Меры по усилению внутреннего положения России

Меры по развитию духовных сил русского народа — Меры по уменьшению пьянства — Отзывы о русской интеллигенции конца XIX века — Необходимость переустройства русской школы — Преобразование низшей школы — Меры к увеличению материальных сил русского народа — Охрана труда русского населения — Меры к ограничению деятельности в России еврейского племени — Меры к поднятию физического развития русского населения

Самодержавная власть существует на Руси скоро 5 столетий. Благодаря этой власти Русь вышла победоносно из всех испытаний, объединилась, раздвинула свои пределы до естественных рубежей и победила более культурных, но не имевших сильной, объединяющей власти соседей.

Но уже с XVIII столетия, с сохранением всех внешних признаков власти, в действительности власть начинает ускользать из слабых рук императриц, пока снова не попадает в твердые руки Екатерины II. Но и при ней образуется ближайший к трону слой высшего общества, который отгораживает государыню от остального русского населения и вынуждает ее смотреть на русский народ и его нужды глазами, затемненными западными влияниями. Насажденная на Руси еще в XVII столетии бюрократическая система, в течение XVIII столетия, крепнет и, наконец, в XIX столетии окончательно овладевает всеми делами государства, обезличивая власти на местах и прочной стеной отгораживая наших государей от населения России и его нужд. [355]

Когда в первые годы царствования Александра I был составлен проект об учреждении министерств, гр. Воронцов, бывший послом в Лондоне, в письме к министру внутренних дел гр. Кочубей указывал, что широкая власть, предоставляемая этим проектом министрам, неминуемо приведет к злоупотреблениям. Свое письмо гр. Воронцов закончил следующими строками: «Мне всегда были противны злоупотребления власти и министерский деспотизм, от которого блекнет все в самой цветущей стране, который оподляет людей и бывает виновником бедствий как для подданных, так и для самого государя. В подданных ослабевает любовь их к государю, ибо угнетенный человек сначала проклинает министра-угнетателя, а потом перестает любить государя, попускающего своим визирям угнетать несчастных подданных»{206}.

Слова эти были написаны 107 лет тому назад. В результате столетнего угнетения министрами-бюрократами всех начальствующих лиц, вне Петербурга находившихся, и угнетения предприимчивости и инициативы всех частных людей на Руси и исчезли во всех сферах деятельности сильные, стойкие характеры.

25 лет тому назад Вл. Соловьев в своей статье «Государственная философия в программе министерства народного просвещения» высказал относительно роли бюрократии той эпохи следующие мнения:

«Россия страдает от действительных бедствий, угрожающих ей великими опасностями: от экономического расстройства, от владычества кабака, от извращения и застоя религиозной жизни. Эти бедствия и опасности частью беспрепятственно возросли под сенью всевластной бюрократии, частью прямо ей созданы. Вот наша бедственная действительность и вот ее действительный корень...

Единовластие правительственной бюрократии, превратившей церковь в одно из своих ведомств, а народ — в безразличный материал для своих законодательных экспериментов, это есть действительность. [356]

Альфа и омега новой государственной философии есть именно единовластие петербургской бюрократии под предлогом самодержавия»{207}. (Курсив Вл. Соловьева.)

В первых годах настоящего столетия в России произведены важные перемены в порядке высшего управления государством.

Великой милостью царствующего государя императора население России призвано через своих представителей к высшей законодательной работе. Пресса получила возможность обсуждать такие вопросы, которые ранее решались только в тайниках разных канцелярий. Русскому монарху ныне стало легче знать правду о России и ее нуждах.

Раньше русский самодержец мог знать правду только из одного источника — из докладов представителей высшей бюрократии. Ныне по каждому серьезному вопросу до государя императора, вместе с мнением соответствующего министра, дойдет мнение по этому же вопросу выборных представителей Государственного Совета и Государственной Думы и, наконец, как выражение общественного мнения — отзывы печати.

Все содержание предыдущих глав указывает важность самодержавной власти на Руси и властно диктует вывод из прошлого России: в XX столетии Россия может победно выйти из всех предстоящих ей испытаний только при сохранении на Руси сильной царской власти.

Обсуждать ныне вопрос, своевременно или не своевременно призваны в России к законодательной работе представители земли русской, совершенно невозможно.

Волей государя эти представители призваны и возврата к прошлому не может быть, ибо всякая попытка к этому возврату грозит потрясти основы государства. Но можно смело утверждать, что призыв по западному образцу к законодательной деятельности представителей из таких местностей России, которые еще не слились с ней, был вполне преждевременным. [357]

Представителям России в Государственном Совете и Государственной Думе предстоит ныне задача оправдать доверие к ним государя и самоотверженно поработать на пользу и усиление России нераздельной, в понятии народа, с ее государем.

Нельзя отвергать, что события последних лет, под влиянием противоправительственной деятельности представителей разных разрушительных учений, несколько умалили в понятиях русского народа значение царской власти. Надо приложить все силы, чтобы остановить это опасное для блага России явление. Все любящие Россию и желающие ей выйти победительницей из временных затруднений должны в XX столетии дружно соединиться в защите принципа царской власти, в охране исторически сложившегося в народе понятия о царе-батюшке.

Позволю себе указать ниже на один из многих способов к поддержанию духовной связи между царем и управляемым им, Божьей милостью, народом.

В прошлом году я прочел в газете «Новое время» статью «О сокращении праздников». В ней сообщалось, что на рассмотрение Государственного Совета внесено важное представление об изменении узаконений о праздничных, неприсутственных днях.

В числе предположений о сокращении праздничных дней существует и перенесение девяти царских дней на ближайшие воскресные дни. Мера эта является необходимой. Проживая последние четыре года большей частью в деревне, свидетельствую, что народ очень редко посещает церковь в царские праздничные дни. В нашем приходе «Фрола и Лавра» празднуют и пьянствуют в самое рабочее летнее время трое суток, а 6 декабря, в день тезоименитства государя императора, в свободное зимнее время церковь пуста.

Между тем, перенеся все царские дни на воскресные, возможно и необходимо день шестого декабря праздновать всей Россией и в этот день сливаться не только молитвой, но делом и помышлением с великим тружеником на русской земле — ее державным вождем, государем императором. [358]

С целью сделать этот день великим на Руси праздником, надо приурочить к нему все милости царские: пожалование чинами за отличие, орденами, званиями; милости народу в облегчении податного бремени, милости преступникам облегчением их участи; милости войскам назначением шефских частей и т. д.

Начальствующие лица всех степеней обязываются в этот день особой представительностью: церковная служба, парады, обеды, вечера. Во всех театрах всей России должны ставиться патриотические пьесы; где можно, в войсках и учебных заведениях, устраиваться домашние спектакли, концерты, туманные картины, кинематографы, чтение, пение национальных песен тоже с патриотическими программами. К празднику этому надо старательно готовиться. В церквах службу совершать при сборе всех учеников, при общем пении. После церковной службы народу читаются правительственные сообщения о милостях царских и говорится соответствующее слово о царской власти. После окончания церковной службы народу раздаются патриотические брошюры и портреты государя{208}. В этот же день в войсках каждому новобранцу дается портрет государя. Весь день, где только можно, организуются игры, катанья с гор, беганье на лыжах, устройство из снега укреплений и штурм их с раздачей призов отличившимся. Организуются шествия с музыкой, песнями, национальными флагами. Весь вечер рядятся по-старинному, гадают, ездят в гости ряженые, танцуют, поют старые русские песни. Во всех клубах, военных собраниях устраиваются праздники национального характера. День 6 декабря должен оставлять, в особенности в детях, неизменно радостное, светлое воспоминание, которое должно сливаться с образом русского царя, с чувством готовности, по примеру предков, положить голову «за веру, царя и отечество». Надо затем, чтобы празднование тезоименитства государя начало получать русский характер: старые русские песни, русские музыкальные инструменты, [359] русские костюмы, русские былины, русские блюда и русское питье; вместо водки — пиво, мед, настойки, наливки, шипучки, квасы; на русской земле надо чествовать своего русского царя-батюшку по-русски. Войска этот день, после церковной службы, должны проводить радостно и весело и, где только можно, участвовать в общем с населением праздновании этого дня.

В чествовании русского царя надо воскрешать русскую старину, закреплять в памяти участвующих русские обычаи и верования.

Опираясь на русские Государственный Совет, Государственную Думу и русских не по фамилиям только, но и по духу, министров, государю будет легче нести тяжкое бремя царского служения.

Главными причинами неудачи бюрократического управления Россией признается слишком большая централизация дел в Петербурге, независимость на местах представителей отдельных ведомств от губернских властей, обезличение губернаторов, отсутствие твердой власти в уездах, недоверие к представителям земства, недоверие к частному почину. Идеал многих бюрократов остался с николаевской эпохи: всю Россию нарядить в мундир, а управление ей передать в руки столоначальников. Поэтому и исправление бюрократической системы прежде всего требует обратных действий, а именно: рассредоточения власти; усиления власти на местах; поставления в губерниях начальников губерний, которым были бы подчинены в разных степенях агенты всех министерств; образование самостоятельной власти в уездах в лице начальников уездов, с подчинением им тоже в разных степенях агентов всех министерств, проживающих в уезде; предоставление земским собраниям выбирать кандидатов в начальники уездов и земские начальники; поощрение личного почина и предприимчивости во всех сферах деятельности на пользу государства.

О необходимости сильной, самостоятельной, не боящейся петербургских канцелярий власти в губерниях так много и основательно было писано, что на этом вопросе не буду и [360] останавливаться. Это краеугольный камень перестраиваемого здания. Скажу несколько слов об организации власти в уездах. Из ныне действующих в уездах лиц наиболее подготовлены к занятию должностей начальников уездов (отнюдь не начальников уездных управлений) уездные предводители дворянства.

Там, где это будет признано соответственным, такое совмещение и должно произойти. Главными обязанностями начальника уезда желательно поставить: а) Административные: поддержание в уезде полного порядка; охрана личности и имущества частных лиц; все чины полиции должны находиться в полном подчинении начальнику уезда, б) Попечительные: наблюдение и руководство всеми мерами, принимаемыми правительством, земством и частными лицами к поднятию духовных и материальных сил населения уезда. Помощниками начальника уезда служат земские начальники, ему подчиненные.

Значение земских начальников и желательный характер их деятельности изложены в главе XXIX. При организации власти земских начальников или иных лиц, их замещающих, необходимо принять к руководству высочайший указ Правительствующему Сенату от 12 июня 1889 года об учреждении должностей земских начальников. Несоблюдение этого указа и умаление затем прав земских начальников, первоначально им предоставленных, повело к ухудшению состава земских начальников и к недовольству деятельностью некоторых из них. Надо не повторить той же ошибки в настоящее время. Указ 1889 года совершенно определенно выяснил круг обязанностей земских начальников: земские начальники должны представлять «близкую к народу твердую власть, которая соединила бы в себе попечительство над сельскими обывателями с заботами по завершению крестьянского дела и с обязанностями по охранению благочиния, общественного порядка, безопасности и прав частных лиц в сельских местностях».

Трудно сильнее выразить в нескольких словах все наболевшие нужды деревни. Грех будет большой, если эти мудрые [361] слова манифеста государя Александра III будут забыты и начнут измышляться новые. Для исполнения таких широких полномочий земские начальники должны иметь сильную власть. Им необходимо возвратить отнятое у них право наложения взысканий в административном порядке на все сельское население.

Для привлечения на службу на местах вне Петербурга и в земскую службу надежных сил русского населения необходимо эту службу обставить таким образом, чтобы наиболее даровитые, знающие и энергичные люди могли доходить до занятия должностей губернаторов и выше.

Великую несправедливость для местных деятелей, часто в высокой степени достойных, и притом ко вреду для России представляли до последнего времени назначения губернаторами и вице-губернаторами чиновников из Петербурга, не знающих России и деревни, или бравых полковых командиров, совершенно незнакомых с гражданской частью. В последнее время на это уже обращено внимание, и в губернаторы стали попадать земские люди. Такая служба, как предводителей губернского или уездного дворянства, председателей губернских и уездных управ, земских начальников даже при той общей приниженности местной службы, которой достигли во второй половине прошлого столетия, все же давала несравненно более подготовленные кадры для назначения на должности вице-губернаторов и губернаторов, чем начальники отделений и чиновники особых поручений в петербургских канцеляриях.

Меры по развитию духовных сил русского народа

Те задачи, которые могут быть возложены в XX веке на русскую армию, требуют огромного запаса в армии духовных сил. Если этот запас не будет образован в русском населении, то его может оказаться недостаточно и в армии, так как в настоящее время духовные силы армии находятся в непосредственной связи с духовными силами всего народа. Отсюда вытекает огромная важность для армии всех мер, [362] которые могут способствовать развитию духовных сил населения России.

Духовные силы народа зависят от той школы, которую он проходил, и еще более от той исторической жизни, которую народ вел и ведет. Религия, семья, исторически сложившиеся у народа обычаи, привычки, верования влияют преемственно на поддержание духовных богатств населения. Новые знания, расширяя горизонт новых поколений, не должны идти в ущерб основным духовным силам народа, которые помогли ему занять известное место среди других народов. Духовные силы русского народа, на основании уроков истории, будут тем прочнее, чем прочнее в нем сохранится, прежде всего, вера в Бога, вера в святой Промысел Его.

Духовные силы человека поддерживаются наиболее прочно религиозностью и основами нравственности. Духовные силы русского народа наиболее полно проявлялись в готовности к жертве — за веру, царя и отечество. Отнимите от человека веру и понятия о нравственности, и человек перестанет быть способен к жертве, к подвигу, перестанет быть способен к высшему выражению своих духовных сил — к пожертвованию собой за свои высокие идеалы — веру, царя, родину.

Вера, во все века собирания и укрепления русской земли, служила главной опорой русского населения, главным источником его духовных сил. С ослаблением у русского народа веры будет ослаблена его главная опора в предстоящих еще в XX веке испытаниях.

Поэтому указанное государем императором Александром III развитие духовных сил русского народа, прежде всего, должно пониматься в поддержании и укреплении в нем религиозного чувства.

Одновременно должна прийти на помощь школа для сообщения детям и юношам полезных сведений, для расширения их умственного горизонта, для увеличения физических сил детей и юношей и для воспитания их.

Но надо, чтобы дети и дома могли увеличивать, а не растрачивать запас духовных сил, приобретаемых в школе. [363]

Надо, чтобы и в деревне и в городе они видели пример трезвой, трудолюбивой, нравственной жизни. Они должны проникнуться привычкой каждый день, каждое дело начинать молитвой. Несомненное падение за последнее время нравственности, даже среди сельского населения, и падение религиозности должны внушать самые серьезные опасения. Если это падение не будет приостановлено, все меры к подъему духовных сил русского народа окажутся мало действительными.

Ближайшей мерой для борьбы с падением в деревне нравственности и религиозности должно служить увеличение значения прихода. Это значение теперь не велико, а сельские священники, поставленные в материальную зависимость от крестьян, сами не всегда подают пример трезвой, примерной, трудолюбивой жизни. Требуются усиленные меры к поднятию наших сельских священников не только в материальном, но и в духовном отношениях.

И духовная школа нуждается в коренной реформе. Семинарии в городах — ошибка. Их место в монастырях. Изучение мертвых языков{209}, начинаемое с городских, духовных училищ, составляет вредное увлечение Западом и Юго-Западом. Выбросив этот вредный балласт, можно будет сообщить священникам массу нужных им сведений, чтобы они могли лучше влиять на их паству.

Будущие священники должны быть приучены в монастырях к тяжелому земледельческому труду, садоводству, огородничеству, пчеловодству.

Вместо книжных надо больше практических знаний. Но выше всяких знаний должно быть поставлено их благочестие, твердость в вере, пример личной жизни.

Два лица в приходе ныне могут иметь благодетельное влияние на население прихода — священник и школьный учитель. Надо прежде всего найти средства и способы, чтобы эти ближайшие к народу, стоящие выше его по развитию лица [364] могли словом и делом способствовать поднятию духовных сил населения прихода. Правильное обучение детей в школе, приучение их к порядку, опрятности, послушанию, правдивости, честности, обучение их пению хором, развитие их физических сил, возбуждение их внимания к подвигам русских людей, к знанию местной старины — все это, вместе взятое, принесет большую пользу сельскому населению.

Влияние священника на старших прихожан в смысле привлечения их к посещению храма Божьего, приучению к христианской жизни в семье, к трудолюбию и трезвости, подкрепляемое личным примером, будет содействовать сохранению в населении духовных сил. Приходской совет из священника, учителя, церковного старосты, выборных от прихода поможет во многих случаях выяснить, кому надо оказать помощь из ослабевших физически или духовно членов прихода.

Но вся работа в этой низшей, но важной ячейке народной жизни — в приходе — не окажется достаточно производительной, пока будут существовать два растлевающих русское сельское, городское и фабричное население фактора: казенная продажа нитей и отсутствие нравственных устоев в интеллигенции, соприкасающейся с народом.

Меры по уменьшению пьянства

Относительно вреда пьянства написано много томов. Только комиссия по борьбе с алкоголизмом, кажется, издала уже около десяти томов. Никто в тяжком вреде водки не сомневается и тем не менее по соображениям фиска не только не сокращают казенную продажу водки, но и очень снисходительно смотрят на огромное распространение тайной продажи водки, развращающей население не менее, чем употребление ее.

Доход от водки составляет такую важную статью в нашем бюджете{210}, что отказаться от нее сразу не представляется [365] возможным без потрясения всего государственного хозяйства. Но если признать, что борьба с этим несомненным злом невозможна, то нечего и надеяться на поднятие духовных и материальных сил народа. Без прекращения отравления населения водкой достигнуть этих целей совершенно невозможно. Отравляя свой организм, обессиливая его, мужик зачинает в пьяном виде детей, рабочий в городах и мастеровой в пьяном виде заражаются сифилисом; в пьяном виде нарушаются все семейные основы, разоряется хозяйство, совершаются преступления против собственности, против личности.

Точными научными исследованиями установлено, что алкоголизм влияет на увеличение заболеваемости, смертности, числа выкидышей, преждевременных родов, числа ненормальных детей.

В последнее время начала пьянствовать даже молодежь, и пьянствовать буйно. Драки с пролитием крови происходят в деревне все чаще. Народ от водки звереет. Прочтите «Наше преступление» П. Родионова. Краски сгущены, но сущность схвачена верно. «Казенка» развращает народ, «казенка» не дает ему возможности поправиться материально. Утешение, что за границей количество выпиваемого спирта в процентах больше, чем на Руси, недостаточное. Французы пьют более нас, но не напиваются и не безобразничают, как у нас. В России пьют сравнительно с иностранцами редко, но поглощают одновременно большее количество спирта и пьянеют. Водка наша, по мнению врачей, слишком крепка и поэтому действует на организм разрушительнее, чем, например, виноградные вина или пиво.

Борьба с пьянством простого народа затрудняется тяжелым экономическим положением населения и его невежеством. Жизнь многих крестьян и рабочих так тяжела, так безотрадна, что в водке он видит возможность хотя временно забыться от гнетущей действительности. Все те явления, которые теперь переживает Россия, переживались уже другими странами. В печатных отчетах комиссии по борьбе с алкоголизмом имеются указания, каким путем, например, [366] проходили Швеция и Дания, чтобы остановить пьянство, которое там достигало еще больших размеров, чем достигло в настоящее время в России. Указания определенны. Пока боролось против пьянства одно правительство или одно общество — успеха не достигалось. Только при дружном содействии самого общества правительство достигло поставленных им целей. Например, в Швеции удалось уменьшить количество потреблявшейся ранее водки в пять раз.

Поэтому и в России, пока в борьбе против алкоголизма правительство одной рукой помогало обществам трезвости, а другой уничтожало постановления сельских волостных сходов о закрытии той или другой винной лавки, очевидно, борьбы с пьянством и не начиналось, а существовало лишь «принятие мер» к увеличению деятельности винной монополии. Проф. И. Озеров в своем труде «Алкоголизм и борьба с ним» указывает, что доход от казенной продажи питей в России определялся на 1909 год в 733 млн руб., что, вместе со сборами с питей, должно было дать 755 млн руб.; при этом чистый доход от винной монополии ожидался в 1909 году в 518 млн руб.{211}.

Если взять бюджет России за 1908 год без железных дорог и без расходов на винную монополию, то доход со спиртных напитков, по исчислению И. Озерова, составит 33 % нашего бюджета. В других государствах доходы со спиртных напитков составили в 1905 году: в Соединенных Штатах — 27 %, в Англии — 27 %, во Франции — 14 %.

Потребление водки в 1904 году достигло в России 4,9 литра{212}, в Норвегии — 2,6, в Италии — 1,5, в Швейцарии — 5,2, в Бельгии — 5,7, во Франции — 7,1, в Австро-Венгрии — 10,3 и в Дании — 13,3 литра на душу.

В статье «Финансы переходного времени» размер потребления спиртных напитков в России определен следующий: питейный доход составил: в 1903 году — 405 млн руб., в 1904 году — 406 млн руб., в 1905 году — 469 млн руб., в [367] 1906 году — 558 млн руб., в 1907 году — 526 млн руб.; всего за несколько лет этот доход возрос на 20 %{213}.

Потребление водки составляло в середине 1890-х годов 0,35 ведра на душу всего населения; в 1900–1904 годах потребление поднялось до 0,39 ведра, а в 1905 году до 0,5 ведра.

Потребление пива достигало максимума в Бельгии — 222 литра на душу населения (1905 год), в Германии — 119 литров, в Дании — 93 литра, в Великобритании — 145 литров, в Соединенных Штатах — 76 литров; в России в 1904 году потребление пива составляло лишь 4,7 литра на голову.

Потребление вина в 1905 году наибольшее: во Франции — 154 литра на душу населения, в Италии — 84 литра, в Германии — 7,3 литра.

На основании этих данных проф. Озеров приходит к выводу, что по количеству выпиваемых в России спиртных напитков она занимает скромное место среди других держав. Но тот же автор признает, что алкоголизм в России развивается потому, что потребление водки «совершается у нас в весьма некультурной обстановке, сопровождается эксцессами, дикими сценами и т. п.».

Уровень народного благосостояния у нас очень низок, и сравнительно больший размер потребления спиртных напитков в других странах не так отражается на обеднении населения, как у нас.

В России доход на душу населения исчисляется в 63 руб., а расход на алкоголь составляет 6 руб. 83 коп. на душу, что дает 10,8 % душевого дохода. В других странах расход на алкоголь составляет от всего душевого дохода: в Швеции — 4,2 %, в Норвегии — 3,8 %, в Австро-Венгрии — 6,9 %, в Англии — 10,5 %, во Франции — 13,5 %{214}. Только во Франции это отношение расхода к доходу выше, чем в России, но душевой доход [368] во Франции составляет на душу населения 256 руб.; за вычетом расхода на алкоголь остается на душу 222 руб., а в России остается тоже на душу только 56 руб.

Эти цифры получат новое освещение, если принять во внимание, что, например, в крестьянской семье из пяти душ пьют только двое: отец и сын. Тогда на долю каждого из них придется пропить по 17 руб. в год. Если же принять в расчет, что многие народности в России или вовсе не пьют водки, или потребляют ее в значительно меньшем количестве, чем представители русского племени, то на долю взрослого крестьянина русских губерний придется свыше 20 руб. в год на душу пропитых денег.

Принимая, что средний душевой доход крестьянина-земледельца при общинном владении не превышает 40 руб., в семье из пяти членов, при среднем годовом доходе в 200 руб., пропивается свыше 40 руб. в год, что дает свыше 20 % всего получаемого семьей дохода.

Признавая, что бороться с алкоголизмом в России необходимо и что эта борьба — великое дело, проф. И. Озеров справедливо признает, что одни запретительные меры мало помогут.

Чтобы ознакомить своих слушателей и читателей со способами борьбы с алкоголизмом в других странах, проф. И. Озеров приводит несколько сведений о так называемой готенбургской системе{215}, при помощи которой в Швеции достигнуты огромные результаты по уменьшению народного пьянства.

В начале XIX века Швеция была пьянейшей страной в мире: в этой стране считалось 170 тыс. винокурен, т. е. на каждых 14 жителей приходилось по одной винокурне.

На каждого жителя приходилось 46 литров потребления 50-градусной водки, т.е. в 5 раз больше, чем приходится теперь.

С 1855 года шведское правительство вступило в борьбу против народного пьянства и начало сокращать мелкие винокурни. [369] В 1861 году число винокурен сократилось до 950, а в 1900 году их осталось всего 131. Мелочная продажа спирта была запрещена в количестве меньше одного литра, и на производство мелочной продажи требовалось получить разрешение общины. Налог на спирт был увеличен в 2,5 раза.

Сущность готенбургской системы изложена у И. Озерова следующим образом:

«Готенбургская система в городах начала прививаться с 1865 года. Она состоит в том, что продажа спирта монополизируется в руках акционерного общества. Это общество довольствуется небольшим процентом на свой капитал: в Готенбурге, например, капитал этого общества 102,5 тыс. крон, а Готенбург насчитывает 140 тыс. жителей; все же остальные доходы это акционерное общество употребляет на общественные нужды.

Эта система уничтожает личную заинтересованность продавцов в продаже спиртных напитков и доставляет возможность получать кушанья там, где продаются спиртные напитки. Доступ в места продажи спиртных налитков открыт только лицам трезвым в возрасте свыше 18 лет. В кредит ничего не отпускается. Продажа от 9 часов утра и до 6 вечера, а летом — до 7 часов; в воскресные и праздничные дни продажа идет только от 1 до 3 часов пополудни, и то лишь вместе с пищей. С местами продажи спиртных напитков обычно соединены читальни. Заведующие этими местами заинтересованы в продаже кушаний, кофе, сельтерской воды и сигар, и с этой целью они получают известное процентное вознаграждение.

Акционерное общество уплачивает особый налог в размере около 500 марок с каждых 30 гектолитров ежегодной продажи спирта. Сверх того, чистый доход за покрытием известного процентного капитала в размере 71 % поступает в пользу города (в Стокгольме 8 %) и 29 % в пользу государства. Эта система введена в настоящее время в 104 городских поселениях.

Итак, продавцы не заинтересованы здесь в продаже спиртных напитков, — наоборот, они заинтересованы в сбыте кушаний, сельтерской воды, кофе. [370]

Акционерное общество также не заинтересовано, так как доход его ограничен известным процентом.

Результаты готенбургской системы в самом городе Гогенбурге таковы: в 1874–1875 годах на жителя продавалось водки, по расчету в 50 градусов, 22,21 литра, а в 1904–1905 годах — уже только 10,72, т. е. потребление сократилось больше чем вдвое. Это — общая продажа спирта, сокращение же в распивочной торговле еще больше. В 1874–1875 годах — 9,7 литра, а в 1904–1905 годах — 3,78 литра»{216}.

Относительно применения готенбургской системы в Норвегии И. Озеров приводит следующие данные:

«В Норвегии доход от готенбургской системы делится так: 65 % идут в пользу государства, 15 % — общине и 20 % — самому обществу, но с обязательством употреблять их на борьбу с алкоголизмом. Введение этой системы предоставлено здесь на голосование всех жителей данной местности в возрасте свыше 25 лет, включая и женщин.

В настоящее время, по закону 1904 года, система распределения чистого дохода несколько видоизменена. Общество получает не 20 %, как ранее, а только 10 %. Другие 10 % идут в разверстку между общинами данного округа пропорционально количеству населения.

Государство свою долю дохода от продажи спиртных напитков должно помещать до конца 1910 года в фонд для страхования на случай инвалидности и старости. Средства тратятся обществом на музеи, школы, библиотеки, детские приюты, купальни, музыкальные общества, общества трезвости».

В Норвегии в 1845 году прошел закон, давший право деревенским округам запрещать продажу спиртных напитков, и, как результат этого, в деревнях осталось всего лишь 15 разрешений на эту торговлю.

Акциз в Норвегии весьма высок, и литр (несколько больше бутылки) водки стоит 3,5 марки, т. е. около 1 руб. 62 коп{217}. [371]

В Финляндии в городах также применяется готенбургская система. Принятию этой системы предшествовало пробуждение сознания вреда пьянства среди самого населения.

В 1898 году в Финляндии 70 000 взрослых мужчин и женщин решили в течение года не употреблять спиртных напитков. В г. Таммерфорсе все взрослое население присоединилось к этой стачке.

В настоящее время финляндский сейм принял законопроект, совершенно запрещающий потребление спиртных напитков в стране. Финляндский сенат не считает возможным идти так далеко и составил свой законопроект, по которому торговля спиртными напитками запрещается вне городов, а в городах вопрос о запрещении решается голосованием всего населения, достигшего 24-летнего возраста (мужчин и женщин). В тех городах, где торговля будет разрешена, применяются основы готенбургской системы.

Торговля будет предоставлена акционерному обществу с тем, чтобы такое общество могло получать на свой капитал не свыше 5 %. Остальной доход распределится так: 70 % идут в ход казны; 15 % в пользу города и 15 % идут на устройство и содержание народных читален и библиотек в селениях и городах.

По проекту, спиртными напитками должны считаться все напитки, содержащие более 2,5 % алкоголя.

Благодетельные последствия от принятия правительством и обществом мер против пьянства в Швеции и Норвегии выразились, между прочим, в следующем: в 1855 году арестов и штрафов за пьянство на каждых 1000 жителей было 138 человек; в 1865 году число это сократилось до 45, в 1905 году цифра арестов и штрафов повысилась до 52 человек.

В 1851–1860 годах непригодных к воинской повинности было 35,7, а в 1881–1890 годах всего 20,4 на 1000 человек.

Смертность за то же время упала с 20,2 до 16,9 на 1000 человек. Преступность с 50,4 на каждые 100 тыс. жителей упала до 40,3.

В Норвегии в 1856–1860 годах на 10 тыс. смертей 33 были от алкоголизма, и цифра эта постепенно уменьшилась к 1903 году до 7 человек. [372]

По вопросу о применимости готенбургской системы в России проф. Озеров высказывает мнение о необходимости первоначально подготовить почву созданием дешевых столовых, ресторанов, запрещением продажи водки в посуде меньшей, чем бутылка, а также пробуждением движения среди самого населения против злоупотребления алкоголем. В числе других мер проф. Озеров советует поощрять деятельность просветительных обществ, развивать школы, устраивать библиотеки, читальни, дать населению дешевый неалкогольный напиток, удешевить чай и сахар, создать клубы, улучшить обстановку на фабриках, улучшить жилища, улучшить вообще экономическое положение масс.

Проф. Озеров заканчивает свой труд по борьбе с алкоголизмом следующими строками:

«Алкоголизм вырос у нас на почве недоедания, экономического оскудения, нашей убогой общественности, питается у нас дефектами нашей экономической и финансовой политики».

В брошюре «О вреде народного пьянства» члена Государственной Думы М. Челышева также имеются ценные указания как на вред, приносимый в России пьянством, так и на меры для борьбы с этим русским горем.

Прежде всего весьма важно указание, что 50 членов Государственной Думы из крестьян единогласно в заседании Думы 16 марта 1908 года заявили: «пусть водку уберут в города, если им нужно, а в деревнях она окончательно губит нашу молодежь».

По благородному и важному почину члена Государственной Думы М. Челышева, после произнесенных им в Думе речей, с разных сторон России откликнулись тысячи лиц, горячо поддержавших М. Челышева в его «освободительной от водки миссии». Многие члены Государственной Думы энергично поддержали М. Челышева.

Ныне в составе Государственной Думы работает особая «комиссия о мерах борьбы с пьянством».

В заседании Государственной Думы 16 ноября 1907 года депутат М. Челышев, между прочим, заявил, что в 1902 году [373] было продано 63 млн ведер водки, а в 1906 году — 85 млн ведер, т. е. только за 4 года увеличилось потребление водки на 40%. Если эти цифры точны, то многое, совершившееся на Руси в эти смутные 4 года, совершено в пьяном виде.

Указывая на важность принятия мер против пьянства, М. Челышев заканчивает свою речь следующими глубоко справедливыми словами:

«Только при трезвости может человек быть материально обеспечен и нравственно здоров, а не развращен. Не могу не указать и на то, какое влияние на школу, на наших детей имеет алкоголь. Этот ужасный, проклятый напиток убивает все, что есть в человеке лучшего и чистого. Повторяю, если мы не обратим внимание на это, и правительство будет замалчивать это, то нас ожидают разорение и нищета, и нам, как могущественному русскому государству, не существовать».

В журнале «Финляндия» в статье «Параллели и наблюдения» сделано сравнение между Финляндией и Пермской губернией.

Пространство этих местностей почти равное, а население Пермской губернии даже превосходит население всей Финляндии. Автор пишет: «В самом деле, Пермская губерния есть действительно русская губерния, с типично русским обликом, т. е. в ней нет ни дорог, ни газет, ни просвещения, ни культуры, ни зажиточности. Раскинувшись над богатейшими горными недрами с неменьшими лесными богатствами, она живет вечно впроголодь и кончает тем, что распродает свои богатства иностранцам.

Скудные, каменистые и редкие поля Финляндии никогда не могли давать своим обитателям хлеба достаточно для прокормления. Финляндия спокон веку живет покупным хлебом, и в настоящее время ввоз хлеба составляет почти 1/3 часть всего ее импорта. Но Финляндия не знает ни голодовок, ни нищенства.

Зато в ней, на пространстве Пермской губернии, имеется 1 университет, 1 политехникум, 51 гимназия, 23 реальных училища, 8 учительских семинарий, 7 морских училищ, 9 [374] коммерческих училищ, 10 технических училищ, 24 земледельческих и т. д., не считая женских. Пермская губерния может противопоставить этим цифрам: 2 гимназии, 2 реальных училища и 1 духовную семинарию (не считая женских).

При этом в Пермской губернии не было ни инородческого элемента, ни еврейского засилья, ни бунтов, ни восстаний, ни каких бы то ни было экстравагантных причин, которые могли бы служить поводом к задержке в ней просвещения и к ограничению школьного дела.

Одной пахотой земли, вместе с сенокосной, в Пермской губернии 6300 тыс. десятин, т. е. чуть не втрое больше, чем в Финляндии. Однако дохода от водки казна собирает с этой губернии около 20 млн руб. в год, тогда как в Финляндии вовсе не существует этой статьи в бюджете. Значит, вполне достаточно было бы средств на то, чтобы покрыть всю Пермскую землю сетью высших и средних образовательных учреждений и, таким образом, насадить культуру, вооружить местное население на борьбу с неблагодарной природой и широко развить местные производительные силы вообще.

Великая державность имела полную возможность сделать это, хотя бы для одной из своих губерний, хотя бы на пробу, чтобы доказать, какую огромную культурную мощь она таит в себе и насколько она может облагодетельствовать свое исконное, чисто русское, подвластное ей население. Но она этого не сделала и тем обнаружила или свое культурное бессилие, или сознательное нежелание идти навстречу культурным потребностям»{218}.

В Финляндии население не разоряется продажей водки. В Финляндии воинская повинность отбывается путем уплаты небольшой суммы денег. Эти две причины и дают Финляндии главным образом огромное преимущество перед русскими губерниями. Культурным успехам Финляндии можно завидовать, но их следует крепко уважать и охранять. Надо [375] изучать способы, при содействии которых финны достигли этих успехов, и подражать им.

В журнале «Практический врач» помещена весьма интересная статья Н. Вигдорчика «Врачебные отклики», написанная по поводу антиалкогольного съезда, который собирался в прошлом декабре в Петербурге.

Приведем из нее следующие сведения:

В литературе и в жизни существуют по вопросу об алкоголизме два противоположных течения: одни в алкоголизме видят причину всех социальных зол, другие видят в нем последствия социальных зол. «Одни объясняют бедственное положение трудящихся классов их страстью к алкоголю; другие в самой этой страсти видят результат бедственного положения народных масс». Первые смотрят на алкоголизм как на моральную болезнь, как на «порок», «грех» и соответственно сему взгляду ищут излечения в моральных средствах: проповедь, нравственное воздействие и даже наказание. В настоящее время моральное направление сосредоточилось в руках различных обществ трезвости, возникших в большом числе в протестантских странах. «Дух нового времени отодвинул на задний план всякие карательные мероприятия, и их место заняла пропаганда воздержания. Но тот же дух нового времени вызвал такое колоссальное распространение алкоголизма, что вся деятельность моралистов приобрела характер какого-то жалкого, даже смешного крохоборства»{219}.

С возникновением рабочего движения, поставившего себе целью преобразование социальных условий жизни масс, в вопросе об алкоголизме все более стала выдвигаться социальная точка зрения. Представители этого «социального» направления почти совершенно игнорируют моральную сторону вопроса и центр тяжести борьбы переносят в область улучшений материальных условий существования масс{220}. [376]

Они рассуждают так: если алкоголизм есть результат нищеты, невежества, бесправия, то борьба с нищетой, невежеством и бесправием будет, очевидно, и самой радикальной борьбой с алкоголизмом.

Но существуют и побочные причины развития алкоголизма. Алкоголизм поддерживается не только спросом на водку, но и предложением ее.

«Громадные капиталы, вложенные в водочную промышленность, повелительно требуют постоянного расширения сбыта водочных изделий и, следовательно, постоянного увеличения потребления алкоголя.

Усиленное потребление алкоголя поддерживается еще во многих странах самими правительствами, сделавшими себе из пьянства важнейшую статью дохода».

В последнее время воззрения представителей «социальной» точки зрения на причины алкоголизма поколеблены рядом фактов, ставших общеизвестными.

Прежде всего доказано, что алкоголизм составляет достояние не только бедных, но и богатых. Женский пролетариат находится в худших условиях, чем мужской, а алкоголизм между женщинами развит неизмеримо менее, чем среди мужчин. Увеличение заработной платы не всегда имеет последствием уменьшение алкоголизма. В годы экономического подъема в Германии, Бельгии и Австралии было отмечено увеличение потребления спиртных напитков.

«Привычка к алкоголю, воспитываемая всей обстановкой общественной и семейной жизни, ложные представления об алкоголе, как о средстве, полезном для здоровья, предрассудки относительно насыщающего, согревающего и укрепляющего действия алкоголя — вот главнейшие побочные факторы, поддерживающие потребность народных масс в алкоголе». [377]

Автор цитируемой статьи, Н. Вигдорчик, в следующих строках очерчивает содержание той антиалкогольной платформы, которую выставляет ныне «социальное направление».

«Признавая, что радикальная борьба с алкоголизмом есть ни что иное, как борьба с тяжелым экономическим и правовым положением народных масс, это направление в то же время считает необходимым, с одной стороны, ряд мер, направленных к обузданию аппетитов алкогольной промышленности и устранению эксплуатации пьянства со стороны государства, а с другой — широкую пропаганду идей трезвости в народе, борьбу со всеми народными предрассудками в этой области и искоренение губительной, многовековой привычки к алкоголю. На почве этих основных принципов строятся программы практических мероприятий по борьбе с алкоголизмом»{221}.

К этой «платформе» можно вполне присоединиться и пожелать скорейшего принятия ее нашим правительством. Только перейдя от слов к делу, можно оказать заметное влияние на уменьшение пьянства.

Открытая в настоящее время в Петербурге выставка по борьбе с пьянством заслуживает серьезного внимания. В особенности поучительны разнообразные таблицы, выставленные министерством финансов, указывающие размер потребления водки в России в различных местностях в течение последних 50 лет. Заслуживают также внимания экспонаты, определяющие успех деятельности Петербургского городского попечительства о народной трезвости.

На основании переданных мне на выставке печатных материалов и объяснений, предупредительно данных представителем министерства финансов по неокладным сборам, в дополнение и подтверждение приведенных выше данных, приведу еще нижеследующие:

Ежегодное производство спирта в государствах Европы и в Северо-Американских Соединенных Штатах за последние [378] годы достигает почти 400 млн ведер. Первое место по размерам производства занимает Россия: в 1907 году было выкурено 106 млн ведер, затем следуют: Германия — 60–85 млн ведер, Севере-Американские Соединенные Штаты, Австро-Венгрия, Франция; на последних местах стоят Швейцария и Норвегия.

Наибольшее душевое потребление спирта в Дании: оно колеблется в пределах 1,28–1,51 ведра; второе место занимает Австро-Венгрия (1,04–1,16 ведра); Россия стоит на 11 месте (0,49–0,60 ведра, а в среднем 0,51 ведра). Наименьшее потребление отмечается в Италии (0,10–0,15 ведра) и в Болгарии (0,04–0,21) — странах виноградного вина. Заслуживает также внимания Норвегия (0,22–0,37 ведра){222}.

Число винокуренных заводов в России постепенно понижается. В 1863–1864 годах винокуренных заводов было 4258; затем число заводов постепенно падает до 1890–1891 годов, когда их осталось всего 2017.

Позже число заводов снова начинает возрастать.

Общая выкурка спирта колеблется в пределах 51 млн ведер в 1865 году и 106 млн ведер (40 % водки) в 1907–1908 годах. С 1902 по 1907 год заметно последовательное возвышение выкурки.

По существующим законоположениям винокуренные заводы подразделяются на сельскохозяйственные, смешанные и промышленные. С 1891 года замечается постепенное увеличение сельскохозяйственных заводов и выкурки из них.

Вместе с этим на винокуренных заводах рожь начинает усиленно заменяться картофелем. В настоящее время все винокуренные заводы потребляют только 1 % всей производимой в России ржи и до 14 % всего производимого картофеля.

Наибольшее потребление вина на душу населения России приходится на 1863 год, когда был произведен опыт свободной торговли вином. В этот год душевое потребление вина [379] составило 1,23 ведра. Затем потребление вина начинает уменьшаться: в период с 1863 по 1873 год оно равнялось 0,90 ведра, в период же 1895–1905 годов душевое потребление держится около 0,50 ведра. В период 1904–1907 годов потребление вина быстро возросло, потом опять приблизилось к 0,5 ведра на душу.

Но это среднее количество потребления имеет значительные колебания. В местностях с развитой промышленностью и в больших городских центрах потребление водки увеличивается; в местностях с католическим и мусульманским населением уменьшается.

Так, душевое потребление вина в 1907 году составляло: в Московской губернии — 1,82 ведра, Петербургской — 1,56, Тульской — 0,83, Нижегородской — 0,79, Владимирской — 0,71, Екатеринославской — 0,70 и проч.

Потребление вина ниже средней нормы отмечено, между прочим, в губерниях Ковенской — 0,26, Плоцкой — 0,24 и Уфимской — 0,23 ведра на душу всего населения. В городе Петербурге, благодаря в значительной степени деятельности попечительств о народной трезвости, замечается постепенное уменьшение количества выпиваемой водки. Так, в 1898 году выпивалось в среднем на душу 2,25 ведра, в 1901 году — 2 ведра, в 1905–1,84 ведра, в 1909 году — 1,55 ведра.

Число посещений на гуляньях и спектаклях в учреждениях попечительства о народной трезвости, с 1 января 1898 года по 1 января 1908 года, за 10 лет составило 41 млн человек.

«Тесная связь между пьянством и недостаточным питанием стоит вне всякого сомнения. Оскудение организма на почве плохого питания вызывает потребность в наркотических средствах, и таким дешевым, вошедшим в обиход средством, является алкоголь. Алкоголь заглушает чувство голода. Это свойство хорошо изучили народные массы и пользуются им с этой целью. Поэтому в вопросах борьбы с пьянством забота о доставлении населению удовлетворительного доброкачественного питания, наряду с жилищным вопросом, занимает одно из видных мест. [380]

Исходя из этих соображений, Петербургское попечительство о народной трезвости сочло необходимым включить в программу своей деятельности также и посильную заботу о питании населения. Попечительство широко поняло свой задачу и всячески стремилось прийти на помощь столичному населению, организуя целый ряд буфетов, столовых и продовольственных пунктов, преимущественно в местах большого скопления рабочего люда»{223}.

За отчетные 10 лет в столовых, устроенных попечительством, было 11,5 млн посетителей.

Из таблиц, выставленных министерством финансов, видно, что увеличение городского населения и увеличение грамотности увеличивает и потребление водки.

Депутат М. Челышев, признавая возможным уничтожить пьянство на Руси в самое короткое время путем карательных и запретительных мер, представил в 1907 году на рассмотрение Государственной Думы следующие предложения:

1) полное уничтожение выделки и продажи, а также ввоза заграничных спиртных напитков; 2) до полного уничтожения воспретить в тех уездах, где будет производиться продовольственная помощь, продажу всех спиртных напитков во все время оказания продовольственной помощи; 3) с начала 1909 года систему взимания налогов с населения через спиртные напитки более не применять; 4) причислить алкоголь к ядам и продавать его только в аптеках по рецепту докторов; 5) предоставить всем крестьянским обществам право закрывать казенные кабаки; 6) в запретительных приговорах с правом голоса должны участвовать жены и матери домохозяев; 7) запретительный приговор должен обнимать собой и запрещение перевозки и хранения крепких напитков; 8) право запрещения продажи крепких напитков во всех местностях предоставляется учреждениям, от коих зависело разрешение открытия заведений; 9) усилить наказания: а) за беспатентную [381] торговлю и за покупку крепких напитков у лиц, не имеющих права торговли ими, отдачей в арестантские роты от 1 года до 3 лет; б) за продажу крепких напитков лицам моложе 17 лет — от 1 до 3 месяцев тюремного заключения и в) за появление в пьяном виде на улицах, в общественных собраниях и присутственных местах — арест от 7 до 30 дней; 10) установить за обнаружение тайной продажи и покупки крепких напитков вознаграждение из имущества виновных от 25 до 300 руб. каждому открывателю.

Знакомый с условиями нашего государственного хозяйства, зная, что на доход с казенной продажи питей в русском государстве содержатся армия и флот, я не могу, конечно, предполагать возможным внезапное лишение правительства доходов от продажи спиртных напитков. Но необходимо изыскать меры к соглашению интересов государственного казначейства с еще более важными интересами всего населения, нуждающегося в оздоровлении.

На основании вышеприведенных цифровых данных количество потребляемой в России водки, сравнительно со многими европейскими державами, незначительно: в этом отношении Россия занимает лишь 11-е место. Только население нескольких более мелких держав, в том числе Норвегии, пьет водки менее, чем пьют в России. Общая средняя норма выпиваемой водки на душу населения тоже не велика: 0,5 ведра в год. Но эти цифры получат иное значение, если выкинуть детей и женщин; тогда выйдет, что на душу пьющих мужчин, в возрасте от 20 до 60 лет, придется от 1 ¼ до 1,5 ведра водки на человека. Если бы крестьяне пили ежедневно, то приходилось бы в день на каждого менее так называемой «двухсотки»{224}, из которой выходит около 2 средней величины рюмок, употребляемых городским населением.

Но в действительности крестьяне пьют далеко не каждый день и иногда всего несколько дней в месяц и через это выпивают одновременно полбутылки и бутылку водки на человека. Как говорили мне многие крестьяне, им, кроме [382] привычных пьяниц, довольно полбутылки водки, чтобы быть пьяными; даже если на каждого из пьющих придется по ведру в год, то и тогда возможно будет напиться 40 раз в год.

Несравненно хуже обстоит дело в губерниях с развитой промышленностью; там на душу приходится до 1,5 ведра, а на пьющего в семье человека — до 3–4 ведер в год. Даже при 3 ведрах в год ежедневно на долю каждого придется ½ часть бутылки, т. е. 1 стакан водки, а при употреблении водки бóльшими порциями, по бутылке в день, возможно иметь 60 пьяных дней в году, а по полбутылки — 120 дней.

Поэтому, как ни малы средние нормы, приходящиеся на человека, но, по бытовым особенностям нашего населения, и они представляются очень опасными для народного организма.

Думать о возможности в короткий срок совершенно прекратить потребление водки не стоит. Если бы правительство отказалось от продажи водки и запретило ее употребление, то население само выдумало бы какой-либо опьяняющий напиток, еще более вредный, стало бы пить разные настойки на травах, одеколон, денатурированный спирт и проч.

Только последовательными мерами по уменьшению количества поступающих в продажу спиртных напитков, в связи с мерами по подъему благосостояния населения и мерами борьбы с пьянством со стороны самого общества, можно достигнуть как понижения среднего размера потребления водки, так и уменьшения числа пьяных.

В этих видах, казалось бы, на ближайшие годы, примерно на ближайшие 15 лет, можно поставить целью деятельности правительства понижение среднего душевого потребления водки наполовину, т. е. переход с 0,5 ведра на душу на 0,25 ведра. Тогда мы приблизимся к норме потребления водки в Норвегии, т. е. станем в ряду наименее потребляющих спиртные напитки наций.

Выше было указано, что, по исчислению проф. Озерова, доход со спиртных напитков составляет 33 % нашего приходного бюджета. Но и в Англии и Америке питейный доход поднимается [383] до 27 %{225}. Отказаться в короткое время от 0,5 млрд дохода, не заменив его другими поступлениями, по огромному количеству неотложных нужд, нельзя. Переложить эту сумму на все население путем увеличения существующего податного обложения несправедливо и не улучшит положения населения, потому что на эту массу и падет главным образом выплата этих 500 млн руб.

Справедливее, чтобы эти деньги платили только пьющие, а не все население, пьющее и не пьющее водку. Поэтому, чтобы интересы казны не пострадали, представляется необходимым вместе с уменьшением количества выпускаемой в продажу водки увеличить ее стоимость в таком размере, чтобы доход казны был примерно фиксирован в сумме 0,5 млрд руб.

По мнению специалистов, водка в 40% слишком крепка и разрушительно действует на организм, поэтому желательно постепенно уменьшить крепость водки до 35%.

Так как правительство задается целью уменьшить пьянство, то оно должно будет идти навстречу самому обществу, если им будут приниматься меры к ограничению употребления водки.

Поэтому в тех случаях, где общества, сельские или волостные, выносят приговор о закрытии тех или других мест казенной продажи (ближайших к деревням, жители которых составили приговор), эти казенные лавки необходимо закрывать.

Ныне, по объяснениям, данным мне на выставке по борьбе с пьянством, министерство финансов само идет навстречу этой нужде и уже признает возможным удовлетворять примерно 50 % всех поступивших ходатайств о закрытии казенных винных лавок. Наконец, необходимо вовсе прекратить [384] в казенных винных лавках раздробительную продажу в посуде емкостью в 1/40, 1/100 и 1/200 часть ведра. Принимая в расчет ежегодный прирост населения России, превышающий ныне 2 млн душ, через 15–18 лет население возрастет примерно на 22–25 %.

Поэтому, если в течение 15–17 лет постепенно сократить количество выпускаемой в продажу водки на 1/3 часть, то к 1925–1927 годам общее количество водки, выпускаемой в продажу, с 75 млн ведер уменьшится до 50 млн ведер, а население будет близко к 200 млн душ, что и даст в среднем на душу по 0,25 ведра вместо 0,50 ведра, приходящихся на душу в настоящее время.

Продажную цену водки, по мере уменьшения выпуска ее в продажу, можно увеличивать в таком размере, чтобы получаемый ныне казной доход в 500 млн руб. оставался неизменным. Через 15 лет стоимость водки увеличится в 1 ½ раза, бутылка водки вместо 40 коп. будет продаваться уже за 60 копеек; цена эта не так уж высока, приняв во внимание, что, например, в Норвегии литр водки стоит 1 руб. 62 к.

На основании всего вышеизложенного и принимая во внимание мнения, высказанные в печати и в Государственной Думе, казалось бы вполне возможным провести в жизнь, в целях уменьшения пьянства, реформу по казенной продаже водки, построенную на следующих главных основаниях:

Правительство задается целью уменьшить вдвое количество потребляемой ныне населением водки, доводя потребление ее с 0,5 ведра в среднем на душу до ¼ ведра. В этих видах принимаются следующие меры:

1) Количество выпускаемой в продажу водки постепенно в течение 15–16 ближайших лет уменьшается всего на 1/3 часть. По истечении этого или близкого к нему срока в продажу выпускается лишь 50 млн ведер на население, возросшее до 200 млн душ.

2) Цена выпускаемой в продажу водки постепенно увеличивается с расчетом сохранения общего размера годового [385] питейного дохода в 500 млн руб. Цена водки может быть доведена до 12 руб. за ведро (60 коп. за бутылку).

3) Крепость водки постепенно уменьшается до 35 %.

4) Общее число мест продажи водки постепенно уменьшается на половину.

5) Приговоры сельских и волостных сходов о закрытии снабжающих их водкой винных лавок, по удостоверению правильности этих приговоров, приводятся в исполнение обязательно.

6) Против тайной продажи водки принимаются усиленные меры и значительно увеличивается наказание{226}.

7) Принимаются меры к возможному увеличению потребления денатурированного спирта (на освещение и другие надобности).

Министр финансов, который избавил бы население России от отравы водкой в половинном размере, заслужил бы твердую и благодарную память потомства. Без принятия указанных выше решительных мер к ограничению потребления населением России водки все остальные меры к подъему духовных и материальных сил народа окажутся недействительными.

Одновременно с принятием мер против пьянства необходимо будет прекратить и премии за пьянство, назначаемые ныне нашими законами в виде понижения наказания, если преступление было совершено в пьяном виде. Если серьезно пожелают уменьшить в народе пьянство, то необходимо изменить закон в обратную сторону: признавать совершение преступления в пьяном виде обстоятельством, увеличивающим наказание.

Н. Вигдорчик заканчивает свою статью «Врачебные отклики» следующим признанием:

«Если мы не отказываемся от паллиативов, то лишь постольку, поскольку сами эти паллиативы расчищают нам путь [386] к нашей основной и главной цели: созданию на земле истинно человеческой жизни»{227}.

Очевидно, русский народ, с уменьшением пьянства, сделает свою жизнь более человеческой и этим приблизит осуществление идеала автора «Врачебных откликов».

Но можно ли достигнуть этого идеала, не поработав ранее всего над усилением русского племени? Можно ли русскому племени, если его оставят в добычу другим народностям, при материальном и духовном порабощении, заниматься созданием на земле истинно человеческой жизни (без политических границ, без подразделения на племена, без армии и т. п.)?

Странно требовать от голодного человека, чтобы он ранее, чем насытиться самому, стал заботиться о благополучии своих ближних. Однако то, что странно казалось требовать от отдельного человека, было потребовано от целого народа.

Голодная в разных отношениях Россия в XIX столетии усердно работала для устройства «блаженства» других народов. Результаты налицо. Опыт, кажется, был достаточный, чтобы в XX веке ранее забот о создании на всей земле «истинно человеческой жизни» признать необходимым приложить все старания, чтобы хотя в России создать для русского племени просто сносные человеческие условия для жизни. Когда русский народ оправится и твердо станет на свои ноги, тогда он послужит и для других народов. Но и тут ему придется, в наступивший исторический период, служить не общечеловеческим целям, а более узким, но и более необходимым. Русским помочь Европе отстоять свое мировое положение на других материках; вместе с Европой остановить движение готовящейся на Востоке азиатской волны.

Когда-нибудь, надо надеяться, и наступит то счастливое время, о котором мечтает автор статьи «Врачебные отклики». Без этой надежды будущее человечества представлялось бы слишком безотрадным. Но пока современная жизнь государств [387] вынужденно проходит в других заботах. Готовятся всюду страшные средства разрушения. Вслед за землей и водой завоевывается, тоже в целях разрушения, воздух. Это направление деятельности наших западных и восточных соседей властно указывает ближайшие задачи и для России: будь сильна, или мы тебя раздавим и поглотим. Горе слабым, горе побежденным! Русскому народу необходимо стать сильным, чтобы сохранить Россию для русских, а для этого русскому народу, прежде всего, надо стать трезвым.

Отзывы о русской интеллигенции конца XIX века

Россия уже двести с лишком лет тому назад вышла на путь, указанный ей Петром I, и стала учиться. Создались блестящие образованные верхи общества, создалась затем немощная телом и скорбная духом интеллигенция; но и вельможи XVIII века, и интеллигенция XIX века остались чужды простому русскому народу. Произошло это потому, что, хватаясь за верхи западных знаний и учений, наше так называемое образованное общество уходило от верований массы русского народа, уходило от его религиозности и самобытности. Попытки представителей интеллигенции «идти в народ» успеха не имели, потому что народ не только не понимал нового типа русских людей, но, усмотрев в них отрицание самых священных для него основ своего бытия, отнесся к ним враждебно.

В прошлом году напечатан сборник статей о русской интеллигенции, под общим заглавием «Вехи». Советую всем, имеющим власть, особенно стоящим близко к учебному ведомству, внимательно прочесть этот труд. Есть, конечно, преувеличения, но многое, что в каждом из нас таилось в форме предположений, мыслей, нашло в этом сборнике освещение, подвергнуто анализу, определилось. Изложенные в сборнике факты и выводы производят тяжелое впечатление. Но польза получается большая: зная причины и ход болезненных явлений, вызвавших немощность нашей интеллигенции, можно обдумать и меры к лечению этой болезни. Болезнь опасна, но [388] не смертельна, потому что жизнь идет вперед и одно поколение неизбежно сменяет другое. Для истории великого государства жизнь и деятельность одного из поколений редко имеют особую важность. Эти редкие случаи выпадают на долю тех поколений, которым пришлось, воспользовавшись трудами поколений предыдущих, героическими усилиями двинуть свою страну на особую высоту в духовном, в материальном или политическом отношениях. Такие счастливые поколения проявляли свою мощь в разные века в Греции, в Риме, в Англии, Франции и в последнее время проявили мощь в Германии и в Японии. Россия еще ждет своей очереди. Вот почему, даже не возлагая особых упований на живущее ныне в России поколение, необходимо начать упорную борьбу, чтобы подрастающее поколение и последующие за ним развивались в такой школе и в такой жизненной обстановке, при которых тяжкие недуги современной интеллигенции не передались бы по наследству и этому новому поколению.

50 лет тому назад, вслед за освобождением крестьян, в русском образованном обществе замечался большой духовный подъем. Общество стало интересоваться такими вопросами, которые ранее для него были чужими. Потребность знания и притом не метафизического, а реального, охватила учащуюся среду. С естествознанием возились и солидные люди, и юноши. Даже в кадетских корпусах физиология Льюса, труды Молешота, Бока, Сеченова, Дарвина перемешивались с трудами Бокля, Спенсера, Ляйеля, Ренана и др. Белинский, Добролюбов, Достоевский, Чернышевский, Писарев будили мысль, вызывали горячие споры. Одновременно чудные произведения Л. Толстого, Тургенева, Гончарова захватывали и ум, и сердце. Будучи в 1864–1866 годах юнкером военного училища, вспоминаю, какие горячие прения велись, например, о типах новых людей. Как горячо обсуждались типы Чернышевского: Кирсанов, Лопухов, Рахманов и Вера Павловна; с типом Тургенева — Базаровым — носились несколько лет. Обсуждались позже типы заграничные, школ Шульче-Делича и Лассаля (Лео, Вальтер, Туски, — «Один в поле не воин», Шпильгагена). [389]

Хотя новое направление мысли черпалось из западного источника, но у молодежи существовало горячее и искреннее желание помочь России, помочь в особенности простому русскому народу.

Если бы правительство сумело овладеть в то время этим движением и принять на себя руководство им, то многое могло бы измениться к лучшему на Руси, в особенности в русской деревне. Но жаждущая подвига молодежь и правительство очутились в двух лагерях и открыли друг против друга враждебные действия. Молодежь понесла в народ отрицание религии и правительственной власти. Правительство ответило приданием школе политического характера. Толстой, путем задалбливания латыни и греческого языка, задумал 40 лет тому назад осчастливить Россию, обратив гимназии в фабрики для выделки «скромных молодых людей». В главе XXXII изложено, какой результат дала эта школа, в главных основаниях продолжающая, к сожалению, действовать и поныне.

Люди первого поколения толстовской школы ныне состарились, а их дети в настоящее время и составляют ту современную интеллигенцию, о которой я буду говорить ниже.

В сборнике «Вехи», в статье С. Булгакова «Героизм и подвижничество», помещены интересные сведения о происхождении русского атеизма. Автор пишет:

«Он усвоен нами с Запада (недаром он и стал первым членом символа веры нашего западничества). Его мы приняли, как последнее слово западной цивилизации, сначала в форме вольтерьянства и материализма французских энциклопедистов, затем атеистического социализма (Белинский), позднее материализма 60-х годов, позитивизма, фейербаховского гуманизма, в новейшее время экономического материализма и самые последние годы — критицизма.

Нет интеллигенции более атеистической, чем русская. Атеизм есть общая вера, в которую крещаются вступающие в лоно церкви интеллигентски-гуманической, и не только из образованного класса, но и из народа. И так повелось изначала, [390] еще с духовного отца русской интеллигенции Белинского. И как всякая среда вырабатывает свои привычки, свои верования, так и традиционный атеизм русской интеллигенции сделался как бы самой собой разумеющейся ее особенностью, о которой даже не говорят, признаком хорошего тона. Известная образованность, просвещенность есть в глазах нашей интеллигенции синоним религиозного индиферентизма и отрицания. Об этом нет споров среди разных фракций, партий, «направлений», это все их объединяет. Этим пропитана насквозь, до дна, скудная интеллигентская культура, с ее газетами, журналами, направлениями, программами, правами, предрассудками, подобно тому, как дыханием окисляется кровь, распространяющаяся потом по всему организму. Нет более важного факта в истории русского просвещения, чем этот. И вместе с тем приходится признать, что русский атеизм отнюдь не является сознательным отрицанием, не есть плод сложной, мучительной и продолжительной работы ума, сердца и воли, итог личной жизни. Нет, он берется чаще всего на веру.

Веру эту разделяют и ученые, и неученые, и старые, и молодые. Она усвояется в отроческом возрасте, который биографически наступает, конечно, для одних ранее, для других позже. В этом возрасте обыкновенно легко и даже естественно воспринимается отрицание религии, тотчас же заменяемой верой в науку, в прогресс. Наша интеллигенция, раз став на эту почву, в большинстве случаев всю жизнь так и остается при этой вере, считая эти вопросы уже достаточно разъясненными и окончательно порешенными, загипнотизированная всеобщим единодушием в этом мнении. Отроки становятся зрелыми мужами, иные из них приобретают серьезные научные знания, делаются видными специалистами и в таком случае они бросают на чашку весов в пользу отрочески уверованного, догматически воспринятого на школьной скамье атеизма свой авторитет ученых специалистов, хотя бы в области этих вопросов они были нисколько не более авторитетны, нежели каждый мыслящий и чувствующий человек. Таким образом, складывается духовная атмосфера [391] и в нашей высшей школе, где формируется подрастающая интеллигенция»{228}.

И далее:

«Многие удивленно стоят теперь перед переменой настроений, совершившейся на протяжении последних лет, от настроения героически революционного к нигилистическому и порнографическому, а также пред этой эпидемией самоубийств, которую ошибочно объяснять только политической реакцией и тяжелыми впечатлениями русской жизни.

Но это чередование и эта истеричность представляются естественными для интеллигенции, и сама она не менялась при этом в своем существе, только полнее обнаружившемся при этой смене исторического праздника и будней; лжегероизм не остается безнаказанным. Духовное состояние интеллигенции не может не внушать серьезной тревоги. И наибольшую тревогу возбуждает молодое, подрастающее поколение и особенно судьба интеллигентских детей. Безбытная, оторвавшаяся от органического склада жизни, не имеющая собственных твердых устоев интеллигенция, со своим атеизмом, прямолинейным рационализмом и общей развинченностью и беспринципностью в обыденной жизни передает эти качества и своим детям, с той только разницей, что дети наши даже и в детстве остаются лишены тех здоровых соков, которые получали родители из народной среды. Боюсь, что черты вырождения должны проступать при этом с растущей быстротой.

Крайне непопулярны среди интеллигенции понятия личной нравственности, личного самоусовершенствования, выработки личности (и, наоборот, особенный, сакраментальный характер имеет слово общественный)»{229}.

«Известен также и космополитизм русской интеллигенции. Воспитанный на отвлеченных схемах просветительства, этот космополитизм пустоты, отсутствие здорового [392] национального чувства, препятствующее и выработке национального самосознания, стоит в связи с вненародностью интеллигенции»{230}.

Посмотрим, чем заявляют себя дети «скромных молодых людей», которыми наградил Россию недоброй памяти министр Толстой.

В статье «Об интеллигентной молодежи» А. Изгоева приведены следующие данные:

В Москве был произведен по некоторым пунктам опрос около 2 тыс. студентов и одним из профессоров опубликованы ответы их.

60 % отцов опрошенных студентов получили образование не ниже среднего.

Половина студентов удостоверила отсутствие всякой духовной связи с семьей.

Но и у тех студентов, которые признали наличность близости с родителями, она ни в чем серьезном не выражается.

«Например, на вопрос, имела ли семья влияние на выработку этических идеалов, эстетических вкусов товарищества и т. д., из 2150 опрошенных дали ответ только 1706 студентов. Из них 56 % отвергли влияние семьи и только 44 % признали его наличность.

Из 1794 студентов, ответивших на вопрос, имела ли семья влияние на выработку определенного мировоззрения, 58 % дали ответ отрицательный и 42 % — положительный.

На вопрос, имела ли семья влияние на сознательный выбор факультета, ответили 2061 студент. Только 16 % ответивших указали, что такое влияние было, а 84 % его отрицали. 2/3 студентов отвергли влияние семьи на выработку уважения к женщине.

3/4 ответивших студентов указали, что семья совершенно не руководила их чтением. А из той ¼ которая признала наличность такого руководства, 73 % ответили, что оно наблюдалось лишь в детском возрасте и только у остальной горсти (у 172 студентов из 2094) семья руководила чтением [393] и в юношеском возрасте. У русской интеллигенции семьи нет. Наши дети воспитательного влияния семьи не знают, в крепких семейных традициях не почерпают той огромной силы, которая выковывает, например, идейных вождей английского народа. Переберите в памяти наиболее известных наших прогрессивных общественных, литературных и научных деятелей, особенно из разночинцев, и поставьте вопрос, много ли среди них найдется таких, которые бы создали крепкие прогрессивными традициями семьи, где бы дети продолжали дело отцов своих. Мне кажется, что на этот вопрос возможен лишь один ответ: таких семей, за редчайшими разве исключениями (которых я припомнить не могу), нет. Я не принадлежу к поклонникам ни славянофилов, ни русского дворянства, роль которого кончена и которое обречено на быструю гибель, но нельзя же скрывать, что крепкие идейные семьи (например, Аксаковы, Хомяковы, Самарины) в России были пока только среди славянофильского дворянства. Там, очевидно, были традиции, было то единственное, что воспитывает, существовали положительные ценности, тогда как в прогрессивных семьях этого не было, и дети талантливейших наших прогрессивных писателей, сатириков, публицистов начинали с того, что отвертывались от своих отцов.

Наша семья, и не только консервативная, но и передовая, семья рационалистов поражает не одним своим бесплодием, неумением дать нации культурных вождей. Есть за ней грех куда более крупный. Она неспособна сохранить даже просто физические силы детей, предохранить их от раннего растления, при котором нечего и думать о каком-либо прогрессе, радикальном переустройстве общества и прочих высоких материях.

Огромное большинство наших детей вступает в университет уже растленными. Кто из нас не знает, что в старших классах гимназий уже редко найдешь мальчика, не познакомившегося либо с публичным домом, либо с горничной. Мы так привыкли к этому факту, что перестаем даже сознавать весь ужас такого положения, при котором дети не знают детства [394] и не только истощают свои силы, но и губят в ранней молодости свою душу, отравляют воображение, искажают разум. Не говорю об Англии и Германии, где, по общим признаниям, половая жизнь детей культурных классов течет нормально и где развращение прислугой детей представляет не обычное, как у нас, но исключительное явление. Даже во Франции, с именем которой у нас соединилось представление о всяких половых излишествах, даже там, в этой стране южного солнца и фривольной литературы, в культурных семьях нет такого огромного количества половых скороспелок, как в северной, холодной России...

По данным упоминавшейся уже анкеты из 967 студентов, указавших точное время своих первых половых сношений, 61 % юношей начали их не позднее 17 лет, причем 53 мальчика начали их в возрасте до 12 лет, 152 ребенка в возрасте до 14 лет.

Присоедините сюда другое опасное для расы зло — онанизм. 3/4 ответивших на этот вопрос студентов (около 1600 человек) имели мужество сознаться в своем пороке. Сообщаемые ими подробности таковы 30 человек начали онанировать до 7 лет, 440 — до 12 лет!

Второе место после семьи в жизни интеллигентного ребенка занимает школа. О воспитательном влиянии нашей средней школы много говорить не надо: тут двух мнений не существует. И если читателей интересуют цифры московской анкеты, то укажем, например, что из 2081 опрошенных студентов 1791 (т. е. 86 %) заявили, что ни с кем из учебного персонала средней школы у них не было духовной близости»{231}.

Можно ли оставаться спокойными при наличии таких фактов? Таковы результаты толстовской школы и разных других вредных влияний с Запада. Значение семьи падает не только у крестьян, но и у интеллигентов; физическое ослабление замечается не только в деревне, но и среди учащейся [395] молодежи. Преждевременная половая жизнь и половые пороки подтачивают молодые организмы. Ни школа, ни семья воспитанием молодежи не заняты. Но, быть может, наша молодежь усердно учится? Вот что по этому поводу пишет А. Изгоев:

«Русская молодежь мало и плохо учится, и всякий, кто ее искренно любит, обязан ей постоянно говорить это в лицо, а не петь ей дифирамбы, не объяснять возвышенными мотивами социально-политического характера того, что сплошь и рядом объясняется слабой культурой ума и воли, нравственным разгильдяйством и привычкой к фразерству.

Превосходство русского студенчества над студентами англо-американскими льстецы нашей молодежи основывают на том, что английские студенты на первый план выдвигают спорт и заботу о своих мышцах, что из них вырабатывается мускулистое животное, чуждающееся каких-либо духовных интересов. Это опять-таки неправда. Конечно, в быте английских студентов есть много традиционно английского, что русскому покажется странным, даже недостойным интеллигентного человека. Но нельзя все-таки упускать из виду, что английское «мускулистое животное», о котором с таким презрением говорят наши интеллигенты, во многих отношениях составляет недосягаемый идеал для русского интеллигента. Английский студент, прежде всего, здоров. В английских университетах вы не найдете, как среди русской революционной молодежи, 75% онанистов. Английский студент в огромном большинстве случаев не знает публичных домов. Про русских передовых студентов вы этого не скажете. Английское «мускулистое животное» подходит к женщине с высокими чувствами и дает ей физически здоровых детей. В Англии «интеллигенция» есть, прежде всего, и физический оплот расы: она дает крепкие, могучие человеческие экземпляры. В России самая крепкая физически часть нации, духовенство, пройдя через интеллигенцию, мельчает и вырождается, дает хилое, золотушное, близорукое потомство.

Немецкий студент, «бурш»; с его корпорациями, ничего, конечно, кроме чувства презрения, в русском передовом [396] студенте не возбуждает. Но не надо и тут преувеличивать. Лично я всего только один раз видел пирующих немецких корпорантов. Зрелище не из приятных и отвечающее в общем тому, что о нем пишут. Но должен сказать, что это глупое веселье все же не возбуждало во мне такого тяжелого чувства, как попойки русских передовых студентов, кончающиеся, большей частью, ночной визитацией публичных домов. Самое тягостное в этих попойках и есть эта невозможная смесь разврата и пьянства с красивыми словами о несчастном народе, о борьбе с произволом и т. д. Бурш пьянствует, глупо острит, безобразничает, но он не рядит своего пьяного веселья в яркие одежды мировой скорби. Перевертывая вывески и разбивая фонари, он и сознает, что буянит, а не думает, что протестует против современного строя. У нас же и в кабаках, и в местах похуже передовые студенты с особой любовью поют и «Дубинушку», и «Укажи мне такую обитель»{232}.

Надо, чтобы статью А. Изгоева прочли все отцы и матери детей и юношей, обучающихся ныне в наших учебных заведениях. Еще важнее, чтобы статья эта врезалась в память тех матерей и отцов, которые еще готовят своих детей в среднюю школу и в университет.

Какой духовный уровень имеют образованные классы в той или другой стране, такой же уровень окажется и в армии — в корпусе офицеров. Вот почему недочеты нашей интеллигенции во второй половине прошлого столетия отразились и ослабили офицерский состав нашей армии, внеся и в офицерскую среду дух отрицания, нервность, недовольство своим положением и понижение религиозности.

К счастью для России, в среде русской интеллигенции и учащейся молодежи уже начинается борьба против явлений, указанных в сборнике «Вехи». Очень важно оказать полную поддержку этому движению и в этих видах поспешить с переустройством русской школы. [397]

Необходимость переустройства русской школы

Русская школа нуждается в переустройстве, главным образом, по следующим причинам:

1) Русская школа мало патриотична, она не сообщает населению достаточного знания России и любви к своей родине.

2) Русская школа не имеет достаточного воспитательного характера в целях поддержания основ, на которых создалась русская земля: преданности вере, царю и родине.

3) Русская школа не сообщает населению достаточных знаний утилитарного характера, для лучшего использования его труда в различных сферах деятельности.

В низших школах сообщаются начальные сведения; дают эти школы большое число малограмотных людей, скоро забывающих то, чему их учили: читать и писать.

Средняя школа служит скорее ступенью к высшему образованию, чем для подготовки к практической жизни. Масса труда затрачивается в средней школе на бесполезное изучение мертвых языков. Воспитательного характера средняя школа почти не имеет.

Высшая школа — университеты — поставлены так, что учащиеся в них могли по несколько лет подряд не учиться, а заниматься политикой. Но и ныне, когда занятия возобновились, масса студентов занимается вполне недостаточно, не систематично, редко посещает лекции, не проникнута сознанием необходимости для дальнейшей жизни тех знаний, которые должны быть усвоены в университетах, и добивается прав, которые дает окончание университета, но не прочных знаний.

Профессиональных школ — высших, средних и низших — совершенно недостаточно, хотя занятия в существующих из них идут лучше, чем в гимназиях и в университетах.

В особенности ничтожно число школ, дающих сельскохозяйственные знания, да и те школы, которые имеются, переживают переходное время, ибо для масс земледельческого населения они непосредственной пользы приносят мало.

Профессиональных кустарных школ тоже совершенно недостаточное количество. [398]

4) Русская школа не только не развивает физических сил учеников, но недостаточно охраняет и те силы и здоровье, с которыми ученики вступают в школу. Вместо жизнерадостных, крепких телом и духом детей и юношей современная школа дает большое число хилых неврастеников, мало пригодных для энергичной, практической жизни и мало пригодных для армии.

Современная армия самым тесным образом связана с населением. Неправильно поставленная школа в России отражается самым невыгодным образом и на армии как по отношению к нижним чинам, так и по отношению к офицерам. В зависимости от постановки школы в России подготовка армии к выполнению задач, кои на армию возлагаются, или облегчается, или затрудняется. Эти задачи на XX столетие могут оказаться выполнимыми для нашей армии только в том случае, если русская школа облегчит подготовительную в мирное время работу в армии, подняв умственное развитие населения, поддержав его физическое развитие и охранив в населении преданность вере, царю и родине.

Выше было указано, что в конце прошлого столетия только половина офицеров нашей армии получили образование не ниже среднего. Из этой категории большинство окончили общее образование в кадетских корпусах, но другая половина офицерского состава обучалась до поступления в юнкерские училища в различных школах, гимназиях, реальных училищах, причем не осилила, по тем или другим причинам, полного курса средней школы. В особенности классические гимназии, из-за вредного увлечения ненужными для жизни мертвыми языками, выбрасывала на улицу за неуспешность большое число учеников, которые частью и попадали в юнкерское училище. Военное ведомство не может проводить весь офицерский состав через кадетские корпуса. Поэтому и в будущем, принимая во внимание и прапорщиков запаса, значительная часть офицерского состава армии будет получать общее образование в школах гражданского ведомства. Отсюда очевидна важность для армии, чтобы эти школы давали офицеров, духовно и физически здоровых. [399]

В современной армии растут требования не только от офицерского состава, но и от нижних чинов. Как ранее, так и ныне для ведения боя, прежде всего, требуется прочная нервная система; если можно, то — отсутствие нервов, — так велико напряжение современного боя. Но прежде, когда бой велся развернутыми линиями войск или колоннами, индивидуальное развитие нижних чинов могло находиться на низком уровне. По мере того, как усложнялся бой, усиливались требования и от отдельного бойца. В особенности повысились требования от унтер-офицеров, которым приходится руководить в бою несколькими десятками нижних чинов, а за убылью офицеров заменять их. Между тем сокращение сроков службы лишило армию возможности приготовить хорошего унтер-офицера из неграмотного новобранца. Отсюда вытекает важность правильно поставленной для населения низшей школы. Огромной важности для армии вопрос — унтер-офицерский — тесно связан, таким образом, с низшей школой. Существующие ныне низшие одноклассные школы, министерские и церковно-приходские, не дают новобранцев, достаточно грамотных для комплектования унтер-офицеров. Многие новобранцы из окончивших обучение в этих школах поступают в части войск, забыв в значительной степени то, чему их учили в школе в течение трех лет.

Огромное развитие технических знаний находит ныне широкое применение и в армии. Наши технические войска — саперные, понтонные, железнодорожные батальоны, минерные и воздухоплавательные части, технические заведения, мастерские комплектуются по нужде новобранцами, не получившими никакой профессиональной подготовки, ни теоретической, ни практической.

Развитие профессиональных школ облегчит удовлетворение и этой важной нужды армии.

Армия в случае общей мобилизации и продолжительной войны обращается в вооруженный народ, заключающий в себе несколько миллионов человек, прошедших низшую, среднюю и высшую школы. Отсюда очевидно огромное влияние школы на боевую деятельность армии. Современные [400] бои требуют от бойцов крайнего напряжения моральных и физических сил, требуют приложения всевозможных знаний, требуют применения самых разнообразных технических сил и средств. Но в особенности современные бои требуют непоколебимой стойкости, упорства, боевого одушевления и готовности жертвовать для достижения успеха жизнью. Самоотверженная деятельность войск для достижения успеха должна быть поддержана настроением всего народа, ведущего войну.

Только при правильно поставленной школе во всех степенях ее, только при школе патриотического направления население в случае войны, по призыву верховного вождя русской армии и русского народа, сольются в одном могучем, дружном усилии и восстанут, как один человек, не жалея жизни, на защиту своей родины.

В главе XXXV изложено, что немецкие военные авторитеты для достижения победы признают необходимым «примером, словом и в печати содействовать тому, чтобы верность престолу и пламенная любовь к отечеству все более и более крепли и увеличивались в немецких сердцах»{233}.

Другой военный писатель в основу организации германской армии признает необходимым положить «высочайшую, неограниченную, искреннюю, готовую к жертвам любовь к императору и отечеству»{234}.

Но для русского народа для одержания победы этих двух двигателей к подвигу — любви к государю и к родине — недостаточно. Во все времена русский народ совершал свои подвиги и жертвовал собой не только за царя и родину, но и за веру.

Немцы уже признают возможным не причислять веру к наиболее сильным двигателям народных масс к самоотверженному подвигу, но роковой ошибкой будет признать, что и русский народ ныне по западному образцу тоже пойдет на подвиг, не опираясь, подобно своим предкам, на веру в [401] Промысел Божий. Наша школа, под влиянием западных отрицательных учений, за последние 50 лет уже немало ослабила эту веру не только среди образованного класса общества, но и среди населения, что не могло не отразиться и на армии. Против этого явления, ухудшающего в очень сильной степени боевые достоинства нашей армии, необходимо начать энергичную борьбу. Усилия одного духовенства, не поддержанные школой всех видов и степеней и семьей, большого успеха иметь не будет. Поэтому при переустройстве русской школы в числе основных ее задач необходимо поставить охрану и развитие религиозного чувства у детей и юношей.

Все вышеизложенное приводит к выводу, что ныне нельзя медлить с капитальным переустройством нашей школы. Вместе с борьбой против пьянства эти меры более всего могут помочь подъему духовных сил русского народа.

Вопрос о постановке образования в России на новых основаниях в высшей, средней и низшей школах так серьезен, что требует специального исследования. Относительно школьного дела в России позволю себе высказать следующие мысли: в «России для русских», очевидно, и школы всех типов прежде всего должны преследовать задачи, важные для русского племени. Такими задачами, прежде всего, должны служить поддержание и развитие тех основных верований русского народа, с которыми он победил все препятствия и создал могущественное государство. Эти верования неоднократно повторялись в моем труде; они суть: вера в Бога, преданность государю и любовь к родине. Современная интеллигенция попробовала обойтись без этих устоев и в результате разошлась с русским народом, захирела умственно и физически.

Затем школа в разных стадиях должна представлять законченный объем знаний, важный для практической жизни. Преобладающее число школ должно носить профессиональный характер.

Школы всех типов должны иметь не только образовательное, но и воспитательное значение. [402]

Наконец в школах всех типов физическое развитие детей и юношей должно идти параллельно с умственным развитием. Правительственные школы всех типов, закрытые ныне для детей, неспособных к умственному развитию, должны быть закрыты и для детей неспособных к физическому развитию, детей, одержимых физическими пороками или наследственными болезнями. Правительственные школы должны отказаться от задачи подготовки для жизни неврастеников.

20 февраля 1907 года министр народного просвещения внес в Государственную Думу предложение (№ 5027) о введении общего начального обучения в Российской империи.

В настоящее время в России имеется 88 тыс. низших школ с 5200 тыс. обучающихся. Требуется почти утроить это число учеников. Потребный расход в год, при введении в России всеобщего начального обучения, по расчетам министерства народного просвещения должен был составить до 120 млн руб. в год. Ввиду значительности этого расхода министерство народного просвещения испрашивало в 1907 году дополнительный отпуск на усиление низшего образования лишь 5,5 млн руб. и 40 млн руб. на постройку училищных зданий. Предполагалось введение всеобщего обучения произвести в течение 10 лет.

В Петербурге существует «Лига образования». Председатель этой лиги, Генрих Адольфович Фальборк{235}, издал в 1908 году труд под заглавием «Всеобщее образование в России».

Выступив противником проекта начального обучения, составленного министерством народного просвещения, Г. Фальборк предлагает заменить его проектом, составленным под его руководством «Лигой образования».

По-видимому, Г. Фальборк придает огромное значение работам «Лиги образования» и считает, что русское общество сочувствует идеям, проводимым председателем и членами лиги относительно вообще школьного образования в России. По мнению Г. Фальборка, «проект «Лиги образования» [403] является отражателем того, что живет в сознании каждого гражданина страны»{236}.

Такое заявление обязывает внимательно отнестись к тем предложениям, которые «Лига образования» полагает необходимым положить в основание плана переустройства всей русской школы.

По словам Г. Фальборка, ныне существуют два течения в школьном вопросе: одни признают необходимым полную реорганизацию школьного дела, другие довольствуются частичными изменениями и исправлениями. «Лига образования» стоит за полную реорганизацию школы. Основные положения переустройства школы по проекту «Лиги образования» должны заключаться в следующем:

Целью школы во всех степенях ее ставится «здоровое развитие индивидуальности». Европейские школы не удовлетворяют Г. Фальборка и его единомышленников, потому что «в европейской школе личность порабощена и задавлена». Школа в России должна преследовать свободное образование с лозунгом: «никакой политики в школе». Для политически свободного народа не может быть классовых отличий в области школы.

Воспитание должно принадлежать не школе, а семье и обществу. Задачей же школы должно быть только образование и приобретение материала для самовоспитания человека. Задачей школы должно быть «культурное развитие человека, а ни в каком случае не подготовка агентов для того или другого строя общества или государства.

«Никакие религиозные учения не должны быть предметом изучения в школе. Религия должна быть предметом изучения лишь для тех, кто посвятил себя служению ей. Казенной веры не надо.

Школьное преподавание должно вестись на родном языке учащихся, пока это позволяет культура и язык данного народа. Только такое решение вопроса о языке может дать правильное направление школе». [404]

Вмешательство государства в школьное образование должно быть доведено до minimum'a. Строй народного образования должен быть основан на безграничной свободе.

Необходимо, по мнению Г. Фальборка, уничтожить все привилегии, связанные с получением образования в той или другой степени, так как образование должно быть свободно от каких-либо чуждых ему понятий и интересов. Школа должна быть доступна для всех лиц, независимо от их религии, национальности, сословия.

Обучение должно быть во всех школах бесплатным.

Школы, по проекту «Лиги образования», должны быть трех степеней. Школы первого и второго разрядов составляют низшую ступень образования.

Низшая школа первой степени, соответствующая нынешней элементарной, низшей школе, предлагается с четырехгодичным курсом. В круг предметов этой школы входят: родной язык, арифметика, мироведение, пение, рисование, лепка.

Эта школа даст лишь самые элементарные основы образования. Все церковно-приходские школы обращаются в низшие школы первой степени с исключением преподавания Закона Божьего.

Школа второй степени проектируется тоже с четырехлетним курсом и соответствует городским училищам, а также прогимназиям, т. е. захватывает и младшие классы гимназий. Эта школа должна ввести ребенка в область действительного знания. Одним из главных предметов предложена геометрия, затем арифметика, начала алгебры, география и история, особенно — география и история своей страны, начатки обществоведения и изучение одного из иностранных языков. Такая школа может дать своему питомцу законченное образование.

Школы третьей степени составляют старшие классы гимназии. Курсы — три года. «Кроме математики, географии, истории литературы, естественных наук, серьезного изучения одного из новых языков, в связи с его историей и литературой, здесь должно быть дано место изучению одного из классических миров. Прошедший школу третьей ступени должен [405] быть человеком с вполне законченным образованием, могущим сознательно выбрать свое жизненное поприще.

Следующей ступенью общего образования должны быть высшие рассадники науки и искусства — университеты.

Университет должен быть местом изучения науки и искусства для всех желающих. В университете нет ни учителей, ни учеников, а есть лишь старшие и младшие товарищи по науке. Школа должна быть обеспечена от исключительного влияния сильных общественных организаций. При разнообразии племенных, бытовых и иных условий такой огромной территории, как Россия, такое влияние особенно нежелательно».

«Государство, как сильнейшая организация, должно быть освобождено от непосредственного управления образованием».

Заведывание школами всех трех степеней передается земству.

«В интересах всеобщего образования избирательное право местного самоуправления должно быть сделано всеобщим, а земское положение расширено и распространено на всю Россию.

Школы первой степени рассчитываются для каждого уезда отдельно на всех детей, достигших школьного возраста. Наивысший район школы первой степени определяется площадью не свыше 15 кв. верст».

Школы второй степени рассчитываются на 1/5, школы третьей степени на 1/20 и высшие учебные заведения на 1/60 числа лиц данных возрастных групп.

Из школ второй степени поступают в заведения типа учебных мастерских. Из школы третьей степени поступают в высшие специальные заведения.

О специальном и профессиональном образовании в проекте «Лиги образования» сказано очень мало. Весь проект устанавливает лишь общее образование, причем все три степени школ находятся в непосредственной связи одна с другой.

Поступление в следующую степень школы совершается без экзаменов.

Учебным возрастом признается возраст от 8 до 22 лет. Обучение в школах первой и второй степеней идет с 8 до 15-Летнего [406] возраста. Высшее образование в школе третьей степени — 3 года и в университете — 4 года идет с 15 до 22 лет.

Школу первой степени должны пройти все.

В школе второй степени учащийся приобретает более основательные и всесторонние знания, значительно расширяющие его умственный горизонт и «чрезвычайно благотворно отражающиеся на подъеме производительности народного труда во всех областях: в промышленности, торговле, сельском хозяйстве и вообще на всем экономическом благосостоянии населения»{237}.

Относительно подробного числа школ и стоимости их содержания в труде Г. Фальборка приведены следующие данные:

В настоящее время в школах первой степени, как указано выше, обучается 5200 тыс. учеников, а требуется, чтобы их обучалось 15 млн человек. В настоящее время имеется 88 тыс. низших школ, требуется иметь 154 тыс. школ первой степени (трех типов — на 35, 80 и 160 учеников).

Школ второй степени требуется 17 300, из них на сельскую Россию приходится 15 200 на 18 тыс. волостей. Почти в каждой волости будет по одной школе второй степени.

Школ третьей степени будет 2100. Каждый город будет иметь по школе этого типа.

Высших учебных заведений будет 41.

На выполнение этой программы потребно ежегодно расходовать:

На школы первой степени — 222 млн руб.

На школы второй степени — 139 млн руб.

На школы третьей степени — 38 млн руб.

На высшие школы — 26 млн руб.

На открытие учительских семинарий — 7400 тыс. руб.

Всего 432 млн руб. в год; из них на долю государства относится 316 млн руб. и на местные источники 116 млн руб. [407]

При выяснении вопроса об источниках для покрытия расходов Г. Фальборк без лишних объяснений признает возможным сократить сметы военного и морского министерств на 72 млн руб. и смету министерства путей сообщения — на 96 млн; обратив затем на нужды школы всю смету на церковно-приходские школы — 10 млн руб., Г. Фальборк получает 178 млн руб. Откуда получатся остальные 154 млн — неизвестно.

При оценке плана переустройства школы по проекту «Лиги образования» необходимо рассмотреть вопросы: что выиграет от этой новой школы русское племя, что выиграют инородческие элементы России и, наконец, что выиграет военное ведомство?

Г. Фальборк самоуверенно утверждает, что проектируемая им школа, дающая только общее образование, усилит производительность народного труда даже в сельскохозяйственном отношении. Очевидно, тут заблуждение.

Школа первой степени, как и ныне, даст только умение читать, писать и считать, а школа второй степени даст много знаний, полезных для дальнейшего образования, полезных даже для поездки за границу, но крестьянскому юноше, пожелавшему возвратиться из этой школы в деревню к земледельческому труду, школа эта непосредственной пользы не принесет.

Эти знания, при скудной деревенской обстановке, для крестьянских юношей, окончивших школу второй степени и вернувшихся в деревню, пользы не принесут. Горизонт таких юношей расширится; явятся потребности к новой жизненной обстановке, а средств удовлетворить эти потребности не окажется. И произойдет с такими учениками то же, что происходит теперь с детьми бедных крестьян, сидящих на общинной земле, если они случайно захватят где-либо знания выше начальной школы: такие дети обыкновенно разрывают связь с деревней, а часто и со своей семьей, идут в город и на какую угодно службу, но не становятся за соху.

Вместо выигрыша школа второй степени может дать проигрыш для деревни, ибо оттянет из нее лучшие силы к городу и к другой службе, а не к земледельческой. [408]

Огромные средства, которые потребуются на новые школы, в значительной степени взыщутся с того же пахаря и поведут только к ухудшению его положения, не прибавив сельскохозяйственных знаний и навыков. Поэтому реформа, задуманная «Лигой образования», пользу основному элементу России — ее земледельческому русскому населению — может принести лишь в школе первой степени.

Остальные же расходы только обессилят это население. Но как ни велика польза от общего начального образования, расход на это образование в 200 млн руб. слишком велик, чтобы не выразить сомнения в своевременности этого расхода ныне, когда земледельческая Русь оскудела.

Ныне на первую очередь для русского населения надо поставить школу, дающую не общее, а специальное образование.

Надо, чтобы, в зависимости от главного вида деятельности населения той или другой местности, явилась и школа, которая научила бы крестьянских юношей с большей выгодой, чем их отцы, бороться с природой в земледельческой деятельности и с большей выгодой заниматься разными промыслами и мастерствами.

Школа в России, по мнению Г. Фальборка, должна преследовать свободное образование с лозунгом «никакой политики в школе». Однако при дальнейшем изложении проекта «Лиги образования» оказывается, что проектируемая школа должна преследовать вполне определенную политическую цель. Эта цель определена так: все культурные народности, составляющие Россию, должны получить в новой школе возможность свободного дальнейшего развития{238}.

В этом месте проекта указывается и на Армению на Кавказе, с просветительным центром в Эчмиадзине, и на «рыцарскую Литву», стремящуюся сохранить свою самостоятельность.

С целью дать возможность развиваться всем мелким сепаратным организациям небольших народностей, Г. Фальборк [409] предусмотрительно вводит следующее требование: «школа должна быть обеспечена от исключительного влияния сильных общественных организаций. Последние, оказывая огромное, часто давящее влияние на жизнь общества вне школы, не должны воздействовать на жизнь школы внутри ее самой. При разнообразии бытовых, племенных и иных условий такой огромной территории, как Россия, такое влияние особенно нежелательно». Автор не перечисляет этих сильных общественных организаций, но так как по проекту «никакие религиозные учения не должны быть предметом изучения в школе», то в числе этих общественных организаций на первое место надлежит поставить православную церковь.

Очевидно также, что если бы в «России для русских» естественно явилось требование, чтобы школа для русских людей, прежде всего, удовлетворяла нуждам русского племени, то такое требование было бы признано Г. Фальборком вредным, ибо указывало бы на определенную и важную в политическом отношении задачу. Организации, земская или общественная с национальным характером, которые влияли бы на создание в России русской школы, в которой обучение велось бы в патриотическом духе, а воспитание в религиозном, очевидно, Г. Фальборком были бы отнесены, как и православное духовенство, к таким сильным общественным организациям, от влияния которых школу в России надлежало бы оградить.

Но не только эти организации, но и государство, по мнению Фальборка, как сильнейшая организация, должно быть освобождено от непосредственного управления образованием{239}.

Ограничивая путем школы рост национального самосознания русского племени, Г. Фальборк признает необходимость возбуждения, путем школы, национального самосознания инородцев России. По его мнению, новейшее школьное законодательство России имеет задачей доставить даже малочисленным народам, населяющим Россию, возможность [410] свободного дальнейшего развития своих маленьких культур{240}.

Для облегчения выполнения такой важной в политическом отношении задачи инородческой школы «Лига образования» предлагает следующие средства:

1) «Избирательное право местного самоуправления должно быть сделано всеобщим, а земское положение расширено и распространено на всю Россию»{241}.

2) Преподавание нерусским народностям должно вестись на их родном языке.

О преподавании инородцам России русского языка нигде не указано.

Принимая такие меры к свободному развитию «маленьких культур разных народностей», населяющих Россию, Г. Фальборк в то же время своим проектом принимает меры к ослаблению русского племени. Меры эти заключаются, главным образом, в следующем:

1) Школа для русского населения проектируется космополитического характера с исключением религий. Устои, на которых создалась русская земля, — преданность вере, царю и родине, — в новой школе оказываются излишними. Правительство и духовенство устраняются от влияния на образование русского народа.

2) Податное бремя населения в разных видах будет усилено на 400 млн руб. в год, но знаний в новых школах по проекту «Лиги образования», которые помогли бы русскому земледельцу, кустарю, мастеровому лучше использовать свой труд, — народ не приобретет. Крестьянина в школах второго разряда, основанных в волостях, будут обучать одному из иностранных языков, но он по-прежнему останется бессилен производительнее приложить свой труд к земле.

3) При современном положении жизни в деревне основание огромного числа школ 2 разряда ослабит сельское население земледельческой России, потому что дети крестьян, [411] окончившие учение в этих школах, не возвратятся в свои семьи, к земледельческому труду.

Школа, проектируемая «Лигой образования», окажется не только не полезной, но вредной для русского племени, вследствие сообщения ей не национального характера, а космополитического, исключения из предметов преподавания Закона Божьего и устранения влияния на школу духовенства.

Напротив того, для инородческого населения России проектируемая школа представляет большие выгоды. Прежде всего, по мнению инородца Фальборка, само школьное законодательство должно быть изменено так, чтобы предоставлять возможность свободного дальнейшего развития культур даже небольших племен, населяющих Россию.

Такая политическая цель, как изложено выше, достигается устранением влияния на школу сильных общественных организаций, к которым Г. Фальборк относит и правительственную власть.

Предоставление инородцам, в том числе и евреям, равных с русским населением прав на поступление во все школы поведет к тому, что инородческие племена, достигшие высшей, чем русское племя, культуры, широко воспользуются предоставленными им правами и наполнят среднюю и высшую школы за счет средств, собираемых с русского племени, и в ущерб его интересам.

Мне уже не раз приходилось высказывать мысль, что равенство в правах разных национальностей не обеспечивает равенства в пользовании этими правами: более культурные народности пользуются этими равными правами шире, чем менее культурные. Так и в школьном деле: русское племя нуждается в охране его интересов предоставлением ему в местностях с русским населением в школах всех степеней числа вакансий, сообразно с численностью русского племени.

Припомним, что уже и ныне евреи в местностях вне черты еврейской оседлости, в отношении получения среднего и высшего образования поставлены в условия, в десять раз более благоприятные, чем коренное русское население. [412]

Проведение в жизнь проекта «Лиги образования» поведет к тому, что русское племя будет поставлено в еще более неблагоприятные, чем ныне, условия по отношению к среднему и высшему образованию, и эта новая школа в результате закрепит за инородцами командную роль над русским племенем.

Что касается проекта «Лиги образования» с точки зрения интересов армии, то этот проект направлен не к усилению, а к ослаблению армии. Много раз мне приходилось, на основании исторических данных, объяснять, что чудные боевые качества русской армии базируются на тех же устоях, на которых создавалась и русская земля: православной вере, преданности царю и любви к родине.

Эти устои, по проекту «Лиги образования», уже не признается нужным поддерживать. О пагубном влиянии на армию подобной школы в духовном отношении нет надобности упоминать, так это пагубное влияние очевидно; но и в материальном отношении проведение в жизнь проекта «Лиги образования» принесет русской армии серьезный ущерб.

Выше было указано, как недостаток отпуска денежных средств влиял на отсталость нашей армии от армий наших соседей. Извлечение из карманов русского населения 400 млн руб. в год, ранее усиления в экономическом отношении ослабевшего коренного русского населения земледельческой России, может отразиться замедлением в удовлетворении различных важных нужд России, в том числе и военных.

Г. Фальборк одним из главных источников для покрытия расходов по устройству новых школ признает сокращение смет военного и морского министерств более чем на 70 млн руб. в год.

Г. Фальборк признает настолько важным развитие на Руси школьного образования, что решается даже ослабить боевую готовность нашей армии, не находя других средств на покрытие расходов по устройству новых школ. Но совершенно неожиданно оказывается (по 83 пункту плана переустройства школы), что сокращение смет военного и морского министерств [413] на 70 млн руб. сделано в целях усиления обороноспособности России{242}.

Таким образом, переустройство русской школы на основаниях, предложенных «Лигой образования»:

1) не усилит, а еще более ослабит в духовном и материальном отношении русское племя;

2) не усилить, а ослабит в духовном и материальном отношении русскую армию;

3) ослабит русскую государственность, способствуя развитию даже мелких инородческих культур;

4) усилит инородческие элементы России.

Можно ли при таких выводах оказать доверие свидетельству инородца Фальборка, что проект Лиги является отражением того, что живет в сознании каждого гражданина страны?

Во всяком случае, из числа этих граждан необходимо исключить представителей русского племени. В «России для русских», очевидно, не может быть места школе без национального характера и без религии.

Чтобы покончить с Г. Фальборком, необходимо упомянуть, что лиц, стремящихся поднять самосознание русского племени и ставящих целью своей деятельности «Россию для русских», автор труда «Всеобщее образование в России» признает изуверами{243}.

Профессор С.-Петербургского университета В. Шимкевич заканчивает свой труд «Будущее человечества» следующими строками: Будущее — всеобщий мир или лучше кооперация всего человечества для борьбы с природой»{244}.

Такая вера в светлое будущее всего человечества не может не разделяться каждым образованным человеком, независимо того, принадлежит ли он к той или другой национальности.

Но та нация, которая уже в настоящее время лишила бы себя ранее достижения всеобщего мира средств защиты против [414] соседей, оставшихся во всеоружии, была бы порабощена сильным соседом экономически и духовно. В первой половине XX века, когда различные государства приготовили для защиты своих интересов и национальностей многомиллионные армии, необходимо равняться с ними, чтобы не быть раздавленными.

Такие государства, как Германия, Англия, Франция, Италия, Япония и другие, прежде всего охраняют и усиливают свою национальность.

По сведениям бывшего директора института восточных языков во Владивостоке Н. Позднеева, хорошо знакомого с Японией и японским языком, в Японии 97 % грамотных мальчиков и 93 % грамотных девочек. «В Японии школа единая и для всех обязательная, начиная от наследника престола до последнего крестьянина. Все учатся по учебникам министерства народного просвещения, причем частные учебники в начальных школах совсем не допускаются. В первоначальной школе японец остается в течение 6 лет, а затем он уже выбирает какую-либо специальность. Все учебники, по которым учат японцев, проникнуты патриотическим духом, без особого, однако, шовинизма; в этих книжках отдается должное и другим государствам»{245}.

Борьба двух современных государств в настоящее время составляет проверку национальных сил каждого народа, проверку сплоченности отдельных групп населения, составляющих нацию, проверку способности нации к высокому патриотическому возбуждению, двигающему на подвиг и жертвы.

Где эти национальные силы достигнут большего напряжения, там вероятнее и победа.

Поэтому и в России, чтобы выйти победителем из тех испытаний, которые предстоят русскому племени в XX веке, необходимо на первое место поставить не общечеловеческие идеалы, а национальные. В России в текущий исторический период необходимо развивать не граждан будущего всесветного мира, а мужественных представителей [415] великой русской нации, готовых для блага своей родины на все жертвы, сильных верой в Бога, преданностью царю и родине.

С этой высокой точки зрения все предложения западников и инородцев, ослабляющие национальное самосознание, вредны и опасны для России. К числу таких предложений относится и проект «Лиги образования» о переустройстве русской школы.

Несомненно, что потребность в образовании уже существует в русском населении и не удовлетворена в достаточной степени, несмотря на то, что за последнее время количество начальных школ возросло в значительной степени. Всего, как показано выше, общее число начальных школ, земских и церковно-приходских составляет свыше 80 тыс., в которых обучается свыше 5 млн детей.

По моему мнению, ранее, чем вводить всеобщее обучение русских детей грамоте и строить для этого огромное количество новых школ, необходимо привести в порядок школы, уже существующие.

Преобразование низшей школы

Недостатки низшей школы, о которых высказывалось в печати и которые мне приходилось лично наблюдать, заключаются в следующем:

1) Низшая школа не имеет патриотического характера. За 3 года пребывания в школе дети не знакомятся с главными событиями русской истории, даже касающимися местности, в которой школа существует. Так, в школах, мной посещенных, в Холмском уезде Псковской губернии, не знают о подвигах псковичей при защите Пскова, не знают, что в местности, в которой школа находится, шли в прежнее время битвы русских с финнами, литовцами, ливонцами и шведами. Многочисленные курганы у самой школы ничего не говорят детскому уму и детскому воображению. О том, что озеро, на котором находится школа, связано непрерывным водным путем с Петербургом, детям тоже неизвестно, как и [416] то, что вблизи этого озера в древности проходил великий торговый путь «Из варяг в греки».

Необходимо, чтобы в каждой губернии для преподавания в начальных школах кроме самых общих сведений об истории и географии России, были составлены небольшие учебники, заключающие в себе описание русской губернии или уезда, в котором находится школа, и исторический очерк событий, особо близко связанных с губернией или уездом или соседними местностями. Надо, чтобы патриотические чувства детей в начальных школах развивались на почве привязанности к своей деревне, своему погосту, своему уезду, своей губернии; тогда детям и юношам будет легче полюбить и всю Россию. Такие учебники могут заменить книги для классного чтения, употребляемые для изучения русского языка.

2) Учительский персонал в начальных школах был до последнего времени обставлен крайне неудовлетворительно в материальном отношении, и потому приходилось быть мало разборчивыми при назначении на учительские места, особенно в церковно-приходских школах.

В местности, где я живу, учителя церковно-приходских школ получали по 15 руб. в месяц. С прошлого года это жалование удвоено.

3) Многие начальные школы настолько переполнены учениками, что на единственного учителя приходится до 60 учеников, разделенных на 3 отделения. Так как в число учеников присылают детей совершенно малолетних, то это еще в большей степени затрудняет работу учителя и делает ее мало производительной.

Необходимо, чтобы на одного учителя или учительницу приходилось не свыше 30 учеников. Занятия при 2 или 3 отделениях даже с 30 учениками требуют опытного учителя и напряженного труда.

4) В нашей местности (Холмский уезд Псковской губернии) есть школы, которые посещаются детьми из деревень, удаленных от школы на 4 и даже до 5–6 верст. В большие морозы и метели ежедневное посещение этими детьми школ [417] затруднено и не безопасно. Часть детей часто оставляют ночевать в школе, не имея в ней приспособленного для ночлега помещения и возможности дать таким детям горячей пищи или чаю.

5) При нескольких церковно-приходских школах в одном приходе священники не могут лично преподавать в каждой из них Закон Божий. За преподавание Закона Божьего они получают ничтожное вознаграждение, в нашей местности, кажется, 12 руб. в год за каждую школу. Желательно назначить за преподавание Закона Божьего в каждой из церковноприходских школ, примерно, 30–40 руб. на каждую школу, тогда священники будут заинтересованы в личном преподавании Закона Божьего и к ним можно будет предъявить серьезные требования исправному посещению школ.

6) Сведения, сообщаемые ныне в начальных, земских и церковно-приходских одноклассных с 3 отделениями школах, так незначительны и непрочны, что большое число детей, прошедших через эти школы, не имея в деревнях практики в чтении, скоро забывают все то, чему учились в школе.

Назначение вторых учителей в школы, где свыше 30 учеников, и отказ в принятии учеников слишком малолетних или слабых физически позволит в течение 3 лет достигнуть прочных результатов по обучению Закону Божьему, русскому языку и арифметике.

7) В настоящее время во всех школах преподается церковно-славянская грамота. На развитие религиозности это преподавание не влияет. Успехи достигаются ничтожные, а приобретенные знания быстро забываются. Между тем, на преподавание церковно-славянской грамоты назначается в неделю от 3 до 4 часов. Очень желательно, в целях более сознательного отношения молящихся в храме Божиьем к церковной службе, всю эту службу сделать вполне для них понятной на русском языке. Чтение ныне Часослова и Псалтыря даже псаломщиком производится так невнятно, так быстро, что большая часть прочитанного остается неясной для молящихся. [418]

Неужели в «России для русских» все еще необходима духовная связь с церковно-славянской грамотой, составляющей мертвый язык, подобно латинскому?

Для пользы русских детей желательно эти 3–4 часа, расходуемые еженедельно{246} в течение трехлетнего посещения школы, обратить на отечествоведение.

Расписание уроков в начальных школах (одноклассных с 3 отделениями), как церковно-приходских, так и земских, можно будет принять следующее:

Закон Божий	6 часов
Русский язык	8 часов
Арифметика	5 часов
Чистописание	2 часа
Отечествоведение	3 часа
	24 часа в неделю

Это распределение уроков и ныне принято в начальных школах. Изменение заключается лишь в том, что время, назначенное для обучения церковно-славянской грамоте, будет употребляться более производительно на отечествоведение.

Кроме указанных выше предметов, необходимо обучать в школах пению и гимнастике. В программе для начальных народных училищ, утвержденной министерством народного просвещения 7 февраля 1897 года, значится:

«Ввиду важного воспитательного значения церковного пения при выборе преподавателя должно давать решительное предпочтение лицу, умеющему обучать пению», а далее, после перечисления еженедельного числа уроков, значится: «кроме того, полагается три часа (в неделю) на церковное [419] пение, и там, где возможно, преподается гимнастика, преимущественно строевые упражнения».

Не знаю, как в других местах, но в нашей местности учителя даже церковно-приходских школ не подготовлены к преподаванию пения. Ученики поют довольно нестройно несколько молитв. Гимнастикой тоже не занимаются. Несмотря на открытие нескольких церковно-приходских школ в приходе, где я проживаю, в церкви до последнего времени не было организовано хора, а между тем храм Божий без стройного пения недостаточно располагает к молитвенному настроению.

При всех недостатках существующей начальной школы, она имеет для сельского населения одно огромное достоинство: дети, окончившие обучение в этой школе, возвращаются в свои семьи и не отрываются от деревни.

Между тем, школы с общеобразовательной программой высшей, чем в начальной школе, например, двухклассные (с пятилетним курсом), в большинстве отрывают окончивших в них курс подростков и юношей от деревни и, значит, не усиливают, а ослабляют деревню.

В нашей местности, с неразвитым населением, первобытным трехпольным хозяйством и общинным владением землей, такие ученики, получившие некоторое развитие и более культурные, чем дома, привычки, не находят в деревне применения своим, в сущности скудным, теоретическим знаниям и стремятся из родных углов на какие угодно должности, только бы не пахать землю. Они ищут занятий на железных дорогах и в городах (кондуктора, приказчики, писцы и т. п.) или мечтают продолжать обучение в других учебных заведениях, чтобы попасть в телеграфисты, землемеры, лесные кондуктора, чертежники и проч.

В одной из таких школ, с пятилетним курсом преподавания, я опросил каждого из учеников выпускного отделения и из всех них только один собирался возвратиться в деревню, помогать своему отцу, хозяину земельного участка в несколько десятков десятин земли.

Юноша, случайно окончивший курс средней школы, если он принадлежит к крестьянской земледельческой семье, вернувшись [420] в деревню не только с общинным владением землей, но и на хуторской участок, применения своим знаниям не найдет. Знаний же и навыков, нужных для деревни, средняя школа ему не даст.

На основании всего вышеизложенного позволю себе высказать мнение, что ранее насаждения на Руси всеобщего обучения и огромного развития начальных школ необходимо: 1) упорядочить школы, уже существующие, 2) принять меры, чтобы школа усиливала, а не ослабляла деревню.

С этой последней целью, ранее введения всеобщего обучения и расхода на это, по исчислению Фальборка, свыше 200 млн руб. в год, необходимо развить большое число профессиональных школ, сообразованных с главным видом деятельности населения каждой местности и нуждами в тех или других технических знаниях и практических приемах. В особенности важно развитие простейшего типа школ, сообщающих практические сведения по сельскохозяйственной деятельности, и школ, подготовляющих различного вида кустарей.

Из опубликованных в отчетах по последнему съезду кустарей сведений в России до 12 млн душ занимаются кустарным промыслом. Надо самым широким образом помочь им.

Работа этих кустарей оценивалась на съезде в 2 млрд руб. в год. Если припомнить, что все фабрично-заводское производство в России в конце XIX века давало до 2700 млн руб., занимая только 2 млн рабочих, то значение кустарных производств в России станет вполне ясно. После энергичной помощи, в течение последних 15 лет прошлого столетия, заводско-фабричной промышленности, настала очередь оказать такую же энергичную помощь в начале XX века сельскохозяйственной и кустарной деятельности населения России.

Заслуживает глубокого внимания следующее заявление на кустарном съезде: «Кустарь Казанской губернии настаивал на том, чтобы первое место было отведено специальному техническому образованию, так как оно более жизненно важно для кустарей, чем общее образование»{247}. [421]

Действительно, как ни велика нужда населения в грамотности и в знаниях общего характера, нужда народа в увеличении его материальных средств еще бóльшая.

В главе XXIX указано, что особенно земледельческое население центральной России оскудело и нуждается даже в хлебе насущном, которого не производит в достаточном количестве. Возможно ли при этих условиях расходовать сотни миллионов народных денег на сообщение населению таких знаний, которые не связаны непосредственно с его деятельностью и которые не могут помочь ему более производительно применить свой труд, прежде всего к земледельчеству?

Ранее перехода к средней школе выскажу следующее пожелание относительно духовных школ всех степеней — городских (епархиальных) училищ, семинарий и духовных академий. Во всех этих школах, не исключая и духовных академий, необходимо уничтожить преподавание мертвых языков и выиграть этим путем время для сообщения полезных сведений, которые могли бы облегчить будущую пастырскую деятельность воспитанникам духовных школ.

Преобразование средней школы. Относительно постановки средней школы в последние 20 лет происходит большое движение во всех государствах, особенно в Англии и отчасти Франции.

Недостатки среднего типа школ, хотя и не с такой яркостью, как в России, сказались всюду. Относительно «новой школы» уже создалась, хотя и небольшая, литература.

В России обратили внимание на труды по новой школе Эдмонда Демолэна: «L'Education nouvelle. L'ecole des Roches» и «A quoi se tient la superiorite des Anglo-Saxons». К. П. Победоносцев популяризировал эти труды в 1898 и 1899 годах, сделав обширные выдержки, особенно из второго из них, в брошюре «Новая школа».

В предисловии К. П. Победоносцев выражает следующую глубоко правильную мысль:

«Критические взгляды автора на французскую систему школьного обучения и на приемы новой школьной педагогии [422] заслуживают полного внимания, в особенности со стороны официальных педагогов и ревнителей народного просвещения в России. Трудно не соглашаться с автором, когда он обличает школьную политику нашу в том, что она менее всего имеет в виду потребности детской души и природы, организуя школу преимущественно с отвлеченной точки зрения учителей, профессоров и начальства, когда он указывает на нравственное бессилие учителя и наставника, относящегося механически лишь к массе учеников, в механическом спрашивании уроков. Из опыта страны, лучше нашего поставившей дело воспитания, автор извлекает старые истины, которые мы забыли или о коих перестали думать, именно, что всякое учение бесплодно и мертво, если оно не есть вместе с тем воспитание ума, с возбуждением живого интереса к предмету труда, и воспитание воли к труду добросовестному; наконец, что знание нераздельно с умением и что знание тогда только прочно и действенно, когда оно на умении зиждется и возбуждается умением»{248}.

Демолэн относительно классической системы обучения во Франции делает следующие выводы:

1. «Основание нынешней классической системы обучения составляют латинский и греческий языки, к ущербу всех остальных предметов.

2. Воспитанники, проведя 7 лет почти в исключительном изучении латинского и греческого языков, не знают ни того, ни другого.

Педагоги, отстаивающие эту школьную систему потому, что считают ее удовлетворительной, едва ли разумные педагоги. А те, кои отстаивают ее потому, что для них удобнее ничего не менять в привычной старой системе, прямо недобросовестны»{249}.

Взяв за образец уже существующие в Англии коллегии (нового типа), Демолэн открывает «новую школу» во Франции. [423]

Общие основания этой школы следующие:

Воспитанию отводится более важное место, чем обучению. В особенности обращается внимание на выработку характера, самостоятельности, правдивости. Дети и юноши живут с директором, воспитателями и их семьями как бы в одной общей семье. Школы строятся вне городов. При них имеются участки земли. На физическое развитие детей и юношей обращается большое внимание: занятия в саду, в поле, занятия мастерствами, игры, плавание, гребной спорт и проч., — все приспособлено к прочному и систематическому физическому развитию учеников «новой школы». Увлечения английской школы атлетикой избегнуты. Твердый внутренний порядок, заведенный в школе, не мешает вполне доверчивым, приязненным отношениям между учебным персоналом и учениками. Воспитатели, живущие с учениками, вместе с тем и преподаватели разных предметов. Каждый день начинается и оканчивается общей молитвой.

«В школе чередуются обучение классное, обучение ручное, обучение художественное.

Время между разными категориями занятий распределяется в сутки следующим образом:

Умственный труд	5 часов
Упражнения физические и ручной труд	4 ½ часа
Занятия художественные и общественные развлечения	2 ½ часа
Сон	9 часов
За столом и на свободе	3 часа
Итого	24 часа

По воскресеньям классов нет; воспитанники свободно располагают своим временем.

В итоге день распадается на три весьма отдельные части: утро главным образом посвящено умственному труду, учению школьному, вторая половина дня — ручным работам в [424] саду или мастерской; вечер — искусству, музыке, общественным развлечениям»{250}.

Большим, трудно одолимым недостатком этой школы служит ее дороговизна. Только относительно зажиточные родители могут помещать своих детей в эти интернаты. Плата в год, кажется, доходит до 1000–1200 руб. за ученика.

В окрестностях Петербурга уже существует школа, схожая по типу с тем, который выше описан. Крайне желательно быстрое увеличение числа таких школ.

Применить многие из принципов «новой школы», например, к нашим гимназиям, где все ученики приходящие, невозможно. В особенности невозможно придать серьезное воспитательное значение учебному заведению, где сотни учеников проводят в стенах школы только по несколько часов в день.

Тем не менее, многое можно улучшить даже в нашей средней школе без интерната. Там, где есть интернаты, улучшения будут более существенны.

Прежде всего, надо очистить учебные курсы от излишнего и вредного балласта, выкинув из преподавания полностью латинский и греческий языки{251}.

Надо затем сократить курсы древней и средней истории и развить за счет этого сокращения курс истории России.

За счет курса географии всех стран надо развить курс географии России. [425]

Особое внимание надо обратить на здоровье детей при поступлении в школу и их физическое развитие во время пребывания в ней. Детей, не обещающих стать здоровыми, жизнерадостными юношами, нежелательно принимать в школу. Из окончивших среднюю школу только те должны получать льготу по отбыванию воинской повинности, у которых в аттестате будет значиться о здоровом телосложении и успехе в физических упражнениях. При сокращенных сроках службы только такие юноши могут с успехом пройти сокращенную школу для подготовки нижнего чина. Физически неразвитые и незнакомые с гимнастикой потребуют полных 3 года службы, чтобы их физически развить уже на службе.

Каждый ученик средней и высшей школ должен помнить, что в случае войны он составит часть «вооруженного народа» и должен физически и духовно готовить себя к защите своей родины с оружием в руках.

В последние годы в общество проникает сознание необходимости физического развития детей и юношей. Несколько гимнастических обществ быстро развивают свою деятельность. Особым успехом пользуется общество «Соколов». Надо пожелать ему самого широкого развития.

Ниже перечислены несколько главных положений, которые, по моему мнению, следовало бы взять в основание при настоятельно необходимом преобразовании, главным образом, средней школы в России.

1. Необходимо создать, по примеру школ екатерининской эпохи, связь между низшей, средней и высшей школами. Низшая и средняя школы должны давать, каждая в отдельности, законченный объем знаний, приспособленный, прежде всего, к практической жизни. Тип средней школы — гимназический — должен утратить свой характер подготовительного учебного заведения для поступления в университет.

В 1797 году цель и значение средней школы определялись так: «Целью воспитания и обучения в гимназии полагается то, чтобы со временем можно было получить людей, способных более к гражданской жизни и к гражданской [426] и военной службе, нежели к состоянию, отличающему ученого человека».

Так решала вопрос о средней школе великая Екатерина в последние годы своего царствования, но 113 лет ее голос не был услышан. Главные заботы были направлены именно к созданию часто беспомощных людей, не ставших ни учеными, ни «способными к гражданской жизни».

Быть может, настало время вышеприведенное мнение Екатерины III положить в основание перестраиваемой средней школы.

2. Классическая система преподавания должна быть совершенно уничтожена. Латынь и греческий язык для желающих могут быть перенесены или в университет на филологический факультет, или в особые филологические подготовительные заведения.

Поступление в университет должно быть открыто для особо способных учеников всех учебных заведений со среднеобразовательным курсом.

3. Особое развитие в России должны получить, кроме низших, еще средние и высшие профессиональные школы, в особенности сельскохозяйственные и по кустарному производству.

4. Все школы, кроме сообщения необходимых знаний, должны иметь воспитательное значение.

Особое внимание должно быть обращено на выработку характера, самостоятельности, правдивости, уважения к религии, уважения к чужой личности, чужой собственности. Детям и юношам с задатками самостоятельного характера надо давать предпочтение перед безличными «долбяжками».

Средствами воспитательного характера надо поставить свободное, чуждое страха и заискивания, но вежливое отношение детей и юношей к своим воспитателям, преподавателям, профессорам и вообще училищному начальству. Поддержание полного порядка во время лекций, твердый внутренний порядок всего строя жизни школы всех типов, исправное посещение уроков и лекций, опрятность, вежливость по отношению к товарищам. [427]

Каждый день во всех школах должен начинаться общей молитвой. Понемногу надо добиться, чтобы молитва пелась всеми присутствующими.

Никаких беспорядков в школах всех типов, не исключая и университетов, не должно быть допускаемо. Если бы они возникли, надо немедленно прекращать их, прибегая, если то потребуется, без стеснения к силе.

Ученики и студенты должны держать себя вполне прилично всюду: на улице, в обществе, в театрах и проч.

5. Надлежит придать особо важное значение физическому развитию детей и юношей. Надо выработать правила, подобно существующим в кадетских корпусах, по которым вовсе не принимать даже приходящими ни в одну среднюю школу или в университеты детей и юношей болезненных, со слабым сердцем, с физическими недостатками, вызывающими на расстройство нервной системы, с выраженными признаками рахитизма, сильно золотушных, с наследственными болезнями. Надо принять все меры, чтобы не тратить время и деньги на обучение будущих неврастеников. В зависимости от рода болезни доступ больных детей и юношей должен быть открыт в профессиональные или особо для сего устроенные школы.

6. Уничтожение преподавания мертвых языков должно дать время к обязательному преподаванию гимнастики в средней школе. Необходимо создать особые курсы, где бы могли получать подготовку учителя гимнастики и вообще физических упражнений. Каждый день гимнастические упражнения должны занимать от 1 до 2 часов. Где можно, упражнения производятся на воздухе и соединяются с играми, движением на лыжах, борьбой, бегом, преодолением препятствий; где можно, прибавляется фехтование.

В средней школе обучаются также пению, танцам, музыке.

При приеме в школы решительное предпочтение дается здоровым детям, даже если бы они были и слабее подготовлены в научном отношении.

7. Где только можно, средние школы и университеты переносятся из столиц в небольшие города или в деревни. [428]

8. Все школы в России, от сельской до университетов, должны носить вполне проявленный русский национальный характер. Преподавание русского языка, русской истории и географии должно занимать наиболее почетное и важное место.

9. В случае каких-либо празднеств, торжеств, парадов в провинциальных городах, к войскам пристраиваются и ученики школ.

10. Где только представится возможным, ученики школ и студенты университетов производят поездки с научными или спортивными целями. В особенности важны поездки в целях ознакомления с Россией. Желательно учреждение в городских училищах, среднеучебных заведениях и университетах, где таковых еще нет, хоров музыки и прогулок учащихся со своими хорами музыки и корпоративными флагами, с пением патриотических песен.

11. Родители содействуют всеми мерами успеху воспитательного режима школы.

12. В выдаваемых аттестатах отмечается физическое развитие учеников и студентов. Права, определяемые для окончивших курсы средних и высших заведений, получают только те, которые удовлетворяют как научным, так и физическим требованиям.

Преобразование высшей школы. Для правильной постановки высшего образования в России необходимо подвергнуть обсуждению в печати и на собраниях профессоров и родителей вопрос о недостатках нашей высшей школы, проявленных в течение последних 20 лет.

Представляется возможным уже и ныне высказать мнение, что на высшей школе в России сильно отражаются влияния Запада, ослабляющие в русской интеллигенции национальный ее характер.

Особенно прочно привились в среде профессоров, а за ними и в среде студентов различные учения отрицательного характера, в том числе и беспочвенный атеизм.

Юноши, едва вышедшие из отроческого возраста, чуть не гордятся признанием, что они не верят в Бога и не чувствуют [429] потребности посещать храм Божий. Вместе с ослаблением религиозных начал в нашей высшей школе ослабляются и патриотические чувства учащихся. Любовь к родине приобретает у них теоретический характер в смысле пожеланий поскорее пересадить на русскую землю новейшие формы европейского политического и общественного строя жизни, без соображения с бытовыми особенностями русского народа, не считаясь с необходимостью последовательного развития общественных и государственных организаций.

Минувшая Русско-японская война доказала теоретичность любви к родине нашей учащейся молодежи не только в высшей, но и в средней школах. Охотников поступить в армию в строй и на деле доказать готовность постоять за родину оказалось среди этой молодежи ничтожное число{252}. В Германии в 1870 году в университетах студенты чуть не поголовно записывались в армию нижними чинами. В Японии в 1904 году не только студенты, но даже подростки всех сословий, не исключая княжеских родов, стремились в армию, а наша учащаяся молодежь в армию не шла, но и не училась во время войны. Получая казенные стипендии, многие тысячи студентов и часть профессоров во время войны занимались политикой.

Очевидно, в «России для русских» высшая школа должна быть, прежде всего, не космополитической, а русской и православной.

Пишу это последнее слово с убеждением в необходимости того, чтобы наша высшая школа, приобретя национальный характер, в то же время перестала быть атеистической.

Если в Оксфордском университете английские юноши каждый день начинают общей молитвой, то почему в России, где православная вера так много содействовала к созданию страны мы чуть не стыдимся поставить требование, чтобы наши дети и юноши начинали свой трудовой день так же, как начинают его 100 млн простых русских людей — молитвой и крестным знамением? [430]

Нельзя затем допустить, чтобы правительство, начав великой важности работу возвращения России русскому племени, отказалось от влияния на высшую школу и продолжало охранять автономные права высших учебных заведений даже в том случае, если этими правами пользуются лица, проникнутые учениями антирусского характера. В «России для русских» высшая школа должна иметь, прежде всего, ясно выраженный национальный характер с предоставлением в ней главного места русской и православной молодежи.

По числу имеющихся в России высших учебных заведений должно быть рассчитано и число студентов. Только этим путем можно будет, прежде всего, добиться, чтобы студенты посещали лекции, учились, а их успехи проверялись. Университет, рассчитанный на 4 тыс. слушателей, но имеющий их 10 тыс., очевидно, дать высшее образование такому числу не может и отнимает только возможность для действительно желающих заниматься успешно.

Ныне допустимо числиться 10–15 лет студентом, вместо науки заниматься политикой и оказывать вредное влияние на более юных товарищей. Очевидно, необходимо покончить с этими «вечными студентами» и предельным сроком пребывания в университете положить 6 или самое большее 7 лет, причем на каждом курсе не должно быть допускаемо пребывания свыше 2 лет.

При забастовках, если они снова повторятся, необходимо оказывать самую энергичную поддержку студентам, желающим продолжать занятия. Каждое насилие со стороны бастующих должно прекращаться. Надо помнить, что толпа наиболее склонна к беспорядкам, если чувствует, что ее боятся, или надеется на безнаказанность своих действий.

Все прекратившие занятия студенты должны лишаться казенных стипендий. Весь учебный персонал высшего заведения, прекратившего занятия, должен тоже нести самый чувствительный материальный ущерб от такого ненормального явления. Посещение студентами лекций должно быть по возможности обязательное. [431]

Наконец, надо прибавить мнение, что, пока существующие высшие учебные заведения не будут обеспечены надежным в научном отношении профессорским персоналом, дальнейшее открытие в России высших учебных заведений должно быть приостановлено.

Россия наиболее нуждается в настоящее время в открытии новых высших учебных заведений специального характера, особенно высших сельскохозяйственных институтов.

Выше было указано заявление студентами Московского университета о малом влиянии, которое имела на них семья. Ни одна школа, где ученики — приходящие, не может восполнить отсутствие полезного влияния семьи. Между тем та жизнь, которую в настоящее время ведут так называемые «образованные классы» в России в городах, в большинстве хорошим примером для детей и юношей служить не может. Не касаясь пустоты интересов массы матерей, укажу, что отцы, часто очень ученые или занимающие большие служебные посты, заняты или службой, или отдыхом за картами. Карточная эпидемия составляет болезненное явление в нашем обществе. Пойти в гости или принять гостей в огромном большинстве означает играть весь вечер в карты, потом съесть и выпить лишнее за ужином и вернуться домой в дурном настроении от внутреннего сознания глупо проведенного времени и для здоровья, и для духовной стороны жизни. Молодежь часто присаживается за карты к старшим «за неимением четвертого партнера» и втягивается в игру.

Еще можно понять игроков, ведущих крупную игру. Тут есть риск, возбуждаются страсти. Но как понять образованных и развитых людей, способных чуть не ежедневно проводить от 3 до 5 часов за карточным столом, играя «по маленькой» в винт или иные игры? Хозяева, созвав гостей, обыкновенно тревожатся, пока их не рассадят за карточные столы. Остается только несколько неприятных субъектов, не играющих в карты, которых надо «занимать». Чему научатся дети и юноши в такой обстановке? Прибавлю, что при среднем достатке обывателей лучшие комнаты в квартире отводятся [432] для приема гостей; под спальни же и детские отдаются комнаты, выходящие, обыкновенно, на дворы.

В числе причин, затрудняющих для образованного общества в городах поддержание физической бодрости в своих организмах, необходимо упомянуть о неправильном распределении дня на занятия, развлечения и сон.

И занятия и развлечения у многих переносятся на ночное время. Лучшая часть дня — утро — проводится в постели. Собираются провести вечер, танцевать в 11 часов вечера, когда при правильной, здоровой жизни надо ложиться спать.

Таким образом, главными мерами для подъема духовных сил русского народа надо признать:

1) Русскому племени «в России для русских» должно быть предоставлено господствующее положение на государственной службе, особенно службе в высших правительственных учреждениях.

2) Надо добиваться, чтобы в России русскому племени было легче жить, служить и работать, чем инородцам и иноземцам.

3) Для подъема духовных сил русского народа надо сделать его более трезвым.

4) Для подъема духовных сил русского народа надо школу во всех степенях сделать русской и патриотической. В «новой школе» надо стараться не только обучать, но и воспитывать. В «новой школе» надо обратить серьезное внимание на физическое развитие детей и юношей.

5) Классическая система обучения при «новой школе» должна быть совершенно оставлена.

6) Бóльшая часть сумм, которые в XX веке будут расходоваться правительством на образование в России, должна быть уделена на развитие профессионального образования, в том числе и сельскохозяйственного.

7) Для улучшения духовного развития образованных классов и более успешного влияния их на воспитание детей надо увеличить полезное влияние на детей и юношей семьи и, в частности, бороться против эпидемии карточной игры и против перенесения занятий и развлечений на ночное время. [433]

Меры к увеличению материальных сил русского народа

Без увеличения материальных сил русского народа выполнение в XX веке русской армией задач, которые на нее будут возложены, не только затруднится, но может оказаться непосильным для армии.

В предыдущих главах, при описании действий наших войск с XV до XX столетия, неизменно приходилось отмечать недостаток материальных средств населения России для удовлетворения все увеличивавшихся ее военных нужд.

В результате, особенно в течение XIX столетия, наша армия начинает отставать от своих более культурных западных соседей в подготовке к войне, особенно в техническом отношении. Рост потребностей армии и флота с началом XX столетия все продолжается. Если в XX веке материальные силы русского народа не возрастут, можно опасаться, что это отразится в тревожной степени на дальнейшей неготовности нашей армии к выполнению задач, которые могут выпасть на ее долю в XX веке.

В главе XXIX изложены те сложные причины, по которым экономическое положение русского племени к концу XIX века не могло не внушить серьезных опасений.

При несомненном росте достатка во многих местностях России и значительном развитии фабрично-заводской промышленности, сельскохозяйственная деятельность населения центральных губерний не только не развилась, но упала. Великорусское племя, положившее наибольшие усилия к созданию России, ослабело в коренных русских губерниях.

Так как именно великорусское племя до сих пор составляло основание нашей армии, то вопрос об упадке материальных сил великорусского племени в коренных русских губерниях приобретает огромное государственное значение.

Это значение так велико, что не представляется сомнений, что на первое место в заботах об увеличении материальных сил русского народа надо поставить заботу о поднятии материального достатка русского населения средней России. [434]

Тот путь, который привел к ослаблению главных кормильцев русской земли — крестьянина и помещика коренных губерниях земледельческой России, должен указать и средства помочь этой русской беде.

В XXIX главе изложено, что поднятие материальных сил русского народа входило в программу императора Александра III, но при исполнении ее отдано было решительное предпочтение развитию фабрично-заводской промышленности и постройке сети железных дорог; сельскохозяйственной же деятельности населения средней России помощи не оказывалось. Вышло даже обратно. В ответ на запретительный тарифный устав, принятый в ограждение развития нашей фабрично-заводской промышленности, немцы повысили на 50 % пошлины на наш хлеб и этим обесценили, временно, труд нашего земледельца. Неурожай в течение нескольких годов, земельные неустройства, затруднившие свободное пользование землей (община), отсутствие знаний и денежной помощи для перехода к более совершенному типу хозяйств у крестьян, падение дворянского землевладения, — все это, вместе взятое, и произвело то явление, которое ныне известно под общим наименованием «оскудение центра».

Какую же систему действий нужно избрать правительству для борьбы с этим оскудением?

В течение XVIII и XIX столетий Россия без оснований несколько раз меняла торгово-промышленную политику.

Петр I держался покровительственных пошлин. Товары, производство которых успело появиться в России, были обложены пошлинами от 25 до 75 % их стоимости. Товары, не производившиеся в стране, напротив того, были обложены низкими пошлинами.

При Анне Ивановне, под влиянием иноземцев, тарифные ставки были уменьшены в 5–7 раз.

При Екатерине II Россия держалась сначала таможенной политики умеренно покровительственной, затем — покровительственной, а под конец царствования товарообмен ставится в условия почти свободной торговли. [435]

В конце XVIII и начале XIX столетий в России то запрещается ввоз товаров из Франции, то разрешается ввоз этих товаров, а запрещается ввоз английских (континентальная система). После Венского конгресса, под влиянием Англии, в России издан в 1819 году чрезвычайно льготный тариф, которым воспользовались иностранцы и навезли массу товаров. Многие русские фабрики и заводы вынуждены были закрыться. Ввиду крушения южной русской промышленности издали в 1822 году новый тариф запретительного характера. В 1850 году снова последовало изменение тарифа с целью перехода к системе умеренного покровительства. Наконец, по тарифу 1868 года русская промышленность оказалась в два раза слабее огражденной, чем по тарифу 1850 года.

В 1877 году мы опять переходим к покровительственному тарифу. Обложение остается то же, но взимание начали производить золотом, что при низком курсе русского рубля составило повышение на 40 %.

В 1881 году сделана надбавка по всем пошлинам в 10 %, в 1885 году пошлины увеличены для большинства товаров еще на 20 %. В 1887 году повышены пошлины на чугун, железо и изделия из этих металлов, а в 1890 году все тарифные ставки €ще раз увеличены на 20 %.

В 1891 году издан общий таможенный тариф, которым были объединены и приведены в систему все ранее сделанные тарифные изменения.

В 1893 году вышел закон о двойном таможенном тарифе, по которому для стран, не находящихся в числе наиболее нам благоприятствующих, установлены еще раз процентные набавки в размере от 15 до 30 %.

Применение нового тарифа оказалось очень неблагоприятным для германского ввоза. Германия вступила на путь репрессалий (таможенной войны с Россией) и увеличила на 50 % пошлину с товаров, привозимых из России, в том числе и на хлеб. Русское правительство ответило новой надбавкой собственно на германские товары еще 50 % против повышенного тарифа 1893 года. [436]

Переговорами между двумя государствами достигнуто заключение на 10 лет трактата, вступившего в действие в 1894 году.

Для тех из моих читателей, которые мало знакомы с главными политико-экономическими школами, приведу нижеследующие общие сведения, почерпнутые мной из печатного, но не изданного труда одного из наших замечательных финансистов.

Уже в XVI и XVII столетиях явилась первая политико-экономическая школа, получившая название школы меркантилистов. По учению этой школы направление и регулирование всей торгово-промышленной жизни страны должно быть в руках правительства. Надо добиваться благоприятного торгового баланса, что может быть достигнуто только подъемом национальной промышленности. Подъем же национальной промышленности, в свою очередь, может быть достигнут строгой таможенной системой, изолирующей страну и регулирующей ввоз и вывоз. Требовалось добиваться вывоза изделий и затруднять или даже прекращать вывоз из страны сырья.

Земледельческой деятельности населения меркантилисты особого значения не придавали. Последователями меркантилизма были во Франции Кольбер, в Англии — Кромвель, в Германии — Фридрих Великий.

Противниками учения меркантилистов явились физиократы. По их учению только одно земледелие в состоянии увеличить благосостояние страны. Только при посредстве земледельческого труда природа производит новые продукты. Торговля и промышленность лишь прибавляют к ценности сырых продуктов стоимость вложенного в переработку труда. Народным хозяйством управляют общие естественные законы. Вмешательство правительства только вредно. Правительство обязано лишь обеспечить внешнюю и внутреннюю безопасность и устранить препятствия, тормозящие народное хозяйство.

Все таможенные пошлины, привилегии, монополии и проч. должны быть уничтожены. [437]

Первоначально учение физиократов было применено во Франции, где и получило особое развитие при министре финансов Тюрбо.

Известный английский финансист Адам Смит с огромной выгодой для своей родины воспользовался основной идеей физиократов о полной экономической свободе. В то же время, противно мнению физиократов, он придал большое значение торговле и промышленности. В Англии, благодаря покровительственному режиму, промышленность и торговля окрепли в такой степени, что не боялись конкуренции и для широкого сбыта за пределами страны нуждались в применении свободы торговли. Адам Смит и выступает на помощь Англии со своей космополитической системой, признающей только материальные интересы отдельной личности. Эти теории увлекли государственных деятелей других стран, в том числе и России, со слабо развитым народным хозяйством, и отдали их под экономическую зависимость от Англии. Адам Смит хорошо поработал для своей родины, надолго обеспечив торговое и промышленное преобладание этой державы.

Подпали под экономическое влияние Англии и германские государства. Знаменитый германский финансист Лист первый начал борьбу против теории Адама Смита, доказывая ее невыгодность для Германии.

Принимая с 1881 года протекционную систему, наши финансисты применяли принципы национальной системы политической экономии Фридриха Листа. Горячий патриот, он первый придал политической экономии национальный характер. По его учению протекционная система, проектированная им для Германии, должна была носить временный характер, в целях облегчения развития отечественной промышленности. Но когда эта промышленность получит такое развитие, что перестанет бояться иностранной конкуренции, предполагалось положить и конец протекционализму. Лист видел, таким образом, в протекционализме лишь временное средство отстоять немецкую национальную свободу и получить возможность развития национальных сил для более широкого участия в мировой работе. [438]

Вот что пишет Лист:

«Как нация, находящаяся в первобытном и варварски земледельческом состоянии, может идти вперед лишь при помощи торговли с цивилизованными мануфактурными нациями, так же точно, возвысившись до известной степени культуры, она лишь при помощи своей фабрично-заводской промышленности в состоянии достигнуть высшей степени благосостояния, цивилизации и могущества. Война, облегчающая стране переход ее из состояния земледельческого в состояние земледельческо-мануфактурное, является, таким образом, благодеянием для наций, подобно тому, как война Северо-Американских Соединенных Штатов, несмотря на громадные жертвы, которых она требовала, стала для будущих поколений поистине благодеянием. Мир же, который снова возвращает в земледельческое состояние нацию, призванную к развитию собственной фабрично-заводской промышленности, станет для нее проклятием и будет несравненно вреднее для нее самой войны»{253}.

Лист признал, что Германия уже возвысилась до известной степени культуры, своими идеями подтолкнул Бисмарка, почитателя Листа, к войне для перехода Германии в состояние земледельческо-мануфактурное. Немцы воевали и, объединившись, при помощи протекционной системы Листа действительно достигли быстрого и значительного фабрично-промышленного развития.

Фридрих Лист был горячим сторонником национальности; он утверждал, что усилия германского народа не принесут пользы «без национальности и без гарантии за устойчивость германской национальности»{254}.

Относительно плана действий Фр. Лист высказал следующие мнения:

«Немецкая протекционная система плохо будет выполнять свою задачу, пока Германия не будет сама заниматься, [439] при помощи механических приспособлений, производством хлопчатобумажной и льняной пряжи, пока она не будет вывозить сама необходимых для нее колониальных товаров непосредственно из стран жаркого пояса, обменивая их на изделия своих фабрик, пока она не будет производить эту торговлю на собственных кораблях, пока не в состоянии будет оказывать защиту своему флагу, пока она не будет владеть заключенной системой каналов, речных и железнодорожных путей сообщения, пока германский таможенный союз не захватит все германские приморские государства, Голландию и Бельгию.

Если мы ввозим необработанный хлопок из Египта, из Бразилии и Северной Америки, то оплачиваем его нашими собственными мануфактурными изделиями; если же, напротив, ввозим хлопчатобумажную пряжу из Англии, то нам приходится рассчитываться за нее сырьем или пищевыми продуктами, между тем как для нас гораздо выгоднее самим обрабатывать и потреблять их; или же мы платим за них наличными деньгами, которые мы приобретаем в других местностях и на которые нам было бы полезнее покупать иностранное сырье для собственной переработки или колониальные продукты для собственного потребления.

Точно также развитие машинной выработки льняной пряжи дает нам средства не только к увеличению внутреннего потребления полотна и к усовершенствованию нашего земледелия, но и к широкому развитию нашей торговли с тропическим странами.

Что касается обеих только что названных отраслей промышленности, равно как и шерстяного производства, то ввиду нетронутой еще у нас водяной силы, вследствие дешевизны пищевых продуктов и низкой заработной платы, мы поставлены в такие благоприятные условия, каких не имеет никакая другая нация. Чего нам недостает, так это единственно и исключительно гарантии для наших капиталистов против потери своих капиталов и для техников — против нищеты. Для того, чтобы обеспечить такую гарантию, достаточно [440] было бы умеренной протекционной пошлины, которая в течение пяти следующих лет могла бы возвыситься до 25 %, продержаться на этой высоте в течение нескольких лет и затем понизиться до 15 или 20 % «{255}.

Выбрав страны, куда можно было направить немецкие товары, Ф. Лист советует:

«Было бы нужно поощрять молодых натуралистов к посещениям этих стран и требовать от них беспристрастных отчетов, понуждать молодых купцов знакомиться с этими странами, посылать туда молодых врачей для практики. Необходимо было бы вызвать к жизни, поддерживать действительным участием в акционерных паях и оказывать особенное покровительство, во-первых, компаниям, которые основываются в немецких приморских городах, чтобы они скупали обширные пространства земель в тех странах (куда будут сбываться товары), заселяли их немецкими колонистами, во-вторых, торговым и мореходным обществам, которые ставят себе целью открытие новых рынков в этих странах для немецких мануфактурных изделий и учреждение пароходных линий, горнопромышленным обществам, которые имеют в виду применить немецкое искусство и трудолюбие к разработке огромных минеральных богатств в тех странах. Всеми возможными способами государства союза должны были бы стараться приобрести расположение туземных народов и даже правительств и через них стремиться к развитию общественной безопасности, путей сообщения и общественного порядка вообще; даже нечего было бы страшиться, если бы для сближения с этими правительствами пришлось им оказать помощь присылкой военных сил.

Такой политики следовало бы держаться по отношению к Востоку, европейской Турции и государствам по нижнему течению Дуная»{256}. [441]

К. Трубников 20 лет тому назад перевел труд Ф. Листа на русский язык и снабдил его многочисленными примечаниями. В своем вступлении ученый переводчик труда Листа высказывает такое мнение:

«Теория Ф. Листа, служащая путеводительницей германской политики и в короткое время поднявшая Германию в политическом и экономическом отношении на невероятную высоту, должна быть принята к руководству всеми нациями и их правительствами, а в том числе и Россией, если она не желает снова подпасть под английское, германское и иное какое-нибудь чужеземное экономическое влияние»{257}.

Успеху применения национальных идей Листа более всего способствовал Бисмарк. Значение для Германии Листа и роль Бисмарка один из наших выдающихся финансистов определяет так:

«В истории Германии Лист имеет особые заслуги. Он был первым борцом за немецкий таможенный союз, положивший начало объединению Германии, он первый высказался за необходимость общей железнодорожной сети и своим учением, несомненно, повлиял на осуществление целой системы последующих мероприятий, от установления протекционного режима до забот о широкой и утилитарной постановке народного образования включительно, которому Германия обязана изумительным развитием своего народного хозяйства.

Успеху национального дела Листа значительно способствовало и то, что многие из его теоретических взглядов проводились практически в жизнь одним из даровитейших государственных деятелей настоящего века — князем Бисмарком. Верно оценив объединяющее значение таможенного союза, князь Бисмарк на нем обосновал свое дело объединения Германии. Вопреки настояниям большинства в рейхстаге, он постепенно затем усилил таможенный тариф для охраны германской промышленности, провел закон о выкупе [442] прусских железных дорог и положил начало колониальной политике Германии».

Посмотрим теперь, при каких условиях были применены к России теории, существовавшие в XIX столетии у западных экономистов.

Приведем, прежде всего, мнение об экономическом положении России Ф. Листа, высказанные им в его труде «Национальная система политической экономии» в 1841 году, т. е. почти 70 лет тому назад.

В VIII главе своего труда, озаглавленной «Русские», он пишет:

«Царскому авторитету, установившему и упрочившему единство между бесчисленным множеством варварских орд, обязана России созданием своей промышленности, своими невероятными успехами в земледелии и ростом населения, развитием внутренней торговли посредством каналов и грунтовых дорог, обширной внешней торговли и своим коммерческим значением»{258}.

Когда в начале XIX века принципы свободной торговли, перемешанные со скачками к запретительной системе, начали отражаться невыгодным образом на экономической жизни русского государства, в 1821 году русским представителям при западноевропейских державах был послан следующий циркуляр:

«Россия видит себя принужденной прибегнуть к системе торговли независимой, так как продукты ее не находят себе более сбыта на заграничных рынках, туземные фабрики сильно угнетены; звонкая монета уходит быстро за границу, опасность грозит самым солидным купеческим домам, а сельское хозяйство и фабричная промышленность не только пришли в расстройство, но близки к банкротству»{259}.

В результате этого циркуляра издан в 1822 году тариф запретительного характера, который и действовал почти 30 лет, когда в 1850 году был смягчен с целью перехода к умеренному покровительству. [443]

Значение тарифа 1822 года и последствия его действия в течение 19 лет Ф. Лист очерчивает следующим образом:

«Благодетельные последствия восстановления протекционной системы не менее, чем вредные последствия восстановления свободы торговли, способствовали тому, что принципы и уверения теоретиков были окончательно дискредитированы. Иностранные капиталы, умственные и рабочие силы устремились из всех цивилизованных стран, а именно из Англии и Германии, чтобы принять участие в выгодах, предоставленных русской промышленной предприимчивости новым таможенным тарифом. Дворянство брало пример с правительства.

Не находя внешних рынков для своих произведений, дворянство постаралось разрешить обратную задачу, а именно приблизить к себе рынки: оно устроило фабрики в своих имениях. Вследствие спроса на тонкую шерсть со стороны вновь возникших шерстяных фабрик начало быстро улучшаться овцеводство страны. Заграничная торговля вместо того, чтобы уменьшиться, возросла, в особенности же с Персией, Китаем и другими соседними странами Азии. Торговые кризисы совершенно прекратились, и достаточно лишь просмотреть последние отчеты русского министерства финансов, чтобы убедиться, что Россия, благодаря этой системе, достигла высокой степени благосостояния, и что она гигантскими шагами подвигается по пути национального богатства и могущества.

Нет смысла в том, что в Германии хотят умерить эти успехи и жалуются на те убытки, которые были причинены русской системой северо-восточным провинциям Германии. Всякая нация, как и всякий человек, не имеет более дорогих интересов, как свои собственные. России нечего заботиться о благосостоянии Германии. Пусть Германия занимается Германией, а Россия — Россией. Вместо того, чтобы жаловаться, надеяться и ждать Мессию будущей свободы торговли, было бы гораздо лучше бросить космополитические системы в огонь и поучиться на примере России»{260}. [444]

Таким образом, по мнению немецкого экономиста, которого многие считают гениальным, было время, когда успехи земледелия в России признавались Листом не только большими, но «невероятными»; было время, когда Лист советовал Германии поучиться у России и взять с нее пример в области экономической политики.

Как же это случилось, что не только Германии не пришлось брать примера с нас, а мы сами вынуждены были брать пример с Германии и начать применять принципы Листа только через 40 лет после их опубликования? Произошло это потому, что уже в 1850-х годах и особенно в 1860-х годах русские западники снова были увлечены теориями свободной торговли и попали под влияние идей Адама Смита, к выгоде Англии и других более нас культурных стран и к невыгоде России. Уже тариф 1850 года был шагом назад против тарифа 1822 года, но принятый под влияниями Запада тариф 1868 года дал ограждение отечественному производству вдвое меньшее, чем даже тариф 1850 года.

В главе XXIX изложено, что освободительные реформы 1860-х и 1870-х годов имели несколько слабых сторон, и в числе их особое значение имело малое ограждение интересов земледельческого населения, как освобожденных крепостных, так и бывших помещиков.

Относительно этих реформ К. Трубников пишет:

«Если эти реформы, приведенные в исполнение, не вполне достигли своей цели, в особенности относительно интересов дворянства, так это потому, что независимо от закрытия кредита под поземельную собственность и стеснений сельского винокурения, одновременно с освобождением крестьян от крепостной зависимости, допущена была пропаганда односторонних и ложных экономических доктрин космополитической политической экономии в школах, в литературе и на улице, посредством газет, не исключая и лекций, читаемых нашими профессорами и академиками в университетах. Пропаганда фритредерства и введение таможенного тарифа, продиктованного идеями свободы торговли, [445] привели к окончательному расстройству русские финансы, а промышленность, торговля и сельское хозяйство России вынесли последовательно несколько самых тяжких искусственных кризисов. Нынешний министр финансов И. А. Вышнеградский, подобно графу Канкрину, круто повернул экономическую политику России в сторону действительной протекционной системы, которая находит себе научное освещение в национальной системе политической экономии Ф. Листа»{261}.

В Германии Бисмарк, применяя идеи Листа, действовал по определенной системе, в которую входило: введение покровительственного таможенного тарифа, выкуп железных дорог, проложение новых, широкая утилитарная постановка народного образования, война для объединения Германии и создания ей сильного внешнего и внутреннего положения, развитие торгового и военного флотов, колониальная политика, скупка земель, учреждение разных обществ в местностях, выбранных для эксплуатации, — торговых, мореходных, горнопромышленных.

Пробегая мыслью 30 истекших лет, можно видеть, что наше министерство финансов почти полностью приняло эту программу, но результаты получились не те, которые ожидались. Причины изложены в предыдущих главах. Повторим только главную из них. Этой главной причиной я считаю то, что принятая нашим министерством финансов экономическая система была «национальной» только по названию, ибо нельзя признавать национальной системой такую, при которой главные кормильцы русской земли — русский земледелец и землевладелец — были забыты. Забыта были и важная часть программы Листа-Бисмарка: широкая утилитарная постановка народного образования. Вряд ли можно также согласиться с правильностью принятой у нас протекционной системы, где таможенные ставки увеличиваются без соображения с ростом и положением отечественной промышленности: в 1881 году надбавили [446] 10 %, через 4 года увеличили еще на 20 % для большинства товаров, через 5 лет опять увеличили еще на 20 %. Увеличение этих ставок диктовалось бюджетными соображениями в большей мере, чем изучением всех видов русской промышленности. Аппетиты наших заводчиков увеличились, но, как указано в XXIX главе, не понудили их ни к более дешевому, ни к более совершенному производству своих изделий.

Можно признать, что движения, энергии на западный образец в последние 20 лет прошлого столетия министерством финансов было проявлено много, но «сердца» по отношению к русскому человеку проявлено не было.

Какая же экономическая политика желательна для России в XX столетии? Какие ближайшие задачи надо при этом ставить и к каким результатам стремиться?

Прежде всего, в «России для русских» и экономическая политика должна преследовать задачу усиления русского племени.

На каких группах русского населения в XX столетии можно основывать главные надежды? Развитие какого вида деятельности более всего может обеспечить России спокойствие внутри и силу извне? До XIX века в государстве и в армии главную силу и надежду составляло земледельческое население России: дворяне-помещики и крестьяне. Но уже в XIX столетии торговое и промышленное сословия получили такое значение, что их деятельность в значительной степени облегчала жизнь государства и увеличивала его могущество, внутреннее и внешнее. С ростом фабрично-заводской промышленности в XX веке еще менее возможно основывать надежды правительства на одностороннем покровительстве какой-либо одной группе населения. Урок недавнего прошлого указывает, что в особенности одностороннее покровительство представителям заводско-фабричной промышленности тяжко отразилось на ослаблении земледельческого населения центра России. Таким образом, национальная экономическая политика XX века должна содействовать развитию как земледельческой, так и [447] промышленной деятельности, прежде всего, русского населения.

В чем же это содействие должно выразиться и достижение каких результатов должно бы быть поставлено целью действий правительства?

Существующая в России система к поднятию как духовных, так и материальных сил достигает результатов, создающих крайности: верхи общества духовно развиваются на уровне Европы, а низы остаются в невежестве. В сфере же экономической деятельности капитал становится всесильным и тоже стремится создавать крайности: миллиардеры и миллионеры, колоссальные предприятия наверху и экономическое порабощение масс внизу. Усилят ли Россию несколько десятков новых миллионеров, если масса останется бедна? Очевидно, не усилят. Поэтому в XX столетии представляется необходимым для правительства выступить против всеобъемлющего могущества капитала, чтобы ввести его в полезные для государственных целей рамки и заставить работать для увеличения достатка не единиц, а масс.

В труде Д. Менделеева имеется уже приведенное мной ранее важное и справедливое мнение, что основную причину всех наших бед составляет средняя народная беднота{262}.

Высокий мыслитель и ученый этим заявлением определяет и главную задачу национальной экономической политики России на XX век: надо работать не для увеличения числа миллионеров, а для поднятия среднего уровня достатка народных масс русского народа.

Применение этой политики и по отношению к русскому племени, конечно, не должно совершаться за счет понижения культурных успехов, уже достигнутых различными инородческими племенами. Но для них Россия так много сделала за счет сил и средств русского племени, что дальнейший рост этих племен обеспечен. Между тем увеличение достатка русского племени без особых забот правительства достигнуто быть не может. [448]

Огромные успехи техники в связи с капиталом стремятся к созданию огромных производств с приложением дорогих двигателей и дорогого оборудования. Требуются огромные капиталы, чтобы пускать в ход эти предприятия, поставленные на основании последних указаний науки и опыта. Но, раз правильно поставленные, эти предприятия убивают менее сильные, так как до сих пор получают возможность производить товар лучшего качества и более дешевый. Такой ход фабрично-заводской промышленности не соответствует интересам масс. Убиваются не только более слабые фабричные производства, но убиваются и кустарные промыслы, дающие заработки миллионам душ. Припомним только, как тяжело отразился на России рост хлопчатобумажной промышленности, сокративший древнее, отлично поставленное производство в России льняных изделий.

Позволительно высказать мнение, что промышленное развитие России получит более правильное и более обеспечивающее нужды масс направление, если наука и капитал изыщут способы к развитию возможно мелкой обрабатывающей промышленности, изделия которой могли бы конкурировать с успехом с изделиями чудовищ-фабрик и заводов. Те деятели, которые направили бы свой изобретательный гений к созданию возможно производительных способов применения к мелким производствам сил человека, лошади, воды, пара и электрической энергии, заслужили бы право на постановку себе памятников.

Ныне, чтобы получить для применения электрическую энергию, например, к приготовлению муки из зерна или для выделки льна, требуются сложные устройства и значительные затраты денег. Дайте возможность, чтобы в земледельческой России могли развиваться самые разнообразные производства при небольшой затрате капитала, и земледельческая Россия в центральных и северных районах оживет. Богатства еще лежат огромные: дерево, глина, известь, скот, рыба, птица, зерно, технические растения, шерсть, масло, молоко, грибы, фрукты, ягоды, — все это в самых разнообразных видах может послужить для обработки и поможет [449] земледельческой России, если владельцев этих богатств научат обращаться с ними и, при небольших затратах, извлекать из них пользу не рублями, как ныне, а десятками и сотнями руб. Тогда начали бы работать дешевые мельницы, пильни, дегтярные заводы, гончарные заводы, маслобойни, коптильни, сушильни, производства сухих фруктов, варений, солений, выделка льняных, пеньковых изделий, производства кожевенные и проч.

Как дорого в настоящее время каждое техническое усовершенствование! Приведу пример из местности, где живу. Население начинает понемногу сеять клевер, но семена надо выписывать и платить от 10 до 14 руб. за пуд. Происходит это отчасти потому, что «сортировка» для клеверных семян стоит до сих пор слишком дорого. Приготовление льняной пряжи совершается примитивным способом вручную, медленно и с потерей значительного числа «оческов», в которых имеется в смеси и отличный материал. О первобытных ткацких станках или деревенских прялках и говорить нечего. Было бы счастьем для деревни, если бы, путем очень хороших премий, добились изобретения такого станка, который увеличил бы в несколько раз производительность труда женщины. Кажется, в этом отношении уже идет работа.

Мне говорили, что существуют небольшие приборы для выделки шерстяных изделий, стоимостью около 100 руб., увеличивающие производительность работы. Наши кузницы в деревнях слишком примитивны, требуют много топлива, работа медленная, орудия те же, что употреблялись в Киевский период истории.

Водяные и ветряные мельницы тоже не совершенствуются в течение нескольких столетий. Необходимо придумать и применить дешевейшие способы соединять с мельницей несколько других производств: для пилки леса, обработки льна, шерсти.

В Туркестане надо помочь мелкому производителю изобретением простого, дешевого типа хлопкоочистительных аппаратов. Необходимо также изобрести приборы для выделки возможно дешевым способом шелковой пряжи. [450]

Если выделка сложных машин или огромного веса предметов требует больших заводов, то почему, например, выделка сахара не может быть организована простым и дешевым способом? Неужели такой важный предмет потребления, как сахар, должен постоянно находиться в руках сахарных королей?

Дайте русским Эдиссонам задачу изобрести дешевую выделку кустарным способом сахара, назначьте хорошую премию, и цель будет достигнута. То же в табачном деле и во многих других. Надо только, чтобы правительство отвернулось от нефтяных, железных, сахарных королей и повернулось к среднему работнику и помогло ему, путем товариществ, начать успешную борьбу с этими королями. Тогда «средняя беднота», определенная Менделеевым, получит возможность стать твердо на ноги.

Важность развития кустарной промышленности в России давно сознавалась нашим правительством, но принимавшиеся до последнего времени меры носили случайный характер. Толчком к развитию кустарного промысла послужил первый кустарный съезд, созванный бывшим в то время министром земледелия А. С. Ермоловым в 1902 году. На втором кустарном съезде, открытом 21 февраля настоящего года, было выражено мнение, что кустарная промышленность явится источником благосостояния русского народа, и доложено, что ей занято до 12 млн душ, вырабатывающих до 2 млрд руб.

То, что за последние годы начало делаться в земледельческой России по отношению к общинному владению, указывает, что правительство решило прийти на помощь населению в самом существенном: население получит личное право на землю и, значит, возможность улучшения своей сельскохозяйственной деятельности. Поощрение к переходу от общины к хуторскому хозяйству составляет очень важный шаг, но, как изложено в XXIX главе, кроме этой меры, необходимо принятие ряда других мер, чтобы польза от хуторского хозяйства действительно оказалась серьезной.

Нельзя отвергать пользы крупного землевладения в России. Как изложено выше, многие хозяйства, несмотря на все [451] неблагоприятные условия, так поставлены в России, что составляют культурные центры и дают не только пример, но и заработок населению. Тем не менее, падение дворянского землевладения в России составляет несомненный факт. Весьма желательно помочь дворянам удержать в их руках то, что еще не распродано; но главную надежду в настоящий период развития земледельческой России во многих местностях приходится основывать не на крупном, а на мелком землевладении. Миллионы прочно поставленных хуторских хозяйств, вместе с мелким землевладением у дворян и других сословий, требующим личного участия в труде, вероятно, скоро окончательно займут в земледельческой России более важное место, чем крупновладельческие хозяйства. Но и тут, если сохранится и в будущем возможность дробления новых хуторских хозяйств разделом между сыновьями, то в 25–40 лет хуторское хозяйство придет в расстройство, во многих случаях вследствие раздела хуторов на несколько самостоятельных хозяйств. Ожидать в России в скором времени организации земледельческого труда на свободных артельных (кооперативных) началах весьма трудно. Пока же необходимо применить к нашему мелкому землевладению майоратные права на наследование участка земли старшим сыном, имеющие успешное применение в балтийских провинциях. Необходимо затем не медлить с принятием широких мер к увеличению в населении полезных (утилитарных) знаний. Выше было изложено, что Германия обязана изумительным развитием своего народного хозяйства широкому и утилитарно поставленному народному образованию. В XXXII главе изложено, как много усилий употребило русское правительство на обучение миллионов детей и юношей латинскому и греческому языкам, на устройство гимназий и университетов и как мало уделялось внимания профессиональному образованию. Так, на сельскохозяйственное образование из всех средств, расходуемых на образование в России, отделялось всего 1,6 %. Результаты соответствовали затратам. Полагаю, что, вместе с прочным переустройством средней и высшей школ, главное внимание правительства должно быть обращено [452] на организацию профессионального образования, в особенности сельскохозяйственного, без чего подъем материальных сил русского народа недостижим. Без умелой и широкой помощи со стороны правительственной власти земледельческому населению, сдвигаемому ныне на хуторское хозяйство, переход к более совершенному пользованию землей неисполним. Надо увеличение знаний, улучшенные земледельческие орудия, улучшенные семена, улучшенный скот, организация мелкого кредита и проч. Меры к такого рода помощи ныне и принимаются, но еще в очень скромных размерах.

Вместе с мерами к поднятию духовных сил русского народа, особенно по уменьшению пьянства, меры, которые указаны выше, могут дать сильный толчок к подъему материального достатка масс; но они не принесут пользы, если труд населения не будет охранен.

Охрана труда русского населения

Прежде всего, необходимо в большей мере, чем ныне, охранить личность и имущество населения всех видов у всех сословий{263}. Неуважение к чужой собственности в некоторых случаях имеет хронический характер, например, потравы, порубки леса, ловля рыбы в запретных местах, кража фруктов и т. п. Но за последнее время увеличились разного вида еще более серьезные кражи имущества, скота. Крадут даже хлеб с полей; затем идут умышленные поджоги и, наконец, разбойные нападения с целью грабежа, часто сопровождаемые убийствами.

В числе преступников попадаются юноши, чуть не дети. Если этому явлению самыми энергичными и даже жестокими мерами не будет положен предел, то всякая личная энергия в трудовом населении к увеличению достатка ослабеет. [453]

Естественным предложением является усиление наказаний. Но каких наказаний? Тюремного заключения?

Вот тут-то и приходится расплачиваться за западные влияния на наших юристов. Прежние наказания отменили, а тюрьма, в ее современных условиях, для значительного числа сельских, да и городских обывателей ни устрашающего, ни исправительного значения не имеет. Мужика или бабу{264} за воровство посадят в тюрьму, особенно зимой, когда нет работы и нечего есть. В тюрьме они найдут хорошую компанию, будут бездельничать, их будут кормить так, как они в деревне не едят, и потом, снабдив полезными для дальнейшей воровской деятельности сведениями, выпустят на волю.

Некоторые, всем известные, воры сидели по несколько раз и называли тюрьму «казенной квартирой с приварком». Худо то, что тюрьма не только не исправляет, но портит. Случайный воришка или буян, посидев в тюрьме, выходит часто оттуда настолько подготовленным, что становится профессиональным вором.

Прошлое лето у меня в имении один из поденных рабочих, парень 17 лет, залез в окно подвального помещения дома, нажал плохо укрепленную решетку, отодвинул ее, засунул руку и вытащил бутылку домашней наливки. Путь был показан и другим. В несколько дней пропало 18 бутылок. Первый воришка не скрывал своего подвига и предлагал некоторым работницам-поденщицам распить с ним украденную бутылку. Встретив отказ и укоры, он, по его словам, положил бутылку обратно. Тем не менее, когда выяснилась покража, скоро удалось найти начавшего кражу. Он был уличен, сознался; составили протокол, и дело надо было направить к следователю. Тогда ко мне явился сам виновный с просьбой, чтобы я с ним расправился своим судом и прекратил дело. Вслед за сыном явился отец, поклонился в ноги и [454] умолял не губить его сына, не засылать в тюрьму, а разрешить ему высечь его. Я снова прогнал просителей. Тогда в третий раз явились отец вместе с сыном, плакали; отец говорил, что малец «еще так себе», а посидев в тюрьме, станет «совсем разбойником», и снова оба просили, чтобы дело окончить розгами из отцовских рук. Я согласился, и мальцу было дано на конюшне 25 розог в присутствии моего старшего рабочего. После порки отец и сын снова пришли ко мне и благодарили за то, что я пожалел мальца и «простил его».

Передаю эту картинку прямо с натуры. И никакого угрызения совести за такое решение этого дела я не чувствую. Надо принять во внимание, что еще не так давно в европейских государствах существовали жестокие наказания за воровство: в Англии воров, даже женщин, вешали; суровые наказания были и в Финляндии; про Азию я и не говорю, — недавно у туркмен за воровство отрубали руку. Воровство в разных видах — такой порок русского племени, о котором свидетельствуют еще наши летописи. По развитию наш простолюдин не выше тех англичан, которых вешали за воровство.

Отчаявшись в правительственной помощи, крестьяне начинают прибегать к самосуду. На днях я уже читал, что в одной из восточных губерний крестьяне, выведенные из терпения рядом краж, убили, при содействии стражника, 3 человек, подозреваемых в этих кражах, и суд оправдал их.

Прежде было легче отделаться от воров и вообще порочных лиц. К приговорам сельских и волостных сходов о выселении относились с доверием, и казна, сколько помню, принимала расход на высылку в Сибирь на свой счет.

С изменением, тоже преждевременным, взгляда на ссылку в Сибирь, хотя такие приговоры и составляются, но редко приводятся в исполнение. Ранее сами земства стали приходить на помощь населению и давали средства на высылку особо порочных лиц. На мой вопрос, почему же это не практикуется теперь, мне разъяснили, что Сенат, рассмотрев этот вопрос с формальной стороны, нашел действия земских собраний неправильными, а в результате воры развязали себе руки. [455]

Очевидно, настоятельно необходимо предоставить населению широкое право ставить на сельском и волостном сходах приговор о порочности того или другого из своих товарищей и о вреде дальнейшего его пребывания в их среде. После проверки правильности приговоров необходимо немедленно таких порочных лиц ссылать на казенный счет в Восточную Сибирь, например, в Якутскую область, чтобы не трогать уже тех областей Сибири, где развилась правильная жизнь многочисленного русского населения. Как не составить приговора о крестьянине, который в течение 2 лет 3 раза сидел в тюрьме: 2 раза за кражи, а третий — за побои в драке с причинением увечья. А такие ныне проживают в деревнях, всем известны и часто страшны угрозами «пустить красного петуха». Эти угрозы мешают открытию массы преступлений, потому что свидетели опасаются мести вора после возвращения из тюрьмы.

Но и сами тюрьмы необходимо реформировать. Прежде всего необходимо отбросить всякие сантименты и кормить в тюрьмах грубой, мужицкой пищей без мяса. Нельзя, чтобы некоторые из крестьян только и ели бы мясо, что в тюрьмах, а возвратившись домой, садились бы за хлеб, заливочные щи, кашу, картофель, изредка заправленные свиным салом, и с сожалением вспоминали тюремную пищу. Вторым непременным условием тюремного заключения должен быть тяжелый физический труд. Во многих случаях это и достигается, но желательно, чтобы труд этот был вынесен из тюрем.

Затруднения, и притом серьезные, будут встречены при организации охраны арестантов на работах вне тюремного помещения: тюремных надзирателей мало, а наряд от войск нежелателен. Некоторым выходом из этого затруднения будет организация круговой поруки между арестантами и, затем, предоставление права охраняющим арестантов на работе убивать тех из них, которые покушаются на бегство. Много жертв не будет. Говорю это по опыту. В Закаспийском крае я прибегал в течение 8 лет к следующей мере: время от времени, при содействии войск, окружался город Ашхабад и производился тщательный осмотр всяких притонов, [456] караван-сараев, трактиров и проч. Каждый раз несколько сот, а иногда и свыше тысячи человек оказывались не имеющими права жительства в области: то были беспаспортные кавказские бродяги, персидскоподцанные бродяги; их арестовывали и затем под охраной направляли в горы на постройку дорог. Хорошо работавшим 1 месяц начинали выдавать небольшую плату; хорошо работавшим несколько месяцев давали право жительства в области; всех пытавшихся бежать охрана из туркмен и казаков имела право убивать. Этим способом несколько тысяч верст дорог в горах Копет-дага до высоты 7 тыс. футов было проложено с весьма небольшим расходом.

Какое было бы благодеяние, если бы наши арестанты, примерно на тех же основаниях (при хорошей работе — сокращение срока заключения), дополнили сеть железных дорог проложением массы подъездных, грунтовых и шоссейных дорог, помогли бы устройству каналов, проведению канав и проч.

Вторым видом охраны народного труда я ставлю борьбу с посредниками всякого рода, усиленно понижающими цену для производителя труда и повышающими эту цену для потребителя. Припомним, что депутаты, собранные Екатериной II, определили положение России около 150 лет тому назад так: «кто кого сможет, тот того и разоряет». Велик ли успех, достигнутый нами в эти 150 лет? Надо откровенно признать, что эта формула существует еще и поныне на Руси и применяется в самых разнообразных видах, от деятельности многомиллионных банков до деятельности урядника или стражника, берущего взятку «за бездействие власти».

Прежде всего необходим правительственный контроль над теми финансовыми предприятиями, в руках которых ныне находятся могущественные средства обесценивать народный труд. Банки, синдикаты, тресты, союзы, — все должны подлежать контролю и тяжелой ответственности за такие действия, которые клонятся к разорению вкладчиков сбережений или искусственному понижению и повышению различных ценностей. Биржевая игра должна преследоваться как [457] азартное, безнравственное и разорительное для населения явление. Тотализатор, хотя и в меньшей степени, тоже вреден и действует развращающим образом на публику.

Деятельность разных посредников, создающих фиктивные общества и перепродающих свои права, о которой сказано в XXIX главе, должна быть во многих случаях приравнена к мошенничеству. При содействии земств, городских управлений и правительственной помощи продукты труда населения должны оберегаться в возможно полной степени. Трудовой класс за продукты своего труда должен получать не минимум, как ныне, а по возможности максимум платы.

Большим накладным расходом на народный труд ложатся небрежность и злоупотребления разных лиц, частных и казенных, при приемках и расплатах с рабочим народом за исполненную им работу или за доставленные материалы — камень, дрова, песок, за разные перевозки. Даже выполнив вполне исправно работу, рабочим часто приходится долго ожидать расчета, получать его с придирками, вычетами. Даже при казенных работах, особенно железнодорожных, при системе крупных подрядчиков, передающих часть работ мелким подрядчикам и рядчикам, рабочему населению приходится проходить много мытарств ранее, чем их рассчитают. Часты и такие случаи, что тот или другой рядчик оказывается несостоятельным, скрывается. Рабочие и мелкие поставщики обращаются к подрядчику, тот отказывает в уплате, ссылаясь на забранные уже рядчиком деньги. Пострадавшие обращаются к железнодорожному или иному начальству и получают совет: ищите судебным порядком. Каждый знает, доступен ли этот судебный порядок крестьянину, у которого задержали выдачу 5 или 10 руб., нужных ему настолько, что без них придется продать лошадь и корову. Прежде всего такой крестьянин должен определить наличность имущества рядчика для наложения на это имущество запрещения и т. д. Походит, походит такой крестьянин, потеряет несколько рабочих дней, пропьет, быть может, с горя последний рубль и возвратится в деревню озлобленный. Крайне необходимо в подобных несомненных случаях привлекать к ответу тузов-подрядчиков, [458] независимо от их счетов с рядчиками, и налагать запрещения на причитающиеся им выдачи.

Не менее серьезным налогом на народный труд ложатся злоупотребления лиц, в руках которых находится отправка грузов по железным дорогам и пароходами. Взятки, произвол в отправке, дурное охранение грузов, небрежная погрузка и выгрузка составляют довольно частые явления.

Особенно вредны внесрочные отправки за взятки мелким агентам. Существуют скромные «кладовщики», которые умудряются в короткое время строить себе домики на глазах у своего начальства.

Разные перевозки по льготному тарифу идут в ущерб товароотправителям и вызывают злоупотребления. Находясь 8 лет во главе управления среднеазиатских дорог, я вынес убеждение в полной необходимости уничтожить все льготные перевозки, даже для строительных железнодорожных грузов. Еще настоятельнее уничтожить какие-либо бесплатные перевозки в товарных или пассажирских поездах и бесплатных пассажиров. Все это ложится налогом на трудящийся класс и затрудняет увеличение материальных сил этого населения. Помню, например, что я выхлопотал льготную перевозку материалов для храма, который строился в городе Мерве, и скоро раскаялся в этом. При содействии государственного контроля удалось установить, что под видом строительных материалов для храма, повезли строительные материалы и для продажи. Для улучшения быта служащих на линии среднеазиатских дорог существовали передвижные лавочки, а запасы для них доставляли бесплатно. Самаркандские торговцы обратились ко мне с просьбой прекратить доставку в Самарканд бесплатных продуктов для дороги, ибо служащие на дороге перепродавали их торговцам со скидкой и этим препятствовали вести торговлю тем, которые заплатили за провоз на 1400 верст всю установленную плату.

На дорогах есть хозяйственные поезда. Этого и достаточно. Если же груз идет на поездах товарных и пассажирских, то никаких льготных грузов и бесплатных пассажиров везти [459] не следует. Служащие на дороге должны ездить с соответствующими билетами.

Неустройство наших водных сообщений вызывает излишнюю дороговизну перевозки продуктов и тоже обесценивает их. Только за последнее время взялись серьезно за исправление русла р. Волги. Но попасть из Астрахани в Каспийское море и теперь еще дело на легкое. Нет канала и приходится дважды перегружать товары. На Днепре пороги, задержавшие 900 лет тому назад киевского князя Святослава с его дружиной на обратном пути из Болгарии, существуют и до сих пор.

Охрана народного труда, в целях увеличения материальных сил его, должна выразиться также в направлении деятельности населения к более производительному труду, если труд не соответствует почвенным или климатическим условиям. Также в необходимо изыскивать новые источники богатств для приложения к ним народного труда.

Напомним, что, например, крестьяне, переселившиеся на черноморское побережье, долго пытались хозяйничать с хлебными посевами на тех же основаниях, на которых работали и у себя дома, в совершенно другой климатической обстановке. В некоторых северных местностях земледельцы основывают свое хозяйство на посеве зерновых хлебов и изнывают от неурожаев и малой доходности труда, когда им, быть может, следует перейти к молочному хозяйству или выкормке убойного скота, или усилить пчеловодство, рыболовство и проч.

В Закаспийском крае, основывая русские селения, мне приходилось бороться, чтобы убедить население в необходимости перейти к ирригационной системе орошения полей, завести сады, бахчи, начать посевы хлопка.

Туркменское население, после завоевания его в 1881 году, осело прочнее на земле и к скотоводству прибавило земледелие и посевы пшеницы, ячменя, а также бахчи. Пшеницы не хватало. С большим трудом, частью насильственными мерами я ввел среди туркменского населения посевы хлопка (выписал инструкторов из Туркестана, выписал вагонами семена, [460] приказал в каждом ауле отделить часть воды для обязательного посева хлопка). Через 4 года дело это пошло так хорошо, что в хлебе население перестало нуждаться, покупая его за деньги, вырученные с хлопка.

Но, чтобы такая деятельность правительства стала возможной, необходимо еще раз, но уже подробно, изучить Россию, особенно в климатическом и почвенном отношениях, и сделать самые подробные исследования во всей России недр земли. Уверен, что сделанные открытия окупят произведенные расходы. Чтобы добыть опытных исследователей, одного горного института, очевидно, окажется недостаточным.

Вместо открытия новых университетов России нужны институты, где бы приготовлялись хорошо подготовленные исследователи богатств России, лежащих на поверхности ее и скрытых в ее недрах.

Если эта работа настоятельно необходима для современного поколения, то она неотложна для нужд последующих поколений. Ныне на Руси ежегодно прибавляется свыше 2 млн новых ртов. Надо, чтобы, увеличивая материальный достаток живущего населения, каждый новый год обеспечивал и эти новые рты. Наши правнуки уже будут жить в России с населением в 300 млн душ. Как же накормить всю эту громаду, если уже теперь мы не начнем думать об этом? На запад и юго-запад нас не пустят: там тесно и без нас; на юге и востоке мы тоже встретим отпор; остается огромный, ныне пустынный, русский север. Будущая роль России в значительной степени зависит от того: справимся ли мы с севером? Сумеем ли заставить север кормить огромное население? Чтобы ответить на этот вопрос, надо очень подробно поработать над ним в тундре, в болотах, в лесах, в горах. Нашлись же недавно в Архангельской губернии огромные площади луговой земли, признававшиеся негодными. Неизвестно, что заключают в себе недра севера, но известно обилие рыбы, обилие леса, обилие зверя.

Проданные Россией ее владения в Америке оказались очень богатыми золотом. Берега Камчатки дают теперь японцам массу рыбы. Кавказ еще совершенно недостаточно исследован. [461] Из огромной площади леса в России, в 540 млн десятин, исследовано менее 12 млн десятин. Что может сделать умелый и трудолюбивый работник на севере, дают пример сектанты, которые даже в Якутской области вырастили арбузы.

Неизвестно также, какие кормовые вещества поможет нам добыть север. Быть может, на севере окажется очень выгодным делом разведение скота, рыбы, искусственное разведение пушного зверя, пчеловодство, огромное лесное хозяйство, разработка недр земли.

И какое суровое, мужественное поколение вырастет, если ему удастся победить север.

Сделанный мной беглый перечень мероприятий, конечно, не исчерпывает этого важного вопроса. Необходимо только поставить затронутые вопросы на очередь, разработать их и включить в определенную, проведенную через высшие правительственные учреждения программу на много лет вперед. Тогда дело сдвинется, ибо потеряет характер случайной деятельности различных лиц и учреждений.

Не признаю, однако, возможным закончить отдел о мерах к подъему материальных сил русского народа, не задав вопроса о деятельности в России евреев, препятствующей этому подъему.

Я буду говорить только о евреях, проживающих вне черты еврейской оседлости. В главе XXIX указано, как роль их все расширяется и начинает становиться опасной для русского племени. Уже одно то, что они добились возможности получать звания, при условиях в 10 раз более легких, чем русское племя указывает на их могущество и на необходимость сломить это могущество.

Нет сомнений, что в числе 1 млн евреев, проживающих вне черты еврейской оседлости, находится много лиц весьма почтенных деятельность которых заслуживает только глубокого уважения. Конечно, не о них идет и речь. Русское население тревожит то большинство еврейских деятелей, которые, не разбираясь в средствах, все крепче и крепче забирают в свои цепкие руки русских людей и русские дела. [462]

Меры к ограничению деятельности в России еврейского племени

Передо мной лежит печатная брошюра, носящая заглавие «Речь раввина к своим единоплеменникам» (речь была найдена на убитом солдате-еврее в минувшую японскую кампанию){265}.

Относясь с недоверием даже к источнику происхождения этой брошюры, я тем не менее привожу некоторые выдержки из нее, как несомненно характеризующие взгляды на деятельность еврейского племени среди значительных групп населения России.

«Уже несколько столетий наши ученые сражаются против креста храбро и с настойчивостью, которую ничто сломить не может. Наш народ постепенно поднимается и со всяким днем вырастают все силы его. Нам принадлежит этот «Бог дня», этот «золотой телец» — это универсальное богатство эпохи.

Когда же мы сделаемся единственными обладателями всего находящегося на земле золота, власть фактически перейдет в наши руки, и тогда сбудутся данные Аврааму обещания.

Золото, это величайшая сила на земле, это могущество, награда, орудие всякой власти, это все, чего человек боится и желает; вот единственная тайна, глубочайшая наука о том духе, которым управляется этот мир.

Вот в чем состоит будущее:

Преследования и истребления — эти мрачные и мучительные времена, с героическим терпением перенесенные народом израильским, к счастью нашему, миновали для нас, благодаря прогрессу цивилизации у христиан, и этот прогресс есть лучший щит, за который мы можем укрыться и орудовать, чтобы быстро и решительно сделать последний шаг того расстояния, которое отделает нас от нашей высшей цели. [463]

Бросим только беглый взгляд на материальное положение Европы и анализируем ресурсы, доставшиеся Израилю с начала настоящего столетия, путем сосредоточения в их руках громадных капиталов, которыми они располагают в настоящее время.

Оказывается, что в Париже, Лондоне, Вене, Берлине, Риме и т. д., повсюду израильтяне суть хозяева финансового положения, как владельцы многих миллиардов, не говоря уже о второклассных и третьеклассных местностях, где в их руках все циркулирующие денежные доходы. Не упоминаем уже о том, что без их немедленного влияния нигде и никогда не может осуществиться никакая финансовая операция, никакая значительная работа.

Почти все короли и царствующие князья обременяются огромными долгами, сделанными на содержание многочисленных постоянных армий. Биржа сортирует и регулирует эти долги, а мы являемся почти полновластными хозяевами биржи во всех центрах земного шара.

Задача наша еще более облегчать способы заключения этих займов, и таким образом мы сделаемся единственными распорядителями всех ценностей, после чего у нас очутится, в качестве обеспечения данных нами государствам капиталов, эксплуатация всех их железнодорожных линий, рудников, лесов, больших заводов и фабрик, равно как и другие виды недвижимости, до их пошлин и налогов включительно.

Земледелие остается всегда главнейшим источником богатства каждой страны. Владение большими земельными участками проложит еще более широкий путь к почестям, и усилит наше влияние на высших должностных лиц страны. Из этого следует, что наши усилия должны быть направлены к тому, чтобы братья во Израиле делали крупные территориальные приобретения. Вы должны поэтому, по мере возможности, работать над раздроблением больших поместий, чтобы приобрести их в свое владение скорейшим и более легким способом. Под предлогом выступления на помощь рабочим классам надо давить крупных землевладельцев всей тяжестью налогов и, когда эти владения законным образом, [464] исподволь, перейдут в наши руки, весь труд христианского пролетариата сделается для нас новым источником громадных прибылей.

Так как христианская церковь является для нас одним из опаснейших врагов, то мы обязаны неустанно работать над ослаблением ее влияния, а для этого нужно стараться всеми силами прививать к исповедывающей христианство интеллигенции неверие и для свободомыслия, скептицизма и раскола вызвать религиозные споры в образовавшихся новых группах и сектах христианизма. Каждая война, каждая революция, каждое политическое или религиозное волнение приближают тот момент, когда мы должны достигнуть нашей великой цели, к которой столь долго стремимся.

Коммерция и спекуляция, эти две изобилующие плодами отрасли, не должны никогда выскользнуть из рук израильтян. Для этого надо прежде всего добиться полного сосредоточения в наших руках торговли спиртными напитками и вином, затем маслом и хлебом, так как этим путем мы являемся абсолютными хозяевами главнейших отраслей земледелия и вообще всей сельской экономии. Мы сделаемся раздатчиками зерна всем, но если вследствие нищеты где-либо проявится неудовольствие, нам будет всегда достаточно времени легко свалить ответственность за все на правительство...

Судебные установления должны быть для нас институтом первостепенной важности. Карьера адвоката наиболее развивает способности к цивилизации и освящает нас наиглубже в дела наших естественных врагов — христиан. Благодаря ей, этой профессии, мы наиглубже можем покорять их нашей воле. Почему израильтяне не добиваются должности министров народного просвещения, если им так часто удается владеть портфелем министра финансов? Израильтяне должны также усиленно стремиться к занятию высших постов в законодательстве, чтобы таким путем работать для отмены законов, установленных христианами против детей Израиля. Впрочем, с этой точки зрения наш план быстро подвигается по пути к его полной реализации. [465]

Мы не должны оставаться пассивными к тому, что может способствовать к завоеванию нами почетного места в обществе: философия, медицина, право политическое и экономия, одним словом, все отрасли знания, искусства, литературы представляют собой широкое поле, малейшие успехи на котором, развивая наши способности, принесут огромные выгоды нашему делу. Все эти призвания должны быть неразлучны со спекуляцией.

Медик посвящен, обыкновенно, в самые интимные секреты семьи и вследствие этого имеет в своих руках здоровье и жизнь наших врагов — христиан.

Если только власть есть первая сила на этой земле, то второй за ней бесспорно следует признать прессу. Но что значит вторая без первой? Так как мы не можем осуществить вышесказанное без помощи печати, необходимо, чтобы управление всеми газетами, журналами всех стран находилось в руках наших.

Обладание золотом, печатью и способностью в выборе средств для удовлетворения известных свойств души сделают из нас посредников в общественном мнении и подчинят нам народные массы.

Придерживаясь этой методы на каждом шагу нашего пути с настойчивостью, составляющей одно из наших высших качеств, мы оттесним христиан и сведем их влияние к нулю. Мы продиктуем миру то, во что он должен верить, что должен почитать и что проклинать. Возможно, что найдутся такие личности, которые бросят в нас оскорбления и проклятия, но послушные и невежественные массы будут внимать нам и держать нашу сторону.

Раз сделавшись абсолютными хозяевами прессы, мы уже легко сумеем переделать понятие о чести, о добродетели, о прямодушии и нанесем первый удар тому, до сего дня все еще священному, учреждению, — семейному началу, которое необходимо довести до разрушения. Мы тогда будем в состоянии вырвать с корнем веру в то, прежде чем до этого времени благоговели наши христиане, и взамен этого, воспитав армию увлечением страстями, мы открыто объявим [466] войну всему тому, что теперь уважают и перед чем еще благоговеют.

Весьма важно для нас притвориться сторонниками и ревнителями социальных вопросов, стоящих на очереди в стране, особенно тех, которые имеют целью улучшение участи рабочих, но в действительности наши усилия должны тяготеть ко владению и управлению общественным мнением. Ослепление народных масс, их склонность впадать в красноречие столь же пустое, как и звонкое, делают из них легкую для нас добычу и двойное орудие нашей популярности и кредита. С помощью красноречия наши ораторы сумеют заставить верить нашим искренним чувствам настолько же, насколько у истинных христиан это достигается энтузиазмом.

Необходимо, по мере возможности, поддерживать пролетариат и подчинять его заведывающим денежной частью. Действуя таким образом, от нас будет зависеть, когда нам это понадобится, возбудить массы. Мы употребим их орудием к ниспровержению правительства и революциям, и каждая из этих катастроф гигантским шагом будет подвигать наше дело, быстро приближаясь к цели — царствовать на всей земле, как то обещано нам отцом Авраамом».

Нельзя не признать, что часть этой программы уже приведена в исполнение.

Надо ли ожидать дальнейших побед евреев или ныне же положить предел росту их власти, их влияния?

Борьба с евреями естественно распадается на три отдела: борьба с вредным влиянием евреев в местностях вне черты еврейской оседлости; борьба с вредным влиянием евреев в местностях, находящихся в черте еврейской оседлости, и, наконец, борьба с вредным влиянием евреев в армии.

В статьях М. Меньшикова «Правительство и евреи» приведены следующие данные о правительственных мерах, имевших целью, путем образования, сделать из еврея «другого человека»{266}. [467]

Правительство наше, забыв мнение великого Петра I о вреде евреев, начало в 1840-х годах принимать меры для привлечения евреев в русские школы. 13 апреля 1835 года подтверждено равноправие евреев по образованию в черте еврейской оседлости. Евреям, кончившим курс гимназий, открыли все высшие школы. В 1848 году последовало открытие еврейских школ по определенной системе, причем особые раввинские училища имели гимназический курс. Для поощрения евреев к образованию для них сократили срок военной службы с 15 до 10 лет.

В 1859 году объявлено обязательным образование для еврейских детей купцов и почетных граждан: «Задавшись книжной мыслью, что школа создает нового человека и непременно русского, правительство ввело обязательное обучение для еврейской буржуазии». Стоило еврей окончить университет, и он получал право поступления на службу по всем ведомствам и право занятия торговлей и промышленностью во всей России.

Пользуясь этим правом, евреи выводили с собой в местности вне черты еврейской оседлости целые еврейские колонии под видом членов семьи, слуг, приказчиков, конторщиков.

В 1860-х годах в нескольких ведомствах появились евреи — техники, технологи, преподаватели. Дети евреев были допущены в русские гимназии вне черты еврейской оседлости. Родители таких детей получили право переселиться в места обучения своих детей, даже не имея на то личных прав.

Для еврейских детей, успешно окончивших курс начальных еврейских училищ, было разрешено поступление в первый класс русских гимназий без экзамена, и эта чудовищная льгота держалась 13 лет.

В результате такой политики, по мнению М. Меньшикова, печать, театр, литература, медицина, судебное ведомство переполнились евреями.

Но другими людьми евреи не становились. Школьное начальство стало свидетельствовать, что евреи в школах развращают [468] русских детей. В беспорядках в Одесском округе в 1880–1881 годах главную роль играли евреи.

В 1885 году число евреев, обучавшихся в гимназиях, составило 11 % всего числа учеников. В университетах за 20 лет число евреев увеличилось в 14 раз.

В 1885 году государь император Александр III признал необходимым положить предел захвату евреями русской школы и выразил мнение, чтобы число евреев в школах, в местностях вне черты еврейской оседлости, было определено «сообразно численному отношению евреев к общей массе населения».

Наши западники тянули этот вопрос 2 года и добились увеличения указанной государем нормы в 5 раз. Сообразно численности населения следовало назначить 1%, а назначили 5, но и эту норму Делянов в 1889 году уничтожил, разрешив принимать в университет лучших учеников-евреев без нормы.

М. Меньшиков пишет:

«Гуманный армянин формально выполнил волю Александра III, а фактически свел ее к нулю. Боголепов был убит за отмену Деляновского циркуляра, открывшего евреям шлюз в высшую школу. Ванновскому удалось уменьшить норму, но Зенгер стер, как губкой, все распоряжения Ванновского, и восстановил Деляновские нормы».

В 1905 году евреев в университетах сверх нормы находилось:

В Петербургском	3% было	5,6%
В Московском	3% было	4,5 %
В Харьковском	5% было	12%
В Киевском	10% было	17%
В Варшавском	10% было	38 %
В Новороссийском	10% было	17 %

В прошлом году неожиданно последовали новые огромные льготы по образованию для евреев. С 1910 года евреи вне черты еврейской оседлости будут поставлены относительно образования своих детей в средних и низших учебных [469] заведениях условия, в 10 раз более благоприятные, чем русское население. За что же им оказана такая милость? Быть может, своим доблестным участием в войне с японцами и неучастием в революционных беспорядках они заслужили это? Совсем напротив. В 1904 году число не явившихся к призыву евреев увеличилось вдвое против 1903 года. Призвано было 66 тыс. чел. евреев; не явилось без уважительных причин свыше 20 тыс. чел. На каждую тысячу призываемых недобор был свыше 300 человек, в то время как недобор среди русского племени составил на 1000 человек всего 2 человека. Да и те евреи, которые были призваны из запаса, массами бежали с пути на театр военных действий.

Как известно, в революционных беспорядках видная роль также принадлежала евреям. По всей вероятности принятая нашим правительством мера, допустившая прием евреев в 10 %, имеет лишь временный характер, и вызвана переполнением учебных заведений евреями в смутные 1904–1907 годы.

Во всяком случае борьбу с евреями в местностях вне черты еврейской оседлости надо начинать с выполнения мнения по этому вопросу государя Александра III — представлением евреям права поступления в средние и высшие правительственные учебные заведения (в том числе и художественные) только сообразно их относительной численности ко всему населению, проживающему в этих местностях. Так как евреи составляют по численности в местностях вне черты еврейской оседлости 1 % населения, то, значит, ни в одном из средних и высших учебных заведений в местностях вне черты еврейской оседлости не должно допускаться более 1 % евреев.

Таким образом, на каждые 100 человек штатного состава учеников средних и высших учебных заведений в местностях вне черты еврейской оседлости можно принимать только по 1 еврею. При этой норме евреи будут поставлены в равные условия с детьми русского происхождения.

В черте еврейской оседлости допуск евреев в правительственные учебные заведения, средние и высшие, должен быть также ограничен. [470]

Опыт равноправия евреев с другими народностями не имеет успеха даже в Америке. Там, при полном равноправии евреев, преступность их вдвое большая, чем среди остального населения.

В главе XXIX указано, какое огромное значение евреи приобрели в настоящее время в России захватом в свои руки важнейших отраслей народного хозяйства: торговли хлебом, лесом, нефтью, льном и захватом в свои руки значительной части внутренней торговли. Прибавим, что роль евреев в профессиональном труде населения на различных поприщах тоже имеет значительное развитие. В их же руках сосредоточены огромные капиталы, банковые и акционерные предприятия.

Экономический гнет еврейским населением русского создавался в течение многих лет, поэтому не может быть уничтожен какими-либо быстрыми решительными мерами, без потрясения экономической деятельности русского населения. Поэтому, решив бесповоротно освободить прежде всего местности вне черты еврейской оседлости от еврейского ига, необходимо действовать с известной постепенностью.

По моему мнению, эта постепенность мероприятий относительно деятельности евреев вне черты еврейской оседлости может быть определена принятием следующих трех главных мероприятий:

1) Все евреи, имеющие на основании существующих узаконений право жить и действовать в местностях вне черты еврейской оседлости, сохраняют пожизненно это право, присваиваемое им лично.

При этих лицах могут проживать только ближайшие члены семьи: жена, дети и родители. Проживание с ними других родственников, приказчиков, конторщиков, компаньонов, еврейской прислуги запрещается. Каждый еврей, получивший право жительства в местностях вне черты еврейской оседлости, должен заниматься той профессией, которая дала ему право на это жительство. Например, дантисты-евреи и должны заниматься этим делом, а не вести хлебные операции на Калашниковской бирже. [471]

2) Все установленные в настоящее время изъятия и льготы для евреев, занимающихся теми или другими профессиями, отменяются. Никто из евреев вновь не может приобрести права жить и действовать вне черты еврейской оседлости.

3) Это ограничение прав евреев не должно допускать никаких изъятий. Как указал опыт, изъятия в еврейском вопросе ведут только к злоупотреблениям со стороны различных чинов администрации, особенно со стороны низшей полиции.

При применении этим мер нельзя принимать в расчет и давать серьезное значение многочисленным ходатайствам, которые начнут поступать, за коллективными подписями, от разных групп русского населения. Фабрикуются такие ходатайства очень просто: при мягкосердии русского человека убежденный в пользе евреев западник или делец, попавший в кабалу от евреев, может собрать нужное ему количество подписей, среди которых будут фигурировать лица разных положений и званий, не исключая и духовного.

Примеры с евреями, незаконно поселившимися в Москве, в Самарканде, даже в Торопце, откуда тоже было ходатайство о невыселении евреев, служат тому доказательством.

Относительно облегчения русского населения в местностях в черте еврейской оседлости, пока не будут освобождены от евреев местности вне черты еврейской оседлости, трудно что-либо высказать. Только когда русское племя в коренных губерниях России укрепится духовно, усилится материально, освободится от еврейской зависимости, это могучее по своим основным качествам племя найдет силы довершить по отношению к губерниям в черте еврейской оседлости великое дело создания «России для русских».

Но и в местностях в черте еврейской оседлости надо приходить на помощь другим племенам и, в случаях особо вредного влияния евреев, надо постепенно те или другие пункты исключать из черты еврейской оседлости.

В числе таких пунктов на первом месте надо поставить важный в истории России и важный для православного населения в религиозном отношении г. Киев. [472]

Приведем ниже одно из ходатайств местного населения об освобождении его от вредного влияния евреев.

Ходатайство алуштинцев. В телеграммах уже сообщалось о ходатайстве алуштинских землевладельцев и дачевладельцев об исключении Алушты из списка городов еврейской оседлости, о выселении из нее всех водворившихся в ней евреев и о запрещении им приезжать в Алушту в летнее время.

Как сообщает «Ялтинский вестник», алуштинцы в своем ходатайстве ссылаются на следующие грехи еврейства:

1) евреи внесли в среду местного мирного, трезвого и трудолюбивого татарского населения отрицательные взгляды на труд, порядок, законность, честь и справедливость;

2) совершенное презрение евреев к физическому труду развращающе действует на население;

3) евреи эксплуатируют труд местного населения и, пользуясь затруднительным положением его в деньгах в весеннее и летнее время для обработки своих виноградников и садов, дают ему деньги в ссуду под залог за высокие и незаконные проценты, чем совершенно разоряют население;

4) евреи производят тайную продажу вина и водки и всякими способами спаивают местное население и пришлый рабочий люд;

5) своей незаконной торговлей евреи подрывают всякого рода торговлю в ущерб как местных торговцев, так равно и покупателей;

6) присутствие евреев в Алуште, как людей некультурных и нечистоплотных, заставляет многих отказываться от жительства в Алуште и ехать в более культурные места{267}.

Меры к поднятию физического развития русского населения

«В здоровом теле — здоровая душа», — эта истина давно всем известна. Между тем условия современной жизни, особенно для образованных классов на Руси и для рабочих фабрик [473] и заводов складываются таким образом, что русское население ослабевает не только духовно, но и физически. При указанных выше мерах к подъему духовных сил населения, при переустройстве школы, сообщении ей воспитательного значения и введении в число обязательных предметов гимнастики, при оздоровлении жизни образованных классов можно надеяться, что улучшится и физическое развитие городского населения.

Различные инспекции, наблюдающие за бытом рабочих на заводах и фабриках, сами фабриканты, идущие на помощь рабочим улучшением их быта, более сознательное отношение к своему здоровью рабочих — все это, вместе взятое, должно способствовать приостановке ухудшения здоровья рабочих масс населения, городского и фабрично-заводского. Но заметное улучшение может последовать только с уменьшением пьянства и более успешной борьбой с сифилисом. Эти два врага здоровья народа ныне действуют на рабочие массы с разрушительной силой.

Тесная связь духовной и физической сторон природы человека указывает на необходимость борьбы против тех учений, которые разнуздывают животные инстинкты человека и, разрушая его нравственность, неизменно ведут и к физическому вырождению. На Руси наибольшим здоровьем и долговечностью пользовались во все века люди религиозные, строившие свою жизнь на нравственных устоях, вытекавших из их религиозных верований. Ныне распространяются не только среди интеллигенции, но и среди рабочих учения, отвергающие религию и нравственность. «Санин» с его порнографическими вожделениями становится для многих идеалом. Никаких сдерживающих животные инстинкты начал не признается. Даже родная сестра для Санина не защищена от его плотоядных помыслов. Ничто не признается священным, все разрешается новому сверхчеловеку.

Представители рабочей партии на первом съезде по борьбе с пьянством развернули свое знамя: «не надо религии, [474] не надо нравственности»{268}, — вот что написано на нем вместо прежних возвышающих слов о вере, царе и родине. Священники вышли из зала заседания. Многие из них плакали.

Эти больные люди в своем ослеплении не замечают, что отрицание религии и нравственности не увеличивает их разницы с животными, но приближает их к животным. Ведь муравей, пчела и много других животных обладают несомненно разумными инстинктами, как и человек. Их разница с человеком заключается именно в том, что животные живут без религии, живут, не руководствуясь никакими нравственными началами. Очевидно, отрицание религии и нравственности составит ступень не к совершенствованию человека, а к падению его, вследствие умаления особенностей, отличающих его от животного, и пробуждения не сдерживаемых ни религией, ни нравственностью животных инстинктов.

С отрицанием религии и нравственности всякое преступление против личности, имущества, установленного государственного порядка, против основ той христианской нравственности, которая до сих пор руководила лучшими людьми всех эпох, — все это будет разрешено и прикрыто свободной волей сверхчеловека, прикрыто признанием, что он действует сообразно своим инстинктам.

Поднять духовно, а вместе с тем и физически тех рабочих и представителей интеллигентной молодежи, которые выйдут на путь отрицания религии и нравственности, очень трудно. Но ни общество, ни правительство не должны останавливаться перед борьбой с этими трудностями, как не дóлжно опускать руки перед все растущим отравлением организмов водкой и сифилисом.

В каких формах выразится эта борьба в XX веке и к каким приведет результатам, трудно предугадать, но надо спешить начать эту борьбу, пока русский народ, а с ним и армия, еще не отравлены в неизлечимой степени водкой, сифилисом и учениями, отрицающими религию и нравственность. [475]

К счастью, в самом обществе и в среде учащейся молодежи уже отмечается протест против этих разрушительных учений: вместе с тем Арцыбашевы и Куприны перестают считаться кумирами, и труды этих авторов начинают получать дóлжную оценку.

Сельское население тоже тронуто не только алкоголизмом, но и сифилисом. Число больных сифилитиков, поступающих в войска, увеличивается. Признаки наследственности от отцов-алкоголиков и сифилитиков все чаще встречаются у молодежи всех классов, в том числе и в сельском сословии.

Вместе с борьбой в деревне против пьянства, необходимо выступить на борьбу против распространения в деревне сифилиса. Неужели наши ученые, одолевшие землю, воду и воздух, не могут найти способа к радикальному излечению сифилиса? Можно дать миллионную премию тому благодетелю человечества, который этот способ найдет.

Наш великий ученый Мечников, говорят, занят изобретением средства против старости. Но важнее спасти здоровье и жизнь миллионов молодых людей, нежели продлить еще на насколько лет жизнь старикам.

Кроме водки и сифилиса, здоровье деревенского населения разрушается родами без акушерской помощи и быстрым выходом на работу после родов. Трудно себе представить, как опускается физически в деревне здоровая девушка после выхода замуж и родов 2–3 детей. В 25 лет деревенская баба часто кажется 40-летней. Самые невероятные приемы местных повитух в случаях тяжелых родов еще практикуются во всей силе и приводят к увечью или смерти матери и рождению больного или мертвого ребенка.

Крайне тяжелый труд летом, почти без отдыха, доходящий до 18 рабочих часов в сутки, не может не действовать тоже разрушительно на здоровье. Отдых часто на сырой земле или в избе, где скучено много народа, не раздеваясь, иногда в мокром платье, — вся эта крайне негигиеничная обстановка жизни крестьянина-земледельца способствует быстрому упадку сил его, появлению ревматизмов и других болезней, [476] которые крестьяне характеризуют или болью в груди, или общим выражением: «болит все нутро». От грубой пищи, от водки много катаральных заболеваний: «болит под ложечкой» — один из признаков запущенного катара.

Конечно, сравнительно с тем, как было 50 лет тому назад, медицинская помощь сельскому населению организована намного лучше. Есть в уездах фельдшерские пункты, врачи, больнички, но все это требует больших денежных средств и для бедной России доступно, в достаточных размерах, только в немногих местностях. В большинстве же и ныне главная масса сельского населения или вовсе не обращается за медицинской помощью и покорно переносит физические страдания и смерть, или получает эту помощь от невежественных фельдшеров, посылающих часто заглазно разные мази, капли. Мази часто посылаются в коробках от так называемых шведских спичек.

Дети растут почти совершенно без призора. Отсюда огромная смертность детей. Но все же выживают более крепкие организмы: происходит естественная сортировка их. При той необеспеченности в России самых важных нужд живущего населения, при тех тяжких заботах, которые должны вызвать свыше 2 млн человек в год прироста населения, если бы все или бóльшая часть детей, в массе хилых, путем самого тщательного ухода и больших расходов стала выживать в России, то в настоящий исторический период Россия вряд ли справилась бы с ежегодным приростом населения около 4 млн душ.

Французы вопрос о лишних ртах решают на свой манер. В России разрешению вопроса об удалении лишних ртов помогают суровый климат, зима, ветер, грязь, дурные избы, недостаточная одежда, недостаточная пища, отсутствие умелого материнского ухода...

Но самым главным средством к увеличению физических сил русского населения все же надлежит признать улучшение его пищи.

Когда рядом мер, вместе с подъемом духовных сил русского народа, с уничтожением пьянства, с увеличением знаний и [477] проч., поднимутся и материальные силы русского народа, можно надеяться, что он улучшит и свою пищу, сделав ее более питательной, легче перевариваемой, особенно для детей.

Мне приходится близко наблюдать питание крестьян одного из уездов Псковской губернии. В общем пища этих крестьян схожа с пищей значительной части земледельцев средней и северной России.

Прежде всего по наблюдениям старожилов отмечается, что со времени освобождения крестьян пища их не улучшилась, а скорее ухудшилась. Развились потребности, явилась нужда в покупке многих предметов, без которых прежде обходились, особенно предметов одежды, керосина. Бабы и девки стали наряжаться более прежнего, на водку расход увеличился, а доходы с земли не увеличились. Недостача стала ложиться на дальнейшее упрощение пищи, и ранее вполне простой.

Ныне, как и ранее, главную часть пищи крестьянина составляет черный хлеб с солью, но и его стали есть меньше прежнего, стали есть с опаской, что не хватит, добавляя картофель, что уже менее питательно. В особенности велико употребление картофеля среди населения польских губерний. После хлеба и картофеля важную роль в пище крестьянина Псковской губернии играет овес. Из овсяной муки приготовляют так называемые «заливочные щи», которые почти неизменно сопровождают обед крестьянина — дома в горячем виде, летом в поле — в холодном и разного вида лепешки и блины, заменяющие хлеб.

Жировые вещества добавляются в нашей местности главным образом из свиного мяса и сала. Но растягивают запас одного убитого борова на много месяцев. Молоко, особенно для детей, играет важную роль. Для взрослых оно служит для подболтки щей. Творог в разных видах играет в пище крестьянина заметную роль. Масло едят более постное. Яйца и куриц стали скупать на вывоз. В редких случаях убивают в праздничные дни ягненка, теленка. Коровье мясо почти не употребляют: лишних, а часто и не лишних, коров продают, чтобы найти деньги для покупки хлеба, которого часто не [478] хватает для уплаты податей и проч. Огородных овощей во многих деревнях почти не разводят и впрок не заготовляют. Капуста, редька, репа, морковь не в большом употреблении. Еще лук встречается чаще других овощей. Фруктовых садов крестьяне, за редкими исключениями, не имеют, равно как и ягодных кустов. Летом большое подспорье к пище составляют грибы и отчасти дикие ягоды. Гороха мало. Боятся его сеять, потому что не дают снять урожая: крадут, когда еще зелен. Селедка составляет любимое подспорье в пище. Питьем служит вода, реже молоко и плохой квас. В праздники варят довольно невкусное, но дающее опьянение пиво. Употребление чая и сахара увеличивается.

Прежде в нашей местности, обильной озерами и речками, большим подспорьем в пище населению служила рыба, водившаяся в изобилии. Но год от году рыбы становится меньше, и она стала даже в наших местах дороже мяса.

Трудно надеяться, чтобы наш крестьянин быстро мог улучшить в заметной степени свою пищу. Но необходимо и в этом важном деле прийти ему на помощь. Эта помощь прежде всего должна явиться путем улучшения пользования им почвой, причем огороду должно быть отведено видное место. Огорода, странно сказать, часто не умеют завести за недостатком знаний и трудности находить семена. В особенности важно прибавить к пище горох и бобовые растения. Разведение небольших садиков тоже содействовало бы улучшению пищи.

Часть яблок и вишен, даже самых простых сортов, могла бы идти в сушку на приготовление в праздничные дни зимой блюда вроде компота (взвар). Улучшенный уход за скотом увеличит количество молока и даст более масла. Теперь же крестьянский скот, по их выражению, только «поземный», т. е. содержимый для получения навоза или, как говорят поместному, «позема».

Но на что необходимо обратить самое серьезное внимание правительства, это на сохранение и затем на увеличение рыбных богатств России. Дело это стоит у нас очень плохо. Несомненно, что количество рыбы уменьшается. Причин к тому [479] много. Конечно, одна из главных, это увеличение числа ртов и, значит, спроса на рыбу. Но и кроме этой основной причины существуют другие, которые можно и должно устранить. В наших местах нет охранного для рыбы периода. Ее ловят в так называемые «ходы рыбы», когда она скучивается в большие стада и еще не успела выметать икру. Погибают массы рыбных зародышей. Затем не существует должного надзора за снастями, и рыбу вылавливают сетями и неводами со слишком мелкой ячейкой, куда попадается самая мелкая рыбешка. В особенности губителен для рыбы лов бродниками и мутниками, куда попадают даже мальки. Со стороны моря, несмотря на надзор, хищнически загораживают устья рек и перехватывают бóльшую часть рыбы. Пароходы и пролитая нефть доканчивают дело, и даже в великой Волге теперь рыбы очень мало, особенно в верховьях; то же и в других реках. В озерах, в том числе и в Псковской губернии, стал развиваться при участии евреев особый лов рыбы «мережами», при котором вся рыба в 2–3 года вылавливается почти без остатка.

Первой основной мерой в целях приостановки уменьшения рыбы я считал бы необходимым запрещение на известный срок, примерно на 10 лет, продажи икры с организацией строгой охраны икряной рыбы. Без принятия этой меры другие будут мало действительны. Затем необходимо организовать строгий надзор за орудиями лова, и хищнические способы лова, вроде лова в закрытых озерах системой мереж, запретить. Огромные зимние невода, вычерпывающие рыбу с большой глубины, тоже должны быть запрещены временно на озерах. В небольших неводах необходимо установить довольно крупную ячейку с тем, чтобы в них попадала только средняя и крупная рыба.

Но это только начало рыбного дела. Главное — впереди. Главное — это приступ в огромных размерах к искусственному разведению рыбы в русских морях, считая в том числе Каспийское и Черное, в реках и озерах{269}. Надо задаться целью [480] подготовить в XX веке отличное пищевое средство для населения до 400 млн душ. Времени терять нельзя. Не только на Западе, но даже в балтийских провинциях дело искусственного разведения рыбы пошло вперед. Уже существуют имения, в которых в план хозяйства вводится обращение очередного поля в пруд или озеро. Оставаясь под водой 3 года, такое поле получает естественное удобрение от ила, а от выращиваемой рыбы (по преимуществу карповой породы) получается хороший доход. Я читал, что на третий год искусственно разведенный карп уже достигает примерно фунтового веса и идет в продажу.

При огромном числе постных дней в году возможность для русского человека получать дешевую рыбу составит важное дело, улучшит пищу его и увеличит его физические силы.

Признаю, что в настоящее время вопрос об увеличении запасов в России рыбы имеет государственное значение.

Желательно, чтобы в составе министерства земледелия был образован особый отдел или департамент, имейющий специальной целью изучение рыбных богатств России, заведывание мерами по охране этих богатств и заведывание мерами по их увеличению.

В журнале «Сельский хозяин» в прошлом году была помещена статья В. Гедимина «Как были разрешены крестьянский и земельный вопросы в Дании?»

Вот что пишет автор, на основании трудов по Дании П. Шебеко, Н. Крюкова, А. Кофода.

В Дании в XVIII столетии жизнь крестьянского населения в бытовом и экономическом отношениях напоминала жизнь русского крестьянина: «Как и у нас, там существовало крепостное право и общинное землевладение; население в общей своей массе было бедно и невежественно. Земледелие стояло на очень низкой степени развития. При общинном владении земля дробилась на бесчисленное количество полей; у иного крестьянина такие полосы были разбросаны в 30–80 местах».

Крестьяне были обременены барщиной и повинностями, отнимавшими у них до 3 рабочих дней в неделю; угнетенное [481] положение датского крестьянина усугублялось в те времена еще стихийными бедствиями вроде неурожаев, эпизоотии{270} и т. п. Склонность крестьян к пьянству ухудшала и без того печальное положение.

Какими же мерами достигнуто нынешнее редкое благосостояние массы населения в Дании? Путь был тот же, которым ныне и мы проходим.

В 1702 году королевским указом было уничтожено крепостное право. Но, вследствие оппозиции дворянства, приведение в исполнение этой реформы было оттянуто на 80 лет.

В середине XVIII столетия особая комиссия в Дании исследовала причины, препятствовавшие развитию сельского хозяйства в стране. В 1758 году последовал королевский указ об улучшении сельского хозяйства путем последовательного упразднения общины. Но сами крестьяне крепко держались за общину и противились переходу на хуторское хозяйство.

В 1769 году вышел закон об окончательном уничтожении общинного владения. Каждый крестьянин получил право требовать отвода ему земли в одном куске. Но противодействие этому закону оказывали большое, как помещики, так и крестьяне. В 1792 году вышел новый закон, по которому казна начала возмещать расходы по разверстанию. Тогда дело пошло успешнее, и к началу XIX столетия половина селений перешла на хуторское хозяйство, а еще через 30 лет осталось неразверстанными не более 1% всех селений.

Со стороны правительства с переходом населения на хутора принимались многие поощрительные меры к скорейшему подъему хуторского хозяйства. Хуторянам был открыт кредит в королевской кассе; за правильно поставленное хозяйство и возведение прочных построек были установлены награды. Королевское сельскохозяйственное общество деятельно распространяло среди крестьян и вообще сельского населения новые идеи и технические знания. Одновременно [482] упорядочивался школьный вопрос. С 1786 года была образована особая кредитная касса, имевшая задачей выдавать ссуды на улучшение земледелия и вообще жизненных условий крестьян.

В результате подворно-хуторское землепользование в Дании сыграло решающую роль в улучшении материального благосостояния всего населения.

Вот в нескольких словах путь, которым Дания достигла завидного благосостояния. На этот путь вышла ныне и Россия. Конечно, нельзя ожидать, что в несколько лет все может перемениться, но при природных силах русского племени можно вполне надеяться, что, как и в Дании, переход на хуторское и отрубное хозяйство в России, в связи с другими мерами по подъему сельскохозяйственной деятельности населения, послужит к подъему материальных сил русского племени.

Таким образом, главными мерами для поднятия материальных сил русского народа можно признать:

1) В XX веке национально-экономическая политика России должна содействовать развитию как земледельческой деятельности, так и фабрично-заводской промышленности.

2) В XX веке необходимо начать борьбу в целях уменьшить могущество капитала и заставить его работать для увеличения достатка масс, а не для колоссального обогащения единиц.

3) Целью усилий правительства должно служить увеличение среднего достатка населения.

4) Надо изыскать возможности и средства развить в земледельческой России массу мелких, промышленного значения производств, связанных с земледелием.

5) Особое внимание надо обратить на укрепление мелкого землевладения в России, в том числе хуторского и отрубного.

6) Необходимо принять решительные меры к охране личности и имущества всех групп населения, без чего подъем материальных сил населения недостижим.

7) Необходимо увеличить знания в населении, в особенности сельскохозяйственные, для лучшего использования естественных богатств России. [483]

8) Надо принять меры к увеличению пищевых средств, производимых Россией, ввиду огромного прироста ее населения.

В этих видах надо обратить особое внимание на увеличение рыбных богатств России.

9) Главная забота правительства по поднятию материальных сил русского народа должна быть первоначально направлена на улучшение материального положения русского населения коренных губерний России (с целью поднять оскудевший центр).

10) Желательно ограничить вывоз зерна за границу, пока продовольствием население России не будет вполне обеспечено.

11) Особое значение будут иметь все те меры, которые позволят в будущем вывозить сельскохозяйственные продукты за границу не в сыром виде, а в обработанном или полуобработанном.

12) Особые заботы правительства должны быть направлены на приостановку перехода естественных богатств России в чужие руки и возврат этих богатств опять в русские руки.

13) Наконец, одной из главных мер по улучшению материального положения русского племени надлежит признать ограничение, а со временем и полное прекращение деятельности евреев в местностях вне черты еврейской оседлости.

С улучшением материального положения населения улучшится пища его, жилище, одежда, что отразится не только на улучшении физического развития населения, но и на подъеме духовных его сил. [484]