Военное искусство в войнах периода складывания феодально-абсолютистских порядков на Руси
1. Русское государство в XV в. и его вооруженная организация
Внутреннее и внешнее политическое положение Русского государства в XV в. В 1389 г. Дмитрий Донской умер. Перед смертью он завещал своим сыновьям опираться на бояр и без их «думы», т. е. без совета с ними, ничего не предпринимать. Дмитрий ввел новый порядок наследования, что определялось внутренней и внешней политической обстановкой, требовавшей упрочения единства Руси. По-прежнему все шесть сыновей великого московского князя получили уделы, но старший сын Василий получил Москву, половину Московского княжества и Владимирское великое княжение. Все братья должны были подчиняться ему как старшему.
Опираясь на московских бояр, церковь, мелкий служилый люд и торгово-ремесленное население городов, Василий Дмитриевич в течение многолетнего княжения (1389–1425 гг.) продолжал политику собирания Руси. Эта политика имела успех, так как определялась внутренними и внешними потребностями страны: экономическим развитием, необходимостью организации обороны государства, интересами господствующих классов.
Основой преодоления феодальной раздробленности и складывания Русского централизованного государства была экономическая необходимость, являвшаяся следствием развития производительных сил. В результате роста общественного разделения труда развивались товарно-денежные отношения, возрастала роль городов как ремесленных и торговых центров, усиливались экономические связи между городами и княжествами. Торгово-ремесленное население городов было кровно [299] заинтересовано в уничтожении княжеских усобиц, таможенных перегородок между княжествами и в освобождении от дани Золотой Орде. Бояре и церковь, как крупные земельные собственники, и особенно служилый люд были заинтересованы в упрочении своего положения, а это могла обеспечить только сильная центральная власть. Таковы основные социальные силы, которые поддерживали политику объединения русских земель в единое централизованное государство.
Внешняя политическая обстановка — борьба с татарами и литовскими феодалами — требовала создания сильной военной организации, что могло осуществить, как показал опыт борьбы с татарами, опять же лишь централизованное государство.
Процесс преодоления феодальной раздробленности был длительным и имел многообразные формы.
В 1391 г. московский князь купил в Золотой Орде ярлык на княжение Нижегородское, Муром, Мещеру и Тарусу. Вскоре под властью Москвы оказалось и Суздальское княжество.
Великое Московское княжество занимало пространство между Окой и верхним течением Волги. Главные ближайшие противники Москвы — Тверское и Рязанское княжества — разобщались московской территорией, и это облегчало борьбу с ними. Окраинные княжества прикрывали Москву от татарских набегов, что способствовало росту численности ее населения.
Обстановка осложнялась борьбой в боярской «думе», с которой приходилось советоваться московскому князю. «Старшие бояре» были сторонниками феодальных порядков и выступали в союзе с удельными князьями. Но все больший вес приобретали новые бояре, требовавшие упрочения власти московского князя и решительной борьбы с Золотой Ордой и Литвой.
Представители удельного строя упорно отстаивали старые порядки. Борьба обострилась после смерти Василия Дмитриевича, когда в Московском княжестве начались междоусобицы, продолжавшиеся 28 лет и закончившиеся победой великого московского князя Василия Васильевича Темного над удельными князьями. Это была победа новых порядков над старыми. Условия обороны Руси настоятельно требовали окончательного упразднения удельных усобиц и укрепления великокняжеской власти.
Процесс покорения удельных князей и объединения русских земель был завершен во время великого княжения Ивана III (1462–1505 гг.), который стал именовать себя «государем всея Руси». Укрепление внутреннего и внешнего политического положения Русского государства в этот период образно охарактеризовал К. Маркс. Он писал: «В начале своего княжения Иван III все еще был данником татар; власть его все еще оспаривалась другими удельными князьями; Новгород, стоявший во главе русских народоправств, господствовал [300] ка севере России; Польша, Литва стремились к завоеванию Москвы, а ливонские рыцари все еще не были сокрушены.
К концу своего княжения Иван становится совершенно независимым государем; женою его делается племянница последнего императора Византии. Казань лежит у его ног, и остатки Золотой Орды стремятся к его двору. Новгород и другие народоправства приведены к повиновению. Литва ущерблена, и великий князь ее — игрушка в руках Ивана. Ливонские рыцари побеждены.
Изумленная Европа, которая в начале царствования Ивана III едва подозревала о существовании Московского государства, затиснутого между литовцами и татарами, вдруг была огорошена внезапным появлением колоссальной империи на ее восточных границах. Сам султан Баязет, перед которым трепетала Европа, вдруг услышал однажды высокомерную речь от москвитянина»{215}.
Главной целью внешней политики Ивана III являлось воссоединение русских земель.
Упорную борьбу пришлось вести с Новгородом, где господствовала в это время боярская олигархия. Бояре под видом борьбы за новгородские вольности отстаивали феодальную раздробленность Русского государства. Они шли на сговор с польско-литовскими феодалами, на измену русскому народу. В 1471 и в 1478 гг. были предприняты походы против Новгорода, в результате которых он был лишен автономии и включен в состав Московского государства со всей своей территорией.
Вслед за Новгородом лишились самостоятельности Тверское и Рязанское княжества, территории которых также были присоединены к Московскому княжеству. Москве удалось подчинить себе и Псков.
Во второй половине XV в. территория Русского централизованного государства увеличилась в три раза и его земли простирались от р. Печора и Северного Урала до устьев рек Невы и Нарвы, от Васильсурска на Волге до Любеча на Днепре.
Одновременно с укреплением внутреннего политического положения решалась задача освобождения [301] от монголо-татарского ига, чему способствовал процесс феодального дробления Золотой Орды. Начиная с 1437 г. татарская Золотая Орда распалась на три ханства: Казанское, Астраханское и Крымское. От Золотой Орды отделилось Сибирское царство на р. Иртыш. Силы монголо-татар ослабели, и Иван III ожидал лишь благоприятного момента, чтобы окончательно освободиться от татаро-монгольского ига.
Иван III заключил союз с крымским ханом Менгли-Гиреем, направленный против Золотой Орды. Со своей стороны хан Золотой Орды Ахмат заручился поддержкой польско-литовского короля Казимира IV.
В 1480 г. Иван III отказался признавать дальше власть хана Золотой Орды, который в ответ на это двинул свое войско на Москву. Московская рать встретила противника на р. Угра.
Ахмат не решился атаковать русских до подхода польского войска, а Ка.зимир IV не смог оказать помощи своему союзнику. Татары и русские простояли друг против друга несколько месяцев. Начались морозы. Татарская конница лишилась подножного корма. В глубоком тылу татар, в Орде, начались беспорядки. Хан повернул обратно. Этим «стоянием» на Угре закончилось двухсотсорокалетнее татаро-монгольское иго.
Поход 1480 г. ускорил окончательное разложение Золотой Орды. В 1481 г. хан Ахмат был убит, а в 1502 г. Золотая Орда пала под ударами крымских и тюменских татар.
«Иван освободил Москву от татарского ига, — писал К. Маркс, — не путем решительного удара, а посредством упорного, почти 20-летнего труда. Он не сломил его, а высвободился [302] из-под него украдкой. Свержение этого ига поэтому больше похоже на естественно-исторический процесс, чем на дело рук человеческих. Когда татарское чудовище наконец испустило дух, Иван появился у его смертного одра скорее в качестве врача, предвидевшего эту смерть и спекулировавшего на ней, чем в качестве воина, причинившего ее»{216}.
В XV в. происходили изменения в классовой структуре Русского государства, что определило и характер его вооруженных сил. Вся земля принадлежала князьям, боярам и монастырям. За пользование землей крестьяне должны были обрабатывать барскую землю (барщина) и отдавать за это господину часть продуктов своего хозяйства (оброк). Барщина и оброк непрерывно возрастали, а размеры обрабатываемой крестьянами для себя земли сокращались.
С развитием денежного хозяйства положение крестьян еще больше ухудшилось. Натуральные повинности постепенно стали заменяться оброчными (денежными). На рубеже XV — XVI вв. были введены ямские деньги, затем полоняничные (для выкупа пленных), оброчные (за пользование землей, угодьями — рыбными, сенными, бортными, бобровыми и другими, за торговые места и лавки, харчевни, бани, мельницы) и другие. Замена натурального налога денежны,м вела к тому, что налоговые тяготы непрерывно возрастали.
Землевладельцы были заинтересованы в ограничении права крестьян уходить от одного владельца к другому, что было закреплено в «Судебнике» 1497 года. Теперь уход разрешался только в течение двух недель глубокой осенью (Юрьев день) при условии расчета с землевладельцем за «пожилое», т. е. за пользование двором.
Бояре владели своими землями наследственно, их владения назывались вотчинами. Князья, бояре и вольные княжеские слуги пользовались правом свободного отъезда не только от одного великого князя к другому, но и в соседнее государство. К концу XV в. это положение изменилось. Право свободного отъезда сначала было ограничено, а затем и вовсе упразднено. Отъезд стал рассматриваться как. измена государству. Эти меры положительно сказались на боеспособности армии, так как исключали возможность свободного перехода воевод с частью войска на сторону противника.
Процесс образования Русского централизованного государства определил выделение московского боярства, которое в XV в. состояло из потомков бывших удельных русских и литовских князей, из знатнейших старинных московских бояр, из мелких бояр различных княжеств. Все они считали себя наследственными [303] властителями русской земли. Происхождение, а не личные качества того или иного лица служили основанием для назначения его на должность. Это была так называемая система «местничества», которая являлась пережитком прежней феодальной раздробленности и мешала укреплению Русского государства. Местничество особенно отрицательно сказывалось на армии.
Слуги княжеского двора получали за свою службу небольшие земельные владения — поместья, которые обрабатывались крестьянами. Так возникли новые землевладельцы — дворяне-помещики, являвшиеся служилыми людьми. Термин «дворяне» впервые отмечен в летописи под 1175 г., но социальной силон дворяне стали лишь к концу XIV в. Численность новых землевладельцев особенно быстро возрастала во второй половине XV в., когда дворянами стали называть всех помещиков, обязанных службою «государю всея Руси». С целью обеспечения надежности служилых людей существовала система поручительства за них ответственных поручиков и подпоручиков.
Служилые землевладельцы — дворяне были опорой абсолютистской власти. Бояре-вотчинники в большинстве своем являлись носителями пережитков феодальной раздробленности. Дворяне были заинтересованы в ослаблении крупных феодалов — бояр, в руках которых находилась большая часть земельных владений. В то же время стремление дворян к усилению эксплуатации крепостных крестьян обостряло классовую борьбу. Дворянам нужна была сильная централизованная власть, способная защитить их права от вотчинников-бояр и подавить сопротивление закрепощенных крестьян. Борьба дворян с боярами отрицательно сказывалась на состоянии вооруженных сил.
На этих социальных основах в XV в. создавались вооруженные силы Русского государства.
Военная организация Русского государства в XV в. Ядром войска по-прежнему был «двор» великого московского князя, состоявший из «детей боярских» и дворян, которые несли военную службу. В конце XV в. большое количество поместий, обрабатываемых крестьянами, было роздано «детям боярским» разных городов, военным слугам и даже холопам распущенных княжеских и боярских «дворов». «Испомещенные», т. е. получившие поместья, обязаны были нести военную службу. Шел процесс количественного роста новых служилых людей (дворян-помещиков). Зарождалась так называемая поместная система, являвшаяся формой условного землевладения, получившая развитие в XVI в. и определившая количественный и качественный рост русского войска.
Второй составной частью войска продолжали оставаться «городовые полки», которые набирались из горожан. Ядром войска была так называемая «московская рать», т. е. полки, [305] укомплектованные ремесленниками, купцами и другими жителями Москвы.
Третьей частью войска была «рубленая рать», т. е. рать собранная («срубленная») с определенного количества сох (податная единица, равная 12 человекам населения). Эта рать называлась также «посошной» и ее выставляло сельское население по установленному расчету. Известны случаи набора «коня и воина в доспехе» с четырех, а также с десяти сох.
Во второй половине XIV в. упоминаются казачьи сторожи которые несли службу наблюдения по Хопру, Дону, Быстрой и Тихой Сосне и другим рекам. Возникла линия укрепленных городов, обороняемая «городовыми» казаками. Сторожевую службу несли станичные казаки. В 1444 г. рязанские казаки сражались с татарами. Затем появились донские, днепровские, яицкие, терские и сибирские казаки. Летописи отмечают также «засечную стражу», оборонявшую пограничные укрепления. Для станичной службы выставлялся один воин с 20 дворов.
В это же время военную службу на договорных началах несли «служилые татарские царевичи», «ордынские князья», отряды мордовских лыжников и литовские князья со своими дружинами. Так, в походе в Югорскую землю участвовал 4-тысячный мордовский отряд лыжников. Наемничество носило случайный характер и не изменяло национального характера русского войска.
Вооружение русских воинов качественно улучшилось и стало разнообразнее. Оружием ударного действия были: копья, сулицы, рогатины, мечи, сабли, палаши, кончары, бердыши, кистени, топоры, чеканы, шестоперы; метательным оружием служили луки и самострелы.
Защитное вооружение воинов состояло из доспехов кольчатых (кольчуги, байданы) и дощатых (зерцалы, латы, кирасы), из доспехов, прикрывающих плечи, руки и ноги (борминцы, наколенники, наручники, поножи), и из головных уборов (шеломы, мисюрки, шапки железные и медные, ерихонки). Многие воины надевали тегиляи — суконную одежду, имевшую толстый слой ваты или пеньки и хорошо защищавшую от стрел. Щиты в большинстве случаев были круглые, обтянутые кожей, обитые железом или медью. Следует отметить щит тарач, имевший железную рукавицу с прикрепленной к ней шпагой.
Отрядов однообразно вооруженных воинов в XV в. не было.
Русская рать этого периода имела два основных рода войск: «кованую рать» и «судовую рать». Кованая рать — это конница, укомплектованная хорошо вооруженными всадниками. Судовая рать — пехота, большую часть которой составляла «рубленая рать». Нехота именовалась судовой ратью [307] потому, что она, как правило, совершала поход на судах по рекам.
Организация войска в XV в. оставалась прежней. Для похода и боя войско делилось на полки: сторожевой (передовой), большой, правой и левой руки и засадный (западной).
Командовали полками воеводы полковые, которых назначал великий московский князь. На каждый полк назначалось несколько воевод, один из которых был главным, а остальные находились «под ним». Местничество отрицательно сказывалось на организации командования, так как назначения воевод происходили не на основе учета их военных качеств, а по знатности происхождения.
Общее командование «государь всея Руси» оставлял за собою и осуществлял лично или назначал большого воеводу, что обеспечивало единство командования, хотя и не во всех случаях. Так, например, в Казанском походе 1469 г. воеводы «нелюбье держали между собою, друг под другом идти не хотели» и это явилось одной из причин неудачи похода.
В поход воины выступали со своими запасами продовольствия, которое перевозилось на вьючных лошадях, а также на подводах и судах. Громоздкие обозы сильно стесняли действия войск. Когда продовольствия не хватало, часть рати распускалась на определенный срок за кормами. Так, в 1477 г. под Новгородом Иван III приказал воеводам отпустить на десять дней за кормами половину состава каждого полка.
В XV в. при Иване III заново были построены каменные стены московского Кремля с башнями. Подступы к крепостной стене преграждали реки Москва и Неглинка и глубокий ров, наполненный водой. На стенах были установлены пушки. Кремль превратился в сильную крепость.
Одновременно укреплялись города, расположенные на подступах к Москве, деревянные стены заменялись каменными. Волок-Ламский, Можайск, Серпухов, Тула, Коломна, Городец, Муром, Нижний-Новгород, Владимир, Троицкий монастырь — все эти города являлись опорными пунктами кольцевой обороны основной территории великого Московского княжества.
Постоянная угроза татарских набегов вынуждала особенно укреплять юго-восточную границу. Возникла линия сплошных оборонительных укреплений, так называемая засечная черта. Первая, или древняя, засечная черта шла на тысячу километров по рубежу от Козельска на Тулу, Серпухов, Коломну и далее до Нижнего-Новгорода.
Засечная черта представляла собой систему укреплений, состоявшую из острожков, соединенных засеками (в лесах) и валами с тыном и рвом (на открытых местах). Острожек — это укрепление, состоявшее из рубленых стен или тына и оборонявшееся его гарнизоном. Всю засечную черту обороняла [308] «засечная стража», которая жила в укрепленных городках, расположенных вдоль этой линии.
Укреплялись города и на территории новгородских земель. Каменные крепостные стены были сооружены в Новгороде, Пскове, Орешке, Копорье, Ивангороде, Гдове, Изборске, Порхове. Эти укрепленные города находились на угрожаемых границах — северо-западной, западной и юго-западной. Оборона новгородских земель основывалась на системе опорных пунктов, расположенных полукольцом.
Укрепления города обычно состояли из двух основных частей: детинца (вышгорода, впоследствии кремля), являвшегося опорным пунктом или внутренней крепостью, и внешней ограды, или острога, который возводился вокруг детинца. Кремль находился на самом высоком месте города. Острог состоял из «заборола» (стены) и «вежей» (башен).
Усиление оборонительных сооружений требовало развития осадной техники. Для подготовки штурма применялись самострелы, бараны (тараны), пороки, тюфяки, пускичи, или пушки. Самострелы метали большие стрелы, пороки бросали в осажденных большие камни, бараны разрушали стены. Тюфяки и пушки — первые огнестрельные орудия.
Писатели того времени отмечают высокие боевые качества русских воинов при обороне и осаде городов и в полевых боях. Они «охочи до боя», стремительны в ударе, а на походе довольствуются малым (толокно, сушеная рыба, немного ветчины, а часто все это заменяет несколько луковиц).
Русская рать имела большой боевой опыт. С XIII до середины XV века ей пришлось сражаться с внешними врагами более 160 раз. К тому же надо учесть многочисленные усобицы князей, которые сопровождались боевыми действиями. Боевой опыт в то время заменял отсутствовавшее военное обучение.
Первый период в развитии огнестрельного оружия на Руси.
Раньше всех огнестрельное оружие применили китайцы. По некоторым китайским хроникам, пушки были известны в Китае в 618 г. до н. э. В 969 г. упоминаются ракеты. В древних китайских рукописях есть описания зажигательных ядер, которые выбрасывались из бамбуковых трубок. Однако достоверный случай применения пушек относится лишь к 1232 г. н. э. (оборона китайцами Кай-фэнг-фу, который осаждали монголы). Пушки стреляли каменными ядрами.
Условием для появления огнестрельного оружия являлось развитие огнеметного оружия, известного в древности и затем широко применявшегося в Византии. В «Слове о полку Игореве» упоминается огнеметное оружие, которое применяли половцы в виде «пламенных рогов» (род огненного сифона) и «смагов» (термин означает огонь, пламя, жар). «Смаговницы» вначале являлись огнеметным оружием. [309]
В XIII в. арабы перешли от огнеметного к огнестрельному оружию. Они применяли «модфу». Вначале это была короткая деревянная, а затем длинная железная трубка, укрепленная в деревянной рукоятке. Зарядом являлся порох (l ½ части серы, 6 частей селитры и 2 части угля), а снарядом — «бондок» (что означало шарик, орех, пуля). Иногда в канал модфы вкладывалась стрела.
В середине XIII в. появились первые образцы огнестрельного оружия и в Индии.
Энгельс указывал, что материальные основы изобретения пороха имелись лишь в Китае и Индии, где селитра выделяется из почвы. Население этих стран раньше других имело возможность узнать свойства селитры и начать изготовление огнестрельных припасов, которые вначале применялись для фейерверка при общественных торжествах. Когда выявилось, что при сжигании пороха возникает сила, способная бросать снаряды на большое расстояние, было изобретено огнестрельное оружие.
Русские княжества, особенно Тверь, Москва и Новгород, торговали с Востоком. Купцы ездили по Волге и далее по Гирканскому (Каспийскому) морю в Персию и в Индию. Нам известно путешествие, в XV в. тверского купца Афанасия Никитина в Индию, где он прожил три года. Связь с Индией могла быть и ранее как по волжскому пути, так и через генуэзскую Кафу (Феодосию) в Крыму. Из Индии русские купцы могли привезти рецепт для изготовления пороха, а [310] также познакомиться с невиданным ранее оружием. Не исключена также возможность связи русских купцов с Китаем, особенно через монголов, которые брали в плен и заставляли на себя работать китайских ученых и ремесленников. Кроме этого, следует отметить, что воины древнерусского государства были знакомы с «греческим огнем» еще в X в. «Греческий огонь» можно считать предшественником пороха.
Еще большее значение имеет тот факт, что самовыделяющаяся селитра находилась также в курганах Поволжья. Как следствие этого, в новгородском словаре 1282 г. встречается слово «порох».
Изобретение пороха позволило огнеметные «смаговницы» превратить в огнестрельное оружие. Первым таким известным оружием середины XIV в. был «недомерок» — орудие с глухой казной. Сохранилось орудие XV в. — «устюжна железнопольская», ствол которой укреплялся в деревянной колоде.
В последней четверти XIV в. летописи отмечают применение огнестрельного оружия на Руси, называя его «пускичами», «пушками». В 1494 году в Москве имелась «зелейная» мастерская, в которой изготовлялось «зелие» (порох). В середине XV в. был построен «Пушечный двор», где ковались, а впоследствии отливались пушки и пищали.
Первые орудия были примитивны и представляли собой железные цельнокованные стволы, вкладывавшиеся в деревянные колоды. На Западе орудия делались из узких железных полос, скрепленных железными обручами. Заряжались они с дула каменными или железными круглыми ядрами. Заряд запаливался железным раскаленным прутом. Мастер, изготовлявший орудие, был и артиллеристом, т. е. сам стрелял из орудия.
Орудия были разнообразными, их конструкцию определял сам мастер.
Мастер, который изготовлял пушку и стрелял из нее, назывался пушкарем. Пушки различались по фигурам, отлитым на теле орудия («соловей», «воин» и др.). До того, как были изобретены лафеты, орудия устанавливались на деревянных станках или же на козлах. [311]
Новое оружие имелось не только в Московском, но и в других русских княжествах. Об этом мы узнаем из Софийской летописи, сообщающей о нападении на Русь в 1408 г. татарского хана Эдигея — ставленника Тимура в Золотой Орде. Татары под командованием Эдигея обложили Москву, но вынуждены были держаться от стен на значительном расстоянии, так как подступы к Кремлю обстреливались из пушек. Воспользовавшись княжескими усобицами, Эдигей «посла ко князю Ивану на Тверь царевича Булата, да ко князю Юрию — Кабердея, веля же ему быти, часа того на Москве с пушками и с тюфяками». Татары рассчитывали использовать против Кремля пушки русских княжеств, князья которых были противниками Москвы. Но эти пушки не прибыли, так как Эдигей был отозван в Орду, в связи с чем он и снял осаду.
В XIV в. появляется «городовой наряд» (крепостная артиллерия), затем «стенобитный наряд» (осадная артиллерия), применение которого отмечено в 1446 г. при осаде Галича московской и тверской ратями. Летописец отмечает участие в бою на р. Ворскла в 1399 г. «полкового наряда» (полевого). «Нарядом» на Руси называли артиллерию.
Уже в XV в. различали пушки, пищали и тюфяки. Пушки верховые применялись для действия навесным огнем; это были орудия мортирного типа, впоследствии их стали называть мортирами. Длина этих орудий была 1 м, калибр — 58–60 мм, вес — 128–279кг. Пищали имели длину 1,4–1,7м, калибр — 30–40 мм, вес — 39–50 кг. Тюфяки (от тюркского слова «тюфенг» — ружье) предназначались для поражения живой силы «дробом» (картечью). Это были орудия гаубичного типа, впоследствии они назывались «гафуницами», длина их 1 м; калибр — 50–75 мм, вес — 57–113 кг.
В конце XV в. ручное огнестрельное оружие называли «пищалями завесными» (их носили за спиной), самопалами и ручницами. Короткие пищали именовались «волкомейками» и «соколками». Воины, вооруженные пищалью, назывались пищальниками.
По своим тактико-техническим данным пищаль уступала хорошему луку и тем более самострелу (арбалету). Это было тяжелое и очень неудобное оружие. [312]
Скорострельность нового оружия была очень низкой. Из пушки делали четыре выстрела в день. Для заряжания завесной пищали также требовалось очень много времени. О меткости пушек и пищалей не приходилось даже и говорить: прицельных приспособлений не было.
Таким образом, новое оружие в XV в. было технически еще несовершенным, на вооружении имелось в небольшом количестве и, следовательно, пока не могло оказывать заметного влияния на военное искусство. Но развитию «наряда» на Руси уделялось большое внимание, и это определило довольно быстрый его количественный и качественный рост.
2. Развитие военного искусства в войнах Русского государства в XV в.
Военное искусство в Новгородском походе 1471 г. Во второй половине XV в. перед правительством Московского княжества стояли три основные политические задачи: завершить объединение русских земель, окончательно освободиться от татарского ига и надежно обеспечить северо-западную границу Русского государства. Все эти задачи успешно решались в период княжения Ивана III, когда формировалось и укреплялось Русское централизованное государство и закладывались основы его вооруженной организации.
Современники сообщают довольно подробные данные о личных качествах Ивана III. Он был умным, хитрым и расчетливым, осторожным и настойчивым, хладнокровным и упорным в достижении цели, медлительным и стойким. В неясной обстановке Иван III умел долгое время выжидать, перед явной опасностью он отступал, чтобы, выждав благоприятный момент, снова перейти в наступление. Так именно он действовал во время борьбы за присоединение к Московскому княжеству новгородских земель.
По сообщению летописцев, в середине XV в. «не бе в Новгороде правды и правого суда», и «бе кричь и рыдания и вопли и клятва всеми людьми на старейшина наша». К. Маркс отмечал, что в Новгороде в это время бушевала классовая борьба. Горожане не раз поднимались против новгородской знати, угнетавшей низшие и средние слои городского населения и разорявшей новгородские пятины. Следствием усиления классового гнета и разорения многих горожан было ослабление военной мощи Новгорода.
Новгородские бояре видели, что они не могут подавить трудящиеся массы своими силами. Поэтому так называемая «литовская партия» заключила союз с польско-литовским королем, приславшим своего наместника в Новгород. Это была измена своей Родине, вызвавшая возмущение народных масс. «Земстии люди того не хотяху», — отметил летописец. Отсутствовало [313] единство и среди господствующего класса. Все это резко снижало обороноспособность Новгорода.
Иван III пытался воздействовать на новгородских бояр сначала дипломатическим путем через представителей церкви, которые имели в Новгороде большое влияние. Митрополит упрекал новгородцев в предательстве и требовал отказаться от «латинского государства» и от «латинской прелести». Вмешательство церкви способствовало обострению политической борьбы в Новгороде и усилению разногласий.
Весной 1471 г. Иван III приказал готовиться к походу на Новгород. Тщательно был разработан план похода, обсуждавшийся на «Великой думе» московских князей и бояр. В плане предусматривалось привлечь к походу на Новгород ополчения новгородских пятин и пригородов (вятичей, устюжан, псковичей).
Предстояло организовать большой 500-километровый поход в начале лета, когда лесистая и болотистая местность на подступах к Новгороду представляла серьезное естественное препятствие для передвижения войск.
Основная идея плана заключалась в том, чтобы охватить Новгород с запада, юга и востока, отрезать его от пятин и пригородов и перехватить все пути, которые вели в Литву. Таким образом, намечалось стратегически изолировать Новгород и создать такую обстановку, которая заставила бы новгородское командование разбрасывать свои силы. Иван III сосредоточивал крупные силы для нанесения главного удара с юга.
Авторы труда «Русская военная сила» утверждают, что московские войска были разбросаны. Но, как мы показали выше, это утверждение исторически неверно.
Согласно принятому плану к Новгороду должны были [314] сначала выйти с запада и востока два сильных отряда, а затем с юга подойти главные силы под командованием Ивана III и овладеть Новгородом. Отряды имели попутные частные задачи, выполнение которых способствовало ослаблению силы сопротивления новгородцев в материальном и моральном отношениях. Действия отрядов и главных сил были согласованы во времени и на местности.
В конце мая 1471 г. из Москвы в Устюг были посланы два боярина и воевода Василий Образец с задачей организовать отряд из устюжан и вятичей и «воевать» Заволочье, включавшее земли в верховьях Северной Двины и на ее притоках. Этим преследовалась цель отвлечь некоторую часть сил Новгорода, что и было достигнуто.
В начале июня из Москвы под командованием князя Холмского выступил 10-тысячный отряд, в составе которого находились и татары. Этот отряд должен был двигаться на Старую Руссу, на р. Шелонь соединиться с отрядом псковичей (Псков выступал против Новгорода) и затем наступать на Новгород с юго-запада. Отряду предстояло пройти свыше 500 км.
Второй отряд под командованием князя Оболенского-Стриги имел в своем составе также отряд татар, двигался из Москвы на Вышний Волочек и далее наступал вниз по течению р. Мета на Новгород с востока. «Татаром же князь великий не повеле людей пленити»{217}.
Главные силы московской рати выступили из Москвы 20 июня и двинулись через Тверь и Торжок к южному берегу озера Ильмень. В Твери к московской рати присоединился тверской полк.
Погода благоприятствовала выполнению этого сложного плана, согласно которому на больших пространствах должны были взаимодействовать отряды московского войска. Лето было жаркое, болота просохли, реки обмелели, переправляться через них было легче.
Новгородские бояре собрали для обороны Новгорода большие силы. Летописец отмечает, что всех боеспособных горожан, даже тех, которые никогда не садились на коня, насильно гнали в войско. Этим путем удалось, по сообщению летописца, собрать одной конницы до 40 тыс. всадников, что, однако, не может соответствовать действительности, так как в Новгороде всех жителей было около 20 тыс. человек. Кроме того, новгородцы имели судовую рать. Боеспособность новгородского войска была низкой. Война с Москвой в широких массах новгородцев была не популярна.
План обороны составлял новгородский владыка. Можно полагать, что новгородцы намечали разобщить московские отряды [315] и затем уничтожить их по частям. Но в результате этого плана владыка распылил силы новгородцев.
Главные силы (новгородская конница) были направлены по западному берегу озера Ильмень и далее по левому берегу р. Шелонь на псковскую дорогу с задачей не допустить соединения псковичей с отрядом князя Холмского и разбить их. Судовая рать (пехота) должна была высадиться на южном берегу у села Коростына, напасть на отряд князя Холмского и разбить его. Отряд силою в 12 тыс. воинов под командованием князя Василия Шуйского был выдвинут в Заволочье и действовал вне связи с главными силами новгородцев. Взаимодействия всех составных частей новгородского войска организовано не было.
По приказу Ивана III «всии же князи поидоша из своей отчины разными дорогами со всех рубежев, воююще и секуще и в плен ведяхоу»{218}. Все отряды московского войска успешно выполняли поставленные перед ними частные задачи, но не взаимодействовали между собой. Вследствие этого вся тяжесть борьбы легла на отряд под командованием князя Холмского, которому пришлось действовать в сложной обстановке. Псковичи медлили, главные силы русской рати находились далеко. Исход войны решался на берегах р. Шелонь.
Первый этап боевых действий - разгром новгородской пехоты отрядом Холмского в Коростыне и в Старой Руссе.
Выполняя свою задачу, отряд под командованием Холмского занял и сжег Старую Руссу, после чего вышел к р. Шелонь и на ее правом берегу стал ждать прибытия псковичей.
Командование новгородским войском решило воспользоваться изолированным положением отряда Холмского и уничтожить его. Для этого судовая рать высадилась у села Коростына и разделилась на два отряда: один отряд должен был ударить по правому флангу москвичей, второй, поднявшись на судах по р. Полысть до Старой Руссы, — нанести удар с тыла. Новгородская конница имела задачу, переправившись вброд и вплавь через Шелонь, одновременно с отрядами пехоты атаковать отряд Холмского. Силы новгородцев оказались еще более разбросанными, взаимодействие отрядов организовано не было, взаимная выручка отсутствовала.
Князь Холмский, видимо, имел все данные о противнике и поэтому решил воспользоваться медлительностью новгородцев. Он быстро двинулся к селу Коростыну и внезапно атаковал находившуюся там пехоту противника. Новгородская пехота, видимо, не имела охранения, и поэтому князю Холмскому удалось быстро разбить ее. После этого отряд Холмского разбил новгородскую пехоту, находившуюся в Старой Руссе. Все это время конница новгородцев бездействовала. [316]
13 июля 1471 г. отряд под командованием Холмского возвратился в свое исходное положение на правый берег Шелони. Все эти успехи обошлись москвичам недешево. Летописец отмечает большие потери: «Бысть бо наших всех осталося 4 тысящи или мало больши»{219}. Следовательно, потери отряда Холмского превышали 50 проц. его состава, а псковичей все еще не было.
Второй этап боевых действий - разгром новгородской конницы московским отрядом под командованием Холмского.
Только теперь, когда новгородская Пехота была разбита, на левом берегу Шелони появилась новгородская конница, которая шла по псковской дороге. Отряд под командованием Холмского двинулся вверх по Шелони. Противников разделяла река.
Новгородцы расположились на ночлег у устья р. Дрянь (приток Шелони).
Утром 14 июля началась через реку перебранка, а затем перестрелка. Холмский решил внезапно атаковать противника и поразить его смелостью действий московского отряда.
«Воеводы же глаголаху к людям: «господине братиа наша! Лутче нам есть зде главы своя покласти за государя своего [317] великого князя, нежели в срам возвратитися». И сиа рекши и сами наперед подкноуша кони свои и побрядоша за реку борзо. Вси же побредоша вскоре по них, инни же мнози опловоша, бе до глубока та, и кмекнуша на новгородцев, стреляюще их, ихний же с копьи из сулицами скочища на них по песку, бе бо песок велик подле рекоу»{220}.
Воеводы, подавая своим воинам пример, первыми бросились через реку на врага. Москвичи вброд и вплавь переправились через Шелонь и атаковали новгородцев, поражая их стрелами, копьями и сулицами. Завязался упорный бой. По приказу Холмского отряд татар нанес противнику удар с тыла. Новгородцы не выдержали и «мало щит подржавше и побегоша вси».
Имевшие большое численное превосходство и недооценивавшие противника, новгородцы никак не ожидали от врага таких дерзких действий и были морально подавлены внезапной атакой москвичей. Значительную роль сыграл и маневр на поле боя. Кроме того, в рядах новгородцев не было единства.
Отряд новгородского архиепископа не получил приказа вступать в бой с московским войском. Многие воины уклонились от боя, заявив, что у них нет доспехов.
Новгородцы потеряли до 12 тыс. убитыми и около 2 тыс. пленными. Бой на р. Шелонь имел большое стратегическое значение, так как решил исход войны. Теперь новгородское вече выразило покорность и запросило у московского великого князя пощады.
Действия главных сил. Главные силы московской рати под командованием Ивана III вышли к устью Шелини, где были встречены делегацией новгородцев во главе с владыкою Феофаном. Иван III счел нужным показать умеренность и поэтому лишь возобновил существовавший до этого времени договор, расширив свои права. Удар был нанесен «литовской партии», политический же строй Новгорода затронут не был.
Главные силы московской рати «не поиде к Новугороду и возвратися оттуду с усть Шолоны с честию и победою великою»{221}.
Таким образом, действия главных сил были лишь демонстрацией военной мощи Московского великого княжества и единства «всей Руси».
Боевые действия в Заволочье. Когда главные силы московского войска находились под Новгородом, князь Василий Шуйский с 12-тысячной судовой ратью заволочан двинулся к Усчюгу. [318]
Направленные в мае в Заволочье московские бояре с воеводою Василием Образцом собрали из вятичей и устюжан судовую рать численностью около 4 тыс. воинов и выступили навстречу новгородцам.
Противники на судах встретились на р. Северная Двина, вышли на берег и вступили в бой. Отряд под командованием Василия Образца разбил новгородцев, из которых спаслись бегством немногие. После этого устюжане и вятичи «повоевали» большое количество двинских городков, погостов и сел, где захватили большую добычу.
И в Заволочье не помогло новгородцам тройное численное превосходство — слишком низкой была боеспособность их войска.
Прежде всего следует отметить тщательную подготовку новгородского похода в политическом и военном отношениях. Против Новгорода была двинута «вся Русь», что показывает общерусское значение борьбы с ним. Иван III считал основной целью войны уничтожение «литовской партии» и наказание изменников и предателей общерусских интересов. Такая политика углубляла противоречия в Новгороде и вносила дезорганизацию в ряды новгородцев.
В Москве был разработан план похода на Новгород. Этот план тщательно обсуждался на «Большой думе», в которой участвовали представители высшего духовенства, князья, бояре, воеводы и даже «вои», вероятно, «дети боярские», а может быть, и дворяне великого князя.
Стратегический план предусматривал изоляцию Новгорода от Литвы, Ливонского ордена и от пятин, а затем окружение его и осаду. Два отряда должны были отрезать город от внешнего мира с запада и востока, а главные силы согласно плану — осадить Новгород и взять его.
Хотя действия всех частей московской рати были согласованны, однако колебания псковичей поставили небольшой отряд князя Холмского под удар всех сил новгородцев. К тому же Иван III не обеспечил своевременную поддержку своего основного передового отряда.
Весьма поучительны тактические действия отряда Холмского. Пользуясь ошибками противника, отряд наступал Смело и решительно и уничтожал противника по частям. На основе продуманной оценки обстановки правильно определялась последовательность частных задач. В боевых действиях выявилось важное значение морального фактора, что позволяло успешно бороться с численно превосходящими силами противника.
По боевому эпизоду в Заволочье можно судить об особенностях ведения боя судовой ратью. [319]
Военное искусство в войнах с ливонцами и литовцами 1480–1503 гг. Когда объединение русских земель в основном завершилось (московский великий князь стал «государем всея Руси») и с татарским игом было покончено, перед Иваном III встали новые задачи: воссоединение русских земель, захваченных соседями, и надежное обеспечение северо-западных районов и западных границ Русского государства.
В январе 1480 г. ливонцы произвели несколько нападений на Вышгородок, Гдов и Изборск. Летом этого же года они воспользовались тем, что главные силы русской рати находились на р. Угра, и усилили набеги на пограничную полосу. В августе магистр ордена двинул против Пскова все свои силы, по ливонским летописям, 100 тыс. человек, что, безусловно, значительно преувеличено. Простояв двое суток под Изборском, магистр подошел к Пскову, осадил его и начал обстреливать из пушек. Ливонцы сделали безуспешную попытку высадить десант со стороны р. Великая. Псковичи отразили десант и захватили все немецкие лодки. Активно обороняясь, псковичи заставили магистра снять осаду и отступить.
Теперь Иван III решил дать сильный отпор ливонцам. Он направил 20-тысячную московскую рать, которая соединилась с псковичами и новгородцами и в конце февраля 1481 г. вторглась в Ливонию в направлениях на Дерпт, Валк и Мариенбург. В результате четырехнедельного похода были взяты Феллин и Тарваст — важные центры Ливонии.
Ливонцы побоялись дать решительное сражение и стали просить о заключении перемирия, которое и было подписано в 1482 г. В 1493 г. это перемирие было продлено еще на 10 лет.
Достигнув успеха в борьбе с ливонцами, Иван III с целью воссоединения русских земель приказал воеводам готовиться к войне с Литвой.
При короле Казимире IV (1440–1492 гг.) польские феодалы добились усиления польско-литовского союза и фактически захватили Литву в свои руки. Литовско-польские паны притесняли белорусское население и принуждали его к переходу в католичество. Паны и шляхта закабалили белорусских и украинских крестьян, которых они не считали людьми и называли «быдлом» (скотом). Пан получил полную власть над своим крепостным крестьянином: он произвольно облагал его налогами, изнурял барщиной и разнообразными повинностями и имел право суда. Украинский и белорусский народы оказались под тяжелым игом.
Экономический гнет и политическое бесправие белоруссов и украинцев дополнялось национальными и религиозными преследованиями. В начале 40-х годов XV в. украинский и белорусский народы неоднократно поднимались на борьбу со своими поработителями, но все эти восстания были жестоко подавлены. [320]
С 1481 г. многие князья Литовской Руси начали переходить на сторону Москвы, присоединяя свои владения к Московскому государству. Казимир IV потребовал от Ивана III не принимать этих князей, намереваясь подтвердить свои претензии силой оружия. Но этого ему сделать не удалось.
Для борьбы с Литвой сложилась к этому времени выгодная политическая обстановка. Иван III заключил союз с молдавским господарем, установил дружественные отношения с венгерским королем и укрепил союз с крымским ханом Менгли-Гиреем. В самой Литве имелось много приверженцев Москвы, что значительно облегчало борьбу с ней.
Первым против Литвы выступил Менгли-Гирей. В 1492 г. он вторгся в Южную Русь и захватил Киев. Польско-литовские феодалы вынуждены были обороняться.
В это время умер Казимир IV, и королем польским стал его сын Ян. Литовские князья объявили своим великим князем Александра — младшего сына Казимира. Эти феодальные усобицы также были благоприятны для начала войны с Литвой.
Согласно общему плану Менгли-Гирей направил свои отряды в район Чернигов — Киев. Отряды эти были малочисленны, ничего серьезного сделать не могли, но все же отвлекли значительные силы литовцев.
Иван III направил против Литвы два крупных отряда и две сильные рати. Отряды заняли несколько важных пунктов, рать рязанского князя овладела Мещевском и штурмом взяла Серпейск и Опанов, а рать князей Патрикеева и Данилы Щени захватила Вязьму.
Терпя неудачи на фронте, литовские феодалы заслали в Москву диверсантов, которым было поручено убить или отравить Ивана III. Диверсанты были пойманы и казнены.
Литовскому князю Александру ничего больше не оставалось, как просить мира. В январе 1494 г. в Москву прибыло большое литовское посольство и после переговоров заключило мирный договор. От Литвы отпали и присоединились к Московскому государству Чернигов, Рыльск, Стародуб, Новгород-Северский и другие города.
После заключения договора литовские феодалы, однако, продолжали преследовать украинское и белорусское население. Иван III потребовал от литовцев выполнения договора, но они не подчинились.
Тогда Иван III снова двинул против Литвы две сильные рати: одна рать действовала в юго-западном направлении — на Брянск — Путивль, другая рать под начальством боярина Юрия Кошкина шла на запад, имея первой задачей занять Дорогобуж.
Первая рать заняла ряд крупных городов: Мценск, Серпейск, Мосальск, Брянск и Путивль, Рать Юрия Кошкина [321] взяла Дорогобуж. На ее усиление Иван III направил тверскую рать под начальством князя Данилы Щени. Юрий Кошкин командовал сторожевым полком, а Щеня — большим полком. В составе русской рати имелся также и передовой полк. Общую численность трех полков источники определяют в 40 тыс. человек под командованием 16 воевод. Если учесть, что одновременно действовала рать в юго-западном направлении, то станет совершенно очевидно значительное преувеличение численности русской рати, находившейся под Дорогобужем.
Бой на р. Ведроша в 1500 г. Русская рать расположилась станом у большой Московской дороги на Митьковом поле, что на р. Ведроша, в 5 км от Дорогобужа, где находились древние земляные укрепления и курганы.
Получив сведения о приближении противника, русское войско приготовилось к бою. На западном берегу Ведроши стал передовой полк, на восточном берегу выстроился большой полк под командованием Данилы Щени. Сторожевой полк под командованием Кошкина был выделен в засаду. Замысел боя состоял в том, чтобы преднамеренным отступлением передового полка завлечь противника за Ведрошу, а затем разбить его внезапным ударом сторожевого полка с тыла с одновременной атакой с фронта силами большого полка.
14 июля 1500 г. литовское войско численностью около 40 тыс. человек под командованием гетмана Острожского подошло с запада к Дорогобужу. Надо полагать, что силы литовцев, как и их потери, в источниках также преувеличены. Данные о численности войск лишь говорят о равенстве сил. В составе литовского войска источники отмечают наличие полевой артиллерии. [322]
Первый этап боя — завязка боя передовым полком.
Литовское войско с ходу атаковало передовой полк, который, завязав бой, начал отступать за Ведрошу. Противник увлекся преследованием и по мосту быстро перешел на правый берег реки, где был атакован с фронта силами большого полка.
Второй этап боя - внезапная атака сторожевого полка во фланг и тыл литовцам.
Воевода Кошкин, выждав момент, когда все силы литовцев втянулись в бой, внезапно атаковал их во фланг и с тыла силами сторожевого полка. Русские воины разрушили мост через Ведрошу и лишили противника единственного пути отступления. Это сильно деморализовало литовцев. Атака сторожевого полка, находившегося в засаде, решила исход боя. Литовцы бросились бежать.
Только убитыми литовцы потеряли более 8 тыс. человек. Много литовцев было взято в плен. Противник потерял всю артиллерию и весь обоз. Знатные литовские феодалы и сам гетман Острожский попали в плен. День победы над литовским войском на р. Ведроша в Москве был объявлен праздничным днем.
Бой на р. Ведроша очень интересен в тактическом отношении. Полки русской рати на поле боя хорошо маневрировали и взаимодействовали, в результате чего полностью был осуществлен замысел русского командования.
На р. Ведроша в 1500 г., как и на Куликовом поле в 1380 г., исход боя решил удар засадного полка, но тактическая обстановка, в которой действовал общий резерв, была различной.
В бою на Куликовом поле инициатива находилась в руках татар, прорвавших боевой порядок русской рати. В бою на р. Ведроша инициатива маневра была целиком в руках русских воевод. Там атака засадного полка находилась и зависела от действий татар, здесь она была подготовлена действиями своих войск. Если на Куликовом поле засадный полк нанес удар во фланг противнику, то на Ведроше сторожевой полк атаковал литовцев с тыла и разрушил мост через реку, который являлся единственным путем их отступления. Исход боя был решен комбинированным ударом с фронта и тыла.
Преднамеренное отступление с последующим переходом в контратаку и образцовое осуществление этого маневра свидетельствуют об искусном управлении и высокой дисциплине русских войск.
После победы на р. Ведроша Иван III настаивал на том, чтобы Менгли-Гирей перешел к активным действиям и захватил Слуцк, Гуров, Пинск и Минск. Иван III намечал нанести удар силами татар с юго-востока. Он с северо-запада направил [323] в общем направлении на Смоленск новгородские, псковские и великолукские войска. Это была подготовка к стратегическому охвату флангов литовского войска.
В августе 1500 г. 15-тысячное войско татарской конницы вторглось в Подолию и Волынь и захватило несколько городов. В это время новгородские, псковские и великолукские войска взяли Торопец. В центре русская рать успешно продвигалась в направлении на Смоленск и Мстиславль.
Однако литовскому князю Александру удалось привлечь на свою сторону магистра Ливонского ордена, с которым он заключил союз. Выступление ливонцев отвлекло московские силы к псковским границам.
Летом 1501 г. ливонцы перешли псковскую границу и стали грабить и разорять пограничную полосу. Они имели 4 тыс. тяжелой рыцарской конницы, 4 тыс. пехоты и артиллерию.
Для войны с ливонцами у Пскова были сосредоточены полки «детей боярских»: московских, тверских и новгородских. Вместе с псковичами русская рать насчитывала до 40 тыс. человек (сведения ливонских летописцев, вероятнее всего, преувеличены). Русский «наряд» (артиллерия) и в количественном и в качественном отношениях сильно уступал ливонской артиллерии, Русские воеводы, стоявшие во главе рати, действовали нерешительно.
Получив от Ивана III приказание искать встречи с противником, воеводы двинули свою рать на Изборск. В 10 км за Изборском на р. Сирица расположилось войско ливонцев. Русский сторожевой полк, состоявший из псковичей, не ожидая подхода большого полка, атаковал противника. Ливонцы атаку отбили. Псковичи бросились бежать и произвели беспорядок в главных силах. Воспользовавшись этим, ливонская артиллерия открыла огонь. Попытки русского наряда подавить артиллерию противника успеха не имели. Перейдя в атаку, ливонская конница смяла русских.
Нерешительные действия русских воевод, плохая организация боя и слабая артиллерия явились причинами поражения русской рати.
Успешнее развертывались боевые действия против литовцев. 14 ноября 1501 г. русская рать одержала крупную победу под Мстиславлем. Литовцы только убитыми потеряли 7 тыс. человек. В это же время русская рать под командованием Дмитрия, сына Ивана III, взяла Оршу и осадила Смоленск.
Против ливонского войска Иван III выслал новую рать с большим отрядом татар. Глубокой дождливой осенью русское войско двигалось по «плохим дорогам, преодолевая разлившиеся реки. Оно достигло Ливонии и заняло окрестности Дерпта, Нейгаузена и Мариенбурга.
В темную ночь на 24 ноября 1501 г. ливонцы внезапно [324] напали на русский стан под Гельметом. Русское войско оказало упорное сопротивление и не только отразило нападение, но разбило противника и преследовало его около 10 км. По словам ливонского летописца, русские под Гельметом потеряли около 1 ½ тыс. человек. Ливонцы за время этого похода русской рати лишились 40 тыс. человек.
В 1502 г. 15-тысячное войско ливонцев вторглось в пределы Русского государства. Попытка взять г. Изборск успеха не имела, хотя противник «биша стены многими пушками и град не разбита». Не удалось ливонцам взять и хорошо укрепленный Псков, где «стены биша многими пушками и пищалми и граду не доспеша ничтоже».
Для похода против ливонцев Данила Щеня и Василий Шуйский сосредоточили в Новгороде войско. По сообщению летописца, войско выступило в поход в следующем порядке: впереди — большой полк, за ним — передовой (на походе впереди, вероятно, шел передовой полк), затем полки правой и левой руки, за которыми («назади») следовал сторожевой полк, выполнявший функции арьергарда. Только к началу XVI в. (а не в XIV в., как утверждают некоторые историки) в русском войске стали разделяться функции авангарда и арьергарда (передовой и сторожевой полки).
Узнав о движении сильного русского войска, ливонцы отступили от Пскова, но были настигнуты русскими у озера Смолина, в 30 км от Пскова. Численное превосходство было на стороне русских, но ливонцы имели сильную и хорошую артиллерию.
Бой у озера Смолина в 1502 г. Русское войско преследовало ливонцев, имея впереди разведку, за которой шли все полки. Однако разведчики свою задачу не выполнили — действительной обстановки у противника не выяснили.
Первый этап - атака русскими полками обозов ливонского войска.
Разведчики Данило Нащекин и Лев Харламов, заметив отступавшие обозы ливонского войска, доложили своим воеводам, что ливонцы бегут. Услышав это, воины передового полка, а за ними и другие полки самовольно устремились вперед, напали на ливонский обоз и уничтожили его охрану. Беспорядочным преследованием противника русские «полки изрушали», т. е. расстроили свой походный порядок.
Второй этап — Сой русских полков с главными силами ливонцев.
Вскоре выяснилось, что ливонцы не отступают, а изготовились к бою. Атака русскими полками главных сил противника началась неорганизовано, так как воины «пришли изрывкою», т. е. выдвигались небольшими группами вследствие нарушения походного порядка. Наступление этих разрозненных групп ливонцы легко отразили огнем своей артиллерии, что [325] внесло сильное замешательство в ряды главных сил русского войска, подходившего к полю боя. При поддержке артиллерийского огня ливонская пехота отбила атаки русских.
Русское войско было приведено в порядок и возобновило атаки, но ливонская пехота вновь отразила их. Вскоре удалось найти слабое место в боевом порядке ливонцев и сосредоточить усилия в этом направлении. Однако и эти атаки успеха не имели. В конечном итоге русская рать вынуждена была отступить, но ливонцы понесли такие большие потери, что не решились преследовать русских. Постояв два дня на месте боя, они отступили к своей границе.
Союз Польши,. Литвы и Ливонского ордена не имел достаточных сил для успешной борьбы. Затянувшаяся война была тягостна и для Московского государства. В этой обстановке Иван III согласился заключить мир, но на условиях, ранее им выдвинутых. Он сохранил за собой отвоеванные 19 городов, 70 волостей, 22 городища, 13 сел. Западная граница Московского государства отодвинулась на запад, на линию Дорогобуж — Гомель — Чернигов. В 1503 г. было заключено перемирие на 6 лет.
Войны Ивана III с Литвой, Польшей и Ливонским орденом были войнами за укрепление национального Русского государства, за возвращение русских земель, захваченных поляками, литовцами и ливонцами в период татарского ига. Это было продолжение внутренней политики «собирания Руси». Особенно важное значение имело отвоевание Смоленска и Чернигова — старинных русских городов, опорных пунктов обороны западной границы Русского государства. Таковы важные политические и стратегические итоги этих войн.
В отношении стратегии, во-первых, характерным было то, что русское командование переносило военные действия на территорию противника. Во-вторых, в оборонительной войне преобладали наступательные действия войск. Когда у воевод не хватало собственной решительности, Иван III требовал от них перехода в наступление. В-третьих, вторжение на территорию противника производилось с разных направлений несколькими отрядами, что распыляло сопротивление врага. Направление для действий войск выбиралось с таким расчетом, чтобы наступление в стратегическом отношении имело охватывающую форму. В-четвертых, командование русского войска стремилось захватить и удержать стратегическую инициативу в своих руках.
Войны показали искусство русской рати в овладении и обороне крепостей. Русское войско неоднократно брало сильные литовские и ливонские крепости. Ливонцы же не могли [326] взять Изборска, Гдова и Пскова. Пример активной обороны крепости показали псковичи, которые неоднократно заставляли ливонцев снимать осаду и с большими потерями отступать.
Развивалась и совершенствовалась артиллерия. Если в XV в. она играла крупную роль лишь при атаке и обороне крепостей, то на рубеже XVI в. ее начали применять и в полевом бою.
Решающую роль сыграла артиллерия ливонцев в боях на р. Сирица и у озера Смолина, где можно видеть взаимодействие пехоты и артиллерии. Ливонская война послужила толчком для дальнейшего усовершенствования русской артиллерии, которая достигла особенно больших успехов в XVI в.
Ручное огнестрельное оружие в XV в. было далеко не совершенным и не могло еще конкурировать с луком и арбалетом.
3. Укрепление Русского централизованного государства в ХVI в. и усовершенствование его военной организации
Русское государство в XVI в. В конце XV и в XVI вв. упрочивались экономические связи населения Руси, что являлось основой укрепления централизованного государства — феодальной монархии, оформление которой завершилось в середине XVI в., в период правления Ивана IV Грозного (1533–1584 гг.).
Шел процесс постепенного отделения ремесла от сельского хозяйства, следствием чего явился рост числа свободных ремесленников, живших в городских «посадах». В XVI в. в Русском государстве имелось много городов, жители которых по приблизительным подсчетам составляли около 20 проц. всего населения. Развитие ремесла создавало необходимые условия для качественного и количественного улучшения производства вооружения, особенно нового огнестрельного оружия.
В начале XVI в. на Руси завершался процесс преодоления феодальной раздробленности. Усилилась борьба за воссоединение русских земель, захваченных соседями Русского государства. Но для решения этой большой политической задачи необходимо было укрепить внутреннее политическое положение в стране.
Господствующими классами по-прежнему в стране являлись бояре-вотчинники и дворяне-помещики. Бояре были сторонниками феодальной раздробленности. Они, в частности, боролись за упрочение местничества, которое отрицательно сказывалось на боеспособности армии, так как часто способствовало выдвижению на должность воевод лиц, непригодных [327] к командованию. Служилое дворянство непрерывно росло и превращалось в прочную социальную базу абсолютизма. Это имело важное значение тогда, когда высшая знать, состоявшая из бывших удельных князей и их потомков, всячески пыталась ограничить абсолютизм. В середине XVI в. обострилась борьба между боярами-вотчинниками и дворянами-помещиками.
Число служилого дворянства увеличивалось за счет раздачи свободных земель. Для улучшения его экономического положения правительство усилило процесс закрепощения крестьян. По «Судебнику 1550 года» выход крестьян от помещика был ограничен одним днем в году — Юрьевым днем и, кроме того, повысилась плата за «пожилое».
Опорой централизованной власти, кроме дворян, была церковь и посадское население, заинтересованное в укреплении внутреннего положения Русского государства. Опираясь на эти классы и слои населения, Иван IV в 1547 г. принял титул царя, т. е. неограниченного самодержавного властителя. Этим самым ликвидировались пережитки феодальной раздробленности; закреплялось объединение всей основной территории Русского государства и завершалось утверждение единой государственной власти; повышалась роль Русского государства в общеевропейских делах.
Бояре и княжата не сдавали своих позиций без боя и использовали каждый случай, чтобы восстановить свое прежнее положение.
Для окончательной ликвидации феодальной раздробленности была создана специальная вооруженная организация, состоявшая из «опричников», набиравшихся из малоземельных дворян. В 1565 г. было отобрано «1000 голов» дворян, присягнувших прервать всякую связь с земщиной, т. е. владельцами и владениями, не входившими в опричнину. Опричнина — владения, лично принадлежавшие государю, и земли, которыми были наделены опричники. Вскоре эти земли составили [328] до половины всей территории государства. Это способствовало росту количества опричников, число которых быстро достигло 6 тыс. человек. В опричнину отошли территории с развитыми торгово-ремесленными центрами и земли, принадлежавшие родовой знати. Остальная территория носила название земщины, куда выводились из опричнины крупные землевладельцы, представители родовой знати.
Опричнина должна была окончательно сломить родовую знать, бояр и потомков бывших князей. В лице опричников Иван IV создал вооруженную силу из мелкопоместных дворян, на которую он мог опереться в борьбе с пережитками феодальной раздробленности. Следствием введения опричнины было уравнение высшей знати с остальными служилыми людьми. Только теперь исчезли остатки удельных дружин, с которыми на государеву службу приходили потомки князей. С другой стороны, опричнина должна была обеспечить дальнейшее закрепощение крестьянства, явиться опорой крепостничества.
На развитие экономики страны опричнина оказала отрицательное влияние, так как усиливала крепостничество и дезорганизовывала торговлю и ремесленное производство. Своими действиями опричники расшатывали политические основы государства и тем самым ослабляли «его обороноспособность. Все это дало себя знать в начале XVII в., когда пришлось вести борьбу с интервенцией польско-шведских феодалов.
Внутренняя политика Ивана IV, направленная на окончательное упразднение пережитков феодальной раздробленности, встречала поддержку со стороны посадских людей — купцов и ремесленников, так как она выражала их интересы. Внешняя политика имела основными целями воссоединение русских земель на западе, надежное обеспечение восточных и южных границ, расширение территории Русского государства на юг и восток, включая волжский торговый путь, богатый Урал и Сибирь. Для осуществления задач внутренней и внешней политики необходимо было увеличить и укрепить вооруженную организацию Русского государства.
Русское войско в XVI в. Общественное и политическое устройство Русского государства определило классовый состав русского войска и особенности его комплектования и организации.
Возникшая в XV в. поместная система окончательно сложилась к середине XVI в., когда она была закреплена законодательно указами Ивана IV.
В 1550 г. 1071 человек «детей боярских», «лучших» слуг было «испомещено» вокруг Москвы на расстоянии 60–70 км от нее. «Избранная тысяча» «московских дворян» составила основные командные кадры и была высшим разрядом дворянства [329] в отличие от «городовых» дворян, т. е. Дворян, владевших поместьями вдали от Москвы.
В 1555 г. было издано «Уложение о службе», которое уравнивало вотчины и поместья, объявляло военную службу вотчинников и дворян обязательной и наследственной, определяло их служебные обязанности в зависимости от размера земельных владений.
За службу давался земельный надел размером от 150 до 3 тыс. га. Кроме земельного надела, полагалось денежное жалованье в зависимости от разряда — от 4 руб. до 1200 руб., которое выдавалось или при выступлении в поход или через два года на третий.
С каждых 100 четей (около 50 га) доброй земли должен был выступить в поход один воин «на коне и в доспехе полном», а в дальний поход «о дву конь». Кто выводил воинов сверх «поверстанных» ему, тому увеличивалось денежное жалованье. «Нетчики», т. е. уклонившиеся от службы, строго наказывались.
Поместье переходило от отца к сыну. До 15-летнего возраста дворянин числился «недорослем». Когда ему исполнялось 15 лет, его записывали в «десятню» (служилый список) и он становился «новиком». Для учета и проверки служилых дворян периодически проводились смотры, уточнявшие «десятню», которая по существу являлась организационно-административной [330] единицей, объединявшей дворян, приписанных к одному городу.
Поместная дворянская конница составляла теперь значительную часть русского войска. Она, по словам англичанина Флетчера, которым мы в данном случае не можем верить, имела до 80 тыс. всадников. По данным о Водьской пятине 1500 г., каждый помещик в среднем имел около 30 крестьянских дворов. Если предположить, что с каждого поместья «версталось» по два всадника, то 40 тыс. помещиков должны были иметь 1200 тыс. крестьянских дворов. Всего же можно насчитать на всей территории государства в то время не более 350 тыс. крестьянских дворов, включая церковных, монастырских и прочих крестьян.
Автор специального исследования по этому вопросу Середонин пришел к выводу, что в конце XVI в. было не более 23–25 тыс. детей боярских и дворян, числившихся в разрядных списках.
Во второй половине XVI в. числилось детей боярских и дворян в Кашире — 222, в Коломне — 283 человека; в Ладожском и Ореховском уездах Водьской пятины в 1500 г. было всего 106, а во всех, пяти пятинах Новгорода более 2 тыс. помещиков; в 1590 г. в Переяславле Залесском насчитывалось только 107 служилых дворян и детей боярских. На основании этих и многих других данных можно сделать вывод, что в исследовании Середонина численность детей боярских и дворян завышена. Их было менее 20 тыс., следовательно, поместная конница могла иметь 30–35 тыс. человек, а в поход выступало и того меньше.
Лучшей частью поместной конницы был царский полк, в котором, по сообщению источников, насчитывалось 15–20 тыс. «избранных воинов». Цифра эта также завышена не менее чем в два раза.
К поместным войскам относилась татарская знать, перешедшая на службу к московскому государю и получившая от него поместья. Это также была конница.
«Городовые» казаки стали получать на границах поместья, за что обязаны были нести службу. Численность казачьей поместной и непоместной конницы непрерывно возрастала. Донские, волжские, яицкие, терские, черкасские и сибирские казаки несли пограничную службу. Иногда собирались.в поход даточные конные люди, набиравшиеся с посадских и крестьянских дворов.
Второй составной частью русского войска была пехота, на организацию и вооружение которой в середине XVI в. было обращено особое внимание.
В начале XVI в. в пехоте появился новый вид — пищальники. Так, из летописи известно, что в 1510 г. из Москвы в Псков было послано 1 тыс. «пищальников казенных». Пищальников [331] выставляли Псков (в 1513 г. — 1 тыс.), Новгород (в 1545 г. — 1 тыс. конных и 1 тыс. пеших) и другие города. Пищальники на вооружении имели ручное огнестрельное оружие. Новгородцы снаряжали одного пищальника в среднем с 3–5 дворов, которые справляли ему однорядку или сермягу, приобретали пищаль, порох, свинец и обеспечивали на указанный срок продовольствием.
В 1550 г. был организован отряд численностью в 3 тыс. «выборных стрельцов из пищалей», состоявший из шести «статей-, по 500 стрельцов в каждой «статье». Каждая «статья» делилась на сотни. «Головы у них учинил», т. е. командирами Иван IV назначил «детей боярских». Стрельцы содержались не только во время войны, но и в мирное время. Они были одинаково вооружены и обмундированы. Это было начало организации постоянного русского войска.
В летописи наименование «огненные стрельцы» появляется несколько раньше, а именно в январе 1547 г., когда Иван IV к. ратным людям «еще ново прибави к ним огненных стрельцов много, к ратному делу гораздо изученных и глав своих не щадящих, а в нужное время отцы и матерей, и жен, и детей своих забывающи, и смерти не бояшеся...»{222} Упоминаются стрельцы и в 1546 г. Следовательно, появились они ранее 1550 г., но оформление их в качестве организованного вида пехоты относится к этой дате. Не следует отождествлять стрельцов с пищальниками, так как эти части войска различались по способу комплектования и характеру устройства. [332]
Стрельцы набирались из «вольных» людей, за службу они получали жалованье и участки земли вблизи городов, за которые обязаны были служить пожизненно и наследственно. Жили стрельцы в особых слободах, имели землю, занимались торговлей и ремеслом.
Из лучших стрельцов был сформирован особый конный отряд. Эти стрельцы назывались стремянными.
На вооружении стрельцы имели пищаль, бердыш и саблю. Бердыш в мирное время стрелец носил в правой руке, на походе вешал за спину, а в строю и в бою втыкал в землю и клал на него пищаль. Стрелять из пищали без подставки было нельзя из-за большого ее веса.
Стрельцы обучались строю и стрельбе из пищали. По свидетельству английского путешественника Дженкинсона, Иван IV ежегодно проводил стрелковый смотр. В частности, такой смотр был проведен в декабре 1557 г.
Мишенью служил ледяной вал длиной около 200 м, толщиной до 4 м и высотой до 2 м. В 50–60 м от мишени для стрельцов были устроены деревянные подмостки. На смотр прибыло 500 стрельцов, которые шли колонной по пяти воинов в ряд. Каждый стрелец имел пищаль на левом плече и в правой руке держал зажженный фитиль. Стрельцы выстроились на подмостках в одну шеренгу и начали обстреливать ледяной вал пулями. Стрельба закончилась тогда, когда мишень была полностью разрушена.
По данным англичанина Флетчера, в конце XVI в. насчитывалось до 12 тыс. стрельцов, из них: 2 тыс. стремянных, [334] 5 тыс. московских пеших и 5 тыс. городовых стрельцов, т. е. расположенных в других городах. Француз Маржерет сообщает о 10 тыс. московских стрельцов. В последней четверти XVI в. гарнизоны пограничных северо-западных городов обычно состояли из стрельцов, пушкарей, воротников, плотников, кузнецов, а иногда и казаков. Вот данные за 1585–1588 гг. по некоторым гарнизонам{223}.
| Города | Стрельцов | Пушкарей | Плотников и кузнецов | Воротников | Казаков | Всего в гарнизоне |
| Гдов | 100 | 11 | — | 5 | — | 116 |
| Изборск | 100 | 15 | — | 2 | — | 117 |
| Остров | 100 | 20 | Один «зелейный» мастер | 2 | — | 123 |
| Опочка | 100 | 34 | 2 | 6 | — | 142 |
| Себеж | 54 | 31 | 5 | 15 | 137 | 244 |
Следовательно, стрельцы становились одним из основных родов войск как в качественном, так и в количественном отношениях. Первые довольно подробные сведения о роли стрельцов в бою сообщаются в описании Казанского похода 1552 года. Профессор Чернов бездоказательно считает, что в конце XVI в. стрельцов было 20–25 тыс. человек{224}. С этим утверждением нельзя согласиться. Цифра слишком велика.
Большую по численности массу в русском войске составляли пешие даточные люди; на время войны они набирались на тех же основаниях, что и конные даточные люди. Имелись пешие городовые казаки, которые составляли гарнизоны пограничных [336] крепостей. При надобности их включали в состав войска, выступавшего в поход.
В целом в русском войске XVI в. качественный и количественный удельный вес пехоты был значителен.
Третьей составной частью русского войска был «наряд». В XVI в. «наряд» уже выделялся в самостоятельный род войск (артиллерию).
По сведениям Кобенцеля (1576 г.), на вооружении крепостей и в русских арсеналах находилось не менее 2 тыс. орудий, для производства и обслуживания которых имелись квалифицированные кадры. Это были прежде всего пушкари (московские и городовые). Жили они в пушкарских слободах, где имели участки земли и занимались ремеслами. В состав наряда входили воротники, охранявшие крепостные ворота с установленными на башне пушками, а также кузнецы и плотники. Все они «верстались» на службу из тех же слоев населения, из которых комплектовались и стрельцы.
Можно полагать, что пушкари проходили обучение. Во всяком случае достоверно то, что ежегодно проводился смотр наряда, на котором пушкари показывали свое искусство стрельбы из изготовленных ими орудий.
Один из таких смотров описал Дженкинсон. На поле было установлено два деревянных сруба, набитых землею, толщиной около 10 м. Перед каждым срубом стояла белая мишень. На огневую позицию было вывезено большое количество пушек разных калибров, расположенных в линию, начиная от малых калибров и кончая самыми большими.
Смотр начался стрельбой из пищалей, после чего был дан залп из орудий «греческим огнем». Затем открыли огонь пушки малых калибров и последовательно по линии стали включаться орудия все больших и больших калибров. После [337] первого выстрела наступил перерыв для заряжания, после которого в том же порядке производился второй и третий выстрелы. Прочно сделанные срубы были совершенно разрушены. Этот пример позволяет сделать вывод, во-первых, о весьма эффективных результатах огня наряда и, во-вторых, о том, что в русском войске того времени велось обучение взаимодействию стрельцов и наряда.
Следствием количественного и качественного роста стрельцов и наряда явилось возникновение так называемого «гуляй-города», который позволял наиболее эффективно использовать огнестрельное оружие в полевом бою. Впервые он упоминается в летописи 1522 г. при встрече русской рати с татарами на р. Ока.
Гуляй-город — это подвижное полевое укрепление, которое устраивалось из толстых досок, перевозимых на повозках или санях. Доски, а может быть, и целые щиты, были подогнаны, и нужно было их только собрать, на что требовалось немного времени.
По сообщению Флетчера, гуляй-город мог быть растянут на фронте от 2 до 10 км. Он представлял собой две деревянные стены с промежутками между ними около 3 м. Эти стены на флангах смыкались и на всем своем протяжении имели отверстия для пищалей. В промежутке между стенами было достаточно места для заряжания пищалей и для стрельбы из них, а также для установки пушек малых калибров.
Имеются данные и о том, что гуляй-город состоял иногда из отдельных подвижных опорных пунктов, взаимодействовавших между собой.
Для постройки гуляй-города и его установки нужны были плотники. Постройкой крепостей и осадными работами руководили «розмыслы» (инженеры). Этот личный состав явился зачатком инженерных войск.
Стрельцы, личный состав наряда, постоянные люди гуляй-города [338] и «розмыслы» были первыми элементами складывавшегося постоянного русского войска.
Флетчер сообщает о наличии в конце XVI в. в русском войске наемников общей численностью в 4300 человек. Из них 4 тыс. украинских казаков нельзя считать наемниками, так как они не были иностранцами. Наемников (голландцев, шотландцев, греков, турок, датчан и шведов) насчитывалось всего 300 человек, что не могло оказать никакого влияния на национальный характер русской армии.
Организация русского войска в XVI в. была более четкой, чем ранее. Войска, собранные для похода, назывались ратями. Каждая рать действовала на одном направлении. Состав рати был различен: от трех до семи полков разной численности.
Полки делились на сотни, а сотни — на десятки. Стрельцы в мирное время состояли из приказов по 500 человек в каждом, а последние — из сотен, полусотен и десятков.
Командный состав комплектовался из бояр и дворян. Во главе всей рати стоял большой воевода. Полками командовали полковые воеводы. Кроме полковых, были еще воевода у наряда (начальник артиллерии), гулявый воевода (начальник «гуляй-города»), ертаульный воевода (начальник разведки). При воеводах были дьяки с подьячими (помощниками), которые писали приказы, «ведали государеву казну» и вели журналы военных действий. Так в русском войске зарождался войсковой штаб. Полками и приказами командовали головы, которым подчинялись сотники. Полусотней командовал пятидесятник, а десятком — десятник.
Третий воевода большого полка являлся первым воеводой у наряда, которому подчинялись два — три дьяка, а также второй и третий воеводы у наряда. В 1549 г. в летописи упоминаются головы у наряда, которых насчитывалось от 6 до 14 человек в рати. Наряд состоял из трех частей: собственно наряд (50–150 орудий) под командованием 3–9 голов, обоз (ядра, порох, пушечный припас) под начальством 2–3 голов, посоха (рабочая сила для дорожных, мостовых работ и для работ при установке орудий) под начальством 1–2 голов. [339]
Для управления начальники имели небольшие медные барабаны, привязанные к седлам. Воевода имел «набат» (большой барабан), в который били сразу восемь человек.
В XVI в. сложились и высшие военные учреждения, которыми были приказы: поместный, разрядный, стрелецкий и пушечный. В поместном приказе велся учет «дачи» поместий. Разрядный приказ ведал учетом служилых людей, прохождением ими службы и составлял расчеты потребных сил и средств для каждого похода. Стрелецкий приказ распоряжался стрельцами и городовыми казаками. Пушечный приказ (первое его упоминание в летописях встречается в 1577 г.) ведал артиллерийскими и инженерными делами; в 1585 г. он именуется пушкарским приказом.
В середине XVI в. была сделана попытка ослабить влияние местничества. В «Приговоре 1550 г.» было записано, чтобы в полках князьям, княжатам, дворянам и детям боярским быть на службе с боярами и воеводами «без места». Этим самым отменялось местничество между рядовыми воинами и рядовых воинов со своими воеводами. Однако местнические счеты между воеводами не упразднялись, был только определен порядок подчинения воевод. Большой воевода командовал большим полком и являлся командующим всей ратью. Первые воеводы остальных полков стояли ниже большого воеводы, т. е. подчинялись ему, но были равноправны между собой и со вторым воеводой большого полка, за исключением воеводы полка левой руки, который стоял ниже, т. е. имел меньшие права, чем воевода полка правой руки. Определением подчиненности местнические споры сокращались, но не упразднялись.
Когда объединялись две рати, то полки соответственно сливались: большой с большим, передовой с передовым и т. д. и назначались соответствующие воеводы.
В командование ратью большой воевода вступал на основании царского наказа, который составлялся в разрядном приказе. В наказе указывались цель и маршрут похода, время и место сборов полков и сборный пункт всей рати, а также мероприятия по материальному обеспечению. Одновременно с наказом воевода получал «разряд», в котором ратные люди и воеводы были расписаны по полкам, стрелецким приказам, наряду и «гуляй-городу».
В целом русское войско XVI в. имело четкие формы организации: иерархию командного состава с точным определением подчинения, порядок материального обеспечения и систему управления. Современники иностранцы писали небылицы о русском войске, которое, по их словам, «на поле битвы действует без всякого строя». Извращает историческую правду и картина русского художника С. В. Иванова «Поход москвитян», где изображен беспорядок московской рати на походе. [342]
В XVI в. непрерывно совершенствовались русские оборонительные сооружения как в центре, так и особенно на окраинах государства.
В 1534–1538 гг. в Москве была построена каменная стена с 12 башнями, окружившая посад (Китай-город). Китайгородская стена была ниже кремлевской стены, имевшей 17 башен, но оказалась лучше приспособленной к пушечной и пищальной стрельбе. В конце XVI в. были еще возведены каменная ограда с башнями на земляном валу для защиты Белого города и земляная ограда с острогом и 36 башнями для обороны Земляного города, включавшего и часть Замоскворечья.
Большое внимание уделялось укреплению границ, особенно южной и западной.
В период правления Ивана IV была усилена древняя Тульская Черта и построена вторая Черта: от Путивля на Рыльск и далее на Новгород-Северский, Орел, Новосиль, Данков, Ряжск, Шацк, Алатырь на Суре. В конце XVI в. была возведена третья Черта, которая состояла из трех линий городов, постепенно углублявшихся в степи: Кромы, Ливны и Елец; Курск, Оскол и Воронеж; Белгород и Валуйки. В 1600 г. был построен Царев-Борисов; Черта подходила к среднему течению Северного Донца. Только за 15 лет в конце XVI в. линия укреплений продвинулась к югу на 500–600 км.
Черту обороняла засечная стража, которая высылала вперед сторожевые части. Для обороны выставлялось две [343] рати: Украинная (у Новосиля, Мценска, Данкова, Дедилова, Пронска, Тулы и др.) и Береговая (по р. Ока, опираясь на Серпухов, Калугу, Каширу, Коломну).
Служба пограничного войска регламентировалась указами и «Боярским приговором о станичной и сторожевой службе 1571 года».
Упорядочение поместной системы комплектования русского войска способствовало его количественному и качественному росту. В период правления Ивана IV, по сообщению путешественника Адамса, русское полевое войско могло иметь до 90 тыс. человек. Англичанин же Ченслер писал, что численность полевой армии достигала 200–300 тыс. человек. Последняя цифра явно нереальна. Первую можно считать достоверной, если в нее включить гарнизоны крепостей и засечных линий, а также казаков, т. е. считать ее за цифру мобилизационных возможностей, а не только полевого войска.
Если подвести итог по основным родам и видам войска, то получим следующий результат: поместная конница могла иметь до 35 тыс. всадников, стрельцы — 12 тыс., «наряд» — до 3 тыс., городовые казаки — до 6 тыс., наемники — около 4 тыс., татары — до 10 тыс., а всего — около 70 тыс. человек. В поход же могло выступить значительно меньше половины этой цифры. При наборе одного воина с пяти дворов мобилизационные возможности не могли превысить 60 тыс. человек. Реально можно было собрать не более одной трети этого числа.
В XVI в. оформлялась новая структура русского войска в связи с возрастанием роли в бою нового оружия. Возникали и совершенствовались способы проверки боевой готовности родов войск. Организация русского войска усложнялась и оформлялась в определенную систему. Упорядочивалось высшее войсковое управление.
Складывание национального Русского государства определило и создание национального русского войска, перед которым стояли большие задачи — надежно обеспечить восточные и южные границы и отвоевать исконные русские земли, захваченные поляками, литовцами, ливонцами и шведами. Эти задачи решали широкие слои населения Русского государства, а не одна дворянская конница, в которой дворяне составляли менее половины ее численности, а по отношению ко всем вооруженным силам менее 20 проц.
Второй период в развитии огнестрельного оружия на Руси. Потребности обороны Русского государства ставили задачу усовершенствования нового огнестрельного оружия и производства его в большом количестве. Развитие ремесел в городах и улучшение методов обработки металла являлись техническими предпосылками решения этой задачи. [344]
В XVI в. русские и иностранные мастера в Москве добились значительных успехов в изготовлении огнестрельного оружия. Летописи называют ряд имен русских пушкарей, в том числе Андрея Чехова, Семена Дубинина, Булгака Ноугородова и других. Стволы орудий отливались с цапфами, дельфинами, винградом и торелью из меди или бронзы, или ковались из железа{225}. Орудия заряжались с дула, но имелись пищали, которые заряжались с казенной части. У пушек был винтовальный поршень, встречался и клиновой затвор. В середине XVI в. появились на орудиях прорезь и мушка. В конце XVI в. в Москве была изготовлена нарезная пищаль. В XVI в. изготовлялись гафуницы для стрельбы «дробом» (картечью) и навесной стрельбы ядрами. В 1543 г. русский мастер Игнатий изготовил гафуницу, которая имела: калибр — 131 мм, длину — 98 см, вес — 110 кг. Камора этого орудия была длиной 22 см и диаметром 64 мм.
Пищали — бескаморные орудия настильной стрельбы, различавшиеся по калибрам, весу и назначению (долгие, полуторные, сороковые, затинные и др.). Их стали называть пушками в отличие от ручных пищалей. В 1563 г. мастер Богдан изготовил пищаль с цапфами, которая имела: калибр — 91 мм, длину — 2 м, вес — 800 кг. Здесь мы видим стремление мастера увеличить дистанцию стрельбы путем удлинения ствола [345] орудия. Во второй половине XVI в. в описи значится пищаль Богдана «в станку на колесах», т. е. отмечается идея лафета.
Пищаль XVI в. «Три аспида» имела ствол до 100 калибров и являлась казнозарядным орудием; в стволе казенной части находилось гнездо для клинового затвора. Пищаль «Грановитая» представляла собой многогранник и запиралась с казны ввинчивающимся винградом; в ней имелись продольные нарезы на глубине 45–50 см от казенной части.
Русский мастер Андрей Чохов с 1568 по 1632 г. изготовил большое количество орудий калибром от 92 до 470 мм, длиной до 6 м, весом от 1,2 до 7,2 т. В 1585–1586 гг. он отлил «Царь-пушку», которая находится в Кремле. Ее калибр 89 см, длина ствола более 5 м, вес 40 т.
В XVI в. создавались многоствольные орудия — «сороки», «органы», являвшиеся прототипом орудий залпового огня. «Орган» имел четыре — пять рядов стволов на вращающемся барабане и давал последовательно четыре — пять залпов. Сохранилась [346] «Сорока Ермака», применявшаяся в Сибирском походе Ермаком Тимофеевичем. Она имеет семь стволов калибром в 18 мм, перевозили ее на двухколесной тележке.
Изобретение колесных лафетов имело важное значение, так как пушки стали подвижными и появилась возможность применять их в полевом бою. В 1547 г. на московском пушечном дворе были отлиты 16-пудовые «валконейки» (соколки), которые относятся к разряду полковых орудий, пригодных для полевого боя.
Изготавливались также фальконеты — легкие орудия малых калибров для стрельбы ядрами. Фальконеты применялись в полевом бою.
Улучшалось качество пороха — пороховая мякоть была заменена зернистым порохом, повысившим баллистические свойства орудий. В 1531 г. упоминается пороховой двор в Москве.
Артиллерийские снаряды были нескольких видов: сплошные (каменные и железные), разрывные (кувшины с зельем), зажигательные (каменные ядра, облепленные горючим составом), светящие. В XVI в. начали изготовлять чугунные ядра. С 1555 г. стали применять кружало для калибровки ядер. Иногда стреляли ядрами, облитыми свинцом, что повышало баллистические свойства орудия.
При орудиях всегда имелись банники, пыжевники, пробойники, кружки, совки, «размерный прут» (шкала), кружало, прицельные приспособления типа простейшего квадранта с отвесом, пальник, а также клин, служивший подъемным механизмом.
По своему тактическому назначению артиллерия XVI в. делилась на «большой наряд» (крепостная и осадная артиллерия) и «полковой наряд», в состав которого входила полевая и собственно полковая артиллерия. Орудия осадной артиллерии имели крупные калибры (до 25 см). Полковую артиллерию составляли легкие подвижные 6–8-фунтовые (калибр 9–10 см) орудия. К концу XVI в. наряд насчитывал до 3–3 ½ тыс. орудий.
Крупнокалиберные орудия стреляли до 3 км, практическая же дальность их стрельбы составляла 600–800 м, пушки малого калибра стреляли до 600 м, можжиры (мортиры) до 500 м, тюфяки — до 150–200 м.
Скорострельность артиллерии была весьма низкой: в XVI в. из крупных орудий можно было сделать всего от 2 до 8 выстрелов в день. [348]
В XVI в. было значительно усовершенствовано ручное огнестрельное оружие, к которому относились «завесная пищаль» (вешалась за спину на ремне), самопал (ручница) и пистоли.
Завесная пищаль состояла из длинного железного ствола, скрепленного с деревянным прямым прикладом. Порох поджигался через запал горящим фитилем; впоследствии появился колесно-фитильный замок. Через левое плечо надевалась берендейка, или ремень с зарядцами, на котором привешивались фитильная и пулечная сумки и рог с порохом.
Ручная пищаль была все еще тяжелым оружием и стрелять из нее можно было лишь с подставки, которой служил бердыш, втыкавшийся острым концом в землю. Дистанция действительного огня немногим превышала 50–60 м. Точный прицельный выстрел был невозможен, значение имел лишь залповый огонь.
Огнестрельное оружие, усовершенствованное в XVI в. и поступившее на вооружение войска в значительном количечестве, оказало влияние на организацию походного и боевого порядка и на способы ведения боя.
Войско, сосредоточенное на сборном пункте для похода, теперь состояло из шести тактических единиц — полков: большого полка, полков правой и левой руки, передового, сторожевого и ертаульного. Кроме полков, в состав войска обязательно входили «наряд» и «гуляй-город».
Главные силы составлял большой полк, фланги которого обеспечивали полки правой и левой руки. Уже имелись элементы тактического распределения наряда: «большой наряд» двигался с большим полком, а «полковой наряд» входил в состав остальных полков. Наличие «полкового наряда» в русском войске второй половины XVI в. подтверждается документами: впервые он упоминается при казанском походе 1552 г. В «наказе» 1572 г. Воротынскому сказано: «наряд походный — полковой»; в перечне орудий 1582 г. значится: «пушка полковая [349] «, «пищаль полковая». По своему тактическому назначению и калибрам наряд отряда Ермака был также полковым нарядом.
Походный порядок русского войска в XVI в. усложнился, теперь для его организации требовались предварительные расчеты и хорошее управление.
Осадный наряд, пехота, необходимые инструменты и запасы часто отправлялись по рекам в район предстоящих действий. Остальное войско следовало походным порядком, нередко по нескольким маршрутам.
Вперед до шести переходов выдвигался ертаул, который состоял из легкой конницы и высылал дальние разъезды. Ертаул вел разведку путей противника и охранял главные силы от внезапных нападений врага.
Удаление ертаула на шесть переходов обеспечивало своевременное получение сведений о противнике, доставлявшихся конными посыльными. Командование имело достаточно времени для принятия решения и для его осуществления. За ертаулом следовали даточные люди для исправления дорог, мостов, гатей и пр. В главных силах двигался передовой полк, являвшийся авангардом, за ним — большой полк с нарядом, затем шли обозы и в арьергарде следовал сторожевой полк. Полки правой и левой руки обеспечивали соответствующие фланги.
Величина суточного перехода в среднем достигала 15 км, но доходила иногда до 20 и 30 км. Большие обозы уменьшали подвижность войска.
Боевой порядок русского войска в XVI в. имел свои особенности. Его опорой являлся гуляй-город, который занимали стрельцы и наряд. Для установки и обеспечения гуляй-города «воевода гулявой» получал в свое распоряжение 1 тыс. всадников. На флангах гуляй-города устанавливались туры для «большого наряда». Здесь же выстраивалась пехота. Средством удара и маневра была многочисленная, весьма подвижная конница. [350]
Обычно бой начинала конница стремительным ударом по противнику. Если не удавалось сразу сломить сопротивление врага, конница отходила за пехоту, которая принимала на себя удары врага и дралась с необычайной стойкостью и упорством под прикрытием местных препятствий и гуляй-города. В это время конница приводила себя в порядок и вновь бросалась в бой. Исход боя решался введением из засады общего резерва, которым являлся «западной» полк, атаковывавший противника с флангов и тыла в то время, когда наряд обстреливал его с фронта.
Русские войска обороняли свои крепости очень активно. Осаду крепостей противника проводили искусно с применением техники, особенно наряда.
В XIV — XV вв. наряд применялся, как правило, для обороны крепостей, где имелись технические возможности для его использования.
XVI век — второй период в развитии огнестрельного оружия в русском войске. Артиллерия стала играть существенную роль при осаде крепостей («большой наряд»), а также в полевом бою («полковой наряд»). Возрастала роль ручного огнестрельного оружия, хотя с ним еще успешно конкурировал лук и особенно самострел.
Огнестрельное оружие XVI в. оказало влияние на структуру и организацию русского войска — появились наряд, гуляй-город и стрельцы, а также значительно изменились походный и боевой порядки и способы ведения боя. В бою требовалось организовать теперь не только взаимодействие главных сил и общего резерва, но и взаимодействие родов войск.
В войнах XVI в. имеется немало весьма поучительных боевых действий войск, по которым можно судить об особенностях военного искусства этого периода. [351]
4. Развитие военного искусства в войнах XVI в. за воссоединение русских земель
Военное искусство в войне с Литвой и Польшей (1512–1522 гг.). Как только было завершено объединение русских земель, главным содержанием внешней политики московского княжества стало воссоединение отторгнутых ранее земель на западе и активная оборона южной и восточной границ. Прежде всего необходимо было воссоединить земли северной части Приднепровья, центром которых являлся старинный русский город Смоленск, захваченный литовскими феодалами. Смоленск находился на дальних подступах к Москве и был исходным пунктом вторжений литовско-польских войск в пределы Русского государства. Поэтому в войнах с Литвой и Польшей Смоленск являлся первой основной стратегической целью и объектом действий русского войска.
Несмотря на то что в 1508 г. с литовцами был заключен «вечный мир», в 1512 г. война возобновилась и продолжалась около десяти лет.
В 1514 г. русская рать с большим нарядом обложила Смоленск и начала осаду сильной крепости. Летописец отмечал успешные действия русского наряда. Однако предпринимаемые штурмы успеха не имели. Оборона оказывалась сильнее атаки. Через месяц осады гарнизон Смоленска капитулировал. Это был крупный стратегический успех. Однако попытка надежно его закрепить потерпела неудачу.
Развивая успех, сильная русская рать выдвинулась к Орше, (100 км западнее Смоленска) и расположилась на левом берегу Днепра. Русское войско под командованием воевод Голицы и Челяднина, как определяют источники, насчитывало 80 тыс. человек, что, несомненно, преувеличено по меньшей мере в 2–3 раза.
Бой под Оршей в сентябре 1514 г. В первых числах сентября к Орше подошло литовское войско под командованием князя Острожского, насчитывавшее до 35 тыс. человек (данные опять-таки преувеличены). Литовцы имели сильную полевую артиллерию.
В ночь на 8 сентября 1514 г. литовская конница переправилась вплавь через Днепр и прикрыла наводку мостов для пехоты. Утром все литовское войско было уже на левом берегу реки.
Воевода Челяднин решил не мешать противнику в форсировании Днепра и атаковать его лишь после переправы, отрезать от мостов и лишить пути отступления. Но осуществить этот замысел оказалось не так просто.
Для фронтальной атаки русская рать была построена в три линии, что позволяло постепенно наращивать силу удара. На флангах находились сильные отряды конницы, которые были [352] расположены на некотором удалении от главных сил и получили задачу, отрезая противника от мостов, атаковать его с тыла. Общего резерва не было.
Боевой порядок литовского войска, построенный к 9 часам утра, имел две основные линии: в первой стояла конница, во второй находились пехота и артиллерия. Первая линия боевого порядка состояла из центра, правое крыло которого составляли польские латники, и двух крыльев. Литовцы организовали взаимодействие трех родов войск.
Первый этап боя — атака русской конницей левого крыла литовцев и поражение русских.
Сильный конный отряд под командованием воеводы Голицы, оторвавшийся от своих главных сил, энергично атаковал левое крыло боевого порядка литовцев. Отряд Голицы был встречен контратакой литовской конницы с фронта и атакой [353] польской пехоты, которая была выдвинута из резерва, во фланг. Русские оказали сильное сопротивление, но, попав под огонь пехоты противника, не выдержали и стали в беспорядке отступать. Литовская конница под командованием Острожского перешла в преследование отряда Голицы и даже врубилась во вторую линию русского боевого порядка.
Второй этап боя - атака русской конницей правого крыла литовцев и уничтожение противником левого крыла русских.
Левофланговый отряд русской конницы успешно атаковал и опрокинул литовскую конницу. Преследуя противника, русский отряд был встречен залпом литовской артиллерии, находившейся на огневой позиции во второй линии. Вслед за этим русские были атакованы во фланг польскими латниками, опрокинуты и прижаты к болотистой долине между Днепром и его притоком Крапивною и там уничтожены.
Третий этап боя - бой главных сил и общее поражение русского войска.
Во время боя на флангах главные силы русского войска под командованием Челяднина стояли на одном месте. Челяднин не предпринял ни одной попытки, чтобы оказать помощь своим фланговым отрядам, хотя имел в своем распоряжении три линии боевого порядка.
Челяднин решил атаковать противника, увлекшегося преследованием правофлангового отряда русской конницы. Но было уже поздно, так как главные силы русской рати были атакованы и опрокинуты польскими латниками и литовской легкой конницей.
Литовское войско пыталось развить успех и двинулось к Смоленску. Русское войско отразило все попытки литовцев взять город штурмом и приостановило наступление противника. [354]
В 1519 г. русские войска развернули успешное наступление на трех основных направлениях: от Пскова, от Смоленска и от Стародуба-Северского. Глубокое вторжение на территорию противника — до Вильно и далее — заставило литовских феодалов согласиться на пятилетнее перемирие, подписанное в 1522 г., согласно которому Смоленск и его земли были воссоединены с Русским государством.
Воссоединение Смоленщины имело для Руси важное экономическое и стратегическое значение. Через Смоленск проходил самый короткий путь в Западную Европу. К тому же этот старинный город являлся узлом торговых путей Прибалтики, Польши и Приднепровья. Стратегическое значение Смоленска как дальнего подступа к Москве хорошо понимали московские великие князья. Они предприняли ряд мер к усилению укреплений города и превратили его в сильную крепость.
В стратегическом отношении следует отметить, что исход войны в конечном счете решило наступление русской рати на важнейших направлениях и глубокое вторжение русского войска на территорию противника.
В тактическом отношении весьма поучителен бой под Оршей. Однако необходимо отметить, что поражение русского войска в этом бою связано с изменой князя Гменского.
В бою под Оршей отсутствовало взаимодействие составных частей русского боевого порядка и взаимная выручка. Атаки русская конница вела разрозненно. Главные силы бездействовали до полного поражения фланговых отрядов. Отсутствовал общий резерв, который обычно решал исход боя. Не было организовано общего руководства боем.
Составные части литовского боевого порядка взаимодействовали. Для этого боя особенно характерно взаимодействие родов войск — конницы, пехоты, вооруженной огнестрельным оружием, и артиллерии. Огонь пехоты и артиллерии оказался действительным при отражении атак русской конницы и подготавливал успех контратак польско-литовской конницы. Пушки и ручное огнестрельное оружие были еще столь технически несовершенны, что открывали огонь только с заблаговременно занятой позиции, отражали атаки, подготавливали контратаки, но не могли сопровождать огнем наступление своей конницы.
Бой под Оршей — один из первых, в котором успешно действовала артиллерия и пехота с ручным огнестрельным оружием в полевой обстановке. Здесь выявлены особенности использования артиллерии в полевом бою.
Развитие русского военного искусства в войнах с Казанским ханством. В XVI в. татары продолжали набеги в пределы Русского государства. Так, в 1521 г., воспользовавшись отвлечением главных сил русского войска к литовской границе, [355] крымские и казанские татары дошли до Москвы, грабя и разоряя захваченную территорию.
Заключив мир с Литвой, Московское княжество перенесло свои усилия на борьбу с Казанским ханством, которое постоянно угрожало Москве с востока и держало в своих руках волжский торговый путь. Как Смоленск открывал путь на Запад, так Казань открывала дорогу на Восток. Борьба с Казанским ханством являлась одним из звеньев борьбы с остатками Золотой Орды, не раз выражавшими претензии на восстановление уплаты дани, как это было во время набега в 1521 г. Это были войны за обеспечение восточной границы Русского государства.
В XVI в. московские князья предприняли ряд походов против Казани. В результате одного из таких походов в 1523 г. на Волге, в 200 км от Казани, была заложена крепость Васильсурск. В дальнейших казанских походах крепость Васильсурск стала промежуточной базой русского войска.
В период царствования Ивана IV было организовано три похода на Казань.
Первый поход был предпринят в 1547 г. Русское войско двигалось через Владимир и Нижний-Новгород вдоль рек Клязьма, Ока и Волга. Срыв снабжения войска заставил командование отказаться от намеченной цели и возвратиться назад.
Через два года был организован второй поход. В феврале 1550 г. русская рать обложила Казань и начала ее обстреливать из орудий наряда. Штурм сильной крепости был плохо подготовлен и поэтому успеха не имел. В это время началась весенняя распутица, и Иван IV снял осаду. Но в 25 км от Казани была заложена и в короткий срок (за четыре недели) построена крепость Свияжск, которая имела для русских очень важное значение. Во-первых, наличие этой крепости закрепляло за Москвой всю левую сторону Волги, населенную чувашами, мордвой и черемисами, а также имело цель «тесноту боя учинити казаньской земли». Во-вторых, Свияжск служил опорным пунктом для дальнейших действий против Казани в любое время года. Впервые в истории военного искусства была создана «база осады». Теоретическое обоснование необходимости такой базы произвел французский военный инженер Вобан лишь во второй половине XVII в. В-третьих, Свияжск и Васильсурск обеспечивали связь московской рати со своим тылом во время действий под Казанью, сокращая этим операционную линию.
С учетом опыта первых двух походов весной 1552 г. был предпринят третий поход на Казань, который закончился покорением Казанского ханства.
Первый период — подготовка и стратегическое обеспечение третьего похода. [356]
План похода был подробно обсужден на военном совете. Оку и Волгу решено было использовать для перевозки судовой рати с большим нарядом и запасами продовольствия. Для обеспечения судовой рати в Свияжске сосредоточивалось три полка. Переправы на Волге между Васильсурском и устьем р. Кама были заняты отдельными отрядами.
Особенность стратегической обстановки заключалась в том, что при походе русской рати на Казань крымские татары могли нанести ей удар во фланг и тыл. Это было учтено в плане сосредоточения войск для похода, согласно которому в Муром (280 км от Москвы и 450 км от Казани) направлялись сторожевой полк и ертаул, а в Кашире (110 км от Москвы) и в Коломне (100 км от Москвы и 650 км от Казани) сосредоточивались остальные силы. Эта группировка войск, развернутых на Оке и Клязьме, должна была отразить набеги крымских татар. Такое развертывание русской рати в обстановке действий против двух противников давало возможность перейти от стратегического обеспечения и взаимодействия войск к тактическому их обеспечению и взаимодействию.
О численности русской рати точных данных нет. Путешественник Адаме сообщает, что для похода на Казань было собрано до 150 тыс. человек. Эта цифра нереальна уже по одному тому, что она дает на каждый километр обвода города [357] 30 тыс. человек, т. е. 30 человек на один погонный метр. Такая концентрация сил не рациональна.
В «Истории о великом князе Московском» князь Курбский сообщает некоторые цифры. Полк правой руки, которым он командовал под Казанью, имел 18 тыс. конницы и пехоты, ертаул — 7 тыс. конницы, царский полк — 20 тыс. человек (всего 45 тыс. человек). Нет данных о четырех полках, в том числе о большом полку. Курбский сообщает о разделении русской рати в ходе осады Казани пополам. В одной такой половине было 30 тыс. конницы и 15 тыс. пехоты, т. е. всего 45 тыс. человек. Следовательно, в двух половинах могло быть 90 тыс. воинов. Однако царский полк, конечно, не имел 20 тыс., а раза в два меньше. Кроме этого, источники отмечают, что под Тулой полки передовой и правой руки вместе имели 15 тыс. Поэтому под Казанью один полк правой руки вряд ли мог иметь 18 тыс. человек. Русская рать максимально могла насчитывать 50 тыс. человек, что дает 10 тыс. человек на 1 км обвода города, или в среднем 10 человек на один погонный метр. Нереальность цифр 90–150 тыс. убедительно доказывается еще и тем, что только в 1630 г. общее число всех ратных людей достигло 92,5 тыс. человек, а в середине XVI в. их было значительно меньше.
Более точные данные имеются о наряде, отправленном судовой ратью. В наряде насчитывалось 150 орудий крупных калибров, «окромя того были польные многие» (Курбский), т. е. кроме осадной артиллерии имелось много полевых пушек.
Судовая рать доставила большое количество пороха как для наряда, так и для минных работ. С нею же ехали купцы со множеством товаров для воинов.
16 июня 1552 г. русская рать выступила из Москвы. По дороге к Коломне было получено донесение о том, что крымские татары идут на Рязань и Коломну. В связи с этим движение на Казань было приостановлено и главные силы рати развернулись на фронте Коломна — Кашира: полк правой руки — в Кашире, большой полк — у Колычева, передовой. — у Ростиславля, левой руки — у Голутвина, царский полк — в Коломне. Сторожевой полк и ертаул, оставаясь у Мурома, прикрывали левый фланг рати и угрожали правому флангу наступавших крымских татар. Была организована разведка, которая получила задачу «выведываться» о противнике, «бо неведомо еще было, на которое место итти мел».
22 июня разведка сообщила о появлении под Тулой небольшого отряда крымских татар. 23 тоня пришло донесение от тульского наместника Темкина, что Тулу осадили значительные силы хана, в составе которых имелось «много пушек и янычар султанских». Турецкий султан усилил своей пехотой войско крымского хана для набега на Москву с целью срыва казанского похода русских. [358]
К Туле спешно выдвигались полк правой руки и передовой полк. За ними двинулся и большой полк.
24 июня в Кашире было получено новое донесение от Темкина, в котором сообщалось об отражении гарнизоном и жителями Тулы приступа татар и об отступлении татар в связи с появлением на тульском направлении крупных сил русских.
Полки передовой и правой руки начали преследование отступавшего противника, настигли его на р. Шиворна, атаковали и разбили наголову; «и толико избиша их, яко зело мало осталось их, едва весть в орду возвратилась»{226}.
Таким образом, попытка крымских татар сорвать поход русской рати на Казань была отражена. Стратегическое обеспечение похода осуществлялось в форме наступления. Осторожность до получения сведений о противнике сочеталась с решительностью действий при его обнаружении. Хорошо организованная разведка и связь своевременно доставляли сведения о противнике.
Второй период похода - марш русской рати к Казани.
1 июля вся русская рать, за исключением сторожевого полка и ертаула, сосредоточилась в Коломне. Здесь собрался военный совет из бояр и воевод, на котором был уточнен план похода.
Военный совет решил двигаться к Казани по двум маршрутам: правый маршрут проходил через Рязань и Мещеру, левый — через Владимир и Муром. Правая колонна должна была обеспечить движение левой колонны и судовой рати от возможного нападения ногайских татар.
В составе правой колонны находились большой и передовой полки и полк правой руки, в составе левой колонны — ертаул, сторожевой полк, царский полк и полк левой руки. Соединение обеих колонн намечалось на р. Сура в районе Алатыря, откуда они должны были вместе двигаться к Свияжску.
3 июля левая колонна выступила в поход, а 13 прибыла в Муром, где был произведен смотр полкам и наряду. 15 июля на Алатырь двинулся ертаул, за ним выступили посошные люди для исправления дорог и наводки мостов. 20 июля левая колонна выступила из Мурома, а правая шла уже через Рязань.
Вечером 4 августа обе колонны соединились под Борончеевым городищем на р. Сура. 5 августа русское войско продолжало марш в одной колонне в следующем порядке: ертаул, передовой полк, царский полк, большой и сторожевой полки. Полки правой и левой руки двигались параллельными дорогами на флангах главных сил на одной линии с царским полком. [359]
Утром 13 августа русская рать подошла к Свияжску, где уже были сосредоточены наряд, средства осады, запасы продовольствия и ополчение, набранное из черемисов, чувашей, мордвы и татар, — всего, по сообщению источников, до 20 тыс. человек. Нет сомнения, что эта цифра завышена.
До Суры (около 700 км) правая колонна сделала 24 перехода, что в среднем составило 30 км в сутки. Все расстояние от Суры до Свияжска войско прошло за восемь дней с одной дневкой, средняя величина суточного перехода равнялась 28–30 км. Если учесть плохое состояние дорог, большую массу двигавшихся войск и наличие громоздких обозов, то можно сказать, что темп марша был довольно высокий и являлся следствием хорошей организации марша.
Третий период похода — обложение Казани, осада, тактическое обеспечение осады и штурм крепости.
В Свияжске русская рать отдыхала до 17 августа, а затем начала переправу через Волгу, которую закончила 19 августа. Проливные дожди размыли все дороги и разрушили все мосты и гати. Поэтому от переправы до р. Казанка (20 км) передовые части шли три дня (с 17 по 19 августа). Остальные войска по исправленной дороге прошли это расстояние за один день, достигли Казани и расположились на луговой стороне Волги.
Иван IV послал казанскому хану Эдигею грамоту с предложением капитулировать, но получил дерзкий отказ. Эдигей рассчитывал на прочность оборонительных сооружений, на значительные силы, которыми он располагал, и на помощь населения столицы Казанского ханства.
С северо-востока и юго-запада Казань защищена труднодоступными речками: болотистой Казанкой и тинистым Булаком. Общий обвод города — около 5 км. Казань была сильной крепостью. Со всех сторон ее опоясывала деревянная стена с 15 башнями и рвом (ширина рва — 6 ½ м, глубина — 15 м). На господствующей высоте внутри крепости находился опорный пункт с высокой дубовой стеной, засыпанной землей, и с 8 башнями. Наиболее доступной крепость была с востока и юго-востока. Но восточнее Арского поля.находился Арский лес, где в 15 км от Казани татары построили укрепление, из которого могли нанести удар с тыла по атакующим город войскам.
21 августа от татарского перебежчика были получены сведения о численности и состоянии гарнизона Казани и о плане ее обороны. В городе имелось 30 тыс. казанских войск и 3 тыс. ногаев, кроме того, за оружие взялось все взрослое население города. В Арском укреплении стоял 20–30-тысячный отряд конницы под командой князя Япанчи. Все эти цифры в источниках преувеличены по меньшей мере вдвое. План обороны Казани заключался в активных действиях гарнизона крепости (вылазки) и в атаках с тыла из Арского леса. [360]
21 августа русские войска приступили к заготовке бревен для палисада и хвороста для туров{227}. Воеводы в это время собрались на военный совет, на котором был выработан план обложения Казани.
К 22 августа рать переправилась через Казанку по шести мостам и расположилась у ее устья. Утром следующего дня русское войско продвинулось ближе к Казани. Здесь был произведен смотр войскам, на котором Иван IV обратился к воинам, призывая их храбро сражаться.
Первый этап осады - обложение Казани.
После смотра русское войско двинулось к Казани. Когда ертаул (7 тыс. человек), перейдя р. Булак, поднимался на гору и находился от крепостной стены на расстоянии двух полетов стрелы, он неожиданно был атакован сильным отрядом татар (как сообщают источники, 5 тыс. конных и 10 тыс. пеших воинов), сделавших вылазку из крепости. Колонна ертаула оказалась разрезанной на две части. На помощь ертаулу подоспели стрельцы, которые своим огнем отразили натиск татар. Ертаул контратаковал противника и гнал его до самых [361] ворот. В это время с крепостных стен был открыт из пушек огонь, который оказался недействительным (вероятно, из-за плохой меткости).
К вечеру 23 августа русские войска обложили город «и отняхоли ото всех стран пути и проезды ко граду: не возмогли они никако же из града, ни во град переходити»{228}.
Передовой и большой полки стали станом на Арском поле, полк правой руки с казаками — на правом берегу Казанки, сторожевой — у устья р. Булак, полк левой руки — выше по р. Булак, отряд Шиг-Алея, собранный из местного населения, — за р. Булак у кладбища. В общем резерве находился царский полк, расположившийся на Царевом лугу за полком левой руки. Всем полкам было приказано заготовить по одному туру на 10 человек и по одному бревну для тыла на каждого человека.
25 августа ертаул получил приказание занять участок между полком правой руки и передовым полком. Во время передвижения он был атакован татарами, которые сделали неожиданную вылазку. Но при поддержке передового полка противник с большими потерями был отброшен обратно в город.
Вечером 24 августа поднялась сильная буря, во время которой потонуло много судов с запасами. У части войска появилась неуверенность в успехе. Но Иван IV приказал приступить к осадным работам. В Свияжск и в Москву были посланы распоряжения о доставке новых запасов для обеспечения осады.
Второй этап осады — развертывание осадных работ.
Началу осадных работ предшествовала тщательная разведка укреплений противника и подступов к ним. Разведку вели воеводы небольшими группами днем и ночью.
Было решено прежде всего отвести реку Казанку от города, чтобы лишить гарнизон и жителей воды. Когда этот замысел был реализован, казанцы стали брать воду из ключа на берегу реки, «а ходят к нему по подземелию».
В ночь на 26 августа полки приступили к сооружению первой циркумвалационной линии, заложенной в 200 м от крепостной стены; вторая линия, или туровая параллель, сооружалась в 100 м от стены. 26 августа гарнизон крепости сделал вылазку, пытаясь помешать осадным работам. Ожесточенный бой продолжался всю ночь. К утру 27 противник был отброшен обратно в город. В этот же день «головы у наряда» начали устанавливать орудия, располагая их группами. Это можно считать зарождением артиллерийских батарей. Для обеспечения наряда «перед турами веляше стрельцом и казакам против города закопатися во рвы»{229}. На топких местах, [362] где нельзя было ставить туры, устраивался тын из бревен. Против Царевых, Арских, Аталыковых и Тюменских ворот Казани строились «крепости», своего рода опорные пункты. Осадные работы прикрывали стрелки стрельбой из луков и пищалей.
29 августа, через семь дней с начала обложения, Казань была окружена осадными сооружениями московской рати, которая 30 августа начала бить городские укрепления «стенобитным боем и верхними пушками огненными». 150 орудий открыли огонь по крепости и городу и заставили замолчать большую часть крепостной артиллерии.
На Арском поле сооружалась деревянная башня высотой в 13 м, которую было приказано вооружить 10 большими орудиями и 50 гаковницами{230} и занять стрельцами. Эту башню подкатили к стене крепости на участке между Царевыми и Арскими воротами и открыли огонь, «аки с небеси», вдоль стен и улиц крепости. Этот огонь очень мешал оборонявшимся маневрировать своими силами.
Уже 31 августа русские «розмыслы» (инженеры) начали минные работы — приступили к устройству четырех подкопов для взрыва различных объектов. Один подкоп под руководством Адашева и одного «розмысла» минеры вели под тайник, по которому казанцы ходили за водой. Здесь было заложено. 11 бочек пороха; взрывом этого подкопа тайник (подземный ход) был уничтожен. После этого жители вынуждены были брать гнилую воду из луж и колодцев. Это явилось одной из причин возникновения эпидемий и начавшегося в связи с этим разложения в рядах противника.
Кроме того, минеры вели также два подкопа в районе Арских ворот и один в районе Ногайских ворот.
Инженерные и минные работы проводились под общим руководством талантливого русского «розмысла» дьяка Выродкова.
Гарнизон Казани пытался помешать осадным работам и ежедневно производил вылазки. 26 сентября туры были придвинуты к самому краю рва. В этот день во время обеда большой отряд противника (по источникам, 10 тыс. человек) сделал вылазку и захватил несколько туров, но с большими потерями был отброшен в город.
Третий этап осады - тактическое обеспечение осадных работ.
Ход осадных работ особенно затруднялся нападениями из Арского леса отряда Япанчи и с луговой стороны — набегами черемисов. Русская рать постоянно находилась под угрозой атак с тыла. Это подрывало физические и моральные силы войска. [363]
Эдигей хорошо организовал взаимодействие вылазок из города с атаками отряда Япанчи. Сигналом служило «большое бусурманское знамя», которое вывешивалось осажденными на высокой городской башне. По этому сигналу одновременно наносились удары из крепости и из леса.
28 августа татарский отряд Япанчи неожиданно атаковал передовой полк, но с помощью частей большого полка был отброшен обратно в лес. После этого боя стала очевидной необходимость надежного тактического обеспечения осады Казани.
Для обсуждения создавшейся обстановки снова был созван военный совет, который решил разделить всю рать «надвое»: одна половина войска предназначалась для осады крепости, другая под командованием князей Горбатого-Шуйского и Серебряного должна была прикрывать первую половину войска с поля и действовать против отряда Япанчи, для чего выделялось 50 проц. всех сил (по данным Курбского, 30 тыс. конницы и 15 тыс. пехоты).
30 августа русское войско под командованием князей Горбатого-Шуйского и Серебряного развернуло действия против отряда Япанчи. Князья выслали небольшие отряды в Арский лес, чтобы заманить татар, а главные силы расположили в засаде. Наткнувшись на татар в Арском лесу, русские отряды начали отступать и увлекли за собой отряд Япанчи, который попал в засаду и был разбит. 15 км русские преследовали остатки разбитого отряда.
Через некоторое время на полк правой руки с тыла напали черемисы, но полк отразил все их атаки. Часть сил полка, преследовавшая отступавших черемисов, догнала их в 25 км от Казани и разбила.
Отряд Япанчи собрался с силами и снова напал на русских из Арского леса. Для надежного обеспечения тыла русских войск было решено уничтожить укрепления татар в Арском лесу. Эту задачу получил отряд под командованием князя Горбатого-Шуйского.
В Арском лесу среди болот и труднопроходимой чащи находился хорошо укрепленный острог, в котором укрывался отряд Япанчи.
6 сентября русская конница и пехота вступили в лес и двинулись к Арскому острогу. Подойдя к нему, конница спешилась, а весь отряд разделился на две части для атаки укрепления с двух сторон.
8 сентября в результате упорного боя русское войско заняло Арский городок, разрушило его укрепления и затем очистило от противника всю территорию вокруг Казани. 16 сентября отряд возвратился к своим главным силам с большими запасами продовольствия.
Десятидневный рейд имел важное значение: успешное решение [364] задачи подняло настроение русского войска, были пополнены запасы продовольствия и, кроме того, удалось устранить угрозу нападения с тыла.
В конце сентября осадные работы подходили к концу.
Войска готовились к штурму.
Четвертый этап борьбы за Казань — штурм крепости.
Штурм крепости был назначен на 2 октября. Войска готовили лес и землю, чтобы накануне штурма завалить ров и построить через него мосты. Готовы были и подкопы, в которые заложили порох.
Русские еще раз предложили татарам капитулировать, но они ответили: «все помрем или отсидимся». Татары готовились к отражению штурма против проломов в крепостной стене, спешно сооружали деревянные срубы и засыпали их землей.
30 сентября русские минеры взорвали подкоп под тарасами{231} против Арских ворот. Воспользовавшись замешательством противника, колонны русского войска приблизили туры к самым воротам крепости.
В это время стрельцы, боярские люди и казаки забросали ров хворостом и землей и пошли на штурм. «И тако скоро взыдоша на стену великою силою, и поставиша ту. щиты и бишася на стене день и нощь до взятия града»{232}. Русские войска отбили все контратаки противника, захватили Арскую башню и ворвались в город. Воевода Воротынский просил царя двинуть войска на общий штурм. Но, зная неготовность остальных полков, Иван IV приказал вывести войска из города. Арская башня осталась в руках стрельцов.
Тщательно разработанный план штурма предусматривал распределение войск и обеспечение их с тыла. Главный удар наносился по восточному и юго-западному фасам крепости, где были устроены проломы. На остальном обводе крепости штурмующие колонны должны были сковать как можно больше сил противника. Всего имелось шесть штурмовых колонн.
Большой полк направлялся в пролом от р, Булак, передовой — на Кайбатские ворота; ертаул — на Избойливые, полк правой руки — на Елабугины, сторожевой полк — на Муралеевы, полк левой руки — на Тюменские ворота. Начальники штурмовых колонн договорились «о вспоможении друг другу», т. е. о взаимодействии колонн.
Каждый полк развертывался в три линии: в первой линии шли казаки и боярские дворовые люди, разделенные на сотни; во второй — штурмовая колонна, составлявшая главные силы полка; в третьей — выделенные поддержки полков, являвшиеся [365] частными резервами. Царский полк служил общим резервом.
Предусматривались меры по обеспечению тыла всей рати. Часть большого полка и отряд Шиг-Алея заняли Арскую и Чувашскую дороги, часть царского полка — Ногайскую и один из отрядов — Галичскую дороги, другой отряд вошел в Старое Городище.
Готовность войск к штурму была назначена на 3 часа утра 2 октября, т. е. за два часа до рассвета. Сигналом для начала штурма должен был послужить взрыв подкопов. Зная о подготовке штурма, противник усиленно готовился к отпору.
Первый этап штурма - взрыв подкопов, начало штурма и контратаки противника.
После полуночи Ивану IV доложили, что подкопы, законченные в районе Арских и Ногайских ворот, заряжены. В подкоп под стену в районе Арских ворот было заложено 48 бочек пороха. Полки получили приказ приготовиться к штурму.
Только начало всходить солнце, произошел взрыв подкопа в районе Арских ворот, в результате чего была разрушена часть городской стены. Вслед за этим взорвали подкоп под Ногайскими воротами, после чего наряд открыл огонь из всех орудий.
Под прикрытием огня стрельцов и лучников русские полки пошли на штурм. Противник оказывал сильное сопротивление: стрелял из пушек и пищалей, обливал штурмующих кипящей смолой, сбрасывал на них тяжелые бревна. И все-таки русские полки сбили татар со стен и ворвались в город со стороны Арского поля. На улицах завязались рукопашные бои. Когда штурмующие войска углубились в город, татары, собрав силы, перешли в общую контратаку и стали теснить русских. Назревал кризис штурма.
Второй этап штурма - атака общего резерва и закрепление успеха.
В момент успешного развития контратаки противника князь Воротынский обратился к Ивану IV с просьбой о помощи. Половина царского полка была спешена и двинута в город. Свежие силы отразили контратаку противника и увлекли за собой отступавших русских воинов.
Противник отступил к ханскому дворцу, где некоторое время продолжал еще сопротивляться, но потом и здесь был сбит.
Третий этап штурма - преследование и уничтожение последних сил противника.
Около 6 тыс. человек татарского войска отступили в нижнюю часть города и спустились со стен к берегу Казанки. Здесь они были встречены залпом орудий. Войска противника сбросили доспехи и перешли Казанку. Отряд в 200–300 всадников полка правой руки пытался преградить отступавшим путь, но был опрокинут. Татары бросились к лесу. Здесь их [366] настигли отряды обеспечения штурма и всех сопротивлявшихся уничтожили.
Казань была взята.
11 октября 1552 г. судовая и конная рати двинулись в обратный путь. В Казани остался сильный гарнизон, который должен был обеспечивать восточную границу Русского государства. Гарнизон получил приказ восстановить все разрушенные укрепления.
В Нижнем-Новгороде все поместные войска и даточные люди были распущены по домам. Стрельцы и наряд возвратились в Москву.
Завоевание территории Казанского ханства имело для Руси важное экономическое и политическое значение. Во-первых, была ликвидирована база постоянных набегов казанских татар, разорявших русские земли и уводивших в плен население. Во-вторых, волжский путь освобождался для торговли Руси с Азербайджаном, Персией и Индией, с Сибирью и Средней Азией. В-третьих, устранялось одно из препятствий, мешавших успешной борьбе за образование централизованного Русского государства, так как борьба с Казанским ханством отвлекала большие силы. В-четвертых, создавались благоприятные условия для борьбы за воссоединение русских земель на западной границе и за выходы к морю, так как тыл теперь был надежно обеспечен. Завоевание Казани, присоединение в 1556 г. Астрахани, а затем подчинение Ногайской орды было началом образования Русского многонационального государства. Включение в состав Русского государства Казани и Астрахани явилось стратегическим обеспечением борьбы в Прибалтике.
Казанский поход показал количественный и качественный рост русского войска. Экономическое и политическое укрепление Русского централизованного государства усиливало и централизацию вооруженных сил. Но существовала еще разнородность их составных частей, являвшаяся следствием не преодоленных до конца пережитков феодальной раздробленности Руси. Это сильно затрудняло управление войсками и организацию взаимодействия родов войск.
Упорядочение метода комплектования войск определило качественный и количественный рост русской рати, показавшей под Казанью дисциплинированность и большую боеспособность. Решающей силой, определившей исход борьбы, явились не дворяне и дети боярские, а стрельцы, боярские люди (холопы) и казаки.
Следует отметить несколько интересных в стратегическом отношении моментов. Во-первых, русская рать была сосредоточена и развернута в соответствии с реальной стратегической [367] обстановкой на основе учета опыта предшествующей борьбы и знания противника. Во-вторых, стратегическое обеспечение носило характер активных действий, устранявших препятствие к достижению главной цели. Пассивный заслон мог лишь распылить силы. В-третьих, марш был организован по трем маршрутам, включая маршрут судовой рати. Правофланговая колонна обеспечивала движение остальных сил. Наконец, необходимо отметить последовательность и настойчивость русского командования в достижении намеченных стратегических целей.
Проводимые организационные мероприятия были направлены на обеспечение похода как в материальном, так и в моральном отношениях. Судовая рать доставляла не только наряд и средства осады, но и продовольствие (в этом мы можем видеть зачатки централизованного снабжения войск). Регулярно собирались военные советы, на которых определялся характер действий войск на каждом этапе похода, распределение сил и средств. Заслуживают внимания организация похода, обложения крепости, осадных работ и штурма.
Тактические мероприятия по обеспечению осады также носили активный характер. Русское командование не ограничилось пассивным тактическим заслоном, а своими активными действиями ликвидировало препятствие (отряд Япанчи), мешавшее успешному ходу осадных работ и штурма. Следует отметить постепенность развития осадных работ и приближения их к объектам штурма. Здесь зарождался метод параллелей, т. е. сближение средств осады с объектами атаки путем проведения траншейных работ и последовательного переноса огневых позиций артиллерии. Этот метод теоретически был обоснован Вобаном во второй половине XVII в.
В связи с ходом осадных работ и распределением войск по объектам атаки имели место элементы планирования штурма. Стрельцы и штурмовые колонны взаимодействовали между собой, наличие же частных и общего резервов позволяло создавать тактическую глубину и управлять ходом штурма. Своевременное введение в бой общего резерва окончательно сломило сопротивление противника. Русская конница показала умение вести бой и в пешем строю.
Заметно возросла и роль артиллерии.
Во время осады и штурма Казани артиллерия разрушала оборонительные сооружения, подготавливала атаку штурмовых колонн и отражала попытки противника прорваться через линию осадных сооружений. Орудия располагались группами. Это явилось предпосылкой возникновения артиллерийских батарей.
Источники отмечают участие в бою стрельцов, что свидетельствует о возраставшем значении ручного огнестрельного оружия.
Под Казанью зародилось и искусство минной войны. В результате взрыва подкопов был уничтожен тайник водоснабжения [368] и проделаны проломы в крепостной стене. Все это облегчило взятие Казани.
Военное искусство в войнах за воссоединение северо-западных и западных русских земель. Результатом казанского и астраханского походов русского войска явилась безопасность волжского пути, имевшего большое значение для развития экономических, торговых и культурных связей с Востоком Русского государства и обеспечение его восточной границы. Предстояло устранить и второе внешнеполитическое последствие татарского ига на Руси: воссоединить территории Русского государства, захваченные западными соседями, и устранить препятствия, мешавшие регулярным экономическим, политическим и культурным связям со странами Западной Европы.
Единственным морским портом Русского государства оставался Архангельск, расположенный далеко от экономических, промышленных и торговых центров. Балтийское море было для Руси кратчайшим и удобным путем в Западную Европу, но Прибалтика находилась в руках Ливонского ордена. К середине XVI в. Ливонский орден был ослаблен как внутренней борьбой закрепощенных масс коренного населения, так и внешними поражениями. Войны XV в. подтвердили слабость ливонцев, раздела территории которых с нетерпением ожидали феодалы Польши, Швеции, Германии и Дании.
Западные соседи всеми силами стремились сохранить блокаду Русского государства, так как это было им выгодно. Для Руси прорыв этой блокады имел общегосударственное значение.
Русские дворяне были заинтересованы в присоединении Прибалтики, так как здесь они могли получить богатые владения. Купечество и посадские люди нуждались в удобных торговых путях в Западную Европу. Поэтому отвоевание Прибалтики было выгодно прежде всего господствующему классу — дворянам, купечеству и богатым посадским людям.
Таким образом, политика правительства Русского государства во второй половине XVI в. была направлена на то, чтобы, во-первых, прорвать блокаду и восстановить непосредственную связь Руси с Западной Европой и, во-вторых, воссоединить русские земли, захваченные соседями в период татарского ига на Руси. Это была прогрессивная политика. Продолжением этой политики явилась Ливонская война (1558–1583 гг.), объективно имевшая прогрессивный характер.
Со стороны Ливонии, Литвы и Польши война велась за сохранение блокады Руси, за то, чтобы тормозить ее развитие и, следовательно, носила реакционный характер.
По договорам XIV и XV вв. ливонцы обязаны были платить Московскому государству дань. Отказ ливонцев от уплаты этой дани и послужил поводом для начала войны. [370]
Первый период войны (1558–1562 гг.) — успешные действия русских войск в Ливонии и попытки создания базы флота в устье р. Нарова.
Основная стратегическая цель русского войска в первый период войны заключалась в завоевании побережья Финского залива с целью устройства в устье р. Нарова базы флота.
Первый поход русской рати в Ливонию. В ноябре 1557 г. в Новгороде была сосредоточена 40-тысячная рать для похода в Ливонию. В состав ее входили: большой и передовой полки, полки правой и левой руки, сторожевой полк. В декабре эта рать под командованием татарского царевича Шиг-Алея, князя Глинского и других выступила к Пскову.
В это же время князь Шастунов начал военные действия из района Ивангорода с целью утвердиться в устье р. Нарова и начать там строительство нового города «для корабельного пристанища». Рать под командованием Шастунова «повоевала весь район р. Наровы» и приступила к строительству морской базы.
В январе 1558 г. из Пскова были высланы полк правой руки и передовой полк. Девять дней они воевали «подле Литовской рубежь на полтораста, а поперег на сто верст», а затем присоединились к главным силам под Юрьевом (Дерптом).
Главные силы русской рати, имея впереди ертаул, двинулись к Юрьеву. Из Юрьева ливонцы выслали отряд пехоты и конницы в 500 воинов, намереваясь дать бой на подступах к городу. Заметив противника, воеводы передового полка и полка правой руки выслали ертаулу подкрепление. Отряд ливонцев был уничтожен.
Простояв три дня под Юрьевом, русская рать переправилась через р. Эмбах. Затем часть войск была направлена по дороге на Ригу, а главные силы двинулись к морю. Достигнув морского побережья, русская рать повернула к Ругодиву (Нарве) и подошла к Ивангороду. Военные действия были прекращены.
Однако ливонцы продолжали обстреливать Ивангород из Ругодива. 11 мая гарнизон Ивангорода бросился на штурм ливонской крепости и захватил ее нижнюю часть. 12 мая гарнизон противника капитулировал. Устье р. Нарова, а следовательно, и выход в Балтийское море были в руках русских. Ругодив (Нарва) сразу же был превращен в большой торговый порт. За Ругодивом сохранялись торговые привилегии и права. Кроме того, ему предоставлялось право свободной и беспошлинной торговли по всей России и с Германией.
Второй поход русской рати в Ливонию. Появление «Нарвского торгового пути» вызвало опасения Польши и Швеции, боявшихся усиления Русского государства и потому начавших активную борьбу против нарвской торговли. [371]
С целью закрепления успехов, достигнутых первым походом, летом 1558 г. русская рать предприняла второй большой поход. Русские решили нанести три удара: первый — от Ругодива на Сыреньск, второй — от Пскова через Нейгаузен на Юрьев (Дерпт), третий — в общем направлении на Ригу.
Осада г. Сыреньск. В мае 1558 г. воеводам Адашеву, Заболоцкому и Замыцкому с войском и дьяку Воронину с нарядом было приказано из Ругодива идти к Сыреньску и овладеть этой крепостью. Из Новгорода к Адашеву подошел голова Колычев «с товарищы».
2 июня русское войско достигло Сыреньска. Отсюда воевода Адашев послал в Новгород и Псков к боярам требование идти с людьми и нарядом к Сыреньску, о чем они еще раньше получили предварительное приказание от Ивана IV.
От Сыреньска Адашев выслал два отряда на рижскую и колыванскую дороги, приказав им преградить подступы к осажденному городу и не допустить его деблокады силами магистра Ливонского ордена. На этих дорогах были сооружены «засеки» с сильными гарнизонами.
По реке на ладьях прибыл наряд. С одной стороны крепости русские воины поставили туры, установили орудия и начали обстреливать город. Крепостные орудия открыли ответный огонь.
5 июня Адашев приказал воеводе Замыцкому с четырьмя головами и дьяком Ворониным поставить туры с другой стороны крепости. «И туры круг города изставили и наряд по всем туром розставили, а стрельцов с пищалми пред турами в закопех поставили, и учали по городу стреляти из всего наряду, ис пищалей по вокнам»{233}.
В этот же день подошло подкрепление из Новгорода. Это видели наблюдатели со стен осажденной крепости.
6 июня гарнизон крепости Сыреньск капитулировал. Русской рати достались богатые трофеи.
Вся полоса местности северо-западнее р. Нарова шириною в 40–50 км была очищена от ливонских отрядов. Чудское озеро и р. Нарова до моря стали безопасны для судоходства.
Осада русскими войсками крепости Сыреньск характерна, во-первых, тактическим обеспечением подступов к крепости (высылка специальных отрядов); во-вторых, последовательностью обложения крепости, инженерного обеспечения и установки орудий; в-третьих, обеспечением наряда окопавшимися стрельцами, взаимодействовавшими с ним.
Наступление русских войск к Юрьеву (Дерпту) и Риге. Русской рати было приказано, оставив гарнизон в Сыреньске, идти к Пскову.
В начале июня 1558 г. в Пскове сосредоточилась рать под [372] командованием князя Шуйского, Троекурова и Шеина в составе передового полка (князья Курбский и Адашев), полка правой руки (князья Серебряный и Сабуров), полка левой руки (князья Щетинин и Ивашкин) и сторожевого полка (князь Темкин), всего до 40 тыс. человек.
В июне это войско вторглось в Ливонию и заняло сильные крепости Нейгаузен и Дерпт. Падение Дерпта произвело на ливонцев сильное впечатление; паника распространилась по всей Ливонии. Русские отряды, прибывавшие из Нарвы и Дерпта, быстро овладевали ливонскими замками. До октября 1558 г. русское войско взяло 20 замков.
15 января 1559 г. на Ригу двинулась новая русская рать.
Под Тирзеном ливонцы пытались организовать сопротивление, но снова были разбиты. Русское войско взяло 11 замков, сожгло под Ригой ливонские корабли и через месяц овладело всей южной частью Ливонии. После этого ливонцы вынуждены были заключить перемирие до конца 1559 г.
К ноябрю 1559 г. ливонцы навербовали немецких ландскнехтов и возобновили войну. Но уже в январе 1560 г. русская рать взяла первоклассную орденскую крепость Мариенбург. Затем воевода Борбошин захватил тяжелую артиллерию ливонцев, следовавшую из Феллина в Гапсаль. Кроме этого, в Феллине было взято 18 больших и 450 малых орудий.
Последовательные удары русских войск обеспечили достижение важной стратегической цели — возвращение Русскому государству выхода в Балтийское море. Теперь предстояло закрепить этот результат.
Второй период войны (1563–1569 гг.) — успешные действия русских войск в Белоруссии и возникновение коалиции для борьбы с «московской опасностью».
Сейчас же после разгрома русскими ливонцев Польша и Швеция потребовали очищения русскими занятых ими городов и областей. Они боялись утверждения Русского государства на Балтийском море. Война с Ливонией превратилась для Руси в войну с Польшей и затянулась на длительное время.
В этой обстановке Иван IV решил главные военные действия перенести в Белоруссию и нанести удар по объединенному польско-литовскому государству.
В конце 1562 г. в Можайске была сосредоточена 32-тысячная рать, о составе которой сохранился «разряд» (роспись), в котором значится:
| Полки | Царский | Большой | Правой руки | Передовой | Левой руки | Сторожевой | Ертаул | Наряд |
| Численность | 6191 | 5773 | 4002 | 4246 | 3438 | 5395 | 1881 | 2481 [373] |
Всего насчитывалось 33 407 человек, из которых было: 17995 детей боярских, 2165 человек разных лиц из разных городов, 6054 казака и 5854 татарина. Итоговые данные расходятся с общим количеством, но это не имеет значения. Надо учесть, что в число детей боярских входили и их «люди», следовательно, цифру надо уменьшить в два раза. К тому же числившиеся по «разряду» (росписи) далеко не все выступали в поход. Этот «разряд» — первые дошедшие до нас довольно точные сведения о численности и составе русского войска XVI в.
23 декабря в Можайск прибыл Иван IV и двинул русскую рать на Полоцк. В этом походе наряд насчитывал до 200 орудий и делился на три вида: большой (осадные орудия), средний и малый (полевые орудия). Сосредоточение войск и выступление их в поход были произведены так быстро, что появление русских под Полоцком явилось для поляков неожиданностью. Их попытки выручить крепость успеха не имели, и 15 февраля 1563 г. гарнизон Полоцка сдался. После этого русская рать была направлена на Вильну. Королевская рада стала просить о перемирии, которое и было заключено до 1564 г.
В 1564 г. военные действия возобновились. Русские войска заняли почти всю Белоруссию. Местное население было на стороне русского войска. Иезуит Посевин писал: «Жители уличены в тяготении, вследствии схизмы, к московитам; они публично молятся о даровании московитам победы над поляками».
Дальнейшую борьбу русским пришлось продолжать в сложной обстановке, ведя одновременно войну с поляками, литовцами, шведами, турками и крымскими татарами. Обстановка осложнялась внутренней борьбой с боярами и изменой последних. В 1564 г. князь Курбский изменил родине и перебежал в Литву, где получил земли и командование большим отрядом литовского войска.
Третий период войны (1570–1577 гг.) — борьба русских войск в Ливонии за создание морской базы на Балтийском побережье.
Для защиты нарвского торгового пути и для борьбы с польской морской торговлей был создан наемный каперский флот{234}. Нарва являлась не только торговым портом, но и базой для создания русского военного флота.
В начале 1570 г. Иван IV выдал датчанину Карстену Роде «жалованную грамоту» (каперское свидетельство) на организацию [374] каперского флота. Первое свое судно Роде вооружил тремя литыми чугунными пушками, десятью «барсами» (пушками малого калибра) и восемью пищалями (мелкими дробовыми пушками). Действия каперского корабля были успешными, и вскоре Роде имел уже три судна, вооруженных 33 пушками. К концу июля 1570 г. он захватил 17 судов.
В том же 1570 г. Иван IV попытался овладеть Ревелем, чтобы более прочно утвердиться на побережье Балтийского моря. Для выполнения этой задачи была выделена 25-тысячная рать, которая в течение семи месяцев безуспешно осаждала сильно укрепленный город. Недостаток осадных средств, непрерывные подкрепления и снабжение Ревеля с моря — все это заставило снять осаду. Неудача под Ревелем имела решающее значение для каперского флота, который, не имея своей базы, вскоре распался.
В январе 1577 г. под Ревелем вновь была сосредоточена 32-тысячная рать, о составе которой также сохранился «разряд» (роспись). Рать имела 21 пушку и 35 пищалей. Осада Ревеля опять успеха не имела.
Вслед за этим Иван IV предпринял большой поход в Ливонию. Русские войска взяли Вольмар, Венден, Динабург и другие «дальноконные грады». Успех этот, однако, закрепить не удалось.
Четвертый период войны (1578–1583 гг.) — неудача русских войск в Ливонии и героическая оборона Пскова.
В 1575 г. польским королем был избран Стефан Баторий, который, готовясь к войне с «московитами», прежде всего реорганизовал свое войско. Шляхетское ополчение было усилено наемниками, навербованными в Германии и Венгрии, была усовершенствована артиллерия.
Баторий заключил союз со Швецией и всячески побуждал к активным действиям против Москвы турецкого султана и крымского хана.
Иван IV также готовил войско к решительным боям. Сохранились данные о численности и составе сильной русской рати, собранной для похода 1578 г. Можно полагать, что в этом случае имело место почти предельное мобилизационное напряжение. Всего было набрано 39681 человек. Состав и численность их показана в таблице.
| Категории воинов | Русские и черкесские князья | Московские бояре и дети боярские | Служилые люди Новгорода и Юрьева | Московские стрельцы | Городовые стрельцы и казаки | Посошные люди | Татары и мордва |
| Численность | 212 | 9200 | 1109 | 2000 | 13119 | 7850 | 6461 [375] |
Весьма пестрый состав войска, а также элементы местничества, которыми часто определялись взаимоотношения воевод, отрицательно сказывались на боевых качествах войска.
Значительные силы, собранные для похода, не достигли успеха. Русская рать действовала рассредоточение, она занималась осадой крепостей, и это ослабляло ее.
Осенью 1578 г. соединенные силы шведов и поляков внезапно атаковали 18-тысячный отряд русских войск, осаждавший Венден. Завязался упорный бой,в результате которого татарская конница была обращена в бегство. Русские отошли в укрепленный стан и отражали атаки противника до наступления ночи. Ночью четверо воевод увели из стана остальную конницу. Утром бой возобновился. Противник, имея большое численное превосходство в силах, ворвался в стан. Московские пушкари стойко защищали орудия, в плен не сдавались и были изрублены на своих пушках. По данным ливонской летописи, русская рать под Венденом потеряла 6 тыс. человек, 17 пушек и весь обоз.
Причина неудачи русского войска заключалась прежде всего в отсутствии единого командования, что в свою очередь привело к потере бдительности и к разрозненным действиям родов войск.
Но крупные неудачи в Ливонии не сломили воли русских войск к победе. К моменту начала похода 1579 г. в Новгороде и Пскове были сосредоточены большие русские рати. Одновременно Иван IV предложил Баторию провести мирные переговоры. Ответом на это предложение явилось вторжение 40-тысячного польского войска в пределы Белоруссии.
Осенью 1579 г. польское войско подошло к Полоцку, имевшему деревянные укрепления и небольшой гарнизон. На помощь осажденным был послан отряд под командованием воевод Шеина и Шереметева. Но отряд занял небольшую крепость Сокол и отсиживался в ней, не предпринимая активных действий против войск противника, осаждавших Полоцк.
Малочисленный гарнизон Полоцка оборонялся мужественно. В городе вспыхивали пожары от огня артиллерии польского войска, не хватало воды, но гарнизон не сдавался. Полякам потребовалось около месяца для того, чтобы овладеть крепостью. Москвитяне, говорил Баторий, при обороне крепостей своею стойкостью и мужеством превосходят все прочие нации.
Взяв Полоцк, польское войско овладело и крепостью Сокол. Отсутствие взаимодействия русских войск способствовало их поражению по частям. -Воспользовавшись разбросанностью русских сил, противник опустошил Смоленскую и Северскую земли.
В 1580 г. польское войско под командованием Батория предприняло глубокое вторжение на территорию Русского государства. [376] Были захвачены и разорены города Остров, Великие Луки, Велижск.
В сентябре 1581 г. польское войско численностью до 100 тыс. человек (40 тыс. шляхетской конницы и 60 тыс. наемников) с сильной артиллерией осадило Псков. Эти данные, безусловно, преувеличены. Вряд ли можно было обеспечить регулярное снабжение такого войска в разоренной местности в течение многих месяцев. Для содержания 60 тыс. наемников требовались очень крупные средства.
Псков находится на правом, высоком, берегу р. Великая при впадении в нее р. Пскова. Это была сильная по тому времени крепость. Строилась она почти четыре века и состояла из целой системы оборонительных сооружений, в которую входили каменные крепостные стены Большого города, Средний город, Довмонтова крепость и кремль. [377]
Внешняя стена Большого города простиралась почти на 10 км и имела 37 башен и 48 ворот. Вдоль р. Великая стена была деревянная. Далее стена пересекала р. Пскова двумя арками, имевшими нижние и верхние решетки для пропуска воды и судов. Башни имели по два и более ярусов. На стене были устроены переходы, связывающие вторые ярусы башен. Под башнями находились тайники (подземные ходы), обеспечивавшие связь между башнями.
Высота стен обводов составляла 6,5 м и толщина 4–6 м. Осадная артиллерия того времени эти стены пробить не могла. Над уровнем р. Великая Довмонтова крепость возвышалась на 10 м, а кремль — на 17 м. Это были наиболее труднодоступные оборонительные сооружения крепости.
Население Пскова, насчитывавшее до 15 тыс. человек, служило базой пополнения рядов защитников крепости. Развитие ремесел в городе способствовало организации производства оружия. Известно, что в Пскове имелось много торговых помещений, отсюда можно говорить о наличии в городе запасов товаров, в том числе продовольствия. Следовательно, Псков располагал материальной и технической базой для организации длительной обороны.
Подготовка Пскова к обороне. Как только в Москве были получены сведения о том, что большое польское войско под командованием Батория двигается к Пскову, воевода князь И. П. Шуйский получил приказание «отвечать за всех воевод» и подготовить Псков к обороне. Князю Шуйскому подчинялись семь воевод, которые вместе с «большим воеводою» и боярами дали клятву не сдавать город врагу и сражаться до последней капли крови. К такой же присяге были приведены все воины и все городские жители. [378]
Гарнизон Пскова был усилен почти до 10 тыс. конницы и стрельцов. Для обороны стен горожане могли выставить несколько тысяч человек. Общая численность гарнизона не превышала 12–15 тыс. человек, хотя польские источники называют цифру 40–50 тыс., но это явное преувеличение.
Силы полевой русской рати были разбросаны и находились далеко от Пскова. Русское войско на этот раз развернулось кордоном (Новгород, Ржев, Волок-Ламский и далее по р. Ока), перехватив все угрожаемые направления. Значительные силы под командованием Ивана IV двинулись к Пскову, но дошли только до Старицы и здесь остановились. Стратегическая обстановка для обороны Пскова сложилась неблагоприятная — оборона крепости была предоставлена своим собственным силам.
Но псковские воеводы действовали энергично. Они разослали грамоты по всем окрестным селам, предлагая жителям сжигать жилье и запасы фуража и уходить в укрепленные города. Таким образом, противник не мог пользоваться местными средствами. Фуражировки имели успех лишь при высылке сильных отрядов на расстояние 100–150 км. Небольшие отряды уничтожались местным населением.
В самом Пскове исправлялись оборонительные сооружения, стены вооружались пушками. На наиболее угрожаемом юго-восточном направлении на крепостной стене были установлены две самые большие пушки — «трескотуха» и «барс», стрелявшие на дистанцию более 1 км. Производилась заготовка бревен, смолы, камней, лопат, ведер, бочек, ядер, пороха и продовольствия.
Оборона различных частей крепости была распределена между воеводами, получившими в свое распоряжение соответствующие силы. Воеводы назначили своим отрядам сборные пункты. Подготавливалось все необходимое для тушения пожаров.
Когда были получены сведения о том, что противник взял Опочку, Красный и Остров, а на ближних подступах к Пскову на берегу р. Череха отряд русской конницы потерпел поражение, воевода Шуйский приказал поджечь предместье. Ворота закрылись, псковский гарнизон приготовился встретить врага.
Первый этап обороны - срыв попытки противника приблизиться на дистанцию приступа.
Разноплеменное войско под командованием Батория, двигаясь по дороге из Острова, 18 августа 1581 г. вышло на ближние подступы к Пскову и расположилось на расстоянии двух — трех пушечных выстрелов от внешнего обвода крепости.
В течение недели противник вел разведку подступов к крепостной стене и выяснял состояние оборонительных сооружении, [380] гарнизона и запасов крепости. 26 августа Баторий приказал своему войску подойти ближе к городу.
Когда противник оказался в сфере действительного пушечного огня, псковские пушкари открыли огонь. По приказу Батория польское войско отошло к р. Череха.
Второй этап обороны — отражение псковичами штурмов противника.
Баторий решил приблизить артиллерию и войска к объектам атаки с помощью траншей методом постепенной атаки, как это делали русские войска под Казанью в 1552 г.
Укрепив свой лагерь, противник 1 сентября начал инженерную подготовку штурма. Объектами штурма были намечены башни Покровская и Свинная и часть стены между ними. Этот южный угол крепости не фланкировался огнем соседних башен, что затрудняло его оборону.
Против объектов атаки было заложено пять продольных и зигзагообразных траншей. Каждую траншею вел отряд одной национальности: первую — литовцы, вторую — немцы, третью и четвертую — поляки, пятую у р. Великая — венгры. Кроме того, семь поперечных траншеи соединили продольные траншеи. Работы были выполнены в течение трех суток.
В ночь с 4 на 5 сентября противник подкатил туры, насыпал в них землю и установил 20 пушек, из которых с утра 6 сентября был открыт огонь. Обстреливались две башни и участок стены общим протяжением около 150 м. В течение 6 и 7 сентября огнем артиллерии была разрушена Покровская и до половины разбита Свинная башни; в степе образовался пролом шириной до 50 м.
Но уже 5 сентября, заметив развитие постепенной атаки противника, защитники Пскова предприняли контрмеры: они соорудили деревянную стену на атакованном участке, позади каменной стены, и усилили гарнизон южной оконечности крепости. В районе Покровской башни находился воевода Шуйский с двумя дьяками, присланными Иваном IV в качества военных советников.
В середине дня 8 сентября войска противника построились для штурма. В Пскове ударили в осадный колокол, призывая всех к отражению штурма.
Атакующие были встречены сильным пушечным огнем из крепости, но им удалось преодолеть ров и устремиться в пролом. Завязался упорный бой. Противник захватил Покровскую и Свинную башни. Оборонявшиеся начали отступать.
Контратака под командованием воеводы Шуйского остановила дальнейшее продвижение врага. Занятая противником Свинная башня была разрушена выстрелами из «барса». Подкатив бочки с порохом, оборонявшиеся взорвали остатки башни. Это был сигнал для общей контратаки, по которому [381] псковичи бросились на врага, оттеснили его от проломов и захватили пленных и пушки.
Итак, первый общий штурм был отражен. Оборонявшиеся потеряли убитыми и ранеными до 2 ½ тыс. человек. Потери противника превышали 5 тыс. человек.
Воеводы приказали быстро закончить строительство деревянной стены против проломов, выкопать перед ней глубокий ров и сделать в этом рву частокол из заостренных дубовых бревен. Эти оборонительные сооружения лишали противника возможности использовать успех бомбардировки.
После неудачи первого штурма на военном совете, собранном Баторием, было решено произвести новый штурм, но предварительно устроить подкопы, чтобы взорвать крепостную стену.
Осажденные узнали о минных работах противника от перебежчика и пленных, захваченных во время вылазок. Было установлено и направление подкопов. Воевода Шуйский приказал срочно вести «слухи» (встречные галереи). Два подкопа противника псковичам удалось перехватить и взорвать, остальные подкопы обрушились сами.
После этой новой неудачи противник установил на левом берегу Великой у Мирожского монастыря и в Завеличье сильные батареи и 24 октября начал через реку обстреливать город каменными ядрами. Враги пытались поджечь город, но оборонявшиеся быстро потушили пожар.
28 октября большой отряд противника с ломами и кирками подошел к стене со стороны Великой между угловой башней и Покровскими воротами и начал разрушать подошву стены. Ветхий береговой участок стены рухнул, но позади старой стены оказалась новая стена, перед которой имелся ров.
Попытка противника преодолеть вторую стену успеха не имела. Оборонявшиеся стреляли в просверленные в стене отверстия, бросали сверху «кувшины с зелием» и большие камни, лили кипяток и горячую смолу.
Небольшая группа противника, подкопавшись под стену, задержалась у ее основания и продолжала работы по разрушению стены. Оборонявшиеся и здесь перехитрили врага. «Государевы бояре и воеводы великие кнуты повелеша на шесты вязати, по концам же привязать повелеша железные пуги с вострыми крюками, и сими кнуты егда из града за стену противу литовских подсекателей ударяху, пугами же теми острыми крюками, яко естребьими носи изподкустовья на заводях утята извлачаху, кнутенными же теми железными крюками, егда литовских хвостливых-градоемцев за ризы их и с телом захватываше, и теми их испод стены выдергаше»{235}. [382]
2 ноября противник предпринял последний общий штурм западной стены крепости, которому предшествовал пятидневный обстрел крепостной стены с правого и левого берегов Великой. В результате обстрела крепостная стена в нескольких местах была разрушена.
Штурмовые колонны противника устремились по льду реки к проломам, но оборонявшиеся встретили их огнем из пушек и пищалей. Наступавшие остановились, а затем бросились обратно.
Неудача и этого приступа заставила Батория отказаться от попыток взять крепость силой и перейти к ее блокаде.
За два месяца обороны крепости русские успешно отразили 31 приступ и нанесли противнику большие потери.
Стратегическая обстановка для оборонявшихся продолжала оставаться неблагоприятной. Поддержка крепости извне выразилась лишь в попытках двух небольших отрядов пробиться к осажденным. В начале октября отряд стрельцов численностью в 600 человек пытался проникнуть в город на лодках по р. Великая. Прорвалось не более 100 человек, а остальные или были захвачены в плен или уплыли обратно. Другой отряд пытался пройти в город сухим путем с гдовского направления, но также успеха не имел, в город проникло не более 300 человек. Все это не возмещало потерь оборонявшихся и имело лишь моральное значение.
Крупные силы русских стояли в Старице, в Новгороде, Ржеве и других городах и бездействовали. Тыл армии противника, осаждавшей Псков, не подвергался ударам, враг имел возможность использовать все свои силы против крепости. Русское войско не взаимодействовало с гарнизоном осажденной крепости.
6 ноября противник прекратил осадные работы, снял орудия с батарей и теснее обложил город. Баторий приказал готовиться к зиме.
Одновременно была предпринята попытка овладеть богатым Псковопечорским монастырем, находившимся в 60 км от Пскова. Монастырь был хорошо укреплен, но имел небольшой гарнизон — около 300 стрельцов.
Немецкий и венгерский отряды получили задачу овладеть монастырем. Огнем из пушек они разрушили часть монастырской стены, но гарнизон с помощью монахов успешно отразил два приступа и заставил противника отказаться от своего намерения.
В период осады Пскова, как и в первые два месяца борьбы за город, оборонявшиеся устраивали вылазки, которые причиняли противнику немалый урон. Некоторые вылазки устраивались в форме засад. За пять месяцев и 10 дней осады было организовано 46 вылазок, которые имели важное значение, [383] так как поднимали моральный дух оборонявшихся и подрывали моральные силы противника.
Не добившись успеха под Псковом, Баторий поручил свое войско гетману Замойскому, а сам уехал в Вильно.
Численность осадной армии сократилась до 26 тыс. человек. Потери противника росли не только от боевых действий, но и от холодов: морозы выводили из строя большое количество воинов. Росло дезертирство. Не получая долго жалованья, многие наемники уходили из войска. Замойский попробовал укрепить воинскую дисциплину усилением репрессий, но это результатов не дало.
Сложившаяся обстановка вынудила Батория согласиться на заключение десятилетнего перемирия на условиях взаимного отказа от завоеваний. Договор был подписан в Запольском Яме 15 января 1582 г.
4 февраля остатки осадной армии ушли в Ливонию.
Наибольшую выгоду из этой войны извлекла Швеция, захватившая Копорье, Ям, Нарву и Ивангород. Русские вновь потеряли выход в Балтийское море.
Оценивая политику Ивана IV в отношении Ливонии, К. Маркс писал, что Иван IV был настойчив в своих действиях против Ливонии, его сознательной целью было дать России выход к Балтийскому морю и открыть пути сообщения с Европой. «Вот причина, почему Петр I так им восхищался!»{236} Эти цели определили прогрессивный характер Ливонской войны.
Однако внешнеполитическая и стратегическая обстановка для ведения войны оказалась неблагоприятной. Молодому, еще не окрепшему Русскому централизованному государству пришлось вести борьбу с сильной коалицией, вынуждавшей русское командование разбрасывать свои силы.
Длительная и изнурительная война ухудшила обстановку на северо-западной и западной границах Русского государства. Враждебно настроенные соседи еще настойчивее блокировали Русское государство и занимали выгодные позиции для дальнейших, более глубоких вторжений, которые они в начале XVII в. и предприняли.
Война обостряла классовую борьбу внутри государства, что способствовало ухудшению его внутренного политического положения и сказывалось на боеспособности русского войска. Разнородность состава войска нередко являлась одной из причин отсутствия единства действий. Местничество в войске, [384] хотя и ограниченное, все-таки мешало упрочению единого командования. Все это оказывало отрицательное влияние на ход Ливонской войны, истощившей силы Русского государства.
В ходе войны редко встречались боевые действия полевого характера. Борьба велась главным образом за овладение и удержание крепостей. В обстановке преобладания крепостной войны возрастала роль артиллерии, следствием чего явилось возникновение артиллерийской разведки. По обороне Пскова мы можем судить об особенностях военного искусства второй половины XVI в., о характерных чертах крепостной войны того времени.
Псков был сильнейшей крепостью XVI в., представлявшей собой сложную систему оборонительных сооружений, расположенных на удобной для обороны местности, исключавшей проблему водоснабжения. Противник не сумел преодолеть первую оборонительную линию и не мог штурмовать ее на всем протяжении вследствие ее большой длины и труднодоступности многих участков.
Организация обороны Пскова весьма поучительна. Единство командования обеспечило единство действий оборонявшихся. Русские воеводы постоянно стремились поддерживать высокий моральный дух гарнизона и жителей Пскова путем многочисленных вылазок. Все источники говорят о том, что русских воинов поддерживало население города, в том числе женщины и дети, принимавшие активное участие в обороне. Все это определило стойкость обороны.
Заслуживает внимания организация подготовки обороны Пскова. Воеводы позаботились о срочном ремонте оборонительных сооружений. Были заранее заготовлены запасы продовольствия и необходимые для обороны материалы, уничтожено вокруг крепости все то, чем мог воспользоваться противник. Были припасены материалы для устройства своего рода отсеков крепостей стены в местах возможных проломов.
В ходе обороны воеводы умело маневрировали резервами, подтягивая их к угрожаемым участкам, организовывали мощные контратаки. Успех закреплялся следовавшими за контратаками вылазками. Необходимо отметить успешную контрминную борьбу, которую вели оборонявшиеся.
Для действий разноплеменного наемного войска под командованием Батория характерно стремление добиться успеха одним каким-либо способом — артиллерийским огнем, устройством подкопов, зажигательными ядрами, разрушением подошвы крепостной стены. Для штурма выбирался объект, на направлении которого сосредоточивались все силы. В результате получалось так, что большая часть сил осаждавших бездействовала, в то время как оборонявшийся мог свободно маневрировать всеми своими войсками. Крепость штурмовалась [385] на узком участке и только в местах устроенных проломов. Это позволило оборонявшимся возводить отсеки и отбрасывать противника контратаками. Штурмы проходили неорганизованно.
Осада Пскова показывает возросшую роль крупнокалиберной артиллерии, разрушавшей своими ядрами башни и крепостные стены. Наличие у оборонявшихся дальнобойных пушек («барс», «трескотуха») позволяло им вести контрбатарейную борьбу.
Развивалась не только сухопутная, но и морская артиллерия. Каперские корабли вооружались орудиями различных калибров. Зарождался новый флот, зарождались вместе с ним и новые способы борьбы на море.
Некоторые особенности военного искусства казаков в XVI в. В конце Ливонской войны вольные казаки проникли в Западную Сибирь, подготовили падение Сибирского татарского ханства и создали предпосылки для присоединения его земель к Русскому государству. Длительная война в Прибалтике, поглотившая большие силы и средства, не обеспечила достижения намеченных целей. Небольшой же казачий отряд, не имея тыловой базы, в короткий срок добился в Сибири крупных политических и стратегических результатов.
В XVI в. городовые казаки несли пограничную службу и участвовали в больших походах русского войска. Вольные казачьи отряды, возникавшие в пограничных землях, совершали походы по своему почину или по договоренности с официальными или частными лицами. В этих походах вырабатывались некоторые особенности боевых действий, определявшиеся составом казачьих отрядов, целями походов и своеобразием обстановки. Наиболее характерным в этом отношении является поход в Западную Сибирь казачьего отряда под командованием Ермака Тимофеевича.
В 1558 г. сольвычегодские промышленники Строгановы получили от Ивана IV жалованную грамоту на большую территорию по р. Кама. Вскоре они развернули торговлю с Западной Сибирью. Владения их быстро разрастались. Для закрепления своих захватов Строгановы с разрешения правительства строили небольшие укрепления и нанимали для их обороны «охочих людей». Эти укрепления одновременно становились оборонительным рубежом восточной границы Русского государства.
В 1574 г. Строгановым новой жалованной грамотой было разрешено строить городки «в Сибирской стороне за Югорским камнем... на Тоболе реке и на Иртыше и на Оби и на других реках». Для Русского государства наметился путь проникновения в Западную Сибирь, где в это время сложилась благоприятная для ее завоевания обстановка.
Во второй половине XVI в. Сибирское ханство занимало значительную территорию и включало в свой состав большое [386] количество мелких улусов (владений), князьки которых платили хану Кучуму ясак (дань) и обязаны были при надобности выставлять определенное количество воинов. Прочные экономические и политические связи у улусов отсутствовали. Еще менее прочными были связи Сибирского ханства с остяцкими и вогульскими племенами. В целом это было государство, раздробленное экономически и политически, а поэтому слабое и в военном отношении. Удаленность Сибирского ханства от промышленных и культурных центров Азии и Европы, отсутствие непосредственных связей с ними определили тот факт, что в Западной Сибири не было известно новое огнестрельное оружие. Следовательно, можно было рассчитывать на моральный эффект при его применении.
Учтя все эти обстоятельства, Строгановы в 1581 г. организовали поход отряда казаков в Западную Сибирь с целью захвата новых богатств. Но объективно этот поход имел общегосударственное значение. Во время похода был поставлен вопрос о присоединении к Русскому государству богатой Западной Сибири.
В конце 1579 г. на службу к Строгановым нанялся казачий отряд во главе с атаманом Ермаком Тимофеевичем и четырьмя другими атаманами (Иван Кольцо, Никита Пан, Матвей Мешеряк, Яков Михайлов). По одним данным, Ермак был уроженцем с берегов Камы, по другим — донской казак из Качалинской станицы. Ермак обладал большой физической силой и твердой волей, был храбр и настойчив, умел разбираться в обстановке. [387]
Отряд казаков успешно оборонял городки Строгановых от набегов вогуличей, вотяков и пелымцев, приобретая опыт боевых действий в местных условиях. Вскоре казакам пришлось вступить в бой и разбить отряд в 700 человек вогуличей и остяков, разорявших поселения на реках Сылва и Чусовая. Этот успех способствовал сплочению отряда. Строгановы намеревались использовать отряд для похода в Западную Сибирь.
Подготовка похода. Прежде всего отряд казаков, насчитывавший 540 человек, был усилен до 840 человек. Это пополнение состояло из выкупленных Строгановыми у ногаев пленных — русских, литовцев, немцев и татар.
На вооружении отряд имел три малокалиберные пушки (некоторые источники не подтверждают наличия в отряде пушек, с чем, однако, нельзя согласиться), 300 семипядных пищалей, дробовые ружья и даже испанские аркебузы. Кроме того, казаки были вооружены самострелами, луками, саблями, копьями, топорами и кинжалами. Пушки стреляли на 200–300 метров, пищали до 100 метров; на заряжание пищали требовалось 2–3 минуты.
Отряд имел определенную организацию. Он состоял из сотен, которыми командовали атаманы. Сотня делилась на полусотни и десятки во главе с выборными есаулами и десятниками. В отряде были трубачи и литаврщики. Ермаку удалось установить в отряде строгую дисциплину. Виновные в неисполнении приказаний строго наказывались. За измену и дезертирство грозила смерть. В основе дисциплины лежала товарищеская порука.
Для похода строились лодки грузоподъемностью до 20 человек, заготавливался порох, заряды, снаряжение, инструмент, продовольствие. Снабжались воины в походе за счет местных средств.
Большое внимание уделялось выбору пути следования отряда. Перед походом собирались подробные сведения о маршруте путем расспросов местных жителей, бывалых людей, охотников, звероловов, [388] купцов. Все добытые данные заносились в виде рисунка на бумагу и давали довольно полное представление о реках, перевалах, жителях и их занятиях, продуктах питания и способах передвижения. В поход брались специальные проводники и переводчики.
Первый этап - поход отряда Ермака за Югорский камень (Уральские горы).
1 сентября 1581 г. отряд под командованием Ермака выступил в поход. Четыре дня он плыл по р. Чусовая (приток Камы) и два дня по р. Серебряная (приток Чусовой). На перевале казаки построили земляное укрепление — Кокуй-городок, в котором перезимовали, уточнив свой дальнейший маршрут.
Весной 1582 г. отряд волоком перешел на р. Тагил, а из нее в р. Тура (приток Тобола), где уже начинались земли Сибирского ханства.
Казакам удалось захватить в плен одного из представителей татарской знати — Таузака, который сообщил Ермаку все необходимые сведения о Сибирском ханстве — его силах, укрепленных пунктах, путях сообщения. Таузак был освобожден после того, как ему продемонстрировали силу нового оружия, стреляющего огнем и громом и пробивающего любые доспехи. Это оказало сильное моральное воздействие (через Таузака) на самого Кучума и его войско. Еще до боя Ермак сумел достичь морального превосходства над противником.
Однако Кучум стал собирать силы для борьбы с казаками. [389]
Второй этап — попытки Кучума преградить путь казакам и поражение татар.
Кучум решил преградить путь противнику на дальних подступах к Искеру (Сибирь) — столице Сибирского ханства, расположенной у устья Иртыша. Конница (по сведениям летописи, до 10 тыс. всадников) под командованием царевича Маметкула двинулась навстречу казакам.
Первый бой татарской конницы с казаками произошел на берегу Тобола, в урочище Бабасан. Татары обстреливали отряд Ермака с высокого берега реки. Чтобы обеспечить безопасность движения по реке, Ермак высадил часть своих сил на берег. Завязался бой.
Татарская конница, стреляя из луков, с копьями атаковала небольшой отряд казаков. Но эта атака была встречена огнем: стреляли «из пищалей своих, из пушечек скорострельных, и из дробовых, и из затинных, и шпанских, и из аркобузов». Новое оружие произвело на татар не столько физическое, сколько моральное воздействие. Атака была отбита; контратакой казаки опрокинули противника и обратили его в бегство.
Недалеко от устья Иртыша, под Чувашевым, у Карсульского Яра р. Тобол довольно узка. Здесь Маметкул приказал устроить заграждение из связанных деревьев с необрубленными сучьями. Эта засека на воде, обстреливаемая из луков с обоих берегов, преграждала путь казачьей флотилии.
Флотилия казаков подошла к засеке. Противник обстреливал ее из луков и не давал даже приблизиться к ней. Высадку десанта затрудняли крутые берега. Ермак отвел свой отряд в закрытое место и в течение трех дней готовился к ночному бою. Оставив на лодках около 200 казаков, Ермак приказал им плыть к засеке и обстреливать берега реки. Чтобы сохранить видимость прежней численности отряда, на лодки посадили чучела.
Большая часть отряда ночью скрытно высадилась на берег. Лодки открыто двинулись к засеке. При появлении татар казаки обстреляли их из пушечек и пищалей. В это время высадившийся на берег отряд казаков зашел в тыл главным силам татар, внезапно открыл огонь и стремительно атаковал их. Татары в панике бросились бежать. Путь для дальнейшего движения казаков был свободен.
Третью попытку задержать движение отряда Ермака предпринял Кучум со всеми своими главными силами — конницей и пехотой. Конница Маметкула была усилена пехотой. Командование войском принял лично Кучум.
Татарское войско засело в укреплении (засеке) на ближних подступах к Искеру под Чувашевым. Чтобы занять столицу Сибирского ханства, казакам надо было разбить противника, преградившего к ней путь. Большое численное превосходство врага породило у некоторых казаков чувство неуверенностн [390] в успехе. Был собран военный совет. На нем часть казаков внесла предложение — «идти назад». Ермак же считал, что отступление может повлечь за собой гибель всего отряда. Было решено атаковать противника, хотя татары имели большое численное превосходство и довольно сильные укрепления.
Утром 23 октября 1582 г. отряд Ермака пошел на приступ, но был встречен тучей стрел. Казаки открыли по противнику огонь из пушечек и пищалей. Видя малочисленность отряда Ермака, татары разобрали засеку в трех местах и контратаковали казаков. Ермак приказал занять позицию для круговой обороны. Казаки построились в каре. Пищальники находились внутри каре и имели возможность перезаряжать пищали.
Татары пытались прорвать каре и доводили атаки до рукопашных схваток. «И бысть сеча зла; за руки емлюше сечахуся». Как только противник бросался в атаку, казаки давали по нему залп из пищалей; значительные потери заставили татар отступить. В одной из атак был ранен Маметкул.
Казаки, закончив вечером бой, на ночь отошли в Атик-городок, где, выставив стражу, расположились на отдых.
В результате безуспешных попыток задержать продвижение казаков в рядах противника началось разложение. Остяцкие князья, составлявшие со своими воинами значительную часть войска Кучума, ушли от него в свои улусы. Татары вместе с Кучумом оставили свою столицу Искер и перекочевали в Барабинскую степь.
26 октября отряд Ермака без боя занял столицу Сибирского ханства.
Третий этап — борьба казаков за закрепление достигнутых успехов.
Ермак хотел отколоть от Кучума угнетаемые племена. Такая политика вскоре дала положительные результаты: остяки и вогулы «поклонились» ясаком (данью) русским завоевателям. Ермак принялся энергично налаживать торговлю, обеспечивая безопасность продвижения купеческих караванов. Одновременно продолжалась борьба с татарами.
Весной 1583 г. отряд казаков в 60 человек на р. Вагай ночью внезапно напал на расположение Маметкула и перебил большую часть татар. Маметкул был взят в плен. Затем были предприняты экспедиции по рекам Иртыш и Обь.
Зимой 1583 г. Ермак послал в Москву атамана Ивана Кольцо «бить челом царю царством Сибирским». Иван IV богато наградил казаков, а Ермака назвал князем Сибирским и послал ему для подкрепления отряд стрельцов.
Но обстановка в Сибири для завоевателей складывалась неблагоприятно. Противник изменил методы борьбы. Он стал заманивать небольшие отряды казаков и уничтожать их. Так [391] был убит атаман Иван Кольцо и с ним 40 казаков. Атаман Яков Михайлов был убит во время разведки. Немало жертв унесла цинга.
Узнав об ослаблении отряда Ермака, татары и остяки под командованием хана Карачи обложили Искер. Казаки оказались в осаде. Противник расположился на дистанции пушечного выстрела, рассчитывая взять русских измором.
12 июня 1584 г. отряд казаков во главе с атаманом Матвеем Мешеряком сделал ночную вылазку. Казаки тихо вышли из Искера. подкрались к стану Карачи и внезапно напали на сонных татар. Утром Карача собрал остатки деморализованных воинов и повел их в атаку на казаков. Атака была отражена огнем из пищалей. Карача с остатками татар ушел за р. Ишим.
Летом 1585 г. было получено сообщение о том, что татары не пропускают по Иртышу караван бухарских купцов. Ермак с отрядом в 50 казаков поплыл на лодках вверх по реке. Не обнаружив каравана, в бурную ночь на 6 августа казаки пристали к одному из островов Иртыша и, не выставив стражи, легли спать. Отряд татар в тысячу человек, выследив, когда казаки заснули, вброд переправился на остров. Сонные казаки были перебиты. Ермак бросился в Иртыш и поплыл. Но тяжелая кольчуга (24 кг), подаренная ему Иваном IV, потянула его на дно. Спастись удалось лишь одному казаку, который прибежал в Искер и сообщил о случившемся.
Восстание местного населения против завоевателей расширилось и вынудило казаков под командованием атамана Мешеряка оставить Искер и возвратиться обратно в строгановские земли печорским путем.
Поход казаков под командованием Ермака в Сибирь имел важные политические и стратегические результаты: был открыт путь в Западную Сибирь, выявлена слабость Сибирского ханства, подготовлено его падение и показаны наиболее эффективные способы завоевания. Небольшой казачий отряд, насчитывавший менее тысячи человек, добился положительного решения крупной стратегической задачи, но не мог закрепить эти результаты из-за удаленности тыла и слабой связи с ним.
Успех похода объяснялся прежде всего политической и военной слабостью Сибирского ханства, феодальной его раздробленностью, отсутствием внутреннего единства. Политика же Ермака была направлена на обострение противоречий у противника. Важное значение имело техническое превосходство русских, имевших новое огнестрельное оружие. Большое внимание Ермак уделял вопросам морального воздействия на противника и на свой отряд. [392]
Высокая моральная устойчивость в сложной обстановке большого удаления от своего тыла и враждебного окружения превосходящими силами врага обеспечивалась в отряде Ермака войсковым товариществом и прочной дисциплиной. Следует также отметить взаимную выручку в бою и взаимодействие отдельных отрядов даже в обстановке ночного боя.
Ермак добивался успеха тогда, когда держал отряд сосредоточенно и не распылял свои силы. При выделении небольших групп казаков для решения частных задач такие группки уничтожались противником.
Поход в Западную Сибирь выявляет особенности действий речной казачьей флотилии XVI в. Отряд передвигался на лодках. Это сохраняло физические силы казаков. Для боя большая часть отряда высаживалась на берег, не удаляясь от него. Во время боя обстрел противника с лодок содействовал успеху главных сил казаков, сражавшихся на берегу.
Боевые действия казаков характерны широким применением ночных нападений и маневра даже в обстановке ночного боя. Ночные атаки были рассчитаны на эффективность огнестрельного оружия, неизвестного противнику.
Для борьбы с многочисленной, но нерегулярной конницей противника казаки применяли каре. Внутри каре находились пищальники, являвшиеся общим резервом.
Большое внимание уделялось разведке противника, но служба боевого обеспечения недооценивалась, сторожевое охранение выставлялось только в обстановке явной опасности.
5. Русская военно-теоретическая мысль в XVI в.
Боевой опыт русской рати и опыт строительства вооруженных сил Русского государства излагался и обосновывался в XVI в. в военно-исторических и теоретических трудах и попутно затрагивался в общеисторических описаниях.
К военно-историческим трудам того времени можно отнести труд князя Курбского «История о великом князе Московском», в котором он довольно подробно описал поход на Казань 1552 г. и первый период Ливонской войны. Ценность труда в том, что его автор был участником этих войн. Но в своих писаниях Курбский преследовал цель оправдать собственную измену родине и доказать ее вынужденность неправильной политикой Ивана IV. Защитник реакционных феодальных порядков стремился подчеркнуть боеспособность феодального войска, показать свои боевые заслуги и таланты феодальной знати.
Весьма ценный военно-исторический материал дает «Повесть о прихождении литовского короля Степана на великий и славный град Псков». Автор повести неизвестен, но ясно, что он был очевидцем и участником героической обороны Пскова. [393]
Обстоятельно описано все, что относится к обороне крепости, и все то, что видел автор у противника. Этот русский источник дает возможность контролировать показания ряда иностранных авторов XVI в., описавших Ливонскую войну и особенно оборону и осаду Пскова.
Летописные материалы XVI в. (в том числе строгановская летопись о походе Ермака) дают более подробные сведения по сравнению с ранними русскими летописными источниками.
Можно сказать, что в XVI в. появились первые русские военно-исторические труды в виде общеисторических описаний.
В этот же период разрабатывались основы устройства вооруженных сил и вопросы организации и несения пограничной службы, что следует считать одним из первых истоков русской военно-теоретической мысли.
Военно-теоретические вопросы затрагивались в письмах Ивана IV к князю Курбскому, и в сочинениях Ивана Пересветова.
Главным во всех этих трудах являлось обоснование самодержавия как сильной централизованной верховной власти, опорой которой считалось дворянство, духовенство и посадские люди. Теоретическое обоснование такой самодержавной неограниченной власти дал Иван IV, историческая основа ее разработана в «Степенной книге».
Самодержавную власть Иван IV определял как неограниченное право жизни и смерти в отношении всех подданных, которые обязаны рабским послушанием. «А жаловати есмя своих холопов волны, а и казнити волны же есмя»{237}.
Самодержавие необходимо для уничтожения междоусобиц и для обеспечения обороноспособности государства. В обстановке «усобиц» не может быть успеха в войнах с внешними врагами; «...Такожде кто может бранная понести (войну вести) противу врагов, аще растлится междуусобия браньми царство?»{238} Уничтожить «усобные брани» может лишь самодержавие путем безусловного повиновения «подвластных». «Аще ибо царю не повинуются подвластные, никогда же от междоусобных браней перестанут»{239}.
Иван IV «поставил вопрос об основах победы. Возражая Курбскому, который «едину храбрость похволял», он писал о необходимости создания численного превосходства над противником. «Яко же убо предводитель множае полк утверждает, тогда множае побеждаем паче бывает». Победа достигается не только храбростью. Храбрость тоже важна, основой ее опять-таки является сильная самодержавная власть.
Обращаясь к Курбскому, Иван IV писал: «...В дому изменник, [394] в ратных же пребывании рассуждения не имея, понеже хошеш междоусобными браньми, паче же самовольством, храбрость утвердити емуже быти не возможно»{240}. Междоусобные войны и самовольство не могут быть основой храбрости. Повиновение, т. е. дисциплина, является одним из факторов, обеспечиваюших храбрость войска.
Следовательно, победа на войне достигается сильным войском, имеющим прочную дисциплину. Безусловное повиновение не только воинов, но и воевод обеспечивает единство командования. Там, где этого единства не было, где — происходили «усобицы» между воеводами, там войска терпели поражения. Подтверждая это положение, Иван IV ссылался на неудачные походы под Казань, походы против крымских татар и особенно на неудачи в Ливонской войне.
Таким образом, из обоснования самодержавия непосредственно вытекает обоснование необходимости единства командования и утверждения дисциплины не только в отношении воинов, но и прежде всего в отношении воевод. Измены воевод расшатывают дисциплину в войсках. Именно поэтому неповиновение и измена подлежат строгому наказанию.
Теоретическое обоснование устройства новых вооруженных сил изложено в сочинениях Ивана Пересветова, который шесть лет находился на «дворянской службе» у венгерского и польского королей и в конце 30-х годов приезжал в Москву. В сходной с «Киропедией» Ксенофонта форме, но в виде «речей» и «писаний» ученых людей и мудрых правителей Пересветов изложил требования московских служилых людей, т. е. дворянства.
Пересветов доказывал, что «вельможи», «ленивые богатины», т. е. бояре, не могут быть опорой государства. Он писал: «...Вельможи русского царя сами богатеют и ленивеют, а царство его оскужают, и тем они слуги ему (царю) называются, что цветно и конно и людно выезжают на службу его, а крепко за веру христианскую не стоят и люто против недруга смертного игрою не играют, тем богу лжут и государю»{241}. Феодальное боярское ополчение не боеспособно, оно создает лишь видимость сильного войска.
Действительной опорой государства Пересветов считал «воинников», т. е. служилое дворянство. Он писал: «Воинниками царь силен и славен»{242}. Поэтому царь должен «воинникам сердце возврашати, и к себе их припущати блиско, и во все им верити и жалоба их послушати во всем, и любити их яко отцу детей своих, и быти до них щедру»{243}. Не вельможи, [395] а «воинники» составляют силу государства. «Воинникам» надо создать хорошие моральные и материальные условия службы, верить им и не давать их в обиду, «...воина держати, как сокола чередити (т. е. лелеять), и всегда ему сердце веселити, а ни в чем на него кручины не допустити»{244}.
Пересветов выступал против местничества и доказывал необходимость при назначениях и определениях жалованья «воинникам» исходить из их личных качеств и военной службы: «...А кто у царя против недруга крепко стоит, играет смертною игрою, полки недруга разрывает, верно служит, хотя от меньшего колена, и он его на величество поднимает и имя ему велико давает и жалованья ему много прибавливает»{245}.
Войско надо укомплектовывать свободными дворянами, так как ополчение из боярских холопов непригодно для войны. «В котором царстве люди порабощены, и в том царстве люди не храбры и к бою против недруга не смелы»{246}. Пересветов выступал против закабаления боярами служилых людей и рекомендовал царю дать им волю и взять к себе в полк. Следовательно, вопрос ставился об изменении социального состава войска.
В связи с этим Пересветов рекомендовал организовать постоянное войско из «двадцати тысяч юнаков храбрых с огненною стрельбою». Эти «двадцать тысяч лутчи будет ста тысяч». Новое огнестрельное оружие уже завоевало доверие и требовало организации войска. Пищаль в руках одиночного, да к тому же необученного воина была не эффективна. Только залповый огонь большого количества воинов наносил значительные потери противнику. Но для ведения залпового огня необходимо было обучать пищальников, что оказалось возможным лишь при наличии постоянного войска.
Для обороны южной границы от татарских набегов Пересветов предлагал создать украинную армию, чтобы «стояли поленицы с украины на поли при крепостях от недруга, от крымского царя».
Регламентацией пограничной службы в феврале 1571 г. занималось специально созванное совещание детей боярских, станичных голов и станичников под руководством боярина князя Воротынского. На этом совещании был разработан и принят «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе».
«Боярский приговор» прежде всего требовал установить необходимое количество сторож, наиболее удобные места их расположения и маршруты движения станичников, фактически [396] являвшихся дозорами. От сторожей требовалось, чтобы они были «усторожливы от крымские и от ногайские стороны». Для этого «станичникам бы к своим урочищам ездити и сторожам на сторожах стояти в тех местах, которые б места были усторожливы, где б им воинских людей мочно устеречь»{247}. Маршруты дозоров станичников и места расположения сторожей должны быть выбраны так, чтобы они перехватывали все пути возможного движения противника и не допускали скрытного проникновения «воинских людей» (т. е. врага).
Каждый дозор силой в два станичника, «с конь не сседая», должен «ездити по урочищам... по наказом, каковы им наказы дадут воеводы». «Боярский приговор» требовал, чтобы сторожевая служба велась непрерывно и чтобы воеводы ставили конкретные задачи дозорам станичников.
Для приготовления обеда или для ночлега дозорам разрешалось останавливаться, но только в различных местах. «А станов им не делати, а огни класти не в одном месте; коли каши сварити и тогда огня в одном месте не класти дважды; а в коем месте кто полднивал и в том месте не ночевать, а где кто ночевал и в том месте не полдневати. А в лесах им не ставитца, а ставитца им в таких местах, где б было усторожливо»{248}.
В случае обнаружения движения противника от станичников или сторожей требовалось немедленно послать о том донесение «в государевы в украинные городы» по таким маршрутам, по которым можно было упредить врага. Послав донесение, дозор или сторожа должны были скрытно продолжать наблюдение за противником и выяснить его численность. Установив силу врага, они посылали второе донесение в тот же пункт. Одновременно извещались соседи. «А которые головы и сторожи у них на праве или на леве стоят, и им к тем головам и к сторожем с вестью от собя отсылати же»{249}.
«Приговор» требовал дублировать донесения, «чинити отсылки три или четыре или сколько будет пригоже, посмотре по людям и по делу, от которых мест пригоже, а не от одного места...»{250} Донесения не только дублировались, но и отправлялись из различных пунктов.
Большое внимание уделялось правдивости донесения и непрерывности службы охранения. «А не быв на сакме (путь движения противника) и не сметив людей и не доведовался допрямо, на которые места воинские люди (противника) пойдут, станичником и сторожем с ложными вестми не ездити и [397] не дождався на сторожах сторожем себе перемены с сторож не съезжати»{251}.
За самовольный уход со сторожи виновного, если в это время «учинитце война», казнили. За опоздание на смену сторожи налагался большой штраф.
Воеводы и головы обязаны были проверять несение сторожевой службы, посылая доверенных лиц «дозирати на урочищах и на сторожах». При обнаружении небрежности в несении сторожевой службы на виновных накладывалось строгое взыскание.
«Боярский приговор» обязывал воевод и головы «того смотрити накрепко», чтобы «у сторожей лошади были добры» и чтобы каждый станичник выезжал на службу «о дву конь», т. е. с заводным конем. На плохих лошадях и «однолично не отпущати». Наряжая сторожу, воеводы или головы должны были проверить состояние лошадей и «наказывати станичников и сторожей накрепко о всем по наказу», т. е. ставить им конкретные задачи. Если станичнику заменяли лошадь, то за эту лошадь он нес материальную ответственность, уплачивая ее стоимость «тем детям боярским, чью лошадь потеряют или испортят».
Далее «приговор» определял очередность несения станицами (сторожевыми отрядами) сторожевой службы, начинавшейся 1 апреля и кончавшейся 1 декабря или позже в зависимости от выпадания снега. Каждая станица выезжала в поле из Путивля или Рыльска и несла службу две недели, а донецкие сторожи — шесть недель. «А нечто которую станицу разгонят, и на тое место станицу послати, которой за которую доведется рядом по росписи ехати...»{252}
Ответственность за организацию сторожевой службы возлагалась на князя Михаила Тюфякина и дьяка Ржевского, которые обязаны были лично осматривать местность и крепости и определять маршруты движения станиц (сторожевых отрядов), места расположения сторожей и дозоры. О начале и конце сторожевой службы они доносили государю с приложением «росписи» наряжаемых станиц, сторож и дозоров.
«Боярский приговор о станичной и сторожевой службе» по своему содержанию и форме является кратким уставом, в котором изложены обязанности и ответственность личного состава пограничных войск за несение службы.
Конкретизацией «приговора» были решения этого же совещания: об освобождении рязанских сторожей от службы на сторожах («а служить им рядовую службу»); о назначении на их место на сторожи казаков из украинных городов; о замене путивльских севрюков, которые ездили на донецкие сторожи [398] по найму путивльскими и рыльскими детьми боярскими; о назначении мест, где стоять головами в поле и до каких мест ездить от них станицам. Была принята и утверждена роспись сторожам донецким, путивльским, из украинных городов «от польские Украины по Сосне, по Дону, по Мече и по иным речкам, а также роспись мещерским сторожам, разъездам путивльских и рыльсккх станиц и местам, где стоять станичным головам на поле». Все это создавало стройную систему сторожевой пограничной службы.
Следовательно, во второй половине XVI в. теоретически обосновывалась необходимость упрочения самодержавия, возглавлявшего военную организацию государства, разрабатывались вопросы устройства войска на новых основах и порядок несения пограничной службы. Решение всех этих вопросов имело практическое значение. «Приговор» о сторожевой службе разрабатывался на совещании начальствующего состава пограничных войск — детей боярских, станичных голов и опытных станичников.
Развитие русского военного искусства в XV — XVI вв. определялось прежде всего социально-экономическими и политическими изменениями, происходившими в Русском государстве. Главным содержанием этих изменений было развитие экономических и торговых связей, складывание и укрепление Русского централизованного государства, освобождение от татаро-монгольского ига, начало превращения Русского государства в многонациональное, возникновение и развитие служилого класса помещиков-дворян, который становился надежной опорой самодержавия.
Результатом становления Русского централизованного государства явилось возникновение централизованной вооруженной организации с единым верховным командованием. В связи с этим изменилась роль военного совета, который стал теперь не решающим, а лишь совещательным органом при государе. Решения принимал единолично государь. Но феодальные пережитки все еще сохранялись в форме ограниченного Иваном IV местничества и коллегиального командования полками, во главе которых стояло по нескольку воевод (один из них обычно был старшим).
В процессе складывания Русского государства возникла и оформилась поместная система комплектования войска, которая позволила собирать для похода значительные силы. Поместные войска заменили феодальное ополчение, что определило количественный и качественный рост русского войска.
После походов поместные войска распускались. Но для охраны границ государства необходимы были пограничные войска, формировавшиеся из казаков и детей боярских, т. е. [399] служилых людей. На поместной основе зарождалось постоянное войско, которое находилось на государевой службе постоянно. Хотя сроки службы вообще не устанавливались, но пограничная служба уже регламентировалась.
Другой основой возникновения постоянного русского войска было появление нового огнестрельного оружия. Личный состав наряда и стрельцы не распускались после похода и продолжали нести службу, являясь по существу постоянным войском. Удельный вес этих войск непрерывно возрастал.
Войско Московского государства XV — XVI вв. по своему составу и задачам, которые оно решало, являлось русским национальным войском. Иностранных наемников в русском войске было очень мало. Отряды татарской конницы, участвовавшие в походах московской рати, не изменяли общего национального характера русской рати и по сути дела не являлись иноземными наемниками, так как татарские ханства были включены в состав Русского государства. Для развития наемничества в Московском государстве не имелось социально-экономической и политической базы. Опорой самодержавия являлись не наемники, а дворяне-помещики, которые были по существу военным сословием, и постоянное войско (стрельцы, наряд).
Русское войско решало такие важные политические задачи, как окончательное освобождение от татаро-монгольского ига, воссоединение утраченных ранее русских земель и оборона границ большого государства. Все это заставляло правительство изыскивать способы увеличения вооруженной силы и привлекать к решению общеполитических задач широкие слои городских и сельских жителей, кочевого населения и казачества. Рост численности русского войска связан также с появлением и развитием огнестрельного оружия (стрельцы, наряд и зачатки военно-инженерных войск). Следовательно, сообщение иностранцев о сокращении численности русского войска от XIV до XVI века не соответствует действительности. На самом деле с ростом и укреплением централизованного русского государства, с появлением и развитием новых средств борьбы — огнестрельного оружия — с созданием и совершенствованием аппарата управления и военных учреждений численность русского войска возрастала, повышались и его боевые качества. При этом удельный вес поместной дворянской конницы уже к концу XVI в. выявил тенденцию к снижению. Возрастал удельный вес стрельцов, наряда и казаков.
Появление в XVI в. стрельцов явилось по существу зарождением русского регулярного войска. Стрелецкая пехота имела элементы регулярности: она сохранялась для службы в мирное время, получала содержание от государства (правда, неполное), имела однообразное вооружение, одинаковую форму одежды, определенную организацию, проходила [400] обучение. Но не было еще совместного (казарменного или по квартирам) размещения военнослужащих. Стрельцы жили с семьями в своих домах. Не было полного содержания от государства, и поэтому стрельцы отвлекались от военной службы своим хозяйством, ремеслом или торговлей. Не имелось регламентации прав, точных обязанностей и деятельности воинов в мирное время и на войне, т. е. отсутствовали уставы. Все это появилось позднее.
Численный рост русского войска, необходимость точного учета служилых людей, регулирования их прав и обязанностей, проведение сбора воинов для похода вызвали к жизни появление приказов — органов высшего военного управления. На время походов властью московского государя назначались воеводы, к ним части прикомандировывались дьяки в качестве советчиков. Для обсуждения важных вопросов во время походов созывались военные советы. Зарождались элементы органов полевого управления войска.
Новое оружие в XV в. было еще очень примитивно, но в XVI в. оно значительно усовершенствовалось. Качественному росту огнестрельного оружия в Русском государстве способствовало его централизованное производство, чего не было в Западной Европе, где изготовление оружия носило частно-предпринимательский характер. Формировался и развивался наряд, который успешно применялся при обороне крепостей, затем при их штурме и в полевом бою. Совершенствовалось ручное огнестрельное оружие. Залповый огонь из пищалей оказывал на противника не только моральное воздействие, но и наносил ему значительные потери. Пищаль уже успешно конкурировала не только с хорошим луком, но и с самострелом (арбалетом). По сообщению летописца, «стрельцы тацы бяху искусни и научени ратному делу и пищальному стреляню, яко и малые птицы на полете убиваху из ручных пищалей и из луков»{253}, Кроме пищали, стрельцы имели на вооружении бердыш, который служил подставкой для пищали и был холодным оружием. Стрельцы умели применяться к местности. Это выгодно отличало их от аркебузеров и мушкетеров западноевропейского войска.
Следствием развития нового оружия было изменение структуры русского войска, в котором наряд превращался в третий род войска. Появился новый вид пехоты: сначала пищальники (XV в.), а затем стрельцы (XVI в.), постепенно вытеснившие лучников. В бою теперь взаимодействовали три рода войска — пехота, наряд и конница. Средством маневра и удара по-прежнему была конница. Важную роль в бою играла полковая артиллерия, которая восполняла недостаточную силу огня из ручного оружия. [401]
Русская рать, насчитывавшая десятки тысяч воинов, оснащенная современной техникой и имевшая организацию, соответствовавшую требованиям ведения войны того времени, решала важные политические задачи. Поэтому войны Московского государства в XV и XVI вв. имели крупные стратегические цели. Последовательность достижения этих целей планировалась на военных советах (походы на Казань, Ливонская война) с учетом конкретной политической и стратегической обстановки.
Стратегический успех обеспечивался тогда, когда силы не распылялись, а сосредоточивались на решающем направлении (бой на Ведроше, штурм Казани, первые походы в Ливонию и Белоруссию). Распыление сил для овладения крепостями, ставшими мелкими стратегическими целями, и переход от активных наступательных действий к пассивной обороне (последние периоды Ливонской войны) способствовали затягиванию войны. Длительная Ливонская война истощила силы Московского государства, в результате чего сложилась неблагоприятная политическая и стратегическая обстановка, заставившая заключить невыгодный для Руси мир.
В войнах XV — XVI вв. развивалась тактика русского войска, что было связано с изменением его состава и структуры и появлением новых средств борьбы.
Производство пороха и развитие крепостной и осадной артиллерии изменило способы обороны и атаки крепостей. Деревянные крепостные стены и башни довольно быстро разрушала осадная артиллерия. Поэтому стали строить крепости из камня и кирпича. В ходе обороны крепости на направлениях проломов строились деревянные отсеки со рвами впереди них (оборона Пскова), являвшиеся новым препятствием на направлении штурма. Это увеличивало устойчивость обороны.
Для устройства проломов в крепостной стене стал широко применяться порох, который закладывался в большом количестве (десятки бочек) в подкоп (в минную галерею). Минная атака была успешно проведена при штурме Казани под руководством русского «розмысла» Выродкова.
К этому же времени относится зарождение минной борьбы.
Минная атака заставила изыскивать средства для борьбы с ней. При обороне Пскова успешно были применены слуховые колодцы и контрминные галереи.
Под Казанью русское войско применило систему траншей и туров для приближения артиллерии к объектам штурма и подготовки исходных позиций для пехотных штурмовых колонн. Зарождалась инженерная атака крепости в обстановке применения нового огнестрельного оружия. Эта атака под Казанью дала положительные результаты, в частности потому, что она осуществлялась на широком фронте с одновременным [402] использованием всех средств и способов ее ведения. Под Псковом противник развернул большие инженерные работы. Но его инженерная атака была нацелена в одну точку и осуществлялась последовательно. Это дало возможность псковичам сорвать все попытки противника проникнуть в укрепленный город.
Казань русские войска штурмовали многими колоннами со всех сторон. Атаку штурмовых колонн обеспечивали стрельцы и лучники, т. е. взаимодействовали все виды пехоты. Этого не было при многочисленных штурмах Пскова разноплеменным войском. Сосредоточение противником усилий в одной точке позволяло оборонявшимся маневрировать резервами и собирать крупные силы для контратак. Войско под командованием Батория и его советников не сумело использовать свое большое численное превосходство.
Оборона Пскова — редкий пример успешно закончившейся обороны крепости без всяких попыток ее деблокады со стороны полевых войск. Активные действия оборонявшихся заставили противника отказаться от попыток овладеть Псковом.
В походном порядке русского войска в XVI в. существенных изменений не произошло. Новым моментом явилось разделение функции разведывательной службы и службы охранения. Ертаул был органом дальней разведки, передопой полк выполнял функции авангарда, сторожевой полк являлся арьергардом. Наряд отправлялся или с судовой ратью или же включался в состав главных сил.
Боевой порядок имел свои особенности. Его устойчивость обеспечивал теперь гуляй-город, описанию которого иностранные путешественники того времени уделяли большое внимание. Неудачи в полевом бою русские летописцы обычно относили за счет неготовности гуляй-города.
Гуляй-город представлял собой полевое оборонительное сооружение, опорный пункт, занятый нарядом и стрельцами. В полевой обстановке несовершенное огнестрельное оружие того времени успешно можно было использовать лишь при условии защиты пушкарей и стрельцов, которым требовалось много времени для перезаряжания оружия.
Конница, опираясь на гуляй-город, атаковала противника. При неудачных атаках конница укрывалась за гуляй-городом. Затем по врагу открывали огонь наряд и стрельцы. Вслед за этим конница контратаковала дезорганизованные группы противника.
Гуляй-город, расчлененный на отдельные подвижные укрепления, способен был и наступать. И в этом случае он был опорой конницы, наносившей главные удары.
Обязательное наличие общего и частных резервов являлось характерной чертой боевых порядков русского войска XV — XVI вв. Резервы выполняли различные задачи (чаще всего [403] внезапно нападали на противника из засады). За счет резервов усиливались войска на направлении главной атаки (Казань). Отсутствием общего резерва современники объясняли неудачу русского войска под Оршей.
Изменение в способах ведения войны и боя и появление нового оружия влекли за собой совершенствование организации русского войска, что мы и наблюдаем в XVI в.
Потребность организации и регулирования сторожевой службы заставила воевод регламентировать ее. Появился «Боярский приговор» — инструкция пограничной службы, которая узаконивала и уточняла порядок сторожевой и станичной службы. Таким образом, русская военно-теоретическая мысль родилась как обобщение практики службы пограничного войска. [404]