Глава IV.

Западная Европа

I

Всякий раз, когда географические зоны рассматриваются с точки зрения стратегии, различные авторитеты пытаются установить, где эти зоны начинаются и где кончаются, однако ради той цели, которую мы себе ставим, целесообразнее проследить, как меняется характер зон в связи с развитием стратегии, чем определять их нынешние границы. Сейчас западная зона представляет собой неопределенно очерченный район, включающий американский континент, Атлантический океан, простирающийся на север до Арктики, страны Западной Европы, ограниченные западным побережьем и железным занавесом от Норвегии до Средиземного моря, а также западные районы Северной Африки.

Этот район — цитадель военной глобальной стратегии союзников. В Северной Америке находятся крупнейшие в мире центры промышленного и военного производства, включая производство атомного и водородного оружия. Однако Западной Европе должно быть отведено особое место в системе союзной стратегии, поскольку она не только стоит на втором после Америки месте по производству промышленной продукции, но и является источником культуры и ценностей всей западной цивилизации. Постепенное присоединение Россией отдельных частей Западной Европы не только означало бы катастрофу для свободных европейских стран, но и угрожало бы могуществу Америки — настолько велики преимущества живой силы, производственной мощи, ресурсов и [76] стратегического положения, которыми воспользовались бы Советы. На Западе и в Малой Азии находится ряд лучших баз и морских пространств для нанесения атомных ударов по важнейшим объектам советского блока, однако в западной зоне в свою очередь также существует множество уязвимых, имеющих жизненно важное значение объектов, по которым Россия может нанести удар своим атомным оружием, и было бы неблагоразумно упускать это из виду.

II

Таким образом, рассматривая западную зону, мы сделали первый важный вывод — Англия уязвима. Хотя Соединенное Королевство находится на внешнем крае европейской территории, оно по своей мощи превосходит ближайших соседей Советской России на континенте. Без поражения Англии захват Европы был бы еще далеко не завершен, и, наоборот, если бы такое поражение было нанесено в самом начале конфликта, вся Европа оказалась бы в объятиях коммунизма. Русские не могут не оценить того, что Гитлер, приступив к завоеванию Европы, дал Англии передышку, что в конечном счете привело его к поражению.

Считается, что система обороны Соединенного Королевства является самой эффективной в мире, но бесспорно также и то, что она в большей степени, чем все остальные, подвержена опасности оказаться объектом действий стратегической бомбардировочной авиации и баллистических ракет. Для нанесения удара атомными или водородными бомбами требуется намного меньше самолетов, чем для обычного бомбового удара, но результат будет значительно эффективнее того, которого могли добиться тысячи самолетов во время прошлой войны. Истребительная авиация сейчас не в состоянии серьезно препятствовать действиям современных бомбардировщиков, а управляемые снаряды еще недостаточно совершенны, чтобы гарантировать их уничтожение в необходимых количествах. Для бомбардировки Англии вовсе не требуется посылать много бомбардировщиков. Из нескольких сотен посланных бомбардировщиков достаточное число обязательно пробьется к цели. Пожалуй, можно быть уверенным, что достаточно сбросить на наши [77] крупнейшие города и важнейшие районы до двух десятков водородных бомб, и мощь Англии, а также ее воля к сопротивлению будут сломлены. Таким образом, мы должны сделать все возможное, чтобы эти бомбы никогда не упали на Англию. Нам нужно до конца использовать превосходство союзников в материальных средствах, в области науки и производственной мощи для создания и приведения в немедленную готовность таких сил, которые могли бы нанести тягчайший урон атомоносной бомбардировочной авиации противника, если наши меры по предотвращению войны окажутся безуспешными. Свою уязвимость мы полностью осознали во время событий в Корее, когда малейший безответственный шаг американцев мог вызвать переход локальной войны в тотальную. Наша уязвимость от атомного и водородного оружия связана со своеобразным противоречием: сильнее всех желая воспрепятствовать применению подобного оружия, мы будем вынуждены применить его первыми, если русские дивизии попытаются завоевать Европу.

За последнее время силы Североатлантического союза значительно возросли. Его стратегией руководят два органа: постоянная группа Совета Североатлантического пакта, состоящая лишь из представителей Англии, США и Франции, и военный комитет Совета Североатлантического пакта, который состоит из представителей всех государств — членов НАТО. Англия придает большое значение работе постоянной группы, потому что стратегическое руководство, особенно во время войны, намного легче осуществлять группе, состоящей всего лишь из трех членов, чем группе из одиннадцати членов. Практически руководство со стороны второй группы неосуществимо. Англия считает также, что в меньшей группе ей легче влиять на исход споров с Америкой, чем в большой группе, то есть в военном комитете. Очевидно, по тем же причинам Америка склонна шире использовать военный комитет, по крайней мере в мирное время. Согласие Англии войти в Западноевропейский союз означает отказ от прежней политики, потому что теперь британские войска включены в одну организацию с войсками Германии, Франции и других континентальных держав. В связи с этим Англии пришлось поступиться некоторыми суверенными правами в области западноевропейской [78] стратегии. Фактически суверенные государства, входящие в НАТО, позволяют международному органу даже давать рекомендации относительно характера их участия в общих оборонительных усилиях. Хотя в последние годы Канада поддерживает идею более тесного сплочения с остальной частью Западной Европы, тенденция Англии воздерживаться от четкого определения сущности Британского Содружества наций не позволила ей решительно связать свои интересы с интересами континента, особенно потому, что заокеанские члены Британского Содружества могли не одобрить этого. Последнему соображению придается очень большое значение, так как Англия понимает, что ей удалось пережить две мировые войны только благодаря своей морской мощи, обеспечивавшей связь со странами Британского Содружества наций, а также благодаря помощи со стороны США. Главной причиной, побудившей Англию изменить свою политику, явилось то, что сейчас США принимают такое же активное участие в обороне Европы, как Соединенное Королевство.

Учреждение НАТО и штаба верховного главнокомандующего объединенными вооруженными силами в Европе повлекло за собой необходимость проведения ряда одновременных согласованных мероприятий, что означает координирование оборонительных систем, а также планирование объединения сил и военного производства. Оборона была обеспечена, и несмотря на то что был сделан шаг вперед в области новых политических взаимоотношений правительств, именно здесь может выявиться слабость либо под влиянием ослабления напряженности и общей апатии, либо из-за преград, которые ставят экономическая стратегия и коммунистическая пропаганда.

III

Хотя атомное и водородное оружие играет главную роль в системе союзной объединенной стратегии и национальной стратегии западных держав, щитом, прикрывающим Западную Европу, являются сухопутные силы государств и средства авиационной поддержки, выделяемые штабу верховного главнокомандующего объединенными вооруженными силами в Европе и Западноевропейскому союзу. Без этих сил рухнула бы вся система [79] НАТО, а в Западной Европе перестала бы существовать и воля к сопротивлению коммунистическому просачиванию и различным видам постепенной агрессии даже в холодной и локальной войнах. В условиях ограниченной или тотальной войны отвод любой значительной части наличных дивизий западной армии создал бы возможность для завоевания всей Западной Европы.

Как англичане, так и американцы в принципе согласны, что ни одна из этих стран не может защищать Старый Свет самостоятельно, как это в состоянии сделать Америка на Дальнем Востоке, судя по некоторым ее заявлениям. Однако в районах, примыкающих к этим двум зонам на их флангах, вопрос о стратегической взаимозависимости союзников не так ясен. Например в — отношении средней зоны, которая находится на фланге Западной Европы, и Юго-Восточной Азии, примыкающей к Дальнему Востоку, Британское Содружество наций может без колебаний заявить, что, хотя они долгое время были сферами ее влияния, сейчас ей там нужна помощь Америки. Однако США, как это они дали ясно понять, не спешат взять на себя подобную ответственность, хотя теперь концепция союзной объединенной стратегии в упомянутых районах уже проясняется для обеих стран. Фактически Соединенные Штаты признают, что даже объединенные англо-американские силы не могут сдерживать внутреннего натиска на протяжении всего периметра русского и китайского блоков и бороться с холодной, локальной и ограниченной войнами без эффективной объединенной стратегии. Сейчас многие считают, что в последние годы именно отсутствие объединенной стратегии, отвечающей требованиям времени, приводило две наши страны к политическим и военным разногласиям, что объяснялось не столько разногласиями национального порядка, которым придавалось стратегическое значение в различных районах земного шара, сколько перенесением военных и стратегических соображений на практические планы. Это происходило в результате того, что различия во мнениях и интересах государств, а следовательно, и различия в их стратегии приводили к усилению одних районов за счет ослабления других; ослабленные районы теряли значение в пределах зон, а особенно между зонами.

В отношении флангов указанного района все еще [80] имеются разногласия стратегического порядка. Северный фланг, представленный Данией и Норвегией, не вызывает никаких разногласий главным образом потому, что там не сталкиваются англо-американские интересы. Серьезные разногласия возникали по поводу юго-восточного фланга, на особенностях которого стоит остановиться, чтобы проиллюстрировать различные национальные подходы к общей стратегической проблеме. В частности, Соединенные Штаты смотрели на включение Греции и Турции в состав Североатлантического союза как на расширение европейской системы на южном и юго-восточном флангах. Англия же рассматривала такое расширение с иной стратегической точки зрения. Англия, по-видимому, была дальновиднее Америки, понимая или по крайней мере признавая, что при тотальной, ограниченной, локальной или холодной войнах союзникам недостаточно ограничивать свою стратегию районом, охватываемым Североатлантическим союзом. Как уже говорилось, Англия относит Средний Восток ко второй глобальной зоне, считая, что его безопасность имеет большое значение не только для Североатлантического союза, но и для его собственных интересов. С точки зрения Англии, средняя зона, расположенная между западной и восточной зонами, должна рассматриваться как самостоятельный театр военных действий. Поэтому должны быть самостоятельные верховные командования для Среднего Востока, Юго-Восточной Азии и Дальнего Востока, подобные штабу главного командования войск атлантических держав в Европе. Такие стороны стратегий различных театров, как распределение ресурсов между ними, а также издание директив и утверждение планов находятся в ведении центрального высшего союзного органа, подобного англо-американскому объединенному штабу периода второй мировой войны, или какого-нибудь органа, приданного постоянной группе Совета НАТО.

Следует призадуматься над утверждением, что Англия и Америка являются соратниками по оружию и вместе с тем непримиримыми соперниками в мирный период, в частности в области торговли. Оборонительные мероприятия последних лет задержали равномерное восстановление экономики Соединенного Королевства, и среди гражданского населения широко распространилось [81] мнение, согласно которому наше перевооружение является частью американской политики, а не английской. Это, конечно, вздор, однако нация, доведенная до бедности двумя мировыми войнами и вынужденная нести на своих плечах тяжелое бремя подготовки к новой войне, ждет такого времени, когда нависшая угроза войны значительно уменьшится и наступит период процветания. Существуют опасения, что англо-американская дружба, порожденная крайней необходимостью, носит временный характер, и если в мире восстановятся нормальные отношения, может выясниться, что Англия напрасно готовилась к войне, которая так и не началась, и ей будет все труднее возвращать старые рынки и приобретать новые. Англия в результате громадного перенапряжения, которое ее экономика испытывает и будет испытывать, окажется менее, чем в былые времена, приспособленной к конкуренции в торговле под лозунгом «свобода для всех», и это перед лицом возрождающихся Западной Германии и Японии. При наличии таких мнений подозрительность малых государств по отношению к американской политике в Европе не является неестественной. Однако Соединенные Штаты, если не принимать во внимание их позицию в вопросе о ленд-лизе, поставки по которому были прекращены вскоре после окончания войны, что англичане восприняли как поспешный и недружелюбный акт, заслуживают глубокого уважения за проводимую ими политику помощи Европе и другим странам. Послевоенная политика Америки определяет позицию, которую она займет, когда грозные годы минуют. Какой бы ни была экономика мирного времени, нам пока остается надеяться, что прозорливость и практичность Америки будут продолжать распространяться на нынешнюю критическую обстановку, причем не только в том смысле, что Америка может дать англичанам, но и в том смысле, что она будет сознавать бесспорную силу Соединенного Королевства. Вряд ли нужно подчеркивать здесь, какие уроки должна извлечь из этого союзная стратегия.

IV

В Европе существует несколько подлинно нейтральных государств, прежде всего Швеция и Швейцария, которые по крайней мере по духу и своим симпатиям находятся [82] на стороне стран западной демократии и которые отдали много времени и сил делу послевоенного восстановления Европы. Они имеют вооруженные силы, и никто не стал бы оспаривать их твердой решимости отстаивать свою независимость.

Испания находится под большим вопросом, поскольку она ни в каком смысле не представляет собой страну либеральной демократии. Однако у нее есть довольно веские основания препятствовать распространению коммунизма и сдерживать натиск как русской идеологии, так и русских войск. Она располагает значительными войсками, а ее западное и южное побережья имеют множество районов, пригодных для высадки союзных войск на случай, если порты, расположенные севернее, временно окажутся недоступными. Испания в целом является хорошей военной базой, и, кроме того, у нее много ценных военно-морских баз и мест для строительства авиационных баз. Америка подходит к вопросу об Испании правильнее, чем Англия, которая, подобно Франции, все еще вспоминает события гражданской войны в Испании, которую называют «холодной войной тридцатых годов». Утверждают также, будто Испания еще не созрела для роли союзника или участника Североатлантического союза. Однако истина скорее кроется в том, что взгляды английских кругов и некоторых кругов на континенте еще сами не созрели до сознания необходимости принять ее.

Если оставить в стороне нейтральную Австрию, на примере которой можно лишний раз видеть отличие такого рода нейтралитета от добровольного нейтралитета стран, подобных Швеции и Швейцарии, то другой страной, оборона которой имеет особое значение для западных держав, является Югославия, юго-восточный сосед Австрии. Югославия — самая важная страна в системе европейской обороны — представляет собой наглядный пример влияния географического положения на оборону Североатлантического союза в целом и оборону самой Югославии: в силу расположения гор и рек большинство путей сообщения Югославии идут на север и юг, что облегчает вторжение с севера. Это — коммунистическая страна, не имеющая общих границ с Советским Союзом. Хотя в послевоенные годы Югославия занимала выжидательную позицию, получая выгоды как от Советского [83] Союза, так и от западных держав, она является членом важного Балканского пакта, примыкающего к Североатлантическому союзу. Ее колебания между двумя лагерями наглядно показывают, как политические события могут коренным образом изменять стратегическую обстановку. То, что Тито не допустил какого бы то ни было вмешательства в свои дела со стороны Советского Союза, имеет огромное значение. Обстановка в этой части Европы продолжает улучшаться, и с точки зрения стратегии это является правомерным. Вслед за любым серьезным нападением на Югославию со стороны любого из ее соседей, находящихся под коммунистическим влиянием, последует обращение в Организацию Объединенных Наций. Югославия имеет достаточные для крайних случаев силы, приспособленные для внутренней борьбы и борьбы с партизанскими действиями.

Оборонительная зона Западной Европы по своей форме напоминает ломоть дыни. Один из ее флангов удлинен в сторону Турции. Как и у дыни, самая ценная часть зоны находится в центре, где сосредоточены оборонительные силы Запада. Между скандинавскими и романскими странами существуют различия в интересах и симпатиях, которые еще более подчеркиваются наличием на одном из флангов Греции и Турции. Отдаленность флангов может вызвать потребность в помощи или войсках, которые нельзя будет выделить за счет обороны центральной части, так как это создало бы трудности для французского и западногерманского правительств. Главная сила позиции Североатлантического союза восточнее Рейна в настоящее время заключена в господстве на Средиземном море, а также на выходах из портов Балтийского и Северного морей. Однако имеются три серьезные причины, объясняющие, почему оборонительные силы Западной Европы сосредоточены именно в Западной Германии. Стратегия, предусматривающая отход с территории и последующее ее освобождение, является невозможной для послевоенного периода. Очень важно, чтобы Соединенные Штаты Америки и Соединенное Королевство выступили единым фронтом в этом районе. Как уже говорилось ранее, коммунистическая оккупация приведет к уничтожению в захваченных странах всех ценностей, к ликвидации всех лиц, способных к руководству, и освобождать будет некого и нечего, [84] Франция и Италия особенно сильно реагируют на такую возможность, но вряд ли сильнее, чем Западная Германия. Они считают, что, кроме перевооружения Западной Германии, в этом жизненно важном районе союзникам необходимо продолжать сосредоточивать все большее и большее количество войск. Стратегия, целиком и полностью навязанная политическими факторами, уступает стратегии, которая могла бы выбирать зону обороны в пределах, диктуемых географическими факторами, наличием людских ресурсов, экономическими соображениями и национальными традициями.

V

Германия сейчас является членом Североатлантического союза и входит в состав Западноевропейского союза, который зависит от некоторых других стран в отношении своих вооруженных сил. Однако нельзя упускать из виду две крайне важные стороны растущей военной мощи Германии. С одной стороны, Германия придаст оборонительному сообществу силы, особенно в сухопутных операциях, поскольку растут ее промышленность и вооруженные силы, с другой — она приобретет огромное влияние над нашей стратегией. Германия, несомненно, будет оказывать доминирующее влияние на нашу стратегию в Западной Европе, поскольку ее центральное положение в Европе в сочетании с ее военным потенциалом облегчает ей и делает почти естественной игру с Востоком и Западом в целях расширения сфер своего влияния. Об этом же говорит стремление Германии к воссоединению; этот вопрос все больше выходит на передний план как главная политическая проблема в Германии и Европе. До тех пор, пока отношения России с Америкой и другими западными державами не наладятся, Германия будет стараться натравливать их друг на друга, так как ее политика будет, естественно, заключаться в том, чтобы извлечь все возможные выгоды из своего ключевого положения между Востоком и Западом.

Мало кто из немцев примирился с потерей территорий как на востоке, так и на западе. Германия вряд ли надеется восстановить свои границы -1941 года, но она не удовлетворится меньшим, чем она имела в 1937 году, [85] а возможно, в 1939 году. Сейчас Германия — хозяин своей судьбы. Стратегию Североатлангического союза нужно разрабатывать и направлять так, чтобы не дать Германии возможности стать и хозяином судьбы всей Европы. При существующей организации Западноевропейского союза все вооруженные силы Западной Германии непосредственно подчинены штабу верховного главнокомандующего объединенными вооруженными силами НАТО в Европе. Эффективной гарантией от любой авантюры со стороны перевооруженной Германии является не какой-нибудь орган Западноевропейского союза, а полномочия, которыми наделен теперь штаб верховного главнокомандующего объединенными вооруженными силами НАТО в Европе в области снабжения военными материалами: он имеет право прекратить снабжение горючим по нефтепроводам, принадлежащим НАТО, поставки боеприпасов и снаряжения. В глубине души Россия уверена, что ни Америка, ни Англия не являются агрессорами{16}, однако у нее есть все основания опасаться Германии, военная мощь которой растет на глазах. Россия должна заботиться о том, чтобы Германия не втянула Америку и Англию в какой-нибудь союз, ставящий целью возвратить бывшие немецкие территории.

Североатлантический союз в начале своего существования был не в состоянии противостоять натиску русских, и его стратегия основывалась на атомной бомбе и стратегической авиации США. Хотя вооруженные силы НАТО значительно возросли, надежным щитом стратегии НАТО по-прежнему остается атомное оружие, усиленное сейчас водородным, вместе с бомбардировщиками стратегической авиации США, американским военно-морским флотом, а также бомбардировочной авиацией и военно-морским флотом Англии. Межконтинентальные баллистические ракеты с ядерным боевым зарядом еще более укрепят перечисленные силы. Естественно, что этому щиту сейчас бросает серьезный вызов Россия, обладающая таким же оружием. Эта взаимная угроза превратилась в великую силу, сдерживающую войну, [86] но, как это ни парадоксально, именно она может привести к тотальной войне в Европе или где-нибудь еще. Как уже указывалось, агрессор всегда осведомлен о первоначальных действиях, и, естественно, эти действия, как он полагает, должны давать ему преимущества. Искушение со стороны агрессора велико. Его решимость воспользоваться этими преимуществами, несмотря на угрозу ответного удара сдерживающими силами, представляет собой главную опасность для союзных держав Запада. [87]