VI. Киевское сражение

Борьба ОКХ с Гитлером за план проведения второго этапа кампании

Проблема стыка между группами армий «Юг» и «Центр» и упорство Гитлера в осуществлении своей «концепции эксцентрических ударов» привели к «Киевскому сражению». Главному командованию сухопутных сил, несмотря на все усилия и вопреки надеждам на поворот к лучшему, не удалось добиться положительных результатов в продолжавшейся уже с июля борьбе с Гитлером за принятие разумного решения по вопросам оперативного руководства на втором этапе кампании. Видно, первоначальный план ОКХ появился на свет под несчастливой звездой. Чтобы разобраться в обстоятельствах, приведших к Киевскому сражению, необходимо сначала обрисовать ту борьбу, которая велась в высших военных инстанциях.

К 19 июля северное крыло группы армий «Юг» уже переживало кризис, группа армий «Центр» достигла в своей полосе основной цели первого этапа кампании, выйдя в район Смоленска, а группа армий «Север» лишь с трудом продвигалась вперед севернее и южнее Опочки и между озерами Ильмень и Чудским, преодолевая в условиях чрезвычайно тяжелой местности упорное сопротивление противника. В этот момент совершенно неожиданно появилась новая директива Гитлера{129}, означавшая первую неудачу ОКХ. В соответствии с нею предстояло «ликвидировать многочисленные окруженные группировки противника и, обеспечив снабжение войск» в центральном секторе наступления, повернуть танковые [116] и моторизованные соединения на юг и на север с целью поддержки соседних групп армий. Параллельно группе армий «Центр» предлагалось «продолжать наступательный марш (!) на Москву пехотными соединениями». А через несколько дней появилось и дополнение{130} к этой директиве, являвшееся ответом на один из докладов главнокомандующего сухопутными силами. В дополнении, в частности, говорилось: «Как только позволит оперативная обстановка и состояние снабжения, сосредоточить восточнее р. Днепр 1-ю и 2-ю танковые группы (в распоряжении командующего 4-й танковой армией) с тем, чтобы, прокладывая путь следующим за ними пехотным и горнострелковым дивизиям и овладев Харьковским промышленным районом, форсировать р. Дон и вторгнуться в пределы Кавказа. Основной массе пехотных дивизий{131}, прежде всего, овладеть Украиной, Крымом и территорией Центральной России до р. Дон...» И далее: «После очищения от противника района Смоленска и обеспечения своего южного фланга группе армий{132}, используя достаточные для этого силы пехотных соединений обеих своих армий, разбить противника, еще находящегося между Смоленском и Москвой, и овладеть последней. 3-ю танковую группу временно передать в распоряжение группы армий «Север» для обеспечения ее правого фланга и окружения противника в районе Ленинграда{133}. Для выполнения последующей задачи — наступления до рубежа р. Волги — танковые и моторизованные соединения 3-й танковой группы будут, по предварительным расчетам, возвращены в прежнее подчинение».

Всей этой фантастике, ничего общего не имевшей с трезвой оценкой реальной обстановки, ОКХ не смогло [177] противопоставить свой план наступления на Москву, так как в плане содержалось требование, гласившее, что если немецкое командование желает своевременно использовать уже достигнутые успехи и не хочет упустить момент, когда численность войск противника еще невелика{134}, то следует действовать, возможно скорее, не теряя времени на операции, имеющие ярко выраженный фланговый характер, то есть спланированные в духе Гитлера. Опьяненный успехом, он не видел, что фронт красных далеко еще не опрокинут и что русское командование не отдало еще ни одного решающего оперативного рубежа, кроме междуречья в районе Смоленска. Принимая желаемое за действительное, Гитлер по-прежнему недооценивал русский военный потенциал и не хотел считаться с тем, что и силы непрерывно ведущих бой собственных войск могут оказаться на пределе, если проявлять недостаточную осмотрительность в их использовании. Во всяком случае, к тому моменту было еще рано думать об «экспедиционных рейдах» в глубь русских просторов.

Поскольку с конца июля русские неожиданно активизировались перед фронтом и на флангах группы армий «Центр», а также возникла необходимость в реорганизации базы снабжения и в предоставлении непродолжительного отдыха танковым и моторизованным соединениям, Гитлер на первых порах согласился на кратковременную отсрочку в исполнении упомянутых требований. ОКХ сочло, что ему удалось таким путем выиграть дополнительное время для продолжения своих усилий. Но это был лишь кратковременный проблеск надежды. Вскоре стало ясно, что соглашение даже в самом благоприятном случае могло быть достигнуто лишь при условии, что операции по овладению Ленинградом, Москвой и Восточной Украиной будут проводиться одновременно. Это означало, что осуществить сосредоточение сил на главном направлении, совершенно необходимое для решения исхода кампании, не удастся. [118]

Если уж событиям суждено было принять такой оборот, то при трезвом расчете, пожалуй, можно было еще допустить, что в северном секторе группа армий «Север» нанесет удар на Ленинград. Правда, спешить с этим было отнюдь не обязательно, но в данном секторе дело все же заключалось лишь в том, чтобы группа армий «Север» смогла собственными силами решить свою задачу и прежде всего, сохранить на озерном плато в районе Осташкова оперативный контакт с группой армий «Центр», прикрывая северный фланг последней. Но на юге своей полосы группа армий «Центр» ни при каких обстоятельствах не могла обойтись без оперативного прикрытия фланга своего наступления, так как флангу предстояло растянуться, по крайней мере до Орла. Осуществлять же прикрытие должна была группа армий «Юг», которая, однако, практически была не в состоянии это сделать из-за необходимости выполнения «непреложной» задачи по наступлению в юго-восточном направлении. Чтобы обеспечить прикрытие фланга группы армий «Центр», группа армий «Юг» должна была бы наступать главными силами не на Донецкий бассейн, а на рубеж Харьков, Курск. Тогда можно было бы рассчитывать на оперативное взаимодействие обеих групп армий в том духе, как это предусматривалось «Московским планом». Но ОКХ знало, что, пытаясь настаивать на таком замысле, оно сорвало бы даже компромиссное решение, в соответствии с которым группе армий «Центр» надлежало собственными силами провести изолированную операцию по овладению Москвой. Вынужденную уступку ОКХ в данном вопросе необходимо иметь в виду при оценке последующих событий.

Учитывая эти замечания, нужно признать очередную директиву Гитлера от 30 июля{135} известным успехом ОКХ, после которого еще оставались некоторые надежды на благоприятный исход дела. В директиве содержались следующие распоряжения: группе армий «Север» в ближайшее время собственными силами продолжать наступление на Ленинград, принимая меры к соединению с финнами; 3-й танковой группе отложить наступление в [119] направлении Валдайской возвышенности до полного восстановления своей боеспособности; группе армий «Центр» перейти к обороне, предварительно проведя операцию с ограниченной целью, в ходе которой занять более благоприятные исходные позиции для последующего удара по 21-й армии русских; группе армий «Юг» в ближайшее время продолжать выполнение своих оперативных задач собственными силами. Кроме того, было издано дополнение от 12 августа{136}, где указывалось, что теперь, после окончания Уманского сражения, у группы армий «Юг» достаточно сил, чтобы добиться «свободы маневра для проведения операций к востоку от р. Днепр на большую глубину» и чтобы «во исполнение поставленных задач овладеть объектами оперативного значения в глубоком тылу противника». Далее вновь указывалось на необходимость захвата Крыма и Донецкого бассейна (на этом последнем направлении должен был наноситься главный удар), а также Харьковского промышленного района. Наступление же на Киев предлагалось приостановить. В полосе группы армий «Центр» предписывалось срочно ликвидировать выступавшие далеко на запад фланговые группировки противника и создать таким образом предпосылки для того, чтобы после отдыха танковых групп «на широком фронте, глубоко эшелонируя силы на обоих флангах, продолжать наступление на сильную группировку противника, сосредоточенную для обороны Москвы. Цель этого наступления должна заключаться в том, чтобы еще до начала зимы овладеть Москвой и прилегающими районами со всеми государственными учреждениями, военными предприятиями и узлами коммуникаций, чтобы не дать противнику возможности восстановить свои разбитые вооруженные силы и осуществлять упорядоченное управление государственным аппаратом». Этот замысел, разумеется, исходил от ОКХ. Но одновременно Гитлер потребовал, чтобы до начала наступления на Москву была закончена операция по овладению Ленинградом. Для этого танковым и моторизованным соединениям группы армий «Центр» предстояло разбить [120] противника в районе Торопца, а левому крылу — совершить бросок «далеко на север» для обеспечения восточного фланга группы армий «Север».

На сколь зыбком фундаменте зиждились эти «прогрессивные уступки», видно из устных замечаний Гитлера на ряде совещаний: 4 августа — в штабе группы армий «Центр», 5 августа — в штабе группы армий «Север» и 6 августа — в штабе группы армий «Юг». На всех этих совещаниях Гитлер подчеркивал, что он обращает главное внимание на успех операций по овладению Ленинградом, Донбассом и Крымом, а вопрос о Москве ставит лишь на второе место{137}.

Таким образом, ОКХ вскоре пришлось горько разочароваться в своих надеждах на то, что настойчивыми требованиями постепенно удастся добиться проведения в жизнь своих планов хотя бы в урезанном виде. Когда с 10 августа снова развернулось наступление группы армий «Север» с рубежа оз. Ильмень, Луга, Нарва на Ленинград, а 14 августа русские несколькими дивизиями нанесли удар (не имевший оперативного значения, поскольку сил группы армий «Север» хватило для его отражения) в стык между группами армий «Центр» и «Север» в районе Торопца, Гитлер приказал ввести в бой один корпус 3-й танковой группы, находившейся в это время на отдыхе. Своим новым приказом Гитлер значительно ослабил 3-ю танковую группу и поставил под сомнение возможность начала наступления на Москву в конце августа, как предполагало ОКХ{138}. Но этим дело не ограничилось. 18 августа главнокомандующий сухопутными силами представил Гитлеру докладную записку, в которой еще раз изложил свои соображения по вопросу о том, насколько срочным и необходимым является наступление на Москву, и вновь стремился доказать, что успех всей кампании зависит от Московского направления и что именно на этом направлении можно было бы разбить наибольшее количество дивизий противника, поскольку оборона столицы диктовала русским необходимость сосредоточения в районе Москвы главных сил их армии — сосредоточения, уже подтверждавшегося наблюдениями [121] за перебросками войск в расположении противника{139}. Далее в записке указывалось, что если распылить силы на частные операции, то до наступления зимы уже не хватит времени для нанесения удара по Москве. Наконец, отмечалось, что не следовало бы опасаться оперативных угроз на южном фланге, потому что при том соотношении сил, которое существует на фронте группы армий «Юг», последняя сможет самостоятельно справиться с этими угрозами. На это Гитлер 21 августа ответил следующим образом{140}:

«План дальнейшего ведения операций на Востоке, предложенный командованием сухопутных сил 18 августа, не отвечает моим намерениям. Приказываю руководствоваться следующими соображениями:

1. Важнейшая задача, которую необходимо решить еще до начала зимы, состоит не в том, чтобы взять Москву, а в том, чтобы овладеть Крымом и Донецким промышленным и угольным районом, затем перерезать коммуникации, по которым русские провозят нефть с Кавказа, а на севере — блокировать Ленинград и соединиться с финнами.

2. Чрезвычайно благоприятная оперативная обстановка, создавшаяся благодаря выходу на рубеж Гомель, Почеп, должна быть немедленно использована для нанесения ударов по сходящимся направлениям северным крылом группы армий «Юг» и южным крылом группы армий «Центр». Задача этой операции — не ограничиваясь оттеснением советской 5-й армии за р. Днепр, одними лишь силами 6-й армии уничтожить указанную армию противника, прежде чем она успеет прорваться за рубеж р. Десна, Конотоп, р. Сула. Благодаря этому группе армий «Юг» будет гарантирована возможность создания плацдарма на восточном берегу Днепра в его среднем течении, чтобы затем центром и левым крылом продолжать наступление в направлении Харьков, Ростов.

3. Группе армий «Центр», не ограничивая себя [122] соображениями экономии сил для последующих операций, выделить в целях выполнения этой задачи столько дивизий, чтобы достигнуть главной цели — уничтожения 5-й армии русских, но чтобы при этом группа армий была еще в состоянии отразить удары противника по центру своего фронта на базе прочной обороны, которая позволила бы обойтись здесь малыми силами...»

Так ОКХ потерпело сокрушительное поражение. Жребий пал на «Киевское сражение», а план кампании, предложенный ОКХ, был отклонен. Теперь оставалось лишь попытаться, организовав взаимодействие обеих групп армий, провести Киевскую операцию настолько быстро, чтобы своевременно создать предпосылки для удара по Москве, который должен был последовать сразу же после овладения Киевом.

Подготовка операции

Общее положение противника в те августовские дни 1941 года характеризовалось заметной измотанностью и дезорганизацией русских войск, как следствием предшествующих боев. Несомненно, противник уже потерял основную массу кадровых сил, которые были сосредоточены в пограничных районах в начале кампании. Не жалея сил, русские понесли такие потери в людях и технике, что внутренняя прочность и боеспособность их соединений сильно пострадали. Но командованию красных все еще удавалось, черпая ресурсы из безграничного русского резервуара, заполнять образующиеся на различных участках фронта бреши наскоро сколоченными частями, новыми формированиями и свежими пополнениями. Это позволяло противнику поддерживать сплошной фронт и оказывать немецким войскам упорное сопротивление на решающих направлениях, используя благоприятные для обороны условия местности и погоды. До описываемого момента русские еще не потеряли ни одного действительно жизненно важного рубежа.

Немецкие войска — этого нельзя было недооценивать — также понесла серьезные потери, и, кроме того, уже становились заметными признаки значительного утомления от непрерывного ведения боев. Большой износ претерпела и техника, прежде всего в моторизованных соединениях. Понизилась ударная сила войск в бою и их [123] способность маневрирования. При планировании последующих операций приходилось учитывать, что процесс этот в дальнейшем будет развиваться еще быстрее, потому что некомплект в живой силе и технике не удастся восполнять с достаточной быстротой.

План продолжения кампании в стремительном темпе должен был теперь строиться уже на иной основе, и цель могла состоять лишь в том, чтобы добиться решающих успехов в течение первого года войны на Востоке. Поэтому ОКХ в дальнейшем всегда имело в виду необходимость высвободиться из оков гитлеровского приказа от 21 августа и возможно скорее вновь повернуть на главное операционное направление войска южного крыла группы армий «Центр», уже действовавшие в этот момент в южном и юго-восточном направлениях. Как ни странно, в конце августа даже в ОКВ, видимо, стал намечаться перелом в пользу «Московского плана».

Но рассмотрим обстановку в треугольнике Брянск, Киев, Днепропетровск{141}, в котором немецким войскам предстояло изготовиться для нового наступления. Южное крыло группы армий «Центр», преодолев рубеж Гомель, Стародуб, встретило, правда, весьма ослабленного, но все же упорно сопротивлявшегося противника (части 5-й, 21-й, 37-й и 13-й армий русских), который медленно отступал под ударами 2-й армии, атакуя в то же время с обоих флангов ударный клин 2-й танковой группы. Таким образом, войска увязали в тактических осложнениях, а отнюдь не преследовали противника. Между тем только в условиях преследования южное крыло группы армий «Центр» могло бы — независимо от наличия гитлеровского приказа — на основе самостоятельного решения командования группы армий освободиться от соприкосновения с противником, чтобы, выйдя на оперативный простор, продолжать движение уже в восточном направлении. Но обстановка на стыке между обеими группами армий, обусловленная наличием там крупных сил противника, была такова, что, по-видимому, ни северное крыло группы армий «Юг», ни южное крыло группы армий «Центр» не могли бы без взаимной поддержки выйти на оперативный простор и добиться таким путем значительного эффекта.

Южное крыло группы армий «Юг», наносившее удар [124] на главном направлении своей группы в большой излучине Днепра, продвигалось успешно. К концу месяца здесь могли создаться предпосылки для наступления 17-й армии и 1-й танковой группы с форсированием Днепра на участке Днепропетровск, Канев. В успехе этой операции сомнений не было, так как командование русских вряд ли смогло бы достаточно быстро организовать сплошную оборону на рубеже Днепра ниже Киева. Для этого не могло хватить ни остатков русских войск, которым удалось уйти за Днепр, ни прибывших из тыла новых формирований, общее число которых достигало десяти.

Но между будущими клиньями прорыва, то есть перед северным крылом группы армий «Юг» (в районе Киева и на восточном краю Припятской области), скопилась масса красных войск, плотность которой увеличивалась ввиду давления с севера. В описываемый момент численность этой массы определить было трудно, а позднее считалось, что здесь скопилось более пятидесяти ослабленных соединений русских. Наступая в соответствии с поставленными задачами на большую глубину, группы армий «Юг» и «Центр» не могли оставить у себя в тылу такие силы противника. Конечно, фланговые угрозы, усиливавшиеся по мере продвижения обеих немецких групп армий, могли заставить русских «уйти» из районов, в которых они находились к описываемому времени.

Но если бы этого не произошло, то следовало ликвидировать опасность тактическими методами. В противном случае едва ли оставались сомнения, что наличие этого «миллиона» красных солдат в междуречье Днепра и Десны создаст не поддающуюся заблаговременному учету опасность для растягивающихся флангов и для всякого дальнейшего продвижения на восток. В этом вопросе мнение всех высших командных инстанций было единодушным. Но в отношении оценки поведения упомянутых русских сил точки зрения ОКХ и командования группы армий «Юг» расходились.

Приказом ОКХ от 22 августа{142} южному крылу группы армий «Центр» (2-я армия{143} в составе семи пехотных [125] дивизий и часть сил 2-й танковой группы{144} — на первом этапе три танковых и моторизованных соединения) предписывалось наступать с рубежа Гомель, Стародуб с целью выйти на рубеж р. Десна, правым флангом у Чернигова. Основная цель этого удара должна была состоять в том, чтобы «сковать отступающие части 5-й армии красных и облегчить 6-й армии форсирование р. Днепр». В соответствии с этим приказом командование группы армий «Юг» 23 и 25 августа поставило 6-й армии задачу{145}: после формирования Десны наступать левым крылом через Козелец на Яготин в готовности захватить Киев и мосты «ударом накоротке» в случае, если начнется военная эвакуация столицы Украины. 24 августа начальник оперативного отдела ОКХ запросил, какие причины побудили командование группы армий поставить 6-й армии задачу со столь значительным отклонением к юго-востоку. Ибо, по мнению начальника генерального штаба сухопутных сил, могло оказаться необходимым поставить 6-й армии задачу на наступление частью сил в северном направлении с выходом к р. Десна с юга{146}. Отсюда логично было сделать вывод, что ОКХ в противоположность своему приказу от 22 августа не хотело придерживаться вынужденного решения форсировать Десну 2-й армией с севера на юг, а считало вероятным, что 6-я армия может достичь эффективных результатов к востоку от Десны и без помощи 2-й армии. Командование группы армий «Юг» не разделяло этого мнения, выражая беспокойство по поводу того, что наступление южного крыла группы армий «Центр» будет остановлено слишком рано и это не даст возможности в полной мере использовать все перспективы на успех в боях против русских войск юго-западного направления. Кроме того, наметилось еще одно расхождение в точках зрения: командование группы армий «Юг» в отличие от ОКХ считало, что уничтожение сил противника, о которых здесь идет речь, является необходимой [126] предпосылкой решения уже поставленной оперативной задачи как на фронте группы армий «Юг», так и на решающем направлении кампании, где действовала группа армий «Центр».

Для командования группы армий «Юг» было теперь важно получить от ОКХ приказ, который нацелил бы оба клина охвата на осуществление крупной операции в междуречье Днепра и Десны. 27 августа командующий группой армий доложил, что намерен, захватив плацдарм в районе Кременчуга, нанести 17-й армией удар через Лубны на северо-запад с целью вступить во взаимодействие с 6-й и 2-й армиями, а 1-й танковой группой наступать между реками Ворскла и Псел на соединение со 2-й танковой группой. Таким путем предполагалось отрезать русским войскам юго-западного направления пути отхода на восток и затем их уничтожить{147}. Наметившаяся в это время тенденция русских к отходу на оборонительный рубеж по р. Сула побуждала штаб группы армий «Юг» торопиться. Но ОКХ, напротив, медлило, надеясь, что предположение об отходе русских подтвердится и что тогда не придется использовать в дальнейшем южное крыло группы армий «Центр» для удара на юг и юго-восток. По всей вероятности, неопределенность в поведении противника вновь объяснялась постоянно проявлявшейся в критических положениях нерешительностью русского командования. Однако вскоре выяснилось, что противник твердо решил удерживать Киев и оборонительный рубеж по Днепру и Десне.

К 1 сентября{148}, когда передовые части 2-й танковой группы и 2-й армии вышли к Десне соответственно южнее Коропа и восточнее Чернигова, 13-я армия русских уже несколько дней подряд значительными силами наносила удары в районе Новгород-Северского по оборонявшемуся восточному флангу 2-й танковой группы. Между западным флангом 2-й танковой группы и 2-й армией находились части русских 21-й и 37-й армий, которые вели упорные бои и не отступали, несмотря на фланговые угрозы. С фронта наступлению 2-й армии препятствовала русская 5-я армия, занимавшая оборону севернее р. Десна. [127] В целом здесь оборонялись части и подразделения приблизительно 20 дивизий противника{149}.

У 6-й армии имелся плацдарм на Днепре, но к 1 сентября на нем смогли сосредоточиться лишь три дивизии, которым пришлось отражать концентрические удары приблизительно двенадцати дивизий противника, входивших в состав 5-й и 26-й армий русских. А вокруг Киева оборонялись еще одиннадцать дивизий русской 26-й армии{150}. Таким образом, 6-й армии, которая вынуждена была отражать сильные удары противника, усугублявшиеся нехваткой мостового имущества и тяжелыми условиями дорог, пришлось встретиться с чрезвычайно большими трудностями при сосредоточении войск на плацдарме. При такой тактической обстановке на фронте армии нельзя было ожидать, что она сможет собственными силами нанести удар через Остер для взаимодействия со 2-й армией восточнее р. Десна. Скорее уж обстановка требовала, чтобы 2-я армия форсировала Десну в районе Чернигова и, наступая крупными силами на юг, открыла 6:й армии путь на восток{151}. Тем не менее командование 6-й армии всеми силами стремилось организовать наступление с целью выйти на рубеж р. Десна. Но до 3 сентября рассчитывать на такое наступление не приходилось.

Между тем на юге в районе Кременчуга 17-я армия готовилась к форсированию Днепра, используя то обстоятельство, что противник совершенно не ожидал этого удара.

В справке о противнике, представленной 1 сентября в ОКХ штабом группы армий «Юг»{152}, сказано, что «действия 38-й, 26-й и 5-й армий юго-западной группировки русских, а также их 21-й армии все еще свидетельствуют о наличии более или менее организованного и четкого управления. Значительные силы красных оттеснены 2-й армией, но те из них, которые еще находятся западнее р. Десны в районе северо-восточнее Чернигова, [128] оказывают все возрастающее давление на северный сектор Днепровского плацдарма 6-й армии. По-видимому, сильное сопротивление на фронте 6-й и 2-й армий объясняется, в частности, также стремлением возможно дольше удерживать Киев. Впрочем, упорное сопротивление крупных сил противника в нижнем течении р. Десна идет лишь навстречу оперативным замыслам командования группы армий».

Одновременно начальнику оперативного отдела ОКХ и начальнику штаба группы армий «Центр» была передана оценка обстановки{153}, в которой, в частности, говорилось:

«Для проведения операции по уничтожению противника в Восточной Украине необходимым и решающим является, чтобы 2-я танковая группа и 2-я армия наступали не только до рубежа р. Десна, но и форсировали ее и до завершения сражения действовали в оперативных границах группы армий «Юг». Указанная цель может быть достигнута лишь в том случае, если 2-я танковая группа выйдет приблизительно в район южнее Сумы, а 2-я армия — на рубеж Прилуки, Ромны.

Только после уничтожения противника в Восточной Украине группа армий «Центр» будет иметь обеспеченный в оперативном отношении фланг для нанесения последнего, решающего удара. Кроме того, группа армий «Юг» будет тогда... в состоянии передать в распоряжение ОКХ... возможно большее число... дивизий 6-й армии для наступления на Московском направлении. Таким образом, проведение операции на уничтожение противника в пределах Украины имеет, по мнению командования группы армий, решающее значение для исхода всей Восточной кампании.

Если же противник в Восточной Украине не будет уничтожен, то ни группа армий «Юг», ни группа армий «Центр» не смогут вести наступление безостановочно... Нанести удар на Московском направлении раньше, чем на Украине, нельзя ввиду того, что начатая уже группой армий «Юг» операция и действия южного крыла группы армий «Центр» по поддержке этой операции зашли слишком далеко, чтобы переносить главные усилия в другой район...» [129]

Расчет времени позволял надеяться на завершение этой операции приблизительно к 20 сентября, после чего при благоприятной погоде для подготовки и нанесения удара по Москве оставалось еще около двух месяцев.

Так, представляя мотивированные исходные данные для соответствующего приказа, штаб группы армий «Юг» стремился добиться решения ОКХ на операцию против возглавлявшихся Буденным войск юго-западной группировки русских. С точки зрения командования группы армий «Юг» подготовка группы армий «Центр» к наступлению против войск группировки Тимошенко потребовала бы еще нескольких недель. Необходимость отсрочки обосновывалась, в частности, уже обрисованной обстановкой на северном крыле группы армий «Центр», где 57-й моторизованный армейский корпус 3-й танковой группы все еще был скован боями в районе Торопца, так что ОКХ даже сочло необходимым перебросить сюда часть сил 4-й танковой группы с Ленинградского направления, когда войска там уже вышли к южному выступу Ладожского озера.

К 3 сентября, когда 2-я танковая группа уже приближалась к р. Сейм севернее Конотопа, 2-я армия захватила плацдарм на Десне восточнее Чернигова, 6-я армия должна была выйти к Десне севернее и южнее Остра, а 17-я армия успешно расширяла плацдарм в районе Кременчуга, поведение противника явно свидетельствовало о намерении русского командования сосредоточить все имевшиеся войска на перечисленных решающих направлениях с целью предпринять контрнаступление и вновь овладеть рубежом р. Днепр, р. Десна{154}. Чтобы в сложившейся обстановке своевременно нацелить подчиненные войска на правильные оперативные ориентиры, командующий группой армий «Юг» 4 сентября приказал 17-й армии после захвата оперативного плацдарма немедленно начать наступление на рубеж Миргород, Лубны с задачей вступить во взаимодействие с частями 2-й и 6-й армий, которым надлежало наносить удар через рубеж Летки, Нежин в юго-восточном направлении. Одновременно 1-й танковой группе было приказано выйти на рубеж Красноград, [130] Полтава для обеспечения восточного фланга 17-й армии{155}. Тем самым командующий группой армий «Юг» выразил свою волю еще до того, как было принято соответствующее решение в ОКХ

Лишь после этого ОКХ решило вмешаться в дальнейшее ведение описываемой операции. 6 сентября начальник оперативного отдела ОКХ сообщил, что «в развивающемся наступлении к востоку от р. Днепр действия группы армий в принципе могут продолжаться по ранее намеченному плану. Однако Верховное главнокомандование настаивает на предельно быстром проведении операции, дабы оказалось возможным без промедления приступить к осуществлению последующего замысла — наступления силами группы армий «Центр»{156}. В соответствии с этим ОКХ приказало наступать 1-й танковой группой в общем направлении на Ромны для взаимодействия со 2-й танковой группой, а 17-ю армию бросить на рубеж р. Сула лишь одним корпусом, а главными силами — в направлении Полтава, Харьков. Просьба группы армий «Юг» относительно передачи в ее распоряжение на время проведения операции 2-й армии и 2-й танковой группы не была удовлетворена. Однако в интересах обеспечения единого управления войсками, участвующими в операции, группе армий «Центр» было дано указание действовать, сообразуясь с директивами штаба группы армий «Юг»{157}. В директиве № 8 штаба группы армий «Юг» от 9 сентября 1941 г.{158} излагается окончательное распределение сил и задач. Согласно пункту 3 директивы группа армий должна была «уничтожить силы противника, еще обороняющиеся в среднем течении р. Днепр и в нижнем течении р. Десна, двусторонним охватом из района Кременчуга и с рубежа Нежин, Конотоп». В соответствии с этим задачи войскам группы армий были сформулированы следующим образом:

1-й танковой группе предстояло 11 сентября с плацдарма 17-й армии прорваться на север, затем повернуть [131] на запад в направлении рубежа р. Сула, чтобы, блокировав его первоначально на участке Ромны, Лубны, отрезать противнику отход на восток; в дальнейшем предусматривалась возможность наступления танковой группы в направлении Пирятина.

17-й армии ставилась задача: частью сил (четыре пехотные дивизии) блокировать рубеж р. Сула южнее Лубен, а главными силами — наступать в общем направлении на Полтаву с целью обеспечить восточный фланг операции.

6-я армия должна была, наступая со своего плацдарма на р. Десна, нанести главный удар северным крылом и выйти на рубеж Яготин, Прилуки с задачей уничтожить силы противника к востоку от Киева; частью сил предстояло во взаимодействии со 2-й армией разгромить русскую 5-ю армию юго-западнее Чернигова. Окружение Киева должно было осуществляться четырьмя дивизиями с запада и минимальными силами с востока. Непрерывно наблюдая за поведением противника, войскам 6-й армии надлежало использовать благоприятные возможности для своевременных действий по захвату мостов.

Группе армий «Центр» была направлена просьба обеспечить поддержку следующими силами и следующего характера:

2-й армией нанести удар в южном направлении, чтобы облегчить 6-й армии наступление с плацдарма на восточном берегу р. Десна и во взаимодействии с ее северным крылом очистить от противника район юго-западнее Чернигова; в дальнейшем 2-я армия должна была крупными силами организовать параллельное преследование противника и, наступая через рубеж Нежин, Борзна на Лох-вицу, отрезать пути отхода противнику перед фронтом 6-й армии.

2-й танковой группой нанести удар через рубеж Бахмач, Конотоп на Ромны на соединение с 1-й танковой группой; блокировав р. Большой Ромен на участке Бахмач, Ромны, 2-я танковая группа должна была выделить часть, сил для удара в направлении рубежа р. Удай по обе стороны Прилук.

Таким образом, использование пространства, времени и сил для операции в междуречье Днепра и Десны было предусмотрено в соответствии с замыслом командования группы армий «Юг». [132]

Проведение операции{159}

Киевское сражение может служить классическим примером операции на уничтожение.

Уже 10 сентября 2-я танковая группа взяла Ромны и блокировала рубеж р. Большой Ромен, выполнив тем самым первую поставленную перед ней задачу{160}. Здесь она стала ожидать подхода 1-й танковой группы.

На расширенном до оперативных масштабов плацдарме 17-й армии положение с мостами уже позволяло перебросить на восточный берег танковые и моторизованные соединения. Лишь из-за условий погоды, опять сильно препятствовавших маневру и подвозу снабжения, сосредоточение танковых соединений южного направления затянулось до 11 сентября. Еще утром 12 сентября в оценке обстановки, составленной штабом группы армий «Юг», указывалось: «...опасение, что командование красных откажется от упорной обороны на р. Днепр и отведет свои силы на восток, не оправдалось. Можно скорее заключить, что русские решили еще раз сделать одолжение немецкому командованию, стремясь удерживать фронт в условиях угрозы двустороннего охвата и подвергать обороняющиеся здесь войска опасности уничтожения...»{161}

12 сентября в течение дня передовое танковое соединение прорвало оборону русских севернее Кременчуга и вышло к Хоролу. И в этот момент авиаразведка неожиданно обнаружила явные признаки отхода крупных сил русских из района Прилук на рубеж Лубны, Лохвица, Ромны{162}. Казалось, русское командование лишь теперь поняло угрозу смыкавшихся с севера и с юга немецких танковых клиньев, причем особенно неожиданным для русских было, по-видимому, наступление с юга. Напрашивался вывод, что противник внезапно решился на оперативный отход в восточном направлении. Таким образом, в самый последний момент боеспособные части русских армий могли бы еще избежать окружения. Если [133] командующий группой армий «Юг» не хотел этого допустить, то ему следовало действовать без малейшего промедления. Поэтому он и решился в 17.00 отдать приказ на неотступное преследование по всему фронту{163}.

Вышедшая на оперативный простор 1-я танковая группа 13 сентября взяла Лубны, на следующий день выполнила свою первую оперативную задачу, выйдя к р. Сула северо-восточнее и юго-западнее Лубен, и, наконец, 15 сентября в районе Лохвицы соединилась со 2-й танковой группой{164}.

Так замкнулось с востока кольцо окружения вокруг войск юго-западного направления русских. В последующие дни кольцо было сужено к западу до рубежа Прилуки, Пирятин, Золотоноша. Это стало возможным благодаря удару с юга 1-й танковой группы и приданного ей корпуса пехоты из состава 17-й армии и наступлению частей 2-й танковой группы с севера. Как ни странно, с востока не было предпринято никаких попыток деблокировать окруженную группировку. Казалось, весь фронт русских замер. В котле началось хаотическое движение колонн, стремившихся вырваться наружу. Но и здесь никаких серьезных попыток прорыва на восток не последовало.

Окружение района Киева с востока одним ударом решило трудные проблемы последних недель, связанные с необходимостью вести бои на западном и северном краях грандиозного по своей протяженности поля сражения. Тем временем перед фронтом 6-й и 2-й армий события разворачивались следующим образом{165}: 5 сентября 6-я армия вышла на широком фронте на рубеж р. Десна, 6 сентября ей удалось захватить плацдарм на восточном берегу реки в районе Моровска. Противник, находившийся в промежутке между 2-й армией и 2-й танковой группой, ускользнул на южный берег Десны. Только в Чернигове он еще держал упорную оборону да из Киевского укрепленного района не собирался отступать, несмотря на угрозу, связанную с наличием немецкого плацдарма в районе Моровска. 7 сентября, окружив часть сил русской 5-й армии (около трех дивизий) в [134] районе населенного пункта Колпыта юго-западнее Чернигова, 6-я и 2-я армии смогли вступить во взаимодействие на западном берегу р. Десна. 8 сентября Чернигов, наконец, пал, и в соответствии с вышеприведенной директивой штаб группы армий «Центр» отдал приказ 2-й армии наступать своим северным крылом (43-й армейский корпус, а также 35-й армейский корпус в составе пяти пехотных дивизий) на рубеж Нежин, Борзна{166}. 9 сентября с плацдарма на Десне начало наступление на восток северное крыло 6-й армии (51-й и 17-й армейские корпуса в составе семи дивизий). 11 сентября, перерезав шоссе Козелец — Чернигов, оно соединилось с южным крылом 2-й армии (13-й армейский корпус), наступавшей на Олишевку. Здесь были окончательно раздавлены попавшие под двусторонний удар остатки храброй 5-й армии русских. Судьбе угодно было, чтобы с выходом этой армии из Припятского лесисто-болотистого района ее счастливая звезда закатилась.

Из состава главных резервов противника в районе Киева, а также с Днепра были подтянуты подкрепления, которыми противник усилил сопротивление южнее рубежа Остер, Козелец и попытался прикрыть фланг своей киевской группировки. Но эти меры уже не могли воспрепятствовать успешному наступлению объединенных сил 6-й и 2-й армий на юго-восток. При наличии такой обстановки, какая сложилась к 12 сентября на восточном краю обширного поля сражения, охватывающее движение 6-й и 2-й армий с севера приняло характер преследования. Ведя бои с арьергардами противника, 6-я армия подошла к железной дороге Киев — Нежин в районе Кобыжчи, а 2-я армия — к рубежу Нежин, Борзна. Главные силы 2-й армии повернули к Прилукам на соединение со 2-й танковой группой, которое и произошло 16 сентября. Преследующая группа 6-й армии (51-й армейский корпус) получила задачу наступать на Яготин. С выполнением этой задачи 15 сентября началось расчленение всей окруженной группировки на части. Одновременно 17-й армейский корпус (четыре дивизии) прорвался через узел шоссейных дорог Семиполки на юг. 51-й армейский корпус 17 сентября овладел Переяславом, а части 34-го [135] армейского корпуса, наступавшие из района Ржищева, форсировали Днепр. В результате взаимодействия этих трех корпусов было завершено окружение растянутого в восточном направлении Киевского укрепленного района. Соединения 1-й танковой группы, форсировавшие р. Сула и наступавшие в западном направлении, 18 сентября сомкнулись в районе Пирятина с войсками 2-й армии и восточнее Пирятина — с западным крылом 2-й танковой группы, а 19 сентября — в районе Золотоноши с восточным крылом 6-й армии.

15 сентября командование 6-й армии предложило начать наступление на Киев также и с запада, поскольку противник, по имевшимся данным, значительно ослабил оборону плацдарма, особенно за счет изъятия значительного количества артиллерии. 16 сентября началось наступление 29-го армейского корпуса, который четырьмя дивизиями прорвал упорно оборонявшийся пояс укреплений и 19 сентября сломил сопротивление противника в Киеве. Город был взят — но мосты русские успели подорвать{167}.

Почти в тот же час, когда над Киевской цитаделью взвился немецкий военный флаг, противник предпринял первые отчаянные попытки вырваться из окружения. Однако его силы, включавшие, по определению службы разведки и контрразведки, остатки примерно 60 дивизий{168}, были расчленены на три группировки и зажаты со всех сторон. В столь критической обстановке всякие попытки прорыва были обречены на провал. То, что попытки прорыва и падение Киева, явившееся для них как бы сигналом, совпали по времени, вряд ли было случайным, поскольку с падением Киева для окруженных русских войск исчезла последняя надежда на спасение. Ведь пока Киев держался, к нему — даже после того как кольцо окружения замкнулось окончательно — продолжали стекаться крупные силы русских. И чем иным объяснить тот факт, что город обладал для русских войск почти магнетической силой, действовавшей на большом радиусе от [136] центра притяжения, если не тем, что их сзывал сюда и удерживал на месте приказ высшей инстанции, которому они обязаны были повиноваться, чего бы это ни стоило. Иначе и оперативная пассивность русского командования в этом сражении оставалась бы загадкой. И вот с падением Киева были разрушены чары, которыми этот сфинкс приковывал к себе и тех, кому помогал, и тех, кого губил. Но для последних «освобождение» от чар произошло слишком поздно.

26 сентября Киевское сражение закончилось. Было захвачено 665 212 пленных и соответствующие трофеи. В целом создавалось впечатление, что масштабы поражения русских неповторимы. Были уничтожены все четыре армии русских, действовавшие на их юго-западном направлении, и значительная часть еще двух армий{169}. Оборона противника была прорвана на фронте более 400 км. Как и ожидалось, победа создала предпосылки для успешного продолжения военных действий участвовавших в Киевском сражении групп армий «Юг» и «Центр». [137]