Глава I
Во время мировой войны 1914–1918 гг. англичане оказались единственным народом, создавшим новое средство борьбы. Британский ум в соединении с развитой техникой произвел на свет танк, совершивший переворот в военном деле.
Танк был создан с целью оказать помощь и защиту пехоте при наступлении под огнем. Он был первым оружием, действительно достигшим этой цели, хотя многие попытки в этом направлении делались и раньше, начиная от боевых колесниц древних ассирийцев до парусного корабля на колесах, построенного, как говорят, для принца Оранского в 1579 г.
Первая механическая повозка этого рода была изобретена по всей вероятности в 1769 г. французом Кюньо, установившим паровую машину на повозке. Ему удалось добиться скорости в 4 км, но он вынужден был останавливаться каждые 20 мин., чтобы поднимать давление пара. Когда же изобретатель, показывая свое изобретение представителям французского правительства, свалил каменную стену, — он был посажен в тюрьму.
Первым реальным шагом по пути создания танка была изобретенная одним американцем в 1888 г. паровая самодвижущаяся повозка на бесконечных гусеничных рельсах; в свою очередь, гусеница была изобретена англичанином Рихардом Ловеллем Идживортом, запатентовавшим ее в 1770 г.
Предшественником танка в отношении многих деталей, особенно механизма управления, явился трактор с созданием двигателя внутреннего сгорания. Его дальнейшее развитие было совершенно ясно, так как комбинация этого двигателя с гусеничной цепью дала возможность сконструировать повозку, способную передвигаться без дорог и по болотистому грунту благодаря распределению веса машины на большой площади.
Еще до мировой войны военное министерство производило разные опыты с гусеничными тракторами, снабженными двигателями внутреннего сгорания, хотя при этом оно и не преследовало непосредственных боевых целей, а в 1903 г. Писатель [8] Уэллс предсказал и живо описал странные боевые машины, похожие на танки.
В 1912 г. австралиец Моле предложил военному министерству проект ползучей боевой гусеничной машины. Благодаря применению штырей на концах и гибких гусеничных цепей для езды по кривой эта машина, по-видимому, имела преимущества перед танками. Однако, это сенсационное предложение было скоро забыто, и проект Моле не оказал никакого влияния на действительное изобретение танка; военное министерство не принимало в нем никакого участия, а предложение Моле вообще не было известно до конца войны.
Известна также история с водопроводчиком из Ноттингама, представившим военному министерству за несколько лет перед мировой войной проект вездеходной машины. Этот водопроводчик получил несколько обычных в таких случаях писем, но о дальнейшем ничего не слышал. Через несколько лет по окончании войны проект был обнаружен в одном из пыльных шкафов с резолюцией: «Этот человек болен».
Немцы также могут претендовать на изобретение танка, так как в 1913 г. некий Гебель сконструировал бронированный сухопутный крейсер, страшный своими ощетинившимися пушками. Этот крейсер переходил в Познани через треугольные препятствия высотой 90 фут. (около 27 м). В 1914 г. он сделал попытку повторить показ своей машины перед широкой публикой на стадионе в Берлине, но во время преодоления короткого подъема в 30° машина остановилась, и никакие усилия изобретателя не могли заставить ее вновь начать движение. Долгое ожидание надоело публике, она стала протестовать и требовать обратно входную плату; в несчастного изобретателя полетели даже камни, и он больше не осмелился показывать свое изобретение публично.
Все эти предварительные попытки не дали никаких результатов, потому что им недоставало страшного импульса войны, но мировая война сделала изобретение танка неизбежным.
Через два месяца после начала войны положение на Западном фронте застыло на всем пространстве от бельгийского побережья до швейцарской границы. Почти непрерывно тянулась длинная линия окопов, защищенная широким поясом колючей проволоки, пулеметами и скорострельной артиллерией. Ни одна из воюющих сторон не была в состоянии прорвать этот фронт, и все попытки наступления имели своим результатом тяжелые потери, так как атаковавшие войска задерживались проволокой и расстреливались пулеметным огнем.
В 1915 г. германским армиям почти удалось прорвать фронт союзников на Ипре благодаря применению ядовитых газов. Но этот метод ведения войны, стоявший в противоречии с Гаагской конвенцией, отразился на самих немцах. Союзники также стали [9] применять ядовитые газы, а так как преобладали западные ветры, то немцы страдали от газов больше, чем союзники. К тому же довольно скоро было найдено и противоядие в виде противогазов.
Все же отравляющие вещества не были в состоянии сыграть решающую роль. Необходимо было создать совершенно новое средство борьбы.
В октябре 1914 г. полк. Свинтон — человек с большим кругозором и фантазией, работавший в качестве военного корреспондента в британской экспедиционной армии, — пришел как «очевидец» к сознанию необходимости бронированной машины, которая была бы в состоянии прокладывать себе дорогу через проволочные заграждения, переходить через окопы и разрушать или раздавливать пулеметные гнезда.
Один из его друзей написал ему об американском тракторе Холт, который мог карабкаться на крутые склоны. Свинтону пришла мысль использовать эту машину, и 20 октября 1914 г. он послал в военное министерство проект гусеничных истребителей пулеметов. Они должны были быть тяжело забронированы, вооружены пушками, пулеметами, иметь способность переходить через окопы и разрушать проволочные заграждения.
Так родилась идея танка.
Его история (пока эта идея оформлялась и стала спустя 15 месяцев реальным танком) является историей долгой борьбы с бюрократизмом.
Военное министерство не относилось благосклонно ни к одному оригинальному предложению. Некоторые из высших чинов утверждали, что на постройку подобной фантастической машины потребуется несколько лет, а тем временем будет закончена война, — и проект был положен под сукно.
Но полк. Свинтона было не так легко запугать. В январе 1915 г. он вернулся на службу и опять потребовал, чтобы военное министерство рассмотрело его предложение. На этот раз кое-что было сделано. В феврале 1915 г. были произведены испытания на препятствиях, преодолевать которые танк не был предназначен, а потому естественно, что результаты получились неудовлетворительные. В мае был также испытан колесный трактор Фостэр-Даймлер с двигателем в 155 л. с. Он снабжен был приспособлением для перехода через окопы, но оно также оказалось неудовлетворительным, — и таким образом идея сухопутного крейсера была заброшена как непрактичная.
Между тем независимо от военного министерства опыты и проектирования производились и другими учреждениями. На предложение Свинтона обратил внимание Уинстон Черчиль — первый лорд адмиралтейства; его богатое воображение сразу схватило огромные возможности этой идеи. В январе 1915 г. Он [10] написал премьер-министру Асквиту о необходимости постройки машин, способных переходить через окопы, а также предложил использовать большие броневые щиты на колесах и снабдить паровые тракторы броневыми закрытиями. Тем не менее его идея не дошла до создания такого оружия наступления, как бронированная повозка для передвижения войск под огнем. У него тоже появилась идея, подобная идее майора Хетэрингтона, — построить большой сухопутный трехколесный корабль, который должен был состоять из платформы на трех колесах, быть снабжен тремя башнями с двумя 4-дюймовыми пушками в каждой и дизель-мотором Санбим в 800 л. с. Диаметр колес должен был иметь 12 м, длина платформы — 30 м, высота — около 14 м, клиренс — около 5 м и наибольшая скорость — около 13 км/час.
Предполагалось, что эта страшная машина будет в состоянии преодолевать водные преграды, имеющие достаточные отмели и ширину от 6 до 9 м. Она должна была благодаря своему клиренсу форсировать реки с хорошим дном и глубиной до 4½ м. Такие небольшие препятствия, как мели, рвы, мосты, траншеи и проволочные заграждения, она должна была легко преодолевать. Оптимизм 1914 г. был таков, что надеялись применить эти машины для перехода через Рейн.
Созданная в феврале 1915 г. для изучения этого вопроса комиссия по сухопутным кораблям пришла к заключению, что вес такой большой машины будет не меньше 1000 т и что она представит собой большую цель для артиллерии. Поэтому было принято решение построить машины меньшего размера, причем заказано было 6 пятиметровых большеколесных сухопутных кораблей. В то же время производились опыты с паровыми катками, соединенными между собой гусеницами и тракторами.
В июне 1915 г. военное министерство, которое в мае окончательно отвергло идею сухопутных крейсеров, неожиданно узнало о работах комиссии сухопутных кораблей адмиралтейства. Была организована объединенная комиссия военного и морского министерств.
От больших сухопутных кораблей теперь отказались, так как их деревянные модели показали фантастичность конструкции, а в августе встретилось новое препятствие: дивизион броневых автомобилей был расформирован, а 20-я эскадрилья королевской морской авиации, выполнявшая испытательную работу, находилась под угрозой отправки в армию.
Когда армия отказалась дать хотя бы одного человека для подобного сухопутного флота, комиссия в отчаянии обратилась к суфражисткам; 60 женщин немедленно выразили добровольное желание помочь. Однако их помощь не потребовалась, так как удалось убедить адмиралтейство оставить 20-ю эскадрилью и даже усилить ее с 50 до 600 человек. [11] В это время инициатор идеи танков полк. Свинтон вернулся из Франции для занятий в военном министерстве. Узнав о существовании комиссии, он принял активное участие в ее работе.
Два инженера — Триттон и лейтенант Вильсон, — работая днем и ночью, закончили проект «Маленького Вилли». Полк. Свинтон, осмотрев в Линкольне модель его в натуральную величину, так описал ее в своем письме генеральному штабу:
«Моряки изготовили первый экземпляр гусеничной машины, которая способна переходить через канавы шириной 135 см и вращаться вокруг своей оси, подобно собаке, у которой на спине сидит блоха».
Однако, во время испытаний выявились некоторые недостатки «Маленького Вилли» вследствие плохой уравновешенности. На этот раз военное министерство предъявило требование, чтобы машина переходила через окоп шириною в 1½ м с бруствером высотой в 135 см. Но для этого «Маленький Вилли» не имел достаточной длины. Тогда Вильсон и Триттон вновь принялись за проектирование, считая, что для выполнения указанной им задачи потребуется колесо диаметром в 4½ м. Они долго обдумывали и чертили, пока, наконец, у них возникла блестящая мысль — сделать гусеницу, охватывающую весь корпус машины.
Тогда они с большим воодушевлением разработали специфические черты первого танка, конструкция которого была основана на идее применения больших колес. Нижняя часть этого танка действительно представляла нечто вроде сегмента колеса, а гусеничные цепи, вместо того чтобы двигаться по окружности, поднимались около оси практически под углом в 90° и двигались вдоль верхней части корпуса танка.
Хотя на бумаге все было готово, необходимо было произвести многочисленные опыты, чтобы создать достаточно прочные гусеничные цепи, соответствовавшие большому весу машины. Были испытаны различные виды гусеничных цепей, но безуспешно. Казалось, что в конце концов изобретатели вынуждены будут признать себя побежденными. В отчаянии они испытали ременные гусеницы из балаты (суррогат каучука). После этого они применили стальные траки. Таким образом был создан танк «Вильсон», названный потом «сороконожкой», и, наконец, «Мать», так как он был первым танком. Все танки этого типа были названы «Большой Вилли». Модель такого танка в натуральную величину была осмотрена и одобрена представителями военного ведомства.
Идея ведения гусеницы по верху корпуса оказалась очень удачной, но повлекла за собой ряд затруднений. Так, затруднения вызвало размещение пушек. В конце концов они были размещены в спонсонах с каждого борта танка (спонсон — морской [12] термин, обозначающий конструкцию на борту корабля, в которой помещается пушка). Такая конструкция допускала стрельбу с одного борта во всех направлениях. Вместе с двумя 6-дюймовыми пушками и броней эти 2 спонсона в каждом танке весили около 3 т.
Таким образом, в декабре 1915 г. фирмой Ростэр в Линкольне постройка первого танка была закончена. Результаты испытания танка пробегом были блестящие.
По поводу этого первого танка Черчиль написал в декабре 1915 г. в штаб английской экспедиционной армии на Западном фронте, предлагая применить танки совместно с пехотой, которая должна была двигаться за ними под прикрытием их брони для прорыва неприятельского фронта. Эти атаки он предлагал производить ночью, с применением мощных прожекторов.
Новый командующий английской армией ген. Дуглас Хэйг затребовал дополнительных сведений о танках. Для этой цели в Англию был командирован подполковник инженерного корпуса Эллис, ставший впоследствии командиром танкового корпуса.
Конструкция первого танка, естественно, держалась в большом секрете. Всех связанных с работой по танкам обязали соблюдать полную тайну, а заподозренным в раскрытии секрета угрожало наказание тюрьмой. Кроме того, принимались и другие меры по сохранению тайны.
На первой стадии производства машина была похожа на цистерну, поэтому было решено назвать ее «водовозом». Но это название, из опасения вызвать насмешки, было заменено названием «танк» (tank — резервуар). Так появилось название, под которым эта машина известна во всех частях мира.
В феврале 1916 г. этот танк был показан Ллойд-Джорджу и лорду Китченеру. Все присутствующие были восхищены машиной, за исключением лорда Китченера, который сказал, что при помощи этой дорогой игрушки война не будет выиграна. Немедленно по заявке штаба экспедиционной армии было заказано 40 танков. Военное министерство увеличило этот заказ до 100 танков.
Заказ на первую сотню танков, увеличенный впоследствии до 150 штук, был выдан трем фирмам — Фостер в Линкольне, Метрополитен-вагон и Финансовой компании в Бирмингаме. В это время в стране ощущался недостаток стали, и все заводы были заняты производством снарядов, но английские инженеры доказали, что они могут в короткое время выполнять труднейшие работы.
На заводах, с целью сохранения тайны, танки выполнялись как заказ русского правительства на цистерны, в подтверждение чего на каждом танке было написано по-русски: «Осторожно. [13] Петроград». Таким образом, танки производились совершенно открыто, и этим путем удалось сохранить тайну в течение шести месяцев.
В марте 1916 г. был сформирован тяжелый взвод моторизованных пулеметов. Необходимые для него офицеры и рядовые были набраны из других полков, причем каждый из них имел ту или иную техническую подготовку. Все было предупреждены, что они набираются для опытной бронеавтомобильной части. Лагерь был расположен в Бизли, и двое из вновь прибывших были изумлены, узнав, что корпус моторизованных пулеметов два дня тому назад отправился в Сибирь. Однако, «Сибирь» оказалась названием расположенного неподалеку лагеря. После курса обучения с пулеметами Виккерса и Гочкиса и с шестифунтовой пушкой взвод в июне 1916 г. был направлен на танкодром в Эльведен, из района которого было удалено все население и все дороги были закрыты. Площадь танкодрома составляла около 64 км2. Поверхность танкодрома представляла точную копию одного из позиционных участков во Франции и строго охранялась. Никто не мог проникнуть туда без специального пропуска, а бывшие там войсковые части находились как бы в плену, так как выход оттуда был возможен только по специальному пропуску, который очень трудно было получить. Самолетам было строго запрещено летать над этим районом под угрозой обстрела. Яркие плакаты предупреждали население об опасности в этом минированном районе. Ходили слухи, что там роется туннель в Германию...
Личный состав батальона пулеметного корпуса был, естественно, доведен до высшей степени возбуждения. Он с нетерпением ждал прибытия таинственных машин, о которых ходили слухи, что они могут карабкаться на деревья, переплывать реки и прыгать, как кенгуру.
Вследствие производственных затруднений изготовление танков шло не так быстро, как предполагалось; кроме того, имелся недостаток 6-фунтовых снарядов, которые получались из Японии.
Наконец на танкодром прибыло несколько танков марки «Большой Вилли» и немного танков марки «Малый Вилли». Началось обучение. Офицеры и солдаты отдались этому делу с большой страстностью и были готовы посвятить все свое время вождению танков и работе с ними. Всякие неудачи рассматривались как прекрасный опыт, который давал им возможность испытывать свои знания механизма, и хотя для обучения было немного машин (многие команды не имели своих собственных танков до прибытия в августе во Францию), но они все же одолели все, что можно было выучить на «домашнем фронте».
Огромный сюрприз был уже почти готов... [14]
Глава II
Если смотреть на танк сбоку, то он имеет форму параллелограмма с закругленными углами. В нижнем углу, в корме, помещались ведущие колеса, зубья которых сцеплялись с выступами траков. В переднем верхнем углу помещались «ленивцы», т. е. колеса, которые направляли гусеницы и которые давали возможность регулировать их натяжение. Обе гусеницы охватывали корпус. Вес всей машины передавался на гусеницы через катки, размещенные вдоль обоих бортов корпуса по нижней его стороне. Эти и некоторые другие основные конструкционные данные являются общими для всех типов танков, а потому описание их первых типов станет более ясным, если рассмотреть чертеж разреза более позднего типа танка M-V, помещенный на стр. 66.
Внутри стального корпуса размещались механизмы и команда; помещение имело высоту в 210 см и было довольно тесно. В передней части машины, напоминавшей бронированную рубку рулевого, сидели командир танка и водитель. Верхняя часть рубки поднималась на 30 см над гусеницами; в передней ее стенке, в щитке водителя, имелись прямоугольные отверстия, которые могли закрываться изнутри щитками. Ниже наблюдательных отверстий передняя стенка шла наклонно вниз до уровня ног, где она встречалась с днищем, которое поднималось наклонно вверх, делая, таким образом, нос танка рыбообразным. Такое очертание было необходимым для того, чтобы удобно разместить ноги командира и водителя.
Водитель сидел с правой стороны и управлял коробкой передач, а командир танка занимал место с левой стороны и, работая тормозами, управлял направлением движения танка
В средней части конической башни между наблюдательными щелями был установлен пулемет в шаровой установке, благодаря чему его можно было вращать во все стороны без образования щелей. Сиденье командира было несколько выше сиденья водителя, что давало ему возможность лучше наблюдать. Размещение командира и вооружения (M-IV) показано на рис. 3 (стр. 43).
Центральная часть танка была занята двигателем, по обе стороны которого находились узкие проходы. От верхней части двигателя к глушителю шло несколько трубок, а от него шла длинная выхлопная труба к корме танка наклонно вниз почти до уровня земли, чтобы выхлопное пламя не демаскировало [15] танка. В первых образцах танков глушителей не было, вследствие чего шум, искры и пламя демаскировали его. Для устранения этого некоторые команды устанавливали глушители из масляных банок или тушили искры мокрыми мешками. Некоторые же прикрывали выхлопную трубу глиной и грязью.
В кормовой части танка был установлен дифференциал с полуосями; передача на ведущие колеса передавалась цепями. Между дифференциалами и мотором помещалась коробка передач, а поверх нее заводная рукоять. Около задней стены помещался радиатор с вентилятором. От радиатора трубы шли вдоль крыши к двигателю.
С каждой стороны танка имелись спонсоны, в которых помещались пушка и пулеметы; при этом орудийный танк был вооружен двумя 6-фунтовыми пушками с вращающимся щитом и четырьмя пулеметами, а пулеметный танк имел более узкие спонсоны и был вооружен шестью пулеметами.
В обоих типах танков боеприпасы и снаряжение располагались на полках между верхней частью двигателя и крышей танка.
В спонсонах орудийных танков имелись неудобные узкие двери. У пулеметных танков было только по одной узкой двери в 2 фута вышиной под спонсонами. Выйти из танка можно было только ползком. В случае пожара эти двери были бесполезны.
В крыше танка имелся, кроме того, лаз, снабженный бойницами для револьверов, а в задней стенке танка около радиатора имелось отверстие, через которое с трудом мог протиснуться худощавый человек.
Температура внутри танка была 125° по Фаренгейту (около 52° по Цельсию), хотя воздух, всасывавшийся для охлаждения мотора, несколько и освежал помещение.
Первый танк M-I имел хвост в виде двух колес, которые при помощи гидравлического механизма можно было приподнимать или прижимать к земле; они должны были помогать при переходе через препятствия и уменьшать при этом удары. Впоследствии они были упразднены. Эти колеса видны на рис. 1 и 2 на стр. 18 и 24.
В первых танках стоял 6-цилиндровый 105-сильный мотор Даймлер. Мощность мотора передавалась через первую 2-скоро-стную коробку, управлявшуюся водителем и имевшую первые 2 скорости и задний ход. Она управлялась водителем без посторонней помощи. Кроме первой коробки скоростей были еще вторые 2-скоростные коробки передач на концах полуосей дифференциала, по одной с каждого борта, которые управлялись помощниками водителя. Передача на ведущие колеса была цепная.
Гусеничные цепи шли вокруг корпуса и состояли из 90 стальных звеньев. [16]
Движение танка происходит таким образом, что ведущие колеса, находясь в сцеплении со звеньями гусеничных цепей, толкают корпус танка вдоль них, причем гусеницы по грунту не передвигаются. Таким образом, танк укладывает сам свои рельсы, движется по ним, затем поднимает их за собой, ведет их вокруг своего корпуса и вновь укладывает их перед собой.
Способностью брать крутые подъемы танк обязан этим охватывающим его гусеницам, так как независимо от угла наклона машины всегда имеется налицо поверхность сцепления. Подъем гусениц в передней части машины давал последней возможность преодолевать вертикальные препятствия, вроде стенок и брустверов. Соприкосновение с грунтом гусеницы имели на протяжении не более 1,2–1,5 м, показывая тем самым свое сходство с большим колесом и вызывая качание танка во время движения.
Центр тяжести практически совпадал с центром машины. Хороший водитель мог заставить машину качаться на гребне холма, как на волне, а также спустить ее очень мягко по крутому склону. Известен только один случай, когда танк, лишившись управления на крутом склоне, покатился безудержно вниз.
Для пуска танка в ход водитель открывал бензин, а 3–4 человека команды вращали огромную пусковую рукоять, пока мотор не начинал работать с сильным ревом.
В первых танках бензиновые баки помещались внутри по обеим сторонам в передней части машины и бензин подавался в карбюратор под действием силы своей тяжести. Вследствие этого подача бензина прекращалась, когда танк попадал в воронку от снаряда, имея нос книзу, — и в таких случаях применялся опасный способ подачи бензина руками или наполнение карбюратора прямо из бака. Позднее была принята система подачи горючего под давлением, но так как часто она плохо работала и несомненно была опасна, то была заменена системой «Автовак», которая на танке M-IV работала так, что всасывала бензин из баков, расположенных снаружи, и подавала его в карбюратор под действием силы тяжести.
Когда мотор начинал устойчиво работать, люки в спонсонах закрывались и завинчивались изнутри, и танк выходил в бой. Водитель был полностью занят работой по управлению танком, поглядывая через наблюдательные щели Вперед и производя необходимые для поворота манипуляции с коробкой скоростей. Командир с картой и аэрофотосъемками на коленях вел наблюдение через наблюдательные щели или через перископ, следил за местными предметами, давал указания водителю, указывал артиллеристам цели и в случае надобности вел огонь перед танком из своего пулемета. [17] Позади него в спонсонах артиллеристы, стоя на коленях, напряженно следили за полем боя, выискивая неприятельские пулеметы и артиллерию.
Во время выстрела из пушки ужасное гудение наполняло танк, а при откате казенная часть пушки перемещалась около самого лица наводчика, защищенного щитом. Пустые гильзы выбрасывались наружу через небольшое отверстие в нижней части дверцы спонсона. Стрельбу из пулемета в задней части спонсона производил заряжающий номер 6-фунтовой пушки, а иногда помощник водителя, сиденье которого было расположено около дифференциала.
Случалось, что обе пушки стреляли одновременно, производя оглушительный гром, в котором утопал шум 105-сильного мотора. Танк наполнялся пороховым дымом и отработанными газами мотора, но команда не осмеливалась открыть какую-нибудь щель для проветривания из опасения перед неприятельскими пулеметами, пули которых ударяли по броне, подобно граду.
Танк имел 4 скорости — от 1,2 до 6,4 км/час, а его средняя скорость по пересеченной местности была 3,2 км/час.
Водитель был в состоянии управлять только первыми двумя скоростями. Для перехода на 3-ю или 4-ю скорости он привлекал внимание своих помощников ударами правой руки по капоту двигателя и пальцами указывал им желаемую скорость. Помощники водителя посредством своих рычагов устанавливали желаемую скорость, а водитель, работая сцеплением, помогал им.
При неблокированном дифференциале возможно было делать небольшие повороты при помощи тормозов, которыми управлял Командир танка. Для поворота танка дифференциал блокировался, а соответствующая бортовая коробка скоростей (при повороте налево — левая и обратно) ставилась в нейтральное положение (сигналом для этого служил кулак водителя). Кроме того, протормаживалась соответствующая гусеница, которая благодаря этому переставала работать, и танк вращался вокруг своей оси.
Опытный водитель мог производить эти повороты танка без рывков. Но эта работа требовала большого времени и терпения. Будучи окружен неприятелем, танк часто упускал ценные возможности, вследствие чего его боеспособность уменьшалась наполовину.
Оба типа танков имели длину 7,925 м и. высоту 2,45 м. Пушечный танк имел ширину 4,05 м, включая спонсоны, и весил 28 т. Пулеметный танк имел ширину 3,15 м, включая спонсоны, и весил 27 т. Первый пушечный танк M-I имел длину 9,75 м, включая хвост, а пулеметный танк этого же типа имел ширину 4,125 м. [19]
Пo ровной местности танк мог двигаться со скоростью 90–110 м в минуту; по пересеченной местности его скорость не превосходила 27–36 м в минуту, а ночью она была около 13 м в минуту. Запас хода измерялся 24 км, причем танк мог работать без пополнения горючим около 8 час. Это же время было пределом выносливости команды. Танк мог переходить через окопы, двигаться по вспаханному полю, переходить через насыпи, стенки и живые преграды. Он мог также проходить сквозь проволочные заграждения, оставляя за собой две тропинки, вдоль которых могли двигаться цепочки пехотинцев.
Конечно, имелись серьезные препятствия, перед которыми танк даже останавливался, например пни, очень толстые деревья, широкие и глубокие окопы, очень мягкий и скользкий грунт и крутые подъемы, которые приходилось брать по диагонали. В случаях, когда окопы были шире 3,6 м и глубже 1,8 м, носовая часть танка, вероятно, падала бы в окоп и зарывалась бы в противоположную вертикальную стенку, не имея возможности вылезть из окопа.
Способности танка преодолевать окопы были значительны: крутизна преодолеваемого подъема на сухом грунте — около 1 : 1,2, на сыром грунте — 1 : 2,5, на очень сыром грунте — 1 : 4. Он мог преодолевать вертикальные насыпи высотой в 1,8 м, если же крутизна была 1 : 1 (45°), он мог брать такие подъемы Протяжением в 3,6 м. С другой стороны, он мог преодолевать отвесные пороги в 3,6–4,5 м, но это в большой степени зависело от степени твердости грунта и искусства водителя. Окопы шириной в 2,4–3 м переходились танком легко, 3,6-метровые обычно не представляли большого препятствия.
О мощности танка можно судить по тому, что отдельные деревья толщиной в 37,5–60 см не могли его задержать, однако, это должно было делаться осторожно, так как в противном случае танк мог легко оказаться вывешенным, т. е. его гусеницы теряли сцепление с грунтом. Тонкие деревья танк проходил легко.
Конечно, танк не мог проходить через заболоченные места или реки с болотистым дном; он мог преодолевать брод глубиной не больше 30 см с дном, покрытым гравием, и проходить через реки глубиной в 45 см с крепким дном. Он избегал двигаться по дорогам с резкими поворотами и длинными подъемами крутизной более 1:2. По возможности танки остерегались двигаться по покрытым щебнем дорогам, так как при движении по ним часто ломались траки. При прохождении через разрушенные здания нужно было держаться подальше от упавших крыш, так как под ними часто скрывались большие фундаменты или [20] воронки от снарядов или какие-нибудь ловушки. Кроме того, необходимо было избегать двигаться по узким дорогам с поднимающимися по обеим сторонам откосами, так как возможности наблюдения становились очень ограниченными и трудно было опознавать замаскировавшиеся пушки.
Лабиринтов окопов также необходимо было избегать, так как при прохождении танка через убежища они могли разрушиться и похоронить под собой машину.
Пушечные танки, ввиду их большой ширины могли двигаться среди деревьев, если расстояния между ними были не меньше 5,4 м.
Хотя танк производил большой шум, все же этот шум мог быть настолько приглушен, что можно было подойти к неприятельским позициям на 200 м. При движении танков позади линии своих войск применялся артиллерийский или пулеметный огонь с целью маскировки шума танков.
Лучшим видом грунта, для танков был твердый грунт с горизонтальной поверхностью, способный выдержать давление в 1,5 кг/см2. Грунт с большим содержанием мела, гравия или камней был наиболее благоприятным для действия танков. На участках, густо изрытых снарядными воронками, было лучше двигаться по остаткам разрушенной дороги, так как это давало возможность преодолевать наиболее трудно-проходимые участки.
Во время разведки пути пригодность грунта устанавливалась втыканием в него трости. Грунт, способный выдержать давление 1,5 кг/см2, оказывал большое сопротивление проникновению в него трости, и только под давлением двух рук ее удавалось опустить на глубину 30–45 см. В грунт, выдерживавший давление в 1 кг/см2, можно было воткнуть трость на глубину 30–45 см. В сырую почву трость можно воткнуть полностью, что соответствовало давлению меньше 0,5 кг/см2; на таком грунте действия танков были невозможны.
Глава III
В конце июля 1916 г. были приняты решения немедленно отправить танки во Францию для применения их в осенних боях.
Вследствие наличия небольшого числа танков и очень малого количества подготовленных танковых экипажей, танковый комитет просил начальника генерального штаба обождать с применением танков до весны 1917 г., когда должно было быть [21] изготовлено большое количество танков. Он указывал, что танки могут быть эффективными только при массовом применении. Применение же их в незначительном числе и без достаточно обученного личного состава не даст возможности использовать полностью эффект внезапности.
Французы, начавшие в это время строить танки своих оригинальных типов, также настаивали на отсрочке, пока их машины не будут готовы. Они аргументировали необходимостью применения танков английской и французской армиями в один и тот же день, чтобы обе армии могли использовать элемент внезапности для нанесения немцам решающего удара.
Но английское командование во Франции отказалось изменить свое решение. Сражение на Сомме началось 1 июля 1916 г., я хотя английские войска продвинулись всего на 6 км, их потери были очень велики. В первый день наступления потери только в одной английской армии составляли 60 тыс. человек. Цвет армии Китченера — лучшая армия добровольцев — уничтожался по частям в бесплодных попытках прорвать германскую оборону. Дух армии был подавлен, и новые боевые средства — танки — должны были его поднять.
Однако, в Тэтфорде танки, будучи в ремонте, находились в таком состоянии, что для приведения их в готовность, принимая во внимание неопытность в новом деле, требовалось несколько месяцев. Тем не менее лейтенант Стерн, человек очень энергичный, гарантировал их готовность через 10 дней. Для этого в его распоряжение было предоставлено по его просьбе 40 рабочих.
15 августа была отправлена из Англии во Францию первая партия танков. Во Франции эти танки группировались в специально созданном центре обучения в Инвранш; к. концу августа там скопилось 50 машин.
После осмотра и регулировки машин, а также некоторых упражнений в разрушении проволочных заграждений и пулеметных гнезд танки были отправлены на позиции, куда они прибыли 10 сентября.
Здесь команды провели лихорадочную работу по установке новых пушек, испытанию запасных частей для двигателей и укреплению маскировочных сетей; они подбирали предметы снаряжения и изучали многочисленные инструкции, карты и аэрофотоснимки. Так как большинство командиров танков никогда не видело этих инструкций, а многие из них никогда не видели аэрофотоснимков, они скорее были обескуражены, чем поняли что-нибудь.
В каждом танке имелся запасной бак с маслом для мотора и для коробки передач, 2 небольших бака со смазкой, 3 — с водой, запасные стволы для пулеметов, запасной пулемет, клетка с почтовыми голубями, сигнальные флаг и набор сигнальных [22] ламп. В добавление к этому нужно было найти место для 2-дневного запаса продовольствия и для снаряжения экипажа, куда входили танковые шлемы.
Боевой комплект орудийного танка составлял 324 6-фунтовых снаряда и 6 300 ружейно-пулеметных патронов; боевой комплект пулеметного танка составлял 31 тыс. патронов.
В первое время войсковые командиры не знали, как применять этот новый тип бронированных машин. Имелись опасения, что в случае выступления танков перед пехотой их шум может привлечь внимание немцев, которые сосредоточат свой огонь против скопившейся в наших окопах пехоты. Каждому танку указывался боевой курс, причем они должны были выступить по направлению к своим целям на 5 мин. раньше пехоты.
В полосе заградительного огня для них оставлялись проходы Они должны были применяться взводами по 2–3 орудийных машины: орудийные танки — для атаки пулеметов, а пулеметные — для уничтожения живой силы.
13 сентября танки прибыли на свои сборные пункты и пополнились горючим и боеприпасами.
Большинство экипажей никогда не были во Франции. Они были смущены видом поля сражения на Сомме и оглушены все возраставшим громом бомбардировки.
Во время движения ночью они находили дороги забитыми грузовыми машинами и лазаретами. Ряды неутомимых мулов тащили лафетные передки, пушки и снаряды, а многочисленная пехота неторопливо месила грязь. Все продвигались черепашьим шагом. По сторонам дороги находились большие груды снаряжения, продовольствия и снарядов, а местность была усеяна разными предметами.
Всю ночь сигнальные патроны Вери освещали во тьме очертания сломанных деревьев и полуразрушенных строений. Везде чувствовалось беспокойство. В низких местах в тылу скопилось много кавалерии, цветных войск и канадцев. В пехоте все разговоры вращались вокруг большого сюрприза, который был уготовлен немцам.
Танковые команды много работали над тем, что им предстояло делать. Изданных инструкций, карт и расписаний было мало: по одному комплекту на 3 машины; они должны были разучиваться одним экипажем и затем передаваться экипажу следующего танка.
Но и это оказалось бесполезным, так как в 5 час. пополудни накануне боя все указания были отменены и заменены другими, отданными в устной форме.
В эту ночь танки медленно продвигались на свои исходные позиции, т. е. в пункты, расположенные вблизи наших позиций, [23] с которых они должны были начать атаку за 1½ часа перед рассветом.
Ночь была очень темная; грунт был изрыт многочисленными воронками от снарядов; все было покрыто грязью.
Ничего не видя, новые чудовища ползли из одной воронки в другую. Многие из них не сумели прибыть на указанные пункты, некоторые не сумели двигаться из-за поломок, а некоторые безнадежно зарылись. Из выступивших 49 машин не прибыло на исходные позиции 17. Остальные должны были расположиться недалеко от артиллерии, стрелявшей непрерывно всю ночь. Экипажи не спали, несмотря на то, что переход продолжался 24 часа непрерывно, и они были очень утомлены. Тем не менее они были готовы показать себя.
В 5½ час. утра моторы были запущены и танки двинулись вперед.
Семь месяцев прошло с момента заказа танков, и теперь, 15 сентября 1916 г., наступил поворотный момент мировой войны: танки пошли в бой.
Пробиваясь сквозь позиции, танки скользили по грязи, переходили через препятствия, прокладывали проходы в проволочных заграждениях, исчезали в воронках и вновь появлялись из них. В то же время экипажи пытались вдохнуть в себя свежий воздух из отравленной атмосферы, а пушечные выстрелы, оглушая их, раздавались все сильнее и сильнее.
Наконец — германские окопы. Многочисленные фигуры в сером бегут, кричат от страха, спотыкаются и остаются лежать. Танки же продолжают продвигаться вперед. Некоторые падали с грохотом в убежища и скрывались из вида или ныряли в снарядные воронки и беспомощно зарывались. Некоторые проваливались и тихо лежали в тумане, в то время как их экипажи бешено работали около машин. Зато остальные танки проделали хорошую работу.
Один из танков направился в Флер, и немцы в панике бежали перед ним. Большинство из них попряталось в погреба, и новозеландцам, двигавшимся вслед за танками, оставалось только окружить и взять деревню без всяких жертв. Низко летавший самолет, работавший в этот день в качестве разведчика, передал в тыл сообщение, напечатанное в некоторых газетах: «Танк движется по главной улице д. Флер, и английские солдаты идут вслед за ним в хорошем настроении».
Другие танки оказали большую помощь пехоте, проделав проходы в проволочных заграждениях и раздавив пулеметные гнезда.
Один танк стал над германским окопом и пулеметным огнем смел все живое, а затем двинулся вдоль окопа и взял 300 пленных. [25]
Другой танк направился через проволочные заграждения в Гедекур. где смело атаковал артиллерийскую батарею. Ему удалось разбить одну пушку, но прежде чем он сумел сделать еще один выстрел, в него попал снаряд, пробил его и вызвал в нем. пожар. Только двум человекам экипажа удалось спастись из охваченной пламенем машины.
Немцы, по-видимому, слышали, что мы намереваемся применить новый вид оружия (говорили, что эта информация была им передана красивой Мата Гари — яванской танцовщицей в Париже и одним из наиболее опытных германских агентов, — впоследствии расстрелянной французами за шпионаж). Они предупреждали свои войска против паники, но безуспешно. Как: только солдаты увидели страшные железные чудовища, вынырнувшие из тумана и направившиеся к ним, большинство из них обратилось в бегство. Немногие отважные пулеметчики как бы прилипли к своим пулеметами и вызывающе направили огонь на чудовища, но, увидя, что их пули бессильны, также спрятались, чтобы уйти от тяжелых гусениц, раздавливавших их маленькие пулеметы. Из захваченных после этого документов было видно, какой устрашающий эффект произвела горсть танков на деморализованные беспощадной бомбардировкой германские войска. Какую панику произвели танки среди немцев, показывает следующая корреспонденция в одной из немецких газет:
«Все стояли пораженные, как будто потеряв возможность двигаться. Огромные чудовища медленно приближались к нам, гремя, прихрамывая и качаясь, но все время продвигаясь вперед. Ничто их не задерживало. Кто-то в первой линии окопов сказал, что явился дьявол, — и это слово разнеслось по окопам с огромной быстротой».
Немецкое командование было потрясено. Были отданы секретные и строгие приказы, требовавшие от войск держаться любой: ценой и бороться до последнего человека против этих чудовищных боевых машин, которые были безжалостны и чрезвычайно эффективны.
По своему обыкновению, немцы взялись за работу, чтобы создать средства борьбы с танками. С другой стороны, дух наших: войск сильно укрепился. Вначале, когда они увидели эти машины, ползшие подобно слизнякам в пространстве, разделявшем враждебные окопы, они были поражены: они ожидали увидеть нечто сенсационное, а увидели неуклюжие чудовища с боками, раскрашенными во все цвета, с неуклюжими носами, нырявшими; в воронки снарядов, и со смешными хвостами, глухо ударявшими сзади. Когда же через несколько минут пушки этих чудовищ начали греметь, а пулеметы трещать, когда они беспечно ныряли через самую толстую проволоку и разрушали самые [26] крепкие пулеметные гнезда, а пехота в первый раз получила возможность продвигаться вперед без мучений и ранений, — чувство смешного сменилось удивлением и гордостью.
Единственно кто не был особенно доволен — сами танкисты.
Будучи замкнуты в своем тесном железном помещении, они потели от жары, задыхались от порохового дыма и отработанных газов, глохли от шума мотора и рева пушек и были разочарованы достигнутыми результатами, сравнивая их с тем, что от них ожидалось.
Из 32 танков, прибывших на исходные позиции, 9 — вели атаку впереди пехоты и нанесли неприятелю большие потери; 9 — не захватили пехоту, но успешно разрушили несколько укрепленных пунктов; 5 машин застряло, а у 9 — моторы отказались работать.
Конструкция танков была рассчитана для передвижений на сухом и вполне твердом грунте; на Сомме же они вынуждены были двигаться по местности с мягким разрыхленным грунтом, к тому же изрытым воронками. Причинами аварий были некоторые недостатки в конструкции и неожиданные поломки катков и ведущих колес. Экипажи не были достаточно натренированы, а сама операция была недостаточно подготовлена в смысле снабжения и разведки местности, на которой танкам предстояло действовать.
Все предприятие казалось напрасным. Важная тайна была раскрыта ради небольшого продвижения вперед и нескольких тысяч пленных.
Большой прорыв не удался. Кавалерия грустно возвращалась к своим коновязям.
Верховное командование поторопилось. Сами немцы сознавались, что если бы атака была произведена 1 000 танков, то их позиции были бы смяты.
Все же атака не была совсем бесполезной; танки несомненно вызвали новые надежды в рядах английской армии. После первого применения танков у английских солдат появилось такое чувство, что они имеют нечто новое, чего нет у немцев. Они видели, как танки спасли множество жизней, и наблюдали, как немцы от них прятались. Пехота инстинктивно понимала, что в танке она получила действительное средстве борьбы, соединявшее в себе одновременно защиту и таран, который будет делать всю черную работу и в то же время сосредоточит на себе все внимание неприятеля.
С другой стороны, немецкие войска начали терять веру в свою непобедимость. Лучшая пехота в мире оказалась бессильной против танков, и немецкие войска, зная это очень хорошо, находились под страхом новых атак. [27]
Хотя сами танкисты переживали чувство неудачи, но высшее командование было очень довольно. Боевая работа танков произвела такое сильное впечатление на ген. Хэйг, что он заказал еще тысячу танков.
Глава IV
Интересной чертой первой танковой операции являются замечательные подвиги, совершенные танкистами. Хотя они работали в незнакомых условиях и с несовершенными тихоходными машинами, все же им был присужден знак отличия. Вся пресса в Англии пела им хвалебные гимны, но штаб танковых войск молчал. Это можно в известной степени объяснить разочарованием в достигнутых результатах.
Между тем танки получили возможность показать хорошую работу, раскрывшую пехоте глаза. Германские позиции на участке 21-й дивизии у Гедекур были очень сильно укреплены. 64-й бригаде едва удалось после горячего боя проникнуть в эти окопы в двух пунктах, в 1 500 м один от другого, но чтобы взять Гедекур, необходимо было очистить все окопы. Часть окопов, удерживавшаяся еще немцами, имела сильный гарнизон и была защищена хорошо сохранившейся проволокой.
Командир 110-й бригады, назначенной для атаки, знал трудность этой задачи и потому просил помочь ему танками.
В 6.30 прибывший для этой цели танк выступил в сопровождении бомбардировщиков. Танк прошел через проволоку и, повернув, пошел вдоль окопа, ведя огонь из своих пулеметов. Вначале он натолкнулся на сильное сопротивление, и немцы подвергли его сильному пулеметному огню и бомбардировке, но он упорно двигался вперед, тесня их к южному концу окопа, где стояла в ожидании английская пехота с ручными гранатами в руках. В это же время над окопами появился штурмовой самолет и подверг их пулеметному огню. Немцы, столпившись на южном конце окопов, оказались в ловушке.
Через наблюдательную щель командир танка увидел, что немцы в знак сдачи машут белым платком, и передал соответствующий сигнал бомбардировщикам, сопровождавшим танк. В плен было взято 8 офицеров и 362 рядовых. Английские потери составляли 5 человек. После этого танк опять присоединился к пехоте и помог ей атаковать Гедекур, но, оставшись без горючего, вся команда, за исключением двух человек, вышла из строя вследствие полученных ранений. [28]
Действия этого танка со всей убедительностью показали, что 8 человек, помещенные в танке, могут захватить окоп в 1,5 км длиной, нанести неприятелю тяжелые потери и захватить в течение одного часа 370 пленных. Для проведения такой же операции пехотной бригаде потребуется несколько часов упорных боев и потери в несколько сот человек.
Успешные действия этого одиночного танка побудили пехотных генералов просить содействия двух или трех танков, но поскольку танки предназначались для действий в больших массах, подобная идея причинила больше вреда, чем пользы.
Тем временем танки продолжали выполнять изумительные действия, хотя глубокая грязь часто являлась для них большим препятствием.
Например, 14 ноября 2 танка направились через неприятельские окопы в Бомон-Хамель и там безнадежно увязли. Экипажи танков бесстрашно вели огонь по всем целям, появлявшимся в их поле зрения, пока командир головного танка к своему удивлению не заметил случайно, что немецкие войска в окопах энергично размахивают носовыми платками, бумагой, частями одежды и т. п., в знак своей сдачи в плен.
Танки стояли перед дилеммой. Они не были в состоянии двигаться и имели только 16 человек, а этого было недостаточно, чтобы взять в плен несколько сот человек. Они усиленно стали сигнализировать пехоте, которая быстро подошла и приняла пленных, прежде чем те успели открыть, что их победители зарвались.
Грунт, на котором находились эти танки, был настолько плох, что потребовались специальные аварийные команды и несколько дней работы, чтобы поставить их на ход. Но когда танки, наконец, оказались в состоянии двигаться, все же они не успели отойти далеко, так как вновь застряли и лишь одному из них после огромных усилий удалось добраться до твердого грунта.
Один танк получил приказ — 18 ноября атаковать сильно укрепленный участок, известный под названием «Треугольник», вблизи Бомон-Хамель.
Чтобы не сбиться с направления, разведывательный офицер посредством длинной белой тесьмы наметил себе ночью путь. Наступила холодная погода, и почва замерзла. Экипаж был очень доволен, что движение будет нетрудное, но вечером пошел снег и белая тесьма сделалась невидимой. Однако, командир танка, раньше разведавший путь, повел его пешком. Укрываясь от пулеметного огня в воронках, он провел танк к назначенной цели. После этого капитан Годблек ушел с докладом о прибытии. В это время английская пехота, задержавшаяся на некоторых пунктах, начала подавать сигналы о помощи. Так как достаточно эффективных средств для сигнализации танку не [29] существовало, капитан Годблек вновь отважился пойти к нему и, осторожно окликая, привлек его внимание к себе. Танк повернул обратно и пошел за ним, но в это время наступила оттепель, местность вновь стала непроходимой, и от новой атаки пришлось отказаться.
И все же этот случай показывает значение разведки местности, которая впоследствии была важным элементом применения танков.
Было вполне ясно, что благодаря очень ограниченным возможностям наблюдения из танка, производившегося часто одним только перископом, необходима заблаговременная разведка местности путем изучения карт, аэрофотоснимков и осмотра с наблюдательных пунктов.
Система провешивания направления, введенная полк. Свинтоном, была принята всеми танковыми частями.
Глава V
После сражения на Сомме был немедленно сделан заказ на 1 000 танков. По договору сдача танков должна была производиться каждый месяц с таким расчетом, чтобы к концу 1917 г. во Франции накопилось 1 000 танков. Эти танки должны были быть нового типа марки II и иметь целый ряд усовершенствований.
Одним из таких усовершенствований была отмена хвоста.
У одного танка марки I в бою хвост был отстрелен, и было установлено, что потеря хвоста не влияет на управление танком.
Кроме того, инженеры подвергли обсуждению также ряд других проблем.
Когда танк переезжал через препятствие, например через торчащий из земли пень, довольно часто случалось, что брюхо танка упиралось в это препятствие, вследствие чего гусеницы несколько приподнимались, теряли сцепление с почвой и вращались на холостом ходу. Это называлось вывешиванием танка, для борьбы с которым не могло быть найдено никакого средства.
Такое же явление имело место, когда танк попадал одной гусеницей в глубокий окоп. В этом случае брюхо танка опиралось на бруствер, танк принимал неудобный крен, сцепление с почвой обеих гусениц ослабевало, и они начинали буксовать. [30]
Буксование на мягком сыром грунте также случалось очень часто, так как совершенно очевидно, что если гусеницы врезаются в липкую грязь, то теряется сцепление и вся машина постепенно погружается все глубже и глубже. Средством против этого явились шпоры, прикрепленные к гусеничным звеньям для увеличения их сцепления с мягкой почвой, а также деревянный брус, длиной около 2 м, укрепленный на крыше танка. Когда машина начинала буксовать, брус привязывался к обеим гусеницам цепями; тогда гусеницы, вращаясь, стаскивали его вниз и протаскивали брус под собой до тех пор, пока грунт перед ним не уплотнялся, и дальнейшее его движение прекращалось. В этот момент гусеницы получали прочную опору, и танк вылезал из грязи.
Выхлопная труба была перенесена на корму танка, и был установлен глушитель. На первых танках выхлоп был направлен вверх, и его пламя часто выдавало ночью присутствие танков, а также служило причиной загорания брезентов.
От камуфляжа танков отказались; все танки окрашивались в коричневый цвет и снабжались маскировочными сетями. Было установлено, что отбрасываемая танком тень легко расшифровывалась летчиками и что лучшим средством в этом случае является покрытие танка сетью, благодаря чему его очертания искажаются.
Танки были также снабжены чугунными катками и ведущими колесами, которые оказались более живучими, чем стальные.
Параллельно с этими техническими усовершенствованиями шла усиленная тренировка экипажей.
Во Франции роты А, В, С и D тяжелого отделения пулеметного корпуса развернулись в 4 батальона. Каждую неделю в учебный центр прибывали большие партии людей, набиравшихся добровольно из пехоты, кавалерии, авиации, нестроевых частей и даже из флота.
Из старых танковых экипажей были набраны инструктора и развернуты занятия по пулеметному делу, по артиллерии, по вождению машин, по технике, а также по физкультуре.
В связи с недостатком материальной части во Франции многие роты вели свои занятия с деревянными макетами, которые переносились на плечах четырех человек.
Кроме этих четырех батальонов были развернуты мастерские, склады и танкодромы. В Англии депо переведено было из Тэтфорд в Бовинктон в Дорсэте. Существовавшие роты были развернуты в 5 батальонов и усиленное депо.
Заказ на 1 000 танков был увеличен до 1 250. Для изготовления моторов, броневых плит, стальных отливок и пушек были построены совершенно новые заводы, а также расширены некоторые старые. [31]
После энергичных усилий сложное производство танков была наконец налажено, но как раз в это время производство было, задержано, так как в октябре 1916 г. военный совет аннулировал заказ на, 1 000 танков. Это был первый выпад в бессмысленной борьбе, затеянной военным министерством против танков, — в борьбе, которая время от времени угрожала самому существованию танковых войск и продолжалась непрерывно до августа 1918 г. Конечно, аннулирование заказа было полной неожиданностью для танкового комитета. Лейтенант Стерн немедленно подал жалобу Ллойд-Джорджу, бывшему тогда военным министром, заявив, что он не может аннулировать заказ и скорее готов подать в отставку. Поскольку аннулирование было сделано без участия Ллойд-Джорджа, на следующий же день заказ был восстановлен. Военное министерство проиграло первый бой, но оно вскоре возобновило свою контратаку и ловким ударом вышибло основоположника танков, блестящего инициатора новых идей и тактики танков — полк. Свинтона; он был назначен членом комитета имперской обороны.
Английское правительство получило также просьбы русского, французского и бельгийского правительств о поставке танков. Русское царское правительство просило прислать чертежи танков, но зная, что в России не было нужды в этих чертежах, так как там не было заводов для изготовления танков, танковый комитет сильно подозревал, что эти чертежи предназначались для Германии. Поэтому танковый комитет под, всякими предлогами не изготовлял этих чертежей. Но когда иностранный отдел военного министерства начал настаивать, были изготовлены ребяческие чертежи со многими неправильными деталями и отправлены в Россию.
Глава VI
В декабре 1916 г. во Франции было только 60 танков, находившихся в хорошем состоянии и всегда готовых к действиям. Даже в конце марта 1917 г. могли быть собраны только 60 машин для участия в сражении у Арраса. Но это были большею честью старые, вновь отремонтированные, машины или же учебные танки, покрытые вместо брони мягкой сталью, которая не была достаточно тверда, чтобы противостоять бронебойным [32] пулям.. Тем не менее было решено, что 2 танковых батальона примут участие в сражении, хотя командный и рядовой состав был недостаточно обучен. В январе была начата подготовка операции. Так как наиболее важным моментом в подготовке атаки является полное обеспечение каждой машины горючим, смазочным и боеприпасами, то были выбраны 4 склада, в которых в течение нескольких недель были сосредоточены все запасы, включая 20 тыс. галлонов (90 000 л) бензина с конечной выгрузочной станции. Этой работой были заняты 1 000 пехотинцев.
В самом Аррасе танки были укрыты в цитадели во рву, представлявшем часть старинных укреплений. Здесь танки благодаря применению зеленых и коричневых маскировочных сетей были скрыты от пытливых глаз германских летчиков. Так как в районе Арраса была целая система известковых карьеров, то пехота расположилась в них с большими удобствами, спрятавшись от самой сильной бомбардировки. Была использована также старая система канализации, которую расширили и соединили с известковыми карьерами; всюду было проведено освещение и устроена сигнализация, как в лондонском метро. В этих подземных убежищах могло укрыто расположиться 3 пехотных дивизии. Артиллерийская подготовка началась 4 апреля и продолжалась 4 дня. В то же время шли сильные воздушные бои, сопровождавшиеся успехом на стороне англичан, которым удалось сбить 46 неприятельских самолетов, хотя их собственные потери составили 48 машин.
8 апреля артиллерийский огонь прекратился. Погода была хорошая. Наступила зловещая тишина вдоль всего фронта. Ночью погода ухудшилась; пошел проливной дождь, сменившийся затем снегом.
Английские батареи молчали и лишь изредка нарушали тишину отдельными выстрелами.
Ночью, в темноте, с группой танков случилась авария. Было решено подвести их ближе к фронту. Во время этого перехода им предстояло пересечь район, который был небезопасен в отношении качества грунта, и это вызвало необходимость устроить гать из кустарника и шпал. Но во время движения по гати грунт под ней осел, и танки начали медленно засасываться болотом.
Экипажи танков усиленно работали в темноте под дождем и снегом, в то время как недалеко от места аварии горел артиллерийский склад, и кругом падали снаряды. Только с наступлением дня удалось снова поставить танки на ход, но участия в атаке группа танков уже не приняла из-за опоздания.
В 4 часа утра артиллерийская подготовка возобновилась с новой силой, а в 5½ час. пехота и танки начали наступление. В 9 час. канадцы заняли всю позицию, известную под названием [33] «Сильный хребет». Приданные им 8 танков не приняли участия в атаке, так как почва была размыта дождем и настолько усеяна воронками от снарядов, что при малейшем давлении расползалась.
Работавшие на фронте 3-й армии 40 танков были разбросаны на широком фронте и оказали пехоте хорошую поддержку. Решающая помощь была оказана также танками при атаке сильно укрепленной позиции Харп благодаря разрушению ими проволочных заграждений и ликвидации многих пулеметных гнезд. Английские историки мировой войны указывают, что атака этой позиции без танков потребовала бы месяцев. Наконец была атакована позиция «Телеграфный холм», и английские войска прорвались за вторую и третью линии германских окопов.
За исключением погоды, все благоприятствовало полному прорыву, так как немецкие окопы были заняты слабым гарнизоном. Если бы в тот момент имелась в распоряжении рота легких быстроходных танков, которую можно было бы бросить вперед, победа в апреле 1917 г. была бы решающей. Но в это время легкие танки находились еще на английских заводах в стадии опытов, вследствие чего кровопролитная и разрушительная война продолжалась еще 19 месяцев.
Танки марки II совершили много чудес; наиболее интересным из них было крейсерование Лузитании. Незадолго до выступления этой машины были обнаружены некоторые неполадки со второй передачей. Через 3 часа неисправности были устранены, и машина была готова к выступлению. Как только танк выступил, было получено настойчивое требование от пехоты ликвидировать задерживавший ее пулемет, что и было этим танком выполнено. После этого пехота продвигалась вперед за своим новым другом, следуя за ним так близко, что когда танк проходил через проволоку и подходил к германским окопам, то он не мог открыть артиллерийского огня из боязни поразить свои войска. Но огонь и не являлся необходимым, ибо немцы, испуганные видом самого танка, немедленно сдавались.
После этого танк направился вдоль железнодорожной насыпи, обстреливая сильно укрепленную позицию, оказавшуюся в сфере его пулеметного и артиллерийского огня. Гарнизон этой позиции укрылся в подземное убежище. Это сделало экипаж танка настолько решительным и смелым в преследовании противника, что танк попал в заградительный огонь своей собственной артиллерии. Однако, он быстро повернул и направился обратно до момента установления связи со своей пехотой, после чего продвигался вновь уже вместе с ней.
Встретившуюся по пути высокую насыпь танк не смог преодолеть. Тогда командир танка решил остановиться и дать мотору несколько остыть. Уставший от бессонной ночи, от влияния [34] отработанных газов и от порохового дыма экипаж немедленно уснул. Когда мотор остыл, танк вновь пошел в бой. Быстро нагнав свою пехоту, он направился через проволочные заграждения и, сметая все своим огнем, заставил неприятеля отступить с другого укрепленного пункта и согнал двух неприятельских снайперов.
Вскоре был получен новый тревожный сигнал от пехоты, просившей о помощи. Танк направился еще раз к неприятельскому окопу и быстро расправился с двумя пулеметами. Но в это время иссяк запас горючего, магнето перестало работать и танк закончил свое продвижение.
Это не обескуражило экипаж, который продолжал вести бой, причинив неприятелю большие потери. С наступлением темноты танк еще оставался на месте, так как нельзя было запустить мотор. Пули немцев били танк, подобно граду. Включив свет внутри танка, экипаж продолжал попытки запустить мотор, но безуспешно. Немцы усилили свой огонь, причем ими обстреливались главным образом наблюдательные щели, через которые проникал предательский свет. Как только внутрь танка стали попадать осколки пуль, свет был погашен. Около 9½ час. вечера командир танка решил оставить танк, тем более что бензиновый бак был почти пуст. Для разведки направления, в котором должны были находиться английские войска, отправился добровольно сержант, уже днем проявивший себя как очень мужественный человек. В это время на танке загорелась маскировочная сеть. Во время движения эта сеть была подхвачена колючей проволокой и надвинута на выхлопную трубу, вследствие чего и загорелась. Сержант влез на крышу танка и под сильным огнем сбросил горящую сеть на землю.
Оставив танк, сержант храбро пополз в темноту. Над ним летали английские и немецкие пули, но он полз вдоль окопа, прислушиваясь, не услышит ли английской речи. Услышав разговор, он тихо окликнул гарнизон окопа и полез через бруствер. Войска в окопе были удивлены, так как им не было сообщено, что впереди находится английский танк. После этого экипаж покинул танк.
На следующий день командир танка, желая привести танк обратно, получил новое магнето и отправился с частью людей из своего экипажа к оставленному танку. По дороге они узнали от одного из командиров батарей, что он, не зная, что это танк, обстрелял его, и танк получил прямое попадание.
9 апреля 1917 г. является поворотным пунктом в истории и тактике танков. 11 танков, действовавшие с V армией, должны были 11 апреля атаковать Бюллекур, но 9 апреля им было сказано, что они пойдут в атаку без предварительной артиллерийской подготовки и что артиллерийский заградительный огонь [35] для прикрытия пехоты будет открыт, когда танки достигнут германских окопов. Эта новая идея внезапной атаки без предварительной артиллерийской подготовки и с танками, сосредоточенными на узком фронте (вместо прежнего разжижения их на широком фронте), была первой попыткой применения той тактики, которая впоследствии сокрушила германскую армию.
Атака была назначена на утро 10 апреля. Но во время передвижения танков на исходные позиции началась снежная буря. Снегопад был столь густым, что водитель головного танка с трудом различал офицера, двигавшегося в двух шагах впереди него с целью разведки пути. Колонна продвигалась очень медленно. Вся местность покрылась сугробами, и ветер перешел в шторм. К вечеру танки находились еще далеко от места назначения. Экипажи выдохлись. Атака была отложена.
На следующий день на рассвете танки и австралийская пехота пошли в атаку после обычной артиллерийской подготовки. Атака была неудачна. Танки хорошо были видны на фоне белого снега и подверглись сильному артиллерийскому обстрелу. 9 машин получили прямые попадания и выбыли из строя; пехота шла вплотную за танками и также понесла большие потери. Одному из танков снаряд попал в лоб; водитель был убит, а командир и еще один человек были ранены. Снаряд взорвался внутри танка, который наполнился дымом и загорелся.
Едва экипаж успел оставить танк, как в него попал второй снаряд.
В другом танке снаряд попал в бензиновый бак, который в танках этого типа (М-П) помещался вблизи командира и водителя. Танк немедленно загорелся. Командир и водитель сгорели. Спаслись только трое.
В третий танк попало два снаряда. Весь экипаж был ранен, но продолжал вести бой. Однако, затем экипаж был вынужден оставить танк и ушел, унося командира на носилках. Как только люди оставили танк, в него попал еще один снаряд, и он загорелся.
Один из танков без поддержки пехоты пошел прямо на Бюллекур, где подвергся обстрелу сильным ружейным и пулеметным огнем и был забросан ручными гранатами. На пути танка на улице оказалась большая снарядная воронка. При попытке повернуть обратно танк совсем остановился. Немцы притащили полевую пушку и, установив ее укрыто, начали обстреливать Танк с близкой дистанции. Тогда экипаж остановил танк и, отбиваясь, отступил к своей пехоте.
Два танка прорвались через позицию Гинденбурга и вместе со следовавшей за ними пехотой двинулись вглубь немецких позиций. С воздуха их видели двигавшимися на Риенкур. Они [36] больше не возвратились: либо они остались без горючего, либо были уничтожены артиллерийским огнем.
В результате этого поражения, причину которого австралийская пехота видела в танках, она отказывалась от помощи последних, — и только через год австралийцы согласились действовать совместно с танками. Но на этот раз их отрицательное отношение к танкам прекратилось, и они остались очень довольны оказанной танками помощью.
Два танка попали в руки немцев, которые, проведя опыты стрельбы по ним, начали применять после этого бронебойные пули. Этому благоприятствовало еще то обстоятельство, что эти два танка были учебные и что они вместо брони были покрыты мягкой сталью. После этого в боевой комплект немецких стрелков были введены бронебойные пули: в пехоте — одна обойма, а для пулеметов — несколько сот выстрелов.
11 апреля произошел любопытный эпизод с другими тремя танками в Монши-ле-Прэ — деревушке, расположенной на холме. Начало атаки было назначено на 5 час. утра. В этой атаке должны были принимать участие 6 танков, причем наготове стояла кавалерийская бригада, предназначенная для развития прорыва.
Из выступивших шести танков в атаке приняли участие только три. С одним случилась авария, а у двух других произошли поломки. Танки двигались вперед, но ни условленного заградительного огня, ни пехоты не было видно. Некоторое время танки в ожидании начала атаки курсировали в пространстве между окопами, но когда начало светать, они двинулись вперед одни. Систематически и терпеливо они начали вытеснять немцев из Монши. Шаг за шагом они прокладывали себе путь по главной улице и наконец вышли на ее другой конец. Если бы здесь находилась рота пехоты, она легко могла бы завладеть деревушкой.
Когда немцы увидели, что английской пехоты нет, они снова заняли эту деревушку в тылу танков. При попытке отобрать ее назад, танки встретили уже более упорное сопротивление. Они были обстреляны пулеметным огнем и забросаны ручными гранатами. Один из танков был окружен, и немецкие солдаты атаковали его зажигательными бомбами, желая зажечь. Все артиллеристы танка вышли из строя, и стрельбу продолжал вести один командир из своего лобового пулемета; таким образом танк вырвался из окружения.
В течение 1 ч. 30 мин. эти 3 танка вели бой в районе Монши без всякой поддержки. Им удалось еще раз рассеять немецкие части. После этого английская артиллерия начала вести по этому району заградительный огонь и все 3 танка были подбиты английскими же снарядами. [37]
Начало атаки было отложено на 2 часа, причем никто не позаботился о том, чтобы предупредить танки. Огонь был так силен, что один из танков был буквально разбит на части; 5 человек его команды были ранены и один убит. Только тогда двинулась вперед английская пехота и заняла деревушку Монши после упорного боя.
Попытка кавалерии атаковать немецкие позиции окончилась ее отступлением в беспорядке; таким образом, было доказано, что один пулемет за проволочным заграждением в состоянии отбить атаку целой кавалерийской бригады.
3 мая была атакована сильная позиция у Бюллекур. В этой атаке приняли участие 8 танков, которые достигли своей цели после упорной борьбы. Но пехота не оказалась в состоянии следовать за ними, и танки ушли обратно.
Между тем немецкое командование сделало свои выводы: оно начало подготовку противотанковой обороны. Пехоте были даны указания, что стрельба бронебойными пулями и сильная атака гранатами, пулеметным огнем и минометами может в очень короткое время вывести танк из строя. К несчастью все танки, принимавшие участие в этих боях, были забронированы мягкой сталью, вследствие чего экипажи сильно страдали от ружейного и пулеметного огня. Кроме того, танки, вместо удобных пулеметов Гочкиса, были вооружены пулеметами Льюиса, габарит которых делал очень трудным обращение с ними. Позднее, когда было уже многократно доказано в бою, что пулеметы Льюиса непригодны, они были заменены пулеметами Гочкиса. В бою у Бюллекур один танк попал буквально в шторм из бронебойных пуль. Командир танка и 4 человека команды были ранены; из шести пулеметов Льюиса пять были подбиты вследствие их большого размера, — стрелять из них было невозможно. Танк потерял боеспособность, а экипажу с большим трудом удалось уйти и добраться до английских окопов.
Таковы были действия в бою у Арраса. Лишь немногие из примененных здесь 60 машин остались целыми и боеспособными. Но эти танки не совершили чудес, так как применялись небольшими группами для борьбы с пулеметами противника и Прокладывания проходов через его проволоку.
Высшее командование еще не поняло значения танков, но на английского командующего Хэйга они произвели большое впечатление. 24 апреля 1917 г. он говорил полк. Штерну, что после авиации танки являются наиболее важным средством борьбы, так как спасли много жизней, и что одна дивизия танков равноценна десяти дивизиям пехоты.
Внезапный захват тремя танками дер. Монши-ле-Прэ доказал, что танки должны атаковать без артиллерийской подготовки и применяться массами. Также была доказана необходимость [38] взаимодействия танков и пехоты, поскольку ганки были в состоянии захватить окопы, но не могли удержать их.
Потери в личном составе танков были велики, но сделано было больше, чем на Сомме. Экипажи были лучше подготовлены, и благодаря этому было меньше аварий. Также более ясна была танкистам задача и способ ее разрешения.
В бою у Арраса танки начали вести дневники боевых действий по установленной перед тем форме, содержавшей следующие вопросы:
Командир танка
Наименование части, которой танк придан
Выступление с исходных позиций
Начало атаки
Сила и вид неприятельского артиллерийского огня
Расход боеприпасов
Потери личного состава
Местоположение танка после боя
Состояние танка после боя
ПРИМЕР ПРИКАЗА«Продвигаться с исходной позиции у Т. 4. b. 4. 5 к точке Т. 6. а. о. 5 на линии Гинденбурга, где подвергнуть обстрелу пехоту вдоль линии Гинденбурга (передней и второй) до точки у U. 7. а. 4.4 на р. Сансе. Танкам поддержать пехоту и по достижении дели продвинуться в Круазиль.
Донесение о бое. — Я выступил с исходной позиции у точки Т. 4. b. 4 5 в начале атаки (0.00 часов) и направился к пункту Т. 6. а. о. 5 на линии Гинденбурга. Установив связь с пехотой, я узнал, что ее продвижению мешает пулеметный огонь вдоль окопов Я прошел к указанному пункту и выяснил причину. После этого я направился параллельно окопу, расстреливая пулеметные гнезда в снайперов вплоть до пункта U. 1.с. 5.0. Пехота все время двигалась позади танка и захватила пленных после того, как пулеметные гнезда были расстреляны. В двух случаях неприятель поднял белый флаг, как только по пулеметным гнездам был открыт огонь. Огонь был весьма действительным. Вплоть до пункта U. 1. с. 5.0 артиллерийский огонь носил случайный характер, но по достижении насыпи Н, [39] близ выемки на дороге у указанного пункта, мы оказались в пола наблюдения противника и подверглись сильному артиллерийскому обстрелу Снаряды были нами израсходованы, и так как грунт на южной стороне выемки был очень плохой, я решил двигаться обратно вдоль окопа; после пересечения выемки на дороге у пункта Т. 12. b. 5 3 я направился к сборному пункту возле завода у Круазиль, куда и прибыл в 12.00. Я считал. что передний окоп позиции Гинденбурга очень широк и его нельзя перейти. Поэтому я не смог что-либо сделать во второй линии и не смог также вести за ней наблюдение. Я отправил голубиной почтой два донесения в 9.30 и 12.00. У меня была только одна скоба, и я должен был второе донесение прикрепить к ножке голубя ниткой.
Подпись»
Серьезным недостатком являлось отсутствие в бою связи между танками. Все что можно было сделать, это с большим риском высунуть руку или лопату и подать ею какой-нибудь сигнал танку, находившемуся неподалеку. Приходилось посылать людей с донесением, что было крайне опасно.
Помимо бронебойных пуль немцы для борьбы с танками применили ловушки. В качестве ловушек применялись ямы, наполненные водой и замаскированные тонким пластом торфа. Эти ловушки были серьезным препятствием для танков.
Глава VII
Центр подготовки командного состава танков находился в Уоргем (Wareham). Обучение вождению и уходу за танками производилось в Вуульском (Wool) депо. Занятия производились усиленным темпом с 6½ час. утра до 9 час. вечера.
Большое внимание уделялось изучению топографии. Неуспеваемость по этому предмету влекла за собой откомандирование обратно в часть. Задать несколько трудных направлений по компасу с указанием дистанции было любимым приемом преподавателя топографии. Обучавшиеся должны были пройти по указанному им маршруту, зачертить его и затем отметить на карте заданный пункт. Все это затем проверялось преподавателем.
С целью подчеркнуть, что танк является сухопутным кораблем, под руководством старого моряка изучалось применение морского компаса. [40]
Теоретический курс продолжался три месяца, причем обучавшиеся все время находились под страхом быть откомандированными обратно в часть и не получить офицерского чина. Этот страх заставлял их учиться добросовестно.
После экзамена проходился еще специальный курс по голубиной связи, а затем все слушатели — уже офицеры — отправлялись в Вууль для практических занятий по танковому делу. Изучалась материальная часть танков и вождение. Материальная часть изучалась в гаражах около машин.
Занятия по вождению начинались работой по манипуляции с механизмами (сцепление, газ, тормоза — ручной и ножной, коробки передач) при неподвижном танке, но работающем моторе.
Первая поездка в танке производила сильное (впечатление. Проползая осторожно через узкую дверь в спонсоне, каждый из офицеров был прежде всего ошеломлен невозможностью выпрямиться. Первым ощущением в танке была теснота; поражало, как в таком тесном пространстве могло уместиться 8 человек. Запуск мотора производился посредством огромной пусковой рукоятки усилиями 3–4 человек. Прокручивание мотора при запуске производилось с большой осторожностью, так как, когда мотор начинал работать, получался обратный сильный удар рукоятью. Был даже случай со смертельным исходом, когда один из запускавших поскользнулся, упал и получил удар рукоятью.
Когда мотор работал, танк наполнялся сильным шумом, весь его корпус содрогался. Особенно сильное впечатление производила малая скорость движения танка; появлялось желание выглянуть из него наружу, так как сильный шум заставлял предполагать о большой скорости движения. Между тем скорость на 3-й передаче была около 3,5 км в час.
Занятия производились также на участке с «лунным ландшафтом», где происходило обучение по преодолению препятствий — ям, подъемов и т. п. Преодоление ям нужно было производить на малой скорости, тогда удар при опускании носовой части танка получался несильным.
Может показаться, что при преодолении препятствий водитель не в состоянии держаться на своем месте и что его перебрасывает с места на место. Но это совсем не так. Водитель спокойно сидел на своем месте и проделывал с танком все его движения. Но этого нельзя сказать про остальную часть экипажа, которую действительно швыряло с одного места на другое.
В течение первых дней пребывания в танке, наполненном отработанными газами и при высокой температуре, у экипажа появлялась сонливость. Через несколько дней эта сонливость исчезала. [41] Кроме преодоления ям производилась также езда по длинным крутым подъемам с остановкой на подъеме и троганием с места. Применялся прием заглушения мотора на подъеме и обратного пуска его спусканием на заднем ходе. Этот прием потом оказался полезным и в боевых условиях.
Испытания при езде производились также по заданному направлению с многочисленными поворотами и по узким выемкам, также с поворотами. В последнем случае было очень важно, оставаясь на середине дороги, правильно рассчитать начало поворота. В противном случае танк с огромной силой ударял своей кормой о стенки выемки. Прикосновение к стенке выемки влекло за собой дисквалификацию водителя. Так как для поворота необходимо было подать сигнал об установке соответствующей бортовой коробки передач в нейтральное положение, то хороший поворот требовал большого искусства.
Для испытания знания техники инструктора часто применяли неожиданную для водителя остановку мотора и требовали объяснения причин остановки.
Завершением курса вождения было так называемое «ныряние ласточкой». Об этом упражнении все новички говорили с затаенным дыханием. Упражнение заключалось в преодолении глубокой снарядной воронки, причем никто не мог считаться настоящим танкистом, пока он не проводил свою машину через это препятствие. Танк медленно подводился на небольшой подъем. На самой вершине водителю предлагалось осторожно двигаться вперед, пока танк не вывешивался, качаясь на самом гребне. В этом положении танк останавливался, и водителю предлагалось посмотреть вниз через люк. Ему казалось, что он висит в воз духе. Нос танка был значительно удален от земли, а внизу зияла глубина. Напуганному воображению глубина казалась не меньше 15 м и конечно представлялось невозможным для танка прыгнуть оттуда вниз.
Но инструктор был неумолим. Представив водителю возможность полюбоваться «прыжком», он предлагал ему дать немного задний ход, перейти на передний и двинуться через гребень. Переходить через гребень и спускаться вниз нужно было с закрытым дросселем, полный же газ давался только после удара гусениц о грунт. Дав все указания, инструктор выходил из машины, и водитель преодолевал препятствие без его помощи.
Танк медленно продвигался вперед на гребень. Вдруг его нос наклонялся вперед, и огромная машина спускалась все ниже и ниже. Создавалось впечатление мягкого падения. Газ совершенно закрывался, двигатель едва работал, но и без этого предупреждения машина с силой ныряла вниз, производя крепкий удар носом о грунт. В течение очень малого промежутка [42] времени танк фактически стоял на носу. Все, что не было в танке закреплено, падало на водителя. В этом положении давался полный газ, и танк медленно выбирался из воронки.
Часто случалось, что находившийся в возбужденном состоянии водитель забывал закрыть своевременно газ. В этом случае машина ударяла в землю с увеличенной силой, мотор переставал работать, и экипаж оставался чуть ли не на голове.
Это упражнение ярко демонстрировало возможности танков. Нырнуть в яму глубиной в 6 м и затем выйти из нее невредимым для многих могло казаться нереальной выдумкой.
Упражнения по вождению всегда заканчивались полной смазкой машины.
За курсом вождения следовал курс стрельбы из танков на ходу. Цели не были видны, и стреляли по вспышкам. Стрельба производилась из 57-мм морской пушки, которой танки были вооружены. Пушка была снабжена оптическим прицелом и отличалась большой меткостью.
Вначале казалось очень трудным стрелять из двигавшегося танка, тем более что он колебался при передвижении по неровной местности.
Искусство стрельбы заключалось в том, чтобы при появлении вспышки направить перекрестье прицела в соответствующую точку, ждать следующей вспышки и при появлении ее немедленно спустить курок. Результаты получались неизменно хорошие.
Стрелять из пушки приходилось стоя на коленях. При откате пушка едва не касалась капота двигателя, а артиллеристы были защищены от ударов щитом.
Большим успехом у курсантов, кроме техники, пользовалась разведка. Разведка велась с точки зрения танкистов. Так как разведка производилась в районе железнодорожной станции, то требовалось осветить следующие вопросы: узловая станция или конечная; характер местности по обеим сторонам пути; ширина колеи; число и расположение станционных путей; тип рельсов и их вес на погонный метр; уклоны; размеры платформ и материалы, из которых они построены; тип сигнализации; подвижной состав; расположение и размеры погрузочных платформ и их пригодность для погрузки танков; характер дорог, ведущих к станции; водоснабжение; возможности ночной погрузки, расположение переездов и т. п.
Все будущие командиры танков обучались также расшифровке аэрофотоснимков, определяли направление света в момент съемки и внимательно изучали тени. [43]
Глава VIII
Между тем во Францию прибыли новые танки M-IV. Они не были столь широки и тяжелы, как танки образца «Вилли», их боевой комплект был меньше, и они имели следующие усовершенствования.
Бензиновый бак, который в танке M-I был расположен внутри в передней части машины, вблизи сиденья командира танка и водителя, был вынесен наружу и помещен в корме танка в хорошо бронированной нише. Емкость бака была 60 галлонов (272½ л). Это усовершенствование имело большое значение, так как нецелесообразное размещение бензинового бака делало первые танки фактически ловушкой, в которой при прямом попадании снаряда командир и водитель танка сгорали заживо.
Гусеницы были сделаны более широкими, а броня более крепкой, вследствие чего немецкие бронебойные пули не могли ее пробивать. 57-мм пушки были укорочены; катки, а также и звенья гусеницы были изготовлены из литой стали, благодаря чему их живучесть значительно увеличилась.
Спонсоны были также значительно изменены. У орудийных станков они были уменьшены и в размерах и в весе, а при снятии с болтов могли быть вдвинуты в танк вместе с пушкой. Пулеметный танк имел два люка под каждым спонсоном, двери этих люков могли открываться также внутрь. Помимо улучшения способа отъема спонсонов от корпуса была [44] увеличена возможность для экипажа быстро выйти из танка в случае необходимости. Пулеметные танки старого образца имели в каждом спонсоне небольшой люк высотой в 60 см, так что в случае загорания танка только двум человекам удавалось вылезти из него, прежде чем все внутри танка охватывалось пламенем.
Наблюдательные стекла были заменены стальными щитками, снабженными мелкими отверстиями.
Все машины были вооружены пулеметами Льюиса, хотя в мае 1917 г. специальная военная комиссия рекомендовала заменить эти пулеметы пулеметами Гочкиса, которые все же в конце-концов были установлены на танках M-V в 1918 г.
В июне 1917 г. зашифрованное название танковых войск — тяжелый взвод пулеметного корпуса — было заменено названием танковый корпус, так как дальнейшее засекречивание стало невозможным.
Прежняя торпедообразная балка была заменена «незарывающейся балкой» из тикового дерева, длиной в 3,6 м и весом 9 cwt; оба конца этой балки были соответствующим образом усилены железными деталями. Эта балка применялась в тех случаях, когда гусеницы танка начинали буксовать. Балка помещалась поперек корпуса на специальных направляющих полозьях и для предупреждения ее падения закреплялась. Концы ее немного выступали за борта машины.
Когда танк начинал буксовать, кто-нибудь из экипажа вылезал на крышу, освобождал балку и прикреплял ее цепями к гусеницам. Диференциал блокировался, и гусеницы, вращаясь, подтаскивали балку под себя по направляющим полозьям. При движении балки между гусеницами и грунтом (по ходу ее перемещения) грунт уплотнялся, и ее дальнейшее движение становилось невозможным. В этот момент гусеницы получали добавочное сцепление (как бы упираясь в балку), и танк приобретал возможность двигаться. Если грунт был очень слабый, то балка, не задерживаясь, проходила под гусеничными цепями, и гусеницы продолжали буксовать. Но обычно эти балки были очень полезны, хотя всегда требовалось большое мужество, чтобы прикрепить ее к гусеницам цепями, предварительно освободив ее от походного крепления.
В сражении на Ипре принимало участие 216 танков. Условия для применения танков вследствие ужасного грунта были самые неблагоприятные.
Это сражение имело своей целью захватить занятые немцами высоты, господствовавшие над Ипром, и продвинуться вдоль фландрского побережья до баз немецких подводных лодок.
Подводная война угрожала Англии голодной блокадой. [45]
Глава IX
Третье сражение при Ипре, закончившееся захватом Пашендальского хребта, представляет одно из наиболее трагических событий мировой войны.
Местность в этой части Фландрии — болотистая равнина. Немцы занимали сильные позиции, расположенные по дуге на холмах, господствовавших над Ипром, с которых английские позиции хорошо рассматривались. С трех различных направлений в тылу немецких позиций находилась болотистая долина, за которой был расположен другой ряд невысоких холмов. Целью английского наступления было захватить первую линию холмов, пройти болотистую долину и затем атаковать другую линию холмов.
Сто лет тому назад Ипр был морским портом; весь район его был отвоеван у моря посредством сложной системы рвов и плотин, имевших целью осушение почвы. Но за три года английские и германские армии, стоя друг против друга, своими снарядами разрушили плотину и превратили всю местность в широкое болото.
Как раз в этой местности английская пехота должна была вести наступление, причем ей должны были помогать по совершенно непонятным соображениям тяжелые танки. Командование танковых войск сильно протестовало против этого, указывая, что танки не в состоянии двигаться по заболоченной местности, что они не являются подводными лодками и что, если они все же будут применены, то это будет не что иное, как бесполезная потеря высококвалифицированного личного состава и дорогостоящей материальной части. Но приказ был отдан; высшее Командование ставило особые цели в этом сражении, а потому было приказано применить танки.
Неделя за неделей увеличивалось сосредоточение войск и возрастала мощность артиллерии. Неприятель наблюдал за всем этим с большим интересом и подвергал артиллерийской бомбардировке каждую дорогу, каждую железнодорожную линию, каждую рощу и вообще все места, где могли скрываться войска. Ночью его авиация совершала налеты и бомбардировала все бараки и места земляных работ. Некоторые участки настолько сильно обстреливались артиллерией, что стало невозможно кому бы то ни было появиться на них при дневном свете. Все запасы продовольствия и снарядов должны были подвозиться ночью. [46] Работы по устройству окопов, дорог и узких тропинок производились только с наступлением темноты. С рассветом работы прекращались. Каждую ночь дороги подвергались артиллерийскому обстрелу, причем потери были значительны. Все же работы упорно продолжались.
Артиллерийский обстрел немцы вели методически. В некоторых пунктах английские войска знали, что обстрел будет через каждые 5 или 10 мин. Они, наконец, узнали эти фиксированные перерывы в огне. Они дожидались прекращения огня и затем бросались вперед через опасную зону до следующего обстрела. Первая танковая бригада построила танкодром в лесу у Устэк, куда танки прибывали ночью; там они тщательно маскировались. Вскоре после прибытия танков этот лес стал днем обстреливаться артиллерийским огнем, а ночью — подвергаться налету авиации. Никто не мог понять, каким образом немцам удалось получить сведения об этом танкодроме. Из захваченного через неделю немецкого документа было установлено, что точные сведения об этих танках немцы получили от одного захваченного унтер-офицера. В результате личный состав танков должен был быть выведен из леса, а для охранения танков был оставлен небольшой караул.
Для перехода танков через эту заболоченную местность оказалось необходимым построить дамбы в несколько километров длиной и мосты через каналы. Эта работа производилась под сильным огнем немецких батарей.
Танки усиленно готовились к боевым действиям; офицеры-разведчики готовили разного рода схемы для облегчения ориентировки танков на местности, с которой непрерывным артиллерийским огнем были снесены всякие ориентиры; танки снабжались различными предметами оборудования и двухдневным запасом продовольствия (сверх неприкосновенного запаса); впервые были введены танковые журналы, записи которых по прилагаемой форме (стр. 47) должны были передаваться в штабы вместе с требованием на запасные части.
Атака была назначена на 31 июля 1917 г. В течение 16 дней шла артиллерийская подготовка. Казалось, что ничего живого не могло остаться в окопах. Вся местность покрылась воронками, наполненными водой.
На рассвете 31 июля 1917 г. началась атака на фронте около 11 км; по всему фронту атаки английские войска фактически достигли указанных им пунктов, но пополудни начался дождь, продолжавшийся непрерывно в течение четырех суток. Вся местность превратилась в сплошное озеро.
Конечно, в этой атаке танки не совершили чудес. Хотя они и оказали ценную помощь пехоте, но плавать они не могли. Некоторым танкам удалось при помощи балок выбраться из [47] [48] липкой трясины, но большинство из них застряло и, медленно погружаясь, наполнялось водой, проникавшей через двери в спонсонах. Эти танки подвергались обстрелу неприятельской артиллерии и авиационной бомбардировке. В результате этой атаки высшее командование усомнилось в ценности танков, хотя причиной их неудачи было неправильное их использование.
Через две недели, 16 августа, погода улучшилась, и началась вторая атака. Во время этой атаки немцы применили новый способ обороны. Передний край, состоявший из ряда укрепленных снарядных воронок, был занят немногочисленным гарнизоном. При атаке этот гарнизон отходил назад и атакующий попадал в сферу сильно вооруженных бетонных точек, едва видимых над поверхностью земли; эти бетонные укрепления имели толщину стен около 1 м. Немецкие батареи были оттянуты назад в готовности открыть огонь по атакующим, застрявшим в зоне бетонных точек. Немецкие резервы, готовые к контратаке против выдохнувшегося противника, располагались во второй линии окопов.
Английская пехота задержалась в зоне бетонных точек, неся большие потери. Легкая полевая артиллерия оказалась бессильной против этих укреплений.
После атаки одна группа из четырех точек осталась в руках обороны и задерживала продвижение. Эти точки были сильно укреплены и имели толщину стен до 8,5 м. Гарнизон их состоял из 80–100 человек. Захват этих укреплений должен был стоить жизни не менее 1 000 человек. Против этих точек были брошены 8 танков, по 2 машины на каждую. Атака должна была быть произведена на рассвете без артиллерийской подготовки, но под прикрытием дымовой завесы.
Атака началась, как было назначено, на рассвете. Первая точка — ферма «Киллок» — была взята без всяких усилий, так как ее гарнизон в панике бежал, не произведя ни одного выстрела. Направившийся в тыл второй укрепленной точки — «Совиная гора» — танк застрял, но к счастью одна из его пушек была направлена против входа укрепления. После нескольких выстрелов дверь была разбита. В образовавшееся отверстие было выпущено 40 снарядов, и «Совиная гора» была взята. Таким же образом была взята третья укрепленная точка — «Треугольная ферма», — хотя ее гарнизон оказал упорное сопротивление. Замечательно, что четвертая точка — «Кэкрофт» — была взята пулеметным танком. При появлении танка гарнизон «Кэкрофт» бежал. Потери в этой операции ограничились 15 ранеными в пехоте, 2 убитыми и 12 ранеными в танках, вместо 1000 человек, если бы атаку производила только одна пехота. Это событие несколько подняло значение танков в глазах высшего командования, [49] которое решило не отказываться от них, считая, что они могут оказать пехоте ограниченную помощь — в борьбе с пулеметами и в разрушении проволоки.
Несмотря на общую неудачу наступления, атаки продолжались. Из десяти танков только одному удавалось принять участие в бою, остальные беспомощно застревали в грязи, постепенно погружаясь в нее (некоторые танки погружались до уровня башен).
Глава X
Наступление продолжалось в сентябре и октябре, но Пашендаль не был взят. Дожди шли все время. Пехота вела бои в ужасных условиях. Все было покрыто грязью. Ходить можно было только по узким деревянным мосткам, которые регулярно обстреливались немцами. Вследствие долгого пребывания в воде целые полки заболевали особой болезнью ног. Но высшее командование упрямо шло к своей цели, стремясь захватить Пашендаль любой ценой.
В этих условиях танки должны были двигаться только по дорогам, усеянным воронками от снарядов. Движение по ним было связано с большими потерями. Ползая ночью без света, они должны были все время быть на чеку, чтобы не столкнуться с каким-нибудь составом полевой железной дороги, не разрушить моста или не запутаться в проводах. Продвижение было очень медленным, так как очень часто обозами создавались пробки. Экипажи танков измотались еще до вступления в бой. Дороги подвергались сильному артиллерийскому обстрелу, но танки не могли с них сойти. Они двигались вслепую и часто задерживались различными препятствиями.
9 октября 8 танков сделали отчаянную попытку атаковать несколько укрепленных точек на дороге у Пашендаль. Обстановка была очень неблагоприятная; противник все время держал под огнем дорогу, которая поэтому вся была усеяна воронками. Дожди в течение 30 час. шли непрерывно. По такой дороге танки с трудом продвигались вперед к исходной позиции — перекрестку у Поелькаппель. Ночь была очень темной. Один танк подошел в темноте слишком близко к краю дороги, упал на бок и беспомощно скатился в воду. Остальные 7 машин достигли назначенной цели — перекрестка дорог. Но здесь головной танк попал в воронку и отчасти загородил дорогу. [50] В следующий танк, пытавшийся обойти первый, попал снаряд, и танк загорелся. Таким образом, дорога оказалась совершенно забитой. Остальные танки повернули обратно. Но двигающийся теперь впереди танк застрял и также забил дорогу. В результате 4 танка оказались в ловушке на дороге, подвергавшейся сильному артиллерийскому обстрелу, и были разбиты. После этого танки на Ипре больше не применялись.
Дорога на Поелькаппель оказалась теперь совершенно забитой остатками разрушенных танков. Подвоз снабжения передовым войскам стал совершенно невозможен.
Движение удалось открыть только через 8 дней. Между тем в Англии решалась судьба танков. 11 октября Черчиль, тогдашний министр по снабжению армии, сообщил наблюдавшему за выполнением заказа на танки полк. Стэрну, что военное министерство считает танки ошибкой. В во.енном министерстве говорили, что фронт загроможден бесполезными танками и что миллионы государственных средств выброшены впустую. По господствовавшему в военном министерстве мнению, танки не предоставляли никакого преимущества, а возможность механизированной войны вообще отрицалась. Через несколько дней программа на 1918 г. была сокращена с 4 тыс. машин до 1350. Полк. Стэрн доказывал нецелесообразность этого мероприятия. На следующий день полк. Стэрн был снят с должности и получил другое назначение, связанное с производством танков во Франции и США. Он осмелился доказывать, что «непогрешимое военное министерство» поступило неправильно. На его место был назначен адмирал, никогда не видавший танков.
Таким образом, корпусу танковых войск был нанесен в спину более опасный удар, чем со стороны врага.
Танковые части были отведены в тыл для ремонта и подготовки к новым действиям.
Пехота и артиллерия остались на своих местах в болоте. Измученные войска еще раз напрягли свои усилия, и на первой неделе ноября высоты Пашендаль были снова атакованы. Третье сражение на Ипре наконец закончилось. Потери английской армии достигли 400 тыс. человек.
Работу по эвакуации подбитых танков производили эвакуационные роты. Им предстояло эвакуировать 190 машин. Часто им приходилось работать под сильным артиллерийским огнем и вытаскивать из грязи машины весом в 28 т. Применявшиеся ими приспособления были крайне примитивны и состояли главные образом из гаечных ключей, железных ломов, многочисленных пустых жестянок, резиновых трубок и бревен, часто находившихся здесь же на месте. Несмотря на это, они совершили большую работу, ставя на ход машины, иногда казавшиеся совершенно безнадежными. Заслуживает быть отмеченным следующий [51] случай. Один танк находился в глубокой воронке, наполненной водой. Когда при помощи жестянок из-под бензина вычерпали из воронки воду, было установлено, что цилиндры двигателя исчезли, радиатор изрешечен пулями и осколками от снарядов. Новые цилиндры были доставлены и установлены на двигателе. Задний бензиновый бак превратили в водяной бак и соединили его с двигателем посредством шланга и крана, снятого с водяной цистерны. Так как бензиновый бак был занят водой, то на крыше танка был установлен бак с бензином, применявшийся для доставки бензина к танкам; от него отвели длинный резиновый шланг к карбюратору.
Затем под гусеницы были подложены балки, и танк собственным ходом вышел из воронки. Во время движения один человек сидел сзади на танке и все время переливал воду из импровизированного водяного бака в двигатель; другой — сидел на крыше, наблюдая за подачей бензина из бензинового бака; третий — находился внутри танка и наблюдал за карбюратором и системой охлаждения; четвертый — все время наполнял бак водой из канав и воронок. Движение танка было очень медленно, но все же через несколько дней он был доставлен на базу.
Глава XI
В июне 1917 г. тяжелое отделение пулеметного корпуса, переименованное в корпус танковых войск, было доведено до 18 батальонов. В это же время штаб танковых войск начал разрабатывать новые методы ведения боя.
До этого времени обе стороны вели бой одинаковым образом — сперва артиллерийская подготовка, затем атака пехоты. Обычно пехота наталкивалась на неразрушенную проволоку и уничтожалась пулеметным огнем. Но если и удавалось преодолеть эти препятствия, то все же пехота выдыхалась и не могла продвинуться дальше 4 тыс. м. Подтягиванию артиллерии мешала усеянная воронками местность, а при преодолении этой местности пехотные резервы также выдыхались и не были способны продолжать атаку. Элемент внезапности совершенно отпадал. Для подвоза артиллерии и снарядов к фронту наступления необходимо было строить железнодорожные ветки и гужевые дороги. Движение в тылу увеличивалось в огромной степени, так что для неприятельской авиации и шпионов было совсем не трудно установить подготовку к наступлению. [52] Штаб танкового корпуса разработал совершенно новый способ атаки: без предварительной артиллерийской подготовки, но с использованием элемента внезапности; на рассвете первая волна танков должна была проходить через проволочные заграждения и выходить к неприятельским артиллерийским позициям, а в это время авиация должна бомбардировать неприятельскую артиллерию. За первой волной следуют вторая и третья волны танков, сея повсюду в неприятельских рядах панику и деморализацию. В то же время тяжелая артиллерия должна повести огонь по неприятельской артиллерии. Вся операция должна заканчиваться в 24 часа и иметь своей целью не захват пространства и окопов, а уничтожение неприятельских огневых средств и его живой силы. Ее успех зависел от смелости и быстроты.
Наиболее подходящим для танковой атаки оказался район Камбрэ с его холмистым рельефом и твердым грунтом. До этого район Камбрэ был наиболее спокойным и туда переводились для приведения себя в порядок немецкие дивизии с других, более бурных, участков фронта. Расстояние между линиями противников в некоторых местах не превышало здесь 1000 м.
После долгих колебаний высшее командование согласилось с планом командования корпуса танковых войск, и началась подготовка к сражению у Камбрэ. По несколько измененному плану нужно было захватить Камбрэ и Бурлонский лес, а кавалерия должна была быть брошена на Валенсьен. Для выполнения этой задачи были предназначены 6 пехотных дивизий III армии, изрядно потрепанных при Ипре. Кавалерия (две дивизии) должна была быть брошена в прорыв. Артиллерия была доведена до 1000 орудий. Кроме того, значительная масса французской кавалерии и пехоты на левом фланге участка была предоставлена в распоряжение англичан. Наступление было назначено на 20 ноября. Было решено применить все находившиеся во Франции танки — всего 9 батальонов. Решалась судьба танкового корпуса.
24 октября в центральных ремонтных мастерских начали изготовлять 110 танковых прицепов для перевозки разных боеприпасов и 400 фашин. Каждая фашина состояла из 75 связок хвороста, скрепленных цепями и образовавших большой цилиндр, диаметром около 4,5 фута (1⅓ м), длиной в 10 футов (3,05 м) и весом в 1,75 т. Фашины возились на носу танка, при переходе через широкий окоп фашина сбрасывалась изнутри танка в окоп, что давало танку возможность его преодолеть.
Мастерские работали днем и ночью. Для фашин были заготовлены 21500 связок хвороста весом в 400 т и 360 м цепей для связывания. На этой работе (связывании) были заняты экипажи 18 танков. Работы производились рабочей ротой китайцев численностью в 1000 человек, приданной центральным мастерским. Кроме того, спешно ремонтировались 127 танков, [53] эвакуированных с поля боя под Ипром. Работы по ремонту шли почти круглые сутки (22½ часа), и в 3 недели ремонт был закончен.
Было очень важно, чтобы пехота верила в боевые возможности танков. Для этой цели были организованы совместные учения танковых батальонов и пехоты. Пехоте была поставлена задача построить наиболее сильные проволочные заграждения, которые танки затем без всякого труда преодолевали к радости и изумлению пехоты. Производились также упражнения с фашинами, специально разработанные полк. Фуллером, начальником штаба танковых войск.
Так как предстояло преодолеть три ряда окопов, а танк имел только одну фашину, то танки были сведены во взводы по 3. Головной танк проходил через проволочные заграждения и, дойдя до окопа, не переходил через него, а, повернув налево, открывал огонь по неприятелю, облегчая работу следовавшим за ним двум танкам. Второй танк сбрасывал свою фашину в окоп, переходил через него и двигался вдоль окопа влево. Третий танк переходил через передний окоп по фашине, сброшенной туда вторым танком, и, задерживаясь, направлялся ко второму окопу, через который и переходил, сбросив в него свою собственную фашину. Перейдя окоп, он также поворачивал налево и двигался вдоль окопа. В это время первый танк переходил через передний и второй окоп по тем же фашинам и направлялся к третьему окопу, сохранив свою фашину в целости.
Пехота, следовавшая за танками цепочкой, также разделялась на три группы, причем первая — «чистильщики окопов» — шла непосредственно за танками и имела своей задачей очищать окопы и убежища. Первая волна танков обозначала красными флажками проделанные танками проходы в проволочных заграждениях. Вторая волна имела своей задачей блокировать окопы в разных пунктах. Третья группа занимала захваченные окопы и образовывала «окопные гарнизоны».
Следующей большой задачей было сосредоточение танков и снабжения к участку атаки. Так как не хватало железнодорожных платформ, то были использованы старые тяжелые французские вагоны. Движение производилось только ночью. На конечных станциях были построены новые разгрузочные площадки. За исключением нескольких незначительных случаев, движение работало с точностью часов. 36 составов с танками были поданы к сборным пунктам 18 ноября, за 2 дня до начала наступления. Полевая железная дорога III армии совершила колоссальную работу по созданию временных складов. В течение двух недель она перевезла не менее 165 тыс. галлонов (около 750 тыс. л) бензина, 55 тыс. фунт, (около 23 тыс. кг) смазочных, 5 млн. патронов и 54 тыс. шестифунтовых снарядов. [54] Были приняты все меры к сохранению тайны. Всякие разговоры по телефону по поводу предстоявшего боя были запрещены. На передовых линиях ничего не было изменено. Боевая деятельность шла обычным путем. Для создания впечатления, что сгруппированные дивизии направляются в Италию, было издано распоряжение собрать сведения об офицерах и рядовых, говорящих по-итальянски.
Присутствие танков поблизости объяснялось намерением устроить танкодромы, а штаб танкового корпуса в Альберте был назван «Управление боевой подготовки танкового корпуса». В 1-й танковой бригаде в Аррасе был применен более тонкий метод: хорошо разработанные, но дезинформирующие карты и «секретные» планы были собраны в одном помещении, на дверях которого большими буквами была надпись: «Вход воспрещается» — в надежде, что неприятельские шпионы и любопытные устремятся именно туда.
Еще дальше к северу была применена следующая хитрость. Каждую ночь в одном пункте разгружалось 6 танков, которые затем направлялись к лесу. По выходе из леса они опять погружались и отвозились на свой танкодром. Это повторялось каждую ночь в течение нескольких недель. Расчет был правилен: в районе циркулировали слухи о сосредоточении большого числа танков. Немецкие шпионы информировали немцев об этом, и лес подвергался сильному обстрелу, показывая, что немцы поддались обману.
Близ Камбрэ танки были скрыты в лесу у Гавринкур; там, где леса не было, они маскировались при помощи парусины и разрисовывались под кирпич и черепицу.
О способе проведения атаки командирам взводов и танков было сообщено только за 3 дня, разведка должна была быть произведена тайно.
В ночь с 18-го на 19-е немцы захватили несколько пленных. Возникало опасение, что эти пленные, зная о готовившемся наступлении, могут рассказать что-либо о нем немцам при перекрестном допросе.
В ночь перед атакой танки сбросили маскировочные устройства и медленно поползли по установленным в сумерки маршрутам, обозначенным черно-белыми лентами. Моторы работали на малом газу и производили возможно малый шум. Танковый флот в составе 378 боевых танков был собран с различных участков фронта и нетерпеливо дожидался рассвета.
Помимо боевых машин, 32 танка были снабжены буксируемыми приспособлениями и крюками для проделывания проходов для кавалерии, 54 танка были назначены для перевозки разных предметов снабжения, 2 танка перевозили мостовой материал, 1 танк был назначен для перевозки телеграфного кабеля и [55] 9 машин были снабжены рациями. Всего было 476 танков. Нигде на других участках английского фронта не было оставлено ни одного танка.
Моральное состояние личного состава было хорошее, все были уверены в победе.
В приказе, отданном 19-го ночью, начальник танковых войск сообщил, что он лично из своего танка будет руководить боем. В 4 ч. 30 мин. немцы открыли сильный огонь, продолжавшийся 72 часа. В 6 час. все танки стояли в готовности позади английских окопов, вытянувшихся в одну линию на фронте около 10 км. Командирские танки стояли в 150 м впереди. Сзади у проходов стояла наготове пехота. Был сильный туман и холод.
Восход солнца был в 7 ч. 30 мин. В 6 ч. 10 мин. танки двинулись; за ними цепочками следовала пехота. Через 10 мин. 100 орудий открыли огонь фугасными и дымовыми снарядами, образуя подвижной заградительный огонь в 200 м впереди танков. Эскадрильи самолетов атаковали штабы и артиллерию.
Немцы были совершенно подавлены внезапностью. Они бежали в панике. Танки при помощи фашин легко переходили через широкие окопы знаменитой позиции Гинденбурга.
О готовившейся атаке немцы узнали из расспросов пленных слишком поздно и не успели подготовиться. Запасные позиции были взяты очень скоро. В некоторых пунктах танки встретили упорное сопротивление. У леса Лато произошел бой между 1 50-мм гаубицей и танком. Обойдя угол здания, танк наткнулся на гаубицу, открывшую огонь с близкого расстояния. Снаряд попал в первый спонсон и разбил его. Но мотор не был поврежден и продолжал работать. Водитель также остался невредим. Он без колебаний направил танк на орудие и раздавил его прежде, чем его успели перезарядить.
Некоторые танки направились в Маньер, где находилась переправа через канал. Немцы успели частично повредить мост. Командирский танк направился через мост, который провалился, когда танк достиг его середины. Экипаж успел спастись. У Маркуан танкам посчастливилось. Мост там был спасен вовремя: танк подошел к мосту в тот момент, когда подрывная команда намеревалась произвести взрыв. Танк заставил ее убежать.
У Флескьер танки понесли большие потери, так как при выходе на самый гребень попадали под огонь немецкой артиллерии, расстреливавшей их с близкого расстояния. Особенно уничтожающе работала одна пушка у западной окраины деревни: отсюда танки при переходе через гребень хорошо проектировались на фоне неба, благодаря чему пушка, у которой оставался один немецкий офицер, сумела нанести танкам большое поражение. Храбрость этого офицера была отмечена в донесениях ген. Хэйга, командовавшего английской армией. [56] Атака у Флескьер задержалась, но влево от Флескьер танки неудержимо продвигались вперед. Шедшая за танками пехота прошла вглубь на 7 км и захватила Гавринкур и Гренкур. В Гренкур находился немецкий штаб. Из Гренкур несколько танков направились в Бурлонский лес, который оказался фактически свободным от немцев. Пехота выдохлась и не смогла следовать за танками, а кавалерия не появлялась, и танки ушли обратно. Бригада свежей пехоты могла бы легко занять этот лес, который несколько дней спустя оказался местом упорных боев.
За боевыми танками двигались танки снабжения, а имевшие рации передавали донесения. Через 10 мин. после захвата Маркуан пехотой было уже передано сообщение об этом. Немедленно в проволоке были сделаны широкие проходы для кавалерии, которая хотя и продвигалась вперед, но так нерешительно, что никогда не могла во-время прибыть туда, где ее ожидали.
В 16 час. 20 октября бой, с точки зрения командования танкового корпуса, был закончен. На фронте в 13 км пехоте была дана возможность продвинуться вперед на 10 км в течение 10 час. Было взято в плен 8 тыс. человек, захвачено 100 орудий и много разного имущества. Потери англичан не превышали 1500 человек. Подобное же продвижение во время третьего сражения на Ипре стоило жизни 400 тыс. человекам и потребовало 3 месяцев.
Танковый корпус, насчитывавший около 4 тыс. человек, изменил в этот день лицо войны.
Глава XII
Участвовать в бою внутри танка — это значит уподобляться страусу, прячущему голову в песок. За исключением командира, который должен вести наблюдение, если он хочет управлять своим танком, весь остальной экипаж получает через прицелы только мимолетные впечатления от всего того, что творится снаружи. Плохая видимость, сопровождаемая шумом двигателя, и оглушающий рев пушек лишают экипаж возможности своевременно видеть и слышать все, что делается на поле боя. Экипаж фактически не может видеть опасности, которой он подвергается. Он не слышит разрывов снарядов, — звук же является наиболее сильным возбудителем страха. Броневая защита танка увеличивает уверенность и мужество экипажа.
Бортовые коробки передач в танке M-IV очень часто отказывали в работе и срывали боевую деятельность машины. Огромные [57] фашины, примененные на танках 20 ноября, часто причиняли много неприятностей, так как срывались вниз на носовую часть танка и, мешая командиру и водителю вести наблюдение, вызывали остановку машины. Возникала необходимость выходить на крышу танка и при помощи топора срубать фашину. Все это совершалось под градом пуль и представляло большую опасность.
Так как танкового резерва не было, часть танков (49 машин) участвовала также 21 ноября в бою при взятии Кантанг и Фонтэн-Нотр-Дам. Эта деревня была опять занята немцами, и 23 ноября англичане вновь атаковали ее 24 танками. Не менее восьми раз деревня отбивалась танками, но английская пехота оказалась слишком слаба, чтобы ее удержать, и танки были вынуждены уйти, оставив на месте подбитыми 11 машин.
Борьба в населенных пунктах менее всего благоприятна для танков, так как возможность наблюдения в узких улицах чрезвычайно ухудшается. В Фонтэн-Нотр-Дам немцы использовали верхние этажи домов, откуда они вели стрельбу и бросали сверху бомбы. Кроме того, в дверях домов были укрыто установлены орудия, пехоте же было приказано пропускать танки и открывать по ним ружейный и пулеметный огонь сзади с близкого расстояния. Этот способ борьбы иногда был так успешен, что бензиновые баки на корме танков пробивались, бензин воспламенялся и весь танк охватывался огнем. Танки, ведя огонь по этим зданиям с очень близкого расстояния, засыпались падающими кирпичами и штукатуркой. Некоторые танки расстреляли весь свой боевой комплект, а у некоторых были совершенно разбиты пушки, так что через люки танков производилась стрельба из револьверов.
Один из танков, остановившийся из-за перебоев в работе мотора, был немедленно окружен немцами, которые забросали его гранатами, стреляли в каналы танковых пушек и ранили несколько человек экипажа. Стрельба из пушек была бесполезна, так как немцы даже не были видны из танка. Через 45 мин. удалось вновь привести в порядок мотор и пустить его. После этого атакующие рассеялись.
По немецким данным, один танк проделал себе дорогу через 1½-метровый забор, прошел через фруктовый сад, сломав все деревья на своем пути, и, делая разворот, сломал угол здания.
В своей борьбе танковые экипажи могли рассчитывать только на помощь других танков. Так, например, один танк, получив прямое попадание, загорелся, и экипаж должен был выйти из него. Это заметили с другого танка, который пришел на помощь экипажу и забрал его к себе в танк, где едва вмещался его собственный экипаж; таким образом, вместо 8 человек в танке находилось 16, из которых 11 были ранены. Во время [58] движения танка назад в него попал снаряд, который разорвался внутри. Другой танк, который также был окружен немцами, освободился только с помощью вращения на одном месте. Многие из нападавших были раздавлены, остальные разбежались.
Несмотря на большой успех, сражение у Камбрэ закончилось неудачно. Достижения 20 октября значительно превзошли ожидания командования, но для использования успеха в резерве не оказалось достаточно сил. Предназначенная для этой цели кавалерия не смогла ничего сделать, так как была вскоре задержана пулеметным огнем и проволочными заграждениями.
30 октября немцы перешли в контратаку и захватили 10 тыс. пленных и 200 орудий. Вследствие непрерывных боев личный состав танков выдохся, и танки в этот день отводились для восстановления в тыл. Перед началом погрузки танков в вагоны в 10 час. неожиданно пришел приказ танкам немедленно выступить. Машины не были заправлены. Работа по заправке машин закипела, и в 12 ч. 40 мин. выступили первые 22 машины, за которыми вскоре последовали еще 14. В 14 час. были готовы и выступили еще 20 машин. В 16 час. против немцев были пущены 73 танка, которые оказали значительную помощь в остановке немцев. Это является замечательным примером тех возможностей, какими обладал танковый корпус.
На следующий день танки опять были в бою; при помощи гвардии и спешенной кавалерии они приостановили контратаку немцев.
После этого боя танки, исчерпав свои силы, были отведены в тыл на зимний отдых. [59]
Глава XIII
Непосредственным результатом сражения у Камбрэ было утверждение дальнейшего, задерживавшегося с июля, развертывания танкового корпуса из 9 батальонов в 13.
В декабре 1917 г. и в январе 1918 г. все танковые батальоны находились на тыловых танкодромах, где проводилась зимняя подготовка. Много офицеров и рядовых было направлено на новую базу в Трепорт. Здесь командиры танков изучали применение морского компаса.
Вследствие влияния значительных железных масс магнитный компас получает отклонения; поэтому во все его показания должны быть введены поправки. Обучение вождению танка при помощи компаса происходило следующим образом. На местности был обозначен при помощи белой веревки большой восьмиугольник. Танк устанавливался параллельно одной из сторон восьмиугольника. Это была очень трудная задача, которая требовала умелой работы с «газом». Когда танк занимал указанную позицию, по компасу производился отсчет, который наносился на карту. Так как каждая сторона восьмиугольника соответствовала определенному делению компаса, в результате получалось 8 отсчетов, которые сводились в таблицу и передавались водителю для пользования при вождении танка. Во время движения водитель вводил необходимые поправки.
Другой метод внесения поправок заключался в помещении под коробкой компаса небольших магнитов, толщиной в карандашный графит; однако, этот метод оказался нецелесообразным.
В феврале курсы были закончены, и танковые батальоны были направлены на фронт, так как ожидалось наступление немцев.
Система обороны на английском фронте состояла из передовой зоны, предназначенной для задержания противника и охлаждения его порыва, и боевой зоны, в которой предполагались главные этапы боя. Глубина обороны составляла около 6,5 км.
Позади линии обороны лежал пустынный район Соммы, с разрушенными деревнями, изрытый снарядными воронками и заброшенными окопами. Командование танкового корпуса хотело иметь все танки сосредоточенными в одном пункте (в Брей), чтобы можно было использовать удобную для действий местность. Но главное командование, которое, несмотря на успехи при Камбрэ, все еще не было уверено в действительной пользе [60] танков, приказало распределить танки на фронте в 96 км. Это означало, что на каждые 300 м приходился один танк, так как всего было 320 тяжелых танков и 50 танков Уиппет.
Танки Уиппет были новым типом танков. Гусеницы этих машин были такой же длины, как и у больших машин, но они не охватывали всего корпуса. Машинное отделение было в передней, а боевое отделение — в задней части танка. Экипаж состоял из-трех человек, а вооружение — из трех пулеметов Гочкиса. Вес танка был 14 т, длина — 6 м, высота — 2,7 м, ширина — 2,6 м. Скорость — 12,8 км/час. Средняя скорость была 8 км/час. Танк перекрывал окоп шириной в 2,1 м. Каждая машина имела два 4-цилиндровых мотора Тайлор мощностью в 45 л. с. каждый и требовала водителей высокой квалификации. Управление выполнялось изменением числа оборотов моторов.
20 марта 1918 г. на фронте V армии на Сомме было спокойно. Группы танковых офицеров знакомились с системой обороны, где они могли ожидать участия в боевых действиях. Ничто не предвещало близкого наступления немцев. На следующий день, 21 марта, на рассвете немцы открыли на фронте в 64 км бешеный огонь из 6 тыс. орудий. Химические снаряды осыпали штабы и артиллерийские позиции. Под прикрытием тумана немецкая пехота перешла в наступление.
Это было самое крупное наступление в истории мировой войны. Более 750 тыс. немцев были брошены в атаку против 300 тыс. англичан. Все более или менее слабые пункты обороны немедленно занимались специальными штурмовыми командами. Затем эти пункты передавались частям главных сил. Там, где англичане оказывали сильное сопротивление, немцы атак не производили, но вместо этого быстро окружали эти пункты. Огромный поток немецких войск прорвался через английский фронт, оставив [61] позади себя во многих местах массу пунктов, все еще занятых обороной, которые, однако, быстро захлестывались атакующими. Когда туман рассеялся, английская артиллерия увидела себя окруженной, и, прежде чем она успела сделать один выстрел, ее личный состав был расстрелян немцами. Вечером
21 марта вся система обороны англичан была занята немцами. В некоторых пунктах англичане ввели в бой танки, но они были слишком немногочисленны и разбросаны, чтобы быть в состоянии задержать наступление.
22 марта 30 танков 2-го батальона нанесли у Во чувствительный удар немцам, но они не получили поддержки и заплатили дорогой ценой: 17 машин было подбито и 17% личного состава было убито и ранено.
Когда английский фронт был прорван, разбросанные по широкому фронту танки пытались прикрыть отступление. Однако, через несколько дней танки стали отказывать в работе вследствие износа, а также израсходования горючего и смазочных. Приходилось эти танки бросать, предварительно подорвав их.
Следующий эпизод является типичным для многих танков.
22 марта, во второй день наступления немцев, группа бывших в резерве танков медленно ползла назад, в тыл. Была хорошая погода. Пехоты нигде не было видно, а артиллерия стреляла неподалеку. Мимо танков проскакала одна пушка и тут же стала на позиции. Наблюдатели пошли вперед и расположились на гребне насыпи, ведя наблюдение. Орудие произвело выстрел. Наблюдатели были замечены, и в насыпь ударил снаряд. Наблюдатели поспешно ушли. Танки в недоумении наблюдали за действиями этого орудия, но продолжали двигаться дальше. Вдали был слышен шум, который все приближался, но никто из танкистов не мог знать, что это рев огромной волны, захлестнувшей всю V армию и с каждым часом все более и более приближавшейся.
Танки — большей частью старые машины, принимавшие участие в сражении у Камбрэ, — начали обнаруживать признаки неполадок. В одном танке заели цилиндры. Батальонный инженер решил заменить двигатель, за которым он лично отправился. На следующее утро он явился с новым мотором и ремонтным танком, снабженным краном в носовой части. Все было подготовлено для смены двигателя. Но в это время немцы подошли довольно близко, и работу пришлось прекратить. С танка было снято вооружение, и его подорвали.
26 марта танки Уиппет были впервые применены в бою. 12 машин были посланы на разведку в Колинкам.
Во время отступления из 370 принимавших в нем участие танков 180 вследствие износа и поломок были брошены, не произведя ни одного выстрела. [62]
Глава XIV
В начале апреля 1918 г. некоторые танковые части, находившиеся с 21 марта в боях непрерывно, были направлены в танковое депо в Ирин для восстановления. После кратковременной передышки они были здесь пополнены некоторым числом старых машин, отремонтированы и возвращены обратно на фронт, который организовался в результате остановки германского наступления. Рота «А» 1 -го танкового батальона стояла укрыто в лесу Абе вблизи Виллер-Бретонне. В этом районе немцы на-дились на расстоянии 11 км от Амьена и пытались захватить город, чтобы перерезать железную дорогу Париж — Амьен, служившую для подвоза британской армии. Французы выставили в качестве заслона марокканскую дивизию, имевшую в своем составе русскую роту, а также иностранный легион, находившийся также в этом лесу.
17 апреля немцы обстреляли лес химическими снарядами и жанесли большие потери передовым танковым взводам. Так как все время ожидалось, что немцы предпримут атаку, то в лес Акен, находящийся вблизи Виллер-Бретонне, был послан танковый взвод в составе одного пушечного и двух пулеметных танков. Лес был пропитан ОВ, и пехота его оставила. Бомбардировка в ночь на 23 апреля сделала пребывание в этом лесу невозможным. Экипажи танков большую часть дня находились в противогазах и сильно измотались. Перед рассветом. 24 апреля немцы еще раз подвергли лес бомбардировке химическими снарядами.
Ввиду создавшегося тяжелого положения танковый взвод был переброшен из леса Акен в Каши. Здесь впервые произошла встреча английских и немецких танков, причем имел место первый бой между танками.
Вот как описывает командир английского (пушечного) танка этот бой:
«Мы продолжали двигаться зигзагообразно, пробираясь через проходы между наскоро устроенными окопами. В одном месте мы развернулись влево, и правый борт получил возможность открыть огонь по неприятелю. При первом выстреле был получен перелет. Второй снаряд лег правее. Последовало еще несколько выстрелов. Все это время немецкий танк не отвечал. [63] Вдруг мы услышали, как будто сильный град бьет по нашему танку. Весь танк наполнился искрами и осколками. Я услышал какие-то звуки от ударов в шлем сидевшего рядом со мной водителя и почувствовал много уколов в лицо от мелких осколков, причинявших сильную боль. Команда бросилась на пол. Водитель наклонил голову и продолжал вести танк.Рев моторов смешался с треском пулеметов, обливавших наш танк страшным потоком пуль. Осколки брони внутри танка ударялись о капот мотора и производили резкий металлический звук. Немецкий танк угощал нас залпом всех: пулеметов одного борта.
Мы воспользовались складкой местности и вышли из-под огня, а затем, повернув, начали маневрировать, чтобы стать левым бортом к неприятелю. Артиллерист работал один, так как остальные люди были отравлены. Наводить он мог только левым глазом, так как правый распух. Вследствие обилия снарядных воронок танк при движении качался, подобно кораблю. Это еще более затрудняло стрельбу. Первый наш снаряд упал в 15 м перед неприятелем, второй выстрел на перелет. Последующие снаряды все падали вокруг неприятеля.
Недалеко от Каши я заметил к своему удивлению, что оба наших пулеметных танка, прихрамывая, медленно ползли назад в тыл. В самом начале боя они оба получили большие пробоины в бортах и стали беззащитны против пулеметного огня. Их пулеметный огонь был бессилен против мощной брони неприятельского танка, и им ничего не оставалось, как только уйти.
Теперь бой превратился в поединок. Наша пехота следила за ним, подобно зрителям в театре. Но был момент, в течение которого наши зрители чувствовали себя весьма неудобно Когда мы повернули и пошли зигзагообразно, чтобы увернуться от неприятельских снарядов, я заметил, что мы двигаемся прямо на окоп, полный английских солдат; последние подняли сильный крик, чтобы привлечь наше внимание. Мы едва избежали катастрофы. Появилась наша первая жертва. Наш кормовой пулеметчик был ранен в обе ноги броневой пулей, прошедшей через броню. Ему была наложена временная повязка, и он лежал тут же, истекая кровью, и стонал. Рев мотора, действовавший на нервы, треск пулеметов и грохот пушек наполняли наши уши шумом. Пороховой дым затруднял дыхание. Мы опять повернули и пошли с меньшей скоростью. Наши снаряды ложились очень близко около немецкого танка. Я рискнул и на короткое время остановил танк. Это сейчас же сказалось [64] на результатах нашего огня, и неприятель получил наш первый снаряд в свою башню. Он остановился. Второй выстрел был также удачен. После третьего удачного выстрела неприятельский танк наклонился на один бок. Его экипаж бежал. По нему был открыт пулеметный огонь. Тогда я обратился к остальным двум неприятельским танкам. Они неудержимо ползли вперед. Если бы они оба сосредоточили свой огонь по нас, мы погибли бы. Мы быстро открыли огонь по одному из них, и я заметил, что он повернул обратно. Второй танк также повернул обратно, и вскоре оба танка исчезли из виду. Мы остались хозяевами на поле боя. Это положение имело, однако, свою плохую сторону. Мы были единственным предметом, торчавшим над землей, и немецкая артиллерия открыла по нас огонь. Над нами появился немецкий самолет и сбросил бомбу; от взрыва ее наш танк стал на дыбы, но в нас она не попала. Мы продолжали двигаться вперед. Здесь, по недосмотру водителя, мы скатились в большую воронку. При выходе из нее танк застрял как раз на гребне, так как заглох мотор. Это было очень опасно, так как мы представляли собой хорошую цель для артиллерии. Все попытки завести мотор были безуспешны. Тогда мы поставили задний ход, освободили тормоза и спустились обратно в воронку. Во время спуска мотор заработал. После этого мы на соответствующей скорости на полном газу вышли из воронки».
«В этот же день впервые приняли участие в бою 7 танков Уиппет. Эти машины новой конструкции были быстроходны. На скорости около 10 км/час, они появились на поле боя и превратили в бегство около 1 200 немцев, готовившихся к атаке. Их работа была закончена очень быстро. 21 человек в 7 небольших машинах опрокинули около 1 200 человек, из которых не менее 400 были убиты. Этим была сорвана неприятельская атака. Из 7 танков вернулись 3, остальные 4 сгорели».
«Мы продолжали курсировать около Каши. В это время в 800 м появился четвертый немецкий танк. Мы открыли по нему огонь. Он ответил, выпустив на нас 3 снаряда. Следуя своей тактике, мы прибавили скорость и затем развернулись, но немецкий танк исчез, и вторая танковая дуэль не состоялась.
Затем при повороте мы услышали ужасный грохот, и танк начал вращаться на одном месте. Мы не знали, в чем дело, но все усилия водителя двинуть танк вперед были безуспешны. Выглянув, я увидел, что одна гусеница была порвана, мы получили наконец от немцев удар: их снарядом у нас были разбиты 2 трака и порвана гусеница». [65]
Этот день для танкового корпуса являлся историческим. Новые танки Уиппет имели возможность доказать свою мощь в полной мере. Кроме того, впервые имел место бой между английскими и немецкими танками. Немецкий танк был побежден в наиболее выдвинувшемся вперед пункте немецкого наступления. Атака на Амьен потерпела поражение.
Танковая дуэль имела несколько последствий. В немецком описании боя, изложенном в брошюре лейтенанта Фолькгейма «Немецкие танки в наступлении 1918 г.», определенно указывается, что в один из немецких танков попало три 57-мм снаряда, и он был совершенно выведен из строя. Хотя машина была сильно разрушена, немцам удалось эвакуировать ее ночью.
Рис. 6. Захваченный германский танк «Эльфриде»
Другой танк, под названием Эльфриде, пытался перейти через воронку, но опрокинулся, и экипаж оставил его. Танк лежал между окопами на расстоянии 50 м от французских траншей, и высшее командование хотело его изучить. Французы считали, что для выполнения эвакуации этого танка в течение четырех часов, ввиду его веса в 45 т, потребуется по крайней мере 4 танка M-IV с 8 тросами, причем работа должна будет выполняться днем. Но соблазнительная добыча продолжала лежать, и первый танковый батальон в одну темную ночь эвакуировал немецкий танк при помощи двух танков и самолета, маскировавшего шум танковых моторов. [66]
Глава XV
После большого германского мартовского наступления 1918 г. танковому корпусу был нанесен удар с другой стороны. Так как пехота настойчиво требовала подкреплений, то развертывание числа танковых батальонов до 18 было временно приостановлено; было предложено ограничиться 12 батальонами, а один батальон был превращен в бронеавтомобильный.
В апреле шла усиленная переброска частей из Англии во Францию, в связи с чем танки из Англии не посылались. Однако, появление немецких танков у Виллер-Бретонне в конце апреля дало определенный толчок высшему командованию. Запрещение отправлять танки во Францию было снято, и предполагавшееся сворачивание танкового корпуса было приостановлено. Было понятно, что даже самые лучшие войска не устоят перед атакой танков и что единственный путь это иметь побольше своих танков.
В течение мая во Францию еженедельно прибывало 60 машин новой конструкции M-V, значительно превосходившей по своим качествам старый танк M-IV». Скорость нового танка была около 8 км/час, а радиус действия — 40 км; он легко менял направление и даже был в состоянии разворачиваться на уклоне. Он был снабжен эпициклической передачей и 150-сильным 6-цилиндровым двигателем Рикардо.
Эпициклическая передача представляла значительное усовершенствование, так как она сделала возможным управление танка силами одного человека, освободив таким образом трех человек для обслуживания вооружения. Кроме того, размеры коробки передач были значительно меньше, и в кормовой части танка [67] стало значительно свободней. На крыше танка вместо прежнего люка была устроена наблюдательная башенка, которая сделала возможным прекрасное круговое наблюдение и манипуляции изнутри с балкой, помогавшей при буксовании. На танке были Вновь установлены пулеметы Гочкис; один пулемет был установлен также в корме. Вместо одного бака на 75 галлонов 1340 л) было установлено три бака той же емкости. Это также было большим преимуществом и не делало танк беспомощным в случае пробивания бензинового бака, так как питание горючим моогло итти из другого, непробитого бака.
Прибытие нового танка вызвало большую работу по обучению офицеров и солдат танкового корпуса. Оказались необходимыми новые курсы, чтобы изучить устройство эпициклической передачи, а так как все признавали, что управление нового танка является детской игрой по сравнению с танком марки IV, то попытки понять работу сложной передачи приводили некоторых чуть ли не до самоубийства.
Было ясно, что новый танк M-V имеет большие преимущества по сравнению с танком M-IV не только в борьбе с пехотой, но также и в борьбе с немецкими танками; поэтому и было чрезвычайно интересно ознакомиться с некоторыми деталями устройства немецких танков.
Первые немецкие танки были весом в 32 т, имели длину в 7,2 м, ширину — в 3,15 м и высоту — в 3,3 м. Вертикальные Стенки были у них из очень толстой стали и не пробивались бронебойными пулями, но крыша была слабо защищена, а заслонки разных отверстий в башне, орудийный щит, пулеметные маски и щели между плитами в корпусе танка были очень, уязвимы для осколков ружейных и пулеметных пуль. Моторная установка состояла из двух моторов Даймлер по 100 л. с, каждый мотор приводил в движение одну гусеницу. Гусеницы были подрессорены. Это было значительным усовершенствованием, которое стало с тех пор применяться также в английских танках.
Машина перекрывала окоп шириной в 2,4 м. Гусеницы были также перекрыты броней, и это делало машину очень неуклюжей. Скорость на горизонтальном участке была вдвое больше, чем у английского тяжелого танка, и составляла 12,8 км/час. экипаж состоял из 19 человек: двух механиков-водителей, артиллеристов и пулеметчиков. Командир танка помещался в башне. Подготовка экипажа была, невидимому, не очень высокая: возникали недоразумения в связи с тем, что пулеметчики мешали артиллеристам и наоборот. Вооружение состояло из одной 57-мм пушки и 6 пулеметов.
Некоторые английские батальоны были вооружены новыми танками M-V, и ген. Эллис хотел, чтобы эти батальоны получили необходимую подготовку. Он знал, что главное командование [68] продолжает рассматривать танки как ошибку и не верило в возможность повторения опыта наступления у Камбрэ.
Австралийские части, стоявшие у Виллер-Бретонне, были назначены для совместной тренировки с танковыми батальонами. Эти части были переброшены в танковый центр обучения — в Во, хотя они и были настроены против танков, вследствие неудачи в бою у Бюллекура в 1917 г. «Окопники» были встречены танкистами очень хорошо. Им разрешили ознакомиться с внутрен-ни л устройством танков, ПОЗВОЛИЛИ ползать по машинам, покатали их в танках, а некоторым было даже разрешено попытаться управлять машинами. Офицеры-танкисты вели работу среди австралийских офицеров, всячески доказывая им преимущества танков. Австралийцам было предложено построить возможно прочные окопы, с сильными проволочными заграждениями. Они ожидали, что танки не преодолеют этих окопов, но к их удивлению группа танков M-V легко прошла через проволоку и окопы. Для полной иллюзии пехота метала настоящие ружейные гранаты при обучении атаке наиболее укрепленных пунктов совместно с танками. Самое сильное впечатление на пехоту произвела быстрота, с которой танки очищали пулеметные гнезда.
С этого момента слава о танках быстро распространилась среди австралийских частей. Подразделения австралийцев были распределены по танкам, с которыми им предстояло действовать; они имели возможность повторять атаку когда угодно и, таким образом, могли изучать все ее тонкости. Успех танков был настолько большой, что каждая пехотная часть или группа присвоила своему танку особое название, которое надписывалось мелом на стенках танка.
Атака на Хамель была назначена на 4 июля. Она была тщательно разработана. В этой разработке принимали участие штаб австралийских войск совместно со штабом танковых войск, начальником которого был полк. Фуллер.
Были приняты меры для выбора специальных путей подхода танков к позициям, чтобы они не двигались по вспаханным полям. Эта предосторожность была необходима. В начале апреля 1918 г. группа танков 1-го батальона после перехода укрылась в лесу. Через час над лесом покружился немецкий аэроплан и улетел, а через 1½ часа по этому лесу был открыт артиллерийский огонь. Никто не мог понять, как немцы могли получить сведения об этих танках, которые так тщательно были укрыты. Но потом догадались, что немецкий самолет сделал фотоснимки, на которых были ясно видны следы танков, ведшие в этот лес.
Для участия в атаке, целью которой был захват д. Хамель и леса Вер, были назначены 60 танков. Для маскировки производимого танками шума были привлечены самолеты. В 3 ч. 10 мин. был открыт подвижной заградительный огонь, затем был пущен [69] дым. Скрытая дымом пехота пошла вместе с танками в атаку; танки, однако, очень скоро обогнали пехоту.
Атака для немцев была совершенно неожиданна. На всем ее фронте протяжением около 5 км немецкая пехота была либо уничтожена, либо отступила. Немецкие пулеметы оказывали упорное сопротивление и только благодаря танкам они были быстро уничтожены, не нанеся наступающему больших потерь. Всего было уничтожено или захвачено не менее 200 пулеметов. После этого танки были брошены на борьбу с немецкими снайперами, укрывавшимися в хлебе. Эффект был громадный. Немецкие снайперы, как только танки вошли в хлеб, бросились бежать и были расстреляны подстерегавшими их пулеметами.
Танки доказали свою ценность не только своей страшной разрушительной силой. Каждый боевой танк возил с собой боевые припасы и воду для пехоты, а четыре танка снабжения перевезли около 10 т разных предметов, в том числе и колючую проволоку, которую они доставили к занятым пунктам через 1½ часа. Необходимо отметить, что в этом бою для доставки боевых припасов пехоте были применены самолеты, которые сбросили на парашютах не менее 100 тыс. патронов.
Танковые части имели удивительно мало потерь: всего раненых было только 60 человек. Аварий с машинами не было никаких, и хотя 5 танков были разбиты, но они потом были эвакуированы. Это было очень важно, так как если бы танк M-V попал в руки неприятеля, то был бы раскрыт секрет их устройства. Командиры танков тщательно следили за тем, нет ли где подбитых машин. Так, один танк потерял возможность двигаться в 300 м от неприятельских окопов, но был своевременно эвакуирован другим танком. В самом начале боя один танк был атакован немецкой пехотой с тыла ручными гранатами. После этого немцы стали лезть на танк. Тогда водитель внезапно дал задний ход и раздавил всех этих немецких солдат. Со старым танком M-IV это было бы невозможно.
В этот день большую работу проделали танки аварийных полевых рот. Они двигались вслед за боевыми танками, и как только какой-нибудь из них терял возможность двигаться, они немедленно оказывали ему помощь. Один танк потерял возможность перемещаться, так как одна его гусеница была полностью разорвана. Это случилось в д. Хамель. Прибывшая аварийная команда из трех человек привела гусеницу в порядок, но надеть ее на танк не смогла. Тогда для этой цели было привлечено 50 пленных немецких солдат, при помощи которых гусеница и была поставлена на свое место.
Взаимодействие пехоты, танков и авиации в бою у д. Хамель является образцом. В этом бою танки получили наконец признание высшего командования. [70]
Глава XVI
Подготовка танкового боя требует большой работы. Танковые батальоны должны быть сосредоточены к полю боя из разных мест их расположения. Для этого требуются железнодорожные платформы, сходни для погрузки и выгрузки и во избежание недоразумений — отдельные пункты выгрузки для каждого батальона. Должны быть также выбраны пункты для устройства складов горючего, смазочных и боевых припасов. Для переброски танков к выжидательным позициям должна быть произведена разведка дорог. Этот переход со станций выгрузки к выжидательным позициям называется «марш сближения». Естественно, что главной трудностью во время всех этих передвижений является сохранение военной тайны; поэтому все передвижения происходили ночью. Помимо разведки тылового района необходимо иметь сведения о местности, на которой танкам придется действовать. Эти сведения получаются: во-первых, изучением карт и составленных разведывательными органами описаний, содержащих сведения о численности противника, о расположении его пулеметов, артиллерии, окопов и штабов, а также о ближайшем пункте расположения резервов и т. п.; во-вторых, изучением аэрофотоснимков, дающих хорошее представление о характере местности — о заболоченных участках, о лесах или об участках, сильно изрытых снарядными воронками; в третьих, командирской разведкой командного состава танковой части.
После тщательного изучения всех полученных таким путем сведений на карте намечаются боевые курсы танков. Кроме того на карту наносятся ориентиры, облегчающие сохранение боевого курса.
Непосредственно перед боем каждый командир танка получает копию боевого приказа, содержащего план атаки и карту участка, на котором ему предстоит действовать (на карте боевой курс наносится зелеными чернилами), а также схему заградительного артиллерийского огня.
На карте командира танка обозначается также сборный пункт, куда танки должны: собираться после атаки.
Для иллюстрации всей этой подготовительной работы, производившейся перед каждым большим сражением, привожу передвижения 1-го батальона до 1 августа:
[?]
«В июле батальон стоял в районе южнее р. Аррас, где он приводил себя в порядок, отдыхал и занимался боевой подготовкой. В это время батальон получил пополнение материальной части — новый танк M-V со звездой, весивший 33 т, имевший длину 9,75 м. Он перекрывал окоп шириной в 4,2 м и был в состоянии перевезти 20 человек кроме команды. Но этот танк имел тенденцию сходить с гусениц, и это было его недостатком, будучи оставлен на легком уклоне, он скатывался под действие» собственного веса.
К концу июля распространились слухи о готовящемся наступлении. Ежедневно офицеры на машинах выезжали нa разведку. Казалось несколько странным, что эта разведка производилась так открыто. Появилось много танков. Обращало на себя внимание, что эти танки вместо укрытия в какой-нибудь из рощ, которых было очень много в этой местности, стояли лишь под прикрытием своих брезентов* где-нибудь за насыпью. Потом стало известно, что это были только макеты. В одно утро мы выступили и отправились дальше к югу. Разведывательные офицеры на мотоциклах производили разведку маршрутов. В 11 час. план был вдруг Изменен, и танки, сойдя с дороги, пошли по полю к другому погрузочному пункту. Никто не знал, куда мы идем. Командир батальона получил секретные инструкции, которые он мог сообщить лишь после того, как батальон, погруженный на платформы, отправился в свое таинственное путешествие. Все танковые экипажи были заинтересованы. Стало ясно, что многое из виденного нами имело своей целью обмануть немцев. Между тем эшелон двигался дальше. Пройдя мимо какого-то города, мы узнали в нем Амьен. Наконец мы прибыли к станции назначения и стали выгружать танки. Выгрузка была связана с большими трудностями, так как производилась в темноте на узких сходнях. Для освещения пользовались только фонарями. Ночью же батальон выступил и направился без соблюдения дорог по местности к лесу, Где он должен был остановиться. На следующий день разведывательный офицер и командир взвода отправились на разведку местности предстоявшего боя. Всему личному составу было запрещено говорить с кем-либо но поводу боя. Все люди сняли знаки различия, присвоенные танковым частям.
На следующий день танки пополнились горючим, смазочным и боевыми припасами. Кроме того были взяты запасные баки с горючим. В ротном штабе командир роты [73] [74] разъяснил командирам взводов план боя: «Завтра мы атакуем вместе с канадской дивизией. Ночью мы выступим на исходные позиции в Жантильском лесу, где каждый танк захватит с собой по два канадских пулемета Льюиса и по два пулемета Виккерса с их командами. Мы перейдем в атаку у зеленой линии (на карте) через 4 часа после начала общей атаки, т. е. в 8 ч. 25 м. утра. Все танки переправятся по мосту у Домар и направятся по главной дороге Амьен — Руа. По достижении леса у Виньетт 3-й и 4-й взводы повернут налево, обойдут Валлейский лес и направятся влево от Бокур. Здесь 3-й взвод повернет направо и атакует Бокур с тыла. 4-й взвод направится вправо через Ле-Кеснель к местности, обозначенной на карте голубой линией, где он высадит захваченные пулеметные команды и будет оказывать им поддержку до тех пор, пока они не укрепятся. 2-й взвод, двигаясь дальше по дороге, должен обойти Бокур слева и открыть по нем огонь. Затем он движется к Ле-Кеснель, проходит по его главной улице и продолжает движение до голубой линии (на карте). Первый взвод движется по дороге, параллельной главной дороге Амьен — Руа, выходит также на голубую линию и высаживает свою пехоту и все пулеметы. Половина танков оказывает поддержку пулеметам, а другая половина возвращается и помогает канадской пехоте продвигаться вперед.
Все танки собираются на сборном пункте у D. 17. в. 6.7. Французы атакуют справа от главной дороги».
После этого были обсуждены некоторые детали и розданы карты, разведывательные сводки, аэрофотоснимки и схемы заградительного огня.
Затем командиры вернулись к своим взводам и разъяснили план атаки своим танковым экипажам, которые тщательно изучили при этом карту. Они искали долины, отмечали возвышенности и изучали каждый квадратный дюйм, не может ли там скрываться пулемет или артиллерия, — особенно последняя, так как полевая пушка является наиболее опасным противником танков. Отмечались также все цели, которые надо было достичь. Эти цели были обозначены на карте линиями разных цветов. Первая линия — зеленая, вторая — красная, третья — голубая.
После этого были тщательно рассмотрены аэрофотоснимки. Были изучены все пункты атаки и выискивались ориентиры, например: изрытые снарядами пункты, группы деревьев или развалин; кроме того, внимательно отмечены [75] тени, указывавшие на очень крупные насыпи или на очень узкие балки, которые были опасны. Наконец, все фотоснимки были сложены вместе, наподобие карты, и тщательно изучены.
Следующий день был посвящен изучению расположения противника по картам, обработанным канадской разведкой. Эти карты были тщательно подготовлены и показывали точно и ясно все, что можно было раскрыть на немецких позициях: штабы, расположение резервов и поддержек, склады, лазареты, аэродромы, железные дороги и артиллерию.
На другой карте была нанесена схема обороны, а приложенные легенды содержали данные об отдельных батальонах (их названия и численность).
Немцы, невидимому, не очень много делали для укрепления своих позиций, так как не ожидали в этом месте наступления большого масштаба. Были указаны пункты, которые должны были занять немецкие резервы в том случае, если бы передние линии были прорваны. На другой схеме были показаны: общая численность четырех немецких армейских групп во Франции, количество свежих, изнуренных и слабых дивизий и их расположение. Было указано также, как далеко расположены резервы дивизии и сколько им понадобится времени для прибытия на поле боя.
Вся эта масса сведений была собрана разведкой через шпионов, путем опроса пленных, путем изучения документов и через гражданское население.
Последней, может быть, самой важной, была карта со схемой заградительного огня, которая показывала время его переноса. Он переносился каждые 15 мин. через 6 час. после начала атаки (10 ч. 25 мин. утра). Эта карта подлежала особо тщательному изучению командирами танков, чтобы они не попали со своими танками в этот заградительный огонь.
Все эти карты были разграфлены на большие квадраты, обозначенные буквами А, В, С и т. д. Большие квадраты были разделены на малые, обозначенные цифрами от 1 до 30 или от 1 до 36. Размеры квадратов изменялись в зависимости от масштаба карт. Каждый из малых квадратов был разделен на 4 части, обозначенные буквами а, b, с; стороны этих малых квадратов были разделены на 10 частей. Пункты указывались, например, так: С.29.b.6.7. Указанный пункт надо было искать в большом квадрате С, в малом квадрате 29, в части «b» на пересечении линий, [77] проходящих через 6-е деление, считая с запада на восток, и 7-е деление, считая с юга на север.
В тот же вечер танки выступили на исходные позиции. Вначале они двигались по местности вне дорог, а затем вдоль главной дороги. Дорога была забита войсковыми частями артиллерии, кавалерии и пехоты, двигавшимися под прикрытием темноты. Движение было медленное, так как войска сильно устали от переходов.
Канадский корпус, приданный резервной армии Фоша, прошел специальную подготовку. За неделю до 8 августа корпус выступил в южном направлении. Его переход был окружен глубокой тайной. Двигался он только ночью, днем он располагался на отдых в лесах. Только высшие офицеры знали ежедневный маршрут, причем перед выступлением справки о маршруте сжигались. Полевой почте было запрещено принимать для пересылки корреспонденции от частей корпуса.
С целью обмануть немцев, на север были направлены партии канадцев и австралийцев, а вблизи Кеммель был открыт пункт по учету потерь. Эти части преднамеренно посылались в налеты, чтобы они были отмечены немцами. Кроме того, английским частям, стоявшим у Кеммель и у Ипра, были выданы канадские и австралийские головные уборы. Все канадские станции беспроволочного телеграфа были отправлены во Фландрию, и им были даны инструкции применять насколько возможно канадский код, чтобы немецкие станции получили впечатление, что канадский корпус готовится к наступлению в этом районе. В Сент-Поль также было сосредоточено много танков, а в ясные дни, когда летало много немецких самолетов, канадские войска производили учения с танками.
Все эти меры блестяще достигли своей цели. Все были убеждены, что англичане готовят большое наступление у Кеммель. Даже бельгийский король, командовавший своей армией, стоявшей влево от англичан, посетил штаб английских войск и выразил свое удивление по поводу того, что бельгийцы ничего не знают об этом большом наступлении и не принимают в нем участия. В то же время штаб канадских войск в Лондоне выразил военному министерству свое недовольство по поводу того, что канадский корпус разделен на части, которые посланы на разные участки фронта без его согласия.
В это время канадская артиллерия заняла секретно позиции вблизи передовой линии, причем все было тщательно замаскировано. Она не производила никакой стрельбы и [78] ожидала рассвета 8 августа, когда должна была открыть ураганный огонь.
Все немецкие артиллерийские позиции были хорошо известны. С целью внушить немцам уверенность в своей бездеятельности англичане продолжали вести огонь даже по немецким оставленным позициям.
Теперь все эти долгие приготовления были почти закончены. Начало атаки быстро приближалось, и огромные танки прокладывали свой путь вдоль забитой дороги. Они должны были двигаться осторожно, так как благодаря новому механизму управления они могли поворачиваться и изменять направление очень быстро, и было возможно в темноте легким ударом мощного танка опрокинуть повозку или раздавить группу усталых солдат. Я видел, как один танк немного повернул влево, чтобы освободить место на дороге. Он едва коснулся грузовика, появившегося сзади него, и машина тотчас была смята и заградила собой дорогу.
Вследствие задержки очень быстро создалась путаница движения; обозы также задержали едва двигавшуюся пехоту. Все не верили в возможность попасть до рассвета под какое-либо прикрытие, жестоко ругая танки.
Командир провинившегося танка решил, что надо действовать, и действовать очень быстро. Разбитый автомобиль должен был быть очень быстро убран с дороги. На корму танка и на автомобиль надели трос и быстро оттащили его в сторону, освободив таким образом дорогу.
Когда танки подходили к месту своего расположения, появилось очень много низколетящих самолетов, которые своим шумом должны были замаскировать движение танков.
Войдя в лес, в котором они должны были стоять до начала наступления, все три роты разделились; машины разошлись по своим местам, моторы были выключены и на машины накинуты брезенты».
Глава XVII
После удачной репетиции у Хамель командующий 4-й армией ген. Раулинсон принял решение атаковать немцев на фронте [79] протяжением около 18 км. Не менее 420 боевых танков стояли укрытыми в лесах позади фронта. В ожидании начала атаки каждая долина, каждая роща были переполнены войсками. Австралийская, канадская и английская пехота должна была двигаться вслед за танками, а за ними должна была следовать полевая артиллерия. Кавалерия предназначалась для развития прорыва.
Южнее должны были наступать французы, но так как у них было мало танков, начало наступления было назначено на 45 мин. позже, чем на английском участке, с таким расчетом, чтобы их артиллерийская подготовка не нарушила внезапности. Были приняты все меры, чтобы скрыть от немцев планы союзников. По видимому, это полностью удалось, но вечером 7 августа 1918 г., накануне отступления, случилось несчастье. Рота танкового снабжения с запасом снарядов стояла в саду у Виллер-Бретонне. В один из танков попал снаряд, и танк был охвачен пламенем. Неприятельская артиллерия открыла огонь по этому саду. Танки один за другим загорались и взрывались. Однако, немцы, по видимому, не знали о готовящейся атаке.
В 4 часа утра поднялся густой туман. Первая волна танков стояла наготове в междуокопном пространстве. За линиями окопов батареи сбросили свою маскировку и были готовы к действию.
В назначенное время артиллерия открыла по немцам — совершенно внезапно для них — ураганный огонь. Одновременно начали свое движение танки, сохранявшие в густом тумане посредством компасов принятый боевой курс.
Огненный вал медленно двигался вперед. В 200 м за ним двигались танки. Затем наступала пехота. Одновременно немецкие штабы и резервы подверглись бомбардировке с воздуха.
Атака была для немцев полной неожиданностью. Предпринятый англичанами обман полностью удался. Внезапная сильная артиллерийская подготовка ошеломила немецкую пехоту. Прежде чем она могла сообразить в чем дело, из-за дымовой завесы показались английские танки, все разрушая и уничтожая на своем пути.
За 2 часа было взято 16 тыс. пленных и более 200 орудий. Новые танки M-V, благодаря своей скорости и мощности, отстраняли от себя буквально всякое сопротивление. Пулеметные гнезда просто раздавливались ими.
Для наблюдения за продвижением танков служили самолеты, сбрасывавшие свои донесения в штаб танковых войск. Первое полученное донесение гласило:
«Штаб танкового корпуса (самолетом). Произведшая в 8 ч. 30 м. посадку машина доносит: в 6.15 4 танка были видны в 500 м западнее дороги, идущей через С.17.b С.11.d С.12.a. В 7.15 4 танка были [80] видны вместе на дороге за Хург в середине С. 11. 3 танка видны вместе в C6.d, но это точно не установлено,,. Б 7.20 взята «зеленая линия», танки собираются двигаться дальше. Предыдущее донесение относится к сектору 5-го танкового батальона. В 7.45 4 танка на дороге идут к северу от Демуэн — V.25.c.4.8. Один танк в середине D.1.C. 4 танка у C.11.d.3.8, идя впереди, двигаются на восток. В 7.45 видна многочисленная французская пехота на западной опушке Морейльского леса и заградительный огонь французов на линии С.17.с, С.23.а и С.29.а и 28.D. Моторизованный транспорт, вероятно бронеавтомобили, видны на дороге в U.26 вблизи Домар. Немецкий привязной аэростат вел наблюдение в 8.00, на высоте 400 м западнее Кэ. Сброшены на артиллерию бомбы в W.22.d южнее Харбоньер. Передано 22-й эскадрилье, 3-й, 4-й и 5-й танковым бригадам.Передано самолетом штабу танковых войск.
Дополнительное примечание.
Конница и танки в большом количестве продвигаются в 8 час. на восток южнее леса у Акен.
Разведывательный офицер 8-г о самолетного отряда 8 ч. 50 мин. утра».
У австралийцев все работало с чрезвычайной точностью. На основе своего опыта совместных действий с танками они выделили снайперов, которые шли вместе с танками и имели задачей снимать орудийный расчет неприятельской батареи, задерживающей движение. Это было очень полезное мероприятие и спасло много танков от прямого удара.
Деревня Марселькав была взята силами одного танка, уничтожившего 6 пулеметов. Этот же танк, искусно маневрируя, захватил 3 орудия, успевших разбить своим огнем не один танк. После этого им же была взята д. Бейонвиллер и 40 пленных. Эти успехи, которые год тому назад были бы неплохими результатами для целой пехотной дивизии, были достигнуты одним танком, применившим стремительную контратаку.
Второй период наступления, начавшийся через 4 часа после начала общей атаки (в 8 ч. 20 к.), не был столь легким, так как туман рассеялся, и немецкая артиллерия получила возможность вести действительный огонь. Атака продолжалась. Были захвачены многие тыловые учреждения немцев, дивизионный штаб и т. п.
Заслуживает внимания следующий эпизод. В одной из деревень пулемет, укрывшийся в каком-то отдельно стоявшем здании, с успехом задерживал продвижение англичан. По этому зданию был открыт из танка сильный огонь, но пулемет все же [81] продолжал стрелять. Тогда командир танка решил разрушить здание. Развив большую скорость, танк произвел удар в это здание. После третьего удара оно упало, погребя под своими развалинами пулемет и пулеметчиков.
Принимавшие участие в этом наступлении 96 Уиппетов проделали полезную работу, но вследствие своей привязанности к кавалерии, которая часто задерживалась огнем одиночных пулеметов, они не смогли полностью использовать свои преимущества: вместо того чтобы двигаться в 10–15 км впереди наступавших частей, внося в неприятельские ряды деморализацию и расстройство, они вынуждены были топтаться на месте. В этом наступлении принимали участие также бронеавтомобили, двигавшиеся главным образом по дорогам. В случае необходимости им оказывали помощь танки. Так, на расстоянии 4 км от одной дороги к другой они шли на буксире у танков через поле. В одном месте дорога была забаррикадирована сваленными деревьями. Здесь танки также оказали помощь бронеавтомобилям, растащив эти деревья.
Удар, нанесенный немцам 8 августа, был решающим. Ген. Людендорф назвал этот день «черным днем германской армии».
Глава XVIII
Сражение у Амьена продолжалось три дня, в течение которых все имевшиеся в распоряжении танки были использованы до последней возможности. Англичане прошли вглубь немецких позиций на 11 км. На третий день, 10 августа, — когда в бою могли принять участие только 67 танков, — английские войска вышли в район, усеянный воронками от снарядов, где когда-то происходило сражение на Сомме. Сопротивление неприятеля усилилось.
К этому времени некоторые танковые экипажи были в бою непрерывно все три дня. Весь танковый корпус был истощен огромными усилиями, так как палящее солнце снаружи и ужасная температура внутри делали пребывание внутри танка M-V больше трех часов невозможным. Вентиляция была плоха, отработанные и пороховые газы быстро пропитали всю атмосферу, водители слабели на своих сиденьях, артиллеристы падали в обморок около своих пушек, некоторых тошнило, а другие бредили. Часто жара и газы становились настолько невозможными, что экипажи были вынуждены выходить из танков. Все испытывали головную Золь, головокружение и болезненное сердцебиение, но [82] выполняли свою работу. При первом требовании со стороны пехоты танки немедленно отправлялись в бой.
На четвертый день небольшая горсточка оставшихся машин была применена вместе с австралийскими частями, и вскоре после этого все танки были отведены в тыл для ремонта.
В течение этих четырех дней в бою принимали участие 688 машин и из числа вернувшихся 480 машин.
Танки произвели чудеса. Английские генералы начали громко хвалить их, а Людендорф следующим образом оправдывал неожиданное поражение немцев:
«Войска дали захватить себя врасплох массовой атакой танков и не могли держаться, когда прорвавшиеся под прикрытием дымовой завесы и тумана танки появлялись в их тылу».
Он критиковал недостаточную противотанковую оборону и рекомендовал многочисленные средства.
Приказ по одной из немецких дивизий был более искренний:
«Контратаки против неприятельской пехоты, поддержанной танками, не обещали никакого успеха и требовали излишних жертв, поэтому они могли применяться только тогда, когда танки выходили из боя».
Но немецкие солдаты были уже полностью осведомлены об этом. Их чувство доверия к начальникам получило сильнейший удар. После больших наступлений в марте, апреле и мае, во время которых немецкая армия шла от одного успеха к другому, им обещали, что эта окончательная победа навсегда уничтожит слабеющие силы Англии и Франции. Вместо этого они сами вдруг подверглись сильным атакам и должны были отойти в беспорядке перед этими «ослабленными армиями», возглавляемыми танковым флотом, против которого они были практически беспомощны.
Во время этих боев — с 21 августа по 2 сентября — немцы применили крупнокалиберное противотанковое орудие. Оно имело длину в 1,65 м и весило около 16 кг. Благодаря большой силе отдачи оно неохотно применялось войсками, хотя и устанавливалось на треноге. Это орудие было достаточно действительным противотанковым средством.
Самым страшным врагов танков была жара. В жаркие дни выхлопные трубы уже через час накаливались добела, швы у них коробились и пропускали окись углерода внутрь танка, который и так уже был полон пороховых газов. Люди начинали бредить и падали в обморок, а когда они приходили в сознание, то некоторое время страдали от полной потери памяти и крайнего истощения. В танках Уиппет, вследствие их сравнительно [83] небольших размеров, жара сказывалась еще резче. Под влиянием высокой температуры патроны увеличивались в размерами заклинивали орудия. Были даже разрывы снарядов внутри ствола» Пулеметы нагревались до того, что к ним нельзя было прикоснуться руками, и даже были случаи, что рулевое колесо обжигало руки водителя. Заслуживает упоминания случай, когда один из экипажа, оставшись в единственном числе из всей команды (двое других были ранены), продолжал со своим танком бой, ведя огонь из своих пулеметов, предварительно заблокировав задний мост. Это показывает, насколько эффективным может быть одноместный танк при условии электрического управления вооружением и механизмами управления.
Глава XIX
После 2 сентября танковые батальоны были отведены в тыл для отдыха и ремонта. Однако, через 2 недели они снова были введены в действие и до самого окончания войны принимали участие во всех важнейших атаках, хотя уже и в меньшем числе. Потери личного состава также были значительны, так что на многих танках из-за недостатка офицеров командирами назначались унтер-офицеры. Скупость военного министерства дала себя почувствовать. После блестящей победы 8 августа командование решило спешно увеличить число танковых батальонов, но было уже слишком поздно, так как сколачивание батальона требовало не менее 4 месяцев, а за это время война уже окончилась. Оставшиеся батальоны должны были выполнять тяжелую работу, и их шансы выйти живыми делались все меньше и меньше.
Между тем наступление Фоша, начавшееся 18 июля, продолжалось почти непрерывно; к концу сентября 1918 г. армии союзников громили знаменитую позицию Гинденбурга, план которой был в их распоряжении. Эти мощные укрепления тянулись на много километров и в некоторых местах имели глубину до 16 км; против них был предпринят целый ряд атак; американцами — между Верденом и Аргоннами, французами — между Аргоннами и Реймсом и англичанами — далее к северу.
Англичане должны были наступать вдоль Северного канала, где каждый их шаг встречал сопротивление. В канале воды не было; он был глубиной в 4,5 м, шириной в 15 м и имел очень [84] крутые каменные берега, в которых немцы высекли вертикальные стены глубиной в 2,7 м, с целью сделать невозможным для танков преодоление канала. Таким образом, стенки канала обрывались на глубину в 2,7 м, затем встречали площадку шириной в 2,4 м и, наконец, спускались до дна канала, образуя падение 1 : 2.
Для перехода танков через канал было предложено применить три старых танка, установив их рядом на дне канала для получения ступени. Но эти дряхлые ветераны развалились, не достигнув назначенного пункта. Однако, этот план оказался излишним, так как препятствия, считавшиеся самим Людендорфом непреодолимыми, практически были преодолены всеми танками, — даже старыми изношенными машинами M-IV. Вслед за танками устремилась пехота, и победа была решена. Четыре танка удалось даже переправить через реку Сель, хотя там не было никакого моста, а все броды находились под прямым артиллерийским обстрелом. Но глухой ночью на 20 октября инженеры построили невидимый над поверхностью воды мост из шпал, и танки прошли по нему к крайнему изумлению немцев.
Когда действия были перенесены на открытую местность, танки также проделали большую работу. Германская пехота была так потрясена, что одно появление танков вызывало панику в ее рядах. Так как танков оставалось все меньше и меньше, то в некоторых дивизиях была использована удачная мысль применения макетов танков. Саперы изготовили из холста и досок очень удачные макеты. Для их перевозки были использованы мулы. Каждый такой танк состоял из макета, мула и коновода, который через проделанные щели мог все хорошо видеть. Конечно, никакой защиты от пуль ни мул, ни коновод не имели. Эти «машины» шли в бой одной длинной линией позади пехоты, а для увеличения впечатления через окопы были построены легкие мостики, и издали действительно казалось, что они переползают через бруствер. Эта хитрость удалась, и немецкие донесения на следующий день содержали следующие новости: «Неприятель, применив массу танков, вынудил нас к отступлению» и т. д.
Последний бой танков во время войны произошел 5 ноября, когда 8 Уиппетов, которые удалось собрать вместе, оказали поддержку гвардии в атаке недалеко от Мормальского леса.
После этого наступило перемирие.
С 8 августа фактически протекал один непрекращавшийся бой, в котором принимало участие 1993 машин-танков и бронеавтомобилей. Из них 887 машин были выведены из строя и эвакуированы. Все они, за исключением 50 машин, были отремонтированы. Потери в людском составе в течение 1918 г. Составляли [85] 707 офицеров и 3581 рядовой на 10 тыс. человек танкового корпуса. Не менее 212 офицеров и 1107 рядовых были убиты во время воины.
Глава XX
Относительно применения танков на других фронтах и в других армиях можно сказать следующее.
В декабре 1916 г. были отправлены 8 танков в Египет.
Во втором сражении у Газа, в апреле 1917 г., вследствие полного игнорирования командованием танковой тактики, танкам были поставлены слишком большие задачи. 8 танков вели бой на фронте в 8 км и получили столько задач, сколько могли бы иметь во Франции два танковых батальона.
Впоследствии туда были отправлены еще три танка M-IV, и в третьем сражении у Газа, в ноябре 1917 г., принимало участие 8 машин. Они произвели ночную атаку, держа боевой курс по компасу.
На Салоникском фронте ввиду гористой местности и трудностей снабжения тяжелые танки не могли быть применены. Французы отправили туда одну роту легких Рено, которые проделали там хорошую работу.
Удивительно, что французы создали свой собственный танк совершенно независимо от англичан. Полк. Этьен, наблюдавший, как тракторы Холт буксировали орудие в тылу английского фронта, пришел к заключению, что бронированные тракторы являются тем оружием, которое способно прорваться через проволочные заграждения и пулеметы немецких траншей.
Управление артиллерии и боеприпасов дало фирме Шнейдер заказ на 400 танков. Через два месяца был дан другой заказ на 400 танков более тяжелого типа фирме Сен-Шамон.
В июне 1916 г. полк. Этьен узнал о существовании английских танков и посетил англичан, чтобы осмотреть эти танки и договориться о сотрудничестве. Решив, что Франция должна специализироваться в легких танках, он вошел в соглашение с фирмой Рено, и она начала строить легкую машину, соответствовавшую его требованиям.
В октябре — через месяц после того, как английские танки впервые были применены в бою, — фирма Шнейдер произвела Поставку первых 16 машин. [86] Танки обоих этих типов отличались от английского тяжелого танка тем, что гусеницы шли не вокруг всего корпуса, а только вокруг ходовой части, как у английских Уиппетов, благодаря чему их способность преодолевать вертикальные препятствия была ограничена.
Они довольно успешно применялись в течение 1917 г., но несли тяжелые потери. В июне 1917 г. французское командование заказало 3500 легких танков Рено. Сражение у Камбрэ рассеяло все сомнения у французов. Было принято решение сосредоточить все усилия на строительстве легких танков Рено. В январе 1918 г. было решено приступить к формированию 30 легких танковых батальонов силой в 75 танков каждый, а к началу перемирия в составе действующей армии было уже 27 батальонов.
Небольшой удачный легкий танк Рено был создан в очень короткий срок и был почти похож на игрушку, примененную в качестве бронированного бойца. Его экипаж состоял из механика-водителя, сиденье которого касалось пола, и артиллериста. Вооружение — один пулемет Гочкис или одна 37-мм пушка — размещалось во вращавшейся башне, расположенной «а крыше машины. Вес его был 6½ т, длина 4 м, скорость от 9 до 10,5 км/час. Он мог вращаться на одном месте, как волчок. Эти танки применялись в массах и приняли большое участие в задержании немцев во время их наступления в мае — июне 1918 г. Второе сражение на Марне, которое было ошеломляющим ударом для немцев, было проведено по типу сражения у Камбрэ. 225 танков начали атаку без предварительной артиллерийской подготовки. Немцы были отброшены в беспорядке назад, и их наступательная мощь была окончательно сломлена. Единственным участком фронта, где немцы отбили все атаки, была 11-я французская армия, в которой не было танков.
Начиная с этого момента и до перемирия, французские танки — главным образом, легкие танки Рено — были непрерывно в действии. Ген. Фош очень верил в возможности танков и издал специальный приказ, в котором отметил, что «танки имеют хорошие заслуги перед отечеством».
США вступили в войну в апреле 1917 г., а 23 сентября 1917 г. было принято решение сформировать танковый корпус из 5 тяжелых и 20 легких батальонов. В мае 1918 г. он был развернут в 15 бригад, причем каждая бригада состояла из одного тяжелого и двух легких батальонов. На вооружении тяжелых батальонов должен был состоять тяжелый танк M-VIII, а на вооружении легких батальонов — легкий танк Рено. Была разработана большая программа строительства танков. В Неви-Пейль, в 250 км к югу от Парижа, американцы и англичане должны были построить 1500 тяжелых танков Либерти (по [87] марке авиационного мотора, который был в них установлен). Броню и вооружение для этих танков должна была дать Англия, а моторы и внутреннее оборудование — CIIIA. Другие 1500 танков должны были быть построены в США помимо тысяч легких танков Рено и тракторов. Несмотря на такую грандиозную программу, лишь около 20 танков Рено, изготовленных в США, прибыли во Францию, и то уже во время перемирия. Но если бы война продолжалась в 1919 г., то немцы были бы задавлены массами американских, английских и французских танков. К этому времени значение танков было полностью оценено: все заводы изготовляли танки, работая на полную мощность, причем много английских солдат были отпущены из армии для работы на танкостроительных заводах.
В американских танках М-VII машинное отделение было отделено от боевого прочной перегородкой, а на крыше танка в его средней части была установлена башня для лучшего управления. Танк был снабжен мотором Либерти мощностью в 300 л. с. Вес его был 37 т, длина — 10,35 м, скорость — около 10 км/час. Он легко перекрывал окоп шириной около 4 м.
Первый из этих танков был закончен в США в ноябре 1918 г. — слишком поздно для войны. Между тем во Франции, в Бурж, 500 добровольцев-американцев проходили специальную подготовку, и из них были сформированы два легких танковых батальона, снабженных танками Рено. Они приняли участие в наступлении у Сент-Миэль, а затем участвовали в некоторых операциях с армией США.
301-й американский тяжелый батальон прибыл в Англию в апреле 1918 г. для подготовки при помощи английских инструкторов. В августе он прибыл во Францию и был придан 1-й английской танковой бригаде. Он был вооружен английским тяжелым танком M-V со звездой.
Во время одной из атак американский батальон попал на минное поле. Днища некоторых машин были совершенно разворочены, а 10 танков взлетели на воздух, причем большинство команд было убито,
Глава XXI
Танки не выиграли войны, но они создали условия, сделавшие возможной победу. Они одни оказались в состоянии прорвать наиболее укрепленные позиции и сокрушить всякое [88] сопротивление. Работа, которую пехота могла бы проделать в течение многих недель с огромными усилиями и потерями, проделывалась танками в один день и с небольшими потерями в людях. Они вернули также войне элемент внезапности, так как атаковали без предварительной артиллерийской подготовки.
Однако, удержать захваченную местность или продолжать наступление долго они не были в состоянии. После трехдневных боев тяжелый танк становился неспособным к дальнейшим действиям, и его команда находилась на краю истощения.
В последние дни 1918 г. многочисленные легкие танки несомненно могли бы выполнять действия по преследованию противника и сократили бы войну по крайней мере на несколько месяцев. Но эта работа была возложена на пехоту, которая, естественно, не могла двигаться достаточно быстро, чтобы окончательно отрезать отступающие немецкие войска, а конница, брошенная вперед через проделанные танками проходы, была очень скоро остановлена горсточкой пожертвовавших собой пулеметчиков.
Танки действовали, как большой таран, разрушая немецкие окопы, пока последний удар не уничтожил их окончательно.
Более того, прокладывая проходы через колючую проволоку и раздавливая пулеметные гнезда, они спасли наступавшей пехоте тысячи жизней и сосредоточили на себе артиллерийский пулеметный огонь неприятеля; миллионы пуль и осколки тысяч снарядов, которые в противном случае опустошали бы ряды пехоты, обрушивались на безответные танки. Пехотинец, видя, что самая тяжелая часть его работы легко выполняется его стальными друзьями, шел в бой с доверием. Он знал, что больше не будет слепой жертвой проволочных заграждений и пулеметов. Кровавые дни Соммы и Пашендаля прошли, — наступил день танка.
Та самая машина, которая при своем появлении осмеивалась, плохо применялась и затем презиралась, совершенно революционизировала искусство войны. Осенью 1918 г., несмотря на резкий отказ и угрозу полного забвения, значение танков выявилось само собой. Пехота громко требовала танки. В одном случае канадские войска решительно отказались итти в атаку, если танки не проложат им дорогу, и выдохнувшаяся бригада танков, которая была выведена из боя для отдыха, должна была снова вернуться в бой.
Даже несколько последних дней войны, когда немцы быстро отступали, везде непрерывно требовались танки. Дивизии настаивали на том, чтобы танки следовали за продвижением, так как один только вид их производил большой моральный эффект.
Что этот эффект был полностью использован немцами, хотя [89] у них было только около 50 машин, видно было из записи, сделанной 17-й германской армией.
«Наши танки в огромной степени укрепляли дух пехоты даже тогда, когда они применялись в небольшом числе; в то же время, как показал опыт, они производили большой деморализующий эффект на неприятельскую пехоту».
Главнокомандующий союзных армий ген. Фош очень верил в силу танков и положил их применение в основу своего блестящего внезапного удара у Суассон 18 июля 1918 г. Примененная здесь тактика была такая же, как и в сражении у Камбрэ. Без всякой артиллерийской подготовки французская 10-я армия, предшествуемая 225 танками, нанесла молниеносный удар открытому флангу немцев. Застигнутые врасплох, немцы должны были отступить и оставить всякие надежды на дальнейшее наступление. Это был один из поворотных пунктов войны. Движущей силой, которая перестроила планы союзников от обороны к наступлению, был неоценимый танк. Через несколько дней, 24 июля, ген. Фош в одном из своих приказов писал: «Авиация и танки должны получить возможно большее развитие».
Что танки были полностью оценены некоторыми политическими деятелями, показывает и следующая выдержка из письма, которое Черчиль написал в сентябре 1918 г. из Франции Ллойд-Джорджу, бывшему тогда премьер-министром:
«До настоящего времени в танковом корпусе было только около 18 тыс. человек, причем в действиях участвовало лишь 600 или 700 танков. Здесь все признают, что они оказали решительное влияние на изменение хода войны и дали нам тактическое превосходство, без которого лучшие стратегические планы превращались в ничто. Не будет преувеличением сказать, что эти 18 тыс. человек являются наиболее полезными в армии благодаря спасенным ими жизням и количеству пленных, взятым ими. Так как все новые успехи достигнуты при их помощи, танки требуются все в большем и большем количестве. Впечатление от этого успеха делает излишним скупость в снабжении людьми и материальной частью. Я повторяю, что в танковом корпусе должно быть 100 тыс. человек».
Как оценивал танки к концу войны главнокомандующий английской армией Хейг, видно из следующей выдержки из его донесения, которое он писал осенью 1918 г.:
«На различных фронтах нами взято 187 тыс. пленных, 2850 орудий и 29 тыс. пулеметов. Эти результаты достигнуты 59 британскими дивизиями, которые в течение трех месяцев вели успешные бои с 99 дивизиями. С начала [90] нашего наступления, 8 августа, во всех боях применялись танки, и та роль, которую они сыграли в сокрушении сопротивления немецкой пехоты, едва ли может быть пере оценена. Весь план наступления 8 августа был построен на применении танков, и с тех пор успех нашей пехоты в бесчисленных случаях получил мощную поддержку или закреплялся своевременным появлением танков».
В наступлении на Сомме силы англичан были вдвое больше, чем у немцев, но прорыв фронта не был достигнут. В наступлении 1918 г. 59 английских дивизий одержали верх над 99 немецкими дивизиями, что было бы невозможно без помощи танков. 10 тыс. бойцов танкового корпуса были равноценны дюжине дивизий. Немцы сами не делали себе иллюзий в этом вопросе.
В начале они пытались игнорировать танки, но когда эти тараны из железа стали обрушивать на них один мощный удар за другим, немцы стали их бояться. Немецкие официальные сообщения приписывали успех наступлений союзников применению масс танков. Для немецкой пехоты танки стали пугалом, так как они хорошо знали, что сопротивление было безнадежным.
Для ободрения своих армий немцы также начали строить танки, но это была пустая затея, так как они не имели ни времени, ни материалов для создания танков в достаточном количестве.
Эти успехи, признанные нашими противниками, были достигнуты не высоко дисциплинированной профессиональной армией, а небольшим корпусом, не превышавшим 20 тыс. человек, которые в большинстве своем были людьми невоенными; в составе танкового корпуса было лишь около 20% бойцов, получивших военную выучку, но к счастью среди них находились лучшие умы британской армии. Вожди танкового корпуса не были бойцами в прямом смысле слова. Они все происходили из инженерного корпуса. Вульвич отдал танковому корпусу своих лучших работников. Идея танка родилась в голове сапера Свинтон, первого командира «Тяжелого отделения пулеметного корпуса». После него командование перешло также к саперу ген. Эллису, а в это же время дальновидный полк. Фуллер незаметно строил планы и занимался организаторской работой.
Названные офицеры имели одно общее качество: они не боялись новых идей. Они не были обременены традициями, полевой устав не был их евангелием, а являлся просто ступенькой для движения вперед.
Бойцы танкового корпуса были наиболее подготовленными солдатами английской армии, так как каждый рядовой должен был быть специалистом в вождении и технике. Он должен был [91] изучить 6-фунтовую пушку, пулеметы Льюиса и Гочкиса, сигнализацию, применение компасов и приобрести опыт в разведке. Танкист был обучен выполнять свою работу самостоятельно, — он не был военным автоматом. Во время боя каждый выполнял свою специальную работу. Времени для ожидания приказов не было. Дисциплина гвардейского полка была бы совершенно неуместна в танке.
Моральное состояние в танковом корпусе, несмотря на периоды глубокой депрессии, было очень высокое. Экипажи танков были избавлены от истощающего нервы однообразия окопной жизни, а во время отдыха им предоставлялись развлечения, и они не загромождались занятиями.
В бою они всегда возглавляли атаку. Они должны были сражаться вместе с ударными частями союзных армий — марокканцами, австралийцами, канадцами, иностранным легионом и гвардией. Стальные стены танков внушили им чувство безопасности, а их вера в свои машины воодушевляла их большой уверенностью. Гусеницы их неуклюжих чудовищ из железа оставили неизгладимый след в мировой истории.
Глава XXII
По окончании войны танковый корпус был свернут до 45 батальонов, на вооружении которых состоял танк M-V. В 1920 г. эти машины оказались изношенными, а решающая роль, которую танки играли во время войны, была скоро забыта, и еще раз появились разговоры о расформировании танкового корпуса.
Командование танковых войск решило отменить этот приговор путем постройки более легкой и быстроходной машины, которая своей скоростью привлекла бы внимание прессы и военного министерства. Таким образом, был создан легкий танк Виккерс. Он весил 12 т, имел длину 17½ футов (5¼ м) и был снабжен 8-цилиндровым двигателем Армстронг-Сиддлей мощностью в 90 л. с. Он расходовал 1½ галлона (6¾ л) бензина на милю, а его скорость была 20 миль (35 км) в час. Его радиус действия был 130 миль (около 230 км) по сравнению с 12 милями (21 км) старого танка марки M-I. Этот танк был вооружен 3-фунтовой: пушкой и 2 пулеметами. Его команда состояла из 5 человек. Он делал в проволоке проход шириной в 6 футов (1,83 м) [92] по сравнению с 10 футами (3,05 м) танка M-V. Его гусеницы были под рессорами. Улучшенные образцы этого танка состоят на вооружении еще и по сей день, но с тех пор образцы танков непрерывно улучшались и сделали большой прогресс в общей механизации армии.
В 1925 г. было решено построить одноместные танки, которые могли бы действовать в качестве разведчиков для более тяжелых танков. После длительных опытов было приступлено к постройке двухместного танка.
В результате появился современный двухместный танк — Карден-Лойд или танкетка, как он назывался при своем появлении в 1927 г. Эта небольшая машина весит 2 т, обладает скоростью в 20 миль (35 км) в час и стоит только 500 франков (около 5 тыс. золотых рублей в довоенной валюте. — Ред.). Последующий образец, называемый теперь легким танком, снабжен мотором, развивающим мощность в 60 л. с, и обладает скоростью в 30 миль (53 км) в час.
Некоторые части снабжены бронированными пулеметовозами Карден-Лойд — также на гусеничном ходу, но без броневой защиты сверху. Эти небольшие подвижные машины недавно приняты на вооружение канадской армии. К пулеметовозу имеется еще гусеничная прицепка для перевозки людей и снаряжения, а также транспортер на колесном ходу. При передвижениях на большие расстояния пулеметовоз погружается на транспортер, который прицепляется к автомобилю.
На вооружении армии США состоят: 1) тяжелый танк весом в 23 т; его скорость — 12 миль (21 км) в час, вооружение — одна 6-фунтовая пушка и 2 пулемета, экипаж — 4 человека и 2) легкий танк, который развивает скорость 18 миль (32 км) в час, имеет экипаж в 2 человека; радиус его действия 80 миль (140 км).
Французы, которые первые построили легкий танк — известный танк Рено, — имеют 25 танковых батальонов. На недавних маневрах их танки отличились в атаке горного укрепления, во время которой они прошли через сосновый лес и пересекли ледник перед тем, как начать атаку против покрытых снегом склонов.
Германские танки были после перемирия в 1918 г. переданы Польше. Версальским договором Германии было запрещено строить танки, но обучение применению танков все же производилось при помощи танковых макетов, состоявших из небольших автомобилей, на которых был помещен жестяной или картонный корпус.
В Англии, на своей родине, танки после войны не были в большом почете, и только благодаря огромным усилиям одного человека мы еще являемся ведущими в танковых конструкциях. Ген.-майор Фуллер, начальник штаба танкового корпуса во [93] время войны, — человек, который был главным образом ответствен за совершенно новую и так блестяще себя оправдавшую тактику у Камбрэ, Хамель и Амьен, — посвятил свою жизнь развитию идей, одним из борцов которых он был, и в течение последних 14 лет выступал везде проповедником механизации.
Подобно многим, идущим во главе своего века, он встретил большие трудности, но за последние несколько лет его работа начала приносить плоды. В Альдершоте создано управление механизации, в котором постоянно используются новые идеи и усовершенствования. По совету же ген. Фуллера начали применять легкие танки для борьбы с туземными племенами на северо-западной границе Индии. Без помощи танков эти операции стоили бы сотни жизней.
На основе опыта мировой войны были проведены большие испытания с вездеходными тракторами и грузовыми автомобилями для перевозки войск и снабжения.
В 1927 г. была сформирована опытная механизированная бригада в составе танков Виккерса, броневых автомобилей, моторизованного пулеметного батальона, сапер и беспроволочной связи. Это самостоятельное механизированное соединение принимало участие в маневрах на равнине Салисбюри, в результате чего были, моторизованы 4 бригады полевой артиллерии и весь транспорт первоочередной пехоты.
Артиллерия снабжена новым 2-тонным легким трактором Карден-Лойд — замечательной машиной, которая может легко буксировать орудия по местности вне дорог. Этот трактор построен на базе легкого танка, развивает скорость свыше 25 миль (44 км) в час и потребляет горючего один галлон (4,54 л) на 7 миль (12 км).
Для многих неизвестно, что расходы на моторизованную полевую бригаду гораздо меньше, чем при применении конной тяги. Моторизованная пехота перевозится в автобусах и грузовых автомобилях, а обозы на конной тяге заменены шестиколесными автомобилями с независимой подвеской колес и съемными гусеницами, благодаря чему эти машины обладают большой проходимостью.
В последнее время фирмой Виккерс-Армстронг создан тяжелый автомобиль для перевозки по любой местности 6½ т и одновременного буксирования прицепки с грузом в 3½ т. Эта машина представляет последнее слово в вездеходном механическом транспорте и является прямым отпрыском танка, так как имеет специальную ходовую часть из двойных гусениц, преодолевает глубокие пески, болота, крутые подъемы, канавы и броды. (Для преодоления сильно заболоченной местности имеются специальные болотные траки). Она снабжена двигателем с воздушным [94] охлаждением и живучесть ее гусениц составляет 2–3 тыс. миль (3500–5200 км).
Лучшим доказательством успехов, достигнутых английской автомобильной промышленностью, являются испытания, произведенные в Египте и Африке в период январь — апрель 1932 г. опытным военным отрядом.
В состав этого отряда входили 1½-тонный 6-колесный грузовой автомобиль Кросслей, 1½-тонный 4-колесный Коммер, ¾-тонный Морис и 9-сильный автомобиль Рилей. Они были все перегружены и покрыли расстояние в 5 тыс. миль (8750 км) большей частью по пустынным пескам, кустарникам, скалистым холмам и оврагам и даже по скользкой местности. В течение 54-дневного пробега поломки вызвали задержку только на 4 часа, — и хотя в некоторых пунктах температура была свыше 100°, ни одна машина не кипела. Это был действительно большой триумф автомобильной промышленности.
Еще раньше были проведены тяжелые испытания по преодолению подъемов танками, автопулеметами, бронеавтомобилями и грузовыми автомобилями в горах северного Уэльса. Все машины испытывались при полной нагрузке и должны были преодолеть подъемы в 1 : 3, производя остановки и трогание с места на подъеме. Практически все машины прошли испытания без перегрева тормозов.
Эти испытания показали, что моторизация армии полностью может базироваться на стандартных машинах, находящихся в производстве на английских автомобильных заводах. Это дает уверенность в том, что в случае войны армия будет немедленно обеспечена большим количеством автомашин повышенной проходимости.
Прогресс моторизации очень благоприятно отразился на пехоте, так как в связи с ускорением темпа войны она должна будет двигаться быстрее, а это должно вызвать уменьшение ее выкладки. Во время войны пехотинец был вьючным животным, так как его выкладка составляла ⅔ его собственного веса. В будущем его обмундирование будет легче, фляга будет прилажена к котелку, а штык будет меньшего размера и будет всегда находиться на винтовке в сложенном при помощи пружинного механизма состоянии, наподобие перочинного ножа, вместо неуклюжих ножен, носимых на боку. Наибольшим изменениям подвергнется неприкосновенная дача (порция), которая будет сведена к небольшой концентрированной таблетке вместо фунта бисквитов, фунта консервированного мяса и небольшого количества чая и сахара.
Когда эти перемены будут произведены, пехотинец станет действительно «легким пехотинцем» и за улучшение своей участи будет благодарен только танкам. [95] Управление механизации сделало в последнее время большие успехи в постройке новых и очень эффективных танков.
Новейшим тяжелым танком, состоящим на вооружении королевского танкового корпуса, является быстроходный 16-тонный истребитель с 4 пулеметными башнями и центральной башней для трехфунтовой пушки, но вследствие их высокой стоимости — около 15 тыс. фунтов (150 тыс. золотых рублей по довоенному курсу. — Ред.) — их построено пока только 6 штук. Постройка легких машин также свернута, так что в настоящее время танковый корпус снабжен главным образом старой материальной частью и, к сожалению, в меньшем количестве, чем к концу войны.
В октябре 1931 г. появился совершенно новый «танк-амфибия». Идея была предложена ген. Фуллером еще в 1917 г. В 1932 г. действительно был построен такой танк, но во время испытания он утонул. В настоящее время эта идея осуществлена и современный танк-амфибия в состоянии не только переплывать широкие и глубокие реки, но даже преодолевать крутые и болотистые мели и проходить по пересеченной местности.
Эта машина, известная под названием танк-амфибия Карден-Лойд, построена на заводе Виккерс-Армстронг. На суше машина развивает скорость 72 км/час, преодолевает подъемы 1 : 3 при скорости в 9,6 км/час; в воде она двигается при помощи винтов со скоростью в 6 узлов (10½ км), оставляя в своем кильватере определенную волну. Машина похожа на обычный легкий танк, за исключением крыльев, изготовленных из специального дерева в виде поплавков. Ее вес — 2,75 т, длина — 3,9 м, высота — 1,8 м. Она перекрывает окоп шириной 1½ м. Броня толщиной в 9 мм в лобовой части защищает против обычных пуль на самых ближних дистанциях, а от бронебойных пуль — на дистанции в 150 м; швы сделаны водонепроницаемыми. Специальный люк в крыше дает возможность водителю наблюдать за дорогой открыто, а при появлении опасности закрываться.
Во время испытания на Темзе танк-амфибия спустился вниз по реке и затем поднялся вверх против течения и ветра, производя одновременно стрельбу из пулемета. После этого он вышел на берег и продолжал движение по местности без дорог. Теперь реки не являются более препятствием для танков. Эти плавающие чудовища в состоянии атаковать с реки пехоту, обороняющую берег, или сапер, наводящих понтонный мост, или, наоборот, могут вести оборону подобных же объектов. Эти машины пригодны для десантных операций, так как эскадроны таких машин, перевозимые в большом количестве на военных кораблях или еще лучше на больших подводных лодках, могут легко высадиться на неприятельский берег в течение 6 час., углубиться в неприятельскую территорию, производя опустошение. [96] Установив радиосвязь с эскадрильями самолетов, они могут быть направлены к другим пунктам побережья для погрузки на ожидающие их корабли. Ряд быстро выполненных, таким образом, рейдов может в короткий срок сломить дух противника, который никогда не в состоянии будет знать, откуда ему угрожает реальная опасность.
Следующим типом танков, который должен был быть разработан, был подводный танк, способный плавать под водой, ходить под водой по дну рек и морей, а также по местности без дорог, как обычный танк.
Слабым местом в танке была гусеница, так как с разрушением одного ее звена или трака машина теряла способность к движению. Управление механизации провело большие экспериментальные работы в этом отношении, и в результате разработан новый, тип гусеницы, которой будут снабжены все танки в будущем.
Другим остроумным изобретением является «прыгающий танк». На лобовой части этого танка укреплен рычаг, к которому, в свою очередь, прикреплен на шарнире другой рычаг, имеющий конец в виде лопаты. Вся конструкция производит впечатление, как будто у танка вырос хобот. Такое же устройство имеется и в корме танка. При переходе через ров или канаву, в момент, когда центр тяжести танка находится над краем канавы, передний рычаг получает опору на ее противоположной стенке. Танк перепрыгивает, опираясь своим кормовым рычагом о заднюю стенку канавы.
Это изобретение увеличило маневренные возможности танков. Так, например, если легкий танк без этого механизма перекрывал окоп шириной около 1,4 м, то с механизмом ширина перекрываемого окопа вырастает до 2,4 м.
Другой новинкой является четырехгусеничный танк, предложенный полк. Мартелем, также работавшим во время войны в штабе танковых войск и давшим с тех пор много изобретений в танковом деле. Ему принадлежит, кроме того, идея одноместного танка, из которого впоследствии развился современный двухместный легкий танк.
4-гусеничный танк вытянут в длину и имеет небольшую высоту; он похож на таксу, но препятствия преодолевает, подобно борзой.
При одной паре гусениц танк может поворачиваться торможением одной гусеницы, вокруг которой он вращается. Кроме того, когда большой танк преодолевает подъем, он обнажает свое брюхо до тех пор, пока его центр тяжести не достигнет перевала и он не примет нормального положения. В этом случае танк представляет собой прекрасную мишень, но сам он не в [97] состоянии вести огонь, так как артиллеристы лишены возможности вести наблюдение. В 4-гусеничном танке боевое отделение помещается между передними гусеницами, а машинное — между задними. Благодаря своей большой длине он преодолевает более широкие окопы и отличается более мягким ходом, так как каждая пара гусениц переходит небольшое препятствие, огибая его. Затем благодаря тому, что вершины более крупных препятствий при переходе через них помещаются между передними и задними гусеницами, получается большая устойчивость танка как платформы для стрельбы. Все четыре гусеницы — ведущие, а управление танком не сложнее, чем у обычного автомобиля. Он является вполне эффективной машиной, так как обладает скоростью легкого танка и проходимостью тяжелого. Он хорошо вооружен и имеет хорошее бронирование, а его малая высота делает попадание в него затруднительным.
Германия сосредоточила вначале все свое внимание на средствах противотанковой обороны, так как строить танки ей было-запрещено. Результат был сенсационный, так как несколько времени тому назад было опубликовано об изобретении в Германии винтовки с огромной начальной скоростью в 1740 м/сек, превышающей ранее достигнутые больше чем вдвое. Эта винтовка стреляет пулями, известными под названием Хальгер-Ультра. Изобретение принадлежит Герлиху из Киля. На дистанции в 50 м эти пули углубляются на 15 мм при стрельбе по 25-мм броневой плите. Хромо-никелевую броневую плиту толщиной 12,7 мм, которая обычными бронебойными пулями не пробивается, пуля Герлиха легко пробивает, образуя отверстие вдвое большее, чем ее собственный диаметр. Кроме того, предполагают, что обтекаемая форма делает стрельбу этими пулями более точной. Это изобретение дает в руки пехоты смертоносное оружие против танков, сводя на нет одно из основных преимуществ — броневую защиту.
Таким образом, все усовершенствования танков как будто стали бесполезны благодаря одному только изобретению, и единственной защитой танков остается, казалось бы, их скорость. Но это не так. В последнее время в Англии изобретена новая броня с повышенной на 40% против обыкновенной сопротивляемостью пробиванию, так как 12-мм плита, изготовленная из такой брони, в состоянии задержать пулю Герлиха. Новейшие легкие танки покрыты такой броней и они абсолютно защищены против пули Герлиха.
Благодаря росту механизации танки в будущей войне будут играть большую роль. В боевых действиях будут участвовать танковые «эскадры», а потому на суше найдет применение морская тактика. Легкие быстроходные разведчики (двухместные [98] танки) будут высылаться вперед для разведки и вызова огня противника. Средние танки под прикрытием дымовой завесы будут атаковать во фланг неприятельские танки, а тяжелые танки, быстро двигаясь по полю боя, откроют огонь по своему противнику.
Операции танков будут сопровождаться действиями авиации, которая будет бомбардировать неприятельские танки. Управление боем будет производиться с геликоптера по радио-телеграфу. Победу одержит та сторона, которая будет лучше знакома с местностью, будет вооружена более дальнобойными пушками и лучше организует взаимодействие разных родов войск.
С другой стороны, противник при помощи специальных радиоволн может сделать танковые эскадры бесполезными. Телемеханическое управление самолетами при помощи радио является совершившимся фактом, а потому могут быть созданы зоны, которые парализуют всякие планы нападения. Вполне вероятно, что будут созданы волны, достаточно сильные для остановки всех моторов в каком-нибудь районе.
Массы легких и быстроходных танков будут применяться также для нападения на тыл и штабы противника с целью дезорганизовать все его управление. Это можно будет назвать атакой мозга армии. Когда мозг будет разрушен, тело перестанет действовать.
Следующим шагом будет атака городов и заводов. Армии не могут существовать без продовольствия и снарядов, а механизированные армии без горючего. Поэтому лучшим способом нанесения неприятельской армии поражения является разрушение источников ее питания. Это может быть легко произведено большими эскадрильями самолетов и многочисленными танками, производящими набеги на армейские базы и гражданские центры вооружения. Самолеты и танки смогут перевозить ОВ, которые они будут выпускать в промышленных центрах. Это будет надежным средством парализования сопротивления неприятеля.
Во время таких танковых рейдов явится вполне вероятным сбрасывание на парашютах танков, транспортируемых на самолетах, или может быть будет построен летающий танк, который после посадки сложит свои крылья и будет действовать, подобно обычному танку.
Вполне вероятно, что главные центры сражений и разрушений в будущих войнах будут находиться не на полях сражений, а в крупных городах и базах, питающих войну, а также вблизи политических и военных центров, управляющих войной. Бойцы же, защищенные броней и большой скоростью своих танков, будут находиться в сравнительной безопасности. [99] Механизация войны создала превосходные транспортные машины, которые будут иметь большое культурное значение.
Кто знает, не будем ли мы иметь когда-нибудь небольшие автомобили — потомки танков, которые сумеют перевозить нас всюду, куда каждый пожелает, будь то по воздуху, по воде, по горам или долам?