Оптимизм и настойчивость
Впечатления боя стремятся ослабить волю командира. Потери, замешательство, донесения о неудачах, рассказы, преувеличивающие истинное положение дел, — все это подрывает его решимость. Он должен сознательно противиться этим влияниям, он должен намеренно держаться оптимистической точки зрения. Иначе и он и вверенная ему войсковая часть завязнут в болоте деморализации и отчаяния.
Выдержка заключается в настойчивом преследовании намеченной дели. Только вышестоящий начальник может освободить подчиненного от обязанности использовать всю силу вверенной ему войсковой части для достижения победы.
Настойчивость вовсе не означает упрямого нежелания изменить раз намеченный образ действий, когда представляется целесообразным изменить приемы. Выражаясь словами маршала Фоша, воля должна быть сильной, не будучи упрямой и тупой; она должна обладать гибкостью и приспособляемостью.
Другими словами, воля должна быть сильной, но не упрямой.
Пример I
15 октября 1918 г. в 8.00 61-й американский полк, сильно потрепанный в предшествовавших боях, атаковал батальонами в затылок (имея по одному батальону в каждом эшелоне) с задачей захватить рощу Рапп.
Около 9.00 1-й батальон, наступавший в первом эшелоне, достиг северо-западной опушки рощи Пюльтъер. Так как оба фланга этого батальона были открыты, 3-й батальон, следовавший во втором эшелоне, был передвинут вправо и выведен на одну линию с 1-м батальоном. Предстояло еще овладеть рощей Рапп, которая и была объектом наступления. Около полудня 1-я, 3-я и 4-я роты после ожесточенного боя достигли своего конечного рубежа — северо-западной опушки рощи Рапп — и начали приводить себя в порядок. 1-й батальон, хотя и одержал победу, но был окончательно растрепан. Царил полный беспорядок. 1-я, 3-я и 4-я роты [115] насчитывали вместе не более 75 штыков. 2-ю роту нигде не могли найти. Унтер-офицеры, командовавшие ротами, старались восстановить порядок в своих подразделениях, между тем как американская артиллерия слепо засыпала снарядами остатки этого разгромленного батальона.
На правом фланге 2-й батальон был продвинут вперед через строй 3-го батальона, который пришел в беспорядок вследствие потери командира батальона и трех ротных командиров.
Связь между атакующими подразделениями и командным пунктом командира полка была прервана. До полудня командир полка получал сведения только от раненых, которые утверждали, что хотя американцы проникли в лес, но наступление задержано и, чтобы сломить сопротивление противника, необходима артиллерийская поддержка.
Около полудня на КП командира полка пришел офицер штаба 3-го батальона, которого ужасающие потери 3-го батальона привели в состояние, близкое к помешательству. Он доставил командиру полка первые сведения, которые можно было считать достоверными. Он доложил, что командир батальона [116] и три ротных командира выбыли из строя, что сам батальон почти совершенно уничтожен и что немногие оставшиеся в живых отступают в беспорядке.
Не проверив правильности этих печальных известий, командир полка отправился на командный пункт командира бригады и дословно повторил их. Хотя его донесение создало впечатление, будто весь 61-й полк отходит в беспорядке, тем не менее командир бригады приказал привести части в порядок и снова выдвинуть их на северо-западную опушку рощи Рапп.
Однако, к этому времени слухи о разгроме полка дошли до командира дивизии, который поспешил отменить приказ командира бригады, приказал не возобновлять в этот день наступления на рощу Рапп и отдал распоряжение бригаде организовать свой передний край по северной опушке рощи Пюльтьер.
В исполнение этого приказа 1-й и 2-й батальоны отошли, бросив, таким образом, позиции, взятие которых обошлось так дорого. Через несколько дней роща Рапп была снова взята ценой больших потерь.
Из личны, воспоминаний капитана пехоты Меррита Э. Олмстэд.
Разбор
Этот пример разительным образом иллюстрирует заблуждение, в которое может впасть начальник, если он будет оценивать обстановку на основании рассказов раненых и потерявших голову людей, просачивающихся в тыл. Такие люди, естественно, деморализованы. Часто они приходят с какого-нибудь пункта, где дела идут неважно, и думают, что такие же условия существуют на всем фронте. Кроме того, они склонны для оправдания своего ухода с поля боя рисовать самые мрачные картины разгрома.
В приведенном примере мы видим резкий контраст между фактической обстановкой и тем, что доносили вышестоящему начальству. Командиры дивизии и бригады считали, что весь 61-й полк представляет собой совершенно разбитую часть, отступающую в беспорядке. На самом же деле 1-й батальон, правда потрепанный и расстроенный, уже занимал указанный ему конечный рубеж, т. е. одержал победу, а относительно свежий 2-й батальон прошел через строй 3-го батальона, чтобы продолжать наступление. Конечно, 3-й батальон находился в состоянии сильного замешательства, и часть его людей, несомненно, отходила в тыл. Но, даже если бы отходил весь батальон, это нисколько не изменило бы обстановку в пользу противника, так как батальон обогнало другое соединение, занявшее его место в первом эшелоне. [117] Положение не было настолько критическим, чтобы нельзя было собрать батальон и привести его в порядок.
Правда, обстановка имела и неблагоприятные стороны, но факт тот, что успех был достигнут. Однако, некоторые из высших начальников видели только теневые стороны.
В этом эпизоде стоит подчеркнуть еще три момента.
Во-первых, подчиненный не должен осложнять и без того напряженную работу начальника слишком пессимистическими донесениями. Об обстановке следует доносить точно и определенно то, что о ней известно, без пессимистических предположений или догадок.
Во-вторых, при получении тревожных сведений, особенно если они сообщены ранеными или беглецами, следует учитывать психическое состояние доставившего эти сведения. Ни в коем случае их нельзя принимать на веру буквально, без подтверждения.
В-третьих, можно всегда с уверенностью предполагать, что противнику тоже приходится нелегко. Мы теперь знаем, что в описываемом бою германцы находились в состоянии сильного беспорядка и замешательства. То обстоятельство, что сильно потрепанный 1-й батальон весь день удерживал свою позицию и отошел только с наступлением темноты, доказывает, что противник был задержан.
Прежде чем действовать на основании пессимистических донесений, необходимо проверить содержащиеся в них сведения. Сведения, сообщаемые ранеными, обычно преувеличены. Часто противник пострадал гораздо больше, чем мы думаем, и всегда он испытывает затруднения, о которых мы ничего не знаем.
Пример II
20 октября 1918 г. в 7.00 части 3-й американской дивизии атаковали рощу Клер-Шен{7}. Эта дивизия находилась на фронте уже около трех недель и за этот промежуток времени понесла очень тяжелые потери. Войска были переутомлены до крайности; хотя их повторные атаки увенчались некоторым успехом, но решительной победы они не одержали.
20 октября ударная группа состояла из 1-го и 3-го батальонов 7-го полка (временно сведенных в сводную роту силой в 301 штык), двух рот 6-го саперного батальона и одной роты 4-го полка. Наступающие ворвались в рощу Клер-Шен, и около 8.15 передовые подразделения донесли, что они достигли северной опушки. Эти подразделения были немногочисленны и оторвались далеко вперед от следовавших за ними поддержек. Воспользовавшись этим, германцы, оставшиеся в лесу, просочились вокруг обоих флангов и через фронт американской позиции. Создалась путаная и неясная [118] обстановка. После упорного боя некоторые из американских подразделений второго эшелона (поддержек) начали отходить.
Наступление, по всей видимости, не имело успеха, и сведения об этом дошли до командира 7-го полка. Собрав всех бойцов, находившихся поблизости — всего 150 человек, — и лично приняв командование над этим разношерстным отрядом, он произвел контратаку в рощу Клер-Шен. Несмотря на большие потери от пулеметного и минометного огня, эта группа дошла до северной опушки рощи и соединилась там с немногими бойцами, оставшимися от передовых подразделений. Было взято в плен 3 германских офицера и 112 рядовых, и роща Клер-Шен окончательно перешла в руки американцев.
На другой день этому энергичному командиру было поручено руководство операцией, направленной против выс. 299. В полдень потрепанный 7-й полк, 5-я рота 4-го полка, батальон 38-го полка, три роты 6-го саперного батальона и несколько станковых пулеметов, т. е. все свободные силы истощенной 3-й дивизии, перешли в наступление.
Оспариваемая высота была захвачена, но почти одновременно с этим успехом, когда вся имевшаяся налицо пехота была введена в бой, были получены сведения, что противник, появившийся на северо-восточной опушке рощи Рапп, атакует рощу Клер-Шен.
Некоторые из подразделений, занимавших эту с таким трудом захваченную рощу, отошли. Отхлынув назад к командному пункту командира 7-го полка на северной опушке рощи Пюльтьер, они сообщили, что германцы атакуют крупными силами и что фронт прорван.
Все имевшиеся в распоряжении части были уже брошены в бой. Поэтому командир 7-го полка с 3 офицерами своего штаба и 16 посыльными и связными немедленно двинулся вперед, захватив с собой по пути нескольких беглецов: «За мной! — кричал он. — Мы возвращаемся на фронт. Мы восстановим прежнюю линию».
Небольшая группа продолжала продвигаться под артиллерийским огнем, пока не дошла до того места, которое по сообщениям было атаковано противником. Здесь она взяла в плен небольшой германский дозор, но не нашла никаких признаков атаки крупными силами.
Из «Истории 3-й дивизии»
Разбор
За эти два дня боевых действий командир 7-го полка проявил выдающуюся решимость. В первый день после кратковременного успеха главные силы его части постигла неудача. [119]
Наступление расстроилось. Люди начали поодиночке уходить в тыл. Командир, не обладающий настойчивостью, по всей вероятности, удовольствовался бы тем, что послал бы донесение о неудаче, подкрепив его рядом основательных доводов. Но этот командир собрал небольшую группу, сделал последнее усилие и достиг успеха.
В критический момент боя на следующий день положение снова казалось отчаянным. Люди уходили в тыл. Были получены сведения о сильной германской атаке, направленной во фланг 7-го полка. Для отражения этой атаки войск не было. Энергичный командир полка снова оказался на высоте положения: со своим штабом и горстью посыльных он двинулся в угрожаемом направлении. Там оказалось, что положение не настолько критическое, как сообщали. Горсти людей, находившихся при командире полка, было достаточно, чтобы восстановить положение. Но все дело в том, что если бы никто не двинулся вперед, если бы командир не воодушевил людей своим личным мужеством и оптимизмом, позиция легко могла бы быть потеряна.
В этом примере мы видим, как надо реагировать на пессимистические донесения. Командир полка не принял их на веру и не послал вышестоящему начальству донесения о поражении и разгроме, но он также не оставил полученных сведений без внимания. Наоборот, он во главе небольшого импровизованного отряда проверил их, и в обоих случаях этого оказалось достаточным, чтобы восстановить положение.
У легко теряющегося командира и подчиненная ему часть будет легко поддаваться впечатлениям и панике. Оптимистический и настойчивый характер командира находит себе отражение в его подчиненных.
Пример III
2 октября 1918 г. части 77-й американской дивизии наступали в северном направлении по Аргонскому лесу. Отряд под командой майора Чарлза У. Уитлси, в составе разведчиков и посыльных 1-го и 2-го батальонов 308-го полка, шести рот 308-го полка, двух взводов 3-й и 4-й рот 306-го пулеметного батальона и 10-й роты 307-го полка вышел на указанный ему рубеж к востоку от Мулен ле Шарльво. 10-я рота 307-го полка присоединилась к отряду уже после достижения им этого рубежа.
В начале наступления численность отряда составляла около 700 человек. Соседние американские части и подразделения, следовавшие во втором эшелоне, не имели успеха. Германцы проникли в тыл отряда и отрезали его от американских главных сил. Отряд, известный в истории под названием [120] «потерянного батальона» и имевший продовольствия на одни сутки для четырех рот, был отрезан и окружен.
Дойдя до указанного рубежа, отряд устроился для обороны. Позиция его обстреливалась артиллерией противника. Через некоторое время артиллерийский огонь прекратился, и начался обстрел из минометов. Так как попытка установить связь со своими частями, находившимися в тылу, успеха не имела, было отправлено донесение об обстановке посредством почтового голубя, и отряд устроился для круговой обороны.
Затем всем командирам рот и других подразделений было отдано следующее распоряжение:
«Наша задача — во что бы то ни стало удержать эту позицию. Внушите это всем бойцам вашего подразделения».
Пулеметный и минометный огонь противника продолжался. На другой день, 3 октября, в 15.00 германцы произвели атаку с фронта, поддержанную огнем с флангов и [121] с тыла. Головные атакующие группы подошли на дистанцию броска ручной гранаты, но атака была отбита. Около 17.00 последовала другая атака с обоих флангов. Она тоже была отбита, но американцы понесли большие потери.
Военного врача при отряде не было, имелось только 3 рядовых санитарной службы. В этот вечер был израсходован весь имевшийся при них запас перевязочных средств и все индивидуальные пакеты.
Рассвет 4 октября застал бойцов усталыми и голодными. Ночью все, в особенности раненые, очень страдали от холода. Противник выставил еще несколько минометов и открыл систематический огонь, причинявший большие потери. Разведчики доносили, что позиция окружена со всех сторон крупными германскими силами. Из тыла не было никаких сообщений. Снова послали донесение посредством почтового голубя.
После полудня 4 октября американский заградительный огонь, открытый с юга, был перенесен вперед и задержался на позиции, вызывая новые потери. Германские минометы посылали свои мины. В это время был выпущен последний почтовый голубь с донесением, в котором указывалось расположение отряда и сообщалось, что он обстреливается заградительным огнем американской артиллерии.
Над позицией пролетели американские самолеты, которые были обстреляны германцами. Около 17.00 была отражена еще одна германская атака. Воду добывали из грязного ручья, протекавшего по оврагу ниже позиции. Часто один котелок воды стоил жизни бойцу, так как германцы установили пулеметы, которые и днем и ночью (по отметкам) открывали огонь по группам, спускавшимся в овраг за водой. Ввиду этого пришлось выставить часовых, которые не давали никому ходить за водой днем. Вечером 4 октября пошел холодный дождь, еще усугубивший трудности, испытываемые бойцами.
Около 21.00 была отбита внезапная атака противника. Раненые находились в ужасном состоянии и, как и все остальные бойцы, не получали пищи.
Были замечены признаки американского наступления с юга, но выручка не подошла. Хотя отряд ничего не знал об этом, но несколько батальонов 77-й дивизии понесли огромные потери при тщетных попытках пробиться к «потерянному батальону».
5 октября после полудня позиция была обстреляна сильным огнем французской артиллерии с юго-запада. Германцы обождали, пока этот огонь не был перенесен, и затем опять пошли в атаку. И эту атаку американцы отбили огнем.
Вскоре после этого американские самолеты сбросили несколько тюков вблизи позиции, но они упали в расположение [122] противника. Бойцы поняли, что это была попытка снабдить их продовольствием.
Раненых приходилось перевязывать бинтами, снятыми с умерших. Бинтами служили также обмотки. Добывать воду становилось все труднее.
Утром 6 октября ружейный и пулеметный огонь противника начался очень рано, а минометы снова принялись обстреливать позицию. Опять появился американский самолет, сбросивший пакеты, которые снова упали в расположение противника. Вскоре затем было замечено, что германцы готовятся к новой атаке, которая, однако, была отбита огнем американской артиллерии.
6 октября после полудня германцы открыли по всей позиции интенсивный пулеметный огонь, причинивший большие потери. За ним немедленно последовала атака, которая была отбита ценой обычных потерь убитыми и ранеными. У американцев начали иссякать патроны. Но, несмотря на все, мужество и моральное состояние отряда оставались на прежней высоте. Люди решили драться до конца.
7 октября около полудня была отбита еще одна атака. В 16.00 огонь противника прекратился. С левого фланга появился американский солдат, который, прихрамывая, направлялся к позиции. Он нес длинную палку, к которой был привязан кусок белой материи. Этот солдат был взят в плен германцами в то время, как он пытался достать пакет с продовольствием, сброшенный с американского самолета. Он принес письмо от германского командира, аккуратно напечатанное по-английски на пишущей машинке:
«Сэр, податель сего, рядовой Н. был взят нами в плен. Он отказался отвечать на вопросы германского офицера разведывательной службы; это, безусловно, честный парень, который в полном смысле делает честь своему отечеству.Ему поручили против его воли, так как он думает, что наносит этим ущерб своей родине, передать офицеру, командующему батальоном 77-й дивизии, настоящее письмо, в котором ему рекомендуется сдаться со своим отрядом, так как дальнейшее сопротивление при данных условиях бесполезно.
Здесь, в расположении германцев, слышно, как страдают ваши раненые, и мы взываем к вашему чувству гуманности, чтобы прекратить эти страдания. Белый флат, показанный одним из ваших людей, даст нам знать, что вы согласны на эти условия. Пожалуйста, отнеситесь к рядовому Н. как к честному человеку. Он настоящий солдат. Мы завидуем вам».
Майор Уитлси не дал на это никакого ответа, ни устного, ни письменного. Он приказал немедленно убрать два выложенных белых авиасигнальных полотнища, чтобы на скате не было видно ничего белого. [123]
Затем последовала самая ожесточенная атака с начала окружения. Раненые дотащились в стрелковую цепь, а те, которые не могли стрелять, заряжали винтовки. В этой атаке противник пустил в ход огнеметы и чуть не взял позицию, но в конце-концов был отброшен.
7 октября, когда начало темнеть, казалось, что отряд больше не может держаться. Из девяти станковых пулеметов осталось только два. Для обслуживания их больше не было пулеметчиков. Патроны были на исходе. Следующую атаку пришлось бы отражать только штыками. Люди не получали пищи с утра 3 октября. Добываемая вода была илистой и тухлой. И все же отряд был готов продолжать борьбу.
В эту ночь противник отошел, а вскоре подошли американские войска. С позиции смогли уйти только 194 человека, из которых многие были ранены.
Несмотря на отчаянное положение и лишения, дух отряда не был сломлен. Воодушевленные своим командиром, бойцы твердо решили драться до конца.
Из личных воспоминаний капитана пехоты Нельсона М. Холдермана, командовавшего в то время 10-й ротой 307-го полка.
Пример IV
22 августа 1914 г. после полудня французы вели бой с германцами в Бельгийских Арденнах. Это был встречный бой или, вернее, целый ряд встречных столкновений дивизий и корпусов, без особой связи между отдельными боями.
К вечеру 5 французских командиров приняли пессимистические решения на основании полученных ими сведений о том, что происходит не в их собственных, а в соседних соединениях. Во всех этих случаях фактическая обстановка и действия германцев не соответствовали опасениям французских генералов. Во всех случаях эти решения принесли французам вред. Они были приняты в пяти соседних колоннах, независимо одно от другого и примерно в одно и то же время.
Командир французской 7-й дивизии в м. Эт, видя, что его дивизия разрезана надвое, и опасаясь двустороннего охвата, отвел назад тыльную группу дивизии, оставив передовую группу на произвол судьбы. Между тем, передовая группа, хотя столкнулась с превосходными силами противника, но действовала настолько успешно, что в сумерки германцы отошли.
Слева от 7-й дивизии действовала 8-я дивизия. Рано утром она в тумане подверглась внезапному нападению под м. Виртон. Завязался беспорядочный бой. Командир корпуса, имевший задачу обеспечивать фланг соседнего соединения слева, выдвинувшегося уступом вперед, вдруг решил, что он [124] может отлично выполнить свою задачу с позиции, расположенной дальше в тылу. Он отдал распоряжение об отходе. Однако, войска уже ввязались в бой и значительная часть их не получила приказа. При наступлении темноты эти войска при поддержке частей соседней дивизии, вместо того чтобы отойти, атаковали и захватили германскую передовую позицию. Развить этот успех оказалось невозможным ввиду вышеупомянутых решений корпусного командира и командира 7-й дивизии.
Части французского 2-го корпуса действовали во фланг германцам, которые вели бой с французской 8-й дивизией. К вечеру должна была быть предпринята атака крупными силами. [125] Она была отменена, так как на северном фланге французов были замечены незначительные германские группы. Атака не состоялась. Между тем, если бы она была предпринята, у германцев не было бы сил, чтобы отразить ее. Германцы, замеченные на фланге, были, повидимому, группами людей, отбившимися от своих частей во время боя.
Левее к вечеру того же дня мы видим французскую 3-ю колониальную дивизию, разделившуюся на две группы: одну — к северу от непроходимой вброд р. Семуа, другую — к югу от реки. Передовую часть дивизии германцы охватывали с обоих флангов близ м. Рошньоль. Однако, в это время только что подошла 2-я дивизия колониального корпуса; ее головные части переправились через Семуа, и она могла зайти во фланг и в тыл одной из охватывающих групп германцев. До сих пор численное превосходство было на стороне германцев. Теперь это превосходство переходило к французам. В самую критическую для германцев минуту командир корпуса, получивший пессимистические донесения от соседей (в том числе от левофланговой колонны своего корпуса — 5-й колониальной бригады), решил приостановить наступление и занять оборонительное положение. В результате, вместо возможной французской победы или по меньшей мере полууспеха, половина 3-й колониальной дивизии была уничтожена под м. Росиньоль.
Посмотрим, что произошло с 5-й колониальной бригадой. Своими головными подразделениями она наткнулась на фланг германского 18-го резервного корпуса под Нешато{8}. Хотя она понесла очень большие потери и была отброшена назад, она дралась так ожесточенно, что к 17.00 германское наступление было задержано и противник решил на ночь прекратить бой. Германцы полагали, что имеют перед собой по крайней мере дивизию, а может быть и целый корпус. Тем не менее командир французской бригады донес, что он после тяжелого боя отходит. Это заставило командира французского корпуса прекратить наступление на Росиньоль. Однако, командир 5-й бригады, как кажется, изменил свое решение. Отход бригады последовал гораздо позднее и был вызван, главным образом, известиями об отходе частей 12-го корпуса, который вел бой левее.
На самом же деле 12-й корпус встретил очень слабое сопротивление и в это время готовился даже к преследованию противника. В течение ночи он отошел ввиду обстановки, сложившейся у обоих его соседей.
Из описаний боев под Эт, Виртон и Нёшато подполковника французской армии Грассэ, из «Предпосылок боя nод Нёшато» французского майора Пюжон и по французским официальным документам. [126]
Выводы
В случае с «потерянным батальоном» мы находим пример изумительной выносливости, чисто воинской готовности переносить лишения и решимости выполнить свою задачу. Из всех приведенных нами примеров это — единственный, в котором не фигурируют слухи о неудачах, преувеличенные сообщения и донесения. Если бы командир батальона и подчиненные ему начальники ослабели хоть на минуту, эта слабость передалась бы бойцам; вместо этого мы имеем блестящий пример выдержки и настойчивости.
В других примерах мы видим, как действовали командиры под влиянием неблагоприятных сведений. Там, где такие донесения принимались на веру, результатом часто были неудачи.
Вспомним бои под Магдхаба 23 декабря 1916 г. и под Рафа 9 января 1917 г., в которых англичане разбили турок. В обоих случаях британский командующий принял решение на выход из боя. В обоих случаях победа была одержана прежде, чем распоряжение об отходе успевало дойти до передовых частей.
Под Магдхаба большая заслуга принадлежит, повидимому, генералу Коксу, командовавшему 1-й дивизией австралийской легкой конницы. Получив приказ об отходе, генерал Кокс сказал офицеру своего штаба: «Спрячьте эту проклятую бумажку и покажите мне ее через полчаса». Через полчаса победа была обеспечена.
Когда Шарнгорста спросили его мнение о назначении Блюхера главнокомандующим прусской армии, он ответил: «Истинными вождями делают командиров не столько знания и способности, которые требуются от них по теории, сколько приемы, которыми они осуществляют свои функции командования, и умение передавать подчиненным свою решимость».
Когда высший начальник получает пессимистические донесения, он должен проверить их, а не впадать в панику.
Настойчивость — столь же необходимое свойство военачальника, как и ум. [127]