Глава двадцать первая.

План

Необходима большая четкость работы командира, чтобы обеспечить введение его подразделения в дело согласно ясному, простому плану и при благоприятных условиях. Зачастую от командира потребуются чрезвычайная энергия и предусмотрительность, для того чтобы его часть или подразделение вступили в бой вообще по какому-нибудь плану. План может сводиться просто к тому, чтобы продвинуться вперед самым скрытым подступом и обнаружить противника, но это уже все-таки план.

Мы считаем за аксиому, что на войне всегда должен существовать план, к выполнению которого будут стремиться все части и подразделения. Однако, история изобилует примерами того, как войсковые части случайно ввязывались в бой без особой дели и без всякого плана. Правда, что при калейдоскопической перемене обстановки план начальника может и зачастую будет изменяться, но идея, лежащая в основе плана, должна сохраняться. «Сражения, о которых никто не может сказать, почему и с какой целью они велись, являются обычным средством, к которому прибегает невежество», — говорил Наполеон. И этот приговор сохраняет свою силы по отношению ко всякому бесцельному маневру перед лицом противника.

Действенное согласование имеющихся средств для достижения какой-либо намеченной цели является одной из важнейших задач со времени возникновения войн. Слишком часто эта задача не получала разрешения, в результате чего великолепные боевые части расходовались в бесцельных попытках или же ничего не добивались из-за сознательного бездействия.

В мировую войну имели место сотни подобных случаев. Действия британцев в заливе Сувла в августе 1915 г. особенно [262] напоминают о пылком лорде Четэм и грозном сэре Ричарде.

Очень справедливо говорят, что «на войне все просто, но именно простое-то и трудно». Недоразумения, сведения, вводящие в заблуждение, запаздывание распоряжений, то обстоятельство, что войска фактически оказываются не там, где предполагает высшее командование, очень часто ведут к тому, что войсковые части вводятся в бой бесцельно. Но, с другой стороны, как старшие, так и подчиненные начальники своей предусмотрительностью, тщательной разработкой планов и хорошим управлением смогут сделать многое, чтобы смягчить последствия всех этих отрицательных явлений.

В каждой операции все сверху донизу должно быть пронизано одной руководящей идеей; на ней основывается и та сложная связь, которая превращает армию в непобедимое целое, воплощающее единую мысль и единую цель.

Пример I

29 июля 1918 г. 3-й батальон 47-го американского полка, приданный 168-му полку, продвинулся в долину р. Урк к югу и юго-западу от м. Сержи. Американцы оттеснили противника на позиции, лежащие на небольшом расстоянии севернее реки. Для 3-го батальона обстановка была неясна; во время подхода к р. Урк он понес большие потери от германского артиллерийского и пулеметного огня. На южных скатах выс. 212, повидимому, были расположены какие-то американские войска.

Батальон, подразделения которого перемешались, растянулся в одну линию под прикрытием перелесков, вдоль реки. Большая часть 11-й роты оторвалась от батальона. Посмотрим, в каком виде представлялась обстановка одному из офицеров батальона, взводному командиру 12-й роты.

«Посыльных отправили отыскать штаб батальона и попросить распоряжений. Из трех посыльных вернулся только один. Он принес известие, что оба майора (в батальоне было два майора) ранены и что батальоном командует командир 9-й роты. Нам было приказано оборудовать позицию и оставаться на месте до новых распоряжений.

Командир 12-й роты решил отправиться в штаб батальона. Он вернулся через час и сообщил, что Сержи еще занято германцами, но что наши дозоры пробираются в это местечко, и что до рассвета мы не сможем привести роты в порядок. Занимаемая же нами позиция должна быть оборудована для обороны.

Уже темнело. Огонь ослабевал. Стало легче передвигаться. Мы получили продовольствие и роздали огнеприпасы. Теперь нам сообщили, что новый командир батальона убит и [263] что командование батальоном должен принять командир 12-й роты. Посыльному, принесшему это распоряжение, было приказано сообщить всем офицерам, что новый командир батальона остается при 12-й роте, и осведомить их о расположении его командного пункта.

Метрах в 15 впереди нашего фронта была большая воронка от снаряда. Так как она давала гораздо лучшую возможность наблюдения впереди лежащей местности и в сторону флангов, командир батальона и я перешли в нее и провели там всю ночь. Мы получили от одного из дозоров донесение о том, что слева от нас находится 1-й батальон [264] 47-го полка. Тут мы впервые узнали, что 1-й батальон действует совместно с нами.

30 июля в 7.30 нас отыскал посыльный из 168-го полка, принесший командиру батальона распоряжение явиться со своими офицерами к командиру 168-го полка. Он сказал, что мы найдем командный пункт, пройдя по оврагу на другую сторону местечка. Командир батальона взял меня с собой. По пути мы прихватили еще четырех офицеров. К юго-западу от выс. 212 мы явились к майору 168-го полка, который отдал нам следующее устное распоряжение:

«Постройте батальон и пройдите через местечко. Дойдя до выемки у выхода из деревни, двигайтесь прямо на север правым флангом вдоль дороги. Артиллерия откроет подвижной заградительный огонь. Держитесь как можно ближе к нему. Вы встретите сильный артиллерийский и пулеметный огонь, но пусть это вас не останавливает. Продолжайте наступление до следующей деревни — Нель — и закрепитесь к северу от нее. Заградительный огонь будет открыт в 8.00. Выступайте в 9.00».

Так как был уже девятый час, а заградительный огонь не открывался, мы спросили, не перенесено ли открытие заградительного огня на другое время. Нам ответили, что произошла задержка с получением данных для стрельбы, но что к 9.00 заградительный огонь будет уже открыт по ту сторону местечка.

Затем офицеры 47-го полка вернулись в свое расположение и собрали три взвода из бойцов 9-й, 10-й и 12-й рот. Я говорю «взвода», так как каждый состоял в среднем из пяти отделений. Была еще группа бойцов батальона, не вошедших в состав этих трех взводов. Она находилась на левом фланге под командой офицеров 10-й роты. К этой группе был отправлен посыльный с приказанием наступать слева от местечка и соединиться с батальоном у северного выхода из него.

Затем батальон выступил в следующем порядке движения: 9-я, 10-я и 12-я роты. Батальон двигался в колонне по отделениям. Приказа батальону о наступлении отдано не было. Местечко мы прошли без затруднений, но, дойдя до северного выхода из него, попали под пулеметный огонь. В то время как две головные роты двигались по выемке, я увидел, как упало немало людей; поэтому свою роту я повел левее полем. Здесь мы также попали под довольно сильный огонь. Пришлось рассыпать роты в цепь. Я не мог отыскать ни командира батальона, ни его адъютанта, хотя видел, что они вышли из выемки, когда головные роты попали под сильный огонь. На другой день я узнал, что командир батальона убит, а адъютант ночью умер от ран. Я узнал также, [265] что командир головной роты тяжело ранен, а командир 2-й роты убит.

Наступавшая 12-я рота продвинулась, примерно, на 500 м за два часа. По истечении этого времени командир роты, не видя поблизости никаких других войск, прекратил наступление и задержался на достигнутом рубеже. В сумерки он получил приказание отвести 12-ю роту в выемку вблизи местечка, что он и сделал. Тут оставшиеся в живых узнали, что мнения относительно цели наступления 3-го батальона сильно расходятся. Многие даже сомневались в том, должен ли был батальон вообще переходить в наступление.

Из личных воспоминаний капитана пехоты Хауарда Н. Мерил, командовавшего в то время взводом 12-й роты, а затем 12-й ротой.

Разбор

Когда мы разбираем наступление 3-го батальона, у нас создается впечатление полной его бесцельности. Допустим, что распоряжения были получены слишком поздно и страдали неполнотой. Допустим, что батальон не успел собрать своих подразделений, что он был в неудовлетворительном состоянии, чтобы вести наступление, что обещанная артиллерийская поддержка отсутствовала, что командир батальона и его заместитель вышли из строя, что сведения о противнике были туманны, что ничего не было известно о задаче соседних частей. На войне все это в порядке вещей. В данном случае нам кажется, что некоторые из этик неблагоприятных факторов можно было устранить, но пока не будем говорить об этом.

Распоряжение о наступлении, полученное батальоном, можно вкратце передать так: «Атакуйте в 9.00 в направлении на Нель, следуя правым флангом вдоль дороги». Между тем, роты батальона должны были получить ответ на следующие вопросы: «Какую роль мы должны играть в наступлении батальона?», «Где нам развертываться?», «Какая рота будет наступать справа от нас?», «Кто будет обеспечивать фланги?», «Какое подразделение в резерве?». Другими словами, совершенно необходим был хотя бы самый краткий общий приказ батальону на наступление. Вместо этого командир батальона отдал приказ, который по существу был приказом на марш.

Батальон в колонне по отделениям продвинулся на северную окраину Сержи и там попал под огонь. Немедленно каждый стал действовать так, как считал наилучшим. Не было никакой согласованности усилий, никакого плана, и батальон очень скоро перестал действовать как одно целое. Он слепо и бесцельно ввязался в бой. 12-я рота по собственному почину передвинулась влево, перешла в наступление [266] и весь остаток дня находилась под впечатлением, что она одна ведет войну.

Обстановка, несомненно, сложилась бы совершенно иначе, если бы перед тем, как батальон попал под огонь, был бы отдан краткий приказ, устанавливающий порядок развертывания. Недостаток времени не может служить оправданием.

Следовало предусмотреть наступление. Противник был оттеснен и отходил, батальон находился вблизи его расположения. Чего же другого можно было ожидать, как не наступления?

Совершенно очевидно, что командир батальона должен был во что бы то ни стало войти в связь с 168-м полком, которому батальон был придан, чтобы осведомиться о планах на следующий день. Далее, в течение ночи можно было бы в значительной степени привести батальон в порядок. Наконец, самая поверхностная разведка показала бы, что германцы еще близко, и тем предотвратила бы движение по выемке.

Это был первый бой батальона, который потерял в нем 25 офицеров и 462 рядовых. Он дрался с отличным мужеством. Но мужество не может заменить опыта и боевой подготовки.

Пример II

25 июля 1918 г. во время наступления на Эн и Марне 167-й американский полк сменил части 26-й дивизии к северо-востоку от Курпуаль. В первом эшелоне были 1-й и 3-й батальоны, усиленные каждый пулеметной ротой. 2-й батальон находился в резерве. Вся местность была покрыта густым лесом, кроме вырубленного участка перед фронтом 1-го батальона. Смена была закончена на исходе дня. Всю ночь артиллерия противника вела сильный огонь, который продолжался и весь следующий день.

Рано утром 26 июля командиры батальонов первого эшелона выслали вперед дозоры, чтобы установить соприкосновение с противником и нащупать его переднюю линию. В 8.00 дозоры вернулись. Оба дозора понесли потери. Они донесли, что противник с большим числом пулеметов расположен, примерно, в 500 м от американцев. Так как по сведениям, полученным от 26-й дивизии, противник должен был находиться в 4–5 км, то новые сведения были немедленно сообщены вышестоящему начальнику.

В то же утро командир полка в сопровождении командиров батальонов осмотрел линию фронта. Во время осмотра он ориентировал командиров батальонов и рот относительно намеченного плана наступления. Фактически он отдал предварительные распоряжения, равносильные проекту приказа на наступление, который, для того чтобы быть приведенным [267] в исполнение, требовал только подтверждения и указания часа.

В этих распоряжениях были указаны направление наступления, его вероятный объект (которым, как сказал командир полка, несомненно должны были быть ферма Круа Руж и лес позади нее) и задача каждого батальона. Были указаны позиции, с которых 37-мм пушки и мортиры Стокса должны были поддерживать наступление. Были указаны места для пункта медицинской помощи, патронного пункта и командного пункта командира полка. Каждая рота знала, что ей надо делать.

Вскоре после отдачи этих распоряжений командиру полка было приказано явиться на командный пункт командира бригады. Ожидая получить там приказ на наступление, он приказал батальонным командирам собраться на его командном пункте в ожидании окончательных распоряжений.

Приказ бригаде на наступление был отдан собранным командирам полков в Курпуаль в 16.20. Приказ предписывал произвести двухчасовую артиллерийскую подготовку. Час «Ч» был 16.50.

Командир 167-го полка указал командиру бригады, что артиллерия не сможет исполнить приказ, если час «Ч» не будет перенесен. Командир бригады ответил: «Мы перейдем в наступление, как приказано; смотрите, вы должны тронуться ровно в 16.50». [268]

Командир 167-го полка немедленно отдал устный приказ на наступление своему ординарцу, который ждал с мотоциклом, чтобы немедленно доставить приказ офицерам, собравшимся на командном пункте командира полка. Приказ гласил:

«Час «Ч» — 16.50. Передайте батальонным командирам атаковать, как мы наметили сегодня утром. Артиллерийской подготовки не будет. Напомните майору Карол выставить взвод для обеспечения своего левого фланга, так как я думаю, что французы не будут атаковать».

Командиры батальонов получили это распоряжение в 16.42.

Полк атаковал в назначенное время, успешно провел наступление и захватил 305 пленных и 72 пулемета. 168-й полк справа атаковал несколько позднее. Французы не атаковали.

Из личных воспоминаний полковника пехоты Ульяма П. Скрюз, командовавшего в то время 167-м Алабамским полком 42-й дивизии.

Разбор

Благодаря предусмотрительности командира полка 167-й полк смог атаковать в назначенное время. В предвидении наступления командир полка довел подготовку к нему почти до конца. К счастью, намеченный им план вполне совпал с полученными им впоследствии распоряжениями.

В маневренной войне столь далеко идущую предусмотрительность редко можно рекомендовать. Тем не менее, если общая обстановка ясно указывает, какого приказа можно ожидать, подчиненный командир может провести много предварительных мероприятий. Разведка, установление связи с соседними частями, получение сведений о противнике, выдача войскам горячей пищи, сдача вещевых мешков и лишнего снаряжения, меры для быстрой передачи распоряжений — все это не требует получения приказа на наступление. Такие меры зачастую позволят вместо сложных логических объяснений причин невыполнения приказа ограничиться краткой и выразительной фразой: «...Наступление началось в назначенное время».

Пример III

9 октября 1918 г. 1-й батальон 16-го полка участвовал в наступлении 1-й дивизии на Маас — Аргонны. Первой задачей батальона было захватить выс. 272. Эта высота была занята значительными силами противника, и несколько предыдущих атак против нее окончились неудачей ввиду хорошо подготовленной и тщательно согласованной системы оборонительного огня. [269]

Атака должна была начаться в 8.30 под прикрытием огневого вала. Рота 1-го химического полка получила распоряжение обстрелять термитными минами германское пулеметное гнездо, расположенное близ выс. 176, вполоборота слева от батальона».

Общие задачи батальона были указаны вышестоящим начальством. План командира батальона по существу сводился к следующему.

2-я и 3-я роты — в первом эшелоне, 2-я рота — справа; каждой отводится половина полосы наступления батальона.

1-я и 4-я роты — в поддержке (во втором эшелоне), 1-я рота — справа; должны построиться непосредственно в тылу исходного рубежа. Обеим ротам быть в сомкнутом построении;, чтобы избежать германского заградительного огня, для которого, как известно, артиллерия противника пристрелялась по переднему скату выс. 240.

На 1-ю и 2-ю роты возлагается обеспечение правого фланга. [270]

3-й роте обратить особое внимание на действия противника вблизи выс. 176, в полосе наступления соседней части слева.

Пункт медицинской помощи — в воронке от снаряда северо-восточнее выс. 240.

Командный пункт командира батальона — между 1-й и 4-й ротами. Вначале командир батальона будет следовать с 3-й ротой.

Атака началась в густом тумане. Однако, германцы, заметив, что что-то затевается, потребовали открытия заградительного огня, который и был направлен по полосе в тылу рот 2-го эшелона, остававшихся в своем исходном положении до тех пор, пока роты первого эшелона не отошли на некоторое расстояние.

Вскоре после начала наступления 3-я рота попала под сильный пулеметный огонь с выс. 176. Левая половина роты свернула в направлении на высоту и скрылась в тумане. Другая половина роты продолжала продвигаться в северном направлении. Командир батальона тут же одобрил эти действия, приказав левофланговым взводам первого эшелона и поддержки продолжать нажим на выс. 176, а затем двигаться вперед, обеспечивая левый фланг батальона. Когда подошла 4-я рота, он приказал ей продолжать наступление на выс. 272, так как главной задачей батальона был захват этой высоты.

В тумане роты потеряли связь между собой, но все же продолжали продвигаться вперед. Подойдя к подошве выс. 272, командир батальона остановил 4-ю роту и произвел разведку. Разведка выяснила, что все роты подошли к подошве крутого ската высоты. 2-я рота справа пришла прямо на свое место, а 1-я рота выдвинулась слева от нее на одну линию с ней. Два взвода 3-й роты находились слева от 1-й роты, а 4-я рота была на некотором расстоянии слева от взводов 3-й роты. Определив расположение своих рот, командир батальона отдал им устные приказания двинуться вперед и занять часть высоты, лежащей прямо против них. Затем они должны были растянуться в сторону флангов так, чтобы восстановить внутреннюю связь по всему фронту батальона и занять всю высоту. Ротам было приказано выйти на гребень высоты и удерживаться там, чего бы это ни стоило.

Небольшим группам от каждой роты удалось, поднявшись по скату между огневыми позициями германских пулеметов, утвердиться на вершине. Затем занятые районы были расширены путем дальнейшего просачивания. В 11.00 высота была занята.

Из личных воспоминаний майора пехоты Чарлза У. Райдер, командовавшего в то время 1-м батальоном 16-го полка. [271]

Разбор

Наступление батальона было на первый взгляд «простым фронтальным наступлением». Артиллерия вела огонь, а пехота продвигалась вперед, чтобы использовать действие этого огня. Благоприятным, но случайным фактором был туман. Что же заслуживает внимания в этом бою? А вот что: батальон управлялся и действовал по определенному плану.

План был не просто шаблонным, стереотипным указанием, что такие-то две роты будут в первом эшелоне, а такие-то — в резерве. В плане заключалось несколько идей.

Во-первых, он предусматривал, куда будет направлен заградительный огонь германской артиллерии, и батальон был собран далеко впереди, так что даже роты резерва не попали под огонь противника. Может быть, в этом не было ни какой революции, но во всяком случае это было не совсем обычно.

Во-вторых, командир батальона предвидел, что должно случиться на его левом фланге. Поэтому он принял меры для обеспечения этого фланга, отдал соответствующие распоряжения 3-й роте и лично присутствовал там в начале боя.

Наконец, мы видим, как у подошвы выс. 272 командир батальона снова берет в руки управление своими подразделениями. Мы слышим, как он пересматривает свой план, освежает его сообразно с обстановкой и тем самым обеспечивает нанесение удара всем батальоном, вместо целого ряда случайных, разрозненных усилий.

Таким образом, даже при фронтальном наступлении вслед за огневым валом, когда приходится просто итти вперед, пехотное подразделение нуждается в плане, а командир этого подразделения имеет возможность проявить свою изобретательность.

Выводы

Мы рассмотрели один-два случая, когда части бесцельно ввязывались в бой. Мы видели, что с ними было. Конечно, мы зашли бы слишком далеко, если бы стали утверждать, что всякая часть, ввязавшаяся в бой без определенного плана, обречена на поражение. Иногда бывает, что доблесть бойцов торжествует над пассивностью командиров. В таких случаях мы имеем «бой, проведенный рядовыми бойцами». Но даже в тех редких случаях, когда такие бои заканчиваются некоторым успехом, успех этот редко бывает решительным, так как полное его использование невозможно. Несмотря на редкие примеры достижения частных успехов, мы должны считать неопровержимой истиной положение, что бесплановый бой ведет прямым путем к разгрому.

Мы рассмотрели другие случаи, в которых предусмотрительность командира дала возможность его части атаковать [272] при гораздо более благоприятных условиях, чем это могло бы случиться, не будь этой предусмотрительности. В этих случаях успех достигался не благодаря случайным проявлениям гениальности, а просто благодаря наличию разумного плана.

Командир обязан обеспечивать слаженность подразделений и согласовывать их наступление. Какие бы приемы он ни применял, он должен остерегаться раздробления, распыления усилий. Скорее всего этого можно достигнуть, предупреждая события. Предвидеть события, а не тащиться у них в хвосте.

Всегда полезно помнить, что бой ведут для достижения определенной цели, а не просто для того, чтобы драться. [273]