных лодок Бауэра от 25 августа были назначены позиции подлодок: на I линии длиной в 9 миль на NO от о. Гельголанд и на II линии длиной в 12 миль, прикрывавшей Гельголандскую бухту с W (о. Гельголанд — плавучий маяк Везер). В I линию из-за малых глубин были назначены 4 малых лодки, во II линию — 5 лодок.

С получением приказания лодки должны были выходить на позиции самостоятельно. Лодки, назначенные в I и II линии, выходили первыми. Остальным 9 подлодкам бы то указано, у каких кораблей им собираться и в каком месте (между плавучим маяком Эльбе и о. Гельголанд). Собравшись здесь, лодки должны были оперировать в зависимости от обстановки, если не последует особых приказаний от начальников полуфлотилий. Крейсера, состоящие при флотилии (Гамбург и Штетин), сначала прикрывают выход подлодок, а потам действуют в зависимости от обстановки.

Начальник 1-й флотилии подлодок находился на крейсере Гамбург. В день боя крейсер находился в доке и не был готов к выходу, поэтому распоряжаться подлодками пришлось начальнику 2-й флотилии, находившемуся на крейсере Штетин перед Гельголандом. В соответствии с упомянутым приказом, в 8 ч. 33 м. утра было отдано подлодкам распоряжение занять предусмотренные планом позиции.

На Гельголанде находилось 6 лодок, но не все из них были готовы к немедленному выходу, так как последние 4 дня производились учебные торпедные стрельбы, и лодки приступили к переборке механизмов. Лишь 2 подлодки были готовы к плаванию под электромоторами{12}.

Германские подлодки начали выходить в 9 ч. утра. U-5, U-10, U-25, U-24 и U-28 получили приказание занять II линию и действовать по своему усмотрению. U-16 должна быта итти на доносившийся с SW орудийный гул и попытаться атаковать неприятельские [29] силы, действующие против устья залива Яде или возвращающиеся оттуда.

Как известно, англичане имели целью отрезать и уничтожить германское сторожевое охранение, и поэтому бой разыгрался к западу от II линии германских подлодок. Известие о появлении британских линейных крейсеров побудило начальника 1-й флотилии к действию. До сих пор он находился в Вильгельмсхафене, предоставляя распоряжаться начальнику 2-й флотилии, но теперь он дал радио о необходимости полного использования подлодок против столь ценных объектов. Однако, время для успешного действия подлодок было упущено.

Вместо того чтобы занимать позицию в глубоком тылу, на которую никто не думал покушаться, подлодки должны были бы сразу пойти на запад. Однако, это не было сделано в силу укоренившихся предположений, что неприятель пойдет со своими большими кораблями к устьям рек, чтобы атаковать германские суда еще при выходе из них. Поэтому от посылки подлодок к западу от Гельголанда отказались, опасаясь лишить бухту охраны.

В 14 ч. Штетин увидел английские линейные крейсера и отступил перед ними к Гельголанду. Предложение выслать против них подлодки также было признано безнадежным.

Такая бездеятельность подлодок в этом бою, при наличии ценных объектов дли их атаки, являлась большим упущением командования. Эту бездеятельность усугубляла к тому же неблагоприятная погода, пасмурность и туман, из-за которых надводное движение подлодок было почти невозможно. Сильно связывала деятельность подлодок и медлительность их погружения, во время которого подлодки, находясь еще в надводном положении, легко могли попасть под обстрел шедших большим ходом неприятельских судов.

Впоследствии на этот существенный недостаток было обращено внимание и продолжительность погружения была сокращена с 5 мин. до 2 и даже до 1 мин.

С английской стороны в Гельголандском бою участвовали подлодки 8-й («заморской») флотилии. Еще накануне 5 из них были высланы для занятия позиций перед устьем рек, чтобы воспрепятствовать действиям германского флота против английских истребителей. Внутренняя линия из 3 подлодок (Е-4, Е-5, Е-9) находилась к северу и югу от Гельголанда. Этим лодкам надлежало, не обнаруживая себя до известного момента, держаться в удобном положении, чтобы атаковать каждый германский крейсер, имеющий намерение отогнать английские истребители.

Три подлодки (Е-6, Е-7, Е-8), с которыми начальник 8-й флотилии пошел к Гельголанду лишь на рассвете 28 августа, должны были образовать внешнюю линию в 40 милях мористее. Этим лодкам надлежало обнаружить свое присутствие. Задачей их было заманить германские миноносцы в море. [30]

Вследствие промахов в британской штабной работе сведения о привлечении к операции 3 линейных крейсеров и отряда легких крейсеров Большого флота не дошло до начальника гарвичских сил и начальника 8-й флотилии подлодок. Также не были предупреждены о районах, где будут оперировать британские подлодки, и начальники отрядов линейных и легких крейсеров. Это упущение привело к невероятной путанице, причем британские истребители спасались от своих же легких крейсеров. Флагманский крейсер начальника отряда легких крейсеров атаковал свою же подлодку, избежавшую гибели только тем, что она успела нырнуть под флагманский корабль, после чего начальник отряда легких крейсеров счел за благо совсем уйти из опасного района{13}

«Германцы ничего не знали о нашей дефективной работе штаба и той опасности, которой мы избегли», — говорит Черчилль, признавая, что достигнутый успех можно приписать только случаю{14}.

Результат Гельголандского боя заставил германское командование обратить внимание на неправильный метод использования подлодок для обороны Гельголандской бухты. Для прикрытия лодками подходов к бухте было решено часть лодок (U-19, U-22, U-24 и U-28) вместе с флагманским крейсером 2-й флотилии Штетин перевести в устье р. Эмс. Туда же были переведены в скором времени U-27, U-29 и U-30. На Эмскую флотилию возлагалась охрана бухты с запада.

Германские минные заграждения у английских берегов и германские подлодки представляли собою оружие, с которым у англичан еще не было опыта борьбы и непосредственно с которым флот бороться не мог. Этому оружию надо было противопоставить иные средства. Уже с 1 сентября помимо штатных отрядов тральщиков и сторожевых флотилий в кампании участвовали 250 рыбачьих траулеров, дрифтеров, специально предназначенных для атак подводных лодок. Однако, этих средств считалось недостаточно и их количество систематически увеличивалось. Потребовалось не малое время, чтобы все эти суда организовать и обучить их личный состав порученному им делу. «В обязанности этих судов входили тральные работы, наблюдение за протраленными фарватерами, слежка за подлодками, осмотр судов, заподозренных в качестве заградителей или маток подводных лодок»{15}.

Многочисленные флотилии таких судов, встречаемые германскими подлодками у баз противника, являлись одной из причин неуспеха германских подлодок.

Однако, якорная стоянка британского флота в Скапа-Флау оставалась совершенно незащищенной и имела 4 прохода, через которые могли проникнуть германские подлодки. Ни входить, ни выходить английский флот не мог без предварительного траления. Насколько ненадежна была охрана Скапа-Флау от подлодок, свидетельствует [31] случай 1 сентября. Три эскадры дредноутов с легкими силами и другими мелкими судами стояли на якоре в Скапа-Флау в 3-часовой готовности. Погода, обычная для этих мест, — густой мокрый туман — весьма благоприятствовала неожиданной атаке. Вечером крейсер Фалмут, стоявший в северо-восточном проходе, открыл огонь и донес, что стрелял по подлодке. В результате весь флот вышел в море и вернулся только с восходом солнца.

7. Атаки подлодками боевых кораблей

В начале сентября ко входу в Розайт были посланы U-20 и U-21. 5 сентября несколько южнее залита Фирт-ов-Форт командиру U-21 Херзингу удалось потопить Патфайндер, флагманский корабль начальника 4-го отряда английских сторожевых миноносцев. Патфайндер погиб в 4 мин. со всем экипажем. Это был первый корабль, погибший от подлодки.

«Отвага, дерзость, уменье, с которыми действовали германские подлодки, требовали от сторожевых судов величайшего внимания и напряжения. Особенно энергично действовали лодки в районе Фирт-ов-Форт, откуда адмирал Лори доносил, что все его наличные силы совершенно истрепаны беспрерывной сторожевой службой. В течение сентября эти суда были атакованы свыше 10 раз, но сами уничтожили лишь одну лодку»{16}. Борьба с подлодками при помощи подлодок оказалась неудовлетворительной, и становилось ясно, что единственным радикальным средством являются надводные корабли с большим ходом и в гораздо бóльшем количестве.

Как бы в ответ на гибель Патфайндера, 12 сентября в Гельголандской бухте был потоплен старый германский крейсер Хела, английской подлодкой Е-9 (командир Хортон). Е-9, производя разведку в Гельголандской бухте в ночь на 12 сентября, легла на грунт на глубине 120 фут. в 6 милях к SW от Гельголанда. Всплыв с восходом солнца, лодка увидела в 2 милях легкий крейсер. Подойдя на 20 ярдов (1 ярд=0,914 м), лодка выпустила 2 торпеды и, уходя на глубину, услышала взрыв. Поднявшись вновь, увидела, что крейсер стоит с большим креном. Кроме того, лодка подверглась обстрелу с какого-то судна, ей невидимого, и вновь должна была погрузиться. Всплыв через час, командир лодки увидел на месте крейсера только пять тральщиков. Всю дальнейшую часть дня германские миноносцы не давали лодке всплыть и только ночью ей удалось подняться и зарядить батареи. [32]

16 сентября командующий флотом Северного моря получил от начальника германского морского генерального штаба следующую телеграмму:

«Идет усиленная переброска войск в Остенде. Помешать ей было бы важно для сухопутного генштаба. Прошу обсудить возможность посылки одной подлодки, несмотря на трудность кораблевождения».

В эти дай был жестокий равноденственный шторм. Две подлодки, U-24 и U-8, бывшие в море с 16 сентября, дошли только до плавучего маяка Хаак. Операцию, порученную U-9 под командой Веддигена, можно было начать только 20 сентября. Чтобы подлодка имела больше шансов на успех, ей была указана позиция между плавучим маяком Вест-Гиндер и Остенде, вне опасных Остендских отмелей и в то же время на путях, ведущих из Канала и Темзы. Шторм весьма затруднял плавание, компас из-за качки был ненадежен, счисление не точно, приходилось определяться по берегу. 21 сентября U-9 попробовала лечь на дно, но и на глубине 25 м лодка билась о грунт. Команде U-9 пришлось вторую ночь вести тяжелую борьбу с волнами. В час ночи 22 сентября при стихшем ветре в темноте с поднявшейся лодки в расстоянии 1000 м были замечены корабли с потушенными огнями; командир лодки приказал погрузиться и ради предосторожности пройти под водой несколько на запад. На рассвете лодка всплыла в 22 милях к западу от маяка Шевенинген. В 6 ч. утра на южном горизонте показались мачты. Уйдя под воду, командир лодки вскоре распознал в перископ три английские крейсера. Тогда он пошел в атаку, решив не упустить ни одного из них{17}. В 7 ч. 20 м. была выпущена одна торпеда по среднему кораблю (Абукир) с расстояния 500 т. Корабль затонул. В 7 ч. 55 м. был дан залп из двух аппаратов по восточному кораблю (Хог) с расстояния 350 м. Обе торпеды попали. В 8 ч. 20 м. — новый залп из двух аппаратов по западному кораблю (Кресси) с расстояния 1000 м. Слышен был взрыв. Всплыв, командир лодки увидел корабль с дифферентом, но без крена. Для верности в него была выпущена последняя шестая торпеда, от которой корабль перевернулся и затонул. Такой блестящий успех, достигнутый одной лодкой в течение 1 ч. 15 м. при бурном море, объяснялся отсутствием у англичан каких бы то ни было мер предосторожности. Однако, в этом успехе не малую роль сыграла настойчивость личного состава германской подлодки.

Охрана английских крейсеров, состоявшая из миноносцев, вследствие шторма была отпущена еще с 19 сентября. Особой тревоги подводная опасность не вызывала, так как считалось, что при короткой волне, которая здесь бывает при штормах, когда самые лучшие миноносцы не в состоянии держаться в море, подлодки успешно действовать не могут. Начальник эскадры полагал, [33] что неприятель не будет искать его здесь, так как крейсера еще недавно были в дозоре у Доггер-Банки. Отделяясь от крейсеров, начальник эскадры приказал до прихода миноносцев, во избежание атак подлодок, ходить переменными курсами. Невзирая на это, эскадра двигалась без зигзагов, корабли держались на траверзе на расстоянии 2 миль друг от друга и имели скорость только 10 узлов. Для отражения подлодок с каждого борта имелось лишь по одному орудию, готовому к действию.

Атака U-9 была произведена на Абукир около 6 ч. 30 м. утра. Через 25 мин. после взрыва Абукир затонул. Крейсер Хог подошел к месту гибели и остановился в 2 каб. для опасения погибающих. Как только опущенные шлюпки позволили дать ход, в крейсер попало 2 торпеды. По замеченной подлодке крейсер открыл огонь. Через 10 мин. после попадания торпеды Хог пошел ко дну. Кресси подавал сигнал о помощи, оставаясь на месте. В этот момент с правой стороны в 2 каб. впереди траверза показался перископ и послышался шум торпеды. Одна торпеда попала, другая прошла под кормой. После открытия огня в крейсер попала еще одна торпеда, которая доконала Кресси; он перевернулся и, продержавшись 15 мин. вверх килем, — исчез.

Гибель 3 крейсеров, оставленных без охранения, произвела в Англии потрясающее впечатление, тем более, что крейсера были укомплектованы резервистами, большею частью семейными и осборнскими кадетами. Сначала думали, что в атаке участвовало 5–6 лодок. Когда немцы объявили, что действовала только одна лодка, этому не поверили. В действительности это была сравнительно старая лодка, не выходившая ранее в море.

Опасность нападения подлодок представлялась столь грозной, что были предприняты коренные меры, шедшие в разрез с традициями и приемами боевой службы на британском флоте. «Ни одно правило, — говорит Корбетт, — не было формулировано так непреклонно в английской службе, — начиная с боевых инструкций Блека 1653 г.. Монка, Гоу 1779 г. и до последних, изданных в период великих войн, закончившихся в 1816 г., — как правило о взаимной поддержке»{18}.

Однако, это правило не отвечало современной обстановке и свойствам нового оружия. Все признаки говорили за то, что лицо войны на море меняется и нужны радикальные меры.

Такой первой мерой было общее приказание, что если один или несколько кораблей в отряде подвергнутся нападению подлодки или взрыву на минном заграждении, эти корабли должны быть предоставлены самим себе, остальные же корабли должны выйти из опасной зоны, призывая малые суда для оказания помощи пострадавшим. Второй мерой было запрещение броненосным кораблям останавливаться для осмотра коммерческих судов. Для [34] этой цели в состав крейсерских эскадр были введены малые вооруженные суда. Кроме того, был отставлен перевод 5-й эскадры линейных кораблей в Ширнесс и образован новый дозор у восточных берегов Шотландии

Через 3 недели (11 октября) последовала гибель русского крейсера Паллады в устье Финского залива. Крейсер шел прямым курсом без охраны миноносцев и был потоплен подлодкой U-26.

15 октября Отто Веддиген на своей U-9 атаковал крейсер Тезей и потопил крейсер Хаук, входившие в 10-ю крейсерскую эскадру и находившиеся в составе дозора на параллели Питерхэда.

Крейсера шли в строе фронта в 10 милях друг от друга. Шедший с ними рядом крейсер Эндимион подозвал к себе Хаук для передачи ему почты. Оба крейсера застопорили машины. Черев час Хаук был взорван и погиб с такой быстротой, что одна из двух опущенных шлюпок не успела отойти и погибла под перевернувшимся крейсером. Вслед затем U-9 атаковала быстроходный лидер Свифт, посланный на поиски крейсера Хаук, а несколько часов спустя атаковала дивизион эсминцев, высланный в дозор к восточному проходу в Скапа-Флау. Атака была произведена с расстояния 1,5 каб. Торпеда прошла в 2 фут. перед форштевнем эсминца Нимфа, затем по его правому борту углубилась и прошла под ахтерштевнем, после чего пересекла курс эсминцев Немезида в расстоянии 1 каб. и Аларма в 0,5 каб.

Угроза пребыванию Большого флота в Скапа-Флау и Лох-ю, куда также 7 октября проникла германская подлодка, требовала радикального изменения дислокации флота. Средства для обеспечения стоячки флота в Скапа-Флау и Лох-ю подготовлялись с возможной поспешностью, но срок их готовности не мог быть установлен. Поэтому для этой цели были избраны бухты Скэй и Мэлл на западном берегу Шотландии и Лоч-Суилли — закрытое якорное место на северном берегу Ирландии.

Кроме переноса базирования Большого флота, адмирал Джеллико решил перенести к северу и всю систему дозоров. После гибели крейсера Хаук и появления U-9 перед Скапа-Флау, Большой флот не возвращался в Северное море, невзирая на начавшиеся операции у фландрского побережья.

8. Операции подлодок у фландрского побережья

Активные действия отдельных подлодок, вне связи с действиями боевых кораблей, происходили одновременно и в направлении Канала.

В конце сентября U-18 впервые удалось пройти узкость Дувр-Кале и атаковать легкий крейсер Аттентив. Организованный поиск подлодки четырьмя дивизионами эсминцев был безуспешен. [35]

Поставленное после этого (2 октября) англичанами минное заграждение у входа в Канал не явилось непреодолимым препятствием для подлодок. Почти все мины стояли у самой поверхности, и лодки обходили их в надводном положении. Лодкам удалось установить точно границы заграждения и избегать его при дальнейших походах.

10 октября, в день встречи канадских транспортов, германские подлодки были замечены в Канале у мыса Гри-Не и о. Уайта.

13 октября U-21 была послана в Остенде, где, по сведениям воздушной разведки, находились 5 английских военных кораблей и 20 транспортов. Несколько раз подлодке приходилось уходить на глубину от преследования миноносцев, и лишь 18 октября ей удалось под самым берегом пройти в Остенде. Однако, рейд оказался пустым, так как большие корабли ушли оттуда 14 октября. 15 октября Остенде был занят немцами. Запросить же по радио, кем занят Остенде, U-21 не могла, так как была сломана радиомачта. 19 октября подлодка вынуждена была уйти обратно из-за аварии в машине.

К этому времени германские войска продвинулись западнее Остенде к Мидль-Керке. С 19 октября германские позиции непрерывно обстреливались с моря мониторами и истребителями противника. 20 октября немцы при поддержке своих тяжелых батарей нанесли главный удар на предмостное укрепление Ньюпорта. К вечеру английские суда расстреляли все запасы снарядов, и бельгийцы начали отход к Ньюпорту. В связи с этим пришлось очистить все позиции на Ипрском канале.

В этот день германский морской генеральный штаб телеграфировал командующему флотом, что в ближайшие дни предполагается занятие Дюнкирхена, а затем и Булони; требовалась посылка подлодок в Канал для действий против английских кораблей, обстреливающих фланг немцев; кроме того, требовалось подготовить все необходимое для перевода полуфлотилии подлодок в Зеебрюгге, как только этот порт будет очищен от мин.

21 октября в Канал были посланы 3 подлодки — U-27, U-24 и U-30: первая в Кале, вторая в Булонь, третья в Гавр{19}. В этот день немцы готовились к переходу через р. Изер. Пришедшие с рассветом английский легкий крейсер, канлодка и 4 истребителя открыли беглый огонь по немецким войскам. Суда стреляли непрерывно в течение 11 часов. Один только крейсер выпустил 1100 гранат. Во время боя среди английских судов распространился слух о близости германской подлодки. Повидимому, это было известие о появлении подлодки еще 18 октября у маяка Виллинген. В результате канлодка была отослана обратно, крейсеру было приказано уходить, как только вернутся мониторы, истребители [36] образовали противолодочную охрану стрелявших судов, а французы поставили минное заграждение восточнее Остенде. Тревога, однако, оказалась ложной.

22 октября английская канлодка и один из истребителей сочли себя (ошибочно) атакованными подлодкой. Вследствие их донесения, британское Адмиралтейство приказало всем кораблям, присутствие которых не обязательно у берегов, немедленно уйти в Дюнкирхен.

Одновременно в угрожаемый подлодками район были посланы 3 рыболовных парохода с противолодочными средствами, дивизион истребителей из Гарвича и снабженные сетями лихтеры для защиты больших кораблей от подлодок во время обстрела.

Все же эти меры считались недостаточными, пока Остенде будет использоваться немцами как база подлодок.

Британским Адмиралтейством был отдан приказ об обстреле Остенде и закупорке выхода пароходами, но выполнение этого приказа было отложено в надежде на скорое занятие Остенде с суши французскими войсками

23 октября одна из посланных в Канал подлодок U-24 подошла к Ньюпорту и увидела под берегом легкий крейсер и 2 миноносца, но из-за отмелей не могла к ним подойти. На следующее утро U-24 пошла к Булони. U-27, которая должна была крейсировать между Дюнкирхеном и Кале, вечером 23 октября тоже подошла к этому району и легла на грунт в 9 милях от Кале. В ту же ночь третья лодка (U-30) легла на грунт около мыса Гри-Не. Таким образом, к вечеру 23 октября 3 подлодки подошли к району боевых действий. Радиосвязь с ними не была еще налажена, и потому инструкции им не могли быть даны.

Спустя некоторое время около Остенде была установлена радиостанция специально для переговоров с подлодками. Заход в Остенде и Зеебрюгге был пока еще категорически запрещен ввиду невозможности обеспечить безопасность входных фарватеров: не было ни тральщиков, ни приморских батарей, которые могли бы отогнать подошедшие для обстрела корабли.

В этот же день, 23 октября, германское морское командование получило телеграмму из Главной квартиры, требовавшую действий против английских мониторов. Вследствие этого были посланы 2 подлодки специально для атаки стрелявших по берегу кораблей. Обе лодки не дошли до места назначения: одна столкнулась ночью с английским миноносцем, у другой случилась авария в машине. Обе вернулись в свои базы.

26 октября положение бельгийцев стало критическим. В помощь им англичане решили послать линкор Венеребл, который 27 октября прибыл к месту боя и стал на якорь под защитой опущенных сетей. Но во время обстрела германских позиций охраняющие линкор миноносцы донесли об обнаруженной подлодке, и линкор было решено отправить в Дюнкирхен. [37]

Итак, чтобы задержать наступление немцев, у союзников осталось последнее средство — открыть шлюзы Ньюпорта и затопить всю местность к востоку. На это они возлагали последнюю надежду. Но это мероприятие можно было осуществить только через два дня.

28 октября Венеребл, 3 монитора и канлодка снова вышли на позицию. Английским кораблям было приказано беречь снаряды. В этот день снова было получено донесение о появлении немецкой подлодки, которую приказано было уничтожить. Венеребл ушел на рейд Ла-Панн. Рано утром 29 октября подлодка была усмотрена и в Ла-Панн, где стоял на якоре Венеребл, однако, атаки не последовало.

30 октября германские батареи с успехом вели обстрел английских кораблей. Ввиду все более усиливающейся меткости их огня и вывода из строя второго миноносца, английский адмирал считал положение своих судов тягостным, особенно в связи с участившимися донесениями о появлении подлодок. Хотя эти донесении в большинстве случаев оказывались ложными, но они крайне нервировали личный состав.

Потопление немецкими подлодками английского миноносца Либерти (30 октября, в 8 милях от Кале) и крейсера Гермес (31 октября, вблизи Дувра) заставило английское командование отозвать Венеребл в Англию, а вместо него послать крейсер Ривендж, специально приспособленный для обстрела берегов.

Между тем, шлюзы были открыты, и вода делала свое дето, медленно, но верно затопляя прилегающую к морю местность. Хотя немцы продолжали упорные атаки против Рамскапелле еще в течение двух дней, но к 2 ноября должны были оставить левый берег Изера, бросая орудия, снаряжение и запасы в затопленной местности.

Британское Адмиралтейство получило сведения о выходе в море германских линейных крейсеров. В связи с этим тотчас же был отозван адмирал Худ с истребителями от фландрского побережья. 3 ноября германские линейные крейсера обстреляли Ярмут. В этот же день командование Флотом открытого моря запросило германскую Главную квартиру, нужно ли послать к фландрскому побережью подлодки.

По получении уведомления, что немецкие войска сильно страдают от огня английских кораблей, были посланы две подлодки: U-12 и U-29; первой было приказано остаться в районе Остенде — Булонь, а второй, если в этом районе не окажется неприятельских кораблей, перейти к западному выходу из Канала и крейсировать у южного входа в Ирландское море.

8 ноября U-12 появилась на рейде Ньюпорта и запросила по радио у Остенде сведения о противнике (это был первый случай переговоров подлодки с новой базой). U-12 заметила под берегом небольшие корабли, ведущие по берегу огонь. Пытаясь выйти на позицию для атаки, U-12 несколько раз садилась на мель. В результате, [38] обнаружив себя, подлодка была вынуждена отказаться от дальнейших попыток атаковать неприятельские корабли. Обнаружив порку, корабли ста ни отходить от берега В этот момент подошла другая подлодка — U-29. Убедившись, что английские корабли прекратили операцию, обе подлодки вернулись обратно.

Какие выводы можно сделать в отношении задам и методов использования подлодок в этой важной по своим результатам и последствиям операции?

В течение всей операции ни один из кораблей, обстреливавших берег, фактически не подвергался атаке подлодок.

Вместо того чтобы сосредоточить усилия подлодок в самом важном пункте, на самой важной задаче — содействии продвижению армии путем непосредственной атаки обстреливавших кораблей или хотя бы демонстрацией атаки, — усилия лодок распылялись. Лодки посылались в малом числе, с различными целями и задачами и несвоевременно. Отсутствие связи с берегом оставляло их в неизвестности о действительной обстановке. Огромные трудности для атак представляли также навигационные условия и мелководье.

Несомненно, если бы набег немецких крейсеров на Ярмут был согласован с одновременными действиями большого числа подлодок в районе Ньюпорта, обстановка могла бы существенно измениться и немецкая армия освободилась бы от обстрела с моря.

Отсутствие сосредоточенных усилий и совместной деятельности надводных и подводных сил может быть объяснено неосведомленностью морского командования о положении дел на суше, эта неосведомленность являлась результатом отсутствия тесного взаимодействия обоих родов оружия. Это в свою очередь объяснялось отсутствием единства, тесной совместной работы высшего сухопутного и морского командования. В прибрежных операциях, подобно фландрской, такое единство плана, руководства и действий являлось первейшей необходимостью. Морская сторона операции оказалась совершенно неподготовленной ни в отношении средств, ни в отношении связи, ни даже в отношении задач и знания обстановки; распыление сил, отсутствие сосредоточенного удара не могли дать существенных результатов. А между тем, одно появление подлодок, даже ложные донесения о них вносили суматоху, вызывали прекращение действий противника и уход его кораблей. Если даже шансы на успешную атаку подлодок были невелики, надо было частыми их появлениями непрерывно держать противника в напряжении, вынуждая его Обратить все силы на борьбу с подводной опасностью, заставить его удалиться из опасного района

9. Прорыв английских подлодок в Балтику

На совещании в Лох-ю в конце сентября обсуждалась возможность посылки подлодок в Балтику для нападения на Флот открытого моря, который, по имеющимся сведениям, маневрировал [39] между о Борнгольмом и Зундом. Адмирал Джеллико был крайне заинтересован в посылке подлодок, и по его инициативе были предприняты шаги для выяснения, минирован ли Зунд. По выяснении тото, что Зунд, повидимому, свободен от мин, начальник 8-й флотилии 11 октября получил приказание привести план в исполнение{20}.

Для посылки в Балтику были выбраны 3 лодки: Е-1, Е-9 и Е-11. Согласно полученным инструкциям, они должны были пройти Зунд ночью, чтобы избежать немецких сторожевых судов между Рюгеном и шведским берегом, а затем искать случая атаковать Флот открытого моря. По израсходовании горючего им надлежало итти в Либаву и впредь до дальнейших распоряжений продолжать операции оттуда. О том, что Либава оставлена русским флотом и что немцы при входе в нее поставили заграждения, английский штаб не имел представления. О посылке лодок в Балтику английское адмиралтейство не известило заблаговременно русское морское командование. Получив телеграмму о выходе английских подлодок, русский морской генеральный штаб послан в Лондон подробные сведения как о своих, так и об известных немецких минных заграждениях. Англичане, однако, не дождались получения этих сведений, и лодки вышли в море, не зная обстановки в Балтике.

Ночью 17 октября Е-1 благополучно прошла Зунд и на следующее утро в расстоянии 2,5 каб. увидела один из немецких дозорных крейсеров, признанный за Фюрст Бисмарк. Погрузившись для атаки, лодка выпустила две торпеды через минуту одна за другой. Одна торпеда прошла под крейсером, от другой он уклонился, вовремя положив руль. Через 2 ч. были замечены еще 2 крейсера, но подойти к ним достаточно близко лодка не могла. По получении донесения о появлении неприятельской подлодки, германское морское командование отдало распоряжение всем большим кораблям не выходить из торгов. На поиски подлодки были высланы миноносцы. Следующий день Е-1 провела у Борнгольма.

Тем временем Е-9 вошла в Зунд и, не имея возможности за поздним временем пройти его до рассвета, как это удалось Е-1, и опасаясь быть замеченной многочисленными коммерческими судами, пролежала весь день 18 октября на грунте. С наступлением темноты лодка продолжала движение и после неоднократных встреч с миноносцами 20 октября благополучно прошла дозорную линию.

Е-1 в это время прошла в Данцигскую бухту, где, всплыв у самого Нейфарвассера, увидела 3 крейсера, стоявшие в бассейне. Не имея возможности их атаковать, лодка подла к Либаве, где была встречена при входе русскими.

Также благополучно пройдя немецкие заграждения, 22 октября прибыла в Либаву Е-9. [40]

Е-11, задержанная ремонтом, только 20 октября начала пробираться через Зунд, но уже, конечно, в значительно худших условиях. Она очень скоро подверглась преследованию, были две попытки ее таранить, и, так как места для погружения были слишком мелки, лодка повернула обратно. Выйдя из Зунда, она заметила какую-то подлодку и, приняв ее за немецкую U-3, выпустила то ней торпеду. Торпеда не попала, подлодка оказалась датской, и инцидент послужил к обнаружению Е-11. На следующий день при зарядке аккумуляторов лодку увидел гидроплан, после чего за ней всю ночь охотились миноносцы. 21 октября она еще раз сделала попытку пройти Зунд, но также безуспешно. Миноносцы ее не оставляли. 22 октября лодка решила вернуться в базу и ждать, пока уляжется шум, вызванный ее появлением.

Итак, неуведомление англичанами русского командования о направлении лодок в Либаву едва не послужило причиной их гибели. Посылка подлодок для прорыва узкостей «пакетами» лишила операцию внезапности и создала для последней лодки большие затруднения. Появление в Балтике Е-1 заставило противника держаться настороже, чем лишило Е-9 ценных объектов для атаки. Противник был предупрежден и держался на-чеку.

10. Применение подлодок в набеге линейных крейсеров на Ярмут

Операция у Ярмута 3 ноября была задумана вне прямой связи с операцией у фландрского побережья. Она преследовала цель — поставить минное заграждение на путях из Канала к восточным берегам Англии, примерно, в 20 милях на ONO от Ярмута. По окончании постановки мин предполагалось спуститься к устью Канала, чтобы уничтожить неприятельские дозоры или навлечь их на 1-ю и 3-ю германские эскадры линейных кораблей, которые займут выжидательное положение у Тершеллинга. В операции участвовали 4 подводные лодки, которые заняли позицию на SW от точки 53°46' и 4°27' в расстоянии 10 миль друг от друга. Главные силы (1-я и 3-я линейные эскадры) расположились к северу от линии подлодок (схема 7).

Когда было получено известие об обстреле Ярмута, все английские подлодки, стоявшие в Гарвиче и Дувре, вышли на позиции. В это время в Горлестоне находились 3 английские подлодки (Е-10, D-3 и D-5) в полной готовности к выходу, предполагая итти первая в Каттегат и последние две к Тершеллингу. Они немедленно вышли на выстрелы, но атака не осуществилась. D-5 наскочила на плавающую мину и погибла.

Закончив обстрел Ярмута, германские крейсера в 13 ч. 45 м. проходили линию своих подлодок у Тершеллинга, причем одна из лодок, вообразив, что идут неприятельские корабли, вышла в атаку и только в последний момент в атакуемом объекте узнала свой крейсер Штрасбург. [41]

Опасаясь встречи с английскими подлодками, германские крейсера с 14 ч. шли зигзагообразными курсами.

Около 19 ч. линию германских подлодок прошли английские крейсера, но лодки уже покинули свои позиции.

И в этой операции немецким кораблям не удалось навести на подлодки неприятельские силы; для этого позиция лодок была слишком удалена от района обстрела и расстановка их, видимо, преследовала другую цель — прикрытие главных сил со стороны Канала. Кроме того, второй случай{21} атаки подлодкой своего же корабля показывает трудность опознавания с лодки корабля, идущего на быстром ходу прямо на нее.

В продолжение всей операции у фландрского побережья и во время обстрела Ярмута Большой флот находился у западных берегов Шотландии, кроме одной-двух эскадр, поддерживающих крейсерские дозоры. Он не в состоянии был быстро приготовиться к встрече германского флота на юге, а германское командование и не представляло себе, до какой степени в это время германский флот был хозяином в южной части Северного моря.

Дальние походы германских подлодок на север до сих пор не давали нужных результатов. Местонахождение главных сил английского флота, который принимал все меры для скрытия своих движений, обнаружить не удалось.

11. Разведка подлодок в районе Оркнейских, Гебридских и Шетландских островов

15 ноября U-22 произвела обследование Оркнейских и Гебридских островок, проливов и бухт, в том числе и Лох-ю на западном берегу Шотландии; ею были замечены только мелкие суда.

Еще до возвращения этой подлодки в одновременную операцию были посланы 5 подлодок (U-18, U-16, U-8, U-17 и U-9) для обследования 70-мильной полосы к югу от линии Розайт — Линдеснес. Подлодкам надлежало продержаться в указанном районе в течение двух дней и, если неприятель не будет обнаружен, итти параллельными курсами до 61°N. Места действий подлодок распределялись так: U-18 находится к западу от Шетландских островов, U-16  — к востоку от них, U-8  — у побережья Норвегии, U-17 и U-9  — в открытом море. Тотчас, как только от подлодок будут получены сведения о противнике, решено было начать операцию линейными крейсерами против английского побережья. В период подготовки к операции в этот план были внесены некоторые изменения в соответствии с полученными агентурными сведениями о движении неприятельского флота.

17 ноября лодки вышли и уже два дня находились в пути, как план операции снова был изменен. По агентурным сведениям, Большой [42] флот находится в бухте Диос на Шетландских островах и в районе к западу от них. Через мощную радиостанцию Нордрейх подлодкам было дано распоряжение немедленно итти к Шетландским островам. Подлодки, не обнаружив противника на линии Розайт — Линдеснес, прошли на север, причем U-18 и U-16 действовали по первоначальной директиве, U-17 то собственной инициативе и только U-8 следовала новому приказанию. Таким образом, радиограмма была принята лишь одной лодкой из пяти, и в то же время это неосторожно посланное радиосообщение обнаружило происходившую операцию: англичане, повидимому, перехватив радиограмму, ответили операцией против Гельголандской бухты. Большой флот ушел из северных вод, и подлодки лишились объектов для атаки.

U-18, пройдя вдоль побережья Англии и Шотландии и обойдя Оркнейские острова, оказалась на 50 миль к западу от бухты Диос. Ухудшающаяся погода побудила ее укрыться по восточную сторону Оркнейских островов. Наличие сильного дозора у пролива Пентланд и замеченные на рейде Скапа-Флау лучи прожекторов привели командира лодки к заключению, что Большой флот стоит в Скада-Флау. Увидев горящий маяк у Пентландских шхер, командир решил в темноте в надводном состоянии дойти до Пентландского пролива, а отсюда на рассвете в подводном положении войти с попутным течением в пролив с расчетом появиться перед Скапа-Флау в момент малой воды. В действительности маяк был зажжен для выхода английского флота из Скапа-Флау, чего лодка не знала, и потому, войдя под перископом в 11 ч. утра 23 ноября на рейд Скапа-Флау, миновав ряд навигационных опасностей и вспомогательных судов, она увидела на рейде только несколько миноносцев. Отсутствие важных объектов и риск прохода бонов и сетей при начавшемся приливном течении до 5 узлов, побудили командира к уходу с рейда. Лодка шла на глубине 20 м, уменьшая глубину через каждые четверть часа для определения места. Сразу после выхода на поверхность лодка была обнаружена. Один из преследователей согнул перископ лодки под прямым углом. При определении места отказалась действовать рулевая машина горизонтальных рулей и подлодка, получив дифферент, погрузилась на глубину 50 м. Перекладку рулей можно было делать только вручную с большим трудом. Лечь на дно для исправления повреждения было нельзя из-за быстрого течения, большой глубины и скалистого дна. Пришлось двигаться с постоянными и неправильными изменениями дифферента и управляться с помощью самых грубых средств, продувая и наполняя цистерны и давая то задний, то передний ход. Несмотря на все эти меры, лодка меняла глубину, то касаясь поверхности воды, то уходя на предельную глубину, допускаемую прочностью корпуса. Уже вблизи выхода из пролива лодка налетела на подводную скалу на глубине 50 м. Ударившись носом, лодка всплыла и в это же время один из преследователей таранил ее, несколько повредив лишь верхнюю палубу. Вслед затем, [43] меняя курсы, лодка, видимо, вышла на большие глубины. Через полчаса повредилась отливная помпа, пришлось при оглушительном шуме продувать цистерны сжатым воздухом. Через несколько минут винты лодки ударили в камень. Разорвалась обшивка правого борта, руль заклинило. Всплыв на поверхность, лодка, лишенная возможности управляться, беспомощно неслась по воле стремительного течения. Аварии произошла у Пентландских шхер. Командир приказал поднять белый флаг и сделал все распоряжения к потоплению подлодки, что и было выполнено при подходе неприятельских кораблей. Несмотря на сильную волну, вся команда за исключением одного минера была спасена{22}.

U-16 достигла самой северной широты 61°20' и в подводном положении проникла в порт Лервик на восточном берегу Шетландских островов. На обратном пути ей удалось пройти весь Пентландский пролив с запада на восток и в надводном положении под английским флагом проникнуть до такого пункта, откуда можно было осмотреть вход на рейд Скапа-Флау.

Вследствие поломки рулевого привода горизонтальных рулей лодке пришлось возвращаться обратно, но поднявшимся штормом она была снесена к датскому берегу. Шторм не позволял итти более 2–3 узлов. Попытка лечь на дно на глубине 30 м оказалась безрезультатной из-за жесткости дна. Пришлось отстаиваться на якоре в течение 7 дней среди бурного моря, имея на клюзе 140 м каната. Добраться до якорного устройства, когда лодка вся покрывалась волной, удалось после того, как помощник командира основал леер, но, несмотря на это, один матрос был смыт за борт. Провизия, вода, нефть были на исходе. В довершение всего лопнул якорный канат. Лодке пришлось итти в нейтральный далекий порт Эсбьерг, причем на пути испортится один из моторов. В порту бедственное состояние лодки вызвало сочувствие датских властей, которые выдали ей 15 т топлива.

7 декабря лодка достигла Гельголанда, пробыв в походе 22 дня.

Несмотря на более широкий масштаб как по дальности, так и по времени, и эта проведенная с такой энергией разведывательная операция не увенчалась успехом. Лодки буквально обшарили все северные воды, но ни обнаружить местопребывание Большого флота, ни встретить ценные объекты для атаки им опять не удалось, несмотря на сочетание обоих способов — поиска в море и осмотра баз.

Причина этой неудачи все та же — малое количество лодок, участвующих в операции. Отсюда большие трудности в организации поиска в торе и случайности встречи с противником. Шансов на успех было бы больше, если бы немцы послали вторую линию подлодок, которая дала бы возможность охватить поисками больший район. [44]

В этой операции, кроме перехваченного англичанами германского радио, сыграла роль и случайность Когда лодки искали Большой флот у западных берегов Шотландии, он находился в Скапа-Флау, когда же лодки проникли в Пентландский пролив и даже на рейд Скапа-Флау, Большой флот уже вышел оттуда.

Все эти неудачи явно обнаруживали недостаточность средств и несовершенство метода. Весь предыдущий опыт и поведение англичан показывали, что единственный способ привлечь английские силы под удары подлодок — это удар в чувствительное место и совместные действия надводного флота с подлодками.

12. Использование подлодок при крейсерском набеге на Скарборо

Перед этой операцией ввиду недостаточных сведений об обстановке перед английскими портами Гартльпуль и Скарборо германские подлодки были высланы для предварительной разведки. U-27 была послана для обследования фарватеров, которыми должны были пойти линейные крейсера.

Лодка обнаружила ограждение минного поля и по наблюдениям движения коммерческих судов установила, что суда беспрепятственно ходят на расстоянии 12 миль от берега.

Ею был установлен наиболее безопасный подход к берегу (курс на Уитби) и доставлены обстоятельные кроки и рисунки боже приметных мест на берегу. Ввиду неблагоприятной погоды, мешавшей операции, лишь 8 декабря пришлось отправить ту же лодку для вторичной разведки. Результаты разведки она должна была сообщить по радио.

Для выяснения способа ночного наблюдения англичанами за Гельголандской бухтой были посланы пять крейсеров и две флотилии миноносцев на 100 миль к NNW от Гельголанда, но неприятельских кораблей там не было обнаружено. Кроме крейсеров, были высланы 2 подлодки, которые заняли позицию в 45 милях восточнее Хэмбера, чтобы атаковать корабли, которые могли бы выйти в погоню за крейсерами. U-27 вторично обследовала указанный район, но из-за неблагоприятной погоды и порчи радиотелеграфа могла передать свои наблюдения лишь 14 декабря. По получении ее сообщения по радио, германское командование отдало распоряжение начать операцию по обстрелу Гартльпуля и Скарборо и поставить минное заграждение в 100 миль южнее Скарборо (схема 8).

Английское Адмиралтейство в день выхода германских сил со своей стороны отдало распоряжение начальнику 8-й флотилии послать дозор из 8 подлодок к Тершеллингу, надеясь получить от них точные сведения о германских силах.

На позиции английские подлодки оставались до 10 ч. 30 м. утра, пока на флагманском эсминце не было принято радио о появлении [45] неприятели у Скарборо. Оставаясь на этой позиции, нельзя было во-время перехватить возвращающиеся германские крейсера, и начальник флотилии, запросив указаний Адмиралтейства, начал собирать подлодки, чтобы иметь их в готовности к выполнению новых указаний. В 15 ч. 30 м. было получено приказание итти к Гельголанду и там ждать возвращения противника. Лодки были в погруженном состоянии и собрать их было нелегко. Только 4 лодки могли быть посланы с приказанием установить дозор на NW и SW от Гельголанда.

Находясь на назначенной диспозиции у Везера, 17 декабря в 7 ч. утра командир подлодки Е-11 заметил шныряющие по всем направлениям германские миноносцы, а час спустя увидел головные крейсера Хиппера. «Хотя они шли зигзагами и большим ходом, Е-11 удаюсь подойти на 0,5 каб. к головному и выпустить торпеду. Однако, на большой и короткой волне лодку так качало, что торпеда не попала. Е-11 пыталась затем атаковать третий в колонне крейсер, но когда сблизилась с ним до полукабельтова, то последний, делая зигзаг, повернул прямо на лодку. Видя неминуемость таранного удара, лодка быстро погрузилась. Погружение совершилось благополучно, но столь быстро, что дифферент нарушился, и лодка, придя на нужную для атаки глубину, выскочила на поверхность. Через мгновенье крейсера оказались рассыпавшимися в равные стороны. Увеличив ход, они кружились вне опасной зоны и, несмотря на рискованную попытку Е-11 атаковать концевой крейсер, все благополучно вошли в реку Остальным 3 подлодкам увидеть противника на удалось»{23}.

Рассмотренные две последние операции дают примеры управления движением подлодок с берега. Сравнительный успех этого управления с английской стороны объясняется определенностью места движения возвращающихся германских крейсеров. Играло также существенное значение знание англичанами шифра и кода германских радио. Искусство же англичан в стрельбе торпедами оказалось на более низкой ступени, чем у немцев, несмотря на близкие расстоянии, с которых выпускались торпеды.

13. Операции подлодок в канале и потопление Формидэбла

С занятием германскими войсками фландрского побережья открылась возможность использовать его порты в качестве баз для подлодок, U-19 получила приказание пройти в Зеебрюгге, но ей это не удалось вследствие полученных в пути повреждений. И только 10 ноября шлюзы Зеебрюгге прошла первая подлодка. С этого времени на Зеебрюгге базировались 3 лодки U-5, U-11 и U-12. Последняя потопила 13 ноября стоявшую на якоре у мола Диль (близ Дувра) канлодку Найгер. [46]

U-5 и U-11, выйдя в декабре из Зеебрюгге в южную часть Канала; больше не вернулись и, вероятно, погибли, наскочив на мины.

В декабре же была переведена во Фландрию U-24, которая в ночь на новый год потопила в Канале английский линейный корабль 6-й эскадры Формидэбл. Это произошло при следующих обстоятельствах.

В течение последнего месяца не было ни одного случая появления лодок в Канале. Подводной опасностью стали до некоторой степени пренебрегать. Поэтому 6-я эскадра шла постоянным курсом в кильватерной колонне на коротких интервалах без охраны миноносцев, имея при себе только два легких крейсера. Ход не превышал 10 узлов. Ночь, хотя и облачная, была исключительно ясной, и видимость достигала около 2 миль. Дул свежий ветер, разводивший порядочную волну, за которой усмотреть подлодку было бы трудно. Формидэбл шел концевым{24}. Командир подлодки U-24, следивший весь день за маневрированием эскадры, вышел на удобную для атаки позицию, когда эскадра, повернув на W, легла на свой старый курс. В 2 ч. 20 м. ночи лодка выпустила торпеду, попавшую в правый борт линкора, получившего 20° крена. Через 45 мин. после первого взрыва с левой стороны последовал второй, в результате чего крен выровнялся. Продержавшись еще 2 ч. 30 м. на плаву на ровном киле, при усилившемся ветре, большой волне и полном мраке, корабль в 4 ч. 45 м. вдруг сразу получил крен и, уйдя носом в воду, через несколько минут исчез.

Успех U-24 объясняется, помимо несоблюдения англичанами правил, предписанных Адмиралтейством, долгой слежкой U-24 за движениями неприятеля, правильным расчетом для выбора позиции и заблаговременным выходом на нее.

14. Выводы о деятельности подлодок в первый период морской войны

Достигнутые германскими подлодками в первые месяцы результаты показали, что борьба с боевыми кораблями противника является чрезвычайно трудной и требует много жертв. Первые ошеломляющие успехи должны быть приписаны в основном элементу внезапности, почти полной неподготовленности обеих сторон к действиям подлодок и недооценке подводной опасности, перешедшей впоследствии под влиянием первых успехов подлодок в другую крайность — переоценку. Надо было предполагать, что случай, подобный потоплению почти одновременно трех английских крейсеров подлодкой U-9, вряд ли в будущем повторится, так как неприятель [47] принял радикальные меры предосторожности, вытекавшие из дорогостоившего ему урока.

Поэтому, при отсутствии у германцев разведки в Северном море, для атак неприятельских боевых кораблей в открытом море расчет мог быть лишь на случайную встречу.

Также мало было шансов для атак непосредственно у входов в базы противника и на рейдах вследствие широко развитой и усиленной охраны.

То огромное моральное впечатление, которое производили на противника успешные атаки германских подлодок, постепенное расширение района их деятельности, проникновение в Канал и даже в места стоянки Большого флота и, наконец, уход английского флота из Северного моря не были известны немцам. Успехи подлодок как бы обращались своим острием против немцев, объекты атаки становились все более неуловимыми, и вместе с тем, надежда на ослабление неприятельского флота терялась. Отсутствие определенною плана и самые методы ведении операции не приводили к ощутительным результатам.

Преждевременное оставление дальних поисков большим числом подлодок, недостаточное использование подлодок в совместных операциях, ряд упущенных возможностей показывали, что ни немцы, ни союзники еще не отдавали себе отчета, как следует использовать подлодки. Ни та, ни другая сторона не предвидела возможностей подлодок и той роли, которую им придется сыграть в войне. Важный вывод, который сделали англичане о необходимости большого числа быстроходных сторожевых кораблей, явился первым шагом в противолодочной борьбе. С началом войны в отношении подлодок пришлось оставить приемы мирного времени, переучиваться заново в тяжелых условиях действительной борьбы, пройти долгий путь освоения навигационных трудностей, техники нового оружия, внести в него на основании боевого опыта ряд усовершенствований. Важнейшим из внесенных усовершенствований было увеличение быстроты погружения подлодок, для чего были расширены забортные отверстия. Затем сняли все лишнее с палубы и рубки: мостики, спасательные телефонные буи, которые, плывя на буксире у идущей под водой лодки, выдавали ее движение. Окончательно отказались от керосиновых моторов, заменив их более совершенными двигателями Дизеля. И, наконец, значительно увеличили ремонтные средства в базах.

Опыт и практика в боевых условиях, как это видно на примерах отдельных лодок, привели к достижениям, о которых не могли и думать в мирное время.

Дальние и продолжительные плавания постепенно научили бороться с противником, со стихией, преодолевать аварии, закалили подводников, развили смелость и предприимчивость командиров, выносливость команд, приучили к быстрому, точному обращению с механизмами, вселили уверенность в своем оружии. [48]

От случайных атак в море перешли к выслеживанию (Хаук, Формидэбл); после первых робких походов ко входу в Канал и портам противника лодки научились свободно проникать в Канал и в самые стоянки Большого флота.

С началом базирования на фландрское побережье, где создалась отдельная флотилия, сразу обнаружилось, что на этом тесном и наиболее опасном театре лодкам предстоит трудная борьба, связанная и с успехами и с потерями, что здесь найдут себе наилучшее применение новые типы малых подлодок UB, заложенных немцами еще в начале 1914 г., и подводных заградителей UC, заложенных в ноябре 1914 г.

Первоначальные неудачи в этом районе, как было указано выше, объясняются несоответствием сил с поставленной задачей и полным отсутствием взаимодействия армии и флота{25}.

15. Причины и цели подводной торговой войны

Первый период деятельности подлодок характеризуется действиями отдельных лодок против боевых кораблей противника; «наиболее ценным результатом, полученным лодками в этот первоначальный период, является их боевая тренировка, навыки в разведке и то, что среди подводников возникла идея необходимости борьбы против торговли противника»... «Идея применения подлодок против торговли противника, как действительная противомера голодной блокады, появилась впервые в среде немецких подводников с ноября 1914 г. Она основывалась на опыте самих подводников, у которых сложилось убеждение в возможности успешного применений своего оружия против торговых судов на главных путях торговли вокруг островного королевства».

От командиров подлодок, «наблюдавших в своих походах за непрерывным потоком коммерческих судов на торговых путях вокруг Англии, стали поступать на имя командования проекты ответить противнику на его заграждение Английского канала противомерой — торговой войной»{26}.

Отрицавший до сих пор эту возможность и стремившийся к ослаблению сил противника путем постановки минных заграждений и применения других средств «малой войны» командующий Флотом открытого моря дал себя убедить доводами подводников. Начальник морского генерального штаба также дал свое принципиальное согласие на ведение торговой войны, считая, однако, что начинать войну против торговли пока преждевременно ввиду малого количества подлодок, недостаточности их боевого опыта и необходимости их ремонта. В частности из-за ограниченного [49] количества специальных торпед было решено лодочные аппараты переделать применительно к торпедам надводных судов.

Все это безусловно требовало времени и, следовательно, оттяжки начала действий против торговых судов. К тому же в скором времени ожидалось увеличение количества подводных сил. В феврале 1915 г. должны были вступить в строй 11 подлодок (от U-27 до U-37), с января по май 1915 г. — первые 17 малых подлодок типа UB и с 1 апреля — первые 15 малых подводных заградителей типа UC.

Между тем, армия, остановленная в своем движении на фландрском побережье, требовала действий подлодок против кораблей противника.

Объявление Англией южной части Северного моря военной зоной (2 ноября) побудило начальника морского генерального штаба более заинтересоваться вопросом торговой подводной войны, и вскоре этот вопрос был решен в положительном смысле, несмотря на противодействие министра иностранных дел, опасавшегося политических осложнений с нейтральными странами вследствие нарушения правовых норм в войне на море. Оставалось только выбрать подходящий момент для начала и разработать методы этой новой борьбы.

Торговую подводную войну лодки фактически начали еще в октябре, попутно с действиями против боевых кораблей противника. Первой жертвой ее был английский пароход Глитра, потопленный 20 октября по призовому ораву подлодкой U-17. Пароход был остановлен в 9 милях от норвежского берега. При его попытке уйти лодка открыла огонь. Экипажу было разрешено опустить шлюпки, на которых он добрался до Ставангера. На пароходе были открыты кингстоны, и он был расстрелян из пушки без траты торпед. Эта процедура заняла около 4 часов времени.

В этом же месяце в Канале был потоплен французский пассажирский пароход Адмирал Гантом, шедший из Кале в Гавр. На нем было около 2 тыс. беженцев, женщин и детей. Находившимся вблизи пароходом Куин пассажиры за исключением 40 чел. были спасены. B ноябре также в Канале был потоплен подлодкой U-21 пароход Малахит и др. Впоследствии число уничтоженных лодками пароходов и парусников стало возрастать{27}, и начальник морского генерального штаба, видя в этом возможность бить Англию по самому больному месту, принялся за разработку плана «подводной блокады Англии».

Произвольное толкование Англией Лондонской декларации — включение хлеба в список грузов безусловной контрабанды — грозило Германии голодом. Поэтому основной целью немецкой подводной блокады первоначально было заставить Англию соблюдать [50] Лондонскую декларацию. При этом условии английская блокада теряла бы свою силу.

По разрабатываемому плану предполагалось объявить омывающие Англию воды такой зоной, в которой каждое коммерческое судно, невзирая на флаг, идущее в Англию или выходящее из ее портов, должно было топиться без всякого предупреждения. Этим планом предусматривалось в конце февраля начало блокады.

Основанием этому, как уже было отмечено выше, служили большие затруднения подлодок в ведении крейсерской войны по призовому праву, так как эти затруднения заключались в том, что подлодки не могли принимать к себе пассажиров и команды захваченных судов, не могли выделять призовые команды, и, наконец, все быстроходные пароходы могли легко от них уходить. Принятые же Англией меры делали совершенно невозможным ведение подводной войны по призовому праву. Английское Адмиралтейство 13 января отдало секретное распоряжение своим торговым судам пользоваться нейтральным флагом и таранить лодки, а также приказало вооружить часть транспортов.

Однако, при объявлении такой блокады возникли опасения относительно будущей позиции Америки, так как здесь затрагивалась ее морская торговля с Англией, росшая с каждым днем благодаря огромным военным заказам. Канцлер ни в коем случае не соглашался на потопление нейтральных судов. Тирпиц же не был согласен с планом начальника морского генерального штаба, считая, что нельзя сразу объявлять блокаду всех берегов Англии и Ирландии. Он советовал ограничиться только блокадой устья Темзы. Объявление блокады сейчас, при малом количестве лодок, он также считал преждевременным.

В ноябре, желая позондировать американское общественное мнение, Тирпиц в беседе с американским журналистом Вигандом коснулся вопроса о возможности применения такого рода блокады, и таким образом первая весть о предполагавшейся блокаде Германии проникла за границу.

Пока Англия не накопила запасов сырья, к чему она уже приступила, пока Америка не подготовилась к войне и пока не изобрели еще средств для противолодочной борьбы, для Германии было заманчиво начинать войну без всяких ограничений и притом внезапно. Но все это при условии достаточного числа лодок и при условии сохранения тайны. А так как лодок было еще мало, войну можно было начать только во второй половине 1915 г. и, конечно, не ограничиваясь устьем Темзы, так как это не остановило бы притока грузов в другие порты.

В результате всех этик противоречий было принято компромиссное решение, вылившееся в опубликованную 4 февраля 1915 г. декларацию за подписью начальника морского генерального штаба и правительственное обращение к нейтральным странам.

Кроме таких мер в подготовке подводной блокады, как приспособление подводных аппаратов под торпеды с надводных судов, [51] на лодках спешно устанавливались орудия (сначала только 88-мм), внутри лодок между прочным корпусом и верхней палубой устраивались погреба для снарядов. Для уничтожения парусников и мелких судов лодки снабжались подрывными патронами. В марте должны были иступить в строй лодки с увеличенными забортными отверстиями, время погружения которых сократилось с 5 мин. до 2, а позже и до 1 мин. Обращено было внимание на радиотелеграфную связь лодок со своей базой. Центром радиотелеграфной связи с лодками был крейсер Аркона в Эмсе. Первое время связь поддерживалась на 140 миль, позже, с введением усовершенствованных усилителей, дальность связи достигла 1 тыс. миль. На лодки, предназначенные для действия на торговых путях, назначались «военные лоцманы» из опытных коммерческих моряков, оказавшие огромную помощь командирам лодок в распознавании «купцов». Наконец, совместно с наиболее опытными командирами была составлена руководящая инструкция для торговой войны, которая предвидела уже некоторые способы противолодочной борьбы, впоследствии введенные англичанами. [52]