Тактические действия (2). Разведка. — Управление. — Наступление. — Военная хитрость
Разведка
«Необходимо признать, — пишет официальный историк, рассматривая уроки восточноафриканской кампании, — насущную необходимость хорошей информации, на которой можно построить как стратегические, так и тактические планы». И ни в чём не сказывается так разительно различие между военными действиями в джунглях и на открытой местности, как в выполнении этого требования. Например, лётчик днём читает открытую местность, как развёрнутую перед ним книгу. Обычно он легко может заметить вражеские войска, если только они не будут неподвижны и тщательно укрыты. Во всяком случае, если войска движутся, он распознает их наверняка. Наземный наблюдатель, осматривая местность с наблюдательного пункта, с броневика или даже просто стоя в рост, имеет возможность заглянуть в расположение противника, особенно, если его зрение усилено биноклем.
Между тем в лесной войне наземный наблюдатель доволен, если видит перед собой местность [40] хотя бы на расстоянии до 50 ярдов. Лётчики, правда, могут наблюдать открытые участки, прогалины, сделанные для расширения поля обстрела, деревни, дороги и выходы и входы в джунгли. Они могут разглядеть разведённые костры и бельё, развешанное для сушки. Но это уже предел их зрительного потенциала. Поэтому в обычной обстановке они получат не много информации, если имеют дело с хитрым противником, разве что условия сложатся для них особенно благоприятно.
Большую ценность представляют, разумеется, тайные агенты. На Малайе деревенский цирюльник или фотограф нередко оказывался японским шпионом. В мирное время он регулярно посылал генеральному штабу донесения об оборонительных мероприятиях и размещении британских войск, а также топографические данные. Во время войны он собирал важную информацию о наших войсках, когда они отступали, и сообщал об их численности и направлении их движения. Потом он служил проводником и в этом деле оказался неоценимым Так же поступал нелойяльный по отношению к англичанам бирманец.
Топографические карты редко оказываются надежными в джунглях. Относительно лучшими являются карты дорог и рек, да и то они нуждаются в исправлении. В этом отношении компас, солнце и измерение расстояний — лучшие помощники солдата.
Источником большей части информации, какую вообще удаётся собрать в джунглях, служат обычно дозоры, действующие в особенно рискованных условиях. Они многое узнают, изучая жёваные побеги бамбука, сломанные кусты, следы ног человека и зверя, экскременты, костры, папиросные окурки и поведение животных. [41]
Выше уже говорилось о том, что выдерживать направление при использовании существующих троп или прорубании новых — дело далеко не простое. Постоянная сверка с компасом значительно снижает скорость движения. Известно, однако, что хорошие результаты даёт наблюдение за тенью. Даже в довольно пасмурный день спичка, вертикально поставленная на ноготь большого пальца, отбрасывает на него тень и даёт необходимую ориентацию{5}. Ночью, ввиду того, что из-за ограниченности обзора редко приходится видеть знакомые созвездия, нужно по сучку или ветке нацелиться на какую-либо звезду и понаблюдать её перемещение с востока на запад.
Без компаса, без солнца, вне тропы в джунглях человеку не по себе, и он бывает склонен броситься куда попало. Такой образ действий может только безнадёжно спутать все расчёты. Надо поступать совершенно иначе: спокойно посидеть, собрать все возможные нити, учесть все относящиеся к делу факторы, а затем суммировать имеющиеся указания. Лишь после этого можно возобновить движение с определённой целью, например пойти под гору в надежде выйти в речную долину, о направлении которой имеются некоторые сведения.
В одном случае, когда я был на охоте, мой охотник-туземец заблудился в джунглях. Это с туземцами происходит очень редко, но тут ошибка была извинительной, ибо дождь лил потоками, смывая все следы на местности, а небо почернело от грозовых туч. Не растерявшись, туземец начал ориентироваться. Он не бросался в разные стороны. Охотник прежде всего основательнейшим образом [42] обследовал местность в радиусе 100 ярдов от того места, где мы остановились. Для этого он взбирался на дерево, осматривал грунт, изучал направление ветра, стволы и пни деревьев. Через полчаса такого обследования мой спутник уверенно двинулся вперёд и больше ошибок не делал.
Действуя в составе дозора, разведчики или группы разведчиков обычно бывают окружены стеной листвы. Это ставит перед ними исключительно трудные задачи. Разведчики обязаны находиться довольно далеко впереди (расстояние зависит от густоты подлеска), дабы остальная часть дозора внезапно не попала под огонь. Для того чтобы командир дозора мог управлять действиями разведчиков, последние должны продвигаться скачками. При этом надо помнить, что бывают случаи, когда быстрота продвижения оказывается выгоднее, чем соблюдение всех правил осторожности. К разведывательным действиям следует приучать всех солдат, однако опасно использовать в качестве разведчика такого солдата, чьё знание леса внушает сомнения.
Надо не столько обучать солдат умению двигаться бесшумно, сколько заставлять их самих овладевать этим искусством. Здесь каждый солдат осваивает свои индивидуальные приёмы, действуя как в группе других солдат, так и в одиночку. Солдату необходимо втолковать, что он будет представлять постоянную опасность для своего подразделения, да и сам вряд ли долго просуществует в джунглях, если не разовьёт в себе искусства двигаться бесшумно. В этом деле едва ли не самой важной составной частью бесшумного движения является сохранение равновесия. Вот что рассказывает об этом один сержант: «Я упражняюсь в бесшумном хождении по камням, веткам, траве, листьям, лозам и так далее. [43] И потому, что я упражняюсь, я и остаюсь в живых... Кое-кто из других сержантов высмеивал меня. Но они прекратили насмешки, ибо я чаще всех других солдат нашего полка бывал в дозорах и всё ещё жив».
В наших учебниках пропагандируются различные правила бесшумного движения ночью по обыкновенному грунту. Многие из этих правил в такой же мере приложимы и к движению днём.
В дозоре иногда можно много выиграть, оставаясь в неподвижности и предоставляя двигаться врагу. Для этого надо, упредив врага, занять выгодную позицию. Разделавшись со всеми вражескими дозорами на подступах к этой позиции, наши дозоры могут продвигаться вперёд со значительно возросшими шансами на то, что они смогут вести разведку без помех.
В джунглях, как и везде, информация не представляет большой ценности, если она не передана быстро в надлежащий центр, а оттуда тем, кто непосредственно в ней заинтересован. О способах передачи информации уже говорилось. Распространять полученную информацию необходимо по возможности в самом широком масштабе. Надо, чтобы действующие отдельные группы и одиночки имели полное представление об обстановке и, следовательно, могли успешнее выполнять свои задачи.
Разведчики-туземцы, если только они надёжны, в джунглях неоценимы, ибо никто не в состоянии превзойти их в знании леса и его особенностей. Нельзя, однако, ожидать, чтобы они проявили много сообразительности в определении характера требуемых от них сведений. Поэтому, когда требуется добыть важную информацию, разведчиков-туземцев должны сопровождать штабные офицеры из отделов, наиболее заинтересованных в получении данной информации. Островитяне Фиджи в [44] этой воине поставляли отряды отличных разведчиков. И всё же, как ни безупречны были туземцы в умении вести разведку, им настолько нехватало дисциплины и лойяльности, они были настроены так враждебно, что их нередко считали скорее обузой, чем находкой. Во всяком случае, никакая надежда обрести полезных союзников не должна ослаблять наших усилий по тренировке войск в искусстве вести разведку.
Управление
Командир составляет свои планы на основании получаемых сведений и собственной оценки известных ему факторов. Но, введя свои войска в дело, командир, действующий в джунглях, гораздо меньше может влиять на обстановку, чем при аналогичных обстоятельствах в бою на открытой местности. Там можно бросать в бой массированные резервы для восстановления положения или для развития успеха. Здесь же, в джунглях, всё, что может сделать командир, — это хорошо снабжать войска информацией и припасами и — впрочем, не всегда — бросать в бой свои резервы, когда сопротивление неприятеля оказывается ослабленным.
Ввиду того что в джунглях затруднена всякая связь (при помощи сигналов, посыльных или по воздуху), здесь в наибольшей степени необходимо децентрализовать управление, а это в свою очередь требует высокой подготовленности младших командиров.
Наступление
Наступление в джунглях обычно распадается на ряд независимых боевых схваток. Общий исход их в большой мере зависит от того, ясно ли наступающие [45] — офицеры и солдаты — понимают свою роль в общем плане, имеют ли они полную и свежую информацию об обстановке, обучены ли бесшумному подходу к противнику, внезапному нападению и умению проявлять инициативу. В этой связи первостепенное значение приобретает боевая выучка. Первоначально изданные приказы имеют силу, может быть, лишь в течение одного-двух часов. После этого подчинённые командиры предпочитают остановиться и ждать дальнейших инструкций. Боевая натренированность должна избавить этих командиров от столь опасных остановок и дать возможность даже тем, кто не слишком наделён наступательным духом, неослабно пробивать себе путь к намеченной цели.
План наступления обычно вырабатывается на основе информации, доставленной дозорами или полученной иным путём. Это лучшее, что может быть сделано. А раз план составлен, нет надобности в «пробных действиях», ибо они лишь насторожат врага и задержат проведение главной атаки. Игру надо повести со всей силой — «на всей доске».
Сохранение направления, взаимосвязь между колоннами и охрана флангов — всё это важные требования. Для удобства управления подразделения должны как можно дольше оставаться в сомкнутых строях. Взводные командиры обязаны указывать цели приблизительно через каждые 100 ярдов, в зависимости от густоты подлеска. Построение в линию редко удаётся осуществлять в течение сколько-нибудь продолжительного времени. Обычно применяется построение взводной колонной. По мере того как растёт сопротивление или возникает надобность, колонна развёртывается справа по отделениям, а затем — в линию. Какие бы ни применялись построения и сигналы, они должны [46] отрабатываться и заучиваться до тех пор, пока не войдут у солдата в привычку.
Действие по охвату противника, совершается ли оно обходом флангов или путём развёртывания веером после того, как наступающие проникнут в расположение неприятеля, никогда нельзя приостанавливать. Охват, заодно с просачиванием, постепенно заставляет вражеский фронт крошиться, а затем ведёт и к прорыву последнего. Зачастую это медленный, но в высшей степени эффективный процесс, особенно тогда, когда такой манёвр проводится ночью и сопровождается на рассвете нападением на вражеский тыл. Во всех этих случаях первостепенное значение приобретает умелое управление. В джунглях больше чем на какой-либо другой местности подтверждается, что «армия хороша лишь в той мере, в какой хороши её младшие командиры».
Не мешает напомнить, что японцы при благоприятных обстоятельствах нередко (и с выгодой) прибегали к охвату, используя водный путь (реки и озёра). Вертикальный охват{6} осуществим лишь там, где кончается лес и имеются большие поляны. Однако в тех случаях, когда такие условия преобладают, вертикальный охват в джунглях имеет больше шансов на успех и представляет меньше риска, нежели в районах с открытой местностью.
Японец обычно сидит в своём окопе до тех пор, пока у него не выйдут патроны и другие припасы, и тот, кто атакует его в лоб, рискует понести излишние потери. Поэтому мы должны лишь сковывать противника действиями с фронта, пока другие наши группы не обойдут его либо для атаки [47] с тыла, либо для того, чтобы перерезать его коммуникации.
В бою нужно всячески стараться захватить и удержать инициативу. Однако, по общему правилу, успешные атаки не следует простирать за определённые пределы. Эти пределы обусловливаются необходимостью не только сохранить контакт с линией своих коммуникаций, но и вести бой в обстановке, когда каждое подразделение сражается как организованный коллектив. Иначе отряд при преследовании противника может быстро распасться на мелкие группы, которые рискуют случайно открыть огонь по своим, либо могут попасть в ловушки или понести тяжёлые потери в бою с вражеским арьергардом. Следовательно, после атаки необходимо быстро привести войска в порядок. Кроме того, надо учесть, что попытки наступления с целью прорыва требуют более приближённого к войскам управления, нежели при обходном манёвре.
После того как удалось успешно осуществить охват или просачивание, нередко возникает возможность устроить засаду, что обычно считается специальным уделом обороны. Возможности устроить засаду после охвата многочисленны и очевидны. После просачивания войск, скажем, между двумя вражескими группами засаду можно с выгодой использовать для того, чтобы оседлать коммуникации одной или обеих этих групп.
Для того чтобы войска не теряли уверенности и могли быстро и успешно действовать в любой возникающей обстановке, резервы и те силы и средства, которые выделены в состав поддержки, надлежит располагать позади тех войск, которым они [48] приданы. В том случае, когда резервы и средства поддержки имеют возможность двигаться не по тропе, но параллельно ей, они будут избавлены от риска быть вовлеченными в отступление войск, которые ведут бой, если те будут внезапно атакованы и разбиты. Кроме того, они будут занимать положение, выгодное для удара во фланг преследующему врагу. Разумеется, такие группы обязаны сохранять теснейший контакт с войсками, которые они призваны поддерживать. Чтобы иметь такую возможность и не замедлять движения поддерживаемых войск, резервы и средства поддержки обычно продвигаются вперёд скачками, сообразуясь с общим движением.
Разумеется, надо всемерно стремиться заручиться поддержкой артиллерии и миномётов. Но наступающий может считать себя счастливым, если ему удаётся заручиться поддержкой более мощного средства, чем двухдюймовый миномёт, разве что обстановка до некоторой степени стабилизируется.
Несмотря на известные затруднения, в войне, которая ведётся в тропиках, наиболее ярко сказываются неисчислимые преимущества наступления перед обороной. Единственное исключение из этого правила возникает лишь тогда, когда джунгли настолько густы, что они фактически непроходимы или проходимы только по некоторым тропам, которые наверняка тщательно охраняет противник. В таком случае просачивание и охват — главные и самые эффективные методы действий в арсенале наступающего — оказываются непригодными. В этих условиях надо обдумать мероприятия по поддержке наступающих огнём артиллерии и по расчистке подступов.
В джунглях командиры частей, действующих впереди, могут быть столь сильно поглощены своими [49] маленькими боями (больше чем где бы та ни было), что не пришлют донесений и тем самым лишат командира соединения возможности оценить обстановку и управлять войсками. Поэтому последний должен придать каждой значительной колонне небольшое отделение разведки и наблюдения, возложив на него единственную обязанность — доносить в штаб о продвижении колонны, моральном состоянии солдат и о прочих данных боевого потенциала.
Несколько слов о раненых. Американцы отмечают, что попытки спасать раненых во время атаки обычно ведут к ненужному увеличению числа жертв. Поспешивший на помощь солдат часто сам оказывается поражённым, потому что вступил в зону вражеского огня. Американцы издали специальные инструкции, в которых указывается, что раненый, если он может двигаться, должен отползать или откатываться на фланг, товарищи же его во время атаки не должны обращать на него внимания. В этих инструкциях говорится, что интересы пострадавших в бою лучше всего могут быть ограждены непрекращающимся наступлением, ибо захват лежащей впереди территории даёт возможность санитарам и медицинскому персоналу, т. е. сведущим в этом деле лицам, оказать пострадавшим надлежащую помощь.
Военная хитрость
Джунгли — плодотворное поле для применения военной хитрости. Для того чтобы заманить врага в смертоносную ловушку, применяются сотни разнообразных, нередко фантастических уловок, которые частично мы уже описывали. Чем больше войска будут использовать своё знание леса, тем больше вероятности, что они успешно сумеют и [50] обманывать врага и избегать его ловушек. К сожалению, мы меньше чем хотели бы знакомы с современной историей этого предмета, ибо вначале все победы одерживали японцы. Японцы, разумеется, молчат, а наши солдаты — попавшие в плен и убитые — не могут объяснить нам, какие хитрости противника погубили их. Однако кое-что можно сказать. Так, все донесения наших войск, действующих в джунглях, сходятся на том, что противник не выдумал много новых уловок.
Простой пример военной хитрости, известный всем со школьной скамьи, заключается в наведении противника на ложный след. Отступающая колонна высылает вперёд группу с вьючными животными и необходимым инструментом для прорубки в джунглях ложной тропы, расположенной под некоторым углом к той, по которой в действительности следуют войска. Сделав своё дело, такая группа возвращается к исходному пункту, откуда была начата; прокладка ложной тропы, выжидает, пока вся колонна пройдёт, а затем следует за нею, закрывая её действительный след. Другая уловка, имеющая целью сбить с толку преследующих, состоит в том, чтобы пройти значительное расстояние по руслу неглубокой лесной реки.
Приведём несколько примеров военной хитрости, взятых из практики войны. Первый из них описан капитаном Джеральдом Ши и касается солдата, который отбился от дозора и ночью набрёл на бивуак противника. Этот солдат не попытался бежать, а надвинул шляпу на глаза и сел немного поодаль от группы солдат противника. Всю ночь он сидел, понурив голову и держа я руке ручную гранату со снятым кольцом. Солдаты противника, рассказывал он впоследствии, очень мало разговаривали и, видимо, приняли его За больного. Прежде чем рассвело настолько, чтобы [51] можно было разглядеть его форму, он улизнул, а на следующий день привёл за собой дозор, который напал и уничтожил противника.
Во втором случае наши войска заняли оборонительную позицию, оседлав дорогу, пересекавшую джунгли, причём танки были скрыты в чаще. Противник с помощью проводников обошёл нашу позицию и захватил дорогу позади наших войск, которые, таким образом, сдавались отрезанными или, во всяком случае, должны были бросить свой транспорт.
«Поэтому, — рассказывает очевидец, — вдоль дороги в тыл на расстоянии нескольких миль были расставлены посты. Когда японцы попытались овладеть участком дороги, находившимся в наших руках, они наткнулись на нашу огневую точку. Огонь этой точки задержал противника, а тем временем подошли подвижные резервы с других постов и атаковали японцев с фланга.
Теперь японцы владели лишь коммуникациями, проходившими по зарослям джунглей. Дорога была в наших руках. Казалось, беда миновала. Но тут японцы устроили нам второй сюрприз. Они вновь предприняли атаку; на этот раз они наступали прямо по дороге, пустив вперёд танки, причём наступавших поддерживал артиллерийский огонь из глубины десять-пятнадцать миль.
Вскоре положение резко изменилось: японцы захватили дорогу и расположенные вдоль неё посты. Наши войска оказались в глубине джунглей и были несколько дезорганизованы. Вдобавок они лишились своего транспорта».
Атака, проведённая таким методом, весьма эффективна, если она удаётся. Однако она часто проваливается. В данном случае атака японцам удалась потому, что она явилась неожиданной. [52]
Такого рода атака не будет иметь успеха, если обороняющаяся пехота прочно удерживает позиции на флангах дороги, а дорогу защищают отодвинутые в глубину противотанковые пушки.
Пропаганду можно, пожалуй, с полным основанием включить в рубрику «Военная хитрость».
Задача привлечения симпатий туземного населения джунглей к нашему делу только в деталях, но не в принципе отличается от аналогичных действий в цивилизованных странах.
В Абиссинии, где не все туземцы были настроены проанглийски или были вполне лойяльны по отношению к своему императору, британские офицеры организуя «патриотические» отряды, везли на верблюдах печатные станки и хотя нерегулярно, но выпускали газету, печатавшуюся на амгарском языке. В Бирме так же действовал Уингейт, имевший за собой абиссинский опыт. [53]